Аннотация: Порой новогодняя ночь - лишь звено в цепочке случайных событий, способных изменить не только твою жизнь.
2005 год
- Влада Заозерская, - девушка несмело протянула руку.
Алексей машинально пожал ее. Рукопожатие было вялым и влажным, словно снулая рыба. Сразу же захотелось обтереть ладонь об штаны, но он сдержался и с интересом взглянул на новую сотрудницу сверху вниз. Плотная коренастая фигурка, серый костюмчик кургузо сидел на широких, не под стать девушке, плечах. Широкие скулы, толстые щечки, жидкие, прилизанные волосы, собранные в мышиный хвостик какой-то совершенно детской резинкой с розовым мишкой. "Лягушки редко превращаются в царевен", - всплыла в памяти фразочка одного из многочисленных знакомых. Вадика, кажется.
- Вот и познакомились, - энергично сказала Елена, вернее, Елена Дмитриевна, официально считавшаяся руководителем их маленькой фирмы, носящей громкое имя "Интернет-магазин "Все для Вас".
- Влада, вот твое место, - она неопределенно махнула рукой в сторону окна, где в уголочке притулился маленький, заваленный всяким бумажным барахлом столик, на котором, словно верхушка айсберга, чуть виднелся монитор старого компьютера. - Во всем слушайся Алексея, он у нас ас по всему, что касается... В общем, по всему.
- Алексей, оставляю в твоих надежных руках новую сотрудницу, - с наигранным энтузиазмом сказала Елена и по-дружески хлопнула его по спине. - Дерзайте! - и тут же скрылась за дверью, естественно, забыв ее закрыть.
Алексей закрыл дверь, облокотившись на косяк и сложив на груди руки, с прищуром взглянул на новую сотрудницу. Если честно, он ощущал себя котом, запертым в одной клетке с испуганной мышкой. Кабинет и вправду напоминал клетку: три ни три, окошко под самым потолком - фирма располагалась в полуподвальном помещении - да два стола в окружении всякой всячины, которую уже давно надо было перебрать, что выбросить, что сложить, но до этого, как всегда, не доходили руки. Впрочем, мышка была не такой уж испуганной, скорее, растерянной, да и на мышку мало походила, скорее, откормленный хомячок, выпущенный хозяином на волю, который стоит и не знает, куда ему идти и что делать.
- Ну, садись, что ль, - махнул рукой Алексей, плюхаясь на свое место.
Девушка, неловко пробралась между двумя тюками с какими-то бумагами и примостилась на самом краешке стула - там тоже лежало какое-то барахло.
- Значит, так, - Алексей закинул ногу на ногу и соединил кончики пальцев, - ты вообще кто по профессии? В смысле, что кончала?
- Я? - девушка удивленно уставилась на него. Глаза были светло-карими с серыми ресничками.
- Нет, я, - начиная раздражаться, передразнил ее Алексей.
- А я еще учусь.
- И где? - он изнывал от этого ее растянутого тона, от гундосящего голоса, так не подходящего молодой девушке, будто у нее хронический насморк.
- В ИПЭБ, - Влада сказала это так, будто страшно боялась своего института.
- Где-где? Ты по-человечески можешь сказать?
- Институт правовой и экономической безопасности...
- Ну, а факультет? - обреченно продолжал допрос Алексей.
- Менеджмент организации...
- На каком хоть ты курсе-то?
- На третьем.
- Дневная?
- А? - Влада широко раскрыла свои кругленькие глазки и нервно помяла в руках подол короткой юбки, из-под которой виднелись ножки-тумбочки.
- На дневной форме обучения или нет? Вот что я у тебя спросил! - явно раздражаясь повторил Алексей, вскочил, но стукнулся головой о низко висевшую над столом полку, взвыл, потер голову и гневно воззрился на девушку.
Вот теперь она напоминала мышку. Перепуганную, только что из лаборатории.
- Неа, теперь на заочной.
- Теперь?
- Ну, раньше я на дневном отделении училась, а теперь - на заочном.
- Перешла? - приподнял бровь Алексей, торопливо шаря по столу в поисках чего-нибудь, что можно было бы приложить к шишке.
- Ну, да, - поерзала на стуле Влада, смутившись и опустив глаза.
- Ага, - до Алексея внезапно дошло, - а оценки у тебя какие?
- Всякие, - чуть не плача отвечала подопытная мышка и полезла в карман пиджака за платком. Платок оказался большим и в клеточку. Мужским.
- Ага, ясно, - хотя ничего не было ясно. - На коммерческом что ль учишься?
Печальный кивок.
- Чего, на бюджетный силенок не хватило? - посочувствовал Алесксей девушке.
- Неа, - Влада запихнула платок обратно в карман. - Я сначала в МГАДА поступала, - недовольное хмыканье Алексея, - то есть в Московскую академию делового администрирования, даже проучилась там год, но - она развела руками, тут сумка сползла с колен и плюхнулась куда-то под стол. Дальше она продолжала уже из-под стола. - А потом в этот перешла. Сразу на заочный. Папа так сказал. Вот.
Она, наконец, вынырнула из-под стола. Лицо было красным, на лбу выступили бисеринки пота, пиджак сбился направо, что ничуть не прибавило Владе красоты.
- Ладно, что ты умеешь?
