Если глубоко не копать и наивно представлять себе мир без оттенков, то в любом своем проявлении он окажется биполярным. Но тут, как скажут топографы, все дело в масштабе, а компьютерщики, с важным видом приведут аналогию про пиксели и количество точек на дюйм, да и бабушка на пальцах объяснит, что в каждой шутке есть доля правды. Впрочем, дуалистический подход к описанию миропорядка уже не новость со времен династии Чжоу.
Выше было краткое, ни к чему не обязывающее введение, я же теперь хочу обратиться к теме своего повествования и поведу дальше речь об эротической прозе. Согласно дуалистической теории, произведения подобного жанра будет приятно разделить на "мужские" и "женские", но не грубо - по половой принадлежности авторов, а по их стилю и манере изложения.
Например, "мужские" сексуальные истории обладают целеустремленностью, они четки и понятны, там все решительно и по делу. Такие сюжеты бывают скупы на слова и занимают одну, максимум три страницы. В них нет лишних, с условно мужской точки зрения, отвлеченных переживаний по пустякам, эмоций, связанных с самокопанием и неуместным рефлексированием. Зато в этих текстах преобладают подробнейшие описания самих сексуальных актов, включая позиции, участников и всю последовательность действий.
"Женские" рассказы наполнены душевным трепетом и разнообразными чувствами, изливаемыми авторами многословно и подчас безудержно. Большой акцент делается на атмосферу, переживания героев и, конечно, героинь, которые могут на двадцати страницах вздыхать и, глядя на узоры каких-нибудь древних гобеленов, вслушиваться в стук дождя по крышам и стеклу. Особое внимание уделяется прелюдии, описание которой может подменить собой весь оставшийся от гобеленов рассказ.
В общем, успех универсального и хорошо воспринимаемого обоими полами произведения, по-видимому, кроется в удачном сочетании романтического настроения с не опошленным, если это возможно, описанием секса. Именно экспериментами с подбором таких пропорций, я как раз и занимался вчера вечером в метро, на пути домой к жене и детям.
И в тот самый момент, когда руки героя, скользнув по нежной коже героини, обвили её талию, а сам он в страстном поцелуе приник к её губам, там внизу,... я вдруг услышал сзади себя глухой и слегка нетрезвый голос:
- Писатель... Нет, похода, точно писатель.
Я решил было не оборачиваться, но голос все продолжал бубнить. Похоже, отчаявшись получить ответ, он самостоятельно миновал этап обращения и уже перешел к прямому общению. В какой-то момент я почувствовал себя лишним и решил поучаствовать.
- Простите. Вы ко мне... - начал я, но увидев грубоватую физиономию подпитого работяги, закончил, - ...обращаешься.
- Аха, - ответил тот, широко улыбаясь и покачиваясь не в такт поезду, - Я говорю ты ж,... ну, вы ж писатель? Да?
- В некотором смысле, - ответил я неопределенно и окончательно захлопнул свой iPad.
Дальше произошел обмен жизненным опытом, в ходе которого я узнал, что дяденьку зовут Василий и кем, он только не работал за свою долгую судьбу, но живого писателя еще ни разу не видел, и поэтому очень рад такой встрече.
Распрощались мы на Курской, обменявшись, при этом, пожеланиями удачи с одной стороны, и творческих успехов с другой. Под конец я пожал его мускулистую татуированную руку и таки выпроводил разговорчивого Василия на перрон, пока он не пропустил свою остановку.
Оставшуюся часть пути я ехал и тихонько гордился своим единственным поклонником. И вообще, граждане, кому какое дело, что он не прочитал ни единого моего рассказа? Было очень приятно, что во мне разглядели писателя, но Айпэд я больше не открывал, стало стыдно марать свежее звание писателя полупристойными рассуждениями об эротических рассказах.