Эстетский восемнадцатый... Век, полный мишуры,
версальского кружения, разгула и мистерий,
манерной куртуазности, чарующей игры
и едкого соперничества Моцарта с Сальери.

Жизнь виделась мгновением на полпути в Ничто
и светоносной вспышкою среди сплошного мрака...
А век срастался с будущим полотнами Ватто
и чувственной премудростью агностика Жан-Жака.

Любовь кипела в жилах, не разбитая о быт,
но веку покуражиться хотелось непременно:
он создал Казанову, знатока любовных битв,
Августу Тараканову и графа Сен-Жермена.

Игристое шипение рисковых авантюр
висело в чутком воздухе встревоженной Европы,
меняя образ мыслей у скучающих натур,
как лик земли меняют изверженья и потопы.

Над томным континентом грозовые облака
роняли капли в броские богемские бокалы...
И время осыпАлось, будто пудра с парика,
пока оно не кончилось. Пока его не стало.

Настоенный на мифах, на двусмысленной молве
с пьянящими добавками интриг и адюльтера,
Галантный век закончился на первой голове,
слетевшей с плеч под гиканье собратьев Робеспьера.