Французова Татьяна : другие произведения.

Сундук с приданым. Глава восьмая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Я как раз стояла на четвереньках, пытаясь выцарапать из-под двух тюков многообещающего вида коробку, когда в дверь позвонили. Ангел застыл в почти балетной позе на стремянке, куда он забрался, чтобы дотянуться до люстры и снять с нее плафоны, а Цветан вынырнул из-за сундука, где просматривал книги, составленные в стопки, высотой в человеческий рост. Мы с одинаковым удивлением переглянулись.
  ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН.
  
  После завтрака, совместными усилиями мы быстро набросали план дальнейших действий: мы все переодеваемся и начинаем уборку. Попутно ищем все, что может иметь отношение к занятиям бабы Люки магией: эликсиры, мази, книги, восковые фигурки, хрустальные шары, и т.д.
  Сначала мы хотели разойтись по разным комнатам, но быстро поняли, что это неудобно. Чуть ли не каждые пять минут кто-нибудь объявлял общий сбор, и мы неслись посмотреть на очередную находку.
  Еще труднее стало, когда я, совершенно случайно, нашла листок с рисунком пентаграммы и какими-то пояснениями, среди кипы старых газет пятидесятилетней давности. Пачка была аккуратно перевязана бечевкой, и я обрадовалась, что хотя бы их можно выкинуть со спокойной совестью. Не тут-то было! Когда я собралась вынести их в коридор, поближе ко входной двери, бечевка лопнула, и кипа газет развалилась, засыпав весь проход. Ругаясь, на чем свет стоит, я принялась ползать за ними, и тут нашла этот листок.
   После этого стало понятно, что легкой жизни ждать не приходится, нужно просматривать все, и я обреченно села перебирать газеты, перелистывая их, на всякий случай. Через два часа я могла точно сказать, что в просмотренных газетах ничего нет, а в сторонке лежали десять рукописных листочков, испещренных символами и рисунками.
   Призванные на экспертизу братья посмотрели на них с одинаковым недоумением, и сказали, что их нужно оставить на потом, для дальнейшего изучения. Совместными усилиями был освобожден от хлама большой стол в гостиной, и все находки начали складывать туда.
  Я как раз стояла на четвереньках, пытаясь выцарапать из-под двух тюков многообещающего вида коробку, когда в дверь позвонили. Ангел застыл в почти балетной позе на стремянке, куда он забрался, чтобы дотянуться до люстры и снять с нее плафоны, а Цветан вынырнул из-за сундука, где просматривал книги, составленные в стопки, высотой в человеческий рост. Мы с одинаковым удивлением переглянулись.
  - Кто это может быть? Ты кого-то ждешь? - спросил Ангел.
  Я отрицательно помотала головой. И тут вспомнила!
  - Господи! - прошипела я, судорожно пытаясь встать на ноги, отчего разложенные рядом тюки посыпались мне прямо на голову. - Ой! Мамочка... - потирая ушибленное плечо, я все-таки вскочила и придушенным голосом запричитала:
  - Это он! Он пришел, и не звонил! Это он специально, гад...
  - Кто?!
  - Помощник адвоката! Боже мой, я совсем забыла! Он пришел убеждаться, а я тут совсем даже не одна! Они отберут квартиру! - На грани паники, я подскочила к Цветану, и начала толкать его по направлению к окну. - Убирайтесь немедленно! Вас тут не должно быть! Потом придете, а сейчас уходите, быстрее!
  Цветан, не понимая, что происходит, сопротивлялся моим попыткам вытолкать его, сначала слабо, потом все сильнее. Ангел соскользнул со стремянки и пытался успокоить меня. Я, потеряв окончательно голову, отбивалась от него, и, одновременно, продолжала выпихивать Цветана за окно, придушенным шепотом выгоняя их вон, и обещая потом все объяснить. Тут в дверь позвонили опять. Я послала братьев уже конкретно, посоветовав им исчезнуть в течение десяти секунд.
