Аннотация: Тысячи эмигрантов устремляются в параллельные ненаселенные миры, чтобы создать там общество согласно своим этическим принципам. Но далеко не все считают такую эмиграцию хорошей идеей.
Хотя сами создатели сравнивали "Стивен Хокинг" с воздушными дирижаблями древности, Власу Бахтеярову он больше напоминал гигантского трилобита. Нет, правда. В цефалоне - массивной головной части - на нескольких уровнях располагалась рубка, жилые и бытовые помещения; в либригенах - боковых наплывах - склады, ангары, спортивный зал. Осевая часть тела, поделенная на сегменты, содержала ходовые машины и энергетические установки, а на плеврах - похожих на лапки отростках - и в хвосте располагались эмиттеры, создающие особое поле и позволяющие хроножаблю "парить" в межреальности.
С другой стороны, Влас был палеэкологом, а не инженером и подозревал, что у жестянщиков имеются свои представления о прекрасном, свои романтические мифы и образы, а потому "Стивен Хокинг" был именно хроножаблем, а не каким-нибудь хронолобитом.
Во время "полета" работы для палеоэколога-филогенетика первого класса почти не находилось. Он содержал в рабочей готовности оборудование и на этом его повседневные обязанности исчерпывались. Предоставленный самому себе, Влас или спал, или проводил время в небольшой бильярдной, где тусовались механики. Но чаще всего он, как сейчас, торчал на гостевой галерее, проходящей над ходовой рубкой или капитанским мостиком - точного названия центра управления кораблём Влас не знал.
За носовым остеклением рубки клубилась однообразная хмарь межреальности. Любоваться тут было решительно нечем. Но народ за остекление и не смотрел. Сюда приходили чтобы посмотреть на принцессу.
Принцесса Клэр - темноволосая стройная девушка - сидела в кресле командира за небольшим пультом и правой рукой слегка сжимала рулевой джойстик, что некоторых мужчин на галерее приводило в исступление, переходящее порой в отупение.
Униформу на хроножабле не носили. На принцессе был бежевый деловой костюм; на ногах - теннисные туфли. Её подчиненные также предпочитали следовать молодежному стилю, отчего рубка больше походила на офис. Да и то сказать: в межреальности не требовалось прокладывать курс, сверяться с картами, следить за рифами или расходиться со встречными кораблями. Хроножабль "плыл" в полном одиночестве, несомый тахионными потоками или чем-то таким, а его команде требовалось лишь удерживать махину в равновесии и слегка поправлять вектор, чтобы не закружить на одном месте и не вернуться назад.
Управление осуществлялось в относительной тишине и покое. Шелест эмиттеров можно было запросто принять за шум кондиционеров, а окружающую корабль хмарь - за смог мегаполиса, и тогда легко было представить, что находишься в пентхаусе небоскреба, оборудованного под какой-нибудь зал собраний совета директоров.
***
Тем не менее проблемы время от времени возникали, и тогда офис преображался, становясь настоящим командным пунктом.
- Детекторы отмечают нарастание разницы потенциалов по левому и правому борту, - с ноткой волнения в голосе доложил один из операторов - светловолосый молодой человек спортивного вида.
Влас отметил, что в команде все как на подбор были стройные, уверенные в себе люди.
Через мгновение хроножабль чуть заметно тряхнуло, точно он задел нечто твердое. В вязком, как мёд эфире такого быть не могло, насколько знал Влас, за исключением нескольких неприятных ситуаций. Они могли столкнуться с каким-нибудь хронолётом, или попасть под внезапный тахионный выброс.
- Контур? - на всякий случай запросила принцесса.
- Без изменений, - ответил дежурный бортинженер.
Клэр чуть прикусила губу. Ровно настолько, чтобы это подчеркивало лёгкую озабоченность ситуацией, но не давало и намёка панику. Ах как это славно смотрелось!
- Что с напряжением? - спросила она.
- Напряжение сферы восемь сотен овертонов, - сообщил бортинженер. - И продолжает нарастать.
- Но без скачков?
- Без скачков.
Следующая серия докладов прозвучал для Власа китайской грамотой, пожалуй даже ещё менее понятной, потому что несколько фраз на китайском он всё же знал.
- Давайте изменим вектор, - предложила принцесса.
- Я бы не рекомендовал это делать прямо сейчас, - возразил старший помощник. - Нас может выбросить неизвестно куда, точно кусок мыла из мокрой руки.
- Мне больше понравилось бы сравнение с абрикосовой косточкой, - поморщив носик сказала принцесса. - Выбросит так выбросит. Разберёмся.
- Приготовиться к смене вектора, - распорядился старпом. - Шесть градусов, полагаю достаточно? - спросил он у Клэр.
- В самый раз, - кивнула та и шевельнула джойстиком.
Экипаж замер в ожидании. Хроножабль тряхнуло сильнее чем в первый раз, а следом по кораблю прошла дрожь.
- Напряжение сферы девятьсот пятьдесят овертонов, - сообщил бортинженер.
- Ожидание максимального сопротивления среды?
- Четыре часа.
- Будем пробиваться, - заявила принцесса. - Готовность номер два.
По рубке пронесся треск и клацанье - то щёлкали замки индивидуальных систем безопасности.
- Вахте правого борта обед и отдых. Гостевую галерею очистить.
***
Даже экстремальные ситуации развивались в межреальности медленно. Подобно древним парусным кораблям, что могли преследовать друг друга по несколько суток, не производя ни единого выстрела, хроножабль шёл по рискованному вектору не встречая ни опасных уплотнений межреальности, ни боковых потоков, ни возмущений, созданных другим кораблём.