- Да ничего...
- Ленка, кого ты мне подсунула?!
Алексей ворвался в кабинет начальницы, хлопнув дверью. Мгновенный сквозняк - и пара бумаг, лежавших на столе в аккуратненькой стопочке, полетели на пол.
- Что такое? - недовольно спросила Елена, нагибаясь за упавшими документами.
- Она же студентка! И ничего не умеет! И вообще, она это, как его, короче, на менеджменте учится! А наша фирма другого профиля!!! - орал Алексей, нависнув над начальницей, словно коршун.
- Лешка, не ори! - стукнула по столу кулаком Елена. Молодой человек немного успокоился и сел на стул, закинув ногу на ногу и сложив руки.
- Ты что, не могла какого-нибудь специалиста найти? Ну, логиста, маркетолога, программиста, экономиста, в конце концов!
- А ты думаешь, на наше объявление больно много народа откликнулось? - тут уже разъярилась Елена и стукнула по столу стопкой бумаг. - Она единственная и позвонила. На такую-то грандиозную зарплату в девять тысяч лома народа не было!
- Ладно, - выдохнул остатки ярости Алексей. - Что делать-то с ней? Она ж совершенно бесполезна: ничего не умеет, ничего не знает. С компьютером и то через пень-колоду обращается.
- Я, конечно, поищу, но ничего не обещаю, - кисло ответила Елена, покусывая карандаш. - Попробуй ее хоть к чему-нибудь пристроить. Нам же давно пора всю ту кипу бумаг разобрать. Вот пусть и займется. Раз будущий управленец, то пусть управляет бумагами для начала.
- Господи, Ленка, да двоечница она! Ее из одного ВУЗа выперли, так она в другой перешла!
Влада сидела за столом, на котором все еще громоздились бумаги и боязливо водила мышкой - раскладывала пасьянс.
Стукнула дверь - вошел ее шеф, Алексей Степанович Бондарев. Правда, он велел звать себя просто Алексеем. Влада торопливо нажала на крестик в правом верхнем углу экрана, тихонько пожалев о неоконченном туре, повернулась к вошедшему. Пять минут назад шеф после очередного ее вопроса, кажется, сотого за это утро, вылетел как ошпаренный и помчался к начальнице. Влада до дрожи в коленках боялась, что он принесет ее увольнение. Ведь она и вправду ничего не умела, и ничего у нее не получалось.
- Так, бросай эту ерунду, - пробурчал Алексей, - и выключай комп. Будем местное барахло разбирать.
Весь оставшийся день они рылись в бумагах, раскладывая их, сортируя и пытаясь понять, что к чему относится. Может, у Влады были и не очень хорошие отметки по архивному делу, но убиралась она молча и ни на что не жалуясь.
- Все, перекур! - через пару часов выдохнул Алексей, уморившийся от работы и присевший на минутку за стол.
Он вышел, а Влада продолжала, вернее, пыталась убираться, складывать, сортировать, что-то гундося себе под нос. Алексей уже притерпелся к этому ее голосу, похожему на пароходную сирену, низкому и громкому.
К вечеру в маленьком коридорчике между их кабинетом, кабинетом Елены и небольшим складом, по совместительству комнатой для курьеров, - собственно, это и была вся фирма - выстроилась башня из связанных бумаг на выброс. В кабинете стало гораздо просторнее и даже, кажется, светлее. Впрочем, насчет света еще нельзя было понять: спускались сумерки, да начал накрапывать дождик. Алексей, выходивший несколько раз на улицу к мусорке, возвращался мокрый и отряхивался у порога, словно собака.
Влада не поднимала глаз, будто боялась. Только задавала вопросы. Их было много, мелких, разных, несущественных. Даже после окончания рабочего дня Алексея преследовал этот низкий голос, который, казалось, гудел из подворотен, из туннелей метро, со скоростных трасс. Он брезгливо мотал головой и врубал на полную мощность МР3 плеер, висевший на шее.
На объявление Елены так никто и не откликнулся. А Влада тем временем прижилась в маленькой комнатке с окошком под потолком. Алексей выделил ей поле деятельности, в котором не должно было возникать вопросов - они все равно были - и с радостью свалил на нее всякую нудную работу, до которой никогда не доходили руки. Сам он был и веб-дизайнером, и программистом, и промоутером -кем он только не был. Как их фирмочке удавалось удерживаться на плаву, оставалось загадкой. Этим занималась Елена. Они продавали какую-то сущую дешевую ерунду made in China, зависели от поставщиков, вкусов покупателей и едких комментариев в Интернете. Очень нужны были курьеры, но они постоянно пропадали, увольнялись, опаздывали. На памяти Алексея их сменилось не меньше двадцати. В самые курьеродефицитные моменты ему самому приходилось хватать под мышку завернутый в целлофан сверток и плутать путаными московскими улицами, матерясь вполголоса от безысходности и браво рапортуя Ленке, что все в порядке. Их предприятие напоминало стол на двух ножках: вот он стоит, чудом удерживая равновесие, а вот уже готов свалиться на бок.
