Габдулганиева Марзия, Глуцкий Александр : другие произведения.

Нф-100: Врата Миров

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    ВНИМАНИЕ! Электронные копии с другой обложкой являются пиратскими копиями и распространяются без ведома авторов


  Марзия Габдулганиева
  Александр Глуцкий
    []
  Приключенческая научно-фантастическая повесть о взаимовыручке, альтруизме и героизме людей, волею случая оказавшихся участниками важных событий в спасении земной цивилизации. Герои типичны и вполне узнаваемы. Они оказываются втянуты в борьбу за выживание Земли перед грозящим уничтожением человечества. В повести поднимаются вполне реальные проблемы - эвтаназии, экологии, контакт с инопланетянами, перенаселение Земли, развитие психических возможностей человека. Главная мысль повести - мир будет существовать, и люди не исчезнут, пока есть любовь. Фантастическая составляющая - использование свойств света и психических возможностей человека для переноса во времени и пространстве.
  

ВРАТА МИРОВ

  
  Бюро реинкарнации
  
  С О Д Е Р Ж А Н И Е
  Глава 1. Красный конверт. Земля, 21 век
  Глава 2. Поиски друга. Земля, 21 век
  Глава 3. Валентин. Земля, 21 век
  Глава 4. В городе. Земля, 21 век
  Глава 5. Земля, 21 век. Тайна Бюро
  Глава 6. Круглый стол. Земля, 22 век
  Глава 7. Валентина, 22 век
  Глава 8. Земля, 21 век. Бюро реинкарнации
  Глава 9. Земля, 22 век. Валентина и незнакомец. Круглый стол
  Глава 10. Земля, 21 век. Небесные знамения
  Глава 11. В подвале Бюро. Встреча двойников
  Глава 12. Крушение символов. Перевернутая пентаграмма
  Глава 13. Двойники Павла
  Глава 14. Хронопереход
  Глава 15. Воскрешение Ильи
  
  Бюро реинкарнации
  
  Кто стучится в дверь ко мне,
  С толстой сумкой на ремне
  С цифрой пять на медной бляшке,
  В синей форменной фуражке.
  С.Я. Маршак
  
  Глава 1. Красный конверт. Земля, 21 век
  Если не знаешь, как объяснить то или иное необыкновенное явление, не отмахивайся от него, постарайся разобраться в причине его появления. А, если явление выходит за рамки привычных стереотипов, действующих и принятых в окружающем обществе? Тем более, вникни пристальнее и найди рациональное зерно, объясняющее эту необычность.
  С некоторых пор Павла Павловича сильно заинтересовало, как доставляется почта в их пенсионный поселок. После ночных дерганых сновидений постоянно всплывал в голове детский стишок про почтальона.
  В нынешнем двадцать первом веке, опутанном паутиной интернета, веке, освоившем быстрое перемещение из одной точки пространства в другую, эти строчки звучали смешно и неуместно.
  Но каждое утро Павел Павлович просыпался с навязчивым стишком в голове и непременно выходил на улицу, чтобы вглядеться в рассветное зарево между соснами, высаженными вдоль дороги. Именно там, по его мнению, должен был появиться неизвестный почтальон с письмом в конверте. Немного смущало то, что сон настойчиво повторялся каждую ночь вот уже в течение недели, не наведенный ли?
  Пенсионер Стерлигов был доволен жизнью. Что нужно человеку его преклонного возраста? Хороший дом, любящую жену - хозяйку, добрых соседей и незатейливое хобби. Нет, нет, Павел Павлович отнюдь не старик, он еще мужчина ого - го! Но что поделаешь, если закон о работе гласит, что мужчины старше шестидесяти обязаны отдыхать в силу прежних трудовых заслуг. И, чтобы отдых не показался убогим убежищем, всем пенсионерам государства предоставлялись равные возможности при выходе на пенсию. Отдельные привилегии могли получить те, кто заслужил их выдающимся вкладом в экономику или культуру страны. Павел Павлович заслужил привилегию доживать не в скученном районе однотипных домиков с небольшими палисадничками, а в настоящем сосновом бору, в комфортабельном коттедже из натурального дерева, с большим фруктовым садом и цветниками. Чем не рай, правда без поющих и танцующих гурий? Но наш новоиспеченный пенсионер не увлекался чтением религиозных книг ни в детстве, ни в юности, ни в преклонном возрасте, поэтому понятия гурий и рая его не тревожили, а на восторги гостей, появляющихся изредка в его хоромах, скромно отмалчивался.
  Так же скромно он молчал при перечислении всех его непроизносимых на широкой публике заслуг при выходе на пенсию. Скажем так, работал он в Бюро возможностей света и применения световых волн во всех сферах, необходимых людям, особенно в энергетике.
  Вечеринка - проводы состоялась на городской квартире, удобной для работы и ночевки, но неудобной для отдыха: ни тебе телевизора, ни мягких диванов, только рабочий кабинет с книжными полками и компьютером на огромном письменном столе, спальня с жесткой антигеморроидальной кроватью и маленькая кухонька.
  Собрался тесный круг друзей, соратников и, как это обычно бывает, больше говорили о науке, не забывая в промежутках между азартными спорами поднять чарочку за предстоящий заслуженный отдых юбиляра. Пенсионеров было двое - сам Пал Палыч и его друг Николай Иванович, старше его на три года. Николай выглядел грустно, даже понуро, что никак не вязалось с его вечным оптимизмом и грандиозными проектами, вынашиваемыми им периодически на зависть некоторым коллегам, рождающим одну умную мысль в десятилетку. Перед выходом на пенсию он спланировал свою будущую деятельную жизнь чуть ли не на десятки лет вперед, и отсутствующая задумчивая физиономия друга ой, как не нравилась хозяину.
  -Тост! Я хочу поднять тост за своего друга! Думаю, он понимает меня сейчас лучше всех и введет меня с завтрашнего дня в русло новой жизни, - Пал Палыч не предполагал, что эти простые слова что-то изменят, но надеялся вывести Николая из задумчивого состояния.
  - Конечно, введу, лишь бы кислород не перекрыли, - тихое бормотание не расслышал никто.
  Вскоре чествование юбиляра потекло непредсказуемо: в одном углу стола спорили о проблемах отцов и детей, в другом - говорили о дачах и ценах на бензин, немногочисленные женщины пытались устроить танцы, что не совсем получалось среди увлеченных разговорами мужчин. Хозяин выбрался на кухню за напитками, горячительными и не очень. Николай последовал за ним.
  - Старик! Мне пришло странное письмо! На конверте в правом углу - эмблема змеи, кусающей свой хвост. Обещают вечную жизнь.
  - Что? - рассмеялся Стерлигов. - Ты в своем уме?
  - Знаешь, не только я получил... Со мной советовались многие из АН.
  - Брось!
  - Не спеши. Ведь какие аргументы! Перенаселение Земли - никому не в диковинку.
  - Ущипни себя!
  - Да не ерепенься! Понимаешь, предлагают исключительно точное воспроизведение личности... Потом...
  - Ты на эту чушь, надеюсь, не запал?
  - Ничего не знаю... Обещают возродить мою личность, если я дам согласие... Словом, я должен добровольно уйти из жизни...
  - Давно температуру мерял? Ох, не нравишься ты мне...
  - Я долго думал. Пожалуй, соглашусь!
  - Не верю, что подобная чепуха укоренилась в башке моего лучшего друга! Ты пошутил? У тебя же планов громадьё?
  - Пусть так. Пошли к столу - гости заждались. Неприлично оставлять общество...
  Вечером гости расходились поадресно: кучковались те, кто ближе живет друг к другу и уходили вместе, сказывался пещерный стадный инстинкт ходить толпой в ночные часы.
  - Палыч, не проводишь? - спросил Николай, оставшийся в одиночестве последним гостем.
  Не хотелось выходить из квартиры, но просьба друга - закон. И Палыч молча вышел вслед за ним. Провожанки предстояли смехотворные - до соседнего подъезда. Разговор получился серьезней некуда. Николай снова вспомнил про письмо. Чувствовалось, что он встревожен и взволнован. Павел не знал, как его убедить.
  - Чепуха! И ты, ученый - материалист в ЭТО веришь? Кучка шарлатанов решила посмеяться над тобой, разыграть на отдыхе, а ты веришь? Посмотри на себя, какая немощная смерть, какое воскрешение, - негодовал Палыч.
  - Письмо сначала мне приснилось. Я посчитал его фантазией моего подсознания.
  - Пусть хоть сто раз снится и материализуется, но поверить в этот бред? Ты совсем заработался, три года не выползаешь никуда. Вот что я придумал; поедем ко мне на дачу, отдохнешь там, развеешься. Так я зайду к тебе утром, готовься.
  
  На следующее утро не хотелось вставать ни свет, ни заря: это святое - поспать до обеда в первый день отдыха, даже, если он уже пожизненный. Но из транспорта в район привилегированных дач есть только ранняя электричка, и надо успеть заскочить за Николаем. При выходе из лифта Павел Павлович столкнулся с почтальоном, раскидывавшем почту по ящикам с глухим ворчанием,
  - Не дают покоя людям, с первого же дня донимают...
  Николай не отзывался: ни долгие продолжительные звонки, ни стук в дверь не колыхали странное внутреннее безмолвие квартиры. Время поджимало и, отчаявшись, Пал Палыч стал трезвонить по соседним квартирам. Отозвались только в одной и то не сразу, долго рассматривали его в глазок, въедливым женским голосом расспрашивали, что как, да откуда. Когда терпение Стерлигова лопнуло до предела, нормальным голосом, но на полтона ниже мимоходом сказали,
  - Да верю, верю я, что друг, и в лицо давно знаю. Боюсь, нужна ли вам такая правда. Слышала, кричал он сильно ночью и затих, и что-то про дурацкие письма слышала, уходите быстрей - и добавили громко,
  - Надоели тут всякие, убирайтесь, а то милицию вызову!
  
  Странное исчезновение друга встревожило, но ненадолго. Николай Иванович славился своей эмоциональностью и вполне мог разговаривать во сне, что и услышала бдительная соседка. А вчера вечером они так неопределенно договаривались, что Николай мог сам уехать, не дождавшись Палыча: дорогу он знал, поскольку был у него в гостях не раз.
  Поэтому Павел спокойно собрался на дачу, надеясь, что друг встретит его там.
  По пути он приготовил покаянную речь по поводу вчерашней вечерней отповеди о конвертах, хотел сослаться на свой закоренелый материализм, не допускающий в жизни никаких непонятных и сверхъестественных явлений. А закончить хотел реальным предложением стать из физиков в отставке лириками на отдыхе: рыбачить, собирать грибы с ягодами, наслаждаться жизнью на природе.
  
  Друга ни на станционной платформе, ни на даче не было. Наверно, не смог нарушить распорядок своих грандиозных планов, человек увлеченный. Да и не обещал он Павлу поехать вместе на дачу, дальше приглашения разговор не зашел. На фоне окружающей идиллии далеко в подсознание ушли разговоры с Николаем, его безотчетный страх перед обычным конвертом. Размышляя о конвертах, странных снах, что стал видеть в последнее время, Павел благополучно добрался до калитки своей дачи. Странные сны - появление почтальона с навязчивой песенкой, жена, что-то упорно внушающая ему.
  Расплывчатая фигура в голубом промелькнула на повороте сосновой аллеи. Встрепенувшись, словно влюбленный юноша, Павел подался к калитке,
  - Не может, быть, Валя - Валечка, в том самом голубом плащике... Вот почему мне снился этот повторяющийся сон.
  - Я, конечно, Валечка, но не в плащике. А лучше - Валентин! Доброе утро, сосед! С кем это ты говоришь?
  Ударившись о закрытую калитку и заметив снаружи соседа Валентина, грузного кареглазого крепыша с едва заметной проседью на стриженой голове, Павел Павлович смутился и стал растерянно озираться,
  - Показалось мне. За поворотом Валя будто прошла мимо. Да, точно показалось, не высыпаюсь уже неделю, вот и мерещится.
  Женушка, милая сердцу его женушка уже лет двадцать, как покинула этот свет. Добрая и ласковая Валентина не смогла пережить смерть единственного сына в автомобильной аварии и тихо, и незаметно растаяла через год после его кончины.
  - Сердце отказало, - разводили руками врачи.
  
  Как не отказало сердце горем убитого мужа, знали только сослуживцы. Начальство нарадоваться не могло на рвение безотказного работника, а близкие друзья силком оттаскивали его от рабочего стола. Так и работал бы до сих пор, если б врачи не запретили из-за постоянных головных болей. Щадящего режима Павел Павлович не признавал, и его уговорили уйти за заслуженный отдых - мемуары писать, да по аллеям гулять.
  Фигура в голубом могла и померещиться, все-таки спазм сосудов нет - нет давал себя знать, вот и сейчас что-то назойливо шумит над ухом,
  - Оглох сосед, спишь еще с утра, вот и ты говорю, выглядываешь, уйдешь скоро...
  - Куда уйду? - очнулся мужчина, стряхнув навязчивое видение.
  - Ты недавно здесь, не замечаешь. Кто быстро уходит, кто-то долго в поселке живет. И все сначала ждут почтальона из-за поворота.
  - И письмо принесет...
  - Письмо? Да, помню. Видел конверт красный в руках у соседа справа. Ты у меня левый сосед, по кличке Молчун, это ничего, что я тебя так. А с правым мы чаще встречались, тот давно конверта ждал. Говорил, что это особо выдающимся пенсионерам приносят за заслуги, знак отличительный. А, Пал Палыч, что скажешь на это?
  Пал Палыч к молчунам себя не относил, но на фоне словесного вулкана утреннего собеседника он и впрямь мог выглядеть аскетом в безлюдной пустыне, где только шуршание змей и насекомых могло нарушить шуршание песка. Змеи... Что-то возникло неуловимым бликом в памяти из сна вдобавок к незатейливому почтальонскому стишку. Но словоохотливый сосед снова вторгся в течение ускользающих мыслей.
  - Так ты не знаешь, что все ждут этих конвертов? Красных. Кому через полгода приносят, кто по нескольку лет дожидается. Тут слушок прошел, что это - конверты долголетия. Посуди сам, кто в поселке собран: ученые, да заслуженные деятели всех мастей, цвет общества. Цвету - свет!
  Сосед, погруженный в собственные мысли, молчал, и новоявленный Цицерон медленно, словно ожидая, что его окликнут, побрел к своему дому.
  - Какой вы говорите, цвет конверта, Валентин?
  Валентин не откликался. Да и не было необходимости. Павел сразу запомнил, чем поразил конверт в его рассказе - красным цветом. А после меткой фразы соседа о свете и цвете, задумался, что цвет должен быть никак не красный, а зеленый или голубой. Если только это такие же предложения о долголетии. Ведь самый жизненный цвет, по его мнению, это зеленый - цвет весны, деревьев, леса, пробуждения природы. И, какие бы блага не сулило таинственное послание, внешняя его окраска могла иметь скрытое значение.
  Слова Николая о конверте с эмблемой змеи, слова соседа о красном конверте, как приглашение к долголетию, появление жены в запоминающихся снах - всё выстроилось в четкий логический ряд. Даже он, материалист, заметил, что есть общий смысл в череде мистических событий. Всплыли слова Валюши из сна,
  - Павлуша, запомни, что красный цвет имеет много смыслов. Выбери правильный, и ты все поймешь. Я не сама, не... не своей смертью...
  
  Глава 2. Поиски друга. Земля, 21 век
  Полные красок сны снятся только в детстве. Не детство ли окутало меня своим безмятежным покрывалом, посылая волшебные, словно разноцветная мозаика, сны? Странно. Телефонный звонок, как будто наяву. Я иду к двери, открываю, а за ней - пустота. Значит, приснилось. И ложусь досыпать, видеть этот калейдоскоп цветов. Снова звонок. Пытаюсь сообразить, где я нахожусь. Есть верная примета; если протяну руку и дотронусь до себя, значит, это не сон. Протягиваю, дотрагиваюсь, рука чувствует тепло и упругость тела. Не сплю. Поднимаюсь, открываю дверь, за ней вновь - пустота. Все-таки сон. Второй раз во сне мне дают звонки - предупреждения. О чем он, этот звук, надо прислушаться. Должен быть и третий. Третий звук звучит узнаваемо. Это слабый шепот моей Валентины,
  - Павел, Павел...я не...
  - что, что...?
  - Валя, Валечка, - Павел неуклюже перекатился со спины на правый бок, пытаясь вырваться из пелены сна и наяву увидеть жену. Но сон не отпускал,
  - Красный - цвет красоты, жизни, огня, мужества, красный - бессознательное, физиологическое. Этот цвет - обозначение опасности, запрета. Запомни, запомни...
  Просыпаться не хотелось. Утренние лучи солнца пробивались, скользя по стенам комнаты в несмелых попытках согреть и осветить пространство спальни. Бредовый полусон - полуявь не отпускал сознание, держа своими щупальцами, парализуя волю. Или мобилизуя? Первые летние дни у бабушки в деревне - вот что напомнил Павлу необычный сон. Сунешь краюху хлеба в карман и на речку. Речкой ее можно было назвать с натяжкой, ручей маленький, воды по щиколотку, но зато как помесишь глину с полдня, строя запруду, так сразу по колено наберется. За оставшиеся полдня отмоешься в ручье и носишься по лугу в догонялки, дергая иногда сочный конский щавель, да облизывая палочку с муравьиной кислотой. Есть - то хочется, а краюха хлеба уже давно до крошки из кармана выужена. Вечером только и хватает сил упасть на полати и всю ночь то ли спать, то ли бодрствовать, видя во сне то траву, то лес, то ручей - все яркое, красивое и загадочное, как в сегодняшнем сне.
  Но этот сон был наполнен незримым присутствием жены. Она пыталась ему что-то сказать, но как только доходила до главного, тут же исчезала. Бред какой-то! Никогда не верящий в потусторонние силы, тем не менее, он почти готов был принять на вооружение слова Валентины, уж слишком все неожиданно совпало: сны с предупреждениями, слова соседа, откровения друга. Всему этому должно быть материальное объяснение, не верил Пал Палыч, что мистические события в жизни возникают без участия человека
  Так что здесь главное? Красный как символ радости и богатства или красный как предупреждение об опасности?
  Снаружи в отрывочный сон вплеталась неотвязная мысль, что нужно что-то срочно сделать наяву. Луч солнца, скользнувший по лицу в просвет между занавесками, вывел Павла из сонного состояния, и он наконец-то проснулся. Прилипчивая мысль прояснилась: еще с вечера он хотел поговорить с соседом про конверты и выяснить, сколько человек в их дачном поселке получали такие конверты. А главное, надо было узнать, чем закончилась эта эпопея для адресатов. Следующее - срочно съездить в город и найти своего друга. Сейчас Пал Палыч сильно жалел, что не поверил его словам, его беспричиному страху.
  - Ведь уехал на дачу. Глупец, не выяснил, не дождался, - ворчал он под нос, готовя немудреный завтрак, как любил - омлет с помидорами и сыром. Были у него когда-то мечты, выйдя на пенсию, баловать своих внуков и внучек, что сын ему подарит, омлетами изысканными да ухой, собственноручно приготовленной на костре у реки.
  - А вот ведь как оно вышло, один - одинешенек, сам себе хозяин и сам себе гость,- проговорил вслух пенсионер и, вздрогнув от звука, тут же замолчал. Не хватало еще, чтобы сосед услышал, подумает, что совсем с ума сходит Молчун, то ему жена мерещится, то с яичницей разговаривает.
  - Вот и надо больше с соседями общаться, а то скоро с мебелью разговаривать буду, да с женой во сне, - с такими мыслями после завтрака он направился к соседу. Валентин сидел на скамеечке у калитки, будто поджидал его специально.
  - Долго спишь сосед, хорошая у тебя нервная система, - такое обращение утвердило Палыча в своих мыслях. Его ждали.
  - Здравствуйте! Не знаю, как начать...
  - Уже начал... еще вчера.
  -Тогда с вашего позволения, продолжу вчерашний разговор.
  - И выложишь свои подозрения... Ничего, что я на "ты", мне так сподручнее, соседи все-таки.
  - Как Вы узнали?
  - Кончай тыкать! Несложно догадаться, ты никогда так рано не вставал и с утра не прогуливался. Но все равно уже поздно.
  - Что поздно?
  - Утренняя электричка уходит через полчаса. Все вопросы твои решаются в городе. Спеши, там будут ответы, если успеешь.
  - Кто ты? О чем ты? Куда успеешь?
  - Наблюдательный я. Спеши, вечером поговорим. Больше, чем сообщил вчера, я не знаю, - и сосед встал со скамейки, намереваясь уходить.
  - Погоди! Сколько человек получили конверты?
  - Приедешь с новостями, вместе разберемся.
  
  Город после недели проживания в поселке показался чужим и отстраненным. Так обычно примеряешь одежду при смене сезона, вроде бы и твой пиджак, а сидит по-другому. Дневные улицы жили по одним им ведомым ритмам: сновали прохожие, двигались трамваи, автобусы со скрипом открывали раздвижные двери, дети с мамашами и бабушками чинно стояли на перекрестках, подростки щеголяли татуировками и кольцами в ноздрях и ушах, явно желая произвести впечатление на окружающих - все, как обычно, и Павел Павлович успокоился. Тревожные ночные сны, красные конверты - взбредет же в голову такая чепуха. Путь его с автобусной остановки домой шел мимо дома Николая Ивановича, грех было не заглянуть сразу. На двери квартиры, прямо там, где был замок, красовалась огромная сургучная печать. От нее шла тоненькая ниточка, почти как волосок, и заканчивалась на дверной ручке. То есть не заканчивалась, а была аккуратненько привязана. Павел замер у двери и тут же интуитивно продолжил путь до соседней квартиры. Звонить нет никакого смысла, а узнать об исчезновении друга не у кого. Надо уносить ноги, пока никто его не заметил.
  Успокоился он только в своей квартире. Кинув в коридоре ворох газет и рекламных проспектов из почтового ящика на тумбу под зеркалом, он лихорадочно пытался спланировать, что теперь ему надо сделать. Первоначальный порыв - расспросить обо всем соседей друга, сразу же отпал, кто знает, может, за квартирой следят. Самое верное, сходить в районный отдел ЗАГСА и узнать, не прошла ли регистрация о смерти такого гражданина N.
  Сказано, сделано. Адреса всех нужных человеку при жизни учреждений давно были собраны в записной книжке жены, которую Павел унаследовал после ее смерти. Сложив в портфель всю почту, он отправился на поиски.
  Вот так и получается, что при жизни надо много, а в момент рождения и смерти только ЗАГС. Записать, что человек родился и умер: две точки, между которыми прямой или извилистой линией прокладывается жизнь.
  Получить устную справку в ЗАГСЕ оказалось муторным делом. Сначала женщина, восседавшая за изящным пластиковым столиком, долго рассматривала паспорт посетителя, страничку за страничкой. Затем меланхолично стала пролистывать на компьютере списки умерших за последнюю неделю, заодно выпытывая,
  - Вы уверены, что Николай Иванович умер?
  - Как я могу быть уверен, я его не хоронил,
  - Не все хоронят, некоторые кремируют, это модно. Как он относился к моде?
  - К моде? Покупал то, что предлагали магазины.
  - Какой Вы непонятливый, гражданин. К моде на кремирование. Некоторые даже пишут завещание, где надо развеять прах, так мы совсем недорого эти просьбы выполняем. Если хотите, я могу показать вам прейскурант, есть совершенно новые и безболезненные методики
  - Безболезненные??? Я не ослышался?
  - Понимаете, простите... нам предложили опрос..., - пропагандистка кремации стушевалась и преувеличенно бодро продолжила,
  - Нет никаких записей по вашему запросу, обращайтесь в поликлиники.
  Что можно было сказать в поликлинике? Что неделю назад друг жаловался на странные письма, ночью соседка слышала крики, а сегодня его квартира опечатана? В здравом уме даже не стоило обращаться с такими вопросами. Но, повинуясь чувству вины перед исчезнувшим другом и радуясь тому, что его не нашли в списках умерших, Стерлигов направил свои стопы не в поликлинику, а сразу в больницу, семиэтажку в обиходной речи. В фойе висели списки пациентов всех отделений семиэтажной клиники: в терапии, неврологии фамилии N. не было. На всякий случай Павел внимательно прочел списки больных в остальных отделениях, мало ли, могла сбить машина - хирургический больной, мог упасть и получить сильный ушиб - травматологический, и так далее, вплоть до гематологии, исключив только гинекологическое отделение. При всем своем желании за неделю превратиться из мужчины в женщину сложно.
  Николай Иванович ни в одном отделении не числился, исчез бесследно. Оставалась психиатрическая клиника. Несмотря на то, что город их был маленький, почти изолированный от внешнего мира, но клиника соответствовала по уровню крупному областному центру. Поговаривали, что чаще всего пациентами психушки становятся ученые от своих заумных опытов. Но говорили еще, что там они содержатся в отличных помещениях, продолжают работать и даже не подозревают, что находятся в психиатрической больнице. Говорили также, что изолируют их туда, когда их опыты подходят до определенного предела, который не положено знать всем, особенно простым обывателям.
  Павел знал, что эти россказни лишь наполовину правда, но подходить добровольно к этой клинике не хотел бы, не хотелось печальных воспоминаний. Когда еще его сын был жив, он увлекся религией и захотел стать священнослужителем. Парень, ночами гоняющий на мотоцикле со стайкой байкеров, не хотел ни о чем другом слышать, кроме духовной стези пастыря. Мать уговорила негодующего материалиста - отца дать сыну свободу и отпустить его в духовное училище в соседний город в двухстах километрах от них. Небольшое расстояние и надежда на то, что там сын не попадет под пагубное влияние алкоголя и наркотиков, сыграли решающую роль. Сын уехал, но вернулся через полгода, прогремев на весь город своим возвращением.
  Все дело в голубях. Он всегда любил голубей, его мальчик, и в училище тоже каждый день подкармливал птиц на подоконнике общежитской комнаты и заразился от них каким-то вирусом. Перед рождественскими каникулами у юноши неожиданно подскочила высокая температура, и Илья собрался домой, всего-то два часа на электричке, там дом, мама, теплая постель с малиновым вареньем. Кураторы увидели в этом поступке симуляцию болезни с целью повидать родителей и запретили ехать, объяснив необходимостью присутствовать на рождественских службах. Илья не послушался и уехал, хорошо, ума хватило дать телеграмму домой, что едет. Боялся, что не останется сил добраться до дома с вокзала.
  ***
  На электричке, прибывшей из соседнего города, сына не было. Валентина сходила с ума, говорила, что с сыном несчастье, что она чувствует, что Илью где-то спрятали. Павел тогда с ног сбился, отыскивая пропавшего. В поезд сын сел, телеграмму подал сам с вокзала, нашлись люди, кто это видел. Но студент домой не доехал.
  Пришлось Стерлигову ехать в училище, выуживать концы почти детективной истории с нешуточной пропажей. Поездка в училище привела его в состояние ярости: и сын-то у него непослушный, и вопросов много задает, и вот сбежал, несмотря на запрет. Ведь, если болен, то и словом можно вылечиться. И пора ему не о мирском думать, а молитвы усерднее читать, а то в последние дни заговаривался, чушь какую-то нес, не иначе, одержимый. Несолоно хлебавши, несчастный отец уехал обратно.
  Город тем временем гудел слухами: из психушки сбежал маньяк, прыгнул со второго этажа на мотоцикл, стоявший под окном, протаранил забор и уехал.
  Валентина ждала на пороге и нервно втащила мужа в прихожую,
  - Скорей? Илья вернулся.
  - На мотоцикле? - осенило Павла
  - Да, горит весь, температура под сорок, сказал, что на предыдущей станции сняли с поезда и повезли в клинику по запросу из училища...
  Вот тогда и помог им Николай Иванович, отвез ночью их сына к знакомым врачам, помог спрятать до полного излечения....
  Тягостные воспоминания нахлынули и не отпускали. Павел Павлович решил вернуться в поселок и просить помощи у соседа. В психиатрическую клинику ноги не шли.
  
  Тем временем город готовился к вечеру. Реагируя на освещенность, срабатывали реле времени, и почти одновременно зажигались уличные фонари. Огоньки окон светлели по прихоти хозяев. Там, где они уже вернулись домой, вспыхивали желтые квадратики и пока не занавешенные шторами, открывали уличным прохожим личную жизнь - почти все жители копошились на кухнях, вероятно, готовили ужин. Павел Павлович бесстрастно скользил глазами по разным квартирам, а ноги сами шли проторенным и знакомым маршрутом на пригородный вокзал, к вечерней электричке.
  Ни одного ответа на свои вопросы Павел в городе не получил, и решил попытать счастья в разговоре с непонятным и странным соседом. Казалось, тот что-то знал, но недоговаривал.
  В кассе очереди не было, и ученый не спеша протянул деньги, но неожиданно почувствовал что-то подобное комариному укусу в шею. Удивившись вредным насекомым, которым нипочем любое жилое пространство, Пал Палыч взял билет и отошел от кассы, но его не отпускало ощущение того, что кто-то пристально смотрит ему в спину, хотя вокзал пустовал.
  - Чепуха, намаялся за день, - подумал Стерлигов и сел в зале ожидания. Пытаясь привести в норму результаты своих поисков, он пытался разложить по полочкам свои ощущения от невозможности найти исчезнувшего человека в современном городе. Хорошо еще, если у пропавшего есть родственники или близкие знакомые. А так проживи десятки лет рядом, на одной лестничной площадке, но если не работаешь вместе, то и не узнаешь никогда не только о жизни соседей, но даже, как их зовут. И, наверное, счастье, что этот информационный вакуум заполняют любопытные соседки, чье хобби подглядывать в замочную скважину и подслушивать за дверью может оказаться ценным и полезным.
  
  Сейчас город представлялся ему в виде чудовищного спрута с множеством гибких щупалец, похожих на улицы. Каждое щупальце, как живое, медленно втягивало свою добычу на ночь, смаковало ее, пощелкивая электрическими огнями, и, сытно урча, переваривало душной ночью, а утром выплевывало всю пережеванную массу в поисках новой пищи. И каждое утро, улицы недосчитывались многих и многих, кто стал ночной жертвой гигантского монстра - спрута. Так и Николай, его друг исчез бесследно.
  - Нет, не стоит идти на поводу своей боязни, - с такими мыслями Павел встал и решительно зашагал с вокзала. Он решил все-таки сходить в психиатрическую лечебницу. Именно туда могли поместить его друга за неадекватные разговоры.
  
  Глава 3. Валентин. Земля, 21 век
  Уехал сосед. Ну и тип мне достался. Ведь я с моими заслугами мог выбирать объекты для наблюдения сам. Разленился, совсем разленился. Купился на вольное дачное житье, и что субъект - пенсионер спокойный, постоянно сидит дома. Интересно, сообразит ли он проглядеть почту домашнюю, или опять займется другим. Да что это я, надо мне за ним проследить, пора машину выводить из гаража.
  Так думал Валентин после утреннего разговора с соседом, Павлом Павловичем. Его присутствие в этом поселке объяснялось одним - служебным расследованием, проще говоря, слежкой за профессором. Вспоминая, как все это начиналось, Валентин нет-нет да поеживался от странного чувства нереальности происходящих событий. С месяц назад его вызвали в кабинет начальства, с предписанием явиться точно и в срок. Секретарь, строгая, почтенных лет дама, тайно благоволившая к подтянутому, аккуратному и галантному офицеру, испуганно, как ему показалось тогда, взглянула на него. Но он не обратил на это внимания, по привычке как бы отвлеченно слушая ее наставления,
  - Валентин Александрович, Вас там ждут, но зайти надо минута в минуту.
  - Уже время.
  - Да, да, конечно, не удивляйтесь ничему, многие..., не докончила она фразу, по селекторной связи послышался голос начальника,
  - Пригласите следующего.
  В кабинете, кроме начальника, генерала по званию, но в штатской одежде, находился еще один человек. Не о нем ли пыталась предупредить секретарша? Незнакомец сидел сбоку стола, так что Валентину оставался стул напротив, куда он и сел после приветствия и замолчал, ожидая начала разговора.
  - Вот, значит, вы какой, - первым заговорил незнакомец, наслышаны о вас, наслышаны. И надеемся, что вы нам поможете.
  Валентин молчал, ожидая объяснения от начальника, да и субординация не позволяла первому отвечать в его присутствии. Начальник заговорил,
  - Я вас рекомендовал, хоть вы и не очень любите такие дела... щекотливые. Но исходил из одного требования наших.... Коллег. Им нужен человек, курировавший институт (прозвучала аббревиатура, обозначавшая наивысшую степень засекреченности научного института).
  Валентин насторожился, но внешне это проявилось только в том, что он сел более расслабленно, обманывая окружающих своей позой. Явные паузы в словах начальника и нарочитое произношение слова "коллеги" с заглавной буквы означали, что генерал не на шутку встревожен, и придется брать на себя большую долю ответственности в разговоре с таинственным посетителем.
  Вступительную речь генерала продолжил гость, ровным безинтонационным голосом, лишенным малейших признаков эмоциональности,
  - Дело несложное. Надо проследить за одним ученым. Нам крайне интересны его разработки в области продления продолжительности жизни, а также использования солнечного света, как источника дешевой энергии.
  Сухая бесцветная тональность гипнотизировала. Встряхнув головой, чтобы избавиться от звукового наваждения и повернувшись лицом к посетителю, чтобы говорить, видя его глаза, Валентин решил пойти ва-банк, и чуть не споткнулся.
  Глаза незнакомца, они не были глазами в прямом смысле слова. Валентин видел пред собой два зеркала, в каждом из которых был он сам, пытающийся что-то сказать с гримасой боли на лице...
  - Наваждение, померещилось, - Валентин моргнул и снова взглянул: и увидел обычного человека, с удлиненными глазами, но зрачки у него были расширены, как у курильщиков опиума.
  
  Нет, не может быть, чтобы здесь, в этом кабинете, такой! Но факт остается фактом, начальство шантажируют. И все теперь зависит от него, Валентина.
  - Да, я готов, начальству виднее, кого выбрать на работу. У меня есть выбор? Видите ли, никогда не служил ищейкой, это не мой уровень.
  Генерал начал постукивать по столу костяшками пальцев, что означало одобрение, и Валентин продолжил,
  - Если это элементарная каждодневная слежка за человеком, то я вправе отказаться. Я курирую научные институты, у меня огромный опыт в выискивании рациональных зерен в куче научной галиматьи, а вы хотите меня использовать, как собаку-ищейку.
  -Так-так, отказ, как я понимаю, - незнакомец занервничал, голос его наполнился человеческими интонациями, - Это не совсем слежка. Это способ уберечь известного ученого от непредвиденных несчастных случаев и поступков, мы слишком ценим его жизнь.
  - Вы хотите, чтобы я его охранял? Так бы и сказали, - нарочито обрадованно воскликнул Валентин, чувствуя, как напрягся генерал, пальцы его больше не отстукивали победный марш, а перешли на "Прощание славянки".
  - Когда и где меня представят?
  - Не представят, - заговорил генерал, продолжая отбивать "Прощание", - надо следить инкогнито, и сообщать им, - легкий кивок в сторону посетителя.
  - Понимаете, мы не хотим вас заставлять, соглашайтесь добровольно. И не хотим нервировать профессора тем, что его охраняют, пусть работает в привычном для него режиме.
  - Ну, конечно, соглашайтесь. Повелительное наклонение с "добровольным" согласием никак не сочетается, - Валентин молчал, думая, как ответить, и понимая, что самое верное сейчас - согласиться и договориться о передаче информации генералу в присутствии шантажиста.
  Посетитель, расценив, затянувшееся молчание по-своему, продолжил,
  - Может быть, вас это убедит?
  Тут же, как по невидимому знаку, открылась дверь и заглянула секретарша,
  - К вам посетитель, говорит, вызвали срочно.
  Генерал молча и обреченно кивнул головой.
  Вошел моложавый человек, на вид лет сорока. Он остановился на пороге и поздоровался, ни кому конкретно не обращаясь. Увидев незнакомца, заулыбался ему, похоже, он его знал. Так оно вероятно, и было, поскольку генерал молчал, а незнакомец взял нить разговора в свои руки,
  - Здравствуйте, профессор!
  - И вы не болейте... Хотя пергидроз может...
  - Расскажите о своем открытии! Ведь это ноу-хау.
  - Ду юс спик инглиш?
  -Ес, я ду.
  - А русский язык не забыли?
  - Собственно... к чему этот вопрос?
  - Сказали бы: изобретение. Не надо говорить чужеродные слова, если родным языком можно выразиться.
  - Ну, это... Однако, профессор, расскажите о вашем открытии.
  - Значит так. Придумал витамин...
  - Очень интересно!
  - Не перебивайте!... Ох... Что я хотел сказать?..
  - Витамин какой-то...
  - Да! Принимать по чайной ложке перед сном.
  - Вы утверждаете, профессор, что ваше... хм... изобретение дарует людям большую продолжительность жизни.
  - Да.
  - Простите, сколько вам лет?
  - Сто шестьдесят.
  - Вы не ошиблись? Я правильно услышал?
  - Да.
  - И как действует ваш эликсир?
  - Что?
  - Как...
  - Я понял. Расскажу. Клетки плодятся. А после моего препарата отпадает необходимость похорон.
  - Неужели?
  - Да.
  - Что же будет с телом?
  - Рассыпается. В прах. Собрал веником на совочек и - выбросил.
  - Здорово!... Но что с вами?
  Он не ответил.
  Генерал, сохраняя самообладание, позвал по селектору уборщицу.
  - Напылили! - сказала та, убирая под стулом недавнего гостя.
  Шок, вот что тогда испытал Валентин. Но у него хватило самообладания, спросить, не отводя глаз от шантажиста,
  - Вы полагаете, это этично так поступать с учеными?
  - Что вы, не думайте о нас плохо, профессор случайно проглотил свой новый витамин, а мы узнали. Вот в этом и заключается ваша задача, уберечь под... охраняемого от подобных шагов.
  
  Валентин сразу понял, что демонстрация этого жуткого опыта по мгновенному превращению человека в пыль проводилась специально для него, как устрашающая мера. Неизвестно, кем был этот шантажист - пришелец, но он не знал о главной способности характера Валентина, за которую его считали самым выдающимся специалистом в своем деле, профессиональной разведке. Любое давление вызывало в нем противоборство, упорное несогласие с такими методами, и вот тогда его талант раскрывался полностью, разведчик раскрывал самые запутанные дела, проворачивал самые сложные операции. Не зря генерал в самом начале встречи подчеркнул, что Валентин Александрович - самый лучший специалист. Теперь все встало на свои места: генерала шантажировал кто-то явно чужой, поскольку их служба подчинялась напрямую президенту государства. Следовательно, этот шантаж нес прямую угрозу государству, и Валентин должен был взяться за дело и, раскопав его истоки, предотвратить неведомую угрозу.
  ***
  Подопечный ученый, его сосед Павел Павлович, сразу же ему понравился. Он только что вышел на пенсию, наслаждался отдыхом, и только невидимый охранник хотел завязать с ним соседскую дачную дружбу, как события стали разворачиваться непредсказуемо быстро. Одним из указаний Пришельца было условие, что слежка продолжается до момента получения подопечным красного конверта с печатью в виде змеи. Павел Павлович вроде бы еще не получал конверта, но слишком часто упоминал о нем и своем друге, получившем злополучное послание. Пришлось подтолкнуть профессора на активные действия, а самому неотступно следовать за ним на машине, отслеживая его передвижение по городу. Валентин подумал даже, что при прочих обстоятельствах из профессора мог выйти отличный детектив - сыщик, так грамотно и логически верно он искал своего пропавшего друга. Вот и сейчас Павел направился после городских поисков на дачную электричку с сумкой через плечо. Из поселка он выезжал без сумки. Значит, захватил с собой из городской квартиры почту или одежду.
  
  Валентин проследил, как ученый дошел до кассы и купил билет, и затем со спокойной совестью направился к своей машине, припаркованной в тени раскидистых кленов. На машине он обгонит соседа и встретит его на скамеечке у своего дома. Никуда тот не денется, мимо его дома обязательно пройдет. До отхода пригородного поезда оставалось чуть более получаса, можно было вздремнуть за рулем, а то постоянная слежка за клиентом его порядком утомила.
  - Квалификацию теряю на дачных просторах, - подумал он и замер, ощутив неотступное внимание к своему затылку.
  - Не теряете, но засиделись. Мы от вас ждали более активных действий, - бесцветный голос шантажиста послышался сзади, - Не оборачивайтесь, меня там нет, но не мешало бы проследить за своим подопечным, он сейчас собирается в психиатрию наведаться, не рекомендую его туда пускать.
  Действительно, Павел Петрович энергично уходил с вокзала в сторону автобусной остановки.
  Валентин, насвистывая "Прощание славянки", завел машину и медленно двинулся в сторону, указанную непрошенным, внедрившимся в его мысли, ментальным захватчиком.
  
  Глава 4. В городе. Земля, 21 век
  Наука ничего не знает точно о жизни и смерти... Сколько веков существует человечество, сколько обрядов придумано для захоронения, сколько ритуальных обычаев исполняется, а человек до сих пор не верит в смерть и наивно полагает, что после смерти ничего не меняется. Иначе к чему эти все поминки в определенные дни, молитвы с обращениями к умершим, молитвы за упокой. Ведь, если за ныне здравствующих читают молитвы "за здравие", а за ушедших в мир иной молитвы "за упокой", то чем они отличаются друг от друга? Может, в мире ином "за упокой" и есть за здравие? Мир иной! Даже само название не говорит о смерти, а о другом мире. И как это такие очевидные вещи не доходили до его сознания?
  Иррациональные мысли, пугая своей необъяснимостью, ворочались в голове Павла по дороге в больницу. Город уже миновал стадию вечернего погружения, и постепенно начинал утопать в тягостной полутьме ночи. Стерлигову это было на руку, он не собирался идти через приемный покой и официально расспрашивать дежурных на постах о своем друге.
  Все, кто хотел пройти в больницу, минуя строгие посты, знали о существовании служебных входов. Эти двери всегда закрываются позже, находятся со стороны, противоположной парадному, и, если пройти через них уверенным шагом, тебя примут за спешащего по делам медработника. Так случилось и в этот раз. Накинув на себя белый халат с вешалки у входа, Павел, не спеша, пошел по палатам, изображая из себя дежурного врача и надеясь, что не попадется на глаза медсестрам. Обычно во время пересменки в больницах наступала час затишья, но стоило проявить осторожность
  Он переходил из палаты в палату, радуясь тому, что здесь всего два этажа. Внутренне боясь увидеть в своего друга в любом из этих состояний, Пал Палыч внимательно всматривался в пустые лица явных идиотов, вздрагивал от умных взглядов шизофреников, осторожно заглядывал сквозь стекла в буйные палаты. Ни в каком обличье, ни в каком виде Николая не было. Облегченно вздохнув, Павел также через служебный вход выбрался на улицу.
  
  Задний двор освещался одним фонарем, висящим над крылечком с тремя ступеньками. Света от лампы хватало только на эти выщербленные ступени, поэтому Павел медленно спустился, постепенно погружаясь в окружающую темноту. Он постоял немного, чтобы глаза привыкли к смене освещенности, и также медленно тронулся к больничным воротам. Внезапно клещи, подобные механическим, сдавили ему голову и Стерлигов притормозил.
  С этого момента Павел Павлович ничего не помнил. Ни, как оказался в вагоне поезда, ни того, как добрался до дома, ни того, как заснул в своей одинокой постели на даче. Разбудил его телефонный звонок. Непонятный звонок: трель звучала как будто из-под потолка, а не из телефонной трубки. Проснувшись от звукового сигнала, Павел долго недоуменно смотрел на люстру, силясь уловить связь звонка с направлением звука. Трубка телефона не имела никакого отношения к звонку, это он уяснил, но навязчивая трель требовала ответа.
  - Хоть бы кто-нибудь трубку снял, подумал он раздраженно, уже не пытаясь выяснить источник звука. Тут же в ухе прозвучал ответ, словно отзываясь на течение его мысли,
  - Алло!
  - Алло! Я слушаю.
  - Вы получили уведомление?
  - Алло. Кто говорит?
  - Вам письмо пришло?
  - С кем я говорю?
  - Значит, читали.
  - Кто вы?
  -Это не важно. Но я бы советовал вам следовать каждой букве послания.
  -Алло!
  - Вы не понимаете, куда ввязались. Идите в бюро! Поверьте, так будет лучше для всех.
  Павел бросил трубку. Неприятно слушать шизофренический бред, и, возможно он ему снится... Вот, опять звонок,
  -Алло!
  -Не стройте из себя героя! Ваша никчемная жизнь не стоит благополучия земли! Идите в бюро.
  - Мне кое-что удалось узнать! Это кажется невероятным, но вы...
  - Если вам дороги ваши близкие - подписывайте контракт с Бюро.
  - Но ведь вы... вы - это я!
  - Напрасно вы такой прозорливый!
  - Вы не ответили.
  - Напрасно... мне очень жаль.
  - Откуда вы появились? Зачем?
  - Глупый вопрос.
  - Что вам от меня надо?
  - Идите в Бюро. Вам всё объяснят.
  - Я прошел четыре войны...
  - Знаю.
  - А я знаю - вы появились, чтобы разрушить человеческое общество.
  Тишина. Тишина. И ошеломляющее узнавание - только что Павел говорил с самим собой. Это не сон. Перестала звенеть люстра, телефонная трубка отозвалась знакомым звуком скрипа рычажка.
  - Вы слышите меня?
  - Любопытство наказуемо. Вам невдомек, но таков закон Вселенной. Мне очень жаль.
  - Алло!
  - Больше увещеваний не будет. Идите в бюро!
  - Эй, ты! Я не понимаю, откуда ты взялся... ты появился мне на погибель! Ты - это я... А своим местом в жизни я не собираюсь делиться.
  - Мне очень жаль. Случилось неотвратимое...
  - Найду тебя и...
  - Бессмысленно продолжать разговор.
  - Не знаешь, кто я такой! Я... я...
  - Сходите в Бюро.
  - Я тебя...
  - Так уж сложилась объективная реальность. Одному из нас не жить.
  - Вот я...
  Гудки...
  
  Глава 5. Земля, 21 век. Тайна Бюро
  Часы показывали шесть утра. Стерлигов, с досадой на сумбурный разговор, неохотно поплелся в ванную комнату. Неприятное чувство, овладевшее им во время раннего звонка, не отпустило даже после контрастного душа. Временами у него возникало ощущение, что он говорил сам с собой или с сумасшедшим. Надо бы послушать магнитофонные записи или видеосъемку последних лет, чтобы услышать свой голос со стороны, подумал он мельком, но тут же и забыл о своем намерении. Обязательные утренние процедуры, приготовление завтрака, завтрак, поглотили его внимание полностью. И только то, что совершенно неожиданно для себя он стал просматривать за чаем кипу газет, взятую им на городской квартире, выдавало, что он выведен из душевного равновесия. Никогда Пал Палыч не позволял себе такого - портить городскими сплетнями, как он называл прессу, начало трудового дня. Хотя сегодня день предстоял совсем не трудовой, вчерашние поиски друга выбили его из колеи, да еще этот звонок...
  Просмотрев незначащие заголовки статей, которые не зацепили ничего в его сознании, он раздраженно отодвинул газеты. Что это? В ворохе серой бумаги мелькнуло что-то красное. Дрожащими руками Павел начал отшвыривать одну газету за другой, и какого чёрта выписал так много, если читать в них нечего, одна другую повторяют. Вот... вот он! Красный конверт.
  Утренний звонок казался теперь не досадным, а скорее тревожным. С нетерпением он глянул на дату доставки... да, так и есть, день, когда пустился на поиски пропавшего друга. Даже не открывая конверта, ученый прекрасно знал, какой текст увидит внутри:
  "Уважаемый Павел Павлович! Принимая во внимание Ваши неоценимые заслуги перед государством, предлагаем Вам добровольный уход из жизни с последующей реинкарнацией в любое удобное для Вас время и место. Гарантируем безболезненный и радостный уход без нанесения вреда вашей личности и физическому телу. Гарантируем идентичное воспроизведение вашего творческого потенциала и физического тела. В случае вашего согласия явиться в БЮРО реинкарнации по адресу...
  Просим не распространяться о полученной информации, так как такие предложения рассылаются только избранным. От вас, и вашего ума может зависеть развитие науки будущего".
  Вспомнились слова Николая,
  - Обещают возродить мою личность, если я дам согласие... Словом, я должен добровольно уйти из жизни...
  Разрозненные кусочки мозаики сложились в единое целое: исчезновение друга, красные конверты, сны с предупреждениями жены, чувство тревожности в городе вчерашним вечером, странный звонок. И слова соседа!
  Павел стремглав бросился из дома, выскочил за калитку и уже через минуту стоял у дачи Валентина, нажимая на дверной звонок. Никто не выходил. В душе профессора поднималась мутная волна паники, он не знал, с кем еще можно поговорить о конвертах, он не хотел идти в неизвестное Бюро, интуитивно ожидая подвоха. Поэтому он нажимал и нажимал в отчаянии на звонок, уже ни о чём не думая, и потеряв счет времени.
  - В чем дело, Молчун! Что за пожар в такую рань? - насмешливый голос соседа за спиной заставил его вздрогнуть. Сосед был в тренировочном спортивном костюме и, похоже, возвращался с утренней пробежки.
  - Я хочу ...
  - Поговорить про конверты? Хорошо, поговорим. Теперь ты готов меня понять.
  - Я хочу узнать подробнее...
  - Про письма? Ты еще не гулял? Пройдемся по аллее.
  - Нас подслушивают?
  - Я предлагаю подышать свежим воздухом, вдруг больше не придется, - едко хохотнул Валентин.
  "Смерть - смешна, потому что очень трудно не засмеяться, когда понимаешь конечность любого начинания. Совокупление как искусство переплетения тел в поразительных сплетениях... Не понимаю - кого подобные упражнения могут осчастливить?.. Людей с избытком сексуальности? Да уж... Математически говоря, предмет из группы "А" должен так или иначе поглотиться группой "Б". Господи! Паршивая теория. Смерть можно представить как дробь, в знаменателе которой ноль. Результат - бесконечность. Гадость и чушь. Логицизм, если уверовать в непогрешимость математики, дает простые, удобоваримые и простые ответы. Но ведь не хотелось бы вослед Лейбницу уподобить человеческие чувства абстрактным крючкам, которыми можно описать ВСЁ, кроме самих чувств...
  Пусть считается, что смерть сопутствует жизни и что эти две принадлежности насущного бытия равноценны.
  Слова, слова, слова. Но почему я не могу примириться со смертью близкого мне существа? Я недостаточно умен? Почему у меня возникает вопрос о СООТНОШЕНИИ живого и умершего? Что? Сам язык тычет мне под нос дулю грамматических ВРЕМЕН?
  Материя и память... Воспоминания и сны... Верить в бесконечность возможных ситуаций, и при этом лелеять надежду в непреходящесть собственного "Я". Что это? Слабость? Традиция?..
  Смерть страшна? Нет, вполне терпима.
  Смерть ужасна?.. Нет, если субъект не считает себя живым.
  Смерть хоть что-нибудь значит? Пустой звук, не больше... Но ведь смерть..."
  
  - Не продолжай! - прервал сбивчивый путаный монолог соседа Валентин, - Ты хочешь возмутиться письмом, где тебе предлагают преждевременную смерть с последующей реинкарнацией. Так бы и сказал сразу, а то такую философию развел, мозги закипают. Хорошо, я привычный к вашим ученым закидонам.
  - Откуда тебе известно про письмо?
  -Эх, сосед, забыл, о чем позавчера толковали перед твоей поездкой в город? Ничего-то ты не видишь и не слышишь, пока тебя лично не коснется. Помнишь, я говорил тебе, что после получения красных конвертов исчезают люди?
  - Да, да, припоминаю.
  - Припоминает он! Что в городе выяснил? Нашел следы друга?
  - К сожалению...
  - Ясно, тогда слушай.
  
  И, ошеломленный событиями последних дней, Павел Павлович еле успевал вникнуть в информацию, которую валом начал выкладывать перед ним сосед. Оказывается, им, как ученым, давно заинтересовались тайные государственные службы. Нет, не в смысле неблагонадежности, а из-за перспективных разработок в области света и возможностей света. Но в последнее время какая-то еще более властная структура настойчиво порекомендовала отправить Павла на пенсию с целью обеспечить ему спокойную работу вдали от городского шума. Непосредственное начальство ничего подозрительного в этом не увидело и пошло навстречу. Валентин же, как представитель спецслужб, был приставлен к охране ученого. И надеялся спокойно отдыхать по соседству с ним в дачном домике среди пенсионеров, заслуженных изобретателей и ученых.
  Отдыхать ему в прямом смысле слова так и не пришлось. Ежедневные утренние пробежки, вечерний моцион для поддержания физического здоровья, во-первых, и изучения окружающей обстановки, во-вторых, быстро сблизили Валентина с жителями поселка. Но в последнее время стали происходить необъяснимые странности: один за другим жители ученого дачного поселка получали красные конверты и исчезали после их получения. Никто не знал, какая в них информация, все панически боялись получить подобное письмо, но получали и пропадали. Валентин был уверен, что уж его-то подопечного минует эта участь, поэтому его сильно встревожило упоминание о конвертах из снов ученого. А то, что исчез близкий друг Павла, насторожило еще больше. Вчера, когда Павел разыскивал Николая в загсе и больнице, Валентин без доклада явился к своему начальству. Но генерала на месте не было, а осторожные охранники сказали ему, что многие офицеры стали позволять себе вольности, не появляться по приказу, исчезать неожиданно.
  Связав все эти события с таинственным незнакомцем, охранник, ставший невольным сыщиком, на свой страх и риск, побывал в моргах и загсах города, и, воспользовавшись своим спецудостоверением, пытался узнать адрес кладбища, куда отправляли умерших в последние месяцы. Поиски не дали результатов, следы людей после получения письма терялись бесследно. Это только Стерлигову так повезло, что друг пересказал ему загадочное содержимое послания и поделился своими сомнениями. И Валентину, использовавшему все методы поиска, пришлось докапываться до сути с помощью экстрасенса. Павел даже и не подозревал, что можно использовать такие способы поиска. Сам он не смог бы переступить через свой атеизм, неверие в любую сверхъестественную силу.
  Испуганный экстрасенс при одном названии конторы, где служил Валентин, готов был сразу дать ответ, но фотографии людей, разложенных перед ним на столе, ничего ему не говорили. Он не мог сказать, живы пропавшие или нет, он не мог выдавить из себя ни одного слова об их настоящем местонахождении, он явно боялся открыть что-то, что было запредельно даже его сознанию. Все, что понял из его туманных намеков Валентин, сводилось к одному - исчезнувшие люди находятся в каком-то учреждении, сориентированном по Сириусу. А как это - по Сириусу, экстрасенс объяснить не смог.
  Теперь, зная содержимое письма, полученного подопечным, его неожиданный охранник легко соотнёс место, где находятся все пропавшие люди, с адресом Бюро реинкарнации. Он не надеялся увидеть их живыми, но и не допускал, что его подопечный поедет туда один. Сейчас Валентин приглашал Павла выяснить тайну пресловутого кладбища, что, как Молох, засасывает людей сладкими обещаниями загробной жизни.
  - Говоришь, бюро реинкарнации, это кладбище? Сразу на кладбище приглашают? Вот наглецы! - Павел Павлович закипел от негодования.
  - Будущие мертвецы сами добираются до кладбища. И не надо гроб, цветы, оркестр, катафалк. Ведь это, это... - такой цинизм, такое.. такая...афёра, - он не мог подобрать нужные слова от возмущения, - Получается, что и там всё схвачено?
  Валентин внутренне содрогнулся, вспомнив посетителя, рассыпавшегося в порошок на его глазах при разговоре с пришельцем, и еще больше укрепился в мысли - такого развития событий нельзя допускать. Быть марионеткой неизвестно в чьих руках, жить подопытным кроликом, которому отмерен срок до набора определенного веса, а затем - на бойню. Нет уж, увольте. Но он не стал проявлять свои эмоции, на двоих с лихвой хватало и взбешённого Павла, а спокойно спросил,
  - Так мы едем в это Бюро? Меня не пустят, а у тебя приглашение есть. По дороге и поговорим, что будем делать дальше.
  
  Как должна выглядеть последняя дорога человека перед смертным часом? Если, конечно, суждено ему ехать, а не лежать в постели, с грустью ожидая последний вздох? Кто - то вспоминает детские годы, вкус парного молока, кто-то первый поцелуй и робкое до дрожи касание руки любимого или любимой. Даже обыкновенный цветок шиповника, сорванный на горном склоне, может всецело поглотить твои мысли перед смертью. Ибо в нем тогда был заключён весь смысл твоего существования - первое признание в любви и первый цветок от любимого.
  Павел Павлович не узнавал себя. Насыщенные невозможными событиями предыдущие два дня наводили его на отвлеченные философские размышления, совершенно ему не свойственные. Пейзаж за окном машины никак не походил на скорбный путь на Голгофу. Да не был он путем мученичества, раз обещались райские кущи после реинкарнации. Поля, аккуратно постриженные лужайки возле таких же аккуратных разноцветных домиков, палисаднички с кустами сирени, надо же, а ведь весна на улице - мимоходом отпечатывались в сознании. Даже не думалось, что он едет сейчас закладывать свою душу и тело, настолько умиротворяюще действовало на него увиденное.
  Валентин ехал уверенно, не спрашивая дорогу и ожидая, когда его сосед отвлечется от мыслей. Для себя он уже давно понял, что только визит в таинственное бюро расставит все неизвестные в сложном уравнении по местам.
  ***
  - Идиллия, да? И, кажется, ничто не может нарушить эту гармонию? - насмешливый и в то же время требовательный голос Валентина вывел Павла из созерцательного раздумья. Сосед, уверенно продолжая рулить по безлюдной дороге, не оборачиваясь на соседа, как будто рассуждал сам с собою.
  - Много ли надо людям - место под солнцем, пищу и занятие по душе. Всем на земле пространства хватает, так нет - войны, бомбы, всякие стенки на стенку в древности, государство на государство в века научно-технического прогресса, а сейчас, когда вырвались в космический простор, еще хуже - не то что планета на планету, а Галактика на Галактику воевать идут. Ведь в чем парадокс, места под Солнцем, под тысячами Солнц во вселенной достаточно, так нет - выберут один кусок суши или одну планету и давай ее делить. Причем первый порыв - всегда завоевать или отнять. А, когда обе цивилизации встают перед выбором - погибнуть всем или объединиться, тогда только начинают соединять усилия в совместном выживании. Сколько сил и времени теряют на ненужное противостояние, уму непостижимо.
  - Галактик, это ты хватил. А про людей зря так плохо говоришь. Мы в своем институте как раз искали методы получения дешевой энергии, так чтобы всем хватило с запасом, и в быту и в промышленности, - уверенно возразил ему Павел Павлович.
  -Ты, Молчун, не знаешь всей подноготной. Я ведь говорю - вроде бы идиллия, а не идиллия. Эта красота - по дороге на кладбище, ты не забыл?
  Павел молчал, ему нечего было возразить на слова соседа. И какая ему разница...
  - Думаешь, какая тебе разница? Есть разница и очень большая. Я сам ужаснулся тому, что узнал.
  Павел вздрогнул оттого, что сосед прочитал его мысли, и оттого, что так зловеще продолжил. Подумав, что сегодня настал день откровений, он приготовился слушать очередную невероятную историю.
  
  Глава 6. Круглый стол. Земля, 22 век
  За круглым столом собрались уважаемые авторитеты. Каждый был равным среди равных и обладал правом голоса, который обязательно будет услышан остальными. За все годы существования Земли, такое собрание созывалось всего три раза. В первый раз это было около четырех тысячелетий назад перед угрозой Всемирного Потопа. Тогда в силу разных объективных причин за столом не собрался кворум, необходимый для принятия общего решения, и Всемирный Потоп, как его потом окрестили историки, был пущен на самотек. Результат для Земли оказался весьма плачевный. Население Земли почти полностью погибло, а достижения цивилизации в буквальном смысле слова были смыты с лица планеты. Потребовались тысячелетия, чтобы возродить культуру с примитивных форм до современных. Но все равно многие эпохальные изобретения остались погребенными под океанской толщей воды.
  Во второй раз Кворум собрался, это было всего лишь недавно - пару сотен лет назад. Угроза уничтожения Земли в результате противостояния стран с атомным потенциалом была настолько велика, что никто из власть предержащих не уклонился от присутствия на заседании. Беду удалось отвести, введя бессрочный мораторий на применение атомного оружия, и подкинув ученым сразу в десятках стран новую, но хорошо забытую идею о неизвестных источниках дешевой энергии и принцип построения машины времени.
  О чем могло быть третье заседание за столь короткий промежуток времени? Присутствующие нервничали, но заговорить друг с другом не пытались: негоже людям, облеченным властью, показывать суетливость и напряженность, даже в отсутствие прессы. И отсутствие представителей прессы настораживало: значит, вопрос будет поднят глобальный и неприятный.
  - Друзья! Мы собрались обсудить щекотливый вопрос. Вопрос жизни и смерти, - вступил председатель - Главный Координатор. Собравшиеся облегченно вздохнули после его вступления. Только-то. Когда людям подвластны почти все известные болезни, когда человечество стоит на пороге бессмертия, тема жизни и смерти не так актуальна, как во времена ранних цивилизаций.
  - Мы обнаружили параллельный мир.
  - Эка невидаль, - скептически заметил один из сидящих и тут же умолк под гневный шепот соседей.
  - Ученые из засекреченных лабораторий давно путешествуют в параллельном мире и изучают его, как запасной плацдарм для переселения в случае катаклизмов на нашей планете.
  - И по этому поводу наше собрание? О путешествиях? В приглашении была упомянута желательность полного кворума, - нетерпеливо перебил председателя самый молодой из заседающих.
  - Это не главное. Наш мир начал накладываться на другой. Представьте, что вы идете по улице, а рядом с вами невидимые попутчики, которые также идут по улице, уверенные в своей реальности существования, и не видят вас. И это абсолютно допустимо, что мы существуем параллельно, не мешая друг другу. До тех пор, пока мы не столкнемся, оба мира живут, не смешиваясь. Была вероятность того, что наши орбиты не пересекутся, но случилось худшее...
  - Мы сталкиваемся?
  - Что это за мир? Как называется планета? Сколько солнц в этой системе?
  - А люди там такие же?
  Град вопросов обрушился на Главного Координатора. Он молча сидел, фиксируя вопросы в своей памяти, и ожидал возможности закончить убийственное сообщение.
  От того, как воспримут новость лучшие из лучших, зависело решение, которое Координатор мучительно вынашивал вот уже почти неделю. Осмыслить слова ученых и принять решение, взвалив на себя ответственность за жизнь целой планеты - это тяжкий груз. Внешне спокойно председатель собрания продолжил,
  - Это мир - параллельная Земля. Люди - земляне. Но мы в 22 веке, а они в 21ом, разница всего в одно столетие. Произошел какой - то сбой в параллельных мирах, изменение математических и физических законов,
  - Но теорема о непересекающихся параллельных линиях... она там действует...? - смятенно вымолвил самый нетерпеливый, математик по профессии.
  - Не действует, ни у нас, на Земле, ни у них ... на... Земле.
  - Нам не надо искать планеты для переселения!!! Надо только стать видимыми на той Земле и занять свое место в пространстве, - восторженно воскликнул Гуманитарий.
  - Да, не надо! Но мы уже стали плавно вписываться в новую Землю в 21 век. Пока была возможность скорректировать орбиту нашей планеты, мы не били тревогу. Но теперь я собрал вас для того, чтобы объявить о третьей Катастрофе.
  Собравшиеся молча слушали. Задавать вопросы, не поняв сути грядущей Катастрофы, не имело смысла.
  А услышанное переворачивало все устоявшиеся, незыблемые законы физики и математики.
  Их мир вдруг наложился на параллельный, тоже земной. Но по законам, непонятно Кого - тела людей идентичны, а сознания разные. Два одинаковых тела при встрече аннигилируют. Первые посланники в тот мир, застряли у них. Чтобы им выжить - надо чтобы их ДВОЙНИКИ по доброй воле себя кончили, не соприкасаясь с анти-Я. Пока все обходилось тихо-мирно, двойников от посланников постарались изолировать. Действовать пришлось не совсем гуманными методами, но на Земле-21 на это не обратили внимания. Дело в том, что у них распространена практика изолирования людей, отличающихся от среднестатистических стандартов, в специальные лечебницы. Там при помощи лекарств, терапии их образ мышления приводят к общепринятым нормам и выпускают снова в общество. Беда в том, что люди после такой терапии становятся подобными зомби, и уже не в состоянии решать сложные задачи, на которые изначально был настроен их гениальный мозг. Да, именно гениальный. Ведь прозвище "полудурок", которым их припечатывают окружающие, не говорит однозначно о том, что такие люди интеллектуально недоразвиты. Никому в голову и не приходит, что большинство таких брезгливо презираемых недочеловеков могут быть умнее других во много раз. Просто люди не могут достичь уровня их интеллекта и развить в себе недоступные им способности.
  Пока двойников было мало, персонал больниц не догадывался, что некоторые их пациенты попали сюда не по своей воле, и врачи соглашались проводить для них щадящую терапию. Но, когда они стали поступать каждый день ...
  - Обязательно было Так изолировать? Как обстоит дело с гуманностью? - прервал монолог председателя Защитник Прав Человека.
  - Мы скованы временем. Оно неумолимо работает против нас. Мы ищем ученых, способных предотвратить эту Катастрофу и действуем по обстоятельствам.
  - Наши ученые, где они?
  -Уже почти все на Земле-21. Двойников изолировали.
  - В больницах?
  - Есть новый метод.
  Собравшиеся заметно взволновались. Но Координатор, предупреждая готовые вырваться вопросы, невозмутимо продолжил,
  - Речь не о той Земле-21. Речь идет, в первую очередь, о спасении нашей Земли-22 и, если получится, той Земли тоже. Я предлагаю объявить Третью Катастрофу. Ответ все должны дать завтра. Все свободны.
  В гнетущей тишине собравшиеся покидали Зал заседаний. Объявление планетной Катастрофы - это полная власть Координатора. Будет ли он настолько мудр, что примет самое верное решение?
  
