Молодой вечер нежно окутывал солнце пледом облаков. Слышался шёпот звезды... "Нам пора расстаться, любимый, завтра мы вновь встретимся, обещаю, клянусь тебе", но... Вечер не хотел слушать, не хотел отпускать... усыплял её тёплыми объятиями, лишал сил, томил, топил... осторожно в своем плече... Слышался шёпот... "Дурачок мой"... звезды, медленно, шаг за шагом, отступавшей... А ветерок преданным зверьком кружил у них под ногами...
Вперёд, Максим шёл вперёд. Одетый в синюю воздушную рубашку, перетянутую чёрным, под цвет брюк, ремнём, выглядел нелепо, слишком официально среди шедших навстречу футболок, кофт, летних курток и джинсов, среди расслабленных походок, плевков, пивных бутылок, смеха...
Максим стремился вперёд, вслед за солнцем, на которое не мог долго смотреть. И потому взгляд его летел в золотую даль, между ликом светила и тьмой городского горизонта. Где-то унижался перед людьми пыльный тротуар, пронзали Максима копья теней, проносились мимо безобразные силуэты, завывал автомобильный ураган... Всё это расплывалось бензиновым пятном на дне глаз, а разум внимал лишь тот чистый небесный мир, до которого, казалось, рукой подать...
На жилах, точно на струнах арфы, играла лёгкая дрожь.
В груди уже несколько часов подряд что-то шевелилось, но сейчас - просто трепетало! Пульсировало! Максим ясно осознавал: нечто зародилось в нём и жило. Не удавалось только сравнить с чем-либо ощущения, вызванные этим существом... Новый орган, впрыскивающий в кровь какое-то чудесное вещество? Новая мышца, приросшая к сердцу и лёгким?.. Близко, близко, но не совсем то...
Да, это действительно было новым и... уникальным.
И несло в себе силу. Такую же непостижимую, как её источник. Великую!.. Приятно сводящую с ума как вино... Максим словно нашёл гору бриллиантов, набил ими все карманы, но не знал, что делать с таким богатством. Камешки один за другим сыпались на асфальт через края, через прорехи, но это не смущало. Их всё равно было так много! Понимаешь, что можешь купить город, что громадные стоглазые здания, возвышающиеся над тобой, микробом, могут стать твоими до последней бетонной крошки, что ничего не подозревающие люди, гордые, самовлюблённые, наглые, будут лизать твои ботинки, выстраиваясь в очередь, стоит лишь поманить...
Превосходство - вот оно что! Наверное, почти то же самое испытывает человек, наделённый тайной властью, которой ещё не успел воспользоваться, ждущий оскорблений и унижений от всех вокруг - повода для внезапного возмездия, когда все падут ниц перед ним и будут в страданиях молить о прощении...
Максим торопился...
Он и в самом деле хотел догнать солнце.
Эта бредовая идея в последние минуты захватывала его всё больше и больше. Внутренний голос, оставаясь далеко позади, смеялся взахлеб и пробовал докликаться до хозяина: мол, уж если идти бок о бок с безрассудством, то в противоположную сторону - там хоть солнышко навстречу выходит. Максим слышал, но, естественно, не слушал. Лишь рассеянно улыбнулся своим невидимым спутникам - тому, кто отговаривал, и той, которая вела под руку вперёд.
Задумка казалась вполне реальной...
Да чего уж там - запросто! Он ведь так этого... желал...
Мечтал об этом всю жизнь...
Но все прежние попытки были детскими, все известные средства - глупыми, а вот сейчас... Будто был подобран ключ к какому-то древнему и простому, как всё гениальное, секрету, не доступному остальным. Сейчас из надежды, робко указывающей дорогу, росла уверенность, бодрящая словом и толкающая в спину. На сей-то раз всё должно удаться. Всё получится благодаря этой силе, вливавшейся по какому-то неведомому внезапно открывшемуся каналу.
Жилы, как струны гитары, звучали в ушах, сводя тело едва заметной судорогой.