Алексей часто задумывался об этом, прикидывая, куда может податься после неминуемого и наверняка скорого развала фирмы, но перспективы не радовали. Веб-дизайнер-самоучка, программист из маловразумительного ВУЗа вряд ли будет пользоваться бешеной популярностью. А идти на мизерную зарплату не хотелось. Здесь ему хоть платили неплохо. Иногда даже бывала премия. Через год или даже того меньше можно было бы купить машину и, если повезет и расщедрится начальница, то даже не в кредит.
Лена вообще была женщиной удивительной. По образованию экономист, она ни дня не проработала по специальности. Когда-то они учились в одном классе и даже дружили, но потом Лена перешла в гимназию, и Леша на долгие десять лет потерял ее из вида. Встретились они случайно: Алексей пришел по объявлению в газете. Фирме требовался программист. Руководителем оказалась Ленка. Та самая Ленка, которая носила две косички с пышными белыми бантиками и в восьмом классе мечтала стать актрисой. Теперь это была Елена Дмитриевна, без ведома отца продавшая семейные реликвии - старинные серебряные часы и прапрабабкины бриллианты - чтобы открыть свое дело. Отец три месяца с ней не разговаривал, Ленка, уверенная в своей правоте и ненужности в доме старого алмазно-серебряного хлама, упорно шла к цели.
Дело шаталось, никак не хотело вставать на ноги и вообще было крайне бесперспективным, но Леша согласился. И вот уже два года они вместе выступали в качестве подпорок под непрочными стенами. Теперь появилась третья, Влада.
Алексей смирился со своей помощницей, научился не замечать ее вечно кургузых костюмов, прилизанных волос. Давал с утра работу и уходил в себя, в свой компьютер - творил, собирал заказы, отвечал, писал, ругался по телефону, общему на всю фирму. Но этот словно простуженный голос все равно не успокаивался: а как это, как то, что это и что то. Алексей скрипел зубами, но отвечал: все-таки какая-то польза от Влады была, и свои тысячи она получала не просто так.
А вечерами, когда он со своей девушкой Анжеликой, стильной высокой брюнеткой, ходил в клубы, куда она была вхожа в любой день и даже порой за бесплатно, порой рассказывал про Владу, намеренно утрируя ее привычку вечно что-то жевать - то шоколадку, то булку, ронять, терять. Анжелика растягивала губы, потягивая экзотический коктейль, или, запрокинув голову с идеально уложенными волосами, громко смеялась, открывая ровные белые зубы.
- Неужели в мире бывают такие росомахи? - поводя искусно оголенным плечиком, говорила Анжелика.
- Ну, ты к ним не относишься, - неуклюже делал комплимент Алексей.
Ближе к зиме Анжелика его бросила, увлекшись каким-то другим парнем. Но Лешка не унывал: не первая и не последняя.
Влада уже совсем освоилась и почти не задавала вопросов. Из ее угла редко доносился гудящий, словно пароходная сирена голос: "Алексе-е-ей!" Теперь оттуда раздавался только шелест разворачиваемых оберток и смачный хруст ломающихся шоколадок да счастливое чавканье.
- Ты что, всю зарплату на шоколадки тратишь? - как-то не выдержал Алексей, когда Влада вновь достала плитку "Аленка".
Влада, не успев прожевать, отложила шоколад в сторону и смиренно вытащила из сумки баранку. Алексей вздохнул и вернулся к работе.
В конце декабря Влада стала приносить с собой учебники и копии конспектов - сама она на лекции не ходила, оправдывая себя тем, что не успевает записывать за лектором. Сделав основную работу, она раскрывала учебник или раскладывала на столе откопированные черно-белые листочки и обреченно смотрела на них. Нередко это глазение заканчивалось тем, что девушка лезла в карман за платком и в сумку за очередной шоколадкой или булкой - она ничего не понимала и не знала, что и как делать.
Как-то раз, Алексей, будучи в отличном настроении, предложил ей свою помощь. Влада вытаращилась на него, но тут же доверчиво протянула учебник в синем переплете. К зимней сессии они стали готовиться вместе.
Предновогодний подарочный бум, на который так уповали все сотрудники, по какой-то загадочной причине обошел стороной их маленький Интернет-магазин. Аккурат под католическое рождество разом уволились оба курьера. Новых найти никак не удавалось. Поставщик елочных игрушек и прочих предновогодних аксессуаров внезапно подвергся нещадному гонению со стороны проверяющих госструктур и был вынужден временно прикрыть лавочку, неся колоссальные убытки. Лена взяла за привычку комкать в руках носовой платок и втихаря подсчитывала что-то в ежедневнике, никому ничего не рассказывая. Леша ощущал повисшую в воздухе нервозность и старался лишний раз не попадаться начальнице на глаза, что в условиях дефицита площадей было затруднительно. И если он до сих пор не покинул тонущий корабль их фирмы, то лишь потому, что не мог бросить Ленку одну. И только Влада, казалось, ничего не замечала.
Тридцать первое декабря в тот год выпало на субботу, поэтому поздравляли друг друга тридцатого. Елена, взяв себя в руки, важно сидя за столом, назвала сумму прибыли, с наигранным оптимизмом добавила, что в этом году прибыль составила сто двадцать восемь процентов от прошлого года и выдала зарплату и премию. Для своих сотрудников она приготовила по дешевому елочному шарику: красный для Алексея и белый для его помощницы. Алексей, поскребя затылок, смущенно признался, что забыл. На это Елена махнула рукой и сказала, обращаясь к Владе:
- Творческие люди всегда такие.
