Человеку назначена операция на сердце - планово и без спешки. Но подходит срок, а наготове уже новый метод - регенерация тканей, глубокая очистка сосудов, всё такое. Операция отменяется.
То же самое и с другими органами.
И вот, человек смотрит с экранов, радуя граждан - здоровый, в меру упитанный, с ясным взглядом. В человеке все должно быть прекрасно.
Человек живет долго. Жизнь его продолжается, но память - ограниченный ресурс, начиная с какого-то времени она уже не вмещает то, что должна бы вместить.
Человек помнит, как в детстве ловил с дедушкой рыбу (детские воспоминания иногда оказываются самыми прочными), но не в силах вспомнить членов последнего кабинета министров. Они проплывают перед его глазами, как те самые рыбы. Выпученные глаза, открытые рты, губы беззвучно шевелятся - окунь, плотва, ерш.
Приглашают специалистов, чтобы провести операцию по очистке памяти. Их двое плюс фургон аппаратуры. Спецов контролируют наблюдатели во главе с полковником госбезопасности. Они следят, чтобы человеку не удалили лишнее.
Операция завершена. Спецы идут в буфет. Хороший буфет, глупо не воспользоваться. Пьют, закусывают, но на душе у них тревожно.
Тем временем комиссия проверяет результаты операции.
Все, вроде бы, хорошо. Человек помнит числа и даты. Называет по именам всех членов кабинета министров. Узнает на экране лидеров зарубежных стран.
Но каким-то образом выясняется, что события детства - когда он ловил с дедушкой рыбу - исчезли из памяти. А человек так дорожил этими воспоминаниями.
Человек страшен в гневе. Всегда был страшен, но теперь, с обновленным мозгом, просто ужасен. Он требует наказать виновных. Среди прочих слов особенно громко звучит "Расстрелять".
Спецов вынимают из буфета и переводят в камеру изолятора с решетками на окнах.
"Я так и думал, что закончится чем-то подобным", - говорит один спец. "Может, еще обойдется", - говорит другой. Оба вздыхают.
Человек смотрит на фотографию своего дедушки. Дедушка стоит на берегу. В одной руке удочка, в другой - большая рыба. Берег реки? Берег озера? Человек не помнит, хотя должен бы. Что за рыба? Окунь? Щука? Ерш? Человек не имеет представления.
Человек проливает слезу, потом вскипает. "На кол! Всех на кол!" - кричит он в гневе.
Для решения вопроса собирается комиссия.
Понятно, что в человеке проснулась древняя родовая память. Один из его предков чем-то таким прославился в XV веке. Но сейчас ведь другое время. Сейчас - демократия. А кто сказал, что при демократии нельзя сажать на кол? Демократия - это народ. А у народа тоже есть память предков. К тому же народ любит человека, это известно.
Слово берет полковник. Он напоминает, что ценными специалистами нельзя разбрасываться. В случае чего заменить будет некем. Поэтому кол - это чрезмерно. Достаточно будет выпороть. А на кол можно посадить двух маньяков-педофилов. Этого добра не жалко.
Спецов вынимают из изолятора и порют на площади при скоплении народа. "Легко отделались", - успевает сказать один другому. Человек наблюдает за экзекуцией из своего отдаления. Народ тоже смотрит.