  Потом я бросилась в ванную, судорожно вытрясла лишние зубные щетки из кружки и спрятала в шкафчике. Пробежав на кухню, я схватила две кружки из-под кофе и, сполоснув, поставила в шкафчик. Вытерла пятна воды какой-то тряпкой, и понеслась в прихожую, молясь всем богам, чтобы братья уже убрались из квартиры. Заглянув в гостиную, я обнаружила, что она пуста, и, облегченно вздохнув, помчалась открывать дверь.
  Это и вправду оказался помощник адвоката, который "проезжал мимо", и решил проверить, как я тут навожу порядок.
  - Ох, вы знаете, до этого еще очень далеко, - пожаловалась я, пытаясь сделать вид, что совершенно спокойна, и даже немного рада, что он ко мне пришел. - Вы сами видите, в каком все состоянии! Я думаю, что я тут и за год не уберусь одна, если мне никто помогать не будет.
  - Да-а, квартирка-то запущенная, конечно, - согласился помощник, зачарованно разглядывая горы старья вокруг. - И как вы тут...справляетесь?
  - Да никак, - пожала я плечами. - Вот, хватаюсь то за одно, то за другое. То в одном углу покопаюсь, то в другом.
  Помощник, в некотором обалдении, пробрался следом за мной в гостиную, и остолбенел, глядя вокруг.
  - Да-а, - сказал он после своеобразной минуты молчания, - да-а... Впечатляет.
  - Точно. - Вполне искренне согласилась я.
  - А это что? - помощник показал на стремянку, которая гордо высилась посредине гостиной.
  - А это я полезла наверх, плафоны с люстры снять, а то ничего не видно вообще, потемки какие-то, хоть фонарик носи с собой.
  Тут я с ужасом обнаружила, что на перекладине лестницы висит голубая рубашка Цветана, которую он снял перед уборкой. Принять ее за тряпье, которым была набита квартира, не было никакой возможности. На мгновенье я потеряла дар речи, а потом затарахтела, как сломанный пылесос:
  - Вы знаете, я уже так устала, может, я сделаю перерыв, и сварю кофе? Здесь есть кофе, только не очень вкусный, к сожалению... А вот булочки у меня вполне приличные, и масло есть. Пойдемте? Я бы тоже кофе выпила...
  Продолжая болтать первое, что придет на ум, я потащила помощника на кухню, извиняясь за всеобщий хаос, усадила его за "свой" столик и бросилась варить кофе. Помощник вертел головой вокруг, разглядывал кухню с ужасом в глазах, охал и ахал, давал советы по поводу ремонта, и заинтересованно поддакивал, - в общем, старался изо всех сил. Я подыгрывала ему, как могла. Так, совместными усилиями, мы постепенно разработали негласный договор, который нас обоих вполне устраивал: он периодически звонит мне, может, еще пару раз приедет, пока его шефа нет в городе, и этим ограничивается, прекрасно понимая, что такой свинарник мне одной не разгрести еще пару лет, если не больше. Поэтому он вполне лояльно отнесется к тому, что я ...попрошу у кого-нибудь помощи. Главное, чтобы соседи были не в курсе, и он сам, само собой, тоже ничего не знал и не видел. Я клятвенно его заверила, что ни за что не злоупотреблю его доверием, и буду тщательно соблюдать условия, поставленные бабой Люкой, чтоб ей пусто было...
  В середине столь плодотворных переговоров я нашла предлог выйти в гостиную, и затолкала злополучную рубашку в какой-то тюк с тряпьем. (Потом, с перепугу, я никак не могла вспомнить, в какой именно, и Цветан еще долго ругался, что его любимая рубашка от Кельвина Кляйна исчезла).
  Наверное, можно было бы придумать какое-то правдоподобное объяснение для помощника адвоката, даже если бы он прямо ткнул пальцем в рубашку, но...нервозность последних дней мешала мне нормально соображать.
  Напившись кофе, мой гость напоследок прошелся по квартире, рассматривая хаос, который царил повсюду, заглянул в оба чулана (искал там кого-нибудь, что ли?), расслабился, пожелал мне всяческих успехов и уехал по делам.
