Гальчук Елена : другие произведения.

Мир Духов 1. Сила слабости (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Странный сон, странная встреча, мимолетное желание помочь - и Ника уже не двадцатитрехлетняя жительница большого города, а пятилетний мальчишка из уничтоженной деревни. Мир вокруг незнаком и опасен, ждать поддержки неоткуда, и даже отданный мистический Дар скорее мишень на спине и ценник на шее, чем реальная помощь. Вот только Ника не привыкла сдаваться просто так. Шансы выжить и вернуть былое мизерны, но они есть, а у слабости свои преимущества...
  Пролог
  
   ― Какой странный сон...
  Тихий, казалось бы, голос, прорвал тишину ― настолько резко, что его обладательница едва не схватилась за виски, в которые ударило звуком, словно молотом. Пошатнулась, сделала шаг назад ― но все же устояла. Выдохнула.
  Да уж... здесь, похоже, стоит помолчать.
  Невысокая, хрупкая девушка лет двадцати двух наклонилась, небрежно стряхнув со старых джинс налипшие травинки. Осмотрелась. Покачала головой.
  Очень, очень странный сон.
  Не то, чтобы она в первый раз понимала, что спит, особенно с тех пор, как увлеклась осознанными сновидениями ― но все же... Обычно ее сны ― особенно те, что она навеивала себе сама ― были яркими, сумбурными и слегка сумасшедшими, в стиле кэрроловской 'Алисы'. Здесь же ― пустынная, покрытая лишь травой и туманом равнина. Ни звука, ни шелеста, ни шевеления. И полностью затянутое тучами небо.
  Само воплощение уныния. А ведь загадывалось совсем другое!
  Плюс, в своих снах она все же была властна над окружающим. Могла выглядеть как угодно, могла перенестись в другое место или изменить текущее... Но не здесь. Сколько не представляй, как не сосредотачивайся ― перед глазами все те же бледные руки с обгрызенными ногтями, застиранные до белизны джинсы, старая футболка и эта мрачная, однообразная равнина.
  Крайне необычно. И даже проснуться не получается.
  Впрочем, рано или поздно она проснется ― все же то, что вокруг отнюдь не реальность, чувствовалось как никогда отчетливо. А значит, можно немного прогуляться, найти что-нибудь интересное или просто убить время. Заодно и согреться ― густой туман был отчетливо холодным и по спине уже бегали крупные мурашки.
  Она тряхнула головой, растрепав и так не слишком аккуратную стрижку, потыкала пальцем в разные стороны, проговаривая про себя детскую считалочку, и, решительно кивнув, зашагала туда, куда пришелся последний слог. Ну а что? Какая разница?
  Разницы и в самом деле не было. Влажная трава послушно проминалась под босыми ногами, туман обнимал за плечи ― и ничего не менялось. Совершенно. Абсолютно. Никак. Хотя прошло уже...
  А сколько прошло? Время во снах порой течет крайне своеобразно... И черт, никогда раньше это так не раздражало. Скука же смертная! Девушка медленно выдохнула, выпуская накопившееся ― злиться во сне, вот только этого не хватало! ― пнула подвернувшуюся под ноги траву и зашагала быстрее. Нет, таких сновидений ей еще не попадалось. Пусть случится хоть что-нибудь, а то... а то...
  Что 'а то' додумать не удалось. Потому что, словно в ответ на ее молитвы, откуда-то справа раздался детский плач. Громкий, надрывающийся... и она, не секунды не колеблясь, рванула туда. Дети всегда были ее слабостью, но если в реальности она могла еще подумать, стоит ли бросаться на помощь, то здесь, где ничто не могло угрожать ей просто по умолчанию...
  Туман скрадывал звуки, менял направления и запутывал следы, но плач все никак не унимался, так что добраться до места назначения оказалось не так уж и сложно. Но когда, прорвав молочно-густую стену, девушка вдруг оказалась на свободном от влажной гадости пятачке, то невольно замерла, не совсем понимая, что делать дальше.
  Это в самом деле был ребенок. Лет пяти, одетый в широкую, с запахом, рубашку и короткие штанишки из грубого небеленного полотна. Он сидел на траве, уткнувшись лицом в колени, и рыдал так горько, что болело сердце.
  Только не испугать. Только...
   ― Малыш... ― тихо, как можно тише и как можно ласковее. Если ребенок убежит, догнать его в этом проклятом тумане может и не выйти. ― Что случилось, малыш?
  Ребенок вздрогнул, словно от удара, и поднял голову.
  Девушка едва подавила вздох.
  Не человек.
  Или человек ― но какой-то другой, неизвестной ей расы. Лицо ребенка, покрасневшее и опухшее от рыданий, все равно поражало какой-то неуловимой чуждостью черт. Может, дело было в необычном разрезе слишком больших и ярких золотисто-карих глаз ― причем скорее золотистых, чем карих, ― может, в линии скул и подбородка, а может, в растрепанных темных волосах с странным зеленоватым отливом, но принять его за обычного человека было уж никак невозможно.
  Впрочем, длился ступор не меньше секунды. В снах порой встречалось и не такое, и отличать главное от второстепенного она давно научилась. А главным сейчас была отнюдь не внешность нежданной находки.
  Она снова вздохнула и села на траву, даже не пытаясь приблизиться. В глазах найденыша плескался такой страх, что сомнений не было ― стоит сделать одно слишком резкое или настойчивое движение ― сбежит. Со всех ног, не разбирая дороги.
  И кто знает, что может случиться с ним в тумане. Слишком уж странный этот сон-который-не-совсем-сон и вообще все происходящее. Слишком реальный.
   ― Почему ты плачешь? У тебя что-то болит?
  Ребенок резко замотал головой, пряча от взгляда девушки худенькие ручки, на которых наливались багровым следы чьих-то пальцев. Его явно пытались поймать, но малыш успел вывернуться.
   ― Как тебя зовут?
  Молчание.
   ― А ты мальчик или девочка? ― пол ребенка в самом деле определить оказалось затруднительно. Одежда без всяких украшений, волосы довольно длинные, но мало ли как у них там принято, а лицо достаточно необычное, чтобы не давать однозначных маркеров. К тому же если и это не проймет найденыша...
  Но расчет оправдался. Ребенок резко поднял голову, шмыгнул носом и оскорбленно заявил:
   ― Я мальчик! ― похоже, от возмущения он забыл даже бояться. Вот и хорошо, вот и правильно...
   ― Конечно, прости. А как тебя зовут?
  Еще одно шмыгание носом.
   ― Саан.
  А язык у него совершенно другой. Мелодичный, явно тональный и с большим количеством удлиненных гласных и дифтонгов. Хотя понимался без всяких затруднений ― еще одно влияние сна?
   ― Рада познакомиться, Саан. Я Вероника.
  Мальчик нахмурился, склонил голову к плечу.
   ― Ве-йон-ика?
   ― Можно и так. ― улыбнулась девушка. ― Я подойду, малыш? Не сделаю ничего плохого, обещаю.
  Ребенок нахмурился, словно раздумывая, но все же настороженно кивнул. Молодец, храбрый мальчик. Что же с ним случилось?
  Ника медленно и осторожно поднялась с влажной травы и сделала первый шаг. Второй. Третий. И наконец села рядом, подогнув под себя ноги.
   ― Ну вот. Все хорошо?
  Малыш медленно кивнул, не сводя с нее настороженного взгляда золотистых глаз. Похоже, он не так уж и доверял незнакомой тетеньке ― вот только оставаться одному ему было еще страшнее.
  Некоторое время сидели молча. Саан опять уткнулся лицом в колени, то ли пытаясь согреться, то ли сдерживая слезы. Ника осторожно осматривала ребенка, стараясь не пялиться слишком уж откровенно. Не хватало еще снова напугать...
  Первое впечатление было правильным ― мальчик оказался невысок, почти болезненно худ и явно побывал в какой-то переделке. Иначе истолковать расцвечивающие его тело синяки и сбитые ноги оказалось невозможно. Точно от кого-то убегал.
  Кстати, о ногах...
   ― Саан?
  Мальчик поднял голову, взглянув в лицо новой знакомой.
   ― Тетушка? ― она едва не фыркнула от такого обращения. Хотя да, для пятилетнего малыша она вполне могла считаться тетушкой...
   ― Дай сюда свои ножки. Тебе, наверное, больно ― нужно перевязать.
   ― Но...
   ― Ты же не хочешь, чтобы стало хуже? ― пугать и так напуганного ребенка ― последнее дело, но ранки следует обработать. Пусть даже вся обработка заключается в перевязке ― даже воды нет, проклятье! Разве что собрать с травы?
  Мальчик мотнул головой и протянул ступню, только взглянув на которую, Ника зашипела сквозь зубы. Вид глубоких, сочащихся сукровицей и забитых грязью царапин не сулил ничего хорошего. Вот же!
  Ругаясь про себя последними словами, она стянула футболку и принялась осторожно счищать грязь влажным краем. Мальчик мужественно терпел, не издав ни звука, и только во время обработки особо глубоких ссадин задерживая дыхание. Закончив и перевязав маленькие ступни обрывками все той же футболки ― она-то скоро проснется в теплой постели, а ребенок останется здесь, так что не жалко, ― Ника подняла голову и замерла, заметив прикушенную до крови губу и текущие из детских глаз слезы.
  Нет, она, конечно,отвратительный медик, но...
   ― Все хорошо, Саан, я закончила. Больше больно не будет. Все хорошо...
  Но мальчик словно не слышал. С громким всхлипом он бросился вперед, уткнувшись лицом куда-то в шею. Горячими каплями полились слезы...
   ― Ну, мальчик, успокойся. Ты же храбрый, я знаю. ― Ника осторожно сжала в объятиях хрупкое детское тело, погладила по затылку... Она никогда не умела успокаивать. ― Все будет хорошо, вот увидишь.
  Но мальчик только замотал головой, судорожно вцепившись в чужие плечи.
   ― Нет! Они... они убили! Всех! Маму, папу, сестренку Айю, тетушку Джил, бабушку Литу, Лиану... Всех! Это я виноват! Из-за меня...
  Убили? Как? И ребенок думает...
  И кто эти 'они'? Сердце судорожно забилось, взгляд заметался по сторонам, выискивая признаки опасности ― но вокруг было все так же тихо.
   ― Ты не виноват, малыш. ― А что еще она могла сказать? ― Это просто плохие люди.
   ― Но они пришли за мной! ― по телу Саана гуляла крупная дрожь, а слова то и дело прерывались всхлипами. ― Потому что на Представлении меня отметил Великий Змей! Мама так радовалась... и папа тоже... а потом пришли они, убили всех и хотели украсть меня. Говорили ― продать. Мама меня спрятала, но они все равно нашли... а потом...
  Сбивчивый рассказ прервался судорожными рыданиями. Ребенок выплакивал собственные боль и страх, уткнувшись в единственного знакомого взрослого.
   ― Зачем Великий ко мне пришел? Не хочу! Слабый дух лучше! Тогда все были бы живы ― и мама, и папа, и тетушки... Все! А сейчас... из-за меня...
  Малыш рыдал, захлебываясь всхлипами и слезами, а Ника медленно выпрямлялась, заслоняя собой практически незнакомого мальчишку. Дрогнул туман, до того застывший плотным молочным облаком, налетел порыв ветра...
  Что-то изменилось. Что-то не так.
  Еще один резкий порыв сдул туман, словно занавесь ― и Ника поняла, что именно 'не так'. Их небольшую полянку плотной оградой окружали змеиные кольца. Огромное, высотой в полный ее рост тело, покрытое ярко-изумрудной, с черными узорами чешуей.
  А потом откуда-то из этих колец поднялась треугольная голова размером с крупный автомобиль и уставилась на них немигающим янтарным взглядом. Точно того же цвета, что и глаза Саана.
   ― Отказываеш-шься? От Дара? От с-силы? ― тихое шипение змеи сложилось в слова точно так же, как до того складывались всхлипы мальчика. Ника замерла, не зная, что делать ― то ли кричать, то ли бежать, то ли попробовать договориться... ― С-с-зачем?
  А вот Саан, похоже, знал, что делать в подобных ситуациях. Потому что с огромной скоростью вывернулся из рук прижимающей его к себе Ники и распростерся на траве.
   ― Простите, Великий, ― голос мальчика дрожал, но того нерассуждающего ужаса, который должен был охватить ребенка при встрече с гигантской змеей, в нем не было. Ника едва заметно расслабилась ― малыш знает, что делает, хотя бы приблизительно. Не стоит ему мешать. ― Я... мне не нужна сила.
   ― Вс-сем нуж-ш-на. ― гигантская голова чуть покачивалась, язык пробовал воздух... ― Прос-сят. Зовут. Надеютс-ся. Мы ― выбираем дос-стойных. Как ты. Но ты ― отказываеш-шься. Почему?
   ― Я... ― голос Саана прервался, он глубоко задышал, сдерживая слезы, ― я...
  И Ника шагнула вперед.
   ― Отпустите ребенка, пожалуйста. ― нельзя сказать, чтобы она не боялась, но однозначной угрозы от змея не чувствовалось, скорее какое-то странное любопытство. А значит, можно вмешаться, не позволяя растравливать мальчику свежие раны. ― У него, похоже, из-за вашей силы всю семью вырезали. Неудивительно, что он не хочет иметь с ней ничего общего.
  Змей чуть двинул треугольной головой, смещая взгляд. Но Ника не дрогнула.
   ― Хорош-шо... Но Дар нельзс-ся забрать прос-сто так. Прос-сишь? За змееныш-ша?
   ― Прошу.
  Змей опять повернул голову, вернувшись к Саану. Впрочем, мальчик теперь смотрел не на него ― на нее, Нику. И с такой жуткой надеждой, что становилось страшно.
  Впрочем, Великому, похоже, было все равно.
   ― А чего хочеш-шь ты, змееныш-ш?
   ― Я... ― Саан прикусил губу, сдерживая очередной всхлип, ― Я хочу маму. И папу. И...
   ― Оплатиш-шь Долг?
   ― Оплачу! ― это было сказано с такой горячностью, что Ника едва не вздрогнула. О чем это он? ― Всю жизнь госпоже служить буду, землю целовать под ногами! Только...
  Госпоже?
   ― Хорош-шо. Не с-сзабудь...
  Последним, что увидела Ника, была надвигающаяся на нее змеиная пасть.
  
  Глава 1
  
  Первый глоток кислорода оказался невыносимо-сладким. Сердце колотилось где-то в горле, свет, резанувший глаза, был таким ярким, что разобрать хоть что-то за тут же появившимися слезами было невозможно. Ника судорожно хватала ртом воздух, пытаясь одновременно успокоить заходящийся в панике пульс и рассмотреть хоть что-то вокруг. Не получалось ни то, ни другое. Ну хоть дыхание не вызывало особых затруднений...
  Чертова змеюка! Да уж, давненько ее сны не заканчивались столь неожиданно... и кошмарно. Ну ничего, сейчас успокоится, выпьет чашку чая с печеньем, погладит довольно мурчащего кота ― первое средство, между прочим...
  Кота?
  Стоило чуть выровнять пульс, как Ника тут же поняла ― что-то не так. Совсем. Не похожа теплая земля под руками и... попой на ее уютную постель, пение птиц и шелест листвы ― на наглый мяв вечно голодного Мурзика, а открывшийся вид ― на обстановку квартиры.
  Так, Ника, дыши. Дыши, девочка. Вдох, выдох, вдох, выдох, раз-два-три... У всего есть объяснение. У всего должно быть объяснение. И если ты его не знаешь, это вовсе не значит, что такового нет.
  Успокойся. Мысли логически.
  Впрочем, успокоиться ей не удалось. Потому что стоило опустить взгляд, как тот тут же наткнулся на руки. Маленькие, исцарапанные, загорелые детские руки, с обломанными ногтями и маленьким шрамом на большом пальце правой.
  Не ее.
  Да что за...
  Дыши, Ника. Дыши. Не впадай в панику.
  Широкая рубашка из небеленного полотна. Такие же штаны. Детское тело ― худое, загорелое, покрытое пылью и грязью. Пятипалые синяки на предплечьях. И ноги, словно в насмешку обмотанные обрывками белой когда-то футболки ― сама заматывала же! Как знала...
  Это сон. Это точно сон. Вот сейчас ты проснешься, и...
  Ника прикрыла глаза и потянулась туда, за грань, где в любом из ее снов пульсировала алая нить, ведущая к спящему в уютной квартирке телу.
  Нити не было.
  И девушка закричала.
  
  ***
  Ника не знала, сколько длилась ее истерика ― но когда она, сорвавшая голос и обессиленная до предела, снова открыла глаза, тени у недалеко стоявших деревьев изрядно удлинились, а солнце, похоже, клонилось к закату. На душе было тихо, темно и гулко словно в бочке, глаза болели от слез, а в разуме барабанной дробью стучала одна только мысль.
  Дура... Какая же дура ты, Ника. Ведь можно же было понять...
  'Дар нельзя забрать просто так.'
  'Просишь?'
  'Вернешь Долг?'
  Неудивительно, что мальчик смотрел на нее, как на святую во плоти ― уж он-то, похоже, понимал, что делает дура-тетя. Теперь Саан родится в другой семье, у него будут любящие родители, братья и сестры, счастливое детство... и связь Долга. Но Долг, он как судьба ― сведет в свое время, и до времени этого пока далеко.
  Только вот откуда она все это знает?
  Ника попыталась рассмеяться ― но сорванное горло лишь зашлось в глухом кашле. Похоже, Великий Змей на редкость щепетильно исполняет свою сторону контракта ― вон, даже чек на услугу выдать не забыл. Червяк чешуйчатый. Чтоб у него хвост отсох, клыки выпали, шкура полиняла! Чтоб его, тварь такую, восемью морскими узлами завязало ― а развязать забыло! Чтоб ему слона проглотить ― и подавиться! Чтоб...
  Впрочем, ругалась Ника уже почти без злости. Сама виновата. Идиотка. Ведь были же подсказки, были... А теперь что? Рваться обратно и требовать все вернуть? Ну да, конечно. Судя по недолгому общению, Великий Змей ― существо вполне разумное и договориться с ним возможно, но... 'Дар нельзя забрать просто так'. Ты заплатила за мальчика, Ника ― а кто заплатит за тебя?
  Молчишь?
  То-то же.
  Ника сделала еще несколько глубоких вздохов ― и резко, словно бросаясь в ледяную воду, поднялась на ноги. Нечего рассиживаться. Вляпалась ― думай, как выбраться. Потому что никто тебе с этим не поможет. Уж здесь-то точно.
  Сделать первый шаг оказалось до смешного трудно ― тело затекло, отзываясь на попытки движения сотнями впивающихся в него маленьких иголочек ― но она справилась. Сделала несколько стандартных упражнений, разгоняя кровь, нервно прикусила губу ― и двинулась вперед, туда, где в практически сплошной зеленой листве виднелся проход, отмеченный алыми каплями, сломанными ветками и выдранными клочками одежды. Похоже, Саан рвался сюда на одних инстинктах, гонимый лишь одной мыслью ― спрятаться.
  Но почему его не нашли? След-то более чем явный, даже для нее, абсолютной городской жительницы. Передумали? Не увидели? Ну да, особенно если учесть, что ради мальчишки была вырезана целая деревня. Даже не смешно.
  Ника шла осторожно, вздрагивая от каждого крика птицы или звука треснувшей ветки, натянув до предела нервы и сжав кулаки. Детское тело слушалось с трудом, мир опасно покачивался, сердце колотилось где-то под диафрагмой, судорожно проталкивая кровь по венам... Но и этот путь, показавшийся Нике неимоверно долгим, все-таки закончился, вывев на на пасторальную опушку.
  Бывшую пасторальную опушку. Теперь ее никто не назвал бы таковой.
  Прямо перед глазами девушки, на мертвой, неизвестно чем высушенной траве, лежали трупы. Около двух десятков. Крупные ― хотя ей, с ее-то телом, все бы показались крупными, ― вооруженные мужчины в кожаных, усиленных металлическими накладками доспехах. Все ― 'без видимых следов насилия', как пишут в полицейских протоколах.
   Ника судорожно сглотнула, отгоняя накатившую тошноту, и медленно шагнула вперед. Ей нужно было увидеть...
   ― Вот и понятно, почему мальчика не нашли... ― собственный ― теперь уже собственный! ― голос показался ей не мелодичнее карканья вороны ― и столь же громким. Вот только молчать Ника уже не могла. ― Точнее, нашли... на свою голову.
  Мозг с какой-то фотографической четкостью подмечал детали: синюшный цвет лиц, приоткрытые рты, засохшая пена в уголках губ, у этого ― раздирающие горло скрюченные пальцы... Ну конечно, какой Дар мог предложить пусть и разумный, но все же змей? Только яд. И, похоже, Саан успел воспользоваться этим Даром на полную.
  Правильно успел. Молодец, мальчик.
  Так им и надо.
  Рвало Нику долго и мучительно, не смотря на то, что измученное тело могло выдавить из себя лишь сухие позывы. Отползать подальше от мертвецов пришлось практически на четвереньках. А когда, наконец, удалось снова встать на дрожащие ноги и взойти на вершину невысокого холма, зацепившись взглядом за крытые соломой крыши известного Саану поселения, силы подвели окончательно.
  Она не сможет.
  Просто ― не сможет.
  Там, на расстоянии пяти минут неспешного шага, наверняка ― тоже трупы. Уже не воинов ― мирных земледельцев, единственная вина которых оказалась в том, что в их деревне родился ребенок, приглянувшийся Великому Змею. Мужчины, женщины, дети... наверняка умершие куда более мучительной и неприглядной смертью, чем те, на опушке.
  Смотреть на это...
  Нет.
  Не сейчас. Она просто не выдержит такого. Сойдет с ума.
  В гулкую пустоту сна Ника рухнула, словно в колодец.
  
  ***
  Когда она открыла глаза, восточный край неба уже начинал медленно наливаться алым, а трава была мокрой от росы. Да и не только трава ― грубая одежда, надетая на худое мальчишеское тельце, тоже впитала немало, и теперь по коже бродили табуны ледяных мурашек.
  Девушка ― или теперь не девушка? Черт, еще и привыкать к новому полу придется! ― медленно села и повернула голову в сторону восхода. Идти куда-то, чего-то добиваться... сейчас все вокруг казалось таким неважным. Даже дикая жажда и терзающий внутренности голод не могли заставить встать на ноги или хотя бы шевельнуть пальцем.
  Мысли текли лениво, словно в замедленной съемке, а на душе царило почти неестественное спокойствие. Вчерашняя истерика схлынула, эмоции улеглись, оставив после себя гулкую пустоту, практически равнодушие. Ну, сглупила. Ну, вляпалась в такие неприятности, равных которым и представить раньше не могла. Ну, шансы выжить в таких условиях если отличны от нуля, то ненамного.
  Все равно изменить ничего не светит. Или все же можно? Попросить Змея, найти кого-то на свое место, принять долг... Вот только что-то ― наверное, тот самый 'чек', выданный как подтверждение оплаты ― подсказывало, что возвращаться некуда. Прежняя Ника мертва. Умерла в тот самый миг, когда оборвалась нить, связывающая душу и сознание с родным миром.
  Дороги назад нет. Разве что в очередное чужое тело, но одна мысль об этом заставляла передергиваться от отвращения. Она-то, Ника, вляпалась сама, а здесь придется соблазнять, уговаривать и угрожать ― чтобы потом, если удастся, натянуть на себя чужую жизнь, словно перчатку. Мерзко. Отвратительно. Недопустимо.
  При одной мысли об этом к горлу подкатывала тошнота. Саан, по крайней мере, знал, на что идет ― и получил желаемое. А в чем виновен будет тот, кто. как и она, по незнанию согласится на обмен? В излишней доверчивости?
  Согласится на такое, значит предать все и всех. Мать. Отца. Бабушку, которая после смерти родителей взяла к себе семилетнюю девчушку ― и вырастила, не смотря на все трудности. А еще ― себя.
  Потому что она не сможет смотреть в зеркало ― и видеть там отвратительного паразита, забравшего чужую жизнь лишь ради собственного комфорта.
  Ника выдохнула. Нет. За глупости надо платить, а не перекладывать на чужие плечи. Так ее учили. И это было правильно.
  Те, кто остались там... они справятся. А она, Ника должна справиться здесь.
  Решение принято ― нечего оглядываться назад, как бы ни было трудно. А что трудностей будет предостаточно, сомневаться не приходилось. Ведь придется привыкать к новому телу, новой жизни, новому миру. Чужому, незнакомому и явно жестокому. И сила, подаренная Великим Змеем, здесь не столько помощник, сколько помеха. Мишень во всю спину, бриллиантовое ожерелье на нищем.
  Ника не знала, насколько редки и нужны были носители Даров вообще, и Дара Змея в частности, но судя по тому, что за Сааном пришел не такой уж и маленький отряд, да еще не поленился уничтожить свидетелей ― весьма и весьма. Правда, причины подобного поведения оставались неясными ― неужели нельзя было как-то договориться с родителями мальчика? Предложить денег, обеспеченную жизнь для ребенка, образование, статус... мало ли чем можно купить крестьян из, судя по вооружению налетчиков, средневековой деревушки? Но нет. Примчались, убили... почему?
  Кстати, откуда она знает, что в деревне мертвы именно 'все'? Со слов пятилетнего, испуганного до истерики малыша? Вполне мог кто-то и выжить ― правда, за их отношение к ребенку Ника не стала бы ручаться. Люди склонны винить в своих бедах других, а тут такой первоклассный козел отпущения! А то, что это всего лишь пятилетний мальчик ― подумаешь!
  Да, мальчик. Ника медленно поднялась на ноги, распустила завязки штанов... Теперь уж точно. Не то, чтобы она надеялась на обратное, но все же. Слава Создателю, Аллаху, Будде и всем известным и неизвестным богам, что в столь малом возрасте различия между полами не столь принципиальны. Попади она в тело взрослого мужчины, со всеми особенностями и потребностями ― могла бы не выдержать. А так... может, и привыкнет потихоньку.
  А может и нет.
  Девушка вздохнула, проводила взглядом уже поднявшееся над горизонтом солнце ― удивительно земное, разве что чуть крупнее, ― и сделала первый шаг. Все же сидеть на холме ― не выход. Ноги уже почти не болели, все сильнее подступала жажда... Вперед, Ника. Лечь и сдохнуть ― не выход, как бы не хотелось.
  К деревне она подходила со стороны полей, замирая от каждого шороха. Заодно осматривала эти самые поля ― отнюдь не богатые, к слову. Какие-то корнеплоды с чахлой, повядшей ботвой, недозрелые зерновые, еще что-то малопонятное... Это, кажется, бобы или горох ― вьется, во всяком случае, так же, а вот стручков не видно. То ли рано, то ли собрали уже.
  Подобные мысли странным образом утешали. Все-таки задумываться о сортах здешних овощей куда приятнее, чем о том, что ждет ее спустя несколько шагов или минут. Хотя Ника и превосходно понимала, что всего лишь обманывает себя.
  Первое увиденное ею тело лежало все там же, в полях, нелепо раскинув руки. Немолодой, загорелый до черноты мужчина со стрелой в груди. Все та же одежда из грубого полотна, обувь на деревянной подошве, подвязанная столь же грубыми веревками, слетевшая с головы соломенная шляпа...
  Присматриваться Ника не стала.
  Следующее тело попалось на пороге дома ― хлипкого сооружения из обмазанных глиной тонких бревен, с соломенной крышей, на не слишком высоких, в ее рост, сваях. Следующее ― прямо на дороге. Еще одно ― рядом со сплетенной из лозы оградой, внутри которой занимались какими-то своими делами пол десятка иссиня-черных голенастых птиц, размером с индюка. И следующее. И еще.
  Мужчина. Женщина. Снова мужчина. Девочка лет десяти. Старик с посохом в руках. Опять ребенок.
  Кому-то повезло, и он умер быстро ― от стрелы в горло или грудь. Кого-то зарубили мечом или саблей. Кого-то закололи копьем.
  Двадцать три человека. Ника не смотрела на лица, она вообще старалась не приглядываться ― только вот не получалось. И когда наконец добралась до середины поселения, руки у нее ощутимо подрагивали, а губы кривились в мучительной гримасе. Хотелось зарыдать ― но слез не было, только внутри словно кто-то натянул мучительно вибрирующую струну.
  Пока девушка не увидела это.
  Колодец.
  Вода.
  Внезапно встрепенувшаяся жажда оказалась столь острой, что Ника почти забыла о окружающем ее безумии. Мир сузился до одной-единственной точки ― рукояти ворота.
  Пить...
  Благо, пользоваться колодцем она умела. Наследие благословенного сельского детства. Вот только добыть вожделенную влагу оказалось настоящим испытанием. Два раза выскальзывал из детских рук ворот, трижды ― падало вниз тяжелое деревянное ведро. Но, наконец справившись, Ника пила, пила и пила, наплевав и на боль в желудке, и на ломящие от холода зубы.
  А потом, словно в единый миг обессилев ― сползла вниз по нагретому солнцем деревянному срубу. Прикрыла глаза.
  Она просто посидит здесь.
  Всего несколько минут.
  И только тогда подумает, что делать дальше.
  
  Глава 2
  
  На этот раз ступор длился куда меньше ― то ли сказалось нервное и физическое истощение, то ли просто начала привыкать. Во всяком случае, уже минут через пятнадцать Ника вместо того, чтобы тупо сидеть на месте, принялась размышлять.
  Итак.
  Первое ― как скоро обнаружат то, что деревня уничтожена? Ведь должны же хотя бы время от времени сюда заходить чужаки ― странствующие торговцы, сборщики налогов, менестрели или кто там у них, служители богов, ну или Великих Духов... Или не должны? Мало ли в этом мире таких вот никому не нужных поселений на пол десятка дворов? Даже в ее мире ― сколько подобных?
  В любом случае, бросаться к первому здесь появившемуся с криком 'спасите!' Ника не собиралась. Вид растерзанных тел окончательно подкосил ее и так не слишком сильную веру в доброту местных жителей.
   Второе ― язык. Плюс местные нравы и традиции. Причем второе ― как бы не важнее первого. Мало ли бывает странных с точки зрения стандартного европейца обычаев, при несоблюдении которых можно нажить себе крупные неприятности? И если объяснится она худо-бедно могла ― чесалось что-то похожее в уголке сознания, ― то вот все остальное... Нет, идти к людям в любом случае рано. Да и куда? Никакой гарантии, что, двинувшись в произвольном направлении, она найдет разумных существ, а не залезет в ближайшее болото и там же сгинет. Дорога? Какая дорога, увольте! Для того, чтобы подобное организовалось, нужен хоть какой-то транспортный поток, которого нет и не предвидится.
  Третье. Если уйти ― верный способ отсроченного самоубийства, значит, придется как-то обустраиваться. Слава всем богам и духам, погода стоит неплохая ― то ли лето, то ли поздняя весна, в 'огородах' имеются овощи, птицы вон в загородке... Правда, как добраться до их мяса, Ника не представляла ― те были чуть ли не крупнее ее нынешнего тела и без боя бы явно не сдались. Действовать ядом? Ага, отравить всех, а потом мрачно смотреть на протухающие тушки, которые даже взять в в рот невозможно. Проверять собственный иммунитет к своим же ядам подобным образом ― верх глупости.
  Это при условии, если к Дару удастся достучаться. А может и не выйти ― наставника нет, представления о том, что делать, тоже нет... Как бы саму себя не уморить с такими экспериментами. Хотя пробовать все равно надо ― хоть какая-то защита в этом месте ей явно не раз пригодится...
  И, наконец, последнее. Тела. Самая большая проблема. Не пройдет и нескольких дней, как трупы начнут разлагаться, привлекая мух и паразитов, отравляя воздух... Кстати, трупы были не только человеческие ― в одном из строений, чем-то вроде сарая, лежали пять коз. Похоже, опять наемники, раны от меча оказались весьма характерными. Правда, непонятно, зачем убивать безобидных животных ― разве что в кровавом угаре.
  Удивительно, как в деревню еще не заявились падальщики ― может, их отпугивает запах яда на опушке? В любом случае, уже через неделю оставаться в деревне будет невозможно, а уйти в лес тоже не выход. Там можно заблудится, нарваться на хищного зверя, ядовитую змею, да и просто простудиться после ночевки на голой земле, что в отсутствие медицинской помощи может оказаться не менее фатальным...
  Вилка. Выбор, где лучшего выхода нет и быть не может. И как справиться с этой напастью, Ника не имела ни малейшего понятия ― похоронить двадцать три тела пятилетнему ребенку невозможно даже теоретически.Хотя если найдется место вроде глубокого оврага, избавляя от необходимости копать могилы...Но как она всех туда перетащит? Разве что совсем маленьких.
  При воспоминании о детских телах, которых здесь было явно больше, чем взрослых, Ника снова ощутила позыв тошноты. Впрочем, подавить его получилось уже практически рефлекторно. Привыкает?
  Меньше всего хотелось привыкать к такому.
  Но, похоже, выбора ей не предоставили.
  Ника тяжело вздохнула, открыла глаза и резко поднялась на ноги. Хватит. Надо найти что-то поесть, осмотреть дома - возможно, там найдется хоть что-то, способное помочь с трупами, ― поискать выживших... Шансы маленькие, но они есть, а любая помощь будет сейчас неоценима.
  Ага. Если тебя не прибьют, едва только увидев, как причину нападения.
  В любом случае, загадывать бесполезно.
  Идти было труднее, чем вчера, голову ощутимо вело от голода, тело было ватным и непослушным, но Ника упорно ковыляла к ближайшему дому. Поднялась на крыльцо, остановилась у распахнутой двери, подслеповато щурясь - внутри было достаточно темно, и рассмотреть то, что находилось в строении казалось совсем невозможным. Ну ладно, рискнем... Все равно нет выбора.
  Ника шагнула вперед.
  Внутри оказалось вовсе не так беспросветно, как она думала - стоило проморгаться, привыкая к отсутствию солнца, как мягкий полумрак стал весьма приятным. Да и из дверного проема проникали яркие лучи, безжалостно разгоняя тень.
  Жилище здешних крестьян ожидаемо было более чем скромным. Земляной пол - зачем, если дом стоит на сваях? - открытый очаг посередине, над которым висел закрытый котелок, плетеные циновки в углу, несколько глиняных плошек - и все. Ника бросилась к очагу, но из котла, где находились остатки какой-то каши, несло кислятиной, а под ним был лишь слой холодного пепла. Причем не легкого и сыпучего, а какого-то слипшегося, что ли... Похоже, после готовки огонь всегда тщательно заливали водой. Предусмотрительно. А она еще удивлялась, почему после такого погрома здесь нет пожаров! Наверняка все очаги были потушены, а нападающие поджечь то ли не успели, то ли поленились... ну а потом стало просто некому.
  Хотя минус в этом тоже был. Ну как теперь добыть огонь?
  Ника устало сжала зубы - еще одна проблема, будто ей и так их мало! ― и повернулась к выходу. Может, в следующем доме найдется хоть что-то полезное...
  
  ***
  Тотальный обыск занял не так много времени и сил, как опасалась Ника, но и результаты его оказались ниже среднего. После двух часов мучений в ее распоряжении был десяток деревянных мотыг, столько же лопат, два сточенных почти до прозрачности ножа, несколько беловатых камней заодно с какими-то сухими волокнами явно растительного происхождения - кремень с трутом? ― и, что самое удачное, пять высохших до звонкости лепешек из какого-то зерна. Две из них Ника тут же сгрызла, запивая водой.
  Пять серпов, два топора, какая-то одежда, по покрою похожая то ли на халат, то ли на японское кимоно - праздничная, даже покрашенная в бледно-синий цвет - несколько штанов и рубашек, как взрослых, так и детских... В одной из построек нашелся мешок с зерном - явно неприкосновенный запас на случай, если пропадут посевы - и достаточно много каких-то клубней, больше всего похожих на сахарную свеклу.
  Ну, хоть с голода не пропадет. Если сумеет приготовить.
  Ни одного уголька так и не нашлось. Ничего, способного помочь с трупами - тоже. Хотя Ника и сама бы не сказала, на что рассчитывала в последнем случае. Ну что такого могло оказаться в одном из домов, что позволило бы пятилетнему малышу вырыть двадцать три могилы и уложить в них столько же тел?
  Наивная была надежда.
  В любом случае, мысли о трупах навели еще на одну идею. О тех, кто до сих пор валялся на опушке. Вот уж о ком Ника волноваться не собиралась - пусть хоть звери растащат, хоть сами сгниют! От деревни, вроде бы, достаточно далеко, а это главное.
  Но у мертвых налетчиков была одежда. Доспехи. Оружие. Все это могло пригодиться. Кстати, на как-то же они прибыли в деревню - надо поискать лошадей или на чем это здесь ездят. Может, удастся и личными вещами разжиться - она, Ника, не гордая, все найдет и оприходует. Не в ее положении быть гордой.
  Интересно, прошло уже трупное окоченение? Если нет, стащить что-либо не удастся.
  Ника в очередной раз вздохнула, набираясь решимости - все же мысль о том, что придется раздевать мертвецов, была далека от приятной, ― и, высоко вздернув подбородок, повернулась в сторону опушки.
  Ей нужно выжить. На остальное - плевать.
  
  ***
  На этот раз путь от деревни до кромки леса занял минут десять. Неудивительно - Ника помнила дорогу, больше не вздрагивала от каждого шороха, да и самочувствие было куда лучше, чем прежде. Несколько сгрызенных лепешек оказались просто спасением. Перестала кружиться голова, дрожать конечности, да и силы откуда-то взялись.
  Тела по прежнему оставались нетронутыми. Посмотрев на них, девушка только головой покачала - похоже, на пятачок отравленной травы не заползали даже насекомые. Страшная вещь, этот Дар Великого Змея. Страшная и полезная.
  Как ни странно, вид мертвых налетчиков больше не вызывал ни тошноты, ни вообще каких-либо чувств. Ну, люди. Ну, дохлые. Сами виноваты - нарвались.
  Наверное, разоренная деревня что-то в ней сломала. Или поставила на место...
  Первым делом Ника забрала оружие. Развязала пояса с ножнами мечей, собрала копья, луки с остатками стрел, ножи... Потом сняла с двоих - явно офицеров! - шлемы и широкие, с такими же широкими рукавами накидки. Потом пришел черед обуви и наголенников. Наручей. У некоторых - перчаток.
  Кожаные, с металлическими вставками доспехи снять тоже оказалось не так сложно - они шились из двух половинок и завязывались шнурками по бокам, так что стоило развязать, как все становилось делом времени. А вот потом...
  Ника, чуть не плача, смотрела на трупы. Одежда. Хорошая, добротная, хотя и поношенная. То, что ей необходимо как воздух. Вдруг завтра похолодает или зарядят дожди? Вдруг скоро зима? Вдруг...
  Но присвоить это сокровище не было никакой возможности. Слишком тяжелыми оказались взрослые мужчины для сил пятилетнего мальчишки. Резать? Нет, это, конечно, можно, но после этого все добытое сгодилось бы только на тряпки - как починить без иголки и ниток она понятия не имела. Если не найдется другого выхода, придется сделать именно так ― но как же не хотелось!
  Из мыслей Нику вырвал раздавшийся сзади треск веток. И резко развернуться, схватившись за один из найденных кинжалов, получилось само собой. Сердце пропустило удар, а потом забилось быстро и испуганно, напряглись мышцы ног, готовые при первом же признаке уносить от опасности...
  Шум все приближался ― похоже, кем бы ни был его неизвестный источник, скрываться он и не думал. А еще через секунду из тех же кустов, откуда вчера выходила сама Ника, вывалилась невысокая, худая, черноволосая девчушка лет пятнадцати, одетая в нечто, больше всего напоминающее короткий халат и такие же короткие, чуть ниже колена, штаны. Исцарапанная, с опухшим от слез лицом и мусором в волосах.
  Впрочем, подобная встреча явно оказалась неожиданной и для нее. Девчушка остановилась так резко, что едва не рухнула, темные глаза расширились, рот приоткрылся... И только через несколько секунд, сглотнув, незнакомке удалось выдавить из себя первые слова:
   ― Саан? Ты... ты жив?
  Ника молчала. Просто не знала, что ответить, да и не была уверена, что получится. Все же одно дело - подспудные ощущения, а совсем другое - проверка этих ощущений на практике. Но отвечать было надо. И она, крепче сжав рукоять кинжала, приоткрыла рот.
   ― Я...
  Но дослушивать незнакомая девчушка не стала. Кинулась вперед, - и Ника, сама не поняв как, оказалась в болезненно-крепких объятиях. На шею закапали слезы.
   ― Саан... живой... а я думала, что осталась совсем одна... так рада...
  Ника усилием воли расслабилась и медленно подняла руки, отвечая на объятия. Под пальцами судорожно вздрагивали чужие плечи.
  Похоже, ей наконец-то повезло.
  
  Глава 3
  
  Говорят, за черной полосой жизни непременно следует белая. Ника не знала, начало ли это той самой белой полосы или лишь мимолетное просветление, но была искренне благодарна. Теперь у нее появился хоть какой-то шанс.
  Девушка ― надо бы узнать имя, и как-нибудь по-незаметнее ― плакала долго, всхлипывая, причитая и вцепившись, словно клещ. Ника и не думала сопротивляться. Девчушка наверняка пережила несколько самых страшных дней в своей жизни, потеряла всех близких и надежду на спасение. Так что пусть выплачется. Наоборот, было бы хуже, если бы незнакомка была спокойна, как скала ― загнанные внутрь эмоции не приводят ни к чему хорошему, а уж такие... можно и с ума сойти.
  Нике это было нужно меньше всего. В ее положении еще одна пара рук казалась подарком небес, и вот так запросто их лишиться? Нет уж. Побыть жилеткой ― совсем не в тягость.
  Тем более, что незнакомой девчушке она искренне сочувствовала. Пережить такое и врагу не пожелаешь.
  Но все проходит ― в один прекрасный миг незнакомка всхлипнула последний раз и отодвинулась. Вытерла грязным рукавом покрасневшее лицо... и, похоже, только теперь окончательно поняла, с чем находится рядом.
   ― Саан... ― в ее голосе было столько потрясения, что Ника даже почувствовала гордость за ушедшего в следующее перерождение мальчонку, ― Это ты их? Как?
  Ника пожала плечами.
   ― Погнались за мной. Испугался. Дар вырвался. ― звучало, конечно, так себе, но в подобных отрывистых фразах куда труднее наделать ошибок. А что до необычности такой манеры, так у Саана всю семью вырезали. Должно же сказаться?
   Девчушка торжественно кивнула. Похоже, подобное объяснение оказалось для нее вполне понятным.
  И Ника решила ковать железо, пока горячо.
   ― Поможешь?
  Удивленный взгляд. Похоже, не понимает.
   ― Одежда. Пригодится. А потом уйдем.
  Найденыш на миг задумалась... и закивала так резко, что Нике даже показалось, что у нее вот-вот отвалится голова.
   ― Помогу! Пусть они никогда не найдут дороги к Звездным Духам!
  И тут же схватилась за полу рубашки ближайшего трупа. Похоже, предложение оставить тела без вещей и погребения весьма живо перекликалось со здешними верованиями, да так, что это вполне можно было считать страшной местью. Не то чтобы неожиданно ― подобные представления и на Земле были у практически всех народов, ― но приятно.
  А уж учитывая то, что Ника собственными глазами видела одного из Великих Духов... вполне возможно, что традиции здесь имеют под собой основание. Тем лучше. Уж к кому-кому, но к тварям, способным убивать детей, она жалости не испытывала.
  Еще чего не хватало.
  Ника, тоже решительно кивнув, взялась за рубашку с другой стороны.
  
  ***
  Вдвоем с девушкой, которую, как выяснилось, звали Шати ('А ты рад видеть сестренку Шати, Саан?'), они справились довольно быстро. Найденыш работала споро и увлеченно, и даже чуть зеленоватый цвет лица не мешал ей постоянно болтать. А может, она так отвлекалась от не слишком приятного зрелища?
  Хотя Ника не собиралась жаловаться. Она кивала, угукала, переспрашивала ― и впитывала, впитывала нужную сейчас как воздух информацию.
  К счастью или нет, но Шати понятия не имела, что стало первопричиной нападения. Просто в один из дней в деревню на постой попросился один из вольных отрядов. Необычно ― ну что наемникам могло понадобиться в таком захолустье! ― но случается. Пусть и у них такого раньше не было.
  Староста не отказал. Да и как он мог отказать двум десяткам вооруженных воинов? Тем более, те вели себя прилично, никого не задирали, к девушкам не лезли и даже отсыпали пару монет за постой.
  Пробыли два дня. А на третий...
  Ника только кивала. Ожидаемо. Заявились, усыпили бдительность, определили носителя Дара ― и напали. Наверняка можно было найти тысячу и один способ забрать Саана, не трогая деревню, но и искать не стали. Зачем, если можно сделать все куда проще?
  Твари. Поделом им...
  Собранные трофеи пришлось перетаскивать в несколько заходов ― слишком уж много там оказалось разнообразного колюще-режущего железа, не говоря уже обо всем остальном. Впрочем, Шати это, похоже, ничуть не тяготило ― даже наоборот, на ее лице виднелась тень какого-то мрачного удовлетворения. Правда, на оружие и доспехи она смотрела с некоторой опаской ― словно на нечто опасное и чреватое крупными неприятностями. Как среднестатистический обыватель на вдруг появившуюся в его квартире снайперскую винтовку ― вроде бы штука полезная, но пользоваться умения нет, убивать всех подряд не будешь, да и если полицейские найдут...
  Нда.
  Впрочем, захочет ― скажет. Или сама Ника спросит. Сейчас были куда более важные дела.
  Зайдя в деревню, Шати замолчала практически сразу. Даже на самую окраину ― в тот самый амбар, где хранились зерно и корнеплоды. Именно там Ника, решив не плодить лишних сущностей, предложила сложить все перетасканное. Куча получилась разнородной, но весьма внушительной. Ничего, потом разберем.
  Девушка в теле ребенка тяжело вздохнула. Чем дальше, тем больше проблем. И у Шати глаза снова на мокром месте, дрожат губы и трясутся руки... Проклятье, ну почему она , Ника, не умеет утешать и сочувствовать, даже если у самой от чужого горя в груди стоит тяжелый болезненный ком? Просто не дано. Любые слова в таком случае кажутся пустыми, любые действия ― бесполезными. Обнять бы сейчас несчастную девчушку, дать выговорится, выплакаться и уложить спать... Вот только времени нет. Нет совсем.
  Любое промедление ― смертельно.
  Нике оставалось только искренне надеяться, что новоявленная сестренка выдержит.
   ― Шати...
   ― Да, Саан?
   ― Нужно... проводить остальных. ― почему-то слова 'похороны' в скудном словарном запасе не оказалось, так что пришлось довольствоваться заменой. ― Быстро.
  Девушка судорожно вдохнула.
   ― Я знаю. Недалеко есть... яма. Дядя Джан хотел новый погреб... ― еще один всхлип, сжатые до боли кулаки. Шати явно нелегко давался этот разговор. ― Это плохо, очень плохо ― всех вместе, без подобающих даров и одеяний... Душам будет трудно добраться...
   ― Но легче, чем если оставить так? ― Ника старалась смотреть спокойно и прямо.
  Девушка кивнула. Прикусила губу.
  ― Думаю... думаю, они простят. Поймут. Ты маленький, Саан, и мало чем сможешь помочь, а я... я одна не успею сделать все по правилам. А времени мало. И так целый день про...шел...
  Ника подавила порыв обхватить себя руками. Волна горя, идущая от Шати была почти физически ощутимой, а она ничем не могла помочь. Или могла?
  Неожиданно пришедшая в голову мысль поначалу казалась откровенно бредовой, но если это поможет девчушке хоть немного успокоиться и смириться с потерей ― почему бы нет?
   ― Шати... я попрошу Змея.
  Девушка повернулась к 'братику' так резко, что Ника даже вздрогнула. А уж при виде того, какой отчаянной надеждой загорелись чужие глаза...
   ― Ты умеешь?
   ― Нет. Но я попробую. Змей, он... хороший. Не жестокий. Если я смогу его позвать ― он может помочь. Провести.
  На самом деле Ника была вовсе не так уверена в своих словах, как хотела казаться. Начиная от простейшего ― сумеет ли она дозваться лишь единожды виденного Великого Духа и заканчивая тем, входит ли подобное в его... должностные обязанности. Впрочем, судя по тому, какой искренней радостью полыхнули глаза Шати, если и не входило, то и невозможным ― не было.
  Вот и хорошо, девочка. Вот и правильно. Только не плачь.
  А Шати тем временем, не отнимая рук от явно бешено бьющегося сердца, поднялась на ноги и поклонилась ― медленно и низко. Потом выпрямилась ― и просияла полной надежды улыбкой.
   ― Постарайся, Саан.
  Ника так же торжественно поклонилась в ответ.
  
