Аннотация: Есть много способов попасть на кладбище, и один из них - получить зачет на экзамене по философии. Рассказ написан по мотивам короткометражки "философия".
Дни мелькают как секунды, оставляя в памяти лишь обрывки ярких образов. Вспомните, что вы делали вчера, неделю или год назад... А ведь что-то делали. И нельзя угадать, как наши действия повлияют на будущее и куда свернет судьба от одного вскользь брошенного слова.
Оглядываясь на прошлое, мы часто сожалеем о содеянном, мечтаем все исправить и переиначить события под свой сценарий. Не понимая, что вместе с этим откажемся от опыта, полученного под давлением неудач.
У каждого есть подобная поучительная история - маленькое приключение, сыгравшее важную роль в понимании, как устроен мир. Урок жизни, оставивший неизгладимый след в душе.
Я как сейчас помню тот важный для меня экзамен. Экзамен по философии.
Сдвинутые брови Софьи Соломоновны не предвещали мне ничего хорошего. Она демонстративно листала зачетку, намекая на отсутствие закладки меж белых страниц.
Взятки в стенах института явление нередкое. Множество студентов и сами с удовольствием решают возникшие проблемы деньгами. Вопрос в другом - даст ли преподаватель шанс на честную сдачу экзамена или звонкая монета перевесит моральные нормы?
- Тяни билет, - сухо приказала Соломоновна, не дождавшись моих извинений и просьбы вместе с зачеткой на минутку выскочить в коридор.
- Фактор времени в философии, - прочитал я вслух задание.
- Вопросы по билету есть?
- Нет.
- Тогда готовься, у тебя пятнадцать минут, - предупредила Софья Соломоновна прихлебывая чай из кружки.
Всего четверть часа на моральную подготовку и попытки достать из памяти нужную крупицу знаний. Но так ли это мало? Я дежурил под дверью кабинета с восьми утра, наблюдая, как студенты по одному ныряли в аудиторию и через две-три минуты радостно-расслабленные уходили домой. Вчера из окон общаги они кричали: "Халява приди!", сегодня подтверждали свое желание хрустящей купюрой.
К сожалению, как бы мне ни хотелось плестись за общим стадом по проторенной дорожке, такой возможности у меня не было.
Маленькая стипендия, отсутствие подработки и материальные трудности в семье заставляли рискнуть и попробовать сдать экзамен по старинке.
Внутренний метроном спешно тикал, подстегивая мозги шевелить извилинами. Рука корявым почерком торопливо выводила на бумаге все, что помнилось из короткого курса лекций и долгих ночей самоподготовки.
- Готов?
- Да, - ответил я коротко, отгоняя внутреннего паникера, на разрыв орущего о скором позорном провале.
- Тогда приступай.
Еще раз пробежавшись по кривым строчкам, я перевел дыхание и начал читать:
- Философия зародилась еще в Древней Греции. Как говорил Аристотель, среди окружающего нас... в нашей природе... самым неизвестным является время. Ибо никто не знает, как им управлять и что это такое.
Сыпать абстрактными фразами на экзаменах учишься еще с первого курса. Полезный навык, особенно когда экзамен устный и особенно когда не знаешь предмет.
Ответ мне давался с трудом, что не осталось незамеченным. С тонкой улыбкой на губах Соломоновна кивала в такт моим запинкам.
- Константин, а ты давно здесь?
Неожиданный вопрос сбил с толку. Мысли заметались, выискивая в каждом слове двойное дно и подоплеку.
- Ну, во сколько пришел на зачет? - увидев мое замешательство, уточнила Соломоновна.
- Как все, к восьми часам, - я растерянно пожал плечами.
Я не врал, пришел действительно к восьми, прождал четыре часа и только к полудню решился пойти на сдачу.
Признаться, за эти несколько часов боязливого ожидания не раз возникала шальная мысль сорвать экзамен: спрятаться в укромном уголке подальше от чужих глаз и устроить пожар.
- А ты кушать хочешь? - еще один внезапный вопрос сбил остатки уверенности, и я уже совсем не понимал, что происходит. - Я спрашиваю, голоден ты или нет?