  Я закрыла за ним дверь, прислонилась к ней, и только тогда почувствовала, что колени у меня дрожат. Уму непостижимо, как я ухитрилась провести с ним целый час, и не получить разрыв сердца: то я тряслась от страха, что он вот-вот найдет что-нибудь, что я забыла спрятать, и поймет, что я здесь не одна; то я боялась, что братья на улице соскучатся, и заявятся, пока помощник еще не ушел.
  Не сказала бы, что в квартире было жарко, но я вспотела так, что водолазку можно было выжимать! Несколько раз глубоко вдохнув, я поплелась в гостиную, к окошку, чтобы впустить своих вампиров обратно.
  Выглянув, я обнаружила их под тополем, среди кустов, метрах в четырех от окна: Ангел сидел по-турецки прямо на траве, а Цветан и вовсе полулежал, скрестив руки на обнаженной груди и закрыв глаза, как будто спал. Я невольно залюбовалась ими: два невероятных красавца, среди яркой летней зелени, - жаль, что фотоаппарата нет под рукой. Или мольберта...
  Насмотревшись, я распахнула окно, высунулась и тихо сказала:
  - Отбой, можете возвращаться, помощник ушел.
  Они подняли головы, посмотрели на меня, и ...не двинулись с места.
  - Вы чего? Я же сказала: он ушел, все в порядке, залезайте! - недоумевая, повторила я. - Скорее, пока никого поблизости нет!
  В ответ Ангел, не сходя с места, так же тихо ответил:
  - Мы не можем вернуться!
  - Как это не можете? Высоко, что ли? Ну, давайте, я сейчас стул вытащу, - встанете на него, и залезете!
  - Не в этом дело. Мы не можем подойти к окну: дальше просто что-то не пускает.
  - Как не пускает? Кто не пускает? Здесь же ничего нет!
  - Не знаю. Но, по-моему, Леокадия поставила магическую защиту на окна от вампиров. Так что мы войти не можем, - извини.
  - О, Гос-споди! Час от часу не легче! И что теперь делать?!
  - Не знаю. Может, нужно твое приглашение?
  - Какое приглашение?!
  - Обыкновенное. Просто так вампир не может войти в дом, защищённый магией, ему нужно приглашение от хозяев.
  - А... А как же Цветан раньше входил? И выходил?
  - Выходить можешь, сколько хочешь. Главное - войти. И потом, он вошел через дверь, на ней, видимо, защита не стоит. А теперь, похоже, нужно, чтобы ты нас пригласила.
  - Хорошо, я вас приглашаю, входите! Ну?
  - ...Нет, не работает.
  Я в отчаянии заскрипела зубами. Только этого мне не хватало! Ну, что это за наказание?!
  Ангел терпеливо ждал, пока я буду в состоянии общаться дальше. Глубоко вдохнув, я медленно выдохнула, и спросила:
  - И что теперь?
  - Видимо, нужно приглашение по всей форме.
  - Это как?
  - Это значит, что ты должна нас пригласить, прочитав древнее обращение, позволяющее вампирам беспрепятственно входить в твой дом.
  - Всем-всем?
  - Ну, да.
  Я немного помялась, не зная, как выразить то, что меня обеспокоило.
  - Но ведь если я открою доступ всем подряд, это значит, что любой другой вампир, кроме вас, сможет войти сюда, когда ему вздумается! Мне это не нравится.
  - Н-да. Пожалуй, мне - тоже.
  - Ну, и что тогда делать?
  - Войти опять через дверь, больше ничего не придумаешь.
  Я тихонько застонала: около подъезда, на лавочке, уже сидела милого вида старушка, которая кормила голубей. Братья, в отличие от меня, ее видеть не могли. Она сидела, и никуда не собиралась уходить. Я опять легла грудью на подоконник и зашипела в кусты:
  - Тогда ждите, пока не уйдет бабуся, которая там сидит. А потом ныряйте в подъезд, как можно быстрее, чтобы вас никто не видел: это самое главное!