  ***
  Похороны заняли весь остаток дня ― которого оставалось не так уж и много ― и всю ночь. Шати явно торопилась, да и было от чего ― при здешней жаркой погоде тела уже начинали ощутимо пахнуть, и что с ними случится, если затянуть с погребением еще на сутки, было ясно без слов. Ника не возражала. Она вытаскивала из домов циновки, в которые было решено завернуть мертвых, помогала с самыми маленькими, толкала найденную Шати где-то за домами тяжелую тачку ― нести подготовленные тела самолично не хватило бы никаких сил даже двум здоровым мужчинам, не говоря уже о пятилетнем ребенке и девочке-подростке...
  Когда над бывшей заготовкой под погреб был насыпан невысокий холмик, а солнце вновь ощутимо поднялось над горизонтом, Ника, уже практически не помня себя, просто рухнула на пол ближайшей хижины. Рядом тяжело опустилась Шати. Сил не осталось даже на то, чтобы зажевать остатки лепешек и выпить воды, мысли ворочались тяжело, словно камни, но на душе было по-странному спокойно. Они справились.
  В сон Ника рухнула мгновенно, словно в омут. Только и хватило, что вспомнить свое обещание 'сестренке' и ухватиться за неверную ниточку, ведущую к очередному осознанному сновидению. В конце концов, в прошлый раз она встретила Великого Духа именно там. Может, повезет и на этот раз?
  Повезло.
  Даже искать не пришлось. Стоило из вязкой темноты сформироваться уже знакомой туманной равнине, как из этого тумана выдвинулась змеиная голова. Тело скрывалось где-то там, за мутной пеленой, огромные янтарные глаза смотрели с равнодушным любопытством...
  ― Здравствуйте. ― вежливость никогда не бывает лишней. Мало ли...
  ― С-здравс-ствуй, дос-стойная. ― Змей попробовал воздух алым раздвоенным языком и опустил голову прямо на влажную траву. ― Что привело тебя с-сюда?
   ― Вопросы.
   ― С-задавай.
  Вот так просто? Ни уговоров, ни условий?
  Ника выдохнула.
   ― Как обуздать Дар?
   ― У каждого по с-своему. Ищи в с-себе. ― Змей прикрыл глаза полупрозрачными веками. ― Прос-стого пути нет.
  Вот как... Не то, чтобы Ника особо надеялась на четкие инструкции, но все равно обидно. Немного.
   ― Своих ядов могу не бояться?
  Великий зашипел. Похоже, вопрос его позабавил.
   ― Не отравиш-шься. Ничем. Ни с-своим, ни чужим...
  Ну, одной проблемой меньше. Да и не только ― абсолютный иммунитет к любым ядам может быть более чем полезен не только на тренировках.
  Еще один вздох.
   ― Зачем тебе такие, как я? Как Саан?
   ― С-серо. С-скучно. Рас-звлечение.
  Что?
  Так, Ника, успокойся. Раз-два-три. Развлечение! Нашел себе...
  Тихо. Спокойно.
  Вряд ли дух поймет твои к нему претензии ― с его точки зрения он достойно платит за избавление от скуки. Частичка собственной силы ― это не комар чихнул. Да и в этой истории с тобой и Сааном Змей идеально выполнил свою часть договора, и если ты сейчас начнешь ругаться и жаловаться ― просто не поймет. А то и разозлится.
  Хочешь получить на свою голову злого Великого Духа? Нет? Вот и держи язык за зубами, целее будешь. Как жаль, что эта истина не открылась тебе раньше!
   ― Что случилось с душами тех, кто умер в деревне?
  Змей моргнул. Кажется, удивленно.
   ― Уш-шли. Как вс-сегда. Потом родятс-ся снова.
   ― И последнее... ― Ника на миг замерла, формулируя вопрос.
   ― Да?
   ― Какого я пола?
  Змей снова удивленно моргнул и зашипел ― заливисто, словно смеялся.
   ― Не знаеш-шь? Девуш-шка.
   ― Вот именно! ― рубанула ладонью воздух Ника. ― Я ― девушка! А Саан ― мальчик! Пока это, конечно, не критично, тело слишком маленькое, но потом... Я же с ума сойду!
   ― Подумаеш-шь... ― похоже, Великого Духа ничуть не впечатлила высказанная проблема. ― С-станеш-шь сильнее ― смениш-шь шкуру. Это прос-сто.
   ― В каком смысле 'сменишь шкуру'?
   ― Когда сможеш-шь ― покажу. ― махнул на миг показавшимся из тумана кончиком хвоста Змей. ― Если с-сама не додумаеш-шься. А теперь иди. С-спать хочу.
  И серую равнину затопило чернотой.
  
  Глава 4
  
  Проснулась Ника от того, что рядом кто-то ходил, тихо шлепая по земляному полу. Что-то звякало, шуршало, пахло... едой? Да, пожалуй. Чем-то непривычным, но определенно съедобным. Тут же протестующе заворчал желудок, напоминая, что в него уже очень давно не попадало ни крошки, а во рту началось ударное слюноотделение. Вот же...
  Нет, спать в такой обстановке определенно невозможно. Ника медленно выдохнула, выгоняя из легких такой заманчивый запах и открыла глаза.
  Ну конечно.
  Шати.
  Похоже, девушка встала куда раньше, и все это время отнюдь не бездельничала. В яме-очаге уже горел небольшой огонь, висел котелок, в котором что-то побулькивало, и пахло если и не безумно привлекательно, то весьма аппетитно. Сама Шати перемешивала блюдо чем-то непонятным на длинной ручке и мурлыкала себе под нос.
  Впрочем, заметить пробуждение Ники это ей не помешало.
   ― Светлого дня, Саан. Проснулся?
   ― Ага. Светлого дня. ― сесть, зевнуть, откинуть в сторону одну из оставшихся соломенных циновок... ― А ты давно встала?
   ― Нет. Только таппу поставить и успела. ― покачала головой девушка. ― Долго мы с тобой спали. День и еще ночь. Но может, так и к лучшему ― во сне духи горести забирают.
  Ника кивнула. Все верно.
  Кстати, о снах.
   ― Шати.
   ― Да?
   ― Мне Великий Змей приснился. Я спросил... насчет...
  Рука, размеренно помешивающая нечто в котелке, замерла.
   ― И что ответил Великий Господин? ― благоговение в темных глазах мешалось с надеждой.
   ― Сказал, что ничего ему делать не надо. Души уже ушли. И когда-нибудь вернутся в мир.
   ― Слава Великим! ― выдохнула Шати, и, бросив котелок, заключила мальчишеское тело в крепкие объятия. ― Спасибо, Саан! Это...
  Дальше девушка не нашла слов. Впрочем, слезы, мелькнувшие между ресниц, были весьма красноречивы.
   ― Это хорошо. ― кивнула Ника. ― Теперь можно не плакать, правда?
   ― Да. ― улыбка сквозь слезы получилась у Шати на диво искренней. ― Надо дары на алтарь принести, в благодарность Великому, да будет радостен его путь. Только вот что? Мы же придумаем, Саан?
   ― Придумаем. ― подтвердила девушка. Мысль отблагодарить Змея не показалась ей слишком удачной ― как будто тот ждал благодарности! ― но отказать 'сестренке' она не могла. Религия ― дело такое...
  Черноволосая же медленно разомкнула объятия и, явно размышляя над тем, что можно считать достойным Великого даром, снова принялась помешивать кашу. Сомнений 'братика' она явно не заметила.
  Ника только подавила вздох ― главное, чтобы Шати не решила принести в жертву что-то жизненно необходимое. Остальное ― переживем. На крайний случай, переубедим. Ну, или попробуем...
   ― Долго? ― весьма красноречивый взгляд на котелок получился сам собой. Живот словно присох к позвоночнику от голода ― сейчас Ника съела бы что угодно, вне зависимости от вкуса и запаха.
   ― Нет. Совсем скоро будет. ― оторвалась от своих размышлений Шати. Прозвучало это чуть раздраженно, словно ее отвлекли от важного дела. ― Есть хочешь?
   ― Хочу.
   ― Я тоже. Подожди немного.
  Ждать и в самом деле пришлось совсем недолго ― уже через минуту огонь под котелком был залит водой из кривобокого кувшина, а в двух плошках оказалась какая-то сероватая, волокнистая масса. Похоже, пресловутая таппа. Ника взяла свою порцию, выжидающе посмотрела на повариху ― но, похоже, столовых приборов к еде не полагалось. А Шати уже деловито споласкивала пальцы в все том же кувшине.
  Потом кувшин поставили перед ней.
  Мыла руки Ника весьма тщательно, постаравшись, насколько это возможно без мыла, оттереть всю грязь и выковырять песок из-под ногтей. Ее не торопили ― наоборот, Шати смотрела весьма одобрительно. Просто чистоплотность ― или какая-то традиция? И ведь не спросишь же...
  Неужели все-таки придется есть руками? А ведь идеально их вымыть так и не получилось!
  К счастью, переживать подобное испытание Нике не пришлось. Стоило отставить кувшин, как Шати протянула ей долгожданную... ложку? Пожалуй, да. Только вот углубления на широком конце не было ― просто плоская лопаточка, вырезанная из какого-то светлого дерева.
  Ну что же, попробуем. К счастью, эта так называемая таппа достаточно густая...
  Ника благодарно улыбнулась поварихе и взялась за еду.
  
  ***
  Не смотря на не слишком приятный внешний вид, трапеза оказалась не так уж и плоха. Каша из тех самых корнеплодов была волокнистой, чуть сладковатой и достаточно сытной. Не идеал, но большего в их положении и желать нельзя.
  После еды Шати отставила плошки и внимательно посмотрела на 'братика'. Кивнула.
   ― Саан.
   ― Да?
   ― Сейчас мы пойдем в амбар тетушки Джил, возьмем все ― и спрячем. Насовсем. Я хочу, чтобы ты пообещал перед Великими Духами, что никому об этом не скажешь. А лучше ― вообще забудешь.
  Ника ощутила, как расширяются глаза. Спрятать оружие? Насовсем? Но... это же...
   ― Почему?
  Шати качнула головой.
   ― Если у нас увидят воинское ― убьют. Если узнают, что оно у нас было ― тоже убьют. Мы не воины клана и не члены Вольного отряда. Крестьянам нельзя брать благородное оружие в руки.
  Ника, уже набравшая в грудь воздуха, готовясь разразиться чередой возражений, только выдохнула сквозь зубы. Черт! Вот же не было печали!
  Сословное общество? Похоже, весьма жестко сословное.
  Да еще и какие-то кланы...
   ― Лучше вообще говорить, что здесь была красная лихорадка. И все умерли от нее. Понимаешь, Саан?
  Ника медленно кивнула. Услышать подобный тон от еще вчера взахлеб рыдающей пятнадцатилетней девчушки была неожиданно, но тем сильнее подчеркивало серьезность ситуации. Похоже, здесь не до трофеев.
   ― Хорошо. А одежду оставить можно? И деньги?
  В вещах наемников в самом деле нашлись монеты ― немного, всего около двадцати медных кругляшей с дырой в центре и несколько серебристых чешуек. Ника понятия не имела, что с ними делать, но... пригодятся. Не всегда же они будут сидеть в этой деревне.
  Правда, с тратами придется быть крайне осторожными. Двое детей с деньгами ― слишком большое искушение. Даже в ее мире.
  Шати на миг задумалась.
   ― Оставим. А из одежды я тебе что-нибудь сошью ― и никто не узнает. Хочешь?
   ― Хочу. И тебе!
   ― И и себе тоже сошью. ― улыбнулась девушка. ― Пообещай, Саан. Ты никому не скажешь.
   ― Не скажу. ― Ника решительно встретила встревоженный темный взгляд Шати. ― Обещаю.
  
  ***
  Оружие девчушка пошла прятать сама ― и никакие доводы не смогли убедить ее взять Саана с собой. Впрочем, не сказать, чтобы эти доводы были такими уж серьезными ― доставшийся Нике словарный запас уже не в первый раз оказался до смешного мал. С одной стороны, это было полезно ― возможно, еще и благодаря этому она не вызвала у Шати никаких подозрений. Но как же раздражала неспособность выразить свои мысли! Порой Нике казалось, что она говорит, как не слишком умная двухлетка, а по-другому... по другому ― просто не хватало слов.
  Она вздохнула и, в очередной раз взглянув на клонящееся к горизонту солнце, зачерпнула воду деревянным ковшиком. После того, как было собрано и отсортировано все, что могло доставить неприятности, Шати набрала огромную бадью воды, выдала Саану ковшик и наказала полить грядки с вялыми от жары корнями таппы. А бадья, между прочим, стояла вовсе не рядом с умирающим огородом...
  Похоже, 'сестренка' выдала задание по принципу 'лишь бы не бездельничал'. С другой стороны, Ника ее прекрасно понимала ― бросать Саана одного Шати наверняка было жутко, вот и заняла ребенка. Хоть какая-то определенность. С третьей ― грядки в самом деле следовало полить, а дотащить от колодца ведро это тело не сможет. Или сможет, но с такими жертвами, что лучше бы не смогло...
  В любом случае ― не важно.
  Ника пожала плечами, и принялась распределять воду из ковшика между умирающими от жажды растениями. Думать это ничуть не мешало.
  А подумать было над чем.
  Первый кризис, похоже, миновал. Ей неимоверно повезло с Шати ― неизвестно, как все бы повернулось, не встреться они тогда на опушке. Но теперь самые неотложные дела переделаны, голод не грозит ― по крайней мере, не в ближайшие месяцы, ― одиночество, похоже, тоже...
  Все не так уж плохо. По сравнению с тем, какими мизерными казались шансы на жизнь еще несколько дней назад, так даже хорошо. Главное, чтобы подольше не искали пропавших наемников ― и чтобы те не разболтали, куда и зачем едут. Меньше всего Нике нужны были слухи об Избранном Змеем в пустой деревушке. Приходи, забирай ― не хочу.
  Она превосходно понимала, что не сможет оставаться в разоренной деревне вечно, да и Шати, наверняка, это тоже ясно. Запасы еды рано или поздно закончатся, обеспечить себя сами двое детей не смогут ― слишком мало сил. Придется уходить ― вот только куда? Шати дороги до ближайшей деревни не знала ― туда ходили в основном только мужчины, обменять скудные излишки на что-то нужное. И даже если получится не заблудиться и выйти куда нужно ― как там примут чужаков? Вряд ли приветливо...
  Напроситься с теми, кто придет в деревню? Судя по тому, как переполошилась Шати из-за оружия ― гости здесь порой бывают. Возьмут? Не возьмут? Девчонка и пятилетний ребенок ― та еще обуза. И можно ли будет доверять этим 'гостям'?
  Ну ладно, об этом можно подумать и потом... когда они соберутся уходить.
  А сейчас главное ― что здесь можно заняться подготовкой. Пополнить мизерный словарный запас ― похоже, далеко не все знания Саана достались новой обладательнице его тела. Расспросить Шати о мире вокруг ― вряд ли та знает многое, но сейчас на счету любая мелочь. Как то откровение об оружии. Ведь могли бы вляпаться, и вляпаться более чем серьезно.
  Еще нужно попробовать найти и развить Дар. Ведь тогда...
  Ника сама не ожидала, что туманное 'сменишь шкуру' Змея вызовет в ней такое безумное облегчение. Надежда на то, что со временем она сможет вернуть пусть и не свое тело, но хотя бы пол, заставляла улыбаться и почти петь. Все таки она двадцать три года своей жизни была девушкой, и это ее вполне устраивало. И пусть пока детское тело не доставляло особых проблем, но это только пока. А если она влюбится? Захочет детей? Семью?
  А ведь рано или поздно это произойдет.
  При одной мысли о том, что подобное может случится до того, как она обретет женское тело, хотелось вздрогнуть. Нет, нет и нет. Лучше поторопиться и стребовать со Змея обучение пораньше ― мало ли...
  И вообще, Дар может пригодится хотя бы в качестве самообороны. На редкость эффективной самообороны, стоит признать. Ника вспомнила два десятка трупов на опушке, улыбнулась... Пожалуй, стоит спросить Шати, где здесь можно найти место побесплоднее и побесполезнее. Вряд ли у нее с первого раза получится контролировать способности, а травить окрестные поля хочется меньше всего.
  Да. Так будет правильно.
  Солнце медленно уходило за горизонт, бадья почти опустела ― и Ника, тяжело вздохнув, уселась прямо у дома, облокотившись спиной об нагретую солнцем стену. Глаза слипались, руки и ноги устало гудели, мысли шевелились медленно и неторопливо... Устала. Никогда не думала, что поливать так сложно. Или у нее просто слишком мало сил? Похоже, стоит включить в расписание физическую подготовку. Нет, ничего серьезного ― упражнения на растяжку, гибкость... Детское тело пластично и обучаемо, а упущенное в этом возрасте время наверстать трудно, если не невозможно. Ну и выносливость ― скорее всего, Дар еще долго не удастся подтянуть до уровня, когда он станет работать хоть сколько-нибудь стабильно, а умение выполнять сто первый прием карате всегда пригодится...
  Неторопливое течение мыслей прервали знакомые шаги.
   ― Саан! Саан, ты где? ― голос встревоженный, чуть задыхающийся. ― Саан!
   ― Здесь. ― Ника шагнула из-за угла дома и посмотрела в темно-карие глаза. ― Все?
  Шати кивнула, успокаиваясь. Похоже, в самом деле волновалась.
   ― Не найдут. Ты закончил с поливом?
  Вместо ответа девушка только махнула рукой в сторону практически пустой бадьи. Впрочем, этого оказалось достаточно.
   ― Молодец! Пойдем ужинать? ― протянула руку Шати.
  Ника подавила улыбку. Девчушка так искренне старалась заботиться, быть взрослой и ответственной, что это вызвало почти неконтролируемый порыв умиления. Крайне нехарактерный ― но от этого не менее искренний.
  Ладонь в ладонь вложилась сама собой.
   ― Пойдем. ― а вот теперь улыбку сдержать не удалось. ― Есть хочу.
   ― Я тоже. ― на усталом лице Шати показалась ответная улыбка. ― Давай побыстрее?
   ― Ага!
  И почему-то Нике захотелось пообещать себе, что тоже позаботится об этой черноволосой, почти незнакомой девушке, несколько дней назад потерявшей все. Совсем как она. И пусть пока сил хватает не на многое, это изменится. И тогда...
  Тогда все будет хорошо.
  Обязательно.
  По другому просто не может быть.
  
  Глава 5
  
  Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох...
  Сегодня Ника поднялась очень рано ― даже Шати, взявшая привычку расталкивать брата едва ли не на рассвете, еще сладко спала и видела десятый сон. Небо на востоке лишь едва заметно серело, превращая ночную тьму в сумерки, а роса холодила босые пятки.
  Ника сидела на крыльце облюбованного ими дома и размеренно дышала, пытаясь войти в нечто вроде медитации. Получалось не слишком. Внутри бурлило дикое раздражение, накопившееся за прошедшую с появления в этом мире неделю. Девушка понимала, что злиться на Шати глупо, та хочет как лучше, но... проклятье, прошло столько времени, а Ника не то что не реализовала свои планы ― даже не начала! И больше всего мешала как раз названная сестра, взявшая Саана в оборот с такой силой, что некогда было даже вздохнуть.
  Нет, Ника все понимала. И то, что повседневными делами и заботами Шати пытается притупить боль потери, и что столь полная ответственность за кого-то ей явно непривычна, отчего девчушка сильно перебарщивает, и что сестренка до ужаса боится потерять единственного родного человека... Но это было уж слишком.
  Началось все с того, что любые эксперименты с пробуждением Дара Шати попросту запретила, стоило о них услышать. Еще и выпороть пригрозила. И никакие доводы на нее просто не действовали ― нет, и все. Впрочем, их и было, тех доводов... Все-таки толком выражать свои мысли на новом языке Ника так и не научилась.
  Конечно, яды не игрушка пятилетним детям, но все же девушка надеялась, что Шати поверит ― Дар Змея не причинит вреда своему обладателю. И что названная сестра достаточно благоразумна, чтобы согласиться с необходимостью иметь хоть какое-то средство самозащиты. Пусть даже такое.
  Шати кивала. И соглашалась. Но запретила все равно ― причем на вопрос о причинах отвечала настолько туманно и запутанно, что в существование этих самых объективных и достаточно веских причин попросту не верилось. И даже на предложение самой понаблюдать за тренировками, сделанное Никой больше от отчаяния ― мало ли что может случится, а отравить Шати ей хотелось меньше всего ― не повелась.
  А потом, по-видимому, чтобы у ребенка было поменьше времени на всякие глупости, нагрузила работой, причем настолько, что сил просто не оставалось. Ника поливала огород, выдергивала сорняки, кормила птиц, помогала с шитьем, уборкой... А стирка! Золой, в холодной воде, руками ― просто песня! Нецензурная.
  Сама Шати тоже от рассвета до заката гнула спину на полях, и, глядя на нее, Ника начинала всерьез опасаться, что сестренка решила остаться в деревне до самого конца. Их конца ― потому что пятилетний ребенок и пятнадцатилетняя девчушка при всем желании не смогут вырастить достаточно продовольствия, чтобы пережить даже здешнюю не слишком суровую зиму. Сейчас они подъедали сделанные еще деревенскими запасы, но ведь те не вечны!
  Так надрываться, чтобы все равно умереть от голода... нет уж. Меньше всего Ника хотела себе с Шати подобной судьбы.
  Проблема была в том, что строить планы ухода самой было бесполезно. И дело даже не в том, что пятилетний ребенок, путешествующий в одиночестве, легкая мишень для любого подлеца. Просто чтобы что-то планировать, нужны предпосылки, информация ― которой у Ники не было совсем. Ее знания о мире ограничивались скудным недельным опытом и разоренной деревней.
  Шати знала куда больше. И как ни малы были ее знания ― они могли спасти им жизнь.
  Но вот согласится ли сестренка уходить? Потому что после провала с тренировками Ника превосходно осознавала, насколько ограничены ее возможности. Для Шати Саан был младшим и опекаемым, а деревня ― всем, что осталось от близких. Люди под влиянием эмоций имели привычку не прислушиваться даже к самым разумным доводам. Даже если те звучали из уст куда более авторитетных, чем пятилетний мальчишка.
  Но разговор об уходе мог потерпеть ― в отличие от всего остального. Тренировок Дара, которые было просто негде проводить, упражнений, на которые утром не хватало времени, а вечером ― сил, информации об окружающем...
  Больше всего Нику злило именно отсутствие последнего. На Земле она никогда не задумывалась, какой дикий поток всего обрабатывало ежедневно ее сознание. Книги и интернет, новости, реклама, разговоры на улице, звонки знакомых... Здесь же не было ничего, и девушку буквально ломало от жесткого информационного голода. Она и с Даром желала разобраться не столько потому, что ей нужна была сила, сколько ради новых знаний и впечатлений. Скука и однообразие бесили неимоверно.
  Плюс Шати оказалась еще и весьма религиозной ― то ли всегда такой была, то ли повлияло случившееся, ― и каждое утро не меньше часа просиживала перед деревенским алтарем. То ли молилась, то ли вспоминала... а Нике приходилось сидеть рядом, отчаянно зевая и давя в себе порывы заняться чем-то полезным. Помедитировать, например ― вдруг Дар отзовется?
  Ага. И вырвется наружу. А Шати рядом.
  Короче, последние дни были для Ники сплошной каторгой, и подспудное раздражение готово было вот-вот обернуться взрывом. Ныли усталые мышцы, скука сводила с ума, неспособность нормально выразить свои мысли бесила, а однообразная таппа уже не лезла в горло... Именно поэтому девушка сейчас сидела на покрытом росой пороге, пожертвовав как минимум часом сна, и глубоко дышала. Ей нужно было успокоиться.
  Сорваться хотелось меньше всего.
  Вдох. Выдох. Вдох-выдох. Вдох...
   ― Саан! Вот ты где!
  Ника развернулась так резко, что едва не шлепнулась на спину. Вот ведь...
   ― Шати?
   ― А кто еще? ― пожала плечами та. ― Ты сегодня рано. Отдохнул?
  Ника только кивнула.
   ― Хорошо. У нас хворост закончился ― нужно сходить в лес.
  В лес?
   ― Я с тобой! ― ну хоть что-то новое! ― Помогу.
  Шати на миг задумалась, провела пальцем по губам... потом пожала плечами.
   ― Хорошо. Но держись со мной рядом, понятно? ― суровый взгляд у девчушки явно не получился, хотя та очень старалась ― но выглядело это презабавно. Ника, усилием воли подавив улыбку, согласно наклонила голову.
   ― Да. ― за хоть какое-то изменение в однообразных днях она могла пообещать и не такое. Тем более, что далеко от Шати отходить все равно не собиралась ― здесь вам не высаженные под линеечку земные парки, заблудиться легче легкого, тем более, не зная местности.
   ― Тогда пошли позавтракаем и будем собираться. Надо еще цветов нарвать на алтарь...
  Ника подавила вздох. На то, что сегодня обойдется без сидения перед грубо обтесанным камнем, надеяться, похоже, не стоило.
  
  ***
  Сборы много времени не заняли ― Ника наскоро проглотила опротивевшую кашу, подпоясалась и буквально вылетела на улицу, где уже занимался рассвет. Все-таки детское тело накладывало свой отпечаток ― ждать было практически невыносимо, постоянно хотелось бегать, носиться, что-то делать... А ведь в бытность свою обычной земной девушкой Ника отличалась неплохим терпением!
  Шати собиралась чуть дольше. Но стоило ей появиться на пороге, как стало понятно, почему ― за спиной у девчушки красовалась небольшая котомка, а в руках ― моток веревки.
   ― Идем?
   ― Ага. ― Шати решительно развернулась и зашагала в сторону леса. ― Не отстанешь?
   ― Нет. ― вот еще чего не хватало ― отстать! Тем более сейчас, когда все внутри буквально поет: 'Приключение!'. Причем Ника великолепно понимала, что ее эмоции, мягко говоря, неадекватны ситуации, но поделать ничего не могла. Словно куда-то в нижние девяносто вдруг всадили немаленьких таких размеров шило.
  Детское тело пополам с информационным голодом определенно странно на нее влияют...
  Шли они довольно долго ― Шати то ли не захотела, то ли просто не решилась идти кратчайшим путем, на котором до сих пор валялись не погребенные тела. Впрочем, не сказать, чтобы Ника жаловалась. Она никогда не была сторонницей малоаппетитных зрелищ, плюс к дармовому источнику пищи могли потянуться хищники... Лучше уж прошагать лишние десять минут.
  Определенно.
  Тем более, что Ника никуда не торопилась и сейчас судорожно вертела головой, стараясь запомнить окружающие пейзажи. В этой стороне она еще не бывала, так что была вероятность заприметить какое-то укромное местечко для тренировок... Ну и что, что на них времени нет? Это пока. Отступать девушка не собиралась, а значит, рано или поздно Шати сдастся. Ну вот не выглядела названная сестренка человеком, способным устоять перед массированным напором.
  Главное, разузнать истинную причину ее нынешнего 'нет'. И тогда можно будет подобрать аргументы...
  Каких-либо перспективных убежищ на глаза пока не попадалось, но Ника и не думала расстраиваться. На то оно и убежище, чтобы его невозможно было заметить с первого взгляда ― а желательно, еще и со второго и третьего. Ничего. Будет время, она здесь...
  Ника резко тряхнула головой, отгоняя такие нехарактерные мысли. Да что это с ней сегодня ― резкое обострение детства? Но почему именно сейчас?
  Глупость какая-то.
  Там, где густой подлесок переходил в настоящий лес, Ника с Шати оказались только минут двадцать спустя. И не сказать, чтобы это было просто ― хотя узкая тропинка послушно провела сквозь кусты, удобной она уж никак не была. Во всяком случае, Ника два раза запнулась о корень, хлестнула себя по лицу веткой и однажды даже упала. Сказывалось полное отсутствие привычки к таким прогулкам.
  В самом лесу было попросторнее. Густые кроны деревьев несколько глушили буйство молодняка, и здесь можно было уже ходить, не продираясь поминутно через ветки очередного непонятно чего. Встречались даже небольшие полянки. Шати целеустремленно куда-то шла, крепко сжимая руку Ники ― похоже, действительно боялась потерять брата. И не сказать, чтобы безосновательно ― в таких зарослях могло потеряться и десяток таких же как она...
  Наконец девушка остановилась, сняла с плеча котомку. Вынула небольшой топорик.
  Хворост, да? Ну конечно...
   ― Не отходи от меня, хорошо? ― Шати присела на корточки и почти просительно взглянула в янтарные глаза Саана. ― Сейчас я буду рубить ветки, я знаю, на это скучно смотреть, но здесь ты помочь не сможешь. Потом вместе их сложим и будем нести.
  Ника кивнула и демонстративно уселась на траву в двух шагах от котомки. Никуда уходить она не собиралась.
  Шати застучала топориком, обтесывая мелкое деревце. То, что девчушке редко приходилось заниматься чем-то подобным, было видно по не слишком ловким движениям, но она справлялась. Рядом неторопливо росла куча тонких дров.
  Впрочем, наблюдать за происходящим Нике надоело уже через несколько минут. Предательское тело, с чего-то решившее активизироваться именно сегодня, требовало движения, мысли скакали, словно вспугнутые зайцы... Нет, ей определенно нужно отвлечься. Хоть как-то.
   ― Шати?
   ― Да? ― названная сестра отозвалась мгновенно. Похоже, махание топориком не требовало от нее абсолютной сосредоточенности.
   ― А что здесь растет?
   ― Много всего. ― вопрос девчушку, похоже, ничуть не удивил. Более того, она с удовольствием принялась рассказывать. ― На полянах, например, чернянка ― помнишь, как мы ее прошлым летом ели? Сейчас, правда, для нее еще рано, зато синика скоро поспеет. У синики кусты колючие, пока соберешь ― вся исцарапаешься, зато ягода сладкая и вкусная... Где-то дикие ульи есть, но где я не знаю, туда меня не брали. Грибы, ягоды, травы разные и коренья найти можно...
   ― Научишь?
   ― Конечно. Где-то через луну.
   ― Так долго? ― шило в заднице по прежнему требовало движения, и Ника готова была сорваться изучать дары леса хоть сейчас. Да что же это с ней такое!
   ― Не созрело еще. До того ― разве что синику собирать.
   ― Понятно...
  Сколько бы потом девушка не вспоминала произошедшее, но так и не смогла понять, что ее насторожило. Просто голос Шати вдруг словно отдалился, а в груди натянулась струна страха. Что-то было не так. Что-то определенно...
  Что именно 'не так' стало понятно только через секунду.
  Похоже, кусты трещали не только рядом с дровосеком. Кто-то двигался с противоположной стороны ― тяжело, громко, ничуть не думая скрываться.
  Шати тоже что то услышала и резко метнулась к брату, не выпуская топорика из рук. Замерла, напряженно вглядываясь вперед, в сторону все приближающегося треска. В кустах, совсем недалеко, вдруг мелькнуло что-то большое, темное и массивное.
  'Медведь!' ― промелькнула в разуме Ники страшная мысль. Впрочем, озвучила она совсем другую:
   ― Бежим!
  И они побежали. Вперед, практически не разбирая дороги. Ветки кустов хлестали по щекам, под ноги то и дело бросались корни, не хватало сил и дыхания... а треск приближался. Становился все громче и громче.
  Единственное, что позволяло Нике не поддаться панике окончательно ― сомкнутая на запястье рука Шати, что бежала впереди. А значит, она не имела права упасть или сдаться. Просто потому, что названная сестра не отпустит и упадет следом.
  И тогда...
  Тогда ― все.
  
  Глава 6
  
  Сколько продолжался этот безумный забег, Ника не помнила, и позже удивлялась, как подобное выдержало ее детское тело. Но очнулась она только в уже знакомом до мелочей домике, сидя на полу, в крепких, до боли, объятиях Шати. Девчушка прижимала брата к себе и, громко всхлипывая, шептала:
   ― Прости... прости, Саан... твоя сестренка такая дура! Такая... это я виновата! Если бы...
  Нику тоже трясло от запоздалого ужаса. Разум, как заведенный, подбрасывал тысячи вариантов возможной смерти, своей и Шати, и только теплое тело рядом позволяло понять ― все закончилось. Они в безопасности.
  Все хорошо.
   ― Шати, Шати, успокойся. Все уже в порядке. Мы сбежали. За нами оно не погналось.
   ― А если бы погналось? ― девчушка замотала головой, словно желая отогнать страшные мысли. ― Мы... мы не должны были убежать. Это же лесной хозяин, он добычу не упускает... Никогда. Я не знаю почему на этот раз... духи защитили, не иначе...
  Ника выдохнула.
   ― Лесной хозяин?
   ― Кайяр. ― Шати явно давила внутреннюю дрожь.
   ― И этот... кайяр живет в нашем лесу?
   ― Да.
   ― И часто нападает на людей?
  Девчушка замотала головой так быстро, что ее черные волосы едва не хлестнули Нику по лицу.
   ― Нет! Очень редко! И только если правила нарушать!
   ― Какие правила?
   ― Ну... ― чуть озадаченно протянула Шати, ― сильно не шуметь, огонь не приносить, зверей просто так, для веселья, не убивать... Простые правила.
   ― И какое мы нарушили?
  Девчушка пожала плечами.
   ― Не знаю. Наверное, никакое ― иначе бы не сбежали...
   ― А почему тогда напал?
   ― Ну откуда мне знать, Саан? ― похоже, разговор неплохо так успокоил девушку, поскольку в ее голосе уже принялись проскальзывать нотки раздражения. ― Может, Хозяин просто спал где-то рядом, а мы разбудили. Вот и напугал нас...
   ― Может. ― задумчиво кивнула Ника. В этом разговоре было что-то не так, что-то до боли странное...
  Озарение пришло вспышкой.
   ― Шати! Этот... кайяр ― он дух?
   ― Конечно. ― а вот теперь девчушка смотрела озадаченно. Похоже, данный вопрос был для нее из категории 'а вода мокрая?'. То есть ответ очевиден настолько, что никому и в голову не приходило подобное спрашивать. До нынешнего момента.
   ― Сильный?
  Шати пожала плечами.
   ― Не знаю. Ну, для нас сильный, а для клановых воинов, наверное, так себе... но я никогда не видела клановых воинов, так что...
  Некоторое время в домике царила тишина. Ника обдумывала, что бы еще спросить такого, на что Шати могла дать ответ и не слишком вопросу удивиться, а вот сама 'сестренка'... То, что она принялась несколько нервно отводить взгляд и поправлять одежду, девушка в теле ребенка заметила не сразу, но когда заметила...
   ― Шати? Что-то случилось?
  Названная сестра решительно выдохнула, выпуская из рук полу своего одеяния ― чего-то подозрительно похожего на кимоно без рукавов ― и склонилась в поклоне.
   ― Шати? ― Ника удивленно воззрилась на девчушку, которая практически коснулась лбом пола, и теперь медленно выпрямлялась.
   ― Твоя сестра повела себя очень глупо, Саан. И должна извиниться. ― судя по напряженному тону, извинения давались собеседнице не так уж и легко, но отступать она не собиралась. ― Мне нужно было разрешить тебе тренироваться. Но я испугалась...
  Ника нахмурилась. Только этого не хватало!
   ― Испугалась? Моего Дара?
   ― Нет-нет! ― яростно замотала головой девчушка. ― Дар ― благословение Духа, как его можно бояться? Я испугалась... ― тут Шати снова выдохнула, словно набираясь храбрости, и выпалила едва ли не на сверхсветовой скорости, ― что ты меня бросишь!
  Бро...
  Что?
   ― Брошу? Но почему? ― похоже, она опять чего-то не понимает. Во всяком случае, сколько Ника не перебирала возможные причины странного поведения Шати, подобной в ее мыслях даже не проскальзывало.
   ― Потому что я знаю, что ты очень сильный, Саан. ― девушка по-прежнему отводила глаза. ― И сможешь всему научиться. А значит, я тебе буду уже не нужна...
  Э? Что за странные выводы?
  Названная сестра же, тем временем, и не думала замолкать.
   ― Если научишься пользоваться Даром когда захочешь, то сможешь войти в какой-нибудь клан, и, может быть... может быть даже стать владетелем надела или старшим над воинами... если глава клана будет тобой доволен... ― Шати судорожно прикусила губу, давя всхлип. Ей явно было очень страшно. ― А я... я просто...
  Так!
   ― Ты думаешь, что я брошу тебя, потому что стану... важным человеком? ― выдать столь длинную фразу Нике было не так уж легко, но она справилась. И один только ошарашенный взгляд собеседницы был достаточной наградой за старания. ― Ты глупая, Шати. Ты же моя сестра. Как я могу бросить сестру?
   ― Но... ― девчушка запнулась. ― Я же слабая. У меня слабый Дух, я никогда не смогу достучатся до него и попросить Дар! И...
   ― Сила ― это так важно?
   ― Конечно! ― вскинулась Шати. ― Если у тебя сильный Дух, ты можешь все. Если слабый ― не можешь ничего. А я не хочу быть обузой.
   ― Ты не обуза. Ты ― моя сестра. ― нет, ну как объяснить так, чтобы ее поняли? Похоже, здесь какие-то местные заморочки, наложенные на культ силы как высшей ценности. Для, условно говоря, 'магического' общества неприятно, но весьма ожидаемо. Или это только личные тараканы Шати? После вырезанной деревни могло быть и не такое... ― Я тебя никогда не брошу. И ты совсем не бесполезная! Просто глупая и волнуешься из-за... глупостей.
  Девчушка медленно кивнула, но решительности в этом кивке явно недоставало. Похоже, убедить ее Ника так и не смогла.
  Вот же черт... ну почему она никогда не умела утешать и правильно подбирать слова? Остается только надеяться, что время все расставит на свои места. Потому что если Шати так и будет бояться, что ее вдруг оставят ― ничего хорошего из этого не выйдет.
  Абсолютно ничего хорошего.
  Ну что еще сказать?
  Разве что...
   ― Шати?
   ― Да?
   ― Ты же много знаешь про духов?
   ― Ну... ― девчушка, задумавшись, прикусила губу. Похоже, четкие и понятные вопросы весьма эффективно отгоняли от нее невеселые мысли. ― Я много расспрашивала Майо-дзи. Надеялась, что у меня будет сильный дух... а потом было просто интересно.
  Майо-дзи? Кто это? Местный эксперт сверхъестественному?
  Ладно, не важно. Продолжаем.
   ― Вот. ― кивнула Ника. ― А я про духов не знаю. Совсем ничего.
   ― Совсем? ― похоже, подобное просто не укладывалось у Шати в голове.
   ― Ну... очень мало. Намного меньше, чем ты. И когда я буду учиться... ты расскажешь мне все, что знаешь. И про духов, и про Дары... Будешь меня учить. А учителей не бросают, правда? ― ну, если и это не сработает...
  Но, как ни странно, сработало. Шати выпрямилась, подняла взгляд, и, просияв ослепительной улыбкой, заграбастала худенькое тело Саана в такие объятия, что затрещали кости.
   ― Спасибо! Я буду самым лучшим учителем! И расскажу все, что знаю! Обязательно! Только ты меня слушайся, хорошо?
   ― Хорошо. ― Ника и не думала возражать.
   ― Тогда... тогда мы сейчас поедим, а потом я расскажу тебе про духов и Дары. Самое главное. А потом пойдем искать тебе место, где можно потренироваться... ― Шати, похоже, уже была потеряна для мира. Впрочем, уж лучше подобный энтузиазм, чем неуверенность и депрессия. ― Но это уже вряд ли успеем сегодня, лучше завтра...
  Названная сестра носилась по домику, накладывая в тарелки уже опротивевшую кашу и что-то бормоча себе под нос. Ника и не думала ее останавливать.
  Ее все более чем устраивало.
  
  ***
  Совсем рядом, за тонкой стеной, беззвучно растворился в тенях целиком закутанный в темное мужчина. Отвлечь довольно сильного лесного духа от случайно потревоживших его детей было непросто, но он справился. Даже остался незамеченным сам. Его Дар иллюзий в очередной раз доказал свою полезность.
  Но в следующий раз, когда Избранный отправится в лес, нужно будет быть...внимательнее. Смерть мальчика не доставит радости господину.
  А меньше всего неведомый шпион хотел его огорчать.
  
  Глава 7
  
  Вдох-выдох, вдох-выдох, вдох...
  Ника снова медитировала. Точнее, пыталась.
  Правда, на этот раз причины подобного занятия были куда приятнее. Не было ни злости, ни раздражения ― она просто пыталась в очередной раз за последние две недели разбудить Дар. Дар поддаваться не желал, дрых богатырским сном где-то на дне души и просыпаться не собирался. Ну никак.
  Совершенно.
  Ника в очередной раз тяжело вздохнула и принялась распрямлять вот уже несколько часов как свернутые в позу лотоса ноги. Встала, потянулась, сделала несколько упражнений, чтобы разогнать кровь. Глотнула воды из кувшина.
  На заросшем сорной травой пустыре, выделенном ей Шати для тренировок, было невероятно жарко. Гудели шмели ― или не шмели, ― одуряюще пахло травами и нагретой солнцем землей. Лето здесь, похоже, было в самом разгаре, и не сказать. чтобы Нике это не нравилось. Ей всегда была по душе жара, а уж в новом мире эта любовь приобрела поистине всеобъемлющие формы. Может, это так влияет дух-покровитель? Мало ли... Шати, впрочем, на прямо заданный вопрос только головой покачала ― мол, ничего такого не слышала, сказать не могу. Даже расстроилась.
  Девчушка вообще на редкость ревностно отнеслась к своим обязанностям учителя. С радостью делилась всем, что знала ― а знала она не так уж и мало, правда, сведения эти в основном были весьма отрывочными и бессистемными. Следила за успехами. Поднимала на рассвете на пробежку и упражнения, а первые дни даже наблюдала за попытками достучаться до Дара. Позже, правда, постоянная слежка снялась ― работу по дому никто не отменял, а учительница убедилась, что ученик не отлынивает и несколько успокоилась. Но порой забегала и сейчас ― просто проверить, на всякий случай.
  Ника, впрочем, лентяйничать и не думала. Слишком хорошо понимала, что сделанное сейчас позже может не раз спасти ей жизнь или вытащить из крупных неприятностей. И да, успехи были ― правда, в основном физического толка. Поднялась выносливость, увеличилась ловкость и скорость, а уж гибкость... Ника всерьез подозревала, что с последним таки помог Змей ― тело теперь гнулось если не в любом произвольном направлении, то весьма близко к тому. В детстве девушка мечтала стать балериной, и даже раздобыла сборник упражнений ― так вот, теперь все эти упражнения она делала не напрягаясь. Шпагат и вовсе поддался за два дня, даже вертикальный ― и если мускульной силы на то, чтобы поднять ногу перпендикулярно земле еще не хватало, то гибкости суставов ― вполне.
  Впрочем, насколько впечатляющими были успехи физические, настолько разочаровывали магические. Не сказать, чтобы Ника совсем этого не ожидала, но все же... Нда... Она до сих пор помнила, каким ударом по ее самоуверенности оказалась выуженная из Шати информация. С духами и их Дарами было далеко не все так просто, как казалось наивной чужачке.
  В этом странном мире духа-покровителя имел каждый ― и каждый такой дух, теоретически, имел возможность наделить своего подзащитного Даром. Другое дело, что духи тоже различались по силе, да и Дары далеко не всегда были полезны или вообще как-нибудь применимы. Например, несколько десятков лет назад в деревню заходил человек, способный... отпугивать кошек. Один взгляд ― и пушистая мурлыка взбирается на дерево вне себя от ужаса.
  Похоже, его духом-покровителем была мышь...
  С самими Дарами тоже все было весьма запутанно. Во-первых, не смотря на теоретическую возможность дать таковой каждому подзащитному, духи довольно неохотно делились со смертными частицей своей силы. Во-вторых, даже если тебе повезло заполучить Дар ― будь то вымолил у алтаря, пробудил во время смертельной опасности или просто понравился покровителю ― далеко не факт, что тебе удастся его контролировать. Подавляющее большинство так и оставались на этапе, когда Дар проявляется исключительно самопроизвольно, чаще всего ― под влиянием эмоций. Как получилось у Саана.
  Зато, если дарованная духом способность оказывается достаточно полезной, да еще и удается пользоваться ею по желанию ― начинается самое интересное. Таких действительно с радостью берут в кланы принятыми или вассалами, сразу вознося над простыми смертными. Правда, Ника не без оснований подозревала, что в этих самых кланах тоже далеко не все так просто, и сгинуть там можно как бы не легче, чем где-либо еще ― но для крестьянской девочки Шати это было верхом мечтаний. Неудивительно, что она так боялась, что брат последует за силой и славой, оставив ее в одиночестве.
  Глупости. Вот уж чего Ника не желала совсем, так это лезть во всю эту клоаку. Единственное, для чего ей нужен был Дар ― это возвращение привычного пола и самозащита. В остальном она была бы искренне рада, если бы о ее способностях никто так и не узнал. Все-таки яды ― вещь довольно специфическая, а становится придворным отравителем у какого-нибудь... Нет, нет и нет!
  Девушка сделала несколько последних приседаний, с удовольствием втянула в себя горячий летний воздух и вновь уселась в позу лотоса. Ну, попытка номер тысяча-какая-то-там. Попробуем...
  Окружающий мир медленно отдалялся, теряя звуки, запахи и ощущения. Это было уже привычно ― а ведь сначала Ника даже пугалась, стоило вокруг воцариться полной тишине и темноте. И это не смотря на то, что жизни на заросшем бурьяном пустыре было более чем достаточно!
  А самое обидное ― эта темнота ничуть не помогала достучаться до Дара. Просто темень, без малейшего проблеска. А ведь девушка пробовала все, что только приходило ей в голову ― от банального сосредоточения на желаемом до мантр и заклинаний. Никакого эффекта. Она бы и медитации бросила ― но многозначительное 'ищи в себе' Змея не давало. В конце концов, это была единственная имеющаяся у нее подсказка.
  Пока, правда, абсолютно бесполезная.
  Изнутри огненным валом подкатывало раздражение, но Ника усилием воли заставила себя успокоиться. Не поможет. Несколько раз она сознательно вызывала в себе гнев, надеясь, что эмоции дадут толчок, но без малейшего эффекта. Любые другие чувства тоже ничего не меняли, а ведь Ника перепробовала все, что только приходило ей в голову!
  Ничего, спускаемся дальше...
  У темноты в самом деле было дно, достигнуть которого девушке удалось всего несколько дней назад. Там она снова начинала... видеть? Нет, скорее, ощущать окружающий мир. Словно проклевывались какие-то дополнительные органы чувств. Сама Ника в таком состоянии казалась себе этаким радаром, способным охватить пространство радиусом в полтора десятка шагов. Странное ощущение, но захватывающее. Впрочем, от информационного голода девушке могло показаться захватывающим что угодно, лишь бы хоть немного выделялось из привычной рутины.
  Ну, вот и оно. Действительно непривычно. По-прежнему темнота и тишина, но откуда-то знаешь, что секунду назад налетел порыв ветра, ноги снова затекли, а совсем недалеко летает десяток здешних то ли пчел, то ли шмелей. Неплохо...
  А если?
  Внезапно пришедшая в голову мысль оказалась достаточно безумной, чтобы Ника решила последовать ей сейчас же. А если выплыть наружу, стараясь сохранить это ощущение 'радара'?
  Девушка оттолкнулась от условного 'дна' и медленно, словно стараясь не расплескать горсть воды, принялась подниматься. Тихо, по миллиметру и очень, очень осторожно.
  Как ни странно, у нее получилось.
  Первым вернулось ощущение тела. Потом ― осязание. Запахи. Звуки. Правда, в сочетании с мысленным 'радаром' осознать все это было трудно, очень трудно ― количество ощущений буквально зашкаливало. Ника радостно улыбнулась, буквально ощущая, как изголодавшийся мозг поглощает килотонны информации. Вот в сантиметре от большого пальца ноги проползла какая-то букашка, вот медленно раскрывается цветок, вот...
  А если открыть глаза?
  Впрочем, проделать это Ника не успела. Ощущения вдруг поплыли, накатила слабость, и она, даже не успев испугаться, снова погрузилась в темноту.
  
