Аннотация: Каперы Крымской войны. Исполнилась детская мечта Тома Сойера!
Preaemiando incitat
С.-Петербург, 9-го февраля.
'...
Что до Русско-Американской Компании, поступай согласно розумению своему, паче чаяния Англия с Францией вкупе с Турцией на нас пойдут.
Твое представление о наборе каперов из охотников американских Я разрешил, к чему приступай, когда удобным найдешь, но обращая должное внимание, чтобы мера сия не обратилась в гибель невинным, т. е. женщинам и детям, и не была бы поводом к злоупотреблениям. С деньгами на дело не скупись. За расстоянием, отличившихся поощряй и награждай сам, но именем и словом Моим.
С сим, отправляю тебе орденов разных и наградных грамот к оным.
Да сохранит и подкрепит тебя Господь, а с тобой и молодцов, тебе подчиненных. С нами Бог и буди Его святая воля.
Николай.'
Выписка из письма к поверенному в делах в Вашингтоне.
- Том!
Ответа нет.
- Том!
Ответа нет.
- Том, очнись!
Том медленно открыл глаза и, пытаясь сфокусировать взгляд, сильно зажмурил и снова открыл веки.
- Тетя Полли! Почему Вы смотрите сквозь очки?
Тетя Полли не могла глядеть сквозь очки, тем более на такую мелочь, как мальчишка; очки были ее гордостью, аксессуаром парадной формы, таким же как, например, аксельбант для офицера, и приобретены были много лет назад для красоты, а не для пользы, разглядеть что-нибудь сквозь них ей было так же трудно, как сквозь пару печных заслонок.
Том снова закрыл глаза.
- Бредит? Озабоченно спросил Джим, наклонившись к доктору.
- Не думаю, скорее еще морфин действует. Доктор отпустил руку Тома, сунул часы в жилетный карман и поправил пенсне.
- Пульс редкий, как и положено. Хорошо, что вы успели: еще день и ногу пришлось бы ампутировать. Гангрена штука страшная!
Том застонал
- Тетя Полли, мне показалось, что это гангрена, и было так больно, но это просто зуб болит.
Доктор положил руку на лоб Тому, проверяя температуру.
- Ой, тетечка, только не надо его дергать. Теперь он уже совсем не болит. Помереть мне на этом месте, ни чуточки не болит. Пожалуйста, не надо. Я все равно пойду в школу!
- Температура высокая, может быть и бредит! Положи-ка Джим ему холодный компресс на голову, укол пока делать не будем.
Джим намочил полотенце и положил его Тому на лоб.
Капелька воды скатилась в закрытый глаз Тома, веки его дрогнули.
- Шторм надвигается! Отпустить грот-брамсель! Шкоты и брасы! Поживей, ребята! - Том дернулся на кровати, приподнял руку в попытке снять компресс.
- Постойте масса Том! Не дергайтесь, - ласково сказал Джим, переводя руку Тома на место.
- Я Том Сойер, Черный Мститель Испанских морей. Назовите ваши имена.
- Это я Джим! Тихо, масса Том, все хорошо.
Том еще раз дернулся и успокоился.
- Капитан все воюет? Спросил доктор, сделав какую-то пометку в на карточке.
- Нет! - Джим заулыбался, это он в пиратов играет, его с детства на приключения всякие тянет, как-то он с приятелями сбежал из дома на плоту, и стал 'Черным Мстителем Испанских морей'.
- Так ты давно его знаешь? - Доктор посмотрел на Джима внимательней.
Джим снова улыбнулся.
- Он меня из рабства освобождал, а когда его подстрелили - я сиделкой был. Только с освобождением ничего не вышло - беглый я.
- Ах, вот так! Я и то думаю: откуда у такого юнца застарелая пулевая рана в ноге. Он не хромал?
Джим вновь продемонстрировал свою белоснежную улыбку.
- Нет, только когда перед девчонками повоображать хотел, а пулю на цепочке для часов таскал.
Теперь и доктор улыбнулся.
- Ну что же, теперь будет носить две. Джим, я тут написал, через два часа ему сделают еще один укол. Доктор кивнул Джиму и вышел из палаты.
- Послушай Джим! А что это доктор этого пацана капитаном называет? - спросил с соседней койки загорелый фермер, поступивший в больницу днем, после того как ему удалось сунуть руку в косилку и в результате остаться без пальца.
- Так он и был капитаном, - ответил Джим.
- Нас ведь, этот чертов, пароход чуть не прикончил - лупил из всех пушек. Капитана-то нашего еще после второго залпа убило. Хорошо ветер поднялся, мы развернулись и влепили ему с правого борта. Да так удачно, что у него котел взорвался. Ну, старший помощник и скомандовал 'на абордаж'. Закинули мы крюки и к ним! Тут Тома и ранили: из револьвера кто-то пальнул, он в горячке и не заметил. Англичане-то после взрыва котла и не отбивались почти - перепугались. Да у нас и после их пушек и раненые и убитые. Ну, прицепили мы этого 'Бесстрашного' на буксир. А как управляться? Старший помощник и решил. Сам на фрегат переходит и еще пятерых с собой, а тех, кто не раненые на паруса. Ну, Тома на руль и командой управлять, ногу-то я ему перевязал - да видишь ты, шесть дней мы до Фриско тащились. Хорошо шторма не случилось, и ветер попутный был. А то пришлось бы бросать добычу. Ну, вот и привели его.
