Хоть в городе всё тот же дождь 
ковровою бомбардировкой, 
иною стала листьев дрожь - 
предзимней, зябкой и неловкой. 

Вечерний траффик, скользкий уж, 
пронзает шпагою из стали 
фосфоресцирующих луж 
глухонемое зазеркалье. 

И смотрит вечер-господин 
глазами грустного поэта, 
как превращаются в один 
два заоконных силуэта...