Влада улыбнулась и смущенно преподнесла по паре вязаных рукавиц.
- Какая прелесть! - восхитилась Елена, натягивая серые, связанные из толстой пряжи варежки. - Это ты сама?
- Мама... - заливаясь краской ответила Влада.
Алексей хмыкнул и засунул свою пару в задний карман джинсов.
Выходили они все вместе. Начальница лично заперла двери, проверила, выключен ли свет и обесточены ли приборы. Выйдя из полуподвала на улицу, где совсем не по-новогоднему хлюпали лужи и лежал серый ноздреватый снег, она махнула рукой в новой варежке и вскочила в остановившуюся маршрутку, крикнув на прощанье:
- Лешка, помоги же девушке! Не видишь, что ей тяжело?
- И это вместо "с наступающим", - проворчал Алексей, оборачиваясь.
Влада стояла в паре шагов, явно озадаченная словами начальницы. В руках она держала набитые до отказа пакеты из продуктового магазина. Беленькие пластиковые ручки растянулись и были готовы в любой момент порваться. "И когда только успела? На работу же к девяти пришли". Девушка неловко топталась под сердитым взглядом Алексея.
- С наступающим. Я пойду, пожалуй.
Леша взглянул на ее руки, белые от напряжения пальцы. Вздохнул.
- Давай помогу.
- Не надо! - отстранилась девушка. - Я сама.
- Да ладно тебе! - засмеялся молодой человек. - Тебе же до Братиславской. Мне тоже.
До метро ходил автобус, но его долго не было, и они пошли пешком. По закону подлости, наглый транспорт, радостно скрипя, проехал мимо, как только они отошли от остановки на сто метров. Алексей поставил на землю тяжелые сумки, размял пальцы и нелицеприятно выразился по поводу наземного транспорта. Влада покраснела и, вытащив из карманов красные ладошки, подышала на них.
- А где твои варежки?
- Дома забыла, - вздохнула девушка. - Такая уж я рассеянная...
- На! - Алексей сунул ей свои, только что подаренные.
- Не надо! - замахала руками Влада.
- Держи-держи. У меня сейчас все равно две пары. В метро отдашь.
Влада благодарно натянула варежки и поправила вязаную шапочку с голубыми цветочками.
В метро Алексей, растолкав пассажиров, усадил спутницу на случайно оказавшееся свободным место и поставил ей на колени один пакет. Тот, который казался полегче.
- Жалко, что посидеть тебе придется недолго, - улыбнулся он, наклоняясь к самому ее уху, - поезд идет до Курской.
- Так ведь это конечная.
- Ага. Тебе до какой остановки?
- До Комсомольской, - сказала девушка. Ее гундосящий голос было очень хорошо слышно даже сквозь шум идущего состава и бешено орущую музыку, доносившуюся из наушников парня, стоявшего рядом.
- А мне до Арбатской, - Леше приходилось напрягаться, чтобы поддерживать разговор, Влада отвечала только на вопросы, сама же ничего не говорила. - Ты где на Комсомольской живешь?
- Мне на Ленинградский вокзал надо. Я в Зеленограде живу.
- Где? - несказанно удивился Алексей. - В такой дали?!
- Ага, - девушка улыбнулась.
Он впервые, пожалуй, видел ее улыбку: тоненькая полоска зубов, смешно подскочившая верхняя губа и две ямочки на румяных с мороза щеках. Как пирожок из печи.
- А ты где на Арбатской? На самом Арбате?
- Нет. Есть там такая улица, Колымажный переулок называется. Там еще церковь рядом.
- А Арбат?
- Рядом. Я там гулять в детстве любил. Тогда еще все лоточники только-только появились, и нам, пацанам, было безумно интересно поглазеть, что же такое там продают. Да и иностранцев много. Любопытно же.
- Здорово! Самый центр Москвы, - немножко позавидовала Влада. Потом замолчала и только через несколько минут добавила, - А наша улица Заречная. Как в старом фильме. Смотрел?
- Чего-то такое припоминаю. "Весна на Заречной улице", кажется. Да?
- Ага. Я его в детстве очень любила. Все представляла, что моя школа - та самая, где герои фильма учились.
Алексей слушал и удивлялся: он не помнил свою помощницу такой разговорчивой.
На Курской он наотрез отказался переходить на свою линию и предложил проводить до вокзала. Влада возражала, но Алексей молча распихивал плечом впереди идущих. Низенькая девушка проталкивалась следом. Где-то в толчее порвалась-таки хлипкая ручка магазинного пакета, но Леша не дал Владе нести продукты. Перехватил поудобней пакет, прижав его к груди, так и понес.
Он проводил Владу до турникетов - дурацкое изобретение современности - и отдал ношу. Девушка на секунду дотронулась до его руки, взяла порванный пакет, да не удержала: консервные банки, пакеты с мукой, масло, фрукты - рассыпались по платформе. Сзади ругались пассажиры, кричала тетка дежурная, матерился какой-то парень, наступив на отлетевший банан, а Влада чуть не плакала.
Алексей, сам не понимая, что и зачем делает, оттеснил девушку в сторону, рявкнул на матерящегося парня и громко крикнул:
- Эй, есть у кого пакет? Собрать надо.