  Глава 7. Валентина, 22 век
  Валентина утирала тыльной стороной ладони неожиданные слезы, продолжая мыть посуду и вяло размышляя, что надо бы закрыть кран, пройти в ванную комнату, как следует просморкаться, и почему это вместе со слезами одновременно течёт из носа, и как это назвать - сопли или носовые слезы...
  Но как бы то ни было, слезы текли, и она даже догадывалась, отчего это. Тоска, неизбывная тоска окутала ее, как покрывалом. Внешне все выглядело благополучно: есть дом, не надо думать о еде, занимайся, чем хочешь. А внутри огромная пустота, словно черная дыра. Все мысли, все желания замыкались на одном - увидеть Павла.
  Она потеряла его после странного сна. Как-то прилегла днём прикорнуть перед приходом мужа с работы. Ведь знала, что сон в сумерках вреден для здоровья, где-то в старинных трактатах о здоровом образе жизни читала даже, что такой сумеречный перерыв не только вреден, а ещё и опасен тем, что внедряются в сознание людей в полусонное время души тех, что неприкаянно бродят на земле, не найдя себе пристанища. Потому и пробуждение кажется тягостным, будто ты не поспал, а таскал без остановки тяжелые мешки на гору; так смятенные души не отпускают сознание живых.
  Но она не верила в приметы, и всего-то решила дать отдых натруженным за день ногам: сначала магазины, потом приборка в квартире, затем приготовление обеда для Павла. Все это было ей в радость, поскольку любила мужа беззаветно, и готова была для него выполнять назойливые, однообразные мелочи изо дня в день с радостью. Любовь их была взаимной, Павел платил ей нежностью и заботой, неослабным вниманием в течение всей их совместной жизни. Но что говорить, прожитые годы никого не молодят, и, если раньше с хозяйственными хлопотами Валентина управлялась быстро и без усталости, то сейчас, чтобы к приходу супруга выглядеть бодрой и энергичной, требовалась передышка.
  Вот и прилегла ненадолго ближе к вечеру, подложив под ноющие ноги диванный валик. Кажется, и не спала вовсе, в полудреме слышала уличный шум, после - скрип открываемой двери у соседей по площадке, мерный звук поднимающегося и опускающегося лифта. Показалось даже, что кто-то позвонил по телефону, но звонок был всего один и резко оборвался. Повторного звонка не последовало, поэтому Валентина даже не пошевельнулась, чтобы встать. Вероятно, непрошенный сон незаметно одолел ее, потому что проснулась она от пристального взгляда откуда-то со стороны. Взгляд ее не испугал, мало ли что спросонья померещится, она лишь вздохнула, посмотрела на часы и собралась вставать: скоро должен прийти с работы Павел. Встала она по часам минут через пять, перед этим снова неожиданно погрузившись в провальный сон, и так же неожиданно вынырнув из него.
  На кухне сидел незнакомый человек. Приученная за долгие годы жизни сначала думать, потом пугаться, она сразу задала самый необходимый вопрос,
  - Кто вы, как попали сюда?
  - Не бойтесь, - прозвучал успокаивающий ответ незнакомца, - Я не грабитель.
  - Сразу видно. Иначе вы не ждали бы меня.
  - Так вы не боитесь?
  - Похоже, это вы нервничаете. Не знаете, как начать разговор, начинайте сразу, мне некогда. Скоро муж придет, он сильно устает, ему надо отдохнуть
  - Странная вы женщина. У вас в доме чужой человек, а вы не о себе беспокоитесь.
  - Я его люблю и хочу, чтобы ему было комфортно дома.
  - Тогда вы согласитесь на наше предложение.... должны согласиться.
  - Без него я не соглашусь ни на какие предложения. Что вы хотите?
  - Это связано с работой. Мы знаем, что Павел Павлович Стерлигов - один из ведущих ученых в области энергетики, чьи работы в полной мере оценят и внедрят лишь в будущем.
  Незнакомец, задумался, словно что-то вспоминая, и добавил,
  - Лет так через сто... Если я скажу, что от его вклада в науку зависит судьба человечества, вы поверите?
  Валентине не требовалось это объяснять, она и так знала о своем муже все. Даже, не вникая в суть научных задач, которыми ученый занимался на работе, она догадывалась, что Павла высоко ценят в научной среде, поэтому женщина молча кивнула головой, после чего незваный посетитель обрадованно продолжил,
  - Мы хотим предложить ему полную поддержку научных опытов, а для этого требуется переезд и затворничество, с вашего согласия, конечно.
  Верная жена снова кивнула головой. Что там рассусоливать, куда иголка, туда и нитка. Тут посетитель, до этого смотревший куда-то в сторону, взглянул ей прямо в глаза: зрачки его, иссиня-черного цвета, оказались несоразмерно большими по сравнению с обычными. Женщина вздрогнула, ощутив холодок во рту, и вновь задала свой вопрос.
  - Как Вы попали сюда. Кто вы? Документы есть?
  - Я из тех, кто обычно сам спрашивает документы... но... не бойтесь. Попасть несложно. От каждой квартиры, где проживают ученые такого ранга, как ваш муж, у нас есть ключи. Вы никому не открываете, поэтому пришлось прибегнуть к такому методу
  - Павел... вы говорили с Павлом?
  - Нет. Он не займется этой проблемой, если будет жить здесь. Поэтому мы хотим уговорить сначала вас. Вам выделят коттедж в пригороде, тихое спокойное место, рядом соседи из достойного круга. И еще, не знаю, как сказать, но вас там ждет сюрприз....
  - Какой? Нас в наши годы ничем не удивить.
  - Хотели бы вы увидеть сына? Что с вами, не волнуйтесь так... я сейчас все объясню.
  Но Валентина уже провалилась в сумеречно - обморочное состояние. Она слышала вопросы посетителя, как сквозь вату, а перед глазами всплыло мертвенно - бледное лицо сына, привалившееся к переднему окну автомобиля, и едва заметная струйка крови, стекающая с его виска.
  - Илюша... жив? - проговорила она заплетающимся языком, глядя в неземные глаза склонившегося над ней человека и морщась от неприятного запаха нашатыря.
  - Вы даже мой обморок предусмотрели ... уберите ватку.
  - Мы успели его спасти, а похоронили другого. Необходимость сагитировать в будущем вашего мужа...
  - Не продолжайте. Так что от меня требуется?
  - Ничего особенного. Подскажите мужу, что нужно согласиться на предложение поменять работу и подготовьте к встрече с сыном.
  Требовательный двойной звонок в дверь прервал их диалог. Двойной звонок означал, что муж уже нервничает, почему она долго не открывает, и сейчас начнет близоруко возиться с ключами.
  Валентина обрадованно поспешила открыть Павлу, думая, как вовремя он вернулся домой, как она его обрадует со временем, что можно снова встретиться с сыном. Досадуя на себя, что пропустила первый звонок, она почти бежала по коридору,
  -Уф, успела, - Валентина облегченно вздохнула.
  Муж повел себя странно. Она только собралась уткнуться ему в щеку с поцелуем, приятно ощутив родной знакомый запах.
  - Химия, сплошная химия - эта ваша любовь, - говорил их неженатый семейный друг. Но она до потери сознания любила эти минуты. Пусть химия, пусть необъяснимо, но любимый рядом, и больше ничего не надо. Муж повел себя странно. Он не обратил на нее никакого внимания и наклонился над чем-то, кулём лежащим у порога. Присмотревшись, Валентина ужаснулась - сомнений не было, у порога лежала она сама, с посиневшим лицом и судорожно сведенным ртом, будто силилась что-то сказать в последний момент... Для Павла она умерла, хотя ее сознание утверждало, что она жива.
  Слезы так и продолжали капать, застилая глаза, испаряясь с шипением на горячих конфорках и крышке кастрюли. Где, когда она поступила неправильно? И понимала, что упоминание о сыне, захлестнувшее ее волной радости, поглотило остатки разума, и она поддалась чужому внушению. До сих пор не могла понять, как там, в том мире, где остался Павел, она умерла. Валентина прекрасно себя чувствовала, лишь жила в ином месте. Логически рассуждая, она пришла к выводу, что скорей всего ее усыпили и увезли из квартиры. А собственный труп ей привиделся. Её похитители, язык не поворачивался назвать их похитителями, обращались с ней очень хорошо и обещали скорую встречу и с сыном, и с мужем. Не верить им она не хотела, и продолжала ждать.
  Одно мучило и тревожило. Павел, её ненаглядный Павел продолжал считать ее мертвой и сильно страдал от одиночества. Несколько раз она пыталась связаться с ним мысленно, сказать, что жива и невредима. Незримо присутствуя при его проводах на пенсию, она подслушала разговор друга с ее мужем. Что-то неуловимо опасное насторожило Валентину в истории с кровавыми конвертами, и ей захотелось срочно связаться с мужем, предупредить его. Но как это сделать, если не представляешь, где находишься ты, и где остался он?
  ***
  По внутренним ощущениям Валентины, она провела в уединении чуть больше недели. Календаря, радио и телевизора в доме не было, прислуга таинственным образом оставалась невидимой, оставалось полагаться на житейский опыт и женское чутье. Первое время женщина не выходила из дома, оглушенная последними картинами, которые она видела после разговора с таинственным пришельцем на городской квартире. Видеть опечаленного твоей смертью мужа и не иметь возможности сказать, что жива, утешить прикосновением, словом - невыносимое испытание для любящей жены. Она жила надеждой на обещанную скорую встречу с ним и сыном. Сегодня Валентина решила нарушить свое добровольное заточение и прогуляться по саду, который она до того времени лишь рассматривала из окна застекленной, по-летнему солнечной веранды.
  Какое было время года, когда она неизвестным образом переместилась из городской квартиры в безмятежный райский уголок? Кажется, весна... Женщина грустно призналась себе в провалах в памяти. Если тогда была весна, а сейчас по всем признакам - буйное лето, то она долго была в беспамятстве или неизвестные "доброжелатели" стерли часть ее воспоминаний?
  Дорожка сада, посыпанная мелким желтым песочком, уютно гармонировала с аккуратными кустами разноцветных роз, высаженных вдоль неё в клумбах причудливой формы. Постриженные заросли боярышника ярко зеленели, обрамляя пешеходные тропы, которые сворачивали с песочной дорожки влево и вправо. Валентина бездумно повернула туда, где в просвете благоухающих лип, что росли вторым ярусом, виднелась голубая полоска реки.
  Липы, запах липового цвета - это июнь, начало каникул, школьные годы, счастливый сын, впервые называющий лето каникулами...
  Потерянная во времени и пространстве несчастная женщина упорно цеплялась за воспоминания прошлого, пытаясь сохранить иллюзию душевного равновесия. Как часто мысли о прекрасном прошлом дают удержаться на плаву в унылом настоящем, не дают погрязнуть в тягостных воспоминаниях, унынии и тоске. Прошлое счастье может окрасить настоящее, может приблизить его так, что оно вновь станет осуществимым. Проникновенные слова мужа "незабудка моя" - вот что вспомнила Валентина при виде реки, до которой она добрела в печальной задумчивости. Река оказалась полем незабудок, неприхотливых маленьких цветов, что растут маленькими островками на неудобьях, на кочках болот, на пустоши... но только не таким ровным, волнующимся от мягкого летнего ветра полем.
  -Похоже на речку в наших краях, - подумала женщина, мягко коснувшись теплого вороха цветов, и цветы зажурчали водой, переливаясь радужными каплями на солнце. Это был небольшой ручек, который Валентина приняла за поле незабудок.
  - Павел, я смогу его так увидеть! Откуда во мне способности видеть то, что хочу? - Валентина вновь пыталась вообразить поле незабудок, но, только что бывший реальностью мираж, пропал.
  Полная концентрация мыслей на предмет, вот что дает возможность материализовать этот предмет. Невольно погруженная в мысли о муже, женщина сконцентрировалась так, что смогла превратить парковый ручей в цветы, но ощущения воды, которым она поверила больше, чем своим мыслям, нарушили процесс материализации, и незабудковое поле стало иллюзией. Но сознание Валентины совершило скачок в своем развитии, теперь в необходимом случае она смогла бы повторить этот опыт вполне сознательно. Единственное условие - полная концентрация и уверенность в своей правоте.
  
  Глава 8. Земля, 21 век. Бюро реинкарнации
  Валентин стал понемногу сбрасывать скорость автомобиля,
  - Ну, вот и подъезжаем.
  - Пусто очень. Нетронутый пейзаж!
  - Сейчас лето, как ты думаешь? Снег не идет?
  - Не наблюдаю.
  - А выехали мы когда?
  - Весной. Листья на деревьях только начали распускаться.
  - Уже распустились?
  - Похоже, что давно.
  - Ну, значит, лето!
  - Как?
  - Не знаю, что это такое, но связано с Сириусом. Помнишь, я тебе про экстрасенса говорил? Он еще мне говорил, что кладбище сориентировано на Сириус.
  - С этого места лучше всего видеть Сириус! Так эту звезду видели египтяне?
  - Сириус - мистическая ось древних верований.
  - Зачем ты мне это говоришь? Получается, что кладбище, ориентированное на Сириус, гарантирует жизнь радость, тепло. Так?
  - Извини! Я не в духе выслушивать подобный полуночный бред. Лучше послушай и сделай выводы, - и Валентин начал пересказывать вкратце необходимую информацию.
  
  - Древние египтяне считали, что души умерших отправляются жить на Сириус. А, кроме того, Сириус - система двойной звезды. Одна светит, другую не видно. Вот тебе Рай и Ад... В жизни египтян Сириус играл исключительную роль! По нему жрецы считали год и предсказывали прочие изменения в жизни.
  - Не понимаю. Древний Египет и мы. Какая связь?
  - Сириус - звезда первой величины в созвездии Большого Пса, другое ее название Каникула. Каникулы - жаркое летнее время, и гулянки, праздная пора в учебных заведеньях; полные каникулы с первого июля по пятнадцатое августа; местами считают с июня, даже с мая. Окружающая картина похожа на июньскую, полагаю, что приближаемся к месту, ориентированному на Сириус.
  -Зачем эта лекция?
  -Ты осознать не способен! К Сириусу улетают души умерших! Там их обитель.
  - Получается, что кладбище, ориентированное на Сириус, гарантирует жизнь, радость, тепло. Так? - Вывод ученого из этой короткой информации заметно обрадовал его попутчика.
  - Так-то оно так, но кажется мне, что все гораздо сложнее. Почему именно на эту звезду, почему не на Солнце? Если только это не другие люди...
  - Другие люди? Что ты хочешь сказать?
  - Сущности из миров высших!
  - Сущности?
  - Не обращай внимания, - Валентин внутренне поежился, вспомнив первое знакомство с таинственным властным человеком на приеме у генерала.
  
  Пейзаж за окнами притормаживающей машины напоминал пасторальную картинку - поля озимой пшеницы, поднявшейся в рост, перемежались зелеными лужайками, светлыми, прозрачными от простора лиственными перелесками, редкие холмы не портили впечатление широты обозрения, а подчеркивали линию горизонта, многообещающе открывая за волнистой дугой новые живописные сочетания лугов, полей и перелесков, освещенных ярким июньским солнцем.
  - Конверт при тебе? - Валентин протянул руку, - Надо уточнить.
  Павел молча протянул красный конверт, не понимая, как можно ориентироваться на местности с его помощью. Но сосед остановил машину и вышел. Он прошелся по кругу, глядя то на рисунок на конверте, то на ряд холмов, и, в конце концов, удовлетворённо хмыкнув, показал на впадину между двумя дальними холмами,
  - Вот! Туда нам и надо. Видишь, похоже на хвост змеи? Там и должны тебя встретить. А я у них нежелательный гость, поэтому нет встречающих и, скорей всего, не будет до последнего момента.
  - Ты меня подождешь?
  - Не дрейфь! Я тебя охраняю и в нужную минуту буду рядом. Как, не твоя забота. Я проникну туда с другой стороны.
  ***
  Валентин подвез его до самых ворот с табличкой "Добро пожаловать", и, лихо развернув машину, уехал.
  За кованым чугунным забором в стиле а-ля "сталинский ампир" прошлого века виднелось двухэтажное добротное здание в том же самом стиле - с колоннами, навесными балконами с ажурными решетками, высокими потолками: это двухэтажное строение превышало по высоте современные трехэтажные здания. Сбоку от ворот под дружелюбным лозунгом "Добро пожаловать!" притулилась будочка, где сидел скучающий на вид вахтер, крепкий мужчина средних лет. Стерлигов только вытащил конверт из кармана и пытался сказать, что пришел по приглашению, как, опережая его вопрос, вахтер доверительно кивнул и, нажав под столом невидимую кнопку, открыл вертушку. Такая необычная простота допуска после рассказов Валентина насторожила ученого гораздо больше, чем, если бы он увидел роту автоматчиков и бронированный вход. Павел Павлович только теперь понял, что означает расхожее выражение - насторожиться по - звериному. По спине потекли струйки пота, казалось, на затылке открылся новый глаз, который показывал страшную метаморфозу охранника в зеленоглазое чудовище, и Павел резко обернулся
  - Куда идти?
  Добродушный вахтёр лениво приподнял голову от замусоленного сборника кроссвордов, и, не утруждая себя словами, мотнул головой в сторону дома. Внешняя идиллия успокоила, но ненадолго. Вся одежда стала стеснять дальнейшее передвижение, и, если б Павла попросили описать эти ощущения, он сказал бы, что ощетинился всей кожей и мог лишь радоваться, что не страдает чрезмерной волосатостью; каждый шаг давался ему с трудом. Нарочито медленно, не показывая беспокойства, он шел по тропинке между газонами, постриженными патриархальной косой. Ученый, проводивший все летние каникулы в деревне у бабушки, наметанным с детства взглядом завзятого огородника заметил круговой след косы на стыке скошенных полос.
  
  Быстро идти нет смысла, впереди - неизвестность, и животный инстинкт самосохранения автоматически подавал в мозг команду торможения, так, что ноги самопроизвольно замедляли ход. Но, сколько ни тормози, последний решающий момент всегда наступает. Широкое крыльцо с перилами по периметру, добротная дубовая дверь и широкий холл с кожаными мягкими диванами, в которых приятно утопать, отдыхая от повседневных забот. Весь стиль, обстановка заведения, начиная от ворот до внутреннего убранства, напоминал помпезные санатории для высокопоставленных чиновников середины прошлого, двадцатого века.
  За высокой деревянной стойкой сидела знакомая женщина. С ней Павел Павлович разговаривал в районном ЗАГСЕ. Только там она была с короткой стрижкой и одета по современной моде - в брючный костюм из ткани типа стретч, что тянется, но не мнется. Здесь она красовалась, другим словом невозможно описать, в шерстяном, зауженном в талии, костюме, плечи которого из-за больших подплечиков казались неестественно прямыми. Ухоженное лицо с яркой помадой на губах венчали волосы до плеч, аккуратно уложенные в крупные кудри. Несмотря на разницу в прическе и наряде, это, несомненно, одна и та же женщина, что обрадовало Павла.
  - Здравствуйте, я по вызову. Приятно вас увидеть снова.
  - Мы все новые.
  - Вы о чем? Мы вчера с вами виделись.
  - Не со мной. Зачем пришли? - женщина встала со стула, так, что стала видна узкая облегающая юбка.
  - А... куда мне с конвертом? - обескураженный холодным приемом, Павел попытался обозначить цель прихода.
  - Лифт, минус первый этаж,
  - Минус первый?
  Но хмурая сотрудница, не признавшая в нем вчерашнего собеседника, уже села и уткнулась в какие-то бумаги.
  
  Широкая ковровая дорожка скрадывала звук шагов. И без того безлюдная тишина пустого холла нарушалась лишь шуршанием подошвы ботинок по глубокому ворсу.
  - Чертовщина какая-то, безалаберность, То приглашают, то никакого дела нет, - ворчал про себя Павел Павлович, - и Валентин тоже хорош. Придумал несуществующее кладбище. Вечно им, служакам, мерещится невесть что.
  Лифт оказался на удивление большим, не тесная клетушка, где нужно стоять впритирку, носом в чужой затылок или подбородок, вдыхая запах чужого пота или дикую смесь запаха немытого тела, обильно сдобренного резкими дезодорантами. В этой кабине ощущался неуловимый сладковатый аромат тропических цветов. В углу сидел лифтер, который мельком взглянул на вошедшего, протянул ему респиратор и заученно нажал большую красную кнопку, такая в любых электроустановках означает "Аварийный Стоп". Но здесь рядом с ней на гладкой панели управления красовалась большая черная цифра "-1".
  - Однако вышколены они тут, - удивление Павла разрасталось в геометрической прогрессии, и вместе с тем он почувствовал легкое головокружение и умиротворение. Лифтер знаком показал на респиратор. Павел надел. Головокружение прекратилось.
  Спуск на минус первый этаж, по его подсчетам занял минуты три. Избавившись полностью от утреннего тревожного чувства, ученый спокойно направился к выходу после остановки лифта. Его остановил голос лифтера.
  - Не поворачивайся, спрячь респиратор в карман, иди медленно вдоль колонн. Я - Валентин,
  - Как же...
  - Молчи. У меня маска. У тебя, по их мнению, подавлена воля. Опусти плечи... иди медленно. Здесь нет людей, одни механизмы, меня не заметят.
  - Кому предъявлять конверт?
  - Под Уроборосом электронный маркер, по нему тебя загонят в свое стойло.
  - Может, обратно...
  - Обратно хода мне точно нет, если только чудо...
  - А я...
  - Закрой штемпель монетой, экранируй..., тебя могут оправить на повторную фильтрацию, если что со мной случится, найдёшь генерала.
  
  Зал, куда вышли Павел с Валентином, напоминал длинный коридор с тремя рядами металлических колонн, разделяющих подпольное пространство на три равные части. На передних колоннах были привинчены таблички "1ая категория", "Высшая категория", "Бесценные кадры", ниже перечислялись фамилии людей, в которых Павел с удивлением узнавал знакомые. Он пытался пройти за первый ряд, за второй, и с некоторым снобизмом отметил, что только ряд с табличкой "Бесценные кадры" пропускал его дальше. Пространство освещалось по мере продвижения небольшим кругом света, как раз на охват рук, дальше все поглощала кромешная мгла.
  Валентин осветил портативным фонариком путь вперед. В воздухе висели капсулоподобные гамаки, они ни к чему не были подвешены и выглядели сигарообразными, застывшими в воздухе эллипсоидными телами.
  Луч фонаря опустился ниже: от колонны к колонне шла металлическая полоса, напоминающая неподвижную ленту конвейера.
  - Кладбище, - выдохнул Валентин.
  - Эти сигары? Похоже на магнитную подвеску.
  - А что подвешено, видишь?
  Пристально вглядевшись, Павел снова покрылся холодным потом: в сигарах, упакованные, словно мумии, висели живые люди, хорошо, что на спине и не видно глаз. Нереальность происходящего не вписывалась в человеческие понятия. Так вот, что значили списки на колоннах!
  
  Глава 9. Земля, 22 век. Валентина и незнакомец. Круглый стол
  Возвратившись домой с прогулки, Валентина продолжала размышлять над странным и абсолютно реальным превращением незабудкового поля в ручей. Мысли в голове женщины текли вяло и не тягостно, словно неожиданная метаморфоза подействовала на нее, как успокоительное лекарство. Придумывая, чем бы себя занять, она решила затеять очередную уборку в комнате. Не зря есть подходящая на все случаи жизни старинная пословица: "Глаза боятся, руки делают". К настоящему моменту она совершенно не подходила, но в какой-то мере отражала внутреннее смятение и, когда руки Валентины были заняты физической работой, она меньше отвлекалась на воспоминания. Сегодня, наконец-то, добралась до содержимого письменного стола, средний ящик которого доверху был забит папками, альбомами, стопками листов.
  Нужно было восполнить непростительное упущение и рассмотреть внимательнее, что лежит в столе. Укоряя себя за непростительно затянувшуюся апатию и безразличие, женщина выдвинула ящик, и кипы листов, исписанных летящим, чуть с наклоном влево почерком, привели ее в состояние ступора. Черновики мужа. Ну почему она раньше не посмотрела эти бумаги?
  С горячностью молодой невесты она вытащила пожелтевшие бумаги и застыла над ними в бессилии. Ну что ей даст эта безжизненная рукопись? Всё непонятно. Адрес мужа отсюда не выудишь.
  - Думай, думай, - мысленно понукала себя, - Должен быть хоть где-то намек на то, где сейчас Павел.
  Память услужливо подталкивала совершенно незначащие события: самовар в родительском доме, сын в коляске, желтый кожаный портфель, которым так гордился муж. Стоп! В этом портфеле и лежали черновики. Это его кандидатская диссертация, написанная допотопным методом - шариковой ручкой. Павел Павлович говорил, что ему так лучше рассуждается. Лишь потом набирал свои рукописи в текстовом редакторе на компьютере, не доверяя никому.
  После защиты кандидатской он так и сложил свои черновики в стол. Особой радости ученому эта работа не принесла. Теорию Павла о возможностях использования света, как мощного неизученного источника энергии, способной изменять орбиты планет, сочли заумной, оригинальной и совершенно фантастической.
  Валентина помнила, как расстроился муж тем, что опередил науку до такой степени, что современники не знали, как практически использовать его научные расчеты.
  
  - Совершенно верно! Наконец-то вы вспомнили!
  - Опять вы! - Валентина с досадой повернулась на уже знакомый голос. - Где моя семья? Вы обещали.
  - Обстоятельства изменились. Мы не успеваем переместить Вашего мужа сюда. Скоро отправятся за ним. Нам нужны были ваши точные воспоминания о времени создания этой гениальной теории.
  - Я с вами!
  - Туда отправится двойник вашего мужа! Только после этого.
  - Д-двойник? Какой в этом смысл?
  - Прежде всего скажу - человеческая жизнь бессмысленна!
  - Вы уверены?
  - Очень и весьма уверен.
  - Ваша сентенция... вы говорили...
  - Я не сторонник бессмысленности! Вы не представляете, как человек далеко отстоит от собственной жизни. Однако всё бессмысленно!
  - И наш разговор?
  - Мы с вами - иллюзия!
  - Ну, знаете..., - Валентина сердито задвинула ящик стола, и отвернулась от непрошенного посетителя, демонстрируя свое нежелание вести глупый, никчемный диалог. Но пришелец не отставал,
  - Зачем человек живет???
  - Это... да... а зачем?
  - Рождается сперва, правда?
  - Точно!
  - Растет.
  - Растет.
  - Каков предел существования?
  - Простите?
  - К чему? Грузчик, физик-теоретик... для чего дана жизнь?
  - Мне кажется, это НЕ человеческий вопрос!
  - Видите! Вы акцентировали невозможность и бесполезность бытия.
  - Вы станете отрицать отсутствие действительности?
  - У меня есть знакомый психиатр. Он бесплатно вашу душу пощупает.
  Бесцеремонность и наглость незнакомца перешла все границы. Мало того, что насильно переместил её неизвестно куда, так еще и к психиатру хочет отправить. Женщина не на шутку возмутилась,
  - Постойте, вы намекаете, что я...
  - Все мы!
  - Очень, знаете, смело...
  - Родился человек. В крови у него бульон предков. Свобода воли, кажется, присутствует. Плечом дергает, как прадедушка, родинка досталась от тёти. Цвет глаз - точно от отца!
  - Что вы хотите сказать?
  - Семья, дети, карьера.
  - Это хорошо!
  - Старость и смерть.
  - Я не собираюсь молодой умирать, я уже пережила этот возраст!
  - Правильно. А жить для чего? Смерть впереди!
  - Вы идиот?
  - Неужели я таким кажусь?
  - Да.
  - Но жить, жить зачем, рождаться для чего и терпеть в душе утраты и потери???
  - Странно. Вы живой?
  - Что?.. да. Непонятный вопрос.
  - У вас дети есть?
  - Хм...
  - Вы эгоист?
  - Нет.
  - Любили?
  - Не знаю. Что вы в душе моей скважину сверлите... Я не... плохо в семье, устал.
  - Вам не надо было рождаться!
  Последнюю фразу измученная Валентина произносила в пустой комнате. Что это было? Морок? Наваждение? Разговор с воспаленным от ожидания сознанием? На полу лежал последний листок рукописи с подписью Павла. Ящик стола остался открытым. Валентина подняла листок и бережно сложив, прижала к сердцу.
  ***
  Вторая встреча за Круглым столом с самого начала отличалась более напряженной атмосферой, чем первая.
  Принять решение о всепланетной Катастрофе и передать властные полномочия одному человеку - это огромная ответственность. Каждый из собравшихся отчетливо понимал, какой выбор им предстоит. Если бы нужно было решать только за себя! Появилась еще и параллельная Земля, которая явно мешает спокойной жизни на их Земле. Как поступить?
  - Внимание! - заговорил Координатор.
  - Повторяю информацию снова. Речь идет, в первую очередь, о спасении нашей Земли-22 и, если получится, Земли-21 тоже. Я предлагаю объявить Третью Катастрофу. Мы воспользуемся всем опытом, накопленным человечеством, и постараемся предотвратить столкновение.
  - Каким образом? - перебил Гуманитарий.
  - Наши двойники ученых с той Земли приступят к работе сразу же после получения соответствующего приказа. Нам придется пожертвовать малым - телами двойников с этой Земли.
  - Это аморально!
  - Душа и тело неразделимы!
  Возгласы собравшихся перекрыл вопрос Технаря,
  - Технически как это произойдет?
  -Технически? Они внедрятся в тела тех ученых, которые могут предотвратить катастрофу. Ученые давно изолированы. - Лучше пожертвовать немногими и спасти всю планету.
  - Как это - внедриться?
  - Их двойникам необходимо покончить с собой. Наши двойники моложе тех, более мобильны и активнее.
  - Без внедрения не обойтись?
  - Мы рассчитывали обойтись, но не успеваем. Катастрофа надвигается с огромной скоростью. Взаимопроникновение верхних атмосферных слоёв уже началось.
  - Там не видят нас?
  - Видят лишь необыкновенные атмосферные явления. О существовании параллельной Земли и не догадываются. Мы, две Земли, следствие развития одной и той же планеты, но только на разных уровнях. Спасая себя, спасем их.
  - Скорее, мы - следствие, раз наш век опережает их, - печально заметил Защитник Прав Человека, - Предлагаю пожертвовать телами наших ученых, а их оставить в живых. Это неэтично - присваивать чужие знания для своего спасения. Когда найдется способ внедрения без аннигиляции, тогда оживить наших людей.
  - Объединить усилия, - робко промолвил Гуманитарий, но все уже давно, кроме него, поняли - аннигиляция в случае объединения будет катастрофой для всех, спасать уже будет некого.
  - Объявляю перерыв для голосования, - и Координатор покинул зал заседаний.
  ***
  В небольшой комнате Координатора ждал таинственный незнакомец, только что разговаривавший с Валентиной. Никто не знал его по имени, никто не видел в обществе, просто неизвестный инкогнито - всесильная правая рука и советчик.
  - Получилось? - Координатор не тратил время на лишние приветствия и заговорил сразу о деле.
  - Да. Она вспомнила. Диссертация найдена, это та самая.
  - Снимите копию и в разработку в производство. Сверхсрочно.
  - Двойника отправлять?
  - Да.
  - Вы хотели сохранить жизнь Павла Павловича. Тогда для чего спасение сына, шантаж жены?
  - Обстоятельства изменились. Мы сомневались, колебались... а у нас остался всего один месяц. Они больше не нужны.
  
  Глава 10. Земля, 21 век. Небесные знамения
  Каждое утро город начинал суетливо жить. Лишь изредка отлаженный городской механизм давал сбои, которые и сбоями можно назвать с большой натяжкой. В этом веке такие случаи почти не происходили, а прошлый изобиловал всенародными спонтанными праздниками. Самый непредсказуемый и радостный случился 12 апреля прошлого, двадцатого века, в день полета Юрия Гагарина.
  - Ура! Наш летчик в ракете! Наш, русский летчик!
  Простой летчик вдруг увидел нашу Землю со стороны. Какая же она маленькая и хрупкая!
  Толпы учеников, по такому случаю отпущенные директорами школ с занятий, бегали по улицам и громко орали от переполнявшего их восторга. Все срочно коптили стёклышки, чтобы через него увидеть маленькую движущуюся точку ракеты на дневном, освещаемом солнцем небе. Неизмеримо высоко поднялся престиж уличных хулиганов: они могли найти темную бутылку и без сожаления разбить ее об забор или кирпичом, у них водились спички, потому что покуривали втихаря в школьных туалетах.
  - Наш космонавт, наш в космосе! - не сходило со страниц газет, звучало в восторженных разговорах детей и не менее восторженных, но с оттенком снисходительности разговорах взрослых; они, взрослые, не могли показать, что тоже радуются, как дети.
  И еще лет тридцать после эпохального события, люди продолжали интересоваться полетами в небо, новыми достижениями космонавтики не только в своей стране, но и за рубежом.
  Век относительного благополучия, который наступил вслед за бурным, насыщенным мировыми и локальными войнами, но более духовным двадцатым веком, притупил интерес к космосу. Людей перестало интересовать небо, новые запуски ракет на орбитальные станции воспринимались ими как переход с одной стороны улицы на другую. На крышах домов и на балконах теснились тарелки спутниковых антенн, помогающих одним нажатием на кнопку пульта путешествовать по всему свету. А что эти тарелки - следствие полетов в космос, никто уже не задумывался. Так никто не думает, откуда появляется хлеб, пока его достаточно на полках магазинов, но ежедневно начинает следить за сводками погоды в сельскохозяйственных районах, когда хлеб предательски исчезает с прилавков.
  
  Поэтому непонятные явления, происходящие сначала в закатном и ночном небе, а затем и в дневное время, остались незамеченными для обывателей. Изредка все средства массовой информации взрывались сообщениями о загадочных природных явлениях, которые стали происходить настолько часто, что недопустимо вообще для устоявшегося климата или данного места. Но мало кто замечал участившиеся катаклизмы в различных точках планеты, кроме группы ученых.
  Журналисты, не сумев понять явления, и довольствуясь крохами эзотерических, физических, математических знаний, нахватанными из популярной, дешевой литературы, выпущенной по типу народной библиотеки Сытина, с день - два держали население в ажиотажном состоянии и вбрасывали затем в СМИ псевдонаучные объяснения. Население Земли благополучно проглатывало информацию и отворачивалось к хлебу или зрелищам. И никому не было дела ни до чего.
  
  24.02.2009. Над Москвой воссиял странный знак
  На закате 23 февраля 2009 года над Москвой наблюдалось необычное явление - над уходящим за горизонт солнечным диском, на практически безоблачном небе поднимался вверх яркий и хорошо различимый световой столб значительной - до десяти угловых градусов - протяжённости. Временами его яркость намного превышала яркость собственно солнечного диска. Столб вместе с солнечным диском был очень похож на возникший в небе восклицательный знак.
  Явления подобного рода, согласно традиционным представлениям, обычно толковались как знамения, не сулящие ничего хорошего. Совпадение нескольких "знамений", например, в данном случае феномен наблюдался в канун максимального сближения Земли с необычной кометой Лулин, которая сама по себе ужас для человеческой цивилизации - вероятно, также могло бы восприниматься "негативным" предзнаменованием.
  Шумеры две тысячи лет назад называли 2012 год. Земля встретится с Планетой Нибиру. И случится Катастрофа...
  - С точки зрения текущих научных представлений, феномен такого рода лишён таинственности, аналогичен по своей сути эффекту "световой дорожки" на водной глади и является следствием особого состояния атмосферы, - сообщали в прессе.
  Позиция страуса, зарывающего при виде опасности голову в песок!
  А странные явления продолжают повторяться. Это не нашумевшие и набившие оскомину НЛО и радиосигналы инопланетян. Всё чаще наблюдаются необыкновенные знамения, рассчитанные на то, что их увидят одновременно миллионы людей.
  Октябрь. Москва. 08.10.2009 15:42. Над Москвой висело странное светящееся облако.
  Недавно жители западных районов Москвы могли наблюдать над столицей России странное светящееся облако, передают Vesti.ru. Специалисты объясняют это явление исключительно оптическим эффектом.
  Очевидец запечатлел облако необычной формы, двигаясь по МКАД от Волоколамского к Новорижскому шоссе.
  -Эффект чисто оптический, хотя смотрится, безусловно, впечатляюще, - прокомментировали видео в Росгидромете.
  - Если присмотреться, даже видны пробивающиеся солнечные лучи. Если наблюдать регулярно за облаками, то можно такое увидеть! Что самое интересное - в различной местности одни и те же облака, одного класса, выглядят совершенно по-разному. Это зависит от того, как и когда они образуются. В последние дни через Москву проходило несколько фронтов, было и вторжение арктического воздуха, с запада солнышко освещало - вот так и получилось.
  Это сообщение взято из интернета. И опять прочитали, поохали, поахали и забыли. А назавтра снова слушали прогнозы синоптиков, и, выходя из подъезда, не подняли взгляда выше уровня своего носа.
  ***
  - Неужели обязательно надо уронить на голову прохожему кирпич, чтобы он не ходил вблизи стройки? Неужели для того, чтобы увидеть признаки болезни нашего общего дома, Земли, не хватает участившихся сенсационных явлений? Как же недалеко мы ушли от своих предков, доверяя не своим сенсорным ощущениям, а синоптикам, машинам, газетам, телевидению, Интернету. Древние люди, выходя из пещер, сначала смотрели на небо, озирались, и, если не верили глазам своим, смачивали палец слюной, определяя скорость и направление ветра, и еще принюхивались - нет ли поблизости опасного зверя. Ведь в то время саблезубые тигры и пещерные медведи еще не перевелись. Охотники тоже не баловались баней, но изредка обильно поливали себя настоями хвойных деревьев для приятности и полезности. И женщин обольщали, и зверей со следа сбивали. Кто знает, кто кого первей чуял по запаху - звери или люди, - размышлял Илья, сын Стерлиговых.
  Он не мог охарактеризовать свое физическое состояние. Не мог понять, где находится. Последние физические ощущения обладания собственным физическим телом были отрывочные и болезненные: удар головой об лобовое стекло машины, скрип тормозов, резкая боль в затылке, как от раскаленного прута, и вот - непонятное брожение разрозненных мыслей. Где, что, как? Эти вопросы его почему-то не волновали. Илья знал, что жив, что может мыслить, остальное его устраивало. Правда иногда, как сполохи июльских скоротечных гроз проскакивали отрывочные и поэтому будоражащие мысли.
  И всегда это были воспоминания о машине "скорой помощи", куда его насильно волокли два дюжих санитара, неожиданно появившиеся в проходе электрички. Потом манипуляции над его телом, наглухо прикованным к кровати, и разговор с врачом со странными глазами, зрачки которых были вертикальные, а взгляд неподвижных глаз - безжизненный. Воспоминания отзывались головной болью и, как ему казалось, фантомной болью в конечностях в тех местах, где они были прикручены к железной койке. Вихри сознания налетали вместе с болями, но у пациента не хватало воли, чтобы им сопротивляться.
  Прочь, прочь от этих болей, лучше созерцание своих мыслей... о чем это он думал? И Илья, не сознающий себя в физическом теле, продолжал неторопливо размышлять.
  - Конечно, никто не призывает сейчас принюхиваться, вертеть головой по сторонам. Надо задуматься! Отчего, почему ужасные катаклизмы в виде ураганов, цунами, землетрясения, смертельных вирусов, массовых самоубийств популяции китов, гибели птиц и тюленей в нефтяных разливах появляются все чаще и чаще? Никакая сверхсовременная медицина, ни один механизм не спасёт человечество от глобальной катастрофы, к которой оно катится неумолимо и неотвратимо.
  - Если б только каждый смотрел вокруг себя и замечал необъяснимые изменения стабильных прежде ландшафта, пейзажей! Каждое утро сотни, тысячи горожан отправляются на работу, выходят из подъездов своих домов и идут, не поднимая головы от дороги, не видят рассвета. А земной рассвет становится все более насыщенным и зловещим. Розовые цвета начинают превращаться в бордовые, темно - бордовые, огненно - бордовые. Да разве такого цвета бывают рассветы? Они должны начинаться с нежной полоски красного, постепенно переходящей в пурпурную полосу, которая в течение получаса, подсвечиваемая набирающими силу желтыми солнечными лучами, теплеет и теплеет, наполняя сердце беспричинной радостью. И как апофеоз рассвета - неторопливо и величаво из-за горизонта показывалась самая близкая людям, родная звезда.
  - Нет больше таких рассветов, и разве что маленький ребенок вздрогнет во сне, метнувшись, когда багрово-красная полоса встающего безумного солнца промелькнет по его глазам. Или кто-то, взглянув случайно на мрачные рассветы и унылые закаты со своей высотки, заметит, что вот до чего доводит экология, сплошной смог.
  - Есть один способ - изменить приземленное сознание и понять, что, кроме пищи телу должна быть и пища духу, на смену стяжательства должен прийти альтруизм, зависти - доверчивость, жадности - отзывчивость. И любовь к себе, к соседям, к старикам и детям, к Земле, на которой живем....
  - Живем! А я что делаю? И где я?
  Капсулообразный кокон, возникший из темноты перед Павлом и Валентином, неожиданно замерцал розовым цветом.
  
  Глава 11. В подвале Бюро. Встреча двойников
  Жуткая тишина подвала усиливалась тягостным впечатлением от вида закапсулированных людей. Первым порывом Павла было желание вернуться и прочесть фамилии тех, кто нашел своё последнее прибежище в таком странном месте. Он все еще надеялся найти своего друга.
  Павел Павлович резко затормозил.
  - Коконы живые?
  - Похоже, да, - Валентин продолжал целеустремленно двигаться вперед, не обращая внимания на замешательство спутника.
  - Тогда нам надо вернуться, посмотреть списки на колоннах и определить, в каком ряду находится Николай!
  - Ни к чему это, - Валентин продолжал идти вперед.
  - Я возвращаюсь!
  - Не надо шуметь, все разгадки впереди! И последние коконы, последние в ряду, а не первые, - прошептал Валентин.
  Павел, поняв свою промашку, медленно зашагал за ним, стараясь не обращать внимания на жуткие капсулы. Они как будто висели в пространстве, поддерживаемые невидимыми нитями, и бледное фосфоресцирующее мерцание освещало пространство в радиусе полуметра. Это мерцание напоминало ему будоражащие картины из детства. Светлячки внезапно превращали лес в ночной калейдоскоп всполохов. Он помнил тот детский восторг. Сейчас чувствовал прохладное покалывание души и тела от этих огоньков
  - Долго еще идти? - Спросил в спину невозмутимо шагавшего Валентина.
  - Должен сработать маячок на твоём письме. Штемпель помнишь?
  - Уроборос?
  - Он самый.
  - А потом?
  - Ты под моей защитой. Не бойся! Тебя не тронут! Ты им нужен.
  Горький вздох был ему ответом. Павел уже не сомневался, что появление странного письма не первое вмешательство в его личную жизнь. И сны с предупреждениями жены, и смерть сына теперь ему казались подстроенными какой-то злой внешней силой, которая, не спросясь, вмешалась и ведёт к непонятной цели. Быть букашкой в руках неизвестности - не самое лучшее ощущение. От учёного ничего не зависело, даже выход на пенсию, казалось бы, сознательно выбранный им, теперь выглядел задолго спланированной игрой паука со своей жертвой. Оставалось идти навстречу фатальному року и попробовать переломить его, избавиться от того направления, куда ненавязчиво подталкивают. Если Валентин, в силу своей прямолинейности, наивно полагал, что его подопечный ещё нужен неизвестным шантажистам, то Павел Павлович буквально кожей чувствовал ледяное дыхание смерти у себя за плечом.
  И сейчас он шел, чутко реагируя на шорохи, изменения освещения, ожидая в любую минуту если не нападения, то уж точно неожиданного поворота событий. Но звуки шагов его и проводника, с невозмутимым упорством сыщика вышагивающего впереди, были единственными в гулкой тишине полутёмного помещения. Красный конверт в кармане пиджака становился все теплее и теплее, ВОТ ОН - Указатель пути в преисподнюю. Что там уготовано? Если бы знать заранее, что тебя ожидает, то нет и страха перед будущим. А здесь пустота и нелепый случай.
  В кармане становилось все горячее, уж не горит ли пиджак? Конверт пылал. Павел отдернул руку, посмотрел на обеспокоенную ладонь. На ней фиолетовым светом проступал проклятый знак. Вензель Уробороса равномерно мерцал фиолетовым огоньком.
  - Валентин, смотри, что с конвертом - тронул ученый своего проводника за плечо и резко упал на колени, так сильно пригнул Валентин к полу.
  - Спрячь, закрой!
  - Ты видел? Ты видел?! Что это?
  - Не знаю. Говорят, надо трижды плюнуть через левое плечо!
  - Тьфу-тьфу-тьфу!
  - Молодец! А зачем в мою сторону?
  
  Но было уже поздно. Они оба оказались в круге равномерного желтого света, спускающегося основанием конуса с потолка. Высота конуса не поддавалась измерению человеческим глазом, ощущение бездны обволакивало со всех сторон, сковывало волю. Но ноги подопытных непроизвольно разогнулись, когда справа между колоннами началось медленное движение капсул. Они проплывали мимо, не нарушая стройного ряда, проплывали в белесом мерцании, сродни неторопливому движению лунного света по заброшенному кладбищу с покосившимися надгробиями. Теперь, при дополнительном освещении, на днище капсул четко читались фамилии и профессии замурованных людей.
  Павел Павлович напряженно вчитывался в надписи, надеясь опознать Николая, но неожиданно сигарообразный кокон, возникший из темноты перед Павлом и Валентином, замерцал розовым цветом.
  - Стерлигов Илья Павлович, резервный фонд, - Павел рванулся к капсуле, но спутник крепко ухватился за его руку и прикрыл рот.
  Неисторгнутый вопль ужаса застрял в груди обезумевшего Павла.
  - Резерв, мой сын - резервный фонд, как стройматериал!
  -Успокойся, видишь, светится другим светом, вероятно, он жив больше, чем другие. Или среагировал на тебя! Я слышал о таком чувстве - телепатически реагировать на родственников, но впервые вижу.
  - Я его освобожу!
  - Как? Не узнав сути ЭТОГО? - Валентин выразительно развел руками.
  - И так ясно. Меня как-то затянет в капсулу с помощью конверта. А тебя не заметят, у тебя его нет. Людей здесь нет, все автоматизировано. Через сотни лет, если мы будем нужны, нас вытащат отсюда или так и пролежим до скончания вселенной в коконах.
  - Не выйдет! Вы нам нужны сию минуту!
  В световом потоке показался незнакомец, как две капли воды похожий на Павла.
  Валентин молниеносно встал между ними.
  - Не получится. Я его охраняю, - и добавил, обращаясь к Павлу, - заслонись конвертом, это защита.
  - Паааавел!!!!!!!! - с диким криком за спиной Незнакомца возникла Валентина.
  - Не подходи к нему! Это ТВОЯ смерть!
  
  Что всегда уважали коллеги и друзья в Павле Павловиче, так это его честность и смелость. И тут он не мог позволить себе скрываться за чужой спиной, хоть и специально приставленного к нему человека. Да и конверт магнетически неумолимо тянул вперед, к сближению с Незнакомцем, и, по мере сближения, пришелец всё больше становился похож на самого Павла, более молодого, из того времени, когда ученый упоённо работал над своей кандидатской диссертацией. Впоследствии Стерлигов блестяще защитил ее и забросил в дальний ящик стола, потому что темы, поднятые в научном труде, на сотни лет опережали развитие современной науки и техники.
  Сзади Незнакомца - Двойника маячила смутная тень, которая и издала истошный вопль голосом Валентины. Тень тоже приближалась, не отставая и постепенно обретая более четкие очертания. Видно было, что туманному фантому сложно дается материализация, его то и дело сотрясали судороги, лицо проявлялось, как при устаревшем способе фотографии, дагерротипии, пятнами: сначала вырисовывались самые выпуклые места, потом впадины, и только болезненная гримаса, кривляющаяся на возникающем изображении, говорила о мучительном процессе.
  Павел остановился, это Валентин снова притянул его к себе, что-то отчаянно пытаясь ему втолковать, но в ушах ученого стоял леденящий крик и, печать, прожигающая ладонь изнутри, влекла его к рукопожатию с Незнакомцем. Учёный не отдавал себе отчета в своих действиях, хотя какой-то незамутненный кусочек разума вкупе с попытками охранника пытался его затормозить, но безуспешно.
  Фантом жены наконец-то полностью материализовался и снова завибрировал душераздирающим криком, который разрывал барабанные перепонки,
  - Не подходи, не касайся двойника!
  Двойник же полностью стал идентичен Павлу и размеренно заговорил голосом телефонного незнакомца.
  - Я - это ты, но более совершенный, какая разница, кому дальше жить. Предлагаю равноценный обмен. Ты уходишь на параллельную Землю с женой и сыном, там найдут применение твоей теории. Соглашайся!
  - Не верю! Обманувший раз, обманет дважды.
  - Во имя будущего ты должен уйти!
  
  Световой конус заполнился белыми хлопьями, похожими на снежинки: они парили в воздухе так, будто кто-то принуждал их падать, сами они продолжали бы лететь и лететь, зависая в одной точке. Так в новогодние безветренные ночи выпадает иногда безмятежный снежок, который медленно парит в пространстве и наполняет тебя ощущением нереальности происходящего.
  Жжение на ладони немного притухло, и Павел повернулся к Валентину, державшего его в цепких объятьях.
  - Отпусти меня. Какая мне разница, где жить. Я здесь все сделал.
  Оглушительный визг царапнул наждаком по стенам подвала. Это визжал двойник Павла: призрачная тень Валентины полностью окутала его, и создавалось впечатление, что она держит его в туманных объятьях, как в тисках. Самопроизвольное движение ученого навстречу двойнику тоже затормозилось - Валентин загородил его полностью.
  - Вот так всегда, - в светящемся промежутке возник новый участник непонятного сражения. Но с ним не происходило никаких физических метаморфоз. На первый взгляд он чем-то напоминал начальника Валентина, генерала в штатском. Видно было, что этот человек привык повелевать и принимать неоспоримые решения.
  - Вот так всегда, когда в глобальные дела мужчин вмешивается женщина, - и брезгливо махнув рукой, он остановил встречное движение двойника, рядом с ним стояла Валентина, уже не в туманном облике, а такая, какой запомнилась мужу в последний день перед мнимой смертью. Сам же Координатор, а это был именно он, повернулся к связке - Павел-Валентин, больше обращаясь к Валентину.
  - Нам нужно Ваше сотрудничество, сейчас, незамедлительно, раз не получилось внедрение двойника. Один маленький нюанс: Валентина находится в отключенном сознании и не знает, кто из этих людей её истинный муж. Кого она выберет, когда я подключу ей сознание, тот и останется жить. Второй умрёт.
  
  Глава 12. Крушение символов. Перевернутая пентаграмма
  Четверо мужчин и одна женщина образовали пентаграмму, Каждый занял острие - вершину одного из пяти углов.
  Этот символ мировой гармонии, союза сил неба и земли по иронии судьбы в один момент мог стать символом крушения двух земных цивилизаций. Расстановка сил была такова - в главной вершине пентакля - Координатор, справа от него по часовой стрелке - Павел Павлович, следом по тому же направлению застыл в боевой стойке тигра перед броском Валентин.
  На одном уровне с ним замерла Валентина, в вершине, противоположной Павлу, стоял его двойник.
  Под темными сводами подвала непроизвольно выстроилась фигура, образующая символ планеты Венеры, символ звезд и неба вообще, символ безграничной власти над материальным и духовным миром. И вершины этого символа заняли люди, волею которых в ближайшие минуты решалась судьба человечества, продолжения его существования. Но для этого один из невольных судей должен был подчинить себе остальных, нарушив хрупкое равновесие.
  Главная фигура - Координатор, он держал в своих руках всю информацию, от него шли нити, связывающие две Земли, случайно или по воле вселенского неизвестного промысла поглощающих друг друга. Так, в семье или коллективе с авторитарным руководством все окружение пляшет под дудку самого волевого. И хорошо, если он или она не самодуры, тогда не будет никаких потрясений и катаклизмов, жизнь пройдет гладко и упорядоченно. Координатор считался одним из самых выдержанных и мудрых людей, он давно занимал этот пост, пройдя сотни подготовительных руководящих должностей в разных областях науки, техники и общественной деятельности. Дети его давно выросли, и ничто не мешало ему всецело отдаться решению глобальных вопросов, от которых так или иначе зависела жизнь землян.
  - Как удачно и верно мы расположились, - начал он говорить, беря инициативу в свои руки, - я, как самый компетентный, ближе ко мне те, от которых напрямую зависит спасение наших цивилизаций, отдаленнее те, кто не играет никакой роли для будущего развития.
  - Да вы хуже фашистов, - вскинулся с негодованием Павел Павлович, - сначала красные конверты, потом никакой роли. Я думал, что те люди, кто придут после нас, будут гуманнее и умней.
  -Мы не после вас, мы существуем параллельно с вами с некоторым опережением по времени. Это нелепая случайность, что наши Земли накладываются друг на друга.
  - Но вы нуждаетесь в нас! Иначе зачем исчезновения людей, ваши агенты на нашей Земле?
  - Я человека не идеализирую. Это одно из самых ничтожных и бесполезных созданий. Скажу открытее: человек - это робкое недомогание счастливого случая. Поскольку планета Земля находится всецело в его власти, надо хотя бы приближенно понять феномен человека. Разделён на два пола. Практически, двоичная система. Ноль и единица. Уже нехорошо! Самодостаточные высокоразвитые системы замкнуты сами на себе и не требуют для совершенствования постороннего участия.
  - Я - постороннее участие? - Фигура безмолвной Валентины потянулась в сторону Павла, она не открывала рта, но мысли её прозвучали у каждого в голове.
  
  Невидимые нити лучей фигуры, удерживаемые в равновесии волей Координатора, заколебались. Он изначально был против шантажа ученого с помощью якобы воскресшей жены. Но все тщательно продуманные планы имеют непонятное свойство проваливаться в неожиданном месте при появлении хаотической энергии. Так появление Валентины спутало все карты по внедрению Двойника в тело ученого. Громадным усилием воли Координатор взял ускользающие события под свой контроль, срочно переместившись с Анти-Земли в подвал Бюро Реинкарнации. И снова вмешивается женщина, непредсказуемая, сверхэмоциональная, с иррациональным чувством любви, постепенно изживаемым на его Земле.
  
  Капсулы, поблескивающие тусклым матовым цветом над головами участников драматической пьесы, интенсивно замигали проблесками желтого - так в пустынной ночи может замерцать огонь далёкого костра, недосягаемого, но притягивающего взгляд усталого путника.
  Взоры всех участников невольной драмы устремились на капсулы - коконы, и каждый испытывал различные чувства при виде мерцающей цепи огней, подвешенных в воздухе. С опаской и, не выпуская из поля зрения своего подопечного, смотрел Валентин. Павел вглядывался пристально, пытаясь вновь увидеть сына над головой и уже не закапсулированного, а живого и невредимого. Он понимал, что это мечты, но почему бы и не возникнуть такой реальности на фоне последних экстраординарных событий? Координатор насторожился: изменение цвета и пульсация - изменение режима. А в программе инкарнации было заложено всего три режима - капсулирование тел, перемещение двойников, и внедрение двойников в подготовленные для этого тела. Загвоздка сложившейся ситуации состояла в том, что никто, кроме Координатора не мог запустить новый уровень программы.
  Двойник Пал Палыча, не обращая внимания на желтоватое мерцание, готовился занять тело ученого. Он находился сейчас в наивыгоднейшей позиции: с вершины символической фигуры его прикрывала ментальная мощь Координатора, оригинал нужного тела находился на одной линии с ним и не обращал на внимания ни на кого, кроме безвольной жены. Оставался охранник, но его внимание рассеяно на двоих. Завернуть ученого в кокон его не удалось, но тут дело за малым - уговорить Павла на добровольное сотрудничество во имя спасения цивилизаций, что, учитывая альтруизм ученого, казалось делом пустяковым.
  
  - Любовь и рождение себе подобных - ненужное явление. Если бы количество рождаемых мужских и женских особей строго регламентировалось, то не возникло бы ситуации подобной этой, - вслух отвечал Координатор Валентине, чтобы присутствующие поняли, о чем идёт речь. В то же время он мысленно и лихорадочно искал причину мерцания череды возникающих оригиналов. Это говорило о том, что кто-то на их Земле запустил и открыл Врата проникновения и сейчас сюда хлынут люди...другие люди.
  - Семья. Рождение себе подобных. Думают, что продлевают собственный род! Смешно! При современных методах превращения любой клетки тела человека в стволовую, мужской в женскую, можно и нужно планировать рождение людей с необходимыми качествами. Наше общество постепенно отказывается от поощрения семьи, как от фундаментальной основы бытия. А чувство любви и сердечной привязанности, это атавизм.
  -Чушь! - не вытерпел Валентин, не забывая следить за Двойником, - ваша планета перенаселена, вам негде жить, вот и пытаетесь нас уничтожить под видом гуманной теории. Ты не от Зверя рожден?
  Куда, сволочь! Не смей, - рванул он наперерез чужаку, оборвав на полуслове полемику с Координатором.
  
  Видели ли вы, как танцуют танго мужчина и женщина, увлеченные друг другом? Они только - только начали встречаться, не успели признаться в своей привязанности, они не пытались перейти грань обожания и любования друг другом, они упоённо вслушиваются в тембр голоса партнера, неважно, что он или она говорит...
  Звучит музыка танго, мужчина и женщина начинают танцевать. Этот танец скажет все, партнерам не нужно учить отдельные па, сложные фигуры, это - приближение и столкновение, растворение друг в друге. То глаза в глаза, прильнув до интимной чувственности, то спиной друг к другу, то, отодвинувшись от партнера или партнерши на недосягаемое расстояние. Этот танец многогранен, как сама жизнь, он - полное её отражение и вся гамма человеческих отношений, надежд, стремлений, разочарований, страсти и жизни, как она есть.
  
  Внезапным рывком Валентин переместился к двойнику и грубовато взял в охапку, помешав ему подойти к ученому. Одновременно Валентина, реагирующая как зомби на чувство опасности её мужу, молниеносно оказалась рядом с ним, и, прижавшись к нему грудью, также подставила свою спину его врагам.
  В следующем танцевальном движении и двойник, и Павел синхронно переместились за спины партнеров, причем с разными целями. Павел хотел выручить соседа, чужак пытался уничтожить досадную помеху - Валентину.
  - Все возвращается на круги своя... Душа Валентины находится вне её тела и женщина не знает, кто из этих людей её истинный муж. Кого она выберет, тот и останется жить. Второй умрёт, - повторил Координатор, вновь обращаясь ко всем.
  Конечно же, он и не сомневался, что его ментальной мощи не хватит для подавления силы воли опустошенной женщины, но, как заправский игрок, делал хорошую мину при плохой игре - создавал видимость выбора.
  - Но она уже выбрала, - возразил Охранник.
  - Только потому, что ваша реакция оказалась быстрее! Нельзя противиться обстоятельствам. Дело за выбором. Видите, они снова стоят друг против друга!
  Понимая, что Координатор уверен в исходе дела в его пользу, Валентин попытался, сосредоточившись, предугадать действия своего партнера - противника, жалея, что не обладает экстрасенсорными способностями.
  - Террористы еще ягнята по сравнению с ними. Не будь попустительства терроризму со стороны отдельных государств, то вряд ли выросли такие явные враги всего человечества в целом. Корни любого злодеяния начинаются с малого проступка, не понесшего заслуженного наказания, - думал Валентин, одновременно напряженно вспоминая средства обезоруживания противника.
  Валентина в этот момент словно находилась между двумя мирами и поэтому её действия напоминали со стороны поведение лунатика во сне: неведомая сила пыталась внушить ей, что надо срочно подойти к мужу, что стоит она, по ошибке обнявшись с мужчиной, смутно напоминающего кого-то из прежней жизни. Это был смертельный танец, который она танцевала, повинуясь чужой воле извне, и указывающий остался недоволен её выбором. Она обрадовалась, когда партнёр отодвинул ее и закрыл доступ таинственной повелевающей силе. В голове женщины прояснилось, и Валентина попыталась сказать, что она не зомби, все слышит, видит и чувствует угрозу для своего партнёра, но раздираемая противоречиями, дикой головной болью, бедняжка не могла вымолвить ни слова. Она смутно понимала, что от её выбора зависит покой, отступит кошмарная боль. Из той далекой жизни, которая теплилась в её воспоминаниях, пришло незабудковое поле у реки, где она идёт под руку с Павлом, и лишь от одного его присутствия ей стало тепло, и боль в голове стала отступать, отступать...
  
  Двойник сделал шаг по направлению к Павлу, за ним неотступно следовал Валентин. Координатор, как клоун - кукольник, дергающий за веревочки, телепатически приказывал Валентине опознать двойника, и, женщина, повинуясь ему, настойчиво отталкивала мужа, чтобы выйти из-за его спины, но Павел с трудом удерживал её.
  В памяти ученого возникла картина незабудкового поля, их любимого места прогулки после свадьбы. Тогда Стерлигов был перспективным аспирантом, полон радужных планов на будущее и ничто, казалось, не могло омрачить его светлого настроения. Как много он сейчас отдал бы, чтобы вернуться в то безмятежное время, чтобы Валентина перестала отталкивать его, не пыталась вырваться вперед.
  - Павел, ты? - ученый очнулся от грёз. Воспоминания о незабудках вернули его жену в ясное сознание. Валентина, вытирая увлажнившиеся глаза одной рукой, другой гладила его по лицу так, как умела только она, нежно касаясь подушечками пальцев и чуть похлопывая по коже, так что мышцы на лице приятно расслабились. Но расслабляться было поздно. Всегда невозмутимый Координатор впервые в своей жизни пришел в состояние бешенства от серии неудавшихся попыток использования двойника. План спасения его Земли срывался. Осталось последнее средство - превратить пентаграмму из знака Венеры в знак Люцифера, достаточно лишь перевернуть направление её лучей.
  Он еще обладал достаточным запасом ментальной мощи, чтобы сделать это: и все присутствующие с ужасом заметили, как чуждый человек, встав в центр пересечения невидимых лучей, засветился мутным светом, будто загорелась чадящая черная свеча, на которой невольно пересекались взгляды четверых.
  
  Двойник, чья жизнь была посвящена воплощению в тело ученого, принял это, как сигнал к действию, возможность наконец-то стать личностью, а не бездумной копией, какой он подсознательно ощущал себя с того времени, как его подключили к проекту спасения. Немного сосредоточиться и синхронно с моментом, когда фигура Координатора засветится ярким пламенем, дотронуться до тела аналога, блокировать его сознание и стать им - талантливым ученым, надеждой новой цивилизации, спасителем Человечества. На параллельной Земле двойник был обычным инженером, не без творческих амбиций, но со слабой волей. Из-за внешнего сходства и возможностью манипулировать им, он попал под пристальное внимание Координатора. В отличие от других таких же внедрённых ему даже выдали электрошокер, с одной - единственной установкой - оглушить ученого перед внедрением в его сознание. Своей воли подавить сопротивление другого "Я" у него могло не хватить.
  Теперь главное - не пропустить увеличение яркости Фигуры - Свечи, приблизиться к Павлу и внедриться, вот он - первый шаг к величию!
  
  Вы никогда не замечали, что мечтой многих ничтожных и безвольных людей становятся величие и слава? Что только не отдадут они за прославление и за возвеличивание своего имени! Обычно они так и живут вечно хмурыми нытиками, обвиняющими окружающих в несуразностях своей жизни. Им кажется, что все кругом виноваты в их неудачах, они завидуют другим до посинения, они пытаются копировать поступки успешных коллег, но... нет, не суждено им прыгнуть выше себя. Человек завистливый и трусливый никогда не станет героем, какое бы мощное оружие не вложили ему в руки.
  Двойник молниеносно переместился к Павлу, доставая миниатюрный электрошокер из потайного кармана в рукаве и, дотронувшись до плеча противника левой рукой, навёл на него прибор и остановился: по бокам от ученого стояли еще два идентичных человека. Откуда они взялись? Два незнакомца в переливающихся комбинезонах пурпурного и алого цветов, плотно прижались к Павлу, напоминая братьев - близнецов. Всех участников театра двойников вместе с ним теперь было четверо, не считая пятой - Валентины, тенью прилипшей к спине ученого. Трус всегда и везде остается трусом, так и тут псевдодубликат ученого замер от неожиданности и упустил момент для внедрения своего сознания в чужое тело.
  Синий разряд проскочил между Стерлиговым и анти-Стерлиговым, и на месте его противника осталась кучка зеленоватой слизи, чуть припахивающая морскими водорослями, забытыми на берегу мощным прибоем.
  - Слаб человек, исчерпал себя, - брезгливо встряхивая руку с излучателем, заметил Координатор.
  Одновременно возле его ног возникло нечто черное и бездонное, подобное входу в темную и глубокую пещеру. Из неожиданного портала, извиваясь и перекручиваясь, начали выползать темные щупальца...один...два...третий...
  - При - гнись - сь.., - яростный крик Валентина в прыжке навстречу монстру прозвучал одновременно со всех, как ему показалось, сторон, и Павел Павлович молниеносно пригнулся, но тут же распрямился, устыдившись своей слабости. Было поздно. Тело охранника, намертво схваченное шупальцами, уже таяло под перекрестными лучами оружия Координатора...
  Павел, удивленный тем, что он еще жив, инстинктивно напрягся - появление новых копий показывало, какая основательная охота ведется за ним. Расслабляться тем более не следовало: мерзкие щупальца неизвестного существа, увеличиваясь в размере и числе, приближались и к нему.
  
  Глава 13. Двойники Павла
  В прошлом... 20 век.
  В затхлой лаборатории профессор уже который год бился над изобретением Хронозавра. Напылял на алмаз всю таблицу Менделеева. Тщетно! Пробовал для получения межвременного резонанса рубины, корунды, топазы. Помог случай! Черный вальяжный профессорский кот Васька однажды - о счастливый день! - погнался за солнечным зайчиком и прыгнул на стол с реагентами: всё опрокинул, перевернул, измазал хвост в смеси реактивов - он то исчезал, то появлялся; но и долгожданный кристалл вспыхнул на глазах профессора. В лаборатории появились какие-то полудымчатые существа, бешено метавшиеся из угла в угол. Профессор понял, что кот помог ему открыть Дверь, за которую, быть может, и заглядывать не нужно было.
  Остальное было, как говорится, делом техники. Рассчитать, что и в какой пропорции попало на Васькин хвост, не представлялось сложным. Самой трудной задачей оказалось поймать Ваську. Кот упрямо не хотел понять, что стал частью значительного эксперимента, царапался и не давался в руки, ранив экспериментатора до крови.
  После недели математических расчетов Стерлигов, а это был именно он, понял, что значительность открытия, сделанного им, не дает ему покоя, и ему не одолеть в одиночку груз ответственности, который лег на его плечи. Будучи человеком предусмотрительным, он сделал рукописную копию расчетов и описания опыта и спрятал ее подальше с глаз на антресолях среди пыльных архивов студенческих тетрадей и писем. Павел понимал, что со стороны его слова о возможном построении Хронозавра могут вызвать в первую очередь - смех, и уж в самую последнюю - заинтересованность. Действительно, кто поверит, что профессор химии, защитивший диссертацию по новым методам спектрального анализа, смог придумать машину времени.
  Он боялся, что под насмешками коллег в порыве расстройства сразу же уничтожит свой труд. А, зная свою рассеянность, был убежден, что вряд ли будет забираться на антресоли и, значит, рукопись надежно спрятана
  Как говорил один физик - настоящая теория должна быть с привкусом сумасшедшинки. Стерлигову оставалось найти единомышленников - математиков, инженеров, специалисты разного профиля. А теория была просто безумной для современников - построить Хронозавр с уникальной особенностью - пожирать время, используя световую энергию солнца.
  
