Старик сидел за столом в своей квартире, вся его квартира состояла из небольшого гостиного зала, кухни, прихожей, смешанного санузла с ванной. Сегодня к старику должны прийти гости, лет ему много около семидесяти. Насколько старчество, а точнее маразм тронул старика сказать сложно, во всяком случае, он ещё не забыл, что сегодня будут визитёры. На деревянном, но не совсем древнем столе, накрытым клеёнчатой скатертью, стояла старая масленица, через стекло которой проглядывалось ужё жёлтое масло. На столе также была старая кружка, из которой выглядывала ручка чайной ложки. Со штор свисала старая немытая тюль, которая заменяла занавеску, на подоконнике стояла старая ваза стеклом под хрусталь заполненная до верху печеньем и конфетами. В углу комнаты стоял старый советский телевизор "Рекорд". Вся его квартира дышала старостью. Старый шкаф, маленький старый сервант, старые чашки, и кружки, старый диван, и даже старые красивые и цветные, но уже не модные подушки с бахромой. Похоже, старик жил один. На станах висело несколько уже выцветших от времени фотографий, каких-то людей, наверное, родственников старца. Чем старик занимался и увлекался в свои годы? Наверное, ничем, впрочем, у старика всё же были кое-какие интересы...
Старик спокойно глядел в окно. Белёсые, за многие десятилетия, глаза потеряли блеск и цвет. Губы его временами то сжимались, лоб, и брови то морщинились как у старой маленькой ручной собачонки.
В дверь позвонили. Старик пошёл встречать гостей. Вошли, женщина лет сорока пяти, и девочка подросток лет одиннадцати. Обе не поздоровались, и, не раздеваясь, прошли в зал "гостинки" и встали у двери.
- Мы даже чуть пораньше, -- чуть улыбаясь губами, сказала женщина.
- Проходите, садитесь на диван, -- тонким фальцетным голосом сказал старик, на момент кинул взгляд на девочку.
Женщина была в каком-то бесцветном платке, и в таком же бесцветным старым демисезонным плаще, близким к бежевому цвету. Девочка одета в большую не по возрасту красную куртку, почти свисающую до колен, черные рейтузы кое-где уже заштопанные, и туфли.
Гостьи сели на диван, но не сняли верхнюю одежду. Похоже, обе, немолодая и юная не обладали какими-то простыми нормами этики и культуры, и явно были не местными, скорее приезжими. Женщина хотела, было снять платок, уже потянув руки, но передумала и чуть по-деревенски наклонила голову, ей не хватало только семечек.
- Поставь чаю, чай пить будем, -- обратился старик к женщине после небольшой паузы.
Женщина пошла на кухню, ставить чай, судя по всему, она уже была здесь.
- Чаю попьём. Да? -- сказал он девочке стоя у стола.
- Да...- буркнула девочка, и начала разглядывать комнату со старинным убранством.
Старик не спросил девочку как её зовут и сколько ей лет, учится или нет, похоже, она ему была безразлично. Он подошел к книжной полке, где вместо книг была стопка журналов, и, взяв в руки один журнал начал перелистывать страницы, случайно или нет на пол упал один из журналов, и из его внутренних страниц высыпалась цветные и чёрно-белые фотографии и вырезки из журналов. На снимках были обнажённые женщины разных возрастов, а на нескольких фотоснимках были почти её возраста и даже меньше обнажённые девочки.
Девочка быстро подскочила и присев начала подбирать упавшие на пол картинки, хватив одной рукой пару фотографий она сунула их украдкой в карман своей куртки.
--
Я врач, в больнице работал, всё это надо для дела, для взрослых это, - вдруг залепетал старик, не глядя на девочку.
--
Ты, посмотреть хочешь эти картинки? Тут и девочки есть? - тихо, чуть скуля, уже повернувшись к ней, сказал он. Но она с улыбкой мотнула отрицательно головой. В глазах девочки, старик был, по крайней мере, смешён и робок, а может быть и дурашлив. Сев назад на диван она вскоре увидела конфеты на подоконнике и чуть оживилась.