Пакеты нашлись сразу у троих. Пожилой мужчина со старомодным кейсом под мышкой поднял кулек с мукой, какая-то женщина с охапкой лапника подобрала раскатившиеся фрукты, бабуля с клюшкой сказала что-то внуку, мальчику лет десяти, и тот сложил в пакет, который держала молодая девушка в каракулевой шапке, три пачки сливочного масла. Алексей метался между ног участливых пассажиров, подбирая какие-то мелочи. Минута - и новый целый пакет был собран. Алексей не успевал говорить спасибо, а Влада просто стояла в стороне в каком-то оцепенении.
Молодой человек опустил возле нее пакет, посмотрел на две дорожки слез на пухлых щеках. Решение пришло неожиданно:
- Подожди минутку. Только не уходи, хорошо?
Девушка кивнула, и Леша со всех ног бросился к кассам. До отхода поезда оставалось пять минут.
- Что ты делаешь? - шептала девушка, пока он за руку тащил ее вдоль состава, ища незанятые места.
- Провожаю тебя. А то пакеты больно тяжелые. Что ты там накупила?
Места, наконец, нашлись в самом начале состава. Форточка была открыта, но, поднапрягшись, Леша поставил ее на место и сел рядом с Владой, по-джентльменски уступив место у окна.
- Ну так что там у тебя? - повторил он свой вопрос даже не ради ответа, а чтобы занять время: до Зеленограда было ехать сорок минут.
- Да так, к праздничному столу, - Влада отвернулась к окну и водила по стеклу пальцем. - Мука, масло, молоко, консервы. Мы обычно делаем пельмени, салаты всякие, холодец. Мама печет пирожки. А я вот ничего не умею... - девушка тяжело вздохнула.
- Да ладно тебе расстраиваться. Научишься! - Алексей с ужасом думал, какой черт занес его в этот вагон. Ведь он уже мог быть дома. Надо было проводить Владу до Курской и не выпендриваться. Тоже, нашли джентльмена! Теперь вот еще обратно в Москву надо будет тащиться...
- А ты умеешь?
- Что? - вопрос застал Алексея врасплох. Поезд как раз проезжал мимо Левобережной, внизу виднелась Москва-река.
- Готовить... - смущенно переспросила девушка.
- Я?.. Как тебе сказать... С мамой пельмени делаем. Так что знаю, как.
- Вот я тоже знаю, как. А не получается. Папа говорит, что у меня руки не с той стороны выросли, - Влада вновь отвернулась к окну.
Алеша и сам не понял, как умудрился предложить Владе проводить ее до дома. С тем учетом, что до дома надо было еще ехать на автобусе. Но, тем не менее, около трех часов он стоял возле кирпичной пятиэтажки и протягивал девушке пакеты.
- Вот. Довел, что называется, до места назначения, - кисло улыбнулся он, с тоской представляя, что сейчас надо тащиться обратно на трех видах транспорта. И еще неизвестно, когда там ближайшая электричка.
- Спасибо. Я пойду. С наступающим! - крикнула девушка уже из подъезда.
Алексей, засунув руки в карманы, ссутулился и поплелся к остановке автобусов, считая, во сколько он приедет домой. Но не успел он пройти и двадцати шагов, как сзади раздался до боли знакомый гундосящий голос:
- Алексе-е-ей!
- А! - недовольно обернулся тот, отмечая про себя, что вон на тот автобус уже не успеет.
Подошел к подъезду, из двери которого торчала голова в смешной шапочке с помпоном.
- Твои варежки. Спасибо.
- Да не за что, - он засунул подарок в карман, с тоской провожая взглядом отъезжающий автобус.
- Может, зайдешь? Чаю выпьешь? А то в такую даль тащился.
В итоге ни на следующий, ни на послеследующий автобус Алексей так и не попал.
Он сидел в маленькой кухоньке на втором этаже и пил чай из широкой чашки с птичками. На столе стояла трехлитровая банка с малиновым вареньем, вазочка с печеньем и коробка с конфетами.
Влада сидела напротив, прихлебывала чай с сахаром и молча смотрела в окно. Быстро спустились зимние сумерки, и от этого кухня с мирно урчащим холодильником "Смоленск", вычищенной газовой плитой со свежими пятнами заварками - Влада постаралась - стала казаться еще уютней.
А потом девушка потащила его в свою детскую, как она ее называла. Комната была небольшая, как и все в этом доме. Около окна стояла школьная парта со стопками книг, из высокого стакана, расписанного гуашью под хохлому, торчали ручки и карандаши. На узеньком детском диванчике с выдвигающимся ящиком громоздились мягкие игрушки. Они здесь, видимо, прописались уже очень давно. Какие-то были замусоленными, с оторванными ушами, хвостами, с торчащими клочками ваты и синтепона, что говорило об особой к ним любви. Другие были совсем новыми, будто только что из магазина. Платяной шкаф был распахнут, Влада торопливо захлопнула дверцу, и Алексей так и не успел ничего разглядеть. Его усадили в кресло, притулившееся между шкафом и столом, и вручили стопку фотографий. Здесь были и совсем старые черно-белые, и выгоревшие от времени, пожелтевшие снимки, и совершенно новые, цветные.