Влас успел пообедать и задремать. Он спал и снилась ему принцесса. Она предстала внутреннему взору палеоэколога в одних трусиках, да и те прилипли к влажному смуглому телу. Влас мимолетно пожалел, что пропустил момент, когда она их надевала и тот момент, когда выходила из душа, а может быть ванной или бассейна. Но и теперь она выглядела прекрасной.
Принцесса слегка отжала волосы полотенцем, а всё остальное или не успела или не захотела вытереть. Поэтому капельки воды вспыхивали то тут то там в приглушённом освещении холла.
Она увидела его и улыбнулось, отчего Власа бросило в жар. Он понимал, что это всего лишь сон, но был согласен и на сон. О, такие сны он готов был смотреть круглосуточно.
Принцесса подошла ближе. Взяла его ладонь и положила себе на грудь. Тут стройный сюжет сна немного сломался. Несколько сменяющих затем друг друга картин противоречили логике. Но ведь это всего лишь сон. В конце концов, они оказались на прогулочной палубе корабля. Не хроножабля, но морского круизного лайнера или огромной яхты. Кроме них здесь не было никого. Небольшая качка бросила их навстречу друг другу и она коснулась губами его...
Мерзкая крякалка тревоги смыла наваждение, точно сработал вакуумный генератор сортира. Влас машинально потянулся к столику, чтобы вырубить будильник, потом осознал, что это сигнал тревоги и окончательно проснулся. Он спал в тельняшке и спортивных трусах, и в принципе мог появиться в таком виде на людях. Вряд ли ему суждено повстречать принцессу на средней палубе, а на других женщин ему было плевать. Тем не менее, Влас надел брюки, носки, сунул ноги в ботинки, но завязывать шнурки не стал, а просто засунул их в берцы. Бежать было недалеко. Согласно боевому расписанию по сигналу тревоги ему надлежало прибыть в медицинский отсек и находиться в распоряжении судового врача.
Док оказался на месте раньше его. Впрочем, скорее всего, он и вовсе не покидал медотсек. Судя по помятому виду доктор давно не спал, а значит наверняка уже принял не одну порцию любимой лакричной настойки. Запах солодки и спирта успел насытить даже сравнительно большой объем помещения.
Выпивка сделало доктора разговорчивым.
- Нас выбросит прямиком к чертям в их адские котлы, - произнес он.
Отмерив сто миллилитров, док плеснул из мензурки в пробирку и протянул Власу.
Тот отказался. Без лишних уговорв доктор вылил содержимое в себя.
В этот момент хроножабль тряхнуло. Не так как раньше, когда он просто переходил из менее плотной среды в более плотную, но серьезно, точно молотом по корпусу ударили.
- Чувствуйте? - зловеще прошипел док. - Такого раньше не случалось.
- Мы наверняка преодолеваем эту самую мембрану, что отделяет реальности.
- Чушь! - воскликнул доктор. - Нет никакой мембраны. Это всё россказни журналистов. Нас выносит в первозданный хаос! И будет мотать в вакууме среди пыли и обломков протопланетных дисков.
Влас пожал плечами. Хроножабль не передвигался по оси времени, как думали некоторые, он лишь менял одну реальность на другую. Поэтому в первозданный хаос их выбросить никак не могло.
Что не исключало других вариантов. Они могли оказаться в реальности, лишенной жизни как таковой. Даже одноклеточной. В таком мире могло быть слишком мало кислорода, да и без связанного бактериями азота, основать сельское хозяйство колонистам будет затруднительно. Их зёрна и семена прорастут, но быстро зачахнут.
- Гипотетически нас может выбросить в такую реальность, где не существует самой Земли или же она движется по иной орбите, выброшенная на периферию системы гравитацией Юпитера, - подумал вслух Влас. - Из такой реальности будет трудно вернуться домой. А ещё труднее уцелеть при фиксации.
Доктор нашел повод увеличить порцию. Власа же собственные предположения несколько озаботили. В обычной ситуации, не найдя подходящий для заселения мир, хроножабль мог просто сменить локацию. Ещё неделя или две полёта и "здравствуй новый дивный мир". Но уже одно то, что на борту "Стивена" находился Влас, делало ситуацию не вполне обычной. Он был волком среди стада овец.
***
Влас знал о хроножабле гораздо больше, чем мог бы узнать случайный человек, нанятый на один рейс. Он сам и его друзья следили за проектом принцессы с самого основания её амбициозной компании, собирали информацию по крупицам, благо что Клэр не особенно скрывала подробности и с детской наивностью публиковала в социальных сетях отчёты о ходе работ, давала многочисленные интервью, рассказывая о целях, проблемах и успехах. Это помогло Власу подготовиться к миссии. Ещё не ступив на борт, он знал расположение многих узлов, помещений, схему инженерных коммуникаций.
Единственной загвоздкой оставался доступ к механизмам. Хотя система безопасности на хроножабле была поставлена спустя рукава - они ведь все являлись единомышленниками, а от случайного проникновения защищали обычные средства, вроде классического ключа - но подробности никто в сеть не выкладывал. Поэтому Влас заранее даже не знал, окажется ли ключ металлическим, или магнитным, или перфорированной карточкой, или чипкартой.