--
Чай пить будем, -- вновь повторил старик, и пошёл на кухню где была женщина. Чайник уже закипал на кухне, и начинал булькать. Как только старик скрылся за дверью, девочка быстро подбежала к кипе журналов, вытащила один из середины, и начала быстро перелистывать, разглядывая стариковскую "коллекцию", фотоснимки и вырезки из журналов. Пара цветных открыток с видом обнаженных дам с красивыми причёсками, девочке понравилось, оглянувшись на дверь, она их сунула вновь в карман куртки. А вдруг старик по какой-нибудь причине проверит журналы и обнаружит пропажу? Наверное, они действительно нужны ему или очень дорогие?
Старик принёс банку домашнего варенья, сало в целлофане, положил на стол. Сидя лицом к девочке, некоторое время он смотрел в стол как будто бы о чём-то размышляя. Девочка перестала поглядывать то на конфеты то на старые ископаемые вещи и предметы комнаты, и почти в упор начала быстро разглядывать и изучать старика, смотреть так, как рассматривают все женщины мужчин, с головы до ног. Маленькая седая и худощавая головка. Постаревшие и чуть затухающие белёсые глаза, суховатые губы. Морщинистая кожа, чуть жёлтая кожа, но ещё не свисающая на пальцах рук как у многих других стариков. Ещё в комнате был какой-то необычный запах, запах чего-то старого, близкого к сырой или одежде. Женщина принесла чайник, и полбуханки хлеба.
- Подставку для чайника надо было же принести! Испортишь скатерть! Возьми вон ту газету хоть с полки! - нужным голосом проговорил старик.
Поставив чайник на газету, она подала со старого серванта на стол три чашки, чуть надтреснутые и выцветшие от времени.
- Что вы одетые?! Раздевайтесь? -- сказал старик женщине с упрёком.
Женщина, наверное, забыла, что нужно снять плащ, и её сняла его, затем сказала девочки - - Сними куртку жарко, -- девочка сняла куртку и положила её рядом с собой. Сели за стол. Женщина взяла три небольшие чайные кружки налила кипятку и положила варенье. Старик вынул из пакета почти килограммовый шмат засалённого сала, и начал отрезать дольки. Чайная ложка было одна, также старая, но красивая, тяжеловатая, в ручку ложки было вмонтирован бело-синий камень, а сама ложка была похожа на серебряную.
--
Дай, -- попросила девочка женщину, и взяла в свои руки ложку. Десертная, больше обычной, чайная ложка было действительно красива, с выпуклыми узорами, с синим камнем похожим на нефрит, вмонтированным в верхнюю часть ручки. Девочка даже ещё зачерпнула её варенье. Дед, заметил, что руки, что руки девочки не мыты, и под ногтями грязь. "Помыть бы девочку" - подумалось ему.
Хлебая чай из кружки, в нос девочки отдавал какой-то неприятный тошнотворный запах, это был запах сала и слюней уже прежде оставленных ртом старика или кем-то из его гостей. К тому же на светлой поверхности чая были, плавали пятна жира. Живя в деревне, девочка всегда сама мыла посуду. "Какая отвратительная еда! Сало с хлебом, и масло, какие грязные чашки!" - подумала девочка, с брезгливостью через силу хлебая чай.
- Я хочу телевизор посмотреть, -- сказала девочка женщине.
Женщина глянула на старика. Тот смутился.
- Он плохо показывает, --- ответил старик
- А конфеты есть у вас? - спросила женщина
--
А! Я ж забыл, подай с подоконника вон ту вазу...
Девочка в секунды поставила вазу на стол. Чай пили не спеша, женщины стали налегать на конфеты и печенье, старик ел мало, наверное, он уже позавтракал.
- Ещё чаю хочу, -- сказала девочка. Женщина долила ещё кипятку себе и ей. Но не Чаепитие медленно подходило к концу.
- Кружки и масло поставь здесь, на полку, а остальное убери всё со стола на кухню, и тряпкой протри стол - сказал старик женщине.
- Что сидишь? Раздевайся потихоньку, -- негромко сказала женщина девочке женщина и понесла чайник и сало на кухню. Но девочка не раздевалась, даже не пошелохнувшись, старик занервничал, зашевелись его сухие губы, белёсые глазки заморгали обидчиво по детски. Когда женщина вернулась с кухни, девочка жестом позвала её поближе и что-то зашептала на ухо, ей одновременно поглядывая на старика.
- Мы же уже говорили же... - сказала вслух женщина девочке.
Прошли волнующие секунды для старика. И девочка не хотя и медленно не спеша, стала раздеваться, сначала снимая туфли.