Голова плыла. Взмокший Максим кое-как удерживался от того, чтобы побежать, обгонял прохожих. Энергия переполняла его, сочилась из кожи; суставы и мышцы ныли от бездействия. Кулаки часто сокращались, будто два сердца, - нужно было хоть куда-то девать эту прибывающую мощь. На юношу косились с опаской, оглядывались с любопытством, но Максим почти не отвечал публике вниманием. Люди перестали быть для него значимой частью мира. Их мнение, их влияние - всё как будто уменьшилось до мизерных размеров, растворилось, оставив лишь смятые обёртки от тех красочных товаров, что блистали когда-то с экранов телевизоров.
В его жизни появилось что-то очень важное, судьбоносное. Пока на уровне предчувствий. Но он приближался к разгадке, и некогда было, да и не хотелось вовсе, отвлекаться на всякую мелочёвку. Максим вспомнил о... них без всякой злобы, как о муравьях. Видел себя несоизмеримо выше - настолько выше, что о них тотчас забыл.
Не превосходство.
Совершенство!
Вселенная упростилась, множество мусорных элементов выпало из неё. Остались только единицы мироздания - Максим, Небо и Солнце.
Перед глазами - совсем уже рядом! - сияла... мечта!
Спустя некоторое время до него дошло, что он всё-таки бежит, несётся, не чувствуя ног! Сбивает окружающих, как тяжёлый шар - кегли... Грязный нижний мир шатался, окаймлённый туманом; откуда-то доносились ругательства. И только наверху всё было неизменно спокойно... И так хотелось оказаться там, высоко-высоко, ворваться в это бескрайнее пространство, стать облаком, огромным призраком, распавшись на мириады частичек - чтобы ветер продувал каждую молекулу...
Максим летел вперёд.
Жгучая сила всё лилась и лилась, волна за волной, разрыхляя мясо. Максим не мог от неё избавиться, катал её по всему телу - из рук в ноги, из ног в живот, из живота в грудь, - словно вынутый из печки уголёк - из ладони в ладонь. Его переполнило настолько, что он уже готов был разорваться на тысячи липких ошмётков. И внутренний голос, догонявший рехнувшегося хозяина на такси, подсказывал, что подобная перспектива возможна... Максим был бы только рад!..
Пьяный разум хохотал, пил из горла безумие и кружился со своей мечтой в горячем танго...
Так хорошо!..
Из носа потекла кровь. Пальцы смяли верхнюю губу - рука тут же окрасилась. Максим, сбавив скорость, запрокинул голову назад - и на его хрупкие глаза обрушился океан... Небо...
Медленный танец воздуха, воды, света... Красивое почти всегда. Когда улыбается, когда спит, когда просто смотрит...Красивое даже в гневе... Лишь серая тоска ей не к лицу... И ещё: оно не любит, когда его трогают посторо...
В рёбра! Жилы - запуталось что-то! - стянулись в тугой узел!
Ма... ксим упал на четве... реньки и... чуть не задохнул... ся... Похожий на рыбу... Выброшенную на берег... Он жадно глотал ртом... Кислород... Всю накопившуюся и бушевавшую в нём силу этот удар разом оттеснил к спине... Ненадолго оглох, и лишь биение сердца доносилось до него сквозь собственную плоть... Перед ним плавали чьи-то тёмные ноги, три пары... А за ними всё ещё было - никуда не делось! - Оно, залитое ослепительным мёдом, нечто невероятно огромное... Да, Оно не любит, когда его трогают посторонние... Но Максим, он не считал себя посторонним. Более того, знал: он - единственный, кто имеет право быть там. Он станет защитником этого священного Мира... А Оно... Оно подарит ему то, о чём он всегда мечтал, - вечное и безграничное уединение... Только Солнце, Он и Небо ... и никого больше...
Смех сыпался камнепадом; частокол из ног не рассеивался - стоял полумесяцем и весело шевелился. Воздух наполнился запахом спиртного...
- Толян, стри, он твои боты загадил!
- О-о-о-о-о! - обложили слева и справа довольные возгласы. Зрители предвкушали представление.
- Ты, падла, ботинки мои соплями своими угробила!
Максима больно пнули в плечо.
- Чё ты скрючился, слизывай!.. Ты не поал, уродище?!
Ржание... Безмозглое ржание, не способная остановиться лавина...
- Слизал, на!!!