Только на третий день, делая пробежку по трюмным коридорам (спортзал был до отказа забит переселенцами) он отметил, что замки на нужных ему дверцах оказались обычными дисковыми, с финским ключом к ним. Похоже ребята, что строили корабль, не зависали на мелочах, а просто прикупили стандартную фурнитуру в ближайшей скобяной лавке.
С одной стороны Власа подобный расклад устраивал. Дисковый замок легко вскрыть, просто высверлив скважину. Не нужно ковыряться отмычками, чего он делать не умел абсолютно. С другой стороны, ему требовалось не стащить что-нибудь ценное, а устроить диверсию. Взлом же сразу заметят, а заметив, просмотрят записи с камер наблюдения, вычислят саботажника, а если и не вычислят, то легко обнаружат и ликвидируют вмешательство. Тут не помогут ни маска, ни темнота, которую можно устроить, отключив освещение. А вот если всё сделать чисто, то смотреть записи никому и в голову не взбредет. Да это и невозможно. Не жалует принцесса тотальный контроль над личностью, а доступ к записям открывает только при расследовании каких-нибудь происшествий.
***
Легка на помине в коридоре появилась Клэр. Она шла навстречу босиком в шортах и топике, с приветливой улыбкой на лице, словно ничуть не устала после трудной вахты. Кивнула ему, как старому знакомому, и направилась по боковому ответвлению в сторону спортивного зала. За принцессой, как водится, увязалась небольшая свита. Влас на короткое время превратился в статую от неожиданности, а затем встряхнулся и последовал за процессией на некотором отдалении. Не то чтобы существовали какие-то запреты или церемониальные протоколы, но всё же он не принадлежал к ближнему окружению.
Оказалось, что принцесса отправилась проведать подопечных. Хроножабль имел полторы сотни пассажирских кают и обычно этого хватало, однако, переселенцев на этот раз оказалось так много, что они заполнили спортивный зал, часть трюма и ангар. Даже личный автожир принцессы пришлось разобрать, и он хранился теперь в дощатом ящике.
Спортзал напоминал лежбище котиков. Люди, спальники, туристические коврики заполняли всю поверхность так, что не видно было разметки. О профиле помещения напоминали лишь стойки с баскетбольными щитами и кольцами, что возвышались над шевелящимся покровом. Разумеется никакого порядка в расположении не наблюдалось - ни строгих линий, ни разделения на отряды, отчего люди передвигались по извилистым тропинкам, то и дело наступая на товарищей и спотыкаясь о вещи.
С теснотой приходилось мириться. Физика межреальности устроена таким образом, что попасть дважды в одно место, на плавающем аппарате вроде хроножабля, не представлялось возможным. Его конструкция и принципы передвижения были слишком подвержены внешнему воздействию - тахионным потокам, пучкам неизвестных энергий, блуждающим полям, естественным течениям межреальности. Если не считать Основной реальности, куда корабль "поднимало" само собой, точно батискаф, что лишился балласта, могли пройти годы, прежде, чем удавалось попасть в один и тот же мир. А колонисты не хотели ждать или рисковать никогда больше не увидеть друг друга. Поэтому они набились на судно, как на древний корабль работорговцев.
В отличие от рабов, эти люди отправились в неизведанный мир добровольно, хотя в конце пути их ждал не менее изнурительный труд, чем африканских невольников на хлопковых или тростниковых плантациях Нового Света. Но хотя бы их труд будет свободным. Они знали на что шли.
Программа расселения человечества, провозглашенная принцессой, открывала путь к свободе. Позволяла любому выбрать то общество, тот тип отношений, какие подходят именно ему. А чередующие слои межреальности и кипящий квантовый бульон надежно защищали диссидентов от любителей обкладывать налогами, ограничивать законами, заглядывать в чужие штаны или измерять череп.
Теоретически (согласно интерпретации Эверетта) количество миров не было ограничено ничем. Проблема была в доступности. Привычные хронолёты не могли погружаться слишком глубоко и ограничивались ближайшими мирами, но вот появился хроножабль и значительно расширил ойкумену. Теперь для самой незначительной группки людей могла найтись своя эксклюзивная новая родина. Перевозка диссидентов выглядела достойной миссией и стоила усилий принцессы. Тем более, что за усилия эти компании хорошо платили. Во всяком случае достаточно для финансирования собственных проектов.
***
Как только в спортивном зале появилась, Клэр пассажиры обступили её. Те что понимали стандартный английский, стали задавать вопросы, выходы из иных народов просто смотрели на красивую энергичную женщину, точно на икону. Пусть их идеалы разнились, принцесса давала возможность каждому выбрать свой путь, и многие были благодарны только за это.
Она взяла за привычку говорить со всеми, кого перевозила на корабле. На этот раз её клиентами оказались эсперантисты-вегетарианцы. Горькая ирония заключалась в том, что ставя целью ликвидацию языковых барьеров, эсперантисты создали ещё один язык, и теперь, так и непонятые большинством, удалялись в добровольное изгнание. Будучи вегетарианцами они везли с собой лишь семена культурных растений, но не взяли никаких животных. Их представление о гармонии не предусматривало ни эксплуатацию, ни поедание плоти братьев меньших.
Принцесса же была натуралкой до мозга костей. Предпочитала всё естественное - мужчин, красное мясо, наличные деньги. Она в одинаковой степени не терпела государственные институты и социальных паразитов, спекулирующих на болячках, слабостях или происхождении. С другой стороны, она всегда относилась к чужим заморочкам спокойно и где-то даже уважала идейных людей. Принцесса и сама являлась своего рода фанатиком. Её фетишем было расселение.
