Аннотация: Рассказ-сказка из серии тех же необычных сказок, что и "Сказка о солдате Генрихе"
Сказка о рыцаре Готфриде
Аркадий Фомин
Милостивые господа и сударыни!
Случилось однажды так, что у старого герцога Вервольфа Эльонского на последнем году жизни родился сын. Неизвестно в чью честь, но младенца назвали Готфридом. Мать его скончалась от родов, а отца через двенадцать месяцев после смерти жены убила молния. Так мальчик остался сиротой.
После скоропостижной гибели Вервольфа престол Эльона занял дядя Готфрида - Эдуард. Годовалого младенца новый правитель отдал на воспитание в один очень далёкий монастырь, славившийся великим оплотом мудрости - Наиграндиознейшей библиотекой. Разумеется, Эдуард преследовал в этом определённую корыстную и честолюбивую цель. Он надеялся на то, что Готфрид, став монахом самого мудрого монастыря, навсегда потеряет страсть к власти, обрекая Эльон на новую династию.
Готфрид рос, но никаких сил, кроме мудрости и знаний, не набирал. В семь лет он мог легко разрешить спор нескольких пожилых монахов, прочитать и выучить наизусть десяток библиотечных фолиантов, а также вычислить наилучшую экономическую сделку между настоятелем и королём.
Однако, всё же, Готфрид был всего лишь мальчишкой. Прочие монастырские дети постоянно издевались над ним, оскорбляли и жестоко избивали его. Но мудрый мальчик не держал на них обид, показывая тем самым образец смирения. Готфрид был крайне молчалив и послушен. Всё время, кроме церковных служб и работ, он проводил в книжных залах, изучая книги, свитки и древние скрижали.
Когда Готфриду исполнилось семнадцать лет, настоятель хотел назначить его своим приемником. Однако этому помешало одно страшное злодеяние. Другой монах, именуемый Робином, прознал о замысле настоятеля и подло убил того, поправив всё под несчастный случай. Ввиду этих обстоятельств, Готфриду пришлось покинуть монастырь. В глубине леса он построил себе маленький дом, где прожил около десяти лет. Пребывая там, в полном одиночестве, молодой монах проводил свои дни в молитвах, труде и чтении. Изредка он, под видом странника, навещал библиотеку, чтобы насытить жажду мудрости.
Однажды, находясь в пути из монастыря в скит, Готфриду повстречалась процессия инквизиторов, разыскивавших местных ведьм и колдунов. Возглавляющий процессию, магистр Иоанн, увидев скромного странника, обратился к нему:
- Эй, путешественник! Изволь ответить на несколько вопросов, которые тебе задаст великий инквизитор.
- Да будет так, - тихо промолвил Готфрид. - По воле Божьей.
- Назови имя, - крикнул Иоанн, - и ремесло!
- Я монах-отшельник и это моё имя - ответил Готфрид и показал особый серебряный крест, служивший специальным знаком отличия для духовного сословия.
- Прошу прощения, брат, за надменность и строгость, - учтиво произнёс магистр, сразу же добавив: - Но поймите - в этих краях скрывается самый опасный из всех земных врагов Церкви. Хуже него только сам... В общем... вы не встречали никого подозрительного на дороге?
- Нет, - резко ответил Готфрид.
- Ладно, - устало произнёс Иоанн и направил свой отряд дальше, но через минуту развернулся и крикнул: - Не щадите врагов Церкви! Не щадите, брат!
Готфрид с минуту постоял, направив чистый взгляд в сторону удалявшихся инквизиторов, а потом снова отправился в путь.
В тот день во всём мире всё ещё было иначе для него. Птицы пели как никогда раньше, а воздух был свеж и благоухал. Во всём лесу, по которому шёл монах, жило что-то доброе. Ветер ласкал старые сосны и мудрое лицо Готфрида, бредущего в глубоком раздумье.
Добравшись до дома, монах обнаружил, что его жилище занято странным человеком в строгом чёрном одеянии. Его присутствие удивило Готфрида, но не напугало. Он громко сказал:
- Мир тебе, незнакомец! Я..