   ***
   ― Саан? Саан!
  Ника медленно открыла глаза. Голова раскалывалась, во рту было сухо, как в пустыне, а мир перед глазами тошнотворно раскачивался. Она что, поймала солнечный удар? Да быть того не может!
  Память вернулась рывком, словно кто-то отпустил невидимую пружину ― и Ника едва не застонала. Вот же... дура! Сколько раз после того разговора со Змеем обещала себе не действовать импульсивно ― и опять наступила на те же грабли! Думала, привычка обрабатывать куда большие объемы информации, чем кто-либо в этом мире, тебя спасет? Оно и спасло ― мозги, во всяком случае, не выжгло... если там было что выжигать! Слава всем духам, что хоть глаза не открыла ― тогда бы точно конец!
  Идиотка.
   ― Саан, ты очнулся? Как себя чувствуешь? ― рядом встревоженно хлопотала Шати, укладывая на лоб болящему влажную тряпицу. Похоже, тоже решила, что дело в солнце.
   ― Пить хочу.
   ― Вот, возьми. ― полная воды плошка оказалась в руках практически мгновенно ― и так же мгновенно была выхлебана. Ника удовлетворенно вздохнула.
   ― Спасибо, Шати.
  Та только головой покачала.
   ― Не сиди больше на солнце целый день, Саан. ― строгий взгляд у названной сестры по-прежнему не слишком выходил, но она старалась. ― Или шляпу надевай.
  Ника вспомнила здешние шляпы и яростно замотала головой. Носить на себе широкую соломенную конструкцию в виде то ли усеченного конуса, то ли перевернутой вверх дном тарелки не слишком привлекало.
   ― Я в порядке! Это не солнце!
   ― А что? ― взгляд у Шати по-прежнему оставался весьма скептическим.
   ― Кажется... я что-то сделал.
   ― Дотянулся до Дара? ― девушка, мгновенно посерьезнев, уселась на циновку рядом. Ника едва сдержала улыбку ― 'учитель-мод' у Шати получался весьма забавным.
   ― Не совсем... но до чего-то точно дотянулся. Все вокруг вдруг стало таким четким-четким... а потом закончилось. ― ну да, словарный запас у Ники все так же оставался весьма ограниченным. Но она совершенствовалась.
   ― Думаешь, это поможет?
   ― Обязательно! ― ну ведь не могло же такое случится просто так? А даже если и могло, эффект все равно крайне полезный. Подобная четкость восприятия, пусть даже не на слишком большом расстоянии, могла помочь не раз и не два. А уж если размер зоны можно тренировать...
  И вообще, Ника не собиралась отказываться от первого своего успеха лишь потому, что несколько... перестаралась. Просто следует быть осторожнее, вот и все.
  Но Шати, похоже, и не собиралась что-то запрещать брату. Улыбнулась, потрепала по голове, что оказалось для Ники неожиданно приятным... В последнее время девушка часто ловила себя на типичных для ребенка, и нехарактерных для ее истинного возраста реакциях. Тело влияло на разум, как не крути.
   ― Постарайся, Саан. Чем быстрее ты научишься работать Даром ― тем лучше нам будет, когда уйдем.
   ― Я понимаю. ― кивнула Ника.
  Да, Шати таки поняла, что оставаться в деревне они не могут. Причем поняла сама, без всякого подталкивания со стороны. Похоже, простой уверенности, что она не останется одна, оказалось достаточно, чтобы выключить у девчушки страхи и включить здравый смысл. Так что теперь названная сестра не столько надрывалась на полях, сколько готовилась к неизбежному путешествию ― сушила ягоды, грибы и мясо постепенно уменьшавшегося поголовья птиц, перешивала трофейную одежду, пыталась вспомнить все, что знала о мире вокруг... Да и сама Шати стала как-то спокойнее, увереннее, и даже держаться стала немного по-другому.
  Нике оставалось только порадоваться за нее.
   ― Я все сделаю.
   ― Только осторожно. ― все же беспокоиться сестренка хоть и стала меньше, но все же волновалась.
   ― Обещаю.
  
  Глава 8
  
   ― Я все сделала. ― Шати осторожно коснулась плеча брата.
   ― Что спрятала?
   ― Нож. Тот, который похуже.
  Ника кивнула, вспоминая почти сточенную полосу дрянного железа с грубой деревянной рукоятью. Металл в этом мире был дорогим удовольствием, и то, что сестра, пусть и весьма условно, рискнула недешевой вещью, в некотором роде льстило.
   ― Я найду.
   ― Конечно. ― улыбнулась Шати. ― Ты всегда все находишь.
   ― Не всегда. ― Ника послала девушке ответную, чуть смущенную улыбку.
   ― Но часто!
   ― Ага. ― с этим можно было только согласиться. ― Я быстро.
   ― Можешь не торопиться. ― качнула головой Шати. ― Мне много что нужно сделать, а потом пойду за чернянкой... Хочешь чернянки? Если справишься ― испеку с ней лепешек, обещаю.
   ― Я обязательно найду! ― да уж, обещание сладостей всегда действовало безошибочно. То ли Дар тому виной, то ли детское тело, но есть хотелось постоянно, а если это еще и не каша из таппы, то аппетит возрастал вдвойне.
   ― Постарайся, Саан.
  Провожая взглядом двинувшуюся в сторону полей фигурку, Нике оставалось только едва заметно покачать головой. Как ни странно, но Шати гордилась успехами брата чуть ли не больше, чем сама их обладательница. Нет, тренироваться Нике было интересно, это занимало ум и не позволяло скатиться в депрессию, но все свои достижения она оценивала чисто утилитарно, с позиции 'полезно-бесполезно'. Для сестренки же любое свидетельство Дара было чем-то невероятным, невозможным и радостным.
  Словно прикосновение к другой, гораздо лучшей жизни. Впрочем, если учесть явную сословность здешнего общества и преклонение перед силой ― где-то так оно и было. И каждый новый успех брата давал ей надежду.
  Но хватит размышлений. Пора приступать.
  Ника уже привычно уселась на траву и прикрыла глаза. Вдох-выдох... Еще раз. Еще. В последнее время это упражнение давалось все легче и легче.
  Мир послушно расширился, обзаведясь невероятной четкостью и 'обзором' на триста шестьдесят градусов. В радиусе десяти метров Ника буквально кожей ощущала каждую травинку, каждую букашку и движение воздуха ― словно все это было частью ее самой. Невероятно. До сих пор.
  Теперь мысленно сжать сферу восприятия, едва охватывая ею собственное тело ― и вытянуть вперед тонкий луч. Напрячься, привыкая к ощущениям, чуть сдвинуть вправо. И еще раз. И еще.
  Принцип радара в действии.
  После практически месяца постоянных тренировок Ника уже не валилась с ног от сенсорной перегрузки, хотя в первые разы не выдержала и минуты. Правда, радиус охвата все отказывался расти, отчего пришлось извращаться с 'радаром', активация требовала приличного времени, да и открывать глаза в таком состоянии девушка не решалась, и скорее всего, решится не скоро... но все же прогресс был, и немалый. Ну а то, что не совсем такой, как рассчитывала ― так ты не в сказку попала, Ника. Здесь жизнь. И, судя по всему, гуманностью она не отличается...
  Сдвиг луча. Сдвиг. Сдвиг.
  По нервам опять резануло чьим-то равнодушным вниманием ― почти привычно, хотя от этого не менее неприятно. Ника понятия не имела, кто этот наблюдатель, взгляд которого она чувствовала во время каждой медитации. Осторожные поиски ничего не дали, сам владелец взгляда и не думал представляться ― впрочем, агрессии тоже не проявлял. Просто смотрел. В конце концов, Ника усилием воли заставила себя поверить, что это какой-то очередной лесной дух и не обращать внимания. Конечно, с таким же успехом это мог быть и охотник за обладателем Дара, но сделать с ним девушка ничего не могла, а вот насторожить непонятными телодвижениями ― запросто. Нет уж, пусть этот, кем бы он ни был, считает, что все в порядке. Просто на всякий случай.
  Тем более, что Дар по-прежнему проявлял завидное равнодушие, не желая откликаться даже на самые отчаянные призывы.
  Сдвиг. Сдвиг. Еще раз. С помощью луча Ника могла охватить всю деревню ― другое дело, что на полный оборот 'радару' требовалось не меньше получаса. В боевой обстановке толку никакого. А вот если нужно что-то найти...
  Так. Сосредоточься.
  Нож.
  Остро заточенная полоса металла нашлась почти на полном круге, когда голова уже начала предательски тяжелеть, а в ушах появился едва слышный звон, предвестник переутомления. Шати засунула нож под крышу одного из домов, прикрыв посеревшей от времени соломой. Очень удачно ― не будь у Ники подобного восприятия, найти не было бы и шанса. Похоже, сестренке эти прятки тоже доставляли удовольствие ― с каждым разом она прятала вещи все изощреннее.
  Девушка в теле ребенка сделала еще несколько глубоких вдохов и медленно втянула луч, вновь разворачивая сферу. Сейчас нужно выйти из режима восприятия, возвращаясь в привычную уже темноту, и подождать ― пусть невидимый наблюдатель считает, что ей требуется куда больше времени, чем на самом деле. Плюс долгая медитация неплохо помогала успокоить взбудораженные огромным количеством информации мозги и не мучатся потом бессонницей. А ведь были поначалу прецеденты...
  Резко пропала нить чужого внимания, едва не заставив вздрогнуть. Нет, ну как бы узнать, кто там и зачем наблюдает? Как-то не вызывало у Ники доверия подобное поведение. Но что она могла сделать ― разве что тщательно запомнить ощущения и при случае сравнить. Вдруг встретятся на кривой дорожке?
  Хотя не тебе о кривой дорожке думать. Хотя бы до Дара достучись...
  Ника в последний раз глубоко выдохнула ― и открыла глаза. Солнце уже перевалило за полдень, отчетливо склоняясь к западу, во рту пересохло, а желудок протестующе бурчал. Что ж, пойдем перекусим ― а потом, как всегда, на огород. Неровные ряды корнеплодов, изрядно выросших за последний месяц, вызывали у девушки едва ли не тошноту, но отлынивать она не собиралась. И так почти всю работу тянет на себе Шати, оставляя брату время для тренировок.
  Уклоняться же еще от той, что оставалась, было бы и вовсе черной неблагодарностью.
  
  ***
   ― Где?
   ― Дом тетушки Линны, под крышей.
   ― Молодец! ― Шати просияла так ярко, что почти затмила солнце. ― Устал?
   ― Немного. ― Ника провела рукой по волосам, в очередной раз за сегодня стягивая их в недлинную косу. Все-таки шнурки держали откровенно плохо, куда хуже привычных резинок ― или она просто не умела ими пользоваться? ― Но уже прошло. Помочь с лепешками?
   ― Конечно, так будет быстрее. ― Шати несколько недовольно воззрилась на растрепанного брата. Решения Ники отрастить длинные волосы она не понимала. Неудобно, жарко, требует ухода и внимания... в-общем, не для них. В этом мире подобным занимались в основном лишь те, кому не требовалось постоянно бороться за жизнь ― хотя прямого запрета и не было.
  Впрочем, Ника не собиралась отказываться от давнего желания лишь из-за мелких бытовых проблем. О косе она мечтала с детства ― вот только не получалось. Тонкие и сухие волосы банально ломались, не дорастая до сколь-либо приемлемой длины. А здесь такое богатство ― густое, тяжелое, сильное... Ну и что, что угольно-черное, а на свету отчетливо отливает зеленью? Подумаешь!
  А еще волосы помогали помнить, что она все же девушка, пусть и загнанная обстоятельствами в чужое тело. И когда-нибудь это изменится. А ежевечернее расчесывание редкозубым деревянным гребнем неплохо успокаивало...
  В общем, многочисленные плюсы с лихвой перекрывали минусы, главным из которых было не слишком сильное недовольство Шати.
   ― Что будешь делать?
   ― Ягоды.
   ― Давай. ― названная сестра протянула брату полную корзинку и шагнула в дом ― готовить все нужное для сладких лепешек. Ну а Ника... Ника тоже превосходно знала свою часть работы в этом нехитром блюде.
  Пресловутая чернянка больше всего напоминала ягоды терновника ― размером с фалангу пальца, темно-синяя и чуть продолговатая. Помыть, перебрать, вынуть косточки... Несложно, но требует времени и терпения. Но уж с чем-чем, а с терпением после многочасовых медитаций у Ники проблем не наблюдалось.
  Из дома вышла Шати, держа в руках плоский глиняный противень, что использовали здесь вместо сковородки. Так, теперь костер...
  Когда солнце скрылось за горизонтом, они уже сидели у мерцающих алым углей и выкладывали на горячую керамику небольшие, с ладонь, лепешки. По воздуху плыл вкусный запах, Ника то и дело сглатывала слюну и косилась в сторону все растущей лепешечной горки. Впрочем, это ничуть не мешало слушать очередной рассказ Шати ― о том, как она однажды ездила с отцом на ближайшую ярмарку. Как ходили по торговым рядам, любовались на фокусников, как ее угостили леденцом... Судя по некоторым деталям, сестренке тогда было совсем немного лет, но рассказывала она ярко и живо. Видно было, что тот день намертво врезался в ее память.
  Но ни один, даже самый интересный и полезный рассказ не может длиться вечно ― и они совсем уже собирались затушить костер и приступить к трапезе под звездным небом, когда сзади послышались чьи-то тихие шаги.
  Чужак? Откуда? Неужели решил появиться таинственный наблюдатель?
   ― Саан. ― судя по встревоженному шепоту Шати, ее тоже ничуть не порадовал поздний гость, кем бы он ни был. ― Прячься в доме.
   ― А ты?
  Девчушка качнула головой.
   ― Он один, не беспокойся.
  У Ники была тысяча причин для беспокойства, но шаги все приближались, в темноте уже вырисовывался чей-то высокий силуэт... Спорить сейчас не время и не место, а сидеть, пусть и у почти затухшего, но все же костра, изображая из себя живую мишень ― не выход.
  Значит...
  Ника метнулась за угол дома, выходя из освященного пятачка и замерла. Мир вдруг расширился резко, скачком, как при дневной медитации ― и тут же схлопнулся, оставив после себя странный жар в груди. Это оказалось столь неожиданным, что у девушки подогнулись ноги ― пришлось, спасаясь от падения, схватиться за плетеную ограду птичника. И замереть снова, на этот раз совсем по другой причине.
  Из-под тонких детских пальцев медленно расползалась почти неразличимая в сумерках чернота.
  Дар.
  А всего-то стоило как следует испугаться...
  Ника рывком отлепила себя от ненадежной опоры, и, сглотнув, прижалась к стене дома. Все еще сидящая рядом с затухающим костром Шати была видна отсюда, как на ладони, неожиданный пришелец ― тоже, хотя и не настолько ясно...
  Впрочем, незнакомец пока агрессии не проявлял ― его высокая, сухощавая фигура, закутанная в нечто похожее на монашескую рясу, все так же неторопливо двигалась в сторону кострища.
  Может, и обойдется. А если нет...
  Ника никогда не убивала, но Шати она защитит. И плевать на все.
  Жар в груди разгорался все сильнее, руки словно окутались зеленоватой дымкой, а темное пятно расползалось уже по стене дома... Ника за этим не следила. Она во все глаза смотрела, как незнакомец заходит в неяркий круг света, что-то говорит Шати...
  А потом ноги подогнулись окончательно.
  
  Глава 9
  
  Ну вот опять.
  Ника с трудом открыла глаза ― и тут же закрыла снова. Даже тот рассеянный свет, что проникал в дом, резанул по зрачкам лезвием. Тело казалось тяжелым и вялым, кружилась голова, во рту было сухо...
  Рядом раздались чьи-то шаги. Тяжелые, размеренные.
  Не Шати.
  Что с ней?
   ― Очнулся, мальчик? ― рядом присели, пощупали лоб горячей, шершавой от мозолей ладонью. ― Ну и напугал же ты нас. Нельзя же силы до дна вычерпывать, особенно в первый раз.
  Силы? Ах да, Дар...
  Ника неимоверным усилием воли подняла руку, вцепившись в чужое запястье. Если что ― еще на одно касание ее хватит. Может быть.
   ― Шати?
   ― Все с ней в порядке, переволновалась только. ― в глубоком, низком голосе собеседника послышалось удивление. ― Успокойся, Саан. Неужели не узнал дядюшку Майо?
  Майо? Что-то в воспоминаниях робко шевельнулось, но выплывать наружу и не подумало. Где-то она слышала это имя ― только вот где?
  Рядом простучали другие шаги ― резкие, торопливые.
   ― Майо-дзи, вот травы. ― Шати? Ника расслабилась так резко, что закружилась голова, и наконец позволила себе отпустить чужую руку. Значит, с сестренкой и в самом деле все в порядке.
   ― Спасибо, девочка. Присмотри пока за ним, а я отвар приготовлю.
  Шорох, старческое кряхтение... ушел. Ника вздохнула.
   ― Шати, ты в порядке?
   ― Конечно я в порядке! ― судя по подрагивающему голосу, девчушка была вне себя от страха и возмущения. ― Это же не я все силы на Дар потратила! Как вообще умудрился?
   ― Испугался. ― с каждым словом разговаривать было легче и легче. ― За тебя.
  Рядом потрясенно выдохнули.
   ― Испугался? Ты что, Майо-дзи не узнал? Я, конечно, тоже не сразу узнала, но когда к костру вышел... Он же тебя Духам представлял, неужели не помнишь?
   ― Не узнал.
   ― Что теперь... ― судя по интонации, Шати качала головой. ― Только больше не делай так, ладно? Я так испугалась, когда ты рухнул...
   ― Извини. Не хотел.
   ― А хотел защитить сестренку, верно? ― глубокий голос теперь уже знакомого мужчины раздался совсем рядом. И когда успел подойти? ― Любят тебя Духи, Саан. Был бы твой Дар хоть чуть-чуть послабее ― сам бы к ним ушел.
   ― А сейчас? ― вскинулась названная сестра. Беспокоится...
  Это было неожиданно приятно. За нее, Нику, раньше никогда так не беспокоились, даже в детстве. Отделывались деньгами, подарками, нянечками и спортивными секциями...
  Успокоительная ложь вырвалась словно сама собой:
   ― Я в порядке.
   ― Так я тебе и поверила! ― послышался рядом презрительный фырк. ― Майо-дзи, с ним же все будет хорошо?
   ― Выздоровеет. Полежит семидневку, накопит сил, и снова бегать будет. ― судя по голосу, этот, как его... Майо улыбался.
  Что? Целую неделю? Ну уж нет!
   ― А ты, Саан, сейчас выпьешь отвар и уснешь. ― а вот теперь в голосе мужчины добавилось строгости. Надо бы открыть наконец глаза и посмотреть, как выглядит этот доморощенный целитель, но... слишком мало сил. ― Понял?
  Чего уж тут непонятного. Ника раздраженно выдохнула. Вот же! Меньше всего ей хотелось оставлять названную сестру наедине неизвестно с кем. Мало ли ― ведь должен же был кто-то навести наемников на деревню.
  Или у тебя паранойя.
  Успокойся.
  Выбора все равно нет. Ну, можно, конечно, снова дотянуться до Дара, убить и с вероятностью в девяносто процентов сдохнуть самой... а смысл? То, что этот Майо-дзи представляет опасность еще не доказано. И Шати останется совсем одна.
   ― Вот. ― Нику приподняли за плечи, поднесли к губам плошку с горько пахнущей жидкостью. Девушка послушно глотнула. ― А теперь спи. Все будет хорошо.
  Ну да, конечно. Так она и поверила... непонятно кому...
  
  ***
  Следующее пробуждение было куда как более приятным. Глаза больше не слезились, словно в них насыпали песка, голова не кружилась, и даже сил, казалось, ощутимо прибавилось.
  Рядом кто-то тихо сопел, задевая руку теплым дыханием. Ника повернула голову.
  Ну конечно. Шати.
  Кто же еще.
  Ника неуклюже заворочалась, пытаясь сесть. Тело повиновалось неохотно, то и дело отзываясь на попытки его подчинить призрачными иголочками боли ― словно отлежала. Но ведь не могла же она проспать больше суток? Нет уж, такого не может быть просто по физиологическим причинам!
  А вот проделать подобные ворочания бесшумно не удалось, как и не потревожить при этом самоназначенную сиделку. Шати подняла растрепанную голову, зевнула...
   ― Саан? Ты проснулся? Как себя чувствуешь?
   ― Лучше. ― сесть одним движением не удалось, так что Ника неуклюже поднялась на локтях и принялась подтягивать неповоротливое тело. Шати бросилась на помощь... ― Я... долго спал?
   ― Ночь, день и еще ночь. ― названная сестра весьма умело усадила слабое детское тельце и окинула результат придирчивым взглядом. ― Хочешь пить? Или есть? Ах да, Майо-дзи попросил если очнешься, дать тебе еще отвара. Держи.
  Ника тупо смотрела на буквально из воздуха появившуюся в ее руках плошку и даже не думала двигаться. Мозг пребывал в ступоре. Сутки с половиной? Это невозможно! Просто... запаха же нет. И в туалет не хочется...
  Так. Не думать об этом. Не думать.
  Это просто магия.
  Точно.
  Магия.
   ― Саан? ― Шати встревоженно тряхнула брата за плечо, ― Саан, ты в порядке? Тебе помочь?
   ― Нет-нет! Я... все хорошо. ― Ника, подтверждая данные слова, одним глотком выпила омерзительно-горький отвар. ― А где Майо-дзи?
   ― Пошел к алтарю. ― в глазах Шати мелькнул отблеск слез, но она тут же их прогнала. ― Сказал, что помолится за всех.
  Ника кивнула. Значит, этот Майо ― она наконец-то вспомнила, при каких обстоятельствах слышала это имя, ― не только местный 'специалист по духам', но и нечто вроде священнослужителя. Интересно...
  Стоп!
   ― Шати! Ты что, все ему рассказала?
   ― Конечно. ― та кивнула так невозмутимо, словно по-другому просто не могло быть.
   ― Но... ты же сама говорила...
   ― Ты такой глупый, Саан! ― качнула головой названная сестренка. ― Это же Майо-дзи! Он каждый год к нам приходит, проводит Представление, молится за урожай... Не волнуйся, он никому не скажет.
  Ника только вздохнула. Для нее честность человека, которого здесь видели, в лучшем случае, пару раз в год, была под большим вопросом ― но что плакать над пролитым молоком? Все равно ничего уже не изменить...
   ― А когда он вернется?
   ― Скоро... наверное. Молитвы занимают время. ― Шати казалась несколько неуверенной, ― Прости, наверное, надо было подождать до тех поp, пока ты очнешься и идти к алтарю вместе, но...
  Ника махнула рукой, отрицая.
   ― Все хорошо. Я потом сам схожу. Или с тобой.
  Шати медленно кивнула. Судя по выражению глаз, все это время она чувствовала себя несколько виноватой, что лишила брата общения с духами. Да и сейчас вряд ли окончательно успокоилась.
  Но развивать тему Ника не стала ― опасно. Она вообще избегала подобных разговоров ― Шати была слишком религиозной, и оскорбить ее чувства невольно вырвавшимся словом не хотелось. Вот и молчала, прекрасно понимая, что в сколь-либо длинном разговоре неминуемо выдаст свое истинное отношение к Великим Духам, весьма далекое от благоговейного почитания.
  Хотя каких-либо негативных чувств к здешним высшим сущностям Ника тоже не испытывала. Только здоровое опасение. Мало ли кто, мало ли что... И вообще, если ее Великий Змей оказался существом вполне адекватным и даже почти доброжелательным, то о других этого сказать нельзя. Просто по теории вероятности.
  От абсолютно отвлеченных размышлений о благости или неблагости духов вообще и Великих в частности Нику оторвала абсолютно прозаичная причина― желудок вдруг выдал громкую, не слишком мелодичную руладу. Девушка даже вздрогнула, насколько неожиданным это оказалось. Ну кто бы мог подумать, что внутри у нее расположен такой оркестр!
  Явно устремившая свой взгляд куда-то в надмировые пространства Шати резко повернулась к брату.
   ― Извини, Саан, я совсем забыла! Есть хочешь?
  Ника осторожно прислушалась к собственному организму.
   ― Да. И пить.
   ― Сейчас! ― Шати уже почти сорвалась куда-то, но Ника не думала отпускать сестренку просто так.
   ― И можно мне на улицу?
  Шати на миг задумалась, прикусила губу, явно что-то вспоминая... и кивнула.
   ― Хорошо. Давай помогу.
  
  ***
  Полчаса спустя Ника сидела на крыльце, довольно жмурясь на яркое солнце. Тепло, тихо, горка вкуснейших лепешек и кувшин с водой на расстоянии вытянутой руки... Чего еще нужно для счастья? Разве что избавиться от порой накатывающей предательской слабости, но это пройдет. А потом...
  В мыслях проносились тысячи вариантов, что она будет делать дальше. Ведь получилось самое главное ― Дар таки отозвался, пусть и на пике эмоций. Ника великолепно запомнила ощущение вдруг расширившегося, а потом разом схлопнувшегося до жаркого комка в груди мира. Значит, теперь вызвать нужное состояние ― дело времени и терпения.
  Да и то, что все потраченное на медитации время она шла в правильном направлении, тоже изрядно повышало настроение, чего таить.
  Единственное...
  Ника, тщательно пережевывая очередной кусок лепешки, вперила взгляд в фигуру на горизонте. Идет. Высокий, сухощавый, одетый в что-то вроде монашеской рясы и большую соломенную шляпу ― ту самую, в виде перевернутой тарелки. 'Ряса', правда, не темно-коричневая, а зеленая, подпоясанная широким поясом, к которому крепятся полдесятка мешочков. Интересно, что там?
  И посох интересный ― деревянный, отполированный. А к верхнему концу кто-то прикрепил тонкие полосы ткани, которые сейчас лениво шевелились в такт шагам.
  Н-да.
  Майо-дзи приближался, а Ника беззастенчиво его разглядывала ― ей пять лет, ей можно. Совсем еще не старый, крепкий, загорелый до черноты. Лицо покрыто морщинами, но здесь явно не столько возраст, сколько солнце, ветер и морозы. Глаза серые, внимательные, волосы темные, оттенок под шляпой не разглядеть...
  Приятная, внушающая безотчетное доверие внешность. Понятно, почему Шати не смогла промолчать. Ника и сама не смогла бы, будь на ее месте.
  К счастью, она не на месте Шати. А значит...
   ― Здравствуй, Саан. ― полосы ткани на посохе в последний раз шевельнулись и замерли. ― Как себя чувствуешь?
  И улыбка у него оказалась вовсе не плохая. Ника невольно ощутила, как улыбается в ответ.
   ― Намного лучше, дядюшка Майо. Спасибо вам.
   ― Не стоит. Я смог помочь совсем немногим, силы мои не так уж велики. Основное ты сделал сам.
   ― Но...
  Ника, будто бы смущаясь, опустила взгляд. Она совсем не была уверена в своих актерских способностях ― не стоит этому мужчине видеть ее глаз.
  Посмотрим, кто ты такой, Майо-дзи, то ли священник, то ли колдун, то ли странствующий монах. И то, что мне очень хочется тебе верить, ничего не значит. Не должно значить.
  В конце концов, кто-то должен был выдать информацию о Избранном Змеем.
  Так почему бы не ты?
  
  Глава 10
  
  Майо-дзи усаживался рядом неторопливо и с явным наслаждением. Вытянул ноги, прислонил рядом посох, на лентах которого Ника с легким удивлением заметила какие-то знаки. Руны? Заклинания? Просто какие-то изречения из священных книг или молитв?
  Не важно.
  Ну вот что у нее за привычка в самые напряженные моменты отвлекаться на какие-то глупости? Хотя научиться читать хотелось бы. Ощущать себя неграмотной было несколько странно. И не слишком хорошо сказывалось на самооценке.
  Мужчина рядом вздохнул.
   ― Саан.
   ― Да?
   ― Я хочу, чтобы ты выслушал меня и пообещал кое-что. Хорошо?
   ― Что пообещать? ― нахмурилась Ника. К обязательствам она всегда относилась достаточно серьезно ― поэтому просто предпочитала с ними не связываться. А здесь обязательство не просто просят ― требуют, причем непонятно кто и какое.
   ― Что ты больше не будешь так делать.
   ― Так? ― побольше недоумения в голос, побольше! Может, объяснит?
  Майо-дзи качнул головой так выразительно, что Ника даже почувствовала стыд. На секунду, не больше.
   ― Настолько выкладываться. У тебя очень сильный Дар, мальчик, но это может быть опасно.
   ― Почему?
   ― Любой Дар, прорываясь в мир, забирает часть сил. И чем он могущественнее ― тем больше.
   ― То есть я слабый? ― Ника нахмурилась, изо всех сил стараясь показаться обиженным ребенком. Похоже, получилось.
  Монах улыбнулся и протянул руку ― погладить мальчика по заплетенным в косу волосам.
   ― Нет. Ты очень сильный ― просто еще не вырос.
   ― О. ― что сказать дальше, Ника не знала, и просто тряхнула головой, сбрасывая с затылка тяжелую ладонь. Никогда не любила вторжений в личное пространство от незнакомцев, а здесь пришлось терпеть... какое-то время.
  К счастью, Майо явно решил, что продолжать ― стоит.
   ― Я понимаю, Саан, ты хотел защитить сестру, ― голос у монаха был профессионально-мягкий и увещевающий, ― но так тоже нельзя. Ты же не хочешь оставить ее одну?
   ― Нет, конечно! Но, ― Ника прикусила губу и снова воткнула взгляд в землю, ― мы с Шати здесь совсем одни. И если...
   ― Я не говорю тебе отказаться от Дара, Саан ― это преступление перед духами. ― улыбка монаха чувствовалась буквально затылком. ― Просто постарайся быть осторожнее.
  Ника кивнула.
   ― Хорошо. Я постараюсь.
   ― Вот и прекрасно.
  Глядя в спину удаляющемуся за угол дома Майо, Ника заметно хмурилась. И что это было? Он в самом деле переживает за глупого мальчишку, или здесь какой-то свой интерес? И раскрутить на информацию не получилось ― то ли монах сам ничего не знает, то ли не хочет делиться тайнами. А ведь была надежда, была...
  Хотя мизерная, конечно. Но в ее положении любая кроха может иметь решающее значение.
  Ника подавила очередной вздох. Что ж, придется по-старинке, методом проб и ошибок... Главное, не наделать этих ошибок слишком много. Или слишком крупных.
  И поскорее набраться сил.
  
  ***
  Несколько дней прошли в однообразном ритме. Ника много спала, еще больше ела и почти все время бодрствования проводила на крыльце дома, греясь на солнце, словно древняя старушка. Учитывая, что этому телу было максимум шесть, сравнение получалось весьма обидным.
  Зато монах Майо только головой качал, удивляясь темпам восстановления, хотя ничего полезного по-прежнему не говорил. Зато каждое утро пропадал с Шати у алтаря, вызывая у Ники приступ легкой паранойи. Она и сама бы с ними пошла, но пока все, на что хватало ее невеликих сил ― это двадцать шагов от дома до отхожего места и обратно. Приятно, конечно, что хотя бы здесь больше не приходилось полагаться на чужую помощь, но идти в таком состоянии почти до кромки леса... Нет, Ника, конечно, подозревала Майо, но не настолько.
  Просто ― как и любого другого забредшего в деревню чужака, имевшего возможность донести. Не больше.
  Но и не меньше.
  Еще Нике дико докучала снова навалившаяся скука. Да, спала она не меньше четырнадцати часов в сутки ― но делать-то в остальное время было совершенно нечего! Валяться на солнышке и наблюдать за облаками надоело уже на второй день, работы ― такой, чтобы не требовала передвижения и особых физических усилий ― не было, а мысли снова заняться медитациями девушка отгоняла от себя со всем старанием. Нет уж, никаких экспериментов до полного восстановления! И так развивать Дар приходится буквально вслепую, что по безопасности вполне сравнимо с прогулкой по минному полю, а тут еще и это... Не хватало еще в самом деле настолько глупо подставиться!
  Ага, чтобы на могиле написали: 'Умерла от любопытства'. Если, конечно, здесь существует такое понятие, как эпитафии, что очень и очень вряд ли.
  Но все проходит, прошло и это. В одно прекрасное утро Ника открыла глаза, потянулась, села ― и едва не завопила от счастья.
  Предательской слабости больше не было.
  Девушка широко улыбнулась и одним движением поднялась с безумно надоевшей циновки. В теле бурлила энергия, мир казался прекрасным и удивительным, хотелось смеяться, танцевать и делиться радостью...
  Вот только не с кем. Но это поправимо...
  Ника мелким смерчем вылетела из дома, на ходу запахивая рубашку и заплетая в косу растрепанные волосы.
   ― Шати! Ша-ти!
  Сестра нашлась совсем недалеко, за соседним домом. Судя по полной бадье воды и горке одежды рядом, она как раз собиралась заняться стиркой ― но Нику это ничуть не волновало. Девушка бросилась вперед, врезаясь в девушку и смыкая руки в объятиях.
   ― Саан? Что-то случилось?
  К счастью, охватившая Нику эйфория была не настолько сильна, чтобы не суметь заметить тревожные нотки в голосе Шати. Ну вот... Она нехотя отстранилась и покачала головой.
   ― Все хорошо! Я просто выздоровел!
   ― Точно? ― нахмурилась названная сестра.
   ― Точно-точно! Совсем выздоровел!
   ― Хорошо. ― Шати улыбнулась и потрепала брата по голове. ― Пойдем тогда к Майо-дзи, расскажем?
  Ника закивала, протягивая ладонь названной сестре. Пузырь счастья, до сего момента, казалось, способный заставить взлететь ее детское тело, вдруг ощутимо сдулся, заставив разочарованно выдохнуть. Ну вот почему Шати не может просто порадоваться вместе с ней? В последнее время было так мало для этого поводов!
  Но нет. Нужно идти к этому священнику, что-то говорить, выслушивать его советы и проповеди... И опять думать, не он ли продал деревню тем наемникам, а, может, и кому похуже. Ведь кто на самом деле тот невидимый наблюдатель, до сих пор неизвестно.
  А так хотелось хоть на мгновение побыть ребенком! И пусть рациональная часть сознания подсказывала, что сейчас для этого не время и не место, но хотелось же!
  Настроение неумолимо ползло вниз.
   ― А где сейчас Майо-дзи?
  Шати пожала плечами.
   ― Должен быть у алтаря.
   ― Снова? ― Ника преувеличенно округлила глаза.
   ― Он же дзинтаи, Саан. Говорящий с духами. А на это нужно много времени...
  Глядя на одухотворенное лицо названной сестры, девушка едва подавила стремление по-кошачьи фыркнуть. Ну да, конечно. Много. То-то она к Змею просто во сне постучалась.
  Заметив на горизонте знакомую сухощавую фигуру, Ника торопливо согнала с лица скептическое выражение. Меньше всего ей хотелось кого-либо оскорбить, а религиозные чувства вещь такая, задеть которую легче легкого. Причем с непредсказуемыми последствиями.
  Мужчина в самом деле стоял у алтаря. Грубый необтесанный камень сейчас украшали свежие цветы, в глиняных плошках горели какие-то травы, исходя пахучим дымом... Ника даже чихнула, изо всех сил стараясь подавить мысли о разнообразных наркотических курениях.
  Так. Хватит. Майо-дзи не виноват, что ты категорически не веришь в любое посредничество между человеком и Богом. И в твоей разыгравшейся паранойе тоже не виноват.
  Успокойся.
  В конце концов появление наемников в деревне могло быть просто случайностью. Мало ли, остановились на постой, услышали о Избранном ― вряд ли сельчане были особо скрытными, не разговаривая на эту тему даже между собой... Ну а потом решили подзаработать. Просто так, по пути.
  Могло такое быть?
  Вполне.
  Так что притуши подозрительность, Ника. У тебя не столь много оснований подозревать этого священника в злобных намерениях. И чем дальше, тем больше тают эти самые основания. Ну сколько раз за это время Майо-дзи мог попросту схватить тебя в охапку? Явно больше десятка.
  Сопротивление? Умоляю, он взрослый, нестарый еще мужчина, причем путешественник. А значит, если еще жив, умеет постоять за себя ― неужели ты обольщаешься по поводу безопасности здешних дорог? Ну вот какое сопротивление могут ему оказать пятнадцатилетняя девчонка, ни разу в жизни не державшая в руках даже кинжала, и пятилетний сопляк?
  То-то же. Здесь и Дар не поможет ― просто стукнут по голове и вперед. С песней.
  Тем более, что пользоваться Даром ты практически не умеешь.
  Ника в очередной раз выдохнула, прогоняя из головы не слишком-то приятные мысли и улыбнулась. Не время. И не место.
   ― Светлого дня, дядюшка Майо.
   ― Светлого дня, Саан. Шати. ― мужчина приветливо кивнул и присел на корточки, заглядывая Нике прямо в глаза. ― Как ты?
   ― Все хорошо. Я выздоровел.
   ― Точно? Можно посмотреть?
  Посмотреть? Неужели наконец удастся хоть что-то вытащить из этого... нехорошего человека?
   ― А как?
   ― Очень просто. Дай руки.
  Теплые, сухие пальцы сомкнулись на детских запястьях, словно кандалы ― плотно и не давая ни единого шанса вырваться. Ника даже чуть не запаниковала, но через мгновение по телу пронеслось... ну, больше всего это напоминало легкий ветерок ― только почему-то не снаружи, а изнутри. А потом Майо-дзи опустил руки.
   ― В самом деле... ― мужчина казался слегка озадаченным, словно увидел что-то, что увидеть не ожидал. ― Ты очень быстро поправился, Саан. Поздравляю.
   ― Спасибо! ― улыбнулась Ника. ― А как вы это сделали? У вас тоже Дар, да?
   ― Саан! ― вдруг резко вспыхнула рядом Шати, ― Нельзя расспрашивать о чужих Дарах! Это невежливо!
   ― Ничего-ничего. ― улыбка Майо-дзи чуть дрогнула, но голос остался все таким же теплым. ― Мальчику просто любопытно.
  ― Да! ― кивнула Ника. ― Очень!
  Ну а что? В конце концов, пока она ребенок ― надо пользоваться. Девушка отчаянно надеялась, что на этот раз сработает, и монах расскажет чуть больше. Хотя бы на кроху.
  Майо-дзи покачал головой. Вздохнул.
   ― Да, Саан, у меня тоже Дар. Совсем слабый, правда, как и мой дух.
   ― И какой?
   ― Я умею определять, болен ли человек или здоров, и почему. Вот и все.
   ― О... ― протянула Ника. ― Поэтому вы стали дзи... дзин...
   ― Дзинтаи. ― улыбнулся Майо. Впрочем, в его глазах на миг промелькнуло что-то холодное. Промелькнуло ― и исчезло. ― Да. Мне хотелось помогать людям.
   ― Мне вы очень помогли. Правда, Шати?
  Названная сестра, все это время сверлившая Нику недовольным взглядом, кивнула и медленно, глубоко поклонилась. Не забыв заставить брата последовать ее примеру.
   ― Вы очень помогли, Майо-дзи. Спасибо.
   ― Спасибо. ― Ника выдавила из себя очередную улыбку. Не смотря на утреннее прекрасное настроение, у нее уже сводило скулы ― как же утомительно играть ребенка, кто бы знал! Но взрослому монах ни за что бы не ответил на подобные вопросы, а так ― сработало.
  Только вот дальше давить не стоит. Не сейчас.
  Если вообще стоит. Очевидно, что никто в этом мире не станет выдавать секреты по доброте душевной, а излишняя настойчивость вызовет закономерные подозрения. Похоже, она и так перестаралась...
   ― Не стоит благодарности, моя помощь была мизерной. ― лед в глазах Майо уже не просто растаял ― исчез, словно его никогда и не было. ― Давайте лучше поблагодарим Великих за исцеление.
   ― Да, конечно! ― Шати с готовностью встала перед алтарем. Глаза ее вновь загорелись неземным блеском, как всегда, когда дело касалось Духов. ― Саан?
  Ника кивнула, изо всех сил стараясь казаться радостной. Встала рядом. Поклонилась огромной, украшенной цветами глыбе камня.
  Это будут долгие, очень долгие несколько часов...
  
  Глава 11
  
  Несколько часов спустя, вновь сидя в привычной уже позе лотоса, Ника размышляла. Нет, медитировала тоже, но в привычно распахнувшей свои объятия темноте было на редкость удобно думать ― если, конечно, не спускаться глубже, туда, где обитает Дар. И не включать режим восприятия.
  Богослужение ― или духослужение? ― в самом деле оказалось достаточно долгим, но при этом, как ни странно, и интересным тоже. Ника впервые присутствовала на подобной церемонии, поэтому старалась запомнить все до последней детали. Майо жег какие-то травы, речитативом проговаривал непонятные заклинания ― Песнопения? Молитвы? ― и тряс своим посохом с лентами. Они смотрели.
  Только вот эффекта не было никакого ― во всяком случае, ничего сверхъестественного Ника не ощутила, только от сидения на пятках у алтаря занемели ноги. Встать после этого удалось с трудом, мышцы отказывались повиноваться и мстили за подобное издевательство покалыванием и болью.
  А вот Шати поднялась спокойная и даже какая-то просветленная, словно действительно коснулась частички того самого Великого, которого благодарила. И Ника бы искренне порадовалась за нее, но чем дальше, тем больше настораживала подобная религиозность сестренки.
  Спекуляции на религии вряд ли изобретение лишь ее мира. И даже если Майо-дзи не имеет в виду ничего плохого, мало ли в жизни нечистых на руку деятелей от веры. Мало ли кто... мало ли когда...
  Нет, за Шати определенно стоит присматривать.
  Да еще и...
  Ника вздохнула. Этот странный священник увязался за ней на тренировку, не слушая никаких возражений и предупреждений об опасности. Будто мало ей было незримого наблюдателя, то и дело царапавшего острым взглядом. И ведь не откажешь ― мотивировал беспокойством о состоянии здоровья только что оправившегося после истощения ребенка.
  Шати, конечно же, радостно согласилась. А Ника... ну, ее не слушали. Ожидаемо, но от этого не менее раздражающе.
  Вообще, после того, как в деревне появился этот монах, Шати окончательно включила режим наседки. Подстрекает он ее, что ли? Девушка искренне надеялась, что это лишь следствие испуга после этого глупого истощения, и со временем пройдет. Ну а если нет? Что она сможет сделать в таком случае?
  А ничего. Потому что любые рациональные аргументы заткнут универсальным 'ты еще ребенок и не понимаешь', а устраивать детские истерики Ника считала ниже своего достоинства. Да и не сработает...
  Нет, ну как же бесит быть ребенком!
  Уютная тьма предупреждающе дрогнула, и девушка размеренно задышала, вновь успокаиваясь. Все. Хватит думать о том, что еще не случилось. Случится ― тогда посмотрим.
  Пора уже заняться собственно тем, ради чего она сюда пришла.
  Вдох. Выдох. Сфера восприятия.
  Начали.
  
  ***
  К тому времени, как солнце склонилось к закату, Ника готова была рычать от злости и разочарования.
  Думала, что стоит ощутить, каково это, коснуться Дара ― и все? Как бы не так! Да, это помогало, давало толчок и понимание что именно нужно делать, но...
  Тот самый миг, во время которого можно было обратить восприятие на себя саму, открывая дорогу к силе, оказался до смешного коротким. Мгновение, не больше. Ловить его, конечно, удавалось... один раз из двадцати. А то и пятидесяти.
  Во всяком случае, из огромного количества предпринятых попыток удачными оказались только две. Две! Если учесть, что на каждый такой 'подход' уходило не менее десяти минут...
  Тренировки затянутся надолго.
  Ника совсем не была бы против, вот только у них с Шати просто нет этого времени! Через месяц начнется сбор урожая, и нужно будет уходить. Тут же. Потому что зиму в деревне они не переживут, а на то, чтобы найти пристанище и какой-то источник существования, уйдет время. И Ника не обольщалась по поводу того, что это будет легко. Поскитаться по дорогам придется изрядно.
  А значит, средство самозащиты нужно будет ничуть не меньше, чем запас еды и теплая одежда. Даже больше ― поскольку отсутствие того и другого не убивает мгновенно, а вот какая-нибудь банда разбойников, к примеру... Девушка ни за что бы не поверила, что здесь не встречаются 'лесные братья'. Или одуревшие от безнаказанности аристократы-клановые. Или воинские отряды, изголодавшиеся по развлечениям и женской ласке...
  На них с Шати хватит и одной неудачной встречи.
  Ника в очередной раз за последние несколько часов с шипением выдохнула сквозь зубы, и, усилием воли расслабившись, улеглась прямо на траву. Одуряюще пахла нагретая солнцем земля, подсвеченные алым закатом облака плыли по темнеющему небу... Ей нужно было подумать. И успокоиться. Может, придет в голову хоть что-то?
  Вот только мыслей о том, как ускорить прогресс, не было никаких. Нет, можно, конечно, усилить тренировки ― вот только доводить себя до грани, играясь со столь опасным Даром, как яд, значило расписаться в собственном идиотизме. Плюс, кто скажет, где проходит граница между усталостью и истощением? Если она снова свалится, как пять дней назад, то потеряет все с таким трудом выигранное время. В лучшем случае.
  Что может быть в худшем, Ника суеверно старалась не думать. Ей хватило того, что она и так, похоже, разминулась с этим исходом едва ли на миллиметр. Слишком уж красноречивы были слова Майо-дзи.
  Разве что попросить помощи у монаха? Ну да, конечно. Во-первых, Ника пока еще верила Великому Змею, который сказал, что двух одинаковых путей к Дару просто нет. Во-вторых, даже если мужчина что-то и знает, все равно промолчит. Знания ― его кусок хлеба, и делиться ими с первым встречным? Ага, размечталась. Цеховые тайны придуманы явно не только в твоем мире, девочка.
   Ника устало прикрыла глаза. Осознание очередной подлянки от мира было на редкость неприятным занятием. Хотелось просто отдохнуть. Не думать, не планировать, не выстраивать сотни гипотез, взаимосвязей и выводов, а всего лишь плыть по течению. Авось повезет.
  И будь Ника одна, она, пожалуй, так бы и поступила. Ей не впервой было полагаться на фортуну, и та редко ее подводила, позволяя выпутываться из всех неприятностей пусть и не слишком легко, но без серьезных последствий. Вот только сейчас рядом была Шати. Шати, к которой удача могла быть далеко не столь благосклонна.
  Значит, придется вставать и вновь перебирать варианты. Потому что названная сестренка, к которой Ника столь неожиданно даже для себя привязалась, это единственное, что у нее есть. И рисковать ею ― неприемлемо.
  Ни за что. Никогда.
  Ника совсем уже собиралась вновь усесться в позу медитации, когда рядом послышались шаги, а на лицо упала чья-то тень. Хотя почему чья-то? И так ясно, кому она принадлежит.
   ― Майо-дзи?
   ― Хватит на сегодня, Саан. Уже темнеет. ― Солнце светило монаху в затылок, поэтому выражения его лица было не рассмотреть ― как и выражения глаз. Зато подсвеченные под нужным углом волосы создавали впечатление своеобразного нимба. ― Шати наверняка уже ждет нас.
   ― Хорошо. ― девушка одним движением поднялась с земли, не обратив внимания на протянутую руку. ― А что будет на ужин?
   ― Это секрет. Увидим ― узнаем. Как себя чувствуешь?
   ― Устал. Немного. ― пожала плечами Ника.
   ― Что-то получилось?
   ― Не-а.
   ― Ничего, еще получится..
   ― Ага. ― короткий кивок, ― Я стараюсь.
   ― Хочешь защитить сестренку, да? ― монах с неизменной улыбкой потрепал Нику по голове, заставив давить раздражение. Ну не нравились ей чужие касания, не нравились! А Майо-дзи пока был именно чужим. Незнакомым, малопонятным, и, вполне возможно, опасным. ― Ты хороший брат, Саан. Жаль, что я ничем не могу тебе помочь. Меня учили только лечить и молиться духам. Больше всего про Дары знают в кланах, а они не выдают секретов остальным.
  Ника снова кивнула, внутренне нахмурившись. Кланы? К чему это он?
   ― А ты хочешь вступить в клан, Саан? ― Майо вдруг сделал шаг вперед, и, остановившись, присел перед ней на корточки. ― Ты сможешь, у тебя сильный Дар. Будешь носить красивую одежду, есть сладости и больше не бояться.
  Та-ак... Это что ― предложение? Ника ощутила, как внутри до звона натягивается незримая струна. Неужели монах действительно как-то связан с наемниками? Или просто решил отдать ребенка-Избранного одному из кланов, надеясь на благодарность?
  А может, в самом деле думает, что так будет лучше?
  Стоп. Не время для размышлений. Майо ждет ответа.
  Что сказать? Что?
   ― Саан?
  Ника выдохнула.
   ― Не хочу! ― Если не знаешь, что врать ― говори правду. По крайней мере, не запутаешься.
  Монах удивленно расширил глаза.
   ― Почему?
   ― Я не хочу бросать Шати!
   ― А почему ты думаешь, что придется ее бросить?
  Ника нахмурилась. Ладно. Побудем умненьким ребенком.
   ― Ее не возьмут. А я... я слабый и не могу сделать так, чтобы взяли.
   ― То есть, ты хочешь сначала стать достаточно сильным, чтобы вместе с тобой в клан приняли и Шати? ― поднял брови монах.
   ― Ага. И я стану! Обязательно!
   ― Конечно. Самым сильным. ― Майо поднялся с корточек и снова потрепал Нику по макушке. ― Просто старайся.
  Весь обратный путь девушка задумчиво хмурилась, даже не давая себе труд это скрывать. Нет, в том, что у монаха могут быть на них планы, она подозревала и раньше, а теперь эти самые планы обрели отчетливые формы. Клан, значит. Интересно, у него уже есть кто-то на примете? И связан ли этот 'кто-то' с нападением на деревню?
  Если связан...
  Нужно уходить. Как можно скорее.
  Только куда?
  Ника до боли зажмурилась, проясняя мысли. Так. Успокойся. У тебя еще есть время. Этот... монах думает, что ты всего лишь по-детски наивно хочешь стать сильнее, чтобы потом ставить условия принимающему клану. План, достойный ребенка, и такой же невыполнимый. Майо понятия не имеет, что жизненный опыт девушки Ники, пусть и не слишком велик, но ощутимо больше того, что положено пятилетнему крестьянскому мальчишке. И что весь этот опыт буквально кричит держаться от кланов и их дел как можно дальше ― просто из чувства самосохранения.
  Хорошо. Пусть монах считает, что нужно лишь подождать, причем не слишком долго ― дети редко бывают терпеливы и не умеют оценивать свои успехи. Пусть думает, что все под контролем. А она, тем временем, решит, что делать. На худой конец, всегда остается Дар...
   ― Светлого дня, Шати! ― мужской голос почти заставил Нику вздрогнуть, вырывая из напряженных размышлений.
   Неужели они уже пришли?
   ― Светлого дня, Майо-дзи. Саан не шалил?― сестренка оторвалась от развешивания одежды повернулась к ним.
   ― Нет-нет, что ты! Наоборот, у тебя очень ответственный брат. Знаешь, о чем мы только что с ним говорили? Я спросил...
  Монах оказался весьма живым рассказчиком, с улыбкой и буквально в лицах пересказывая произошедшее несколько минут назад. А Ника, замерев, слушала, не зная, что и думать.
  Майо-дзи и не собирался ни о чем умалчивать.
  То есть... для него это был просто разговор?
  