- Давай я тебе помогу, -- сказала женщина ей начала помогать снимать старенький свитер, а вскоре и рейтузы. Раздеваясь, девочка стояла спиной к старику, причём с одного бока её чуть прикрывала женщина. Беленькая головка старика напряглась, у виска вздулись синие вены, он разглядывал раздевающегося подростка, редко моргая белёсыми глазками. Женщина подвела девочку в трусах к столу.
- Пускай... подымится на стол... Подымайся.... --- как-то тихо промямлил чуть еле слышно старик. голос старика дрожал он явно волновался или даже боялся чего-то.
Девочка боязливо стала сначала на стул, затем залезла на стол, и стала во весь. Старый стол чуть поскрипывал и шатался от веса девочки-подростка.
- Сними трусики, сними, -- проскулил почти умоляюще старик, чуть повернувшись, он, почему-то говорил к женщине, наверное, от которой зависели действия девочки.
- Сними трусы, так надо. -- сказала женщина, которая всё время что-то жевала, наверное, на кухне она тайком отрезала ломтики сала.
- Ты... ты сходи пока на кухню, ещё чаю поставь, а я посмотрю её, -- сказал старик чуть смелее.
- Чай? Ещё что ли чаю?! -- переспросила женщина, и лицо её стало каким то глупым и деревенским, да так что обнажённая смущённая девочка заулыбалась, еле сдерживая смех.
Некоторое время девочка стояла неподвижно на столе. В низ, на старика, ей глядеть не хотелось. Гораздо интереснее было разглядывать комнату старика с верху со стола.
- Ты... Спиной ко мне повернись. Только не спеши. Не спеши, ладно?
Цвет кожи был смуглый, похоже, девочка была деревенской, где обычно в полуголом виде получают загар и силы. Несмотря на юный возраст, тело девочки уже приобретало классические формы красивого женского тела, животик её чуть выдавался вперёд, круглые покатистые бёдра, талия, всё это указывало, что утёнок скоро будет лебедем. Причёска девочки была какая-то мальчишеская, ноги не мытые, маленькие царапины на коленях и руках, и даже жёлтое пятно на бёдрах.
--
Я когда-то военным был, врачом, -- сказал старик тихо, и как бы оправдываясь.
Девочка молчала, при каждом её движении, стол поскрипывал, а скатерть то прилипала к ногам то шуршала. Старик даже не догадался постелить что-то мягкое или тряпичное для удобства девочки.
--
А ты попробуй достать пальчиками до стола, пальцами рук, только не спеши.
--
Так можешь постоять немножко? -- попросил старец в очередной раз улыбаясь.
- Мне нужно посмотреть ещё, сядь, пожалуйста, на стол --- дрожащим голосом указывал старец.
Женщина на кухне действительно тайком резала сало, несколько раз красивой старой чайной ложкой она зачерпнула варенья из банки, похоже она так была голодна, так что недавнее чаепитие её ни сколько не удовлетворило. Всё её круглое лицо было мясистым, красным, не выразительным, круглые маленькие глаза, где-то далеко спрятанные в глазница. Жуя сало, посмотрев в окно, она вернулась в комнату. Старик молча разглядывал девочку, но в руках у него была уже большая лупа. "Наверное, старик плохо видит" -- подумала женщина, и почесав нос пошла на кухню, налила уже остывающий кипяток в чашку бросила туда варенья. Затем от скуки заглянула в старый маленький холодильник старика. В холодильнике был ещё один шмат сала и пара банок варенья. Отрезав очередной ломтик сала, она вновь начала его жевать, тупо поглядывая то в окно и задумавшись о чём-то.
На столе девочка находилась уже более получаса. Она уже сидела перед стариком. А в руках была большая старая канцелярская лупа при помощи, которой старик продолжал рассматривать тело девочки. Моментами старик держал лупу, так что девочка сама умудрялась разглядеть через стекло то поры, то волосы, своего тела. Девочка молчала, иногда обдавая своим дыханием старика. Старик уже перестал волноваться и нервничать, приглядевшись к телу девочки.
--
Всё? - спросила женщина старика всё ещё жуя.
--
Да...скоро, пускай она ещё раз боком ко мне повернётся, а потом задом, -- очередной раз попросил уже не глядя ни на женщину ни на девочку. Его голос уже не дрожал, но был таким же нудным и писклявым.