- Наши противники считают нас сумасшедшими, даже вредоносными, - сказала она. - Они утверждают, что проблемы Основы расселением решить невозможно, что мы даем ложные ориентиры...
Клэр взяла паузу и обвела людей строгим взглядом, словно выявляя предателя. Влас вздрогнул, точно пойманный на чем-то неприличном. Но ведь именно так он и считал. И видел в деятельности принцессы серьезную опасность для общества.
- Но правда заключается в том, что мы и не пытаемся решить проблему Основной реальности, - продолжила Клэр. - Нет. Большим заблуждением было бы считать, что мы помогаем расселению ради снятия демографическое давления. Это попросту невозможно. Никакие массы переселенцев не способны снизить антропогенное воздействие на экосистему. Людей слишком много, всех не переселишь. Но именно вероятность катастрофы и заставляет нас разложить яйца по разным корзинам.
Она перевела дух и продолжила:
- По какой-то причине наш вид оказался уникальным, он отсутствует в иных реальностях. Но это можно изменить. Человечество должно стать интерглобальным видом, расселиться по множеству миров и застраховаться тем самым от гибели.
Влас мог бы оспорить данное утверждение. Допустим расселением по реальностям можно уберечь вид от катастроф, созданных им самим. Но небесную механику не обманешь. Камень, что уничтожил динозавров побывал и во всех прочих реальностях, открытых людьми. И следующий большой камень скорее всего пожалует ко всем сразу. Так не правильнее ли предотвращать катастрофы в Основе?
Влас мог бы возразить, но разумеется промолчал.
На треть выступление принцессы состояло из пропагандистских штампов и политических лозунгов, причем она сама уже не замечала этого, как перестают замечать ржавый привкус воды при долгом употреблении на корабле. При этом Клэр оставалась искренней, верила в то, что говорила, а харизма заставляла верить в её слова всех прочих.
Всех, кроме Власа.
***
Он вздохнул и отправился в бильярдную. Это небольшое помещение занимали свободные от вахты механики и инженеры. Команда "Стивена Хокинга" была дружна, но жестянщики стояли особняком. Именно они помогли принцессе создать хроножабль, когда ещё никто толком не понимал, как он будет работать.
Технологии создавались по ходу дела, и во многих вопросах инженеры двигались наобум. Несовершенные контуры взрывались, били током, эмиттеры чудили с пространством, разрывая и пережевывая опытные конструкции точно гигантский зверь. Принцесса всегда находилась в первых рядах, забывая об опасности. Вместе они создали прототип, на котором проникли сквозь межреальность. Не с помощью грубой и энергетически затратной силы, как хронолёты, но погружаясь в вязкую точно мёд субстанцию.
Затем последовал второй прототип, затем первый рабочий хроножабль. Время от времени корабли списывали и строили новые, с учетом опыта эксплуатации. Принцесса не видела смысла держать "под парами" целый флот. Подобно древнему инженеру Умберто Нобиле, она строила аппараты по одному по мере необходимости, и не видела смысла содержать больше одной единицы. "Стивен" стал четвертым её кораблём. Он проникал дальше и брал на борт больше предшественников.
Жестянщики не любили, когда в их тесную компанию проникал чужак, но для Власа сделали исключение. У него не оказалось собственного круга общения на корабле, если не считать доктора. Он не был одним из этих людей, своеобразных контрабандистов межреальности. И (он знал это наверняка) никогда одним из них не станет. Его наняли в последний момент, за несколько дней до отправления, когда штатный палеоэколог внезапно отравился рыбой в японском ресторане. Парень попал в реанимацию и месяца на два выбыл из строя. А Влас прошёл собеседование и был зачислен в экипаж почти без конкурса, потому как специалисты его квалификации на дроге не валялись. Принцесса считала что "Стивену" сильно повезло. Она ошибалась.
Так или иначе своим для экипажа он не стал. Одно дело его навыки, образование, и совсем другое единый дух, философия, осознание общего дела. А механики приютили его просто из жалости, как подбирают на улице бездомного щенка. Они позволяли ему сыграть партию другую, могли перекинуться парой дежурных фраз, рассказать анекдот. Но в его душу не лезли, а в свою не пускали. Может оно и к лучшему. Привязанность могла помешать его планам.
Влас быстро проиграл партию старшему механику по имени Дэнис.
- Сегодня не мой день, - махнул он рукой. - Вся эта беготня с тревогой...
Соперник равнодушно кивнул, пригласил следующего, а Влас устало опустил зад на стул, что стоял почти у самого входа. Стул он выбрал с умыслом. На спинке висел рабочий жилет механика, который как раз занял его место у бильярдного стола. Это не вызвало подозрения, один встал, другой сел - обычное дело. Играл парень неважно, как, собственно, и Дэнис. Таким образом у Власа оказалось в распоряжении не меньше получаса. Если всё сделать быстро, то останется минут десять в запасе.
Он опустил руку вниз и словно случайно попал в карман жилета. Ключ оказался на месте. Никто не обращал внимание на приблудного специалиста и он, незаметно выскользнув за дверь, направился в медотсек.
Доктор набрался уже достаточно, чтобы отправиться спать. Компьютер всегда оставался включенным, так что Влас быстро активировал трёхмерный сканер и создал цифровую матрицу ключа. Затем включил принтер, предназначенный для изготовления сложных медицинских инструментов и имплантов из титановых сплавов. Так что ключ получился даже лучше латунного оригинала. Влас стёр из памяти матрицу и отправился назад в бильярдную.