  Глава 12
  
  Когда чего-то ждешь, время тянется до невозможности медленно ― но Ника вполне могла оспорить данное утверждение. Для нее месяц до сбора урожая пролетел в одно мгновение, слившись в неразличимую полосу тренировок и медитаций. Каждый день она поднималась с рассветом и ложилась, полностью вымотанная, как физически, так и ментально. Пробежки, упражнения, попытки экспериментов...
  Сил не хватало даже на то, чтобы помогать Шати ― только, шатаясь, прийти на закате домой, проглотить ужин и рухнуть на соломенную циновку. До следующего рассвета.
  Порой Ника сама себе казалась автоматом, игровым персонажем с включенным макросом или героем корейской гриндилки. И да, хотелось бросить все, зарыться куда-нибудь в нору и не вылезать оттуда с пару-тройку недель ― лишь бы не трогали. Вот только стоило проснуться с первыми лучами и увидеть рядом с собой уже приготовленный завтрак и узелок с обедом, как любые мысли об этом испарялись, как туман под солнцем.
  Шати вставала еще раньше, чтобы помочь единственным, чем могла. Шила, стирала, готовила еду, с радостью делилась всем, чем знала... И ее ― бросить? Только потому, что сложно?
  Ника, конечно, не считала себя образцом добродетели, но и подобной тварью ― тоже.
  Майо, как ни странно, так никуда и не ушел, проводя дни в молитвах у алтаря и богословских разговорах. Впрочем, кое-какой толк был и от него ― монаху еще дважды пришлось отпаивать Нику тем жутким отваром, убирая последствия перегрузки Дара. И пусть степень истощения и в подметки не годилась тому, первому разу, без помощи было бы труднее.
  Что держало Майо в заброшенной деревне, Ника так и не выяснила, а потом на это просто не оставалось сил. Впрочем, еды было не жалко ― все равно они с Шати не смогут съесть или забрать с собой все. Другое дело, что и пережить зиму этого не хватит. Ни при каких условиях.
  Некоторое время Ника беспокоилась, что приходится оставлять сестру с Майо практически наедине, но беспокойство не оправдалось. Как ни присматривалась девушка ― ни одного настораживающего признака. Монах был всегда доброжелателен, чуть снисходителен и всегда готов прочитать небольшую проповедь на тему духовных законов. О кланах мужчина больше не заговаривал, ничего выведать не пытался, а подозрения так и оставались подозрениями, что со временем начинали казаться все более и более зыбкими и глупыми. Единственное, что несколько раздражало Нику, это его некоторая... оторванность. Например, монаху, похоже, и в голову не приходило помочь Шати с тем же огородом или стиркой, хотя сидение у алтаря отнимало никак не больше половины дня. А ведь взрослый, выносливый мужчина, сил у которого куда больше, чем у пятнадцатилетней девчушки.
  Высокомерие? Погруженность в высшие сферы? Особенности менталитета? Ника не докапывалась до причин, но ее это весьма царапало. Она один раз даже намекнула почти прямо ― но монах, похоже, просто не понял, а Шати покраснела до кончиков ушей и потом долго выговаривала ей громким злым шепотом. 'Так нельзя', 'не принято', 'гость', 'дзинтаи', 'не мужское'... Своего сестренка добилась, и Ника больше и не заикалась ни о чем подобном. Вот только уважения к здоровому мужчине, не считающему зазорным пользоваться трудом и так измученной и много пережившей девушки, это ей не добавило.
  Насчет успехов с Даром... Ну, ловить тот самый момент в медитации Ника научилась, но толку от этого было немного. Потому что даже в самых бредовых фантазиях девушка не могла представить себе, как, к примеру, бандиты терпеливо ждут, пока их жертва погрузится в себя, достучится до способностей ― и только тогда нападают.
  Так что последнее время Ника активно практиковала медитацию в движении ― и кое-что даже получалось. Время от времени.
  Как, например, сейчас.
  
  ***
  Ника бежала.
  Бег уже не требовал участия сознания ― привыкла. Мерно стучало сердце, не сбивалось дыхание, мысли текли ровно и спокойно. Шаг ― погружение ― попытка коснуться Дара ― провал. Шаг ― погружение ― попытка ― провал. Шаг...
  Сейчас стабильно получалось один раз из ста. Примерно. Точной статистики Ника не вела ― да и зачем? ― но успехи были. В первый день таких тренировок, например, коснуться собственной силы удалось всего дважды. Не то что сейчас.
  Небольшой пустырь, который она в тысячный раз оббегала по кругу, сейчас меньше всего был похож на то буйство зелени, что было здесь всего месяц назад. Не гудели насекомые, не шелестели листья, ветер не шевелил метелки трав... Лишь пожелтевшие, высохшие стебли порой потрескивали под ногами.
  Нике было даже несколько жаль красивый уголок, сейчас превратившийся в мертвое царство осени, но не настолько, чтобы не радоваться успехам. А еще тому, что после первого прорыва Дара Майо-дзи принялся избегать этого кусочка пустыря, хотя раньше следил за тренировками весьма тщательно.
  Похоже, испугался яда. Тем лучше. Пусть Ника теперь вспоминала свои подозрения насчет монаха с легкой иронией, это не значило, что ей нравилось такое внимание. Ее тренировки это ее тренировки, и они никого не касаются. За исключением, может быть, Шати.
  Шаг ― погружение...
  Успех.
  На этот раз, осматривая окутанные зеленоватым сиянием ладони, Ника даже не сбилась с ритма. Хотя бежать перестала, вместо этого перейдя на медленный шаг.
  Удерживать Дар, раз уж сумел его вызвать, было достаточно легко ― главное, чтобы хватило сил. Которых, к счастью, требовалось не так уж и много ― это в первый раз она переборщила, сходя с ума от страха и дурных предчувствий.
  Наверняка с ростом знаний и умений появится что-то, что потребует куда больше энергии, но пока единственное, что могла Ника ― отравлять ядовитым касанием. Тоже полезно, но... вряд ли Саан тогда, на поляне, держал за руку каждого из наемников. Значит, должны появиться и другие способности. Когда-нибудь.
  Ничего. Все будет. Со временем.
  Ника медленно выдохнула, и, ощутив, как все труднее становится держать ядовитую дымку, отпустила Дар. Слегка пошатнулась, пережидая приступ головокружения.
  Все, хватит на сегодня. Всему должна быть мера ― и валяние в постели с очередным истощением ничуть не ускорит тренировки. Лучше она пойдет в деревню, поможет Шати, с которой в последнее время общалась все меньше, попробует вытащить очередной рассказ из Майо-дзи... Тот, хотя и молчал, словно заговоренный, когда дело касалось Дара, о своих путешествиях и встречах болтал охотно. А Ника столь же охотно слушала, вытаскивая из разнообразнейших, порой не слишком-то правдоподобных баек крупицы драгоценных знаний.
  И, чем больше узнавала, тем меньше ей хотелось уходить из знакомой и уже в какой-то мере родной деревни. Если бы еще был выбор...
  Ника стряхнула с ладоней остатки ядовитого сияния и легким бегом понеслась в сторону неказистых построек. Все же у детского тела есть свои преимущества, если вечное желание куда-то лететь и что-то делать можно назвать таковыми. Это очень помогало не скатиться в депрессию, не опустить руки и не бросить на полпути. Да и как тут бросишь, если буквально через полчаса спокойного сидения на месте начинает буквально распирать от лишней энергии? Остается только направлять ее в нужное русло, а с этим Ника справлялась на ура.
  
  ***
  Дорога к дому заняла никак не больше десяти минут.
  На этот раз Шати просто сидела на крыльце, перешивая очередную снятую с налетчиков одежду. Пальцы умело и практически не глядя направляли толстую иглу, а сама девушка тем временем внимательно слушала расположившегося рядом монаха. Ника не в первый раз заставала такую картину, и ничуть ей не удивлялась ― сестренке наверняка скучно, а Майо-дзи, если хотел, мог быть очень интересным собеседником и рассказчиком. Даже для нее, не говоря уже о деревенской девочке Шати.
  Впрочем, понять, о чем же конкретно был разговор, Нике не удалось ― стоило приблизиться, как Майо-дзи повернулся к ней, по своему обыкновению тепло улыбнувшись.
   ― Светлого дня, Саан. Как успехи?
  Ника пожала плечами.
   ― Как обычно. Чуть-чуть.
   ― Главное, что они есть. ― улыбка монаха ничуть не потеряла в доброжелательности, даже, казалось, прибавила. ― Значит, ты делаешь все правильно.
   ― Спасибо, дядюшка Майо. ― Ника уже привычно подавила вздох и села рядом с Шати. Поначалу ее сильно раздражала эта вечная теплота и привычка говорить очевидные вещи с мудрым видом, но потом привыкла. Просто профессиональная деформация ― бывает и хуже. ― А вы?
  Повисла пауза. Потом мужчина вздохнул, бросил на молчаливую Шати быстрый взгляд и подался вперед. Ника невольно напряглась. Так, что-то сейчас будет...
   ― Обсуждаем, что делать дальше. ― первая фраза Майо ничуть не разочаровала. ― Ты все так же не хочешь в клан, мальчик?
  Ника замотала головой.
   ― Только с Шати. А я еще не такой сильный, чтобы ее взяли вместе со мной. И совсем не знаю, какие бывают кланы и кто в них живет... Нет, не хочу.
  Монах и Шати переглянулись. В глазах у девушки заблестели слезы и она, отложив рукоделие, сгребла брата в объятия. Для нее очень много значило это резкое 'не хочу'.
  ― А если они возьмут твою сестренку?
  Ника нахмурилась.
   ― Точно?
   ― Точно.
   ― Нет.
   ― Но почему?
  Ника тихо вздохнула, подозревая, что смотрит на монаха, как на умственно отсталого. Нет, она, конечно, играет ребенка, но ребенка умненького и способного делать выводы. А здесь такая откровенная вербовка. Не будь рядом сестры, девушка просто ушла бы от разговора, но судя по тому, как та слушает и не возражает...
  Не следовало оставлять Шати наедине с этим человеком. Но что теперь жалеть.
  Будем выкручиваться.
   ― Я их не знаю. А если обманут? Или примут, но отвезут Шати далеко-далеко, и я ее больше не увижу?
  Майо улыбнулся.
   ― Ты очень недоверчивый, мальчик, знаешь?
   ― Ага. ― если монах рассчитывал устыдить, у него это не получилось. Ника и в своем мире не считала недоверчивость плохим качеством, а уж в этом... Она и самому-то Майо верила с оглядкой, не смотря на почти полтора месяца совместного проживания.
   ― Ну хорошо. ― вздохнул мужчина. ― Дело в том, Саан, что я знаю члена одного клана. Клан маленький, конечно, и не очень сильный, но сильный никогда не согласиться взять Шати, даже с тобой. Для них это урон чести, понимаешь?
  Ника кивнула. Это она понимала ничуть не хуже самого Майо-дзи.
   ― Я хотел бы, чтобы ты пошел к ним, ― продолжал монах, ― они неплохие люди, усердно служат Великим и Императору, и вам с Шати было бы там хорошо. Но заставлять тебя не буду.
  Ника кивнула снова. Так... а ведь картинка начинает вырисовываться.
  Судя по всему, монах просто хочет подарить сильного Избранного знакомому клану, поимев с этого какую-то награду. Вообще-то не худший вариант. Во всяком случае, с налетчиками Майо совершенно точно не связан ― те уж никак не стали бы ждать несколько месяцев, подсылать шпиона, а потом еще и уговаривать. У них все просто.
   ― Но ты не хочешь, а просто бросить вас я не могу. Твой Дар ― подарок Великого, и он не простит меня, если ты умрешь из-за моего бездействия. ― продолжал тем временем монах, глядя Нике прямо в глаза.
   ― И что делать? ― девушка и не думала отводить взгляд.
   ― Если ты не против, я отведу вас в свой монастырь, к настоятелю. Думаю, он не откажется приютить тебя с сестренкой. ― улыбнулся Майо. ― Клан там совсем недалеко, познакомишься с ними, решишь... Согласен?
  Ника на миг задумалась. Нда. Рука руку моет ― монахи помогают клану, клан дает какие-то преференции монастырю... Понятно, хотя и не слишком честно.
   ― Шати? Ты согласна? ― повернулась девушка к названной сестренке. Та кивнула.
   ― Конечно! Майо-дзи не посоветует плохого!
  Ника не была в этом уверена, но...
  Вот она откажется ― и что? Во-первых, это наверняка обидит и рассердит Шати. Во-вторых, они лишатся неплохого шанса пережить зиму ― все-таки постой в монастыре это не дорога в неизвестность. В здешних обителях монахи часто селили паломников, причем не различая по полу и возрасту. Конечно, требовались рекомендации и согласие трудиться на благо храма, но ничего в этом мире не бывает просто так.
  И потом, кто сказал, что к твоему мнению прислушаются, а? И спрашивают-то, скорее всего, чисто для проформы. Пятилетний ребенок не может принимать столь важные решения, а Шати этот... монах уже окрутил. Все же не стоило пускать их общение на самотек.
  Ладно. Согласимся. И будем присматриваться еще пристальнее.
  В конце концов, до весны многое может случится, да и... вдруг ей понравится тот маленький клан?
  
  Глава 13
  
  Собирались долго. Почти неделю.
  Это тем, кто никогда не ходил в походы и не спал на голой земле, кажется, что собрать нужные вещи ― раз плюнуть. На самом деле, нужно учесть тысячу мелочей, от запасов еды до способа добывания огня, от одежды до лекарственных трав на непредвиденный случай. И все равно что-то да забудешь.
  Тем более, что путь предстоял неблизкий. Как говорил Майо-дзи, сам он добирался отсюда до монастыря за две десятидневки, но Ника при всем желании не смогла бы поддерживать темп, привычный взрослому мужчине. Тут бы за месяц дойти.
  А значит, и запасов требовалось соответственно.
  Еще одной проблемой, как ни странно, оказалась Шати. Она едва не плакала, стоило понять, сколько всего они не смогут взять с собой. Еда, посуда, инструменты ― бросать все это для крестьянской девчушки было чуть ли не кощунством. Но приходилось.
  Сколько раз за это время Ника жалела, что у них нет ни телеги, ни лошади, и словами не передать. Налетчики тоже прибыли пешком, включая офицеров, а в деревне лошадей не держали. Были два буйвола, но в день нападения их, как обычно, выгнали на пастбище, ну а потом...
  Скорее всего глупая скотина испугалась и рванула в лес, где и сгинула. Ника с Шати даже косточек не нашли.
  Но все заканчивается. Закончились и сборы.
  Ника с каким-то странным спокойствием наблюдала, как поднимается из-за горизонта алый шар солнца. Рядом раскуривал свои травы Майо, проводя последний ритуал, тихо всхлипывала Шати... Сегодня они с сестренкой уходят, бросая все, что было знакомо и дорого. Хорошо, что не в полную неизвестность.
  Ника тихо вздохнула и потянулась вверх, положив детскую ладошку на плечо названной сестры.
   ― Шати, не плачь. Твои отец и мама бы не хотели, чтобы мы остались здесь умирать. И мои тоже.
  Девушка снова всхлипнула, не отводя взгляда от могильного холма ― но кивнула. Вытерла слезы рукавом.
   ― Не буду. Но...
   ― Мы вернемся. Обязательно.
   ― Но мы же...
  Ника пожала плечами.
   ― Вряд ли сможем остаться насовсем, да. Но разве это причина не навещать?
  Шати кивнула, но слезы катиться не перестали. Похоже, утешать ее было бесполезно. Оставалось только надеяться, что со временем боль пройдет, оставив после себя спокойствие и тихую печаль. Но до этого пока далеко.
  Ника тоже грустила. Как ни странно, она привязалась ко всему этому ― пустой деревне, лесу, небу, своему пустырю... Было тяжело и больно, но они с Шати справились и доказали свое право на жизнь здесь. А теперь приходится уходить и начинать все заново. Просто чтобы выжить.
  И выбора нет.
  Майо-дзи медленно поднялся, договорив последнюю молитву и отбив последний поклон. Ника тоже поклонилась. Она не знала людей, лежащих сейчас под толстым слоем земли, но где-то там были родители Саана, его друзья и родственники, и этого хватало, чтобы быть благодарной.
  Интересно, что бы они сказали, узнав, что именно случилось с их мальчиком?
  Бесполезный вопрос.
  Девушка в последний раз обернулась, единым взглядом охватывая знакомый до мелочей пейзаж, и набросила на плечо котомку. Сушеное мясо и такие же высушенные до звонкости лепешки весили не так уж и много, и Ника подозревала, что именно это стало основным критерием выбора поклажи. Но была за это благодарна ― вряд ли она сможет нести хоть что-то тяжелое. Хорошо, что хоть такое дали. К тому же, еда очень важный в путешествии груз, и каждый раз, когда Ника думала об этом, ее охватывал легкий приступ самодовольства.
  Глупое детское тело! Чем дальше, тем больше девушка замечала, как оно влияет на реакции. Это так по-ребячески, гордится тем, что тебе доверили нести продовольственные запасы. Хотя и так понятно, что ни у кого не было особого выбора. из не слишком тяжелых, но объемных грузов, было только это.
  Монах по-прежнему нес свою котомку, хотя и заполненную под завязку. Ну, ничего другого от него Ника и не ждала. А вот стоило взглянуть на груженую как мул Шати, как сразу же хотелось отобрать у девчушки хотя бы половину поклажи.
  Но предлагать свою помощь Ника пока не стала. В последние несколько дней сестренка была несколько взвинченной, и на редкость нервно реагировала на любые намеки о том, что с чем-то не справляется. Даже если никаких намеков не было и в помине.
   ― Майо-дзи, а как мы будем идти? ― надо отвлечь Шати от мрачных размышлений, а что подходит для этого лучше, чем новая информация? По крайней мере, Ника считала именно так, и частенько срабатывало. Сработало и сейчас ― Шати вздрогнула, оторвала взгляд от травы и посмотрела на монаха.
   ― Сначала через этот лес. ― мужчина и не думал ничего скрывать, а может, просто понял, как тяжело далось девчушке расставание с родными местами, и тоже захотел помочь. За это Ника была ему даже благодарна. Слегка. ― Но, думаю, завтра уже выйдем на дорогу.
   ― Какую дорогу?
  Майо улыбнулся.
   ― Совсем небольшую. Она соединяет несколько селений, в которых меня неплохо знают. Хочу провести там несколько ритуалов, а их жители, надеюсь, не откажутся пустить нас на постой. Будет как раз по пути.
   ― А потом? ― продолжала допытываться Ника. Узнать маршрут было жизненно необходимо, просто на всякий случай ― и раз уж монах так вовремя разболтался...
   ― Потом выйдем на Императорский тракт. ― вздохнул Майо.
   ― Императорский?
   ― Он начинается в Вечной Столице и опоясывает всю Империю, от Северных гор до моря Благословенных. ― с улыбкой посмотрел на Нику монах. ― Это самая большая и важная дорога. Говорят, за ней следит сам Император.
   ― Следит? ― преувеличенно широко распахнула глаза Ника. Ну давай же, рассказывай! ― Как?
   ― Говорят, раз в три года он сам проезжает по ней в карете, и строго наказывает нерадивых. Но это только слухи.
   ― О... ― Ника с радостью заметила, что в глазах Шати разгорелся едва заметный огонек любопытства. Ну вот, похоже, оттаивает. ― Но на дороге же всегда много выбоин, правда?
  Майо только хмыкнул.
   ― На обычной ― много. Но Императорский тракт весь вымощен каменными плитами, сложенными так плотно, что между ними не проскользнуть и волосу. Поэтому если на тракте выбоина, то кто-то повредил дорогу. А такой вред карается весьма сурово.
  Ника кивнула.
   ― А после тракта?
   ― После тракта мы свернем к горам. И через несколько дней увидим мой монастырь.
   ― А какой он, ваш монастырь, Майо-дзи? ― и не думала отставать Ника
   ― Это долго рассказывать. Но если самое главное...
  Похоже, монах тоже был совсем не против поговорить.
  
  ***
  В этот день они, как и предсказывал Майо-дзи, даже не вышли из леса. К вечеру нашли небольшую полянку, разожгли костер, наскоро съели немудреную еду и буквально рухнули на кучи лапника. Уж Ника так точно.
  Идти целый день, практически без остановок, и так-то непросто. Даже если под ноги стелется ровный асфальт, на ногах ― кроссовки, а за спиной ни грамма поклажи. А уж если впереди не дорога, а практически девственный лес, обувь состоит из деревянной подошвы и пары веревок, на плечи давит котомка, а самому путешественнику не исполнилось и шести... Ника держалась на одном упрямстве. Да еще на том, что рядом, ни разу не пожаловавшись, шла Шати, и несла груз больше, чем у нее и монаха вместе взятых.
  В любом случае, Ника очень быстро поняла, насколько наивными были ее планы помочь сестренке. Тут бы самой не рухнуть от усталости. А когда наконец скомандовали привал, у девушки не хватило сил даже как следует поесть. Похоже, она так и уснула, прямо у костра, над недоеденной лепешкой. Во всяком случае, как ложилась на импровизированную постель и заворачивалась в сшитое из одежд наемников некое подобие одеяла, Ника не помнила, хоть убейте.
  Сама ночевка тоже была далека от совершенства. Девушка даже сквозь сон чувствовала, как ноют мышцы, а куда-то в спину упирается острый сучок. Но слишком устала, чтобы встать и попробовать устроится поудобнее.
  Проснулась Ника от того, что в лицо нагло ударил солнечный луч. Поморщилась, попробовала перевернуться ― но наглый сучок тут же впился в подставленный бок, а мышцы отозвались с таким скрипом, что девушка охнула.
  Сон, и так не слишком настойчивый этой ночью, предательски испарился, оставив девушку наедине с затекшим телом и звуком трещащего рядом костра. Нике только и оставалось, что зло выдохнуть сквозь зубы. Похоже, Шати с монахом давно проснулись, и ждут только ее.
  Вот же!
  Девушка резко открыла глаза, и одним усилием села. Рядом действительно хлопотала у огня Шати, грея воду в маленьком котелке, и невозмутимо смотрел на небо Майо-дзи. Похоже, молился.
   ― Светлого дня, Саан. ― улыбнулась сестренка.
   ― Ага. ― Ника решительным движением поднялась на ноги, выпрямилась ― и зашипела. Натруженные вчера мышцы тупо ныли, ступни горели, а чтобы не подогнулись колени, приходилось делать сознательное усилие. ― С-светлого дня.
  Болезненное шипение вырвалось словно само собой. И, похоже, Шати это заметила.
   ― Сильно плохо? ― на ее миловидном лице отразилось нешуточное беспокойство. ― Может, мне стоит взять твою сумку?
  Ника судорожно замотала головой, отгоняя малодушную мысль согласиться. Нет, сделай такое предложение тот же монах, она бы ничего не имела против, но Шати? Сестренка и так тащит больше, чем нужно.
   ― Все хорошо. Это после сна ― подвигаюсь, и все пройдет.
   ― Точно?
   ― Точно. ― Ника потянулась раз, второй, сделала на пробу несколько наклонов ― и удовлетворенно кивнула. Похоже, все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Мышцы, конечно, болят и затекли, но ничего страшного. Эх, сейчас бы горячий душ... или ванну...
  Мечты-мечты.
   ― Будешь отвар? Горячий. ― улыбнулась Шати, краем глаза наблюдая, как брат делает свои упражнения. В первый раз это увидев, сестренка очень удивилась, но теперь привыкла, и, похоже, считала чем-то вроде воинских тренировок. Очень и очень начальных.
   ― Конечно. Через минуту. ― Ника, разогревшись, уже привычно встала на мостик, села на шпагат, потом, встав на колени, коснулась затылком пяток... Ну а теперь ― смертельный номер!
  Все сильнее изгибая спину, девушка с удовольствием наблюдала, как расширяются глаза сестренки. Ну да, прижать затылок к сгибу коленей, сложив позвоночник едва ли не вдвое, и самой Нике раньше казалось невозможным. Но это раньше.
  Спасибо Змею за подарок.
  Медленно разогнувшись, Ника сияюще улыбнулась ошеломленной Шати. Нет, все-таки детское тело плохо на нее влияет. Раньше она себе подобных выходок не позволяла.
  Хотя кому ты врешь, а? Признайся уже, что просто захотелось покрасоваться!
   ― Отвар?
   ― Да, конечно! ― отмерла Шати, и уже через секунду в руках у Ники оказалась грубая деревянная кружка. ― Бери.
   ― Спасибо.
  Рядом отмер Майо, приняв такую же кружку. И только потом Шати налила себе.
  Отведенные на завтрак лепешки кончились быстро. Ника даже пожалела об этом ― с отваром те оказались куда вкуснее, чем просто так. А может, дело было во вчерашней усталости? Она к вечеру едва думать могла, не то, что различать оттенки вкуса.
  Кстати, лепешек Нике досталось две ― и еще огрызок. Похоже, вчера она свою порцию не доела, оставив на сегодня. А Шати приберегла.
  Наконец, закончив с трапезой, вздохнул монах.
   ― Если пойдем сейчас, то до полудня выйдем из леса, а там совсем рядом деревня. ― похоже, Майо ничуть не смущало, что он, по сути, даже не сказал 'Светлого дня'. Да и на желание посоветоваться это походило мало. ― Я хочу помолиться и провести несколько ритуалов, а вы сможете отдохнуть.
  Шати быстро закивала, принявшись собирать вещи. Ника подавила вздох. Не то, чтобы она была против, но...
  На этот раз ее не спросили даже для проформы.
  
  Глава 14
  
  Монах не соврал ― стоило солнцу подняться в зенит, как древесные кроны тут же расступились, открывая взгляду небольшую долину. Ника даже зажмурилась ― настолько внезапным был переход от густой лесной тени к залитому ярким солнцем лугу.
  Искомая деревня расположилась в самом центре. Окруженная явно еще не до конца убранными полями, она казалась картинкой художника-пейзажиста ― такой же красивой и такой же нереальной. Даже Шати восхищенно замерла, невольно замедлив шаг.
  Открывшийся вид не подействовал только на Майо ― впрочем, это было вполне объяснимо. Он здесь далеко не в первый раз, и ему явно не внове ни эта долина, ни поля, ни деревушка внизу. Да и не производил монах впечатления человека, способного любоваться пейзажами ― все порывы его души были давно и прочно отданы Великим Духам.
  Спускаться от опушки до края полей оказалось совсем недолго ― жители деревни давно уже распахали практически всю низину, покрыв землю разнородными лоскутами пахотной земли. Кое-где попадались фруктовые деревья, кусты, осыпанные крупными ягодами. В некоторых Ника узнала излюбленную синику, и с трудом подавила порыв облизнуться. Как жаль, что для нее давно уже не сезон!
  Поля не пустовали ― почти на каждом кто-то трудился. Мужчины, одетые в просторные рубахи и штаны до колен, женщины в коротких то ли халатах, то ли кимоно, босоногая ребятня... Собирали урожай ― насколько могла увидеть Ника, в основном зерновые и все та же вездесущая таппа, ― рыхлили землю, выпалывали сорняки, удобряли. Впрочем, к удобрениям девушка не присматривалась ― и так все ясно. Ветер порой доносил со стороны компостных куч вполне узнаваемые запахи.
  Ника шла, постоянно вертя головой и буквально впитывая все увиденное и услышанное. Шати осматривалась тоже, только куда более осторожно и даже робко. А вот Майо не отвлекался ни на что ― он целеустремленно шел к деревне, одновременно словно выискивая что-то глазами. Интересно, что?
  Впрочем, долго мучаться от любопытства Нике не пришлось. Взгляд Майо довольно быстро остановился на одной из женщин, что совсем рядом рыхлила землю деревянной мотыгой.
   ― Матушка Райя? ― негромко окликнул крестьянку священник.
  Та удивленно подняла глаза ― но, заметив, кто стоит у края ее поля, тут же расплылась в улыбке. Уже немолодая, морщинистая, загорелая до черноты, но с живыми любопытными глазами и мягким взглядом ― неудивительно, что ее назвали 'матушкой'.
   ― Майо-дзи! ― женщина быстро встала, отряхнула руки от земли и глубоко поклонилась ― и все это не переставая улыбаться. ― Вы все-таки пришли. А то староста Джин уже волноваться начал, как бы беды не случилось.
  Монах покачал головой.
   ― Беда случилась, но не у меня. На Лесную напали, вот и пришлось задержаться, души умерших к Великим проводить.
  Райя всплеснула руками.
   ― На Лесную? Но кто на нее мог напасть ― захолустье же! Ее и найти ― уже подвиг.
   ― Нашли. ― пожал плечами Майо. ― Вот, теперь детей в монастырь веду. Одни они остались, зимой не выживут.
   ― Ужас-то какой! А мы и не знали. Пусть легкой будет их дорога к Звездным Духам... ― женщина печально вздохнула, но расспрашивать о трагедии в подробностях не стала. И хорошо ― Ника готова была готова уже наорать на монаха, вот так походя рассказывающего о гибели целой деревни, а у Шати подозрительно блестели глаза. ― Но что это я! Нужно старосту оповестить. Рин! Рин, иди сюда, негодник!
  Из-за ближайшего куста показалось чье-то мальчишеское лицо с встрепанными волосами и полоской грязи на щеке.
   ― Да?
   ― Быстро метнись к старосте, скажи, Майо-дзи пришел. И к дому ― пусть невестка еще две циновки подготовит. Понял?
   ― Ага! ― и только пятки мелькнули.
  Райя покачала головой.
   ― Опять под кустом валялся, вместо того, чтобы таппу перебирать... Ну ничего. Вот вернусь домой, получит он розог за нерадивость. Или не получит, если быстро справится. ― женщина тяжело вздохнула. Впрочем, было видно, что мальчишку она любит и особо жестокое наказание ему не грозит.
   А потом Райя повернулась к Нике и Шати.
   ― Пойдете ко мне ночевать? Майо-дзи наверняка наш пройдоха-староста к себе заберет, а вот вы...
  Шати тут же закивала. А потом, словно спохватившись, глубоко поклонилась.
   ― Спасибо большое, госпожа.
   ― Да какая я госпожа! ― опять взмахнула руками Райя. ― Не надо этого, деточка. Дом у меня большой, сыновья на осеннюю ярмарку уехали, так что мне и невестке гости только в радость. Ну, пошли?
  И они уже вместе двинулись в сторону деревни. Райя болтала без умолку, рассказывая местные новости ― то ли в самом деле была такой болтушкой, то ли старалась отвлечь Шати от грустных мыслей... Ника тоже прислушивалась. Нет, в том, что у ее младшего сына родились близнецы, у соседа сдохла корова, а на Представление Духам в этом году выйдут шестеро мальчиков и две девочки, не было ничего такого, но даже в непритязательной болтовне порой проскальзывали важные сведения. Например, о том, что те же самые Представления проводят всегда после сбора урожая, над детьми четырех-пяти лет.
  Это что, наемники ждали больше полугода? Или пока разошлись слухи, пока дошли до нужных ушей, пока кто-то решил прибрать Избранного к рукам ― прошло столько времени? Ничего невозможного, конечно, учитывая, что самым быстрым средством передвижения здесь является лошадь, а большая часть срока приходится на осень-зиму-раннюю весну, когда особо не попутешествуешь...
  Но вот привыкать к таким срокам избалованной быстрыми перемещениями и мгновенной связью Нике придется долго. Даже сейчас, после жизни в отдаленной деревне, подобное казалось ей дикостью. Как так можно?
  Но это реальность. И здесь, скорее всего, нет могучих магов с шарами связи или чего там навыдумывали в фэнтезийных книжках. А даже если у кого и проявится похожий Дар, то его сразу же заберут кланы для личного пользования. В лучшем случае.
  А в худшем... кому нужно такое нарушение статуса-кво?
  За невеселыми размышлениями Ника практически не заметила, как заполненные крестьянами поля закончились, и они вступили в саму деревню. Впрочем, не заметить этого совсем ей не удалось бы при всем желании, так как стоило вступить на главную улицу, как навстречу им буквально выкатился приземистый, полноватый мужчина в уже привычных, до колен, штанах, домотканой рубахе и длинном, до середины бедра жилете с бледно-желтым поясом.
  Ника уже не в первый раз думала, что в здешней одежде частенько проскальзывает нечто неуловимо-азиатское. Те же халаты-жилеты-кимоно, никогда не застегнутые, но всегда ― запахнутые и подвязанные поясом. Соломенные шляпы. Обувь на деревянной подошве. Вообще, за все время жизни здесь, Ника не видела ни одной пуговицы. Да что там пуговицы ― даже простейшей фибулы, известной еще со времен Древней Греции! Завязки, шнурки и пояса ― вот и весь ассортимент.
  Хотя, может, ей просто казалось. Все же делать подобные выводы, увидев лишь одежду небогатых крестьян, слишком опрометчиво.
  Ника тряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли. Вот же! Рядом с тобой разговаривают Майо и староста этой деревни, а ты ворон считаешь! Мало ли что можно узнать?
  Впрочем, прислушавшись, девушка ощутила одно лишь разочарование. Те, поприветствовав друг друга, сейчас занимались обоюдной лестью, возвеличивая собеседника и, соответственно, принижая себя. Причем в таких выражениях, что не будь все настолько серьезно, Ника не сдержала бы насмешливого фырканья. Во всяком случае, фразу: ' О величайший любимец духов, сама судьба послала вас в нашу ничтожную деревню!' воспринимать полностью всерьез было невозможно.
  Опять какой-то выверт этикета? Помнится, на Земле тоже такое было... где-то.
  Рядом вздохнула Райя, положив Шати руку на плечо.
   ― Ну вот опять... ― судя по интонации, подобные представления не были женщине в новинку и не вызывали ничего, кроме скуки. ― Этот пройдоха когда-то приказчиком у купца служил, там и набрался... вон, заливается, как у Глав Кланов на приеме. Пойдемте отсюда, милые. Слушать ― только время терять, а вы устали с дороги.
  Шати послушно кивнула, двинувшись за женщиной. Ника последовала за сестрой. Нет, она не отказалась бы послушать и дальше, только кто же позволит? Дернут за рубашку, привлекая внимание ― и поведут. А не захочешь, так потащат. Да и Шати в незнакомом месте не стоит оставлять одну.
  Плюс, отдохнуть в самом деле хотелось намного больше, чем слушать словесные излияния старосты. Какими бы важными они не были.
  Райя тоже может рассказать много интересного.
  
  ***
  Дом Райи оказался практически на другом конце деревни, так что Ника сумела и разглядеть здешних жителей, и осмотреться. И впечатление осталось довольно приятное.
  Во-первых, это поселение оказалось больше их Лесной ― и явно богаче. Нет, крестьяне здесь не только не роскошествовали, но вряд ли даже жили в полном достатке, но даже так разница была видна. Дома, пусть по-прежнему густо обмазанные глиной, были куда основательнее, дворы ― больше, слышалось вопли домашней птицы и крики скота... Большинство крыш явно было покрыто свежей соломой, а люди, пусть и не всегда евшие досыта, никак не похожи на голодающих.
  Хорошая деревня. И пусть ее обитатели смотрели несколько настороженно, Ника их понимала ― в таком мире мало кто будет рад непонятным чужакам. Даже если это совсем юная девушка с ребенком.
  Подворье их хозяйки тоже не разочаровало. Чистый двор, большой дом, выкрашенный желтой глиной, и, конечно же, тут же бросившийся навстречу Рин.
   ― Все сделал, лодырь?
   ― Все! ― обиженно нахмурился мальчишка. ― И не лодырь я!
   ― А кто вместо того, чтобы работать, под кустом валялся? ― подняла брови Райя.
   ― Ну...
   ― То-то же. ― улыбнулась женщина. ― Ладно, возьми у девушки вещи и сложи вон-там, в амбаре. Нечего ей все это на себе таскать. Как зовут-то, милая?
   ― Шати. ― сестренка явно еще больше смутилась от такого внимания, но вещи отдала без возражений. ― А это ― Саан.
   ― Шати и Саан, значит. ― кивнула Райя. ― Вот и познакомились. Рин!
   ― Да? ― знакомое лицо высунулось из-за амбара.
   ― Налира где?
   ― Мама? ― поднял брови мальчонка. ― У купальни. Сказала, что гостям будет хорошо с дороги в горячем посидеть, да и нам можно...
   ― Вот и правильно. ― кивнула женщина. ― Пойдем? Ополоснетесь, согреетесь. Не дело это ― грязными за стол садиться.
  Шати кивнула, явно не зная, куда деть руки от смущения. Ника же...
  В голове Ники сейчас было всего два слова: 'купальня' и 'горячее'. И за возможность впервые за все это время хорошо помыться ― не холодной водой из колодца и не наскоро нагретой из котелка ― она сейчас готова была практически на все. Судя по всему, это таки отразилось на лице, поскольку Райя по-доброму улыбнулась и потрепала Нику по выбившимся из косы прядям.
   ― Давайте быстрее, а то все остынет, а Налира нам этого не простит. Ей тоже косточки погреть хочется.
  И женщина, схватив Шати за руку, быстро зашагала вперед.
  
  Глава 15
  
  Проснулась Ника от того, что кто-то тихонько тряс ее за плечо. Причем не просто тряс, а еще и звал ― напряженным, шипящим шепотом.
   ― Эй! Саан! Просыпайся!
  Ника лениво отмахнулась и перевернулась на другой бок, проклиная про себя неизвестный будильник. Ну кому она могла понадобиться? Ведь Райя обещала не тревожить!
  Вчерашний день был одним из самых лучших в жизни Ники. Уж с тех пор, как она появилась в этом мире ― точно. И ее ничуть не смутило, что пресловутая купальня оказалась небольшим домиком с заполненным водой углублением-бассейном. Одним на всех. Во всяком случае, Ника, Шати, Райя с невесткой и даже Рин разместились вполне комфортно, хотя и не слишком просторно. У девушки даже создалось впечатление, что здесь не столько моются, сколько отдыхают. Во всяком случае, они все вымылись все еще перед купальней, как следует намылившись грубым, резко пахнущим мылом и полив друг друга из тазиков. Ну а потом просто сидели в горячей воде, пили травяной отвар и болтали. Обо всем. Начиная с новостей и заканчивая перемыванием косточек местным женихам. Да и невестам тоже...
  Благо, тему уничтоженной Лесной не поднимали, и Ника, первое время настороженно ждавшая, что вот-вот сейчас ― вскоре расслабилась и с удовольствием слушала деревенские сплетни и немудреные шутки. А уж за тихий, какой-то робкий смех Шати, что впервые услышала именно здесь, готова была и вовсе простить любые прегрешения.
  После купальни, в которой отмокали уж никак не меньше нескольких часов, гостям выдали не новую, но чистую и пахнущую свежестью одежду, и повели обедать. Стол, впрочем, роскошеством не отличался, но сероватая зернистая каша, больше всего похожая на пшеничную, несколько видов маринованых ― или квашеных? ― овощей и лепешки с медом были сметены мгновенно. Потом снова потянулись разговоры, но на этот раз темой было предстоящее Представление Духам и то, кто из детей получит какого покровителя. А еще через час...
  Еще через час Ника, скорее всего, заснула. Смутно помнились чьи-то руки, подхватившие под спину и колени, покачивание, и, как финал, колючее одеяло сверху. Ну точно, уснула. Ничего удивительного ― усталость, горячее купание, сытный обед плюс детское тело... Удивительно, как ее не сморило раньше.
  Тем временем за плечо тряхнули уже куда сильнее.
   ― Да просыпайся уже!
  Не отстанет. Эх... Тем более, Ника узнала голос.
   ― Рин?
   ― Наконец-то! Ну ты и засоня! ― страшным шепотом прошипел мальчишка, прикладывая к губам палец. ― Вставай и за мной. Только тихо.
  Тихо так тихо.
  Ника неохотно выбралась из-под теплого, хотя и колючего одеяла, натянула рубашку... Осмотрелась. Да уж, понятно, почему Рин так старается не шуметь ― в не такой уж большой комнате на привычных уже толстых циновках спали и Шати, и Райя с Налирой. И никого не разбудить и не задеть в царящей здесь пусть не абсолютной, но все же темноте, нужно было еще постараться.
  Что же могло понадобиться мальчишке?
   ― Идешь?
   ― Ага. ― Ника кивнула и двинулась за маленьким проводником, стараясь ступать след-в-след. Как ни странно, сработало ― во всяком случае, никто не проснулся. Правда, стоило тронуть дверь, как та мерзко скрипнула петлями, но Рин явно проделывал такое не в первый раз. Во-всяком случае, как-то хитро подхватить дверь, приглушая звук, у него получилось весьма ловко.
  На улице было еще темно ― лишь чуть-чуть светлело на восходе небо, предвещая скорый рассвет. Ника поежилась от ночной прохлады, тут же забравшейся под рубашку, и прямо посмотрела на мальчишку рядом.
   ― Ну?
   ― Я хотел тебе кое-что показать. Пойдем. ― и Рин, не дожидаясь ответа, шмыгнул куда-то между дворовыми постройками.
  Ника на миг заколебалась. Идти? Не идти? Но уже через секунду махнула на все опасения рукой. Опасаться мальчишки-одногодки, которого она знает лишь со вчерашнего дня, конечно, можно, но это попахивает совсем уж клинической паранойей. Ну что Рин может ей сделать, а главное ― зачем?
  Да и любопытно было, чего уж тут таить.
  Ника тяжело вздохнула, прощаясь с мечтой о еще нескольких часах сладкого сна, и шагнула за малолетним проводником. Трава под ногами мстительно окатила ступни ледяной росой, едва не заставив вскрикнуть.
  Еще одно напоминание, что лето уже миновало. Нет, дни оставались все такими же теплыми, даже жаркими, но вот ночи... Стоит поторопиться, добираясь до монастыря. Если так будет холодать и дальше, то подхватить какую-то окажется легче легкого. Просто дело времени.
  А вылечить может и не выйти.
   ― Эй! Ты чего застрял?
   ― Иду-иду... ― Ника медленно выдохнула, прогоняя не слишком приятные мысли и зашагала быстрее. В последнее время она становится махровой пессимисткой. Думать о возможных неприятностях и как их предотвратить, конечно, необходимо, но не все же время! Не забыть бы, что в жизни бывают и приятные сюрпризы.
  Ага. И много таких, 'приятных', ты встречала за это время? Вот и молчи.
  Тем временем Рин забирался куда-то вверх, к лесу, то и дело оглядываясь и поторапливая. Холмик, какое-то поле, заросли кустов, еще одно поле, и наконец...
  Это был... пожалуй, холм. Когда-то. Но с тех пор минуло немало времени, и теперь с одной его стороны, той, что выходила на деревню, отсутствовала приличная часть ― словно ее откусил какой-то невиданный зверь. Обрыв спускался вниз метров на десять, и у Ники, никогда не любившей высоту, даже закружилась голова.
   ― Вот. ― удовлетворенно ухмыльнулся Рин, усаживаясь прямо на покрытую ледяной росой траву. ― Пришли.
   ― И что это за место? ― подняла брови Ника.
   ― Рыжий холм. Когда-то здесь глину рыли, да и сейчас, бывает, берут. Но я тебя не для этого сюда привел. Смотри.
   ― Куда?
   ― Вниз, на деревню. Давай-давай.
  Ника повернулась в нужную сторону ― и замерла.
  От открывшегося вида захватывало дух. Если еще вчера ей казалось, что долина достойна кисти пейзажиста, то сейчас перед ней меркло любое сравнение. Поднимающееся из-за горизонта солнце заливало поля и дома расплавленным золотом, только сильнее оттеняя черные квадраты полей. Воздух казался прозрачным, словно хрусталь ― тронь, и зазвенит, рассыпаясь мелкими осколками. И над всем этим, словно величественная оправа для драгоценности, вставал лес.
  Это...
   ― Красиво, правда? ― в голосе Рина слышалось нешуточное самодовольство.
  Ника не ответила. Она просто смотрела.
  
  ***
  Только когда солнце оторвалось от горизонта окончательно, а небо налилось дневной синевой, Ника оторвалась от завораживающего зрелища. Вздохнула. И решительно посмотрела на Рина.
   ― Ну?
   ― Что? ― глаза у мальчишки были наивные-наивные.
  Ну да. Конечно.
  Будто она сама такой не была ― ни в первом детстве, шкодливой, но весьма изворотливой малолетней пацанкой, ни в этом, когда постоянно приходится делать невинные глаза и слушать-слушать-слушать...
  Ника качнула головой.
   ― Что тебе нужно? Ты же не просто так меня сюда привел, верно?
   ― Ну... ― Рин прикусил губу и в явном замешательстве уткнулся взглядом в землю. Ангелочек просто!
   ― Рассказывай давай. ― Ника подавила очередной вздох и уселась рядом с мальчишкой. ― Просто так я ничего не делаю.
   ― А что тебе нужно? ― вскинулся Рин.
   ― Ничего. Просто ты мне говоришь, что и почему тебе нужно, а я решаю, согласен или нет. Все по-честному, ― девушка снова воткнула в мальчишку внимательный взгляд. ― Не люблю, когда за дурака держат.
  А вот теперь устыдился ― вон как уши заполыхали. Вздохнул. Нахмурился. Прикусил губу.
   ― Только никому, ладно?
   ― Никому. ― торжественно кивнула Ника. ― Обещаю.
   Мальчишка кивнул в ответ. И принялся объяснять.
   ― Знаешь, что сегодня будет Представление?
   ― Ну да, конечно. Я же с Майо-дзи пришел.
   ― Ага. Так вот... ― Рин на миг замолчал, словно задумавшись, с чего начинать. ― Меня должны были еще в прошлом году представить, но я тогда заболел, и...
   ― Не пустили? ― сочувственно спросила Ника. Она вполне могла себе представить, какой трагедией могло показаться это деревенскому мальчонке.
   ― Не пустили. ― вздохнул тот. Настороженно посмотрел, не смеются ли над ним, и продолжил, ― Подумаешь, кашель! Ну, и в груди болело... немного. И жар ― но это совсем чуть-чуть! Я говорил, просил, но все равно не послушали! Знаешь, как обидно?
  Ника кивнула.
   ― Надо мной всей деревней смеялись. А еще говорили, что друзья... ― Рин сморщился, словно проглотил что-то кислое. ― И сейчас я хочу себе самого сильного духа, чтобы они все увидели! И пожалели!
  Ника снова кивнула.
   ― Это понятно. Но при чем здесь я?
   ― Говорят... ― Рин наклонился вперед, буквально шепча, ― что если не только самому хотеть сильного духа, но кто-то тебе его захочет тоже, то дух обязательно отзовется. Поможешь, а? Этих... что смеялись... я просить не хочу. Снова дразниться будут.
  Ника нахмурила брови.
   ― А какого духа ты себе хочешь? Ну, чтобы мне знать, что желать?
   ― Самого сильного, конечно же! ― Рин смотрел на девушку так, словно она не понимала самых очевидных вещей. ― Сделаешь?
   ― А если не выйдет?
   ― Выйдет! Обязательно! Ты только постарайся.
  Ника вздохнула про себя. Нет, посидеть на церемонии, на которую их с Шати наверняка пригласят, и пожелать мальчонке 'самого сильного' духа было несложно, но... а вдруг сработает? В конце концов она Избранная Змеем, мало ли.
  Девушка меньше всего хотела этому ребенку собственной судьбы. А то, что от сильнейшего духа в покровителях часто бывает больше неприятностей, чем пользы, Рин просто не поймет. Да еще и сочтет предательницей.
  Только детской драки ей сейчас не хватало.
  Или...
  Ника улыбнулась. В конце концов, пейзаж действительно был потрясающим, а мальчонка наверняка привел ее в свое тайное место. Это заслуживало благодарности.
   ― Договорились. У тебя будет самый лучший дух.
   ― Ура! ― крик Рина был таким звонким, что заложило уши, а с близлежащих кустов попадала листва. ― Спасибо!
   ― Потом спасибо скажешь, ― ворчливо отозвалась Ника, борясь с желанием поковырять в ухе пальцем ― вдруг оглохло? ― Когда все получится. А пока рано еще.
   ― Ага. ― закивал Рин.
   ― И вообще, нас еще не потеряли? ― девушка демонстративно посмотрела на небо, где уже давненько оторвалось от горизонта солнце. ― Попадет же.
  Мальчишка пренебрежительно фыркнул.
   ― Подумаешь!
   ― И ничего не 'подумаешь'. ― нахмурилась Ника. Жаль было вырывать мальчонку из страны грез, где он самый сильный, раздает пинки обидчикам и никто не смеет над ним смеяться ― но надо. ― Вдруг перед Представлением тебе еще что-то сделать надо, чтобы пустили? И вообще, когда оно?
   ― Вечером. Не опоздаем.
   ― Но лучше прийти заранее. ― протянула Ника, заметив, как потихоньку серьезнеет лицо Рина. Похоже, сработало. ― Побежали?
   ― Наперегонки? Кто проиграл ― тот дурак!
   ― Давай!
   ― Раз, два...
  И Ника, весело хохоча, понеслась обратно в деревню. За спиной, совсем рядом, кто-то быстро-быстро перебирал ногами, топоча пятками об землю. Хотя почему кто-то? Соперник был вполне определенный. И быстрый.
  А ей сейчас очень хотелось выиграть.
  
