Как просто слыть вершиной эволюции
в теории, изобретённой Дарвином,
читая Цицерона и Конфуция,
валяясь на диванчике продавленном.
При этом мы - способные на многое,
и с неизменной четкостью фельдфебеля
мы отличаем Гегеля от Гоголя,
и уж подавно Бабеля от Бебеля.
Мы - королевской крови от рождения,
стрижёмся и не бегаем косматыми,
освоили давно прямохождение,
возвысившись тем самым над приматами.
Изобрели "Конкорды" и селекцию,
приборы совершенные и строгие,
и лечим даже вялую эрекцию
по правилам высокой технологии.
Изучено строенье каракатицы,
структура анаболиков и солода...

А в душах - пуще прежнего сумятица
и чувство одичалости и холода.
Мы состоим из имени и отчества;
мы бирки на лодыжке у покойника.
От нас несёт нездешним одиночеством,
как будто сквозняком от подоконника.
И будь мы хоть вождями, хоть феллахами,
но наши души загодя, заранее
набиты генетическими страхами
предательства,
болезней и страдания,
поскольку за изящными фасадами
и за демократичными законами
мы так и остаемся - голозадыми
мартышками,
гориллами,
гиббонами.