С тех пор, как Стас был тут в последний раз, мало что изменилось. Одичавшая сирень поднялась выше, превратившись из кустиков в заросли. Растрескавшийся асфальт у дома стал лужайкой. От вывески "Пикник" остались только буквы: "ик ик". Дверь черного хода, всегда служившая Стасу парадной, просела, с ней пришлось повозиться. "Только идиот запирает дверь в пустом городе, - ворчал Стас, отправляясь в обход магазинчика в поисках подходящей железки. - И надо же, этот идиот - я!"
Внутри пахло пылью и мышами. Стекла по-прежнему были целы, кроме одного, которое он сам когда-то заменил фанерой, выводя в окно трубу от буржуйки.
- Все на месте, - проворчал Стас. - Кроме хозяев.
Он постоял немного в подсобке, превращенной в кухню, ностальгически созерцая спиртовку и кастрюли, и отправился штурмовать новую дверь. Из подвала минут сорок неслись невнятные ругательства, в которых можно было различить ворчливо повторявшееся "срок годности". Стас вернулся из подвала с пакетом в руках, отряхнул руки, размазал грязь по лбу и стал заново упаковывать объемистый рюкзак, в котором что-то позвякивало то металлическим, то стеклянным звоном.
- Все это хорошо, - сказал он, засовывая поглубже тонометр и обкладывая пакетики с очками перевязочными материалами. Рюкзак, хоть и не слишком тяжелый, раздулся надувным шаром. - Только вот куда все-таки подевались... Домовой, домовой, проводи меня домой. Поиграй, да отдай... то есть... покажись, не кружись!
- Кузьма плохой, - послышалось из-за спины. - Кузьма дети бий, жена обижай. Люди ам, ням-ням.
Стас застыл в неудобной позе, согнувшись над рюкзаком. Медленно повернулся назад , и медленно распрямился. Толстенькое и невысокое, в половину человеческого роста, мохнатое существо рассматривало его сосредоточенно и серьезно.
- Здравствуй, Антон, - сказал Стас с недоумением. - Еще можно сказать "Твоя моя не понимай". И добавить "масса Стас".
- Здравствуй, масса Стас, - ответил Антон. - Я тоже не понял, почему ты разыгрываешь сцену "Колхозник Новолялинского района, неожиданно зачисленный в младшие научные сотрудники". Мог бы просто меня позвать.
- Почему именно "младшие научные"? - от удивления Стас даже головой потряс, а потом захохотал с облегчением. - Я думал, в этой развалюхе уже нет никого.
- А почему, ты думаешь, эта развалюха еще не развалилась? - ворчливо спросил Антон. - Не все такие бродяги, как ты.
- Прости, - сказал Стас, улыбаясь покаянно и радостно. - Дел было много. Рад тебя видеть, дружище.
Неодобрительно смотревший из угла Антон подошел к Стасу и обхватил его руками, как ребенок обнимает стоящего взрослого. Тогда Стас присел, тоже обнимая домового за плечи. Длинный черный мех Антона и вправду был мягким, как детские волосы.
- Ужинать давай, - сказал Антон голосом жены, простившей непутевого мужа.
- Давай, - согласился Стас. - Ух ты!
Стол у окна оказался накрытым куском чистого пластика. Кроме фляги с водой и хлеба из Стасова рюкзака на нем стояли, в виде приятного дополнения, две банки консервов. Откуда-то появились чашки и тарелки, тоже чистые.
Антон почти не ел, задумчиво поглядывал на Стаса. Невеселый взгляд разрушал образ плюшевой игрушки. Стас поймал себя на том, что удивляется картинке - человек с домовым за одним столом. Как будто так и не сидел никогда.
- Семья как? - спросил он Антошку.
- Все здоровы. - Тот помолчал. - Ты надолго... к нам?
- Вряд ли, - ответил Стас, отмахиваясь от совести. Не может человек всю свою жизнь просидеть в развалинах.
- Так что там люди, которых Кузьма "ам, ням-ням"? - кстати вспомнил он. - Их не сегодня еще "ням-ням"?
- Нет, не сегодня. Кузьма не из тех, кто станет торопиться... если ты помнишь.
- Я помню, - проворчал Стас. - Слушай, а кровать в этой развалюхе еще не рассыпалась?
Он встретил их, едва свернув на Первомайскую. Крепкого мужчину, моложе Стаса лет на пять, если не на все десять, и девицу субтильного сложения в старой розовой куртке. Они устроились прямо на улице, выбрав площадку почище. Эту улицу Стас еще помнил зеленой, позже на ней вырубили деревья, устроив парковки. Теперь деревья брали реванш; прорастая между брошенными машинами, тесной пробкой забившими Первомайскую, они понемногу превращали улицу в кладбище механического хлама.
Парочка походила на ту, которую Антон описал ему утром - он очень настойчиво их вспоминал, а Стас никак не мог взять в толк, почему он должен идти и кого-то выручать. Да и вообще, ходишь в город - будь готов ко всякому. Из их поселка мало кто ходил дальше разоренного пригорода, до полосы сплошных разрушений. Дальше полоса разрушения, резко локализованной аномалией уходившая на северо-запад, превращалась в "Уральскую щель". Когда-нибудь ее нанесут на карту под этим названием. Может быть. Через "Щель" не ходили тоже. Ходили на восток, через "мертвый лес", в Осиновский, а Город вообще считался нехорошим местом. Прошлой весной на промысел пошел бывший летчик Игнатьев, пошел и через пару дней вернулся. Прошлым летом пропал без вести непутевый сын вдовы Балабановой, которая варила в своей похлебочной недорогие и вкусные супчики. Балабанову жалели. Над Игнатьевым подсмеивались.