Похоже, девочка устала вертеться на столе, и она явно угрожающе засопела и кряхтела. Находясь спиной и задом к старику, ей в какой-то момент показалось дыхание старика очень близко к промежностям, затем прикосновение чего-то может быть лупы или пальцев, наверное, всё же он близко подносил к её телу лупу. Время шло. По всей видимости, старик "осмотрел" всё тело, к чему-то взял общую тетрадь и положил на стол, полистал страницы.
Девочка, так и не дождалась когда старик скажет: - "Иди детка, хватит, иди, одевайся". Старик молчал, наверное, ему не хотелось, что бы она покидала его. Вновь вошла женщина села на диван, и начала снимать китайские кроссовки.
- Всё уже?! - чуть крикнула девочка и начала слезать со стола.
- Давай я тебе помогу слезть, -- попытался он взять девочку за бёдра, но девочка быстро упорхнула из старческих рук подбежала к дивану и начала одевается.
- Ты меня на кухне подождешь или на улице? -- спросила женщина девочку, та промолчала.
- Ну, иди тогда на кухню, -- сказала ей женщина и добавила: - Сейчас меня дядя тоже осмотрит, как и тебя.
- Ты долго? -
- Не знаю, может быть, час, ну жди меня...
Девочка пошла на кухню, а женщина стала быстро раздеваться теперь уже обнажая свое тело, снимая далеко не модное женское бельё. Рост женщины средний, ноги короткие, коленки всегда поджатые, талия почти не выделялась, груди не сильно, но уже свисали как гроздья винограда, живот чуть выделялся, возможно, она была уже беременна. От её простоватого тела исходила аура жизни и тепла. Лицо старика вновь вытянулось при виде голого "мастодонта". Острый кадык чуть передёрнулся, лицо оживилось, вся его седая белая худенькая головка приобрела бодрый вид.
Девочка не видела, что происходит в зале, но знала, что женщина тоже разденется и старик также будет осматривать её бесформенное тело, поднося лупу очень близко к грудям или промежностям. Девочка догадалась, что старик никакой не доктор. Доктора часто все в очках, молодые, в белых халатах. А старик не похож на доктора. У старика нет книг, журналов, старая посуда, нет рюмок. Нет, это не врач. Несмотря на свою юной возраст девочка уже знала многое. Некоторые её подружки рассказывали, что взрослые люди часто фотографируют девочек и иногда и живут как с женщинами, хотя закон это не одобряет. Но у старика не было даже и фотоаппарата, только большая лупа как у какого-то придурковатого пацана. А для чего он перелистывает эту общую тетрадку, в которой нет никаких записей и вырваны листы. Может быть, дедушка дурак или сумасшедший? Нет он врет, врёт, врёт! Враньё и обман это также нехорошо как и разглядывать чужую голую девочку! Одной было очень неуютно в неуютной неухоженной старческой кухне старика. Эти жирные стаканы от сало, немытая посуда в раковине, жёлто-серые помногу раз перегоревшие кастрюли. И это противное сало, со старым жёлтым маслом. Неужели старик всё это жрёт?! Нет, старик не доктор.
Временами из зала доносились так нудные старческие команды:
- Встань так. Поближе. Наклонись. Отойди. Так. Так постой.
- Как так? Да я лягу лучше -- расслышала она голос женщины.
Вскоре на какое-то в зале время стало тихо. Хотелось на цыпочках подойти зайти в комнату, но что-то сдерживало девочку. Старик обещал женщине дать денег за осмотр обоих.
Казалось время длится долго, уж лучше бы девочка была в комнате отвернувшись или не обращая внимания. Как тут нудно и скучно в этой старой квартире скорей бы отсюда, -- подумала девочка и начала уже было дремать, как в кухню зашла женщина в одних трусах, при ходьбе коленки женщины были чуть прижаты, от неё несло водкой, а её отвисшие груди были чуть красными. Неужели старик лапал ее своими старыми лапами? Подойдя к столу, женщина вновь отрезала пару ломтей сала и начала по мужицки жевать сало.
--
Ты ещё раз ему покажи, да мы пойдем...Покажешь? И уйдём. Так, рейтузы даже снимать не будешь... Ага?!
Девочка вздохнула по взрослому и стала смотреть в пол, крепко сжав губы.
- Старый он очень! - вдруг в полголоса ответила она.
- Тише ты! Услышит...