  Глава 16
  
  Во двор, где деловито суетилась Райя, они влетели запыхавшиеся, но счастливые до одури. И Ника ничуть не раскаивалась, что позволила себе такое. Иногда стоит забыть все проблемы и просто побыть ребенком. Потому что иначе, в ее положении, можно просто сойти с ума или скатиться в окончательную паранойю.
  Тем более, что детское тело просто не рассчитано на те нервные нагрузки, что ему услужливо выдает взрослое сознание.
  Заметили двоих несущихся вперед шалопаев практически мгновенно.
   ― Так вот вы где! ― судя по выражению лица Райи, она была вовсе не в восторге от того, что двое мальчишек вдруг исчезли неведомо куда, ― И где пропадали?
   ― Ну... я Саану деревню показывал. ― Рин не собирался сдаваться и выбалтывать свои грандиозные планы. Но и храбрость, которую он так старательно демонстрировал всего минут десять назад, куда-то испарилась, заставив своего обладателя запинаться и ковырять землю большими пальцами ног. ― Он же здесь ничего не знает.
   ― Не знает. ― кивнула Райя. ― Только вот ты мог найти другое время, чтобы лазать по закоулкам! У тебя же сегодня Представление! Или хочешь снова пропустить?
  Рин замотал головой так судорожно, что Ника даже побоялась, что та сейчас слетит с худой шеи и укатится куда-то за угол.
   ― А если не хочешь ― марш к матери, собираться! Понял?
   ― Ага!
   ― А насчет прогулок мы с тобой потом поговорим. И никаких больше выходок!
   ― Ага!
   ― Марш!
  Рин исчез так быстро, что если бы не мелькнувшие пятки, можно было бы подумать ― испарился. А Райя переключилась на его сообщника.
  Впрочем, Нику она отчитывать не стала. Вздохнула, покачала головой, и указала подбородком в сторону распахнутой двери дома.
   ― Ты тоже иди. Не будешь же на церемонии в таком виде? И больше не волнуй Шати.
  Девушка замерла. Вот же! То ли Райя была прирожденным педагогом, то ли сработал жизненный опыт, но сказано было именно то, что оказалось способно пробрать до костей. Меньше всего Нике хотелось доставлять неприятности названной сестренке.
   ― Сильно волновалась?
   ― Сильно. ― кивнула немолодая женщина. ― Слишком даже. Это я к своим шалопаям привычная, а она... Ты уж поосторожней, малыш. Кроме тебя, у Шати никого нет.
  Ника кивнула, ощущая, как горят уши. Так стыдно ей не было с тех пор, как в девять лет она в одиночку съела целую банку варенья, и потом два дня маялась животом. И ведь бабушка тоже тогда не ругала ― всего лишь покачала головой и ушла готовить лекарство. Вот уж действительно, дурость ― сама по себе наказание.
  А Райя только по-доброму улыбнулась и потрепала мальчишку по волосам.
   ― Беги давай. Успокой сестренку.
  Ника выдохнула и понеслась в нужную сторону, ни на миг не задумавшись о том, как выглядит со стороны. В конце концов, взрослой и ответственной она еще успеет побыть ― а вот такие ошибки стоит исправлять незамедлительно.
  Сестра была в доме. Сидела на циновке и нервно разглаживала руками бледно-голубую ткань на коленях. Судя по взгляду, мысли ее были далеко.
   ― Шати?
  Названная сестренка вздрогнула.
   ― Саан? ― в ее глазах Ника прочитала такое облегчение, что захотелось самой отвесить себе подзатыльник. ― Светлого дня.
   ― Светлого дня. Я... ― девушка тихо выдохнула и низко, по местному обычаю, поклонилась, ― прости. Мне не надо было уходить.
   ― Ничего. ― качнула головой Шати. ― Все в порядке.
   ― Но ты же волновалась! ― нет, Ника, конечно, любила названную сестру, но некоторые ее поступки до сих пор ставили в тупик. И ведь не врет ― в самом деле восприняла как должное, что ее брат убежал куда-то чуть ли не посреди ночи, никого не предупредив. Воспитание? Особенности характера? Какие-то местные заморочки? Но та же Райя ничуть не стеснялась отчитывать своего внука...
  Или Шати до сих пор так боится остаться одна, что даже не возмущается?
  Ника выпрямилась и поймала взгляд названной сестры.
   ― Теперь я буду предупреждать тебя, если куда иду. Обещаю. Только не беспокойся, хорошо?
   ― Я и не беспокоилась, ― бледно улыбнулась Шати. Только вот чтобы поверить ей, следовало оглохнуть, ослепнуть и лишиться разума. Не беспокоилась она, как же.
  Нет, Ника, ты все-таки редкостная идиотка. Надо же было сотворить такую глупость. И то, что тебя позвал с собой Рин, не оправдание ― он-то не знает Шати так, как знаешь ты!
  Но что теперь жалеть. Вряд ли демонстративное посыпание головы пеплом поможет ― просто не повторяй больше ничего подобного. Это же нетрудно?
  А Шати, тем временем, уже поднялась с циновки и протянула Нике то самое, что несколько минут назад столь усердно разглаживала.
   ― Возьми.
   ― Что это?
   ― Одежда. ― пожала плечами сестра, ― Ты же не пойдешь на Представление духам в обычной? Я уже все приготовила, так что иди умойся и переодевайся.
  Ника кивнула. Похоже, извинения и обещание предупреждать все же успокоили Шати ― по крайней мере, она заметно оживилась. Да и пальцы больше не дрожат...
   ― А ты?
   ― Я уже готова. Видишь?
  Ника кивнула. На сестренке в самом деле было новое платье-халат ― длинное, почти до щиколоток, с рукавами до локтей и широким вышитым поясом. Правда, за исключением зеленой вышивки, все остальное было все того же цвета полотна. Только на этот раз уже отбеленного.
  Ника уже привыкла, что краски для ткани здесь признак роскоши. Так что Шати точно одела лучшее, что у нее было ― и такое же лучшее дала ей.
   ― Хорошо. Я быстро!
   ― Давай.
  И Ника смерчем вылетела на улицу. Шати последовала за ней.
  
  ***
  Рин все же ошибся ― с церемонией Представления явно не собирались тянуть до вечера. Во всяком случае, Райя с домочадцами вышла из дома уже около полудня, а Ника с сестрой последовали за ней. Рин, кстати, в штанах ниже колен, рубашке и длинной, почти до тех же колен коричневой жилетке выглядел препотешно, и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Впрочем, Ника была ничуть не лучше ― разве что жилетка оказалась бледно-голубой. Именно ее, нервничая, разглаживала тогда Шати.
   Шли неспешно и даже величаво, через всю деревню. Райя с Налирой явно никуда не торопились, то и дело останавливаясь поболтать с так же неспешно шествующими родственниками и знакомыми. Обсуждали все на свете ― собранный нынче урожай и урожай будущий, две свадьбы, что отпразднуют через семидневку после Представления, то, к какому из детей придет какой дух... Рин отчаянно скучал и вертелся юлой, заставляя мать то и дело ловить себя за ухо. Шати молчала. Ника слушала.
  Кстати, на них с сестрой смотрели несколько любопытно, но без удивления. Похоже, слухи уже разошлись, а поручительства Майо оказалось достаточно, чтобы принять чужаков без особой настороженности. Уже неплохо.
  В общем, дорога затянулась, но Ника ничуть об этом не жалела. Как еще она могла узнать, что зерно с прошлого года подорожало, в соседней провинции неспокойно, а в ближайшем городе после бурных празднований едва не произошел пожар? Причем, судя по некоторым деталям, было это еще прошлой весной, но новость до сих пор оставалась волнующей и даже в некоторой мере свежей.
  И да, Ника превосходно осознавала, что все услышанное здесь имеет шанс пригодиться... скажем так, не слишком отличный от нуля. Но все же лучше знать, чем не знать ― тем более, когда все известное о мире можно с легкостью уложить в пару десятков предложений. Мало ли что может вдруг понадобиться.
  Алтарь, как и в ее родной деревне, находился довольно далеко от деревни, у самой кромки леса. Большая каменная глыба, украшенная грубой резьбой и свежими цветами, привлекала взгляд практически сразу, а две курильницы, исходящие довольно-таки ароматным дымом, и вовсе были видны издалека. Рядом стоял Майо ― прямой и ощутимо торжественный, в своем зеленом одеянии и с посохом в руках.
  А вот сборы ничуть не затянулись. Похоже, все эти неторопливые хождения и разговоры тоже были частью ритуала, поскольку к алтарю все уже шли неплотной толпой, весело переговариваясь и явно предвкушая праздник. Смех, улыбки, приветствия и поздравления... Только изредка Ника замечала серьезно-напряженные детские мордашки ― похоже, именно тех, кого будут сегодня показывать духам. Ну что ж, удачи им.
  Перед алтарем встали полукругом ― и стоило Майо сделать шаг вперед, как замолчали все. А потом...
  Это ничуть не было похоже на те молитвы, которые монах творил в Лесной, как у алтаря, так и у могил погибших. Скорее, напоминало шаманское камлание. Майо пел что-то длинно-протяжное, потрясая посохом с лентами, а дым из курильниц столбами поднимался в небо. Ника даже замерла, осознав, что подобного просто не может быть ― со стороны деревни дул пусть несильный, но вполне заметный ветерок, а здесь... мистика какая-то.
  Девушка осторожно дернула за рукав стоящую рядом Шати. Поймала ее недовольный взгляд.
   ― Что он делает?
   ― Зовет духов. Тихо!
  Ага. Зовет. И, судя по всему, духи откликаются.
  Интересно, а можно ли так позвать Великого Змея? Не Майо, конечно ― а ей, Нике?
  Монах тем временем закончил свою песнь и махнул рукой, явно кого-то подзывая. А потом из толпы медленно, на подгибающихся от волнения ногах, вышла маленькая девочка в коротеньком платьице и с цветком в волосах. Низко поклонилась алтарю ― и встала между курильниц.
  Дымные столбы пошатнулись, обдавая девочку ароматом горящих трав, и выпрямились снова. А в сложенных лодочкой руках претендентки расцвел голубовато-прозрачный цветок, похожий на колокольчик.
   ― Хороший дух... ― пронеслось по рядам. ― Хозяйкой вырастет.
  Цветок продержался недолго ― секунда, вторая, и растаял, словно его и не было. Счастливая девчушка, всхлипывая, помчалась прямо в объятия матери.
  А Майо повел посохом, подзывая следующего.
  
  ***
  После церемонии был праздник. Веселый, разудалый, где столы буквально ломились от еды, а слабенькое вино в кувшинах пили, как воду. Монах, впрочем, на празднование не попал ― после 'камлания' Майо увели от алтаря практически под руки, и Ника превосходно разглядела и его меловую бледность, и крупные капли пота на лице.
  Сама Ника на празднике побывала, но оставаться долго ей не позволили. Уже через час ее, объевшуюся медовых сладостей, нашла Райя и повела в дом. Только вот не довела. Усадила на крыльцо, села рядом...
   ― Саан?
   ― Да? ― Ника слегка настороженно посмотрела на женщину. Та казалась вполне довольной, но все равно девушка не могла представить, с чего это ей понадобился разговор.
   ― Рин рассказал мне, что просил тебя пожелать ему духа. Ты пожелал?
  Ника нахмурилась.
   ― Да. А что, у него плохой дух? ― странно. Когда из ладоней мальчишки вспорхнула небольшая птица, чем-то похожая на воробья, все вокруг немного удивились, но и обрадовались тоже. И сам Рин казался довольным.
   ― Нет-нет. ― покачала головой Райя. ― Желтый дрозд ― хороший дух, даже очень. Не слишком сильный, но полезный. Особенно таких, как мы. Но ведь Рин просил не его, правда?
  Ника кивнула.
   ― Он просил 'самого сильного'.
   ― А ты?
   ― А я пожелал ему 'самого лучшего'. Для него. ― улыбнулась Ника.
  Райя улыбнулась в ответ.
   ― Ты умный мальчик, Саан. Спасибо.
   ― За что? ― Ника даже придвинулась ближе, вглядываясь в размытое вечерними сумерками лицо немолодой женщины. ― Или это в самом деле влияет?
  Та пожала плечами.
   ― Никто не знает точно. Но говорят, что да. А у тебя еще и дух сильный ― могло и помочь.
  Ника напряглась ― резко, до боли в мышцах. Только вот слухов ей сейчас не хватало!
   ― Сильный? Почему вы так думаете?
   ― Ну, я же Майо много лет знаю. ― мягко качнула головой женщина. ― Дзинтаи, он, конечно, хороший, а вот как человек ― так себе. Не взял бы он никого с собой, не будь среди вас кого-то с сильным духом. Там бы в Лесной и оставил. Ну, может, сюда бы довел, если бы повезло... А еще ― ты пожелал моему внуку не сильнейшего покровителя, а того, что ему подойдет.
  Ника вздохнула.
   ― Вы очень мудрая женщина, госпожа Райя.
   ― Я долго живу на свете. ― кивнула немолодая женщина. ― Поэтому никому не скажу. Это детям и мальчишкам с горячей кровью кажется, что Великий Дух на Представлении это лучшее, что может быть. А на самом деле сильный покровитель хорош для члена клана, но никак не для крестьянина.
  Ника не ответила. А что она могла сказать? Впрочем, Райя явно и не ждала ответа. Просто улыбнулась и протянула мальчишке небольшой сверток.
   ― Вот. Возьми.
   ― Что это?
   ― Браслет. Покойный муж подарил. Он в молодости много по всей Империи мотался, пока не окрутила я его, нда... Старая вещь, сейчас таких уже не делают.
  Ника развернула грубую ткань. В самом деле, браслет. Широкий, из темного металла, с удивительно тонкой резьбой в виде цветов и листьев. Правда, уж никак не на ее детскую руку ― сейчас в такое украшение и два ее запястья влезут без труда.
   ― Спасибо, госпожа Райя, но...
   ― Да не торопись ты так! ― отмахнулась женщина. ― Говорю же, непростая вещь. Мне она ни к чему, а тебе, может, и пригодится. Смотри, нажимаешь здесь, поворачиваешь вот так...
  Несколько движений ― и один из цветков, еще секунду назад казавшийся всего лишь искусным орнаментом, отодвигается, открывая свою небольшую тайну.
  Браслет внутри оказался полым.
  
  Глава 17
  
  После праздника путешественники провели в деревне еще пять дней. И это время было лучшим, что произошло с Никой с минуты, как она появилась в этом мире. И настроение ей не портило даже то, что причина задержки была далека от приятной.
  Ритуал Представления дался Майо нелегко, и это была вовсе не та усталость, после которой можно немного отдохнуть ― и снова вперед, на баррикады. Чем-то состояние монаха напоминало Нике то, как она лежала пластом после перенапряжения Дара ― та же дикая слабость, постоянное желание спать и неспособность даже самостоятельно встать на ноги. Если у Майо каждый раз такой откат, то неудивительно, что рецепт нужного отвара он знает назубок. Странно было бы, если бы не знал.
  Но, в любом случае, на эти пять дней Ника осталась практически предоставлена сама себе. Шати ухаживала за монахом, пропадая в доме местного старосты и не всегда возвращаясь даже на ночь, а Райе с Налирой хватало и своих забот. Ранняя осень ― жаркая пора для крестьянина. Лишь чуть меньше, чем весна.
  Так что почти весь день Ника проводила в тренировках, как физических, так и Дара, причем с неудовольствием заметив, что после даже небольшого перерыва касание собственной силы начало получаться хуже. Не сильно, но все же довольно заметно.
  Стоило ожидать ― все же любые навыки без практики утрачиваются, но Ника не думала, что это произойдет настолько быстро. Похоже, она наткнулась на еще одну причину, почему нанимать обладателей Дара могли позволить себе только кланы. Местным 'магам' требовались постоянные, беспрерывные тренировки ― причем, если хотелось не просто поддерживать форму, а еще и расти в мастерстве, то время этих самых тренировок увеличивалось весьма и весьма значительно. А значит, такого 'мага' требовалось обеспечивать. Всем. От еды и одежды, до крыши над головой и хоть какого-нибудь жалованья. Что, в местных условиях, было весьма непросто. Содержать, по сути, нахлебника, пусть и потенциально полезного, смогут очень и очень немногие. Просто потому, что даже прокормиться в этом мире, не знающем механизмов сложнее мельницы, уже маленький подвиг.
  Еще один кирпичик в картину мира. Заставивший в очередной раз вздохнуть ― и тренироваться еще усерднее.
  Впрочем, нельзя было сказать, что Ника занималась лишь тренировками. Хватало и других дел. Посещений Шати ― не хватало еще, чтобы сестренка подумала, что о ней забыли! ― мелкой помощи по хозяйству Райе, игр с Рином... Тот, кстати, был очень доволен своим духом, а еще ― абсолютно уверен в том, что именно Ника помогла ему вытащить счастливый билет. Та его не переубеждала. Во-первых, сильно сомневалась в том, что получится, а во-вторых ― кто она такая, чтобы убивать в мальчишке веру в чудо?
  С Рином они вообще сошлись неожиданно быстро и легко, без капли нарочитости или фальши. И Нике ничуть не было стыдно, что она порой вела себя совершенно по-детски ― даже наоборот, втайне этим гордилась. Нелогично и глупо ― ну и что ж. Наслаждаться жизнью следует здесь и сейчас, а не откладывать на потом. Тем более, что в ее ситуации никакого 'потом' может и не быть.
  Заодно Ника выяснила у приятеля все о доставшемся ему духе. Нет, никаких настойчивых расспросов, что вы ― девушка уже достаточно поднаторела в местных обычаях, чтобы понимать, что духи и их Дары ― тема очень личная, и далеко не каждый станет рассказывать о своем. Но то ли Рин был достаточно сильно благодарен новому другу, то ли просто хотел похвастаться ― но сведения сыпались из него, как горох из дырявого мешка.
  Райя была права ― Желтый Дрозд оказался очень и очень неплохим покровителем. Недостаточно сильным, чтобы Рин мог надеяться когда-нибудь получить Дар, но ведь этим влияние духов на своих подопечных не исчерпывалось. Они укрепляли здоровье, дарили силы, увеличивали везение, а порой даже давали способности к каким-либо профессиям. Так, девочке, увидевшей в своих ладонях какую-либо лекарственную траву, легче будет даваться лекарское дело, а самому Рину можно практически не бояться, что какие-нибудь из его посевов целиком сожрут вредители. Конечно, Дрозд не поможет ни с засухой, ни с грызунами, ни с еще многими и многими опасностями, подстерегающими урожай, но насекомых отгонит ничуть не хуже пестицидов из мира Ники. А это для местных крестьян очень и очень серьезное подспорье.
  Так что Рин будет здесь уважаемым человеком и завидным женихом. И девушка была искренне за него рада, хотя та нарочитая важность, которую на себя напускал приятель, изрядно смешила. Впрочем, внук Райи на смех не обижался ― только смеялся в ответ и предлагал новую забаву.
  Но все хорошее когда-нибудь кончается, и в один прекрасный день трое путешественников вышли из деревни, уже не собираясь возвращаться.
  
  ****
   ― Ты же вернешься как-нибудь, правда? ― Рин из-зо всех сил старался не реветь, как девчонка, и у него это даже получалось ― вот только голос подрагивал весьма красноречиво. Ему тоже не хотелось расставаться.
  Ника сглотнула застрявший в горле ком и решительно обняла мальчишку. Потом ― Райю. Рядом прощалась со старостой Шати, стоял, тяжело опираясь на посох, монах...
   ― Береги себя, малыш. ― шепнула ему на ухо старая женщина, не разжимая объятий. ― И сестру свою береги. Она хорошая девочка, но слишком уж доверчивая.
  Ника кивнула. Об этом она знала и так, но услышать подтверждение своим выводам оказалось неожиданно приятным. Все-таки Райя многое замечает.
   ― Вы тоже себя берегите. ― улыбнулась девушка, в последний раз обводя взглядом небольшую деревню. ― А я вас обязательно навещу, не сомневайтесь.
  И пусть и Ника, и Райя, и даже Налира с Шати прекрасно понимали, что это, скорее всего, пустые обещания, но не сказать этого было невозможно.
  Еще несколько минут прощаний ― и путешественники двинулись по узкой проселочной дороге, что обещала вывести их прямо к Имперскому тракту. Настроение их было далеко от радужного.
  Майо был задумчив и хмур, а все еще не до конца сошедшая бледность придавала этой хмурости совершенно особый оттенок. Шати почти плакала и то и дело поправляла тяжелую котомку ― она, как и в прошлый раз, несла большинство вещей. Ника тоже грустила. Пусть она с самого начала знала, что не сможет ни остаться здесь, ни задержаться на сколько-нибудь долгое время, но это не помешало привязаться к мудрой, доброжелательной Райе и шебутному Рину. И даже Налире досталась часть этого тепла ― хотя она с гостями общалась куда меньше. Почти совсем не общалась, по правде говоря.
  Ника подавила вздох и поправила уже свою котомку, где, кроме изрядно пополнившихся продуктовых запасов, теперь лежал металлический браслет. Она понятия не имела, для чего может понадобиться подарок Райи, но приняла с благодарностью. Конечно, в тайнике можно было спрятать лишь сущую мелочь ― но мало ли бывает ситуаций, когда не хватает именно этой мелочи? Главное, понять, что именно может понадобиться, и спрятать именно его. А вот с этим были проблемы...
  Ничего, она и с этим разберется. Со временем.
  Долго предаваться унынию Ника не стала. То ли дело было в детском теле, то ли во взрослом разуме, который она давно и целенаправленно приучала не зацикливаться на проблемах и неудачах, но другая тема для переживаний нашлась довольно быстро. Сначала Ника перебирала в уме все то, что можно засунуть в маленький тайник и выбирала среди предложенных вариантов самое полезное. Потом поняла, что всего того, что навыдумывала, у нее нет, и, скорее всего, не будет, и принялась за перебор по второму кругу. Решения не находилось. Ника злилась, называла себя не слишком умным человеком и пробовала придумать хоть что-то, но в голову не приходило ничего. Слишком уж ограничены были ее возможности и слишком мал тайник.
  Наконец, усилием воли заставив себя отказаться от абсолютно бесполезного мудрствования, Ника тряхнула головой и принялась осматривать местные пейзажи. А посмотреть было на что. Неширокая грунтовая дорога вилась между поросших лесом холмов, солнце светило весело и ярко, а небо и не думало выцветать и подергиваться осенней дымкой. Тем лучше. Ника не любила ни осень, ни зиму, холод и пронизывающий ветер всегда нагоняли на нее тоску. Тем более сейчас, когда у них с Шати нет даже крыши над головой. Так что чем дольше продержатся остатки летнего тепла, тем меньше будет проблем.
  Ника всерьез боялась заболеть. Или что заболеет Шати. Одни, в дороге, без лекарств и врача ― шансов на то, что даже обычная простуда пройдет без последствий, практически нет. Скорее уж превратиться в нечто куда более серьезное.
  Девушка очередным усилием воли затолкала упаднические мысли в уголок сознания. Ну что за день? О чем не подумаешь, так скатываешься в что-то на редкость депрессивное. Спеть, что ли? Только вот ни грустное лицо Шати, ни мрачность Майо к пению как-то не располагали. Да и вряд ли они оценят ее репертуар. Это только в книгах можно петь земные песни, восхищая аборигенов и даже не задумываясь о переводе. А уж о таких тонкостях, как мелодика языка и стихотворный размер ― и подавно.
  Но Шати определенно нужно вытаскивать. Иначе сестренка накрутит себя так, что потом при всем желании не разберешься...
  Ника перебрала в уме все темы, на которые можно было бы поговорить, выбрала нужную ― и решительно шагнула к названной сестре.
   ― Шати?
   ― Да? ― сестренка подняла взгляд от земли и внимательно посмотрела на брата.
   ― Я подумал... Нет, ты можешь не отвечать, если не хочешь... ― Ника демонстративно-смущенно поковыряла землю носком деревянной подошвы, ― просто...
   ― Спрашивай уже. ― чуть наклонила голову Шати.
   ― Какой у тебя дух?
   ― Дух? ― похоже, такого вопроса сестренка не ожидала, поскольку на ее лице мелькнуло легкое удивление, ― Разве я не рассказывала?
   ― Нет. Расскажешь?
  Шати, чуть улыбнувшись, пожала плечами.
   ― Это совсем неинтересно, Саан. У меня самый обычный дух. Швейная Игла. Он часто приходит к девочкам, и даже полезным бывает ― именно из-за него у меня неплохо выходит шитье и вышивка. Но силы в этом нет никакой.
  Ника вздохнула. Ну вот опять ― сила, сила... Она важна только если приходиться выживать, как сейчас. А в обычной, спокойной жизни, девушка десять раз поменяла бы свой яд на ту же иглу. Потому что разрушать ― много ума не надо, а попробуй создай что-то полезное ― семь потов сойдет.
   ― Зато ты очень красиво вышиваешь! ― взмахнула руками Ника, ― Я видел твой пояс на платье. Это же ты сделала?
   ― Я.
   ― Вот! ― резко кивнуть. И ни капли неуверенности, иначе не сработает. ― Я так никогда не смогу, даже если захочу.
   ― Но... ― Шати даже рот раскрыла. Похоже, мысль о том, что ее брат, избранный Великим Духом, может завидовать ее вышиванию, просто не помещалась у нее в голове. Впрочем, и Ника не думала давать сестренке время на размышления.
   ― Вышьешь мне накидку? Такую, зеленую, с драконами! Или змеями! Змеями даже лучше, наверно. ― она уже размахивала руками, как мельница и даже подпрыгивала на месте, словно от нетерпения. Ну давай же, Шати, улыбнись! ― Черными и золотыми. Чтобы рукава развевались ― и ни у кого такой не было! Все завидовать будут!
  Шати улыбнулась. Даже рассмеялась, совсем тихо, прикрывая губы ладонью. Тепло, искренне и немного робко. Протянула руку ― погладить брата по голове. Ника не сопротивлялась ― у нее внутри бурлило нечто, подозрительно похожее на ликование. Получилось! Она гений!
   ― Обязательно вышью. И все будут завидовать.
   ― И бояться!
   ― И бояться.
  Они снова рассмеялись ― на этот раз уже хором.
  Мрачного взгляда Майо никто не замечал.
  
  Глава 18
  
   ― Это и есть Имперский тракт?
   ― Да. ― улыбка Майо была такой гордой, словно он выстроил его собственными руками. ― Нравится?
   ― О... ― Ника даже отвечать не стала, просто изобразила на лице благоговейное восхищение и подняла глаза к небу. Впрочем, священнику вполне хватило ― похоже, он и не ожидал от крестьянского мальчишки изысков риторики.
  И правильно делал. Не то, чтобы Ника не могла сотворить ничего подобного ― но, во-первых, она вовсе не была уверена, что каноны красноречия этого мира соответствуют земным, а во-вторых... Зачем? Она не настолько доверяла Майо, чтобы привлекать к себе его пристальное внимание. Пусть лучше монах считает Саана всего лишь мальчишкой ― умным и не без способностей, но ничего не знающим и совершенно неопытным. Что, кстати, не такая уж и неправда.
  Хотя тракт в самом деле стоил того, чтобы им восхитится. Широкое ― четыре телеги разъедутся без труда, ― чуть приподнятое над уровнем земли полотно вилось от горизонта до горизонта, словно исполинский змей. Так и хочется увидеть, что там дальше.
  Ника наклонилась, сбросила с плеча котомку и сделала шаг вперед. Присмотрелась. Топнула. Надо же, в самом деле камень ― причем ровные блоки уложены друг к другу так плотно, что с первого взгляда стыков можно и не заметить. Деревья по обе стороны дороги не просто вырублены ― выкорчеваны с корнем, а на широком, не меньше сотни шагов, пространстве между дорогой и лесом не видно даже малейшего кустика. Нет, с точки зрения здравого смысла это понятно ― своеобразная защита от разбойников, ― но ведь сколько труда потребовало, и требует до сих пор!
  Если Майо не врет, и тракт действительно опоясывает всю Империю по кругу, то то его строительство наверняка затянулось не на один десяток поколений. А врать монаху нет ни малейшего смысла.
  Просто невероятно. Ника в последний раз восхищенно вздохнула, и, заметив тревожный взгляд Шати, сошла с дорожного полотна. Пора задавать вопросы ― она же ребенок, верно? А дети вечно все спрашивают. Тем более, если увидят что-то любопытное ― а уж не причислить тракт к разряду 'любопытного' не сможет никто.
  Так что вперед.
   ― Майо-дзи, а она длинная? Эта дорога?
  Монах пожал плечами. Похоже, вопрос не стал для него неожиданностью.
   ― Около пяти тысяч дзян.
  Ну да. Конечно. Если бы она еще знала, сколько в этом дзяне километров... Да если бы знала, вряд ли бы помогло. Ника всегда измеряла расстояния скорее временем, которое требовалось, чтобы его пройти. Непрофессионально ― зато удобно.
  Может, Майо догадается объяснить сам?
  Огорченно вздохнуть. Прикусить губу. Посмотреть на монаха умоляющими глазами. Давай, догадывайся же! Я маленькая и глупая, мне все на примерах надо. Ну?
  Молчит.
  Придется спрашивать напрямую.
   ― Майо-дзи... а идти по ней долго? Ну, чтобы по всей-всей ― и назад вернуться?
  Монах вздохнул. Поднял глаза к небу. Пожевал губами, словно вспоминая что-то.
   ― Десять лет назад настоятель моего монастыря дал обет Великим, что пройдет Имперский тракт собственными ногами. Это заняло у него больше года.
   ― О... ― в очередной уже раз протянула Ника. Цифра в самом деле впечатляла. Здешний год практически не отличался от земного, и если предположить, что тот самый настоятель проходил в день хотя бы километров двадцать... нда. ― А кроме этой, есть дороги?
   ― Конечно есть. ― похоже, Майо начинали уже утомлять глупые, как ему казалось, вопросы. Во всяком случае, в голосе промелькнуло что-то подозрительно похожее на раздражение. ― В каждой провинции ― свои. Не настолько широкие и удобные, но тем, кто сходит с тракта, и этого хватает.
   ― И за ними тоже следит Император? ― Ника распахнула глаза так широко, как только могла.
   ― Нет. ― отрывисто мотнул головой монах. ― Следить за дорогами в провинциях ― обязанность их наместников.
   ― За всеми, кроме этой?
   ― Это Имперский тракт. За него отвечает особое министерство. ― раздраженно выдохнул Майо, поднимаясь на ноги.
  Ника кивнула и потянулась к котомке. Шати, похоже, успела перевести дух, перекусить тоже нашлось время ― а значит, пора. Да и не стоит больше нервировать монаха вопросами, случай еще представится.
  Хотя расспросить о всплывших в разговоре министерствах хотелось до дрожи в коленях.
  Ника шагнула к названной сестре. Улыбнулась.
   ― Отдохнула, Шати?
   ― Да, конечно. Пойдем? ― девчушка уже привычно подхватила свою котомку. Ника в очередной раз спросила себя, как сестра умудряется нести столько. Нет, за неделю, что прошла со времени прощания с Рином и Райей, сумки несколько похудели ― в основном за счет съеденного ― но это почти ничего не поменяло. Шати до сих пор грузила на себя раза в полтора больше, чем тот же Майо, не говоря уже о самой Нике. Хотя как раз та, привыкнув к путешествию, забрала у сестры часть вещей. Почти со скандалом, кстати ― Шати уступать не хотела, упорно твердила, что справится и совсем не устает... В конце концов, Ника, устав от бесконечного повторения одного и того же, просто рявкнула на спорщицу ― и это, как ни странно, сработало. Похоже, сестренка настолько удивилась, что даже перестала возражать.
  И вообще, в последнее время Шати Нике не нравилась. Названная сестра побледнела, осунулась, под глазами проявились синяки... Ей нужен был отдых, и срочно, но на все свои намеки Ника получала только заверения, что все в порядке. Ну да, конечно. Будто она Шати не знает.
  Решено. Если это продлится еще несколько дней ― нужно будет поговорить на эту тему с Майо. И плевать, что тот смотрит на сестру, как на нечто среднее между балластом и тягловым мулом ― если монах хочет, чтобы Ника и дальше шла с ним, он уступит. Главное, подобрать подходящий момент и обезопасить и себя, и сестренку. Просто на всякий случай.
  Майо вообще со времени того самого Представления духам был мрачен, ощутимо хмур и раздражителен. Нет, он весьма неплохо это скрывал, но Ника заметила. Слишком пристально за ним следила, чтобы не заметить.
  Кажется, та самая пятидневная задержка чем-то помешала его планам, и теперь монах торопился и нервничал. Привалы становились короче, переходы ― длиннее. Хотя слишком уж перебарщивать с этим Майо не мог ― во-первых, ему приходилось подстраиваться под скорость пятилетнего мальчишки, а во-вторых, он и сам порой чувствовал себя не лучшим образом. Похоже, сорвался из деревни до того, как пришел в себя полностью, и теперь за это расплачивается.
  Вспоминая свое собственное истощение, Ника монаху даже сочувствовала. Почти. Потому что стоило взглянуть на бледную от усталости Шати ― и все сочувствие испарялось, словно его и не было, уступая место тихому злорадству.
  Ника вздохнула, покосилась на сестренку ― и зашагала рядом с ней. Ничего, Шати. Все будет в порядке.
  Она об этом позаботится.
  
  ***
  Идти по ровной, словно стол, дороге было куда проще, чем по проселочной ― а уж по сравнению с лесом, и вовсе одно удовольствие. Ника блаженно жмурилась, деревянные подошвы сандалий стучали по каменной мостовой, а котомка совсем не казалась тяжелой... Может, взять у Шати еще что-нибудь из вещей?
  Решено. Так она и сделает. Сестре будет полегче, а ей ― лишняя тренировка. И там и там плюс.
  Ника с удовольствием подставила лицо теплому осеннему солнцу. Лето уходило все дальше в прошлое ― даже в разгар дня воздух вовсе не казался жарким, а свежий ветерок овевал разгоряченные щеки. И пусть надевать что-то дополнительно еще не приходилось, но ночью даже одеяла не спасали от зябкой прохлады, а вставая утром, приходилось постоянно ежится.
  Но все же ― красиво. Деревья, то все еще зеленые, то уже почти пожелтевшие, яркое солнце и чистое до звонкости небо... Ника ощутила, как невольно поднимается настроение ― и улыбнулась. Просто так, чтобы поделиться своей радостью с миром.
  Мимо проходили люди, проезжали телеги ― тракт оказался более чем оживленным, и не проходило и десяти минут, чтобы кто-то не появился на нем с той или с другой стороны. В основном это, конечно, были крестьяне, но их миновали и пара обозов. Это было... интересно. Охранники в кожаных доспехах производили весьма внушительное впечатление, возницы устало глотали пыль, а сами купцы, похоже, сидели в крытых фургонах с товарами. Только раз Нике удалось заметить одного ― но единственным, что удалось разглядеть, оказалась его одежда. Мужчина средних лет, выглянувший наружу, чтобы осмотреться и отдать пару распоряжений охране, был разодет столь цветисто и несочетаемо, что у нее почти разболелись глаза.
  В любом случае, впечатлений для первой половины дня было более чем достаточно. И Ника совсем было собиралась поделиться ими с Шати, когда сзади раздался какой-то странный звук.
  На что он был похож, она подумать не успела ― потому что рядом напрягся Майо, и, повернувшись, чуть ли не рявкнул:
   ― Сходим с тракта! Быстро!
  Что? Но почему?
  Впрочем, недоумение не помешало Нике сбежать с дорожного полотна, настороженно прислушиваясь к приближающимся звукам. Больше всего это было похоже на конский топот. Да, пожалуй, так оно и есть.
  Девушка остановилась шагах в двадцати от обочины, сжала плечо разнервничавшейся Шати... Один взгляд на Майо ― нет, все, пожалуй, не так уж плохо. Монах напряжен, но не боится. Значит, ничего страшного.
  Ну, скорее всего.
  Топот тем временем приближался, на дороге, у края горизонта, теперь можно было разглядеть густое облако поднятой копытами пыли. Еще минута...
  Это был воинский отряд. Действительно на лошадях ― ну, во всяком случае, этих животных было бы не отличить от лошадей, если бы не длинные, практически заячьи уши. Мечи, сверкающие доспехи ― то ли железные, то ли стальные, Ника не настолько в этом разбиралась, чтобы определить на глаз ― яркие флажки на копьях, и, в самой середине, высокий всадник в синем шелке и разукрашенном нагруднике. Командир? Вельможа?
  Пронеслись быстро ― явно куда-то спешили, не жалея ни людей, ни лошадей. Но только когда поднятая отрядом пыль улеглась, а топот копыт затих вдали, Майо облегченно выдохнул и позволил своим спутникам расслабиться.
  Так...
   ― Майо-дзи, ― Ника осторожно дернула монаха за рукав, ― а кто это был?
  Тот пожал плечами.
   ― Клановый отряд. Сопровождали кого-то. ― похоже, то, что встреча обошлась без происшествий, изрядно подняла мужчине настроение. Во всяком случае раздражения, что в последнее время сопровождало его незримым облаком, больше не чувствовалось.
   ― А почему мы ушли с дороги?
   ― Чтобы не затоптали.
  Однако. Ника нахмурилась, стараясь сделать лицо как можно более детско-недоумевающим.
   ― Но дорога же широкая? Всем бы места хватило.
  Майо только вздохнул.
   ― Саан, хватило или не хватило бы ― все равно. Становится на пути кланового отряда ― можно и плетью получить. Боевой. А она позвоночник одним ударом перебивает.
  Ника нахмурилась еще сильнее. Не от открывшихся ей знаний, нет, что-то подобное она давно предполагала. Куда больше настораживало то, насколько Майо выбила из колеи эта случайная встреча. Говорить подобное ребенку, которого он сам старался сманить в знакомый себе клан ― не просто странно, а абсолютно не похоже на монаха. Никак.
  Хотя не важно. Она подумает об этом потом. Главное, успокоить Шати ― та тоже явно перенервничала и теперь мелко дрожит. А Майо никуда не исчезнет.
  Ника бросила на монаха косой взгляд, отмечая последнюю странность, и принялась успокаивать сестру. И только когда полчаса спустя они снова зашагали по теплым каменным плитам, позволила себе сформулировать то, что ее так насторожило.
  В глазах Майо, провожающих уже практически исчезнувший вдали отряд, голубоватыми льдинками стыла зависть. Ника готова была поставить правую руку, что монах когда-то отчаянно хотел вступить в один из таких отрядов, но, похоже, не вышло. Почему, кстати? Дар у него есть, и очень даже полезный, пусть и не боевой. Врачи ― они всегда нужны.
  Похоже, здесь все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд. Или нет?
  Над этим стоит подумать.
  
  Глава 19
  
  На следующую ночь они попали под дождь.
  Самое обидное ― ничего же не предвещало! Когда Ника уже привычно укладывалась на импровизированную лежанку и закрывала глаза, ярко светила луна, а в небе не виднелось ни единого облачка. А проснулась от того, что на лицо упала тяжелая ледяная капля.
  Сориентировалась Ника быстро ― слишком часто за последние несколько дней она думала о чем-то подобном, чтобы замешкаться. Быстро разбудила недоумевающую Шати, толкнула Майо, что уже поднимался с лежанки...
  Но собрать вещи и найти укрытие понадежнее разлапистого дерева они не успели. Ливень начался практически мгновенно, без обычной поначалу осторожной капели ― с неба просто рухнула стена воды, заставив путешественников сбиться в плотную кучу и прикрыться всем, чем только возможно. Даже Майо, сжав зубы, держал свой край импровизированного навеса из одеял и старался занимать как можно меньше места. Они все старались. Одеяла были не так уж велики, а чуть высунешься ― и тебя мигом окатит ледяной водой.
  Ливень длился не так уж долго. Это мелкая осенняя морось может тянуться сутками, напитывая влагой даже камни ― а здесь буквально разверзлись хляби небесные. Но быстротечности беды было не легче. Одеяла промокли насквозь, Ника, Шати и Майо ― тоже. Прикрыться удалось далеко не сразу, лило, как из ведра, плюс огромное дерево, на которое они понадеялись, устраиваясь ночевать, оказалось не таким уж и надежным стражем. Похоже, листья на ветках лесного великана держались на одном честном слове, и тяжелых капель с избытком хватало, чтобы переломить хрупкие черенки.
  Ало-желтый ковер, покрывающий землю, весьма явно это доказывал.
  Как только закончился дождь, Ника тут же вылезла из-под одеял и кинулась к брошенным в панике котомкам. Нужно было перебрать вещи, найти хоть какую-то сухую одежду ― сумки не должны были промокнуть насквозь ― и все это в практически кромешной темноте!
  Плюс...
   ― Шати! ― Ника сама понимала, что зовет слишком громко, да еще и голос предательски сорвался ― но слишком уж оказалась неприятной мысль, которая только что пришла в голову. Ну почему она забыла об этом! ― Где сумка с едой? Не промокла?
   ― Нет. ― отозвалась сестренка. ― Я взяла с собой, под навес.
  Ух... можно выдохнуть.
   ― Спасибо, Шати. Я не подумал.
   ― Не волнуйся. ― названная сестра улыбнулась и потрепала брата по мокрой голове. ― Ты очень умный, Саан, но не можешь сделать все. Поэтому есть я. И Майо-дзи.
  Ника кивнула, краем глаза покосившись на монаха, который старательно выжимал мокрые одеяла. Шати уже рылась в котомках ― больше наощупь, чем пытаясь что-то разглядеть. Ночная темнота, еще более непроглядная из-за покрывающих небо туч, не позволяла увидеть что-то, что находилось дальше, чем в двух шагах от смотрящего, скрадывала звуки и очертания лиц...
   ― Возьми. ― на руки Ники упала какая-то одежда, сухая и почти теплая по сравнению с замерзшими, словно ледышки, пальцами. ― Помочь с переодеванием?
   ― Не надо. ― она уже быстро стаскивала с себя мокрые тряпки, одновременно стараясь не уронить замену. ― Ты тоже переоденься, Шати. Я не заболею, у меня дух сильный, а вот ты...
   ― А Майо-дзи?
   ― Он о себе позаботится. ― Ника снова бросила мимолетный взгляд в сторону мужчины, который теперь рылся в своей котомке. ― Уже ищет себе сухое ― не надо ему мешать.
  Шати неуверенно кивнула, и, взяв из сумки какой-то сверток, двинулась в сторону ближайших кустов. Похоже, переодеваться просто так стесняется ― хотя чего тут стесняться, если уже в двух шагах не видно ни зги? Ника и Майо-то определяла больше по силуэту и сопутствующим шорохам.
  Переоделись быстро. А потом, подхватив изрядно потяжелевшие от воды вещи, пошли к тракту ― оставаться в лесу не было никакой возможности. С деревьев капало, мокрая земля липла к ногам, а все, из чего можно было соорудить костер хоть как-то согреться, было если не мокрым, то влажным ― тоже. Нет, может, где-то недалеко и лежали сухие дрова, вот только заметить их в практически кромешной темноте было задачей невыполнимой.
  Так что на дорогу. Там хотя бы не капает сверху, и нет этого чертова мха, на который стоит наступить ― и из-под ступней вырываются фонтанчики воды. Бр-р! Хорошо еще, что штаны до колен. Не намокнут.
  Главное ― не запнуться о какую-нибудь ветку. Только падения в полной темноте еще не хватало.
  Как хорошо, что они зашли в лес совсем недалеко...
  
  ***
  На дороге оказалось ощутимо светлее ― но и прохладнее. Влажный после дождя ветер, который раньше сдерживали деревья, забирался под одежду и не давал согреться окончательно.
  Ника, поеживаясь, устало переставляла ноги, уныло дожидаясь рассвета. Больше всего ей хотелось выпить горячего отвара и завалиться спать ― но увы. Выбора просто не было. Либо идешь ― либо сидишь на мокрой земле. И идти все-таки теплее...
  Когда из-за поворота вдруг сверкнуло что-то, похожее на маленький язычок пламени, она сначала не поверила своим глазам. Подумала ― чудится. Однако в реальность увиденного помог поверить Майо ― резко остановился, нахмурился, вглядываясь вдаль ― и кивнул.
   ― Пойдемте.
   ― Туда? ― чуть испуганно спросила Шати.
   ― Да. Скорее всего, чей-то караван. ― монах привычным движением поправил рукав своей рясы. ― Нас должны пустить к костру.
   ― А если это разбойники? ― вмешалась в разговор Ника. Нет, то, что 'лесные братья' могут расположится практически у обочины, она не верила ни на миг, но Шати нужно было успокоить. Похоже, неудачная ночевка вытянула из ее памяти что-то крайне неприятное ― она даже Майо-дзи осмелилась... нет, не перечить, но все же. Раньше сестренка никогда и не думала ставить под сомнение любые решения монаха.
  Майо скривился.
   ― Если бы все разбойники разводили костры прямо у дорог, у войск наместников было бы куда меньше проблем. ― буркнул он, недовольно встряхнув посохом. Ленты с изречениями тоже вымокли до нитки и теперь тяжело свисали вниз, то порой роняя на руку монаха пару капель воды. ― Это точно караван.
   ― Хорошо. ― кивнула Шати. А Ника тем временем судорожно вглядывалась вдаль, стараясь различить как можно больше.
  Интересно, каковы шансы, попав ночью под дождь, уже через час увидеть чужую стоянку? Теперь только бы пустили к костру ― им всем нужно согреться и высушить вещи. А главное, это надо Шати. За свое здоровье Ника не беспокоилась ― покровительство такого сильного духа, как Великий Змей, подарило ей большую, чем у обычных людей, устойчивость к болезням. Спать на снегу это не позволит, но обычной простуды можно не бояться. Майо... Монах ― опытный путешественник, наверняка попадает в такую ситуацию не в первый раз, так что с ним все будет хорошо. А вот у сестренки нет ни духа, ни опыта, плюс она и так в последнее время выглядела слишком усталой. Как бы ее привычка взваливать на себя как можно больше не обернулась бедой.
  Костры тем временем приближались. Теперь можно было разглядеть силуэты лошадей, крытых фургонов, каких-то телег... У огня сидели и грелись люди ― довольно много, не меньше двух десятков. В основном взрослые мужчины, но встречались и женщины, и старики, и даже подростки. Разве что детей не было.
  Не слишком похоже на караван. Ника осторожно скосила взгляд на Майо ― но тот выглядел совершенно спокойным, словно все так и должно быть. Хорошо, доверимся его опыту, вот только...
  Ника глубоко вздохнула и медленно, с присвистом выдохнула, ощутив в груди привычный уже горячий клубок Дара. В последнее время она только и делала, что тренировалась его вызывать ― не использовать, нет, девушка еще не настолько сошла с ума, ― всего лишь чувствовать. То самое касание без попытки управлять, которое она отрабатывала еще в деревне, на своем пустыре.
  Ну а что еще делать в дороге? Майо был не слишком разговорчив, отвлекать и так вымотанную сестру не хотелось ― вот и проваливалась Ника в привычный ритм медитации-на-ходу. И это дало свои плоды ― Дар теперь показывался практически всегда, стоило только погрузиться в нужное состояние. Что она делала уже почти на автомате.
  Интересно, а можно ли держать Дар в готовности постоянно? Сил это практически не требует, только сосредоточенности. Да, пожалуй, можно потом попробовать.
  Когда будет время.
  У костров зашевелились ― похоже, их наконец-то заметили.
   ― Стойте! Кто там? ― один из мужчин ― высокий, загорелый до черноты и с щетиной на подбородке, поднялся на ноги и демонстративно схватился за что-то сзади. Оружие?
  Ника напряглась, ощущая, как по жилам горячим потоком струится Дар. Спокойно, пока все в порядке, никто никому не угрожает... пока.
  Но как только ― так сразу.
  Не то чтобы Ника всерьез надеялась отбиться, если те, у костра, вдруг нападут. Пятилетнему ребенку лезть врукопашную со взрослым ― изощренный способ самоубийства, а уж если такой взрослый не один... И даже то, что для смерти противника хватит одного прикосновения, вряд ли поможет ― Ника никогда не занималась единоборствами и о драках имела представление сугубо теоретическое.
  Просто Дар успокаивал. Давал ощущение того, что она не бессильна в этом мире, что что-то может. Помогал прогнать липкое ощущение беспомощности, которое преследовало Нику с того самого дня, как она оказалась в этом мире. И пусть в этом не было ее вины ― детское тело диктует свои правила ― но как же порой хотелось решить все самой, а не плыть по течению, постоянно прислушиваясь, не шумит ли впереди водопад.
  Невозможно. У тебя, Ника, еще долго не будет сил и возможности жить самостоятельно, а даже если появится... Бросишь Шати и уйдешь, вся такая одинокая и независимая? Ну да, конечно. Сама хоть в это веришь?
  Не веришь. То-то же.
  Так что молчи.
   ― Мы всего лишь путники. Позволите сесть и обсушиться у вашего огня? ― Майо, похоже, ничуть не обескуражил прохладный прием. Вполне, впрочем, ожидаемый. Мало ли кто может выйти ночью из темноты.
  Незнакомец чуть расслабился, но руку из-за спины не убрал. У других костров тоже шла почти незаметная суета ― выдвигались вперед здоровые мужчины, женщины и старики отступали ближе к фургонам. Похоже, Имперский тракт не так безопасен, как хочется Императору, иначе откуда такая реакция?
   ― Подходите. Но медленно.
   ― Как скажете. ― Майо, не торопясь, двинулся вперед. Шати за ним. Ника искренне надеялась, что все ее подозрения по поводу каравана это всего лишь подозрения, и ничего странного здесь нет.
  Шаг. Второй. Третий. Вот монах вступает в круг света. Еще секунда ― и на лице небритого незнакомца ширится радушная улыбка.
   ― Светлого дня вам, дзинтаи. Будьте гостем у нашего костра.
  
