Волшебник молча курил, а Фродо морщил переносицу, размышляя. Даже сейчас, при утреннем свете, он ощущал тень, омрачившую ясное утро; виной тому были вести, принесенные Гэндальфом. Наконец хоббит нарушил тишину.
- Этой ночью ты начал говорить что-то странное, Гэндальф, - напомнил он. - Но потом вроде как спохватился - мол, о таких вещах лучше рассказывать при свете дня. Может, сейчас потолкуем? Ты намекнул, что мне угрожает опасность. С чего ты взял?
- Я приехал вчера. Иду по улице. Играют два хоббитёнка. Что-то не поделили, один и кричит другому: "Ты телепузик, я тебе не лекарь!"
- И что в этом такого? Словечко смешное "телепузик"! Интересно, откуда он его взял, сам придумал?
- Мне тоже стало интересно - откуда? Словечко это я уже слышал в ситуации отнюдь не игровой, и смешного там было мало! Я осторожно расспросил парнишку. Он позавчера стоял у калитки. Вдруг - раз, откуда-то прямо с неба сваливается страшный дядька в чёрном плаще и спрашивает его: "Эй, телепузик, а где живёт Бильбо Бэггинс?" Малому не понравилось и словечко, и как он говорил - шипел, как змея. "Ой, дяденька," - говорит, - "я только соседей знаю. А Бэггинсы на другой улице живут." Тот прошипел: "Ну, деревня тупая, я тебе не лекарь," подпрыгнул выше домов и исчез.
- Ты знаешь, кто это был?
...
- Девять Саурон пожаловал смертным людям, гордым и сильным, и с помощью колец уловил их в свои сети. Вот уже много веков, как они покорились власти Единого и стали назгулами, тенями, скитающимися под крылом Великой Тени, самыми страшными из слуг Саурона. Давно это было! А обороты "телепузик" и "я им не лекарь" - это любимые присловья назгулов...
...
- А почему они спрашивали про Бильбо, он же ушёл двенадцать лет назад?
- Чтобы восстановить историю Голлума и заполнить пробел, мне, конечно, пришлось поломать голову. Начал я с догадок, но теперь гаданиям конец. Я не предполагаю - я знаю. Я видел его.
- Голлума?! - воскликнул пораженный Фродо.
- Вот именно. Это надо было сделать обязательно - по возможности, разумеется. Я давно искал с ним встречи и наконец добился своего.
...
- "Теперь Бэггинс - воришка Бэггинс - заплатит за все!" Эту угрозу Голлум повторял на многие лады. Он ненавидит Бильбо и проклинает его. Более того, Голлум знает, откуда Бильбо родом.
- Но как же он это выведал?! - ахнул Фродо.
- Что касается имени, то Бильбо сам по глупости открыл, как его зовут. А где имя, там и страна, тут у Голлума сложностей не было, сумей только выползти наружу. И он выполз. Про тебя назгулы ещё не знают, потому что и Голлум знал только Бильбо. Как думаешь, много им времени понадобится, чтобы узнать, что Бильбо ушёл, и что ты остался вместо него?
...
Фродо откинулся к стволу и закрыл глаза. Сэм и Пиппин пристроились рядом и тихонечко запели:
Хо-хо! И горе не беда,
Когда хлебну из фляги,
В которой вовсе не вода,
А эликсир отваги!
И, как водилось в старину,
Под деревом я лягу
И лишний раз не премину
Наведаться во флягу!
- Хо-хо! - начали они снова, уже громче. И вдруг смолкли на полуслове. Фродо вскочил. С ветром долетел ритмичный писк, то длинными, то отрывистыми нотами ввинчивающийся в уши, жуткий, неизбывно злобный и бесконечно одинокий. Писк звучал и звучал, взвиваясь к небу, и вдруг оборвался. Все трое оцепенели: кто стоял - замер на месте, кто сидел - так и остался сидеть, чувствуя, как стынет кровь в жилах.
Молчание длилось недолго: до ушей хоббитов донесся ответный писк - гораздо слабее и словно издалека, но такой же леденящий. Наступила тишина - только ветер шуршал листвой.
- И что это такое было, по-вашему? - спросил наконец Пиппин, бодрясь, но все еще слегка дрожа. - Если птица, то я о таких в Заселье еще не слыхивал.
- Это не птица и не зверь, - подал голос Фродо. - Кто-то подавал условный сигнал.
Больше они об этом не говорили. Но подумали все о Чёрных Прыгунах.
...
Хоббит перевел взгляд на реку. Надежда в сердце погасла. Успеть к броду прежде Черных Прыгунов было невозможно: враги уже скакали наперерез. Глаза врагов холодно светились, глухие замогильные голоса взывали к Фродо, приказывая остановиться.
Страх захлестнул Фродо без остатка. О мече он больше не помышлял. Кричать было бесполезно - он только закрыл глаза и прижался к шее коня, крепко вцепившись в гриву. В ушах свистел ветер, колокольчики на сбруе бренчали дико и пронзительно. Вдруг на Фродо пахнуло могильным холодом, и ему показалось, что в него вонзилась ледяная пика, - эльфийский конь белой молнией промчался перед самым носом у ближнего Прыгуна.
Плеск! Брызги! У ног Фродо забурлила белая пена. Вскоре его с силой подбросило и откинуло назад - конь вылетел из воды и начал взбираться по каменистой дороге на крутизну. Брод остался позади.
Но преследователи не сдались. Одолев кручу, Асфалот повернулся и исступленно заржал: внизу, на противоположном берегу, выстроились в ряд все девять Прыгунов. Взоры их были обращены наверх. Фродо сник окончательно. Что может помешать им переправиться?
...
Предводитель, допрыгавший по воде уже до середины брода, угрожающе воздел руку. Фродо похолодел. Язык у него прилип к нёбу, сердце бешено заколотилось. Меч раскололся надвое и выпал из дрожащей руки. Эльфийский конь встал на дыбы и захрапел.
И вдруг оглушительный грохот и рев сотрясли речную долину - так ревет вода в горных реках, легко ворочая огромные валуны. Смутно, сквозь застящую глаза пелену, Фродо увидел, что река под кручей внезапно вздыбилась, словно на выручку ему ринулась целая кавалерия с белыми конскими хвостами на шлемах. Ему почудилось, что по гребням волн перебегает белый огонь, а воображение - если видение и впрямь было только плодом его собственного воображения - дорисовало среди валов белых рыцарей на белых конях с развевающимися гривами. Черные Прыгуны в мгновение ока были опрокинуты и сгинули в разъяренной пене.