- Я знаю, кто ты, - медленно произнёс человек в чёрном. - Я именую тебя Мудрым Чтецом, ибо ты прочитал и выучил намного больше книг, чем любой живой человек. И ты мой самый лучший враг и друг.
- Я догадываюсь, о чём ты говоришь, - заявил Готфрид. - Ты колдун и разбойник, которого ищут инквизиторы. Это почти несомненно.
- Так или иначе, но ты прав, Мудрый Чтец. Однако я пришёл сюда с одной очень важной целью. Видишь ли, срок моей жизни подошёл к концу, инквизиторы очень скоро разыщут меня и сожгут, как я того и заслужил. Но перед этим я должен сделать тебе один подарок.
- У меня нет желания принимать что-либо от чернокнижника!
- Что ж... тогда ты получишь два подарка. Один я дам тебе без твоего разрешения, а другой ты не принял, но возьмёшь.
После этих слов человек в чёрном произнёс несколько фраз какого-то заклинания и бросил на пол хижины огромную книгу. Потом усмехнулся и сказал:
- Я дал тебе бессмертие тела, вечную молодость и книгу. А остальное ты возьмёшь из этого.
Сказав это, колдун вышел из дома Готфрида и через неделю был сожжён на главной площади столицы королевства.
С тех пор прошла тысяча лет. Ни разу за всё это время Готфрид не открыл книгу колдуна, которая так и продолжала лежать на полу хижины. В огне огромный фолиант не горел, а брать его в руки, чтобы бросить в море, монах не хотел. Через некоторое время после смерти своего дяди, оказавшегося бесплодным, Готфрид поселился в родовом замке. Однако, благодаря доброте и ярому стремлению к одиночеству, новый правитель отпустил всех рабов на свободу и, таким образом, остался совсем один. Местные крестьяне, пользуясь безропотностью своего герцога, платили или не платили дань на своё усмотрение. Готфрид совсем не обращал на это внимания и проводил все дни в мудром уединении. Вечно молодой герцог теперь не только изучал писания, но и сам начал писать и заниматься разного рода наукой. Он изучал древние языки, математику, движение планет и звёзд, философию, риторику, а также атлетику и фехтование. Но всякий раз, начиная новый труд, монах видел какое-то несовершенство, пусть даже совсем малое. Это приносило слабую скорбь и сильное влечение открыть новое знание.
Но вот настал тот день, когда все книги и иные людские труды были познаны и наизусть изучены. Все, кроме одного. Большая книга всё ещё лежала на полу обветшалой хижины, где-то в глубине леса.
Чёрная страсть, как червь пожирала сердце Готфрида. Он даже ощущал страшную боль в груди. Всё, всё, всё говорило ему: "Иди и смотри!". От этой страшной муки его спасала только молитва и пост, но со временем и они больше не могли дать ему покоя и умиротворения. Порой Готфрид рыдал и упрашивал Всемогущего ниспослать ему скорой смерти, но лики на иконах были холодны к этим его мольбам.
Однажды, после тяжёлой для герцога-монаха ночи, выдался чересчур погожий денёк. Всё вокруг как будто бы излучало свет и тепло. Птицы голосили, словно детский клирос монастыря. Небо было чистым, как очи младенца и радостным, как лицо прощеного грешника. Даже ветер теребил длинные локоны герцога, упрашивая скорее отправиться в путь. Это был во всём славный день. Это был день, когда Готфрид сдался.
Книга оказалась удивительно лёгкой. Материал, из которого она была сделана, был известен только создателю этого тома. От книги пахло старостью и мудростью. Цвет обложки - блестящий антрацит, а всех страниц - белый мрамор. Эта книга была более драгоценна, чем всё золото земли, и руки ощущали это.
Уже на первой странице было написано то, что резко изменило жизнь Готфрида. Каждое слово, каждая иллюстрация, даже каждая помарка - всё ложилось в память герцога. В его, бегающих из стороны в сторону глазах горел настоящий огонь. Только в этом пламени могла сгореть сия страшная книга.