  - Почему?
  - Потом объясню, когда придете!
  В результате, близнецы вернулись только через час, когда у старушки кончился весь хлеб, а у меня - терпение. Я уже всерьез подумывала, не облить ли ее "случайно" водой или кофе... Но, слава Богу, все обошлось, и они пришли, никого не встретив, и никто их не заметил.
  Я была так рада, что рискнула обнять Ангела, хотя честно собиралась доказывать ему мою сдержанность. Он заколебался на мгновение, но потом тоже осторожно обнял меня. Его волосы пахли цветами, пополам с горечью, совершенно сногсшибательный запах! Я продлила, насколько смогла, наши объятия, пытаясь изо всех сил скрыть, как мне не хочется от него отрываться, и, наконец, бодрым голосом спросила:
  - Ну, и что мы теперь будем делать? Проверим остальные окна? Будем их расколдовывать, или так оставим?
  Цветан, насупленный и раздосадованный, буркнул:
  - Чтоб ее перевернуло с ног на голову, эту вашу Леокадию!
  - Она не наша! - хором возразили мы с Ангелом, и засмеялись.
  - Да мне плевать, чья она! - Продолжая рычать, Цветан пинком отбросил с дороги коробку. Коробка отлетела в сторону, и в ней что-то жалобно звякнуло.
  - Ты, похоже, что-то разбил, - миролюбиво сказал Ангел, продолжая держать меня за руку.
  - Кажется, что-то стеклянное, - подхватила я, делая вид, что совсем не замечаю, как пальцы Ангела потихоньку сжимают мою ладонь. Хотя я была абсолютно уверена, что он слышит, как мое сердце застучало, словно пулемет.
  Цветан прошипел что-то на незнакомом языке, на что Ангел только поднял брови и укоризненно покачал головой. Наконец, второй вампир успокоился, и хмуро поинтересовался:
  - Так можно, в конце концов, узнать, что это за шутки такие? Почему ты чуть не выпихнула меня в окно, и почему нас никто не должен был видеть? Ты что, боишься, что мы тебя скомпрометируем?
  Я отрицательно покачала головой, а Ангел заметил:
  - Знакомство с тобой скомпрометирует кого угодно, даже меня, например... Но дело не в Радиной репутации. Насколько я понял, это как-то связано с завещанием Леокадии?
  Я кивнула, и рассказала о специальном условии передачи квартиры: мое полное одиночество здесь, по крайней мере, в течение первого месяца.
  Цветан, выслушав меня, присвистнул. Ангел задумчиво кивнул, словно соглашаясь сам с собой, и с братом.
  - Да-а, тут ничего не было оставлено на волю случая, - прокомментировал, наконец, ситуацию Цветан. - Не найди ты моего брата в первый же день, у тебя был бы целый месяц впереди, чтобы заглянуть все-таки в этот чертов сундук. Какая предусмотрительность! Похоже, что нам надо поторопиться с разборкой ее барахла. Что-то, чем больше я о ней узнаю, тем меньше она мне нравится. Как бы не выяснилось, что она еще что-нибудь приготовила для вас, так, на всякий случай...
  Я невольно вздрогнула от такого предположения. Впрочем, это было похоже на бабу Люку: она и вправду ничего не оставляла на авось. Я начинала думать, что и непередаваемый хаос, который царил в квартире, был устроен специально, чтобы максимально затруднить мне поиски чего бы то ни было. Попробуй, найди, например, хотя бы обычный пылесос! А он очень даже не помешал бы... Вот Ангел утверждал, что здесь должен был быть камин. Но я, хоть тресни, никак не могла разглядеть даже намека на него! А еще, по плану, который мне показывал адвокат, в гостиной должен был быть выход на балкон. Балкон есть, - я сама видела его снаружи. А выхода - нет. То-есть, он, наверное, существует, только его еще откопать надо. Попробуй, выйди, если к стене просто невозможно подступиться! А ведь здесь нельзя просто взять, и выкинуть все ненужное. Необходимо перетряхнуть каждую бумажку, каждую дощечку, тряпочку и картонку... Кошмар. Похоже, до конца жизни я буду разгребать эту мусорную свалку, чтобы найти то, что запрятала тут баба Люка.
