"Лета 6748 года месяца иулия 14 дня заложил князь Владимир Юрьевич с воеводой Еремеем Глебовичем и дружиной своей град в устье Суры и нарек его Усть-Сурском.
Того же лета на день свт. Николая пришли люди мордовски с князем своим Пургашем и дружиной князя Александра Ярославича и город сей пожгли, а людей в полон вывели, а кого и живота лишили.
И восстала пря среди детей покойнаго Великаго князя Владимирскаго и Суздальского Всеволода и скорбью исполнились души христианския и радовался враг рода человеческаго".
Брат Антоний отложил перо, потер усталые глаза, пальцами снял нагар с толстой восковой свечи. За окном, затянутым бычьим пузырем, стоял поздний вечер января 1241 года.
Вот-вот возгорится пря в доме Всеволодовом, пря за булгарские земли. Третьего дня из Нижнего Новгорода прибыл к Великому князю гонец от сына Владимира с жалобой на сыновца его Александра, сына князя Ярослава. Князь Владимир поставил город в устье Суры, а князь Александр вместе с мордвой город тот разорил. Юрий Всеволодович узнав о том в гнев впал и хотел по-первой поднимать дружину да в Кострому и Муром гонцов слать полки поднимать, но потом остыл чуть и гонцов послал к братьям своим, сыновьям и сыновцам, призывая их во Владимир на княжий суд.
Казалось бы, радоваться должны русские князья, что избежали страшной опасности, пришедшей с востока, из самого Тартара. Ан нет, что ни год, множатся которы и обиды княжеские, горят дома и пустеют поля. Брат на брата ковы строит, сыновцы в обход дядьев столы себе добывают.
Мысли Антония перескочили с княжеских котор на страшный 6731 год, когда неведомый дикий народ пришел в половецкие степи. В битве у Калки потерпели войска русских князей страшное поражение, а сами князья приняли мученический венец. В тот год боярич Петр впервые выступил в настоящий поход вместе с суздальскими охотниками и в первой же сшибке получил вражескую стрелу в грудь. Господь спас тогда Петруху, не дал погибнуть под копытами коней или от антонова огня, но воинскую стезю пришлось оставить. Спасибо родителю, что учил своего отрока грамоте. Петр, ставший в монашестве Антонием, пользовался любовью братии, а отец-настоятель Филипп доверил ему вести летопись.
Враги тогда убоялись и ушли в степи. Но прошло немного времени и стали они вновь нападать на волжских булгар. Булгары, опасаясь войны против двух сильных соседей, лета 6737 от Сотворения мира предпочли заключить мир с Великим князем и даже обменялись пленными. Благодаря этому миру церковь Христова смогла нести свет Веры мордве, пребывающей в язычестве и поклоняющейся идолам поганым.
Тогда булгары устояли, но через три года новые орды безбожных татар вновь пришли в булгарские пределы. Их вел юный хан Батыга, по слухам приходившийся внуком бывшему главному татарскому хану Чин-гису, покорившему сотни народов, разбившему самого хорезмшаха и примучившему грузин и аланов.
Булгарский хан Абдулла просил у Великого князя помощи, но тот помощи не дал. Тогда булгары вышли навстречу врагу и попытались его остановить на южной границе. В жестокой сече полегло булгарское войско вместе со своим ханом, но татары потеряли много воинов и своего хана Батыгу, который, по слухам, был ранен стрелою и умер в шатре через день после битвы. Татары разорили всю южную Булгарию, после чего ушли в свои степи.
Купцы, торговавшие по Волге и до Хвалынского моря, жаловались на упадок торговли и на запустение, царившее там, где прошли татарские орды. Успокаивало то, что брат Батыги был еще мал и пока не мог водить войско. Однако вскоре объявился новый Гуль-хан, по слухам бывший младшим сыном Чин-гиса. Он захватил в орде власть и вновь повел войска на Булгарию.
Лета 6744 в пределы Великого княжества Владимирского хлынули булгары, спасавшиеся от нашествия татар. Булгарские города пали. Ошель, Сувар и Булгар были разорены. Биляр, сопротивлявшийся дольше всех, был сожжен, а все жители перебиты.
Великий князь Юрий Всеволодович селил булгар по городам и весям. Многие булгары тогда приняли Святое крещение. В городах было тревожно, ибо страх наполнял сердца христиан. Люди молились об отвращении беды и просили Богородицу о заступничестве.
И Господь внял молитвам! В тот год Гуль-хан ушел в степи, а на следующий год погиб в битве на реке Нузле у города Онуза. В Онузе заперлись булгары, буртасы, горные черемисы и прочие народцы, бежавшие от татар.
Князь рязанский Юрий Ингваревич прислал грамоту Великому князю, в которой предупреждал, что татары, взяв Онуз, вторгнутся в рязанские пределы и просил подмоги. По слухам, к Гуль-хану прибился братоубийца Глеб рязанский, уж двадцать лет бывший изгоем. Великий князь оставил письмо без ответа.
А зимой, почти на Рождество, Юрий Ингваревич прислал во Владимир сына своего Федора, который правил посольство к Гуль-хану татарскому, но нашел только пожарище Онуза да многие тела убитых, брошенные на поле битвы. Татары ушли в свои степи и никто не знал, вернутся ли они.