Когда, дочитав последний абзац последней страницы, Готфрид захлопнул чёрный фолиант, в хижине появился некто.
- Теперь твоя душа - моя, - сказал он.- Такова цена прочтения этой книги.
- Эту сделку я нахожу выгодной для себя, - ответил Готфрид.
- Если хочешь отдалить свою ссылку в преисподнюю, то будешь служить мне и исполнять мои поручения,- провозгласил некто. - Не пугайся, они не сложные.
- Я храню слишком большой дар, - сказал герцог. - Пусть пока будет по-твоему.
- Ты сказал, - ответил некто. - Теперь так.
Потом он исчез, оставив лишь очень слабый осадок в отсутствующей у Готфрида душе. Сам герцог лишь прошептал: "Моё знание - моя власть" и покинул пределы ветхого дома.
За четыре года своего странного служения, Готфрид шесть раз был казнён через отсечение головы, и пять - через костёр инквизиции. Около тридцати многотысячных армий разных баронов и графов уничтожались заклинанием или невероятно быстрым мечом бывшего монаха. Города и замки сгорали в огне его глаз, и люди проклинали этот взор страшней, чем мор и чуму. Всё это время Готфрид непрерывно творил злодеяния, разрушая и сокрушая мир лишь мановением рук. Ничто не могло помешать ему. Не только короли и епископы, но даже сам некто стал бояться Мудрого Чтеца.
И однажды Готфрид почувствовал этот страх и понял, что настал день мзды. Ровно в ту же секунду явился некто и заявил:
- Твоя работа мне больше не надобна. Я пришёл забрать то, что мне причитается.
- Твоё право, - ответил Готфрид, - но сейчас ты слаб в моих глазах. Я привык возвращать долги, но с тобой можно поступить иначе.
- Глупец! Ты не получишь даже отсрочки!
- Я о ней и не прошу. Я намерен выкупить свою душу обратно.
- Это нелепо! Как ты желаешь это совершить?
- Я безропотно соглашусь с твоим стремлением заполучить меня.
- И что с того?
- Только ты возьмёшь всё, а не часть. Ты заберёшь меня, но не отнимешь жизни и тела. Таким образом, я смогу выбраться из преисподней.
- А знаешь... это забавно! Я с превеликим удовольствием посмотрю на то, как ты будешь карабкаться во тьме и как полчища моих верных слуг растерзают твою грешную плоть.
- Пусть так.
- Но учти - я ввергну тебя в худший ад.
- Твоё право.
- И моя воля.
С этими словами некто схватил Готфрида и унёс в самый дальний угол своих чертогов. Мрак, холод, огонь, стыд, боль и страх - это или что-то иное ждало герцога там - неизвестно, но муки, поразившие его, были страшнее всех мук на свете. Армии вооружённых слуг зла мучили душу и тело бывшего монаха со всей жестокостью. Чем ближе к выходу он оказывался, тем сильнее становилась его боль. Всякое зло, известное и не известное человеку, пребывало в глубинах преисподней и терзало Готфрида. Всё более очевидной становилась невозможность выйти из этой страшной обители. Вечность смотрела в лицо герцога и давила на грудь, опрокидывая навзничь. Каждый день казался бесконечным, а число ночей равнялось тьме.
Только хаос и зло! Великое падение! Такое великое! Как можно жить там, где только смерть?!
Но, несмотря на невозможность, Готфрид боролся со злом изо всех сил. Он падал и вставал, а когда падал вновь - вновь вставал. Этот круговорот казался бесконечным и даже больше того. Некому на земле было даже поставить свечу в Храме, чтобы вымолить душу страдающего герцога, зато не было числа проклятьям, достигающим его слуха. Но чем сильнее казалось Готфриду, что выхода нет, тем больше сил он тратил на его поиск. И не тщетны были эти старания. Ибо даже в пустоте есть путь к свету. Раскаяние, милосердие и любовь, загнанные злобой в глубину души, заполнили Готфрида с избытком. И сей свет Божьей милости указал ему выход.