- Ага, - протянул я слабым голосом.
Соломоновна тепло улыбнулась и достала из-под стола пакет с пирожками.
- Ты с чем будешь?
- С мясом, - неожиданно ответил я с наглостью голодного студента, почуявшего всеми желаемую халяву.
- С мясом... - одними губами повторила Соломоновна. Покопавшись в пакете, она надломила несколько пирожков, проверяя начинку. - Есть только с картошкой и капустой.
- Давайте с картошкой.
Переломив еще теплый пирожок, я с наслаждением поочередно откусывал от каждой из половинок. Домашнее тесто, прожаренное в большом количестве масла, оставляло жирные следы на руках.
Пару минут мы жевали в тишине. С последним кусочком сглотнув скудную слюну, я захотел запить неожиданный перекус сладким чаем.
- Спасибо, Софья Соломоновна, накормили, - от прежней нервозности не осталось и следа. - Теперь точно сдам.
- Подожди, - вскинула она руку, заглядывая в сумку под столом. - Вот, держи еще яблочко.
Крупное наливное яблоко блестело красными боками.
Не сдерживаясь и совсем не стесняясь, я с удовольствием захрустел упругой мякотью сочного плода.
Злобная заведующая кафедры, которую многие за глаза называли "скупая карга", сейчас мне виделась совершенно другим человеком. Доброй бабушкой, к которой приехал на лето любимый внучек.
Доев пирожок, Соломоновна отряхнула руки от крошек и взяла зачетку. Пролистав несколько страниц, написала короткое слово и черканула роспись.
- Вот тебе зачет, - заметив мою внезапную радость, она многозначительно добавила: - Это аванс.
- Спасибо, - я не мог поверить своему счастью. И на радостях совсем не придал значения ее последним словам.
С огрызком яблока в одной руке и с зачеткой в другой я вывалился в коридор. Ко мне сразу подбежал невысокий парень в пиджаке и с аккуратной прической. С Денисом мы дружим с первого курса. Множество раз на контрольных и тестах делились шпаргалками, и секретов между нами не было.
Увидев широкую улыбку на сияющем лице, он в нетерпении дернул меня за плечо и потребовал рассказать, как все прошло.
- Зашел, поел, зачет.
Еще находясь под впечатлением, я не смог сложить более внятного рассказа. Денис всегда был более сообразительным и быстрее принимал решения в экстремальных ситуациях.
Просчитав доступные варианты, он также решил рискнуть. Когда еще подвалит фарт? Перед тем как зайти в аудиторию, Денис вытащил из зачетки деньги, ненадолго задержался у двери, поправляя прическу. Его рука было дернулась обратно к карману, но он передумал. Ладонь резко сжалась в кулак. Отбросив сомнения, Денис перешагнул порог кабинета.
В плохо освещенном коридоре ожидало своей очереди еще с десяток человек. Последний рывок, и все будут свободны. Разве что кроме тех, кто не явился и оставил за собой хвост.
Перетаптываясь на одном месте, я невольно подслушал чужие "мысли вслух".
- Чего он так долго?
- Я домой хочу.
- А может, пиццу закажем?
Очередь тихо роптала. Тусклый свет ламп соответствовал настроению. Даже если знаешь результаты экзамена наперед, все равно в сердце закрадывается нотка сомнений. Страх неизвестности до последней секунды держит в напряжении.
К общему оживлению дверь открылась, и широкая деревянная ручка чуть не стукнула меня по спине. Денис вышел в коридор с грустным лицом. Мое сердце сжалось: если он провалил экзамен, виноват в этом буду я. Немым кивком я поинтересовался, как дела.
- Незачет, - со вздохом протянул Денис.
Если бы не слабый жирный блеск вокруг подрагивающих губ, готовых сложиться в радостную гримасу, ему бы удалось меня провести. Секунда, и мы искренне рассмеялись.