- А это мама с папой еще до моего рождения.
Алексей с любопытством уставился на старый снимок с загнутыми уголками. Молодой очень серьезный юноша и плотная девушка в светлом платье стояли на фоне фонтана на ВДНХ. Он бросил быстрый взгляд исподлобья, сравнивая. Влада пошла в мать, в ней не было ничего от холодной серьезности отца, от его сухопарой, подтянутой фигуры, насупленных бровей и удлиненного лица с узкими скулами.
- А кто твои родители?
- Мама - химик, сотрудник НИИ в Москве. Папа - физик, но сейчас работает в частной фирме.
Алексей быстро тасовал фотографии, мечтая поскорее убраться из этой пропахшей старостью квартиры. Но просто так встать и уйти не мог - это было бы невежливо.
Просмотрев последний снимок, он хмыкнул, сложил стопочку и протянул хозяйке:
- Спасибо. Очень интересно. Я пойду, а то уже поздно.
- Конечно, конечно, - как-то сникла Влада, засовывая фотографии в груду мягких игрушек на диване.
Пока Алексей натягивал куртку и шнуровал ботинки, она стояла возле кухонной двери, тяжело облокотившись на стенку.
- Ну, я пошел, - Алексей протянул руку, но потом отдернул, вспомнив, что Влада никогда так не прощается. - С наступающим!
- Спасибо, - глухо пробасила Влада, отлепляясь от стенки и направляясь к двери, чтобы отпереть ее.
В этот самый момент раздался дребезжащий звонок. Девушка замерла, словно кролик перед удавом, и тихо сказала "ой".
- Что такое? - удивился Алексей.
- А если это папа? - испуганно прошептала Влада, смотря в глазок.
Но потом облегченно выдохнула и отперла дверь.
- Здравствуй, мамуля!
На пороге стояла полная женщина в меховой шапке и драповом пальто с пакетами в руках, очень похожая на Владу. Женщина оглянулась, заметила Алексея, который чуть посторонился, пробурчав "здрасьте", вошла и захлопнула за собой дверь.
Влада вжалась в стенку и была похожа на умирающую от страха мышку.
- Мамуля, это Алексей Дмитриевич, - жалобно прогудела она.
- Инесса Григорьевна, - не протягивая руки, поздоровалась женщина. Потом демонстративно взглянула на часы, свела брови и обратилась персонально к Алексею. - Я думаю, Вам лучше уйти. Сейчас придет Андрей Константинович, и он будет не очень рад видеть непрошеных гостей. Извините за прямоту.
- Да-да, конечно, - заверил ее Алексей, - я уже ухожу.
- Очень хорошо, - Инесса Григорьевна открыла входную дверь и встала на пороге.
Алексею показалась, что она с удовольствием дала бы ему пинка для лучшего ускорения. Уже выйдя, он услышал виноватое гудение:
- Ну мама, он только помог донести сумки...
"Бедный хомячок", - подумал Алексей, прыгая через две ступеньки на лестнице и несясь к остановке.
Первое утро нового года, вернее, день, да что уж греха таить, вечер начался для Алексея с длинного, переливчатого, ввинчивающегося в похмельный послепраздничный сон звонка в дверь. Помянув недобрым словом всех, кому не спится вечером первого января, Леша отвернулся к стенке и накрыл голову подушкой, надеясь, что незваным гостям вскоре надоест звонить и они пойдут своей дорогой. Однако через две минуты непрекращающегося трезвона, под который было совершенно невозможно продолжать спать, молодой человек вспомнил, что родители и Иринка, младшая сестра, еще не имеющая права голоса, уехали отмечать Новый год к бабушке с дедушкой в Подмосковье, вернутся поздно и поэтому физически не смогут открыть сейчас дверь.
- Чтоб вас всех вместе взятых, нет бы дома сидеть, и что приперлись... - вполголоса матерился молодой человек в тщетной попытке нащупать брошенные куда-то за диван тапки.
- Да заткнетесь вы или нет?! - крикнул он, кубарем свалился с дивана и, ругаясь сквозь зубы, мучаясь знакомым до малейших подробностей похмельем, пошлепал к двери.
- Какого черта?! - рявкнул Алексей, рывком распахивая жалобно скрипнувшую дверь, и подавился очередной заготовленной репликой.
У порога, привалившись всем телом к облупленному косяку, держа побелевший от напряжения палец на оранжевой кнопке звонка, стояла Ленка. Черное пальто было косо застегнуто на две пуговицы, концы длинного белого шарфа волочились по полу, шапка небрежно торчала из кармана, а в темных волосах запутались блестки конфетти и нитки серебряного дождика.
- Эй, Лена, - позвал девушку Алексей, помахав рукой перед ее лицом. - Лен, ты чего, спишь? Да перестань ты звонить! Голова и так раскалывается! Заходи, наконец!
Он втащил девушку в квартиру и со злостью захлопнул дверь. Будь это загулявшие приятели или заблудившийся по пьяни сосед, Леша б давно послал их ко всем чертям да и добавил пару пинков для лучшего ускорения. Но Ленку, которую дергал за косички и которая являлась его начальницей, выставить не мог. К тому же мама, наверняка, обрадовалась бы гостье.
