Аннотация: Третья часть рассказа о прогулке Иисуса и 12 апостолов по Санкт-Петербургу
Иисус встал.
- Пойдем ещё пройдемся, - просто сказал он. - Белая ночь коротка, а мне бы хотелось ещё многое повидать.
Они направились обратно вдоль Мойки. Пётр на пару минут задержался возле стены с рунами. Оглянувшись, Матфей заметил, как он тайком достал красный баллончик и поверх рун начертил четырёхконечный крест, а под ним написал: "Христос воскрес!"
- Хулиганствуешь? - не оглядываясь, громко спросил Иисус. Пётр невинно пожал плечами:
- Благовествую, Господи.
Иисус рассмеялся.
- А потом они кааак начали все наперебой петь про купола да колокольный звон! Про то, как в церквах стоят и благочинно молчат схимники, как звонарь звонит, как, значит, зорюшка загорается под звуки песнопений... - Иоанн, возмущенно размахивающий руками перед лицом Симона Зилота, покачал головой и поморщился. - Антуражно донельзя. А смысл?
На слове "смысл" он ткнулся носом в плечо Христа, стоящего и задумчиво смотрящего на дверь во двор дома Љ12. Апостолы столпились вокруг Учителя, ожидая объяснений: почему они здесь остановились.
- Пётр, - не отрывая глаз от двери, обратился Иисус, - где твоя связка с ключами?
Пётр, успевший догнать друзей после своего благовествования, сосредоточенно начал рыться в карманах, благо, только в джинсах их было штук шесть. Наконец, он вытащил искомое из-за пазухи. Связка ключей представляла собой много-много брелочных колец, надетых одно на другое гирляндой, причём на каждом из колец было по семь-восемь ключей. Верхушкой связки был брелок в форме рыбы.
- Надают ключей, потом не знаешь, куда их девать, - пробурчал Пётр. - Господи, Ты же мне только ключи от Царствия Небесного обещал, зачем они мне стали совать ключи от городов, м? Я в них путаюсь уже.
Иисус с доброй усмешкой сделал шаг от двери. Пётр безошибочно выбрал ключ и вскоре вся компания хлынула внутрь.
- Ух ты... Это же тот дом, где Александр умер... - протянул Варфоломей. - Пушкин, да? - уточнил фамилию.
Иисус кивнул. Апостолы разбрелись по двору. Иуда уселся на скамеечку и закурил, рядом расположился Иаков, скрестив по-турецки ноги, Симон Зилот разглядывал расписание экскурсий, Иоанн, Филипп и Варфоломей топтались рядом с Иисусом, а Матфей извлек откуда-то фотоаппарат и выискивал художественный кадр, целясь в памятник. Фома за этим скептически наблюдал.
- Сейчас дождь, объектив закапаешь, - заметил он.
- Протру, - улыбнулся Левий.
Пётр тем временем исследовал двор и обнаружил вход в последнюю квартиру Пушкина.
- Господи, мы туда пойдем? У меня ключ есть.
- Угу, я в курсе, - кивнул Иисус. - Только мы туда не пойдём.
- Почему?
- А ты подумай. Мы там наследим а людям утром не только убирать, но и расследовать, кто там был. Ты представляешь, в каком они будут положении?
Пётр задумался и кивнул:
- Да уж, не позавидуешь. Искать наследивших призраков...
- Вот. Мне просто хотелось постоять, повспоминать те три дня, когда Саша тут лежал...
Апостолы стянулись к скамейке, где сидели Иаков и Иуда. Рядом, глядя на памятник, стоял Иисус.
- Помнишь, Господи, как он домой пришёл? - спросил Андрей. - Упал Тебе в ноги... а Ты ему тогда сказал...
- Ты чист. Войди в радость Мою, - чуть слышно произнёс Иисус, и апостолы как-то сразу незаметно для себя выпрямились. Бывают такие слова, которые говорятся каждой душе лично - даже если говорятся всем сразу. - Да, он тогда ещё долго не мог поверить, что его покаяния на последней исповеди было более, чем достаточно для того, чтобы смыть с себя всё то, что он по дурости натворил. Вообще, - сказал он чуть громче, - почему-то в Церкви сейчас модно считать, что грехи просто так Я простить не могу. Обязательно их надо замаливать годами, желательно в монастырях, желательно, облачившись во все черное. То-то Саша удивлён был, - Иисус взглянул на неотрывно смотрящего на него Варфоломея и улыбнулся. Тот улыбнулся в ответ и тихо ответил:
- А мне очень хорошо запомнилась его реакция на Дантеса.
Иисус кивнул:
- Даже дома не каждый так умеет прощать.
- Эй! - воскликнул Пётр, увидев, что Матфей тайком отошёл в сторонку и теперь целится объективом в их дружную компанию. - Ты чего не предупреждаешь, вдруг я причесаться хочу, а не быть на фото растрепанным?
Матфей установил фотоаппарат на ручку скамейки, проследив, чтобы в кадр попадали все, и подбежав к ребятам, невинно поставил Фоме рожки. Иисус, стоявший на первом плане, хмыкнул, но ничего не сказал. Фотоаппарат весело щелкнул, запечатлев эту белую ночь.
Из двора уходить не хотелось. Здесь было так по-семейному уютно, спокойно. Иисус сел между Иудой и Иаковом, пока другие, более любопытные, исследовали немногочисленные закоулки. Пётр не выдержал и тайком проник-таки в квартиру. Иисус, глубоко вздохнув и пробормотав что-то про давно, пару тысяч лет назад, обещанную взбучку, прикрыл глаза. Иаков приподнял брови.
- Заметаю следы за благовествующим, - ответил, не открывая глаз Учитель. Зеведеев приулыбнулся.
Тишина дождя окружала их. Ливень приутих, от мокрых капель не хотелось прятаться: они были ласковыми и приветливыми к своему Создателю и Его ученикам. Шелест по траве и щебню, шелест по крышам и окнам. Варфоломей заворожено смотрел на разбегающиеся по лужам круги, Матфей тренировал мастерство фотографа на листьях, покрытых капельками дождя. Иисус сидел и смотрел на ребят. Иуда поймал взгляд Учителя - и дыхание перехватило: столько тепла, столько любви в нём было.
Собрались идти все как-то одновременно. И Матфей дофотографировал, и Пётр вернулся из квартиры и взглядом провинившегося щенка смотрел на Учителя, и остальные апостолы стянулись к скамейке.
- Так, - сказал Иисус. - Петра сегодня оставляем без сладкого. Пойдем дальше, я уже предвкушаю одно прекрасное место.
Пётр взвыл.
- Господи, не знал, что Ты так жесток!
Иуда поперхнулся. Но Иисус назидательно поднял палец:
- Я тебе ещё задолжал кару Господню за инквизицию. Папа Римский же твой приемник, не отпирайся. Так что, считай, что это одно наказание за два проступка.
Пётр быстро прикинул соотношение инквизиции и одноразового отсутствия сладкого и спорить не стал.