Его отсутствия никто не заметил.
***
Через три дня по корабельной сети объявили "посадку". Так в просторечии называли момент прибытия, который физически являлся не посадкой, но актуализацией в иной реальности. Впрочем настоящей посадке на поверхность предстояло увенчать этот сложный процесс.
Свободная вахта устремилась к экранам в каютах и барах, для пассажиров заработали проекторы в спортзале и ангаре, а редкие счастливчики, имеющие пропуск на гостевую галерею, отправились занимать лучшие места. Коридоры и холлы быстро очистились от людей. Момент подходящий, чтобы сделать то, ради чего Влас оказался на борту "Стивена".
Он зашёл в экологическую лабораторию, вытащил из большого полевого ДНК-секвенатора стандартный картридж для химических реактивов на 20 галлонов. Внешне картридж походил на дорожный чемодан, он имел колесики и выдвижную ручку для транспортировки. Всё же сто килограмм не каждый сможет таскать на плече. В секвенаторе он выполнял роль бункера для питательного раствора, но точно такая же модель использовалась некоторыми системами корабля.
Прислушиваясь к долетающим из кают и общественных помещений звукам, Влас осторожно прокрался в "тело трилобита" - на вспомогательную машинную палубу. Как он и рассчитывал отделение обработки механизмов оказалось пустым и никем не охранялось. Санитары машин, как называли здешнюю обслугу, разбежались по норкам, чтобы смотреть трансляцию прибытия.
Влас открыл нужную дверцу дубликатом ключа, быстренько заменил картридж в системе очистки эмиттеров и поспешил убраться с рабочей палубы. На самом деле установленный им экземпляр не был стандартным. Его изготовили в мастерской товарищи Власа, пустив на корпус не привычный химически стойкий пластик, а никель-ванадиевый сплав. Материал позволял удержать горячую смесь кислот, способную разрушить даже сверхстойкие материалы.
На обратном пути он неожиданно почувствовал угрызения совести или вернее неловкость перед принцессой. По сути он предал её доверие. Так поступают диверсанты во вражеском тылу, но в том-то и дело, что Влас не видел в принцессе и её людях врагов. За несколько дней, что он провел на корабле, они стали симпатичны ему.
Спрятав картридж в недрах секвенатора, Влас отправился на гостевую галерею. Пусть он и готов положить конец чудовищной экспансии технократов, отказать себе в том, чтобы взглянуть ещё раз на работу принцессы он не мог. Впрочем посадка обещала быть зрелищной не только присутствием в рубке Клэр, но и сама по себе.
***
Сумрак межреальности начал разделяться на темные и светлые пятна. Они сгущались, перемещались, соединялись. Появлялись более чёткие контуры, затем стал проступать цвет. Он оказался преимущественно голубым, как и положено днём в экваториальной зоне на высоте пяти километров.
Высота была перестраховкой от попадания внутрь горы. Перестраховкой, потому что чаще всего (как и теперь) хроножабль появлялся над океаном, а горные массивы в экваториальной зоне попадались не часто.
На несколько секунд после полной актуализации возникло состояние невесомости. Хроножабль попросту падал вниз. Затем тихий шелест эмиттеров сменил гул турбин воздушно-реактивных двигателей. Разогретые реакторами струи воздуха вернули кораблю управляемость. Падение прекратилось.
Принцесса отдавала приказы, которые немедленно исполнялись экипажем. Каждое её слово, каждый жест вызывали во Власе отклик, переполняли энергией. Ему хотелось бесконечно слушать её сопрано, созерцать стройную фигуру. И хотя эмоций на лице Клэр он видеть не мог, воображение восполняло лакуны.
Принцесса была из тех людей, что меняли мир. Редко когда в истории в одном лице сочетался бы технический гений, миллиардер и романтик - три ипостаси, необходимые для изменения парадигмы целых стран силой отдельной личности. А принцесса кроме всего прочего была хороша собой и харизматична. Как Орлеанская дева. Влас всё больше жалел, что оказался по другую сторону баррикад.
Тем временем начались рутинные процедуры. Определение местоположения, проверка систем, калибровка инструментов, а затем замеры радиационного фона, измерение электромагнитного поля, исследование воздуха на токсичность и содержание патогенных микроорганизмов. Последнее относилось к обязанностям Власа, но он в лабораторию не спешил. Пробы отбирались автоматически, а первичный анализ проводился роботизированным комплексом. Лишь потом вместе с доктором Влас посмотрит распечатки и поставит подпись, если условия среды окажутся благоприятными, или проведёт дополнительные исследования и составит рекомендации, если будет обнаружено что-то опасное. Настоящая работа начнётся уже после посадки.
Определив приблизительные координаты "Стивен Хокинг" направился к материку. Под ним проносились острова, которые невозможно было идентифицировать - вулканические появлялись в разных реальностях хаотично, имели разные формы, коралловые атоллы могли не появиться вовсе. А вот береговые очертания континентов чаще всего оставались неизменны, независимо от реальности, как, впрочем, оставалось неизменным и звездное небо. Массивные системы обладали инерцией, в том числе и эволюционной.
Спрогнозировав климатические особенности этого мира и проведя консультации с лидерами колонистов, команда повела хроножабль к району высадки - не слишком жаркому, не слишком холодному. К месту потенциально благоприятному для человека, где возможно изобилие растительной жизни, но не должно обитать много ядовитых существ.