День остался позади. Денис предложил на сэкономленные деньги отметить окончание сессии. Чем не повод отпраздновать и расслабиться? И мы расслабились, почти на полгода. Весной кутерьма с экзаменами подняла новую волну суеты, беспокойства и долгих бессонных ночей.
В один из таких дней после начала тестирования по биологии ко мне подошла молодая девушка и положила на стол записку с номером телефона.
- Ко-ость, а Кость, - елейно протянула она, заставляя оторвать глаза от экзаменационного билета.
Алиса - любимая дочурка Софьи Соломоновны, студентка, возведенная властной рукой заведующей кафедры на непыльное местечко ассистента. Под таким высоким покровительством ее никто не смел трогать. Студенты молча терпели ее надменную заносчивость, а преподаватели боялись поставить низкую оценку.
Нет, за низкий балл в обычной контрольной никого не накажут, не вызовут на беседу и слова лишнего по этому поводу не проронят. Однако злить начальство никто не решался. Лишиться премиальных, отстаивая принцип справедливости, смелых не находилось.
Как же Алиса всех раздражает, разве что кроме двух ее подруг. Тех она невыносимо бесит, но они продолжают улыбаться. Халявные пересдачи и списанные часы отработок еще заслужить надо.
И вот сейчас ждать хорошего от нее не пришлось.
- Позвони по этому номеру, - Алиса придвинула мне записку. - Мама просила напомнить, за тобой должок.
- Да, конечно.
Сопротивляться не стал. Полугодовой "должок" еще не потерял своего веса. А учитывая, что на следующей неделе мне предстоит сдавать еще один экзамен по философии, даже набрал значимости.
Вечером, разобравшись с университетскими и домашними делами, позвонил по указанному номеру. Я бы и на кафедру мог зайти, не развалился, но последние пару дней Софья Соломоновна в институте не появлялась.
В телефонном разговоре она напомнила мне про тяжесть долгов, от которых пора избавляться. Намекнула, что ей нужна помощь за городом в одном "археологическом" дельце. После короткого инструктажа (что взять, когда и куда явиться), напомнила, чтобы я захватил с собой Дениса.
Разве я мог предположить, к чему приведет безобидное решение принять халявный зачет на экзамене? Жить одним днем, дергать удачу за хвост - так живут все молодые люди, и я не исключение. А завтра... будет завтра. Проблемы грядущего дня находятся слишком далеко, чтобы о них думать. И только с течением времени начинаешь понимать, насколько все в мире взаимосвязано.
Утро воскресенья радовало ярким солнцем. К концу мая весенние дожди все чаще уступали место погожим дням.
Вооружившись лопатами в решительности трудом отработать долги, мы с Денисом подошли к дому Софьи Соломоновны.
У подъезда нас уже ждала машина, красная Волга, а рядом с ней курил здоровый круглолицый молодец с фамилией под стать образу - Добрыня. Делая очередную затяжку, он нам приветственно кивнул.
- Бросайте лопаты в багажник.
Заочно мы были знакомы и в представлении не нуждались. В институте нам нечасто доводилось пересекаться, но ассистента Софьи Соломоновны мало кто не знал в лицо.
В багажнике, рядом с запаской, лежали несколько бутылок с водой и кирка. Самая натуральная кирка. Если раньше я думал, что мы поедем за город перекапывать дачный участок, то теперь сомневался. А вот Денис моих подозрений не разделил, наоборот, увидев кирку, он воодушевился.
- О-о. Добрыня нам в помощь.
- Я копать не буду, - торопливо брошенный ответ отдавал нотками страха.
- А зачем нам...
- Все собрались? - командный женский голос помешал задать вопрос. Соломонова вышла из подъезда. - Молодцы, а теперь быстро в машину, времени мало.
Дальше было не до разговоров. Соломоновна торопливо села на переднее сиденье, мы с Денисом расположились сзади. Машина завелась и рывком тронулась с места.
Десять минут, и городской пейзаж сменился лесными посадками. Нечасто мне доводилось бывать за городом, все как-то повода не было. Отдых на природе с друзьями ограничивался шашлыками в парке, а загородного домика или хотя бы дачи у нас отродясь не было.
