По мотивам игры русскоязычными авторами написаны тысячи книг, но создаётся впечатление, что этих авторов преследуют страшные проклятия, по сравнению с которыми проклятия Карнавона и Тамерлана - детские страшилки.

Проклятие Хорта. Игорь Анатольевич Хорт был одним из пионеров жанра. Заслуживает благодарности хотя бы за то, что пытался сочинить приемлемый механизм переноса в quasi-игровую вселенную. Начал писать несколько серий, ни одну не закончил. После чего в комментариях на Самиздате и появилось словосочетание "проклятие Хорта", которое означало, что продолжения книги не будет от слова "совсем".

Второе проклятие Хорта. Сам я в EVE Online не играл, но прочитал Хорта и Берга и решил написать что-то наподобие "Шахтёра" и "Мусорщиков"... - Так начинается большинство авторских аннотаций к фикам по EVE Online. Понятно, что такие авторы описывают миры, очень сильно отличающиеся от оригинальной вселенной EVE. Поэтому в тематические подборки попадают совершенно левые потёки сознания графоманов, лишь бы там упоминались нейросети. А пару раз в таких подборках оказывались фанфики по Евангелиону, мдя.

Проклятие Поселягина (качели Поселягина). Владимир Поселягин, пожалуй, самый плодовитый графоман, давно обогнавший Донцову по скорости написания "нетленки". Сюжеты Поселягина развиваются по одной единственной схеме: герой прокачивается до мегасупернагибатора, всё теряет, прокачивается по-новой, снова всё теряет, снова прокачивает себя, корабль и корпорацию, снова оказывается у разбитого корыта... И так шесть-семь-восемь книг.

Второе проклятие Поселягина. Если оценивать тексты этого автора с медицинской точки зрения, то создаётся впечатление перенесенного им инсульта, Поселягин напрочь забыл значение некоторых слов и использует вместо них абсолютно не подходящие по смыслу. Стремительными домкратами пестрит каждый второй абзац. И ладно бы он был один такой. Каждый первый автор пишет про героев, которые прокачали содержимое черепной коробки до пятисот единиц IQ, поставили кучу имплантантов памяти, при этом не могут рассказать бородатый анекдот, чтобы не потерялась его соль, да, блин, писать о космосе, не понимая разницы между звездной системой и галактикой - это полный звездец! Хотя... чтобы не плодить сущностей, лучше назвать это проклятие проклятием Александра Невского (Курицына), помните его знаменитое "водка внутри - бутылка снаружи" вместо "водка внутри - проблемы снаружи".

Проклятие Муравьёва. Жертвы этого проклятия начинают описывать каждое мало-мальски значимое событие своей книги от лица всех персонажей. По очереди.

Второе проклятие Муравьёва. Большинство героев Константина Батьковича - гаремники, но вот за каким марципаном они собирают вокруг себя цветники из принцесс, неизвестно. Лирическая линия вообще не развивается, в EVE Online секса нет! И не предвидится.

