Аннотация: Когда человек остаеться один, он понимает цену человечества.
Развеваясь над моей головой шторы, касались лба. Я уже как пять минут проснулся и пытался встать, будильник уже прозвонил, но я его вырубил. Я по-смотрел на письменный стол, пустой и старый, как стол честного, но педан-тичного человека. Встал быстро, нашарив на полу ногами тапочки, одел их и пошел приводить себя в порядок.
Подмылся, почистил зубы, побрился, вытерся и вышел на кухню. Поставил чайник, пока он грелся я надел на себя халат и пошел дальше готовить.
Приготовил завтрак. Пожарил по-быстрому глазунью, нагрел картошку со вчерашнего дня. Пока готовил, закипел чайник. Накрыл себе стол и налил чай. Нашел за шкафчиком полбутылки коньяка и налил себе сто грамм для аперитива.
Поев я сел за стол, немного подумал и пошел, включил радио. Не найдя ни единой интересной станцией я оставил первую которую включал и пошел ду-мать за стол. Мыслей не было, когда проснулся, думал лишь о том, как бы быстрее приготовить себя и выйти на улицу. Я сидел и не знал что делать, странная музыка играла, меня совсем не интересовала, только создавала фон. Хотелось что-то сделать, но мое состояние ничего не желало, и я просто встал и начал одеваться.
Стены дома, что внутри, что снаружи были одинаковы - старые и облез-лые. Краска давно облущивалась, а кое-где отпадали куски штукатурки. Я живу на втором этаже, спустился по лестнице и вышел из подъезда, моя трехэтажна, старая и милая. Подумав лишь, что пережив столько столетий, ее просто обязаны наградить медалью, но остановившись на здравом уме, я пошел, вперед выходя из своего двора.
Дом был лишь в два подъезда и маленький дворик с одной качелью и ма-леньким огородиком рядом с домом смотрелся смешно. Я вышел на дорогу и по-шел вверх на улицу Лесную.
Вверху самой Лесной была другая улица, одна из больших улиц нашего города - улица Павлова. Даже не знаю, почему так ее назвали, вроде в честь ученого, а может и героя. Я шел, а вокруг шумел своей тишиной город. Я живу в самом глухом месте города, поэтому тут, что на кладбище. Дома серые и ничем не примечательные, людей на улице практически нет, ведь сейчас осень. Вдалеке слышу детские веселые крики. Машин также мало, мимо меня лишь три проехало. Трава не такая сочная, земля коричневая и влажная, грязь местами укрыта сухой листвой и мусором. Где не пройдешь, увидишь не одну обвертку из-под шоколадного батончика, пластмассовую бутылку или разбитую пивную. Каждый в городе привык к этому, так как каждый вкладывает свои усилия в описании такого пейзажа.
Бордюры грязного серого цвета неслись как две колеи вперед, а асфальт черный и влажный, потрескавшийся и с множеством ямок уводил меня все дальше и дальше. Наш город влажный и скучный в таких глухих уголках, но центр всегда кипит жизнью, а также отдельные большие районы, подобные целым городкам или поселкам городского типа.
Я прошел всю улицу, поднявшись до Павлова, и сразу попал в поток звуков. Автомобили проносились быстро, люди шли по своим делам, магазины работали, а в палатке свободного торговца, то есть спекулянта, которую я прошел мимо, уже играла музыка. Ах да я же забыл сказать время, я встал в шесть, посмотрю на часы, а сейчас пять утра. Что за... Значит часы стали, завожу их, слушаю завод, вроде пошли. Завел, выставил на семь часов, буду считать, что сейчас семь утра.
Улица была широкой, множество домов и магазинов, ларьков, магазинчиков и цветочных мест я проходил мимо и не замечал, эта обыденность уже приелась. Город был красив, но он мне надоел. Люди, будучи разумными и поступающими цивилизовано, оказались не такими уж и организованными. Это стадо, которое называет себя обществом, успело казнить сына бога, привлечь к ответственности тех, кто совсем не был к этому причастен, и разрушить на половину планету, на которой они живут. Общая привычка у людей, то есть у нас, привычка обвинять в чужих грехах тех которые к этому никак не могут быть причастны. Обвинять или невинных или совершенно в других преступлениях, а на преступления и грехи мелкие оных закрывать глаза.
Задумался, прошел две остановки. Люди своим потоком огибают меня, обходят, не оглядываются, иногда смотрят на меня. Они заняты своими проблемами. Идут в некуда.
Я иду в некуда. Осталось еще одну остановку. Иду в магазин, куплю дик-тофон и запишу свою "речь".