- Так что же это тот самый английский пароходный фрегат 'Dauntless', про который во всех газетах писали? - фермер присвистнул - Ну вы молодцы парни!
- А это, стало быть, тот самый Том Сойер? Я думал он куда старше! - поднявшись с кровати, он подошел к Тому и заглянул в лицо. - Совсем молодой, не старше моего сына!
- Слышишь, Джим, в нашей 'Сельскохозяйственной газете' писали, что на пароходе 24 пушки было и что у вас только 8. И будто письма там какие-то секретные нашли?
- Не знаю я, что нашли, я с массой Томом сразу сюда поехал, как причалили, он сознание и потерял, - ответил Джим.
- Фермер снова улегся на кровать и продолжил расспросы.
- А, правда, что вам чуть не по тыще долларов дали? Я не верю, этот писака - Клеменс, редактор газеты, вечно врет. То у него брюква на укропном дереве растет, то гуано оказывается птицей.
- Не знаю, - ответил Джим - если богачом стану - жену у хозяйки выкуплю! На хлопке она...
- А вот представь, Джим, найдется какой-нибудь писатель - настоящий, и книжку про вас напишет, например: 'Том Сойер - капитан капера', весь мир узнает!
- Массе Тому это понравилось бы! - Джим представил, как бы обрадовался такой штуке - попасть в настоящую книгу, - Том.
- Давайте-ка, мистер, и Вы спать ложитесь. Да и я пойду - вздремну. Завтра договорим. Поздно уж.
На следующее утро, когда Джим менял постель Тому и подняв на руки, переложил его на соседнюю кровать, Том очнулся.
- Где я?
- В больнице, во Фриско. О! Масса Том! Ты очнулся!
- А где тетя Поли? - спросил Том.
- Дома, в Сент-Питерсберге, - ответил Джим.
- Да? А с кем же я разговаривал? Я же помню очки. - Том, чуть повернул голову осматриваясь.
- Так это был доктор! - заулыбался Джим, - он скоро придет. Ты, масса, уже теперь совсем поправитесь.
- Значит, мне приснилось, - сказал Том, - будто тетя хотела мне зуб вырвать.
- Приснилось, Том, приснилось! - Зато тебе из Сент-Питерсберга подарок прислали!
- Тетя Поли или Бекки?
- Бери выше, новый мэр! - ответил Джим.
- Новый мэр? - переспросил Том.
- Ну да, Найк Рашаза! - я его не помню, может переехал откуда, Джим почесал затылок.
- От него человек приходил. Тебе подарок передал и мне тоже подарил: крестик самого Сент Джоржа, если не соврал.
- А тебе - вот! - Джим вложил в руку Тому подарок.
Том сжал пальцы и быстро поднес к глазам.
- Кто, ты говоришь, принес? - глаза Тома расширились.
- Эээ, масса! Я его не знаю, доктор сказал, что его зову Конс Стэкл или как-то так.
- А может консул Стэкль?
- Ну, я так и сказал!
- Так это же русский консул, Джим! Ты знаешь что это? Это же настоящий орден!
Том поднес руку ближе к глазам, разглядывая подарок: крест, мечи, в центре вензель SS.
- Что ты говорил про мэра? Найк Рашен заа? Русский царь - Николай!
Выходит - я теперь взаправдашний русский дворянин?!
---------
"Peaemiando incitat" ("Награждая поощряет") - девиз ордена Святого Станислава.
Награжденный орденом получал и личное дворянство.
Историческая справка
Пожалованные орденом св. Станислава помимо прочих привилегий получали право на особые пенсии, на которые государственным казначейством ежегодно отпускалось 66 тыс. рублей. Особое внимание уделялось "недостаточным" кавалерам в чинах не выше 9 класса и имевших (до аграрной реформы 1861 г.) в своем владении не более ста душ крестьян. Им предоставлялась возможность помещать для воспитания своих дочерей (от семи до четырнадцати лет) в Санкт-Петербургский Мариинский институт за счет Капитула Российских орденов по комплекту пенсионных вакансий. В соответствии со статутом 1839 года "при выпуске из Института девицы, отличившиеся успехами в науках и поведением своим, получают от Капитула орденов, в награждение, единовременно по шестисот рублей, а все прочие пенсионерки Капитула по четыреста рублей каждая".
Знак отличия военного ордена
(солдатский Георгиевский крест).
Учрежден манифестом от 13 февраля 1807 года для награждения унтер-офицеров, солдат и матросов, "кои действительно, служа в сухопутных и морских войсках, отличат себя особенною храбростью против неприятеля".
До 1856 года этот Знак отличия не имел степеней и выдавался только один раз.
При увольнении в запас награжденному сохранялось прибавочное жалованье до конца жизни, а после смерти еще один год эти "крестовые деньги" выдавались его вдове.
Ценность Знака отличия возрастала с каждым следующим указом, приносящим награжденным целый ряд преимуществ. Указ от 15 июля 1808 года освобождал их от телесных наказаний. Указ от 2 декабря 1808 года ограждал награду на груди нижних чинов армии от посягательств начальства и Знак мог быть изъят у награжденного только по суду с уведомлением об этом самого царя. 28 июля 1815 года последовал указ, освобождающий отставных кавалеров этого Знака от различных податных обложений.