  В настоящем. 21век
  Как пламя догорающей свечи, уменьшаясь, окунается на миг в фиолетовое свечение, так и темная фигура Координатора завернулась в длинные фиолетовые одежды, напоминающие тоги древнеримских патрициев. Тусклое поблёскивание застывших капсул над головами участников трагического финала оттеняло сумрачность неожиданной развязки. Три одинаковых Павла и Валентина в состоянии сомнамбулы с одной стороны, и, вооруженный грозным субатомным распылителем Чужой Землянин и монстр из преисподней с другой. Два мира, две цивилизации стояли лицом друг к другу.
  Наивные люди! Веками мечтали вырваться за пределы своей Вселенной, пересечься на пыльных тропинках далеких планет с братьями по разуму, подружиться с ними и жить в мире и взаимном сотрудничестве. А встретили обычных людей с параллельной Земли, но не смогли прийти к согласию. Или это заложено в человеческой натуре - сначала вытащить оружие, бездумно перестрелять потенциально сильных, деморализовать слабых, а потом уже разговаривать с оставшимися?
  ***
  Черное облако из портала, расползшееся холодным туманом под ногами людей, стало рассеиваться, но опасность нападения не миновала: против оружия пришельца и щупалец неизвестного чудища Павел Павлович не мог ничего противопоставить. К тому же его смущало непонятное появление новых действующих лиц. Кто они - друзья или враги? Необходимость закрыть собой этот выход, портал, провал или как там его, вынуждала действовать незамедлительно. Ученый достаточно был наслышан и начитан, чтобы представить по размерам еще не окончательно вытянувшихся щупалец габариты выползающей мрази. Что-то, подобное кракену, варианту арабского дракона или морского змея призвал себе на помощь Координатор.
  В их мире кракены - это кальмары с огромной цилиндрической головой, достигающей нескольких метров в длину. У кракена самые большие глаза в животном мире - их диаметр составляет около 25 сантиметров. В центре венца "рук" располагается мощный хитиновый клюв. Этим клювом кальмар разрывает добычу - рыб или более мелких кальмаров и заглатывает. Добычу свою гигантский кальмар ловит при помощи "рук" и щупальцев, окружающих его клюв. Восемь из десяти "рук" кракена достигают в длину трех метров, а есть еще два щупальца, которыми монстр захватывает добычу.
  Вот такие щупальца и ползли навстречу Павлу с двойниками. Он, главная добыча, должен остановить безумное нашествие иных. Не раздумывая, как это получится, и, пытаясь как можно скорее отвлечь врага от своих соратников, пока из провала не выполз весь монстр, ученый шагнул навстречу щупальцам; и пусть будет, что будет!
  Удивленный безрассудным поведением противника, Координатор на мгновение растерянно остановился, и этого хватило до того бездействующим новым двойникам Павла. С двух сторон они перехватили руки Координатора, изменив направление излучателя в сторону выползающих щупалец. И разряд, готовый испепелить или парализовать ученого, попал по ближней уродливой клешне, уже открывающей свои присоски. Клешня животного, явившегося из провала, безвольно ослабла.
  - Вот ты где, Магистр! - заговорил правый двойник, в пурпурном комбинезоне. Левый, в алом комбинезоне, со словами, - У нас с ним давние невыясненные дела, - вежливо отодвинул удивлённого новым поворотом событий ученого за свою спину, ближе к безразличной к происходящим событиям Валентине.
  Павел Павлович, не успев даже испугаться, все же облегченно вздохнул. Теперь он точно поверил в чудеса. Валентина молчала, значит, ему не угрожало ничего. И эти неожиданные спасители, откуда они взялись? В костюмах одинакового спектра, красный цвет - цвет силы, вспомнил он слова жены из своих снов. И что удивительно, он сам непостижимым образом оказался в костюме красного цвета, только в отличие от пурпурного и алого у своих соседей, одежда на нем приобрела насыщенный ярко-красный цвет. Три человека на одной волне, три силы против фиолетового Магистра, как его назвали.
  - Фиолетовый цвет выбрал, цвет мудрости и просвещения. Вот так с тобой всегда. Сознание своего величия еще никого не делало великим, - продолжал Павел в пурпурном костюме.
  - Вы, вы меня спутали с кем-то, - взвился Кординатор
  - Извини, Спрута ни с чем не спутать! Ведь это наше совместное любимое детище, которое ты забрал с собой. Ты думал, что, исчезнув с Пожирателем Времени, навсегда закрыл нам дорогу для поисков?
  Стерлигов с изумлением смотрел на перепалку между его неожиданными защитниками и пришельцем с параллельной Земли. Перепалка напоминала безостановочный спор, который давно вышел за рамки дискуссий в узком научном кругу и продолжается везде, где встречаются оппоненты - в курилке, на кухне, во время званого обеда, в лаборатории или любом другом месте.
  Наблюдая за яростным разговором своих двойников с противником, он попытался вклиниться в разговор, но понял, что это - гиблое дело. Спор их, похоже, был давний и неразрешимый. Единственное, что понял Стерлигов, что Координатор, бывший Магистр, когда-то в прошлом, двадцатом веке, курировал опыты по созданию хронозавра - робота, способного изменять течение времени, и единолично присвоил результаты научных экспериментов. Магистром его прозвали коллеги за увлеченность оккультными науками и историей масонства.
  С помощью первого хронозавра, по внешнему виду напоминающего огромного спрута, Магистр, будущий Координатор, пытался подчинить своей воле ученых лаборатории, помышляя в будущем о господстве над всем миром. Но его коллега успел зашифровать и спрятать записи опытов. Это был Павел - первый, тот, что в пурпурном костюме. Мало того, при помощи этого же хронозавра он успел привлечь на помощь Павла - второго, с одной из будущих планет Земля. Но спрятать опытный образец робота они не успели. Магистр, обнаружив пропажу документов, скрылся с Пожирателем Времени на следующей по счету Земле, здраво рассудив, что там уже должны быть полные результаты работы. Там он и стал Координатором, начав карьеру простым инженером, и потихоньку, используя помощь Спрута, продвигался по должностной лестнице, пока не достиг вершины карьеры.
  Но гениальный карьерист просчитался в главном. Диссертация, вновь защищенная Павлом Павловичем, была объявлена неперспективной для промышленного внедрения, и Спрут из прошлой эпохи так и остался единственным образцом хронозавра. А для мирового господства нужен был целый отряд роботов с различными свойствами, но с одинаковой уникальной особенностью - мгновенно перемещаться во времени, используя световую энергию солнца. И вторым просчетом было то, что планета, на которую переместился Координатор, оказалась антиподом его Земли. Она ничем не отличалась от той, где он жил раньше, только ДНК у людей закручивалась в обратную - левую сторону, и любой телесный контакт с таким человеком, но с правой ДНК был смертелен для того, кто не успевал это осознать и подчинить своей воле двойника. Сила Координатора заключалась в обладании единственным в своем роде оружием, даже не оружием, а уникальным прибором для перемещения в пространстве.
  
  Сейчас, без излучателя и с полупарализованным сообщником-спрутом, он не представлял опасности, и его преследователи обратились к Павлу, обескураженному последними событиями.
  - Твоя диссертация не должна попасть к Магистру, - объяснил пурпурный двойник из прошлого, - он все использует ради одной цели - господствовать над всеми.
  - Даже двойники на той будущей Земле запрограммированы на то, чтобы на вашей Земле их оригиналы распались при встрече на молекулы, хотя мы можем существовать, не нанося вреда друг другу, - добавил алый из будущего.
  - Нас трое, тот, что уничтожен - четвертый. Сколько их?
  - Семь.
  - Семь планет Земля???
  - Нет, планета Земля одна, но семь параллельных измерений, семь течений времени, и каждое из них идет своим путем. Иногда пути совпадают, как на перекрестках улиц, тогда двойники пересекаются. Но вы привыкли их не замечать, не умея объяснить непознанное.
  
  Павел вспомнил странную давнишнюю историю с двойником Валентины. После окончания института их распределили в южный город, где его жена устроилась работать инженером на крупный оборонный завод, а он - в физический институт за чертой города. Примерно через неделю Валентина со смехом ему рассказала, что женщина из соседнего бюро пристала к ней с вопросами о семье и утверждала, что они вместе с ней учились в Грозном. Рита, так звали незнакомку, вспоминала поочередно школу, улицу, преподавателей и ужасно рассердилась, когда Валентина не признала ее. Павел посчитал это глупой шуткой, но женщина пристала к его жене, как репей, уверяя, что они вместе учились, дружили и просто бессовестно не признавать это. Тогда Павел встретил жену по её просьбе после работы у проходной, чтоб поговорить с приставучей Ритой, но убедился, что она упёрто стоит на своем мнении - Валентина ее одноклассница и нагло не хочет это признавать. Муж с женой решили не обращать на внимания, мало ли какой может быть сдвиг у человека в голове.
  Но однажды Валя прибежала домой радостная и удивленная одновременно. Оказывается, пристававшая к ней женщина ездила в командировку в Грозный и встретила там свою одноклассницу, бывшую давно замужем, не закончившую никакого института, и не помышлявшую о переезде в другой город. Это и рассказала Рита Валентине, поражаясь ее стопроцентному сходству с подругой детства.
  
  -Да, не умеем объяснить, - задумчиво протянул он, восстанавливая в памяти непонятную, почти мистическую историю с двойником Валентины, - чем же это объясняется?
  - Наложением параллельной Земли одну на другую, - пояснил двойник
  - Я всегда знал, что земная наука почти НИЧЕГО объяснить не может! Но я верил в некий мистический элемент! Величайшие умы 20-го века роняли фразы, дескать, невозможно даже в самых абстрактных математических конструкциях описать Вселенную! - Павел Павлович был бы в неописуемом восторге от этого известия в другом месте и другой ситуации, но даже в этой экстремальной ситуации оно его поразило.
  - Мы столкнулись с невообразимой данностью: Земля принадлежит м н о г и м! Иногда миры пересекаются и накладываются! Это невозможно постичь!- умерил его пыл собеседник.
  - Но мы должны сообща уберечься от столкновений пространства - времени!
  - Наложение это не столкновение! Хотя, впрочем... Ничего не понимаю в происходящем! Ни одна физическая теория не предвещала подобного катаклизма.
  - С какой вы планеты?
  Двойник из будущего рассмеялся,
  - Наша давняя прародина - Сириус! Мои предки строили на вашей планете пирамиды. А прежде мы обживали Марс.
  - Координатор убеждает нас, что ничего страшного не произойдет! Кому нам верить? Человек так слаб.
  - Во времени нарушена незыблемость Земли! А Координатор... Вы в своих глупых верованиях называете его по-разному в течение многих веков... Он - левая Сущность нарушения всемирного Порядка... Во вселенной каждую вашу земную секунду происходят рождения и смерть цивилизаций!
  - Но здесь налицо внешнее воздействие!
  - Координатор - само воплощение Хаоса и безвременья! Люди своим поведением вызвали его и сделали материальным, - добавил двойник в алом.
  - Как спасти Землю? В конце концов, я отец! Желаю всем детям счастья!.. Ответьте! У нас есть хоть малейший шанс на выживание? Что нужно предпринять??? - попытался выяснить главный вопрос Павел, видя, что его Двойники и Координатор вновь уходят в пучину давнего спора.
  - Мироздание безучастно и холодно! Но чтобы выжила одна Звезда, другая должна умереть! - продолжал собеседник.
  - Надо принести жертву? - Стерлигов был разочарован. Он, как и все жители планеты, наивно полагал, что люди из будущего гуманнее и великодушнее их самих.
  - Осталось немного!
  - Я так не согласен! А наука? А союз всех мыслящих людей? Надо объединиться и не допустить больше никакой жертвы, - возмутился ученый.
  - У нас нет времени! Мы только недавно узнали, что Магистр, или как он себя называет - Координатор, ведет свою игру. Время для объединения упущено... или почти упущено, ответил он, глядя на взъерошенного Павла, не забывая при этом удерживать Координатора. Двойник из прошлого молчал. Для него эти события уже давно закончились, и здесь он появился только для того, чтобы помочь остановить возможное столкновение Земли и Анти-Земли.
  Истерический вопль Координатора прервал диалог, грозивший перейти в нескончаемый философский спор "Быть или не быть",
  - Осталось немного! Закрывается портал на нашу Землю, и тогда мы все погибнем! Надо принести жертву! - закричал он, пытаясь вырваться из жестких объятий двойников ученого.
  Спрут, чьи щупальцами лежали в пределах видимости, а туловище - в скрытом пространстве, зашевелился и пополз в сторону безмолвной Валентины. Она - Жертва?
  -Тихо киса, тихо, сейчас я тебя поглажу, - женщина, не открывая глаз, наклонилась к Хронозавру и стала мягко перебирать присоски на безвольно - тряпичных шупальцах.
  Из открывающегося провала стало выползать уродливое туловище чернильного цвета, клешни пытались дотянуться до Валентины, она их гладила, тихо приговаривая, - вот сейчас тебе не будет больно, я поглажу, и все пройдет, тихо, маленький, тихо...
  - Что вы сделали с моей женой? Она сходит с ума! - Павел попытался добраться до Магистра, но его не подпустили двойники.
  - Не мешайте, она открывает временной портал, у неё сильная телепатия.
  Чудовище тем временем выползло полностью и, урча довольной сытой кошкой, улеглось у ног Валентины, и куда делась недавняя сомнамбула? Умная, добрая и энергичная женщина смотрела на удивленных мужчин.
  - Что застыли! А ну, спасать человечество, на ту Землю, срочно!- и бесстрашно шагнула в черную темноту провала, не выпуская из рук клешни Хронозавра и увлекая его за собой. Стерлигов, не раздумывая, молниеносно шагнул вслед за ней, а за его спиной с еле слышным шуршанием затягивался прежде открытый вход.
  
  Глава 14. Хронопереход
  Хронопереход оказался будничным и непривлекательным. Ничего подобного в фантастических книгах Павел ранее не встречал. Герои в них обязательно путешествовали в капсулах машин времени, настраивали временную шкалу на определенный год и после опускания или поднятия кабины, подобной лифту, оказывались там, куда хотели попасть. А здесь он не без опаски шагнул вслед за женой и очутился на твердом полу, словно перешел с одной стороны улицы на другую: ни мистического тумана, ни уплотнения окружающего воздуха, и даже физически тело не ощущало явных неудобств.
  Мало того, Стерлигов четко видел предыдущий подвальный зал и ритмично колеблющиеся в воздухе коконы. Какое-то время у колонн стояли его двойники и неслышно для него переговаривались, оживленно жестикулируя. Со стороны они напоминали трехголовое, шестиногое, но двурукое существо, так плотно был прижат между двумя - третий, Магистр. Вероятно, стражи договорились между собой, потому что отпустили руки пленённого, и друг за другом шагнули в сторону Павла к провалу, удерживая Магистра посередине. Но тут же шагнули назад, озадаченные. Они перестроились, пустили Магистра к провалу первым, но переход не пропускал их и в таком порядке, ведь Хронозавр почти разрядился. Двойники что-то говорили в сторону провала, что очень озадачило Павла, пока он не сообразил, что они пытаются привлечь его внимание, ведь он их видел, но оставшиеся в подвале не замечали. Радовало то, что слова Координатора о гибели после закрытия перехода не сбылись: все остались живы и с той, и с этой стороны, значит, еще есть время для активных действий по спасению Земли от катастрофы. Как будут развиваться дальнейшие события, Стерлигов не представлял.
  В этой реальности недалеко от стены перехода на полу сидела бледная Валентина, обняв, насколько было возможно при его размерах, обмякшего Хронозавтра. И Хронозавр, и женщина не подавали видимых признаков жизни.
  - Что же ты наделала, милая, - опустился перед ней на колени Павел, - ну, куда тебя понесло играть в мужские игры? Мы ведь только встретились, - он хотел разжать руки женщины и нащупать пульс, но Валентина продолжала цепко держаться за вялое туловище искусственного спрута.
  - Не разжимайте ее рук, так она может продержаться до прихода помощи, она в промежуточном состоянии
  Павел обернулся на голос, - невысокий седоватый мужчина участливо смотрел на него.
  - Действие первое, акт второй, новые действующие лица нескончаемого спектакля, - произнес Стерлигов с досадой и отвернулся: жизнь жены волновала его сейчас больше, чем любое другое событие, будь это даже чрезвычайное происшествие.
  Спрут зашевелился, пытаясь уползти к провалу, и тело женщины, не разжимавшей своих объятий, перемещалось вместе с ним.
  - Помогите остановить! - взмолился Павел, обращаясь к новому участнику происходящего, стараясь не задумываться, враг или друг стоит перед ним.
  Тот, отмахнувшись от него, как от назойливой навозной мухи, стал усиленно жестикулировать в сторону провала: там появилась интересная картина - замедленное немое кино, как сказали бы в двадцатом веке. Координатор с силой рвался из захвата Двойников Павла, а в открывающийся вновь темпоральный переход стали втягиваться ближние щупальца понемногу оживающего Хронозавра. Координатор не отвечал на призывную жестикуляцию новичка этой драмы, и пытался достичь и, вероятно, коснуться спрута ногами, так сильно он их вытягивал, изгибаясь и извиваясь в его сторону.
  Что он там делает? И почему не видит нас? - спросил Гуманитарий, а это был он, первый заместитель Координатора, и продолжал, не дожидаясь ответа, - сам объявил перерыв, все собрались для голосования, а он исчез.
  - Какого голосования?
  - По внедрению двойников
  - Ты... да как вы посмели вмешиваться в жизнь нашей Земли! - негодующе вспылил Павел.
  - Погодите, разве вы не таинственный помощник Координатора, как вы сюда попали, в секретное помещение?
  - Вы упыри, а не люди! Хотите выжить, поглотив нас.
  - Даже вирус пытается бороться с вакцинами. Человек тоже будет стремиться выжить! Смешно! Неужели вы надеетесь, что люди перестанут бороться?
  - Выжить за счет других? Такого не бывает. Если исчезает один вид растений или животных, то рано или поздно начнется исчезновение других видов. А если исчезнет одна Земля, то неминуемо наступит гибель и параллельных планет и.... что, что это такое?
  Валентина, все еще составляющая с Хронозавром бесформенное образование, зашевелилась, чувствуя слабые робота попытки подползти к открывающемуся провалу,
  - Он не придет, убийца, - еле слышно прошептала она, - Спрутик меня слушается, - и рывком распласталась на нём всем телом.
  Механическая громадина непроизвольно дернулась под добавочным внешним воздействием, шупальца её некоторое время еще мелко - мелко дрожали затухающими колебаниями, вот последняя судорога прошла по всему телу, и Хронозавр окончательно застыл. Черный цвет наполовину открытого портала медленно стал сереть, и спустя несколько минут стал обычным бетонным полом подвала, куда часа два назад спускался Пал Палыч вместе со своим соседом.
  Перекошенное от ярости лицо Координатора, последнее, что они увидели с этой стороны. А картинка с другой стороны обнадеживала - в глубине подвала уверенными шагами методично спускались фигуры людей в камуфляжной форме. Двойники с двух сторон, все также бережно сдерживающие Координатора, торжествующе показывали ему кукиш, он кисло улыбался: наверно ему был абсолютно ясен этот сакральный жест.
  
  Павел улыбнулся. Показать фигу в такой пиковой ситуации можно, если уверен в своей правоте. А они были правы, отстаивая свою Землю и возможность жить, не по подсказке и чьему-то решению свыше. Борьба за жизнь всех людей только начиналась, и Стерлигов оказался в эпицентре грядущих событий.
  
  Глава 15. Воскрешение Ильи
  Бравые парни в камуфляжной форме запрудили подвальное помещение и, рассредоточившись, быстро распределились по главным направлениям: окружили Координатора, и так уже крепко зажатого двойниками Павла Павловича, выключили рубильник, что остановило медленно передвигающиеся коконы, и встали охраной у исчезающего в стене мутно-серого портала.
  Осталось разобраться с причиной вызова, но на это есть другие люди, а бойцы спецназа стояли настороже, не спуская ни с кого глаз и отслеживая малейшее движение неизвестных личностей. Спецназовцев нисколько не удивляла похожесть двух человек в элегантных комбинезонах разной раскраски, мало ли какие бывают близнецы.
  Третий двойник Павла сгустком серого вещества лежал на полу рядом с неподвижным телом Валентина.
  Человек, вошедший вслед за бойцами, решительно дошел до задержанных, мельком глянул на них и опустился на колени перед Валентином.
  - Не уберегся... такой человек..., - горестно промолвил генерал, а это был он, и продолжил, уже встав и обратившись к двойникам,
  - Кто из вас подлинный?
  Дружный ответ, - Никто, - не смутил бывалого разведчика, и он устремил свой взгляд на серый пепел,
  - Это?
  - Он в нашем мире, я помогу, постараюсь, - зачастил Координатор, пытаясь вырваться из цепких рук охранников.
  - И, конечно, в обмен на свою драгоценную жизнь, - съязвил генерал, но скомандовал,
  - Всех доставить ко мне в кабинет на допрос.
  ***
  Стерлигов не видел появления генерала, временнЫе Врата к моменту его появления с другой стороны уже захлопнулись, и прозрачность стен обрела обычную окраску бетонных плит. Но дело было не в этом - Павел не замечал никого, кроме замершей навсегда Валентины. Она так и продолжала лежать, обнимая уродливое неподвижное чудовище, словно решила приласкать любимое домашнее животное.
  - Пора идти, ей ничем не поможешь, - несколько раз окликал ученого Гуманитарий, дотрагиваясь до его плеча. Но Павел Павлович застывшим непроницаемым изваянием стоял на коленях рядом с безвременно ушедшей женой и не мог наглядеться на знакомое лицо, на котором застыла счастливая улыбка. Валентина ушла в мир иной с радостью, заслонив собой от опасности любимого человека. А как ему жить одному, она не оставила ответа.
  - Идемте, я покажу, где она жила. Оттуда вы сможет вернуться к себе.
  - Как вернуться?
  - Там все ваши расчеты по Хронозавру.
  - Расчёты ничего не значат. Далее нужны десятки лет работы!
  -Тогда вас поменяют на Координатора. Думаю, у него остался в рукаве козырной туз. И по логике - он нужен здесь, вы нужны там.
  - Козырной Туз?
  - Ну да, он не перешел бы Врата, не имея малейшей возможности возврата. Не такой он человек.
  Стерлигов неохотно поднялся с колен. Ему следовало вернуться, там, в капсуле - коконе остался его, быть может, еще живой сын, там его Земля. Нужно идти.
  ***
  Сигарообразные капсулы, удерживающиеся в невесомости с помощью магнитного поля, остановили свое медленное передвижение в сторону Перехода. Ужасная участь их обитателей - послужить телом для чуждого сознания двойников прервалась простым нажатием копки "СТОП" и сменилась возможностью возрождения. Экспертная комиссия, состоящая из военных разного ранга и ученых в различных областях, медленно перемещалась вдоль сосудов Мнемозины, подсвечивая себе портативными лазерными фонариками.
  - Стерлигов Илья Павлович, резервный фонд, - на этой надписи замерли не все. Только посвященные знали, кто ушел за Переход, и кем ему приходится Илья Стерлигов. Аккуратно и незаметно изъять капсулу несложно специалистам своего дела. И вот уже подается команда погрузить капсулы в контейнеры и отправить на обследование, и, конечно же, кокон с Ильей Стерлиговым окажется там, где ему положено, где его будут ожидать самые компетентные ученые.
  ***
  Охотник. В первом воплощении его так и звали. Когда-то он охотился на архаров, шутя вступал в единоборство со снежным барсом, а сейчас гонится за временем. Нынешняя его добыча - за письменным столом, в расчетах и выкладках, в сумасшедшей теории, что не существует никакого времени вообще, а есть единое пространство, разделённое невидимыми стенами, сквозь которые могут проходить избранные. Ими должна двигать либо цель, без которой они не мыслят своего существования, либо любовь.
  
  Любовь - это магнит, открывающий все двери, преодолевающий любые расстояния, скрадывающий время. Да, что это он опять о времени, не существует такого явления в природе. Есть застарелые представления людей, что тот отрезок проживания, который им отпущен, это - подлинное время. А остальное либо прошлое, либо будущее. Но никто не поднимет голову в небеса, что вечно светят уже многим поколениям, не вслушается в шелест крон деревьев, не заметит замшелого мудрого камня, всего того, что живёт с другой скоростью, в другом измерении, вне человеческих привычек и пристрастий. Это и есть параллельные миры. Почему бы не быть подобным мирам, но заселённым людьми?
  
  Большинство людей не задумывается о многообразии существующих реальностей, ведь мысли наши многообразны, и мы можем по - разному думать о всевозможных предметах и материализовать их силой мысли. Так почему бы в одном случае при мыслях о необходимом столе нам не получить красивый инкрустированный стол, в другом - грубую столешницу, в третьем - изящную фарфоровую безделушку? Так почему бы и не возникнуть параллельным реальностям с нашими двойниками, тройниками, и похожими детьми. Но думаем мы не целенаправленно, а бессистемно, так что в других мирах у нас уже могут вырасти внуки, а здесь сын и тот пропал...
  
  Всё существует сейчас и здесь! Пока люди не поймут, что есть мысль, которая строит и разграничивает все их помыслы, что есть Любовь, сметающая все временные преграды..., да, до тех пор они и будут несчастливы, до тех пор будут преследовать их планету катаклизмы и глобальные катастрофы...
  И никому нет дела, что встреча двух возлюбленных на любом отрезке времени - залог могущества и процветания всех землян. Ведь вселенская энергия любви не может возникнуть и существовать без влюбленных, избранных для этой миссии, миссии жизни.
  Единственный шанс еще раз встретиться для разлученных влюблённых - встретиться у Темпорального Входа.
  ***
  - Температура тела повышается!
  - Давление было 60/ 30, повышается - 90/50!
  - Он открыл глаза!
  
  Илья с изумлением увидел себя со стороны: он лежал на высокой койке, покрытый частоколом всевозможных датчиков словно ёж с оттопыренными иголками. По обе стороны жесткой реанимационной койки стояли приборы для капельницы, из которых лекарство медленно просачивалось в его вены, но юноша ничего не чувствовал. От дневного света резко заболели глаза, и Стерлигов - сын снова отключился, успев подумать, что жаль прервавшийся замечательный сон, который он только что видел. Интересно, о ком он был?
  - Проснитесь! Да проснитесь же! Вам нужно проснуться, - мелодичный, но настойчивый женский голос теребил сознание Ильи, не давая возможности погрузиться в увлекательное сновидение.
  - Сколько я спал? - с трудом выдавил он из себя тяжелую, едва ворочающуюся на языке фразу.
  - Сейчас с вами поговорит врач, - медсестра в маске отошла в сторону, уступив место мужчине в такой же маске, открывающей только глаза. Умные, внимательные, они задержались взглядом на Илье...
  - Мы поговорим обо всем подробнее чуть позже, - начал он, - ваше здоровье не внушает нам опасности, и поэтому я хочу перейти сразу к делу. Вы согласны?
  - Да, - недоуменно ответил Илья. Он помнил всего два последних эпизода перед своим провалом в сон - такси, в которое садился, и непонятный сон про Охотника на время.
  - Помнишь, кто ты?
  - Стерлигов, Илья.
  - Прекрасно! - глаза заметно подобрели.
  - Чем занимался отец, знаешь?
  - Смутно. В каком-то научном институте работал.
  - Ему требуется твоя помощь. Стой, стой, куда... не так сразу, - врач с помощью медсестры и молчаливых, неизвестно откуда появившихся крепких ребят, еле уложил Илью, рванувшегося с койки.
  
  И ошеломленный Стерлигов - младший выслушал фантастическую историю о Стерлигове - старшем, заброшенного волею случая в Антимир, откуда его можно было вызволить с помощью Ильи. Второй вариант - обменять его на перебежчика с той стороны пока не сработал. Опытный образец Хронозавра всячески блокировал переброску чужака. Требовалось согласие Ильи добровольно переместиться на параллельную Землю, жить там, как все, и искать отца.
  - Понимаешь, может случиться так, что тебя перебросим, а он уже вернулся... Не откажешься? - задающий вопрос смотрел с надеждой.
  Илья загорелся идеей невообразимого перехода и не думал о предстоящей опасности. Найти отца, первого ученого, разработавшего теорию единого времени и прохождения сквозь пространство, он считал делом своей чести. Недавний сон превращался в реальность, а сама реальность теперь казалась увлекательнейшим сном наяву.
  На лице Ильи проступила блуждающая улыбка. Он помедлил и твердо сказал:
  - Разумеется, не откажусь. Мне всегда хотелось обрести подлинную полноту жизни!
  
  
  ВРАТА МИРОВ
  Дождь под Зонтиком
  
  С О Д Е Р Ж А Н И Е
  Пролог
  Глава 1. Восточный базар
  Глава 2. Поди туда, не знаю куда...
  Глава 3. Мазарсай
  Глава 4. Встреча с неведомым
  Глава 5. По ту сторону
  Глава 6. Сон Стерлигова. Левая ДНК
  Глава 7. В поисках Врат. Путешествие по Антимиру
  Глава 8. Красная горка. Нечисть
  Глава 9. Виктор в Антимире
  Глава 10. Радужный мост
  Глава 11. Динка - картинка
  Глава 12. Надо спешить
  Глава 13. Предместье
  Глава 14. И снова встреча двойников
  Глава 15. Миром правит любовь
  Глава 16. В подземелье. Куда идти?
  Глава 17. Спецназ уничтожен
  Глава 18. Дина рисует Зонтик
  Глава 19. Помощь извне. Новая встреча с Тхурайей
  Глава 20. Темпоральный прыжок
  Глава 21. Илья
  Глава 22. Саша
  Глава 23. Врата миров
  
  Дождь под Зонтиком
  
  Пролог
  Врата Хроноперехода закрылись. Валентина умерла. Стерлигов, опустошенный событиями последних дней, задумчиво брёл по восточному базару. В голове его кадрами замедленного кино продолжали мелькать фантастические картины: вот Хронозавр выползает их временного Провала, Валентина грудью ложится на огромного искусственного Спрута, Двойники за прозрачной стеной, разделяющей два параллельных мира, удерживают Координатора. Потом - забытье, и Павел уже стоит рядом со своими Двойниками, на руках его обмякшее тело его жены, а Координатор стоит возле поверженного Хронозавра.
  После похорон ученому посоветовали сменить обстановку и предложили на выбор несколько вариантов отдыха. Стерлигов выбрал поездку в Среднюю Азию, как-то они были там вместе с женой, и то время показалось им волшебной сказкой.
  
  Глава 1. Восточный базар
  Знаете ли вы, что такое восточный базар? Невозможно описать великолепие и неповторимость этого зрелища. Едва только ты переступаешь ворота любого восточного базара, как останавливаешься, огорошенный невообразимым внешним хаосом, обилием фруктов, овощей, разнообразных запахов, витающих в воздухе над рядами, еле уловимых пряных ароматов. Прямо от входа начинаются длинные прилавки со всякой снедью - пресные лепешки, сушёные абрикосы, ломтики вяленой дыни, колотые грецкие орехи и нечищеный арахис, кишмиш, приправы для плова, нюхательный табак - голова кружится от изобилия и разнообразия. Подойти к ним невообразимо трудно из-за обилия торговцев зеленью, расположившихся с тазами на низеньких раскладных стульчиках. Тазы эти заполнены пучками кинзы, сельдерея, салата, укропа, зеленого лука и стоят прямо тут же, под ногами. Аккуратные ярко - зеленые пучки так и манят свежестью, и ты, хочешь того или не хочешь, купишь парочку к обеду на радость продавцов. Заодно прикупишь горячую лепешку, еще пахнущую раскаленным камнем тандыра.
  А дальше... О, Аллах, глаза останавливаются на искусно настроганной желтой сочной морковке, ну как не купить ее к плову! Где морковь, там и ягоды барбариса, сушеная зра, сладкий корейский лук. Вот уже полчаса ты крутишься на пятачке у ворот, не в силах продвинуться дальше, так много вкусных и позарез необходимых соблазнов окружает тебя. Но надо бы дойти и до фруктов.
  Выйдя из зеленого рая, неспешно обходишь абрикосовые ряды, любуясь солнечными горами божественного фрукта, не зная, какому сорту отдать предпочтение, пока какой-нибудь нетерпеливый торговец не окликнет тебя,
  - Ходишь, ходишь, покупай уже.
  - За сколько? - и отходишь, недовольный ценой. Многоголосьем взрываются остальные,
  - Бери мой, дешевле отдам.
  - Нет, мой ароматней!
  - А мой - загляденье!
  В конце концов, поторговавшись, покупаешь абрикосы у первого продавца и продолжаешь свой поход сквозь ряды краснобоких персиков, лысых и шершавых, круглых и плоских. Сочная карминно - красная вишня и алая черешня выставлена на прилавках в широких тазах, и так, пробуя из каждого таза по ягодке, наедаешься мимоходом. На том месте, где осенью горой будут лежать дыни и арбузы, сложены горкой свежая капуста и кандаляшки - скороспелые дыньки небольшого размера, чуть больше детского мячика.
  В задумчивости бродил Павел Павлович среди даров щедрого края, не задерживая взгляд ни на одном из среднеазиатских фруктов. Сегодня утром он, повинуясь внутреннему голосу, к которому все чаще стал прислушиваться, отменил запланированную экскурсию в центр города. Все упорно рекомендовали ему посмотреть уникальные фонтаны и главную площадь, а затем оттуда прогуляться пешком по широким проспектам до центрального рынка. Но, выйдя из гостиницы, Стерлигов увидел трамвай с конечной станцией "Куйлюк" и бездумно сел в вагон.
  Наблюдая из окна за зданиями, выложенными по фасаду желто-голубой мозаикой в качестве украшения, он вздрогнул от мимолетного озарения - "Куй -Люк"! Вот что его привлекло в названии. Люк - отверстие, а, если б он знал, что первая часть слова в переводе с тюркского означала - "положи", то еще больше утвердился бы в правоте утреннего выбора. "Положи в отверстие" - звучит таинственно и заманчиво.
  Куйлюк был шумным восточным базаром на краю города. От центрального рынка он отличался необычайной дешевизной и скученностью торговых рядов. Пройдя благоухающие абрикосово - персиковые горы, красные вишнево - черешневые и алые, истекающие соком из лопнувших от зрелости помидор ряды, Павел оказался у противоположной входу стороне рынка. Фруктово - овощное изобилие тут заканчивалось, и прямо на земле были расстелены кошмы из кенафа - лубоволокнистого растения, а поверх них были раскинуты курпачи (большие стеганые ватные одеяла). На курпачах отдыхали торговцы, приехавшие ранним утром из дальних кишлаков и уже распродавшие свой товар. Теперь они, степенно сидя на корточках, подкреплялись зеленым чаем из мелких пиалушек, прихлебывая его вприкуску с лепешкой.
  Южная жара давала себя знать, и во рту у Стерлигова уже давно пересохло, он тоже не отказался бы от глотка чая, поэтому повернулся к пройденным прилавкам прикупить персиков и абрикосов к раннему завтраку. Павел сглотнул слюну, и прокопченный на солнце до черноты пожилой мужчина с пиалушкой в руке, заметил это и широким жестом пригласил его присесть рядом. Стерлигову не удалось присесть на корточки, поэтому он неловко примостился с краю кошмы и с благодарностью принял пиалу с чаем и лепёшку. Хозяин молча мотнул головой, пей мол, разговоры потом.
  - Усто джан, нон бер, - услышал Павел за спиной и оглянулся. Изможденная старуха с клочьями белых волос, выбивающихся из-под грязного белого платка, смотрела на него. На ней было ветхое ситцевое платье, чуть прикрытое рваной верхней одеждой, похожей на ватный халат. На ногах на босу ногу обуты резиновые галоши. Хозяин мгновенно вскочил, усадил старуху на своё место и налил ей чаю. Но она продолжала требовательно смотреть на Стерлигова и просила хлеб именно из его рук.
  -Дивана, дивана, - почтительно заговорил хозяин и, обратившись к Павлу, продолжил, - божий человек - дивана. На кого падает её взгляд, тот отмечен милостью Аллаха. Поделись с ней лепешкой, она просит.
  Ученый и сам понял, что старуха просит хлеб, и отломил ей большую часть лепешки.
  Сумасшедшая протянула руку и, неотрывно глядя в глаза Павлу, продолжала бормотать уже какую-то чепуху. Сквозь нечленораздельное бормотание в голове у него сложились связные предложения,
  - Врата открываются! Ищи, где найдешь. Закрой зло.
  - Что за наваждение? Павел Павлович встряхнул головой, но старуха уже уходила, продолжая бормотать себе под нос.
  - Кто это был?- спросил он у приветливого торговца.
  - Дивана. Тхурайя, - с глубокой почтительностью ответил тот, глядя на Стерлигова с еще большим уважением.
  
  Глава 2. Поди туда, не знаю куда...
  В гостинице Павел Павлович впервые воспользовался ноутбуком, который взял скорее по привычке держать его всегда при себе. Как ни уговаривали друзья Павла не брать с собой лишний груз, чтобы он полностью отрешился тот прежнего мира, Стерлигов поступил по-своему. И правильно сделал.
  Поиск по интернету дал огромную пищу для размышлений. Тхурайя - арабское женское имя, обозначающее название созвездия "Плеяды". И опять космические таинственные связи. Поразительно - сумасшедшая с именем созвездия! Что же это такое?
  "Начиная со второй половины осени и заканчивая серединой весны, наблюдатели средних широт России, а также в Украине, Белоруссии и других странах Европы могут наблюдать по вечерам красивое рассеянное звездное скопление Плеяды, известное также как Стожары или М45.
  Даже далекие от астрономии люди, вглядываясь в звездное небо, выделяют это превосходное звездное скопление среди других узоров звездного неба. Плеяды имеют характерную форму, сходную с маленьким ковшиком с ручкой.
  По греческой мифологии Плеяды - семь дочерей титана Атланта и океаниды Плейоны".
  Не найдя в выуженной из недр поисковиков интернета информации ничего полезного для себя, Стерлигов решил снова съездить на восточный базар. Не может быть, чтобы не было связи Тхураи с перекрёстками его судьбы. Материалист по воспитанию, Павел со временем начал верить, что все жизненные необъяснимые обстоятельства, которые происходят с ним, возникают не случайно, а в силу неведомых ему причинно следственных космических связей, в которых ему приходится быть то наблюдателем, то главным героем.
  В холле гостиницы вышколенный служащий с азиатской внешностью, явно обученный манерам в лучших традициях Востока и европейских пятизвездочных отелей, вежливо поинтересовался, куда это их дорогой и уважаемый гость собрался в самую жару. Полдень, самое время посидеть с пиалой зеленого, утоляющего жажду чая, в прохладном номере с кондиционером или в уютном заднем дворике под навесом, близ журчащего фонтана. Никакие уговоры портье не остановили Стерлигова, и вскоре он вышел туда, где утром садился на трамвай.
  Нервное возбуждение, не оставляющее его со встречи с Тхураей, достигло пика, когда никакой трамвайной линии на прежнем месте не оказалось. Только сейчас Павел осознал, что сильно вспотел, по лицу и шее текут струйки горячего пота, а рубашка на спине давно уже мокрая. Ни ветерка, ни сквознячка, лишь изнурительный полдневный зной мраком накрыл город, и даже горы, видневшиеся вчера вечером из окон гостиницы четкой и ровной белой полосой, напоминали размытую серую линию. Каждый вдох обжигал ноздри, напоминая о близости города к раскаленным пустыням. Вытащив носовой платок из кармана, Стерлигов отер лицо и шею, и, немного подумав, сложил вдвое за воротник: это он видел у местных жителей, но не понимал раньше, для чего они так нелепо складывают платки. Пот перестал течь с шеи на спину, и рубашка немного подсохла на солнце. Парило как в хорошей, добротной сауне, и червячок сомнения зашевелился в сознании Павла, но он не дал ему вырасти до крупного червя, не повернул назад. Следовало найти пропавший трамвай.
  Редкие прохожие с удивлением смотрели на человека, который спрашивал, куда делся трамвай на Куйлюк. Они отрицательно качали головами и на пальцах показывали, что рядом даже трамвайных путей близко нет. Отчаявшись найти мистически исчезнувший транспорт, Павел стал просто спрашивать дорогу на базар, и ему тут же показали направление. Через тридцать минут размеренной ходьбы под тенью широких крон платанов и пушистых акаций показались главные ворота базара. Это был центральный Алайский рынок. От Куйлюка он отличался дорогими ценами, упорядоченными рядами и покупателями: в основном, это были иностранные туристы, приехавшие сюда хлебнуть восточной экзотики. Повинуясь возникшему внутреннему чутью, которое вело его, так, как опытная собака ищейка ищет туристов, заваленных лавиной, Стерлигов, не останавливаясь, проскочил фруктово - овощные ряды и вышел туда, где впритирку друг к дружке расположились котлы с пловом, шашлычные и лагманные забегаловки. Только тут он понял, что успел проголодаться, и в ближайшей лагманной заказал тарелку аппетитного лагмана. На вид это напоминало макаронный суп, с большим количеством мяса и жареного лука, картошки, нарезанной маленькими кубиками, и длинных макаронин. Макароны на ложку просто так не брались. Изнывая от жары, накручивая макаронины лагмана на ложку и, обжигаясь горячим бульоном, Павел злился на себя, что не догнал утром странную женщину сразу, не поговорил с нею. С каждой новой ложкой еды злость его постепенно проходила и к тому времени, когда тарелка незаметно для него опустела, Павел уже пребывал в благодушном настроении и решил дальше положиться на судьбоносные знаки.
  Вот что значит поверхностное отношение к людям, медленно и сыто рассуждал он. Читал же, что порою безумцы знают больше простых смертных, так нет, пересилило брезгливое отношение к грязной нечёсаной старухе. Вот и думай, гадай сейчас, что она имела в виду, когда говорила, что надо искать ворота, которые скоро закроются. И, положа руку на сердце, Стерлигов честно признался себе, что если бы не загадочное значение имени старухи, он давно забыл про утреннюю встречу. Даже неграмотный узбек - торговец сразу уважил старуху, несмотря на её неприглядный вид. Восточные люди видят мудрость там, где она для западного человека недоступна.
  - Куйлюк... Откуда появился трамвай с таким названием в центре города, где не было никаких трамвайных путей? Как это Валентина умудрялась телепортироваться с параллельной Земли, не прилагая заметных усилий? - неотвязные мысли терзали Стерлигова.
  Сейчас он уже понимал, что путевка в Среднюю Азию, поездка на Куйлюк и встреча с безумной Тхураей звенья одной цепи событий, где главным действующим лицом почему-то снова будет он. Он вновь и вновь пытался восстановить в памяти образ диваны, но вместо этого вспомнил только одну фразу,
  - Ата, нон бер, мархамат, - пока не понял, что рядом со столом стоит загорелый до черноты худощавый мальчонка и теребит его за локоть, выпрашивая лепёшку.
  Удивившись, что в этом мире еще существуют попрошайки, Павел отломил ему половину и неожиданно опять очутился на куйлюкском рынке с разломленной лепёшкой в руке у кошмы приветливого утреннего узбека. Другую половинку держала Тхурайя и смотрела на него осмысленным и мудрым взглядом.
  -У нас мало времени. Слушай, усто. Иди туда, где зверь не ходит, птица не летает, свет не доходит. Там горы, там проход в тот мир, откуда надо закрыть Врата Ада навсегда.
  - Хронопереход?
  - Молчи. Да, такими они стали, когда их прошел Координатор.
  - Куда идти?
  - Дорога выведет. Спеши, Врата открываются в определенный день, Кадер кичаси.
  -Что это за день?
  -У вас это день всех святых. День, когда праведникам будет воздаяние, грешникам - наказание.
  Что за наваждение? Стерлигов мотнул головой, думая, что от жары у него начались галлюцинации. Но перед ним все так же стоял мальчонка и теребил за локоть,
  - Ата, нон бер, мархамат! (Отец, дай хлеба, пожалуйста!)
  Павел Павлович медленно отдал ему свою половину лепешки. Вторая часть, прежде протянутая попрошайке, как будто испарилась в воздухе. Ложка с остатками макаронин лежала в тарелке.
  Надо было идти, но куда? Для начала Стерлигов решил вернуться в гостиницу, забрать ноутбук, а дальше - действовать по обстоятельствам.
  
  Глава 3. Мазарсай
  Служащие гостиницы любезно объяснили Стерлигову, как добраться до автостанции, откуда легко доехать до ближнего горного массива. Перед этим они сильно сокрушались, что уважаемый гость уезжает сразу, не прожив положенных дней и не насладившись красотами их города. Узнав, что плату за непрожитые дни Стерлигов не собирается просить обратно, девушка за регистрационной стойкой заметно повеселела и даже попросила горничную с этажа проводить ученого гостя до ближайшей трамвайной остановки. Такси в этом городе могли заказать разве что нефтяные магнаты, поэтому Пал Палыча устраивал и трамвай.
  Стерлигов медленно ехал в допотопном транспорте по центральной части города, в промежутках между домами виднелись далёкие заснеженные хребты гор, куда он так стремился. Постепенно пышность и великолепие старинных зданий исторического центра сменили современные кварталы однотипных серых пятиэтажек, и вскоре среди них показалась автостанция, неказистая, как всё, что строится на окраинах любого жилого массива.
  Автостанция была небольшой будочкой под навесом, рядом с которой под тем же навесом выстроились зеленые деревянные скамейки и несколько стареньких, но надёжно зарекомендовавших себя на горных дорогах небольших автобусов прошлого века. Стерлигов попросил билет до самого отдаленного пункта, это оказалась Бричмулла, романтично воспетая в прошлом же веке известными бардами Сергеем и Татьяной Никитиными. Женщина - кассир, продавая билет, уточнила, что ехать до Бричмуллы три с половиной часа, и посадка уже начинается.
  Возле нужного автобуса группа веселых молодых людей с большими рюкзаками расторопно грузилась на задние сиденья, аккуратно складывая рюкзаки в узких проходах между сиденьями. Невозмутимые местные жители, будто выносливые ишаки, навьюченные непомерных размеров кулями, не обращая внимания на толкотню возле задней двери, степенно рассаживались в передней части автобуса и тут же погружались в неторопливую восточную дрему. Стерлигов, сильно отличающийся от всех пассажиров белым полотняным костюмом и наличием ноутбука, сел на своё место в середине автобуса рядом с молчаливым узбеком. Заметно было, что туристы им заинтересовались, но вопросов пока не задавали.
  Немного присмотревшись к однообразному пейзажу за окном автобуса: пирамидальные тополя вдоль дороги и горный массив вдали, Павел Павлович хотел расспросить туристов о Бричмулле, но они его опередили,
  - Куда едете в таком виде? В санаторий?
  - В недоступные горные места!
  - Зачем?
  - Люблю фотографировать. Поснимаю в Бричмулле и вернусь. Вдруг сокровища Чингиз - хана отыщу!
  - Тююю, дядя! Так в Бричмулле каждый камушек уже заснят! Какая вам там дикая природа, тем более сокровища - заметил смешливый парень с гитарой, друзья звали его Витей. Остальные бурно стали спорить, ходил ли этими перевалами Чингиз - хан со своим войском, обращаясь к Галине, шустрой девушке маленького росточка,
  - Галя, скажи, ты же истфак заканчивала!
  Галина, выпускница Казанского университета, бегло прочитала лекцию о походах монгольского завоевателя, заявив, что здесь мог быть только Александр Македонский или, как его зовут местные жители, Искандер Зулькарнайн (Двурогий).
  Кляня себя за поспешное и необдуманное высказывание, Стерлигов не знал, как уйти от этой темы разговора, но неожиданно сонный узбек, сидевший через проход, встрепенулся и что-то стал ему втолковывать на ломаном русском языке. Общими усилиями Стерлигову разъяснили, что узбек живет в Бричмулле и приглашает Пал Палыча заночевать у него, а вместо платы хочет получить фотографии своего семейства. Такое удачное и своевременное предложение сильно обрадовало ученого, и он сразу же согласился, рассчитывая не только фотографировать семью хозяина, но и расспросить его об окрестностях Бричмулы и купить подходящую одежду для прогулок по горам.
  Но его намерения вновь прервали любопытные туристы. Их интересовало, что же всё-таки собирается снимать Стерлигов в тех окрестностях. Он ответил, что ищет неприступные места с первозданной дикой природой и отвесными скалами.
  - Идемте с нами на Мазарсай! Вот где всё первозданно, нога человека не ходила!
  - Где это и что?
  - Ущелье. Весной там селевым потоком все лагеря и санатории на выходе из ущелья смыло. Хорошо еще, что человеческих жертв не было. Точно - нетронутые места, мало, кто туда теперь ходит.
  Павел Павлович задумался. В словах туриста он уловил скрытый смысл, словно снова услышал голос Тхураи,
  - Ищи там, где никто не ходил, птица не летала...
  - А птицы там летают? - решил он уточнить.
  - Какие птицы! По словам тех, кто там побывал, в ущелье солнце не проникает, птиц и насекомых нет, такая жуткая тишина стоит, что даже на ночевку они не отважились. Одно название чего стоит - кладбище!
  - Как это кладбище?
  - Да переводится так: Мазар - кладбище, сай - ущелье.
  Стерлигов решился.
  - Можно с вами?
  - Конечно! А вот и наша остановка!
  Туристы шумной гурьбой высыпали на автобусную стоянку у подножия гор. Сосед, огорченно покачивая головой, когда Павел вышел вслед за ними, вполголоса,
  - Яман, яман...
  - Что он говорит? - спросил новоявленный турист у своих новых неожиданных попутчиков.
  - Плохо, говорит! Они тут все суеверные, отговаривали нас на Мазар идти, - отозвался руководитель группы, все его повадки выдавали лидера компании.
  - Наш приятель, молодой узбек, не пошел с нами, когда узнал, куда мы собираемся, - добавил другой, - сказал, что по кладбищам без дела ходить грех.
  Стерлигов на это ничего не ответил, но еле сдержал довольную усмешку: по всем признакам, он был на верном пути к загадочным Вратам.
  
  Оказалось, им придется идти еще километра два до ближайшего перевала, с которого можно было пройти к Мазарсаю двумя маршрутами: первый - через нижние теснины, преодолев перед этим каскад водопадов. Второй - выйти по хребту в верховья ущелья и спуститься вниз. Выбор маршрута решили голосованием, и Павел Павлович принял в нем участие, проголосовав за второй, более трудный путь, чем сильно удивил ребят из группы - экипировка ученого подходила разве что для прогулок по парку, но не по горам. Но с этим вопрос решился просто - туристы оказались запасливыми, и общими усилиями Стерлигов тоже преобразился в элегантного туриста. Длинных спортивных эластичных штанов ему не нашлось, но шорты до колен и разноцветные джурабы придали ему залихватский вид. Вместо кожаных туфель на ногах у него теперь были резиновые полукеды, вместо белого пиджака - теплый свитер. Свитер и джурабы, шерстяные гольфы ручной вязки, ему дали девушки, поэтому Павел сначала сильно отнекивался, но, видя, как торопит остальных членов руководитель группы, не стал упорствовать. Чувствовалось, что малочисленная туристская группа беспрекословно слушается старшего, но не по возрасту, а по опыту. Звали старшего Юрием, он и его помощник, Виктор, не первый год серьёзно занимались альпинизмом и вывели в горы группу новичков для боевого крещения перед поездкой в летние альплагеря.
  Пока шли до перевала, путь казался легким и приятным, и Стерлигов даже разговорился по пути с Галиной, которая шла впереди него, и с парнем, недовольным, тем, что его поставили в начало группы. Ребята двигались друг за другом, словно не было других тропинок: впереди самые слабые и девушки, цепочку замыкал руководитель. Павел сразу принял правила группы, памятуя, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут и даже на замечание руководителя, что говорить надо меньше, впереди день похода, не обиделся. Главное Стерлигов уже выяснил. Он попал в компанию начинающих альпинистов, бывалых здесь было всего двое, руководитель и гитарист. Остальные четыре девушки и пять парней впервые выбрались в такой дальний поход.
  На перевале ребята перестроились, первым пошел Юрий, Виктор замыкал группу, а остальные рассредоточились так, чтобы девушки были между парнями, на случай, если им будет тяжело идти, парням вменялось разгрузить девчачьи рюкзаки.
  После нескольких часов пути на усталость никто не жаловался, и, казалось, сам окружающий пейзаж способствует приливу сил. С перевала они уже давно вышли на крутой гребень, откуда открывался обзор на каменистые теснины по правую сторону хребта, и альпийские луга по левую. Вскоре склоны с левой стороны начали набирать крутизну, и луга превратились в наклонные террасы, сплошь усыпанные белыми цветами на тонких стеблях, и куда ни взгляни, везде было белым - бело от этих свадебных цветов, как выдохнула восторженно одна из девушек. Тропинка понемногу сползала с самого хребта, но общая высота подъёма увеличилась: это чувствовалось по разреженности воздуха, по более яркому небу, не голубому, как обычно, а с оттенком фиолетового цвета.
  Размеренно шагая в удобном темпе, Стерлигов забыл о цели своего похода, настолько суетным и далеким был тот мир, где он был всего три часа тому назад. Безмолвные горы, безмятежный ковер цветов, иссиня - фиолетовое небо, яркое солнце над головой - ничто не напоминало о прошлом, все отзывалось в душе гармонией и покоем.
  - Всё, пришли, привал, - голос Юры вернул его к действительности.
  - Как пришли? Где сай, - заволновались новички.
  - А вот он! - гитарист подошел к широкой расщелине.
  Из расщелины тянуло сыростью, запахом глины, слышалось приглушенное журчание воды.
  - Куда спускаться? Тропинки нет, - заволновались девушки.
  - Конечно, нет, тут все смыло или засыпало, внизу есть тропы, а здесь следуйте за мной, - Виктор бодро зашагал вниз.
  - Друг за другом, цепочкой, на живые камни не ступать, - добавил руководитель, и, обратившись к Стерлигову, добавил, - что же вы медлите, идёмте, это и есть спуск на Мазарсай.
  
  Глава 4. Встреча с неведомым
  Спускались опять же друг за другом: впереди - Виктор, за ним - девушки, затем - Стерлигов, остальные были сзади.
  До сегодняшнего дня Павлу не приходилось ходить по диким горным тропам, а этот спуск только так и можно было назвать: валуны разной величины с засохшей грязью лежали прямо под ногами, и приходилось ступать осторожно, выискивая любое мало-мальски свободное пространство, чтобы втиснуть ногу. Девушки уже давно спустились, даже крутизна склона не помешала им быстро умчаться и сгрудиться стайкой чуть ниже в том месте, где начиналось более пологое место. Для Палпалыча спуск давался с трудом, он то и дело поскальзывался, терял равновесие, поэтому сдерживал идущих сзади. Но никто не высказал претензий к нему, выход был тренировочный, торопиться некуда, есть время погулять спокойно.
  Наконец-то и Стерлигов добрался до пологой площадки, ограниченной отвесными скалами, откуда собственно и начиналось ущелье. Между ними из узкой расщелины стекала струйка ледяной воды, а на плоском камушке прямо под водой лежала коричневато - желтая змейка и сонно дремала. Девушки с интересом её разглядывали, пытаясь растормошить прутиком, змейка и не думала шевелиться. Виктор сидел на камне под одиночным лучом солнца, пробившемуся сквозь теснины хребта, и дремал...
  - Странная, - подумал Павел и услышал, как это же сказала вслух Галина, продолжая,
  - Змеи обычно на солнышке греются, а эта в тени и под водой лежит. Разве такое бывает?
  - Змея! - вскочил Виктор, и, разглядев ее пристально, зашипел вполголоса,
  - Девчонки, живо от нее подальше!
  Девушки отскочили, Стерлигов тоже попятился, но уточнил,
  - В чём дело?
  - Это щитомордник, одна из ядовитых змей. Странно, что под водой лежит, может, мертвая?
  - Вот и мы также думали, поэтому и шевелили, - обиженно заметила Галина.
  - Нечего думать, быстро отошли все от змеи, отвечай потом за вас, - разозлился Виктор.
  Тем временем подтянулись остальные туристы, и, не отдыхая, продолжили спуск дальше уже по широкой четкой тропе без валунов и грязи. Девушки пошли попарно вслед за ними, о чём-то тихо переговариваясь. Стерлигов не двинулся с места, Юрий хотел что-то ему сказать, но только махнул рукой в сторону тропы - догоняй.
  Павел придвинулся ближе к змейке. Она ожила и сползала с камня ему навстречу, как будто не лежала только что недвижная и безразличная. Ученый попятился и хотел уйти.
  - Нагхайя тебя ждет, нагхайяяя, - змея шипела, уставившись блестящими глазками прямо на него, а в голове Палпалыча звучали слова вместо шипения.
  - Нагхайя, Тхурайя, - помешательство в моей голове, слышится черт знает что, - раздосадованный Стерлигов повернулся и быстрым шагом начал догонять группу.
  
  Спуск стал намного легче, но все шли молча, скалы возвышались с двух сторон мрачными серыми громадами, расстояние между ними не превышало пяти метров, и солнечные лучи застревали где-то там наверху, где синела полоска неба. Тоненькая струйка воды постепенно становилась все шире и шире, и вот уже расстояние между скалами стало увеличиваться, причём половину этого расстояния занимал водный поток. Группа шла по довольно заметной тропке среди колючих кустов чуть выше потока, Кроме журчания воды, да звука шагов, ничто не нарушало мрачную тишину ущелья.
  Точно как на кладбище, - сказал кто-то из новичков, и тут же замолк от неуместности этих слов.
  Постепенно небо начало розоветь, Юрий прошел вперед и ускорил темп ходьбы. Никто не спрашивал, зачем, ведь через несколько минут сядет солнце, и ущелье накроет кромешная тьма, а пока еще им не встретилась ни одна приличная площадка для ночевки. На очередном повороте ручей полностью примкнул к противоположной отвесной гранитной стене. За счет этого тропа стала чуть шире. Юрий сбросил рюкзак.
  - Все, дальше не идем. Дорога неизвестная, скоро стемнеет. Устраиваемся ближе к воде.
  Туристы разбили стоянку в считанные минуты, не успел Стерлигов снять свой рюкзак и посидеть, вытянув натёртые ноги, как вокруг него стояли палатки, продукты были сложены близ костра, в котором уже потрескивали сухие сучья, а перед ним стояла Людмила с кастрюлей и просила принести воды.
  - Осторожней там, на спуске к воде! И на камни у речки не вставайте, можно упасть, - крикнула она ему вдогонку.
  - Будете при кухне, - добавил Виктор, - а мы с ребятами за дровами, пока не стемнело окончательно.
  Темнота в ущелье опустилась сразу. Девушки не отходили от костра, парни то уходили в темноту, подсвечивая себе фонариками, то выныривали на узкий круг света с охапками сухих сучьев. Когда от кастрюль с варевом вкусно запахло, и было запасено достаточно дров, все потихоньку подтянулись в костру, укутавшись в спальные мешки. Стерлигов вначале подумал, что ребята собираются ночевать возле огня, но прохлада ночи заставила и его пересесть ближе к источнику тепла.
  Ужинали молча под журчание воды, другие звуки казалось, отсутствовали, иногда только слышалось шуршание мелких камушков, осыпающихся с ближнего склона.
  Всех удивила Людмила. Она попросила у Виктора гитару и неожиданно красивым сильным голосом выдала сольный концерт туристско-альпинистских песен. Новички молча слушали, не зная репертуара, а те, кто мог, тихо подпевали.
  Стерлигов сидел спиной к склону и лицом к невидимой речке, раздумывая, как ему найти неизвестный вход, таинственные Врата. Пока всё шло независимо от его желания, но происходящие действия словно подталкивал неизвестный режиссер грандиозного спектакля, разворачивающегося с участием Павла. На гранитной стене, что за ручьем, плясали отблики от пламени костра, и когда кто-либо вставал подбросить дров, на фоне пляшущих языков появлялись силуэты, похожие на непонятных сказочных чудовищ.
  Утро вечера мудренее, - подумал он и повернулся к Юрию узнать, где ему выделят ночлег. Тот, уловив его движение, начал говорить,
  - Девушки будут спать в ближней палатке к костру, наш гость - в следующей, все по двое дежурим поочередно до рассвета.
  - Девчонки, хотите историю про черного альпиниста?- спросил кто-то из "старичков"
  - Не стоит, - резко оборвал Юрий, - не та местность!
  - Почему это? Мы не боимся, - завелась шустрая Галина.
  - О "Черном альпинисте" ходят легенды. "Черный Альпинист" это тот, кого ребята бросили, и он упал в пропасть. Теперь он, как призрак, приходит по ночам к палаткам новичков, и ищет того, кто его предал. Это байка, которой пугают новичков.
  Атмосфера была гнетущей: как перед грозой чувствуется напряжение в воздухе, так и здесь кромешная тьма за узким кругом света от костра настораживала и пугала.
  Мы спать пошли, - девушки дружно поднялись и направились к палатке, едва освещаемой костром.
  - Головой к выходу, не застегивайте вход, - напутствовал их Юрий.
  - Знаем, не маленькие, - послышалось уже изнутри палатки.
  Оставшиеся у костра молчали недолго. Заговорил Виктор,
  - Что-то не хочется мне по двое дежурить.
  - Точно, жуть, какая темнота и тишина,
  - Неее, ребята, больше на Мазар ни шагу...
  - Хорошо, девчонки непугливые попались, - поддержали его остальные.
  И снова все замолчали, только Виктор наигрывал на гитаре незатейливые мелодии. Потрескивали горящие ветки, круг света сужался, и Стерлигов, спиной ощущая злобность темноты, встал подбросить сучья в затухающий костёр. На противоположной стене так же виднелись неразборчивые причудливые тени....
  -ААААААААААААА!- раздался дикий женский вопль, - от палатки бежала Галина, показывая за речку.
  На стене колыхался четкий силуэт человека с рукой, протянутой в их сторону.
  - Черный альпинист! Я его вижу!
  - Да это наш ученый дрова подбрасывал, - успокоил ее Виктор
  - Да, да это я, - вот смотрите, снова встану, - подхватил Стерлигов, внутренне дрожа от страха. Ученый, в отличие от насмерть перепуганной Галины, четко рассмотрел фигуру на граните - она была не на фоне костра, как положено быть тени, почему-то там еще просматривалась и палатка, стоявшая в стороне.
  - Это знак мне, - думал он, уже не пытаясь сдержать мелкую дрожь, меня зовут туда, за стену. Вход здесь.
  Наступила кульминация навязанного ему сюжета - переход на ту сторону. Что это и как произойдет, Стерлигов пока не представлял.
  Между тем все стали располагаться у костра. Юра молчал, понимая, что после такой встряски мало кто сможет уснуть вдали от огня. И все, как пещерные люди древности, пытались устроиться ближе к теплому свету, стараясь не показать свой страх. Но страшно было всем. Реально возникшая тень Черного альпиниста напугала основательно, но парни не показывали вида, что они напуганы, а девушки сделали вид, что поверили версии Стерлигова. В костер добавили дров и расширили за счет этого, все понемногу улеглись рядом, расстелив поролоновые подстилки и упаковавшись в спальные мешки. Павел отказался от спального мешка, предложенного ему Виктором, и просидел у костра, слушая его наигрыши, и разглядывая непарные носки разного цвета на его ногах.
  Мало кто смог заснуть, пока темнота не стала рассеиваться... Стерлигову не спалось совсем, нервная дрожь то и дело пронизывала его тело, покрывая испариной спину. Он не был героем и смутно представлял, как завтра поступит, но в полудреме понимал одно - утром надо встать, пойти за речку и ломиться в гранитную стену, что бы о нем не сказали туристы.
  
  Утро втягивалось серым туманом с низовьев ущелья: там, на выходе, как говорил Юрий, образовался водоем от слияния двух речек из разных ущелий, и вода, нагреваясь под лучами солнца за пределами Мазарсая, испарялась и вползала сюда туманными языками влаги. Дрова почти догорели, и Павел, всю ночь не сомкнувший глаз, думал, как ему поступить: уйти незаметно сейчас, или, дождавшись пробуждения ребят, отстать от них, сославшись на фотографии, которые ему надо сделать. Так и не приняв никакого решения, он спустился к речке с кастрюлей и котелком, чтобы набрать воды для чая. Гранитная стена уже не внушала ужаса, более того, на границе с водой скользил солнечный луч, каким-то чудом проскочивший в это хмурое ущелье. Следя за лучом, как за указателем, Стерлигов увидел еле заметную щель в стене.
  - Вот оно, там и будет вход, - озарило его. Луч солнца ускользал, и Павел бегом вернулся к лагерю. Виктор, балагур в разноцветных носках, уже возился около костра, пытаясь его разжечь.
  - Вот и славно, - встретил он ученого, - сейчас чайку сообразим.
  - Мне уйти надо сию минуту.
  - Понятно, поди туда, не знаю куда.
  - Вы оттуда?
  - Да нет, пословицу вспомнил, уж очень вы странный.
  Стерлигов скинул свитер и стал спешно разуваться, но Виктор его остановил,
  - Принесете в следующую субботу на автостанцию или в любую другую субботу, вам нужнее. Удачи!
  Солнце уходило. Над поверхностью воды виднелись три плоских камня, словно специально выложенные для переправы. Павел аккуратно, в четыре прыжка пересёк речку и носом уткнулся в скользкий ледяной гранит. Левой рукой, прилипнув к стене, еле удерживая равновесие на клочке суши размером в полступни, он провел по щели пальцем правой руки, подумав про себя,
  - Ну не сумасшедший ли я?
  - Сумасшедший, шедший, ший....., - громким эхом прокатилось над горами, так что Стерлигов непроизвольно закрыл руками уши и прикрыл глаза, удивляясь, тому, что не падает в речку. Эхо стихло. Впереди, насколько можно было охватить взглядом до горизонта, лежала зеленая долина. Сам ученый стоял на перевале, легкий теплый ветерок, обдувал его лицо, а сверху шло тепло от солнечных лучей.
  
  Глава 5. По ту сторону
  "Страха во мне не было, потому что я знал - меня убьют. Едва прозвучал сигнал к атаке, передо мной пронеслась картина скорой смерти: пуля впивается в мою грудь чуть пониже сердца, замирает, наполняя меня смертью; боли нет, есть лишь совершение события, о котором уже знал. Первый признак предвкушения конца - навязчивое, помимо твоей воли, воспоминание прошлого. Я выскочил из окопа, и прошлое меня поглотило, всасывая в себя, будто огромная воронка. Мое тело обреченно неслось навстречу смерти, а сам я пятился в прошлое: в этот миг я словно только родился и, чем глубже окунался, захлебываясь, в волны воспоминаний, тем становился старше, взрослее. Я чувствовал - пока в памяти нарастает прошедшее - я буду жив. Мне даже казалось, что будто с каждым заново пережитым мгновением я буквально седею, дряхлею - чувствовалась старческая немощь в ногах.
  Вот уже мне: двадцать - пятнадцать - десять лет. Я пытался вспомнить ничтожнейшие подробности, мелочи прошлого, цеплялся за незначительные события, потому что всем своим существом знал: когда воспоминания иссякнут - я буду убит. Но память безвозвратно падала в пропасть, ускоряя падение вблизи тьмы конца воспоминаний. Страха не было во мне. Я был распят ужасом, который, однако, дарил мне теплый покой и веру в воскрешение.
  Семь - Шесть - Пять лет! Я мертвею. Оцепенение. Удушие смерти подходит к горлу. Я уже ветхий старец, хотя мне всего лишь три - четыре годика! Сердце колотится, рвется из груди, подталкивает меня к обрыву жизни. В ушах затаился еще вырвавшийся мой последний крик. Похоронный барабан сердца заглушает взрывы снарядов. Частый, частый, въедливый звук...
  И вот я на смертном одре. Меня душит агония. От напряжения памяти я весь горю. Не могу вспомнить: что же было со мной в три - два года. Что же? Чтобы прожить хотя бы еще несколько мгновений, мне нужно вспомнить только два года из прошлого... такие желанные, спасительные два года... Надо вспомнить... надо вспомнить... нет, не могу..."
  