- Вчера позвонили из хосписа, - начала объяснять нам ситуацию Соломоновна, после того как рассказала Добрыне куда ехать. - Сказали, что свекровь умерла.
- Умерла? - прошептал я одними губами, ощущая, как в душе нарастает неприятное чувство тревоги. Когда речь заходит о смерти, ничего хорошего ждать не стоит.
- Как не вовремя, денег-то практически нет. А похоронить надо, - Соломоновна сидела к нам вполоборота и продолжала говорить наигранно расстроенным голосом: - Главное, надо успеть до часу ямку вырыть, а в час бабушку принесут.
Мы с Денисом переглянулись. Беспокойство переросло в уверенность. Если нам предстоит то, о чем я думаю, тогда понятно, почему Добрыня не хотел копать.
Когда подъехали к кладбищу, настроение испортилось окончательно. Вроде бы вырыть яму - не такая большая проблема, и не важно, кого в ней закопают, но почему-то меня преследовало ощущение, что сюрпризы на сегодня еще не закончились.
Машина остановилась, и мы вышли. Кладбище располагалось на склоне холма. Глухое место, от трассы пришлось проехать несколько километров по грунтовке, а как далеко ближайший город или поселок, я и представить не мог.
Блеклый пейзаж выглядел уныло и соответствовал царящей атмосфере. Холмы до самого горизонта покрывал высокий сухостой травы. Видно, что никто ее давно не косил.
Даже лес, раскинувшийся вдалеке, хоть и разбавлял окружающую серость зелеными вкраплениями, все равно смотрелся серо и тоскливо.
Соломоновна оглянулась, несколько секунд постояла, вспоминая дорогу, и, найдя нужный ориентир, пошла вверх по холму. Мы с Денисом, как два теленка, смирившиеся с судьбой, пошли следом.
- А лопаты? - крикнул нам вдогонку Добрыня, что остался у машины.
Сбегав за лопатами, мы нагнали Соломоновну. Сойдя с дороги, она углубилась в ряды могилок и остановилась рядом с одной из табличек.
- Ну что, мой милый, четверть века полежал, дай и другим полежать, - она очертила рукой маленький холмик, заросший травой. - Тут мальчики и копайте.
- Но это чья-то могила, - резонно заметил Денис, и холодок, охвативший мое сознание, поддержал возмущение друга.
- Не волнуйтесь. Это могила моего мужа. Много воды утекло, там уже ничего не осталось. И вообще он будет рад, мама рядом будет, - на последней фразе ее голос заметно изменился. Проскочили нотки то ли сарказма, то ли ехидства, но однозначно никакой любви.
- А вообще так можно? - я задал вопрос без надежды, понимая - руки запачкать придется.
- Можно, можно. Вот когда учителям и врачам будут достойную зарплату платить, вот тогда и будем в новых могилах хоронить.
В могилах... Можно ли назвать то, что я видел, могилами? Вокруг одни маленькие холмики, покрытые густым сухостоем, никаких памятников, могильных плит или элементарных оградок. Даже деревянные кресты встречались редко, все больше таблички с именами и датами. И на большинстве из них краска давно выцвела и облупилась.
Холмик, рядом с которым мы стояли, так же был заросший и безликий. Прочитать имя, написанное на табличке, не представлялось возможным. Оставалось только верить на слово, что тут действительно лежал ее муж, а не какой-то бомж из подворотни.
- Что встали? Копайте! - прикрикнула Соломоновна, увидев наше замешательство. - В темпе, в темпе, времени мало.
- Как копать будем? - спросил Денис после того, как ушла Соломоновна.
- Да фиг его знает. Думаю два метра в длину, метр в ширину и два в глубину.
- Два в глубину?
Я сразу понял, чего испугался Денис. О старом гробе я как-то не подумал, а он где-то там. Бывало, для перезахоронения могилы известных личностей раскапывали через сотни лет после похорон, а тут всего четверть века утекло.
- Тогда полтора метра? - мое предложение прозвучало менее уверенно, чем должно было.
- А гробы... они какой высоты?