Этот город, знакомые люди, друзья, бывшие подружки, бывшие любовницы. Те, кто был, уходил, приходил и остался. Я не хочу некого видеть. Мне все надоели. Весь город пропитан моей ненавистью.
Моя жизнь неинтересна и скучна, работу день назад бросил, я так решил, я живу один, надеюсь, так будет и в вечности.
Моя жизнь превратила из моей души высушенную мочалку, сердце превратилось в камень, я ни к кому нечего не чувствую и мне это надоело. Я должен что-то делать.
Когда я смотрел на людей, они выглядели иначе, как свечи, которые мед-ленно сгорают. Последнюю депрессию, одну из самых больших, я если пережил, я смотрел на них, помню этот день, как сейчас. Я шел не обращал ни на кого, ни на что, в душе была одна пустота, глаза не видели, или я не хотел видеть, затем я стал обращать внимание на людей. Я смотрел, и такая злость поднималась, что я хотел лишь одного, или всех прикончить или умереть, или умереть, прикончив всех. Я шел и смотрел на них, а перед глазами стояло пламя, вернее каждый человек кто бы ни был на улице, горел.
Тот день определил сегодняшний. Я решил ни с кем не встречаться в эту неделю, ни с друзьями, ни с родителями, даже с партнерами по бизнесу. Я решил забросить все. Я все равно не нужен миру, мне мир не нужен, так что это все ни к чему.
Опять надолго задумался, всегда был такой, я даже уже прошел площадь. Самая большая площадь в городе. У нас есть самая большая улица в городе, так она и называется Большая Улица, на ней много площадей, но самая большая площадь, которую я прошел. Хоть сейчас осень, и довольно мерзкая погода, и холодная, но ее также населяют художники, фотографы и туристы. Описывать ее не буду, она очень большая и на ней все есть. Много людей, профессий, фонтаны и много деревьев.
Раньше меня мог успокоить лес, а сейчас даже мать земля не может дать то, что могла дать в детстве обычная игрушка. Это радость и беспечность. Я просто выдохся уже весь, просто устал.
Магазин находился в переулке, в домах на перекрестке, который был выше площади. Как бы я неясно описывал город, у меня просто желания нет, его описывать. Я хочу просто донести до небес, которые сейчас и всегда молчат, то, что они бессильны против человечества.
Стою посреди перекрестка и кричу в небеса: "Вы бессильны против них! Бессильны!". Кричу во всю глотку, ору, машины сигналят, а водители озверели и что-то кричат, высовываясь из окон и живо жестикулируя. Я не схожу с места, я так хочу. Но все-таки нужно еще в магазин, я с места разбегаюсь и прыгаю, прыгнул вроде, куда и хотел, на тротуар, но неожиданно попал, прям в лужу.
Ну и скажите где тут справедливость. Даже небеса против меня, я их прогневил, ха! Люди вон, сколько преступлений совершают и им нечего, а я стою в мокрых штанах, а ладна и так сойдет, все равно кому я нужен.
Я шел и был внутренне весел, кто обращал на брюки внимание, а кто и нет. Но меня веселило не это, а другое, я, наконец, снова такой, же беспечный, как и в детстве. Я прыгал, что-то кричал бессмысленное. Подходил к молодым людям и пытался их расшевелить. Знакомился, выпивал с ними. Подбегал к влюбленным парам и говорил всю правду о любви или тащил их к памятнику погибших любовников, он был благо рядом. Курил вместе с другими и пил, гулял. Приставал к девушкам. Так я обошел две улицы, вспомнив про магазин, спустился и зашел в него, чтоб купить то, что нужно было.
Продавец был вежливым, я попросил у него простенький электронный диктофон, он поискал его, нашел довольно быстро, раскрыл и проверил его, можно было также использовать его как плеер, дал мне послушать. Оказался звук не плох. Я кивком согласился, мол, беру его, он запаковал его, оформил гарантию, и я с ним расплатился.
Вышел я с полной душой удовлетворения. Теперь путь казался легче, я шел вниз. Мне предстояла долгая дорога через пару кварталов на Большую Улицу, еще квартал вниз и я буду на месте. Я шел на мост.
Я не о чем не жалел, с миром успел попрощаться, мне было тепло, даже горячо в душе. Я шел на веселее, и мне было очень легко. Жизнь моя была чудесной всегда, но я не для нее. Вот дойду до моста, запишу послание всем людям и моим друзьям, и знакомым.