Проклятие Лема. В одной из книг про Ийона Тихого "Мир на Земле", посвященной эволюции оружия, Станислав Лем описал супердиверсанта-разведчика имени самого себя: "Тарантога, которому я дал прочитать эти записи, сказал, что всех, кто готовил мою миссию и заботился обо мне, я изображаю дураками и бездарями. Однако Общая Теория Систем математически точно доказывает, что нет элементов абсолютно надежных и, даже если вероятность аварии каждого из них составит всего лишь одну миллионную - то есть элемент может отказать в одном случае из миллиона, - в системе из миллиона частей что-нибудь непременно выйдет из строя. А гигантская пирамида, лунной верхушкой которой был я, состояла из восемнадцати миллионов частей, следовательно, идиотом, ответственным за львиную долю моих неприятностей, была материя, и пусть бы все специалисты из кожи вон вылезли, и окажись они сплошь гениями, могло быть только хуже, но лучше - никак. Так оно, наверное, и было. С другой стороны, последствия всех этих неизбежных аварий били по мне, а с психологической точки зрения никто, попав в ужасное положение, не клянет за это ни атомы и ни электроны, а конкретных людей: значит, мои депрессии и скандалы по радио тоже были неизбежны. База возлагала особенно большие надежды на последнего ЛЕМа. Он был чудом техники и обеспечивал максимальную безопасность. Теледубль в порошке. В контейнере вместо стального атлета находилась куча микроскопических зернышек, и каждое из них плотностью интеллекта соответствовало суперкомпьютеру. Под действием определенных импульсов эти частички начинали сцепляться, пока не складывались в ЛЕМа. На этот раз сокращение означало "Lunar Evasive Molecules".
   Я мог высадиться в виде сильно рассеянного облака молекул или сгуститься в человекоподобного робота, но так же свободно мог принять любое из сорока девяти запрограммированных обличий, и в случае гибели даже восьмидесяти пяти процентов этих зернышек оставшихся хватило бы для ведения разведки. Теория такого теледубля, прозванного дисперсантом, настолько сложна, что никто в одиночку не смог бы ее уместить в голове, будь он сыном Эйнштейна, фон Неймана, иллюзиониста. Центрального совета Массачусетсского технологического института, и Рабиндраната Тагора вместе взятых, ну а я не имел о ней ни малейшего понятия. Я знал только, что воплощусь в тридцать миллиардов различных частиц, более универсальных, чем клетки живого организма, и программы, продублированные не помню уже сколько раз, заставят эти частицы соединяться в разнообразные агрегаты, обращаемые в пыль нажатием клавиши и в этом рассеянном состоянии невидимые для радаров и всех видов излучения, кроме гамма-лучей. И если бы я попал в какую-нибудь западню, то мог бы рассеяться, произвести тактическое отступление и снова сгуститься в желаемой форме. Того, что я чувствовал, будучи облаком, занимающим более двух тысяч кубических метров, я не могу передать. Нужно хотя бы раз стать таким облаком, чтобы понять это. Если бы я потерял зрение или, точнее, оптические датчики, я мог заменить их почти любым из остальных, то же самое - с руками, ногами, щупальцами, инструментами. Главное - не запутаться в богатстве возможностей. Но тут уж придется в случае неудачи винить только самого себя. Таким образом, ученые избавились от ответственности за аварийность теледубля, свалив ее на меня. Не скажу, чтобы это сильно улучшило мое самочувствие. Я высадился на обратной стороне Луны, у экватора, под высоко стоящим солнцем, в самом центре японского сектора, приняв облик кентавра, то есть существа, обладающего четырьмя нижними конечностями, двумя руками в верхней части туловища и снабженного дополнительным маскирующим устройством - оно окружило меня в виде своеобразного разумного газа. Название же кентавр получил за неимением лучшего определения, благодаря отдаленному сходству с известным мифологическим персонажем. Хотя с этим теледублем в порошке я также ознакомился на полигоне Лунного Агентства, все-таки сначала я слазил в грузовой отсек, чтобы проверить его исправность, и воистину странно было видеть, как куча слабо поблескивающего порошка при включении соответствующей программы начинала пересыпаться, сцепляться, пока не складывалась в нужную форму, а после выключения удерживающего поля (электромагнитного, а может, какого-нибудь другого) разлеталась в мгновение ока, будто песочный кулич. То, что я могу в любой момент рассеяться на мелкие частицы и соединиться вновь, должно было придать мне бодрость духа. Однако превращения эти были в общем-то неприятны, я ощущал их как очень сильное головокружение, сопровождаемое дрожью, но тут уж поделать ничего было нельзя. Впрочем, ощущение хаоса прекращалось, как только я переходил в новое воплощение. Вывести из строя такой теледубль мог разве что термоядерный взрыв, да и то в непосредственной близости." И сколько бы не бились наши любимые графоманы, всё равно любая прокачка персонажа заканчивается нанитами, Чубайсу их в дышло.

Проклятие мизантропии. EVE Online по праву считается одной из самой асоциальных игр, каждый сам за себя, но даже там отыщется пара мирных территорий, где можно встретить свою любовь нормально отдохнуть, не опасаясь, что твой кораблик разберут на запчасти. Но для героев книг по мотивам игры таких слов, как "взаимопомощь" или "милосердие", не существует, будут проходить мимо бездомного ребёнка, доедающего дохлую крысу, ребёнка убьют, крысу облутают на предмет облезшей шкурки, хвоста и когтей.