Встретив этих людей, Стас не удивился нисколько. Чтобы не проходить мимо угрюмым разбойником, он поднял руки ладонями вперед. Жест смутных лет, "Охотник, иду мимо". Парень поднял руку в ответ, неохотно, как показалось Стасу.
- Домой? - спросил парень, взглянув на набитый рюкзак Стаса.
- Домой, - согласился Стас, - на юг. Они обменялись дежурными фразами о скорости, с какой разрушаются спальные районы.
- У вас все в порядке? - спросил Стас.
- Конечно, - удивился мужчина. - Мы уже уходим, воспользуйтесь нашим костром.
Никакими кострами Стас не пользовался и котлов с собой не таскал, ценя место в рюкзаке. Однако с благодарностью подставил кружку под остатки тепленького чая пополам с заваркой из мятных листьев. Безусловно, воду без кипячения пить не стоит, наверняка набирали ее из фонтана на Уральской. Благо, вчера и дождик был. Только фляга со спиртом в рюкзаке проще и удобнее. Парочка собирала миски. Может, у них тут медовый месяц, с любопытством подумал Стас.
Они пошли в ту сторону, откуда пришел Стас, - мужчина, легко тащивший рюкзак, раза в полтора больше, чем у Стаса, и девушка, оглядывавшаяся через плечо. Стас задумчиво обжаривал на угасавшем огне свой черствый хлебушек, и удивлялся, зачем он тут сидит, если можно просто встать и уйти.
Они вернулись через полчаса, когда Стас уже решил, было, - ура, свободен.
- Послушайте, - обратился незнакомец к Стасу. - Вы, кажется, сказали, что хорошо знаете этот район. Если бы мы пошли вместе...
- Мне на юг, - повторил Стас. - Составьте мне компанию, если хотите.
- Нам в центр, - возразил парень. - И.... Ладно, Лика, пойдем.
Стас с тоской поглядел им вслед, в который раз помянул Антона - нельзя сказать, чтоб хорошим словом, и привалился спиной к нагретому солнцем боку погибшего автомобиля. Во второй раз они вернулись быстрее. Остановились напротив, поглядывая на Стаса недоверчиво и раздраженно. Покорившийся судьбе Стас сидел, расстегнув телогрейку и безмятежно подставив лицо солнышку.
- ... так же будет ходить кругами, - расслышал он. - Какая разница!
- А если не будет?
- Ему в другую сторону, он же сказал, - сердито заявил парень.
- Пожалуйста, - девушка впервые заговорила с ним. - Вы бы не могли пойти с нами?
- Мог бы, - согласился Стас, лениво поднимаясь и взваливая на себя рюкзак. - И даже в вашу сторону. Потому что уже, кажется, неважно, в какую сторону мы пойдем, - любезно пояснил он в сторону мужской физиономии, на которой проступало презрение. Физиономия из презрительной мгновенно стала кислой. Видно, ее владелец разделял опасения Стаса.
- Стас.
- Игорь, - буркнул парень в ответ.- А это Лика. Пошли, что ли.
Первомайская оказалась заваленной. Стас, считавший, что почва в городе перестала проседать лет десять назад, хмуро рассматривал гору хлама, в которую превратилась элитная многоэтажка. Не мог же он забыть это место. Подумав, он свернул направо, в лабиринт незнакомых дворов, и минут через десять уперся в забор старого Михайловского кладбища. В общем-то, не такой уж высокий забор.
- Угу, - ехидно сказал остановившийся рядом Игорь, - по кладбищу мы еще не блуждали. Забавно, наверное.
Стас дернул плечом и пошел вдоль забора. Забор не кончался подозрительно долго. Пробираясь среди останков машин, застывших в вечной пробке, Лика едва не свалилась в канализационный люк с плохо прикрытой крышкой. Крышка была замаскирована прошлогодними листьями.
- Этот люк я помню, - объявил Стас. - Я его уже закрывал как-то. Точно, сейчас опять будет Первомайская.
- Когда улица изогнулась? - Лика старательно смотрела под ноги. - Мы только два раза повернули. Странной формы тут кварталы.
- Водят нас, - объяснил Игорь. - Водят, пугают. Нарочно пугают. Как мой дед еще говорил, "Антип водит".
- Не Антип это, а Кузьма, - возразил Стас. - Кузьма, паразит. Вышел бы к нам, что ли. Поговорили бы, как люди.
Он прислушался. На кладбище дуэтом орали коты.
- Я думала, это все выдумки, - нерешительно сказала Лика.
Она думала, что это сказки. А Стас думал, что такие эфирные создания уже вымерли. Эфирные, а главное, наивные. Он молча пошел вперед. Глухой забор, наконец, повернул. Сразу за углом на облупленной стене забора было написано "Фиг тебе, Стасенька!" Написано краской из баллончика, надпись выглядела полинявшей от дождей и вьюг.
- Скотина, - эмоционально сказал Стас, отвернулся от забора и встретился с изумленным взглядом девушки. - Простите, Лика, это я не вам, конечно же. И... черт его знает, дамы и господа, по-моему, самое разумное сейчас - подыскать место для ночевки.
Игорь открыл рот, чтобы что-то сказать, закрыл и пожал плечами.