  - Сумасшедший, шедший, ший....., - громким эхом прокатилось над горами, так что Стерлигов непроизвольно закрыл руками уши и прикрыл глаза, удивляясь, тому, что не падает в речку. Эхо стихло.
  Впереди, насколько можно было охватить взглядом до горизонта, лежала зеленая долина. Сам ученый стоял на перевале, легкий теплый ветерок, обдувал его лицо, а сверху шло тепло от солнечных лучей. Легкое шуршание, похожее на скрип шин по гладкому, недавно построенному шоссе, послышалось слева и справа. Резкий поворот головы не прояснил ничего, только в глазах замельтешили зеленые мушки. Павел Павлович замер и стал поворачивать голову настолько медленно, что даже шея затекла от неестественной скорости поворота, но процесс этот оправдал его ожидания - сбоку от него замерла небольшая группа странных существ. Они были маленького ростика, чуть выше метра и напоминали смешных зеленокожих лилипутов. Павел шевельнулся, аборигены бросились врассыпную, только один остался и стал внимательно его разглядывать.
  - Кто ты, пришедший к нам под знаком полной Луны? - прозвучало в голове у Павла.
  - Полной Луны? Что за бред? Так же мысленно ответил он и нисколько не удивился, получив ответ. Похоже, что местные жители обладали способностью к телепатии, и он сам невольно заразился ею.
  - Не бред. Бессознательное проявление типично для эмоциональных натур. А ты такой, тоскуешь по дому, ищешь его.
  - Нет у меня больше дома. Я один.
  - Здесь тебе тоже нельзя находиться! Твое место внизу, в долине.
  - А вы?
  -Это наш дом и наша святыня. Этой ночью было полнолуние в созвездии Рака, и каждый год мы приходим сюда поклониться нашим святыням
  - Но, где святыни? - Павел уже спокойно оглянулся вокруг. Кроме густой зеленой травы, он ничего не видел, только какое-то марево в виде миражей отсвечивало за фигуркой странного собеседника.
  - Ты их не видишь, спускайся вниз, тебя ждут там.
  Стерлигов не стал спорить, ведь не лезут со своими правилами в чужой дом, тем более ему очень понравился этот маленький человечек.
  
  Еле заметная тропинка вела с горы, по ней и зашагал Стерлигов, мысленно распрощавшись с собеседником и дав себе слово не удивляться ничему, что предстоит увидеть. По мере того, как он спускался, погода начала портиться: солнце начало клониться к горизонту, а на противоположной стороне небосвода появилась луна, невероятным образом напоминающая по цвету его жёлтое солнце с родной Земли. Но Стерлигов прекрасно помнил, что не пересекал никакие временные границы, лишь перешагивал из одной точки пространства в другую. Что ж, приходилось смириться с тем, что странным образом после встречи с Тхураей с ним стали происходить необыкновенные вещи. Каждый его шаг теперь означал не только перемещение относительно условной координаты, но и приводил к изменению течения времени вокруг него. Очевидно, у Павла появились способности к телепортации без видимых физических усилий с его стороны.
  Когда он был на вершине горы, находился в одном мире, сейчас постепенно погружался в другой мир, тот, который и должен был попасть сразу. То ли вход в щель прошел неверно, то ли Павел недостаточно точно сформулировал свои мысли, но факт оставался фактом - по мере спуска перед ним открывался следующий мир, не менее красочный, чем тот, который он покинул.
  Стерлигов будто вышел из тумана. Дышалось довольно тяжело, воздух даже на вкус отдавал кислятиной. Небо выглядело несколько зеленовато, словно предыдущая лужайка отразилась зеркально, потеряв свой яркий оттенок. На небе сияло два солнца - одно, красное, клонилось к горизонту, другое, желтое, стояло в апогее. Павел Павлович застыл в растерянности, но ненадолго. К нему подошел антропоморфный субъект пяти метров росту:
  - Вы оттуда?
  - Простите?
  - В наш мир попадают избранные... или это происходит случайно.
  - Я не знаю... Где я?
  - Да, вы оттуда, - улыбнулся гигант, - Вы должны пройти карантин.
  - Я... а разве...
  - Следуйте за мной, пожалуйста.
  Стерлигов видел, как по небу молниеносно передвигались серебряного цвета летающие объекты в форме блюдцев.
  - Что это? - разинув рот, зачарованно спросил проводника.
  - Не обращайте внимания. Идите за мной.
  - Но ведь это...
  - С ТОЙ стороны слишком привыкли доверять зрению.
  - Хотите сказать, что я ничего не вижу?
  - Не задавайтесь глупыми вопросами.
  По пути Стерлигов видел неописуемые существа, которые и в страшном сне не увидишь! Но его сопровождающий не обращал на внимания, да и существа не баловали их взглядами.
  - Что происходит?
  - Гигант бережно, но с нажимом взял Стерлигова под руку:
  - Помалкивайте. Совет определит вашу участь.
  - Какой совет? - он ущипнул себя.
  - Вы поняли, что происходящее реально?
  - Домой хочу!
  - Вас никто не звал.
  - Обратно! Дайте убраться обратно! Я никому не расскажу, что здесь видел!
  - Не трепыхайтесь!
  Несмотря на грозное заявление, ни тени недоброжелательства не сквозило в этих словах, и Павел спокойно воспринял ответ. Он опять с удивлением для себя отметил, что весь их диалог происходит безмолвно, без всякого напряжения голосовых связок. И всерьёз задумался, что же будет со связками, если люди перестанут разговаривать - атрофируются? Но додумать забавное предположение не успел, его спутник остановился перед невысоким зданием.
  - Сюда, на карантин.
  - Но я не болен!
  - Ты из другого мира, нужно пожить в изоляции, пока приспособишься к нашей воде и пище, и пока умрут вирусы, которые ты мог нечаянно занести.
  В доме уже открылась дверь, откуда приветливо выглядывала хрупкая смуглая женщина восточного типа, невысокая,
  - Заходите. Мы вас ждем.
  Оказавшись в уютной человеческой, по его меркам, гостиной, Стерлигов невольно расслабился. Все-таки неожиданные события последних дней держали его в постоянном нервном напряжении. После ужина или обеда (по положению двух солнц непонятно было, какое сейчас время суток), его проводили в просторный номер и сказали, что не потревожат раньше, чем к утру. Значит, это все-таки был ужин, и Стерлигов за промежуток с утра до вечера перешагнул из своего мира сразу через второй в третий.
  Утомление незаметно дало себя знать, и Павел уснул, пристроившись на диване.
  
  Глава 6. Сон Стерлигова. Левая ДНК
  Священная гора алтайцев - Белуха. Легенды говорят, что где-то здесь есть врата в мир иной, туда, где текут молочные реки в кисельных берегах, а в долинах рек люди живут долго, мирно и безбедно. Многие, многие века и года шли ходоки в алтайские горы в поисках этой счастливой страны.
  Белуха, страж вечности, приоткрывай же свою тайну!
  Но нет, не поддается, разве что избранным, которые молчат про Тайный Путь. Где же скрытая дорога? Либо на тропах, доступных каждому желающему, либо на недоступных сине - белых склонах. А, может быть, для каждого есть своя особенная тропинка, ведущая к заветной двери?
  Солнце, трава, чистое небо. Воздух, пьянящий неизведанными ароматами. Хочется лечь, раскинув руки, и лежать, лежать до полного растворения с окружающим миром, до отрешения, до забвения всего сущего. Мир с его каждодневными проблемами, работой, безумной толчеёй, контактами остался где-то вдалеке и представляется несуществующей иллюзией. Реальность здесь - в полном проникновении твоих ощущений в любой куст, цветок, ручей. И ты сам становишься поочерёдно то зеленью бурной растительности, то ярким слепящим светом, то пронзительной голубизной.
  Вспыхивает в ночи костёр. Все твои чувства обострены так, что не нужно слов, чтобы что-то выразить. Взгляд, огненный, как искра, скажет больше, чем неуместная в задумчивой тишине речь. Шепчутся звезды, и отдаленная музыка сфер чуть-чуть улавливается нашим несовершенным ухом. Но даже эта малость наполняет душу необъяснимым восторгом, таким, какой бывает при полетах во сне. Вот она - дверь в священную страну Шамбалу - моя душа.
  Не раз она бывала там во сне. Всегда начиналось так: тело становилось невесомым до состояния света, пропадало тяготение, прижимающее к земле. Тихий - тихий, плавно - нежный полет вел в голубое небо, откуда просматривалась зелёная долина, залитая не нашего Солнца светом. Мужчины и женщины в светлом стояли в центре долины, рассматривая легкие летательные аппараты, что парили в воздухе. Люди махали снизу руками, приглашая приземлиться. И приземление, мягкое и плавное, казалось чудесным и естественным, как любовь и дружелюбие, излучаемое всем живым в этой долине.
  Нельзя понять, где граница между сном и действительностью. Ночные видения были более реальны, чем день после пробуждения. И долго - долго не покидало сожаление об утрате возможности полета и чувства безмятежного счастья.
  ***
  Сквозь волшебный сон к Стерлигову еле внятным фоном доносились два голоса. Один - женский, оправдывающийся, и другой - мужской и властный. В разговоре доминировал мужской голос,
  - Вы проверяли его по идентификатору?
  - Нееет, - дрожал испуганный женский голос.
  - Где гарантия, что этот человек не принесет нам вреда?
  - Но, он беспрепятственно спустился со священной горы, там никогда не бывает чужих.
  - Проснется, проверьте. Я ему пока не доверяю.
  Павел решил встать, когда голоса удалятся. Неловко обнаруживать, что ты невольно подслушал чужой разговор, хоть и касающийся тебя самого. И что это за идентификатор, тоже интересно узнать.
  Весь под впечатлением сна о Белухе он стоял у окна, разглядывая панораму местности перед собой. Дом, где его поместили, располагался на возвышенности, а пейзаж, открывающийся перед глазами, впечатлял спокойствием и умиротворением ровных зеленых полей, цветущих фруктовых деревьев вдали, и это было так похоже...
  - Похоже на местность около "Бюро реинкарнации", не правда ли, уважаемый, голос, принадлежавший строгому мужчине, замялся.
  - Павел Павлович, - подсказал ему Стерлигов и, повернувшись лицом к незнакомцу, добавил, - да, так оно и есть. Но это логично, портал перехода в любой точке должен быть идентичен, чтобы человек, не задумываясь, находил его.
  - Зачем вы здесь? - тоном, не допускающим возражений, спросил седой коренастый мужчина азиатской внешности.
  - Я бы и сам хотел знать. Приехал в Среднюю Азию, очутился здесь. Нужно закрыть какие-то Врата, и должен закрыть их я.
  - Тогда вы тот..., - в голосе мужчины послышались неуверенные, но радостные нотки, - но мы все равно вынуждены вас проверить по идентификатору. Это несложно.
  В комнате появилась женщина с овальным серым прибором в руке, похожим на обкатанный морскими волнами кругляш.
  - Приложите любой палец к прибору, - продолжил незнакомец, - это абсолютно безопасно.
  Павел Павлович, видя, что женщина спокойно держит этот кругляш, протянул руку, прикоснулся указательным пальцем, почувствовал легкое покалывание и,
  - Ууууу-иииии, ууууу-ииии, уууу-ииии, завыла сирена снаружи и внутри комнаты.
  Комнату заволокло серой пеленой, и, пока Павел недоуменно оглядывался, мужчина и женщина исчезли, а окно помещения оказалось закрыто плотной непроницаемой шторой стального цвета. Штора резко пружинила при прикосновении, но не отодвигалась ни в одну сторону. Дверь комнаты тоже не открывалась.
  - Заперли. Вот это финт! - Стерлигов присел на диван. Он не понимал происходящего и решил дождаться развязки, какой бы она ни была. Объяснение не замедлило себя ждать. Из-под потолка послышался голос,
  - Вы чуждый нам человек! Ваша ДНК закручивается в левую сторону, у нас - в правую. Вы из Антимира, несёте нам полное разрушение и будете выдворены, как только мы эвакуируем население из близлежащих поселков и примем все меры безопасности.
  От Стерлигова теперь ничего не зависело, осталось только ждать, когда его выдворят за пределы этой Земли. А потом снова искать злополучный вход в портал. Павел уже догадался, что надо искать тот самый временной переход, откуда появились его двойники и Хронозавр в виде отвратительного морского чудовища. Осталось только положиться на волю случая, как это произошло на восточном базаре и в горах. Но там он был в гуще людей, свободно передвигался, а здесь - заперт в комнате. Логически рассуждая, он пришел к выводу, что, закрыв портал в подвале Бюро реинкарнации, они изгнали разрушителей со своей Земли. Но, как говорил его двойник, их всего семь. Значит, ему предстоит перейти еще четыре портала, и где-то будет злополучный разрушающий, который требуется закрыть окончательно. Если переход здесь, то ситуация для него угрожающая. Если в другом месте, надо как можно скорее выйти из этой закрытой комнаты и отправиться на поиски. Как бы хорошо снова встретиться с двойниками!
  
  За занавешенным окном смутно мелькали силуэты спешащих людей.
  - Вот заварил я кашу, люди эвакуируются. Странно, как все в мире взаимосвязано: пока они спешат, мне некуда торопиться, потом я буду спешить, а они - расслабятся. Надо найти кого-то сразу, как меня освободят. Кто знает, куда меня снова приведет случай. Двойников бы сюда.
  - Уходи, уходи, не время рассуждать, - послушался внутренний голос.
  - Куда? Я заперт.
  - Ты можешь проходить везде, стоит только захотеть!
  - Но куда?
  - Туда, куда подумал - на встречу с двойником, немедленно!
  В комнате начала открываться дверь, медленно утопая в стене.
  - Зачем бежать, вдруг портал на этой Земле?
  - Эх..., перед открывающейся дверью возник сгорбленный силуэт парня с гитарой. Он резко схватил Стерлигова за руку и выдернул из комнаты.
  - Что ты делаешь? - возмутился Павел и осекся, - он стоял на возвышенности, откуда начал спуск в долину, а на него насмешливо смотрел Виктор, парень из туристической группы, но лицо его было лицом Стерлигова, а сам он был согнут в пояснице, как при жестоком приступе радикулита.
  - Виктор, так ты мой двойник?
  - Он самый.
  - Откуда?
  - Я должен был пройти идентификацию вместо тебя.
  - Не понимаю.
  - Что тут непонятного, прикинулся парнем с гитарой, сопровождал тебя до ущелья, а потом не успел догнать. Схватил два рюкзака, вот и согнулся. Пока лечили меня, ты уже здесь оказался.
  - Почему же я тебя там не узнал?
  Виктор рассмеялся, - Ты так занят был своими мыслями, что даже признайся я, не поверил бы ни за что.
  Погоди, ты хотел пройти идентификацию вместо меня. Так ты - анти Я?
  - Соображаешь! Так оно и есть. Не касайся меня, а то в пыль рассыплемся.
  - Но ты меня выдернул за руку???
  - Только на момент телепортации возможно касание.
  Стерлигов инстинктивно отодвинулся подальше и разглядел своего нежданного напарника с ног до головы.
  - Ну и видок у тебя!
  Жертва непосильных тяжестей выглядел весьма неприглядно: грязно - серая футболка, протёртые джинсы, выцветшие добела и подвёрнутые до колен, резиновые тапочки и красный носок на правой ноге, левая нога красовалась в тапке босой.
  Павел сразу же вспомнил разноцветные носки гитариста, Здесь уже был всего носок.
  - Что с носками? Почему были разные, а сейчас вообще один? Какой-то тайный символ?
  Виктор откровенно добродушно рассмеялся,
  - Я вообще-то Дева по гороскопу и оправдываю все характеристики этого знака, хоть и не верю в них. Чистюля я, каждый день носки стираю, а они пропадают по одному носку, не иначе в антимир улетают, вот и приходится носить разноцветные, что под руку попадутся.
  - Не проще носки одного цвета покупать?
  - Не-ет, не нравятся, лучше так.
  - А босая нога?
  - Так наклониться только вправо могу, а всем говорю, что последний писк моды, а, когда сильно пристают, говорю, что провожу научный эксперимент влияния одежды на мысли.
  Павел с интересом разглядывал своего двойника: тот был моложе, бесшабашный и озорной, такой, каким иногда он себя чувствовал в душе. Кто знает, не углубись Стерлигов в науку с первого курса института, и не женись рано, может, стал бы такой же, как и Виктор. Если в прежних двойниках у него не было сомнения, то этот вызывал прежде всего чувство симпатии и дружелюбия, а только потом чувство идентичности.
  - Можно вопрос? - обратился он к нему.
  - Валяй.
  - Почему те двойники были один к одному и по возрасту и по сложению, а ты отличаешься?
  - Там некогда было раздумывать, ты не поверил бы им в другом обличье. Реально я твоего же возраста, просто на нашей земле все так молодо выглядят. И... нам надо спешить.
  - Странно, все об этом говорят, надо спешить, надо спешить, а я и не догадываюсь, что я должен сделать.
  - Но тебя ведут! А дальше слушай свою интуицию.
  - Слушаю. Знаю, что должен закрыть Врата, но мы уже закрыли их однажды большой ценой! И Павел внутренне съежился, вспомнив недвижное тело Валентины, распластавшейся на теле спрута Хронозавра.
  - Закрыли с одной стороны. С другой закрываются где-то здесь. Чертово донжуанство, ведь ты теперь персона нон - грата на этой Земле из-за меня! И я не смогу тебя сейчас сопровождать, тебе придется выкручиваться самому.
  Безмятежность окружающего пейзажа резко контрастировала с тревожными мыслями двоих путников, заброшенных волей случая на плоскогорье. Ровная площадка проветривалась легким теплым ветерком, разноцветье трав, нетронутых копытами животных, благоухало смешением ароматов от терпкого до нежного. Над их головами недвижно застыли два солнца: одно в зените - знакомое, желтое, другое - над линией горизонта, голубого оттенка, как Венера над рассветной Землёй.
  Виктор, не сгибаясь, как фонарный столб, с трудом присел на траву. Видно было, что боль в пояснице у него нешуточная, и ему надо срочно отлежаться, а не ходить в поиске приключений.
  - Ничего страшного, пойду дальше один, ведь пока все получалось, - заметил Стерлигов, посмотрев на его мучительные телодвижения.
  - Тебя должны были принять как долгожданного спасителя и показать тот вход, а из-за меня будут преследовать, как чужака. Эта территория под запретом, и простому смертному пройти туда сложно. Одно только знаю, что возле нужного места происходят необычные погодные явления. Ищи аномальные места и остерегайся людей с круглыми значками Уробороса.
  - Как я могу тебя бросить? Выждем где-нибудь, пока тебе не полегчает, - возразил Павел.
  - Время уходит! Планеты сближаются и, если не закрыть портал, будет катастрофа! А за меня не беспокойся. Ведь я твой двойник и умею, как ты, просачиваться в любое измерение. Вернусь в ущелье, пусть меня долечат те девчонки, от чьих рюкзаков я скрючился. Не забудь! Ищи непонятное!
  И Виктор, как и был в полулежащем состоянии, словно испарился на глазах Стерлигова, постепенно теряя очертания тела. Только чуть примятая трава указывала на его недавнее присутствие.
  
  Глава 7. В поисках Врат. Путешествие по Антимиру
  Что чувствует человек, когда на него сваливается миссия спасителя человечества? Жил, работал, не строил никаких грандиозных планов для себя, и вдруг в одночасье тебя затягивает в клубок событий, где все твои поступки призваны сохранить жизнь целой планете.
  Если у него нет мании величия, как у Наполеона, или глобальной цели построить всемирное государство, как у Александра Македонского или мечты достичь края Ойкумены, как у Чингиз - хана, то можно только предположить, что нежданный спаситель пребывает в растерянности и неуверенности. Примерно в таком состоянии и остался Стерлигов после исчезновения Виктора. Из его пояснения он понял, что искать неведомые Врата нужно именно на этой планете. Задача почти невыполнимая, если учесть, что свободы передвижения не будет, придется как-то маскироваться, чтобы хотя бы элементарно передвигаться. Чтобы замаскироваться, придется вновь спуститься в прежнюю долину, где Павла наверняка уже ждут, ведь жители планеты будут искать нежданного и очень опасного пришельца.
  Легкий ветерок, чуть приминающий нетоптаную траву, обдувал его мягко и ненавязчиво. Похоже, что здесь время года совпадало с течением времени на его Земле. Павел уловил сладко-дурманящий аромат таволги, цветущей в начале лета и оглянулся: за спиной простёрлись низкорослые можжевеловые кусты, что говорило о том, что климат этой местности сравним со среднероссийской лесной полосой. В тени темно-зеленых мохнатых зарослей вперемешку росли одиночные синие колокольчики, а нежно-молочные соцветия таволги кучно возвышались над ними.
  Не задумываясь, Павел направился в сторону кустарников, среди них, как он помнил с детства, всегда можно найти маленькую затененную опушку с низкорослой травой или солнечную земляничную поляну. Кустарники росли не на ровном месте, еле заметная тропинка между ними вела неуклонно вниз, поэтому Стерлигов без особого напряжения прошел сквозь заросли и через полчаса стоял у края широкого и глубокого оврага с почти вертикальным обрывом с его стороны и плавным, заросшим травами, спуском с противоположной. По дну оврага протекал ручей, отсюда, сверху, он казался мелким и безобидным. Прямо и вправо, насколько простирался взгляд, виднелись зеленые поля, засеянные, как ему показалось издалека, пшеницей. Слева открывался вид на сосновый лес, оттуда и брал свое начало овраг. Сосны поднимались по крутым склонам так, что толстые длинные корни, словно змеи, опутали косогор с красной глинистой почвой.
  - Вот там и укроюсь ночью, - решил Павел и заторопился назад по той же самой тропинке. Среди кустов в рост человека он был невидим, а за пределами его могли обнаружить. Земляничная поляна открылась его глазам совсем скоро, странно, что он не заметил ее раньше. Полакомившись ароматными ягодами, невольный путешественник прилег в тени кустов и задремал. Усталость не от физических действий, а от череды меняющихся событий незаметно окутала его, и Стерлигов погрузился в дремотный первобытный сон, когда тело расслабленно, а подсознание не дремлет и постоянно заставляет просыпаться в ответ на незнакомые шорохи. Отдыха от такого сна никакого, только греющая сердце иллюзия сна. В очередной раз, насторожившись от шума крыльев какой-то ночной птицы, Павел окончательно проснулся и решил под покровом темноты перебраться в сосновый лес.
  Это оказалось довольно сложно - безлунной ночью найти тропинку, по которой шел днем. Идти напрямик через кусты Павел не рискнул. Осторожно ошупывая ногами тропу, он все равно умудрился чуть не свалиться в овраг, когда достиг его края. Теоретически дальнейший путь не представлял никакой трудности, а на самом деле Стерлигов то и дело сползал вниз по крутому склону и, выбираясь оттуда на четвереньках, весь перемазался в глине. Но попытку дойти до леса не оставил: кто знает, что будет утром, и кто знает, кого ему придется встретить. Лес - вот его спасение на данный момент. О дальнейших действиях при движении на карачках не думалось, главное - выбраться из оврага в лес. Когда терпение его уже иссякло, и он готов был сдаться, ноги его наткнулись на толстые узловатые корни сосен, спускавшиеся вдоль крутого склона. Павел облегченно вздохнул и, держась за корни, вышел под сень сосен, тихо шуршащих иголками от легкого ветра.
  Деревья так и росли вверх по склону, но подъём стал намного положе. Измотанный необычно тяжелым передвижением, путешественник прилег на подстилку из прошлогодней хвои под первым же деревом, которое ему показалось более удобным для остановки. Ветки этой сосны спускались почти до земли, и недалеко он также на ощупь обнаружил кусты можжевельника, это указывало, что дерево растет почти у края леса. Павел прилег под деревом недалеко от кустов, надеясь с первыми рассветными лучами внимательно оглядеться и решить, что ему делать дальше.
  
  Рассвет наступил скоро, и так же, как и на их Земле, предваряемый нарастающим щебетанием птиц, шуршанием муравьев под ногами, полетами стрекоз и дружным стрекочущим хором кузнечиков, оглушил ночную тишину. Всё вокруг зашевелилось, зазвенело с первыми солнечными лучами, смело пробившимися сквозь острые иголки соснового леса.
  И действительно, Павел прикорнул почти у окраины леса. Он с удивлением увидел, что заросли кустарника, где он скрывался вчера, оказались достаточно низко по сравнению с той высотой, куда он забрался. Тропинка, вихляющая между кустарниками и лесом, пролегала далеко отсюда, но не пустовала, так что запачканный красной глиной костюм стоил ночной прогулки. По тропе спешили люди с корзинами по двое, по трое, наверно, грибники, кто еще в такую рань добровольно встанет? Значит, и здесь есть грибы, что очень обрадовало Павла, хотя он знал всего один сорт съедобных - сыроежки.
  Созерцательное настроение продолжалось, по внутреннему ощущению Павла прошло часа три, да и солнце уже успело подняться довольно высоко. Стерлигов продолжал сидеть под сосной, защищенный кустами, и отключился до такой степени, что забыл, зачем появился здесь. Грибники быстро вернулись, видно, ничего не нашли, другие люди на тропинке не появлялись. Не появлялась и погоня, хотя кто знает, кем были грибники на самом деле. Учитывая, что по логике вещей Павел постарался бы уйти как можно дальше, его могли не искать вблизи поселений.
  Потеряв бдительность и, так и не определившись в дальнейших действиях, он задремал и проснулся от настойчивого детского голоса.
  - Дядя, что вы здесь делаете?
  На Павла в упор смотрели три пары серьезных мальчишеских глаз. Смотрели настороженно, все-таки один взрослый мужчина даже против компании пацанов куда сильнее. Спрашивал хрупкий, но уверенный мальчик чуть постарше, стоявший ближе к нему и по виду - атаман этой маленькой компании, двое стояли поодаль начеку, отслеживая каждое движение Стерлигова.
  - А вы что тут потеряли? - вопросом на вопрос ответил сконфуженный Павел Павлович. Не услышать шагов сзади! Так опростоволоситься.
  Мальчики смутились, переглянулись между собой, и главарь, тщательно обдумывая и медленно подбирая слова, заявил,
  - Мы... гуляем, по делу. Увидели, вы лежите, вдруг ногу подвернули, и костюм грязный такой.
  Теперь настала пора смутиться Павлу: при дневном свете он выглядел весьма неприглядно - некогда парадный костюм свалялся, на коленках, животе и локтях прилипли комья глины, ботинки тоже были испачканы.
  - С оврага скатился, хотел дорогу срезать.
  - Вы грибник? А где корзина?
  - Упала в овраг.
  - Тогда мы пойдем, нам некогда, - и атаман, резко развернувшись, неслышно заскользил между деревьев, мальчишки следом так же бесшумно удалились: вот почему Павел не заметил их приближения.
  - Странные мальчики, - неспешно рассуждал он, стряхивая подсохшие комья - след от ночной прогулки, какие - то дела у них. Обычно в этом возрасте игры, а не дела, дети так не отвечают. Стоп! Надо идти за ними, - последняя мысль пронзила его, как стрела, верный знак, что это и есть подсказка для дальнейших действий. Стерлигов торопясь, ломанулся в чащу, иначе его движение не описать - он почти бежал, пригибаясь под низкорастущими ветками деревьев, под ногами шуршала хвоя, редкие кустарники цеплялись за одежду так, что приходилось с шумом отрывать ее. Тяжело дыша, Павел остановился через несколько минут. Следопыт из него был никудышный. Но очень хотелось догнать мальчиков, интуиция подсказывала, что эта встреча не случайна, поэтому, вздохнув глубоко, Стерлигов продолжил свой путь, стараясь выглядывать тропу и как можно меньше шуметь. Такой способ передвижения оказался более эффективным, потому что вскоре он услышал взволнованные мальчишеские голоса.
  - Я говорю, Чужак! Какие грибы в овраге! Ни одна грибная тропа там не проходит, - это был голос атамана.
  - А что делать?
  - Что делать, что делать, проследить бы за ним.
  - Как же Красная горка?
  - Подождем.
  - Ну вот, с таким трудом из дома вырвался, - заныл его товарищ.
  - Хочешь, чтобы про тайну все узнали, - возразил второй, по голосу не атаман.
  - Болтуны! - это уже был главарь, - проследим за дядькой, увидим, что он ушел, и дальше по делам. И никаких названий! Все, привал окончен.
  Стерлигов еле успел отпрянуть в сторону, за куст. Мальчишки так же бесшумно ушли обратно по его тропинке.
  - Проверять пошли, догадался он, - А мне надо чуть вперёд пройти, чтобы их легко догонять. Тайна у них, Красная горка!
  Досадно было, что мальчики так подозрительно к нему отнеслись. Но с другой стороны, теперь у него появилась зацепка - Красная Горка. Кто знает, может, это и есть конечный пункт его путешествия, и там находятся Тайные Врата. У мальчишек всегда есть чутье на тайны, как он помнил с детства. Сам любил с друзьями ходить по окрестностям города в ближних лесах, в поисках диковинного. Помнил, как завидовали сверстники, когда их ватага наткнулась на настоящую партизанскую землянку времён гражданской войны. Потом всё лето у них прошло в играх около землянки. Неувязка была в том, что никто не хотел в отряд белых колчаковцев, все рвались в отряд красных.
  Может, и здесь такая же необычная землянка, вот и молчат мальчишки про свою находку, чтоб только одним им знакомым путем выходить туда. А, если будут приводить кого чужого, то лишь завязав глаза.
  
  Как только на тропе не стало видно мальчишек, Палпалыч осторожно и почти бегом пошел в противоположную сторону. Подьем постепенно закончился, сосны росли все реже и реже, и за ними виднелись огороженные маленькие домики, похожие на дачные. Стерлигову пришлось сойти с тропы, чтобы не выйти на открытую местность. И вовремя, на тропе появилась неугомонная троица.
  - Зря ходили, - опять ныл первый из мальчиков, Второй шел молча, а шедший последним атаман резко оборвал своего друга.
  - Не зря! Сейчас уже подойдем скоро, зато никто не знает про наши ... дела, - главарь резко обернулся, внимательно вглядываясь между деревьев, и Стерлигову показалось, что его обнаружили.
  Преследовать быстро и бесшумно перемещающихся мальчиков оказалось трудным и почти невыполнимым занятием. Выдерживая дистанцию, прячась за деревьями, Стерлигов, весь взмок от физического напряжения не упустить троицу и не привлекать к себе внимание излишним шумом. Поэтому он облегченно вздохнул, когда атаман резко затормозил на ровной поляне и остановил своих друзей,
  - Всё, пришли.
  Конечная остановка просматривалась со всех сторон и была сущим наказанием для Павла, он не смог бы дальше преследовать мальчиков, не выдав себя на открытой местности.
  - А горка где? - удивленно спросил тот, что постоянно ныл.
  - Здесь, дальше обрыв. И глина красная наружу, вот отсюда и название. Отдохнем, покажу, зачем вас сюда привел, отозвался атаман и тут же лег на траву. Стерлигов, стараясь не шуметь, с наслаждением сделал то же самое, прячась за деревьями и мелким подлеском.
  Молчаливый спутник атамана вдруг заговорил, ни к кому конкретно не обращаясь,
  - Пацаны, тут же лужайка широкая. И снег вперед тает, потому что высоко. Как раз для гуляний. Мне бабушка рассказывала, что раньше на лужайках, которые первые от снега очищались, проводили местные гуляния молодежи, детские игры, хороводы, песни. С этого и пошло название таких горок "Красными", что значит красивыми!
  -Умник! - дружелюбно отозвался атаман, - а еще Красная горка справлялась в первое воскресенье после пасхи. Красная горка - это любимый в народе, весенний и первую очередь молодежный праздник.
  - А почему сейчас не справляют? - спросил нытик.
  - Почему, почему? По кочану! - опять резко оборвал его главарь.
  Стерлигов молча восхищался эрудицией и волей мальчишки. Наверняка тот знал больше того, что говорил. Вот бы у него был такой сын! Павел горестно вздохнул и тут же прижал ладонь ко рту, боясь быть расшифрованным по еле заметному звуку зевка.
  
  Мальчики отдыхали совсем недолго. Стерлигов еще повалялся бы, но главарь встал, и за ним с неохотой поднялись его спутники. Они молча подошли к краю лужайки и долго, и сосредоточенно всматривались вниз.
  - Круть какая! Как же мы спустимся? - спросил Умник, как окрестил для себя Стерлигов молчаливого мальчишку.
  - Я зимой на лыжах спускался, - вслух размышлял атаман, - не додумал, что веревки пригодятся. Да и где бы мы взяли их.
  - Скажи, что нам надо здесь? - снова стал допытываться нытик.
  - Скажу, - и главарь неожиданно повернулся в сторону деревьев, за которыми прятался.
  - Выходи, дядя, я давно тебя слышу. Шли, как слон, и дышите громко.
  Обескураженный Павел предстал перед глазами не менее удивленных спутников атамана.
  - Вам горка красная нужна? - продолжал тот, - значит, вы и есть тот незнакомец, который нам поможет. Внимательные, мудрые, до боли знакомые (Ильи? Тхурайи?) глаза мальчика смотрели на него.
  
  Глава 8. Красная горка. Нечисть
  Стерлигов смотрел на мальчика и ему мерещились расплывающиеся черты то ли своего пропавшего сына, то ли безумной Тхураи с восточного рынка. Он потряс головой, чтобы избавиться от наваждения. Теперь Павел Павлович был точно уверен, что находится на правильном пути, не зря ему встретилась эта компания.
  - Дядя, так вы нам поможете?
  - Повтори, что ты сказал раньше?
  - Это и говорил, - недоуменный мальчишеский взгляд выражал нетерпение и ожидание.
  - Что только не померещится, - подумал Павел и продолжил, - конечно, помогу. Что надо сделать?
  - Мы хотим спуститься вниз, а веревки нет!
  Павел заглянул вниз и отшатнулся: его глазам открылся почти вертикальный обрыв высотой с трехэтажный дом. Ни корней деревьев, ни свежей травы, только кое-где проплешины с прошлогодней травой выдавались бугорками.
  - Далеко вниз? И зачем?
  - Понимаете, зимой я скатился с этой горки, никто не отважился. А мне надо было доказать себе, что я не трус. Снизу увидел розовое свечение из-под снега. Подумал, что солнце подсвечивает, но день был пасмурный. Хочу проверить, что это такое.
  Друзья с уважением и удивлением смотрели на своего вожака, видно, они впервые услышали, зачем сюда пришли.
  - Так как далеко вниз? - повторил Стерлигов.
  - Примерно треть пути отсюда, - ответил главарь и с нескрываемой надеждой глянул на него, ведь все мальчики считают взрослых мужчин способными на любое дело.
  - Зимой под снегом не казалось так круто, - словно оправдывался мальчик, но Павел уже не слушал его. Распластавшись на траве (бедный костюм!) он пытался найти какую-нибудь зацепку для ног, чтобы спуститься на треть высоты. Там виднелся выступ, покрытый прошлогодней травой, чуть ниже горка теряла свою крутизну, и, если сильно прижаться к ней, то можно было бы и удержаться, не скатиться к подножию. Вряд ли там было что-то интересное, но Стерлигову не хотелось упасть в глазах мальчишек в прямом и в переносном смысле, и он решил попытаться достичь выступа и разглядеть как следует. Слова мальчика о розовом свечении заинтересовали его не на шутку. Чуть поодаль, примыкая к краю обрыва, росла огромная сосна, могучие корни которой стремились вниз по склону. Павел решил спуститься по склону, держась за корни, а потом уже переместиться в нужную сторону.
  
  Молча он начал спуск, мальчишки, лежа у края обрыва, также молча следили за ним. Руки плохо слушались, и Павел волевым усилием заставлял себя крепче держаться за корни, одновременно осторожно ощупывая ногами глинистую почву. На его счастье она оказалась мягкой и податливой и, сильно впечатав ногу, можно было относительно устойчиво стоять. Вытоптав углубление правой ногой, он сделал то же самое и левой. Теперь Павел стоял довольно устойчиво и мог передвинуться вправо, в нужную сторону. Собираясь с остатками мужества, Стерлигов медленно отпустил сначала правую руку, побалансировал на обеих ногах, затем также медленно оторвал от корня и левую. Он долго стоял, не решаясь сделать первый шаг, но выбора не было, и, осторожно вытащив правую ногу из такой уютной ямки, Павел шагнул вправо, отыскивая опору в вязкой глине. Глина поддавалась легко, и следующий шаг получился намного уверенней.
  Выступ оказался гораздо ближе, чем это было видно сверху. Павел наклонился, чтобы посмотреть, что находится под выступом, и увидел вход в какое - то углубление.
  - Мальчики, здесь вход, я загляну, потом просто скачусь вниз по склону, - крикнул он, не поднимая головы, чтобы не потерять равновесие. С трудом втиснувшись головой вперед и втянув туловище, Стерлигов в положении скрючившейся каракатицы посидел немного, разминая затекшие икры ног и привыкая к полумраку. Углубление оказалось просторной пещерой со следами пребывания современного человека: у стены в кучке пепла лежала недогоревшая обёртка от жвачки. Наверно, свет от костра и был тем загадочным розовым свечением, что видел предводитель мальчишеской ватаги. Павел Стерлигов, ошеломленный тем, что партизанский лаз оказался намного больше узкой норы, остановился в задумчивости. Когда он привык к рассеянному свету, его глазам открылось ответвление в глубине пещеры. То, что Павел явно не выйдет тем путем, каким сюда попал, не было сомнений.
  - Верёвку бы сюда, - вздохнул он с сожалением и, выглянув наружу под нависающий козырек, еще раз крикнул,
  - Ребята, здесь лаз глубокий, я пройду дальше. Подождите меня с полчаса, - и подумал, - а управлюсь ли я за это время?
  Преодолевая тошнотный приступ клаустрофобии, Павел пополз к коридору. Проход под сводом из влажной красной глины не затруднялся ничем: не чувствовалось недостатка воздуха, коридор был в меру высок, не приходилось сильно наклоняться. На удивление недалеко впереди показался просвет, указывающий на выход, а вправо уходило ответвление, скрытое плотной завесой воздуха, похожего на пар над кипящим чайником. Павел физически ощутил, как непонятный пар упруго сопротивляется под напором его тела, выгибаясь, словно живой организм, и неожиданно перед Стерлиговым открылся каменный каньон колоссальных размеров, что никак не вязалось с глинистой почвой у входа в пещеру. С обрыва каньона смутно просматривалось темное дно. Павел Павлович долго стоял, всматриваясь в мутное месиво, что бурлило на глубине серой бездны. И снова приступ тошноты согнул его пополам, как только он рассмотрел омерзительное зрелище, открывшееся его глазам.
  
  Стерлигов стал свидетелем страшной бойни! Когда-то он читал "желтую прессу", в которой говорилось: каждый месяц исчезает шесть миллионов жителей земли... А сейчас видел воочию: как похищенные миллионы людей с его Земли исчезают в страшных муках! Одни из них корчатся, истекая кровью от ужасных ран, другие зеленеют от спазмов удушья, третьи разлагаются заживо от гнойных язв, четвёртые ползают в своей блевотине, выпрашивая спасительную заветную дозу наркотика...
  Крики, стоны... родственники окликивают друг друга!.. Ужас!.. Стерлигов обхватил уши руками... но слышал пронзительные крики: "Сынок! Где ты?"... Дальше случилось и вовсе невероятное: "параллельные люди", двойники несчастных, начали бить баграми бедных похищенных!... В воздухе возник отвратительный запах свежей крови!.. Все нечистоты мира, казалось, были собраны и бурлили здесь в едином адовом котле. Приглядевшись к выступам на краю бездны, Павел не смог отвести глаз, как ему не было плохо: там лежали громадные туши задыхающихся умирающих китов, тут же неподалеку умирающие дельфины в нефтяной пленке покорно испускали тихие звуки... Рядом безучастно сидели пьяные молодые матери, выпаивающие грудных младенцев из бутылочек какой-то смесью, не похожей на молоко или детскую жиденькую кашку. Крошки с явной печатью начинающегося дебилизма на сморщенных личиках не возражали против такой пищи, а более взрослые дети с тусклыми, ничего не выражающими взглядами, безучастно стояли в очереди за шприцом с наркотиком или сигаретой с одурманивающей начинкой. Взрослые мужчины и женщины лежали в клоаке из пищевых отбросов и беспомощно пускали слюни, не изменяя идиотского выражения на лицах.
  -Ужас! Что это за ужас!- отшатнулся притаившийся Павел от края смрадной бездны, не в силах наблюдать эту бойню.
  - Это конец человечества. Деградация людей с помощью самого человека, - голос прозвучал у Стерлигова за спиной. Павел обернулся.
  За спиной появился сердобольный человек из этого мира и сказал:
  - Вы против происходящего?
  - Зрелище вызывает рвоту! Зачем убивать людей? Не все такие! Это ничтожная часть человечества!
  - Хранители Традиции считают, что просто необходимо приносить человеческие жертвы! Они якобы получают общение с Богом только после жертвоприношения!
  - Какой ужас!
  - Мы тоже так считаем!
  - "Мы"?
  - Наша организация пытается противостоять правящему клану!.. Гляжу, вы не здешний! Одежды необычные!
  - Я случайно попал в ваш мир! И он мне не нравится!
  - Свершилось!
  - О чём вы?
  - Древнее пророчество гласит, что наш мир отрезвеет, когда придет Герой!
  - Вы мне льстите!
  - Пророчество исполняется!
  - Я не герой!
  - Так будет, если ты не поторопишься! Смута и хаос захлестнут Землю, когда на нее проникнут двойники с параллельной Земли, - теперь голос звучал у Павла в голове, рядом никто не стоял.
  Туман над бездной сгустился и физически ощутимо вытолкнул его в основной лаз. Павел облегченно вздохнул. Все-таки мир намного лучше и прекрасней тех картин, что ему показали. Но он понимал, что есть доля правды в этом ужасном инфернальном видео.
  - Мальчишки, наверное, уже заждались, - эта мысль заставила его ускорить, насколько это возможно в тесном проходе, свой шаг. Выход оказался неожиданно близко, через пару сотен метров. Естественно замаскированный корневищами громадных сосен, он находился на границе садовых участков. В просвет между деревьями виднелись фигуры мальчишек, распластавшихся на земле и свесившихся головами вниз в овраг...
  - Мальчики, я здесь,- окликнул Стерлигов ожидающих его ребят. В ту же минуту трое взволнованных мальчишек окружили его, вопросительно и восхищенно глядя на Павла.
  - Выход в другом месте? - сообразил атаман.
  - Да.
  - Покажите, мы тоже хотим посмотреть, что там внутри.
  - Там много чего непонятного, - ответил Павел и, подумав, добавил, - и страшного...
  - Вот здорово! Я знал, что там какая-то тайна, увлеченно продолжал атаман, не замечая растерянности на лицах своих друзей.
  - Я, наверное, домой пойду. Ну ее, эту нору, заметил самый нерешительный, тот, что всегда плелся последним...
  - Сережка! А кто клятву давал?
  - Сережка, Сережка, а чего ты по имени меня назвал... договаривались же молчать.
  Атаман сконфуженно умолк и застыл в такой же растерянности, как и его друзья.
  Все трое продолжали вопросительно смотреть на Павла. От него зависели их дальнейшие действия. А он и сам не знал, как ему поступить. С одной стороны, хорошо бы вернуться и исследовать пещеру получше, но его поджимало время, а таинственные Врата так и не найдены. Рисковать жизнью мальчишек не хотелось, но они все равно рано или поздно не откажутся от мысли исследовать таинственный лаз.
  - Эх, была, не была! Идемте, покажу пещеру. Но слушаться меня беспрекословно!
  - Нееееет. - Сергей отодвинулся дальше, - я боюсь под землей, здесь буду вас ждать.
  - Точно! Ты будешь на стреме! - сразу же разрядил обстановку атаман, - если через час не придем, беги к спасателям.
  - Какие спасатели! Ты что, мальчик! - вскинулся Павел...
  - А ты, наверное, прав, - согласился минутой позже, поразившись неожиданной мудрости мальчишки.
  - Осталось познакомиться, секреты между нами теперь лишние, продолжал развивать инициативу атаман, - меня зовут Олег, Сережу вы уже знаете, а это - Саша.
  Умник молча кивнул головой в знак согласия.
  - Я - Стерлигов, ученый. Я не отсюда. Ну что, пойдем в пещеру?
  
  Глава 9. Виктор в Антимире
  Виктор медленно брел по улицам современного города. Широкие проспекты не сковывали пространство серыми однотипными коробками, как обычно строили в прошлом, двадцатом веке. По первому взгляду невозможно было определить, какого типа эта окраина мегаполиса. Судя по отсутствию больших, огороженных уродливыми бетонными заборами, территорий и нелепо торчащих труб здесь расположился так называемый спальный район, но не бездушно спланированный для каждодневной ночевки, а любовно спроектированный для уютного отдыха. Вдоль просторных тротуаров шириной с проезжую часть выстроились молодые дубки и фруктовые деревья в позднем цвету. Ближе к основной дороге горделиво росли лиственницы с нежной светло-зеленой хвоей и элегантные сосенки, явно оставленные от первозданного леса, органично вписавшегося в городские новостройки. Простор, удобство и гармония с окружающим миром сразу бросались в глаза.
  Табличка на ближайшем доме гласила, что эта улица названа в честь академика Сахарова.
  - Надо же! И тут знают одного из создателей водородной бомбы, - восхитился Виктор, - хотя, причем тут здесь, - продолжил он размышления, - я даже не знаю, на какой Земле я нахожусь... угораздило же так повредить спину и прозевать идентификацию Стерлигова.
  Виктор помнил, как стояли на холме Стерлигов и он, скрюченный в приступе радикулита. Затем он ушел через портал, нацеливаясь на Мазарсай, оставив ученого одного, понимая, что в данный момент больной попутчик для Стерлигова - лишняя обуза. Но либо больная спина не дала возможности точно сосредоточиться на временном прыжке, либо туристы давно покинули стоянку: Виктор никого не застал в ущелье. С досады не придумал ничего лучшего, как вернуться назад, к Пал Палычу. Боль в спине все-таки давала себя знать, и поэтому переходы заняли больше времени, чем предполагал незадачливый хронавт: его подопечный ученый исчез, а сам горе - турист снова попал не в ту точку пространства, куда хотел.
  Стерлигов, конечно же, не ждал его. Кто будет ждать взбалмошного помощника, который сам сказал, что нужно поторопиться. Кляня себя на чем свет стоит за необдуманные поступки, Виктор задумчиво добрёл до широкого перекрестка - в этом месте улица Сахарова пересекалась оживленным проспектом: для пешеходов был построен надземный мост - виадук, высотой с двухэтажный дом.
  - Виадук тоже выход, - подумал расстроенный путешественник и начал подниматься. Сверху город смотрелся еще привлекательней. Казалось, эта холмистая местность жаждала именно такой застройки - со ступенчатыми веселыми, разноцветными домами, широкими проспектами, окаймленными зеленью деревьев, просторными тротуарами с неспешными прохожими.
  - Стоп! А эти откуда взялись? - Как раз посередине суперсовременного ажурного воздушного перехода, на картонной подстилке из-под бывшего ящика, скрестив ноги, сидел очень худой, загорелый до черноты, мужчина средних лет азиатской внешности. В руках он держал помятую пластмассовую банку из-под майонеза, которую отстраненно и безучастно протягивал прохожим в расчете на подаяние. Рядом, на такой же картонной подстилке сидел черноглазый мальчишка лет двух-трех.
  - Что за бред? Нищие в современном городе? - Виктор, недоуменно оглядываясь, прошел мимо и спустился на другой стороне проспекта у монументальных низкорослых сооружений с необъятными гаражами вместо первого этажа. Сооружения оказалось сетью торговых домов - гипермаркетов, странно пустых в это предполуденное время. Редкие покупатели слонялись из зала в зал, прицениваясь и ничего не покупая. Казалось, гипермаркет построен не для продажи, а для выставки образцов товаров, так беспечно, как будто им не нужно было продавать товар, провожали потенциальных покупателей нарядные продавцы, привлекательные молодые девушки.
  Ощущение нереальности окружающего, словно мир вокруг был заставлен говорящими манекенами, не отпускало Виктора с момента, как он зашел в гипермаркет, поэтому он резко повернул к выходу, решив сориентироваться и выйти к лесу, который увидел с виадука вдали за ступенчатыми многоярусными домами. Мужчина с маленьким мальчиком так и продолжали сидеть, только ребенка пересадили на другую, солнечную сторону моста. Майонезная банка в руках мужчины оставалась пустой.
  - Спрошу, что они тут делают. Шел бы работать, не мучал ребенка на солнцепеке, Виктор решительно остановился возле мужчины, но тот не обращал на него внимания. Тогда он повернулся в сторону мальчика и подошел к перилам, чтобы заодно разглядеть лесной массив, виднеющийся за постройками.
  Тяжелое чувство провальной пустоты в голове пронзило его от недетского взгляда черных глазищ мальчугана...
  - Так он у вас больной! - обратился Виктор к мужчине и полетел вниз, как через плотный воздух, сквозь железный настил,
  - Переход, портал! Как я не сообразил, - успел он подумать и потерял сознание.
  ***
  Свежий порыв воздуха повеял на лицо и принес запах соснового леса.
  - Надо же, даже шуршание иголок слышу, хотя непонятно как шарахнулся с моста и непонятно как остался жив, - потянулся Виктор и медленно открыл глаза. Он лежал в позе эмбриона на подстилке из сосновой хвои под раскидистым деревом, а поодаль, в двух - трех метрах от него, сидел испуганный мальчишка лет двенадцати.
  - Вырос так быстро? Нет, мне все это мерещится...
  - Ничего не мерещится. Я - Сережа! - подал голос мальчишка.
  - Вы оттуда? Раз - и появились!
  - А нечего по сторонам глазеть, - увернулся от вопроса Виктор.
  - Я не глазею. Просто сижу.
  - Очень интересно сидишь, никого рядом нет. В прятки играете?
  - В пря... тки, - неохотно буркнул Сергей и отвернулся.
  - Тогда и я поиграю, - пристроился Виктор рядышком, ожидая реакцию пацана. Чутье подсказывало ему, что не зря он оказался в этом месте на его пути. Парнишка нервно заерзал, но не сдвинулся ни на сантиметр и ни слова не сказал в ответ.
  - Ты водящий? Когда искать пойдешь?
  - Шли бы вы дядя, не мешали, - огрызнулся мальчик.
  - Логично, только вот куда и кому я мешаю, - задумчиво отозвался Виктор, исподтишка наблюдая за поведением Сергея. Так оно и есть - мальчик снова встревожился, но не сдвинулся с места.
  - Ладно, пойду. Если что, зови, - продолжил незадачливый путешественник, сам не понимая, что может означать нечаянно вырвавшееся " если что".
  
  Глава 10. Радужный мост
  Тем временем Павел Павлович, не подозревая о появлении на Красной Горке своего недавнего знакомого по Мазарсаю, осторожно продвигался вглубь пещеры. Оставив наблюдателя под раскидистой сосной у входа, он с полчаса назад вновь спустился с мальчишками в таинственный лаз. Что это не военный блиндаж, ему стало ясно сразу же, как он попал туда со стороны оврага. Стерлигову очень хотелось посмотреть, какое впечатление произведет подземелье на неискушенных ребят. Любопытство перевешивало в них чувство страха и, несмотря на учащенное прерывистое дыхание, Саша и Олег молча следовали за ним, хотя уже выбивались из сил.
  - Привал! - Павел затормозил и обернулся. Мальчики не возмущались, видно, устали. Походи-ка с утра без крошки хлеба во рту, время обеда давно прошло, до ужина немного осталось. Стерлигов помнил прогулки с друзьями в детстве с раннего утра допоздна с краюхой хлеба в кармане, вечером же он засыпал прямо за столом или только доплетался до кровати. Эти мальчики тоже были из той особой, неутомимой породы, которая тянется увидеть все своими глазами, потрогать своими руками. Минут десять все сидели молча, затем Стерлигов решительно встал,
  - Всё, потопали дальше...
  Решительности ему хватало только на внешний вид. Внутри же он с ужасом думал о туманном повороте, за которым скрывалась странная смрадная бездна. По всем признакам поворот был уже близко. Павел осознанно прибавил скорость, чтобы быстрее проскочить это место. Попутчики не отставали, лишь громче запыхтели: скоростной маневр дался им с трудом, только Олег буркнул,
  - Скользко по мокрой глине быстро идти. И куда мы торопимся? По времени скоро уже выход под горой.
  - Время позднее, темнеть начнет скоро, - отозвался Павел, в очередной раз поражаясь наблюдательности лидера мальчишеской группы. Троица во главе с ним двигалась теперь намного быстрее, когда впереди показался злополучный подземный аппендикс.
  - Идем быстро, по сторонам не смотреть, - скомандовал Стерлигов и почти побежал, уповая на то, что так, на фоне глинистых красноватых стен мальчики не увидят туманную завесу, но просчитался,
  - Радуга! Смотрите, радуга! - почти закричал Саша.
  - Тише ты!- цыкнул на него Олег, - помешался на своей цветописи, - и добавил, обращаясь к непонимающему Павлу,
  - Саша - художник и может различить до 256 оттенков одного цвета, тогда как после специальных занятий и тренировки можно увидеть 49 оттенков, а обычный человек видит всего семь цветов спектра.
  В это время взволнованный Саша нетерпеливо показывал на стену, не вслушиваясь в объяснения Олега. Стерлигов с изумлением заметил, как через непонятный серый туман, скрывающий поворот к омерзительной бездне, просвечивала самая настоящая живописная семицветная радуга.
  - Посмотрим, что там? - мальчики нерешительно и с надеждой смотрели на старшего товарища по приключениям.
  - Хорошо, я иду первый, а вы беспрекословно меня слушаетесь.
  
  Пал Палыч не верил своим глазам - над страшной бездной висела радуга, даже не радуга, а выпуклый мост, раскрашенный в семь цветов радуги.
  -Ух, ты! Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан! - восхищенно прошептал Саша.
  Стерлигов и сам знал эту физическую шутливую считалочку для запоминания цветов спектра разложения белого света. Но радужный мост тоже ошеломил его. Куда делись безобразные картины ада наяву, виденные им ранее? Что означало неожиданное появление моста через пропасть, надежно укрытую плотной завесой тумана и окаймленную Радугой? Ответа на эти вопросы никто не мог дать... Не удержавшись от назидательного тона, он поспешил продемонстрировать взрослое превосходство и почему-то сказал, что белый цвет самый грязный, потому что р а з л а г а е т с я на семь составляющих и тут же устыдился своей торопливости, вспомнив про способности Саши видеть гораздо больший спектр.
  - Похоже на мост между мирами, - торжественно для его возраста возразил Олег, - Вот бы туда!
  - Не смей! - ученый подался вперед и осторожно прикоснулся к мосту. Теплый, словно живой, он замерцал всеми красками спектра, будто приглашая ступить. Павел медленно поставил туда ногу и перенёс на неё вес всего тела: мост пружинил и прогибался, но тут же расправился, когда Стерлигов убрал ногу. Он обернулся к молчаливым ребятам,
  - Если выдержит, пройду, затем вы за мной.
  Мальчики одновременно кивнули головами в знак согласия, и одновременно же горестно вздохнули от разочарования: не им быть первопроходцами.
  Равновесие на мосте совсем легко удерживалось, тот упруго прогибался под тяжестью тела, но затем выпрямлялся и в то же время притягивал, как магнитом. Пройдя немного с неторопливой осторожностью, Павел оглянулся на ребят, они смотрели на него чуть испуганно и зачарованно - не каждый день в жизни попадаются такие чудеса! Павел продолжил подъем и, поднявшись на вершину дуги моста, он снова повернулся и призывно замахал мальчикам,
  - Ну вот, сейчас спущусь, потом вы, - и услышал дикий крик обычно сдержанного Олега,
  - Мост вертится! Сашка, дуй за спасателями!
  
  В следующее мгновение, а было ли оно следующим, Стерлигов не мог с уверенностью утверждать - так все происходило замедленно и тягуче. Так вот, в следующее мгновение Павел неожиданно для себя оказался в нижней точке перевёрнутой радуги - дуги головой вниз и к ужасу своему заметил, что находится лицом к лицу с безумными обитателями клоаки. Как ни странно, он не падал, мост чудесным образом притягивал его. Стерлигов на своей шкуре почувствовал значение старинной пословицы - "Из огня да в полымя", а также с грустью убедился, что Рай и Ад на земле соседствуют, стоит только оступиться, как окажешься в аду, и выбраться из него почти невозможно...
  Подошвы ботинок под весом ученого начали отлипать от поверхности моста, а обитатели подземного ада, увидев новую жертву, стали протягивать к Павлу руки, чтобы стащить его вниз, но не все. Некоторые смотрели на него затравленными взглядами с бессловесной мольбой животного, ведомого на заклание.
  - Конец. Так и не дошел до Врат, - обречённо подумал Павел и тут же начал стремглав проваливаться в отвратительное месиво из человеческих пороков. Но проваливался он не по законам физики: его тело висело в пространстве, как в состоянии космической невесомости, будто бы раздумывая, стоит ли ему опускаться. И мост его не держал магнитным сцеплением, и бездна не притягивала по закону гравитации.
  - Вернитесь! Ведь вы зачем-то пришли сюда, - срывающийся на высокие ноты детский крик проник в уши Стерлигова с трудом. Этому мешал монотонный заунывный гул, доносящийся из черного бездонного провала.
  - Вернитесь! Дайте руку, я вас вытащу! - это кричал Олег уже с другой стороны моста.
  - Как это - вытащу? - лениво осознавал Стерлигов, - тут пролет моста больше пяти метров, а длина руки всего около полуметра.
  - Дайте руку! - мальчик чуть не сходил с ума, захлебываясь в яростном крике.
  - Ну, только ради эксперимента, проверить..., - Стерлигов неохотно пошевелил рукой и с удивлением отметил, что вместе со способностью двигаться к нему возвращается ясное мышление. Он протянул руку по направлению к мальчику и тут же со скоростью пули оказался вышвырнутым непонятной силой со дна на край обрыва с противоположной стороны. Стоящий рядом мальчик облегченно вздохнул.
  - Получилось! Понимаете, объяснять, что надо мысленно захотеть выбраться, некогда было. Вот я и кричал, дайте руку.
  - А ты как здесь очутился?
  - Перепрыгнул, как только мост начал переворачиваться. Думал, вас здесь должны ждать.
  - Странно...
  - Нет, логично. Вы за нами следили. Ниоткуда появились. В городе кого-то ищут...
  - Так вы все знали?
  - Нет, только я.
  Стерлигов решил раскрыть мальчику чуть больше того, о чем он и сам не совсем точно знал.
  - Понимаешь, миссия у меня такая - срочно закрыть Врата, откуда нечисть всякая ползет. Эти Врата на вашей Земле, если это Земля.
  - Да, Земля! А почему у нас?
  - Мне так сказали, я поверил, все правдиво.
  - Врата - это временной портал? - мальчик заинтересованно смотрел на Павла.
  - Думаю, да.
  - Возьмите меня!
  - Вероятно, так и будет, у меня есть смутное подозрение, что мы с тобой, проскочив по радужному мосту, прошли еще один портал и уже не на твоей Земле и не на моей тоже, - грустно поделился своими сомнениями Павел.
  Мальчик ничуть не огорчился,
  - Сашка побежал за спасателями, а мы пока поищем нужные вам Врата. А как они выглядят?
  - Думаю, там меня будут встречать мои двойники.
  - Мы вместе пойдем! - Олег восторженно смотрел на мужчину.
  - Идем, идем, командир! Веди меня, пока я приду в полное сознание, - уступил ему инициативу Павел, в душе опасаясь, что опасности, поджидающие их впереди, не так страшны, как те, что могут настигнуть сзади.
  
  Глава 11. Динка - картинка
  Динка, Динка - картинка, как звал ее за длиннющие изогнутые ресницы над широко распахнутыми карими глазами, закадычный дружок Саша, злилась и сильно сердилась на себя. Сегодня было рисование с натуры - им задали изобразить радугу, а она у неё никак не получалась: раз за разом Дина, наклонив голову влево и высовывая от усердия кончик языка, выписывала семицветную дугу, а она не рисовалась, вредные краски не слушались кисточки!
  Рисование с натуры только так называлось, на самом деле натуры не было. Предполагалось, что дети, пришедшие на урок цветописи, должны чётко представить изображаемый предмет в фантазии, затем нарисовать его, а после при просмотре этот предмет должен был воплотиться в настоящий. Пока изображали кувшины, цветы и разные безделушки, рисунки у Дины получалось легко и быстро. А сегодня уже почти все ученики класса закончили задание, и угол возле учительского стола был окружен маленькими мерцающими радужками...
  У Динки же ничего не получалось. Все дело в том, и она это понимала, что рядом не было Саши.
  - Вот ведь какой вредный, затащил меня на уроки, а сам прогуливает, - пыхтела раздосадованная девочка над листом бумаги. И вообще, не буду больше ходить без него!
  - Дина, заканчивай задание, - замечание учителя подстегнуло девочку, и она с еще большим усердием принялась творить. Радуга наконец-то получилась, она была необычно яркая на туманном фоне, смутно напоминающем облака. Что поделать, придется сдавать учителю незаконченный рисунок. Дина, вздохнув, поплелась к столу и протянула учителю лист.
  - Воплощай! - возглас учителя вывел ее из задумчивого состояния. И она медленно стала вытаскивать изображение с плоскости листа в трехмерное пространство перед столом...,
  - Оххх! - вздох восхищения вырвался у одноклассников. Перед ними запульсировал миниатюрный радужный мост.
  - Оййй, - мост начал переворачиваться, и Дина стремглав выскочила из класса. Она поняла, почему у нее ничего не получалось. С Сашкой случилась беда. Надо срочно найти друга, а для этого бежать, бежать, куда ноги несут.
  Одноклассники недоуменно смотрели вслед девочке: они не понимали, как можно убежать, не насладившись полностью своим триумфом - редко у кого реально воплощались такие четкие визуальные изображения. Но Дина уже не видела этого, а неслась, ведомая одной ей одной ей известной дорогой, слушаясь болезненно - пульсирующих сигналов в кровеносных сосудах головы. Улицы города пустовали - взрослые на работе, детвора отдыхала кто где, все-таки каникулы, лишь редкие встречные прохожие удивлялись неестественной высокой скорости, с которой пробегала мимо них взъерошенная красивая девочка.
  Внутренний компас вскоре привел ее на окраину города, к опушке леса. Чуть дальше слева виднелись дачные постройки, а по правую сторону начинался сосновый лес. Дина чувствовала, что Саша где-то здесь, совсем рядом: замедлилось сердцебиение, тупая боль в виске притихла. Теперь следовало осмотреться и выбрать верную тропинку в лесу. Зная, что Саша пошел бы по ровной, чуть сбегающей вниз тропе, Динка выбрала другую, которая круто поднималась к просвечивающей через ряды деревьев, Красной горке. В лес ее друг один никогда не пошел бы, а с мальчишеской компанией мог свернуть куда угодно, и не в том направлении, какой выбрал, гуляй он в одиночку. А то, что Саша не один, она уже догадалась, ведь ее, верную подружку, мальчик даже не предупредил, что не придет на урок рисования.
  Искать мальчишек долго не пришлось. На краю обрыва, на толстых узловатых корневищах старой сосны сидел спиной к ней один из друзей Саши, белобрысый, круглолицый Серёжа с вечным извиняющимся выражением лица. Он настолько углубился в свои мысли, что не услышал шагов Динки и резко подскочил от неожиданности, когда она его окликнула. Девочка молча смотрела на него, ожидая ответа на вопрос, куда подевался Саша. Сергей мучительно соображал, сказать ей правду или отмолчаться, когда она вновь повторила вопрос,
  - Куда делся Саша? Ведь вы же вместе утром ушли?
  Сергей отвернулся, надеясь отмолчаться, но Дина снова тряхнула его за плечо.
  - Я чувствую, ему плохо! Ты знаешь, куда он подевался!
  - Вот пристала, настырная! Я что, слежу за твоим дружком? - отмахнулся мальчик, - и вообще, нечего ему с девчонками водиться, - и в следующий миг заорал во весь голос, покраснев даже кожей головы, просвечивающей сквозь короткую стрижку,
  - Ненормальная, отпусти ухо, отпусти, больно же!
  - Действительно, отпусти ухо, девочка! - вышел прятавшийся неподалеку в кустах Виктор.
  - Пусть скажет, где Сашка!
  - Да не знаю я..., - однообразно и на тонкой ноте заныл Сережа.
  - Знаешь! - настаивала на своем Дина, - я всегда чувствую его, он где-то рядом и ему нужна помощь.
  Виктор вопросительно посмотрел на сконфуженного мальчика.
  - Это так? Не в прятки играете? Куда ушел твой друг?
  - Он, они... с дяденькой. Ну что с ними случится? Дядя уже ходил один раз, теперь втроем посмотрят
  - Втроем??? - вместе вскрикнули Динка и Виктор.
  - Да, втроем - Олег, Саша и дядя в белом костюме. Они пещеру пошли смотреть, а меня здесь оставили.
  - Дядя! В белом костюме, - Виктор импульсивно схватился за плечо мальчика и начал его трясти, но, увидев испуганное лицо, вовремя одумался и продолжил более спокойным тоном,
  - Откуда этот дядя?
  - Не знаем, он сам сегодня появился, за нами все время шел. Чего ко мне цепляетесь, то Динка, то вы теперь?!
  - Сережа, пойми, надо срочно найти этого дядю и твоих друзей! Куда они ушли?
  Мальчик испуганно смотрел поочередно то на девочку, то на Виктора, но ничего по делу не говорил. Дина замолчала, отвернулась от Сергея и что-то рисовала прутиком на пыльной тропинке. Виктор безуспешно пытался разговорить упрямого мальчишку, в душе восхищаясь его стойкостью и негодуя на свою слабохарактерность. Время безнадежно утекало между пальцев, начиная со случайно подвернутой ноги, заминки на идентификации Стерлигова, и сейчас, с молчанием мальчика. Самое главное, Стерлигов мог опоздать к Вратам. Что именно произойдет, если Павел Павлович опоздает, Виктор не знал, но люди, которые поручили ему помогать ученому, сказали, что это чревато глобальной катастрофой.
  
  - Я знаю, где они! - радостно затараторила девочка, - Вот, видите, у меня нарисовалась пещера, почти под нами, и Сашка несётся..., почему-то один! Серёжа, беги к дачам, зови на помощь.
  - И скорую, еще и спасателей. Там мост. Радуга. Перевернулся. Стерлигов в пропасть свалился, Олег за ним прыгнул, - из-под вороха травы у корневищ выполз раскрасневшийся, весь в красной глине Саша и бессильно распластался тут же, под деревом.
  