--
Пускай слышит, если он ещё не глухой. Когда домой поедем? Надоело уже...
--
Поезд только утром, может быть здесь у него переночуем? Он хотел, чтобы ты в кастрюлю написала, и в ванной помылась, но, наверное, уже забыл.
--
Фу! Ещё чего!!! -- сморщилась девочка, - Не хочу я писать, может навалить ему в кастрюлю?!
Обе гостьи тихо засмеялись не раскрывая ртов, глядя, друг в глаза.
--
Скучно здесь, неинтересно, лучше на вокзал... -- выдавила из себя девочка.
- Ну пошли, пошли, покажи ему, и мы скоро уже пойдём, -- сказала женщина всё жуя сало.
- Дед, то вроде неплохой, он сказал мне что плохого тебе не сделает, ему просто легче когда рядом...
--
Ещё придём сюда?! - спросила девочка.
--
А ты хочешь?!
- Не знаю, наверное, нет.
Женщина пошла к старику, спустя минуты пошла и девочка. Войдя в зал она увидела как старик по детски шамкает грудь женщины, его глазки осоловели от удовольствия. Через пару минут старик отпрянул от "мастодонта". Женщина села её глаза были блестели, девочка подошла покорно к ней, и та спустила черные рейтузы с трусами на девочки до колен.
--
Нагнись, постой так ещё немножко, -- снова сказал старик.
Девочка в какой-то момент чуть шмыгнула, наверное она всё же хихикнула, стоя голым задом к старику. Но даже немножко она уже не хотела так стоять.
- Устала я уже! -- вдруг грозно, громко и раздражительно и почти визгливо сказала она и натянув рейтузы, вдруг быстро отпрыгнула и повернувшись уставилась в мутные белёсые глаза старика. Старик не выдержал упрямого стыдливого и укоризненного взгляда юной особы и отвёл куда-то свой взгляд в сторону.
- Ну ладно деда -- сказала женщина, и добавила: - Нам идти скоро надо...
Юная и взрослая женщины начали одеваться уже не обращая внимания на старика.
--
Я ещё водки выпью? Ага ? -- и вытащив уже чуть начатую бутылку она налила в одну из чайных чашек, из которых недавно пили чай. Девочка надев куртку тем временем подошла к вазе с конфетами и зачерпнула горстей сладкого запихивая в карманы куртки.
--
Идти надо нам, ждут, мы ещё придём, да? -- сказала женщина, кривя губами и делая вновь какое-то дурацкое выражение лица. Старик пытался заглянуть ей в глаза, наверное надеясь разглядеть искры чего дружеского. Никто, ни женщину ни девочку не ждал в этом городе, а если обе нужны были, то только для чего-то более существенного и жёсткого осмотра чем было у дедушки.
Старик вытащил кошелёк и извлёк пару банкнот, и передал их женщине, спустя секунды он вытащил ещё одну купюру протянул девочки. Глаза женщины заблестели при виде денег в руках девочки, но та быстро засунула в какой-то карман своей большой куртки, наверное, такая куртка была предназначена, чтобы в неё всё прятать или пихать.
Вдруг девочка подошла поближе к старику, улыбаясь, она как-то добро смотрела ему и в глаза и в лицо. Старику казалось, что она вот-вот обнимет его за шею и поцелует в щеку или наоборот плюнет в ему в лицо.
- Я водички сырой хочу из-под крана. Можно? -- спросила она по-детски наивно, зайдя на кухню, она схватила красивую старую ложку, и сунула себе куда-то во внутренний карман. На секунду ей стало жалко дедушку "доктора", но затем вспомнила, как старик таращил свои старческие глаза на всё её тело, используя большое старое увеличительное стекло, и жалость к старику пропала.
--
Ещё приходите. Ещё придёте? - уже напоследок проскулил старик.
--
Придём, как-нибудь, -- ответила неопределённо женщина и обе пошли к и выходу.
--
А ты придёшь ещё? - спросил старик девочку.
Девочка глянула в последний раз в сторону старика, и с улыбкой чуть утвердительно кивнула головой. Гости ушли. В квартире наступила тишина. Старик спрятал лупу в стол. И друг вспомнил, что хотел сказать женщине, что девочку неплохо бы было помыть в ванной. Но было уже поздно. В комнате ещё хранился запах мягкого и чего-то женского. Он вновь уставился в окно своим уже затухающим взглядом окно.