Ночевали в старом автобусе, брошенном на углу Первомайской и Восточной. Крыша у автобуса не прохудилась, окна тоже уцелели. Сиденья обещали некоторый комфорт. Игорь первым влез в железное нутро и бросил свой рюкзак к заднему окну. Если он и был всерьез встревожен, то не показывал виду. Лике предложили устроиться впереди, где к креслу водителю примыкали еще два - маленькая девушка там вполне могла уместиться.
- Спи, - напутствовал ее Игорь. Девушка улыбнулась нерешительно, - она только так и улыбалась. Сказала тихонько, сама себе:
- Хоть ночью ни о чем не волноваться.
- Разве во сне страшно не бывает? - равнодушно спросил Игорь. Девушка еще раз бледно улыбнулась. Стас слышал, как она ворочается. Игорь уже храпел, удобно устроившись сзади. Стас еще долго сидел, смотрел через грязное окно в светлую, июньскую, такую настоящую городскую ночь. Он тоже собрался ложиться, и тут его ностальгию оборвал Ликин крик.
Разбуженный Игорь тигром метнулся по проходу. Заглянул к Лике, и, похоже, не увидел ничего особенного. Спросил недовольно, превращаясь из тигра в обычного большого мужчину:
- Стряслось-то чего?
- Маленький, - Лика рассказывала, как ребенок, который просит родителей прогнать ночной кошмар. - Черненький, мохнатый. Выскочил. Из этого автобуса. Я дверь толкаю, она не закрывается, а за ней... Обхватил меня, прижался, заурчал...
- Лика, - внушительно сказал Стас, подходя. Лика сидела, натянув до подбородка свой мешок. - Домовой не станет обнимать человека, которому желает зла. Просто вы сомневались, что он существует, он и пришел... познакомиться. Да перестаньте же, - добавил он с досадой, - девушка смотрела на него совсем дикими глазами. - Во сне вас точно не больше чем напугают. Укройтесь с головой, если хотите. Верное средство от страхов... ну же? Пожалуйста, - добавил он вежливей, - вспомнил, что силой его в няньки все-таки не загоняли. - Посидите немного, успокойтесь и ложитесь, надо же выспаться.
Игорь невозмутимо ушел спать. Стас кинул свой спальник в проход между сиденьями. "Хоть бы Антошка помог, что ли", - подумал он, укладываясь. И не удивился, услышав тихий царапающий звук. Скребли то ли по днищу, то ли по стенке автобуса.
Стас бесшумно прикрыл за собой дверь, которая все равно не захлопывалась. Антон, насупленный, виноватый, сидел у костра, в котором тлели обломки деревянной оградки - Игорь любил огонь, даже слишком.
- Это ты девчонок пугаешь? - приветствовал Антошку Стас. - Еще бы из-за стены вылез, - он кивнул в сторону кладбища.
- Давай, я тебя выведу, - хмуро предложил Антон.
- Меня одного, - уточнил Стас.
- Ну... да.
- Поздно, пожалуй, - ответил Стас не без сожаления. - Постой, - спохватился он. Тебя-то Кузька не трогает? Детей?
- Нет, - удивился Антон. - Меня - нет. И вообще, ему сейчас весело.
- Уже хорошо, - сказал Стас. - Антошка. А поесть нету?
- Пойдем, - согласился Антон с видимым облегчением.
Шли с полчаса - Стас иногда подсвечивал своим фонарем-динамкой, хотя небо на востоке было светлым, розовым. Антон время от времени останавливал его, говорил: "фонарь покосился" или "пятно на двери, вон то, носатое". Спустились в подвал обычного дома.
- Вот эти банки сохранились, - сказал Антон, с усилием выволакивая из-под стола картонную коробку. - От подъезда видно башню мэрии. Не теряй ее из вида, два квартала в сторону Ленина и сразу направо. К реке выйдешь, а дальше уж сам.
- Спасибо, - сказал Стас. - Тебе правда не угрожает Кузьма?
- А ты не хочешь, чтоб я тебя вывел? Точно не хочешь?
- Не хочу, - ответила Лика где-то рядом. - Я не буду завтракать.
Стояло ветреное утро, солнце брызгало из разросшейся тополиной листвы, в которой попискивала тонким голосом лесная пичуга. Лика стояла под стенкой автобуса, уткнув нос в пышную кисть сирени - искала цветок с пятью лепестками.
- Пугают нас, пугают, - повторил Игорь. Они опять шли по улице, где сквозь растрескавшийся асфальт лезла тополино-сосновая поросль. Сосна растет медленней тополя, но лет через двадцать вытеснит тополь из города, медленно и верно. Жалко, подумал Стас. Он любил тополя.
- Только фантазия у барабашек ограничена. Или я не все пока видел? Скажи мне, Стас. Может, у них тут ядовитые монстрики живут, или почтальоны-зомби разносят дурные вести?
- Коты тут живут, - сказал Стас. Дикие. Не боишься? И собаки. Лосей видел как-то раз. А барабашек не дразни, они шалить любят.
- Они обвалы устраивают, - сказала Лика, нервно посматривая по сторонам, будто ждала, не грохнется ли прямо сейчас какой-нибудь дом. Глаза у нее были красные. Наверно, старалась не спать вопреки советам мужчин. Кто уже был запуган, без зомби и монстриков, так это она.
- Чепуха, - замотал головой Игорь. - Просто голову морочат, они умеют. А куда мы идем, спрашивается?