  
  
  Глава 12. Надо спешить
  Два мальчика, девочка и он, незадачливый путник во времени, вот тебе и вся подмога. Спасатели неизвестно, когда подойдут. И телефона с собой нет, ведь при переходе в параллельные миры не допускается никакой электроники при себе держать. Виктор чуть не застонал от досады. Но ребята смотрели на него с нетерпеливым ожиданием - придется брать инициативу в свои руки. И эта девочка... откуда у нее такие уникальные способности, надо расспросить подробнее. А сейчас - действовать, действовать, Стерлигову нужна помощь и немедленная.
  ***
  Как это все начиналось? Начало до смешного напоминало детективный роман с волнующей интригой. Виктор в мельчайших подробностях запомнил давний разговор с руководителем проекта. Физический институт, где они работали, занимался проблемами теоретическими и практическими. Практически на производстве при институте модернизировали и выпускали видеофоны, а в теоретической области занимались поиском перехода в другие миры, какие в обиходе называли параллельными. О том, что такие реальности существуют, уже не было споров, как в прошлом, двадцатом веке.
  Месяц тому назад куратор проекта вызвал Виктора к себе в кабинет в конце рабочего дня и предупредил, что разговор не должен разглашаться, а раскрытие тайны может грозить далеко идущими неприятными последствиями и для него лично, и для всех жителей планеты.
  Как бы ни был положительно настроен Виктор к различным фантастическим идеям в реальной жизни, то, что он услышал, буквально ошарашило его. Оказывается, существуют некие Врата между Мирами, которые доступны единицам людей. Совсем недавно через эти Врата в их реальность из параллельного Антимира просочились нежелательные люди, завладевшие первой машиной времени, роботом Хронозавром. Цель вторгнувшихся, на первый взгляд, выглядела благородной - спасти свою Землю от надвигающейся космической катастрофы после неминуемого столкновения с кометой, но средства они выбрали не самые лучшие - пытались переселиться на Антиземлю, внедрившись в тела двойников.
  - Да, да, двойников, - повторил незнакомый мужчина, пересказывавший эту увлекательную почти сказочную историю.
  - Антиземля... она существует? - Виктор не мог поверить своим ушам.
  - Я оттуда.
  - Как же вы... не исчезли? Ведь здесь действуют другие физические законы?
  - Главное, не соприкоснуться с двойником. Но мы отвлеклись...
  Виктору предлагалось срочно помочь главному герою затеваемой авантюры, ученому Стерлигову, найти Врата и запереть их. Открытыми Вратами вот-вот начнут пользоваться корыстные люди, которые скоро восстановят повреждённый Хронозавр и с его помощью начнут просачиваться на Антиземлю, спасая себя.
  Спасать же надо все Земли сразу: на каждой уже давно наблюдаются признаки неминуемой гибели, и надо спешить. Только Стерлигов в состоянии закрыть Переход, потому что именно он - автор идеи перехода через Миры, и лишь в его мозгу может возникнуть комбинация нужных вариантов безопасного блокирования Врат. Виктора же выбрали в помощники, как человека, знакомого теоретически с этим вопросом и как очень похожего на ученого. Для этого предстояло испробовать в действии первый временной переход в ущелье Мазарсай, обладающем репутацией места с таинственной силой. Там же обещали встречу со Стерлиговым. Феноменально, но они могли оказаться двойниками, ведь даже ДНК у них были одинаковы, только спирали закручивались в противоположные стороны. Обрушив все эти фантастические новости на Виктора, его отправили под видом инструктора с группой туристов в ущелье.
  
  Встреча с подопечным ученым произошла чуть раньше, в автобусе, но к досаде своей они разминулись после хроноперехода, и вот, кажется, удача - Виктор вновь напал на след Стерлигова. Но как же теперь быть? Никого рядом из взрослых, посвященных в тайну, нет. Придется полагаться на себя и детей, выдать им все события за приключения в стиле Тома Сойера. Поверят ли?
  И он тоже не сразу поверил "сказке про Врата", как охарактеризовал для себя необычную информацию. Даже возможность перемещаться сквозь временные переходы не соблазнила его сразу. Несмотря на кажущуюся беспечность и веселую натуру, Виктор в душе оставался серьезным и мудрым не по годам. Но разговор с незнакомцем продолжался достаточно долго, претенденту в неизвестные герои показывали все новые и новые аргументы наступления катастрофы, на экране монитора появлялись ужасающие своей правдивостью документы, неутешительные прогнозы...
  
  " Учёные всего мира бьют тревогу. Необратимые последствия деятельности человека уже в ближайшее время могут полностью изменить лицо планеты. Опасность глобальной катастрофы уже признало большинство развитых стран мира. Их представители сегодня соберутся в Женеве на открывающемся здесь конгрессе Всемирной метеорологической организации.
  
  В межправительственную группу экспертов по изменению климата входят 2,5 тысячи ученых из 130 стран мира. Раз в пять лет группа готовит полномасштабный доклад. Согласно последнему документу, за последние 100 лет средняя температура изменилась на 0,74 градуса, уровень океана увеличился на 30 см. В следующее столетие океан поднимется уже на 50 см, а температура изменится в среднем на 2-2,5 градуса.
  
  Чем это грозит человечеству? Вот лишь некоторые предположения ученых. Треть видов растений и животных может исчезнуть с лица земли. Из-за таяния ледников в зоне возможных наводнений окажутся до 7 миллионов человек. В основном, угроза коснется беднейших стран Африки, Азии и Латинской Америки. Китайский Шанхай, аргентинский Буэнос-Айрес, островное государство Кирибати в Тихом океане, а также сотни других мелких островов могут уйти под воду. 60% амазонских лесов превратятся в саванну. В средних широтах, например, в районе Москвы, Вологды, потепление приведет к тому, что отрицательных температур зимой не будет. При этом, по словам биологов, могут пострадать хвойные леса - без зимних холодов они просто не выживут. Все больше людей будут погибать в результате жары, ураганов, пожаров и недоедания..."
  ***
  - Дядя, так мы идем в пещеру? Или спасателей подождем? - голос девочки вывел Виктора из задумчивости.
  - Идем, идем! - очнулся Хронавт. - Для начала познакомимся. Я - Виктор, физик и еще альпинист - любитель. Сашу я уже знаю.
  - Я - Сережа, а это - Динка, - буркнул молчун.
  - Придется идти нам с Сашей, он дорогу знает, Сережа пусть бежит за спасателями. А Дина ожидает нас здесь. Жаль, телефона нет.
  - А я на что? - Динка наклонилась и быстро нацарапала прутиком на тропинке телефон. Саша приподнялся и, опираясь локтями о землю, стал въедливо критиковать,
  - Все-то ты неточно рисуешь, кнопочку повтора добавь, а представлять буду я, ты не знаешь, как он работает.
  Девочка обиженно бросила прутик, но промолчала. Саша привалился к сосне и, не спуская глаз с Динкиного рисунка, стал колдовать, иначе нельзя было объяснить постоянно меняющееся выражение его лица. В воздухе перед зрителями стало рождаться вначале бесформенное, затем все более похожее на требуемый предмет, очертание мобильного телефона.
  - Все, готов! - мальчик торжествующе протянул руку к полностью законченному черному предмету, который стал падать на землю.
  - Нет, не все! - Динка перехватила телефон, и, показав Саше язык, быстро пробежалась по кнопкам, - а номер, а деньги?
  -Хватит вам выпендриваться, - заговорил Сережа, - люди помощи ждут.
  Девочка тут же посерьёзнела и передала телефон Виктору, сказав, что нужно звонить 01- вызов и спасателей, и "Скорой помощи" одновременно.
  Виктор, отдал его Сереже, одновременно обращаясь и к нему, и к Саше.
  - Что, Саша, отдохнул? Покажешь дорогу? А ты, Сергей, звони, что в пещере пропали два человека.
  - На Красной горке, надо сказать, - заметила девочка.
  -Да, да уточните обязательно. А ты, Дина, будешь на связи, вы с Сашей рисунками переговариваетесь, я правильно понял? Сможешь следить за нашим передвижением?
  Девочка утвердительно кивнула головой.
  - Я останусь, - и повернулась ко всем спиной, слишком подозрительно заблестели ее глаза.
  
  Глава 13. Предместье
  Стерлигов и Олег размеренно шагали по неизвестной местности. Ученый еще не очнулся от падения в бездну, поэтому не осмыслил окончательно, что с ними произошло. А мальчик, привыкший с малолетства брать на себя ответственность, сосредоточенно размышлял в такт медленной ходьбе. По всем признакам, уже должен был показаться выход из пещеры в обрыв, а перед ними все еще расстилалось совершенно ровное пространство, похожее на степь. И время года не соответствовало раннему лету: редкая трава высохла, до горизонта ни одного кустика или деревца, кое-где виднелись небольшие холмики над кротовьими норами. Даже грунтовая дорога, казалось, появилась здесь еще в реликтовые времена, ни пыльного следа на ней, ни малейшего отпечатка не то, что колес, но и следов человека и животных. Время суток так же, как и при спуске в пещеру, близилось к вечеру, солнце уже клонилось к западу (западу ли?), легкий ненавязчиво прохладный ветерок обдувал путешественников.
  Если и есть здесь Врата, то разве что в подземный мир. А по представлениям мальчика, Врата в другие миры должны быть не на открытой местности. Это следовало обсудить с попутчиком. Чем-то напоминал ему ученый отца, которого Олег не видел уже несколько лет, с тех пор, как тот уехал в таинственную долгую командировку. Этим и объяснялось раннее взросление мальчика. По словам отца, он сильно напоминал ему деда, бесследно исчезнувшего при странных обстоятельствах. Какие это были обстоятельства, родители не распространялись, сказали лишь, что дедушка был известным ученым, а имя его будет засекречено, пока есть надежда найти его следы. Не уехал ли отец искать дедушку, с этим вопросом мальчик часто подступался к матери, но ответ всегда был один, - Отец приедет, через год-два, и все расскажет сам. В последнее время мать все чаще вела по телефону странные короткие разговоры, в которых мелькали слова: возможно... врата... надеюсь... хорошо бы... время ...
  Кто знает, может, Олег сам отыщет деда и узнает его, раз они так похожи! Поэтому он, не раздумывая, согласился сопровождать Стерлигова и не испытывал никакого страха перед неизвестностью. Павел Павлович, наоборот, пребывал в состоянии легкой нервозности. Он также заметил несоответствие окружающего пейзажа представлению о Вратах. Дивана Тхурайя говорила ему, что надо искать таинственный Вход, похожий на расщелину. А какая расщелина может быть на этой плоской степной столешнице?
  - Наверно, нам надо обсудить маршрут, - Стерлигов окликнул Олега. Мальчик остановился,
  - А что обсуждать, дорога одна, другой нет.
  - Она бесконечна, горизонт все дальше и дальше, а нам нужны Врата! Это или недалеко от какого-то поселения, или горная местность. Я думаю, нам надо вернуться обратно, к радужному мосту.
  - Нет! - мальчик выкрикнул это с дрожью в голосе, видно, натерпелся страха, прыгая через бездну, и сейчас этот страх захлестнул его опять.
  - Спасатели, они нас там будут искать...
  Мальчик замолчал. Павел и сам понимал, что в этой ситуации нет смысла идти назад - нужно следовать знакам, встречающимся на пути. Но как назло, никакого знака до самого горизонта, кроме дороги без конца и без начала, не просматривалось. Выход подсказал Олег,
  - Давайте до темноты будем идти, если ничего не встретим, с утра вернемся обратно.
  Стерлигов хотел было согласиться, но чувство голода, испытываемое им с самого утра, поджимало в выборе более действенного решения. Да и мальчик с утра без единой крошки во рту: с того времени, как Павел встретил их группу, маковой росинки во рту у них не было. И недремлющее шестое чувство - интуиция, просыпающаяся в самый неожиданный момент, скребла его подсознание маленьким въедливым червячком, вот-вот должно что-то случиться.
  - Присядем, надо отдохнуть и обмозговать, как себя вести, - устало промолвил он, и попутчик безоговорочно приземлился на обочине дороги.
  - Будем рассуждать - нас ищут спасатели, в чем я не сомневаюсь, мы ищем Врата, так что нам надо как-то объединить усилия.
  - Но как, - полусонно отозвался Олег. Он, оказывается, уже дремал, сидя.
  - Включить воображение. Как я вытянул руки над бездной? Представил, что они удлиняются. А вместе с тобой мы представим, что спасатели и Саша идут к нам навстречу, и мы встречаемся на Красной горке.
  - В пещере?
  - Нет, у сосны. Понимаешь, где-то близко от неё есть переход, не случайно все там встретились. Сообща мы его найдем.
  - Вот здорово! - оживился Олег. От его сонного состояния и усталости не осталось и следа.
  - Держись за мою руку! - Стерлигов лег на спину, устраиваясь поудобнее на высохшей земле с клочками травы, и почти сразу же увидел страшные картины - предвестники катастрофы из своего прошлого:
  
  "На небе показалась из ниоткуда комета. Казалось, даже астрономы не успели поймать момент ее возникновения... Неожиданно Земля поменяла магнитные полюса. Разбилось много самолетов; корабли потерялись в бескрайних океанах; телевидение работало с перебоями:
  -Наш... кор... Во Фра... и не то... происхо... чень... яроятное..."
  
  Стерлигов был уже почти рядом с местом Силы, местом Перехода. Будто вдруг два мира слились воедино, а между ними была стена, как из пара: размытые очертания. И вот: он видел, что с непередаваемыми криками люди двух сторон переходили вдруг открывшуюся границу. Стерлигов видел своих умерших предков там, а здесь к нему льнули руки еще нерожденных его потомков: мелькнуло лицо Ильи, Олега...сын жив, и этот мальчик - кто он ему?
  Какие-то фантомы возникали, пугали его, кричали каждый своё. Через этот иллюзорный барьер, буквально дымку, оба мира обменивались страшными чудовищами, грозили, пытались отстоять только свой мир, как самый единственный и справедливый... Зрелище было невообразимое: словно сама материя решила наказать людей.....
  
  - Дедушка, ты мой дедушка! - Олег тормошил потерявшего сознание учёного.
  - Ты... тоже видел это, - Павел не мог поверить чуду - мальчик смотрел на него Илюшиными глазами.
  Безучастная Вселенная с ухмылкой и холодно взирала на всё происходящее.
  
  Глава 14. И снова встреча двойников
  Виктор внимательно оглядел команду, сплотившуюся по воле случая. Чтобы они были похожи на первопроходцев, не хватало только комплекта веревок и крючьев: сам в разбитых кроссовках и мятой-перемятой футболке неопределённого цвета, Саша в шортах, перепачканных глиной, плюс команда запасных игроков - Дина и Сережа, внимательные и сосредоточенные. Похоже, ребята владели не только даром трансформации рисунков в предметы, но и телепатией, потому что Саша, глянув на Виктора, спросил...
  - Спаснаряжения... это что такое?
  Через полчаса, после совместных усилий Дины и Саши набор необходимого спаснаряжения на двоих был готов. Виктор только успевал подсказывать, что им потребуется. А Сережа, после короткого разговора по телефону успевал собирать и укладывать аккуратно предметы в сторонке от вдохновившихся художников.
  -Хватит, ребята, хватит. Время не терпит, надо идти, - Виктор сложил крючья, карабины и веревки в большой рюкзак и взгромоздил себе на спину. Другой рюкзачок, поменьше, наполненный легковесными и калорийными продуктами первой необходимости (шоколад, галеты, изюм), взял Саша. Сначала он упирался, не хотел материализовать продукты, но все дружно убедили его, что на маршруте некогда будет этим заниматься.
  - Тронулись! - Виктор нырнул в пещерный лаз, Саша - следом.
  - Вертолет, вертолет, - крик Сергея донесся до них, когда они уже скрылись под землей. Значит, спасатели подоспели. Но все равно следовало спешить, чтобы оценить обстановку и помочь, если Стерлигов с Олегом нуждаются в помощи. А карту движения для спасателей нарисует Дина.
  
  Дорогу до туманного поворота прошли быстро, других ответвлений не было. Виктор, как и Стерлигов, заметил, что расстояние до края обрыва под землей несопоставимо с расстоянием на земле. Эта странность не была единственной. Несмотря на то, что они находились под землей, воздух был такой же, как и на поверхности, не спертый и не удушливый, как обычно при большой концентрации углекислого газа. Фонарики для освещения даже не включали, стены пещеры ровно излучали непонятный желтоватый свет... светильники... потайные огоньки? Саша резко остановился
  - Это здесь! И тогда туман закрывал радужный мост.
  - Саша, стены так же светились в прошлый раз?
  - Кажется, они были из красной глины, - мальчик огляделся, - но сейчас другие.
  - Похоже, это искусственная пещера, для чего, интересно? И кто вырыл? - Виктор размышлял вслух.
  - А мост пропал..., Саша озадаченно всматривался сквозь туман, там еще глубокая пропасть была, куда Стерлигов провалился.
  - Он выбрался?
  - Не знаю, Олег за ним прыгнул, а мне велел бежать прочь.
  -Что ж ты..., - начал было Виктор, но тут же осекся, - Пойдем в связке, я - первый вперед. Если верёвка сильно натянется, режь и беги к спасателям. Если я дёрну два раза, иди за мной.
  Туман будто преграда странно пружинил, слегка прогибался при попытках Виктора раздвинуть его и пройти вперед, и тут же аккуратно выдавливал его обратно, как будто не хотел пускать.
  ***
  В этом удивительном тумане искателям начало казаться, что каждый из них видел своего двойника. Собравшись вместе с удивлением видели будто кинохронику, как они - час назад! - пробираются сквозь дебри.
  -Что это? - спросил Саша.
  Через минуту его двойник вдруг зажил, казалось, собственной жизнью и сказал:
  -Что это?
  Когда туман стал редеть, как волосы на плешивой голове, д в о й н и к и предстали друг перед другом.
  - Гора чудеса творит! - заворожено пробубнил Саша, который считал себя настоящим.
  - Гора творит чудеса! - повторил Саша, появившийся недавно.
  Двойник Виктора молчал, как и его оригинал.
  Когда туман рассеялся, двойники, как случайное наваждение, растаяли в воздухе.
  
  Глава 15. Миром правит любовь
  Вертолет темно-зеленой пятнистой раскраски кружил над Красной горкой, выискивая площадку для приземления. Сергей энергично размахивал руками, показывая свободное место и одновременно мешая. Когда он сообразил отойти ближе к деревьям, вертолет завис точно посередине над круглой поляной. Люк летающей машины открылся, и оттуда, расправляясь в воздухе, опустился складной трап, не касавшийся земли. Из люка по трапу сразу же начали быстро сбегать ладно скроенные спортивные ребята и спрыгивать на землю с метровой высоты. Мальчик побежал к ним навстречу. А Дина чувствовала, что проваливается в непонятное сонное состояние, и никакие усилия не могут заставить её отойти от теплого ствола сосны, согревающего спину. Глаза девочки закрывались против воли, и она медленно засыпала странным сном.
  ***
  Щель. Так необычно называется место нашей будущей встречи. Этот узкий проход между скалами появляется при первом же изгибе горной тропы над бурным бирюзовым потоком. Горное солнце палит нещадно, ноги с тропинки шириной в стопу того и гляди соскользнут с крутого склона, вот и идешь, не поднимая глаз, не замечая окрестности. Постепенно тропа расширяется, плечи под тяжелым рюкзаком самопроизвольно распрямляются, и видишь не только гальку, осыпающуюся под ногами.
  Я пришла. Это наша стоянка, её невозможно спутать ни с чем... Попадаются окаменелые ракушки. Может быть, здесь было море?
  Накатываясь грозными и холодными волнами, билось оно о берег, оставляя рубцы на его глиняно - песчаной почве. Постепенно, повинуясь природным земным и небесным катаклизмам, отошло от берегов, а затем и вовсе спряталось в узкий проем глубокого каньона среди горной слежавшейся породы.
  Стены каньона - ущелья испещрены продольными бороздами: то море, уходя и оставляя свои берега, плотно прижималось к ним в последнем прощальном поцелуе и впечатывало печальный оттиск навечно. Видишь, сколько борозд - не счесть, прошли века с тех пор, как мы стояли на краю моря и клялись в вечной любви, держась за руки. Я помню тепло твоей ладони, мягко обхватившей мою маленькую ладошку. Странно, у охотника, воина и героя ладонь на удивление мягкая, словно мягкий пух горного кеклика, которого ты иногда шутя снимал стрелой с соседнего склона. Это тепло твоего сердца проникало сквозь ладонь.
  Сколько лет прошло с тех пор? Миллионы...
  Я здесь. А ты, в какое время попал ты, когда последний катаклизм разнес нас по разным мирам? Я помню нежные слова, которые ты прятал глубоко в своем сердце и только однажды случайно признался, что ты ищешь меня повсюду, но не можешь отыскать Врата.
  
  - Девочка в обмороке! - как сквозь вату донеслось до Дининого уха. Она хотела пошевельнуться, чтобы помочь неизвестной девочке. Но через секунду-другую до нее дошло, что беспокойство вызвано именно её состоянием.
  - Динка!!! Не пугай меня, - это уже доносится голос Сережки.
  Запахло каким-то неприятным лекарством прямо под носом, Динка хотела отмахнуться от этого и больно стукнулась затылком об ствол дерева,
  - Ай, - и снова провалилась в сладкий сон, да сон ли это?
  
  Ты наткнулся на меня, сидящую на склоне и нежившуюся под теплым осенним солнцем. Я догоняла группу альпинистов и встретила пастухов, которые напоили горячим чаем, заваренным на горных травах. Они и сказали, что видели группу, и что ходу до них еще полдня.. Ты представился горным туристом и спросил, что я тут одна делаю?
  - Любуюсь. Небо. Бирюза воды, скалы. Интересно, что здесь было раньше? Наверно, море.
  - А почему не горы, не равнина?
  - Мне приснилось, что там, где было море и стали горы, я встречу своего любимого.
  - А светлый след?
  - Затихла жизнь на всей планете, и каждый маленький глоток воды, смертельно жаждая, земля пила. И ниже след - светлей, светлей, то близится наш век, пора исчезновения морей.
  Путник повернул на боковую тропу, оглядываясь на меня, словно хотел что-то еще спросить.
  - Постой, ты кого ищешь?
  - Сама поймешь скоро. Прошу тебя, верь своим снам, они сбудутся. И не забудь - миром правит Любовь!
  
  Затылок болел нещадно. Динка разлепила мокрые веки, с волос стекала вода, одежда была вся мокрая. На нее испуганно смотрел бледный Сережа, рядом с ним стоял сурового вида молодой парень в камуфляжной форме с пустым ведром в руке.
  
  
  - Так и есть, тепловой удар. Скажи спасибо дружку, это он надоумил тебя водой окатить. Сейчас транспортируем тебя в город, отлежишься.
  - Мне нельзя в город. Сашку надо найти. И остальных тоже.
  - Сами справимся.
  - Не справитесь, - это вступил в разговор обычно робкий Серёжка, - Динка Сашу за километры чует, она быстро его найдет.
  Парень не знал, что делать. Он слышал, что есть дети с уникальными способностями, но впервые видел их.
  - И ты можешь? - недоверчиво спросил мальчика.
  - Нет, только Дина и Сашка. Они умеют рисовать будущее.
  - Они идут навстречу друг другу - ученый с Олегом и Саша с Виктором. Им надо найти Щель, - обессилено заговорила девочка, - там будет "Дождь под Зонтиком", - и стала клониться на бок, но не успела, - подошел другой парень и, ловко сделав укол в верхнее предплечье, подхватил её на руки и бегом отнес к вертолету, где бережно уложил на разложенную раскладушку.
  - Девочка знает, где искать потерпевших. Надо привести ее в чувство.
  - И накормить, - подсказал верный друг.
  - Да, да распорядитесь накормить и мальчика тоже, а я пока займусь девочкой. Как тебя зовут? - врач, а кто же еще может быть в белом халате, появился рядом с детьми.
  - Мне нужен "Дождь под Зонтиком".
  - Бредит дождем. Это от перегрева? - спасатель с надеждой смотрел на врача.
  - Мне надо нарисовать! - вяло обиделась Дина, удивляясь непонятливости взрослых.
  - Хорошо, хорошо, тебе дадут бумагу, только лежи, не шевелись, - успокоил ее доктор и обратился к сопровождающему.
  - Она перевозбуждена, пусть успокоится.
  Дина знала, что говорила. Сейчас ей принесут бумагу, хорошо бы краски в большом наборе, и она нарисует большой Зонтик, соберет под ним всех, кто ищет друг друга... А причём тут дождь, она еще не знала. Вот придет Саша, он объяснит.
  
  Глава 16. В подземелье. Куда идти?
  Необычный мираж рассеялся. Подземный ход был по-прежнему пуст, и ничто не указывало на странное появление таинственных гостей. Все те же чуть кирпичного цвета глиняные стены, все тот же полумрак, ни капли влажного конденсата от недавнего явления, хотя после обычного тумана стены должны уже сочиться лишней влагой.
  Что это было? Встреча с двойниками, странная и необъяснимая с точки зрения установившихся физических законов, озадачила Виктора. Он засомневался в выборе направления и действий. Сейчас ему казалось, что необходимо остановиться, детально обдумать свои поступки и уже следом продолжать поиски пропавших исследователей пещер.
  Во - первых, мост они с Сашей не нашли.
  Во-вторых, встретились с двойниками.
  Далее, он сам - двойник Стерлигова.
  В-четвёртых, спасатели уже прилетели, и идут по следу... пусть они и занимаются механическим поиском, они специалисты в своем деле, у них лучше получится.
  Следовательно, им с Сашей надо пойти не тривиальным путем погони, а использовать прыжок во времени, только надо наметить конечную точку приземления, если это можно так назвать. Что касается его самого, то он собирался прыгнуть туда, где есть Стерлигов, надо лишь вспомнить, как он выглядел, и желать встретиться в радиусе хотя бы метра, чтобы ненароком не коснуться его, все-таки они из разных миров, и мало ли что непредсказуемое может случиться при случайном физическом контакте.
  Как ни крути, выходило одно - надо возвращаться, оставлять мальчика у входа в пещеру и дальше одному совершать рискованные прыжки во времени.
  - Ох уж эта заколдованная пещера..., - произнес Саша.
  - Что, что ты сказал, повтори? - удивился молчащий до этого Виктор.
  - Я думаю, что все дело в радужном мосте, и что нам надо возвращаться, раз его здесь нет, - ответил мальчик.
  - Похоже, ты прав, - озвучил Виктор свои мысли, догадываясь, что Саша снова уловил его мысленные рассуждения.
  -И еще у Динки день рождения сегодня, она, наверно, опять забыла. Всегда забывает, или делает вид, что забывает, - продолжил Саша.
  - Вот и поздравим, как выйдем отсюда.
  - Вы не знаете! В день рождения у человека просыпаются сверхвозможности, он способен многое сделать, что другим не под силу! А Дина родилась на пике лета, когда самое сильное солнце, впитала большое количество солнечной энергии. Мама говорила, что у нее в роду все такие были, со способностями всякими.
  - Какими?
  - Знахари... Страшно, наверно,
  -Что?
  - На костёр... Динка даже спички боится, пробовала специально обжечь себя, чтобы узнать, как это - на костёр.
  - Все, хватит про нее. Нам идти надо!
  - Я не специально! В день рождения все блокировки снимаются, человек подпитывается энергией отовсюду, и его сознание открыто для всех. И раз заговорил про Дину, значит, тоже вспоминает, ей помощь нужна.
  Виктор молча переваривал информацию. Какими еще неизвестными ему возможностями человеческого организма обладают Дина и Саша? В его времена таких детей назвали бы вундеркиндами, но вундеркиндов много не бывает, один на несколько тысяч, а эти ребята каждый в чем-то обладает сверхспособностями.
  -Это не сверхспособности, - продолжил Саша, - и я не подслушиваю. Ваши мысли витают в воздухе, вы не умеете ставить им капкан, их легко прочитать. А Дина да, со сверхспособностями, она умеет все - лечить, рисовать, видеть будущее.
  - Уговорил, идем назад, только быстро. Сил хватит?
  Саша уже почти бежал в обратную сторону. Виктору пришлось приложить максимум усилий, чтобы догнать мальчика, мчавшегося, как на спринтерской дистанции со скоростью легкоатлета на олимпийских играх. В отличие от своего учащенного дыхания и футболки, прилипшей к спине мокрой тряпкой, ни капли пота, ни сколько-нибудь заметного усилия со стороны мальчика он не заметил. Дотронувшись до его плеча, он отодвинул Сашу за себя, чтобы быть первым быть в случае неожиданной опасности. Нестерпимо ныла больная поясница, но Виктор старался сохранить скорость, мечтая поскорей добраться до выхода. А там - минутный передых, и бросок в неизвестность, навстречу Стерлигову. Хорошо бы еще футболку поменять на сухую и бандаж на поясницу, но это уже из области мечты... хотя какие мечты... художники -рукотворцы есть...
  
  Впереди показался просвет, злополучная пещера наконец-то заканчивалась. Саша резким рывком вырвался вперед, теперь Виктор не возражал, неожиданные опасности не могли появиться снаружи за столь короткий промежуток времени. По его ощущениям они пробыли внизу около получаса. Часы же показывали что-то невероятное - прошло всего пять минут. Даже, учитывая скоростное возвращение, не могли часы показывать неверное время. Что-то тут не так.
  Под раскидистыми соснами наблюдались организованные действия спасателей. Небольшая группа бравых ребят в военной униформе готовилась к спуску с обрыва: к деревьям были привязаны веревочные лестницы, десантник в краповом берете давал, по - видимому, последние указания, потому что только появление новых действующих лиц остановило их спуск. Другая штурмовая группа из четырех человек вынуждена была пропустить у выхода Виктора и Сашу и теперь тоже затормозила.
  Поодаль под деревом кто-то лежал на носилках, загораживаемый фигурой в белом халате.
  - Вы так быстро! А спасатели только прибыли, пяти минут не прошло, - подбежал удивленный Сергей. Саша же, с истошным воплем, - Дина!!! - побежал к носилкам, оттолкнув спасателя, загораживающего ему путь.
  - Как там, внизу? Никого не обнаружили?- подтянутый десантник уже стоял перед Виктором.
  - Ни следа, - ответил Виктор, умалчивая о встрече с двойниками, и прикладывал усилия, чтобы не сказать это вслух. Замечание юного попутчика, что его мысли может прочесть каждый, сильно задело его, и сейчас он мысленно глушил их примитивным насвистыванием популярного попсового мотивчика.
  - Ясно, что ж, спасибо..., старший задумался, затем развернулся лицом к сосредоточенным спасателям и скомандовал,
  - Поиски продолжим, первая группа прочешет лабиринт от входа, другая со стороны обрыва, встретитесь внутри, выходите вместе. При нештатной ситуации немедленно выходить на связь.
  Сам же, вновь обратившись к Виктору, продолжил,
  - Мост в форме радуги не увидели?
  - Сережа рассказал? Нет, не увидели, пещера как пещера, - ответил Виктор, поглаживая больную поясницу. Что-то сдерживало его от желания рассказать про двойников, - странно, куда могли подеваться люди? Саша говорил про ответвление внутри, в этот раз не заметили.
  - Разберемся, - коротко заметил старший и обратился к врачу, - Как там девочка? Не внушает опасений?
  Врач не удивился появлению нового пациента, бегло осмотрел Виктора, спросил, как он заработал такое бедствие, посетовал, что молодые люди не берегут себя, и, намазав ему спину жгучей мазью, выдал бандаж из медицинского багажа. Сухая одежда тоже нашлась, и Виктор уже минут через десять подошел к детям. Дина выглядела бледнее чистого листа ватмана, который в рулоне валялся рядом с носилками. Саша говорил что-то шепотом на ухо девочке, но она почти не слушала, а неотрывно и внимательно следила за передвижениями командира десантников: от вертолета к пещере, от врача к Виктору. Наконец, он тоже подошел к ним и мягко, но одновременно настойчиво обратился к Дине,
  - Ты что-то хотела нарисовать, вот бумага, карандаши, рисуй.
  Девочка боязливо поежилась, свернулась в беззащитный клубочек и с мольбой, так почудилось Виктору, молча посмотрела на Сашу. Она инстинктивно осязала невидимое зло, исходящее от властной фигуры, но понимала, что не в силах противостоять ему. Вот сейчас командир спецназовцев подойдет ближе, заставит ее взять карандаш, и произойдет непоправимое - рисунок выдаст местонахождение Олега и ученого.
  - Она только красками рисует, карандаши или грызет или ломает, - с улыбкой вмешался ее друг, уловив волнение подружки.
  - Будут краски, сейчас распоряжусь, - десантник отошел к вертолету и что-то прокричал внутрь.
  В это время внешне флегматично безучастный к происходящим событиям, Сережа лихорадочно соображал, как бы помочь своим друзьям. Ему казалось неправильным, что хрупкую девочку заставляют рисовать под давлением. Дина могла заболеть от такого отношения. Как-то в пылу военной игры товарищи по команде крикнули ей "ложись-ка", а она услышала, как "фашистка" и долго не могла успокоиться, заходясь в плаче от незаслуженного ею прозвища. Но, несмотря на такую сверхчувствительность к значениям слов, она могла, не раздумывая о последствиях, дать кулаком в нос обидчику малышей, даже, если они были старше и сильнее.
  Сережа понимал, что в дружной троице - Олег, Саша и он, ему отводилась вспомогательная роль. Он никогда не лез на рожон, не предлагал безумных проектов и сумасшедших проделок, не имел таких талантов к ясновидению и рисованию, как Олег с Сашей, но он умел быть преданным и верным мальчишеской клятве о дружбе. Как же помочь Дине? Мальчик сделал вид, что споткнулся и покатился под ноги командира.
  - Дядя Витя, дядя Витя, - Саша дергал Виктора за руку, вам с Диной срочно надо уходить, это не те спасатели! Видите, как она съежилась?
  - Как же... Стерлигов и Олег!
  - Дина знает, куда, они придут, это где-то в горах. Им нельзя с ними встречаться! Уходите! Скорее! Я им двойников нарисую в пещере! Пусть ищут пока.
  - Вот тебе краски, девочка, - старший размашисто шел к ним, широко улыбаясь, и держа в одной руке краски, а другую пряча в кармане, - Черт, ходи осторожней!- споткнулся он об неожиданно вынырнувшего под ногами Сергея. Блестящий овальный предмет с ладошку размером выскользнул из его кармана.
  - Идентификатор! - Виктор узнал этот предмет и, мгновенно схватив в охапку карандаши, ватман и девочку, загадал, - в горы, самое красивое место, что я знаю - к Щели, в ущелье Коксу!
  Зеленоватый колеблющийся туман окутал их снаружи, вот все, что могли увидеть оставшиеся на поляне люди.
  Глава 17. Спецназ уничтожен
  Сережа неловко поднимался с земли, стараясь не глядеть вверх. Все выглядело естественно и не привлекло к нему внимания, вот такой неуклюжий мальчик попался на пути взрослого, что поделаешь. Главное было сделано, Виктор и Дина успели скрыться. Саша только обрадовался такому развитию событий, не думая, что это может им сильно аукнуться. Аукнулось быстро. Все внимание старшего переключилось на Сашу.
  ...В поведении спецназовцев что-то показалось Саше странным. Они зыркали по сторонам, от каждого шороха вскидывали оружие. Настораживал и тот факт, что двигались они как-то неестественно, словно механические куклы. Старший каждые пять минут смотрел на свои массивные наручные часы и нервно подгонял подчиненных,
  - Шевелитесь, лентяи! Чтобы никаких следов после нас не осталось!
  - Парень, - нервно обратился он к нему, - ты должен поскорей нарисовать Портал и карту, чтобы его найти.
  Саша решил потянуть время: не нравились ему эти бравые молодцы, хотя он не понимал - почему именно?
  - Мне надо сосредоточиться, иначе ничего не выйдет.
  - Торопись! - сдерживая злость, сказал Старший.
  Саша закрыл глаза, впал в своеобразный транс и стал мысленно звать Дину в тонком мире. Она почувствовала его призыв - по всему телу пробежал холодок - и заговорила с невидимым Сашей, чем удивила Виктора. Она смотрела прямо перед собой, не моргая, не шевелясь, словно боялась спугнуть кого-то или что-то. Когда духовные посланники ребят нашли друг друга, сила каждого из них многократно возросла.
  - Динка, мне нужна твоя помощь!
  - Что случилось?
  - Мне кажется, эти спецназовцы не те, за кого себя выдают.
  
  Духовные сущности подростков сплотились.
  - Да, - сказала Дина, - перед самым открытием Портала действительность буквально расплавляется и теряет привычные нам смысл и очертания, и все происходящее превращается в кошмарный сон.
  - Перестань умничать! Спецназовцы... они...
  - Они порождение тайной горы (не помню название!) и предназначены помешать всему, что может произойти. Так Мир сопротивляется Антимиру, чтобы не потерять свою неповторимость. Но Мир действует вслепую, что мешает нашему делу.
  - Значит...
  - От спецназовцев надо избавиться.
  - Что я могу сделать? Не драться же мне с ними.
  Духовный сгусток ребят поднялся высоко в небо, оглядев окрестности. Невдалеке было озеро. Внутренний диалог продолжился:
  - Под любым предлогом отведи их к озеру.
  - Что ты еще выдумала?
  - Сейчас открытая вода - это посредник между мирами и всё, что содержит хотя бы частицу обоих миров - исчезнет, отразившись в ней.
  - Легко сказать! А как, по-твоему, я заманю этих богатырей к озеру? Ничего на ум не приходит!
  - Скажи им, что перед тем как нарисовать Портал, тебе обязательно надо смочить ватман в чистой воде и...
  - Неубедительно звучит. И смешно немножечко. Они...
  - А ты им тараторь, что без этого тебе не откроется видение, и очень важно, чтобы все, захочет посмотреть на твою картину, дотронулись до ватмана, когда он будет в воде. Ну, это вроде бы откроет у них способность видеть незримое.
  - Красиво разглагольствуешь. Но знаешь, Динка, вряд ли они поверят. Очень неправдоподобно.
  - Верь мне, я чувствую, что они согласятся пойти за тобой. Сперва будут колебаться, а потом согласятся. Ведь они сами точно не знают, зачем и кем созданы и что им делать. Помнишь, я тебе говорила: Мир действует вслепую. Вот и они, как слепые котята: в какую сторону их подтолкнешь, туда и пойдут.
  - Ты с такой уверенностью говоришь. Откуда тебе всё это известно?
  - Понятия не имею. Просто чувствую... Время перемен... Не задавай ненужных вопросов. Возвращайся и делай, что я тебе сказала.
  - Мне страшновато, Динка!
  - Это хорошо! Будешь осторожен.
  - Динка, Динка! - позвал Саша, но девочка не ответила.
  После мысленного диалога, длившегося меньше минуты, Саша пришел в себя, собрался с духом и начал заговаривать спецназовцев, что надо немедленно идти к озеру и совершить таинственный обряд омовения ватмана. Дородные хлопцы бесшабашно загоготали. Старший растерянно переводил взгляд с мальчика на свои часы и не мог принять решение. Заметив на его лице сомнения, Саша еще больше раззадорился, на ходу придумывая всё новые, и новые доводы и удивлялся сам себе: будто он слушал кого-то другого, а не свой собственный голос. Наконец Старший приказал всем идти за Сашей. Какая-то еле заметная обреченность застилала его взгляд. Через минут пять показалось озеро. Вода в нем переливалась всеми цветами радуги, хотя солнце было спрятано в перине серых облаков. Саша опустил ватман в воду.
  Спецназовцы подошли к зеркальной глади озера, и тут Саша увидел, что у каждого из них два отражения, которые вдруг обрели самостоятельную жизнь. Сначала они подрагивали на поверхности воды, но через несколько секунд начали накладываться одно на другое, и в это время сами спецназовцы таяли в воздухе, становились прозрачными, пока совсем не исчезли. И только их зеркальные видения всё ещё покачивались от ряби на воде. Затем они испаряющейся дымкой поднялись над озером и закружились, вызвав воздушную воронку. Внезапно раздался раскат грома, и - появилась ослепительной красоты радуга (цвета в ней располагались в зеркальном порядке). Земля затряслась, чуть не уйдя из-под ног мальчика.
  Померцав поочередно каждым цветом от фиолетового до красного и отражаясь сполохами сияния на темной, почти непрозрачной воде, радуга втянулась в озерную гладь, и наступила полная тишина.
  - Вот оно! - завороженно произнес Саша.
  - Получилось! - подошел к нему Сергей, - второй раз упасть под ноги я бы не смог, догадались бы, что нарочно.
  - Молоток! - Саша не скрывал своего восхищения другом.
  - А что дальше? В пещеру нет смысла идти, чем мы сможем помочь?
  - Думаю, они без нас справятся, нам надо как-то догнать теперь Виктора с Диной. Вместе мы сильнее. Посиди рядом со мной..., - и от пережитых волнений Саша провалился в глубокий обморок.
  ***
  Тем временем невольные путешественники во времени и пространстве после скоропалительной телепортации оказались на горной тропе в глубоком каньоне. Далеко внизу шумела горная речка, отражаясь необычно яркой бирюзой воды в голубом пласте неба.
  Виктор не на шутку перепугался: второй раз за короткий промежуток времени девочка падает в обморок. Хотя все можно было объяснить нагрузкой и следствием Перехода: испуганному Виктору пришлось бежать с ней на руках по отвесному склону до ближайшей поляны к беззаботно журчащей по гладким камням речке. Уложив Дину в тени облепиховых зарослей и побрызгав ледяной водичкой на лицо, Виктор привел ее в сознание.
  Хорошо, хоть нет бледности и сильного потоотделения, что указывало бы на опасность резкого скачка давления, но девочка очнулась и тут же, улыбаясь и ровно дыша, прикорнула прямо на тропе и моментально заснула, словно сомлела от жары.
  
  -Вай, кызым, не спи на солнышке. Вставай, догоняй свою группу,- старый пастух тормошил меня за плечо.
  - Абый, а здесь никто не проходил, странный такой, задумчивый.
  - Странники приходит каждый день, кызым. И ты пришла. Что ищете? Вот так приходите и садитесь на это место.
  - И Странник сидел?
  - Нет, он все на берег другой смотрел, будто что пытался разглядеть. А стоянку долго выбирал, крутился, под ноги смотрел, потом камень большой притащил. Как раз ты на нем и сидишь.
  - Теплый камень, разморило меня сразу, и сон увидела непонятный про древнее море, охотников.
  - Вспомнил, он еще охотником назвался, сказал, что если кто будет спрашивать, скажи про Охотника. Ты первая, кто захотел узнать. Он родственник?
  - Не знаю, Абый, не знаю. Но все тянет и тянет меня сюда, как в родные места. Сам видишь, какая тяжелая тропа, а я прихожу и прихожу...
  - Бедная девочка, - думал Виктор, сидя около беспокойно мечущейся во сне Дины. - Какая психика столько выдержит! Пусть поспит немного, потом придется будить, надо искать Стерлигова, если это действительно то место встречи.
  
  ***
  - Дина, Динка, ответь! - Сережа с тревогой смотрел, как беспокойно мечется и бормочет Саша. Но все же это лучше, чем полная неподвижность, в которую сначала погрузился его друг. Надо подождать, пока он выспится, и Сергей осторожно взял его за запястье, чтобы чувствовать пульс.
  
  Охотник. В первом воплощении его так и звали. Когда-то охотился на архаров, шутя вступал в единоборство со снежным барсом, а сейчас охотится за временем... И никому нет дела, что встреча двух возлюбленных на древнем отрезке времени - залог могущества и процветания всей землян. Ведь вселенская энергия любви не может возникнуть и существовать без влюбленных, избранных для этой миссии, без их новой встречи.
  Единственный шанс еще раз встретиться - попасть снова в Щель. Помнит ли Она? Его дар был сильным, должна вспомнить.
  - Кто меня будит?
  - Саша, проснись! И ты про это же! - Сережа затормошил сонного мальчика.
  - Что? Дай сон досмотреть..., с трудом ворочая языком, отозвался полусонный Саша.
  - Ясно все! И Дина такой сон видела, когда вы в пещере были. Все думали, она перегрелась.
  - Значит, правда! Тогда туда идем, - окончательно проснулся Саша.
  - Поди туда, не знаю куда, - охладил его первоначальный порыв практичный друг. - Наберись сил хотя бы, а то не хватит на двоих. Я, как вы, козликом неизвестно куда не смогу перепрыгнуть, и здесь не хочу один оставаться.
  
  Глава 18. Дина рисует Зонтик
  Огромный разноцветный купол кажущейся небольшой высоты накрыл поляну. Свет закатного солнца с трудом пробивался сквозь полупрозрачную материю зонтикообразного феерического сооружения. Виктор с опаской привстал на цыпочки и попытался дотронуться до края, край неожиданно оказался не на уровне головы, а ближе к ногам, а вершина купола отодвинулась дальше. Разноцветный зонтик начал вибрировать и зазвучал, будто неведомый певец завел одну тонкую пронзительную ноту.
  - Не трогайте, - шепотом приказала Дина, не отрывая карандаш от листа ватмана - надо поместить точно в центр.
  Виктор, прислушиваясь и пытаясь отыскать источник непрекращающегося звука, поглядел на свою ладонь - он ничего не ощутил после касания, но на всякий случай убрал руку в карман.
  Девочка после временного перехода два раза теряла сознание, и он сильно переживал, что забрал ее с собой, подвергая риску. Чем могло обернуться для девочки такое путешествие, он не знал. Как только Дина окончательно очнулась, Виктор постарался накормить ее ягодами облепихи, собранными около поляны, решив найти пастухов, постоянно кочующих в этих местах, и у них оставить ее, а самому сходить на поиски мифического портала. Пастухам можно было выдать ее за дочку и соврать, что рюкзак упал в реку, и он не смог его догнать. Просить ослабленную девочку о материализации предметов первой необходимости он даже и не думал, и припрятал под выступом скалы ватман с карандашами.
  Дина молча поклевала ягоды, как птичка, беря одну за другой, аккуратно заглатывая и перекатывая их во рту. Потом взяла самую большую ягоду на ладонь, долго рассматривала ее со всех сторон, то, поднося близко к глазам, то вытягивая руку и глядя сквозь оранжевый овал на солнце.
  - Где бумага? - посмотрела она на Виктора, - мне надо нарисовать радужный зонт!
  И вот она усердно вырисовывает зонтик, даже не поднимая головы и не затрудняя себя тем, что происходит вокруг по мере того, как рисунок обретает все более яркие очертания.
  Колыхание радужной оболочки тем временем прекратилось. Постепенно стих и звук - так затухает звук камертона после удара по нему деревянной палочкой.
  Виктор присел на корточки рядом с Диной, не обращающей на него никакого внимания. Казалось, она превратилась в слух и, ведомая неслышными командами, то медленно прорисовывала линии разными карандашами на стыке цветов, то в бешеном ритме закрашивала плоскость листа одним цветом. На бумаге проявлялся веселенький детский рисунок - мальчик и девочка шлепали по лужам, держась за один зонтик цвета радуги. Головы детей были запрокинуты вверх, и разноцветные лучи скользили по их лицам, меняя выражение лиц от веселого до задумчивого, от грустного до мудрого, от детского до взрослого.
  - Все! - сказала она, закончив рисовать, и легла на спину, подложив руки под голову. Длинные хрупкие пальцы нервно подрагивали и тоненькие темно-синие жилки на запястьях быстро-быстро пульсировали - только это выдавало, как устала девочка.
  
  Виктор сидел рядом, разглядывая рисунок,
  - Кто эти дети?
  -Я и Саша, - последовал ответ, - мы с ним вместе пойдем дальше, а вы останетесь здесь.
  - Кто?
  - Все сюда придут под зонтик, я такой сон видела. Должно быть семь человек.
  Дина прикрыла глаза, а Виктор стал считать вслух - Стерлигов, Дина, Саша, Олег, Сергей, я... не хватает до семи.
  
  Небесный радужный купол вновь завибрировал на одной ноте.
  -Это - ДО, красный цвет. Кто-то с таким спектром энергий спешит сюда. Но ему одному не пройти, рядом должно быть РЕ, оранжевый спектр..., Дина говорила, словно в бреду.
  - Очнись, девочка! - Виктор принялся тормошить ее, боясь, что она опять потеряет сознание...
  - Протяните руки к зонту! - девочка требовательно смотрела на Виктора, и он, повинуясь скорее тону, каким было это сказано, чем приказанию, протянул руки в сторону купола.
  Оранжевое и красное полотнища зазвенели попеременно: звук растекался первыми нотами гаммы с монотонной периодичностью, и две разноцветных световых полосы достигли и на какое-то мгновение скрыли Виктора с глаз. Его накрыло оранжевым цветом. Ощущение покоя и ласкающего тепла окружило со всех сторон. Виктор видел сквозь цветную дымку, как рядом с ним возникла красная полоса света от небес до земли и начала медленно рассеиваться. Затухал и звук, и глазам невольных путешественников предстал изумленно озирающийся Сережа.
  - Получилось!!! - ни следа не осталось от уставшей девочки, выплясывающей боевой танец индейцев. Ей сейчас не хватало только копья в руках и головного убора в разноцветных перьях.
  - Динка, опять ты шутишь, - не на шутку разозлился. Сережа. Сижу себе, с Сашей разговариваю, и вдруг выдернуло меня, как ураганом, и понесло. Хорошо еще не стукнулся носом об землю.
  - Вот для этого и нужно руки протянуть, чтобы поддержать! Нам еще учитель рисования говорил, что цвета могут звучать, и, если они действуют согласно, то никакой машины времени не надо придумывать. Вот вы с Виктором и зазвучали в унисон, и усилили друг друга. Я только Зонтик нарисовала и настроила его в тон гамме.
  Виктор молча усваивал новую ошеломляющую информацию. Не надо машины времени, найди лишь свой цвет и соответствующей волны звук, настройся на них и перемещайся в любую точку пространства.
  Но существующий механический Портал может закрыть только Стерлигов, он это хорошо помнил.
  - Остальные также придут? - обратился Виктор к девочке: та уже сидела на траве и расслабленно грызла травинку.
  - Не знаю, пока у меня сил только на красный цвет хватило
  
  Глава 19. Помощь извне. Новая встреча с Тхурайей
  Поразительно, но главные герои эпопеи были дальше всех от требуемого места встречи, куда уже прибыли Виктор, Дина и Сережа, первые действующие лица причудливого фантастического спектакля.
  Павел с трудом выплыл из обморочного состояния, словно из дремотно - тягучего сна. Он лежал на жесткой траве, поодаль от пыльного грунта дороги. Олег стоял перед ним на четвереньках, поддерживая голову, и повторял без остановки,
  - Дедушка, мой дедушка!
  Если выстроить логическую цепочку, как это любил и привык проделывать в своих опытах Павел Павлович, то Олег никак не мог быть его потомком. Конечно, очень хотелось верить после всех невообразимых прыжков из одной реальности в другую, что перед ним стоит его родной внук. Ведь бывают же чудеса на свете! Вот он встретился с родной кровинушкой, плоть от плоти сына своего. Но нельзя подавать ложную надежду мальчику, который увидел в нем сходство со своим дедушкой.
  - Ошибаешься, Олег! Я не могу быть твоим дедушкой! Мой единственный сын давно умер, и у него не было детей, - с горечью ответил Стерлигов, не вдаваясь в подробности о своей последней встрече с коконом в подвале. Светящаяся капсула с фамилией сына была чем-то нематериальным, не укладывающимся в привычный мир.
  - Но вы так похожи на моего папу!
  - Похожих людей в мире много. А по возрасту я подхожу тебе в дедушки, согласен. Давай подумаем, как нам быстрее найти Портал. Меня подстегивает мысль, что мы можем опоздать.
  - А что случится?
  - В эти Врата могут хлынуть сущности с низким уровнем сознания, они пока живут обособленно в своем мирке, но, учуяв открытый временной проход, не откажутся расширить свою территорию.
  - Вы с ними встречались?
  - Одного видел, - по лицу Стерлигова промелькнула горестная гримаса, - он стал причиной смерти моей жены.
  - Плохо, - отозвался Олег, неловко меняя положение затекших рук под головой ученого, Павел стремительно, как показалось ему, вскочил, и мальчик с трудом снова подхватил его у земли,
  - Лежите, лежите, я уже один раз сильно испугался, когда вы были в обмороке.
  Стерлигов, ругая себя за недогадливость, осторожно высвободился от поддержки мальчика и, закинув руки под голову, удобно вытянулся на земле, не обращая внимания на шлейф пыли, взметнувшийся под ногами тонким слоем и мешавшим дышать.
  - Я сейчас, чуть отдохну, и мы двинемся..., - прикрыл он глаза.
  Вставать совершенно не хотелось, усталая дрема обволакивала его мозг спасительной негой, тело полностью расслабилось, и со стороны можно было подумать, что ученый спит. Олег сидел рядом настороже, поглядывая на горизонт, не нравилась ему эта местность, вроде бы ровная, просматриваемая до горизонта, но стык между небом и землей все время менял очертания, так, как будто бы морская волна приливом накатывалась на песчаный берег. Только эта волна была не голубого, не синего цвета, а неопределенного светло-коричневого, становящегося все гуще и гуще. Мальчик доверял своей интуиции, и только подумал, что нельзя здесь засиживаться и надо бы поднять ученого, как Стерлигов, оглушительно чихнув, привстал и огляделся. Похоже, что увиденная картина ему тоже не понравилась, потому что он проронил коротко,
  - Вот и дождались небесных знамений, теперь ясно, что надо делать.
  - Что?
  - Видишь, облака собираются на горизонте? Ничего не замечаешь?
  Мальчик вгляделся пристальней. Ничего, кроме сгущающегося горизонта. Хотя... очертания пылевого облака показались ему похожими на какие-то фигуры, в следующий момент они исчезли, зато появился еле заметный хребет, похожий на гряду гор, но сразу исчез. Что видел Стерлигов, Олег не знал, но то, что горизонт менялся ежеминутно, он заметил.
  - Мираж! Я вижу горы, потому что хочу их видеть! Вы это хотели сказать? - обернулся он к Павлу.
  - Нет, не думаю. Мы видим одно и то же одновременно, значит, реальность вокруг нас действительно меняется. Кто-то подыгрывает нам... или против нас, хотелось бы знать,
  Тем временем погода вокруг резко начала меняться. Исчезло безмятежное безветренное спокойствие степи. Мелкие насекомые, до этого времени не напоминающие о себе, взмывали тучами из травяных зарослей и, покружившись на одном месте, словно выбирая курс, улетали прочь от приближающейся линии горизонта. Пыль, ровным слоем застилающая до этого дорогу, завихрялась небольшими клубками и катилась нарастающим комом по земле, удаляясь от надвигающегося серого марева.
  Дышать стало намного труднее, в ноздри забивались мелкие частички сухостоя, мошкара, которая, встретив естественное укрытие, продвигалась внутрь, перекрывая гортань и сбивая дыхание. Стерлигов, пригнувшись от порывов шквалистого ветра, схватил юного попутчика за руку и пригнул к земле.
  - Надо идти вперед! - прокричал он ему в ухо. Против ветра!
  Спроси Олег его сейчас, почему против ветра, он не сумел бы объяснить. Но сколько себя помнил, результат, который ему нужен был в работе при достижении трудной цели, появлялся только тогда, когда он шел непредсказуемым путем, "против ветра" основных течений и направлений в науке. Вероятно, сработал инстинкт противоречия, заложенный в его характере - раз ветер нам мешает идти, то мы пойдем наперерез ему. Умом Стерлигов понимал, что не всегда это самый лучший выход, но в критических ситуациях всегда следовал спонтанному решению, первым пришедшим ему в голову.
  ***
  Красавица, пери, свет очей моих, алмаз моей души - каких только ласковых имен не слышала Тхурайя в детстве от своих родителей, давно ушедших в небытие. Она знала точно, что прилетела со звезды, даже знала, с какой, но не понимала одного, что же ее держит здесь, на Земле, которая так и не стала для неё самой близкой и родной. Вот уже несколько десятилетий (или столетий?), потеряв счет времени, ведунья перемещалась из одной реальности в другую, из одного пространства в следующее. Порою необъяснимое чувство тоски и неизбывной печали овладевало ею, тогда пряталась она от всех знакомых, уходила в скорлупу, как говаривал ее отец, и жила затворницей, ожидая неуловимых иголочек - вестниц в сознании, которые призывали ее к действию. Всякие личины принимала она: то была юной и прекрасной девушкой, наивной в своих попытках видеть во всех людях только хорошее, то умудренной опытом счастливой матерью огромного семейства, то одинокой путницей, плутающей среди угрюмых азиатских скал, зеленых чащ или бредущей по степным дорогам...
  Всегда и всюду отличалась Тхурайя от окружающих ее людей, и большого труда стоило ей не выделяться, чтобы не расшифровать неземное происхождение нечаянным словом, неловким жестом, неуместным поведением. Парадоксально, но только с детьми и животными она была равной среди равных, потому что они принимали ее такой, какая она есть, а не такой, как выглядит внешне. Странная манера жителей земли оценивать людей по одежде и внешнему виду шокировала ее, приводила в недоумение. Ей же не надо было смотреть, во что одет человек - по одной лишь манере излагать свои мысли она могла определить, каков человек внутри, что из себя представляет. Иногда житейские ситуации, в которые она попадала, доходили до абсурда. В молодости, в одной из республик Средней Азии ей пришлось побывать на уборке хлопка, абсолютно бессмысленном занятии, учитывая то, что никаких условий для нормального проживания сборщикам не было обеспечено, и хлопок заставляли собирать на абсолютно пустых полях. Бессмысленность заключалась не только в этом: на дворе стоял месяц декабрь, холодный и дождливый, а поселили работников в дощатых домиках без отопления и с разбитыми окнами. Температура воздуха колебалась около нуля градусов, хлопковые поля чернели первозданной чистотой, а им приходилось изображать трудовую активность, греясь в бороздах у маленьких костров. Хлопок же для сдачи на пункты приема крали на соседних полях, куда им строго-настрого запретили заходить, то был другой район, уже выполнивший свою норму, но зато поля его изобиловали коробочками неубранного белого золота.
  
  Тхурайю не смущал холод, главной трудностью было заставить снять с себя верхнюю одежду, и, сложив ее на живот для просушки, залезть в ледяной спальный мешок. Спать по примеру подруг в теплой одежде она перестала после первой же ночевки, утром после такого сна весь день ее морозило, и было некомфортно.
  Единственная трудность - выскочить из спальника в нулевую температуру сразу же забывалась, как только девушка облачалась в теплые просушенные вещи. Затем Тхурайя сбегала вниз к полузамерзшей реке, разбивала прибрежную корочку льда и умывалась, ощущая радость пробуждения от ледяной воды. У большого казана суетился неопределенного вида человек, одетый в невообразимые лохмотья и с интересом смотрел на ее побудку.
  - Привет! Не боишься простыть? - спросил он, улыбаясь
  - Не страшно, хуже в пропотевшей одежде весь день ходить. А ты откуда? Местный?
  - Я с вами приехал.
  - С нами? Не помню тебя, - удивилась Тхурайя.
  - Я в соседней комнате живу.
  Соседняя комната считалась теплой, там не было окон вообще, свет поступал из коридора, где одна тусклая лампочка висела на кривом, закрученном проводе под самым потолком. Большинство подневольных работников сбилось туда спать вповалку на полу, тесно прижавшись друг к другу, чтобы не замерзнуть. Как-то само собой получилось, что в комнате собрались самые красивые девушки и самые яркие парни, и уже через неделю попасть в этот приют считалось большой привилегией, ведь компания выбирала себе подобных. Ночами там долго не утихали хохот, визги, утром все обитатели шушукались с таинственным видом, вселяя в остальных зависть. И, конечно же, именно этой группе учетчики всегда приписывали килограммы несобранного хлопка, то и дело освобождая от работы то одну, то другую красавицу. Тхурайе казалось, что это самый настоящий публичный дом в миниатюре, где каждый использовал свой первобытный инстинкт сохранения так, как считал нужным. Но она предпочитала не озвучивать это вслух, потому что мерзнущие девочки из ее комнаты только и мечтали попасть туда.
  Даже представить, что этот всклокоченный оборванец живет через стенку, было невозможно. Но девушка подавила в себе этот вопрос и задала нейтральный,
  - Помочь тебе рис промыть?
  - Не надо, если хочешь, дрова подкладывай, весь день не будешь мерзнуть.
  Оборванец выглядел грязным, но девушка рассмотрела, что руки у него чистые, ни один волос не выбивался из-под рваной шапки, и орудовал повар аккуратно и расторопно, да и речь собеседника изобиловала метафорами, интересными суждениями.
  На следующее утро она сама подошла к нему после обжигающего ледяного умывания и до самой побудки разговаривала с ним на разные темы, слово за слово, так и стала общаться до самого возвращения. Единственное, в чем она не сомневалась, что он работает где-то кладовщиком или нормировщиком и в заезд попал случайно, рабочих обычно не посылали на рабскую повинность.
  Девочки из соседней комнаты подняли ее на смех, что она водится с дурачком, который пень пнем лежит весь вечер и что-то невразумительно бормочет про себя. И не выгоняют они его только потому, что надо же им как-то развлекаться, вот и подшучивают над ним.
  
  Хлопковая компания закончилась только двадцать пятого декабря. В отделе, как всегда перед новым годом, все работы выполнялись в авральном порядке. И к тому же все начальство "стояло на ушах": приехал какой-то таинственный представитель заказчика, который беспощадно резал проекты на корню, что лишало многих долгожданной премии. В этой запарке и Тхурайе пришлось больше работать физически, разнося документы на согласование, чем умственно, сидя за рабочим столом. Так, на бегу, вместе с коллегой, они встретили на территории предприятия небольшую группу мужчин и женщин.
  - Смотри, смотри, - дернула ее за рукав коллега, - вот он, всемогущий заказчик, что три шкуры со всех дерет.
  - Где? - обернулась она и увидела, как от группы отделился элегантный молодой мужчина в темно-синем, ладно скроенном по фигуре костюме, и протянул ей руку.
  - Привет, я Ирек!
  Узнавание пришло мгновенно - перед ней стоял дурачок с хлопка и, улыбаясь, смотрел на нее мудрыми глазами, похожими на отцовские.
  - Ты? Привет, очень рада! А как же...?
  - Меня прислали представителем заказчика, а начальник глянул, что я молодой специалист и сразу на хлопок... спасибо, что не отвернулась тогда.
  Мужчины и женщины, сейчас только Тхурайя разглядела, что это начальство высшего уровня, почтительно ожидали, пока Ирек разговаривал с ней.
  Коллега молчала и минут через пять, оправившись от шока, выдала,
  - Могла бы сказать, что у тебя такие важные знакомые.
  - Начальнику скажу, вдруг пригодится, если есть документы на согласование.
  Но ничего говорить не пришлось, начальник встретил их, потирая руки, что он обычно делал в редкие минуты удовлетворения,
  - Заказчик все подписал и сказал, что у меня отличные сотрудники.
  ***
  - Подходи, грейся, потом всегда будет тепло. Даже, если рядом нет костра, это тепло останется внутри тебя. Даже, если ты видишь перед собой нищего или грязную безумную старуху, не избегай их. Все встречи людей не случайны, ты только разгляди человека, - эти слова Ирека Тхурайя запомнила навсегда. Этот же прием она использовала, когда искала Стерлигова. Это было ее последнее задание. Пребывание на Земле давно тяготило ее, но лишь она, Привратница, могла передать тайну нахождения Портала нужному человеку. Нельзя было прямо вмешиваться в поиски, лишь косвенно влиять на случайные встречи, нельзя было раскрыть истинное место нахождения Врат внезапно активизировавшимся эгоистам с параллельной Земли, думающим лишь о сиюминутном спасении. Притворившись безумной старухой, она мысленно вынудила обратить на нее внимание Стерлигова и заинтриговала его напоминанием о Портале. Дальше все развивалось случайно, ведь все закономерности получаются случайно, это она усвоила из разговоров с добровольным "безумцем". С некоторых пор ее преследовала мысль, что встреча с ним у хлопковых полей была давно кем-то спланирована, а прообразом для Ирека служил ее отец. Как давно это было, когда она видела отца? Прародина её - далекая двойная звезда все чаще снилась ей в тяжелых дремотных ночах... Скоро, скоро, вернётся она туда, в колыбель человечества, вот только закроют люди Портал от ненужных пришельцев.
  ***
  - Надо идти вперед! Против ветра! - донеслось до ее слуха.
  - Чей же это голос, - подумала Ведунья, мгновенно стряхивая с себя расслабленное настроение и, приподнимаясь на локтях на спартанской постели из засушенных трав в уединенной пещере недалеко от горной реки в урочище Коксу, близ Врат.
  Из проёма пещеры просматривался кусочек темно - свинцового неба, клубы пыли вихрились над каменисто-песчаной травой вдали, река стремительно, на глазах, темнела...
  - И будут знамениями небеса и воды, и камни..., - вспомнила Тхурайя, - да, надо идти вперед!
  ***
  Из точки пространства, будто воздух был полотном и кто-то по ту сторону от Стерлигова и Олега проткнул его, просочилось облачко тумана, которое, сгущаясь, приобрело очертания Тхураи...
  
  Глава 20. Темпоральный прыжок
  Из точки пространства, будто воздух был полотном и кто-то по ту сторону от Стерлигова и Олега проткнул его, просочилось облачко тумана, которое, сгущаясь, приобрело очертания Тхурайи...
  Это уже была не та безумная старуха в обносках, что встретилась Стерлигову на восточном базаре.
  - Торопитесь, Врата вот-вот откроются, и полчища серых устремятся на вашу Землю, - промолвила стройная моложавая женщина в струящемся серебристом платье. Только черные бездонные глаза с сеточкой мелких морщин у нижних век выдавали в ней прежнюю Тхурайю. Олег ошеломленно переводил глаза с Павла на неизвестную женщину и обратно.
  - Вы...знакомы, - выдавил он из себя с трудом.
  - Молодец, парень! Владеет собой, - подумал Стерлигов, - я бы уже давно перепугался до смерти... Жаль, что он не может быть моим внуком...жаль.
  
