С посохом посуху, в ливень с зонтом, дело, наверное, кажется в том, что надо погулять - произношу на распев. Клаустрофобия особенно сильно стимулирует мои рейды. Одеться по погоде, которая всегда демонстрирует циклотемию! Не зная ни латыни, ни тем паче греческого, но не отличим от Беликова, бреду по протоптанной полувеком тропе, кроме меня никому на асфальте не заметной. Чугунными ногами ещё более углубляю полосу своего скорбного пути. На детской площадке, тоже выгнанный, но гипердинамизмом одиночка пытается подружиться с качелями. Они, кажется, предпочитают дружбе покой. Что становится очевидным, когда малыш их осёдлывает. Пассивный протест металлических сочленений, выраженный в двух нотах, но мальчик, видимо, туг на ухо. Ноты явно не входят в известную гамму, и это понятно почему. Их чередованием можно перепилить берцовую кость взрослого, не защитишь и второй. Не желая таких последствий, пытаюсь зайти за естественный звуковой барьер. Ретируюсь, не так быстро, чтобы не показаться неучтивым перед малышом и его вышедшей мамашей.
За домом, что ослабил звуки, - но интерференция не позволяет о них забыть полностью.
Белая позёмка приветливо волнуется около ног - кажется не совместимое явление с поздней весной и летом? Это засохший копроматериал тонкого помола, с возможными в нём яйцами гельминтов, альтернативно поселяющихся в печени человека, трудно извлекаемые скальпелем.
Вопрос "зачем выходил?", когда клаустрофобия уже свернулась мягким клубком, уже не заглушить и подталкивает обратно, к пенсионерке квартире...