"Лунная свечка горела на столе, в углу комнаты. И можно было ночь напролет писать о стихи и мысли о любви, но это были бы всего лишь слова, слова не подкрепленные ничем. Хотя нет, возможно все-таки чем-то. Например, желанием защитить от тех же слов, но других людей, злых и жадных. И может быть нужно было что-то срочно делать, но он просто умирал у меня на руках. Я знала это и чувствовала последние его вздохи. Он тоже это знал. Откуда? Все поэты знают, когда они покинут этот мир. Но мы не говорили об уходе, мы говорили о вечном творчестве, о прекрасных творениях рук человеческих - священной музыке, опере и прекрасной, ускользающей ночи. Его глаза излучали такой мягкий свет, что можно было в него упасть и уснуть. Да хоть навсегда. Забвение никогда не пугает, если с тобой человек способный разделить с тобой вечность. И ещё... он играл. Сильно, вдохновенно, словно порхая, словно вся жизнь впереди и заражал меня этой жизнью, этой жаждой делать что-то для кого-то, просто и бескорыстно, не намекая на отдачу и взаимные притязания. И я вдруг поняла, что всегда любила его, всегда. Что не было никого на всей этой большой земле, кто не был бы столько бесконечно дорог сердцу. Его руки мягко касались податливых клавиш, отдававшихся в объятия его тонких пальцев и ранимой души. Почему же поэтам не суждено жить счастливо? Почему их всегда что-то мучает и терзает? И самая большая рана - это безответная любовь. Она нанесла ему эту рану. Смертельную. Но ещё не поздно сказать о чувствах, не поздно жить, пусть осталось всего мгновение перед встречей с вечностью. "Я тебя люблю!" тихо произнесла я и наши уста сомкнулись в самой последней ночи в его жизни. И он ушел. Пройдет ещё много лет, перед тем как я встречу его вновь."