  Тяжко вздохнув, я почти инстинктивно прислонилась к Ангелу. Что бы мы ни нашли, я совершенно точно предпочитала, чтобы это случилось в его присутствии. Он осторожно погладил меня по плечу, по шее, по щеке, словно утешая и успокаивая, - но мои мысли мгновенно повернули совсем не в ту сторону. Я вдруг, до боли остро, осознала его присутствие, ощутила, что он совсем рядом, и мне до головокружения захотелось почувствовать вкус его губ, - именно почувствовать; целовать их медленно, растягивая удовольствие от прикосновений, ощущая как в нас, одновременно, пробуждается и нарастает желание...
  Внезапно Ангел слегка вздрогнул и осторожно отодвинулся от меня. Я очнулась от своих грез и, подняв на него глаза, увидела, что он, нахмурившись, неуверенно облизнул губы, словно проверяя, не испачканы ли они чем-нибудь.
   Секунду я смотрела на него в недоумении, а потом все поняла, и вспыхнула до корней волос. Как я могла забыть: ведь они - эмпаты! Значит, пока я мечтала о губах Ангела, он все это чувствовал... Я уставилась в пол, сгорая от стыда, и пробормотала:
  - Извини, пожалуйста... Я...я случайно...
  Ангел кивнул и вымученно улыбнулся:
  - Я знаю, Рада, поверь мне, ты не причем. Это наше проклятие: быть постоянным объектом сексуальных фантазий людей. Ты не виновата, эту сторону нашей натуры не в состоянии контролировать никто, включая нас самих. Не извиняйся. - Обычно музыкальный, голос Ангела звучал сейчас глухо и напряженно.
  Я сглотнула несколько раз, глубоко подышала, чтобы хоть немного успокоиться, и спросила:
  - Тебе это ... не нравится?
  Ангел вскинул голову, и сказал с горячностью, которая меня удивила:
  - Это не может... нравиться! Это кажется отличной штукой... примерно, первые сорок-пятьдесят лет, а потом... Ты не представляешь, какое это мучение.
  Это казалось невероятным, но он страдал оттого, что был необыкновенно хорош! Сотни тысяч парней отдали бы все, чтобы иметь хотя бы половину его привлекательности и сексапильности, а он мучился от этого!
  Я покачала головой: как странно устроен мир! Я определённо была не в силах помочь Ангелу сохранять целомудрие, потому что буквально умирала от желания, когда он был рядом. А он... Чего же хотел он, я не понимала. Мое влечение его явно расстраивало, попытки сдерживаться вызывали недоверие, стремление узнать и понять его, - раздражало... Я потихоньку начинала отчаиваться: как же мы можем быть вместе, хотя бы теоретически, если я не понимаю, чего он ждет от меня?!
  Настроение неудержимо испортилось, радость, которая согревала меня с самого утра, вдруг как-то потухла, и я ощутила, что Ангел на самом деле невообразимо далёк от меня, между нами лежит пропасть всей его четырёхсотлетней жизни, прожитой без меня. Мне никогда не понять, о чём он думает, что его заботит, что беспокоит, я даже догадываться об этом не могу...
  
  До самой ночи мы трудились, как проклятые, я старалась не докучать Ангелу разговорами, и даже держалась от него подальше. Впрочем, работы было столько, что уединиться ничего не стоило, - можно было с головой закопаться в любом углу. Мы закончили то, что наметили, уже после двенадцати часов ночи, и я почти падала от усталости.
  Братья же как будто вовсе не знали такого слова, только Цветан под конец начал так душераздирающе зевать, что мне стало его жаль. Наконец, он заявил, с него достаточно, расстелил какое-то тряпье на крышке сундука, и сообщил, что готов спать даже в гробу. Ангел усмехнулся, и, расчистив большую часть стола от наших магических находок, бросил туда небольшой мягкий тючок вместо подушки.