В конце концов, выбив из поверхности пылевые вихри и выпустив посадочные опоры, делающие его ещё больше походим на трилобита, корабль благополучно приземлился. Просторная лужайка находилась неподалеку от смешанного леса, на берегу смирной реки, впадающей в морской залив. На полёт и поиски ушло несколько часов, но поскольку они обгоняли движение солнца по небосклону, то и прибыли на место ранним утром.
***
Первой на поверхность сошла группа рейнджеров. Разведка должна была убедиться, что никаких крупных хищников или ядовитых гадов поблизости не обитает. Они же взяли пробы почвы и воды для изучения на наличие болезнетворных микроорганизмов и токсинов.
Всё это тянулось почти целый день. Влас просмотрел распечатки анализов, дав положительное заключение, затем подготовил оборудование и даже успел немного поспать.
- Ну что, господин Бахтеяров, - прозвучало сладостное сопрано. - Я полагаю теперь ваш выход.
Чего бы Влас не предпринял ради великой цели, его долг требовал пройти путь до конца. Рейнджеры быстро установили палатку лаборатории, споро натащили в неё кофры, ящики, баллоны, оборудование, секвенаторы. Рядом поставили накопители энергии и бросили кабель к полям солнечных батарей. Уже через полчаса Влас мог начать работу.
Его первейшей задачей было атрибутировать реальность. То что при передвижении в пространстве ложилось на навигатора, ориентируется ли тот по контурам земель, звездам, магнитным полям или гирокомпасу, при движении сквозь межреальность относилось к обязанностям палеоэколога.
Строго говоря, он не мог ориентировать по ходу движения, как настоящий штурман, а лишь определял место в конце пути. Каждая из реальностей имела свой неповторимый отпечаток. И определялся отпечаток расхождениями в эволюции. Набором уникальных событий, что поворачивали эволюцию на иные пути. Власу следовало найти, распознать точки бифуркации. Это могли быть определенные мутации конкретного организма, или, напротив, акт пожирания организма с определенной мутацией до того как он оставил потомство. Не реже на разделение реальностей влияла гибридизация (акт межвидового соития) и прочие эволюционные механизмы.
Истина выяснялась с помощью секвенирования. Гены несли всю информацию о прошлом. Сравнивая их с базами данных Основы и других миров, можно было вычислить моменты разделения, а уже на их фиксации и основывалось атрибутирование реальности.
Сам Влас сбором материала не занимался - группы рейнджеров отправились на охоту, заодно инвентаризируя биоресурсы для колонистов. Они тащили в лабораторию экземпляры местных животных и растений или их фрагменты, брали дополнительные пробы почв и вод, чтобы пополнить базу данных микроорганизмов. Влас же высевал культуры, клонировал белки и загружал информацию в вычислители.
С практической точки зрения это делалось для того, чтобы убедиться в незанятости мира. Принцесса давно занималась расселением. В иной год она совершала до двух десятков рейсов. Но дорожных указателей в межреальности никто не развешивал, и не исключалась вероятность повторного прибытия, а значит возможности, что где-то здесь на другом континенте уже существовала колония. И для всех было бы лучше исключить соседство темнокожих мусульман-социалистов с какими-нибудь ультраправыми из англосаксонского возрождения.
Но Власа больше увлекала чистая наука. Он получал данные для сравнительного анализа реальностей. Ему был интересен момент первой и последующих бифуркаций. От этого зависело, по какому пути пошла эволюция этого мира. Такие исследования доставляли истинное удовольствие, хотя Влас и понимал, что любое открытие останется неизвестным научному миру Основы из-за его же собственной миссии.
Тем временем автожир достали из ящика, собрали, и принцесса совершила пробный полёт. В открытой реальности не было ещё ни правил движения, ни служб воздушного контроля, ни военных, что так любили перекрывать пространство в обжитых мирах. Широкий простор для любителей скорости и свободного пилотажа.
Она вернулась в базовый лагерь разгоряченной и ещё более прекрасной.
- Что там с млекопитающими? - спросила принцесса, заглянув в его палатку.
Власа прошиб пот. На Клэр были облегающие джинсы и серая футболка, причём под футболкой больше не было ничего, и когда Клэр наклонилась, чтобы разглядеть данные на распечатке, он узрел её грудь почти без купюр.
Огромных усилий Власу стоило перевести взгляд на экран вычислителя. Он клацнул на несколько клавиш и вывел данные по позвоночным.
- Примерно вот так.
Млекопитающие были своеобразным Святым Граалем сравнительной палеоэкологии. Так получилось, что они не появились ни в одной из реальностей, открытых с помощью перемещений. Великая Триасовая Бифуркация - так называли её ученые.
Одним из очевидных следствий ВТБ являлось полное отсутствие человека во всех иных мирах, кроме Основы. Это открывало дорогу иным вариантам развития, что безусловно вдохновило людей, ищущих братьев по разуму. И хотя до сих пор, как и в случае со звёздами, их попытки оставались бесплодными, искателей это не обескуражило. Их максима гласила - "если человечество одиноко, оно об этом никогда не узнает". Поэтому исследования продолжались, продолжались поиски миров, отошедшие от главной реальности позже Триасового периода, или тех миров, где иной вид мог занять нишу человека.