  Серебряный обруч с вкраплениями бирюзовых камушков, по три с каждой стороны и одним фиолетовым - в центре, сдерживал густую копну черных длинных волос, подчеркивая одновременно высокий лоб и прямой нос.
  - Я - Тхурайя, - без церемоний вновь обратилась она к Стерлигову, - надо спешить.
  - Но... та старуха и...
  - Эта женщина, - насмешливо прервала она.
  - Да, сходство... едва ли, - продолжил Павел.
  Женщина стянула обруч, наклонила голову и, резко взлохматив волосы, глянула сквозь путаную прическу на ученого,
  - А теперь?
  Павел резко отшатнулся, настолько пронзителен был узнаваемый с сумасшедшинкой взгляд безумной старухи с базара в современной одежде.
  - Врата ждут. Ты уже упустил момент, когда мог закрыть их в одиночку, - продолжила она, как ни в чем не бывало, - Теперь только силами семи человек можно остановить наступление серых.
  Молчавший до этого времени Олег вступил в разговор,
  - Куда идти? Я тоже хочу помочь, вместе - нас трое.
  - Задумайте свой любимый цвет! - резко скомандовала Тхурайя, одобрительно и с нежностью скользнув взглядом по мальчику.
  - Голубой! - выпалил Олег и добавил, - папа говорил, что это цвет незабудок, которые любила моя бабушка.
  - Незабудок? - сдавленно выдавил из себя Павел и повернулся к мальчику, чтобы спросить, но остановился от непреклонного голоса ведуньи,
  - А твой любимый цвет?
  - Зеленый, - ответил он, хотя выбрал бы голубой, но Олег опередил его.
  - Беремся за руки и представляем свой любимый цвет: лес, река, или еще что другое, - женщина протянула руки Олегу и Павлу. Убедившись, что они закрыли глаза, Тхурайя отняла левую руку и, коснувшись фиолетового камня, замкнула цепь времен
  Павел оказался на нагретом солнцем камне с краю поляны посреди соснового леса. Пахло свежей сосновой хвоей, стойким запахом смолы, щекотно пробиравшимся в ноздри. Ветви деревьев, окружающих поляну, отличались более широкой и раскидистой кроной, чем тех, что теснились сзади. Они начинались почти от земли и задевали мелко подрагивающую от легкого ветерка листву молоденьких березок, удобно устроившихся под сенью вечно - зеленых исполинов. В глубине леса росли сосны, похожие на высокие корабельные мачты, с той лишь разницей, что у самой вершины были увенчаны короткими ветвями, развернутыми вверх, к солнцу. Три тропинки вели с поляны в лес, у одной из них рос куст шиповника с рыжеватыми ягодами. Резкий спазм заставил Стерлигова согнуться пополам - пустой желудок подавал сигнал. Он подошел к кусту, сорвал ягоду, но, надкусив, тут же выплюнул - ягода не прожевывалась, гадкая ягода. Увидев в глубине кустарника более спелую, потянулся за ней и укололся. По руке словно пробежал электрический разряд, и Павел на секунду потерял сознание.
  
  По коротким репликам, что обменялись Павел Павлович и незнакомая женщина, Олег понял, что они где-то встречались раньше, но знакомы поверхностно. А моментальное превращение стильной женщины в лохматую ведьму (как он отметил про себя) и наоборот поразило и убедило не только Стерлигова, но и мальчика в том, что нежданная попутчица знает, где искать загадочные Врата. Олег едва сдержал себя, чтобы не запрыгать от восторга. Хладнокровие и спокойствие, которыми он отличался среди своих сверстников, не были отличительными чертами его характера: мальчик сознательно культивировал в себе это, считая, что так он выглядит и старше, и убедительней. С тех пор, как его отец исчез в загадочной командировке, Олег лелеял мечту отправиться на его поиски. А для этого пришлось бы убеждать взрослых, что он уже не маленький и может самостоятельно принимать решения.
  Переполненный едва сдерживаемыми эмоциями, он не заметил, как странно посмотрел на него Стерлигов при выборе цветов. Голубой цвет - цвет любимых бабушкиных цветов и цвет чистого неба. В глубине души Олег мечтал, что его отец находится в засекреченной космической экспедиции, и поэтому представлял незабудковые поля похожими на бескрайнее небо над головой. Он никогда не видел живые незабудки, реликт прошлого столетия, и, подав руки Тхурае и Стерлигову, хотел увидеть именно их.
  
  Только что они все вместе стояли в степи, но теперь мальчик остался один, и это его совершенно не беспокоило. Степь чудесным образом превратилась в зеленый пригорок, с которого виднелась уютная пасторальная картина - внизу почти до горизонта колосилось желто - зеленое поле созревающей пшеницы, а вдалеке, на стыке неба и земли, виднелась голубая полоска реки. Нестерпимо хотелось пить! Олег, осторожно раздвигая руками шершавые и тугие на ощупь колосья, направился к желанной воде. Пшеница оказалась достаточно высокой, доходила почти до плеч мальчика. Под ногами среди злаков голубели неизменные сорные попутчики - васильки. Эти цветы Олег хорошо знал. Речка открылась внезапно: только что он шел, среди пшеницы и вот уже перед глазами необъятная голубая полоса низеньких голубеньких цветов.
  - Незабудки! - Олег присел, вглядываясь в незнакомые растения. Он буквально выпил свой любимый цвет, и чувство жажды прошло.
  Встать ногами в это великолепие он побоялся, не хотелось мять нежные создания. В энциклопедии мальчик читал, что незабудки растут в низменных болотистых местах маленькими семейками, да и любой биолог сказал бы, что соседство пшеницы и незабудок противоестественно. Но его ничего не удивляло - наконец-то он увидел любимые бабушкины цветы!
  Олег двинулся вдоль поля с одной стороны и незабудковой реки - с другой. По мере продвижения чувство эйфории от увиденного постепенно спадало, но возникло другое - тянущее чувство голода. Мальчик сорвал колосок, распотрошил его до молочно - спелых зерен, сильно уколов ладонь колючей остью и потеряв от этого на секунду сознание.
  ***
  По расслабленным лицам и подрагиванию рук своих попутчиков Тхурайя видела, что они полностью погрузились в соответствующие их внутренним энергиям цвета солнечного спектра. Настроиться на свой цвет, найти внутри себя соответствие и сильно захотеть очутиться в том месте, где хочешь быть - вот и весь простенький принцип перехода из одной точки пространства в другую, темпоральное перемещение, ошибочно называемое телепортацией.
  Людям неподготовленным этого не понять, поэтому Тхурайя и погрузила своих попутчиков в бессознательное состояние, коснувшись фиолетового камня - осколка минерала флюорита, камня, вобравшего в себя все знания Вселенной. Взяться же за руки она предложила для того, чтобы усилить их общее энергетическое поле.
  Одиночная миссия Стерлигова по закрытию Врат случайно превратилась в коллективную. Все произошло в тот момент, когда Павел ушел на Мазарсае от туристской группы. Виктора, который должен был встретить его на идентификации, скрутил банальный прострел в спине, и все пошло наперекосяк, турист не смог догнать ученого, и тому пришлось действовать в одиночку, по наитию.
  И тут возникли такие обстоятельства, что даже невозмутимая Тхурайя поразилась бы мудрости случайных переплетений судьбы. Случайных ли, задавала она себе вопрос? Ведь в поисках пропавшего ученого ей пришлось искать и не явившегося на условленное место встречи Виктора, и Стерлигова, заблудившегося в пещере вместе с неизвестным ей мальчиком. Стоило только гадать, чья рука вмешалась в ход событий и вывела Стерлигова к Красной горке, где он встретился с пытливыми ребятами. Конечно, она догадывалась, что земляне не остались без небесных покровителей, которых все почему-то считали богами. Лично сама Тхурайя ощущала себя обычной женщиной долго-долго пожившей и немного усталой. Но она была обычной посланницей, связной между родственными расами, разнесенными временем и расстоянием.
  Боги, не боги, а немногочисленные люди с Сириуса, кому Земля миллионы лет назад стала второй родиной, нет-нет да вмешивались в естественный ход земной истории.
  ***
  Сириус является двойной звездой. Одна из них называется Сириус-А, а другая - Сириус-В. По преданиям африканского племени догонов, в состав Сириуса входит еще одна звезда, очень сильно влияющая на другие две звезды и их планеты, но она является черным карликом - невидимкой, а потому не может быть обнаружена даже в телескоп. А взорвался Сириус-В. Он превратился в белый карлик, в небольшую слабосветящуюся звезду со сверхплотным веществом. В системе Сириуса это была катастрофа глобального масштаба, многие сириусяне, гуманоиды высших сфер разума и сознания, при этом погибли.
  Цивилизация Сириуса была одной из древнейших и очень влиятельных цивилизаций нашей Галактики. Земляне к заявлениям ученых о существовании такой относились скептически: мало кого волнуют дела небесные давно прошедших лет, когда живешь здесь и сейчас. Малочисленное племя догонов, проживающее на западе Африки, с древних времен хранило сведения о прилете на Землю в незапамятные времена живых существ "в крутящемся ковчеге". Именно они, прибывшие из звездной системы Сириуса, стали их предками. Вынужденные ежечасно приспосабливаться к необычным климатическим условиям чужой планеты, современные догоны постепенно растеряли сведения о своей бывшей прародине, и только Жрецы племени уже тысячи лет хранят знания о Вселенной и спиральных мирах, о Солнечной системе, о тройной звездной системе Сириуса.
  Тхурайя не принадлежала к Жреческой касте и считала себя жительницей Земли, она родилась обычной девочкой, но с развитыми психическими способностями, потому смогла усвоить и использовать знания утраченной цивилизации, для которой характерно полное овладение психическими силами своего организма.
  Высшие гуманоиды обладают способностью к левитации, телекинезу, телепатии, телепортации. Во время медитации они могут приостанавливать на долгое время все жизненные процессы в своем организме. При этом душа покидает тело и может совершать управляемые полеты в ближний космос в одиночку или группами. Это йога высшего уровня. И на Земле встречались люди с необычными психическими способностями, но это были единицы на миллионы жителей. Их называли святыми - Серафим Саровский, Иоанн Кронштадтский и многие другие снискали всенародное уважение и почитание за способность к излечению, пророчества и подвижничество. К концу двадцатого века число людей со способностями к телепортации, телекинезу, телепатии их количество неуклонно возросло. Это и было первой ласточкой заката техногенной эволюции, началом перехода на высшую ступень развития.
  И надо же было случиться такому - теперь и земная цивилизация тоже стояла на грани катастрофы, как в свое время на Сириусе. Тхурайя и другие представители древнего знания просто обязаны были помочь землянам в использовании их не до конца раскрытых психических способностей. Ей повезло, что она вовремя догнала Стерлигова с Олегом, ведь это от научных познаний первого и способностей второго сейчас зависело многое.
  Настроиться на свой цвет, найти внутри себя соответствие и войти в гармонию с этим световым потоком, сильно захотеть очутиться в том месте, где хочешь быть - вот и весь простенький принцип перехода из одной точки пространства в другую.
  Тхурайя мысленно сконцентрировалась на горном ущелье, сегодня она задавала маршрут перемещения для Стерлигова и Олега.
  
  Глава 21. Илья
  Утром в окно уютного номера частного отеля постучался голубь. Он сидел на карнизе, подогнув лапку, висящую в воздухе, иначе мог бы свалиться, не удержав равновесия. Голубь настойчиво и упорно постукивал клювом по стеклу, словно ожидал ответа. Так оно и было - прилетела голубиная почта. Ничего странного в том, что человек, снявший номер почти полгода назад на неопределенный срок, любит подкармливать голубей. Никто в гостинице и не догадывался, что первого голубя он привез с собой и сразу же выпустил в день приезда.
  Давняя привязанность Ильи к сизокрылым умным птицам оказалась как нельзя кстати в сегодняшней жизни. Единственное, что он себе не позволял, так это прикасаться к ним без перчаток, настолько прочно отпечаталось в памяти воспоминание о метании в горячечной лихорадке, побег из духовного училища, санитары, что с поезда запрятали его в психиатричку.
  Голубь повторно напомнил о себе негромким постукиванием, и, соскользнув с карниза, кружил поблизости.
  - Сейчас, сейчас, - отозвался Илья, выходя из ванной и продолжая вытираться, - что-то ты рано сегодня заявился, непорядок!
  Он открыл створку окна и, набрав в ладонь семечки из коробки на подоконнике, щедро насыпал на карниз. Птица, немедленно примостилась рядом с насыпанным кормом и, сверкнув благодарно блестящим глазом на Илью, стала неспешно поклевывать. Мужчина протянул руку будто бы погладить, но на самом деле нащупал на холке птицы записку под цвет оперения, он даже забыл натянуть перчатки, настолько взволновал его неурочный ранний прилет птицы. Посылать записку в кольце вокруг лапки не стали, такая птица могла привлечь внимание орнитологов. Сообщение было кратким,
  - Выезжай в экспедицию.
  Птица улетела, не доклевав семечки. Илья прикрыл окно, и, бегло окинув комнату, спустился в уютную столовую на первом этаже. Миловидная молчаливая хозяйка быстро обслужила его: неизменные бутерброды с сыром и крепкий чай с лимоном уже через минуту стояли перед ним на расписном подносе. Илья не спеша завтракал, хотя внутри горело желание бежать, нестись на всех парах. Скоро, скоро, еще совсем немного, и он встретится со своим отцом! По правде говоря, в памяти у него остались лишь смутные воспоминания о вечно занятом, седом мужчине, который редко удостаивал сына длинными докучливыми нравоучениями. Он заметно оживлялся лишь при совместных поездках за город. Там отец готов был часами рассказывать сыну о несбыточных мечтах людей моментально перемещаться во времени и пространстве, о неспособности многих не видеть окружающую красоту мира, о чрезмерном пристрастии к техническим новинкам, подавляющих душу человека.
  Несмотря на свой внешне киношный профессорский вид - небольшая аккуратная бородка, очки в тонкой металлической оправе, отглаженный костюм, отец был очень приспособленным к жизни человеком. Павел Павлович нигде и никогда не терял присутствия духа, быстро ориентировался в любой ситуации и оперативно принимал нужные решения. Мать говорила Илье, что это осталось у отца с тех пор, как они женились и с трудом существовали на две студенческие стипендии. Бедствовать не бедствовали, но привыкли ограничивать себя и выделять самое необходимое в жизни.
  - С трудом, - Илья чуть не произнес эти слова вслух... Оглядевшись, он не увидел никого за соседними столиками и мысленно отругал себя за сентиментальность. Конечно, он сильно скучал по безвременно ушедшей маме и сознавал, что его таинственное исчезновение, а официально - смерть в автокатастрофе невольно ускорила ее смерть.
  
  Что и говорить, поток информации, оглушивший его при освобождении из кокона, оказался настолько невероятным и фантастическим, что поначалу сложно было в это поверить. Илья поверил и не жалел, ведь сейчас после долгого ожидания настала пора решительных действий, и вскоре, если все сложится по задуманному, он встретится с отцом, и наконец-то вернется домой. И всякий раз, когда Илья вспоминал о жене и сыне, оглушительная нежность охватывала и заполняла его. Подсознательно это вышло или нет, но жена его неуловимо напоминала мать - такая же неторопливая, русоволосая с широко расставленными голубыми глазами. Красавицей ее нельзя было назвать, немного подкачал чуть курносый нос, но покой и уют, который воцарялся в ее присутствии, стоил выше всех канонов красоты.
  Олег - гордость Ильи, во многом повторял своего дедушку, внешность совпадала тютелька в тютельку: те же карие глаза, прямой нос, чуть вьющиеся волосы. Но главное - характер, упрямый и настойчивый с желанием узнать как можно больше и глубже в любой области. Не было такого предмета в школе, который Олег не старался изучить всесторонне. Илья даже и не сомневался, что в свои четырнадцать лет его сын очень одаренный ребенок, но не показывал вида, чтобы не сделать из него восхваляемого и возносимого на ложный пьедестал вундеркинда. Одно только то, что сын самостоятельно осилил вузовскую программу по квантовой механике в возрасте десяти лет, говорило само за себя. Но Илья не мешал ни спортивным, ни научным увлечениям сына, предпочитая наблюдать за его развитием с трудно скрываемым родительским восхищением; сын прекрасно знал, чего хочет, и не требовал опеки. Как же он соскучился, наверно, по отсутствующему отцу, если даже отец горит желанием увидеться!
  Илья допил остывший чай и поднялся в номер. Спустя несколько минут он выходил из комнаты в спортивной экипировке и большим станковым рюкзаком за спиной.
  - Уезжаете? - остановил его вопросом портье.
  - Да, хочу съездить с друзьями в горы, номер пусть пока останется за мной.
  В этот раз предстояло ехать в горы Средней Азии в район ущелья Коксу. Могла ли поездка оказаться такой же бесполезной, как и предыдущие, Илья не знал. Но какое-то чутье ему подсказывало, что ни за что на свете не откажется от бесконечных переездов. Ему давно стало понятно, что дело не в том, что его отец постоянно перемещается из субтропиков в пустыню, с океанских просторов в леса: так создавался образ Ильи, неутомимого и любознательного путешественника, и в какой-то момент времени ему неизбежно придет приказ выехать к месту долгожданной встречи.
  
  В прошлом путешествии пришлось больше месяца провести в изнуряющем переходе по безлюдной пустыне. Монотонно, изо дня в день покачиваясь между верблюжьих горбов, Илья настолько утратил ощущение реальности, что напрочь забыл о цели своего путешествия, о том, где находится. Эти желто - коричневые пески могли находиться в любой точке любой планеты, любой перекрестке Вселенной, настолько они соответствовали его духу одиночества и одновременно единения с космосом. Не имело значения, какое время показывают часы, куда идет караван, в каком ты месте. Существовали только день, когда можно отдохнуть от зноя в тени выносливых кораблей пустыни, и ночь, когда мерно покачиваешься под яркими звездами на черном небе на спинах молчаливых животных.
  Песчаная пустыня на удивление не казалась однообразной, а вносила в душу умиротворение и безмятежный покой. В самый зной караван бедуинов замирал: верблюды расслабленно лежали, сливаясь с окружающим песком, кочевники скрывались в небольшой тени незаменимых помощников; тогда мысли Ильи текли вяло и словно сами по себе, из ниоткуда. Не было в них ни капли досады на изменчивый, неугомонный мир, лишь полное погружение и проникновение в грандиозное и необъяснимое, где сам себя считаешь маленькой, но очень важной песчинкой мироздания.
  С тех пор Илья влюбился в желтый цвет, в невозмутимых внешне, но страстных в душе бедуинов. С тех пор он стал писать стихи и пребывал в полной уверенности, что пустынный пейзаж, мерное покачивание лениво бредущих верблюдов, выстроившихся в изломанную барханами линию, рождает больше поэтов, чем любые другие условия.
  
  Новый маршрут в ущелье среди гор манил своей новизной, и, судя по внеурочному появлению почтового голубя, он и есть решающий. Там, в конечной точке его пути будет ждать ничего не подозревающий о его существовании отец.
  - Один билет на ближайший автобус до Бричмуллы, - Илья подал деньги в окошечко автостанции, где дремала полусонная кассирша.
  - Вот еще один на Бричмуллу, - крикнула кому-то в пространство за собой кассирша и молча выдала билет Илье.
  
  Глава 22. Саша
  - Я, как вы, козликом неизвестно куда не смогу перепрыгнуть, и здесь не хочу один оставаться, - голос Сережи неожиданно затих. Саша окончательно проснулся, когда, повертев головой во все стороны, не нашел рядом своего друга.
  Сильно примятая хвоя указывала, что недавно рядом с ним кто-то сидел. Ясное дело - Сережка. Может, за водой пошел?
  - Хватит шутить, вылезай, - не на шутку рассердился беспечности своего друга Саша. Иногда заботливость Сергея перевешивала элементарную осторожность, и тот забывал о безопасности, считая все окружающее увлекательной игрой. Не думал ли и сейчас, что происходящие события - всего лишь военизированная игра на пересеченной местности? Да нет, не совсем же он такой доверчивый. Саша отбросил эти мысли и решил осмотреть окрестности в поисках Сережи, жалея о том, что громко звал его. Бравые спецназовцы чудесным образом канули в воду, но неизвестно, какие неожиданные встречи ждут впереди.
  Водоем, поглотивший спецназовцев, исчез. Не мог же он привидеться? Саша отчетливо помнил и вертолеты, и Виктора с Диной, которую заставляли рисовать, и... до чего же сильно болит голова. Надо пройтись, найти Сережу.
  С физическим усилием, сравнимым с напряжением строителей пирамид, он с трудом заставил себя привстать, разогнуться и тут же опустился на подстилку из колючей хвои - в голове все завертелось, закружилось, как будто его засунули в центрифугу гигантской стиральной машины, которая мелко-мелко дребезжала в висках и не давала сосредоточиться. Оставалось прибегнуть к испытанному средству - отпустить боль от себя. Для этого Саша крепко сжал виски, надавив большими пальцами на височные ямки, мизинцами он коснулся центра лба, а остальные пальцы расположил равномерно куполом до макушки головы и начал ритмично нажимать и отпускать. "Черепашка по черепушке", так он называл для себя это лечение. Сам метод он подглядел у местной знахарки, а позже прочел в китайской книге по иглоукалыванию что-то подобное. Старуха, сама того не зная, активировала энергетически активные точки, точки боли, как она их называла.
  При первом нажатии резкая боль до тошноты пронзила всю голову, в ушах сильно зазвенело, следующие манипуляции растеклись по голове долгожданным теплом и угнетающий шум с тошнотворным состоянием постепенно отступили. Теперь мальчик смог вспомнить последние события и трезво их оценить.
  
  Саша был не только замечательным художником, но прочитал много книг в печатном варианте, что в век плееров и различных аудиокниг считалось анахронизмом. Так же хорошо, как в живописи, он разбирался и в музыке. Его можно было спросить что угодно по теории и истории музыки, и он тут же выдавал полную версию написания произведения, время первого исполнения, первого исполнителя и много другой информации. Мало того, он мог любое произведение воспроизвести почти на любом музыкальном инструменте и однажды удивил всех на школьном концерте, когда исполнил "Полонез" Огинского на гитаре, никогда до этого не беря ее в руку. Но в среде мальчишек эти качества не особенно ценились, поэтому мальчик не выпячивал выдающиеся музыкальные способности и не претендовал на роль лидера, безоговорочно признавая ее за Олегом.
  И сейчас он невольно копировал поведение лидера их маленькой дружной команды, хотя внешне это никак не проявлялось.
  Еще с самого детства Саша чувствовал в себе необъяснимую силу, которая выражалась в его исключительной памяти.
  Он тяготился этим своим даром, всегда хотел обычным среди своих сверстников. Прятал, как мог, свой дар и пытался ничем не выделяться. Иногда его таланты невзначай проявлялись. В эти мгновения он проклинал себя, мучился! Его жгло одно желание: быть, как все.
  Впрочем, с возрастом он замечал, что всё видит наперед, и его дар нужен людям. Превратившись из малолетнего юнца в подростка, он уже не старался затереть в себе необычные способности и с радостью пытался помочь людям. Но этот дурацкий комплекс своей несвоевременной исключительности он в себе так и не изжил. Чувствовал неосязаемую вину перед о б ы ч н ы м и людьми.
  
  Саша осмотрелся вокруг. Ничего подозрительного, ни звука, никого. И Сережа куда-то пропал. Последние слова его перед тем, как он исчез, были про одинаковый сон Саши и Дины. А что он говорил? Только "хватит шутить, вылезай". Значит, бормотал в отключке. Теперь мальчик понял, что уничтожение спецназовцев сильно ударило по его психике, и обошлось не только головной болью, но и провалом в памяти. Что же ему привиделось во сне?
  В полуобморочной дрёме перед Сашей пронеслись картины яви, которой он не помнил: спецназовцы; его общение с Динкой. Глаза у него были широко открыты. Перед его взглядом, содержавшим перед собой реальные и будто несуществующие картины недалекого прошлого, - он видел, как деревья вдруг принимали знакомые черты спецназовцев; он слышал их переговоры и злобное ворчание, что они никак не могут найти себе успокоения в одной из открывшихся реальностях: словно проклятые души они гудели в Сашиных ушах, но никто, казалось, не видел и не слышал их горьких стенаний.
  Беспросветное будущее ожидало этих развоплотившихся полузомби, полулюдей, но на этом не стоило заостряться. Где Сережа? Надо найти друга и догонять Дину с Виктором. Что же хотела нарисовать его неугомонная подружка? При мысли о девочке хмурое лицо Саши невольно разгладилось, и подобие улыбки появилось на его измазанном глиной лице. Ему всегда хотелось находиться рядом с хрупкой, но независимой Динкой, оберегать ее от всех неприятностей, но не доводилось случая. А сейчас быть может, она находится в опасности, и как назло, он не может помочь.
  Чувствуя, что не может успокоиться и здраво размышлять, Саша стал насвистывать про себя свою любимую музыку - Мессу си - минор Баха. В биографии Иоганна Себастьяна Баха он прочитал, что "В мировоззрении композитора преобладает чувство беспредельной красоты и радости жизни", и полностью был согласен с этими словами.
  Ему всегда казалось, что каждая нота гаммы соотносится с определенным цветом радужного спектра. И, когда звучала эта Месса, воображение наделяло картины подсознания под звучание ноты СИ ярко-синим цветом.
  Это было даже не напевание - величавая музыка струилась внутри его, то, поднимая его к вершинам синих гор, то, спуская к ущельям с ярко - синими озерами, то взмывала вместе с ним выше туч.
  Головная боль понемногу отпускала, по телу волнами от головы до кончиков пальцев на ногах и руках растекалось приятное успокаивающее тепло, Саша полностью расслабился и растворился в музыке, звучащей внутри его.
  - Сейчас, еще немного полежу, еще немного и встану, буду искать всех. Динка меня, наверное, уже заждалась, - уговаривал он себя.
  
  Глава 23. Врата миров
  - Вставай, приехали! Или обратно поедешь?
  Илья встряхнулся и огляделся. Шофер автобуса нешуточно тормошил его. Его можно было понять, пассажир спал на ходу и не соображал, что надо делать
  - Бричмулла, дальше не еду.
  - Надо же, укачало. Выхожу, выхожу, - Илья подхватил рюкзак, рывком выпрыгнул из автобуса и огляделся. Автобус уехал.
  Кишлак разлегся на виду у подножия гор, с трех сторон защищенный горными реками. Автобусная остановка пустовала, ни единой души: послеобеденное время, жара... Илья не знал, куда идти, но, поразмышляв, сначала сомневаясь, а затем уверенно зашагал по улочке, ведущей в сторону синих хребтов, а другого направления к горам просто не было.
  Улочка привела к началу ущелья, тесного, с крутыми склонами и очень глубокого. Далеко внизу сине-зеленой лентой текла бурная река, шум воды перекатывающейся по камням, доносился и здесь, на высоте. Тропа, еле заметная на песчаном склоне, была такая узкая, что нога с трудом помещалась на ней и предательски скользила вниз. С трудом, удерживая равновесие, и, хватаясь руками за горные породы почти отвесной стены с одной стороны и, стараясь не смотреть вниз в пропасть с бойкой речушкой, Илья через три четверти часа такого передвижения с облегчением вздохнул. В перспективе крутизна явно шла на убыль, а узкая тропинка постепенно переходила в широкую вольготную тропу. Расширялся и сам каньон. Речка с противоположной стороны прижалась к отвесным скалам, а там, где пролегла тропа, берег становился плавным и не прижимался к стене, оставляя достаточно свободного пространства, чтобы не чувствовать себя зажатым в каменном мешке. Илья расслабился и решил прибавить скорость, но со следующим шагом нога его зависла в воздухе. Инстинктивно, не задумываясь, он отшатнулся назад и липкой от холодного пота спиной прижался к склону. На месте тропы зияла огромная трещина шириной больше трех метров. Осторожно наклонив голову, чтобы не потерять хрупкое равновесие, Илья посмотрел вниз и снова отшатнулся, - дна не было видно. Да и по звуку воды, с шумом устремившейся в эту трещину, чувствовалось, что провал огромный. Тропа безопасной ширины безмятежно продолжалась за провалом. Достигнуть ее прыжком казалось маловероятным: оттолкнуться одной ногой и перемахнуть боком трехметровый разрыв, не имея достаточной площади опоры, под силу только прыгуну в длину, да и то не всякому.
  - Вот ведь..., откуда что взялось, - вырвалось вслух.
  - Ось- ось -сь - сь, - многократно отозвалось в каньоне эхо.
  - И не выругаешься от души, сразу заметят, - думал уже молча Илья. Теперь он припомнил, как кассирша на автостанции озвучила его маршрут кому-то за спиной. Одно странно, как появился это провал без звука и одномоментно.
  - Надо подумать, - турист плотнее прижался к склону, с величайшей осторожностью расставил ноги шире, чтоб не терять равновесие, и закрыл глаза. Шум воды стих. Илья открыл глаза, провал был на месте, вода также, с грохотом перекатывая камни, вливалась в новое русло. Конечно, можно устроить направленный взрыв, если точно знаешь, где и как его надо сделать. Но все равно требуется время, а не мгновение. Хотя можно предположить, что Илья неожиданно переместился в другое время и другое пространство с чьей-то помощью. Кому это на руку? Уж явно не его друзьям. Он опять прикрыл глаза, сосредоточился, стараясь точно вспомнить, какой он видел тропу до появления провала. Сомнений не было, тропа не изменилась. Значит, взрыв был, трещина существует, и надо как-то ее преодолеть. Странная тишина смущала. С открытыми глазами - снаружи вроде бы шумно, с закрытыми - безмолвие...Морок? Илья, не открывая глаз, медленно подвинул ногу к краю трещины, потом чуть дальше, потом перенес вес на нее вес, в любую секунду готовый отпрянуть назад. Под ногами прощупывалась каменистая тропа, и с закрытыми глазами, рывком в два прыжка, путешественник проскочил по его расчетам трехметровую ширину и лишь затем открыл глаза. Трещины сзади не было, он стоял на широкой тропе, плавно спускающейся к реке.
  
  Переведя дух на небольшой полянке в тени скальных выступов с редкими барбарисовыми кустами, путешественник поднялся, чтобы продолжить путь. Он знал, что нужно идти до Щели. Это место, сказали ему, ни с чем нельзя спутать, там широкая поляна из-за поворота должна резко выйти к двум отвесным скалам, загораживающим путь и создающим и создающим впечатление тупика. Путникам обычно на этом месте кажется, что скалы закрывают путь, и нет за ними прохода. Но, обойдя их за зарослями кустов, можно выйти на просторный горный луг с необъятными видами.
  Это и были те Врата, которые следовало закрыть Стерлигову, его отцу.
  ***
  Возле горы собрались Сергей, Виктор и Дина.
  - Сейчас явится человек с желтым цветом сознания, - Дина смотрела на радужный зонтик. Цвета его поблекли, и сам купол казался почти прозрачным, но желтый сектор был намного ярче остальных. Непосвященный мог принять его за блики на голубом небе. Хотя откуда могут быть блики на послеполуденном азиатском сонном небе?
  - Как он придет? - полюбопытствовал Сережа. Виктор предпочел молчать, ожидая, что ответит девочка.
  - Ногами, - буркнула она и, откинувшись на прогретый гранит стены, замерла, разглядывая речку. Её явно не волновало будущее появление желтого цвета, как она выразилась.
  - Он, что, в желтом будет? - дотошно допытывался Сергей.
  - Любимый цвет у него желтый, - без досады, но утомленно объяснила Дина. Все переходы, магические рисунки и волнение за оставшихся пошатнули ее и до того слабое физическое здоровье.
  Шуршание шагов по речной гальке и сухим веткам прервало их диалог. Виктор вскочил и обернулся на звук, но тут же оказался прижат к скале: молодой, ладно скроенный мужчина, чем-то неуловимо напоминающий ему самого себя, как будто не давал ему пошевелиться.
  - Ты так похож на моего отца, но ты - не он! Это ты мне устроил засаду? Где мой отец? - свирепо просвистел ему на ухо вновь прибывший мужчина.
  - Не пугай детей!
  - Ответь мне!- повысил голос незнакомец.
  - Это дядя Витя! - взволнованно обратился к нему Сережа.
  Незнакомец ослабил хватку, и словно только что заметил других мальчика с девочкой.
  - Вы что здесь делаете? Где родители?
  - Мы..., - замялся Сергей и с мольбой посмотрел на Виктора, но тот, оттолкнув незнакомца, прыжком рванулся к Дине, которая, бледнея, стала заваливаться набок головой прямо на острие небольшого камня.
  
  Резко подул прохладный ветер, и поляна окрасилась всполохами фиолетового, голубого и зеленого цветов. Виктор продолжал бережно поддерживать девочку, она глубоко вздохнула и стала приходить в сознание, а за их спинами стали проявляться очертания тел Тхураи, Олега и Стерлигова.
  - Олег!!! - радостно закричал Сережка.
  Нападавший, а это был Илья, остолбенело смотрел на другого человека, на Стерлигова, и озадаченно переводил взгляд с него на Виктора и обратно.
  - Отец? - полувопросительно с нерешительной интонацией обратился он к ученому, не замечая, как удивленно смотрит них обоих Олег, словно не слыша крика Сергея и ничуть не удивляясь присутствию его и Дины.
  
  Дед, отец и внук теперь, когда они стояли рядом, сильно напоминали подобие одного и того же человека - Стерлигова, только возраст у них был разный. Первым опомнился Олег. С возгласом,
  - Папка, я знал, я верил, что встречу тебя, - он кинулся на шею Илье. Не успел тот опомниться от проявления сыновней любви, такой детски непосредственной, как мальчик уже стоял рядом с ученым.
  - Ведь ты мой дедушка... правда, ведь правда? - допытывался он с нетерпением.
  - Да, - ответила за Стерлигова Тхурайя, - здесь твой отец, Илья Стерлигов, и дедушка, Павел Павлович Стерлигов, вам троим предстояло закрыть Портал от серых полчищ. Но вы упустили время, когда Сириус был в зените, скоро наступят сумерки, и потребуются усилия уже семерых! У каждого свой любимый цвет радуги, своя цветовая волна.
  - Я теперь понял, - оживился Олег! - Поэтому мы вспоминали свои любимые цвета, у меня - голубой, у Павла Павловича, дедушки - зеленый и остановился, поскольку не знал, какие цвета выбрали другие.
  - У меня - фиолетовый, - продолжила Дина, - а у Виктора - оранжевый, у Олегова папы -_желтый.
  Тхурайя оглядела всех,
  - Для открытия Портала не хватает одного.
  - Саши недостает! - задумчиво произнесла Дина, значит, у него любимый цвет синий...
  Сережа встрепенулся,
  - Как он нас найдет?
  Тхурайя подошла к каждому и произвела руками непонятные пассы над головой Секундный сон и пробуждение: на середине поляны стоит Саша, с удивлением оглядывая всю компанию,
  Вслух удивился один Виктор,
  - Откуда ты взялся?
  Вместо Саши ответила Динка,
  - Мы и не расставались.
  Остальные - Сергей, Сережа и Илья также стояли в недоумении, но не высказывались, заметив тревожное состояние Тхураи. Стерлигов продолжал с блаженным выражением лица смотрел на Илью и Олега. Видно было, что он счастлив безмерно.
  Тхурайя поторопила,
  - Осталось пять минут. Все могут попрощаться.
  - Я не думала, что будет так тяжело, - чуть слышно, со слезами на глазах прошептала Динка.
  - Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? - вступил Виктор.
  - Больше мы не увидимся?- понял и погрустнел Стерлигов...
  - Кажется, начинаю понимать. Мы уйдем туда, где нас ждут, там начнется спасение нашей Земли, - один Олег полностью понял глобальный смысл их встречи
  Стерлигов посерьезнел, улыбка медленно сходила сего лица, он заметно нервничал. Только что встретил чудом воскресшего и навеки потерянного сына, обрел внука, и необходимо расставаться. Как тяжело и горько ему, никто не мог даже и представить. Еще часик, полчаса, минуточку пообщаться бы с сыном и внуком...
  Но на весах его личного благополучия и счастья стояло слишком много. В полной мере только Тхурайя и он представляли, чем грозит всем людям проявление.
  -Нет времени на разговоры! - горько сказал Павел Павлович.
  Динка:
  -Мальчики, сама не знаю, что сейчас произойдет!! Я буду очень скучать по вам!
  Олег:
  -Тяжело дышать.
  Тхурайя (к Стерлигову):
  -Пора! Нельзя больше медлить.
  Стерлигов обводит взглядом обнимающихся ребят.
  Стерлигов:
  -А теперь слушайте меня! Становитесь у скал.
  Так все и поступили. Динка закатывает глаза. Олег кричит:
  - Дедушка, что делать?
  Стерлигов:
  - Возьмитесь за руки по считалочке - Каждый Охотник Желает Знать Где Сидит Фазан и мысленно представьте, что все мы единое целое.
  Сережа:
  - Чёрт! Всё исчезает!
  Стерлигов пытается перекричать вдруг возникший гул:
  - Мы держимся за руки! Не отпускайте друг друга! Мы - одно! Помните, помните, мы - одно целое! Тхурайя, так у вас белый цвет = Свет, в центр!
  
  Гора покраснела, начала раскалываться, как орех. Из ее недр мгновенно забил столб света, упирающийся зримым упругим фиолетовым мостом в Сириус.
  В этом свете начали проноситься картины человеческой истории. Очень шумно. "Куски" человеческой истории будто всасываются в него. В голове семерых звучит призыв: "Вернитесь!".
  Динка кричит,
  - А как же мои родные и друзья?
  Стерлигов, перекрикивая беззвучный внутренний крик:
  - Сделай шаг!
  В столбе света проступили прожилки черных линий. Динка подняла руки вверх, будто собиралась прыгнуть с обрыва. Непостижимая сила закрутила ее, занесла в светящийся столб: Динка растворилась, как дым: в этом свете горы появился фиолетовый цвет. За ней бросились остальные, цвета менялись по мере того, кто вставал в светящийся столб: Саша добавил вспышку синего цвета, Олег - голубого, Илья - желтого, Виктор - оранжевого, Сережа - красного. Мелодичный шум музыкальной гаммы от "ДО" высшей октавы до "ДО" низшей следовал за светом. Тхурайя закричала Стерлигову на последней ноте,
  - Иди за ними! На седьмом всё закончится, и Врата закроются!
  Стерлигов:
  - Нет, ты ступай за ними! Моя жизнь была бесцельна. Я должен быть здесь, с Валентиной. Хочу... Торопись, Тхурайя, серые...они...идут...
  - Лови! - Тхурайя бросила кристалл флюорита из своего головного убора в руки Стерлигову. Он тебе понадобится.
  Появились серые, которые тут же при виде исчезающей радужной семерки попытались образовать круг и проникнуть вслед за ними.
  Стерлигов дотронулся до светоносного столба зеленого цвета. Часть луча устремилась в небо, оставшаяся часть накрыла серых вместе с ученым. Резко всё померкло...
  Тхураю поглотил ослепительный белый свет, возникший от слияния семи цветов исчезнувшей навсегда радуги.
  
  На земле всё идет своим чередом...
  
  Позже охотники нашли на тропе у растрескавшейся скалы полумертвого человека, с зажатым в кулаке кристаллом флюорита и засыпанного серой пылью.
  Потом оказывается, что это Стерлигов.
  
  ***
  И вдруг из Земли в небеса заструились слезы планеты. Она плакала, потому что ей было жаль людей, и она прощалась с ними.
  Она плакала, потому что и теряла своих детей, но и оттого, что избавлялась от их непосильного участия. Земля хотела глубоко вздохнуть, что значило - убить людей. Но приходит время очищения. Возможно, еще родит себе детей, не таких неразумных, как люди. Эксперимент homo sapiens исчерпался! И мать обязательно пробудит рождение новых существ. Может быть, Она опять решит, что жить на ней достойны люди.
  Но другие: пронзенные соучастием и наделенные чувством сострадания.
  
  Эпилог
  Повзрослевшие Дина с Сашей сидели у экранов компьютеров, в очередной раз ожидая сеанса связи с Тхурайей по межгалактической линии. По экрану шли волнистые полосы помех, звук прорывался с шипением и треском, как во времена первых приемников Попова.
  - Смотри, смотри! -_Саша подтолкнул замечтавшуюся Дину. О чем мечтала девушка, неизвестно, она тщательно блокировала свои мысли, когда сидела рядом с Сашей, ведь даже от мыслей, что сильно хочется его поцеловать, ей становилось жарко. По экрану шел текст земного сообщения:
  Грядущее столкновение нашего Млечного пути с соседней галактикой Туманность Андромеды выбросит Солнечную систему почти на "задворки" новой галактики. О предстоящем космическом феномене ученые знают давно, а вот о судьбе нашего светила и окружающих его планет узнали буквально сейчас благодаря работе сотрудников Гарвардско-Смитсониевского астрофизического центра Т. Дж. Кокса и Ави Лоеба, сообщает ИТАР-ТАСС.
  Методами компьютерного моделирования ученые показали, что первые соприкосновения галактик произойдут "всего" через 2 миллиарда лет. Лобового удара не будет, и два космических образования продолжат сближение как бы по касательной, постепенно сливаясь.
  Сначала, как предполагается, они "чиркнут" своими краями друг о друга несколько раз. В итоге через 5 миллиардов лет сформируется новая эллиптическая галактика. К тому моменту Солнце еще продолжит свое существование, хотя перейдет к той фазе эволюции, когда его излучение уже испарит все океаны с земной поверхности.
  Сохранись на Земле жизнь, ее представители видели бы на ночном небосклоне планеты картину, кардинально отличающуюся от нынешней. Вместо размытой полосы мерцающих точек, пересекающей ночной небосклон сегодня, на нем бы сверкали миллиарды новых звезд. А наша Солнечная система находилась бы на расстоянии в примерно 100 тысяч световых лет от центра новой галактики, то есть на периферии.
  - Так это когда будет, - лениво протянула Дина, два миллиарда лет, даже вообразить невозможно.
  - Глупышка! Не узнаю тебя, - возразил Саша. - Это значит, что столкновения Земли и Анти-Земли не было, и они обе целы!
  - Это значит, - Дина вскочила на ноги и стремглав убежала из оперативной комнаты связи. Саша улыбнулся. Вот за что он безумно любил Динку, так это за острый ум и за доброту. Он знал, куда побежала девушка, к Олегу. Ведь снова воскресла надежда, что его дедушка не умер. Тхурайя говорила, что кристалл, который она ему успела передать перед темпоральным переходом, обладает большой силой, и в критических ситуациях может спасти человека от смерти.
  - Надо догнать Дину. И как же ей признаться, что ему тоже хочется поцеловать ее? - Саша и не догадывался, что мир будет существовать, и люди не исчезнут, пока есть любовь и любимые.
  
  
  ВРАТА МИРОВ
  Заштопать Вселенную
  
  С О Д Е Р Ж А Н И Е
  Пролог
  Глава 1. Обратно, на Землю
  Глава 2. Знамение
  Глава 3. Не ждали?
  Глава 4. Прерванное чаепитие
  Глава 5. Маяки
  Глава 6. Раздвоение
  Глава 7. Двойники на Черном острове
  Глава 8. Зачем нужны мыши кошке
  Глава 9. Иномирье
  Глава 10. Где находится Брешь?
  Глава 11. Диктатура кошки. Разговор на орбите
  Глава 12. Мало времени
  Глава 13. Битва над озером
  Глава 14. Конец Башни. Освобождение Стерлигова
  Глава 15. Дорога зовёт идущих1
  
  Заштопать Вселенную
  
  Пролог
  У Стерлигова пропали носки. Хорошие такие носки. Серые с белой полосочкой возле резинки. И резинка не тугая, в самый раз, и длина носок такая, какую надо: не скручивались при ходьбе и не западали под пятку, любимые, можно сказать. Пал Палыч с вечера обыскался своей любимой пары, вот ведь въевшаяся аспирантская привычка -беречь и хранить то, что полагается выбросить. Памятуя о возрастной забывчивости многих пенсионеров (конечно, это не про него!) так, на всякий случай, обшарил нутро стиральной машинки, не прилипла ли пропажа к стенкам бака. Несмотря на застарелый радикулит и скрипящие артрозные суставы, Стерлигов вдоволь поползал по полу, заглядывая под диваны и кресла. К своему удивлению он обнаружил кучу других пропавших носок, причем всегда непарных и разного размера. Странность заключалась в том, что он уже давно перешел на одноразовые носочные изделия, пропавшая пара была любимой и потому единственной многоразовой. Выложив после поисков перед собой на полу многоцветный, разноразмерный комплект непарных предметов, Пал Палыч на время забыл о пропаже. Наблюдалась какая-то неуловимая закономерность в неожиданно свалившемся приобретении со специфическим запахом немытости. Стерлигов рассортировал носки по возрастанию размеров, надеясь, что увидит какой-нибудь цельный геометрический рисунок - ничего не прояснилось. Перестановка по похожим узорам тоже ничего нового не дала.
  Ворча себе под нос и кляня свое глупейшее занятие, ученый почему-то не смог взять и выкинуть эти попахивающие чужим потом вещи в мусоропровод. Не может быть, чтобы они появились просто так. В конце концов, предел исследовательского терпения иссяк и, отчаявшись выяснить странность появления непарных предметов туалета, Пал Палыч сгреб их в кучу и решил выбросить. Резкий концентрированный запах от тесной носочной кучи ударил в нос, и Стерлигов от неожиданности присел на диван и выронил все снова на пол. Продышавшись, наклонился и замер - носки лежали ровнехонько на одной линии в ряд по цветам радужного спектра.
  Сказать, что ученый обрадовался случайно найденной закономерности, это ничего не сказать. Жаркая волна прилива крови к голове и учащенного сердцебиения - это самое малое, что было после. Память услужливо воскресила сцены прощания с сыном, внуком, Тхураей, их друзьями... и - полный провал в памяти. Лишь из скупых отчетов, прочитанных позже, он знал, что охотники нашли его полумертвым на тропе в заброшенном горном ущелье. Записи бреда (так говорилось в истории болезни) отмечали навязчивое желание профессора перейти по радужному мосту на Сириус и не пустить каких-то серых во Врата миров. У Стерлигова хватило ума промолчать о событиях, что произошли с ним и ребятами сначала на Красной горке, а затем в азиатских горах. Он давно понял, что их не случайная компания была отрядом невидимого фронта, который выдвигается вперед и спасает остальных людей. А люди что? Они как жили, так и продолжают жить, не зная, что совсем недавно человечество было в миге от гибели.
  Дальше жизнь ученого текла, как по заготовленному заранее сценарию: реабилитация в закрытом госпитале, хотя физически не было никаких признаков недомогания, летний курортный городок, знакомый дачный поселок, откуда и начались все его приключения. Тоска, смертельная тоска по ушедшим близким постоянно сопровождала ученого. Чтобы заглушить ее, пришлось прибегнуть к испытанному методу - отправиться в путешествие. В любимые с юношеских времён горы Средней Азии Стерлигов не захотел возвращаться, а выбрал противоположное направление - Север. Ему хотелось окунуться в места первобытной природы, заповедных озер, нетронутых чащ. Выбирал наугад - ткнул пальцем в карту, загадав, что если с трех раз не попадет в глухое место, так и останется куковать в поселке, почитывая новости на интернет - сайтах и ежевечернее кропая никому не нужные мемуары.
  Повезло сразу. Палец уперся в Водлозерский национальный парк. По карте выходило вроде бы близко к Санкт-Петербургу, севернее Онежского озера. Но, читая описания национального парка, погружаясь в топонимику местных колоритных названий ( Пудож, Куганаволок, Варишпельда), ученый интуитивно чувствовал, что неспроста его указательный палец выбрал этот заповедник. А вот и первая ласточка предстоящих приключений - ряд носок на полу, раскинувшихся перед ним в порядке цветового спектра.
  Сложить носки в пакет и задвинуть в дальний угол ящика древнего платяного шкафа не стоило большого труда. Сейчас Стерлигов находился в гостевом доме в малюсенькой деревеньке Маткалахта, расположенной в южной части Водлозера. Появление столь странного подарка судьбы говорило ему, что надо готовиться к новым приключениям, и главное - замелькала малюсенькая искорка надежды на встречу с близкими, но пропавшими в безвестности людьми.
  
  Глава 1. Обратно, на Землю
  Неожиданно во всех точках земного шара одновременно засветились древние пирамиды. Столбы яркого света, словно маяки, устремились в небо, теряясь в стратосферной вышине. Их сила и цветовая гамма менялись в зависимости от времени суток: днем лучи были зеленые, что ярко контрастировало с пепельно - серыми небесами, а ночью виднелись ослепительно - белыми полосами на фиолетовом фоне. Такая картина продолжалась недолго - дней семь.
  Олег с Сергеем каждый вечер молча смотрели новости с Земли и видели одно и то же. Какого-то логического объяснения загадочному явлению ребята не могли придумать. Все, что было связано со светом и цветом, больше поддавалось иррациональному уму Дины и тонко чувствующему ее мысли Саше.
  - Не будем трогать ребят, пусть отдыхают, - ответил Олег на молчаливый вопрос Сергея после очередной тревожной передачи и, развернув невесомый компактный компьютер, углубился в какие-то расчеты. Сергей кивнул головой в знак согласия и продолжал смотреть новости.
  Даже здесь на одной из планет в системе Сириуса, ребята продолжали держаться вместе и негласно признавали своим командиром Олега. Они почти смирились с новым местом проживания и были уверены, что, закрыв доступ "серым" на землю, закрыли обратный путь и себе. Но, не смея признаться вслух друг другу, каждый вынашивал мечту о возвращении на родину, к тем местам, где прошло их детство, где им пришлось резко повзрослеть, когда волею предопределенной случайности им выпало стать спасителями Земли. Не случайно Олег и Сергей работали в конструкторском бюро по созданию межгалактических кораблей, а Дина с Сашей в группе по изучению света и применения его свойств в пространственных перемещениях.
  - Все равно придется их побеспокоить! Посмотри, что там творится! Это вторжение! - Сергей никогда не отрывал людей по пустякам, и Олег оторвался от расчетов. Увиденное зрелище впечатляло и пугало: световые столбы замерцали в одинаковом ритме, и на их мерцание с подлунной стороны шли армады космических кораблей, неуловимо похожих на гигантские декорации к фантастическому фильму.
  
  ***
  Дина и Саша целую неделю отдыхали на берегу моря, наслаждаясь уединением теплого уютного пляжа, скрытого от шумного города за небольшими зелеными холмами. По вечерам молодая пара долго гуляла, разглядывая закатное небо, когда солнце почти погружаясь в густо - синеющую полоску воды на горизонте, окрашивалось сначала в желтый цвет, и с каждой последующей минутой алело, затем резко багровело, почти как на Земле. И, когда багровый оттенок достигал насыщенности, пугающей кровавостью, светило неожиданно будто проваливалось в бездну, а небо синхронно окрашивалось в темно-фиолетовый оттенок, обнажая яркие россыпи звезд, невидимые до этого. Каждый день радовал ребят новыми расцветками заката и ночного неба, и казалось, нет в мире более тихого и спокойного места для уединения.
  На седьмой день отшельничества Дина, сказав, что только разочек глянет, включила портативный видеовизор, настроив на прием с Земли. Это она настояла взять его с собой в райское местечко, да Саша особенно и не противился.
  Увиденные новости одновременно и радовали, и огорчали. Раз есть новости, значит, эксперимент по закрытию Врат удался, и "серым" не удалось внедрение двойников на Землю. Огорчали потому, что видеоряд был достаточно неутешительный: в различных точках планеты возникали то засухи, то землетрясения, то наводнения, то извержения вулканов. Земляне, надо отдать им должное, самоотверженно боролись с натисками стихии, выручали друг друга - соседи соседей, государства другие государства, но разрушающих явлений становилось с каждым днем все больше, и Дина с Сашей грустнели день ото дня, видя унылое однообразие земных новостей. Друзья договорились между собой не нарушать их медовый месяц, поэтому даже и не подозревали о грустных настроениях молодых.
  - Всё! Не могу больше смотреть это! - Дина щёлкнула пультом, выключая экран. - Надо быть там!
  - И что? - Саша знал горячий нрав своей подруги, но и здравым смыслом она не пренебрегала.
  - Надо лететь и помочь!
  - Как? Что ты сможешь сделать? Ведь ты не сможешь появиться одновременно во всех местах, где требуется помощь.
  - Хоть где-то! - Дина снова включила экран. - Смотри, смотри!
  Ошеломлённый Саша увидел, как над Землей из одного места вышел широкий огненный луч, и, разделившись на десять столбиков света, оранжевыми дугами стал накрывать разные районы Земли.
  - Дай, дай сюда скорее! - Саша вырвал из ее рук пульт и навёл его на размытое окончание одного из лучей. Небольшой город, накрытый светом неизвестного луча, продолжал жить, как и прежде, жители словно не замечали нового излучения. Проследив за направлениями других лучей, ребята убедились, что картина нашествия лучей везде одна и та же - никто ничего не замечал.
  - Странно, почему жители ничего не замечают, - думал Саша вслух.
  - Потому что лучи не доходят до земли, а рассеиваются в небе. Ты часто голову наверх поднимаешь, когда идешь по городу? - парировала Дина.
  - Но цвет окружающий может измениться.
  - Подумают, что очередные залповые выбросы с ближайшего завода.
  - А запах?
  - Еще неизвестно, есть ли запах. Если есть, то опять же подумают, что где-то что-то горит.
  - Все ты знаешь, даже неинтересно с тобой разговаривать! - притворился Саша сердитым, в глубине души соглашаясь с правотой Дининых слов. Он уже понял, что ему не остановить любимую жену от решительных действий и предложил ей:
  - Хорошо, давай вернемся на Землю.
  - Отстань, отпусти, брыкался он через мгновение, бурно и страстно зацелованный, - вот знал, что ты импульсивная, но не до такой же степени. Нужно связаться с Олегом и Сергеем, лететь - так вместе!
  - Поколдовать? - с насмешкой спросила Дина. Её друзья до сих пор называли ее перелёты по Радуге колдовством, она в ответ упрекала их в излишней лени и увлеченностью техникой вместо развития скрытых способностей человеческого мозга. В конце концов между ними выработался некий нейтралитет: Дина занимается исследованиями в области света и звука, а ребята конструируют современные технические средства межгалактического перемещения.
  - Колдуй, что уж там, - улыбнулся Саша, - но с одним условием!
  - Лекцию твою прослушать, - рассмеялась Дина! - Вот хитрюга, не мытьем, так катаньем берешь!
  
  С некоторых пор Саша был одержим идеей построения гармоничного человеческого общества. Его детская увлеченность музыкой и сверхмузыкальная одаренность искали выход и нашли, породив теорию гармонических мелодий, на основе которых должно строиться человеческое общество. Ребята с интересом воспринимали отдельные положения его теории, но полностью выслушать отказывались, зная, что Сашу невозможно остановить, когда он говорит о музыке, иначе им всем пришлось бы несколько суток не спать. Дина была самой благодарной его почитательницей, но и она не смогла все сразу усвоить, и предложила компромиссный вариант - начать с малого: Саша выкладывает ей свою теорию частями, а сам в это время пробует применить ее на практике в их узком кругу.
  - Я недолго, пока ты колдуешь,
  - У тебя есть пять минут, я уже вызвала Олега на связь.
  - Эхх, опять забыл, что вы - телепаты, но начну, пожалуй, - Будет непонятно, остановишь.
  
  У Великого Бога, творца всего сущего, не осталось времени на человека. Создал очень интересное, однако какое-то ущербное существо. Так называемый человеческий мозг, безусловно, колоссальный инструмент познания. Но люди платят за него алчностью, скаредностью; стремятся к самоуничтожению. Что и говорить, венец творения... Дар Слова нам, дескать, дан. А ведь это именно те сети, в которых мы запутались. Величайшие умы пытались посредством слова отказаться от слов. И эти муки исканий преждевременно сводили подлинно замечательных людей в могилу. За Дар Слова человек заплатил полным непониманием жизни и несовершенным телом. Смешно видеть, как люди рвут себе жилы, чтобы доказать Богу - вот, Посмотри, как я быстро бегаю и какой вес могу поднять. Думаю, Бог снисходительно улыбается: всё-таки Мы ему не чужие... Надеюсь, неистово желаю, чтобы человек однажды стал богоподобным. И когда это свершится - а я верю, верю! - проклятие Слова отомрет, люди будут общаться мелодиями
  
  - Под небом голyбым,
  Есть гоpод золотой.
  С пpозpачными воpотами
  И яpкою звездой.
  
  А в гоpоде том сад,
  Всё тpавы да цветы,
  Гyляют там животные,
  Hевиданной кpасы.
  
  Прозвучала песня из видевизора.
  - Привет, молодожены, что рветесь из рая? - с экрана улыбался Олег.
  - Отличная идея, Александр! Как тебе такое общение, как раз песня Гребенщикова для твоей теории? Еще лет так дцать проверить на практике, и станешь Александром Великим. Он тоже мечтал построить мировое гармоничное государство.
  - Мечом и войнами, а я - гармонией мелодий, созвучностью, - вспыхнул его друг.
  - Не кипятись. Я все слышал, специально не перебивал, но ведь не за этим вы меня вызвали.
  - Не за этим, - Саша обернулся на Дину. - Она тебе еще не рассказала?
  - Показала, показала картину. Я вам скажу больше, дела обстоят еще хуже.
  
  Глава 2. Знамение
  Проклятым на Водлозере считался Валгамостров - Черный остров. Жители высаживались туда в случае крайней необходимости и только после сотворения молитвы. Сам Дух Водлозера следил за своими владениями: пропадали все, кто отваживался найти здесь убежище от бури. Только приближались к острову застигнутые непогодой, как свирепела тогда она еще сильнее - в три погибели с тяжким стоном наклонялись деревья до самой земли, свинцовыми метровыми бурунами вспенивалась холодная вода у берега, унося в водоворот рыбацкие лодки. Казалось, сам Хозяин острова грозным рыком воющего ветра пугал нежеланных гостей, и мало кто выживал из причаливших к Черному острову.
  Таких проклятых островов на Водлозере было несколько. В давние времена подрядчики не смогли найти людей, которые взялись бы вырубить лес на Кингострове и на Иламострове. На первом, по преданиям, легендарная чудь похоронена, на втором был скит старообрядцев. С огромным трудом местный купец нашел рабочего, чтобы срубить лес на острове Петуньем (приданом дочери Ильинского Водяного). Некий Василий Купцов, взялся за это дело, и был наказан неведомой силой отнятием рук, стали висеть они с той поры вдоль туловища ненужными плетями. Проклятым в начале двадцатого века стал еще и Марь-остров. Во времена столыпинских реформ его пытался заселить крепкий крестьянин Матвеев, основав там хутор. В коллективизацию на заре двадцатого века хозяина раскулачили, и он вскоре умер. С тех пор на все сущее там, по мнению водлозеров, легло проклятие. Люди перестали пользоваться и поныне не пользуются ни кустами, ни деревьями, ни целебными травами с заколдованных островов.
  Остров Малый Колгоостров, прозванный Ильинским из-за расположенного на нем Ильинского погоста, в начале двадцатого века распахивался от воды до воды. Когда репрессированного Ильинского священника стали увозить чекисты, ни один человек не заступился за него. И служитель церкви предал анафеме водлозеров. Свои бесчисленные беды, последовавшие за этим событием, многие местные жители связывали именно с проклятием батюшки. Люди верили, что их беды закончатся, когда на Ильинском погосте снова начнет действовать церковь. Служитель на время там появился: четыре года на острове жил иеромонах Нил, но был убит двумя послушниками, не пожелавшими исполнять его указания.
  С тех пор к острову и выросшим на нем деревьям водлозеры стали относиться, как к явлениям сакрального порядка. Ни один житель теперь не смеет срубить там даже деревце для собственной корысти. По их рассказам как-то местный житель вырезал на этом острове удилище, чтобы поудить рыбы. Как только он приступил к рыбалке, поднялась такая буря, что незадачливый рыбак еле причалил обратно к берегу. Домой он не мог отъехать, пока не отнес удилище на то место, где его срезал. Запрет рубить на этом острове деревья соблюдают и рыбаки, что ежегодно во время путины живут на соседнем с Ильинским Большом Колгострове. За дровами они ездят за полтора километра, имея в избытке сухой лес на корню всего в десяти метрах напротив своего стана. Особенность святости всего выросшего на острове Ильинском состояла в том, что для общественных нужд ресурсы острова считались доступными. Эта же особенность соблюдалась и на всех других проклятых островах, кроме Черного - хранит его Дух Водлозера, никого из местных жителей туда не подпускает, да они и сами по доброй воле туда не подплывают.
  
  Издавна только смелые и решительные люди и их не менее отважные предки селились на берегу Водлозера. Крут и горяч нравом Хозяин озера, но любил своих поселенцев, как детей малых. И лес, и пашни им вволю, и рыбы полно всякой, лови не хочу. А еще как у любящего родителя, кроме кнута был у него для людей и пряник - Светлый остров. В любую погоду, даже в самую ужасную бурю рыбаки спокойно причаливали к берегу Светлого. А, если где-то в открытой воде или на берегу не задалась рыбалка, то всегда уходили они с прибрежья Светлого с полными неводами рыбы, на радость домашним.
  Жили в 19 веке в Водлозере старцы - отшельники Лазарь и Фома на острове Белом, что в двух километрах от Маткалахты. Там у них находилась часовня, состоящая из двух сомкнутых помещений. В первом хранились все иконы, а во второе помещение можно было заглянуть в прорубленное в стене отверстие. Там были только стены и крыша, а в центре помещения в земле вырыто небольшое углубление, где постоянно стояла вода. В единственное небольшое окно, сделанное из пластинок слюды и тонкой жести, точно такое же, как в российских боярских теремах, пробивался тусклый свет. Окружающие часовню высокие темные ели нагнетали страх в душе случайно забредшего путника. Лазарь и Фома не общались с населением, а жили уединенно и замкнуто. Никто не знал, чем питаются эти отшельники, но существовала легенда среди местного населения, что старцы передвигались по воде на лыжах и плавали на камнях. После смерти похоронили Лазаря и Фому у стен часовни по разные стороны, а над могилами сделали надгробья из досок прямоугольной формы, а сверху выложили доски в виде двускатной крыши.
  ***
  По заведенному самим собой порядку Сысой обходил перед сном крепкое хозяйственное подворье, проверяя, все ли на местах находится: не валяется ли брошенным на землю нехитрый домашний инструмент, притворены ли двери хлева и бани, перевёрнута ли днищем вверх лодка на берегу озера, не перекрутились ли на ветру сети, развешанные для просушки. И напоследок он вышел на берег озера полюбоваться на Светлый остров в лучах багряного солнца, отметив машинально - быть ветру, не иначе. Решив назавтра добраться до Светлого острова проведать могилы старцев, да спросить благословения на весенние работы, Сысой уже собрался было возвращаться в дом, но заметил над островом необычное облако цвета топленого молока. Облако напоминало по форме рыбий пузырь, натянутый между Черным и Светлым островами. Пузырь этот дрожал и переливался, как несмытая мыльная пенка на руке между растопыренными пальцами.
  - Что за напасть? - Сысой долго вглядывался в диковину, пытаясь понять, добра или зла ждать от необычного явления.
  - И к добру, и ко злу, - подумал он, зная, что все связанное с Черным островом никому ещё добра не приносило. - Вот ведь диковина какая, остров-то Черный далеко отсюда, а в пузыре, как на ладони, словно рядом со Светлым.
  Постояв еще с полчаса и не заметив никаких изменений в необычном облаке - пузыре, Сысой отправился спать, рассудив по крестьянской привычке, что наутро дел полно, и утро вечера мудренее.
  ***
  Прибыли. Вблизи местный ландшафт оказался обманчивым. Весна, да еще и поздняя. Зеленая лужайка обернулась неустойчивым хлюпающим болотом, а призывные островки розоватых кустиков - вылинявшими коричневыми лишайниками. На горизонте полукружьем выстроились лиственные деревья одинаковой высоты.
  - Хорошо приземлились! Не утонули! Спасибо воздушной подушке, - Олег оглянулся на своих друзей, Сашу, Дину и Сережу.
  - Ну тебя со своей "Тарелкой", испытаем, испытаем, - буркнула Дина. Она до сих пор не признавала никаких технических средств межпланетного сообщения. Для нее предпочтительнее было мысленное перемещение в любую точку Галактики по лучу радуги, как самое быстрый и надежный способ.
  - Вот и испытали, - спокойно возразил Олег, сосредоточенно разглядывая в панорамное окно летательного аппарата открывшийся пейзаж, - не все могут по радуге путешествовать так легко, как ты. И где гарантия, что снаружи незараженный воздух?
  - Динка, хватит упорствовать! Долетели же! Это Земля. Целая и невредимая, как мы и думали, не рассыпалась на части, - из кабины штурмана спустился Саша и прильнул к панорамному окну, - Красота какая! Только сдается мне, ребята, никакая это не среднерусская равнина. Куда же нас занесло?
  - Ты штурман, с тебя спрос! Говорила - по Радуге надо! Точно выбрал место и приземлился..., - Дина откинулась на спинку кресла и словно безразлично закрыла глаза.
  - Всё. Саша, Дина, хватит спорить. Готовимся к выходу. Мы не могли знать, как изменилась планета за наше отсутствие, потому выбрали такой метод перемещения, - Олег прекрасно понимал, что эта милая перебранка скрывает невольный страх его друзей перед неизвестностью. Ведь после телепрограммы, увиденной его друзьями по межпланетной связи, у него тоже зародилась надежда найти свою родную планету целой и невредимой и, возможно, отыскать следы своего дедушки, профессора Стерлигова.
  - Анализаторы показали, что состав воздуха не изменился, радиоактивный фон чуть выше, но он естественный, такое бывает в местах залежей полезных ископаемых, - это вступил молчащий до этого момента Сергей.
  - Собираемся и выходим, - скомандовал Олег.
  - Дина, очнись! Пора, - осторожно дотронулся Саша до плеча девушки. Она открыла глаза и с явной неохотой, будто ее оторвали от любимой игрушки, медленно встала с кресла и с удивлением обратилась к Олегу,
  - Ты хочешь выйти на болоте?
  - Я хочу тебя поднять, - улыбнулся бессменный командир, - нужно решить, оставляем ли мы тарелку здесь и вплавь выбираемся на твердую сушу или переместимся вместе с нашим транспортом.
  - Здесь удобно замаскировать под большую кочку, - вмешался Саша. Дина утвердительно кивнула головой, поддерживая своего друга.
  - И я так думал, - обрадовался единогласию Олег.
  - А вот и аборигены! Получилось по-твоему, Дина! Будем по радуге прыгать, чтоб не засекли, - Саша показал на одинокую фигуру кряжистого мужчины примерно в пятистах метрах от тарелки. - Жаль, суша совсем рядом.
  Мужчина стоял на берегу, вглядываясь в их сторону, и сокрушенно покачивал головой, как будто увидел что-то неприятное.
  - Кажется, нас заметили, придется ждать ночи, - расставил точки Олег.
  
  Поиски темпорального перехода, срочное блокирование этого перехода от нашествия "серых", полет по Радуге казались фантастическим сном даже после того, как они прожили больше десяти земных лет на планете в системе Сириуса. Сколько бы ни говорила Тхурайя, что эта планета - прародина всех землян, ребята мечтали вернуться на Землю. Всего несколько часов отделяли их от того мига, когда они снова коснутся земли своей родины.
  