- Сюда, - ответил Стас, высматривая очередную веху Антона - пятно облупившейся краски, похожее на носатый профиль. - Сюда, - повторил он, остановившись у подъезда. - Меня тут подождете?
- Зачем это?
- За едой схожу.
- Не надо, - сказала Лика. - Мало ли что.
Не отвечая, Стас потянул упиравшуюся дверь. Спускаясь по лестнице, по которой шел ночью с Антоном, он слышал сзади дыхание Игоря. В картонной коробке, помимо прочего, нашлись сахар, сгущенка и несколько бутылок водки. Обычный набор, подумал Стас, спирт и сахар. И еще крепкие маринады. Он сунул Игорю не поместившиеся в его мешке банки. Еще одна рука взяла у него банку варенья - Ликина. Остаться одной оказалось страшнее, чем спускаться в подвал.
- Ели мы такую говядину, - сказал Игорь. - Двое суток варили, потом ели. Воняло, правда, ужасно. - Стас, не отвечая, сунул в мешок свои банки и пошел к выходу.
- Зачем ты положила фасоль? - расслышал он из-за буйно разросшейся акации, где кашеварила Лика. Точней, суповарила. Варить горячий обед придумал Игорь, по случаю стоянки у реки. Десять лет назад в этой речке никто даже не купался.
- Что за суп был бы из одной тушенки?
- Незачем было портить мясо!
Игорь как ни в чем не бывало устраивал семейную сцену - по поводу мяса, в съедобности которого сомневался два часа назад. Железный мужик. И женщина, с истинно женским упорством получающая пинки от мужа. Непонятно все-таки, зачем тащить жену в город?
Лика вышла из-за кустов. Стас решил, что она намерена использовать его в качестве жилетки. Даже боязливо покосился, когда она остановилась рядом.
- Я спросить хотела, - сказала Лика, по обыкновению несмело. - Домовые могут, конечно, причинять человеку вред. Но зачем так... здорово. По преданиям они не злые.
- Они и есть не злые, - объяснил Стас, кидая в воду камушек. Ступеньки здесь спускались прямо к воде обмелевшего городского пруда. - Морочить голову они могут, уронить потолок нам на головы - вряд ли. Разве что он сам рухнет. Одичали они, конечно. Они же не могут без людей, без наших эмоциями. Не могут, а живут. Тут озвереешь. Вот и выдавливают из нас эмоции посильнее, раз уж им редко доводится кого-нибудь залучить в гости. Все как у людей, в общем.
- Они как дети?
- Не такие уж дети. Считается, они могут ум высасывать. Ерунда, конечно. Только, если они всерьез за вас берутся, трудно чего-нибудь не потерять, даже людям с очень устойчивой психикой. Запросто можно с катушек съехать.
- Ну вот, - сказала Лика. - Я теперь еще больше буду бояться.
- Вы теперь будете меньше бояться, - не без досады сказал Стас. - Странно, что вы пошли в город, и даже про домовых не разузнали. С мужем, конечно, каменной стеной, и все-таки. - Стас представил себе портативную каменную стену - у него даже улучшилось настроение.
- Игорь мне не муж, - возразила Лика. - Не муж, не сожитель, не любовник и не жених. Мне нужно было в город, и я напросилась с ним.
- Да? - удивился Стас. - Как там суп, готов?
Запах варева, отодвинувший запахи зелени и реки, разбудил аппетит. Вдруг захотелось пельменей. Не настоящих, домашних, которые лепили в поселке по большим праздникам, а сделанных на мясокомбинате, и с ложкой сметаны с молокозавода.
- Мы ведь добрались? - спросила Лика, разливая варево по мискам. - Институт прямо за тем домом. Если не заблудимся опять. Скорей бы уйти от этого неприятного места.
Стас не считал это место неприятным, особенно сейчас, когда тут было зелено, как в парке. В парке из его детства, позади нарядного спереди оперного театра, на неметеных дорожках валялись каменные львы, похожие на находку археолога. Глядя на Лику, он понимал, как остро она чувствует запустение вокруг, как ей хочется домой, где все обжито, устроено и тепло. И все-таки немного обиделся за Город. Он молча хлебал суп. Суп был вкусный.
- Тут уже негде кружить, - возразил Игорь. - Стас, спасибо. Без тебя бы сюда не добрались, пожалуй. Нам тут в одно место надо зайти.
Стасу зайти не предложили. Он, настроившийся на долгий и нелегкий путь в роли проводника, удивился. Ладно, как мама говорила, баба с возу... вместе с мужиком. И опять промолчал.
Он помог вымыть посуду, по-хорошему попрощался с Игорем и Ликой. Неторопливо собрался и пошел, прямо и беспрепятственно, по центральной улице. Миновал стадион - Колизей в миниатюре, не слишком разваленный, зато зеленый.
Вдоль железной дороги вел ряд гаражей, не капитальных, железных. Туда Стас и свернул: справа гаражи, слева - заросший откос, который Стас с детства помнил сыпучим, и маленькая долина, где прятались в зелени ржавые рельсы.
Когда из щели между гаражами вынырнули Игорь и Лика, Стас тоже не удивился. Только подумал, как быстро надоедает дежа вю.
- Вы быстро, - сказал он.
- Быстро? Я третий раз туда иду, - у Игоря был вид хищника, у которого из-под носа увели добычу. Хищник тут же спохватился, замолчал и принял подобающий тигру равнодушный вид. Лика рассказала, что рассыпалось нужное им крыло здания НИИ фармахимии.