Когда Готфрид вернулся в мир людей, он обнаружил, что стоит посреди ратного поля. Бой давно окончился, и вороны с наслаждением поедали трупы воинов. Всё это зрелище казалось ужасным, но у герцога оно вызвало лишь улыбку и слёзы. Так как Готфрид был абсолютно наг, он взял себе одежду, доспехи и оружие одного из убитых рыцарей. Кроме того, бывший монах надел на себя шлем, который не снимал с тех пор никогда.
После нескольких лет одиноких скитаний Готфрид решил возвратиться в свой замок, который оказался запустевшим и местами разрушенным. Тишина да крысы - вот единственные обитатели древних чертогов.
Однако Готфрид возжелал вернуть былое величие своему дворцу и династии Эльона. Первым делом он отправился к королю Конраду, чтобы напомнить о себе. Монарх был крайне удивлён появлению Готфрида, ведь с момента его исчезновения прошло не меньше тысячи лет. Тем не менее, Конрад изъявил желание восстановить герцога в правах, несмотря на ярое желание придворных епископов в очередной раз казнить монаха-преступника. Этому можно найти довольно простое объяснение - когда-то давно похожее приключение случилось и с самим королём. Очень много лет назад, он и его сводный брат Константин продали свои души за земную вечную жизнь. Однако в обмен на столь великий дар братья обязаны были вести никогда не прекращающуюся войну. Любое мгновенное перемирие грозило обоим преисподней. Так и возникла Бесконечная война.
Восстановившись в достоинстве, герцог принёс присягу верности Конраду и, возглавив часть войска, устремил мечи на империю Константина. Готфрид с вопиющей уверенностью заявил королю:
- Всякая армия, что существует, будет уничтожена силой моих войск, ибо нет таких земных средств, которыми бы я не владел.
Услыхав такие слова, Конрад с радостью принял решение о возведении герцога в чин маршала. Готфрид незамедлительно отправился к границам вражеской империи, чтобы уничтожить империю во имя короля.
На двенадцатый день пути, к закату, армия герцога выстроилась в боевой порядок за милю до столицы империи и стала выжидать. В ответ, на рассвете войска Константина быстро двинулись вперёд, оставив стены города, способные защитить их, позади. После непродолжительного пути Константин отправил лазутчиков, и те доложили, что ставка герцога совсем рядом. В свою очередь и Готфрид с помощью разведчиков узнал о приближении врага. Его воины затянули дикий и зловещий вой, а имперские полководцы стали выстраивать войска в боевой порядок: правый фланг конных гусар выдвинули немного вперёд, а основную часть пехоты и мушкетёров оставили в резерве. Герцог же, имея лишь пять тысяч пеших кнехтов-меченосцев, повелел выстроить вагенбург. Пока происходила эта расстановка, не встречавшая никакого сопротивления, воины Готфрида пришли в невероятный ужас от страшного лязга оружия имперской армии, превышавшей королевскую в четыре раза. Но никто из испугавшихся кнехтов не решил бежать, ибо их вдохновляло спокойствие самого маршала, смотрящего на всё происходящее с лёгкой усмешкой. Кроме того, к месту боя должны были подоспеть королевские рыцари инквизиции и наёмные варвары. Чтобы выиграть время, герцог решил вести дипломатические переговоры, но император приказал убить послов и объявил наступление.
Авангард имперских мушкетёров, услышав приказ Константина, пришёл в движение, но по вине собственного неистовства, зашёл очень далеко вперёд и со слишком большими потерями трусливо отступил. А между тем к Готфриду присоединились долгожданные отряды, возглавляемые магистром инквизиторов Либералом и вождём лучников Гофалом. Как молния появились они с крутых гор и пронеслись в стремительной атаке, сметая всё на своём пути. За ними, преодолев построенный вагенбург, рванули и основные отряды Готфрида. Прорвавшись в самое сердце имперских отрядов, рыцари почувствовали существенное сопротивление. Мушкетёры, стоявшие в резерве, ворвались в гущу битвы и опрокинули врага. Штыки на их мушкетах находили незащищённые места в доспехах тяжеловооружённых кнехтов, оставляя многих женщин вдовами. Крови было так много, что воины просто скользили, а то и плавали в ней.
