Он исписался - приговор! Ведро скребёт по дну, сусеки, дочиста, подметены талантом, в местах лишь не доступных ещё лежит от озарений сор, оставленный поэтом, в оны времена, украшенным богемным бантом. Теперь он смотрит в дула черноту, как одержимый астроном в свой инструмент, в обойме, будто допинга заряды, сам на себя он смерти приказал - ату! А та лишь попросила- айн момент! Всегда готова услужить и без команды рада...