- Мне тоже зайти нужно, - добавила она. - Домой. Игорь, зайдем со мной, пожалуйста. Всего несколько кварталов в сторону. Я ведь для этого шла.
Стас, с которым один раз уже распрощались, молчал. Рядом пожимал плечами Игорь. Стас посмотрел на него и решил:
- Зайдем, конечно. Только постарайтесь быстрее там. Мы и так копаемся...
Игорь снова пожал плечами.
- Конечно, недолго, - обрадовалась Лика.
Ключ нехотя провернулся, отпирая прочную дверь, и Лика замерла на мгновение, прежде чем шагнуть через порог.
- Я сейчас, - сказала она, и мужчины согласно остановились в прихожей.
Игорь, прочно усевшись на тумбочку, равнодушно поглядывал по сторонам. Стасу был виден только краешек шкафа и куски света на пыльном паркете. Казалось, в доме мало что изменилось с того дня, когда хозяева ушли, привычно заперев двери и унося заранее приготовленные небольшие сумки. Стас представил, как они уходят - в числе последних, выслушав сообщение по городской радиосети. Возвращаться на минуту в старый дом - все равно, что ковырять в зажившей ране ржавым гвоздем. Что тут так понадобилось Лике? Слышно было, как девушка шагает по паркету, открывает дверцы шкафа и выдвигает ящики. Стасу представилось, как она гладит корешки томиков Цветаевой и Лорки. Недавно к ним в аптеку наведывался дед, поцарапанный внучкой, у которой скурил все книжки. Непонятно, что у внучки было вместо когтей, но пришлось пару швов наложить...
- Я все, - объявила Лика, появляясь в прихожей и заталкивая в свой рюкзачок какие-то пластиковые папки.
Молча заперли дверь и спустились по лестнице. Дверь подъезда оказалась запертой, как будто включился отсутствующий замок домофона. Стас потолкал дверь. Навалился сильнее.
- Ну вот, - сказал Игорь. - Я же говорил, у них с воображением плохо. То по переулкам броди, то по квартирам.
Вернулись на площадку первого этажа. Первая же дверь оказалась приоткрытой. Все нетерпеливо рванулись в квартиру, торопясь под ясное небо из-под начавшей вдруг давить крыши, - все равно, пусть в окно! В комнате гулял весенний ветерок, влетавший через разбитое стекло, а кое-где в пыли прорастала чахленькая травка. Игорь, двинувшийся к окну, вдруг резко встал, Лика ткнулась с размаху в его плечо, вздохнула, как всхлипнула, и зажала руками рот.
На кровати у окна лежал человек.
- Упертый ты, - сказал шагавший рядом Игорь. - Где бы ты его похоронил, на газоне? И бетонной плитой место пометил?
Стас отмалчивался. Ему давно не бывало так тяжело в городе, где он привык чувствовать себя дома. Похоронить кости, рассыпавшиеся под вполне уцелевшей одеждой, у него просто не хватило духу. Отчего-то он был уверен, что серебряный крестик, который он взял с собой, принадлежал сыну Балабановой. Надо будет спросить у Антона, чтобы не гадать.
Скверные предчувствия брали верх. Стас представил, как радуется сейчас Кузьма, потирает темные ладошки и упивается его отвращением и досадой. Стало совсем гадко.
Не сговариваясь, прибавили шагу. Никому не хотелось снова тут ночевать. Торопились, как будто что-то напирало сзади, подгоняя и подхлестывая. Погода тоже давила, портилась. Стало холодно, закапал холодный дождик - хорошо еще, что не снег.
- Не успеем до ночи, - флегматично возразил Игорь. - Странно, что не закружились опять. И что нам на голову что-нибудь не свалилось. Хотя, день-то еще не кончился.
- Просто так на голову ничего не падает, - сказал Стас. - Если ты про институт, так там уже несколько лет как стена отходила. А сейчас уже земля не проседает.
Бесшумно и мягко глинистый пласт оторвался и скользнул по откосу вниз. Идущий впереди Игорь отскочил в два прыжка назад, сумев удержаться на краю, а Лика, не взмахнув даже руками, исчезла. Когда Стас съехал по осыпающейся глине, уговаривая себя, что ничего, что здесь невысоко и не круто, - Игорь внизу уже шлепал Лику по щекам. Девушка застыла, побледнев и зажмурившись, и, только когда Игорь поставил ее на ноги, с шипением боли втянула воздух. Стас расслышал: "не вернуться".
- Мы знали, что отсюда не все возвращаются, - буркнул Игорь обычным своим тоном.
- Перестань, - поморщился Стас. - Тот человек был один, а мы втроем. - Он придирчиво ощупал Ликину ногу, с облегчением поднялся.
- Не так страшно. Утром пойдем дальше, - сказал он, стараясь надеяться, что так и будет.
Молча выбрались наверх, выбрали гараж без замка, пустой, без машины. Стемнело рано. Как не бывало любимых Стасом летних сумерек, когда светло почти до полуночи - тучи обложили небо плотной ватой. Ликину ногу Стас обмотал эластичным бинтом, пожертвованным из своего запаса. Лика молчала, Стасу показалось, что она дрожит.
Огня не разводили. Стас открыл маленькую банку томат-пасты, вывалил в кружку, залил спиртом. Подумал и добавил воды, посолил, размешал.
- "Драконова кровь", - возразил Стас. - Надо было в детстве читать классику. Глотните, Лика. От боли и лишних мыслей.