Удар острым носком в грудь, и туловище подбросило. Гигантская сила - вся! - сгустилась в верхней части спины, скрутив в своей воронке кашу из костей, сухожилий, хрящей, нервов... Дыхание остановилось; сердце замерло... А взгляд случайно...
Не превосходство.
Не совершенство.
Чувство, которого Максим всегда боялся... Предательское...
Счастье!
...А взгляд случайно угодил в Солнце...
Раздался хруст - или что-то похожее на хруст. Звук, который нельзя было сравнить с чем-либо ломающимся, рвущимся, лопающимся. Максим согнулся, чуть не клюнув носом тротуар; сознание потемнело, опустело, словно в одно мгновение разошлось по швам и выпустило наружу всё своё жидкое содержимое; крик пронзительной и мимолётной боли даже не успел покинуть рот - так и застрял в горле... Вместо Максима закричали прохожие; где-то очень близко прогудел отчаянный мат...
Через несколько секунд всё вернулось: и зрение, чёткий слух, и способность дышать, - но приступ ещё не закончился. Тело тряслось от хлеставшей внутри бури, как от рвоты, которая редко очищает организм зараз. Вышла половина яда, но точно - сейчас за ней последует остальное...
Максим смог оглядеться... Одного из нападавших парней будто и не было вовсе. Другой парень отбежал на большое расстояние и теперь представлял собой отупевшее, наблюдающее за происходящим существо, порождённое случкой страха и любопытства; третий, бивший Максима, выплёвывал громкие невнятные звуки вперемешку с руганью, всеми конечностями судорожно пытался отползти прочь, но ужас, приковавший его вылезшие из орбит глаза к некогда ещё жертве, превратил руки-ноги хулигана в сухую холодную вату...
Кроме до смерти перепуганного обидчика, вокруг Максима не было никого в радиусе десяти метров. Большинство людей уподобилось тому ополоумевшему и обездвиженному наблюдателю. Кто-то тоже онемел, кто-то наоборот, истошно орал "смотри, смотри" и тыкал пальцем, женщины просто кричали; какая-то девица лежала в обмороке. И лишь некоторые дети вопили восхищённо...
Тротуар под Максимом был густо забрызган кровью. Его кровью. И... ещё чем-то - какими-то мелкими запачканными осколками с белым оттенком. Максим потрогал один из кусочков... Твёрдый... Сомнений не осталось - кусочек кости, недавно принадлежавший его лопаткам... Тому, что ими когда-то было... Странно, почему нет боли? Максим подозревал, что спину ему разворотило в клочья, но чувствовал только жжение - совсем не то, что положено.
Он хотел знать, что с ним случилось.
Он повернул голову... и...
Слёзы потекли по щекам... Сами глаза, мысли и чувства стали хрустальными слезами, окатили волной всё лицо; половина тела растаяла, превратившись в солёное море, которое растворяло другую половину, ещё остававшуюся упорядоченной плотью... И таким приятным оказалось развоплощение!..
За спиной у Максима были крылья!
Он обратился к Солнцу. Он хотел, чтобы оно ослепило и сожгло его в пепел, хотел расплатиться чем-то равноценным, но даже его никудышной жизни не хватило бы... Столько благоговения внутри! Как он ещё не умер?!
"Спаси...!!!"
Хруст!
Новый взрыв крови. Остаток силы выбросил его крылья из недр спины. Правое врезалось в автомобиль, рёв которого мгновенно смутился. С распоротым боком его подкинуло как мячик, он перевернулся в полёте несколько раз и разбился - грохот, шрапнель, пыль! - о кирпичную стену, где и застрял. Крыло преградило три четверти ширины проезжей части. Массовый скрип тормозов и столкновения в стаде напуганных стальных монстров заглушили новую волну криков. На стороне людей тоже не обошлось без вторжения смерти. Острые перья полоснули по чьим-то рукам и ногам, вскрыли шею; кого-то левое крыло пронзило насквозь и швырнуло в объятия звонкой витрины... Максим слышал всё это где-то далеко-далеко... Смотрел на окруживший его хаос... то есть, почти не смотрел - словно это была шуршащая подарочная бумага из множества тонких слоёв, которая, как бы ни была привлекательна, уже не имела значения, потому что подарок был явлен завороженным глазам...