  Глава 20
  
  Подозрения Ники оказались верными ― это был не совсем караван. Точнее, не тот караван, что представлялся ей ― то есть не объединение купцов с товаром и под охраной. Просто люди, решившие путешествовать вместе. Здесь можно было встретить крестьян и городские жителей, паломников по ближайшим святым местам и путешественников, странствующих артистов и мелких торговцев... Короче, всех, кому понадобилось пройти по Имперскому тракту, но кто не мог позволить себе личных телохранителей. И да, охрана здесь тоже имелась, не слишком большая, но все же лучше, чем ничего.
  Как рассказал Нике местный глава ― тот самый небритый мужчина, что заговорил с ними первым ― караванов, подобных здешнему, ходит по Имперскому тракту не так уж мало. Для него это было семейное дело ― набрать охрану плюс несколько повозок и по дороге собирать всех, кто согласиться внести не такую уж и большую плату. Соглашались многие. Так было ощутимо безопаснее ― разбойники на такие процессии практически не нападали, и понятно почему. Взять с путешественников практически нечего, а риск слишком велик. И дело здесь даже не в нанятых главой охранниках, остальные тоже могли за себя постоять. И если кого-то одинокого еще могли и ограбить, понадеявшись на пусть малый, но безопасный заработок, то целый караван ― поди попробуй.
  Майо плату внес ― десяток небольших медных монеток с дырой в центре ― и получил место как для себя, так и для своих спутников. Ника не знала, что его на это сподвигло, но была искренне благодарна. Да только ради возможности сбросить на одну из телег тяжелые сумки она была готова расцеловать всех вокруг! Наверное, только поэтому уже спустя несколько дней синяки под глазами Шати поблекли, а через неделю от них не осталось и следа. Да и простуда обошла сестренку стороной, лишь пару раз заставив чихнуть ― но кто знает, как сложилось бы, не отогрейся та тогда у костра и не выпей горячего отвара из сушеных фруктов?
  С полчаса подумав над причинами поведения монаха, Ника решила, что причина именно в Шати. Майо наверняка понял, насколько его подопечный привязан к сестре, и что, заболей та, и на любых попытках куда-то идти можно поставить жирный крест. По крайней мере до тех пор, пока названная сестренка не выздоровеет.
  А Майо поджимало время ― вот он и воспользовался случаем. Конечно, караван двигался немногим быстрее медленно бредущего человека, но это все же лучше, чем сидеть на месте и лечить заболевшую девчонку.
  В то, что монах Шати посочувствовал, Ника не верила ни на грош. Майо вообще ее сестру воспринимал лишь как рабочую силу и дополнение к брату. Это безумно бесило и вызывало закономерные подозрения, но... в том то и дело, что только подозрения. Доказательств у Ники не было никаких. Да, монах хочет предоставить знакомому клану Избранного Змеем и получить с этого свою выгоду ― но как раз с этим проблем у девушки не было. Скорее она сомневалась, что понимание выгоды Майо совпадет с ее собственным, и тогда...
  Что будет тогда, Ника не знала. Вообще, ее ощутимо напрягал этот путь ― непонятно куда, без всяких доказательств и гарантий. Только вот выбора не было. Нет, конечно, плюнуть на монаха и пойти искать счастья самостоятельно тоже выход, вот только с девяностопроцентной вероятностью не дожить до весны. Хорошенькое решение проблем.
  Плюс Шати, которая доверяет Майо если не абсолютно, то очень близко к этому. Убедить сестренку в том, что монах хочет ей не только добра ― задача невыполнимая в принципе. О том же, чтобы уйти одной, не могло быть и речи.
  Так что Нике оставалось только присматриваться к любой мелочи, подстегивать паранойю и пытаться предусмотреть непредусмотримое. Ну и собирать информацию о мире, конечно.
  А вот с точки зрения последнего караван оказался прямо-таки золотой жилой. Путешественники самых разных профессий, возраста и жизненного опыта охотно отвечали на вопросы, травили байки, по-мелочи чему-то учили... Не из доброты душевной, нет ― просто в дороге было скучно. Скучно с большой буквы. А подсевший рядом ребенок, с детской непосредственностью задающий детские же вопросы, хоть какое-то развлечение.
  Впрочем, она несправедлива. Были и те, кому Ника нравилась и сама по себе, без всяких скидок на скуку и дорогу. Особенно близко девушка сошлась с двумя странствующими торговцами ― кажется, таких когда-то на Земле называли коробейниками. Высушенный солнцем и загорелый до черноты старик и его внук, шустрый мальчонка лет двенадцати, ходили по деревням, торгуя разнообразной мелочевкой ― от гребней до амулетов и от лекарств до похабных картинок на дрянной желтоватой бумаге. Картинки, кстати, были так себе ― однажды Ника подсмотрела просто из любопытства. Ух, как ругался старик-торговец! Зря ругался ― единственным желанием, что возникло у девушки после просмотра, было оторвать руки так называемым художникам и приделать их, наконец, к плечам. Потому что судя по результатам хм... творчества, росли данные конечности явно не оттуда, откуда нужно и не так, как полагается.
  Дни проходили без каких-либо происшествий. Своеобразный режим сложился у Ники уже на третий день. Она рано вставала, помогала Шати с готовкой ― в караване не кормили, все из своих запасов ― а потом начинались тренировки. Как физические, так и Дара, благо, применять его не требовалось, а попытки удержать контакт как можно дольше никому вреда не приносили.
  Пока рекордом Ники было... не знала она, сколько. Не было здесь ни часов, ни, тем более, секундомера. Судя по ощущениям, не терять Дар девушка могла часа два, но ощущения они такие ощущения...
  Хотя временной промежуток постоянно и весьма ощутимо рос. Да и не только он ― к концу третьей недели Ника стала чувствовать и свой пресловутый 'радар'. Правда, пока это были настолько смутные ощущения, что она даже себе не признавалась в их присутствии ― боялась сглазить. Поставить сферу восприятия и одновременно пользоваться Даром ― от таких перспектив захватывало дух. Вот только от того, какое количество труда для этого понадобится, весь энтузиазм тут же сдувался и тихо попискивал где-то в уголке. Не меньше нескольких лет упорных тренировок, и это при самом лучшем раскладе.
  Покончив с упражнениями, Ника бродила от головы к хвосту каравана, болтая со всеми, кто хотел слушать, и слушая всех, кто желал поговорить. Таковые находились всегда, и к обеду она возвращалась с гудящей головой и некоторое время раскладывала узнанное по полочкам. Потом снова тренировки, разговоры с Шати и, порой, с Майо ― и сон.
  Так прошли три недели. Спокойно, неторопливо и размеренно. Время от времени кто-то уходил из каравана, сворачивая на нужную себе дорогу, порой кто-то присоединялся ― таких Ника усиленно тормошила, желая узнать что-то новенькое. Пока в один прекрасный день к ней не подошел Майо.
   ― Думаю, тебе стоит попрощаться со своими друзьями, Саан. Завтра мы уходим.
  Оставалось только кивнуть.
  
  ***
  Ника стояла у неширокой грунтовой дороги, отходящей от тракта, и ощутимо ежилась. И было от чего. Осень давно уже вступила в свои права, деревья потеряли остатки листвы, а пронизывающий ветер бесцеремонно забирался под накидку, выдувая тепло. Плюс вчера прошел дождь, и от земли тянуло ледяной сыростью. Сейчас Ника отдала бы все что угодно за хорошие сапоги, но увы. В ее распоряжении были лишь грубые сандалии на деревянной подошве.
  И на то, что это изменится, не было ни малейшей надежды.
  Ника задумалась о сапогах совсем не без причины. Совсем недалеко, где-то в дне пути на север, вздымались невысокие, поросшие лесом горы ― горы, в которых, по словам Майо, и был расположен его монастырь. Мысль о том, что придется шагать по камням в том, что у нее сейчас на ногах, откровенно не радовала ― более неподходящую обувь для такого похода было трудно придумать. А если она подвернет ногу, упадет, сломает что-нибудь?
  Тем более, что раньше Ника видела горы только на картинках. И сейчас взбудораженное воображение судорожно подбрасывало самые худшие из возможных вариантов, словно проверяя своего носителя на прочность. Это... раздражало. Тем более, что изменить что-либо было невозможно.
  Придется тащится по горным тропам и надеяться, что Фортуна решит сжалиться и не подбросит сюрпризов. Хотя бы в ближайшие пару дней.
   ― А долго нам идти? ― Ника в последний раз взглянула на тракт, туда, где уже почти у горизонта виднелись повозки такого родного и привычного каравана.
  Майо пожал плечами.
   ― Если поторопимся, то завтра будем на месте. Пойдемте.
  И они пошли.
  К самим горам вышли быстро ― идти по неширокой, но довольно ровной дороге было хоть и не так легко, как по Имперскому тракту, но тоже неплохо. Тем более, что котомки изрядно полегчали, что паранойю Ники, с одной стороны, радовало ― легче будет убегать, если что ― а с другой, огорчало. Прежде всего потому, что облегчение случилось в основном за счет еды, и если с монастырем не сложится, то у них с Шати будет запасов максимум на неделю. И что тогда делать?
  Тем более, что чем ближе они подходили к своей цели, тем более напряженным и нервным казался Майо. Он уже практически постоянно молчал, о чем-то думая, и только на привалах бросал пару-тройку фраз. Внутри Ники ощутимо звенела тонкая тревожная струна, но деваться было некуда. И она шла вперед, только вот Дара касалась практически постоянно. Просто так, ради успокоения нервов.
  Шати, кстати, тоже нервничала. И тоже размышляла о чем-то, а на закономерные вопросы Ники отвечала, что все в порядке. Как обычно.
  Вирус это какой-то, что ли?
  Переночевать остановились уже когда солнце давно ушло за горизонт, а предвечерние сумерки уже почти превратились в ночь. Поужинали остатками припасов, выпили уже не отвара, всего лишь горячей воды. Травы, как и сушеные фрукты-ягоды уже несколько дней как закончились, оставив путешественников без бодрящего напитка.
  Ника засыпала с трудом. Где-то вдалеке выл ветер, шелестела опавшая листва, холод забирался под одеяло, а мрачные мысли навевали тоску. Вдруг вспомнилась бабушка, что умерла за два года до глупого 'попаданства', уютная квартирка, Мурзик... Как он там? Забрали к себе соседи или пополнил ряды бездомных животных? Скорее, конечно, второе, но хотелось бы надеяться, что первое.
  Девушка вздохнула и попыталась успокоиться. Ей нужно отдохнуть. Завтра они с Шати придут к монастырю, и все наконец-то решится. Если встреча пройдет хорошо, значит, нервничать нет смысла, а если плохо ― силы в любом случае не будут лишними. Спи, Ника. Спи.
  Последним, что она запомнила, были гаснущие угольки костра.
  
  Глава 21
  
  Утро началось с суеты. И создавали ее вовсе не Майо с Никой ― первый был спокоен, словно будда, а второй, чтобы перенервничать и успокоиться, хватило прошедшей ночи. Одна Шати бегала по лагерю как заведенная, хватаясь за все подряд и не зная, с чего начинать. Ника впервые видела ее в таком состоянии, и это почти пугало. Конечно, прибытие в монастырь изменит их судьбу, по крайней мере, на ближайшие несколько месяцев, но названная сестра нервничала так, словно здесь решится целая жизнь ― как ее, так и Саана.
  Впрочем, ни скудному завтраку, ни сборам это особенно не помешало, единственное ― сестренка не смогла проглотить ни кусочка, а попытки брата ее успокоить только усиливали тревогу. Нике оставалось только вздохнуть про себя и припрятать ее порцию ― может, по дороге проголодается. Майо, конечно, никогда в жизни не согласится сделать лишний привал лишь только ради Шати, но сухие до звонкости лепешки и твердый сыр можно сжевать и на ходу.
  Вышли путешественники сразу после рассвета, как только растворились под солнечными лучами последние остатки ночного тумана. И уже через час вступили на горную тропу.
  Как ни странно, все оказалось далеко не так страшно, как боялась Ника. Да, путь оказался не слишком удобен и широк ― в некоторых местах не проехала бы и телега ― однако под ногами не осыпался и сломать лодыжку, запнувшись о какой-нибудь камень, не грозило. Ну, если быть внимательной и не засматриваться на виды. А Ника старалась быть очень внимательной ― тем более, что следить приходилось не только за собой, но и за Шати, которая шла, как сомнамбула, явно отправив мысли куда-то в неизведанные дали.
  Майо же шагал вперед быстро и ни на что не отвлекаясь. Было видно, что он не в первый раз проходит по этим местам ― и Ника, с утра потакавшая своим подозрениям, несколько успокоилась. Пока все было в порядке. Разве что сестренка слишком уж нервничает, и с этим надо что-то делать.
   ― Шати!
   ― Саан? ― сестра с трудом оторвалась от каких-то своих размышлений и посмотрела на него. ― Что-то случилось?
   ― Нет. ― Ника замотала головой. Не хватало еще чтобы названная сестренка еще больше разнервничалась. ― Просто будь внимательнее, хорошо? Ты уже три раза чуть не упала.
  Шати несколько секунд удивленно смотрела на брата ― а потом, заметно покраснев, кивнула. Ника прекрасно ее понимала ― мало кому приятно, когда пятилетняя малявка упрекает тебя в беспечности ― тем более, если упрекает справедливо. Тут действительно со стыда сгоришь.
  В любом случае, эффект получился именно тот, что был нужен. Шати больше не отвлекалась на свои мысли, внимательно следила за дорогой и даже принялась подстраховывать брата. Да так, что уже Ника смогла несколько отвлечься на пейзажи.
  А посмотреть здесь было на что. Невысокие, поросшие лесом горы, крутая тропа и серое, тяжелое небо над головой ― мрачновато, но красиво. Хотелось бы увидеть, каково здесь летом...
  Ника решительно тряхнула головой и улыбнулась. Ничего, увидит. Они здесь останутся на всю зиму, и, скорее всего, на большую часть весны, ну а потом ― потом посмотрим. В этом мире ничего нельзя планировать наверняка.
  Целый день дорога не заняла. Стоило солнцу склониться к закату, а Нике ― начать мечтать о вечернем привале, как за поворотом тропы показалась белая полоса монастырских стен. Пока еще едва заметная, почти сливающаяся с горным склоном ― но, тем не менее, очевидная.
  Они почти пришли.
  Рядом тихо выдохнула Шати.
   ― Майо-дзи?
   ― Да? ― в голосе монаха послышалось легкое недоумение. И то верно ― девчушка крайне редко первой обращалась к столь уважаемому ею служителю духов. И даже если говорили с ней, предпочитала больше слушать.
  Но раздраженным Майо не казался. Похоже, близость родных стен изрядно подняла ему настроение.
   ― Я... можно сделать небольшой привал?
   ― Вы устали? ― взгляд Майо обвел спутников, а брови сошлись на переносице. И понятно почему ― обычно они проходили куда больше.
   ― Нет-нет! ― судорожно замотала головой Шати. Похоже, она чувствовала себя изрядно не в своей тарелке ― Ника заметила, как у сестренки резко заалели уши. ― Просто... мы же столько в дороге, и одежда... А там...
  Монах кивнул, явно вычленив из робкого лепета сестренки что-то понятное.
   ― Хорошо. Только недолго.
   ― Мы быстро!
  Шати уже собиралась сбросить с плеч котомку, когда Майо прервал ее резким движением руки:
   ― Подожди. Здесь недалеко ручей ― если менять одежду, то и умыться не помешает. Пойдемте.
  Недалеко оказался не столько ручей, сколько небольшая речушка ― из тех, которые глубиной едва до щиколотки, а шириной ― в один прыжок. Ника, тут же сбросив полупустую сумку, двинулась к воде ― показываться незнакомым людям замарашкой не хотелось. Все же первое впечатление есть первое впечатление.
  Вода оказалась ледяной, хотя иного в конце осени ждать было глупо. Ника наскоро ополоснула лицо, обмыла ступни и руки. Без мыла, конечно, получилось так себе, но все равно лучше, чем ничего.
   ― Саан! Ты там долго?
   ― Сейчас! ― в последний раз погрузить пальцы в воду, стараясь выковырять из-под ногтей вездесущую грязь... сойдет. ― Иду.
  Стоило сделать шаг ― как подбежавшая Шати тут же уронила на руки брату сверток с одеждой, а сама поспешила к речушке. Ей тоже не хотелось приходить в незнакомое место чумазой и с пятнами грязи на платье. Ника только головой покачала ― лихорадочное возбуждение сестры было видно невооруженным глазом. Расширенные зрачки, учащенное дыхание, румянец на щеках... Непохоже на сестру ― обычно она была на редкость спокойной и тихой девчушкой, если, конечно, дело не касалось каких-то принципиальных для нее вопросов. Это же просто монастырь!
  Вот именно, монастырь. Неужели забыла, как твоя сестра относится к духам и их служителям? Неудивительно, что у Шати сейчас нервы на пределе.
  Развернув сверток, Ника уже не удивилась. А чему здесь удивляться? Шати выдала брату лучший комплект одежды, перешитый ею из того, что сняли с главарей наемников. Черные штаны до щиколоток, рубашка и, поверх нее ― незнакомое непонятно что. Во всяком случае, как на куртку, так и на жилет это походило мало. Покрой был явно торжественный и столь же явно непрактичный ― и если с отсутствием пуговиц и вездесущим здесь запахом а-ля кимоно Ника уже успела смириться, то остальное ввергло ее в некоторый ступор. Взять хотя бы рукава, что расширялись от плеч до запястий, причем настолько, что в так называемый 'рукав' вполне можно было засунуть ее, Ники, голову ― вместо карманов их используют, что ли? Или длинные полы ― не до щиколоток, конечно, но почти до колен. Плюс широкий вышитый пояс, который Шати затянула так плотно, что он вполне смог бы сойти за корсет.
  Нет, выглядело это, конечно, очень красиво и впечатляюще, но Ника уже достаточно понимала местные нравы, чтобы знать ― крестьяне так не ходят. Слишком много тратится на такое одеяние дорогой ткани, слишком мешают длинные рукава, слишком неудобно двигаться. Плюс этот чертов пояс! Шати явно вставила в него что-то плотное и упругое, из-за чего Нике приходилось держаться прямо, словно проглотила палку. Вот уж в самом деле корсет.
   ― Ну как? Нравится? ― сестренка порхала вокруг, распрямляя какие-то только ей одной известные складки и стряхивая пылинки. ― Я специально спросила у Майо-дзи, как шьется то, что носят те, кому духи отдали свои Дары. Он рассказал. Красиво, правда?
   ― Красиво. ― медленно кивнула Ника, разглядывая темно-синюю шерсть рукава. похоже, на эту... пусть будет куртку, ушли те самые снятые с офицеров накидки. И когда только Шати успела? Разве что летом, когда сама Ника день и ночь проводила на своем импровизированном 'полигоне'.
  Стоп!
  От мысли, что пришла в голову, захотелось вздрогнуть.
   ― Шати... это носят и клановые, правильно?
  Девчушка кивнула.
   ― А у нас не будет неприятностей?
   ― Нет. ― как ни странно, ответила не сестра, а Майо, что все это время невозмутимо следил за происходящим. ― Ты не выдаешь себя за кланового, а Дар у тебя есть.
   ― Не выдаю? ― Ника чуть склонила голову к плечу. ― Это видно?
  Монах вздохнул.
   ― Те, кто принадлежит к клану, носит на спине его герб.
   ― А... ― понятливо протянула она. ― А почему вы не носите такое, Майо-дзи? У вас же тоже Дар?
   ― Да. Но он не мой.
   ― Не ваш? ― Ника широко распахнула глаза. Расскажет? Нет? Раз у Майо сегодня такое на редкость болтливое настроение, надо этим пользоваться. ― А как это?
   ― Это Дар духа моего монастыря. Я получил его, когда стал дзинтаи. ― Монах резко поднялся с камня, на котором все это время сидел, и взялся за посох. ― Пойдемте.
  Продолжать тему он явно не собирался.
  
  ***
  Высокая, выбеленная известкой стена монастыря закрывала собой практически все. Видны были только кирпично-красные черепичные крыши каких-то строений, с по-восточному загнутыми вверх углами и огромные двустворчатые ворота. У них сейчас и стояла Ника, судорожно давя нервную дрожь. Впрочем, Шати нервничала ничуть не меньше, а даже больше. Ее тонкие руки судорожно сжимали подол праздничного ― того самого, с церемонии Представления ― платья, а губы побелели и мелко подрагивали. Только Майо-дзи казался совершенно спокойным.
  На стук отозвались практически мгновенно.
   ― Кто там? ― голос у говорившего оказался немолодым и хриплым, словно после сна.
   ― Майо-дзи. Со мной двое.
   ― Ты задержался. ― привратник явно не был доволен довольно-таки поздним посетителем. ― Подожди, я доложу.
  Доложу? Кому?
  Ника ощутила, как внутри снова поднимает голову паранойя. Неужели для того, чтобы впустить одного из братьев, нужно разрешение настоятеля? Или дело здесь в том, что Майо пришел не один?
  Ждать пришлось довольно долго ― и с каждой минутой Ника все сильнее нервничала. Из-за ворот доносились мужские голоса, но разобрать слов она не могла, и это лишь подстегивало тревогу. И только рука названной сестры, судорожно вцепившаяся в ее запястье, помогала сохранять спокойствие.
  Все будет нормально. Все будет...
  Ворота открылись. Майо шагнул вперед, потянув за собой Шати.
   ― Пойдемте. Ну же!
  Резкий толчок в спину, заставивший сделать несколько шагов ― и ворота с тихим шорохом закрылись, отрезая путешественников от внешнего мира. Шати наконец-то разжала руку. Впрочем, Нике было не до того ― слишком уж отличалось то, что она ожидала увидеть, от реальности.
  Большой внутренний двор, в котором они оказались, был залит светом факелов. Белоснежные стены одноэтажного, но явно немаленького 'п'-образного дома, темные балки, открытая терраса, клумбы, хвойные деревья, высаженные с той продуманной небрежностью, что буквально кричит об искусной руке садовника... и люди. Пусть огонь факелов светил глаза, но Ника буквально кожей чувствовала фигуры, замершие в тенях, что стали еще более темными из-за правильно расположенного света.
   Ника судорожно завертела головой, стараясь отыскать хоть одну лазейку, единственный шанс ― но нет. Тот, кто здесь живет, великолепно знает свою работу.
  И Шати. Шати, которая вовсе не кажется удивленной, когда с детским восхищением осматривается вокруг.
  Ника не вздрогнула, когда из ближайшей тени вышел молодой, одетый в доспех мужчина с мечом на поясе и настороженностью во взгляде. Не возразила, когда их с Шати развели по комнатам ― только еще сильнее сжала кулаки, благо, за широкими рукавами было не видно. Не стала рыдать или биться в истерике, заметив то, что уже несколько минут как подозревала ― нашитый на спину воина своеобразный герб ― синий кристалл на белом фоне. Просто зашла в комнату и рухнула на набитый ароматными травами матрас, что здесь использовали вместо спальных циновок.
  Майо... ему таки удалось тебя продать, Ника. Тебя и Шати. Похоже, в планах не было никакого монастыря ― то-то монах так быстро согласился, услышав твое 'нет'. Просто не стал уговаривать глупого ребенка, а пошел другим путем.
  Как же глупо ты попалась. Понимала же, что не стоит ему верить, но послушно шла в ловушку. Потому что не было выбора. Потому что за Майо шла Шати.
  Шати, которая, скорее всего, все знала. И молчала.
  Ника прикрыла глаза, проваливаясь в медитацию. Вдох, выдох, вдох... сфера. Мир привычно расширился, открывая свои маленькие секреты.
  Пятеро. Ну кто бы сомневался, что ценное приобретение не оставят в одиночестве.
  Вдох, выдох, вдох, выдох... дыши, Ника. Ты, конечно, сейчас там, куда попадать не хотела ни в коем случае, но это еще не самое худшее. Главное ― узнать, что это за клан и что ему нужно от пятилетнего ребенка с Даром Великого Змея. И поговорить с Шати. И разведать обстановку.
  Ты еще не мертва, Ника. А остальное...
  Остальное ― можно исправить.
  
  Глава 22
  
  Проснулась Ника, как обычно, на рассвете, и несколько мгновений испуганно озиралась вокруг, не понимая, где находится. Впрочем, растерянность длилась недолго. Миг ― и она села на постели, и, недовольно поежившись от утренней прохлады, принялась осматриваться. Надо же знать, что теперь будет ее домом?
  Несколько минут ушло на разглядывание всего вокруг. Большая комната, деревянные панели на стенах, резные двери и окна, вместо стекла обклеенные чем-то вроде рисовой бумаги и низкий столик посередине... Кто бы ни был хозяином этого поместья, на жилье для гостя он не поскупился, а практически полное отсутствие мебели компенсировалось огромным количеством разноцветных ярких подушек, изящной росписью по тем самым деревянным панелям и высокой вазой с ветвями каких-то то ли деревьев, то ли кустов. Желтые и алые листья на них выглядели весьма свежими ― и где только взяли в самом конце осени? В лесу все точно облетело еще несколько недель назад. Разве что какой-то специальный сорт?
  Как бы то ни было, вид комнаты заставил Нику несколько успокоиться. Похоже, не все так плохо, как она считала вчера. Раз она не в каком-нибудь зиндане, а в подобном месте ― значит, с ней хотят договориться по-хорошему, а это открывает простор для маневра. Уж безопасность себе и Шати точно можно выторговать ― хотя бы относительную.
  Только вот что от нее нужно? Нет, Ника великолепно понимала, что Избранный Змеем ― зверюшка редкая и наверняка очень полезная, вот только не здесь и сейчас. Что особенного можно потребовать от пятилетнего ― ну ладно, почти шестилетнего, Шати как-то обмолвилась, что Саан родился в начале зимы ― ребенка? Наоборот, за ним нужно следить, учить, тренировать ― и отдача будет только через несколько лет. И то в лучшем случае.
  Загадочный 'хозяин' работает на перспективу? Хорошо бы ― Ника ничего не имела против взаимовыгодного сотрудничества, а с человеком, который понимает, что невозможно получить все и сразу, договориться куда проще. К тому же, ей с Шати все равно нужно убежище на зиму, а если еще можно будет разжиться лишними знаниями ― вообще хорошо.
  План побега, конечно, стоит придумать ― просто как лишний козырь в рукаве ― но и присмотреться к здешним клановцам тоже стоит. Вдруг не все так плохо, и она здесь приживется? Получилось бы удачно. Знания, определенность, безопасность, и Шати, наверняка, будет рада...
  Кстати, надо поговорить с названной сестрой. Не то, чтобы Ника так уж злилась ― сама виновата, видела же, какое влияние имел на сестренку Майо, и не сделала ничего, чтобы его ослабить. Но высказать недовольство стоило просто для того, чтобы Шати поняла, насколько это недопустимо ― обманывать брата. Тем более, в вещах, от которых зависит их жизнь.
  Ника, решительно тряхнув головой, окончательно поднялась с теплой постели и принялась одеваться. Одежда лежала на все том же столике, сложенная аккуратной стопкой ― вовсе не та, которую она вчера сняла и бросила куда-то в угол. Более тонкая ткань, искусная вышивка по подолу и другой оттенок синего. А вот покрой тот же, для тех, кто обладает Даром. Нике оставалось только вздохнуть ― на воображение она никогда не жаловалась, и теперь могла себе неплохо представить, как первое время будут мешаться широченные рукава. Нет, со временем, конечно, привыкнет, но это время должно сначала пройти...
  Кстати, а как здесь оказалась новая одежда? Слуги? Сама мысль о том, что, пока она спала, кто-то незнакомый ходил рядом и занимался какими-то своими делами, заставляла нервно поежиться, а тщательно выпестованную паранойю ― предупреждающе заворчать. Может, конечно, здесь такое в порядке вещей, но Нике подобное не нравилось. Надо бы попросить больше так не делать.
  Ага, конечно. Ты, Ника, похоже, уже уверена в том, что останешься здесь на правах полноправного члена и сможешь отдавать распоряжения. Не слишком ли далеко зашла? Вот именно.
  Для начала нужно хотя бы увидеть здешнего главного. А потом уже решать, тщательно взвесив все за и против. Ника ничуть не сомневалась, что в худшем случае всегда сможет сбежать. В конце концов, ее считают ребенком, а на детей всегда смотрят с некоторой долей снисхождения. Пусть. Она этим воспользуется.
  Единственное, что беспокоило ― Шати. Планировалось это или нет, но в руках у клана оказался великолепный заложник, а бросить сестренку Ника просто не сможет. Никак и никогда.
  Что ж, это еще одна причина для того, чтобы постараться найти компромисс.
  Ника несколькими движениями завязала широкий пояс и шагнула к окну. Раскрыла резные створки, с удовольствием вдохнув свежий ледяной воздух, подняла глаза к вверх. Точно ― рассвет. И пусть самого солнца не видно за довольно-таки высокими стенами, небо над верхушками деревьев алело весьма красноречиво. На стене Ника заметила несколько темных силуэтов ― наверняка часовые. Что ж, пожалуй, и ей стоит рассмотреть поместье. Благо, возможность есть, и даже выходить из комнаты не обязательно ― вряд ли оно занимает больше места, чем та же Лесная.
  Резные створки окна захлопнулись с легким стуком, погрузив комнату в легкий полумрак. Ника собрала несколько подушек и удобно уселась в уже привычной позе для медитаций. Сейчас ей требовалось именно полное погружение, а значит, время и определенный настрой. К счастью, встала девушка достаточно рано, и ее не должны тревожить еще пару часов. Наверное. Все же о неизвестно откуда взявшейся одежде забывать не стоит ― мало ли. Да и неизвестно, как рано здесь принято вставать.
  Ника прикрыла глаза, пошевелилась, устраиваясь поудобнее. Выныривать из глубокой медитации и понимать, что окончательно отсидела ноги, не слишком приятно. Но пол оказался неожиданно теплым, подушки ― мягкими, и даже длинные рукава совершенно не раздражали.
  Ну что ж, начнем. Вдох-выдох...
  
  ***
  Очнулась Ника через несколько часов, ощутив, как к ее двери кто-то приближается. Поднялась с подушек. Потянулась.
  Медитация оказалась на редкость продуктивной. Теперь она великолепно знала всю планировку как главного здания, в одном из торцов которого находилась ее комната, так и сопутствующих построек. Посчитала количество людей ― два десятка воинов, пятеро, скорее всего, служанок, так как в этот ранний час они были уже на ногах ― и спящий мужчина в противоположном конце дома. Кажется, хозяин поместья.
  Шати оказалась в другой постройке, поменьше, и тоже сладко спала. Там же были еще трое женщин ― правда, в других комнатах. Родственницы 'хозяина'? Жены? Наложницы? Ладно, со временем выясним.
  Для первого раза информации более чем достаточно. Да и посетитель уже совсем близко.
  Несколько секунд спустя створка двери медленно отодвинулась в сторону, открывая взгляду невысокую девушку лет семнадцати в простом, но достаточно длинном платье. Гладко зачесанные назад волосы, отсутствие украшений и что-то вроде метелки в руках...
  Служанка. Наверняка.
   ― Господин, вы уже проснулись? ― голос у нее оказался приятным, а в глазах мелькнула смесь удивления и испуга.
   ― Да. Я рано встаю. Тебе что-то нужно?
  Девушка прикусила губу.
   ― Я... я хотела поменять цветы. ― служанка выставила вперед свою ношу, словно защищаясь. Это оказалась вовсе не метелка, а скорее высокий букет из каких-то засушенных трав, колосьев и даже веток. Выглядело, впрочем, весьма неплохо.
   ― Меняй. ― Ника, стараясь не смущать новую знакомую, уселась на одну из подушек и снова прикрыла глаза, имитируя медитацию. Вот послышались тихие шаги, что-то зашуршало...
  Девушка справилась быстро ― не прошло и минуты. Потом послышался тихий вздох, словно она набиралась смелости.
   ― Вам что-то еще нужно, господин?
  Ника пожала плечами.
   ― Если можно ― завтрак. И... ― она открыла глаза, послав девушке теплую улыбку, ― это ты заходила ночью ко мне в комнату? Ну, принесла новую одежду?
  Служанка кивнула.
   ― Больше не делай так, пожалуйста. Если что-то нужно ― подожди, пока я выйду. Или просто можешь просто приходить, но не когда я сплю, хорошо? Мне это не нравится. Чувствую себя... не очень уютно.
  Глаза девушки резко расширились, а поклон, в котором она тут же склонилась, оказался чуть ли не до земли.
   ― Простите, господин, я не знала! Просто... так все делают... ― голос девушки чуть заметно подрагивал. Испугалась, что ли? Тогда нужно успокоить.
  Ника прибавила в улыбку тепла.
   ― Я понимаю. Поэтому и попросил. И как тебя зовут?
   ― Зара, господин.
   ― А я ― Саан. Рад познакомиться.
   ― Я... я тоже, господин Саан. ― голос Зары все еще подрагивал, но теперь не от испуга, а, скорее, растерянно. Похоже, служанка просто не понимала что происходит и почему с ней вообще разговаривают, да еще и столь доброжелательно.
  Ах да, клановое общество... Ника подавила вздох и не стала просить называть себя просто по имени. Не поймут. Только снова улыбнулась.
   ― Хорошо. Тогда принесешь мне завтрак? Если, конечно, его уже приготовили?
   ― Да, конечно, господин. Сейчас!
  Служанка исчезла почти мгновенно ― только мелькнул в дверном проеме подол платья. Ника качнула головой. Похоже, добиться хоть какого-то доверия Зары будет непросто. Но нужно. Ей здесь не помешает человек, который неплохо к ней относится ― кем бы он ни был. Плюс, мало кто знает о хозяевах столько, сколько слуги. Главное, чтобы с ней, Никой, решили поделиться местными сплетнями ― но это уже технические сложности.
  И она попробует их решить.
  
  ***
  Немудреный завтрак из практически безвкусной густой каши, по вкусу чем-то напоминающей рис, маринованных овощей и тушеного мяса с подливой появился буквально через несколько минут. А еще через несколько Зара принесла приличного размера чайник с ароматным травяным отваром, небольшую пиалу и сладости. Так что все утро Ника была сыта и довольна жизнью ― тем более, что удалось кое-что выяснить про Шати. Служанка ничуть не удивилась интересу 'господина Саана', и рассказала пусть и без подробностей, но довольно много. Сестренку в самом деле поселили на женской половине, рядом с женой и двумя наложницами 'господина наследника'.
  Кто этот самый наследник и что он наследует, Ника спрашивать поостереглась. Всему свое время.
  Следующие несколько часов прошли в размышлениях, медитациях, и, когда обильный завтрак улегся в желудке ― в физических тренировках. Конечно, наматывать по комнате кросс было невозможно, но упражнения на растяжку и гибкость особо большого пространства не требовали. Во всяком случае, места хватало с избытком.
  А когда время начало приближаться к обеду, створка двери снова отодвинулась, открывая взгляду уже не Зару, а незнакомого молодого мужчину.
   ― Господин Саан? ― а вот у этого в глазах не было ни испуга, ни робости. Хотя воином он тоже не казался. Доверенный слуга? ― Господин первый наследник желает разделить с вами трапезу. Позволите вас проводить?
  О том, согласна ли она обедать с, похоже, хозяином поместья, не спрашивали. Впрочем, даже если бы спросили ― отказ стал бы неимоверной глупостью.
  Так что Ника просто кивнула ― и поднялась с подушек.
  
  Глава 23
  
  Комната, в которую привели Нику, была обставлена явно роскошнее. Нет, ничего слишком громоздкого, все тот же традиционный минимум мебели ― но стены, расписанные цветами и птицами по белой фактурной бумаге, роскошные букеты в вазах и огромное количество вышитых золотом подушек намекали весьма красноречиво. Впрочем, не то чтобы Нику это расстроило ― показная роскошь в подчеркнуто простом интерьере смотрелась почти вульгарно. И многое могла сказать о своем владельце.
  Который, к слову, впечатлял не слишком. Невысокий, лет двадцати пяти, черноволосый и темноглазый, как и большинство здешних уроженцев, он не отличался ни красотой, ни уродством ― самое обычное, ничем не примечательное лицо. Тонкогубый рот, длинные волосы, собранные на затылке вычурной золотой заколкой, шелковые одеяния по типу тех, что носила сама Ника ― только если у нее верхняя одежда в единственном экземпляре, то на наследнике было как минимум три разноцветных слоя, два из которых робко выглядывали по краям ворота и рукавов. Плюс искусная вышивка, плюс украшения... Все это совершенно затмевало своего владельца, делая его абсолютно незапоминаемым ― сними роскошные тряпки, и не узнаешь в двух шагах.
  Впрочем, кто она, Ника, такая, чтобы судить? Может, одежда наследнику положена по статусу, и носить что-то попроще ― урон чести и престижу клана. Или такого эффекта добивались специально ― возможность совершенно измениться бывает очень полезна. А может, все куда проще, и мужчина просто любит украшения и яркие цвета. Не худшая слабость, если подумать.
  Хозяин встречал гостя, сидя за уставленным угощениями столом. Улыбка, приветствие, приглашение разделить трапезу... Ника понятия не имела, насколько все это согласуется с традициями ― что-то ей подсказывало, что здешний этикет посоревнуется замудреностью с чем угодно, и такая встреча может быть как радушным приемом, так и откровенным оскорблением ― но волноваться еще и об этом было не место и не время. Так что она вежливо пожелала господину светлого дня, поклонилась и уселась напротив. Крестьянскому мальчишке простительно не знать клановых правил. И, в конце концов, ей всего пять лет!
  Если поведение Ники и было грубым нарушением этикета, то хозяин комнаты ничем этого не выдал. Скорее всего, ожидал чего-то подобного.
  Разговор он тоже начал первым.
   ― Мое имя Данару, я ― первый наследник клана Синего Льда и владелец этого поместья. Рад приветствовать тебя в своем доме, Саан.
   ― Благодарю за гостеприимство, господин первый наследник. ― Ника еще раз склонилась в поклоне, скрывая холодно блеснувший взгляд. И что это было? Предложение сотрудничества, попытка впечатлить или вежливое 'Знай свое место, чернь!'? Как же трудно без знания этикета! Впрочем, что мечтать о несбыточном.
   ― Надеюсь, оно оказалось весьма приятным.
   ― Конечно, господин! ― быстро закивала Ника. ― У меня великолепная комната, завтрак был очень вкусным, и... ― она снова опустила глаза, имитируя смущение, ― спасибо за одежду...
   ― Не стоит. ― Данару отмахнулся таким величественно-плавным жестом, что Ника невольно заподозрила его в излишней театральности. А может, дело здесь было в широченных рукавах ― попробуй, взмахни рукой так, чтобы ничего со стола не уронить и не вляпаться в какую-нибудь подливку. ― Не мог же я позволить, чтобы мой гость ходил по моему дому в том же, что и в дороге.
   ― Все равно огромное спасибо. ― так, со статусом, похоже, определились. Гость ― это очень и очень неплохо. Не пленник, это раз, и не член клана, это два. Похоже, принимать ее в клан 'по умолчанию' не собираются ― впрочем, это не значит, что не будет мягкой вербовки. Но на мягкую вербовку Ника была вполне согласна ― в конце концов, в мире нужно как-то устраиваться, обеспечивая безопасность как свою, так и названной сестры.
  Конечно, существует риск, что ее попытаются сделать кем-то вроде штатного убийцы-отравителя, но именно поэтому, прежде чем вступать, следует крайне внимательно присмотреться ― и статус гостя будет в этом неплохим подспорьем. А если подтвердятся худшие опасения, всегда можно и сбежать. Главное только, знать куда.
   ― Обеспечить все удобства гостю ― мой долг как хозяина. ― мягко улыбнулся наследник клана Синего льда, и снова повел рукой, указывая на стол. ― Угощайся, Саан, за едой разговор течет куда приятнее. Как прошло твое путешествие?
  Ника пожала плечами, окидывая угощение теперь уже оценивающим взглядом. Желудок в самом деле ощутимо напоминал о себе.
  Впрочем, выбор оказался не таким уж и простым. Кроме той же самой, что и утром, каши ― похоже, здесь ее использовали вместо хлеба ― на столешнице стояло никак не меньше десятка разнообразнейших мисочек и плошечек. Овощи, мясо, какие-то салаты, соуса и нечто, на первый взгляд и вовсе трудноопределимое ― причем все выложено крайне аккуратно и украшено так, что кажется произведением искусства. Единственный недостаток ― крохотные порции. Впрочем, если учесть, что этих порций с десяток и все ― разного...
   ― Как и любое путешествие, господин. ― Ника, наконец, определившись, наложила себе какого-то салата и несколько тончайших пластинок чего-то мясного. ― Слава Великим, все было спокойно. Разве что конец вышел немного неожиданным.
   ― Неожиданным? ― слегка приподнял брови Данару.
   ― Майо-дзи сказал мне, что мы идем в его монастырь. ― Ника сделала самое невинное лицо из возможных и улыбнулась. ― Поэтому оказаться в вашем доме было странно. Шати знала ― ей Майо-дзи сказал, а я удивился. Немного.
   ― Странно. ― улыбка хозяина поместья чуть дрогнула, но в голосе отразилось лишь легкое недоумение. ― Боюсь, уважаемый дзинтаи посчитал, что ты будешь против гостеприимства моего клана. Это так?
  Ника пожала плечами.
   ― Ну... не совсем.
   ― Не совсем?
   ― Я думал, что меня возьмут в клан, а Шати ― нет. У сестренки же нет дара. ― пожала плечами Ника. Все равно Майо-дзи наверняка рассказал клановцам все, что ему было известно ― так что честность и только честность. Почти. ― Но раз Шати тоже здесь, значит, все в порядке.
   ― Я рад. ― улыбка Данару снова засияла мягким светом. ― Боюсь, должен извиниться за Майо. Когда-то он мечтал вступить в клан, но увы, ему достался слишком слабый дух. Он стал дзинтаи, получив Дар духа обители, и старается быть полезным, но, кажется, в этом случае он ошибся. Подобный обман недопустим.
  Ника качнула головой.
   ― Не надо, господин, вы не виноваты. Просто мне бы хотелось сказать Майо-дзи, что я на него немного обижен.
   ― Это невозможно. ― наследник вздохнул так тяжело, что, казалось, на его одежде заколыхались даже рукава. ― Уважаемый дзинтаи ушел сегодня на рассвете.
   ― И куда?
   ― Кажется, к своему монастырю. Я не расспрашивал.
  Ника медленно кивнула.
   ― Жаль. Но это ничего.
   ― Увы, он не мог задерживаться, не так уж и много осталось до первых снегов. ― Данару сложил руки на коленях и изобразил на лице легкое сожаление. Именно изобразил ― слишком отточено для естественности. Похоже, многоуважаемый первый наследник не счел необходимым играть перед Никой всерьез. ― Но все же я хочу предложить вам с сестрой свое гостеприимство на любое время, какое вы сочтете необходимым. Надеюсь, такие извинения для тебя приемлемы?
  А вот и мягкая вербовка.
   ― Благодарю, господин. ― Нике оставалось только поклонится. Не отказываться же? Тем более, что зимовать все равно где-то надо.
   ― Не стану отрицать, я буду рад, если ты решишь вступить в мой клан. Твой Дар будет очень полезен. ― продолжал тем временем мужчина, ― Но это ― очень важное решение, которое нельзя принимать торопливо. Поэтому пока присмотрись к Синему льду ― а Синий лед присмотрится к тебе. И через несколько месяцев мы вернемся к этому разговору.
   ― Благодарю, господин. ― еще один поклон.
  Данару, впрочем, все еще продолжал:
  ― Твою сестру разместили на женской половине, но, если хочешь, можешь ее навещать. Слуги тебя проводят.
   ― Да конечно. ― кивнула Ника.
   ― Не думаю, что с твоим Даром будет безопасно на общеклановом полигоне, но у нас есть и тот, что предназначен для отработки опасных техник. Думаю, он будет тебе полезен. Не стесняйся использовать, в конце концов, надо же тебе оценить преимущества члена клана? ― улыбка Данару весьма непрозрачно намекала, что последнее предложение было всего лишь шуткой. Впрочем, в любой шутке есть доля правды. ― Поместье весьма уединенное, так что из всех развлечений могу предложить разве что библиотеку. Но старый Ман очень ревностно относится к своим сокровищам, и, если имел наглость ему не понравится, выгоняет без зазрения совести ― даже меня. Так что здесь ничем помочь не могу.
   ― Вы очень щедры, господин. ― Ника даже не знала, как реагировать. Столько разнообразных подарков одновременно вызывали у ее паранойи закономерные опасения. ― Даже не знаю, как вас благодарить.
   ― Это пустяки. ― все так же медленно-манерно отмахнулся владелец поместья. ― Ты мой гость, а обеспечить гостю все самое лучшее ― мой долг как хозяина. Но если будет что-то, с чем ты сможешь помочь ― я непременно обращусь.
   ― Сделаю все, что смогу. ― улыбнулась Ника и неторопливо поднялась из-за стола. В последних фразах Данару явно проскальзывало нечто неуловимое, явно говорящее, что разговор подходит к концу. ― А сейчас можно мне навестить Шати? Я ее со вчерашнего дня не видел.
   ― Да, конечно. ― кивнул мужчина. ― Тебя проводят.
   ― Еще раз спасибо, господин.
  Прощальный поклон ― в ответ на который Ника получила снисходительный кивок и взмах рукавом ― и разговор был окончен. Очень интересный и познавательный разговор, который она наверняка не раз и не два еще обдумает ― но пока... Пока ее ждала Шати.
  И встреча с ней была ничуть не менее важна.
  
  ***
  Стоило створке двери встать на место, а легким мальчишеским шагам затихнуть вдали, как Данару, первый наследник клана Синего Льда, поджал губы и вытер руки о влажную ткань.
   ― Нод!
   ― Да, господин? ― верный слуга привычно соткался чуть ли не из воздуха.
   ― Убери это и принеси мне обед. И новую одежду. Быстро!
   ― Слушаюсь, господин.
  Ожидая, пока его распоряжения будут выполнены, Данару брезгливо морщился. Мерзость! Еще два года назад у него и мысли бы не возникло самолично общаться с каким-то черноногим отродьем, каким бы редким и полезным Даром то не обладало. А сейчас пришлось. Ему ― наследнику третьего по величине и могуществу клана в Империи!
  Но за эти два года многое изменилось, и то, что раньше он посчитал бы невозможным, теперь стало необходимым. И так безумно повезло с этим мальчишкой ― глупец-дзинтаи принес его практически на блюдечке, желая получить клановый герб хотя бы в качестве уплаты за услугу. Ну что ж, своего монах добился ― по крайней мере, похоронят его на клановом кладбище.
  А он, Данару... если ради исполнения своих планов нужно вести себя с крестьянским невеждой, как с равным ― так и будет. Главное, чтобы мальчишка ни о чем не догадался и сделал то, что от него требуется. Потом можно будет позаботиться, чтобы о позоре наследника Синего Льда никто не узнал.
  Но, да будут Великие этому свидетелями, отец... отец заплатит за это унижение!
  