- Мне столько не выпить, - возразила Лика, Стас не понял, шутка это или нет. Реплики будто вязли в темноте.
Кое-как устроились спать. Едва все затихли, как Стас понял: ужас, гнавшийся за ними, здесь, за железной дверью, которой они отгородились от ночи. Ничего "драконова кровь" не помогала.
Жуть подкрадывалась на бархатных лапах, смотрела из углов тысячей светящихся глаз. Рядом вскрикнула Лика. Стас очнулся от дремы, растопырил глаза, уставившись на свет фонарика. Жуть затаилась рядом, за кругом слабого света. Совсем худо. Фонарь Игоря погас.
- Что-то не так, - сказал ему Стас, выбираясь из мешка.- Что-то совсем не так.
Нельзя поддаваться страху, или он заберет тебя. Стас толкнул противно скрипучую дверь и выбрался в темную безлунную ночь, - так сказать, осмотреться. И едва он шагнул в сторону от убежища, ужас навалился всерьез. Кто-то смотрел в затылок, но обернуться тоже было страшно и поэтому невозможно. Ослабела рука, выжимавшая из фонарика луч. Стас судорожно вздохнул и закашлялся.
Снова заскрипела дверь, в проеме на мгновение светлой каймой возник профиль.
- Ты чего? - Игорь неторопливо подошел и встал рядом. Луч его фонарика казался светящимся мечом.
- Дым. - Стас сделал еще несколько шагов, сжимая в себе ужас, готовый забиться и завизжать. Громко хмыкнув, Игорь нырнул в щель между гаражами. Стас, подсвечивая верным фонариком, ждал, пока Игорь вернется. Его самого хватило только на то, чтобы не кинуться бежать без оглядки.
- Васильки, - сказал Стас, бессильно думая, что надо бы перейти на новое место. - Дым васильков вызывает панический страх. Кузька, сукин ты сын.
- При чем тут Кузька и его мать? - удивился Игорь. Стас не ответил.
Забрались обратно в гараж, зажгли огарок свечки. Спать больше не пробовали. Стасу показалось, что стало легче, не так страшно. Потом он вздрогнул - Ликин рюкзачок, оставленный на стоявшем у стены верстаке, вдруг шмякнулся на пол.
- У тебя что-то рассыпалось, - бестрепетно заметил Игорь, подойдя к верстаку и собирая разлетевшиеся пластиковые папки.
- У тебя тоже что-то высыпалось, - сказал Стас, рассматривая свалившуюся ему на закутанные в спальник колени тубу. Игорь, не обращая на него внимания, уже изучал содержимое файла.
- Положи назад, - возмутилась Лика.
- Ты ешь клоназепам? - удивился Стас. Игорь неохотно вернул папку на верстак.
- Ерунда ваш клоназепам, - отмахнулся Игорь. - У меня есть смеси получше. Я работал, я несколько раз сюда шел! От трусости. От уныния. От злости. Не всем же ходить торговать аспирином и бегать за бинтами, как ты. - Он снова повернулся к верстаку. - Вот за этими бумажками я и шел. А они были у Сотникова дома. Я-то был уверен, они в институте! Все-таки не зря прогулялись.
- От сострадания и симпатии, от всего, что мешает дойти, - продолжил Стас. - Ты мог бы и с нами и поделиться.
- Это нечестно! - закричала Лика. - Эти документы принадлежат моему деду. Ты даже не сказал мне, что идешь за ними!
- Так ты и не спрашивала, - удивился Игорь, отнимая у Стаса таблетки. - Могла бы и догадаться. А всем глотать колеса бессмысленно, на нас бы усилили давление так, что и я, и он бы не выдержал. И всем кранты.
- Ты ее для того и взял? - спросил Стас. - А может, собирался подставить? То есть оставить. Оставить, напуганную, а самому уйти. Личный запасной выход.
- Твоя личная паранойя, - усмехнулся Игорь. - А это еще что за дела?
Свеча погасла. Стас потянулся, нашаривая фонарь, но свет фонарика Игоря ударил по глазам раньше. У стола стоял Антон - раньше, чем Стас узнал его, Игорь уже вытащил и метнул нож. Антон отпрыгнул, зашипел, как кот, и видно было, как полетели шерстяные клочки.
- Не смей! - рявкнул Стас, запоздало загораживая Антона. Игорь ехидно улыбнулся, наставляя свет фонарика Стасу в глаза.
- Я о тебе наслышан, между прочим. Ты ведь Стас Заимских, да? Личность известная. Тебя еще едва не линчевали в семнадцатом. Только я не верил, что человек может быть у барабашек на посылках! Ну-ка, подвинься.
Дальше все произошло моментально: снова зашипел Антон, шагнул вперед Игорь, Стас тоже шагнул, сжимая кулаки, - и очнулся на полу, тоже, видимо, сразу. Пол под затылком был твердым. Стас поднялся, одолев мгновенное головокружение, поднял уцелевший фонарик.
- Зря встал, - хмыкнул Игорь. - Отойди, горемыка.
- Зато ты вряд ли привык подниматься, везунчик. А зря, может иногда пригодиться. Где приз, за которым ты гонялся?
На верстаке, где только что лежала папка с документами, ничего не было - луч света напрасно метался, разыскивая ее. Пусто было и на полу под верстаком, папка исчезла. Игорь, матерясь сквозь зубы, шагнул в темноту, опять отпихнув Стаса. Вернулся, чтобы сгрести вещи в свой рюкзак. Стас молча смотрел, как он собирается.