  Глава 3. Не ждали?
  Раннее утро предвещало появление солнца, так долго ожидаемого остывшими за зиму окрестностями. По календарю давно уже наступила весна, а в этих краях день за днем держалась минусовая температура. Неделю назад резко потеплело, как-то разом растаяли залежавшиеся сугробы снега, кое-где вдоль дорог оголились редкие кустарнички, даже проявились среди остатков подмерзшего снежного месива серо-бурые неказистые полянки. Но в одночасье снова подморозило, и весна словно забыла о своем предназначении греть и радовать своим наступлением окружающую природу и редкое в этих краях население.
  На редкость теплый и приятный ветерок дул навстречу Стерлигову, вышедшему из гостиницы прогуляться по округе. Теплая полупрозрачная хмарь нежно обволакивала лицо, и первые лучи долгожданного солнца, пробивающиеся сквозь остатки тумана, скользили дальше, спеша всем возвестить начало настоящей весны.
  - Любезный, что можно посмотреть интересного у вас на Водлозере? - обратился в благодушном настроении Стерлигов к проходящему мимо мужику. Тот сурово зыркнул на Пал Палыча из-под мохнатых бровей и, не ответив, прошел мимо.
  - Что поделаешь, не хочет местное население со мной общаться, доверия не вызываю, - Стерлигов повернул обратно в гостиницу за картой, - вот лень было сразу взять, теперь ходи туда-сюда, - ворчал он про себя. Дежурный за стойкой молча вопросительно посмотрел на него.
  - За картой, хочу узнать, куда лучше пойти, - пояснил Пал Палыч. - Мужик на улице какой-то странный попался, как из позапрошлого века, не захотел со мной говорить.
  - Аааа, так это Сысой! Отдельным хозяйством на берегу озера живет, говорит, что ему триста лет и не признает никакой цивилизации, - ответ объяснял угрюмое поведение встреченного прохожего.
  - Триста лет! Он что - сумасшедший или долгожитель? - поразился профессор?
  - Триста лет? Сумасшедшим всегда кажется, что они не рождались и никогда не умрут, - с ухмылкой сказал дежурный.
  - Да никто толком не знает! Пришлый. Как национальный парк образовали в 2001 году, так и появился, вот уже, почитай, с два десятка лет здесь и живет, - добавил собеседник, увидев, как недоверчиво смотрит на него профессор.
  - Один?
  - Почему же один. С женой, Любавой. Она только и разговаривает со всеми, а Сысой больше молчит, да хозяйством занимается. Корову завел, рыбу ловит, белок да зайцев стреляет. Иногда на волков охотится, лицензия у него выправлена. Просились к нему приезжие на охоту вместе, никого не берет, говорит, что просто так нельзя животное губить, не для этого оно на свет появилось.
  - Как с ним познакомиться?
  - Он на берегу живет, молока и рыбы вяленой попробуйте купить, вот и завяжется разговор, - посоветовал портье, - прямо по улице и до озера.
  Забыв про карту, про разнокалиберные носки, в думах о которых он чуть не вывернул себе мозги за прошлый вечер, Пал Палыч направился к берегу.
  Сысой стоял на берегу озера, спиной к поселку. Видно было, что мужик в допотопном ватнике, как для себя определил профессор, пристально вглядывается в сторону недалекого острова. Стерлигов не стал его беспокоить, а направился прямо к дому, рассудив, что лучше для начала завязать знакомство с хозяйкой, а уж только потом с ее неразговорчивым мужем.
  Через несколько минут он стоял у тщательно отмытых ступенек некрашеного крыльца, не заметив, что Сысой обернулся и теперь наблюдает уже не за озером, а за его действиями. На громкий стук о перила вышла невысокая женщина в обычной плащевой куртке и теплых стеганых брюках на синтепоне. Со старомодной одеждой Сысоя ее объединял разве что белый ситцевый платок, низко приспущенный на лоб и завязанный сзади на шее.
  - Доброго утра, хозяйка! Молока и рыбы вяленой не продадите? Я хорошо заплачу, - вежливо обратился к ней профессор.
  - Любавой меня кличут. А тебя? - строго ответила женщина, с недоверием глянув на Палыча.
  - Пал Палыч, Стерлигов, - отозвался, он, недоумевая, что для покупки надо знакомиться.
  Любава снова с недоверием посмотрела на него, но развернулась и пошла в сени, тут же выйдя с деревянной кружкой молока и связкой вяленой плотвы, словно все утро ждала прихода Стерлигова и приготовила заранее то, что попросят продать.
  - Не надо ему ни молока, ни рыбы, - послышался голос Сысоя сзади. - Говори, мил человек, зачем пожаловал!
  "Мил человек", как его только что обозвали, застигнутый врасплох грозным окликом, перевел взгляд с Любавы на её мужа и обратно. Женщина, несмотря на грозность речей, еле сдерживалась, чтоб не засмеяться: ее смешливое настроение выдавали морщинки, собравшиеся, вокруг глаз, и твердо сжатые губы. Сысой, напротив, выглядел достаточно серьезным и, не дождавшись ответа, продолжил,
  - На любителя молочного ты не похож, тощой, как гончая собака. А рыбу все покупают перед отъездом, ты же вчера только приехал. И добавил, обращаясь к Любаве,
  - Ладно уж хихикать, как дитя малое, зови гостя в дом, самовар поставь, видно, не зря пожаловал.
  ***
  "И всегда на вершине пирамиды спираль, вращающаяся против часовой стрелки, превращалась в мощный луч света, уходящий в небо. В середине мощный луч был белого цвета, а по бокам он сиял всеми цветами радуги. От граней пирамиды исходило неравномерное цветное излучение. Я увидел, что все четыре грани конструкции излучают совершенно непохожие энергии".
  - Все, Саша! Хватит морочить головы нам разными пирамидальными теориями! - Дина встала с кресла и забрала из его рук книгу, из которой он иногда зачитывал им целыми кусками понравившиеся отрывки.
  - Тебе ничто не напоминает пирамидальный луч? Или память совсем короткая стала? - парировал Саша.
  - Напоминает, напоминает. Оставим это на вечер, а теперь пора высаживаться, туман рассеялся, никого на берегу нет.
  - Для этого есть Олег. Олег решает, где и когда на берег сходить, - остудил Саша свою подругу. Он ее прекрасно понимал: ведь и за книгу он взялся только, чтобы утихомирить внутренний нервный зуд, который требовал немедленной высадки на берег.
  - Да, высаживаемся. Но незаметно. Мужчина был с утра на берегу, а сейчас ушел в дом, ответил Олег.
  - Какой дом? - хором вздрогнули Саша с Диной!
  - Совсем испортились наши молодые, - дружно рассмеялся в ответ Олег.
  - Да, да! Один книгу читает, другая на него только и смотрит. И не заметили, что туман рассеялся, и домик на берегу видно стало, - невозмутимо добавил Сергей.
  Одеться в утепленные гидрокостюмы темно - серого цвета, цвета озерной воды, не составило много времени. И вот уже все участники экспедиции готовы к первому выходу. Пока Сергей занимался маскировкой "Тарелки", выдвигая поверх купола защитный светоотражающий экран свинцового оттенка, Дина с Сашей проверили исправность автономной аппаратуры связи, встроенной в гидрокостюмы, а Олег задал программу консервации двигателей после закрытия шлюза. И вот уже все четверо стоят перед герметичным шлюзом, готовые к выходу, люди - амфибии, только без жабр. Со стороны, особенно в профиль, их можно было бы принять за гигантских и диковинных бесчешуйчатых рыб.
  Когда они поплыли в лодке, окутанные туманом, наручные часы у всех остановились, а потом стрелка вдруг пошла вспять и всем показалось, что они единственны во Вселенной; открылись перед их внутренними взорами странные картины: прошлое и будущее будто смешались в невообразимую канву восприятия действительности. Одно ими чувствовалось подспудно - плывут они туда, где ждала их какая-то чуть ли не тягостная будущность, в которую они были вовлечены какими-то высшими силами и едва ли были свободны в своих намерениях и поступках. Очень редко, но так с людьми случается! Будто с завязанными глазами заходишь в свой подъезд и чувствуешь запах из кухни в какой-то квартире. И всегда хочется надеяться, что ванильный пирог готовят в твоей.
  
  Глава 4. Прерванное чаепитие
  Сени, куда прошел Сысой, а вслед за ним и Стерлигов, были без окон и скудно освещались снопом света, проникавшего из-за открытой двери. Профессор успел увидеть ряд бочонков с солениями, аккуратно поставленных с двух сторон вдоль стен, деревянный ларь в углу со следами мучной пыли на крышке, и перешагнул в светлое помещение через высокий порог, от которого ровными линиями растекались домотканые разноцветные половички: один до печи, второй до двери в следующую комнату. От печи шло тепло и пахло пирогами, домашним уютом и спокойствием.
  "Не холостяцкое житье с кефиром и консервами, да салатом из магазина", - с сожалением подумал о своем быте Стерлигов.
  В стене напротив печи светилось небольшое оконце. Пятистенок - прямоугольный дом, разделенный внутренней перегородкой на две неравные части, выглядел добротно и основательно. Но хозяин не остановился в помещении с печью, а прошел дальше, к следующей двери, уже без порога и, наконец, обернулся к гостю,
  - Пожалуйте в светёлку.
  Светёлка оправдывала свое название, с фасада и по боковой стене сверкали по два чисто вымытых окна. Широкие подоконники украшали горшки примулы и герани, проглядывающие сквозь белые строченые занавески. Икон здесь не было. Огромный телевизор, как показалось Стерлигову, замещал старинный атрибут веры. Заметив его удивление, Сысой ухмыльнулся в бороду, но ничего не сказал, а жестом пригласил гостя за стол.
  Медный крутобокий самовар призывно фыркал только что вскипевшей водой и звал к чаепитию. Стерлигову очень хотелось разглядеть низ самовара - не на углях ли, но поддувало закрывала заслонка, и он не стал себя терзать ненужными вопросами.
  - От электричества, - сказал Сысой, словно услышав его немой вопрос, вилка сзади, не видно.
  Пал Палыч сел на высокий стул против миски с картофельными шаньгами и закрытыми пирожками, по запаху - рыбными.
  - Вам простого чаю или с травами? - это уже Любава обратилась к нему.
  - Налей ему настоящего! - распорядился хозяин.
  - А если аллергия на травы? - возразила жена, вопросительно глядя на Стерлигова.
  - Любой, как нальете, - Стерлигов мысленно удивился сочетанию современной аллергии и старинного самовара. Хотя перепады обращения с панибратского "ты", на вежливое "вы" говорили ему о том, что теперь он стал уважаемым и почитаемым человеком, он предпочел не просить для себя отдельных привилегий - заварочный чайник на макушке самовара был один.
  - Тогда с мятой и чабрецом, - наливала Любава чай тоненькой струйкой, приговаривая, - это я потому говорю, с чем заварен, потому что все равно спросите потом.
  Отхлебнув глоток ароматного и душистого чая, Палыч захлебнулся, нет, не жидкостью, а забытым вспоминанием детства в деревне у бабушки, когда он еще бегал босиком по траве, мокрой от росы, не боясь простуды. Утром травы на лугу не пахли, роса щипала подошвы ног холодом, приводя мальчика Павлушу в состояние блаженного восторга, после которого весь день у него держалось хорошее настроение и праздничный настрой. Поэтому он часто таскал воду с речки для полива огородных грядок именно рано утром, чтобы запомнить этот восторг. Зато днем, когда солнце жарило так, что проникало до самых костей, можно было прилечь с книжкой под раскидистой ивой на берегу, чтобы лицо обдувал слабый ветерок со стороны реки. Ветер тоже отдыхал временами, тогда в знойном покое летнего дня все пространство вокруг насыщалось терпким сладковатым ароматом трав и цветов, и от этого рука непроизвольно расслаблялась, книжка падала на землю, и наступала божественная дрёма - полуявь, полусон.
  
  - Вкусный чай? - голос Любавы звучал настойчиво, даже назойливо.
  - А? Что? - Стерлигов с сожалением отвлекся от приятных грёз.
  - Вот такая у меня хозяйка, - сготовит так, что люди всё забывают - горделиво вставил Сысой, потягивая чай из чашки, я-то уже привычный. А поначалу все туман в голове мерещился, да видения всякие.
  - Колдунья, да колдунья, замучал первое время, - улыбнулась его жена, - а я просто знаю, когда какую траву собирать, да как заваривать, секрета в том нет. И пищу всякую с любовью готовлю, не наспех.
  - А туман откуда? От трав? - Стерлигов хотел выяснить природу не проходящего в его голове видения тумана после глотка чая. - Может, с непривычки?
  - Туман? - Сысой с прытью, неожиданной для его комплекции, сорвался с места и, подскочив к окну, отодвинул занавеску. В следующее мгновение он непостижимым образом оказался уже на пороге в сером прорезиненном дождевике с капюшоном, и, кидая Любе в руки еще два таких же дождевика, отрывисто скомандовал,
  - Водяной ли, кто, шуткует? Светопреставление! Беги к лодке и гостя с собой бери.
  Любава, приняв плащи одной рукой, и дотронувшись ладонью другой до стола, серьезно произнесла,
  - Святая Мария, дай уехать и приехать, дома снова ночевать.
  Повернулась к оторопевшему Стерлигову,
  - Спешить надо, туманов в это время не бывает, случилось что-то. Потом поговорите.
  Пал Палыч с нескрываемым сожалением отставил недоеденную шаньгу и поднялся со стула. Любава, истолковав его действия по - своему, посоветовала,
  - Доедайте уж на ходу, вернемся, новых напеку. Эти зачерствеют.
  И продолжила в ответ на явное недоумение на лице Стерлигова,
  - Сиверик, если прилетит, дует не меньше трех дней кряду. Вчера были третьи сутки, а он все дует, да еще туманом прикрылся. Сейчас будет свирепеть шесть, девять или двенадцать суток. Видно, сильно с женой поссорился, что обратно домой не спешит.
  На ходу заглатывая последний кусок шаньги, профессор облачился в дождевик и уже стоял на крыльце, подгоняемый не столько любопытством, сколько серьезностью хозяев и желанием все-таки поговорить с Сысоем, узнать... А что он хотел узнать, Стерлигов и сам не мог сказать себе, сбитый с толку быстро развивающимися событиями с его непосредственным участием.
  Сысой молча ждал у лодки. Лодка оказалась вместительной, с мотором на корме, но хозяин, также молча кивнув жене и гостю, сел за весла. Туман, из-за которого странным образом забеспокоились хозяева, не показался Стерлигову каким-то необычным, что стоило бы вот так мчаться, сломя голову. Но кто их знает, местных, им виднее. Не объясняя ничего, и Сысой, и Любава молча ждали, пока их гость неуклюже перешагнет через высокий борт лодки и разместится на скамье рядом с хозяйкой.
  - Капюшон застегни, - резко и отрывисто скомандовал хозяин профессору и взялся за вёсла,
  - Хотел на остров? Вот и подгребем сейчас. С вечера какая-то хмарь оттуда ползла, ты непонятно зачем туда хочешь, туманом накрыло - не к добру это!
  Стерлигов промолчал, понимая, что нет смысла что-то говорить. К тому же он не видел никакого тумана. Разве что день стал немного пасмурнее по сравнению с солнечным утром. Язык не поворачивался назвать пасмурность, обычную для ранней весны, зловещим и недобрым признаком. Отдавая должное проницательности Сысоя, Пал Палыч тем не менее, просто поплыл по течению происходящего, отчетливо соображая, что всю цепочку событий он сейчас не может связать во что-то единое логическое целое.
  - Сиверик, это ветер с севера? - шёпотом спросил у Любавы, чувствуя, что нарушать тишину не стоило бы, и в то же время пытаясь отогнать от себя гнетущий страх при виде тяжелой свинцовой воды. Несмотря на то, что Стерлигов хорошо плавал, невозможность видеть глубину водоема внушала ему первобытный ужас, перед которым непроизвольно тряслись поджилки: он надеялся, что его мелкую дрожь от страха Любава примет за дрожь от холода.
  - Тссс, - прижала она пальцы ко рту, показывая молчание, и утвердительно кивнула головой. Зато отозвался Сысой, не поворачиваясь к ним. Он буркнул,
  - Три дня уж дует, не следовало бы выходить, да я утром на Светлом людей видел.
  - Каких?
  - Может, видел, может, померещилось, на лягушек больших похожи, лодка не нашенская. Уже должны были приплыть, мимо не прошли бы. А тут ты навстречу.
  - Я ..., - начал было отвечать Стерлигов, но стена волны накрыла его с головой, опрокинув на днище.
  - Любава, - прохрипел Сысой, не обращая внимания на профессора. Но она уже взяла вторую пару весел и мощными рывками, неожиданными для ее хрупкого телосложения, помогала мужу выравнивать мужу накренившуюся посудину.
  Ногой Сысой подпнул профессору пустое ведро, тот с трудом оторвался от днища и, стоя на коленях, начал вычерпывать ледяную воду, совершенно не справляясь со все нарастающей водной лавиной, заливающей неустойчивую лодку с каждым новым порывом холодного колючего ветра.
  
  В какой-то момент Пал Палыч потерял и ориентацию в пространстве, и способность видеть, только черпал и выливал, черпал и выливал. Глухой всплеск вёсел и натужное дыхание Сысоя с Любавой доносились до него так, как будто он сидел, укутанный с ног до головы ватным одеялом и засыпал, не переставая при этом монотонно наполнять смятое ведро водой и выливать её за борт. Стало нестерпимо жарко в прорезиненном плаще, но вода не убывала, и Стерлигов продолжал свой каторжный труд, понимая, что ему досталась еще не самая тяжелая работа - хозяевам лодки намного сложнее. В голове засвербила какая-то неотвязная мысль, которая не давала ему покоя, мелькнула и пропала. Пот заливал спину и лицо, на ладонях вспухли кровавые мозоли, и профессор на секунду отвел свой взгляд от днища и ужаснулся.
  Лодка мерно покачивалась в густом тумане при полном штиле и не думала тонуть. Ни Сысоя, ни Любавы нигде не было, только две пары весел сиротливо лежали рядом со скамейкой. С трудом подхватив одну пару натруженными ладонями, Стерлигов выплыл на лодке из тумана. Он теперь плыл по Нилу! И сам бы себе не поверил, если бы не видел в разных книжках по истории Древнего Египта, как выглядела одежда египтян. Их язык он на слух не знал, но научился читать иероглифы. Куда его занесло? По всем признакам - 14-ый век до Рождества Христова. Властвует фараон Эхнатон, память о котором потомки его и вся жреческая каста пытались уничтожить. На берегу без всякого удивления его встретил человек в одеждах, расшитых золотом. Разговор их происходил без слов, однако каждый понимал другого.
  - Кто ты? - мысленно спросил Стерлигов.
  - Я Ждущий! И я знал, что однажды замкнется круг времен и будущее станет прошлым! Ты избран разомкнуть связь времен! Мы ждали тебя!
  - Но что я могу?
  - Ты избран! - прозвучало эхо, а само видение то ли жреца, то ли фараона исчезло.
  - Как я могу спасти людей?
  - Иди к пирамидам! Там поймешь свое предназначение!
  Профессор снял плащ и перевернул его, чтобы вылить воду из карманов. Оттуда выпали мокрые непарные носки.
  
  Глава 5. Маяки
  Полотняная белая одежда простого покроя, выбритые брови и ресницы, передник, расшитый золотом и горделивая осанка говорили о том, что встречающий из жреческого сословия.
  Высокий смуглый человек спокойно и без тени удивления ожидал, пока Стерлигов снимет и стряхнет плащ. Ждущий ждал, ведь профессор был назначен извечной силой происходящего: он здесь и сейчас.
  Когда Пал Палыч, рассовал по карманам носки (разноцветный и белый с серой полосочкой), встречающий призывно поднял вверх правую руку открытой ладонью к гостю, требуя внимания,
  - Приветствую тебя! - торжественно зазвучало в голове профессора. - Слушай и внимай!
  Пал Палыч впал в состояние гипнотического транса. Его объяли фантастические картины.
  
  Исчезнувшая древняя раса атлантов знала и прошлое, и будущее, но не смогла устоять перед дикой силой природы. На великую цивилизацию обрушились все мыслимые и немыслимые катастрофы: пучины волн пожирали города, разрушенные землетрясением, молнии добивали спасшихся на морских судах, сжигая дотла людей вместе с кораблями, и только кучка пепла на поверхности воды, медленно оседающая на морское дно, напоминала о том, что мгновение назад тут были живые люди. Те, кто уцелел на клочках земли среди бушующего цунами и разверзшихся в бездну провалов, недолго радовались своей участи - ледяной дождь и неистовый ветер вымораживали их насквозь - люди умирали от холода и ветра.
  Из сотен тысяч спаслись немногие, и земля погрузилась в мрак неведения и невежества.
  Спасшиеся, обладавшие утерянными знаниями, рассредоточились по всей планете, пытаясь возродить некогда могущественную цивилизацию. Но на земле выжили совсем не те, кто мог строить корабли и воздухолёты, кто мог растить зерно и плавить металл. Примитивное выживание - охота при помощи подручных средств, пещеры для жилищ, шкуры вместо одежды было под силу лишь людям, недалеко ушедшим от животных по образу жизни.
  - История древнего мира, - подумал Стерлигов, и тут же получил ответный мысленный импульс,
  - Хорошо, пропустим этот период! Смотри, смотри, зачем ты появился!
  
  Пирамиды, пирамиды, пирамиды вереницей замелькали перед глазами профессора. Большие и маленькие, величественные и недоступные, в виде священных курганов и ледяных гор. На Земле началось строительство пирамид. Часть из них восстанавливалась на тех развалинах, что существовали со времен атлантов, часть строилась заново. Зачем, кому были нужны эти непонятные иррациональные сооружения, опоясывающие планету преимущественно вдоль тридцать восьмой параллели?
  - Смотри внимательно, - подтолкнул профессора голос Жреца.
  Вершины пирамид светились еле видимым излучением, которое начиналось белым лучом, устремляющимся вверх с макушки, затем становилось конусообразным, переливающимся всеми цветами радуги и постепенно исчезающим высоко в небе, в стратосферной недоступности. Над мегалитами вдруг началась игра видимого света: разнообразные картины и фигуры медленно вращались в световом потоке.
  И соответственно вращению с той же периодичностью начинали пульсировать разноцветные потоки других пирамид, посылая неведомый сигнал, неведомо кому.
  - Что это? - поразился Стерлигов
  - Энергетические маяки.
  - Для чего они нужны?
  - Наши боги - создатели оставили нам напоминание о себе. Излучение пирамид видят жрецы и смотрители, призванные объединить мысли всех жителей планеты. Мышление людей должно быть очищено от самости, звериного эгоизма, нетерпимости, ненависти, полового безумия. Этим мы сейчас занимаемся. Но надо срочно закрыть радужный поток, ведь он дает знак врагам, что Земля вновь ослабела.
  - Опять серые?
  - Да, это враги. Но рука человека, пришедшего из будущего, может их остановить. Древние манускрипты предсказывали появление воплощенной будущности. Я, Ждущий, должен его встретить и помочь.
  - Почему именно я?
  - Ритуалы должны выполняться так, как сказано в манускрипте, - Пал Палыч мог поклясться, что жрец широко улыбнулся, но на лице Ждущего оставалась все та же бесстрастная маска человека, облеченного огромным знанием и властью.
  - Следуй за мной! - Жрец повернулся спиной и зашагал по песчаной дороге. Его ноги в легких кожаных сандалиях передвигались мягко, почти не оставляя следов. Профессор пыхтел, крепился, чтобы не отстать от Ждущего.
  - Мы пришли к пирамидам. - обернулся Жрец, - Нам туда.
  Окончательно выбившись из сил, профессор подошел к пирамиде. Он был отчетливо уверен, что минуту назад рядом ничего не было, не могло это гигантское сооружение появиться так внезапно.
  - Вот то, что ты должен сделать.
  Жрец был бледен и с трудом дышал. Теперь Стерлигов удостоверился окончательно, что спутник перенес его к пирамиде каким-то необычным способом. Перед ним стоял древний старик, не проронивший ни слова, даже, если и прочел мысли спутника. Величественным жестом руки Ждущий указал на камень в основании глыбы.
  - Прикоснись здесь. Откроется надпись, которую прочтешь. Излучение пирамид затухнет.
  Профессор приблизился к камню.
  - Стой! - повелительно произнес Жрец и добавил, - передай Тхурайе, что я её не забыл и люблю.
  Легкая тень неизбывной грусти мелькнула в его глазах и тут же затерялась в вековой мудрости взгляда. Так летнее облачко, занесенное шаловливым июньским ветром, на минуту появляется на небосклоне и стыдливо тает, не успев напугать предвестием несбыточного дождя.
  - А теперь иди!
  Вслед за прикосновением к камню, прохладному, но живому на ощупь, словно бы погладил кота, нагревшегося на солнце и уползшего в тень, Стерлигов увидел проступающую надпись, которая медленно строчка за строчкой проступала на камне:
  Не настичь тебя: о, Настоящее!
  Истлеваешь, едва наступив.
  И Прошедшее, жизнь содержащее,
  Смерть предвидит, пока еще жив.
  - Как прочесть? Вслух или..., - обернулся он и ничего не увидел за спиной. В следующий момент профессор потерял сознание и снова очутился в лодке.
  Кто-то очень больно бил его по щекам. Стерлигов неуклюже пытался отвернуться, но всякий раз, когда он отворачивал голову, беспощадный истязатель моментально ударял еще сильнее по другой щеке.
  - Хватит! - всерьез возмутился он, но вместо членораздельных звуков с трудом выдавил из себя неразборчивое бульканье, хрипенье и сопенье.
  - Опять в лодке? - но попытка пошевелиться вызвала новый приступ судорожного кашля, исторгнутого из собственных легких, и профессор огляделся, насколько смог.
  Две пары глаз: суровые - Сысоя и добрые Любавины смотрели на него сверху. Сам Пал Палыч лежал скрюченный на днище лодки, неудобно поджав ноги, застрявшие под низким сиденьем. Пирамиды, жаркий Египет, Жрец оказались обычным обморочным видением, и Стерлигов огорчился этому факту, ведь он всерьез поверил, что остановил излучение энергетических маяков и отвел беду от Земли.
  - Что со мной?
  - Лодка перевернулась, - виновато сказала Любава. - Вы уж извините нас, мы-то люди привычные, озерные, а вы чуть не утонули.
  - Нет уж, пусть отвечает!- сурово вмешался Сысой. - Кто, откуда, зачем приехал? То дорогу на Светлый остров спрашивает, то тонет, то сухой из воды является.
  - Не пугай человека! - пыталась смягчить суровый тон мужа Любава, видя, как их гость стал судорожно ощупывать свой абсолютно сухой плащ.
  - Я тонул?
  - Не видели мы! Перевернулись, как лодку волной - громадиной накрыло, но сразу и выплыли. Смотрим, тебя нет, только нырять собрался, а ты из воздуха нарисовался, сухой, словно и не тонул. Чертовщина! - сердито и глядя в сторону, буркнул Сысой.
  Стерлигов вздохнул с облегчением, Значит, не падал в обморок, не тонул, а действительно побывал в Египте. Другое дело, каким образом он мгновенно там очутился, и что сейчас сказать разбушевавшемуся Сысою, вон как недоверчиво на него поглядывает. Несмотря на холодную погоду, профессора прошиб пот, словно бы он вновь очутился посреди жаркой пустыни. Стерлигов машинально стал искать в карманах носовой платок. Скомканный носок, вытащенный из недр глубокого кармана, привел Сысоя в состояние тихого, еле сдерживаемого бешенства,
  - Вот! Еще это незнамо откуда взялось!
  - С острова ты их привез, сказал, туристы забыли - мягко и успокаивающе сказала Любава. И продолжила, обращаясь к нему же,
  - Буря кончилась, доплывем до Светлого?
  Сысой молча взялся за вёсла. Любава подала руку Стерлигову, тот с трудом вытащил затекшие ноги из-под сиденья и сел лицом в сторону поселка, спиной к супругам. Мерные шлепки вёсел по спокойной воде, плавное укачивающее движение лодки, хмурый пасмурный день подействовали лучше всякого снотворного, и профессор задремал, утомленный чередой событий, непредсказуемых и необъяснимых с точки зрения элементарной логики. Сысой иногда задевал его локтем при размашистом гребке, и тогда профессор вздрагивал, оглядывался и снова погружался в вязкую полудрему.
  - Погляди, Любань, тучи нет сзади? Что-то темнать стало быстро, - услышал он в полудреме голос Сысоя и проснулся окончательно.
  Туча была, она висела прямо над лодкой и странным образом перемещалась: замирала на минуту, другую в одном месте, потом бесследно исчезала и появлялась уже метрах в десяти ниже и дальше от прежнего положения в пространстве, все ближе и ближе к лодке.
  - Сысо-о-о-й! - истошный крик Любы врезался в уши звуком пожарной сирены, и профессор увидел двойников, себя и своих путников в полупрозрачном сером коконе, который опустился на воду прямо пред ними.
  
  Глава 6. Раздвоение
  Кокон светился и пульсировал так часто, что с первого взгляда сложно было рассмотреть, что же находится внутри этой полупрозрачной, переливающейся серым капсуле. Сердце Стерлигова сжалось щемящей ноткой: он припомнил подвал с подобными образованиями, внутри которых лежали замороженные и лишенные воли люди, чьим сознанием овладели двойники из чужого мира.
  Нечистая сила! - взмахнул Сысой веслом.
  Нечистая сила повела себя весьма странно. Капсула стала сильнее мерцать и бледнеть. Изнутри прорывались сдавленные звуки мычащих коров и блеящих овец, а кругом словно выли свирепые голодные волки.
  - Измученный хождением во времени туда-сюда, Стерлигов уставше сказал, - там люди, - и еле успел перехватить руку Сысоя, размахнувшегося снова.
  - Погоди, там и вправду что-то просвечивает, - подала голос Любава.
  - Мать честная! Да что это? - присвистнул и тут же приглушил свист, оглянувшись за борт лодки, Сысой.
  Пал Палыч боялся поверить своим глазам. Сквозь кокон просвечивала надувная лодка, а в ней сидели живые и невредимые его внук Олег с друзьями. Лодка медленно кружилась: вдруг почему-то водную гладь изломала воронка, как при резком спуске воды в ванной, а ребята отчаянно кричали, не в силах помочь сами себе.
  - Олег! - рванулся он из лодки, но тотчас больно шмякнулся со всего размаху на лодочную скамейку, так сильно толкнул его хозяин. И, если б не Любава, подставившая ему спасительную руку, лежать бы профессору сейчас на спине с задранными вверх ногами. Пытаясь унять учащенное сердцебиение, он начал часто-часто дышать, судорожно хватая воздух и, не успевая вздохнуть полной грудью, чтобы остановить бешеный ритм почти выскакивающего из груди сердца.
  - Тише, тише, надорвешься. Знакомые, что ли? Сысой спасет, не бросит, - приговаривала Люба и медленно, словно маленького, стала поглаживать незадачливого гостя вдоль позвоночника, мягко ощупывая и массируя каждый позвонок. Стерлигов неожиданно стал безразлично-спокоен: воздух ли был тому причиной или поглаживание нежной руки, он не вдавался в подробности и опять вгляделся в кокон.
  Сысой колдовал. Только так можно было объяснить непонятные круговые пассы руками и мерное тихое бормотание. Странно, что Стерлигов не мог разобрать ни одного слова, хотя сидел от колдующего на расстоянии локтя. Зато он четко расслышал понятные слоги в услышанном им ранее мычании и блеянии и, невольно повторил вслух с той же интонацией, немедленно получив сильный тычок в спину от кулака Любавы.
  Размеры тел людей в коконе уменьшились вдвое. Стерлигов вздрогнул от такого превращения. Лодка с ребятами неудержимо смещалась на задний план, где выделялись очертания какого-то острова.
  - Ветер да Водяного надо просить! К Черному острову пришельцев сносит, - крикнул Сысой, и тотчас Любава споро зашарила в карманах, нашла монетную мелочь, быстро выбросила в озеро, что-то пошептав, затем обратилась к ошеломленному Стерлигову,
  - Ну-ка, отвернись быстро, - и зашуршала юбкой.
  - Уймись, Сиверко дует, не Шелоник, неча зад заголять, - сказал Сысой и пояснил профессору, - Каждый ветер по-своему пугают. И Водяного задобрили, не ко времени мы выехали, вот он и свирепствует.
  - Почему Сиверко лодку на север гонит, а не к югу? - невозмутимо спросила Любава. На фоне лодки с жестикулирующими пришельцами все ярче вырисовывался темный лесистый берег.
  Сысой мрачно буркнул,
  - Помочь надо, - и, выпрямившись во весь рост, завел протяжную мелодию на непонятном языке. Стерлигов мог поклясться, что слышал в этой мелодии отголоски староверских песнопений, мелодий из индийских фильмов, утренних призывов муэдзина с высокого минарета в далекой азиатской стране. Колдовское пение сопровождалось ритмичными взмахами рук, как будто рыбак, находясь посреди озера, управлял невидимым оркестром.
  Водоворот внутри капсулы начал стихать, лодку перестало крутить, мерцающий серый туман побледнел, и осталось совсем немного до встречи с близкими. Пал Палыч почти физически ощутил, насколько пустой и обездоленной была его жизнь в их отсутствие. Если бы он знал, что родные люди не исчезли безвозвратно, а живы, пусть хоть и на краю Вселенной, то душа не разрывалась бы столько лет от тоски и пустоты внутри, и сейчас неизмеримое счастье вливалось в его одинокое сердце по капельке, по мере приближения лодки под мерное пенье Сысоя.
  - Олег, Дина, Саша, Сережа! - профессор с любовью вглядывался в родные лица, желая как можно скорее их обнять и расцеловать.
  - Помога-а-ай-те! Где настоящие? - натужно прохрипел укротитель стихий, резко оборвав пение и показывая наверх, под самый купол капсулы. Оттуда, презирая все законы гравитации, плавно спускались двойники путешественников.
  - Ребята! Милые мои, - профессор рванулся к капсуле, отталкивая Сысоя, и в следующий момент очутился на земле рядом с непонятным овальным аппаратом, замаскированным мхом. Возле него стояли ребята, чуть поодаль, озираясь, Сысой с Любавой
  - Дедушка! - Олег бережно, словно к хрустальному сосуду, прикоснулся к плечу Стерлигова, будто боялся поверить в его существование.
  - Вот влипли! Неужели опять Брешь появилась? - вслух рассуждал Саша.
  По выражению лица Сысоя было заметно, что он хочет вступить в разговор. Ребята испытующе смотрели на Сысоя. Он только коротко сказал:
  - Не знаю, не знаю, как эта научная штучка работает. Одно мне известно: взлетит эта железяка, и вся надежда, ребятушки, на вас. Сядьте крУгом и представьте себя там, куда только собираетесь отправиться.
  - Зачем? - спросила Дина.
  Сысой рассмеялся:
  - А как сшивать будете? Надо собрать силу добрых помыслов воедино.
  - Чепуха! - возразил молчащий до этого Сережа
  - В капсуле есть две ручищи, видите? - не обращая внимания на его невежливую реплику, продолжал Сысой
  - Слепой и тот найдет! - снова скептически ответил Сергей.
  Сысой полушутя продолжал, с трудом подыскивая слова для технических новинок,
  - Они и зашьют нитками!
  - Какими? - Олег обратился вполне серьезно, и Сысой ответил, обращаясь лично к нему,
  - Мы с вами часть самих себя отдадим. Зарядим этот... как его... Словом, из нашей с вами силы нити возникнут!
  - Я все поняла, дедушка! Эта сила - наша энергия, собранная вместе! Правда, Саша?- Дине не нужно было утверждения, она хотела донести мысль Сысоя до всех.
  - Верно говоришь, дочка! - рыбак одобрительно кивнул. - Сила ваша и закроет дыру для нечисти.
  - Взлетаем! - Олег направился к звездолету.
  - Взлетайте, я покажу вам, где надо заштопать, - речь Сысоя стала понятной и конкретной, он улыбнулся.
  - На чем взлетать? Бред какой-то! - удивился Стерлигов.
  - На "Тарелке" нашей. На чем мы прилетели, на том и взлетим, - обратился к нему Олеге и скомандовал Саше. - Взлетаем, и сразу же переводи режим полета в орбитальный.
  Все вопросительно обернулись к хозяевам острова. Любава подняла правую руку ладонью к ним, словно благословляя, а Сысой был немногословен,
  - Выйдем на связь, ждите.
  Капсула взмыла в небо.
  
  Под низким небом простиралось бескрайнее Водлозеро, на островках которого притулились одинокие часовни. Все три природных богатства Водлозерской земли: вода, леса и обширные болота как в художественной галерее проплывали на экране рубки звездного корабля, планирующего на невысокой орбите надземного курса.
  Исчезало каменисто-песчаное побережье Водлозера, изрезанное заливами и бухтами, покрытое смешанным лесом, и выглядевшее необычайно живописно. Особую прелесть озеру придавали многочисленные острова. Их было много: большие и маленькие, высокие и низкие, песчаные и валунные, сплошь покрытые лесом и пустынные, круглые и вытянутые.
  Стерлигов огляделся. В полукруглой каюте перед широким экраном сидели в удобных креслах он и неразлучные друзья - Саша и Дина. Сергей с Олегом расположились перед ними. В иллюминатор виднелись остров, Сысой с Любавой, стоящие на берегу, и на горизонте - лодка с двойниками.
  - Это не иллюминатор, а экран обзора, который передает сигналы с наружных датчиков слежения, - шепотом сказала Дина на ухо, - извините, подслушала ваши мысли.
  Пал Палыч повернулся назад. По мере его движения кресло под ним меняло свою форму и высоту, подстраиваясь под его тело, а на боковых панелях летательного аппарата синхронно с направлением взгляда открывались новые обзорные панели.
  Никаких кнопок или пультов управления в привычном смысле слова Стерлигов не увидел. Только перед Олегом и Сергеем размещался дополнительный небольшой монитор, на котором высвечивались разноцветные диаграммы и графики. Вглядевшись пристальней, Стерлигов понял, что это данные о состоянии окружающего пространства и самого летательного аппарата. Как управляется аппарат, профессор не стал у Дины спрашивать, заметил только, что на головах Олега и Сергея в отличие от других членов экипажа, были шлемы, вероятно, в них и были встроены датчики управления входящими и исходящими сигналами.
  Между тем внешняя картина менялась непрерывно: Светлый остров удалился, и на спокойной водной глади нарисовался следующий остров с мрачными, густо растущими столетними елями и фосфоресцирующим светящимся лучом, обшаривающим окружающее пространство откуда-то из центральной части.
  - Стоп! Зависаем! - скомандовал Олег.
  - Готово! - через минуту отозвался Сергей.
  - Защита!
  - Есть.
  - Так быстро? - Стерлигов мог поклясться, что никто из сидящих в командирских креслах и не пошевельнулся, чтобы изменить движение космического корабля.
  - Мысленные сигналы самые быстрые по скорости и улавливаются, как разность электропотенциалов сверхчувствительными датчиками, расположенными в шлеме, и тут же обрабатываются бортовым компьютером, который и подает команды человека на исполнительные механизмы, - пояснил тихонько Саша.
  Внимание! - на экране появился Сысой. Он уже сидел в своем доме спиной к столу, лицом прямо к ним, где по направлению его взгляда, как помнил Стерлигов, находился телевизор.
  - Старик не так прост, как кажется, - ахнул про себя профессор. - Пробиться сквозь защиту...
  - Внимание всем! - Это Сысой повторил специально для Стерлигова, улыбнувшись ему в экран и тут же посерьезнел. - Ребятушки, торопитесь! Оборотни скоро будут на Черном острове.
  - Пеленгуй луч!
  - Готов.
  Отрывистая перекличка Олега с Сергеем была сигналом и к остальным членам экипажа - Дина быстро трансформировала свое кресло в систему, похожую на сложенный парашют, Саша повернулся к Стерлигову и проделал то же самое сначала с его сиденьем, потом со своим, пояснив,
  - Готовимся к аварийной высадке.
  - Нас обнаружили, включаю защиту, - бесстрастный голос Олега звучал чуть напряженнее обычного. В следующее мгновение Стерлигов провалился в непонятное пространство, где не было ни законов тяготения, ни протяженности, ни тверди, ни небес.
  ***
  Помню лес. Каждая его ветка в нем была отвратительно жива. Вдалеке слышалось эхо моего голоса, хотя я и рта не открывал. Оно звало меня, манило. Я шел на него со страхом и странным желанием не повстречать звавшего. Ветви хватали меня за плечи, пронзали до костей. Коряги путались в ногах и шипели. Наконец, я продрался на светлую опушку. Все в ней было приятно глазу: щебетали невидимые птички; ласкался невидный ветерок. Приятность была в том, что я не видел на этой опушке ничего! Солнечный зайчик, величиной со стадо слоников, играл на траве, которой тоже не было видать, однако я ощущал ее запах. Мне сделалось отвратительно хорошо и это вдруг насторожило: такой приветливый пейзаж среди враждебного леса. Ох, чую, не к добру! Я велел себе идти дальше, а ноги плясали на месте. "Проснись! - говорил я себе. - Тут западня! Проснись и начни другой сон!" Но нет! Слишком приятно действовала на меня эта местность... Совсем близко зашевелились кусты, которых я не видел, но знал, что они должны быть здесь. Медленно вышел из них вепрь. Его глаза кровавого цвета следили за каждым моим шорохом. Осторожность гнала меня прочь, но сам я оставался невозмутим и чего-то ждал... "Сейчас мне воочию представится откровение!" Животное не спешило нападать, исподволь приближаясь ко мне и потупив рыло. Очень приблизившись, вепрь ухмыльнулся и защекотал мои нервы своими маленькими глазищами. Что-то треснуло, хрустнуло, и было преображение: вепрь принял мой вид, сохранив свою дикую сущность, которая только угадывалась и не замечалась взглядом. Он распростер передо мной свои ручонки-копытца и булькающе хрюкнул: "Обними меня! Сольемся! Не бойся, не отвергай меня! Ты же видишь, как мы похожи! Смелей!" Я вскинулся бежать и... проснулся.
  ***
  - Я виновата, я! - Дина чуть ли не рыдала, ощупывая пустое кресло Стерлигова. - Я должна была накрыть его своим радужным полем!
  - Никто не виноват. Двойники нашли самого незащищенного и выдернули его к себе. Пока дедушка на Земле, есть шанс вернуть его прежнее сознание. - Одно хорошо, теперь мы точно знаем, что они уже на острове. - Олег был бледен и беспрерывно утирал пот с лица, но голосом владел и не выдавал тревоги ни интонацией, ни тембром.
  
  Глава 7. Двойники на Черном острове
  ...Стерлигов вскинулся бежать и... проснулся. Сильно болела голова в лобной части, будто с размаху ударился обо что-то твердое, но профессор стоял, прижавшись спиной к толстому стволу хвойного дерева и увязнув ногами в ковре из прошлогодней подсохшей хвои.
  - Где зверь? - обратился к ребятам, стоявшим напротив. Летательный аппарат исчез, замшелые ели, окружающие небольшую полянку, закрывали доступ слабому солнечному свету.
  - Зверь? - те удивленно переглянулись.
  - А вот и следы! - заметил профессор, радуясь, что еще не утратил способности помнить, замечать и анализировать странные события. Вдавленные в мягкую почву, следы напоминали раздвоенные козлиные копытца и заканчивались у того самого дерева, которое затормозило Стерлигова. Наблюдалась некоторая странность в их расположении: ближе к дереву два отпечатка исчезали, а оставшиеся вмятины были с сильно вдавленной пяткой, словно зверь привстал на задние лапы.
  - Какие следы? - жестко спросил Олег, не сводя сверлящего взгляда с профессора и не добавив привычного уже обращения "дедушка". Догадка, мелькнувшая озарением в мыслях Пал Палыча, заставила его неожиданно для остальных повернуться к дереву и тут же сползти вниз, имитируя потерю сознания. Догадка оказалась верной, передние конечности вепря из кошмарного сна отпечатались на стволе на уровне плеч. Лежа с закрытыми глазами и сжимая голову, как при приступе головной боли, Стерлигов с ужасом обнаружил, что его руки... нет, лапы, покрыты густой шерстью, а щеки и лоб покрывает щетина недельной давности.
  - Вам плохо? - голос Дины вывел его из печальных размышлений.
  - Слабость..., - профессор боязливо открыл глаза и взглянул на руки: все как обычно - и пальцы на месте, и шерсти нет. Вдруг издалека донеслись громкие звуки, которые он не спутал бы ни с какими другими: "Ган-гон... ган-гон". Насколько Стерлигов помнил из далекой походной юности - так облетали с раннего утра свои владения лебеди. Бледно - розовый туман полз обычно тогда над озером. Полусонные туристы выскакивали на звук из своих палаток и, запрокинув голову и поеживаясь от утренней сырости, скользили взглядами по макушкам деревьев, пока не слышался совсем рядом трубный глас, издаваемый сказочными белыми птицами, вылетающих из-за кромки леса. И все стояли недвижно и заворожено до тех пор, пока белоснежная чудная стая не уплывала вдаль.
  Стерлигов стал озираться, отыскивая источник знакомого звука, но, кроме клочка серого неба в промежутках между вершинами елей, ничего не увидел.
  - Голова затекла сильно, - пояснил он недоумевающим ребятам.
  - Уходим отсюда, - отрывисто скомандовал Олег. Молчаливая компания из четырех парней и девушки рассредоточилась так, что Пал Палыч оказался между Сашей и Сережей. Олег шел впереди, Дина замыкала вереницу.
  Не было веселого оживления и сосредоточенности в выражениях лиц невольных попутчиков, и Стерлигов мог поклясться чем угодно, что ребята только внешне походили на его добрых знакомых - такой унылой угрюмостью веяло от них, всегда жизнерадостных и доброжелательных.
  - Клоны! - вторая догадка за это утро озарила его.
  - Что? - тут же обернулся Саша.
  - Да так..., - профессор постарался заглушить в голове посторонние мысли. И начал с бурных восторгов,
  - Красивый пейзаж, ели пышные, - Саша опять подозрительно затормозил.
  - Куда мы идем? Если это остров, лучше к берегу, а то заблудимся, - Стерлигов невозмутимо продолжал говорить незначащие фразы и мысленно выстраивал для себя за словесной шелухой приемлемую гипотезу случившегося.
  - Узнаешь скоро, - Олег отозвался, не оборачиваясь и не сбавляя темпа.
  - Ган-гон... ган-гон, - вновь зазвучала звуковая галлюцинация, но профессора даже не приподнял головы, зная, что стая существует лишь в его воображении. Зато Дина, крикнув, - Смотрите, - привлекла внимание остальных. Она показывала куда-то между деревьями.
  - Захватили мое сознание. Под рукой только вепрь был, впихнули в его тело, кое-как сляпали мой внешний вид, - наспех оформилась у Стерлигова подходящая мысль в момент всеобщего замешательства.
  Ребята, даже, если это были клоны, действовали быстро и слаженно: рассмотрев в небе невидимую мишень, Сергей прицелился оружием, напоминающим учительскую указку, и бесшумная вспышка острым лучом пронзила черную точку далеко вверху, тут же и Олег с Сашей опоясали лучами пространство за спиной. Стена Огня окружила всех, достигая, казалось, вершины неба и преградила дорогу дискообразному летательному аппарату, начинающему снижение прямо над их головами. Диск исчез, не меняя положения относительно земли, просто растворился бесследно там, где был мгновение назад. Еще раз направленно полоснув по небу лучеметами, ребята опять молча выстроились в цепочку. Теперь впереди шла Дина, Стерлигова ненавязчиво пристроили вслед за ней затылок в затылок, а остальные шли сзади.
  - Дедушка!
  - Что? - машинально ответил Стерлигов и споткнулся об корягу под ногами, налетев на Дину.
  - Тебя захватили биороботы, слушай молча, только думай.
  - Услышат.
  - Мы заблокировали твое сознание для них.
  - Я в своем теле или... зверь?
  - В своем, чужое тело - иллюзия.
  - Идем вглубь острова.
  - Нас интересует все, что ты увидишь. Особенно оружие.
  Пал Палыч старался не выпускать из поля зрения зеленый рюкзак Дины, важно было не споткнуться, "слушая" на ходу лекцию про современные виды оружия, какие могут предположительно у биороботов, и на что ему нужно обратить особое внимание. Крики несуществующей лебединой стаи, как выяснилось, были посланы специально для него, биороботам эта информация ничего не сказала, а Пал Палыч поднял голову, что и требовалось настоящим друзьям для подключения к его сознанию. Маневр с появлением летательного аппарата прямо над ними был специально рассчитан на роботов: они незамедлительно расчехлили свое оружие и перестроились, ослабив телепатическое влияние на пленника, что и дало возможность настоящему Олегу связаться ним.
  - Улетаем. Думай о каких-нибудь философских материях, роботам это не по плечу, ослабят контроль.
  - Как мне связаться с вами?
  - Внимательно запоминай, что видишь, мы сами свяжемся.
  ***
  - Уфф! - Олег обессилено откинулся на спинку кресла. - Не завидую тебе, Дина!
  - Я тоже не умею многого. Пилотировать корабли, например. Но на первую связь должен был выйти ты.
  - Где ждем? На орбите или приземляемся? - Сергей, как всегда, был немногословен, но вступал в разговор в нужную минуту
  - На орбите, не надо будет тратить время на взлет, если что.
  - Если что, Олег? - Саша оторвался от мониторов слежения.
  - Если будет сигнал от Сысоя.
  - Мне что отслеживать? - Дина устраивалась удобнее, принимая полулежачее положение.
  - Оружие. Рисуй картинками, а Саша будет расшифровывать их назначение.
  - Да, да примерно вот так!- и Саша стал говорить, словно под диктовку:
  
  "Лазерное оружие - оружие, использующее в качестве поражающего фактора лазерное излучение квантовых генераторов. Из-за "прямолинейности" направленности действует исключительно в пределах прямой видимости. Оружие на земле может быть применено в основном для ближнего боя и самообороны. Наиболее перспективно для установки на орбитальных станциях".
  - Не хочу про оружие! - Дина зажала уши. - Я нарисую то, что увидит Пал Палыч. А вы разбирайтесь сами.
  - Хорошо, не буду! Как вам это? - и Саша вывел на большой экран изображение.
  Вода, дикий лес и болота медленно проплывали на экране. По обширным пространствам темно-зеленого цвета и небольшим светло-зеленым островкам было видно, что в этом краю господствуют темнохвойные ельники и светлые сосняки. При увеличении картинки выделялись гигантские вековые лиственницы на западной границе ареала. Бесчисленные озера в причудливой паутине рек, неоглядные острова с одинокими часовнями, мшистые болота, низкие облака - затерянный и дикий мир вдали от цивилизации.
  - Красота какая! - Дина вздохнула, - так хочется просто погулять, посидеть на поляне, послушать птиц...
  - Будет, все будет, - как можно уверенней постарался сказать Олег, но Дина уже не слышала его, уйдя сознанием в телепатический сеанс.
  
  Глава 8. Зачем нужны мыши кошке
  - Что это такое, Мурка? - Любава нарочито сурово обратилась к любимице, черной кошке, стоящей на пороге сарая и не пропускающей свою хозяйку внутрь. Она упорно выталкивала ее за пределы сарая, извиваясь ужом между ног, и ненавязчиво отталкивала дальше и дальше от дверей. Любава пыталась перешагнуть, но кошка никак не могла успокоиться и, громко мурлыкая, продолжала свой непонятный маневр.
  - Котят принесла, да вроде не должны быть?- рассуждая вслух, хозяйка все-таки вошла в сарай и направилась в сторону любимого кошачьего закутка, где стояла миска с молоком. Серые маленькие тени, увлеченно лакали молоко из неглубокого блюдца, но даже оно было для них глубоким, и зверюшки, сильно нагнувшиеся над лакомством, при всем своем желании не смогли бы быстро исчезнуть. Да они и не собирались сбегать, ведь их охранял заклятый враг мышей - кошка.
  Мурка ощетинилась, выгнула спину и, взъерошившись, грозно зашипела на хозяйку, не подпуская ее к нежданным гостям.
  - Чудеса! - взмахнула руками Любава. И этих под защиту взяла? Не трону, не трону, успокойся! - прошла дальше, где ждала вечернюю дойку корова.
  Кошка расслабленно легла, изредка посматривая на хозяйку и на своих гостей. Те, долакав молоко, пискнули в благодарность, Любаве даже померещилось, что они сказали "спасибо", и исчезли под полом, шурша соломой.
  Мурка была кошкой пришлой. Она прибилась к ним в прошлом году лютой зимой из ниоткуда. Неизвестно, как она добиралась от ближайших поселков: через лес или по льду Водлозера. Но факт оставался фактом - голодная, замерзшая и тощая кошка сидела январским вечером на пороге их дома и неистово мурлыкала, как сказал Сысой, за целый оркестр.
  Запустив ее внутрь, Любава налила молока, соорудила домик в обувной коробке за печкой. Мурка с достоинством и медленно расправилась с молоком, хотя, глядя на ее выпирающие кости, казалось, что она должна есть раза в два быстрее.
  Всю ночь новая питомица провела в коробке, изредка мяукая на шорохи, доносящиеся из погреба. Наконец-то появилась "мышеловка", обрадовалась Любава и с утра снова до краев наполнила блюдце молоком, рядом выложила разваренные куриные косточки. Но кошка не подошла к еде, а стала проситься на улицу. На улице она обошла весь двор и направилась к сараю, там выбрала себе угол и требовательно замяукала. Любава не сразу сообразила, что она хочет, и прошла дать сена корове. Мурка, еще не получившая тогда имени, замяукала громче, требуя внимания к себе.
  - Молока хочешь?- просто так спросила Любава. Мяуканье стало довольным и на полтона ниже.
  Так и началась жизнь Мурки в облюбованном ею сарае. Мышей в доме она переловила, каждое утро в течение недели на пороге лежали дохлые мыши. Но в сарае, где их было могло быть больше, кошка никого не трогала, видимо считала это своей вотчиной, а всех живущих в сарае своей семьей.
  Корова и та всегда находилась под ее неусыпным оком: летом Мурка провожала и встречала ее из стада, во время дойки всегда сидела рядом, а иногда даже забиралась довольной животине на спину и царапала коготками, вычесывая старую шерсть. Но кормить мышей молоком из своей миски - в голове у Любавы не укладывалось, как такое может быть.
  - Странная кошка у нас, - сказала она Сысою. - Теперь мышей молоком поит. Скажи кому, не поверят.
  - Мыши большие? -_неожиданно заинтересовался муж. Обычно он не влезал в женские дела и разговоры Любавы о Муркиных причудах не принимал всерьёз.
  - Нет, маленькие, дохленькие.
  - Повезло, что к ней в гости пришли.
  - Как пришли? Наверно, тут и жили.
  - Тощие? При дармовой еде?
  - Выгнать бы их, да кошка не даст, она в сарае - хозяйка.
  - И не надо. Где-то убыло, и скоро мы узнаем, почему.
  
  
  Глава 9. Иномирье
  Что такое счастье? Сколько бы о нем не размышлять, в конечном итоге всегда приходишь к выводу, что это одна из величайших химер на свете. Ведь, когда оно есть, в голову даже не приходят такие мысли. А только исчезнет, сразу замечаешь, что счастье было. И каждый раз оно разное, неуловимое, неосязаемое. Если за счастье считать совместное проживание с близкими людьми, то, теряя их, считаешь счастьем эфемерное общение с людьми, которые хотя бы понимают тебя, твои мысли и способны выслушать тебя. Сам голос незнакомого человека, чутко отзывающегося на твои сбивчивые разговоры ни о чем для него, и о чем-то важном для себя, отзывается в твоем СОзнании ритмичными аккордами СОпереживания, СОозвучия, СОосности. И кажется, ну что в этом особенного, но именно тогда гармонизируются волны энергетического потока СОобщников по разговору, многократно усиливаются любые способности друг друга, потому что энергия общения включает в себя многие виды других энергий - звуковую, мысленную, визуальную, музыкальную, которые резонансно накладываясь, зарождают новую позитивную волну Духа. Хрупким душевным касаниям не страшны расстояния, даже измеряемые в парсеках.
  Мысли о том, что внук, сын и их друзья живы и живут безбедно в лучшем для проживания месте, чем раздираемая противоречиями и катаклизмами Земля, придавали Стерлигову чувство уверенности в его одинокой жизни. И он не мог даже предсказать свое нынешнее поведение, если бы Олег не вышел с ним на телепатическую связь. Вполне возможно, что, не сразу раскусив двойников, Стерлигов принял бы их за настоящих, и, кто знает, что могло быть хуже - реальное забвение в одиночестве или неотвратимое предательство близких, как если бы он думал, ему людей. А то, что клоны прибыли сюда не прогуливаться по национальному парку, а с опасной для землян миссией, теперь ему стало очевидно.
  Если же и эта хрупкая телепатическая связь неожиданно оборвется, то за счастье можно принять любой миг своей жизни, когда ты испытал покой и умиротворение, так думал Стерлигов, монотонно следуя за псевдо Диной.
  
  Как-то ему довелось долго ждать автобус на проселочной трассе. Через дорогу, за забором, росла цветущая черемуха. Автобус не появлялся часа три, но они пролетели как одна секунда в созерцании марева белых пенистых кистей под душистый аромат цветения. После связи с Олегом Стерлигов почувствовал точно такой неожиданный прилив бодрости, как и в ту весну рядом со цветущим деревом, поэтому шел, прибавляя скорость вместе со всеми. Двойники передвигались, не отвлекаясь на разговоры и отдых, явно торопились. По ощущениям прошло уже полдня, а не было еще ни одного привала, и, помня предупреждения Олега занять голову философскими мыслями, Стерлигов размышлял о счастье, чувствуя иногда недоуменные вопросы отслеживающего его мысли Саши, который шел следом за ним и невольно выдавал себя, вмешиваясь в его рассуждения отвлеченными комментариями.
  Дойдя в своих воспоминаниях до остановки с черемухой, пленник начал прокручивать этот эпизод, вспоминая до мелочей тот майский день. Как наяву возник аромат цветущего дерева, словно марево тумана окутало его прямо здесь, но сзади буркнул Олег,
  - Не увлекайся, Саша! - и Стерлигов понял, что напал на золотую жилу маскировки: он продолжал идти по деревенской улице, стараясь высмотреть цветущее дерево, вот он вывернул за поворот, деревня закончилась, вдали показалась автобусная остановка под металлическим навесом, а напротив - черемуха с опьяняющим запахом. Пал Палыч начал вновь мысленно рисовать видение весеннего чуда, пока в сознании не прозвучало,
  - Сдвинулся совсем старик, - словно щёлкнул невидимый тумблер и исчез непонятный шум - прослушивание отключилось, цель была достигнута, теперь можно следить за непрошеными гостями.
  - Пришли, - в надвигающейся вечерней темноте раздался голос Олега.
  
  Совершенно неожиданно за густыми елями показалось одноэтажное кирпичное здание. Видеть это сооружение среди густого леса казалось диким и несуразным. Кто построил его в глухой чаще, а самое главное - для чего? Уж очень не походили спутники Стерлигова на людей, обитающих в таких помещениях. С правой стороны от старинной деревянной двери висела табличка, выполненная допотопным методом - черной тушью и плакатным пером и помещенная под стекло. Что написано на табличке, Пал Палыч не успел прочесть, потому что группа стремительно зашла в помещение, увлекая за собой и его.
  Прямо перед входом за небольшим столом с разложенными на нем брошюрами, буклетами и восковыми церковными свечками сидела женщина, которая нехотя кивнула идущей впереди Дине и наклоном головы вправо указала им путь до ближайшей двери в стене. Дина открыла ее и исчезла в темном проеме, ребята быстро, друг за другом скрылись за ней, бросив Стерлигова на произвол судьбы. Оторопев от неожиданного безразличия к его персоне после неусыпного внимания, Пал Палыч хотел было выйти и вернуться на ту поляну, откуда они начали путь, но мгновенно сообразил, что эта мысль - наихудшее, что можно придумать. Необходимо следить за пришельцами - двойниками, ведь именно они несут зло и смуту в привычный ход жизни людей. Последующая, более здравая мысль, что просто так его никто отсюда не выпустит, заставила его направиться к входной двери, но ноги не шли, как притянутые мощным магнитом к железному полу, хотя под ними был обычный потертый линолеум.
  Стерлигов обернулся, надеясь увидеть кого-нибудь еще, кроме женщины: голые стены, да маленькая черная тень, проскользнувшая под столом,
  - Кошка? - спросил, нависнув всем телом над столом и, пытаясь отодрать подошвы от невидимого магнита,
  - Где? - та меланхолично окинула его пустым взглядом и медленно, вместе со стулом, стала поворачиваться туда, где кроме визуального фантома еще и послышался шорох.
  Пал Палыч шагнул в сторону потайного входа, ноги отлипли!
  По наитию прихватив со стола свечку, он в два прыжка приблизился к двери в стене. Полумрак глинистого, в рост человека, коридора тускло освещался свечкой, стоящей на невысокой треноге у входа. Стерлигов запалил от пламени свою и начал спуск по скользким глиняным же отполированным ступеням. Коридор извивался непрерывно, так что каждый последующий шаг вел за поворот, и пламя свечи освещало лишь небольшой объем перед глазами профессора. Минут через пять коридор расширился и разделился на два ответвления. Справа висела табличка - "Вход для верующих", далее в полумраке просматривался алтарь и коленопреклоненные люди. Под табличкой стоял монах, лицо его скрывал капюшон.
  - Вам туда! - монах махнул рукой налево, не открывая лица.
  - Верующие в кого? - вопрос Пала Палыча не был услышан. Судя по одеянию монаха, он был приверженцем христианской веры, но какое отношение имели скрывшиеся двойники к подземной церкви и ее невесть откуда взявшимся посетителям, Стерлигов не понимал. Внушительная фигура ревнителя веры загораживала проход вправо, и профессор волей - неволей повернул в левый коридор.
  Тяжесть, навалившаяся на него, была сравнима с многотонным грузовиком, опрокинутым на плечи. Стерлигов ощутил себя раздавленной мелкой букашкой, хотя по тени, пляшущей в свете пламени на стене, видел, что не изменился в размере. Сознание жуткими волнами беспричинного страха однозначно запрещало ему поворачивать налево: куда угодно, только не туда.
  - Пойду назад, выйду, - решил он, обращаясь к монаху.
  - Выйти можно только через левый коридор.
  - У меня клаустрофобия, не выдержу.
  - Здесь неглубоко, стены крепкие, не обвалятся.
  - Выйти хочу.
  - Назад хода нет.
  - Как нет? Я же зашел.
  - Идите, идите, свечку впереди себя держите.
  Нависшая над ним массивная фигура монаха источала доброжелательность и сердечное участие. Мягкий южнорусский говор расслаблял и успокаивал, поэтому Стерлигов перестал пререкаться и послушно двинулся налево, выставив вперед руку со свечой. Один в безлюдном коридоре, не имея представления о времени и месте своего пребывания, он шел, сдерживая волну поступающего к горлу удушья и нестерпимого желания повернуть назад, обогнуть монаха и бегом, бегом по лестнице к заветной двери из плена тесноты и подземелья.
  Метров через пять увидел подобие выдолбленной двери по левую сторону, попытался зайти, но ноги шли только вперед по коридору, прошел чуть, вернулся, долго стоял, всматриваясь в темноту, - это оказалась подземная комната небольших размеров. В глубине светились свечи и прорисовывался алтарь, перед которым спиной к Стерлигову стояло человек пять, повторяющих молитву, звучащую двойным приглушенным эхом. По всем законам физики в вязкой глинистой породе не должно было быть эха: Пал Палыч вгляделся и увидел священника, еле различимого на фоне стены.
  - Нужно ли мне туда?- мысленно спросил сам себя.
  - Не ходи, - отозвался голос из стены. Тело пробило мелкой дрожью, но Пал Палыч подавил новую волну страха и, выставив вперед руку со свечой, направился дальше, прибавляя скорость и не разглядывая стены. Напускное безразличие балансировало на грани физического удушья, от глиняных стен шли непонятные тревожные эманации, сердце начало стучать с перебоями, отдавало болью в левом боку, и это нагнетало панику.
  - Быстрей, быстрей, - подгонял себя Стерлигов. Попробовал произнести слово вслух, но увязший в глине голос напугал его больше, чем тишина низкого сводчатого прохода. Остановился, оглянулся - никого. Замерцала впереди стена: свет шел из маленького окошечка чуть ниже уровня глаз. Пал Палыч прильнул к нему и тут же отшатнулся - светилась свеча в изголовье саркофага, заточенного в подземной нише. Сзади послышалось шуршание, Стерлигов стремительно обернулся и увидел молодого человека лет тридцати, который поцеловал стекло и зашептал молитву, на присутствие чужого за спиной он не обращал внимания.
  Мужчина дочитал молитву и медленно двинулся вдоль стены, то и дело припадая к с молитвенными словами к окошечкам, скрывающим саркофаги со святыми мощами. Профессор молча следовал за ним и глубоко дышал, пытаясь выровнять частый пульс.
  Страх немного отпустил Стерлигова, поэтому профессор решил идти за незнакомцем до выхода, не будет же этот мужчина оставаться под землей, на фантом не похож, хотя в упор не видит, кто за ним пристроился. Тусклый свет из подземных гробниц освещал путь паломника и пристроившегося за ним заблудившегося случайного гостя. Рядом с незнакомцем было спокойно и нестрашно, но усилившееся покалывание в левой части груди нешуточно беспокоило Стерлигова. Нестерпимо хотелось вздохнуть как можно глубже, что он и делал вначале беззвучно, но вскоре захотелось прокашляться, кашель подступал все новыми и новыми приступами удушья, и профессору не осталось ничего другого, как обогнуть безучастного ко всему паломника, и бежать, бежать по коридору, с ужасом замечая, как темнеет в глазах и гаснет в руке свеча.
  - Не дотяну, - мысль эта мелькнула с очередным спазмом. И тут Пал Палыч увидел приоткрытую дверь, рванул ее на себя. В кармане зазвенел несуществующий мобильный телефон.
  
  За столом с брошюрами и церковными свечами все также сидела меланхоличная равнодушная женщина. Стерлигов выскочил наружу. На возвышенности блестели купола церквей. Внизу текла река, за рекой в перспективе виднелись многоэтажные дома.
  - Киев! Откуда здесь Киев? - выдохнул профессор. Вновь повторился звонок мобильного, чудом оказавшегося в кармане.
  - Алло! Ты где, дедушка? - мягкий, но настойчивый голос Олега звучал как спасительное лекарство.
  - Здесь я, здесь.
  - Мыши, где мыши? - Олег заговорил нежиданно жестко и зло.
  Удивленный Стерлигов не успел сообразить, отчего Олег резко изменил тон и тему разговора, как услышал продолжение,
  - Тихо, наш гость, кажется, очнулся! - это был Саша.
  - Звякнул мобильный. Стерлигов поднял руку с телефоном, и очнулся от того, что кто-то перехватил его за запястье. Он лежал на кушетке в помещении, напоминающем приемный покой стандартной поликлиники: кушетка, застеленная клеенкой, гладкие стены, выкрашенные белой краской. Двойник Саши держал его за руку, Двойник Олега стоял поодаль, за его спиной - полупрозрачная перегородка, за ней - длинный стол и ряд пустых клеток.
  