Невероятно большие, невероятно прекрасные - белоснежные; свет Солнца отражался в них как в клинках... У мощных оснований они были густо пропитаны клейкой кровью, похожей на бурую ржавчину, но это неважно... Невероятно сильные - Максим чувствовал каждый мускул, подведённый к пёрышку... и мог управлять всем этим величественным и сложным инструментом...
Руки заметно побледнели. Он хотел подняться. Попытался разогнуть упёртые в тротуар конечности, но те заходили ходуном, и Максим упал рёбрами в боль!.. Боль...
Руки!
К чёрту эти жалкие отростки, они ему уже не нужны! Крылья легко и мгновенно поднялись - слепые азарт и презрение перехлестнули Максима, слившись в радость, - сомкнувшись в ослепительную острую стелу, и ударили в асфальт двумя молотами. Земля дрогнула, ровное городское покрытие исказилось вмятинами и разломами, половина людей попадала. Но Максим! Он взлетел, освободился от гравитации, так просто! Как пёрышко, задетое ветром... Всего несколько метров вверх - и он, вновь наполнившись тяжестью, почувствовал, что опускается... Нет! Прочь из этой грязи! Прочь! Крылья как лопасти - заработали со страшной скоростью и мощью! Возникшие вокруг них потоки шторма обратили растерянную толпу в запоздалое бегство, но многих это не спасло - краснощёких от хмеля студентов, толстых разодетых тёток с сумками, блатных в джинсах, чёрном и с жвачками, молоденьких девчонок с голыми бёдрами, патрульных, не успевших открыть огонь... Всех их подхватывало и разносило о стены, углы и столбы, превращая в кожаные мешки... Тяжеловесными крыльями силы, способной на своём пути пресечь не один десяток жизней, Максим водил вверх-вниз необычайно легко - будто сигнальными флажками, - не чувствуя каких-то болей или потерь для тела. Даже наоборот - каждый взмах грел суставы и мышцы, высвобождая застоявшуюся в крови сущность жизни. В ушах гудела атмосфера...
У Максима льдом стало дыхание, когда он обнаружил вдруг, что под ним уже метров сто высоты! Город как...! Он не мог осознать... Лишь хлопанье крыльев стучало в мыслях... уже спокойнее...
Впрочем... несколько мгновений - и... плывшая под ногами панорама уже стала больше похожей на географическую карту. На снимок со спутника, если точнее. Не видны были удивлённые лица, машины и крыши зданий уменьшились до цветных кирпичиков... Разросшийся лишайник - вот чем был город в целом. Мягкая плоть в твёрдой корке. Такая же непонятная раскраска - будто на грязной палитре; такой же спонтанный рельеф - волнистый, колючий, пупырчатый, всякий разный... И он, Максим, всю жизнь копошился в этой глине... Отвратительно... И только теперь судьба подарила... ему одному...
Вдруг - нож! - страх! Страх того, что эта помойная яма сейчас очнётся, одумается! Заметит его по-настоящему, поймёт: случилось неправильное - человек полетел! И вернёт обратно...
Прочь отсюда! Крылья захлопали громче, чаще!
Истребители поднимутся, расстреляют, собьют ракетой, или просто...
Максим топил взгляд в горизонте...
Солнце...
...Ракеты, пули... Отнимут крылья... Истребители... Он не мог допустить, не мог сдать Небом ниспосланный шанс, никогда... Подарок был бесценен и борьба за него должна быть насмерть... Он умрёт за свои крылья...
Солнце... Солнце... Слепящая волна света, похожая на простёртые к счастливому ребёнку руки... Тёплые тонкие пальцы гладили перья, щекотали веки и колыхали ресницы... Розовые кромки облаков точно нежные губы... Небо улыбалось ему... Ни один из тех, кто остался позади, внизу, не был удостоен такой милости. Никто не испытывал ничего подобного. Кроме Него, Максима! Он уже не напрасно прожил свою недолгую жизнь, не зря терпел и ждал все эти годы... И потому, если придётся умереть, Он не станет тратить единственный и последний полёт на какой-то страх, на груду копеечных монет!