Когда отступление королевских войск превратилось в беспорядочное бегство, Либерал и Гофал обнаружили, что Готфрида среди спасающихся нет. Это привело их в некое недоумение, ведь новый королевский маршал слыл непобедимым. Однако, в последний раз обернувшись в сторону врага, они обнаружили, что Готфрид, прижатый к какому-то каменному обломку, всё ещё бьётся с многотысячной армией Константина в одиночку. Не находя возможности спасти герцога из лап смерти, королевские полководцы приняли решение продолжить отступление.
Тем временем Готфрид изо всех сил крушил оскалившихся противников. И гусары, и сабельщики, и мушкетёры налетали на него, словно прибой на рифы. Всею силой, всею своею мощью бились они с ужасающей свирепостью, но не могли поразить спокойного и холодного герцога. Сотня за сотней падала под ударами его тяжёлого длинного меча, покрывая равнину толстым слоем искалеченных и мёртвых тел.
Но вот настал тот момент, когда силы Готфрида дрогнули, и он почувствовал усталость и близкую смерть. В этот момент его вновь посетил некто. Время словно остановилось: битва просто замерла, застыла, как северный лёд. Некто сказал:
- Я пришёл опять.
- Теперь мой дух дороже, - устало проронил герцог.
- Теперь твой дух дешевле, - возразил некто.
- Я больше не хочу тебе служить.
- Но служишь. Пусть несознательно, но ты ведёшь неправую войну. Мою войну.
- Ты даруешь лишь земную жизнь, а это ложный дар.
- Вечную земную жизнь - за верное мне служение.
- Как и в былые времена... Как и в былые времена... Как и в былые времена, я нахожу эту сделку выгодной для себя, - произнёс герцог и страшно засмеялся.
Смех разнёсся по всей долине, и сквозь забрало он казался ужасающим. Битва пришла в движение, разорвав у воинов Константина всякую надежду на выживание. И никто не выжил.
Готфрид догнал свою отступавшую армию у самой границы. Увидев его, Либерал воскликнул:
- Господи, помилуй! Ты не мог выжить!
- Но ведь я жив, - со смехом прокричал Готфрид, - Жив!
- Если это так, то, я уверен, тут не обошлось без чёрных сил, - сказал магистр инквизиторов.
- А если бы и так? Какое вам дело? Ведь я не только выжил, но и победил! - произнёс герцог.
- Победил?!! - более чем удивлённо спросил Либерал.
Вместо ответа на этот возглас Готфрид достал из мешка некий круглый предмет, оказавшийся головой Константина. Увидав такое чудо, вся армия радостно заголосила и несколько раз пропела победную песнь. Весь путь до столицы королевства воины веселились, словно малые дети. Для них это был величайший праздник, ведь намедни выигранное сражение знаменовало конец Бесконечной войны.
Когда круглый предмет из мешка увидел король, он тут же приказал отыскать тело Константина и пришить голову обратно. Монарх всеми силами умолял придворных лекарей и магов воскресить императора. Готфрида такой приказ удивил, но перечить он не стал, ибо был приятно награждён. Герцог получил орден, новую землю, наложницу Катерину и несколько месяцев отпуска. Это заслуженное время Готфрид решил пожить в столице, наслаждаясь королевскими подарками. Так как самый приятный из них являлся симпатичной девушкой, то и всё основное внимание герцог стал уделять ему. Прекрасная наложница была так красива и молода, что владетель Эльона, лишь завидев её, испытывал страстное вожделение. Однако некое внутреннее чувство лишало Готфрида возможности подступить к Катерине. И тогда он отпустил её на волю. Готфриду тяжело было отдавать такой приказ, но лишать людей свободы герцог просто не умел. Он сам решил снять рабский ошейник, и, когда Катерина перестала быть невольницей, бывший монах мудрейшего монастыря, верный слуга короля и преисподней отвернулся, чтобы спрятать слёзы. Однако отпущенница всё же заметила, что Готфрид плачет. Она спросила:
- Что с вами, милорд?
