Я безразлично смотрел на свое окровавленное тело, лежащее на операционном столе. Доктора суетились, тщетно стараясь вернуть меня к жизни. Ничего у них не получится, я этого не хочу. Какая это будет жизнь без Инги?!
Помню, как увидел ее в первый раз на приеме, тогда еще мы заочно ненавидели друг друга, не потому что у нас были на то свои причины, так должно было быть по определению. Наши отцы - лидеры двух противоборствующих политических лагерей - два кандидата на пост президента в предстоящих выборах.
Из-за крайне напряженной ситуации в стране, необходимо было не довести государство до гражданской войны. Вооруженный конфликт не был на руку никому, потому и устроили неформальный прием в честь зарубежных дипломатов.
Я сразу приметил ее, как только она вошла в зал. Такая робкая и застенчивая. Все внимания зала было приковано к ее отцу. Кроме меня, ее, наверное, никто и не заметил, а ведь она потрясающе выглядела. Стройная фигурка балерины, горделивая осанка и по-детски нежное личико. Девушка казалась испуганной ланью среди волков. Длинное платье полностью скрывало ноги, поэтому казалось,она не шла, а плыла, настолько плавными были ее движения. Инга безропотно заняла определенное ей место среди старых сплетниц и, склонив голову, молча слушала их бред, мысленно ускользнув далеко за пределы зала.
Наверное, я достаточно долго рассматривал ее, чтобы она почувствовала мой взгляд. Посмотрев на меня, девушка слегка напряглась, но все же подарила свою очаровательную улыбку. Что она наделала! В тот момент Инга пленила мою бедную душу. Весь вечер я старался не смотреть в ее сторону, но мозг понимал, а душа рвалась на свободу. Я слушал голоса, чтобы среди них услышать ее слова. Не важно, что она говорила, я просто наслаждался их звучанием.
Ни один из светских вечеров не был для меня такой пыткой, и, в то же время, не приносил столько наслаждения.
Придя домой, я пересмотрел все журналы, в которых было хоть какое-то упоминание об Инге, перечитал все статьи. На фотографиях она выглядела не менее очаровательно, чем в жизни, и так же постоянно держалась в тени отца.
Журналистов интересовал только Коносов и его окружение, Инга со своей благотворительностью не являлась ценным персонажем. В политике так принято, что женщины априори должны заниматься благотворительностью для создания положительного имиджа своего спутника. Инга же делала это по велению души, она излучала доброту и понимание.
С того вечера мы еще несколько раз видели друг друга на светских вечерах, но это были настолько короткие встречи, что я даже не был уверен, заметила ли она мое присутствие. А вот первый раз прикоснуться к ней я смог на дне рождения столичного мера. Он позволил своим гостям прокатиться на лошадях собственной конной фермы. Мер славился своей любовью к этим горделивым животным и даже мечтал вывести какую-то уникальную породу.
Инга очень любила животных, да как она со своей добротой могла их не любить! В тот день я помог ей взобраться на лошадь. Девушка уже была в седле, а я ни как не мог заставить себя отпустить ее руку.
- Спасибо, - сказала она своим тихим, но в то же время звонким голосом. Наши глаза встретились, и больше слов не надо было. "Я ей нравлюсь!"
На закрытую вечеринку прессу не допустили и мы могли открыто прогуливаться на лошадях вдвоем. Наши отцы были заняты своими мыслями, а поскольку они и дома не обращали внимания на своих детей, то теперь, когда вокруг столько интриг и интриганов, им и подавно не до нас.
Мы обменялись с Ингой номерами мобильных телефонов и с этого дня часами общались по телефону. Разговаривать с ней стало для меня так же жизненно необходимо, как дышать. До боли хотелось видеть ее, прикасаться к ней хоть изредка, только одними кончиками пальцев, но это было так же невозможно, как примирить наших отцов. Возможно, именно из-за этого я не сдержался и сделал фатальную ошибку на новогоднем вечере.
В канун Нового года в престижном ночном клубе собиралась золотая молодежь. Я знал, что отец отпустит Ингу пойти туда с друзьями, мне же на посещение подобных мероприятий разрешения не требовалось. Мы встретились в танце и впервые были по-настоящему вместе. Ее рука покоилась в моей, я нежно прижимал ее к себе, вдыхал аромат ее вьющихся волос, тонул в синеве ее глаз. Я был ослеплен. Все лица размылись в тени, звуки музыки заглушили голоса и только яркие вспышки вывели нас и забытья. Папарацци ликовали: таких снимков они не ожидали сделать на достаточно заурядной вечеринке.
Уже на следующий день фотографии появились во всех журналах и газетах, снимки обсуждали в телевизионных новостях. Мой отец дышал огнем от ярости. Он поместил спортивную грушу в своем кабинете и сгонял на ней свою злость. Туда же вызвал и меня для экзекуции.
- Сергей, как ты мог? Ты же знал, кто она такая! Это правда, что ты чуть ли не с любовью пускал на нее слюни? И на кого? На эту курву! - Отец не скупился в выражениях. От ярости он подходил к груше и ударял в нее со всей силы, шел ко мне, говорил пару слов, но, не в силах сдержать гнев, вновь колотил снаряд.
- Не говори так о ней, - огрызнулся я, выдержав пристальный взгляд отца.
- Так значит это правда?!
