Все присутствующие в аудитории замерли в ожидании, внимательно наблюдая за профессором Деревянко. В этот момент он молча сидел за огромным столом посреди лекционного зала, и с хмурым, недовольным видом проглядывал список присутствующих. Аристарх Рюрикович поднял глаза вверх, строгим взором оглядел зал, где из-за столов ступенями поднимающихся от центра выглядывали любопытные и немного испуганные юные лица студентов. Сами слушатели сидящие на уступах, чем-то походили на стаю обезьян с любопытством и страхом глядящих сверху вниз на огромного голодного удава готового в любую минуту начать танец смерти.
Вот, что-что, а на удава профессор Деревянко был похож меньше всего. Своим видом он, скорее всего, смахивал на большое плохо оструганное бревно, которе каким-то непостижимым образом научилось ходить и совершенно случайно стало профессором кафедры генетического моделирования. В этом случае, человек и фамилия полностью соответствовали друг другу. Казалось, что над его внешностью поработал не совсем трезвый дровосек, неуверенными взмахами топора вытесавший туловище, слегка обозначив голову, но по какой-то непонятной прихоти, он оставил сучёк, который в данный момент находился на месте носа. Плюс к длинному сучкообразному носу, тонкая трещина обозначала щель рта, на узком, словно вырезанном на берёзовом чурбаке лице. Только академическая бородка, непонятно как пристроившаяся у него на подбородке, благообразно заканчивала нижнюю часть головы, не давая усомниться в том, что перед вами учёный муж. Ну, и в довершении к портрету, владелец всех этих карикатурных качеств обладал голосом напоминающим скрип несмазанной телеги.
Брезгливо протерев ладонью мягкий экран, встроенный в древнюю, потемневшую от времени столешницу, профессор чертыхнулся про себя, поминая уборщицу тётю Дусю, за то, что она в очередной раз прошлась по столу половой тряпкой. Древняя старушенция лично помнившая отцов-основателей генетики, портреты которых были развешаны по стенам, категорически отказывалась от помощи кибернетических помощников и признавала только хлопчатобумажную тряпку. Этим орудием труда, она умудрялась мыть всё, в том числе и модернизированный стол на кафедре, не принимая во внимание, что теперь в нём располагались пульты дистанционного управления приборов, нультранспортировочный узел, связь с другими кафедрами и гибкий экран монитора. Один раз Аристарх Рюрикович застал её в тот момент, когда она пыталась очистить стол обычной пищевой содой, водой и замусоленной тряпкой. С тех пор у него закралось подозрение, что часть гениальнейших изобретений и открытий отцов-основателей могли произойти после того, как уборщица-старожил тётя Дуся, движимая стремлением навести чистоту в лаборатории, прошлась своим знаменитым орудием труда по аппаратуре и по лоткам для выращивания генетических образцов.
- Та-а-ак, - скрипучим голосом начал свою речь профессор, чем удвоил внимание сидящих в амфитеатре зрителей, - сегодня, мы будем разбирать ваши лабораторные работы.
Вытянув руку, он достал из ящика посылочного устройства, коробочку с первым образцом.
- Хочется отметить несколько особенно "удавшихся" работ. Вот вы, Антонова, скажите, пожалуйста, с какой целью скрестили хомячка с точилкой. Интересно, что этим вы желали добиться? Наверное, хотели создать поедателя карандашей? Если так, то, вы в этом преуспели. Ваше создание успело уничтожить месячный запас нашей кафедры.
Аристарх Рюрикович достал из коробки квадратно-пушистое существо с остатками карандаша в зубах и продемонстрировал залу. На "камчатке" раздалось хихиканье и радостная возня. Профессор невозмутимо опустил лабораторный предмет в утилизатор-конвертер. Сверху раздался огорчённый писк: - Бедненький!
- Теперь перейдём к нашему генератору идей, господину Тимошенко. В этот раз он порадовал нас гениальнейшей разработкой, - продолжил преподаватель, - умудрился скрестить электрический кабель со змеёй. Замечу, что идея не нова, и в разных интерпретациях использовалась ранее, но в этом случае студент Тимошенко придумал ноу-хау: кабель не только сам заползает в узкие недоступные места, но так же шипит страшным змеиным шипом на каждого, кто пытается взять его в руки. Одно плохо, наш юный гений забыл отключить ненужные функции и кусок кабеля, сохранив охотничий инстинкт, с плотоядным видом гонялся в лаборатории за подопытными мышами. Он даже попытался съесть точилку для карандашей, которую я только что отправил в утилизатор, что сейчас сделаю и с эпохальным изобретением Тимошенко.
Профессор с тем же деревянным видом опустил шипяще-извивающийся кусок кабеля в утилизатор.
На "камчатке" послышалась возня, и донесся расстроенный возглас: - Опять забыл!
На последнем ряду кучерявый, постоянно подпрыгивающий, с чёртиками в глазах крепыш, увлечённо взялся доказывать юному прелестному созданию сидящему рядом "Генетическую составляющую преобразования видов" на основе закона Овсеенко.
- А теперь, - повысив голос до повизгивания открывающейся калитки, профессор Деревянко достал из стола новый контейнер и потряс им в воздухе, - очень хотелось бы знать, кто автор сего шедевра?