- Смотался ваш супермен, - сообщил Стас девушке. - Хотел бы я посмотреть, как он будет гоняться за Антошкой.
- Он вернется.
- Ну уж. Сегодня - вряд ли.
- Вы правда с ними имели дело? - спросила Лика. - С домовыми?
- Я жил с ними немного, - ответил Стас. Теперь она еще и его будет бояться. Стас сообразил, что остался единственным рыцарем прекрасной и хромой дамы. Стас поморщился. Засаднила скула. Не очень больно, но унизительно.
Девушка подошла (подхромала), протянула руку. В ее глазах было только любопытство. Женское, вековое.
- Вы зацепились, - сказала она. - Промойте, осталась у нас водка? Так это был ваш знакомый, - тот, который стащил мои бумаги?
- Это Антон, - отозвался Стас, трогая шею, по которой текла струйка крови. - Это он просил меня вас проводить. Не объясняя, почему, они любят намеками говорить. Тут, понимаете, есть одна вредная личность с задатками лидера, Кузьма его зовут...
- Кузя? - Лика улыбнулась. Ну конечно, она должна была к двенадцатому году подрасти, и старый мультик про домовенка помнит. Стас снова зажег свечку, стало почти уютно. И немного странно, что он вдруг так испугался темноты.
- Где же Антон? - спросила Лика.
- Антон? - Стас зачем-то посветил по углам. - Стесняется Антон. А вот бумаги ваши на месте, смотрите-ка! Спрячьте, и не говорите Игорю, а то придется опять Антона о помощи просить. Бумаги интересные, надо полагать.
- Как? - удивилась Лика. Ну.. да, конечно. Нормальное наваждение. Тут записи опытов, дедова разработка. Лекарство нового поколения, действует на мозг непосредственно, а не опосредованно. Деду уже восемьдесят, он бы сам сюда не дошел. Не знаю, Игорю-то зачем эти записи. Ту ведь нужно настоящее производство, это не жабьи шкурки с коноплей смешивать.
Стас подумал, как по-разному живут люди даже в родных Колечках - кто-то обходится лучиной, кто-то цепляют собранный из хлама генератор к старому велосипеду и устраивает калитки Эдисона. И что он совсем не знает, как живут люди в других местах.
- Давай спать, Лика, - сказал он.
- Давайте, - она поднялась, бережно собрала с верстака папки. ґ- А что это тут снизу?
Она с недоумением рассматривала плоскую упаковку с колготками. Стас почувствовал, как в нем поднимается настоящий, веселый смех. Как бы намекнуть Антошке, что хорошие джинсы были бы уместнее.
- Сохрани это, - сказал он, сдерживаясь. - Это подарок. Чулки для прекрасной дамы.
Стас проснулся оттого, что замерз. Вчера они с Ликой заметили, что у них почти одинаковые старые спальники с разъемной молнией, и исхитрились сцепить их в один большой мешок. Два замызганных человека спали, прижавшись друг к другу, и в этом не было ни капли эротики, зато было тепло. Пока Лика не сбежала.
- Мне снилась всякая гадость, - объяснила Лика.
- Ты опять боишься.
- Нет, - возразила Лика, и было видно, что врет. И добавила непоследовательно:
- А вы пробовали не бояться, когда надо не бояться?
- Не пробовал, - согласился Стас. - Я пришел сюда, когда мне мало что казалось страшным. Может быть, потому я тут и прижился, а это мало кому удавалось. Жил месяцев семь или восемь.
- А потом?
- Потом ушел, - Стас пожал плечами. - К старому институтскому другу. Теперь у нас аптека.
- Я вспоминаю, как вы сказали - тут трудно себя не потерять. Или... вы-то ничего не потеряли?
- Я потерял раньше, чем сюда попал, - сказал Стас неохотно. - Но мне кажется, главного вы в себе не потеряете. Ну и погода!
В нутро гаража, казавшееся днем еще непригляднее, вместе со светом заполз туман. Густой, очень нетипичный для конца мая, зато промозглый.
- Ничего, - сказал Стас. - Просто потерпи, сейчас пойдем потихоньку. Рельсы - ориентир надежный. Как нога?
Туман давил. Стас с досадой приготовился к продолжению приключений.
Через час Лика снова захромала, а Стас решил, что предстоит как минимум еще одна ночевка в городе, и тогда наконец-то они разглядели над собой в тумане знакомый Стасу пешеходный мост, перекинутый через железную дорогу. Стас приободрился, идти оставалось не так уж много. Повернули на Сибирский тракт, и впереди раскинулось широкое, как площадь, пространство. Асфальт здесь был почти целым, не захламленным остовами автомобилей. Вместо автомобильных скелетов здесь правильными рядами стояло штук пятьдесят письменных столов. Как по заказу, солнце пробилось сквозь туман, заиграв бликами на столешницах.
Вдоль рядов ходил Игорь, с аккуратностью и сноровкой офисного работника перебирая лежавшие на столах прозрачные папки.
- Где-то здесь, - говорил он. - Нет, не здесь...
- Что ты делаешь? - удивилась Лика. Игорь покосился на них очень мрачно.
- Надо было тебя прижать, сам бы принес. Или сейчас прижать? Нет, они где-то здесь. Нет, не здесь... - он пошел дальше.
- Психоделиков перебрал, - сказал Стас. - Что-то не так в его рецептах. А говорил - на все случаи.