- Я тебе больше не милорд! - в слезах прокричал Готфрид. - Ты свободна! Иди, куда вздумается! Прочь! Прочь! Прочь!
- Вы больны? - пролепетала Катерина.
- Оставь мою боль со мной! - прорычал герцог. - Какое тебе до неё дело? Моя дорога далека от твоей. Моя дорога далека от всех людских дорог.
- Но я же вижу, что вам нужна помощь, - смело заявила девушка. - Вы страдаете.
- Моя дорога, - не обратив внимания на слова Катерины, прошептал Готфрид и, уткнув глаза в землю, сказал: - Нельзя обманывать себя. Нельзя ошибаться. Теперь слишком поздно. Зачем? Я не хочу терять её. Не теряй. Я люблю её. Нет. Я не могу любить. Я не должен любить. Я не...
Катерина резко оборвала этот монолог страстным поцелуем. Готфрид поначалу размяк от него, но одержав какую-то внутреннюю победу, отбросил девушку от себя. Больно ударившись о стену и теряя сознание, Катерина услышала страшные слова герцога:
- У меня нет души. Я колдун и злодей. Всё, что ты найдёшь со мной - это смерть.
Произнеся эти дикие фразы, Готфрид покинул помещение, не желая больше видеть свою бывшую наложницу. Целых две недели с тех пор он пропадал в кабаках и тавернах, напиваясь там до умопомрачения. Но время кое-как залечило раны герцога и вернуло его к привычному образу жизни. Готфрид возвратился в своё городское жилище и продолжил наслаждаться отдыхом. Однако, всё ещё понемногу мучаясь, он часто покидал город ради коротких променадов.
Как-то, проходя по загородному лесу, герцог встретил свою отпущенницу. Та молилась Святому Иоанну - тому самому инквизитору, который встретился молодому монаху на пути из монастыря в скит. Готфрид дождался конца молитвы и спросил:
- Почему ты молишься Иоанну, а не самому Господу или Святой Катерине.
- Потому что тот, кому я сейчас молилась, может помочь мне избавить этот мир от таких как вы.
- Чем же я так плох?
- Вы клятвопреступник, враг Церкви и колдун.
- Да, это так.
- Прошу вас, избавьте меня от своего общества, - пролепетала Катерина.
- Я покину город, - сухо сказал Готфрид, - Константин воскрес, а я не хочу воевать с побеждёнными врагами.
- Куда вы отправитесь? - спросила отпущенница.
- Скажите им, что я в своём затворе.
После этих слов Готфрид оседлал коня и уехал в один старинный и заброшенный монастырь, где получил прощение и вновь принял постриг. Прослужив там около года, герцог покинул и эти стены. Последним его свободным пристанищем был старый скит, где всё ещё лежала чёрная книга. Увидев её, Готфрид упал на колени и заплакал, перемешивая эти слёзы с почти беспорядочной, но искренней молитвой. Он рыдал месяц, а может и год, упрашивая Господа простить его и весь род человеческий. Слёзы герцога капали прямо на обложку чёрной книги и постепенно, клочок за клочком, огромный фолиант сгорел в огне этих капель. Тогда в хижине возник некто. Он вновь заговорил с Готфридом:
- Ты не служил мне. Теперь твоя душа - моя.
- Покинь меня, зло! - прокричал Мудрый Чтец, но в доме уже никого не было.
Осознав факт своего одиночества, Готфрид услышал сильные стуки в дверь.
- Именем инквизиции, откройте! - кричал чей-то голос.
"Судя по всему голос Либерала" - подумал герцог и открыл ворота своей обители.
Костёр приносил дикую боль. Готфриду очень хотелось кричать и ещё больше - плакать, но, ни то, ни другое у него не получалось. Солнце посылало приятный свет, одаривало своими лучами голосящую толпу. Птицы пели что-то никак не связанное с происходящим на площади. Ветер мило раздувал костёр инквизиции и поддакивал усмехающимся палачам. Лишь один странный возглас из обезумевшей толпы противоречил происходящему:
- Я буду за тебя молиться! - это был возглас Катерины.