Хихиканье и шум в аудитории стих, все с интересом уставились на загадочную коробочку в руках профессора, которой он продолжал энергично потряхивать так, как будто забивал ею невидимые воздушные гвозди. При встряхивании слышались звуки перекатывающихся дробин.
- Мне очень бы хотелось знать, какой "умник" додумался до такого? - продолжая трясти контейнером, профессор гневно оглядывал зал. Два десятка пар глаз с любопытством смотрели на предмет в руках преподавателя.
- Что? Нет смелости признаться? А-а-а? - Вопрос повис в воздухе. Никто не спешил заявить на своё изобретение авторские права.
От очередного резкого взмаха руки возмущенного профессора, коробка раскрылась и из неё на пол просыпались семена подсолнуха, или проще - семечки, которые к общему веселью и радости присутствующих быстро разбежались, прячась по щелям, проявляя повадки обычных домашних тараканов. Остатки материала были высыпаны в конвертер, а профессор протянул руку к вновь прибывшему образцу из лаборатории. Зал затих, с интересом ожидая новых событий.
- Ну, вот, наконец, я увидел что-то более-менее стоящее. - Аристарх Рюрикович поднял голову и попытался улыбнуться, старательно приподняв уголки губ до положения, которое ему позволила физиология. Получилось странное выражение лица, как у лешего в русских народных сказках. Но привыкшие к своему преподавателю, студенты поняли, что он доволен.
- Этой выдумке сложно найти практическое назначение, хотя, в эстетическом плане получилось красиво. - Он вынул из ящичка розовый блокнот в форме большой бабочки, которая сразу же расправила свои крылышки и села в красивой позе на руке.
- Теперь посмотрим следующую работу, - профессор потянулся к нульпередатчику и обратил внимание, что все присутствующие как-то странно напряглись. В помещении воцарилась небывалая тишина, что было неестественно для молодых и энергичных слушателей, отличавшихся крайней непоседливостью. Аристарх Рюрикович насторожился, это могло означать только одно - молодые гении сотворили какую-то шалость и теперь ждут результата. Он поднял глаза и оглядел своих учеников. Так и есть, все замерли в ожидании, не отводя блестящих любопытных глаз от очередной коробки полученной из лаборатории.
" Вот, чертенята! Опять, что-то придумали!", профессор опасливо покосился на полученную посылку, вспоминая, как совсем недавно, из точно такого же ящика выскочил подпрыгивающий меркурианский слон, скрещённый с майским жуком. Хорошо, что это была многократно уменьшенная модель. Тогда, перепуганный жук-слон принялся с громким жужжанием, напоминающим атаку мессершмита в старинном фильме, кружить в воздухе, и бомбить аудиторию своими испражнениями. Студенты все как один, спасаясь от, довольно таки, прицельного бомбометания, попрятались под столами, где им прищлось долго сидеть, пока робот-перехватчик не поймал жука и не отправил в утилизатор. Лекционный зал пришлось отмывать целую неделю, но запах ощущался до конца семестра.
Аккуратно, под пристальным наблюдением зрителей, профессор отодвинул подальше от себя ящик, молясь, что бы там не оказалась какая-нибудь кусачая или ядовитая тварь, осторожно, очень осторожно, отщёлкнул замок и в полной, точнее сказать мёртвой тишине, открыл его. Аудитория застыла в ожидании.
Из-за края высокого бортика показалось милое улыбающееся озорное личико. Маленький, деревянный человечек, с длинным острым носиком и полосатым колпачком на голове, выглянул из коробки, оглядел чёрными бусинками глаз зал и повернулся к остолбеневшему Аристарху Рюриковичу. После непродолжительного рассматривания фигуры перед собой, нескладный малыш, сделав для себя какие-то выводы, вылез из коробки и, смешно двигая деревянными ручками и ножками, бодро зашагал к профессору. Гулко топая сандаловыми башмачками по столу, он подошёл ближе, протянул к нему ручки и звонким мальчишеским голосом крикнул на весь зал:
- Здравствуй ПА-ПА!
Стены аудитории содрогнулись от хохота.
Профессор Деревянко остолбенел, и обречённо глядя на маленькое деревянное существо, подумал, вернее зафиксировал: - " Новый!"
Он ласково, почти по отечески, посадил деревянного мальчишку на колени, привычно пошарил правой рукой в ящике стола, нашёл луковичку и дал ему. Тот незамедлительно впился в неё зубами, и принялся с аппетитом уплетать, громко чавкая на всё помещение под непрекращающийся хохот студентов.
Каждый год, слушатели преподносили профессору подарок такого типа, почему-то не сильно разнообразя себя оригинальностью. Теперь дома у Аристарха Рюриковича проживала дюжина деревянных человечков, разнообразнейших форм и размеров, которые всё время дрались, проказничали, озорничали, но все онир очень сильно любили своего папу.
Выписка из Закона Генетической ответственности. Параграф 14, пункт А215бис1/4C:
" Лицо, виновное в создании генетического образца, с содержанием в нём его хромосом, обязано взять на содержание и полное обеспечение этот объект".