Я прохожу уже, которую остановку и не замечаю ее, город для меня одинаков и особенно люди, половина из них меня знает. Я шел, иногда вспоминая своих любимых. Жаль, но в любви я не стал жертвой, а я так хотел вкусить настоящий вкус наслаждения любовью. Я шел и вспоминал и не заметил, как наткнулся на плиту объявлений. Плита была на стене, и лишь одно объявление привлекло мое внимание. Там говорилось: "У вас проблемы? Вы не здоровы? Мир не нужен вам? Тогда обратитесь к нам!", ну и указан номер.
Я рискнул и позвонил. Мне ответила молодая девушка, не дала даже слова сказать. Затянула речь о мире, о людях, свои и что удивило мои мысли. Затем начала говорить о пророчестве, типа мир по любому умрет, человечество себя погубит. Я выслушал все внимательно. Она сказала, если хотите жить произнесите фразу. Фраза из двух слов:
Наплошай алашай!
Положив трубку, я дико рассмеялся и закричал громко, прокричал три раза эту фразу.
Смотрел странно на прохожих, а потом зашагал дальше. Шел на мост, не о чем не думая и вспоминая этот момент. Вышел на Большую Улицу, боже какая же она огромная! Очень широкая и большая, простирается вдоль всего города, дорога четырехполосая или восьми, сколько их там. Посмотрел последний раз на дорогу, которая вела вниз в парк, и ушел по направлению к мосту. Прошло пять минут и вдруг что-то началось не то. Вернее люди начали метаться в разные стороны и кричали. Или не так, прогремел здоровенный взрыв, на горизонте был виден гриб из пыли, небо загорелось. У многих сразу мысли возникают, у меня их не было. Я достал диктофон, включил и записывал все что происходит. Все гремело, взрывалось, а может и не так.
Может, все совсем по-другому было. Главное что все рушилось, не помню уже как, просто я вырубился. Проснулся вот недавно в пять часов утра, встал, все уже давно на диктофоне записано, вначале записал свое утро. За окном тот же самый серый мир, тихий и беззвучный.
Я также вышел на улицу. Только уже чувство какое-то веселое было и настораживающее. Я понял что немного страшусь того что увидел во сне. Я думал, что это был сон. Все что произошло, выглядело как страшный сон. Я видел, как всех людей сносит страшная волна пламени, они кричат в агонии, страдая, а я стою в стороне. Иногда вижу другое, как они горят в пламени, или убегают в шоке с криками, это жуткая картина. Самое страшное, когда бегут, а сзади них все взрывается и скоро настигает человека, разрывает на мелкие кусочки и обрызгивает того кто бежал впереди.
Я вышел на улицу и увидел серый мир, но не тот который видел раньше. Он изменился очень сильно, серая земля, небо устилают тучи из пепла, все в пепле и пыли, в обломках. Дома разрушены, но мой дом стоит островом, един-ственный кто не пострадал, лишь остались следы от сажи.
Я был в ужасе и одновременно в шоке. Вышел на улицу Павлова и упал от такой тяжести. Я не думал, что может такое произойти, половины домов как и не существовало. Поспешил на Большую, наверное, сам удар был произведен по ней, ее не существовало, только остовы от домов, горы камня и перекрученного железа. Множество трупов.
Я пришел на мост в полном упадке сил. В мыслях неслось кино, ужасы, моменты от увиденного. Я положил диктофон в карман и собрался прыгать. Я считал, что это сон. Но я ошибался. Раскинул крылья и...
Я решил остаться в живых. Тот звонок все изменил, бог может и суще-ствует, хочет, чтобы я жил. Так и будет до самой смерти, до естественной.
И вот уже как год я живу один. Слушаю музыку, играю, пишу, творю и выживаю. Я не ценил жизнь раньше, только в тот злосчастный день я понял, как ошибался, я тоскую о городе, о людях, с которыми был рядом. Я понял, что именно было мое место тут. А также пожалел, что позвонил по тому объявлению, так бы я был мертв, в бесконечности вместе с остальными. А так я один, совсем один, мне приходиться выживать, так как надеюсь, что найдутся такие же, как и я. Но за год я так же понял такой как я лишь один, в общем, мы все в каком-то плане одиноки. Если желать и знать, что миру и мир не нужен то останешься один.
Я брежу по Лесной один, развалины шепчут мне, что я один, ветер несет лишь сухость. Небо страдает серой мглой. Я с тоской смотрю на дорогу в парк. Давно не был в нем. Очень давно. И вот когда я один, когда все исчезло, я не боюсь войти в него. Мое сердце просит тепла в эту холодную осень.