  Глава 10. Где находится Брешь?
  - Думай, Стерлигов, думай! - профессор вновь притворился спящим и вслушивался в перебранку. Такой стиль общения был бы недопустим между истинными ребятами: создатели двойников не потрудились или не успели задать своим куклам нормальную линию поведения, ограничившись внешним сходством. Это еще раз доказывало, что дела у пришельцев безотлагательной срочности и важности, и, следовательно, с ним никто не будет церемониться. Странно, для чего чужаки пленили его или приняли за двойника? Если так, то скоро предстоит встреча с клоном лицом к лицу. Мысли Пал Палыча текли вяло и безрадостно: удушье, которое окутало во сне, стало более осязаемым, теперь он не сомневался, что видел кошмарный сон, но не мог понять, почему не проходит приступ клаустрофобии.
  - Где мыши? - голос Олега все так же требовательно звучал прямо над профессором, явно к нему обращенный, и ему пришлось открыть глаза.
  - Вероятно, сбежали!
  - Сбежали! И вы об этом так спокойно говорите!
  - Чем здесь пахнет? - озвучил Стерлигов мучавший его вопрос, надеясь оттянуть неприятную и абсолютно непонятную ситуацию.
  - Саша! Сергей! - жесткий окрик Олега подействовал как хлыст. Парни сорвались с места и исчезли за перегородкой, Саша вернулся минуту спустя.
  - Утечка газа. Клетки закрыты. Сергей разбирается.
  - Олег, тут путаница. Это не наш Пал Палыч, он не может знать про эксперименты, - вмешалась Дина. - Мыши не могли исчезнуть от утечки газа, разве что впасть в кому, а они просто исчезли. Здесь могли повлиять внешние силы.
  - Наша реальность начала накладываться на местную, сработала автоматическая пограничная защита, нет никакой утечки, закачивается привычный нам воздух, - вышел с сообщением Сергей.
  - Запах хлора, - скорей для себя, чем для других, констатировал Стерлигов и продолжил, обращаясь к похитителям, - Ребята, если я вам еще нужен, то ваш воздух мне вреден. Судя по концентрации, мне осталось два-три часа: удушье и бронхоспазмы уже начались и...
  Продолжить ему не удалось - жжение и резь в глазах, сильное слезотечение, боль за грудиной, приступ мучительного сухого кашля - все это навалилось разом, и Пал Палыч снова потерял сознание.
  - Полчаса, больше не протянет! - бесстрастный голос Сергея донесся как сквозь вату. - Надо вынести скорей!
  Кто-то бесцеремонно подхватил профессора за руки, за ноги, послышалось шуршание, скрежет, и Стерлигова с размаху бросили на мягкую почву, похожую на хвойную подстилку под деревом. Исчез запах хлора,
  - Не было задания его убивать! - голос Дины.
  - Он нам без надобности. Наше задание - запустить смертоносный вирус. О профессоре не было и речи, - Сергей.
  - Этот человек - изобретатель Хронозавра. Нам повезло, что встретили его здесь. Координатор обрадуется. - Олег отвечал всем сразу.
  - Дряхлый Координатор? И ты его слушаешь? - Голос Саши был полон скептицизма.
  - Он все еще влиятельный человек! А утерянная тайна Хронозавра - смысл его жизни. Мы много получим, если приведем профессора, - командный голос Олега.
  - Кто будет его здесь караулить?- снова Дина.
  -Ты. Нам надо найти мышей, сделать защитную капсулу для Профессора. А ты отслеживай его мысли и приведи в чувство.
  Еле слышные шаги, шуршание, скрежет камня по камню до и после шагов, и наступила тишина. Не хотелось открывать глаза, лежать бы и лежать так, ни о чем не думая. Но занесла ведь опять нелегкая в гущу и водоворот непонятных событий.
  - Тихо, тихо лежите! Вам надо продышаться! Вы меня слышите?
  Не видя смысла отнекиваться, Стерлигов мотнул головой в знак согласия, но глаза не открывал. Дубль-Дина замолчала, и, похоже, не следила за его мыслями. По направлению звука шагов Пал Палыч понял, что она примостилась сбоку от него, осторожно взглянул - так и оказалось: охранница сидела, прижавшись спиной к стволу огромной, раскидистой ели, держа в руках черный предмет, смахивающий на школьную указку с металлическим наконечником. Стерлигов лежал на естественной перине из хвои, в радиусе его зрения по центру высилась ель, за ней виднелась серая громадная скала без единой шероховатости, похожая на искусственное сооружение.
  - Да, искусственная, - сказала Дина, совершенно не заботясь о том, что раскрывает себя.
  - Зачем это вам? - невозмутимо спросил Стерлигов, вспомнив пословицу "в чужой монастырь со своим уставом не лезь"
  - Для входа, - лаконичный и без пояснений ответ.
  - Брешь!
  - Не понимаю, о чем вы. Опять бредите.
  - Брешь между скалой и елью.
  - Да, есть просвет, - согласилась Дина, она встала и, настороженно оглядываясь по сторонам, спросила, - вы это слышите?
  - Что?
  Дина повела указкой на небо, потерла пальцами основание указки и послышался далекий звук " ган-гон, ган-гон".
  -Усилитель, - сказала она, предваряя встречный вопрос, - хотя могла бы догадаться, что не слышите, раз не реагируете.
  Следующие действия Дины напоминали что-то вроде движения бойцов восточных единоборств или танец с фантастическим узором: обернувшись вокруг воображаемой оси на триста шестьдесят градусов, странным образом выворачивая шею и продолжая следить за Стерлиговым, и одновременно с этим вращая в руке указку, она направила ее вертикально вверх на еле слышный звук. Указка, раскручиваясь в ее руке все быстрей и быстрей, преобразилась в светящийся жезл, с острия которого потянулся сначала незаметный желтый, затем все более набирающий яркий фиолетовый цвет мощный луч прямо в небо.
  
  Страх - это одно из препятствий, с которым каждый когда-то сталкивался в своей жизни и должен был преодолеть. Он имеет множество форм, от простой легкой тревоги, до парализующего, подавляющего волю чувства паники. С ним можно справиться в одном единственном случае - если не стыдиться своего страха. Это чувство вполне естественно для человека, ведь каждый из нас в минуты крайней опасности встает перед выбором: "Что делать? Драться или спасать свою шкуру?" Но спасительная доза адреналина, неожиданно и регулярно поступавшая в кровь наших предков, в век всеобщей автоматики и комфортных условий проживания, постепенно потеряла свою полезность и стала в повседневной жизни не только неподходящей, но и мешающей. Да и зачем современному человеку эта примитивная защитная реакция?
  Так до сегодняшнего дня думал Стерлигов. И как же он корил себя сейчас за почти благожелательное отношение к двойникам своих старых знакомых. "Идиот, глупец, дурак" - вот все самые безобидные эпитеты, которыми он осыпал себя, видя серьезные намерения Дины уничтожить источник лебединого клекота. То, что за этими звуками скрывались его настоящие друзья, он теперь не сомневался. Враг готовился напасть на его друзей, а он лежал беспомощным бревном, задыхаясь от кашля. На что нужна ему своя жизнь, если те, ради которых стоит жить, сейчас исчезнут под смертельным лучом? И Стерлигов, вспомнив свое босоногое уличное детство, когда только безрассудная храбрость помогала ему, маленькому шкету, противостоять великовозрастным хулиганам, рывком вскочил на ноги и, подсекая Дину в коленях, подставил ей предательскую заднюю подножку. Дина не упала, что и следовало ожидать от клонированного тела, наделенного отличными физическими качествами, но траектория луча светящейся указки - жезла изменилась, и в следующий момент лес вокруг Стерлигова и Дины в радиусе двухсот метров исчез, словно испарился и не существовал. Одинокая гладкая серая скала смотрелась инородным телом.
  "Расщепитель! Ни намека на атом не осталось!" - ахнул про себя профессор.
  - Дина, что случилось? - Олег стоял в появившемся проеме скалы,
  - Хотела уничтожить источник непонятного звука, он помешал, - небрежно бросила она в сторону профессора так, будто это было какое-то досадное недоразумение, которое следовало устранить немедля.
  - Это лебеди были. Они в Красной книге, - выдавил в очередном приступе кашля и, стряхивая прилипшие к брюкам иголки хвои, Стерлигов.
  - Красная книга? Олег и Дина неподдельно удивились.
  - Да, в неё с двадцатого века стали заносить исчезающие безвозвратно виды растений, насекомых, животных. Их уничтожение наказывалось по закону.
  Ничего более странного прежде он не видел - кожа на лицах Олега и Дины стала вибрировать и изображать ужасные гримасы, судорожные конвульсии сотрясали их туловища, а рот каждого чужака кривился, пытаясь удержать горизонтальную линию. Вероятно, это был смех. Если сверхзадача жителей чужой планеты - уничтожить все население Земли и тем самым подготовить для себя жизненное пространство, то спасение журавлей из Красной книги ничего не могло вызвать, кроме гомерического инопланетного смеха.
  - Где вы там? - в проеме скалы, аналоге двери, показался Саша.- Капсула для гостя готова, а Сергей напал на след мышей.
  - Дина, уходи,- Олег проследил, как она зашла, потом повернулся к Стерлигову. - Вас ждет встреча со старым знакомым. Будьте сговорчивей, дедушка.
  - Просьба у меня есть.
  - Какая?
  - Минуту времени. Журавлей послушать.
  Олег замешкался с ответом, иррациональность просьбы ввергла его в логический ступор. Стерлигов этого и добивался. Пока двойник его внука осмысливал его странное желание, он изо всех сил пытался воссоздать в уме картину горного ущелья и себя с двойником напротив.
  Друзья его поймут. Он знал.
  - ГАН-ГОН, ГАН-ГОН, - послышалось высоко с поднебесья.
  
  Глава 11. Диктатура кошки. Разговор на орбите
  Невозможность выгнать мышей из коровника не то чтобы расстраивала Любаву, но немного раздражала своей нелогичностью. Коровник - жилье для коров, для мышей существовало другое жизненное пространство, вне этого строения, где-то в подполье. И каждодневное созерцание мелких грызунов, неприятных по самой сути, как разносчиков всякой заразы, тихо бесило женщину. Она пыталась пройти с разных сторон за круг, явно существующий в мыслях кошки и ревностно охраняемый ею, и выгнать мышей. То, что Мурка - мыслящее существо высшего порядка, не вызывало никаких сомнений. Только Любава пыталась подойти чуть ближе, как Мурка изгибалась всем туловищем и так страшно шипела на хозяйку, что она, видя явную агрессию от ласковой прежде кошки, не решалась двигаться дальше. Так и протоптала на земляном полу коровника круг запрета, за которым мирно жили в соседстве биологические враги. Мыши поначалу очень сильно боялись всех звуков: и смачного чавканья коровы, пережевывающей сено, и Муркиного фырканья, когда она беззастенчиво отшвыривала лапами особо жадных до миски с молоком грызунов, и тихих шагов Любавы. Кошка оказалась еще и хорошей воспитательницей. Она так вышколила своих подопечных, что те стали лакать молоко строго по очереди, причем очередь выстраивалась по внешнему виду мышей - самые дохленькие питались первые, а те, что бодрее и здоровей выглядели, допускались к еде последними. За круг ни один грызун не мог выйти, "сторожиха" тут же грозно шипела - этого предупреждения хватало с лихвой, незваные "гости" тут же распластывались до состояния серой незаметной тряпочки и даже боялись дышать.
  Вот уже третий день продолжались диктаторские замашки Мурки. Теперь в коровнике была ее безраздельная власть. Корову это нисколько не волновало, она также продолжала меланхолично жевать сено и стоять, помахивая хвостом, пока хозяйка сцеживала из тугого вымени молоко. Мурка к окончанию дойки подталкивала к невидимой границе пустую миску и следила, чтоб наливали не до краев. Как-то Любава перелила чуть выше кромки, так кошка резкими ударами передних лап наклонила миску и отлила лишнее, на ее взгляд, молоко под ноги непонятливой хозяйке.
  Мыши терпеливо ждали, пока их кормилица переместит миску в центр круга. Получалось это у нее очень ловко, и казалось, что Мурка не толкает миску, а несет ее в передних лапах.
  - Померещится же, - Любава помотала головой, сбрасывая наваждение, когда, подкладывая в ясли свежую охапку сена, увидела боковым зрением фантастическую картину: кошка несла миску в передних лапах, сама важно вышагивала на задних, словно в цирковом аттракционе. Да кошка ли это была? Любава увидела тонкую статную фигуру черноволосой женщины в черном одеянии до пят. Бросив вилы, тут же резко повернулась - кошка сосредоточенно толкала посудину с молоком в центр круга.
  - Что делать будем, Сысой? Скоро с ума сойду, женщины вместо кошек мерещатся, - спрашивала она чуть позже у мужа. Тот сосредоточенно сидел перед компьютером и не сразу услышал вопрос, обращенный к нему.
  - Ничего. Ждать, - буркнул угрюмо.
  - Не могу на мышей смотреть! Я их с детства не люблю и боюсь. А сейчас жалко, постоянно с кошкой рядом, стресс какой для них.
  - Корова молоко дает?
  - Дает!
  - И пусть сидят там все. Потом разберемся.
  Видя необычную угрюмость Сысоя, Любава направилась к своему необычному семейству, загадка странного поведения непримиримых животных сильно её занимала. Косые лучи закатного солнца недостаточно хорошо освещали внутренность сарая, и ей показалось, что от коровы, лежащей напротив двери, метнулась в сторону темная фигура. Любава почувствовала легкую дрожь в теле и хотела вернуться в дом, не заходя в подсобное помещение, но, будучи храброй с детства, пересилила себя. Возле коровы валялся скребок, которым она обычно чистила ее по утрам. Мурка лежала на своем обычном месте, охраняя мышей, только подрагивающий кончик хвоста говорил о том, что животное скорее дремлет, чем спит.
  - Странные дела творятся в коровнике, - начала она, обращаясь к спине Сысоя, который так и сидел, уткнувшись в компьютер.
  - С мышами? - неожиданно сразу ответил он.
  - И с кошкой. Скребок к корове передвинула.
  Сысой оторвался от экрана, во взгляде, устремленном на жену, читалось безраздельное сочувствие к ее умственным способностям.
  - Сама, наверно, забыла
  - Всегда на место кладу, - обиделась Любава.
  - Главное - мыши. Кошка и скребок - это второстепенное, - тут Сысой стал чересчур серьезным, - Ребята на связь вышли, наш гость пропал.
  - Как пропал?
  -Та нечисть выкрала его и где-то на Черном острове прячет. Как рассветет, туда поплывем.
  - Ничего не понимаю! Откуда знаешь про Черный остров?
  - Картинку переслали, - Сысой развернул маленькие изображения на экране в полный формат. Первый вид - сверху, очертания острова были знакомы Любаве давно: в молодости не раз, захлебываясь от собственного геройства и неподдельного ужаса, подплывала она на лодке к берегам Валгамострова, но так и не решилась причалить, зато каждую излучину, каждый камешек на берегу запомнила хорошо. На втором снимке виднелась старая ель, лежащий человек под ней и особняком фигуры в обтягивающих серых комбинезонах. Третья картина казалась совершенно смазанной и нечеткой, словно кто-то натянул маскировочную сетку перед объективом, но и там был тот же самый человек и фигуры в комбинезонах внутри какого-то помещения.
  - Почему ты думаешь, что это именно там? - Люба недоверчиво хмыкнула. - Остров сам по себе, елка и комната могут быть в любом другом месте.
  - Не думаю. Ребята на своем аппарате зависли над центром острова, оттуда и передали эти снимки.
  ***
  После того, как Олегу удалось ненадолго связаться со Стерлиговым, он не находил себе места от внутреннего беспокойства. Выручить дедушку из плена клонов и закрыть временной проход от нежелательных гостей из параллельного мира - два первоочередных вопроса стояли перед ним, как командиром экипажа. В друзьях Олег не сомневался ни минуты, знал, что любое его решение будет понято верно, и никаких иных толкований не вызовет. Чаша весов перевешивала то в одну, то в другую сторону. Дина, наиболее чуткая к настроениям своих друзей, в конце концов поставила вопрос ребром,
  - Хватит! Мы же видим, что ты мучаешься. Давай решать вместе.
  - Да, - поддержал Сергей, - все эти фотографирования, замеры радиационной безопасности в районе скалы, сбор метеорологических данных говорят о том, что ты выбираешь способ освободить профессора.
  - Верно, - Олег оторвался от наружных следящих мониторов. - Я бы хоть сейчас рванулся вниз, чтобы спасти его, но до сих пор не знаю, каким видом оружия они обладают, какие тайны скрывает их скальное убежище.
  - Зато я знаю!
  - Ты??? - ребята удивленно уставились на невозмутимо-насмешливую Дину.
  - Да, да! Не думайте, что я такая поклонница оружия. Зато много читала в художественной и научно - фантастической литературе о различных типах плазменного оружия, и атаки клонов на якобы журавлиную стаю мне хватило для сопоставления.
  - Художественной..., - разочарованию всех не было предела.
  - Пока вы занимались эти дни замерами, фотографированием, домыслами и навигацией, я сопоставляла увиденные в телепатическом сеансе образы с придуманными типами инопланетного оружия. И надо сказать, фантазия авторов нисколько не уступает разработкам конструкторов. Вспомните "20000 лье под водой"и "Капитан Немо" Жюль Верна. В них описание подводной лодки было дано автором за много лет до создания такой лодки.
  - Жюль Верн? - недоверчиво переспросил Саша.
  - Эх, ученье - свет, а вы уткнулись только в свою технику. Иногда беллетристика дает больше ответов, чем спецпредмет, - добила обескураженных ребят Дина.
  - Хватит смеяться! Сама говорила, не хочешь про оружие и слышать! - Олег был на грани взрыва.
  - Не смеюсь. Есть некоторые соображения... рассказывать?
  По тому, как все незамедлительно расположились в креслах ближе к ней, Дина поняла, что шутить дальше уже не смешно. И продолжила уже серьезно.
  - Да, я ненавижу оружие и воинственных людей. Считаю, что это самый последний метод разрешения споров - применение оружия. Всегда выгоднее договориться мирно.
  - Можно без длинных вступлений? - теперь торопил Саша.
  - Можно, но вы должны понять, почему я начала искать аналоги оружия, увиденного во время сеанса связи с Профессором. Если на обычный звук журавлиной стаи наши двойники исполосовали все небо, как зверски они будут уничтожать всех реальных противников? Надо знать, чего ждать от таких нелюдей.
  - Ты забыла, что мы тоже зависли над ними, - Сергей всегда любил точность.
  - Мы для них были недосягаемы. Что касается оружия, которое применили "серые", то вы все про такое знаете. Это обычное лучевое оружие, оно характеризуется прямолинейной направленностью и локальностью действия. Применяется исключительно в условиях прямой видимости, зависит от погодных условий, применяется давно на орбитальных станциях, в ближнем бою. По этому типу оружия видно, что мысль в отношении создания типов оружия идет по одному направлению - поиск и использование источников высоких энергий и воздействие на человека поражающими факторами - огнем, светом, излучениями. Хуже, если у них есть сверхвысокочастотное или радиочастотное оружие.
  - Скорей всего, нет, - вступил Сергей. - Здесь нет, потому что требует слишком больших энергозатрат и существенной концентрации луча, что увеличивает габариты оружия. Эта группа двойников похожа на десант, высадившийся для кратковременной операции, и снабженный мобильным оружием.
  - А вам не кажется интересным, что и в прошлый раз, и сейчас мы встретились со Стерлиговым? - высказался Саша.
  - Кто-то аккуратно расставляет наши фигурки на шахматной доске истории, и мы - то пешки, то слоны, то ладьи. А сейчас нам надо просчитать ход противника и догадаться, что они замышляют, потому что расставить нас расставили, а воевать придется самим, - подытожил Олег.
  - Самое страшное не лучеметы, такое и у нас есть, - продолжила, как ни в чем не бывало Дина, словно никто и не прерывал её. Она прекрасно знала, что друзья и без нее всё знают, ей нужно было отвлечь Олега от тяжелых дум и вызвать на общий разговор.
  - Что? - хором откликнулись они.
  - В пещере что-то скрывают. Если там - временной портал, то логичнее было бы переместиться в свое время и вернуться незамеченными. А пришельцы что-то выжидают, не уходят, обнаружили себя.
  - Завтра пойдем на разведку. Саша и я спустимся на модуле, вы с Сергеем на борту будете все отслеживать, - голос Олега снова звучал уверенно и четко. Он встал и ушел из просмотровой комнаты. Оставшиеся переглянулись - их друг снова стал вожаком.
  
  Глава 12. Мало времени
  Небольшим серым пятном выделялось непонятное сооружение посреди густого ельника. При увеличении масштаба изображения, пятно пропадало, и вместо него появлялся пустой белый круг.
  - Смотри! Что ты на это скажешь? - Олег сидел перед экраном внешнего обзора, пока Саша устанавливал автоматический режим посадки.
  - Пристанище двойников. Там они скрываются. Не думаю, что с Пал Палычем что-то случилось, иначе его не стали бы красть. Пришельцы заинтересованы в нем, но почему? - добавил Саша.
  - Нас шантажируют.
  - Уничтожить и уйти? Пока не видят, ничего не смогут сделать...
  -Ты готов? Высаживаемся.
  Саша молча кивнул головой. Облаченный в спецкостюм с антигравом, он выглядел похожим на древнего Икара. Через минуту был готов и Олег.
  - Да, незаметно не высадишься, - Саша внимательно вглядывался в обзорный экран.
  - Ну-ка, ну-ка, увеличь изображение! Стой!
  Олег, заметно волнуясь, пальцем почти тыкал в размытое изображение: прижатая к скале одиночная ель скрывала две фигуры, одну в обтягивающем комбинезоне, другую - в обычной одежде.
  - Вот они! Включай позывные.
  - Ган-гон, ган-гон...
  Следующее мгновение напомнило сцену из древней военной хроники, - человек в комбинезоне поднял руку, и белый луч, нацеленный на модуль, ослепил членов экипажа. Несмотря на внешнюю неуязвимость посадочного аппарата, ребята инстинктивно отшатнулись от экрана и какое-то время не видели, что происходило дальше.
  Сплошной лесной массив, бывший только что на этом месте под ними, словно кто-то аккуратно вырезал по кругу, в центре которого торчала пика серой скалы.
  - Ничего себе! - присвистнул от удивления Саша. И тут же обрадовался,
  - Искать даже не надо, вот она - обитель двойников! Бабахнуть по ней и с концами.
  - Сейчас бабахнем, а потом будем кости собирать и идентифицировать. Лучше включи видеозапись, - серьезно ответил Олег, понимая, что друг за шуткой пытается скрыть растерянность от моментально изменившегося пейзажа.
  Увиденное по записи и обрадовало, и огорчило: профессор жив, но его снова ведут в скальный портал, который вне доступа для следящей аппаратуры посадочного модуля. Вот Стерлигов идет среди клонов, останавливается и, показывая на небо, что-то говорит, смотрит вверх и ждет.
  - Связь, срочно связь, - Саша рывком включил тумблер позывных.
  "Ган-гон..."
  - Что ты делаешь! Подставляешь под удар моего дедушку!- отключил Олег. Саша молча включил обратно и держал палец на тумблере, пока Олег остывал от неподдельного возмущения.
  - Раз просит связь, значит, нужна срочно до зарезу, а профессора в данный момент никто не собирается убирать, он необходим двойникам.
  На экране появилась видеозапись разговора: "Просьба у меня есть. Лебедей послушать. Пусть послушает. Все равно больше он здесь не появится. Как не появлюсь? Все, старик, твоя миссия закончена, тебя ждет встреча с твоим знакомым. Знакомым? Без разговоров! Уходим. У нас мало времени. Через сутки портал должен быть уничтожен. Дайте ему маску для прохода через холл и определите в ту комнату, оттуда мыши исчезли, там состав воздуха сделали аналогично земному. Где твои лебеди? Все мозги проели ган-гон, ган-гон, а самих не видно... Слышал? Слышал, молодцы".
  Олег устало откинулся на спинку кресла и, казалось, совсем не обращал внимания на возбужденный комментарий своего друга. Блуждающая улыбка на губах, полузакрытые глаза сказали бы постороннему наблюдателю, что человек находится в состоянии крайней расслабленности и покоя, но Саша продолжал комментировать услышанное,
  - Молоток твой дед! Нет дара телепатии, зато заставил чужаков почти на блюдечке выложить свои секреты. И, видишь, его кто-то ждёт, так что у нас есть время для освобождения.
  - Да, пока пришельцы не найдут мышей, они не двинутся с места. Но ведь Стерлигова они могут отправить раньше, он им здесь уже ни к чему. И фраза про воздух меня тревожит. Параллельные Земли все были одинаковы по климату... неспроста все это.
  - Это не главное!
  - Главное! Неспроста другой воздух, и тайна грызунов, ради которых пришельцы готовы рисковать временным порталом? Надо срочно возвращаться на корабль и сниматься с орбиты.
  - Улететь?
  - Приземлиться и выяснить тайну. Срочно! У них мало времени, слышал, как они сказали? У нас его еще меньше.
  
  На орбите их ждали и лишних вопросов не задавали: все события на модуле отслеживались параллельно и на корабле-матке. Задуманное познавательным, путешествие неумолимо превращалось в детективное, и главными стали не первоначальный азарт и жажда новых впечатлений, а судьба близкого человека и непонятные происки врагов родной планеты. После обсуждения виденного и услышанного ребята решили дождаться темноты, чтобы незаметно приземлиться в пределах доступа Сысоя и Любавы, и совместно с ними со стороны озера подобраться к логову Иных.
  - Отдыхаем! Нам повезло - сейчас новолуние, скоро стемнеет, будем приземляться. Саша, подмени меня у пульта управления, я в гипносон на полчаса, - Олег был немногословен и не хотел признаваться, что нервы его на пределе. Ребята и без объяснений поймут, что гипносон, используемый лишь в лечебных экстраординарных случаях, необходим ему. Так оно и случилось, никто даже не показал виду, что слышал слова командира, перед тем, как он удалился в медицинский отсек.
  ***
  Вечером Любава вышла в хлев задать корове дополнительную вязку сена: неизвестно, как долго они с Сысоем пробудут на Черном острове, а скотина не должна оставаться голодной, пусть будет запас. Непрошеные серые гости вели себя неспокойно - хотя Мурка угрожающе шипела на них, они, подобно сусликам у своих норок, то и дело вставали на задние лапки, вытягивались в струнку и крутили мордочками, оттопыривая остренькие ушки, словно настраиваясь на одну им известную волну. Кошка каждый раз при таком шевелении грозно цыкала, но мыши не бросали это занятие, будто внушаемые неведомой силой.
  - Час от часу не легче! Мыши, как заведенные шарахаются туда-сюда, -пожаловалась Любава Сысою.
  - Шарахаются? - муж резко встал и прытко для его возраста побежал в сарайку. Посмотрев на грызунов буквально минуту, так же быстро вернулся в дом и сел перед компьютером. Любава молча следовала за ним, неожиданное ускоренное развитие событий ей совсем не нравилось, но расспрашивать о причинах спешки она не стала.
  Как ни пытался Сысой выйти на ребят различными способами, связь не устанавливалась: не включался звук, не отправлялись сообщения, не появлялось изображение корабля.
  - Мысленно пробуй, Дина любой шорох мысленный чует, - несмело предложила Любава.
  - Сам знаю, - буркнул, но тут же выключил аппаратуру и, закрыв глаза, неподвижно замер. Любава тихонько вышла на крыльцо. Ночь успела плотно накрыть округу, а редкие звезды еще не разгорелись настолько, чтобы рассеять тьму. Как это бывает при резком переходе из освещенного пространства в неосвещенное, смутно различались даже близлежащие предметы: половички, сохнущие на перилах, резиновые галоши и скребок от грязи около ступенек. В течение нескольких секунд зрачки глаз приспособились к скудному свету, и Люба стала различать и дальний берег реки, и неяркие звезды на небосводе. Она присела на ступеньку, муж все равно выйдет посмотреть погоду, так что лучше не мешать ему своим присутствием.
  Любава любила эти часы на стыке вечера и ночи: дневные дела давно позади, дремлют деревья, радуясь кратковременному безветрию, умолкают птицы, только озеро всё так же мерно и монотонно накатывает волны на пологий берег и с шуршащим вздохом сползает обратно. Небесные фонари разгораются все ярче и ярче, умиротворение и покой вселяется во всё живое. Привычно вглядываясь в знакомые созвездия, Любава даже забыла о событиях последних дней. Все земные дела по сравнению с мощью и красотой необъятного небесного купола отошли на задний план, так бы и сидела, созерцая и отдыхая. Три новые маленькие звездочки привлекли ее внимание своей необычной подвижностью. К космическим спутникам, плавно скользящим по своим орбитам, люди давно уже привыкли, и никого не смущало появление искусственных звезд, но эти три, скомпонованные в равносторонний треугольник, перемещались в несколько раз быстрее. Звездный треугольник, который только что был над головой Любавы, в следующий момент оказался почти над горизонтом, далее - уже над коньком крыши. Перемещение было не плавным, а ступенчатым, будто геометрическая фигура выполняла элементы высшего пилотажа, то срываясь в молниеносный штопор, то уходя в такой глубокий крен, что треугольник выстраивался в линию. "Красота какая", подумала женщина и решила позвать ненадолго мужа, чтобы тоже полюбовался на необычное зрелище, но не успела даже привстать с крылечка, как он уже стоял за ее спиной. К таким неожиданным появлениям в ответ на свои мысли она уже привыкла, только зябко вздрогнула плечами, что означало еле скрываемый испуг.
  - Предупреждать надо! Так меня "кондрашка" когда-нибудь хватит!
  - И давно они болтаются туда-сюда?
  - Звезды? Как вышла, минут через пять началось... Смотри, смотри!
  Выше синхронно мечущихся вершин звездного треугольника появилось шесть ярких источников света, образующих внешний круг по отношению к нему, и ослепительные лучи - прожектора начали рыскать внутри невидимого круга, звездочки заметались сильнее, сильнее - сначала в горизонтальной плоскости, словно увиливая от лучей, затем сверху вниз. С изменением положения менялись интенсивность и цвет звездочек: красный, зелёный, белый, две светили слабее и казались дальше, в то время как одна из них была ярче и ближе.
  - Ровно на карусели катаются, туда-сюда...
  - Умницы! Под самолет замаскировались. Сдается мне, это наши ребята от погони спасаются.
  - Под самолет?
  - Да. Если смотреть, как пилот, то на правом крыле горит зеленый, а на левом - красный. Разница цвета позволяет наблюдателю определить, в каком направлении летит самолет. Есть ещё белые огни на самой задней части фюзеляжа или в верхней части вертикального оперения.
  - Ты про наших? Так у них корабль на диск похож.
  - Похож, похож, атакующих с толку сбивают.
  - Кого?
  - Знать бы самому. На связь не вышли, вон какая катавасия с ними творится.
  Тем временем небесная чехарда усилилась: белые поисковые лучи насквозь прошивали "треугольник", но он исчезал на мгновение, затем появлялся совершенно неожиданно там, где по законам движения не мог очутиться. Небесная фантасмагория напоминала праздничный салют, грозных мыслей о воздушном бое не навевала, поэтому Любава отмахнувшись от невероятных размышлений мужа, села поудобней, чтоб полюбоваться невиданным зрелищем. Светящиеся точки завертелись гораздо быстрей, лучи - прожектора обшаривали пространство с бешеной скоростью, и вся картина напоминала гигантскую крутящуюся световую воронку с треугольником - жерлом и конусом - лучами. Разноцветные звездочки исчезли, только сноп луча ударил в озеро и взметнул вверх фонтан воды. В ночной тишине послышалось бульканье, шипенье и затем все затихло.
  - Я за фонарем, - Сысой метнулся в дом. Люба уже вскочила, и на ходу, врипрыжку обувая рыбацкие сапоги, бежала к лодке, безмятежность её моментально испарилась.
  
  Глава 13. Битва над озером
  На экранах обзорных мониторов неожиданно появились маленькие светящиеся объекты, которые словно атаковали невидимый предмет, по координатам расположенный чуть выше их космического аппарата. Сергей, отслеживающий внешнюю информацию, не верил своим глазам. Он приблизил изображение и отчетливо разглядел шесть странных серебристых дисков, напоминающих сложенные вместе донышками наружу тарелки: они стремительно приближались, причем стали слышны звуки разрывов или разрядов искрящихся шаров синего цвета, испускаемых "тарелками", непрерывно и затейливо менявших траекторию своего полета. Сомнений не было - противник пока что вслепую, но атаковал именно их корабль. Защитное покрытие корпуса было таким, взаимодействуя с которым электромагнитные волны шаров потеряли бы значительную часть своей энергии, "увязая" в обшивке, как пуля в подушке. К тому же и форма корабля такая, чтобы падающие радиоволны радаров как бы скользили по нему, не отражаясь, но при таком интенсивном поиске и обстреле на малюсеньком пятачке звездного неба слишком мало места оставалось для маневра. И очень скоро противник их обнаружит. Сергей нажал "тревожную" кнопку.
  - Тревога!
  - Есть, - Саша и Сергей уже через минуту сидели на своих рабочих местах. Дина стремглав кинулась в медицинский отсек, резкий и несвоевременный выход из едва начавшегося гипносна грозил для пациента мгновенным инсультом. У нее была в запасе всего пара минут, чтобы скомпенсировать необратимые последствия неожиданного пробуждения для Олега.
  - Видишь, три сзади? - Сергей навел лучеметы на атакующие "тарелки", в поле его зрения попадало только три.
  - Вижу, навёл, - Саша был лаконичен. В следующее мгновение навстречу синим шарам устремились белые и с бесшумным хлопком поглотили вражеские снаряды. Тем временем "тарелки" словно увеличили скорость и стали набирать высоту, намереваясь достать их сверху.
  -Уходим назад! - появился Олег и взял на себя управление. Теперь уже их аппарат был выше, и они могли наблюдать, как то место, откуда они перескочили по временнОму коридору, нещадно обстреливалось яркими световыми импульсами.
  - На какое время ушли назад? Нужно скорректировать ответный удар, - Сергей невозмутимо следил за маневром командира, молча восхищаясь его выдержкой и молниеносной реакцией.
  - Пять минут, больше не тянет, все-таки опытный образец, - вмешалась Дина.
  - Максимум включил с перепугу, - сейчас отдышусь, вы пока маневрируйте, снарядов мало, - Олег с трудом пытался унять бешеный пульс, сказывалась принудительная побудка.
  - Выныриваем в настоящее? - вопрос Сергея, бессменного штурмана и бортинженера, выглядел скорей утвердительно, чем вопросительно. Все отчетливо понимали, что отсидеться в прошлом удобно, неприятель покинет поле боя, не дождавшись противника. Но вся загвоздка была в том, что как раз с этим неприятелем и нужно выяснить отношения раз и навсегда: во-первых, освободить Стерлигова, во-вторых, закрыть Брешь для прохода двойников, в-третьих, выяснить, сколько их и с какой целью они вновь просачиваются на Землю
  Действуя как единый слаженный организм, ребята произносили слова больше по привычке, чем для надобности, ведь каждый слышал и чувствовал другого безо всяких речей. Пятиминутный возвратный прыжок никак не повлиял на их физическое самочувствие, единственно, что изменилось, так это окружающая картинка: все так же вражеские "тарелки" обшаривали радиально лучами прожекторов круговое пространство. Изменить географическое положение корабля при кратковременном перемещении ребята не могли. Итак, они вновь очутились в окружении, и вот уже следящие лучи осветили их квадрат пространства, где они находились, и тут же молниеносно полетели синие шары, которые казалось, влетают в кабину и прошивают ее насквозь. Но Саша с Сергеем успели вовремя, первый - выстрелить из лучемета с упреждением, второй - изменить траекторию корабля, уводя его в пике.
  Олег с Диной тем временем пытались выйти на связь с Сысоем. Неожиданное нападение двойников, а Олег не сомневался, что это именно они вызвали подкрепление, нарушило планы ночной высадки и объединения усилий с жителями Водлозера. И вряд ли Сысой с Любавой знали о том, что Стерлигов сейчас находится в плену у двойников. Видеосвязь постоянно прерывалась внешними помехами от боя, но Олег снова и снова пытался послать хотя бы радиосигнал. Радиосвязь тоже не работала ни на одной частоте. Поручив Дине выйти на телепатическую связь, Олег решил предпринять последнюю попытку: дальше тянуть с посадкой нет времени, нужно срочно приземляться в любых условиях.
  
  Дина увидела берег озера, скрывающийся в тумане. Сосредоточившись на образе Любавы, она мысленно очутилась на песчаном берегу, прошла мимо лодки, опрокинутой вверх днищем, хозяйственных построек и очутилась на крылечке. Запрокинув голову, мнимая путешественница увидела свой звездолет со стороны, зрелище оказалось достаточно мирным и в меру забавным - маленькие звездочки резво перемещались друг за другом по темному небосводу, и сторонний зритель не мог углядеть в этом никакой трагедии, разве что обратить внимание на необычную быстроту перемещения звездочек. Так и есть, Любава синхронно с ней заинтересовалась звездным небом и, конечно, ничего не поняла, как и предполагала Дина.
  - Олег! Нужны габаритные огни, как на самолетах! - призыв Дины услышали все.
  - Огни нас выдадут, так мы можем хотя бы увернуться от перекрестного огня, а по габариткам нас расплющат сразу, - Саша твердо и настойчиво возражал.
  - Я постараюсь маневрировать, только перегрузки будут большие. - Сергей не возражал, но и не поддерживал полностью,
  - Включить габаритное освещение. Готовиться к посадке, - решение командира никто не оспаривал.
  Такой болтанке ребята еще ни разу не подвергались с начала полета. Корабль швыряло то вверх, то вниз, то вбок, то он нырял в пике, то крутился вокруг своей оси. Весь смысл головокружительных маневров был в том, чтобы с земли заметили необычность происходящего и поняли, что в небе происходит что-то неладное. Пока Сергей вытворял эти фантастические манёвры, Саша успевал еще и отстреливаться от "тарелок", для которых они стали идеально открытой и доступной мишенью. Олег следил за Диной, ее сигнал должен был стать точкой отсчета для приземления.
  - Видят! Сысой нас заметил! - бледная Дина с трудом удерживалась от приступа тошноты, каждый человек был нужен на своем месте, и она не имела права отвлекать их.
  - Приземляемся! Беру управление на себя! Сергей, помоги Саше отбиться! - Олег резко сбросил скорость: не будь амортизационных кресел и компенсирующих костюмов, их всех сплющило бы в лепешку.
  Преследователи, спешно смыкающие капкан вокруг видимого корабля, тормознули с запаздыванием, этого времени хватило, чтобы вынырнуть под брюхом одной из "тарелок" и...
  - Саша! Не смей...
  Было поздно: окрик Олега прозвучал после того, как бортстрелок выпустил серию шаров по вражеской тарелке, взметнувшийся смерч огня поглотил вражескую тарелку и накрыл возвратной волной огня их корабль.
  В следующий момент все уже были на земле. Озеро, скованное льдом, близко не напоминало свободное ото льдов, холодное но вполне судоходное, каким было несколько дней назад. Окружающая тишина давила на уши, не верилось, что грохот и вспышки атак внезапно закончились. Ошеломленные резкой сменой обстановки, ребята смотрели на бледного, расстроенного командира. Дина поняла первой.
  - Мы в прошлом и не на пять минут? А как же...
  Олег не отвечал, зато Сергей вскочил с места и без разговоров наотмашь ударил Сашу по лицу, так что тот неуклюже опрокинулся на спину. Молча встал, вытер окровавленный нос... капли крови блестели на снегу ярко-красной цепочкой.
  - Ничего себе нокаут... поделом мне.
  - Что ты натворил? Мы теперь никогда не достанем Брешь! А Олег? Ты подумал о его дедушке? - Дина была вне себя от ярости.
  - Хотел прихватить с собой хоть одного гада! Думал, поднырнем, выстрелю и улетим под прикрытием огня.
  - А вот и он! - Сергей показывал на непонятное существо, приближающееся к ним.
  - Стой, Саша, - Олег и Дина с двух сторон повисли на незадачливом друге, рванувшегося к субьекту. От берега к ним шло некое головастое существо чуть более метра ростом с тоненькими ручками и ножками. Остановившись в метре от них, непонятный инопланетянин замер.
  - И что нам с ним делать, - задумался Сергей
  - Делать..., - эхом отозвался карлик.
  - Пустите! Это он виноват! - Саша рвался достать карлика.
  - Виноват...
  - Больной какой-то или стукнулся сильно...
  - Стукнулся... и тут карлика стали сотрясать судороги, настолько напоминал треск и скрежет его частей непроизвольное сокращение мышц человека.
  - Да он обучаемый робот! - осенило одновременно Сергея и Олега, подбежавших к роботу с двух сторон. Сергей бесцеремонно развернул карлика спиной ко всем и потянул замок комбинезона: в прорехе раскрытого замка виделась панель, похожая на маленькую дверцу.
  - Аккумуляторы разрядились, - констатация факта ничего не значила.
  
  Саша остался рядом с Диной, он позволял себя удерживать, потому что понял, в какую непоправимую ситуацию они попали из-за его непредвиденного выстрела. Если бы ребята разорвали его сейчас на мелкие части, он не стал возражать.
  - Дина, отпусти уже его. Надо думать, что делать дальше.
  Ровная круглая прорубь близ берега, вот и весь след от "тарелки" пришельца: к их счастью, она взорвалась и бесследно сгорела в воздухе, остался только несгораемый и непотопляемый робот.
  Дина долго и сосредоточенно смотрела то на прорубь, то на человекообразного головастика. Будь Саша не так подавлен, он сказал бы, что в ее голове зреет какая-то спасительная мысль, осталось лишь дождаться, когда она ее озвучит. Ждали буквально несколько минут,
  - Я знаю, где мы. Озеро то же, а год 1928. Когда читала историю Водлозера, встречалась такая заметка: "ВОДЛОЗЕРО - возможное место обитания странного неопознанного существа в Карелии. В 1928 году над деревней Шукнаволок близ Водлозера наблюдался пролет цилиндрического десятиметрового тела, из хвостовой части которого истекало красное пламя и искры. Пробив лед, объект ушел под воду. После этого местные жители стали встречать на берегу некое головастое существо чуть более метра ростом с тоненькими ручками и ножками".
  - Не сходится! - остудил Саша. - Я подстрелил "тарелку", а не сигарообразный объект.
  - Сходится! Тарелка сгорела в воздухе, а то, что было за ней, охотилось на нас и пыталось затащить в Брешь!
  - Автоматическая машина времени. Сама утонула, а нас утянула в прошлое?
  - Кончайте дебаты, спорщики! "Сигара" утонула, "Головастика" Сережа оживил, пусть гуляет, пока батарейки не сдохнут, а мы перемещаемся к Стерлигову на подмогу. Сможем?
  Дружное "да" прозвучало в ответ Олегу.
  ***
  В то время у всех в домах остановились механические ходики, и невозможно было сдвинуть часовую стрелку, минутная крутилась вручную, а часовая словно прилипла. Уполномоченный по колхозам, который случайно оказался в этом районе, целые сутки не мог завести свои наручные часы знаменитой швейцарской фирмы Павла Буре. Потом местные жители своими богами клялись, что ничего не видели, и ничего особенного вокруг не происходило. Или они воочию увидели то, о чем рассказывали древние легенды их пращуров, то ли они боялись показаться сумасшедшими - не присущие им прежде страхи городской цивилизации глубоко проникли в их быт. И как объяснить появление непонятного карлика с тоненькими ручками, ножками и большой головой, который кушать не просит, по лесам бродит, а потом и исчез вовсе? А столб огня до его появления или странных людей, которые были у озера и испарились в воздухе, когда по зимнему небу засверкала летняя радуга?
  Лучше не верить глазам своим, чем замысливаться о происходящем, в которое удобнее не верить. Забытье - один из способов дожить до седых волос и умереть без раскаяния собственной смертью.
  
  Глава 14. Конец Башни. Освобождение Стерлигова
  Весенние ночи в северных широтах коротки и просветлены. Пока Сысой искал фонарь (что-то долго копошится, вскользь подумала Любава), она отвязала лодку, подтащила ближе к отмели, и наблюдала полоску Черного острова, проявляющегося из ночного небытия. Не хотелось туда из-за его зловещей славы, но ребята и ученый гость попали в передрягу, нужна выручка.
  - Поплыли, - бесшумно сел за весла Сысой, размашистым гребком сдвигая лодку с отмели.
  - Пустит ли остров, - размышляя вслух, проговорила Любава.
  - Пустит! Не из личной корысти едем, а на подмогу.
  Тихий всплеск весел не нарушал утреннюю тишину. Женщина любила предрассветные часы: природа лениво стряхивает остатки сна - мелкая рябь на воде чуть колеблется от просыпающегося ветра, не набравшего дневную силу, звездный свет постепенно уступает небесный свод скользящим из-за горизонта солнечным лучам, деревья все еще в дреме, но нет - нет, да встрепенутся некоторые ветви, обрызгивая сами себя прозрачной росой, прихорашиваясь перед воображаемыми зрителями.
  - Мечтаешь? - лодка с шуршанием уперлась носом в берег, заваленный валежником и прошлогодней листвой.
  - Что здесь? - спросила и тут же осеклась Любава: голос её разнесся далеко и звонко, словно невидимое эхо подкарауливало его за каждым кустом.
  Спрятав лодку в кустах, Сысой уверенно зашагал в сторону песчаного плёса, куда обычно причаливали жители ближних поселков, когда им нужно было спилить очередную сосну или ель на нужды общества.
  - Подождём.
  - Ой, что это?
  - Тихо..., - Сысой толкнул Любаву за кусты и сам спрятался вместе с ней.
  
  В воздухе медленно прорисовывался маленький человекообразный головастик - сначала ножки, потом - пузо с кнопочками, тоненькие ручки, большая голова с усиками на макушке наподобие комнатной антенны. Любава зажала себе рот рукой, боясь ненароком вскрикнуть.
  - Вот и нечистая сила пожаловала, - удовлетворенно крякнул муж и зашагал навстречу уродцу, неуклюже шмякнувшемуся на песок и продолжавшему лежать без движения.
  - Не пущу, - рысью кинулась за ним Любава и тут же остановилась.
  Рядом с головастиком, друг за другом мягко и плавно из воздуха приземлялись на берегу их новые знакомые - три парня и девушка, каждого из них сопровождало цветное туманное облако: красное - Сережу, синее - Сашу, голубое - Олега, фиолетовое - Дину.
  - Милые вы мои! Тут такое, такое стряслось! - обычно сдержанная Любава обнимала всех по очереди и готова была расцеловать, но ребята смущенно отстранились, а Дина упала на песок рядом с головастиком.
  - Ей бы чаю, она больше всех сил потратила, - Олег обратился к Любаве, но муж уже доставал из-за пазухи флягу с чаем (когда только успел прихватить), и Дина, сделав пару больших глотков, передала фляжку по кругу. Ребята глотнули тоже, Олег силой заставил Дину выпить еще.
  - Брешь надо закрыть. Она в Башне, но там мой дедушка, - Олег говорил отрывисто и спешно. - Подобраться сложно, двойники лес рядом выжгли.
  - Сверху подобраться надо! - веско заявил Сысой.
  - Наша "тарелка" утонула давно, где-то тут в озере на дне, случайно в 1928 год залетели, с трудом выбрались сами и робота прихватили. За нами охотился.
  - А База где?
  - На орбите.
  - Атаковать срочно, сам говорил, счет на часы идет, учти еще, сколько мы болтались в другом времени, - горячо вступил Сергей.
  - Дело парень говорит, - Сысой посмотрел на Дину, до сих пор сидевшую с закрытыми глазами, - ее оставим с Любавой.
  - Нельзя, она да Саша самые сильные в телепортации, без ее Радуги никак.
  - Радуга? Помню, папа меня всегда ругал, что пятки пачкала краской, когда бегала по радуге после дождя, но он говорил, что я все выдумала и не смела болтать об этом никому...
  - Любава!
  - Сколько лет уж Любава, а жены своей не знаешь, - усмехнулась довольно.
  - Как ты бегала? - заинтересовалась Дина.
  - Хочу по красному лучу, хочу по синему или еще как в классики перескакивала, начну с одного края коромысла, закончу на другом. Что ты, девонька, что ты..., - теперь женщина не знала, куда деться от бурных объятий вмиг ожившей Дины.
  - Она, как Тхурайя, может в белый цвет всех собрать! - восторгу Дины не было предела.
  - Я так понимаю, мы можем все сейчас переместиться на орбиту, раз у нас такие сильные радужные волшебницы, - Олег был спокоен и деловит.
  - Можем, готовьтесь, - Дина очертила круг и разделила его на шесть равных частей. Каждый встал в отдельный надел, Дина - напротив Любавы.
  - Свои цвета знаете? Беремся за руки! Представим, что бежим по радуге, каждый по своему цвету, мы с Любавой, как в классики, прыгаем! - не дождавшись ее ответа, взяла Сысоя за руку. - А вы представьте зеленый лес...
  - Замыкаем круг! Начали...., - скомандовал Олег.
  
  Кают - компания освещалась приглушенным матовым светом встроенных в обшивку корабля лампочек. Члены экипажа привычно расслабились в удобных креслах. Водлозерцы с интересом рассматривали помещение, огромный экран под потолком, проецирующий изображение с обзорного окна командирской рубки.
  - Сергей, надо изображение настроить, - начал было Олег...
  - Понял, понял, - Сергей ушел, и через минуту на экране вместо сплошного зеленого массива появилась одинокая серая игла Башни.
  - А теперь подумаем. Какие предложения по уничтожению Башни и освобождению Стерлигова?
  - Надо прошить Башню энергией, - сказал Сысой, совершенно не заботясь об уместности такого высказывания для сельского жителя.
  - Накрыть огненным белым столбом, это радуга, которая, пройдя через призму, станет белым светом, - подхватила Дина.
  - Подвесим преломляющую призму так, чтобы белый луч был направлен на макушку Башни, - Саша.
  - Потом мы на одиночных модулях зависнем с одной стороны, настроимся на световые волны и сгенерируем лучи от фиолетового до красного, - добавила Дина и после некоторой заминки обратилась к Сысою и Любаве. - Добавите недостающие оранжевый, желтый и зеленый цвета? Модулей все равно только четыре.
  Те молча утвердительно кивнули.
  - Все ясно. Настраиваемся снова каждый на свой цвет и представляем, как цветные лучи падают на призму. Они собираются в призме и, преломившись, выходят однородным белым пучком и падают сверху на Скалу. Скала прошивается зигзагообразными молниями и по мере прошивания, начиная с верхушки, просто исчезает - аннигилирует постепенно к подножию, - резюмировал Олег и продолжил,
  - Саша, Дина материализуют левитирующую стеклянную призму, Сережа - готовит модули. Как только выстроимся над призмой, подам сигнал атаки. Держим лучи в фокусе до полного уничтожения Башни. Сигнал отбоя подаю тоже я.
  - Двойники куда денутся? - вопрос Сысоя всех озадачил: ребята совсем забыли, что в Башне, кроме ученого, находятся чужаки.
  - Аннигилируют вместе с Башней, - неуверенно сказала Дина.
  - И мой дедушка вместе с ними, - голос Олега был эмоционально сухим и бесстрастным, - но нам надо закрыть Брешь...
  - Я... мы прикроем, - присутствующие отозвались облегченным вздохом на слова Сысоя. - По совести гостя мне надо выручать, я его заманил в эту историю, я и выручу. И Любава поможет.
  
  - Модули готовы, экран обзора - в режиме динамического слежения, - рапорт Сергея был толчком к действию.
  Молниеносно каждый занял свой модуль и через переходные камеры вывел на орбиту. Требовались быстрые и слаженные действия всех одновременно, чтобы пришельцы не успели их обнаружить и уничтожить или уйти через Брешь. И тот, и другой исход событий ничего хорошего землянам не сулил. Поэтому, пока Дина с Сашей, материализовали прозрачную невесомую призму, парящую над Башней вершиной вниз, остальные были начеку.
  Начали! По команде Олега выстроились по вертикали в следующем порядке: Сергей, Базовый корабль, Олег, Саша, Дина соответственно тому цвету радуги, который предстояло мысленно представить и сгенерировать - красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, фиолетовый. Разноцветные лучи, преломляясь через призму, стали общим мощным конусом белого света, пронизывающего бастион пришельцев. Та начала стремительно осыпаться, камни бесследно исчезали в воздухе... Показались двойники, Стерлигов.
  - Я не могу убивать, - дрогнула Дина: тут же накал фиолетового луча заметно ослабел, а траектория белого луча искривилась. Воспользовавшись заминкой противника, двойники стали просачиваться в прореху атакующего луча и, презрев закон гравитации, стремительно исчезали в небесном пространстве - там, в вышине, появился белый след, как от пролетевшего самолета - в нём и растворились двойники, лишь один Пал Палыч, левитируя по чужой воле, продолжал ещё медленно подниматься над землей.
  - Дина, очнись! Надо освобождать Стерлигова!
  Крик Саши подействовал, фиолетовый луч сфокусировался, тут же конус света накрыл Стерлигова защитным коконом и втянул в капитанскую рубку к Сысою и Любаве.
  ***
  Спустя некоторое время все собрались вместе на корабле. Радость от освобождения дедушки Олега омрачало сознание того, что Двойники ушли, цель - закрыть Брешь, не достигнута, а, значит, есть вероятность новой интервенции двойников на Землю. Теперь, когда каждый выложил все, что знал о пришельцах, несложно было связать воедино непарные носки, беспокойство двойников из-за исчезнувших мышей, появление управляемых грызунов в коровнике. Стерлигов вспомнил подслушанныйим разговор в Башне, что они носители смертельного вируса, который должен безболезненно и незаметно уничтожить всех людей.
  Антилюди задумали постепенно ликвидировать землян мутагенным оружием, созданным на основе земных грибковых заболеваний (для чего и собирались носки, как источники грибка) и таким образом освободить себе планету для вторжения. Оружие должно было испортить наследственность так, чтобы из поколения в поколение рождалось как можно больше дегенератов, не способных к мышлению, работе, обслуживанию самого себя и тем более воспроизводству себе подобных.
  Сысой успокоил ребят,
  - Мурка наша этих заразных караулит. Снесем мышей на Ильинский погост, там есть лечебный плат. Им укрывались святые, и плесень с платка излечивает все болезни, вот и вылечим от заразы, выпустим на острове, пусть ученые ими потом занимаются.
  - Главного мы не сделали, Брешь не закрыли, - обратился Олег ко всем одновременно.
  - Зато освободили твоего дедушку! - дружный хор всей команды был единодушен. Ученый сильно смутился от всеобщего внимания, но не растерялся, а предложил оригинальное решение проблемы,
  - Есть экспериментальный синтетический материал "Новус". Из этого материала можно соорудить ментальный захват. Но на это уйдет много времени. Надо найти специалистов, кто смог бы соорудить такое. Проектировщик должен быть хорошим инженером и телепатом одновременно.
  - Где?
  - Опытные образцы еще до моего выхода на пенсию были получены. Я когда-то приложил к этому руку.
  - Дедушка..., - голос Олега подрагивал.
  - Щупальца! - Сергей умоляюще смотрел на Стерлигова. Если вы достанете этот материал, я смогу свить нить для латки. Заштопаем Брешь с корабля. Мы сможем. Вместе мы - Сила!
  ***
  Не хотелось возвращаться Стерлигову в тот город, где он потерял жену, где началась история с красными конвертами. Инженеры опытной лаборатории с пониманием отнеслись к его просьбе, все помнили научные заслуги первооткрывателя "Новуса", и предложение испытать материал в реальности не встретило возражений.
  Шупальца, в короткий срок изготовленные Сергеем, были видны только людям высокого ментального уровня. Для "штопки" использовалась ментальная энергия ребят. Шупальца - захват, подпитываемый силой мысли Олега, Саши, Дины и Сережи шаг за шагом, сантиметр за сантиметром прошивал с двух сторон еле заметную щель - просвет между недружественными Мирами. Когда корабль вышел к последней заданной точке, точке исчезновения двойников - из молчаливого вакуума в бесконечность разнеслись страшные крики потусторонних. Те, Чужие, поняли, что навечно, как в клетке, остаются на своей планете, разрушенной их собственными руками, их цивилизации пришел конец. Нечеловеческим воплем, исторгнутым от отчаяния и злости, они пытались деморализовать и молодых ребят, отважно вступивших с ними в борьбу
  Этот вопль видоизменил ребят, и каждый столкнулся с собственными страхами, проявленных в другом человеке. Дина видела страхи Саши потерять ее, видела, как искажено его лицо неподдельным ужасом, когда он смотрел на нее. Саша видел самого себя в глазах Дины и никак не мог понять, кто ему более дорог - она сам со своей тягой к новому или Дина, ради которой и старался достичь чего-то нового. Искаженные ужасом изображения мелькали снаружи за пределами корабля, и молодожены, боясь потерять друг друга, одновременно бросились к выходному шлюзу.
  - Куда? - Олег с Сережей, как менее эмоциональные, сразу сообразили, что их искаженные изображения перед глазами суть видоизмененные ментальные фантомы исчезающих двойников. Они встали на пути смятенных товарищей, но не смогли противостоять их совместному натиску; еще минута, и силой мысли будут открыты шлюзы, а там...
  Тихо, тихо, тишина,
  Мне в душе моей видна...
  Только сердца слышен стук,
  Рядом ты, мой милый друг.
  
  Сысой удерживал в кресле мечущегося Сашу, Сергей с Олегом поспешили ему на помощь. Дину успокаивала Любава, это она тихо напевала песню на мотив колыбельной, девушка сидела с закрытыми глазами, но по щекам ее текли слезы. Никто не спрашивал, как им удалось утихомирить впавших в буйство, не всегда такие вопросы уместны.
  Но вопль продолжал звучать в пространстве, вопль монстра, сознающего свою скорую гибель...
  Не верьте, что вакуум не передает звук - в отдаленных уголках Галактики звук резал внутренний взор обитателей заселенных миров. Не знающие с ужасом отнесли свое встревоженное состояние к карающему голосу разгневанных Богов. Знающие поняли -где-то люди закрыли доступ проникновению Зла.
  
  Глава 15. Дорога зовёт идущих
  Солнце Моё! Знаешь ли ты, что жду и люблю только тебя. Но ты всегда умудрялся разминуться со мной, в каком бы времени и пространстве мы не находились. Помнишь ли знойные пески пустыни, когда изнемогая от пекла раскаленного песка и безжалостно обжигающего светила, ты увидел прекрасный образ с прохладными потоками вожделенной воды и зовущестью гостеприимства, когда тебе подали пиалу душистого чая и разломили лепешку с пылу-жару? Ты знал, ты знал, что вблизи на сотни миль нет жилья, а мираж - всего лишь обманчивая надежда твоего обострившегося сознания, и мужественно приготовился умирать, окрыленный одной - единственной мыслью: хотелось еще раз вдохнуть глоток ночной прохлады, забыться последним сном под звездами, которые своим свечением жгут душу посильнее нашего близкого Солнца.
  
  Аромат свежей лепешки, сдобренной зернами тмина, щекотал обоняние, забиваясь все глубже в подсознание и тревожа забытыми воспоминаниями о маленькой пекарне в сутолоке древнего восточного города. Пекло дневного ада сменило тепло запеченного на огне пресного теста и ожидание этого вкуса. Захотелось выпить горячего зеленого чая из пиалы, и, повернувшись набок, путник с удивлением заметил, что лежит в углу постоялого двора, подальше от назойливых глаз, заботливо отделенный от других посетителей стопкой изношенных ватных одеял. Пиала с недопитым остывшим чаем стояла перед ним.
  - Какое неуважение к хозяевам! Разлегся тут, как барин, - подумал про себя.
  Ты приподнялся, опираясь на локти, чтобы допить капли драгоценной влаги, но тут же неслышно возле тебя возникла фигура девушки (женщины, старухи?) - под покрывалом не угадать. Верилось, что сама идея женственности грациозно взывала открыть ее предназначение.
  - Лежите, уважаемый, лежите, вам нельзя вставать.
  - Что со мной?
  - Караванщики ночью подобрали вас, ползущего по барханам. Верблюд споткнулся.
  - Где я?
  - В нужном месте!
  - Не припомню такого.
  - Оно открывается только избранным и чистым душой.
  ***
  С балкона гостиницы далеко на горизонте виднелась гряда заснеженных гор. Асфальтовая дорожка вдоль здания спускалась вниз, к прозрачному озеру, которое просвечивало сквозь высокие пирамидальные тополя узкой бирюзовой полоской. Двое на балконе, - мужчина и женщина, - тихо переговаривались. Их возраст был скрыт досужему взгляду, но жесты и короткие пронзительные переплетения взглядов, то искрящиеся невысказанностью, то долгие, теплые и согревающие, объявляли жизни, что они говорят о сокровенном. Мужчина сидел в кресле - качалке, откинувшись на спину, чуть приподняв голову под лучами восходящего солнца и в блаженной истоме полуприкрыв веки. Женщина, опершись на перила, стояла спиной к солнцу - лицом к мужчине. Она вела разговор, словно старалась выплеснуть все слова, накопившиеся за долгие годы. Изредка она переводила взгляд на горы, заслоняла козырьком ладони солнце и замолкала. В эти моменты мужчина останавливал покачивание кресла и, нескрываемо напоен рвущейся вовне любовью, нежно смотрел на женщину. Но за мгновение до того, как она поворачивалась к нему лицом, он возвращался в безразличность.
  Тхурайя, а это была она, могла и не поворачиваться, ведь она каждой клеточкой знала и чувствовала любое движение Ждущего. Единственное, что ей было позволено, видеть его сейчас рядом и здесь до того момента, когда они оба, выполнившие свое предназначение, должны были уйти в другие миры, обрести другую, СВЕТОНОСНУЮ СУЩНОСТЬ, которая выше обычных представлений о пространстве и времени. Силой взаимной любви они каждый раз в минуты планетарной опасности оказывались вместе там, где требовались их умение, знание и необычайные способности, недоступные большинству людей.
  - Мне надо знать, как тебя зовут, - продолжала она. - Скажи мне свое имя!
  - Значит, мы видели сон, который нам не снился?
  - Я была твоим сном, а ты снился мне.
  - Почему ты привиделась кошкой?
  - Мышей боюсь.
  Раскатистый хохот собеседника, казалось, обидел женщину, но через секунду она сама присоединилась и засмеялась бубенчиковым смехом: тилинь-тилинь.
  - Какое послание у тебя? - сказала она, отсмеявшись.
  - Оно короткое - передай, что я люблю Тхурайю.
  - Молчать столько веков!
  - А разве у нас была возможность быть вместе?
  Вздох сожаления Тхурайи был ему ответом. Как два полюса, существующие вместе, но на далеком расстоянии друг от друга, они уравновешивали и удерживали от ненужных всплесков энергию планеты так, чтобы она не самоуничтожилась от неразумного поведения людей. Казалось, вот он - золотой век, почти близко, все на Земле пришли к согласию. Государства перестали скалиться друг на друга, безвозмездной мощности солнца и новых источников тепла хватало всем, но началось вторжение "серых", и вновь заступили на вахту хранители Земли, Мужчина и Женщина, любящие друг друга. Когда существует бескорыстная любовь и преданность, доброе и нерасточительное отношение к окружающему миру, тогда и пространство вокруг насыщается добрыми мыслями, которые затем воплощаются в скромные, добрые дела.
  Присутствие хотя бы одного здравого человека в округе может спасти жителей этого края от бед, несчастий и ущербных потрясений, а уж сообщество таких людей ненавязчиво приводит миропорядок к исконным истинам. Надо учиться откровению, что мысль материальна.
  Ждущий хотел сказать это Тхурайе, но понимал, что утешение слишком глубоко и невыразимо. Вслух же промолвил,
  - Ты хотела детей?
  - Да, девочку и мальчика.
  - Но они у тебя есть. Это Дина и Саша.
  - Это мои духовные дети. Я отдала им частичку себя, своих способностей. Дина стала такой, какой я хотела быть. Она рисует - воплощает свои Мысли. Она добрая и справедливая. Она умеет перешагивать с одной звезды на другую, - лицо Тхурайи засветилось внутренним светом.
  - Вспомни, как ты, пользуясь ее способностями к телепатии, исподволь передавала ей свои знания о цвете и силе Радуги! Это твоя дочь.
  - А Саша?
  - Это мой ученик. Саша постиг гармонию чисел, он математик и музыкант. Для него нет тайны в том, что любая гармония это математическое сочетание, он постиг тайну числа семь.
  - Но эта тайна звенит со времен Пифагора!
  - Известна, не значит осмыслена. Надо понять и уметь управлять тайнами. Это дано не всякому.
  - Да, ... Из семи цветов - красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего, фиолетового - состоит основная палитра красок, семь тонов (нот) составляют музыкальный ряд и найти взаимосвязь между ними и тайной существования жизни на Земле пытались многие и многие. Те, кто постиг, те и есть новые люди, живущие в гармонии и любви.
  - Настоящая любовь не требует отклика. Она гармонична и прекрасна, как цветок, раскрывающий бутон навстречу солнечным лучам. Она звучит красивыми мелодиями в душе человека и настраивает его на созидание, она насыщает потоком живущих силой творчества. И те, кто соприкоснулся с настоящей любовью, замечают это и сами становятся лучше. Так в ответ на весеннее солнце, на растущий солнечный день начинают прорастать зерна, брошенные в теплую пашню. Кому дано, тот должен отдавать.
  - Я не жду отклика, но он возвращался в безразличность... Наше взаимное притяжение собрало вместе великолепную семерку замечательных людей для последней защиты планеты от уничтожения.
  - И наш путь завершен. Красивое место: горы, море, воздух и солнце! Всегда мечтал отдохнуть на Иссык - куле! - Ждущий встал и, подойдя к Тхурайе, приобнял ее за плечи, - называй меня так, как хочешь. Теперь мы - одно.
  Балконная дверь номера отрылась, из проема выглянула заспанная Дина. Она удивленно осмотрела балкон и вернулась в комнату.
  -Ты чего выскочила, как на пожар? - встретил ее вопросом взволнованный Саша.
  - Показалось, что Тхурайя рядом.
  - Знаешь, мне тоже ее не хватает. Мне кажется, что я получил от нее частичку дара и каждый миг смотрю на себя ее глазами.
  - Знаю, знаю! Нам всем не хватает остроты ощущений после приключений на Водлозере. Но я не хотела бы их снова пережить. Пойдем купаться?
  - Вода холодная. Я не йог!
  - Сам хотел на Иссык - куль! Горячее озеро, горы, вот тебе и острота ощущений!
  - Скажи, Дина, тебе верится, что всё это случилось! Кому расскажи - никто не поверит!
  Дина промолчала. Она была уверена, что повелительница Радуг приходила к ним в гости и разбудила ее солнечным лучом.
  ***
  - Иссык - куль? - Ждущий рассмеялся. - Наваждение!
  - Мы были там, но не в материальном теле. Просто ты очень хотел туда.
  - Сила мысли?
  - Мы всегда там, где хотим быть.
  - Я рад, что увидел твоих подопечных. Совсем скоро наше солнце перекроет центр Галактики, все живущее на Земле замрет, иными словами, переродится. В тот момент, когда солнечный свет дойдет до планеты, человек выйдет на новый уровень развития и должен будет познать свое внутреннее состояние, познать свое высшее "Я". Именно тогда наступит золотой век, и все люди на земле будут такими, как наши друзья.
  - Стремление к совершенству и гармонии с окружающим миром - смысл продолжения рода людского. За этих я спокойна. Уходим?
  - Дай знак детям!
  
  - Саша, Саша! Смотри, какое чудо!- Дина выскочила на балкон, заметив причудливый блеск между шторами. Огромная радуга начиналась с полоски водной глади и концом дуги упиралась в снежную вершину. Светлые прозрачные блики взбирались по ней все выше и выше, плавно перекатываясь и искрясь на солнце. Дорога звала идущих.
  2010-2012
  Глазов-Киев
  
  При написании повести "Заштопать Вселенную" использовались материалы из книги "Этнолокальная группа русских Водлозерья" (автор Логинов К.К.), "Воспоминания о прошлом" (Сысоев М.О.).
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"