Я думал отец не переживет такого удара, но он оказался достаточно крепким, со слабыми нервами в политику не идут. Ко мне приставили двух надзирателей, а все звонки тщательно отслеживались. Уверен, у Инги положение было не лучше. По настоянию отца друзья таскали меня на всевозможные тусовки в надежде познакомить с какой-либо девушкой. Я и раньше не был ходоком по клубам, а сейчас и подавно такие походы раздражали и злили. А отсутствие вестей от Инги просто угнетало. Отец устроил тотальный террор, и вся пресса поступала сразу ему в кабинет. В свои двадцать семь лет я вновь почувствовал себя юнцом. Секретарша и надзиратели (телохранителями язык не поднимался их назвать) были тщательно проинструктированы. Каждое мое движение, слово, взгляд фиксировались и в конце каждого дня отчетом ложились на стол отца.
Мое терпение было на исходе. Я расспрашивал друзей об Инге, но они только пересказывали весь тот газетный бред: будто мы уже чуть ли не поженились, и все в ожидании, примирит ли союз детей их родителей. Отец исходил пеной, надрывая горло по вечерам своими наставлениями, что я должен делать, дабы не навредить его имиджу. Все его слова давно уже были для меня пустым звуком, особенно после того, как он расправился с матерью. Отец думал, что я был слишком мал и не понимал, что он с ней сделал. Мама хотела вместе со мной уйти от него, но у отца уже тогда было большое влияние. Мать обвинили в употреблении наркотиков и поместили в клинику на принудительное лечение, оттуда она попала в психушку, из которой так и не смогла вырваться.
Я не могу больше находиться в одном доме с этим человеком, но прежде надо найти Ингу. И вот везение! Одна из ее подруг, видать, сжалилась при виде моих страданий и сказала, что Ингу увезли в Крым от греха подальше. Уже вечером, ускользнув от своих "телохранителей", я летел частным самолетом к своей любимой. Картина будущего четко представлялась. У меня было достаточно средств, о которых отец даже не подозревал, чтобы начать новую жизнь. Вот за что можно было поблагодарить моего старика, так это за науку, которую не смогли мне дать англичане-преподаватели. Таких схем для прокручивания денег, которые показал отец, не знал, пожалуй, ни один преподаватель-экономист. Жаль, что нет премии за лучшую авторскую схему махинации валюты.
Домик Инги найти оказалось несложно. Сразу с аэропорта таксист меня быстро доставил к ее дому. Надо уточнить, к хорошо охраняемому дому. Ее телефон не отвечал, окна были скрыты за забором, а прогулки к морю в ее режиме не предполагались. Без помощи кого-либо добраться до неё было просто нереально, а за помощью обращаться, чтобы не выдать себя, я не мог.
Что же делать? Выжидать, что как-то получится повидаться с Ингой - нет времени. Рано или поздно люди отца узнают, куда я пропал. А если найдут, то не думаю, что меня ждет лучшая участь, чем у матери. Ради своей репутации отец пойдет на все, и не важно, кто стоял у него на пути. Не зря он приставил ко мне этих откровенных бандитов.
- Какая интересная история! Уверен в Раю она будет самой популярной, - молодой Ангел вытер с глаз накатившие слезы.
- Полностью с тобой согласен, - ответил ему Ангел, что постарше.
Они повторно поставили душу на просмотр, на этот раз чтобы проникнуться ощущениями Сергея во время своего первого и единственного танца с Ингой в ночном клубе.
- Интересно, а здесь они, наконец, вместе? - эта история по-настоящему пронзила все естество молодого Ангела.
- А кто же их здесь оставит. Это наши самые ценные агенты. Вспомни только одно из их самых знаменитых прошлых воплощений.
- Ты о каком?
- Ну как же, о нем и в Мире, благодаря Шекспиру, хорошо знают, - когда они были Ромео и Джульеттой. - Ангел, что постарше просто не понимал такой неосведомленности своего коллеги.
- Да у них было столько потрясающих жизней, что каждая потом имела ошеломляющий успех в Раю, - оправдывался молодой Ангел.
- Что верно, то верно.
Пожилой Ангел вытащил душу из считывающего устройства, бережно упаковал его в лазурное сияние и отправил с потоком света в хранилище Рая. Молодой Ангел тем временем пересматривал души, что поступила одновременно с душой Сергея. Эти были уже не столь интересны, а две так и подавно не стоящие внимания.
- А что с этими душами делать, сразу в Ад? - спросил молодой у более опытного коллеги.
- Чьи это?
- Да двух телохранителей Сергея.
- Да в Ад их. Вот ребята, только даром души портят, а ведь это их не первое воплощение. - Старший Ангел умолк на время пока молодой бросал души в огонь, вид плавящейся информации всегда его завораживал. - Смотри, чтобы не пришлось твою душу так же сжигать, когда пойдешь в Мир.
- А если я не найду свою судьбу и разминусь со своей суженой?
- Не разминешься. Они всегда друг друга находят. И ты свою половину найдешь, только помнить ее не будешь. Сойдетесь как два чужих человека, и проживете жизнь в раздумьях, с тем ли? А не надо думать. Браки совершаются здесь, сюда вы и вернетесь. - Старший Ангел тяжело вздохнул.
- А почему ты больше не уходишь в Мир?
- Боюсь.
- Любить боишься?
- Как раз наоборот, что сожгу свою душу на земле, не дожидаясь Ада, как отец Сергея.
Старший Ангел опять тяжело вздохнул, а молодой с интересом посмотрел на далеким Мир, излучающий целую палитру всевозможных ощущений. Это был шум, набор теряющихся в общей массе страданий, боли и отчаяния, а рядом радости, счастья и восторга. Этот Мир манил. Достаточно было взять душу и одна струна в общем оркестре за тобой. Он ждал того дня, когда сможет точно так же томиться в ожидания и радоваться в предвкушении. Он ждал этого божественного дара любви и опьяняющего ощущения жизни.