  Глава 24
  
  На женскую половину Нику не пустили. Вполне ожидаемо, хотя и странновато ― ну что может сделать пятилетний ребенок? Может, дело в том, что она здесь чужачка. Да и мало ли какие существуют правила и что могут быть за причины.
  Не сказать, чтобы Ника расстроилась. Проверить, как разместили Шати, конечно, хотелось, но, судя по комнатам ее самой, хозяин поместья не помелочился. И, в конце концов, всегда можно расспросить сестренку ― вряд ли она соврет.
  Встреча произошла в маленьком саду ― был здесь, оказывается, и такой, для отдыха и медитаций. И это было даже хорошо ― меньше вероятность, что подслушают. Голые ветки деревьев и кустов сейчас не скроют даже кошку, не говоря уже о чем-то более крупном. Не сказать, чтобы Нику так уж беспокоила возможность шпионажа ― ну кому может понадобиться самый обычный разговор? ― но подумать об этом стоило. Мало ли что, мало ли зачем...
  Похоже, эти слова скоро станут ее девизом.
  Шати ждала уже в саду, зябко кутаясь в алую шерстяную накидку, отороченную каким-то мехом. На фоне мрачного сейчас сада она казалась экзотической птицей, непонятно зачем залетевшей в эти широты. Впрочем, стоило сестренке поднять глаза, и иллюзия тут же развеивалась. Слишком виноватым был взгляд ― виноватым и напряженным.
  ― Здравствуй, Шати. ― Ника решительно шагнула к сестре, едва заметно улыбнувшись. ― Ты как?
  ― Хорошо. ― ответная улыбка была явно вымученной. ― А ты?
  ― Господин Данару оказался очень внимательным хозяином. ― Ника чуть развернулась и медленно зашагала по вымощенной камнями дорожке. ― У меня есть все нужное и даже чуть больше.
  ― Я рада. ― улыбка Шати чуть дрогнула, а пальцы судорожно сжали рукав накидки. ― Саан?
  ― Да?
  ― Ты очень на меня злишься?
  Ника вздохнула, окидывая названную сестру долгим взглядом. Как бы объяснить так, чтобы она поняла?
  ― Нет, Шати, я не злюсь. Я просто не понимаю. Точнее, понимаю, но... ― она качнула головой и нервно провела пальцами по заплетенным в косу волосам, ― Ты меня обманула.
  Девчушка в алом тихо всхлипнула, прикусывая губу.
  ― Я...
  ― Расскажи.
  ― Что рассказать?
  ― Почему ты это сделала. ― с почти болезненным напряжением выдохнула Ника. Надо же, а ведь всего минуту назад она казалась себе почти спокойной. Почти принявшей то, что произошло. Но стоило только заговорить, как в груди образовалась болезненная пустота.
  Похоже, Ника и сама не понимала, как сильно ударило по ней почти-предательство названной сестры. В этом безумном мире ей был жизненно необходим кто-то, кому она могла доверять. И если на эту роль не годится даже Шати ― то зачем все это ? Тренировки, борьба, попытки стать сильнее и предусмотреть непредусматривоемое ― кому это нужно? Уж точно не Нике.
  С Шати у нее была цель. Цель выжить и обеспечить себе и сестренке достойное существование. Именно поэтому она лезла из кожи вон, тренируя тело и дар. Именно поэтому потакала собственной паранойе. Будь Ника одна, то наверняка бы уже сдалась ― сама она всегда предпочитала идти по пути наименьшего сопротивления, даже если это было глупо и сулило потом огромную кучу неприятностей. Но ответственность за сестру подстегивала. И не имело никакого значения, что та самая сестра значительно старше ее нынешнего тела ― Ника решила, что отвечает за Шати, а значит, должна сделать все возможное и невозможное. Потому что обязанность защитить единственного близкого здесь человека она взяла на себя сама.
  Но если она не может доверять даже этому человеку...
  ― Прости. ― похоже, часть той бури, что творилась в душе у Ники, все же выплеснулась наружу, потому что Шати уже почти плакала. ― Я... я очень боялась, Саан. Уйдя из деревни просто так, мы остались бы совсем одни. И когда Майо-дзи сказал, что может привести тебя в клан...
  ― Ты согласилась.
  ― Да. ― отрывисто кивнула сестренка. ― Ты не понимаешь, Саан! Если ты в клане ― значит, у тебя всегда будет крыша над головой, еда и защита. Значит, будешь сильным, тебя будут уважать и никто не посмеет тронуть. Это... ― Шати судорожно сжала кулаки и со всхлипом выдохнула, стараясь успокоится, ― это не то, что идти наугад неизвестно куда. Мы не дожили бы до весны, Саан! Кому нужны чужаки? А Майо-дзи хотел помочь, и действительно помог!
  Ника выдохнула.
  ― Можно было рассказать мне. И мы все бы решили вместе.
  ― Ты бы отказался. Тебя спрашивали, помнишь ― а ты говорил, что хочешь стать сильнее. Что не пойдешь в клан сейчас.
  ― Я не хотел расставаться с тобой.
  ― Знаю. Но Майо-дзи обещал, что меня возьмут тоже. И потом...― Шати снова всхлипнула, едва ли не до крови прикусив губу, ― даже если бы не взяли, я бы все равно согласилась. Ты Избранный Духом, Саан, ты будешь великим воином, самым сильным ― и я совсем, совсем не хочу тебе в этом мешать. Не хочу быть обузой.
  Ника только качнула головой. Великий воин, Избранный Духом... У сестры на редкость простодушные представления о кланах и величии. Да, новичку обеспечат еду, одежду и крышу над головой, позволят тренироваться и становиться сильнее, уберегут от внешних опасностей. Вот только кто убережет от интриг и предательства? Это только кажется, что одной силы достаточно для спокойной жизни, на самом деле все далеко не так просто. Так кто-то из потомственных клановцев и отдаст свое место чужаку-выскочке, что еще несколько лет назад гнул спину на крестьянском поле! И пусть ее, Нику, не получится достать ядом ― мало ли существует способов? Особенно сейчас, когда она еще толком ничего не умеет.
  Только вот как объяснить это Шати, для которой вступление в клан ― исполнение мечты и гарантия безопасности? Да и стоит ли объяснять? Это на редкость долгий и неприятный разговор, и начинать его здесь, где нет ни малейшей гарантии, что их не подслушают, крайне недальновидно. Плюс, сестренка, даже если осознает опасность, ничем не сможет помочь ― только изведется.
  Ника едва сдержала ироничный хмык. Да, доверие... Только что она выговаривала Шати за то, что та не поделилась с ним планами Майо ― а теперь сама думает, как бы скрыть от сестренки не слишком приятную правду. И все из лучших побуждений!
  Какое право, в таком случае, она имеет осуждать Шати? Сестренка ведь тоже хотела как лучше.
  Двойные стандарты такие двойные стандарты. Пока, Ника, ты утешаешь себя тем, что ничего страшного не произошло, что все твои опасения лишь домыслы, основанные на опыте предыдущей жизни. Что, может, и нет никаких внутриклановых интриг.
  Ну да, надейся. Люди не меняются, а в этом мире, не смотря на всю его экзотичность, живут все-таки люди.
  Ника подавила вздох и осторожно положила ладонь на предплечье нахохлившейся, словно воробей, Шати.
  ― Я... я понял. И не злюсь. Но пожалуйста, больше так не делай. Потому что это не только тебе решать. И если ты готова уйти, только чтобы со мной все было хорошо, чтобы я стал великим и сильным ― это не значит, что я соглашусь. Потому что ты моя сестра. И если ты вдруг пропадешь ― я плюну на силу, величие и клан, и пойду искать тебя. Понимаешь? Я очень, очень не хочу остаться один.
  Шати кивнула, едва заметно вздрогнув. Похоже, последним словам Ники удалось-таки зацепить девчушку ― и неудивительно. Та тоже очень боялась остаться в одиночестве. До сих пор боялась.
  ― Понимаю. ― в глазах сестренки стояли слезы, а уголки губ, изогнутых в улыбке, заметно подрагивали. ― Прости, Саан. Я обещаю, что больше не буду так делать. Ты испугался, да?
  ― Очень. ― выдохнула Ника. ― Я думал, вдруг с тобой что-то случится. И сейчас постоянно об этом думаю. У тебя же нет Дара, и если что... а я не смогу тебя защитить.
  ― Со мной все будет хорошо, Саан. ― улыбнулась Шати. На этот раз ее губы не дрожали, а пальцы наконец отпустили истерзанный рукав накидки. ― Не беспокойся. У меня прекрасная комната, и все три госпожи очень добры ко мне. Даже поделились со мной одеждой. И ты совсем рядом ― ты же будешь меня навещать, правда?
  ― Конечно буду! ― встряхнула головой Ника. Ледяной ком в груди медленно таял, успокаивалось сердце, расслаблялись сведенные от напряжения мышцы... Хорошо. Шати на ее стороне.
  Все правильно.
  ― Значит, я буду тебе рассказывать все-все. И советоваться. Чтобы ты не беспокоился. Согласен? ― сестренка смотрела на редкость серьезно, пусть даже в голосе и проскальзывали шутливые нотки. Чего было не отнять у Шати ― это умения признавать свои ошибки.
  ― Согласен.
  ― Вот и договорились. ― сестра тряхнула головой и легонько дернула брата за выбившуюся из косы прядь. ― А теперь расскажешь, что случилось у тебя?
  ― Если ты мне тоже расскажешь.
  ― Да, конечно. Но ты ― первый.
  ― Почему? ― преувеличенно-обиженно нахмурилась Ника, сдувая со лба все ту же выбившуюся прядь. ― Мне тоже интересно.
  ― Потому что я старше. ― улыбнулась Шати. Глаза ее по-прежнему чуть влажно блестели, но улыбка была искренней.
  ― Это несправедливо!
  ― Ну да. ― хмыкнула сестренка, ― Рассказ? Или ты уже что-то натворил?
  ― Нет конечно! ― на этот раз возмущение Ники было настоящим. Почти. ― Слушай. Сегодня...
  
  ***
  В свою комнату Ника вернулась только к вечеру, наболтавшись с названной сестренкой до хрипоты. В женскую половину ее таки пустили ― по просьбе Шати ― и она успела и рассмотреть не слишком роскошно, но красиво обставленную комнату сестры, и познакомиться с остальными обитателями этого места. Жена хозяина плюс две его наложницы на первый взгляд оказались весьма приятными, хотя и довольно поверхностными женщинами. По крайней мере, из их щебета уловить каких-то полезных сведений не удалось ― все сводилось к местным сплетням, новым нарядам и разговорам о муже.
  Шати, как и Саана, приняли весьма тепло. Ника не знала, в чем тут дело ― то ли в природной доброте, то ли в уединенности поместья, когда каждое новое лицо кажется новым и интересным, но обитательницы женского крыла были искренне им рады. Разве что жена Данару, госпожа Орин, казалась слегка отстраненной ― но, опять же, в этой отстраненности не было ни капли высокомерия.
  Так что Ника провела время весьма приятно, плюс ― ушла успокоенная. За Шати в этом месте можно было практически не волноваться. Да, ее не воспринимали как равную ― но и как мишень для издевательств и насмешек тоже. Скорее, сестра оказалась чем-то вроде компаньонки и развлечения одновременно.
  Конечно, не будь поместье столь уединенным, Шати вряд ли смогла бы общаться с этими женщинами почти на равных ― но им было скучно. Господин Данару, пусть и баловал своим вниманием, но это было обычным делом, друг друга и допущенных в крыло служанок обитательницы крыла изучили до мелочей, а хоть сколько-либо близкое общение с любыми мужчинами, кроме мужа, осуждалось весьма жестко. Так что новую подругу встретили тепло хотя бы из любопытства.
  И Ника их не осуждала. При одной попытке представить себя на месте этих женщин, хотелось прыгать от радости, что здесь она попала в мужское тело. Три года безвылазно просидеть в нескольких комнатах и небольшом садике ― это же с ума сойти можно! Но для них все в порядке вещей.
  Плюс, удалось наткнуться на весьма многообещающую загадку. То, что Данару столько времени живет в этом поместье, никуда не выезжая ― а он не выезжал, этого женщины даже не скрывали ― было весьма странно. Вот только при малейшем намеке на вопрос, что привело его сюда, все тут же переводили разговор на другую тему. Причем так умело, что и заметить-то удалось только на третий раз.
  Да, это было весьма интересно. И она все выяснит ― со временем. Информация лишней не бывает, а Ника не слишком-то доверяла первому наследнику. Да и с чего бы? Она не знала ни его характера, ни мотивов, а то, что при первой встрече он показался весьма доброжелательным ― еще не аргумент. Актерское мастерство тоже никто не отменял.
  Вот только пока нет в этом месте людей, которым Ника могла бы задать такие вопросы ― и надеяться на честный ответ. И на сохранение тайны.
  Но обязательно появятся.
  И ― как можно скорее.
  
  Глава 25
  
  Следующий день Ника решила провести на полигонах.
  Нет, как-нибудь применять свой Дар она не собиралась. стандартная программа ― пробежка, гимнастика, утренняя медитация. На не таком уж и большом пятачке, выделенном местным хозяином под тренировки, и так теснились не меньше десятка мужчин ― не хватало еще случайно отравить кого-то. Если учесть, что несмертельных ядов в ее арсенале пока еще нет, все может закончиться очень и очень плохо.
  Так что рисковать Ника не собиралась. Для отработки Дара ей выделили особый, защищенный полигон ― а, попросту говоря, огромный пустой подвал под специально выстроенным для этой цели домом. Там и начнет работать с ядами ― благо, ей самой на разнообразные отравляющие гадости плевать.
  Кстати, надо попросить выставить у ее полигона охрану. Конечно, Ника с трудом представляла себе самоубийцу, что вздумает туда сунуться ― но все же, все же.
  Привычная растяжка, упражнения на гибкость, выносливость, немного ― на силу... Во время разминки на нее косились с некоторой опаской, и Ника превосходно понимала, почему. Клановые воины хорошо представляли, насколько опасен Дар новичка ― и не слишком надеялись на его здравомыслие. Вполне обоснованно, вообще-то. Пятилетний мальчишка с такими способностями ― это как обезьяна с гранатой. Любопытства и самоуверенности море, а вот здравого смысла...
  Не рассказывать же всем, что внутри этой субтильной тушки живет вполне себе здравомыслящая девушка двадцати трех лет. Или уже двадцати четырех? Пересчитыванием дня рождения на местный календарь Ника себя не утруждала. Отметила, что год и сутки приблизительно равны земным ― и успокоилась.
  Она в последний раз выдохнула, и, одним плавным движением поднявшись с утоптанной до каменной твердости земли, уселась на одну из имеющихся по краям полигона скамеек. Те, кстати, были явно самопальными, и изначальным планом тренировочной площадки не предусматривались ― но сейчас Ника была искренне благодарна неведомым умельцам. Уходить было пока еще нельзя, а после тренировки ощутимо подрагивали коленки. В том числе и от холода. Многие упражнения делались на земле, а та была далека от комфортной температуры. И циновка, выпрошенная у несколько удивленной подобной просьбой Зары, здесь ничуть не спасала.
  Впрочем, чего еще ожидать? Конец осени на дворе. Хорошо еще, что нет снега.
  Самое обидное, что упражнения вполне можно было делать и в своей комнате ― закрытой, уютной, с каким-то непонятным образом подогретыми полами... Только вот здесь, на полигоне, Ника оказалась не столько ради привычных тренировок ― хотя и ради них тоже ― сколько ради того, чтобы присмотреться к клановым воинам. И позволить им присмотреться к себе.
  Ну и, возможно, разжиться кое-какой информацией. Скука делает людей разговорчивыми ― а то, что в поместье до безумия скучно, она уже успела понять. Одни и те же люди, одни и те же события...
  Да и за тренировками клановых понаблюдать не помешает. Все же она на редкость мало знает о применении Дара. И то, что каждый обладатель пользуется им по-своему, не помешает позаимствовать парочку идей.
  Должно же быть у Даров что-то общее? Они все идут из одного источника, в конце-то концов! И пусть 'ключ' у каждого свой, это вовсе не значит, что то, что 'содержимое' кардинально разное.
  Поймав себя на том, что на полном серьезе начинает набрасывать в уме программу исследований, Ника резко тряхнула головой, отгоняя несвоевременные мысли. Хотя записать бы стоило, да. Вот только по-местному она не умеет, а по-русски ― не станет рисковать. Все же письмо, каким бы оно ни было, сильно отличается от детских каракулей, а на то, что за ней не наблюдают, Ника не поставила бы и копейки. Поверить в то, что столь полезная вещь как паранойя есть только у нее одной ― это надо быть на редкость наивной. Ника себя таковой не считала. Ну уж не настолько, так точно.
  Пожалуй, после полигона стоит наведаться в библиотеку. Вдруг удастся уговорить тамошнего старичка на пару уроков? И вообще, грамота ― штука более чем нужная, ради нее стоит наладить отношения с вредным библиотекарем.
  Напряженные размышления о том, как бы заполучить в свой арсенал столь необходимое умение, прервали чьи-то тихие, но довольно тяжелые шаги. Ника подняла голову ― и встретилась взглядом с совсем еще молодым, не больше двадцати лет, воином. Темные волосы с синеватым отливом, серые глаза и открытая улыбка...
  Похоже, ей выделили парламентера.
  Как удачно. Ника думала, что раскачиваться клановцы будут пару дней ― но, похоже, снова недооценила местную скуку.
  Ну, начнем?
   ― Светлого дня.
   ― Светлого дня, малыш. ― голос тоже вполне приятный. И неожиданно низкий для столь молодого мужчины.
   ― Я не малыш! ― возмущенно выдала Ника. Не то, чтобы ее обижало подобное обращение ― с фактами не поспоришь, ― вот только настоящий ребенок вряд ли бы с этим согласился. Приходилось соответствовать.
   ― Прости-прости, ― смущенная улыбка на редкость шла молодому человеку, превращая, по сути, симпатичное, но ничем не примечательное лицо в очень даже красивое ― не хотел обидеть. Вот только имени твоего не знаю, так что пришлось так.
   ― Саан. ― буркнула Ника, слегка смягчаясь.
   ― А я ― Тайр. Можно сесть?
   ― Конечно. ― она послушно подвинулась, освобождая для нового знакомого половину скамейки. ― Садись.
  Тайр, ничуть не смущаясь, присел, заставив бедную скамью заметно скрипнуть. Все же сложения мужчина был вполне крупного, как и положено воину. И веса в нем было соответственно.
  Ника, тем временем, разглядывала полигон. Оказывается, ее новый знакомый был далеко не единственным из тех, кто отходил от тренировочной площадки и устраивался по ее периметру.
  Похоже, она несколько поторопилась с 'парламентером'.
   ― Что-то случилось? ― Ника вопросительно взглянула на молодого воина. Тот пожал плечами.
   ― Ничего особенного. Просто сейчас будет спарринг. Я, между прочим, неплохую сумму поставил.
  Ника приподняла брови. Тотализатор? Хотя, конечно, неудивительно ― люди развлекаются как могут.
  Но это она удачно зашла.
  Несколько минут ― и на утоптанную до каменной твердости землю полигона вышли двое соперников. Ника окинула их внимательным взглядом. Ничего необычного ― один чуть покрупнее и постарше, другой ― помельче и помоложе. Без доспехов и оружия, в одних штанах и тонких рубашках.
   ― Они будут биться Даром?
  Тайр кивнул.
   ― Конечно.
   ― Расскажешь? ― Ника вонзила в молодого воина самый умоляющий взгляд из своего арсенала. Давай, соглашайся же!
  Тот пожал плечами.
   ― Ну слушай. Тот, что постарше ― Боран, у него Дар защиты. Нет, атаковать он тоже умеет, но получается куда хуже. А вот пробить его щиты ― это нужно умудриться.
  Ника наклонила голову к плечу.
   ― А второй?
   ― Шид. Атака и скорость. С защитой... ну, что-то есть, но по сравнению с Бораном, можно сказать, что нет вовсе.
   ― И кто выиграет?
   ― Ну... ― хмыкнул Тайр. ― Я хочу, чтобы Боран. Ты со мной?
   ― Ага! ― тут же кивнула Ника, расплываясь в широкой улыбке. Это 'ты со мной?' многого стоило, и лишиться такого шанса обзавестись пусть не другом, но приятелем?
  Ну уж нет!
  Додумать мысль она не успела ― двое на полигоне наконец сдвинулись с места. Точнее, Шид просто рванул вперед, да с такой скоростью, что почти размазался в воздухе. Подскок, удар кулака, из которого на миг вырываются призрачные когти...
  Бах!
  Щит. Большой, полукруглый, чуть зеленоватый. Правда, защищает только переднюю полусферу. Боран не умеет строить круговые ― или просто просчитал соперника и не стал тратить лишние силы?
  Впрочем, и Шид оказался не так прост ― и сумел, оттолкнувшись от щита, увернуться от ответного удара. Пусть не такого быстрого, но явно чудовищно сильного.
  Отскочил в сторону. Ухмыльнулся.
  Ника затаила дыхание.
  Да, это будет очень, очень интересно.
  
  ***
  Полчаса спустя, когда довольный Тайр забрал свой выигрыш, а клановые воины снова заняли полигон ― на этот раз, правда, отрабатывая не столько физику, сколько взаимодействие с Даром, Ника принялась задавать вопросы. Ну а что? Пока источник информации разомлевший и добродушный ― этим стоит пользоваться. Другого случая может и не быть.
   ― Тайр, а, Тайр!
   ― Да, малыш?
   ― Я не малыш! ― возмущенно.
   ― Да, конечно, извини. ― опять эта виноватая улыбка. ― Что ты хотел?
   ― Спросить. Можно?
   ― Спрашивай, конечно. ― пожал плечами молодой человек.
  Ника подобралась, выбирая самый главный из многочисленных вопросов. Так, пожалуй, лучше всего будет...
   ― А почему все пользуются Даром вблизи? Разве нельзя, ну, что-то бросить, например? Или почему Боран поставил щит прямо возле себя, а не где-нибудь подальше? Можно было просто накрыть Шада куполом ― и ух! Готово. Не пробьет.
  Тайр улыбнулся.
   ― Понимаешь, Саан, так не получится.
   ― Почему? ― нахмурилась Ника. ― Опасно?
   ― Нет. Просто... Знаешь, что такое аура?
  Она медленно кивнула.
   ― И?
   ― Дар, какой бы он ни был, работает только в пределах ауры владельца. Понимаешь? А у среднего кланового воина она толщиной... ну, может, метр-два во все стороны. Вот и приходится идти врукопашную.
  Ника медленно кивнула.
   ― А ауру можно, ну... тренировать? Чтобы стала толще?
   ― Можно, конечно. ― подтвердил Тайр. ― Для этого даже специальные методики написаны. Только дело это долгое, ненадежное и получается далеко не у всех.
   ― А у кого получается? От чего это зависит?
   Тайр пожал плечами.
   ― Понятия не имею. Здесь не угадаешь. Но, говорят, самые сильные из глав кланов могут накрыть своей аурой пространство размером как это поместье ― вот у них и работают дальние техники.
   ― У... ― несколько разочарованно протянула Ника. Вот так-то, милая, а ты уже губу раскатала. Чего проще ― забросать противников издалека ядовитыми снарядами и почивать на лаврах.
  Только не получится. Не одна ты такая хитрая.
  Так что придется заняться еще и боевыми искусствами. Хотя при одной мысли об этом Нике хотелось поморщится ― ну не любила она ни острые железки, ни разнообразное руко- и ногомашество. И ничего в этом не понимала.
   ― А можно узнать, насколько большая у тебя аура?
  Тайр улыбнулся.
   ― Можно. И очень даже просто.
   ― Как?
   ― Ну... берешь какую-нибудь вещь ― да хоть камешек на дороге ― напитываешь силой и медленно отходишь в сторону. Как свечение погаснет ― значит, аура закончилась.
   ― А.... ― протянула Ника. ― Надо попробовать, это интересно. Спасибо.
   ― Только пробуй не здесь, ладно? ― в голосе молодого воина проклюнулось напряжение.
   ― Конечно не здесь! ― Ника даже обиделась. Слегка. Она ведь не давала ни малейшего повода для таких подозрений, правда? ― Я же понимаю, что стоит кого-то задеть ― и все. Лечить я не умею. И бить несмертельно тоже. Хотя я вообще мало что умею... ― сожалеющий вздох у нее получился вполне искренним. Может потому, что таковым и был?
   ― Еще научишься. ― потрепал ее по голове Тайр. ― Не волнуйся.
   ― Я и не волнуюсь. ― Ника резко задрала нос, демонстрируя нешуточное самодовольство, ― Мне, между прочим, для Дара полигон выделили. Специальный.
   ― Понятно. ― воин, казалось, подавил облегченный вздох. ― Будут нужны советы ― обращайся.
   ― Обязательно. ― важно кивнула Ника.
  Она в самом деле собиралась обращаться. Если что.
  А добровольный учитель ей не помешает.
  
  Глава 26
  
   ― Уже лучше. Это хотя бы можно прочитать... с трудом.
  Услышав вердикт наставника, Ника едва заметно выдохнула, и, отложив кисточку, принялась оттирать пальцы от остатков туши. Безуспешно. За последние три недели чернильно-черные пятна въелись в кожу намертво, и убрать их оказалось невозможным даже с помощью талька. Что уж тут говорить о простой влажной тряпице.
   Учитель тем временем едко комментировал и кривые руки ученичка, и многочисленные кляксы, и ― 'О Великие, почему я вожусь с этим бестолковым мальчишкой!'. Ника не обижалась.
  По сути, обижаться было не на что. По сравнению с ровными, выверенными, казалось, до миллиметра работами наставника, ее неуклюжие попытки выглядели... да никак не выглядели. Это нельзя было назвать даже 'курица лапой'.
   ― Все понял?
   ― Да, господин учитель. В следующий раз я постараюсь лучше.
   ― Не сомневаюсь. ― губы наставника дрогнули в едва заметной улыбке. ― Или, думаешь, я просто так трачу на тебя свое время?
   ― Нет, господин учитель.
   ― То-то же. Убери здесь все ― тебе уже пора.
  Собирая со стола исписанные каракулями свитки, Ника улыбалась. Между прочим, ее сегодня похвалили дважды: один раз за успехи, и еще раз ― за старания. В своеобразно-саркастичном стиле, конечно, но это была именно похвала. Уж в подобных нюансах она научилась разбираться.
  И да, Ника таки нашла себе учителя по чтению и письму. А если еще точнее ― по каллиграфии.
  Им оказался тот самый Ман, старик-библиотекарь, о котором так нелестно отозвался Данару. Хотя какой же он старик? Когда Ника впервые зашла в обширное, наполненное свитками помещение, и увидела здешнего смотрителя... это было забавно. Она в первый момент даже опешила, пытаясь увязать ожидания с реальностью. На ворчливого старикашку Ман не походил никак ― и плевать, что лицо все в морщинах, а в седой гриве волос нет ни единой темной пряди. Зато движения легкие, голос звучный, а глаза смотрят внимательно и жестко. Ника подозревала, что такой 'библиотекарь' даст фору половине клановых воинов ― а второй половины даже не заметит.
  И чем дальше, тем обоснованнее казались ей эти подозрения.
  Впрочем, докапываться до правды Ника не стала ― незачем. Мало ли как и почему мог уйти в отставку клановый воин, тем более, что хозяин поместья его явно не жалует. Сам Ман в ответ на осторожные расспросы только мрачнел и рассказывал, что служил еще нынешнему главе клана, а наследнику это не слишком по нраву.
  Настаивать Ника не решилась. Тема явно не доставляла старому воину удовольствия, и, слишком надавив, можно было запросто лишить себя шанса на нормальные отношения. А у нее были совсем другие планы.
  И планы эти осуществились. Убедить библиотекаря дать пару уроков удалось очень даже легко. Повезло дважды ― во-первых, Ман оказался фанатиком от каллиграфии, и, после нескольких дней уговоров, согласился поделиться увлечением. Во-вторых, старику было просто одиноко. За три недели их общения посетители в библиотеку заходили раза два, и вовсе не стремились к разговорам. Брали нужный свиток и уходили.
  Неудивительно, что у Мана испортился характер ― а может, и всегда таким был. Впрочем, с точки зрения Ники, это не являлось особым недостатком ― язвительные замечания, что наверняка довели бы нормального ребенка до слез, она просто пропускала мимо ушей, а с требовательностью наставника была согласна. Зато библиотекарь готов был по десятому разу объяснять непонятное, по двадцатому ― показывать, как рисуется та или иная закорючка, и по сотому ― указывать на ошибки. Да и на знания не скупился. Ника, конечно, понятия не имела, зачем ей уметь пользоваться всеми семью стилями местной каллиграфии ― от Высокого до повседневного ― но была благодарна. Лишних знаний не бывает.
  Хотя сил и времени занятия отнимали преизрядно. И слава Великим, что местное письмо оказалось не иероглифическим, как поначалу показалось Нике, а слоговым. Выучить больше пяти десятков знаков местного 'алфавита' было нелегко, но все же легче, чем зазубривать тысячи и тысячи.
  Сложив свитки в специально выделенный для этой цели стеллаж ― ' Не хватало еще держать твое издевательство над искусством рядом с трудами великих!' ― Ника в последний раз поклонилась наставнику, попрощалась и выскользнула из библиотеки. Время приближалось к полудню, и Зара наверняка уже накрыла на стол. Не стоит заставлять ее ждать.
  
  ***
  После обеда она привычно поблагодарила служанку и зашагала в сторону полигона. Своего полигона. Как обычно, по сложившейся за последний месяц рутине: утром ― библиотека, днем ― тренировки Дара, вечером ― женская половина и разговоры с Шати. Иногда ― ужин с Данару. Хозяин поместья звал Нику к себе довольно регулярно, выспрашивал об успехах, о том, нравится ли в поместье, всего ли хватает... А она улыбалась, кивала и благодарила, с каждым разом настораживаясь все больше. Нет, Данару пока ни о чем не просил, но подобное пристальное внимание напрягало и заставляло ждать подвоха.
  Тем более, что привычного, уже почти родного невидимого наблюдателя не чувствовалось с тех самых пор, как Ника переступила порог поместья. Если во время проживания в Лесной она ощущала его почти каждый раз, когда входила в 'особую' медитацию, в дороге ― ловила время от времени, то сейчас его просто не было. Совсем. И это настораживало.
  Неужели наблюдатель ― человек Данару? Но тогда получается, что хозяин знал о ней, Нике, еще до того, как Майо-дзи пришел в деревню. Если учесть, что именно Майо проводил Представление Саана ― как бы не оказалось, что монах продал Избранного Змеем сразу же, как только сумел добраться до покупателя. Но тогда...
  На этом размышления Ники обычно прерывались. Доказательств, что именно с подачи Данару в Лесную пришли наемники, не находилось никаких, а додуматься, громоздя предположение на предположение, можно было до полной ереси.
  В любом случае, любви к Данару эти подозрения не добавляли.
  Ника быстро перебежала через двор ― пусть стены поместья защищали от пронизывающего горного ветра, но все равно теплой здешнюю зиму было не назвать ― кивнула охранникам у входа и нырнула внутрь, прикрыв за собой тяжелую деревянную дверь. Весьма нетипичную для здешней архитектуры ― двери здесь, как и окна, практически всегда представляли собой ажурную решетку, обклеенную плотной полупрозрачной бумагой. Ну, разве что входные были целиком из дерева ― но толщиной и они не отличались.
  Похоже, этого монстра поставили здесь в качестве еще одной меры предосторожности. Правильно, вообще-то.
  Внутри было привычно-пусто. Ника подслеповато сощурилась ― окна в помещении не предусматривались ― и двинулась вперед. Шаг, второй... а, вот.
  Тяжелый люк подвала открывался каким-то хитрым механизмом, причем рычаг, запускающий этот самый механизм Ника могла сдвинуть без всякого труда ― еще один довод к тому, что ее здесь давно ждали. Зайти, опустить за собой крышку люка, пройти по периметру помещения, зажигая десяток свечей. Раздраженно вздохнуть. В последнее время запах горящего воска начал безумно раздражать, а от неверного освещения быстро уставали глаза. Подумать только, а ведь совсем недавно она считала это весьма романтичным!
  Чтобы избавиться от заблуждения, нужно всего лишь провести при свечах несколько недель. После этого даже самая тусклая лампочка будет казаться манной небесной.
  Конечно, в поместье были свои светильники, и на свечи они были похожи меньше всего. Небольшие, размером с апельсин, шары, освещали все вокруг довольно ярким светом, очень похожим на солнечный, но, как узнала Ника, они были каким-то образом замкнуты на сам дом. Точнее, на дух дома, который поддерживал свечение этих самых 'ламп'. Как и теплые полы, и холод в ледниках, и многие другие, вроде бы несущественные мелочи. Но чтобы провести все это в подвал, нужно приглашать соответствующего специалиста.
  Как удалось выяснить Нике ― где самой, где с помощью библиотекаря-наставника ― с артефакторикой в этом мире дела обстояли довольно странно. Нет, она была ― но опять таки, как и вся местная магия, оказалась завязана на духов. В этот раз ― на слабых духов, из тех, чья сила еще оставалась нейтральной и не приобрела какого-либо окраса. Именно таких и призывали местные 'артефакторы', чтобы питать свои изделия. Не заставляли, нет ― скорее, уговаривали. И мелкие духи соглашались на такие сделки весьма охотно, хотя никто и не знал, почему.
  Может, им тоже, как Великому Змею, было скучно?
  Ника в очередной раз тряхнула головой, прерывая отвлеченные размышления, и принялась застилать пол плетеными циновками. В три слоя. Потом на циновки легла толстая шкура какого-то зверя, на которую она тут же уселась. Поерзала, устраиваясь поудобнее. Выдохнула.
  Ну что ж, можно начинать.
  
  ***
  Небольшая комната была погружена в полумрак. Едва заметно потрескивали ароматические палочки перед домашним алтарем, парил на столике горячий чай, к которому, впрочем, никто пока и не притронулся...
  Владельцу комнаты было не до того. Он слушал.
   ― Таким образом, господин, Данару пока успешно идет к своей цели. ― тихий, мягкий голос докладчика был на редкость невозмутимым. А про него самого и вовсе ничего нельзя было сказать ― широкие одеяния всех оттенков не скрывали разве только глаза. Впрочем, будь здесь Саан, он бы узнал своего невидимого наблюдателя ― не по внешности, нет, по тому, что находится куда глубже. ― План господина наследника, не смотря на множество слабых мест и откровенных ошибок, пока осуществим. Самое слабое звено ― наемники. Вряд ли Избранный Змеем простит уничтожение своей деревни, даже если это было необходимо для пробуждения Дара ― но, слава Великим, для этого были посланы не клановые бойцы, а Вольный отряд. Связать его с Данару будет сложно.
   ― А мальчик?
   ― Уже находится в поместье. Судя по докладам ― наследник медленно, но верно завоевывает доверие ребенка.
  Тот, кого назвали господином, едва заметно улыбнулся.
   ― Это хорошо. Надеюсь, он не наделает ошибок.
   ― Надеетесь, господин? ― в глазах 'серого' промелькнуло нечто, подозрительно похожее на удивление.
   ― Да. Почему я не могу желать успехов своему сыну? ― уже далеко не молодой, но еще крепкий мужчина в обманчиво простой одежде взял в руки пиалу с чаем и невозмутимо пригубил. ― В ссылке он должен был научиться предусмотрительности и терпению, а еще ― умению просчитывать свои действия больше, чем на ход вперед. Судя по твоему докладу, это ему удалось.
   ― Мне пришлось его страховать, господин. План наследника несколько раз едва не сорвался, не смотря на всю его предусмотрительность.
   ― Намекаешь, что я необъективен? ― приподнял брови мужчина, делая очередной глоток. ― Но первые попытки никогда не бывают совершенными. И ты это знаешь.
  Докладчик покачал головой.
   ― Но господин... вы же понимаете, что сделает первый наследник, как только получит в свои руки верность обладателя такого Дара? Он ведь уже пытался ― а вы обошлись с ним непозволительно мягко.
   ― Возможно. ― выдохнул мужчина, вновь делая глоток. ― Но все же он ― мой сын. И именно я, за делами клана, упустил его воспитание.
   ― Это не ваша вина.
   ― Моя. ― пиала бесшумно опустилась на стол, хотя не была допита и до половины. ― Поэтому я дам ему еще один шанс доказать, что он достоин места главы клана. И если Данару хочет доказывать это именно таким способом... я не стану ему мешать.
  
  Глава 27
  
  Ника с легким удивлением рассматривала руку, предплечье которой нагло обвивала полоса изумрудно-зеленой чешуи. Начиналось это неизведанное явление на внешней стороне ладони, и, постепенно утолщаясь, доходило почти до локтя, где и исчезало. Словно ничего такого и не было никогда.
  Неудобств это не доставляло от слова совсем ― чешуя ощущалась, словно и всегда там была, оказалась мелкой, гладкой и неожиданно теплой на ощупь, а полоска даже в самом широком месте не превышала сантиметра. Из-за этого ее даже можно было принять за какое-то экзотическое украшение ― этакий широкий витой браслет, неведомо зачем вживленный в кожу.
  Нда. Неожиданно.
  Прошла уже неделя, как Ника решилась на эксперимент ― и все это время она провела в глубоких медитациях, стараясь ощутить свой Дар как можно глубже. Ей уже мало было того едва заметного касания, которое она теперь поддерживала почти инстинктивно. Хотелось еще. Больше. Яснее. Ярче.
  Понять, что там, внутри обжигающего шара силы.
  В первый раз, когда Нике пришло в голову углубить свой контакт с Даром, она только отмахнулась от этой мысли. Слишком непонятно, слишком опасно, слишком неясны последствия. Но мысль все никак не уходила, заставляя мучаться от любопытства, вскакивать по ночам с постели и прерывать медитации. Трепались нервы, уходила сосредоточенность, портилось настроение...
  В конце концов Ника махнула рукой ― и принялась за реализацию такой опасной, но такой заманчивой идеи. Нет, сразу же пробовать она не стала ― не настолько сошла с ума. Первым делом нужен был совет ― хотя бы на тему техники безопасности.
  И Ника пошла к Змею.
  Оказаться в том странном месте, которое она про себя называла Астралом, было даже легче, чем в прошлый раз. Великого ждать тоже не пришлось ― уж непонятно, то ли она переносилась к Змею, то ли Змей появлялся там же, где и она, но стоило вновь развеяться туману, как Ника услышала знакомое: 'З-сдравс-ствуй, дос-стойная.' И поклонилась в ответ.
  А разговор, кстати, получился очень даже занятным. Змей, конечно, нагонял неясностей, вилял и порой насмешничал, но главное Ника уяснила ― пробовать можно и даже нужно. Только с осторожностью. Подобное погружение требует куда больше сил и выносливости, а с этим у ее детского тела пока еще довольно плачевно.
  Ника вздохнула, в последний раз касаясь теплой изумрудной полоски, и медленно отпустила Дар. Голову тут же повело, навалилась предательская слабость, а перед глазами замелькали черные мушки. Похоже, она несколько перестаралась. Опять.
  В этом и заключается опасность ― чем глубже погружаешься в Дар, тем меньше чувствуешь усталость. Дар дает ощущение легкости, все вокруг кажется простым и понятным, а сила откликается чуть ли не с полумысли...
  Но за все нужно платить. Человеческое тело просто не приспособлено для такого, и каждая минута забирает очень много сил. Ты этого не чувствуешь, тебе кажется, что все в порядке, что ты почти всемогущ... а потом падаешь с смертельным истощением, не понимая, что случилось.
  К счастью, Нику предупредили. И она была очень, очень осторожна ― но все равно, отпуская мягкий и теплый шар Дара, регулярно оказывалась без сил. Тот самый мерзкий отвар, что готовил Майо, вновь оказался у нее на столе, под глазами залегли тени, а ела она теперь в два, если не в три раза больше, чем обычный шестилетка. Надо же как-то восполнять потраченное?
  И вот сегодня ― эта чешуя. Ника не знала, как и почему, подобное случилось впервые ― но одно понимание, что сила, накопленная в достаточных количествах, может влиять на тело, стоило всех мучений. И пусть изменение произошло по образу и подобию ее покровителя ― вполне ожидаемо, кстати, ведь она черпает силу не напрямую, а у Змея ― но это не значит, что другие формы невозможны. А если возможны...
  Похоже, она наконец поняла, как сможет вернуть себе оригинальный пол. Только вот сил для этого потребуется целая прорва ― постоянно держать такой контакт с Даром, это не комар чихнул ― плюс остается вопрос контроля. Но главное сделано. Ника узнала, куда следует идти, чтобы ее планы осуществились.
  А значит ― отдохнем и попробуем еще раз.
  
  ***
  Возвращалась со своего полигона Ника вымотанная до предела, но со счастливой улыбкой на лице. Быстро сбросила пропитанную потом одежду, ополоснула руки, косясь на щедро накрытый стол. Ну вот, сейчас она пообедает, потом навестит Шати ― и спать, спать, спать. И плевать, что за окном пока еще не вечер ― измученное нагрузками тело требовало отдыха.
  Да, Ника сегодня увлеклась. Слегка. Ну... с кем не бывает?
  Но даже дикая усталость не могла испортить ей настроение, потому, усаживаясь за стол, Ника мурлыкала себе под нос какую-то песенку, и едва не притопывала ногой. Жизнь казалась прекрасной и удивительной, мир ― ярким, а люди ― добрыми. И даже вечно настороженная паранойя отступила куда-то в глубины сознания и свернулась там компактным клубочком.
  Но, увы, Нике не пришлось долго наслаждаться радостью. Стоило Заре убрать остатки обеда, как дверь комнаты тихо скользнула в сторону, и ее взгляду предстал знакомый до мелочей мужчина.
  Нод. Личный слуга Данару.
   ― Светлого дня, господин Саан. ― поклон мужчины был не слишком глубоким, но вполне почтительным. ― Господин первый наследник желает встретиться с вами.
   ― Да, конечно. ― Ника подавила недовольный вздох ― похоже, сегодня Шати придется обойтись без ее общества ― но перечить не стала. ― Подождите несколько минут.
  Собралась Ника быстро. Широкие рукава местных одеяний уже давно ей не мешали, а в остальном одежда была довольно простой, и на то, чтобы ее сменить, ушло не больше пяти минут. Зачем переодеваться? Ну, так вернувшись с полигона, она сразу натянула домашнее. Не навещать же господина первого наследника в наряде, предназначенном исключительно для личных комнат. Это все равно, что прийти на светский прием в пижаме ― можно приравнять к неприкрытому оскорблению.
  Оскорблять хозяина поместья Ника не хотела. В конце концов, за те полтора месяца, что они с сестрой живут здесь, она не видела с его стороны ничего плохого ― только хорошее. А подозрения на то и подозрения, чтобы быть бездоказательными.
   ― Я готов.
   ― Следуйте за мной, господин.
  Данару встречал Нику в той же комнате, что и в первый раз. Правда, из угощений на столе можно было заметить только чай с фигурными сладостями. Похоже, хозяину уже доложили, что гость обедал, и особо усердствовать не стоит.
  Первый наследник выглядел совершенно как обычно ― все те же чересчур яркие, роскошные одежды, радушное выражение лица и мягкий голос... Вот только что-то здесь было не так. Что-то настораживало Нику, не смотря на густую завесу усталости и, еще секунду назад, прекрасное настроение.
  Интуиция? Паранойя?
  Первые несколько минут разговор шел, как обычно ― Данару интересовался ее успехами, жаловался на какие-то мелочи, вроде нерадивых слуг и слишком холодной погоды, интересовался, нет ли у гостя каких-нибудь нареканий. Как всегда, в любую их встречу.
  Вот только на этот раз, когда все дипломатические расшаркивания были закончены, а первые пиалы чая ― выпиты, Данару тяжело вздохнул и сложил руки на коленях.
   ― Саан, я понимаю, что ты мой гость, и очень неловко обращаться к тебе с такой просьбой, но увы. Мне в самом деле нужна твоя помощь.
  Ника резко подняла голову. Вот! Похоже, именно сейчас ей скажут, для чего понадобилась эта встреча. И прояснится, зачем первому наследнику клана Синего Льда мальчишка с Даром Змея. Не в клан же? Потому что за исключением того, самого первого разговора, Данару ни разу не то чтобы не уговаривал, но даже не намекал на вступление.
  Словно забыл. Вот только не верила Ника в такую забывчивость.
   ― Да, конечно, господин Данару! Я сделаю все, что смогу!― она из-зо всех сил постаралась изобразить энтузиазм, но, похоже, получилось не слишком. Впрочем, и так сойдет ― вряд ли наследник не понимает, в каком состоянии находится его гость. Неужели специально так подгадывал?
   ― Дело в том, ― Данару снова тяжело вздохнул, демонстрируя, насколько ему нелегко обращаться с такой просьбой, ― что в окрестностях слишком сильно расплодились волки. Настолько, что нападают уже не только на скот, но и на людей из близлежащих деревень. Мы перепробовали все возможное ― капканы, приманки, награды охотникам... Не помогает.
  Ника нахмурилась.
   ― Но чем могу помочь я?
  Данару едва заметно пожал плечами.
   ― У тебя Дар Змея. Я, надеюсь, ты сможешь создать подходящий яд.
   ― Яд? Но... ― Ника судорожно прикусила губу, надеясь, что это примут за знак растерянности. Паранойя уже не просто кричала ― бесновалась, словно безумная. ― Но я не умею. Точнее, умею управлять Даром, но он же работает только в ауре, правда? Как тогда можно создать яд?
   ― Есть специальные составы. ― улыбнулся Данару. ― Они способны удерживать силу Дара в себе.
   ― Как аура?
   ― Не совсем. Со временем такой эликсир, конечно, теряет свойства, но все равно это очень полезно. Например, целители таким образом создают специальные зелья.
   ― И яд тоже можно?
   ― Конечно. ― снисходительно кивнул наследник. ― Свойства эликсира зависят только от Дара, которым напитываешь основу.
   Ника нервно схватилась за пиалу с чаем, делая несколько больших глотков. Она влипла. Она, черт подери, окончательно и бесповоротно влипла.
  А главное ― здесь Шати. Заложник ― лучшая мотивация, верно?
  Да будь оно все проклято!
   ― А какой вам нужен яд, господин Данару? Они же разные бывают.
  Наследник улыбнулся.
   ― Не мгновенный. Волки ― очень умные звери, и не станут есть приманку, если увидят, что от этого сразу же умирают. И незаметный. Без запаха, вкуса и цвета. И желательно, чтобы смерть выглядела естественно.
   ― Как от болезни?
   ― Это было бы идеально.
  Ника медленно кивнула, наливая в пиалу еще чая.
   ― Хорошо, господин, я постараюсь. Вы сделали для меня с сестрой столько всего, и я рад хоть как-то вас отблагодарить. ― она тяжело вздохнула, опуская взгляд. Пусть Данару свалит все странности ее сегодняшнего поведения на усталость, ну пожалуйста, Великие! ― Но я никогда этим не занимался, и мне потребуются, ну... кто-то, на ком можно будет испытывать образцы. Кролики там... или крысы.
   ― Да, конечно, Саан. Тебе все доставят. ― улыбка Данару сочилась таким удовлетворением, что хотелось стереть ее кулаком. А ведь Ника никогда в жизни раньше не дралась!
   ― Спасибо, господин.
   ― Это мне стоит сказать спасибо, Саан. Все же мне очень неловко обременять своими проблемами гостя. ― Данару снова тяжело вздохнул и долил чая уже в свою пиалу. ― Как думаешь, сколько времени это займет?
  
  ***
  В свою комнату Ника возвращалась пошатываясь, с гудящей головой и скачущими, словно безумные белки, мыслями. И, оказавшись в своей комнате, сразу же рухнула на постель. Даже не раздеваясь.
  Внутри океаном разливалась усталость.
  Разговор с Данару она обдумает потом. Просчитает, переиграет в уме и попробует найти способ выбраться из ловушки, в которую ее загнали Майо и собственная наивность. Не может быть, чтобы все было безнадежно. Выход можно найти всегда.
  Вот только сегодня ты, Ника, до него не додумаешься. Слишком вымоталась. Слишком устала.
  Завтра. Все завтра.
  Посмотрим... кто кого.
  