Антоний удостоился чести вместе с настоятелем Филиппом присутствовать при встрече Великого князя и княжича Федора. От имени своего отца Федор предлагал союз против татар и ради этого даже был готов идти на уступки в давнем споре Рязани и Владимира.
С Федором прибыл Авар Девлетим Алим, спасшийся в погребе во время резни в Онузе. Внучатый племянник знаменитого Кул-Гали, автора поэмы "Кысса и Йусуф", погибшего на стенах Биляра, рассказал о жесточайшем сражении на берегу Нузлы и последующем трехдневном штурме Онуза. Татары постоянно меняли уставших воинов на новых, а защитники не имели времени даже чуть-чуть передохнуть.
Два дня город держался, отчаянно отбиваясь. На утро третьего дня татары начали обстрел городских стен камнями, метая их с помощью установленных китайских машин. Услышав о метательных машинах, Великий князь нахмурился и попросил рассказать подробнее, но, увы, ни Авар, ни Федор не могли объяснить ему, как те устроены.
Как погиб Гуль-хан Авар не знал. Наверное, кто-то из спрятавшихся защитников подстрелил его из засады, когда торжествующий победитель вступил в поверженный город. Иначе чем объяснить тот факт, что все жители, захваченные в плен, были убиты татарами. Все, вплоть до женщин и детей...
Слушая рассказ о трагедии Онуза, Антоний поневоле проникся состраданием к человеку, пусть и иноверцу, которому выпала доля увидеть свой город в руинах, свою страну разоренной, а свой народ растоптанный пятой жестоких завоевателей.
Узнав о том, что татары ушли, Великий князь собрал рать и летом следующего 6746 года выступил в бывшие булгарские пределы, которые и привел под свою руку. Тогда же сыну своему Мстиславу дал в удел Городец и Юрьевец, Владимиру - Нижний Новгород и окрестные земли вплоть до устья Ветлуги и Сундовика, а запустевшие булгарские земли прибрал брат великого князя Ярослав, который посадил своего сына Александра на булгарский стол, а сыну Андрею отдал разоренные Биляр и Сувар. Константиновичи получили Галич и Устюг, а рязанский князь Юрий Ингваревич прибрал часть мордовских земель, да поставил две крепостцы - Рясск да Мокшанск - для защиты рубежей.
И вот теперь грозила вспыхнуть вражда между Юрьевичами и Ярославичами. Как не вовремя она приключилась! Старший сын Великого князя Владимирского, Всеволод Юрьевич, сидит на новгородском столе, но вряд ли сможет сильно помочь отцу - уж больно много забот доставляют ему свеи и орденские немцы. Да и от раны он до сих пор не оправился.
Антоний встал, достал с полки предыдущий свиток, развернул его и прочел свои записи за прошлый год.
"Лета 6747 пришли свейские люди на лодьях и встали в устье Невы. И бысть лодей больших девять дюжин. А главными воеводами были Магнус Пусянь, племянник круля свейскаго, да ярл Биргер.
Прознав про то князь Всеволод со дружиною своей и новгородцами охочими выступил на них, напал, разбил и прогнал с большим бесчестием. А ярлу Биргеру князь Всеволод печать на лицо копьем возложил. И захватили добычу богатую и пленников знатных, средь которых был папский легат званием Инквизитор, который отправился в поход, чтобы склонять православных к принятию латинства.
Тогда прислал круль свейский послов просить мира. И взял Всеволод мир на десять лет, да дани пятьсот гривен и мечей вострых шведской работы для дружины своей, а пленных отпустил.
И бысть радость великая и в Новгороде и во Владимире и во всех городах русских".
Антоний развернул свиток дальше, приблизил его к свету свечи, и продолжил чтение.
"Того же года орденские рыцари пришли под Изборск с силою великою и стали станом, требуя земли и воды и людей и скарба. И бысть с ними попы латинские, кои ополчились на веру нашу православную, да рыцарей фряжских дюжина дюжин.
И послали псковичи к Всеволоду и возопили "Приди, княже, ибо изнемогает Изборск. Помоги, Господин Великий Новгород своему меньшому брату!". И выступил Всеволод с дружиною своей и новгородцами и псковичами и пришел к Изборску в Спасов день.
И бысть сеча лютая, и содрогнулась земля от топота копыт и криков ратей. Исполчились латиняне супротив Всеволодова войска и ударили орденские рыцари клином и смяли псковичей. Новгородцы же устояли. Увидел Всеволод, что падают псковичи, яко трава под косой, и соколом светлым с дружиною своею кинулся на орденских рыцарей.
Сошлись в схватке Всеволод и славный рыцарь фон Фрерин, из баварских земель пришедший искать себе славы. И начал он одолевать Всеволода, коему щит рассек и шуйцу зело поранил. Тогда призвал князь на помощь Богородицу, ударил коня рыцарскаго мечом и поверг врага своего наземь.
В сей миг дрогнули поганые латиняне и обратили коней своих вспять. Бросились на них молодцы-резвецы новгородския и гнали их десять верст и секли нещадна"...
Давно среди князей Всеволодова дома не было такой вражды, почитай четверть века прошло с Липицы. Всегда, коли грозила опасность Владимирской Руси, вставали вместе князья со своими детьми и сыновцами против ворога. В малом друг дружку защищали, а сейчас большое не поделили.
Антоний вздохнул, вернул свиток на место, опустился на колени перед образом мучеников Бориса и Глеба и стал молить их о вразумлении князей и ниспослании мира русской земле...