  Я смотрела на них круглыми глазами, отказываясь верить тому, что видела.
  - Вы что, - собираетесь так спать?! - сказала я, когда убедилась, что вампиры и вправду собираются занять свои импровизированные ложа.
  - Ну да, - ответил Цветан и снова зевнул. Я невольно скривилась: что бы ни делал брат Ангела, у него это получалось возмутительно красиво! Ну где это видано, чтобы парень зевал так... завлекательно?!
  - Подождите, - сказала я, стараясь не сбиваться с мысли, - в спальне же есть кровать, - она огромная, там хватит места всем!
  - О, ты предлагаешь нам разделить с тобой ложе? Сразу обоим? - невинно поинтересовался Цветан. Я немедленно вспыхнула.
  - Ничего такого я не предлагаю! Просто... это же мазохизм какой-то, - спать вот так!
  - Ты ошибаешься, поверь мне, - мягко сказал Ангел. - Нам приходилось ночевать в куда худших местах.
  - Да уж, - подхватил его несносный брат, как ни в чём не бывало, скидывая джинсы и забираясь на сундук. - Например, в джунглях Южной Америки условия были хуже некуда...
  Я нервно сглотнула, стараясь не смотреть на практически обнаженного Цветана, и сказала:
  - Ну, это, конечно, не Южная Америка, но... кровать, правда, большая, и можно спокойно выспаться.
  - Ну уж нет, - ответил брат Ангела. - Я не верю, что вы дадите мне выспаться. Сейчас же начнутся шепот, вздохи, кашель, верчение, брыкание... Спасибо, я уж лучше тут. Если хотите - можете выполнять эту программу вдвоем, а я - пас...
  С этими словами Цветан свернулся каким-то невероятным образом на крышке сундука и накрылся с головой покрывалом.
  Я чувствовала, что щеки у меня горят, и боялась посмотреть на Ангела, потому что его брат совершенно точно описал то, что неизбежно случилось бы, если бы мы и вправду оказались в одной постели. И теперь мне было очень стыдно, что мои чувства оказались так очевидны.
  Ангел молча сбросил туфли и одним изящным движением взобрался на стол. Я постояла еще, и, не зная, что делать, предпочла ретироваться в спальню.
  Теперь, когда опять вокруг была темнота, и в комнате горел только слабенький огонек ночника, меня с новой силой охватило чувство одиночества и потерянности. Я была как будто отделена от братьев невидимой линией, пересечь которую мне никак не удавалось. Да, так получилось, что они были нужны мне, а я? Была ли я нужна им?
  Закрыв глаза, я лежала, мысленно прокручивая события прошедшего дня, припоминая все слова Ангела, выражение лица, его эмоции, которые почему-то я ощущала, как свои собственные...
  Вдруг что-то скользнуло по моей щеке. Вздрогнув, я раскрыла глаза. Прямо рядом со мной было прекрасное лицо, которое заполняло мои мысли целиком. Ангел, чуть касаясь, провел пальцем по моему подбородку и убрал руку. Я затаила дыхание, глядя ему в глаза, чуть-чуть мерцающие в свете ночника, чувствуя, как начинает кружиться голова, и уже знакомый омут плещется рядом, заманивая бездонной чернотой...
  Но тут Ангел опустил глаза и словно скрылся от меня за занавесом своих невероятно длинных ресниц. Я невольно сглотнула - это походило на подъем с глубины, когда не хватает воздуха. И еще было очень жаль, что он отвел взгляд...
  - О чем ты думаешь? - шепотом спросила я наконец.
  Он заколебался, но честно ответил:
  - О том, что я не должен был приходить сюда.
  Я резко приподнялась на локте.
  - Но почему? Ведь я сама приглашала вас!
  - Да, но... Я не думаю, что это было благоразумно.