***
Наступили счастливые дни. Влас вдруг оказался в центре общественного внимания. От него ждали результатов, ему помогали. Колонисты носили кофе и бутерброды, рейнджеры охотились по его прихоти за любой дичью. Даже сама Клэр не приковывала сейчас к себе столько глаз. Напротив, она как и другие, заглядывала к нему в палатку, надеясь услышать какую-нибудь новость. Ей уже не терпелось отправиться в обратный путь, а он медлил зная, что обратного пути у принцессы не будет.
Наконец Влас дал отмашку. К этому же моменту подоспело и положительное заключение доктора на предмет патогенных микроорганизмов. Препятствий больше не оставалось, и поселенцы стали сходить на обетованную землю уже как хозяева.
Мир оказался не лучше и не хуже прочих. Млекопитающих и здесь не случилось. Зато существовал некий аналог птиц. Во всяком случае это были теплокровные животные, произошедшие от единого с птицами предка. Не все из них летали, не все даже имели крылья. Но большинство передвигалось на двух ногах. Примечательно, что как и птицы они воспитывали потомство, а не бросали его на произвол судьбы, подобно большинству иных животных. Правда на серьезные наблюдения времени у него не хватало, но Влас был уверен, что какой-то из этих видов со временем мог стать достаточно разумным, чтобы породить культуру и построить цивилизацию. Мог. Но присутствие людей сводило эту вероятность к нулю. И подобная несправедливость не давала Власу покоя.
***
Вскоре на месте посадки вырос целый городок из палаток и сборных щитовых домиков, в стороне смонтировали поля солнечных батарей, ветряки, водонапорную башню. Несколько электрокаров уже проторили первые дорожки к богатой биоресурсами бухте.
- Что ж, полагаю, мы можем начать подготовку к обратному рейсу, - произнесла принцесса.
Старпом отсалютовал и отправился на "Стивен Хокинг" с командой жестянщиков, которые и на поверхности предпочитали держаться особняком, а потому собрались быстро. Принцесса же направилась к автожиру, чтобы совершить прощальный полёт. Но поднять машину в воздух она не успела.
Сперва со стороны хроножабля долетели привычные для команды свист и шипение продувки трубопроводных систем, но почти сразу они сменились крякающим сигналом тревоги. Тональность свиста стала возрастать и ушла в область ультразвука, так что в относительной тишине можно было услышать непредусмотренные процедурой скрежет железа, хруст пластика, звон стекла. Все кто оказался неподалеку, оглянулись, чтобы увидеть как по "Стивену" словно молния пробежала трещина. Она расширялась, превратилась в разлом, сквозь который можно было видеть внутренности корабля. Сегменты с эмиттерами брызнули осколками.
Влас единственный из всех знал, что именно произошло. Воображение помогло воссоздать картину. Он видел, как разогретые кислоты из подменного картриджа поступили в систему очистки вместо изопропилового спирта. Адская смесь быстро разрушила эмиттеры, а потом и всё что находилось рядом - электрические цепи, микросхемы, аварийные и штатные клапаны, трубопроводы. Системы корабля падали, точно костяшки домино. Защита не справлялась, а выведенные из строя датчики и сенсоры не могли дать бортовому компьютеру объективную информацию.
Наконец, кислота или огонь добрались до силового набора. Шпангоуты и стрингеры не выдержали, деформировались, единство конструкции нарушилось и хроножабль медленно осел на один бок. Из развороченных ниш вырвались струи ядовито-желтого дыма, корабль начал складываться внутрь, скрываясь в клубах, точно какой-то великан наступил на гигантский перезрелый гриб-дождевик.
Первый шок прошел, народ со всех сторон бросился к умирающему гиганту. Клэр и здесь проявила себя лидером. Она выкрикнула приказ и рейнджеры бросились наперерез толпе. Кому то подсекли ноги, кого-то толкнули, схватили за рукав. Мало помалу образовалось жидкое оцепление. Но люди уже сами сообразили, что находиться вблизи опасно.
Тем временем раздался громкий хлопок. Одна из секций ходовой рубки вылетела наружу, а за ней, точно шутовской язычок, развернулся спасательный трап. По трапу на поверхность спустилась команда, что готовила хроножабль к возвращению. Влас перевёл дух. Становиться ещё и убийцей ему совсем не хотелось. Тем более убийцей людей, с которыми недавно играл бильярд.
Но жестянщики успели вовремя. Дым потемнел, появились зловещие чёрные пряди, а вскоре на борту показалось пламя. Запоздало сработала автоматическая система пожаротушения, пламя погасло, но вместо него из щелей и пробоин полезла пена.
Всё было кончено. Большая часть оборудования не подлежала восстановлению. Впрочем, для успеха миссии Власа достаточно было вывести из строя одни лишь эмиттеры. Без них хроножабль не в состоянии вернуться в межреальность.
Влас испытал сложное сочетание чувств. Он грустил. Гибель гениального творения никого не могла оставить равнодушным. Он торжествовал, поскольку выполнил то, ради чего и отправился в путь.
Теперь им всем суждено остаться в этой реальности. И ему, и принцессе, и команде. Но план заключался не только в том, чтобы вывести из игры принцессу. Не только они все лишились пути к Основе, но и Основа лишилась технологии глубокого проникновения в межреальность. Конструкция "Стивена" была уникальной. Многие схемы и расчеты находились в гениальной голове принцессы, в головах её верных друзей. И все они находились здесь. Никто кроме них не сможет построить нечто подобное. Но и они сами не смогут найти в необжитом мире необходимые материалы и компоненты. Не смогут добыть редкоземельные металлы, вырастить корунды нужной чистоты. Тем более, что некоторые из устройств создавались в условиях микрогравитации.
