Обретя независимость после революции, лидерами которой стали Ганди, Джина и Неру, старшие индийцы столкнулись с вопросом младших: "Почему англичане превосходили нас и продолжают превосходить по ряду позиций в экономике и лидерстве? Почему Англия - страна первого мира, а Индия - третьего?"
Старшие давали не только объективные, но и не самые объективные ответы, среди которых был такой: "Ангрези - злые. Всего добиваются с помощью злости, обмана, а мы так не можем. Мы добрые и действуем не так быстро, не захватчики. Angry, значит, злой, ангрези бьют даже детей, мы видели немало школ с наказаниями розгами. А мы не бьем детей и не будем их бить, как эти белые догообразные!"
Поколение за поколением многие индийцы не били детей, почти не наказывали. Среди детей и взрослых находились те, кто хотел проверить, действительно ли ангрези (это слово быстро, с общего согласия, распространилось на всех белокожих иностранцев) злые? Вцеплявшийся в доступного по соседству или идущего по дороге ангрезя юный или взрослый человек мог подолгу доводить того до психа и убеждаться в итоге, что тот злой.
Для многих индийцев демонстрация гнева на людях стала показателем человека, не умеющего владеть чувствами, не садху, злого. Отсюда в какой-то степени исходит массовое желание индийцев проверять садху и иностранцев, а также установка садху (верующих) на то, что нельзя показывать гнев на людях.
В результате несколько поколений индийцев (эта тенденция не повальная, но могучая) стали полагаться на то, что все белые злы и бьют детей.
Слово ангрезь, как было сказано, было распространено на всех белокожих иностранцев без разбора, это от того, что в в людях живет жажда наживы. Если человеку прививать чувство вины, то можно высечь из этого чувства право к его притеснению, обдиранию, как липки, диктату завышенных цен в сфере услуг и торговли, торможению заказов.
Индиец, который обещал белому ремонт или даже зарядку телефона, но не исполнявший обещания в срок или вообще, всё еще занят тем, что обескровливает британскую экономику. Или он стремится войти в контакт с белым, может потратить на это много времени и даже небольшие средства, с единственной целью - показать белому независимость, неповиновение, подчеркнуть это: "Ты мне не старший, понял?"
Он, возможно, думает: "Эх, старики, не было меня в то время! Я бы показал ангрезям, они бы тут не правили. Вот этот белый заказчик молчит в тряпочку и терпит, как мы тянем время, чтобы он нам больше заплатил. Так и будет, мы всё вернем из того, что у нас забрали ангрези!"
"Хороший ангрезь, это богатый ангрезь, который много платит, а хороший вайшнав и садху, который вытерпит от нас любую психическую атаку!"
То есть, показателем садху становится для них подчинение их проверкам, давлению, а, допустим, не способность преданного к концентрации, медитации, которую могут беспредельно разрушать, пристраиваясь рядом с иностранным преданным со своим раздражающим источником звука, падая под его глаза своей танцующей фигурой.
Гневы тысяч и тысяч иностранцев могут возбудить токи не только к преследованию индийцев в других странах, но и к войне. Множество гневных эмоций белокожих туристов, их недовольство обманом и давлением, высекут такие токи, что в Индии грянет война, междусобная или с интервенцией.
Система оскорбительных проверок иностранцев и всех садху в Индии незнакомыми людьми, суть, охота вампирического толка. Не могу больше принять толкование таких проверок во Вриндаване, за особенное качество вриджабаси, которое я многократно слышал в проповеди вайшнавов. Это присуще всем регионам страны, и эту дразнилку жителей Вриндавана следует назвать обезьянничаньем. Нет у этого, скажем, сорокалетнего водителя или двадцатилетнего студента, родившегося во Вриндаване, права проверять иностранцев и садху на смирение, поскольку они тут родились. Даже прямые родственники Кришны (возглавляемые его сыном Самбой) были прокляты мудрецами на войну за проверку риши. В результате этого проклятия в Двараке разразилась кровопролитная война, уничтожившая династию Яду.
Если индийцы пытаются проверять белых на смирение, давить им на психику, обманывать их (как бы лицензировав, с общего согласия, эту охоту на ангрезей), то почему власти этой страны пускают белых туристов в страну, разрешают белым здесь учиться, работать и обзаводиться недвижимостью?
Индийцам пора провести серьезную и массовую кампанию по обучению людей этике. Об этом, видимо, должны подумать педагоги всех уровней, от школьных учителей до больших гуру, таких, как Рам Дев Госвами. Если они, конечно, не потеряли веру в карму. Если в Индии немало мужчин показывает белокожим иностранцам свою враждебность, агрессию, это значит, что их желание воевать созрело. Но они не держат в руках оружия, они не кшатрии. Они, видимо, жаждут проверки настоящей войной и получат её.
А индийские полицейские и военные не задираются, у них есть этика.