  - Не...благоразумно? Почему? Мне что, - опасно находиться с вами ночью?
  - Н-нет, не в этом дело... Ты помнишь свои ощущения, когда ты была под действием крови Цветана?
  - Да, - тихо ответила я, чувствуя, что опять краснею. Но пока я никак не могла понять, куда он клонит.
  - Ну, тогда тебе легче будет понять, что мы чувствуем. Для вампира секс - это неотъемлемая часть его жизни. Мы... очень легко возбуждаемся, а вот сдерживать себя нам гораздо труднее.
  Я покраснела еще гуще, невольно вспомнив свое поведение в парке.
  - Погоди, ты хочешь сказать, что тебе тяжело, потому что ты... подавляешь свое желание?
  Ангел кивнул, не поднимая глаз. Я немедленно ощутила, как внутри меня закипает ликование: я небезразлична ему!
  Старательно контролируя свой голос, я медленно сказала:
  - А... ты уверен, что это нужно?.. Ведь ты говорил, что мы, скорее всего, связаны, и эту связь нельзя разорвать. Тогда зачем ты противишься? Может, все должно быть именно так, мгновенно, без раздумий, как удар молнии?
  Ангел медленно покачал головой, а потом сказал:
  - Мне кажется, что все так и есть, я верю, что мы предназначены друг другу самой судьбой, и спорить с ней не собираюсь. Но я не хочу спешить. Узнать, есть ли между нами Узел, очень легко. Для этого нужна всего лишь одна вещь.
  - Какая?
  - Поцелуй в губы.
  Ангел улыбнулся, но его глаза остались печальными.
  - Так просто?! - поразилась я, - всего один поцелуй?! Но почему тогда ты...
  Я замялась, не зная, как продолжить.
  - Почему я не сделал этого до сих пор?
  - Ну... да.
  - Я уже сказал: просто не хочу торопить события. Я боюсь, что ты не успеешь понять, чего хочешь. И ещё я боюсь, что уже изменил твою жизнь слишком круто, и этого нельзя будет поправить потом. Я бы хотел немного... притормозить, понимаешь? Мне кажется, что мы просто катимся, как под гору, и я сам не всегда понимаю, что происходит...
  Я напряженно слушала, пытаясь одновременно почувствовать его. Глубокая печаль, чувство вины, сомнения, неуверенность, и... о, да! Его тоже тянет ко мне! Только он сдерживает себя, - надо же, какой сильный! Вот я с трудом борюсь с собой, чтобы не обнять его и не прижаться губами к его губам...
  Он осторожно коснулся моей щеки пальцем и улыбнулся.
  - Мне тоже этого очень хочется.
  - Чего?
  - Поцеловать тебя, - он усмехнулся, когда я залилась краской, наверное, уже в сотый раз.
  - Это что, так заметно? - смущенно пробормотала я, подтягивая повыше одеяло.
  - Да-а, - протянул он, засмеявшись, - это написано у тебя на лице крупными буквами.
  - Не может быть, - пробурчала я, сделав попытку отвернуться. Я чувствовала, что полыхаю уже вся: ото лба до шеи.
  - Во-от такими, - поддразнил он меня, и легко вскочил на ноги. Отступив в темноту комнаты, он посерьёзнел, и продолжил:
  - Дай мне время, чтобы привыкнуть к тому, что ты есть. Я слишком долго был один, и сейчас мне трудно осознать, что всё так изменилось... Я не всегда уверен, что поступаю правильно, и не всегда знаю, что я должен делать, но надеюсь, что у меня получится... что я смогу быть рядом, но не причинять тебе боль...
  Я невольно потянулась за ним следом, но во-время остановилась.
  - Хорошо, - согласилась я, стараясь сдержать нервную дрожь, - но только я не смогу дать тебе много времени на раздумья... Прости, но быть с тобой рядом, и в то-же время пытаться держаться от тебя подальше - почти невозможно. Долго я так не выдержу...
  Ангел вздохнул и выскользнул за дверь, словно тень.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"