За что-то наслали порчу, со страшной сроднили сказкою и скрыли под слоем карста, под слоем тоскливой лжи... Остались одни лишь корчи, одна только мука адская, и нет от нее лекарства, и нет у нее души... Меня не объявят в розыск, пропащего и бессонного, забывшего тропки к Богу и вечное "Я хочу!". Поставят диагноз: возраст; а значит, и кризис оного. Пропишут покой и йогу, похлопают по плечу. Взамен променадов в роще - сижу на кипящем кратере, где воздух тягуч, как вата, где "нет" равнозначно "да". Мне было б гораздо проще катиться к такой-то матери, но двигаться - хоть куда-то. Не всё ли равно, куда.