- Да откуда мне знать?! Как лопата стукнется о деревянную крышку, значит, хватит, - огрызнулся я. Нервы сдавали.
- Вот последнюю глубину сам копать и будешь, - ответил Денис не менее раздраженно.
Труднее всего было перебороть себя. Внутри все сжималось от нависающей атмосферы преступления. Черные копатели, расхитители могил. Интересно, если у нас есть разрешение от родственника умершего, мы все равно считаемся мародерами?
Вгоняя лопату в могильный холм, я старался действовать аккуратно. Словно боялся потревожить... призраков? Горстка за горсткой, сантиметр за сантиметром мы углубляли яму, и копать становилось все труднее. Земля сопротивлялась, не желая отдавая своего, приходилось прилагать все больше усилий, и постепенно страх растворился в работе. Пока вокруг безлюдно и нет свидетелей наших действий, не так важно, чем мы занимаемся.
- Водички попейте, - Добрыня протянул нам две бутылки с водой.
Его приближение я учуял еще издалека. Когда услышал шорох травы и приближающиеся шаги, первым желанием было пригнуться и спрятаться, но увидев знакомое лицо, я позволил себе немного расслабиться.
Добрыня - мужик неплохой, и я понимал его желание не помогать нам с могилой. Немного понаблюдав, как мы машем лопатами, он резко развернулся и ушел. Вернулся через пару минут и в этот раз принес кирку. Копать стало легче.
Солнце быстро поднималось над головой. Примерно через каждый час мы делали небольшой перерыв. К полудню излив три ручья пота, уставшие и измазанные грязью, мы почти закончили.
- Так, мальчики, надо съездить за бабушкой, а вы тут давайте поживее.
Хороший каламбур, в другой ситуации я бы его оценил, но сейчас нас бросали на кладбище совершенно одних. Чуть что, и сослаться не на кого будет. Мало ли, забредет кто навестить усопших родственников, а тут два парня чужую могилу раскапывают. Потом объясняйся с ментами.
Как и грозился Денис, последнюю глубину пришлось копать мне. Полтора метра, может, и мелко для нормальной могилы, но глубже копать не стал, боялся наткнуться на крышку гроба.
Денис подал мне руку и помог выбраться из ямы. Совершенно обессиленный, я сел на траву, вытянув ноги. Можно расслабиться, самая сложная часть дня позади. Остается только дождаться Соломоновну и поехать домой.
- Поел пирожков? - спросил Денис, протягивая мне бутылку с водой и присаживаясь рядом.
Ответить было нечего. Сам знаю, по какой цене мне достался тот "пирожок". И ладно я, в моем положении выбора особо не было, друга втянул почем зря, вот что обидно.
Похоронная процессия прибыла примерно через час. Первым ехал, показывая дорогу, Добрыня на своей красной Волге. За ним следовал катафалк. И замыкал колонну старенький Икарус. Соломоновна и тут экономила, нанимая самый дешевый транспорт.
Удивляться такому поведению не стоило. Похоронами она занималась лишь под давлением свалившихся обязательств, как последний родственник умершего. Думаю, будь ее воля, осталась бы свекровушка в морге, но подозреваю, есть за бабушкой наследство, вот и приходится заниматься подобным.
Гроб пришлось нести самым молодым и сильным, то есть нам с Денисом. Хорошо, что Добрыня не отказался помочь, иначе мы бы не справились.
Похороны проходили в траурной тишине. Священник монотонно бубнил молитву с просьбой принять душу рабы божьей, остальные стояли возле гроба, опустив головы. Я, Денис и еще пара водителей топтались в стороне, не мешая родственникам и знакомым провожать усопшую в последний путь.
- Эй, смотри, - Денис почти незаметно толкнул меня плечом, указывая на скорбящих людей.
Перед гробом стояло с десяток стариков, так сказать, последний круг общения покойной. За ними в задних рядах находилась Соломоновна, она изредка прикладывала платочек к сухим щекам и крестилась, когда было положено. Рядом стояла Алиса и... едва заметно улыбалась.