***
Когда люди осознали, что ущерб необратим, атмосфера в поселении стала подавленной. Эсперантисты вдруг поняли, что останутся здесь не одни, и вынуждены будут делить обретённую землю с небольшим, но довольно энергичным племенем принцессы.
А команда Клэр лишилась корабля. И этот удар оказался куда серьезнее. Они по инерции ещё разбирались с происшествием, строили предположения, гадали о причинах, и все без исключения боялись заговорить о последствиях. Вряд ли кто из них надеялся на гениальность принцессы. С такими ресурсами у них не осталось шансов.
Влас подумал, что возможно из Основной реальности за ними отправят спасательную экспедиции. Найдется много сторонников принцессы, найдутся средства. Но всё это неизбежно закончится тем же результатом, каким во времена оны закончились поиски Франклина, Амундсена, Леваневского. Хронолёты не могут проникать на такую глубину в межреальность. Они были обречены остаться здесь навсегда.
***
За всё нужно платить, а за идеи приходится платить в первую очередь.
Следствие длилось недолго. Уже через несколько часов рейнджеры привели в лабораторную палатку доктора. Тот оказался настолько пьян, что едва держался на ногах. Он дрожащей рукой указал на секвенатор. Мало кто мог протащить на борт двадцать галлонов агрессивной жидкости. Экологическая лаборатория стала отличным прикрытием. Док это вычислил. А кто-то из спецов сумел по обломкам эмиттеров и остаткам химических веществ установить причину.
Один из рейнджеров наметанным взглядом окинул секвенатор. Надавив пальцем тут и там, обнаружил нужную панель и откинул её. Здесь располагалась ниша с емкостями, в которых хранились питательные смеси и реактивы. Картридж от системы очистки эмиттеров располагался среди них. Чистящее средство Влас слил, но одного только запаха изопропилового спирта было достаточно для разоблачения, не говоря уж о самой ёмкости, которая мало к чему ещё подходила. Влас не стал отпираться. Улыбнулся и поднял руки. Доктор отправился восвояси, а охрана встала по обе стороны от виновника. Палатка лаборатории превратилась в тюрьму.
Спустя некоторое время ещё один рейнджер доставил записи с камер наблюдения. Они оказались в целости, потому что накопители были хорошо защищены на случай катастрофы.
Затем в палатку вошла принцесса. Она выглядела немного подавленной и сильно уставшей, но даже в таком виде оставалась прекрасной.
- Зачем вы сделали это? - спросила Клэр.
Хороший вопрос. Влас, разумеется, не считал себя террористом. Для террористов ведь что главное? Резонанс. Им нужно пугануть общество или власть, зачитать манифест, выдвинуть требования, повести за собой толпу. Влас же не собирался никого убеждать или переубеждать. Эти люди были романтиками, такими же, как он сам Только их романтизм шёл вразрез с его этикой.
Ему не в чем было виниться или как-то оправдываться. Но раз вопрос прозвучал и прозвучал из уст принцессы, он решил ответить.
Речь получилась немного спутанной. Ведь он не готовился к выступлению. Влас говорил об инвазионных видах, которые уничтожают целые экосистемы. Что нельзя завозить пингвинов на Север, а белых медведей в Антарктику. И проводил аналогию с переселенцами которые занимают нишу разумных существ, не позволяя проявить себя другим потенциальным видам.
Его слушали молча. Все эти аргументы не раз звучали в прессе и на форумах. И сторонники расселения имели собственные контраргументы, в частности бесконечное множество реальностей, где найдется место как для иных видов, так и для беженцев с Основы.
Ему однако никто не стал сейчас возражать.
Тогда Влас заговорил о социальных аспектах эмиграции в другие миры. Он утверждал, что расселение снижает политическое давление на правящие классы. В изгнание уходят диссиденты, недовольные. Остаются покорные.
- Все кто может сопротивляться просто собирают вещички и отправляются строить свои утопии на новом месте, - закончил он. - А большинство остается на произвол диктатур, корпораций, государственных бюрократий. "Каждому своё" - хороший принцип, но он не зря был начертан на вратах Бухенвальда.
- Жаль, - принцесса пожала плечами. - Я с детства хотела завезти пингвинов в Арктику и всегда считала это хорошей идеей.
***
Суда не было. Здесь ещё не существовало ни конституции, ни уголовного права, а капитан корабля даже потерпевшего крушение обладал полномочиями божества. Поэтому принцесса просто приняла решение и отдала нужный приказ.
Завтра Власа посадят на электрический стул. Жестянщики во главе с Дэнисом уже собирают его из частей какого-разбитого агрегата. Жестокий выбор. Влас бы предпочел комнату с закисью азота или даже петлю. Он читал, что люди на электрическом стуле умирали не сразу, а свидетели казни падали в обморок от треска горящей плоти и запаха жженой кожи.
Остаток времени до казни он находился в странной полудрёме. Принцесса больше не являлась ему в эротических видениях, теперь её облик возвещал смерть. Рука на рубильнике, палец на кнопке, губы, отдающие приказ.
Она могла простить ему многое, пожалуй, даже диверсию. Клэр уважала идейных людей, даже когда не соглашалась с ними. Но маленькие пустяки стали ледышками, что сорвали лавину холодной безжалостности. Он запер принцессу на планете, где нет наличных где нет красного мяса, где ей придется изучать эсперанто. Вот этого она простить не могла. Прекрасные принцессы часто бывают вздорными.