- Просто ему очень нужно, - сказала Лика. И добавила тихо: - Но я все равно не отдам. Пусть с дедом договаривается, если хочет.
Она с видимым облегчением уселась на крайний стол, потеснив папки.
Вокруг ощущалось присутствие, гораздо более явное, чем в последние дни. Стас присмотрелся. Там и тут блестели глаза, низенькие фигуры маячили в тумане, появлялись и исчезали, хотя заметить их можно было только угловым зрением. Похоже, у Игоря сегодня были особенно интересные эмоции.
- Заберем его? - нерешительно предложила Лика. - Не бросать же человека. Он человек, - добавила она тверже в ответ на взгляд Стаса. - И ты - тоже.
А ты чудо, мысленно закончил Стас. Чудо - ты, а неприятности будут - мне. Вот же маленькое и упрямое эфирное создание.
Игорь услышал, казал горестно:
- Не отпустят меня теперь. Конечно, ни за что не отпустят! У, сволочи. Лучше бы я просто их боялся, как все люди. Ну, сделай что-нибудь! - вдруг повернулся он к Лике.
- Не знаю, - робко сказала та. - Как я тебя напугаю? Я не пробовала бояться, когда надо... Наверно, это трудно.
- Ненавижу их, пакость мохнатую, - согласился Игорь. - Но не боюсь.
И он выудил кипу листков из очередной папки.
- Может, Кузьму с собой заберем, - предложил Стас. - Тогда и Игорь тут не пропадет, прокормят.
Крепенький домовешка, хамовато мозоливший Стасу угол правого глаза, зафыркал и наконец-то исчез. Стас захохотал и присел рядом с Ликой.
Откуда-то появился Антон. С полным презрением к обычаям, своей застенчивости и дневному свету он подошел прямо к ним. И сказал Лике:
- Спасибо за хлебушек. Стасик вот редко когда оставлял. Он с нами по-человечески, да только, сами понимаете...
- Я просто убрать забыла, - смутилась Лика. Она медленно порозовела, разглядывая Антона. Несмело улыбнулась:
- Наверно, вам здесь тоскливо без людей. Что я говорю, конечно же... Сейчас.
Она подскочила и бросилась куда-то, даже забыла о хромой ноге, - Стас только посмотрел с удивлением. Антон обрадовался так, что Стас взревновал. В конце концов, он тоже предлагал Антону перебраться к нему в Колечки, и не раз! Почему домовые не ушли вслед за людьми? Может быть, люди, уходя в спешке и смятении, просто их не позвали? Неужели они ждут, что люди, которых осталось так немного, смогут вернуться сюда? Разгрести жуткие завалы, снова поселиться в бетонных клеточках огромных домов, наладить громоздкую и неудобную систему отопления и водопровод. И в кого превратится домовой, когда вырастет новое поколение, которое перестанет бегать в город за остатками дармовой водки, а перегонит на самогон честно выращенную картошку? Они сейчас уже из скромных существ, живущих на стыке сна и реальности, превратились в каких-то извергов.
Лика уже бежала обратно, таща раскопанную где-то в мусоре старую резиновую галошу зеленого цвета.
- Вот, - сказала она, аккуратно ставя галошу на землю. - Вот вам сани, поехали с нами... ой, - она покраснела. - Пожалуйста, Антон, пойдем с нами, я буду рада!
- Антон, - вдруг догадался Стас. - Ты что, раньше жил в той квартире, с Ликой?
Антон поглядывал искоса. Его темнокожий нос каким-то чудом покраснел не хуже Ликиного, - а только нос был виден среди не то меха на голове, не то пышной шевелюры, бороды и усов. Из-за бороды и было распространено поверье, что домовой на свет рождается дедушкой.
- Антошка, - сказал Стас серьезно. - Я рад, что не жил в твоей... в твоем доме. Если бы жил, нам бы труднее было стать просто друзьями.
Антошка просиял, и, притянув к себе голову Стаса, шепнул ему на ухо:
- Спасибо за Лику.
И ухитрился втиснуться между ними, прижался теплым меховым боком. Лика засмеялась.
- Домой-то мы пойдем сегодня? - проворчал Стас.
Они пошли домой. Как раз на подходе к разрушенным районам их догнал Антон, и Стас вздохнул с облегчением - окончательно поверил, что из города удастся уйти.
- Стас, не переживай, - заявил Антон деловито. - И зови меня, когда снова пойдешь мародерничать.
- Ладно, ладно, - пробурчал Стас. - Ты уже собрал семью? Быстро.
-Семья? - Антон пригладил лохматый затылок. - Они у меня застенчивые.
Он махнул рукой куда-то в сторону. Очевидно, это означало, что жена с детьми скрываются где-то за стенами.
Первым шел Игорь, почти прежним своим размашистым шагом, только иногда останавливался и начинал бормотать: "Где-то здесь. Нет, где-то там". Лика обгоняла его, Игорь несколько секунд смотрел ей в спину, пожимал плечами и шагал дальше. Стас тоже с удовольствием рассматривал узкую спину девушки и с удовольствием вспоминал, как она цыкнула, уходя, на домовых. Домовым хоть бы хны, а вот Игорь, как ни странно, послушался. Время от времени девушка оборачивалась назад и улыбалась, глядя на Антошку, - из ее глаз впервые исчезло затравленное выражение, и на лицо - к некоторому удивлению Стаса - тоже было приятно смотреть. Последним семенил Антошка, он прятал за спиной от Стаса зеленую рваную галошу.
Апрель 2010