Лена неуверенно, будто пьяная - Леша пригляделся и понял, что она на самом деле пьяная - попыталась стянуть пальто и одновременно расстегнуть сапоги, но запуталась в шарфе и, не удержавшись, с размаху села на низкую полочку для ключей.
- Эй, эй, ты что? Сейчас сломаешь. Вставай-вставай. Давай, я тебе помогу, горе ты мое. И где только умудрилась так наклюкаться? Вон, Димон и то в более вменяемом состоянии в пять утра приполз, - ворчал Леша, пытаясь справиться с большой пуговицей на пальто.
Лена послушно, словно маленький ребенок, выпуталась из пальто и вновь села на многострадальную полочку, вытянув ногу.
- Я что, еще и переобувать тебя должен?! - искренне возмутился хозяин, но послушно полез в шкаф за тапочками - мама бы не потерпела грязных следов на ее чистой кухне.
Ленка резким движением головы отбросила с лица спутавшиеся волосы и, икнув, спросила:
- А кто такой Д-димон?..
- Сосед, - сквозь зубы ответил Леша, рывком стаскивая длинный лаковый сапог и со злостью отбрасывая его к входной двери. - Все. Вставай, давай. А то мне мама за сломанную полку голову оторвет.
Потом критически оглядел гостью:
- Встаешь или тут падаешь?
- Выпить есть? - Лена аккуратно поднялась и в настоящий момент пыталась найти потерянное, видимо, еще в прошлом году равновесие.
- Эй, подруга, тебе уже хватит.
- Не-е-ет, - с пьяным упорством отрубила начальница. - Мне надо выпить.
Залпом осушив рюмку дорогого коньяка, Елена тяжело навалилась на стол и опустила голову на скрещенные руки. Алексею показалось, что она заснула. Облегченно выдохнув - ибо как вести себя с пьяными женщинами - он имел весьма смутное представление -полечился от похмелья народным средством, то есть попросту отхлебнув рассола из трехлитровой банки с мамиными огурчиками, удовлетворенно крякнул и полез в холодильник в поисках чего-нибудь съедобного. Благо, с ночного празднования остались не только обгоревшие бенгальские огни да неиспользованные фейерверки, но и остренький холодец в белой эмалированной кастрюльке, и любимый отцом оливье, и пусть остывшая, но такая вкусная курица с картошкой.
Наложив в тарелку всего да побольше, Алексей точным ударом ноги захлопнул холодильник и, сгрузив добычу на стол, задумался, оставить начальницу спать здесь или все-таки перетащить в комнату на диван.
Он уже начал примеряться, как бы это осуществить, когда Лена, не поднимая головы, внезапно истерически рассмеялась, а потом всхлипнула и расплакалась.
- Эй, ты чего? - неловко спросил Леша, не зная, как подступиться.
- Ничего, - глухо прозвучало из-под ладоней. - А он все-таки дурак! Дура-а-ак. Выкупил-таки эти чертовы побрякушки!
Алексей отставил подальше тарелку с вожделенным ужином и осторожно взял украшение. Замок погнулся и нуждался в срочном ремонте, слегка потемневшее от времени золото тускло светилось в свете электрической лампы. Прозрачные камни сложной огранки напоминали хрусталь, но хрусталем не были.
- Это что, алмазы? - хрипло спросил молодой человек, насчитав девять крупных и двадцать четыре средних камушка. Мелкие подсчету не поддавались.
- Бриллианты, - согласно икнула Лена. - Те самые, прабабкины, - затем вновь потянулась к коньяку.
- Я. Хочу. Напиться, - с пьяным упорством, потребовала девушка.
- Ты и так уже тепленькая. И где только успела? Вроде ж, приличная девочка...
- А он взял и сунул мне в нос эту коробку. Бархатную такую, черненькую, - бубнила под нос начальница, борясь со стремительно съезжающимися в кучку глазами.
- Чего-чего?
Лена не заметила вопроса, продолжая плакать и говорить сама с собой:
- И грит... Ты, это грит, держи свои украшения, а то... Это, как его? А! Грит, выходи за меня! И колечко протягивает. А я че, совсем с ума сошла? За него, олигарха доморощенного? Щаз, говорю. И колечко швырнула куда-то в закуски. А он, того... Разозли-и-ился. И того... Грит, это я твою фирменку разорил. Звякнул, кому надо. И вообще, грит, не дело это там вкалывать. Так что усе, Лешенька, мы с тобой теперь эти самые... Как их? Без-ра-бот-ные. Во! И Влада тоже. Усе. Кина больше не будет. А я да-а-авно подозревала, но вам, лопухам, ничего не сказала, шоб праздник не портить. Теперь вот говорю. Тебе! А надо еще Владе и этим, как их зовут? Курьерам! А, им не надо, они того, уже сами ушли.
Девушка еще что-то бормотала под нос, все тише и тише, ниже и ниже опуская голову, пока совсем не умолкла, заснув.
Леша молча жевал салат, не чувствуя вкуса. Закономерный конец. Как в геометрии - что и требовалось доказать. Безработный. Хорошо хоть, что не успел машину в кредит купить, как собирался, а то вот потеха бы была.
Те новогодние праздники явно не удались. Мало того, что в первый день Нового года пьяная начальница объявила о прекращении действия организации "Все для Вас", так еще третьего числа разболелась Иринка, и все теперь ходили по дому на цыпочках, боясь за любой лишний звук получить от мамы нагоняй. А мелкая, быстро почувствовав, кто теперь в доме самый главный, требовала читать вслух "Гарри Поттера", да еще в лицах и с выражением. И если папа быстро изображал охрипшего и осипшего, то Леше отвертеться не удавалось. К Рождеству он уже тихо ненавидел английскую писательницу Джоан Ролинг, метлы, котлы, котов, сов, Хогвардс, а больше всего - главных героев. И когда днем седьмого числа мама принесла ему истошно вибрирующий мобильный телефон, Леша был счастлив хоть на минуту захлопнуть ненавистную книгу, уже третью по счету.
- Слушаю! - излишне резко и немного осипло выдал он, представляя, как медленно по кусочкам сжигает все имеющиеся в наличии тома детского бестселлера.
Судя по номеру, звонила Ленка, но в трубке вместо членораздельных звуков слышался лишь какой-то маловразумительный вой, прерываемый всхлипами и обрывками слов.
- Лена, это ты?! - Леша не на шутку встревожился.
В последний раз она так рыдала, когда в пятом классе получила двойку по математике, и родители запретили идти в гости к подруге.
- Лена! - Алексей, забыв про наставления матери уже орал в полный голос. - Что случилось?! Лена!!!
Мама выскочила в коридор и зашипела, приложив палец к губам, но сын невежливо отмахнулся, ткнув пальцем в телефон, мол, тут дело поважнее Гарри Поттера.
- Лена, ты дома?! - истошно заорал Леша и, услышав что-то похожее на "угу", завопил. - Я сейчас приеду!!!
Когда он через полчаса, предварительно переполошив весь дом спешными сборами и невразумительными ответами, что-де, у Елены что-то стряслось, взъерошенный, без шапки и с трудом переводящий дух, влетел в квартиру на Пречистенке, то первое, что услышал, был нестройный надорванный хор голосов.
В комнате за закрытой дверью убивалась Ленка.
В зале, засунув руки в карманы брюк, нервно расхаживал из угла в угол Дмитрий Борисович и громогласно, чтобы рыдающая дочь могла все слышать, обличал ее в самонадеянности, глупости и прочих грехах юности:
- Нет бы Виктору спасибо сказать, что драгоценности бабушкины выкупил! А она, что она сделала? В душу ему наплевала! Он же любит ее. Слышишь, любит тебя! И замуж зовет, и место в своей фирме предлагает. Высокооплачиваемое, между прочим! Ну чем он тебе не мил, скажи на милость!
Между кухней, залой и коридором испуганной птицей летала Анжелика Марковна, прижимая к груди плохо закрытый пузырек, сильно пахнущий валерьяной. Следом за ней с надсадным мявом, скользя лапами по паркету, носился серый кот Грей персидских кровей. Он широко раскрывал пасть, демонстрируя зубы, и удивительно было, где в таком маленьком существе рождается столь громкий звук.
Пузырек с валерианой упал на пол. Грей с безумным воплем бросился за ним и, как наркоман, не прекращая мява, начал кататься по ковру.
Пока тетя Лика ловила безумствующего кота, дядя Дима требовал прекратить бардак, Леша подошел к двери комнаты и тихонько постучал:
- Лен, открой. Это я.
Когда страсти немного улеглись, а Анжелика Марковна в профилактических целях выдала валерьянки всем членам семьи, включая гостя и исключая запертого в кладовке кота, Лена, наконец-то, смогла членораздельно, изредка икая, объяснить причину столь бурных слез.
- Я позвонила Владе, чтобы поздравить с Рождеством и сказать, что "Все для Вас" обанкротилась. Но трубку взял ее отец. Я старалась быть очень корректной, но он оказался таким резким, бестактным. Сказал, что таких, как я, надо держать в ошейнике и не подпускать к бизнесу, что из-за меня Влада привела в дом какого-то парня, что девочку растлевают, что он сомневается, работала ли Влада в фирме или в борделе... Ну а я...
Дмитрий Борисович приподнялся и хотел что-то сказать, но тетя Лика ощутимо наступила ему на ногу, заставив, сдержанно охнув, сесть обратно. Леша ободряюще похлопал подругу по спине и предположил:
- Ну а ты за словом в карман не полезла и ответила, да?
- Ну да, - покаянно кивнула Лена, опустив плечи и не поднимая глаз.
- Ох, Лешенька, она так кричала, так кричала, я думала, у меня сердце разорвется, - закатила глаза тетя Лика, всплеснув руками.
- Он мерзавец и деспот, - безапелляционно припечатал молодой человек. - А Вы, дядя Дима, уж простите, но могли бы вступиться за дочку, особенно когда ее незаслуженно оскорбили.
- Она взрослая и должна держать ответ за свои... Ой, Лика!
Жена, сделав вид, что совершенно случайно отдавила мужу вторую ногу, смиренно протянула ему рюмку с валерьянкой.
- Дай номер!
- Зачем? - Ленка подняла заплаканные красные глаза и шмыгнула носом. - Может, не надо?
- Надо! Я ему все выскажу, этому приду... - нахмуренные брови Дмитрия Борисовича, легкое покашливание Анжелики Марковны. - Э... Нехорошему человеку.