  Глава 28
  
   ― Простите, господин, но вам не стоит заходить. ― вежливый до оскомины слуга вновь склонился в глубочайшем поклоне, но не сдвинулся ни на шаг. ― Там сейчас работают призыватели.
  Ника нахмурилась.
   ― Призыватели?
   ― Да, господин.
   ― И что они там делают?
  Слуга пожал плечами.
   ― Добавляют светильники, тепловые плиты, что-то еще... Я не знаю, господин! Это распоряжение первого наследника.
  Ника еще раз окинула мужчину внимательным взглядом. Похоже, в самом деле ничего не знает ― и боится до дрожи в коленях. Ее боится.
  Ника этого не понимала. Совсем. Но факт оставался фактом ― любой слуга, начиная Зарой и заканчивая последним подметальщиком двора, относился к Саану с какой-то благоговейной опаской. 'Господину' пытались угодить в любой мелочи, а его гнева боялись, как огня. И это при том, что за все время пребывания в поместье Ника ни разу даже голос ни на кого не повысила!
  Поначалу это казалось забавным, но уже через неделю начало потихоньку раздражать. Не то, чтобы Ника была против почтительности, но этот страх... Меньше всего хотелось, чтобы ее считали этаким капризным феодалом, не угодить которому ― значит навлечь на себя кучу неприятностей вплоть до смертельных. И хотя со временем ситуация несколько выправилась ― та же Зара уже не опасалась наказания за малейший промах, истинный или мнимый, ― но медленно, как же медленно!
  Нда. Какими же наивными казались Нике сейчас ее планы месячной давности! Поговорить со слугами, втереться в доверие, вызнать местные сплетни... ага, конечно. Вызнаешь тут, если твоей приветливости боятся едва ли не больше, чем криков и угроз. Потому что нагоняй, даже если оборачивается поркой ― дело привычное, а вот чего может хотеть господин, когда ласково улыбается и спрашивает про семью и самочувствие ― непонятно. И потому пугает.
  Сословное общество, будь оно проклято поперек и трижды! Нет, здесь были свои преимущества, и немалые, вот только это ничуть не утешало. Месяц, целый месяц она в поместье, а информации о его хозяине как не было, так и нет. Клановые воины молчали, Ман то ли ничего не знал, то ли делал вид, обитательницы женского крыла при любом намеке на что-то серьезное тут же переводили тему, а слуги... ну, понятно.
  И хотя со временем Ника нащупала правильную тактику ― всего-то нужно быть прохладно-вежливой, прощать мелкие проступки и вообще поменьше обращать на них внимание ― к цели это ее не приблизило ни на миллиметр. Разве что шарахаться перестали.
  Нда.
   ― Господин? ― тихий голос слуги заставил вздрогнуть, прервав не слишком радостные мысли. Ника вздохнула. Не стоит настаивать ― пропустить ее все равно не пропустят, приказ хозяина, а пугать мужчину еще больше она не хотела. Бедняге и так не позавидуешь ― оказался между первым наследником и Избранным Змеем, как между двумя жерновами. При местном менталитете и его положении ― более чем серьезная переделка.
   ― Сообщите, когда работы будут закончены. Я буду у себя.
   ― Как прикажете, господин. ― если бы это было возможно, слуга коснулся бы лбом земли, а его облегчение практически можно было пощупать руками. ― Будет сделано.
  Ника кивнула, и, резко развернувшись, зашагала в сторону своей комнаты. Жаль. Она так надеялась подумать в темноте и тишине ― но, похоже, не выйдет. Придется медитировать у себя.
  Не нравилась Нике эта неожиданная переделка ее уютного подвала. Столько времени ей приходилось обходиться свечами и циновками, а стоило Данару заикнуться о яде, как сразу же появились и артефакты, и те, кто эти самые артефакты устанавливает. Каков шанс, что местные 'техники' вместе со светом и отоплением не наставят каких-нибудь местных 'жучков'?
  Вообще-то, конечно, может и не наставят ― вряд ли первый наследник доверяет призывателям настолько, чтобы дать им такой заказ. Даже если они клановые. Но все равно, слишком уж вовремя этот 'ремонт'. Или Данару настолько торопился, что подготовил все заранее?
  Да и сейчас торопится.
   ― Зара.
   ― Да, господин? ― девушка, как всегда, отозвалась практически мгновенно.
   ― Я буду медитировать. Не тревожь меня в ближайшие несколько часов.
  Ну вот, теперь отвлекать по мелочам ее не будут. А если придет кто-то от Данару ― то отвлекаться нужно будет в любом случае. Просто чтобы узнать, что ему нужно.
  Ника сбросила с плеч теплую накидку, и, выдохнув сквозь зубы, принялась устраиваться на подушках. Так, вроде бы удобно. Начнем?
  Привычная темнота распахнулась перед глазами практически мгновенно ― ничего удивительного, учитывая, сколько времени за последние месяцы она провела в разнообразных медитациях. Нет, Ника не собиралась погружаться глубоко ― на этот раз ей не нужны были ни Дар, ни сфера восприятия. Но именно на границе между внутренним и внешним ей всегда очень хорошо думалось.
  Плюс ― соображения безопасности. Вчера ей повезло ― когда Данару пригласил гостя на разговор, Ника была настолько вымотана, что на эмоции просто не оставалось сил. Только благодаря этому она сумела удержать лицо и не вызвать закономерных подозрений. А начни обдумывать все сейчас ― и чувства рванутся наружу. Интересно, что подумает Зара, увидев господина, который носится по комнате кругами и бормочет проклятия себе под нос?
  Так что лучше не надо.
  Вот в медитации эмоции всегда приглушены, а разум, наоборот, куда яснее, чем в обычном состоянии. Более чем полезная вещь ― особенно сейчас.
  Ника сосредоточилась.
  Итак, что можно понять из состоявшегося вчера разговора?
  Во-первых, Данару хочет кого-то отравить, причем хочет настолько, что это желание отбивает ему здравый смысл. Давать заказ на яд шестилетнему мальчишке, пусть и Избранному Змеем ― глупость же несусветная! Мало ли что может натворить и надумать ребенок, пусть даже из самых лучших побуждений?
  Во-вторых, ее, Нику, как существо разумное не воспринимают. Совсем. Иначе придумали бы историю получше, чем какие-то мифические волки. Для которых требуется необнаружимый медленный яд, ага. Не проще ли послать клановых бойцов, которые с удовольствием развлекутся охотой?
  И это если учесть, что за все время пребывания здесь Ника ни разу не слышала ничего похожего на волчий вой. Не то, чтобы она в этом разбиралась, но как воют собаки ― слышала, и не раз. Они же с волками из одного семейства, должно быть похоже, верно?
  Теоретически.
  Темнота медитации дрогнула, предупреждая. Так, успокойся, Ника, не нервничай. Вдох ― выдох. Это даже хорошо, что тебя считают доверчивым ребенком ― больше пространства для маневра, меньше шансов, что посадят под плотный колпак. Ты выберешься ― и вытащишь Шати.
  Все будет хорошо.
  Так что там дальше?
  Ах да. Судя по всему, ее не воспринимают не только как противника, но даже как ценный ресурс. Отсутствие приглашений в клан намекает на это весьма непрозрачно. Выполнишь задачу ― и, скорее всего, просто исчезнешь неизвестно куда.
  Похоже, твой Дар, Ника, не настолько ценный и редкий, как тебе казалось. Или Данару имеет привычку забивать гвозди микроскопом ― хотя подобным глупцом первый наследник не выглядит. Но мало ли для кого ему понадобился яд? Если собираешься отравить кого-то крайне высокопоставленного, то зачистить хвосты ― вполне правильная тактика.
  Если, конечно, такой 'хвост' ― не ты сама.
  Смиряться с судьбой Ника не собиралась. Пока она жива ― значит, надежда есть. И, откровенно говоря, шансы не настолько плохи, как выглядят ― вряд ли Данару будет требовать с нее немедленных результатов, а значит будет время и разработать план, и поэкспериментировать с Даром. Уже в области практического применения ― вряд ли первый наследник забудет о лабораторных мышках.
  Дар, нда... Раньше Ника в основном занималась медитациями и контролем ― в основном, из-за отсутствия возможности испытать результаты своих трудов. Теперь проблема решена, а значит, исследования продвинутся. И это очень хорошо ― прежде, чем строить планы, нужно разобраться со своими возможностями.
  Ника мысленно вздохнула.
  Яд, вообще-то, крайне многогранная штука. Только кажется, что это всякая смертельная или околосмертельная дрянь. На самом деле отравиться можно чем угодно ― даже у безобидной, казалось бы, воды существует смертельная доза. Но если в том, что она сумеет синтезировать воду, Ника искренне сомневалась, то во всем остальном...
  Она и не задумывалась, насколько много всего знает о разнообразных отравлениях и отравителях, пока не стала вспоминать. Прочитанные в подростковом возрасте исторические романы, сведения о Второй Мировой, шпионские триллеры и медицинские передачи. Яды твердые, жидкие, порошко- и газообразные. Попадающие в организм через еду, питье, кровь, кожу, дыхание. Одно- и многосоставные. А уж способов доставить это все адресату и вовсе столько, что не перечислишь сразу. Ведь отравить, по сути, можно что угодно ― главное, чтобы жертва регулярно этим пользовалась. Посуда, свечи, косметика, одежда, цветы ― только то, что можно придумать или вспомнить за первые несколько секунд!
  Все-таки двадцать первый век ― та еще информационная свалка. И пусть вся эта красота пока была только на уровне идей ― но с ее Даром все идеи казались вполне осуществимыми. Главное ― не слишком увлекаться.
  Интересно, эффекты лекарств она повторить сможет? А всякую психотропную дрянь? Наркотики? 'Боевые коктейли'?
  Брр... Так, Ника, успокойся, тебя заносит. И серьезно.
  Простейший план ― отравить всех в поместье и сбежать. Насмерть или временно, чем конкретно, как умудриться сделать это с каждым, не вызвав подозрений ― подумаем потом. Когда будем знать о Даре больше.
  А еще ― стоит решить дело с Шати. Сказать ей? Не сказать? С одной стороны, ничего не зная, сестренка, скорее всего, просто откажется от побега неизвестно куда и зачем, а торопливым объяснениям ― просто не поверит. С другой ― узнав, что конкретно требуют от брата, может испугаться и натворить глупостей. Причем каких ― Ника понятия не имела и предсказать не могла.
  Опять вилка.
  Ладно, над этим подумаем. Как и над тем, чтобы обезопасить от всяких шпионов свой личный подвал. И над расположением здешних постов и охраны ― тоже. Такие знания в ее положении никак не могут быть лишними.
  Похоже, в ближайшие несколько месяцев тебе, Ника, не будет хватать часов в сутках. Только бы Данару дал это время! Ведь наследник торопится, сильно торопится. Этот срочный ремонт, то, что яд у нее потребовали уже через месяц после заселения. Ведь чего стоило немного подождать, втереться в доверие? Но нет.
  Настораживает. Очень.
  С другой стороны, сразу требовать? Данару же не полный идиот. Так что какой-то срок должен быть ― на обустройство, эксперименты, тестирование первых результатов... А ведь первые результаты никогда не бывают удовлетворительными! Да и вторые-третьи ― тоже очень редко.
  Тем более, у шестилетнего ребенка.
  Так что еще побарахтаемся. Главное ― дотянуть до весны, бежать зимой ― глупость несусветная. Но до конца морозов два месяца, а до того, как погода станет хотя бы относительно теплой ― еще месяц. Подождет ли Данару столько?
  Ничего, она справится. Потянет время. А сейчас...
  Ника, сделав последний резкий выдох, открыла глаза.
  План вчерновую набросан. Пора приступать к исполнению.
  
  Глава 29
  
  Полигон обустраивали ровно десять дней.
  Почти все это время Ника провела в медитациях. Вставала, проводила утреннюю разминку, завтракала ― и устраивалась на мягких подушках. Несколько вздохов, развернутая сфера восприятия...
  Нике нужна была информация ― и она шпионила, благо, подходящий инструмент имелся. Запоминала живущих в поместье людей ― теперь не только по внешности, но и по ощущениям. Следила. Выучивала привычки и расписание каждого ― от самого Данару до последнего кухонного служки. К счастью, поместье было лишь чуть побольше той самой деревни Лесной, которую Ника охватывала 'радаром' еще несколько месяцев назад, так что особых трудностей не возникало.
  Сложность была совсем в другом.
  Даже во время самых интенсивных своих тренировок с 'восприятием' Ника никогда не проводила в таком состоянии много времени. Максимум несколько часов, потом нужен перерыв. Чуть переборщишь ― и сознание просто не справляется с таким количеством информации. Мстит за насилие дикими головными болями, шумом в ушах, тошнотой, нарушением чувства равновесия... Картина легкого сотрясения мозга во всей красе ― бери и любуйся.
  Так что Ника старалась не перебарщивать. И так почти все время, не отданное медитациям, приходилось просто-напросто спать ― разум требовал отдыха. Кажется, Зара даже решила, что господин заболел ― иначе почему на столе вместо привычного уже чая оказались горькие до оскомины травяные отвары? От зимней простуды, не иначе.
  Впрочем, такое положение дел было только на пользу. Единственное, о чем Ника жалела ― навещать Шати не оставалось ни времени, ни сил.
  Но полученные за эти десять дней результаты перекрывали любые минусы. Она теперь знала про жизнь поместья практически все ― пусть и несколько специфическим образом. Что поделаешь ― услышать что-то в таком состоянии оказалось нереально. Кто конкретно где находится и чем занят? Пожалуйста, причем никакие стены не преграда ― да что там, Ника ощущала даже пустоты в этих самых стенах! А вот подслушать разговор нереально. Разве что прочитать по губам ― но этого она попросту не умела.
  Кстати, надо бы научиться. Только вот у кого? И каким образом убедить учителя ― так и сказать, у меня мол, аурное восприятие прорезалось, помогите?
  Ну да, разумеется.
  Выяснить, чем именно оказался ее 'радар', получилось почти случайно. И здесь стоило сказать спасибо Тайру, что рассказал ей столь простой и действенный способ протестировать дальность ауры. Чем Ника и занялась ― сразу же, как только оказалась за тяжелой дверью защищенного полигона. И и уже совсем скоро подсчитывала результаты.
  Эта самая дальность до мелочей совпала с радиусом 'сферы'. Полтора десятка ее детских шагов, чуть меньше шести метров. Сначала Ника обрадовалась ― даже по меркам клановых это куда больше среднего, а ей никакое преимущество не будет лишним. Но уже через несколько минут, как только спали первые эмоции ― призадумалась.
  Слишком уж странным показалось ей такое совпадение.
  Потом были долгие поиски в библиотеке, расспросы Мана ― и вполне ожидаемый результат. Аурное восприятие было вполне известным феноменом ― более того, считалось вещью опасной. Неудивительно ― если даже по Нике его применение било весьма чувствительно, в первый раз едва не отправив к праотцам, то жители этого мира в большинстве своем просто перегорали. Слишком много, подробно, ярко и совершенно не похоже ни на что другое.
  Так что риска много, а какой-то пользы в бою ― чем, вообще-то, и измеряли здесь нужность той или иной способности ― нет ни малейшей. Конечно, теоретически, столь тонкий контроль пространства вокруг себя может невероятно усилить любого бойца ― но в том-то и дело, что только теоретически. Использовать способности ауры одновременно с Даром не удавалось ни одному человеку. Просто потому, что в техниках Дара аура тоже принимает очень даже немаленькое участие, и пытаться задействовать еще что-то ― все равно, что тянуть телегу в две разные стороны. Не выйдет ни того, ни другого.
  Разузнав все, что смогла о подобном феномене, Ника только вздохнула и порадовалась, что не особо рассказывала о своих способностях. В то, что людей, которые развивают именно ауру, наплевав на Дар, не существует, она не верила от слова совсем. Такая полезная для шпионажа и поиска вещь ― и чтобы не нашлось тех, кто найдет ей применение? И плевать, что огромная смертность ― это и в ее мире редко кого останавливало, а уж здесь... даже не смешно.
  Так что молчать, молчать и молчать. На ней и так огромный ценник пополам с мишенью ― и навесить на себя еще один?
  В любом случае, 'сфера восприятия' была более чем полезна. За десять дней Ника узнала о поместье очень и очень многое ― и окончательно уверилась, что сбежать отсюда вполне возможно. Тишина, спокойствие и скука не лучшим образом сказались и на охране. Любой из караульных на стенах, например, ничуть не считал зазорным отлучиться на несколько минут в отхожее место. Разве что другой пост предупреждал ― благо, 'соседи' находились в прямой видимости.
  Мелочь? Как бы не так!
  Вообще, караулом и расписанием его смены Ника занялась в последнюю очередь. Всего-то ― сутки практически не вылезать из медитации, отслеживая почти десяток человек. И пусть за эти десять дней она сильно расширила свои возможности, но подобное напряжение не прошло для нее бесследно. Встать на следующий день удалось лишь диким усилием воли, а Шати, увидев брата в таком состоянии, тут же уложила его обратно в постель, не слушая никаких возражений. Ника и не думала возражать ― она и встала-то только ради того, чтобы успокоить встревоженную сестренку.
  Хотя все оказалось не так уж и страшно ― еще суток на восстановление вполне хватило. И теперь Ника внимательно рассматривала обновленный полигон.
  
  ***
   ― Господин? Вы меня слушаете?
   Ника резко повернулась к молодому мужчине, тому же самому, что провожал ее на встречи с Данару. Впрочем, ничего неожиданного― кому еще это делать, как ни личному слуге?
  А вот то, что именно Нод показывал ей обновленный полигон, несколько удивляло. То ли первый наследник настолько тому доверял, то ли уже списал со счетов. А может, просто не подумал, что молодой мужчина может понять и выдать его планы. Вполне понятная ошибка, между прочим ― слуги здесь настолько предупредительно-незаметны, что Нику это приводило в немое изумление.
  Так что то, что Данару воспринимает Нода как инструмент ― полезный, нужный, но абсолютно лишенный своей воли ― было вполне вероятно. Даже более того ― вполне вероятно, что и сам Нод себя так воспринимает.
  Местный менталитет, да. Чем больше Ника в нем разбиралась, тем более странным он ей казался.
  Она тряхнула головой и восторженно улыбнулась терпеливо ожидающему слуге.
   ― Здесь все совсем по-другому! Я просто удивился.
   ― Конечно. Господин наследник нанял лучших мастеров. ― в голосе Нода прозвучала явственно различимая нотка гордости.
   ― Да...
  Восхититься здесь в самом деле было чем. И так довольно просторный подвал был расширен чуть ли не вдвое и целиком облицован серым зернистым камнем, чем-то похожим на гранит. На стенах сияли круглые светильники, от пола тянуло теплом ― теперь, медитируя, ей не придется подстилать десяток циновок.
  Понятно, чем здесь занимались целую неделю. Единственное, что настораживало ― подвал был совершенно пустым. Разве что...
   ― А что за той дверью?
   ― Лаборатория, господин. Это помещение для тренировки Дара, держать здесь животных и хрупкие вещи не стоит.
   ― Хрупкие вещи?
   ― Пробирки с эликсирами, например.
  Ника медленно кивнула.
   ― Покажешь?
   ― Конечно, господин. Для этого я здесь.
  Вторая комната ― которой, между прочим, до переделки не было ― оказалась не такой уж и большой, но зато заставлена была весьма плотно. Стол, полки, несколько плотно закрытых шкафов ― и клетки. Не с мышами, нет ― с довольно крупными кроликами.
  Похоже, достать мышек оказалось куда труднее, чем увеличить заказ этих зверьков. Их и так раз в неделю доставляли из ближайших селений, а потом ― забивали, чтобы тут же приготовить на обед.
  Впрочем, разницы для Ники не было никакой. Кролики так кролики.
   ― В этом шкафу, ― Нод резким движением руки указал в нужную сторону, ― пузырьки с основой для эликсиров. Господин просил расходовать их бережно ― вряд ли ему удастся достать еще.
  Ника закивала.
   ― Я буду очень, очень осторожным, обещаю! ― и тут же рванула вперед. Открыла дверцу...
  Однако.
  Шкаф, конечно, был не таким уж и большим ― но совсем маленьких, едва ли на глоток, пробирок, туда помещалось никак не меньше сотни. Каждая ― в своем пазу, у каждой ― плотная пробка и полоска бумаги, к этой самой пробке приклееная. Ну конечно ― а то как отличать один эксперимент от другого?
  Наверняка это богатство обошлось Данару недешево. Неудивительно, что просит экономить.
   ― Главное ― подписывайте пузырьки, готовые эликсиры можно перепутать. ― продолжал инструктаж Нод. ― Если понадобятся еще кролики, то на кухне их всегда в достатке.
   ― А еда для них?
   ― Еда? ― слуга несколько удивленно посмотрел на Нику.
  Та виновато опустила взгляд ― и пояснила:
   ― Ну, господин Данару хотел, чтобы яд действовал не сразу. Значит, те кролики, которых я... отравлю, будут здесь жить. Их нужно будет кормить... и убирать за ними.
  Нод кивнул.
   ― Да, конечно, господин. Я скажу оставлять все нужное у входа на полигон. Но, боюсь, ухаживать за ними вам придется самому ― никто из слуг не должен сюда заходить.
   ― Я знаю. ― тяжело вздохнула Ника. ― Это же яд. Опасно.
   ― Рад, что вы понимаете, господин.
  Инструктаж продолжался еще несколько минут, а когда Нод наконец извинился и оставил Нику одну, та только тяжело опустилась на стоящий возле стола табурет. У нее просто не было слов.
  Нет, она и раньше считала, что спешка и желание расправиться с конкурентом отняли у Данару изрядную часть здравого смысла ― но не думала, что настолько. Доверить нечто подобное шестилетнему ребенку ― это же просто с ума сойти. И при этом не дать даже внятных инструкций. Испытывай на кроликах и подписывай пробирки, да.
  Или словосочетание 'Дар Великого Змея' попросту отключает мозги? Раз Великий счел достойным ― значит, сам разберется?
  Впрочем, ей же лучше.
  Ника еще раз вздохнула и обвела будущую лабораторию теперь уже хозяйским взглядом. Вообще-то неплохо ― тепло, светло, удобно, все необходимое под рукой. Конечно, нужно подписать клетки ― она вовсе не собиралась узнавать кроликов по выражениям морд ― и сходить к Ману за чистыми свитками, но это мелочи.
  Ну за дело.
  Вот только интересно ― а что было бы, не умей она писать?
  
  Глава 30
  
  Дни проходили за днями, незаметно складываясь в недели. Ника почти все время пропадала на полигоне, возвращаясь в комнаты лишь для сна, приемов пищи ― и посещений Шати. Но даже их пришлось сократить ― проклятый и благословенный Дар Змея не желал поддаваться, выдавая все, что угодно ― но только не то, что нужно. Эликсиры, которые она пыталась сотворить, вызывали у кроликов облысение, судороги, ступор и еще с десяток разнообразнейших симптомов, не говоря уже о мгновенной смерти ― но то, что было необходимо, не получалось никак.
  Несчастные подопытные зверьки умирали десятками, Данару регулярно вызывал к себе, выспрашивая об успехах ― а успехов не было никаких. Ни тех, что были необходимы хозяину поместья, ни тех, что Ника желала сама себе. Хотя во всем, тчо казалось заказа хозяина поместья, Ника лишь имитировала деятельность. Благо, особого мастерства это не требовало ― всего лишь регулярно требовать на кухне очередных кроликов и выбрасывать трупики 'отработанных'.
  Как ни странно, ни глазков, ни каких-либо иных сюрпризов в подвале не оказалось. То ли Данару не доверял строителям, то ли побоялся, что яды могут просочиться наружу ― но в этом смысле полигон оказался чист, как слеза младенца. За отсутствие магических способов шпионажа Ника бы не поручилась, но если они и были, то никак не проявляли себя. Во всяком случае, она ни разу не уловила ни малейшего намека на то, что хозяин поместья знает больше, чем ему рассказано.
  Рассказывала Ника много, подробно и перескакивая с одного на другое ― словно ребенок или слишком погруженный в свои теории исследователь. Так что уже через десять минут Данару мрачнел, едва заметно морщился и прощался ― похоже, ему не доставляло удовольствия выслушивать подробности смертей каждого подопытного образца.
  Месть мелкая, конечно, но Ника совершенно не могла удержаться. Ей же шесть лет, в конце концов! Имеет право!
  Так или иначе, работа шла, лабораторный журнал, который она собственноручно сшила из выданных Маном свитков, потихоньку заполнялся, а сведения накапливались. И Ника не знала, то ли плясать от радости, то ли плакать от огорчения ― слишком уж неоднозначными оказались результаты.
  Она не ошиблась в одном ― Дар Змея оказался на редкость многогранной вещью. И, как следует натренировавшись, она могла превратить его в что угодно ― от лекарства до сыворотки правды. Трудность заключалась совершенно в другом.
  Обращаясь к Дару, нужно было четко и ясно понимать, что хочешь получить в итоге. Малейшая неуверенность, колебание, просто невовремя промелькнувшая мысль ― и результат получается совершенно не таким, как хотелось. Причем каким конкретно ― не предскажет и Нострадамус.
  И чем сложнее яд, тем более сложно было держать в уме все его характеристики. Поэтому, по сути, Даром Змея легче всего было мгновенно убить. 'Умри!' ― желание на редкость простое, понятное, и, чаще всего, довольно сильное. А вот 'Умри с такими-то симптомами, в течение такого-то времени' ― уже намного сложнее. А если добавить к этому, что яд должен быть незаметен ― то есть без вкуса, запаха и цвета ― задача и вовсе усложняется до невообразимых размеров.
  Хотя у самой Ники задача была несколько попроще.
  Идея пришла ночью, когда она без сна смотрела в потолок и перебирала в уме все, чем можно нейтрализовать охрану поместья ― а лучше не только охрану. Яд должен был быть медленным, долгоиграющим и не смертельным ― убивать она была не готова. Плюс ― надежно нейтрализовывать и не вызывать подозрений в том, что это именно яд. Неплохой такой набор, правда?
  Когда наконец ей пришел в голову ответ, Ника только хлопнула себя по лбу и раздраженно зашипела. Надо же, несколько дней перебирать варианты, вплоть до самых экзотических ― и не заметить возможности у себя под носом.
  Ну что может быть банальнее и неподозрительнее, чем самое обычное пищевое отравление? Такое и на Земле случалось регулярно, а уж здесь... С останавливающим действием тоже все в порядке ― редко кто способен на активные действия, когда выворачивает наизнанку, в животе режет тупым ножом, а отхожее место требуется каждые пять минут.
  Конечно, Ника прекрасно знала, что пищевые отравления не настолько безобидны, как думают многие, но все же с этим риском она готова была смириться. Ничего другого, столь же подходящего, ей в голову не пришло. Оставалось только надеяться, что тесты несчастных кроликах позволят правильно рассчитать дозу, не доводя до смертельной.
  Вот только чтобы заняться тестами, нужно было получить нужный яд! А это не получалось никак, хотя, казалось, чего проще. Реши, как он должен выглядеть, как следует представь симптомы ― и готово. Вот только пока получалось одно из двух ― либо эликсир великолепно вызывал то самое отравление, но выглядел, пах или ощущался на вкус так, что о добавку в еде заметил бы кто угодно, либо по всем качествам напоминал воду ― но его действие оказывалось крайне своеобразным. И ничуть не похожим на то, что требовалось.
  Не помогали даже медитации. А ведь это всего лишь попытка создать простейший яд, симптомы которого Ника пару раз испытывала на себе! На нечто более сложное она не думала и замахиваться. Хотя хотелось до безумия ― несколько промелькнувших в голове идей были не просто перспективными, а прямо-таки спасительными. Только вот концентрации для их осуществления не хватало катастрофически.
  И, скорее всего, не будет хватать еще долго.
  Со вздохом отставив в сторону плод многочасовых усилий ― на этот раз яд вышел мутно-зеленым и с приятным ореховым запахом ― Ника записала в журнал свои сегодняшние выводы и осмотрела очередной десяток обреченных кроликов. Завтра проверим, что у нее вышло на этот раз. Может, хоть что-то полезное? А то при воспоминании о получившемся три недели назад афродизиаке до сих пор хотелось нервно хихикать. Бедные животные тогда просто взбесились, но после окончания действия все равно умерли. Жаль ― она уже строила планы на то, как будет потихоньку приторговывать 'зельем мужской силы'. Побег, конечно, побегом, но после него нужно где-то жить и что-то есть ― и лучше, если озаботиться этим уже сейчас.
  Ника покачала головой, отгоняя лишние мысли, и отошла в противоположный от мини-лаборатории угол ― переодеваться. Идти на улицу в том, в чем она работала с ядами, было последней ступенью глупости. На одежду частенько попадали случайные капли, несколько раз Ника и вовсе проливала на себя особо невезучий пузырек, и если ей самой это ничем не грозило, то окружающим... Соприкосновение с отравленной тканью может, никого и не убьет, но помучатся точно заставит изрядно. Причем каким образом ― не предскажешь никак.
  Так что осторожность, осторожность и еще раз осторожность. При выходе отсюда она засядет в купальню и еще раз переоденется. И только потом, окончательно уверившись, что все в порядке, пойдет к Шати.
  Сестренка сегодня просила прийти пораньше. Интересно, зачем?
  
  ***
   ― Вот, посмотри. Нравится?
  Ника потрясенно кивнула, почти лишившись дара речи. Когда сестра позвала ее к себе, она не знала, что и думать ― но уж никак не ожидала ничего подобного.
   ― Я, правда, еще не закончила, но госпожа Орин все равно посоветовала мне тебе показать. ― Шати выглядела смущенной и почти робкой. ― Правда все в порядке? Ничего не надо переделать?
   ― Нет, конечно! ― Ника мотнула головой так резко, что тяжелая коса, отросшая уже ниже лопаток, едва не взвилась в воздух. ― Все очень красиво. Я и не знал, что ты так умеешь. Точнее, ты говорила, но... Прямо не верится, что это мне.
  Шати потупилась, расцветая едва заметным румянцем.
   ― Ну, ты же просил... А я обещала.
   ― Но я не думал, что ты начнешь так скоро! ― по правде говоря, Ника вообще не думала, что сестренка возьмется выполнять свое мимолетное обещание. Она ведь тогда хотела всего лишь развеселить Шати ― и вот что из этого получилось.
  Впрочем, чувствовать себя виноватой просто не получалось ― слишком уж радостно выглядела названная сестра, показывая результаты своей работы. И понятно почему.
  Ника снова покачала головой, рассматривая длинное, до пола, одеяние, с уже привычными широкими рукавами и полным отсутствием каких-либо застежек. Плотный изумрудный шелк почти сиял даже под неярким зимним солнцем, а по подолу извивался черно-золотой восточный дракон. Пока только один, но Шати выглядела достаточно решительной, чтобы понимать ― он здесь будет далеко не в одиночестве.
  'Вышьешь мне накидку? С драконами? Чтобы все видели ― и боялись!'
  Просто шутка. А Шати запомнила.
   ― Спасибо, сестренка. ― Ника с удивлением услышала, как охрип ее голос. ― Действительно спасибо.
   ― Не за что, Саан. ― сестра осторожно свернула изумрудный шелк и отложила в сторону. ― Я очень рада, что тебе понравилось.
   ― Разве могло такое не понравиться?
  Шати качнула головой.
   ― Не знаю. У меня очень капризный брат.
   ― Да неужели? ― улыбка у Ники получилась откровенно поддразнивающей. ― У меня есть еще один братик? Покажи!
   ― Саан! ― названная сестра прямо-таки задохнулась от возмущения. ― Ты...
   ― Я.
   ― Ах так!
  На Нику набросились резко и абсолютно безжалостно, не давая и шанса на сопротивление. Да та и не думала сопротивляться злостному защекотанию ― только старалась, чтобы игра была более-менее равной. Сдаваться без боя ― это совсем уж скучно!
  Они носились друг за другом, как дети, какими, по сути, и были. Даже Шати ― не смотря на то, что по местным меркам уже вполне входила в брачный возраст.
  Когда смех затих, Ника с трудом выкопалась из горы подушек, в которую ее уронила негодующая сестренка ― и снова уселась за низкий столик. Скудное зимнее солнце освещало совсем небольшую, но уютную комнату, уже успевшую наполниться какими-то милыми, чисто женскими безделушками. Сейчас, правда, в месте обитания Шати царил не менее милый беспорядок ― все же на двух резвящихся детей оно было не рассчитано.
  Но здесь было тепло. И далеко не только физически.
   ― Еще раз спасибо, Шати, ― Ника мягко улыбнулась, выравнивая сбившееся после игры в догонялки дыхание. ― Но это очень большая работа. Тебе придется просидеть за вышивкой довольно долго.
  Сестренка пожала плечами.
   ― Не волнуйся, Саан, я быстро. Все равно здесь мне не надо ни готовить, ни убирать, ни следить за домом, так что у меня много свободного времени. Госпожа Орин и ее подруги очень добры, но они не могут постоянно развлекать меня, а ты в последнее время очень занят.
  Ника опустила глаза, ощутив, как что-то кольнуло в районе сердца.
   ― Прости. Просто... Ты же знаешь, господин Данару попросил кое-что для него сделать. Я не могу его подвести.
  ― Я понимаю, Саан, это очень важно. ― кивок у Шати получился на редкость серьезным. ― Мы в большом долгу у господина, поэтому ты стараешься сделать все как можно лучше. И это правильно. Так что делай все, что нужно ― а я буду вышивать накидку и думать о тебе. Хорошо?
  Ника улыбнулась, ощутив, как встает в горле тугой комок. Шати...
   ― Хорошо. Я обещаю.
  
  Глава 31
  
  Шати никогда не думала, что все так повернется.
  Еще полгода назад у нее были отец, мать, два младших брата и старшая сестра. Отец уже присматривал дочери мужа ― ведь та совсем скоро войдет в брачный возраст, а такие вещи быстро не делаются! ― мать улыбалась и учила маленьким женским хитростям...
  Работа в поле, готовка, игры с младшими, изредка ― гулянья с подругами. Ее жизнь, как и жизнь ее односельчан, была простой, понятной и знакомой до мелочей. Через год ― замужество, семья, дети, потом внуки и, наконец, дорога к Звездным Духам. Известный и неизменный круговорот. Шати не жаловалась ― да, в детстве она, как и все, мечтала о сильном духе, о Даре, о славе, как в старинных преданиях, и, затаив дыхание, слушала рассказы заходившего в их деревню дзинтаи. Но мечты так и остались мечтами. И пусть после Посвящения, на котором ей достался самый обычный покровитель, она почти расплакалась, но уже на следующий день смеялась так же звонко. Только детская мечта о славе и могуществе превратилась в желание узнать о духах как можно больше.
  Когда на Представление к сыну сестры ее матери пришел Великий, Шати была в восторге. Сбылось! Пусть не с ней, но совсем как в легендах, что рассказывал по вечерам старик Лун. И теперь... теперь все будет по-другому!
  Тогда в деревне несколько дней не утихал праздник. Родители Саана были счастливы, и Шати была счастлива вместе с ними. Сильный дух, более того ― Великий! Значит, брат всегда будет здоров, его обойдут несчастья, а возможно ― возможно! ― он получит и Дар. И тогда...
  Только старики во главе со старостой не принимали участия в праздновании и недовольно качали головами. Шати не обращала внимания ― пусть ворчат. Старики всегда чем-то недовольны.
  А через несколько месяцев в их затерянную в лесу деревню приехал вольный отряд и попросился на постой. Староста не отказал, и деревня сразу превратилась в растревоженный улей. Гостей нужно было накормить, разместить, позаботиться...
  Четыре подружки Шати и вовсе словно сошли с ума ― впрочем, та их понимала. Сама была не без греха. Больше двух десятков молодых воинов ― пусть не клановых, но все равно! Как блестели металлические части на доспехах, какими яркими были одежды офицеров!
  Если бы они тогда знали...
  Той ночью Шати спаслась не иначе как чудом. Поспорила с Тамрой, что сумеет подглядеть воинскую тренировку ― потому и поднялась среди ночи, и выскользнула из дома так, что не скрипнула дверь, не шевельнулась травинка. А как же иначе? Узнает отец, что дочь его решила на чужаков любоваться ― розог отсыплет, и поделом!
  Только на тренировку воины не пришли. Ждала Шати довольно долго, спрятавшись рядом с той самой опушкой, на которой гости обычно занимались своими воинскими упражнениями. И только когда небо на восходе начало предательски краснеть ― поднялась и так же осторожно двинулась обратно. Мать с отцом наверняка уже встали и скоро начнут искать глупую дочь.
  Но назад она не дошла ― со стороны деревни раздались крики. Страшные, безумные, яростные. Шати замерла от ужаса ― с невысокого холма деревня была видна, как на ладони, и она прекрасно разглядела мечущиеся по ней силуэты. Мужские, женские, детские...
  И там ― там убивали.
  Шати смотрела и не могла пошевелиться. Как? Зачем? Почему? Это же... это те самые, улыбчивые, доброжелательные, в сверкающих доспехах... вон, мелькает в рассветных лучах ярко-синяя офицерская накидка... А рядом ― тело. И еще одно. И еще...
  Там же...
  А потом ее заметили. Неудивительно ― не только деревня с холма была как на ладони, но и холм с деревни тоже.
  Только когда совсем рядом, свистнув, пронеслась стрела, Шати дрогнула ― и, развернувшись, скатилась с холма вниз. Сзади кричали и улюлюкали, обещая убить быстро ― но она мчалась вперед, к спасительному лесу. И лес помог ей.
  И не только ей.
  Когда день спустя Шати, решившись вернуться, встретила на опушке брата ― это было чудо. Дар Великих Духов. А еще через день, обнимая Саана ― такого маленького и такого серьезного ― она решила, что никогда его не бросит. Что сделает все, чтобы брат стал сильным. Чтобы ему больше никогда не пришлось собственными руками хоронить родных.
  Чтобы никто, никто не посмел его тронуть!
  Только вот она, Шати, мало чем могла помочь. У нее не было ни силы, ни знаний. При воспоминании о том, как старалась запретить Саану пользоваться своим Даром, до сих пор хотелось плакать от стыда. Она была такой слабой, такой глупой, такой эгоисткой! Как она могла подумать, что брат ее бросит! Пусть Саан очень изменился, пусть стал куда более взрослым и предусмотрительным ― иногда настолько, что это даже пугало, ― но он все равно ее брат!
  Он даже на то, что она скрыла от него, куда их ведет Майо-дзи, не рассердился. Просто не понял. И... разочаровался? Да, наверное.
  Шати тогда, в саду, перепугалась до безумия. Слишком странный был у Саана взгляд. Слишком серьезный, слишком взрослый, слишком пустой. Словно его... предали?
  А ведь то, что она сделала, и было ― почти предательством. И пусть пока рядом был Майо-дзи, все казалось правильным и единственно верным ― это ведь для него, для Саана, а он просто не понимает! ― но потом она все осознала. Брат мог быть тысячу раз неправ, но это не значило, что она может его обманывать. Тем более, так обманывать.
  Это ведь очень, очень важное решение ― вступление в клан. И он тоже хотел как лучше ― чтобы она, Шати, всегда была рядом. И пусть господин Данару оказался настолько добр, что оставил ее в поместье, но все могло быть и по-другому. И тогда...
  Рисковать оставить Саана одного ― как она могла?
  После того разговора Шати свернулась на постели клубочком и несколько часов не могла унять мелкую дрожь. А если бы брат не простил ее? Если бы...
  Но все обошлось. И теперь она была счастлива.
  Абсолютно и безмерно.
  Не за себя. Да, Шати теперь жила так, как не смела и мечтать ― но это было совсем не важно. Главное, Саан совсем скоро вступит в клан, он с каждым днем становится сильнее, ему доверяет сам господин Данару ― пусть Шати и не знала, о чем попросил хозяин поместья, но это явно что-то важное, иначе брат бы не старался так сильно!
  И она, как сестра, должна его поддержать. Как же вовремя вспомнился тот разговор про накидку. И пусть, чтобы научиться вышивать на скользком шелке, пришлось исколоть себе все пальцы, зато как сияли глаза Саана, когда он увидел первого дракона! Права была госпожа Орин, тысячу раз права!
  Шати улыбнулась, закрепила конец нити узелком ― и привычно уже потянулась за следующей. Чтобы удивленно воззриться на пустой столик.
  Неужели она уже использовала все? Ведь еще вчера было так много?
  Девчушка вздохнула, и, отложив вышивание, встала с подушек. Надо попросить у госпожи Орин еще черного шелка. И золотого ― он тоже заканчивается.
  Госпожа оказалась, как обычно, в большой общей комнате ― едва заметная цветочная роспись на стенах, низкие столики, несколько ярких ширм и вездесущие вазы с букетами... Она тоже вышивала. Рядом о чем-то оживленно шептались ее подруги, угощаясь засахаренными фруктами. Наверняка обсуждают последний визит господина Данару ― значит, не стоит задерживаться.
  Рядом с Шати о таком не говорили ― неприлично, да и явно не хотели смущать. Так что если она останется, наложницам придется прервать разговор и перейти на другую тему... наверняка не такую им интересную.
   ― Шати? ― госпожа Орин подняла взгляд от шелка цвета осенних листьев. Она тоже любила рукоделие.
   ― Простите... у меня закончились нити для вышивания. Могу я...
   ― Да, конечно. ― женщина плавно повела рукой в сторону специальной шкатулки. ― Бери, сколько нужно. Потом покажешь, что у тебя получилось?
   ― Разумеется, госпожа. Еще раз спасибо, что научили меня.
  Госпожа Орин изогнула губы в легкой улыбке.
   ― Ты была очень способной ученицей, Шати.
   ― По сравнению с вами...
   ― Не сравнивай, девочка. ― женщина тихонько рассмеялась, откладывая иголку. ― Я вышиваю по шелку уже много лет, конечно, у меня получается лучше и быстрее. Это просто опыт. Старайся ― и у тебя будет получаться не хуже, а, может, и куда лучше.
   ― Мне никогда не превзойти вас, госпожа!
   ― Посмотрим. Ну, что же ты? Бери.
  Шати, неслышно ступая, подошла к столику с принадлежностями для вышивания и неуверенно посмотрела на миниатюрные мотки шелка. Взяла два черных, еще один ― золотой.
  Этого должно хватить надолго.
   ― Еще раз спасибо.
   ― Не стоит. ― снова мягко улыбнулась женщина. ― Ну, иди ― а то этих болтушек распирает от новостей. Наверняка ― не совсем пристойных.
   ― Госпожа Орин! ― буквально хором возмутились ее младшие подруги, но наткнувшись на скептический взгляд, тут же сдулись. ― Мы...
  Шати, пользуясь тем, что на нее никто больше не обращает внимания, тихо выскользнула за дверь. И уже совсем было собиралась двинуться в свою комнату, когда из-за тонкой бумажной двери донеслось:
  ― Бедная девочка... а ведь она ни о чем не догадывается.
  И что-то в интонациях всегда спокойной и доброжелательной госпожи Орин было такое, что Шати замерла, словно примерзнув к полу.
  
  ***
  Когда за тонкой дверью едва слышно простучали легкие шаги, одна из наложниц Данару, первого наследника главы клана Синего Льда, вздохнула и виновато потупилась.
   ― Госпожа... зачем вы это сделали?
  Орин только вздохнула, обводя взглядом двоих... да, пожалуй, подруг. Молодые, наивные, глуповатые... Сама таких выбирала, отправляясь в почетную ссылку. И не пожалела ― ими было легко управлять, легко не утратить свои позиции. Вот только иногда объяснять очевидные для нее самой вещи было так утомительно!
   ― Потому, Мира, что хорошая жена должна не позволять мужу делать ошибки.
   ― Госпожа?
  Нет, не поняли. Ну что ж, расскажем подробнее.
   ― Я прекрасно знаю все недостатки Данару. Муж наш слишком порывист, слишком нетерпелив и слишком высокомерен.
   ― Но...
  Орин прервала вторую наложницу взмахом руки.
   ― А еще я знаю главу Синего Льда, моего тестя. И, сложив оба этих знания ― понимаю, что то, что задумал Данару, не получится никогда. Так что лучше эта глупая интрига рассыплется еще до того, как станет опасной. Для него. И для нас.
  Мира медленно кивнула.
   ― Но... что может сделать эта девочка?
   ― Ничего. Но, если я в ней не ошиблась ― она кинется за подробностями к брату. А Саан ― умный ребенок, даже, пожалуй, слишком умный для своего возраста. Он что-нибудь придумает. Если еще не придумал.
   ― Не придумал?
  Госпожа Орин пожала плечами.
   ― Вполне вероятно, что мальчик уже все понял. Все же муж наш поторопился... слишком поторопился даже для себя. Но в этом я не уверена, поэтому решила немного подтолкнуть события. Вреда не будет.
   ― А если... если Шати не пойдет к Саану? ― Мира прикусила покрытую розовой помадой губу.
   ― Пойдет. Мы сказали достаточно, чтобы пробудить в ней тревогу ― но слишком мало, чтобы малышка что-то поняла. Спрашивать нас она не будет, все же подслушала разговор, а других вариантов у нее просто нет.
   ― Но вдруг решит разобраться сама?
   ― И не предупредит брата, который, может быть, в опасности? Это... маловероятно. Впрочем, на такой случай у меня есть еще один план.
  Наложницы закивали ― и вновь склонились друг к другу, обсуждая теперь уже не визит мужа, а ум его жены и провернутую интригу. О, если бы они знали...
  Потому что если Орин правильно оценила этого странного ребенка ― он обязательно поймет, что подслушать такой разговор малореально. И придет к ней. А она ― поможет.
  Просто потому, что вовсе не желает гибнуть вместе с Данару, который с упорством безумца старается свернуть себе шею. Потому что не верит, что происходящее в поместье неизвестно тестю ― уж приставить людей к отправленному в ссылку наследнику он должен был точно. Потому что если все будет так, как она догадывается, ей вовсе не помешает благодарность Избранного Змеем.
  Но этого... этого она не скажет никому.
  
  Глава 32
  
  Меньше всего Ника ожидала, что сегодня Шати придет к ней сама.
  Сестра обычно не навещала ее комнаты. Нет, если случалось что-то ― как та болезнь-истощение, что свалила Нику после злоупотребления аурным зрением ― то девчушка готова была просиживать у постели брата дни напролет. Но прийти просто так, без приглашения ― никогда. И чего здесь было больше ― нежелания мешать, странной робости или здешних правил приличия, которых Шати нахваталась у своих новых подруг, Ника понятия не имела.
  Но раз сестренка пришла, наплевав на все ― значит, действительно что-то случилось.
  Тем более, время для визита было не самое подходящее. Солнце только-только оторвалось от горизонта, заливая светом черепичные крыши, менялась стража у ворот, а сама Ника только-только встала и сейчас собиралась приступить к завтраку. И немало удивилась, когда створка двери вдруг медленно сдвинулась в сторону.
   ― Саан?
   ― Шати? ― Ника резко поднялась с уже привычных подушек и шагнула к сестре. ― Что-то случилось?
   ― Нет-нет! ― девчушка судорожно замотала головой. ― Все в порядке, просто... просто захотелось тебя увидеть...
  Та-ак.
  Ника едва заметно нахмурилась, окидывая названную сестру внимательным взглядом. То, что она самым очевидным образом лжет, было невозможно не заметить. Более того ― Шати явно чем-то встревожена. Да что там встревожена ― боится! Закушенная губа, расширенные зрачки, бледность, пальцы, судорожно терзающие широкий рукав...
  Что-то определенно произошло. И сестренка явно хочет о этом 'чем-то' рассказать ― вот только слишком испугана, чтобы начать прямо здесь и сейчас.
  Ника широко улыбнулась.
   ― Я тоже очень рад, что ты пришла, Шати! Как там моя накидка?
   ― Я стараюсь. ― губы девчушки чуть заметно дрогнули. ― Не волнуйся, Саан, закончу очень быстро.
   ― А я и не волнуюсь! ― Ника взмахнула руками, заставив взвиться вверх широкие рукава, а потом едва заметно нахмурилась. ― Знаешь, а ведь так нечестно.
   ― Нечестно?
   ― Да. Ты ведь уже показала мне, чем занимаешься, а я тебе ― нет. Пойдем!
   ― Саан? ― похоже, Шати окончательно запуталась. Ника ее превосходно понимала ― слишком резко, слишком быстро, слишком очевидно... но отчаянные времена требуют отчаянных мер. Здесь сестренка не заговорит, а оставить ее одну в таком состоянии ― не вариант.
  Значит, нужно привести Шати в единственное хотя бы относительно безопасное место и расспросить ее там. Неожиданно, конечно, раньше Ника никогда не показывала такого желания ― но мало ли что может взбрести в голову шестилетнему ребенку?
  Оставалось только надеяться, что наблюдатели ― если таковые есть ― подумают так же.
   ― Пойдем-пойдем! Ты ведь все еще мой учитель, верно? ― Ника схватила сестру за рукав и потянула в сторону выхода. Уж перед этим Шати точно не устоит.
  Не устояла. Вздохнула, улыбнулась ― и послушно пошла следом, не делая ни единой попытки вырваться. Сработало!
  У тяжелых дверей подвала привычно стояла стража. Высокие, темноволосые, скучающие ― они встретили Нику едва заметными кивками и доброжелательным: 'Светлого дня'. Та улыбнулась им в ответ ― как можно теплее.
   ― Светлого дня, Тайр, Шид. Я сегодня с сестренкой, вот! Покажу ей все.
   ― Все, малыш? ― Тайр ― тот самый молодой воин, что почти два месяца назад рассказывал ей о свойствах ауры ― озабоченно нахмурился. ― А это точно безопасно?
  Ника смущенно ковырнула мерзлую землю носком обуви.
   ― Ну, может, не совсем все ― в лабораторию точно нет, там же эликсиры! ― но полигон можно. Я уже несколько дней Дар не выпускал, должно было все раствориться.
  Тайр медленно кивнул. В самом деле, сила Дара, являясь всего лишь измененной влиянием духа-покровителя мощью Астрала, без постоянной подпитки и поддержки имела свойство в этом же Астрале растворяться, сначала становясь полностью нейтральной, а потом ― исчезая без следа. И пары дней хватало для распада даже самых мощных техник.
  Так что для сотворения чего-то долговременного требовалось изрядно изощриться. Как с теми основами для эликсиров, что стояли в лаборатории, или амулетами призывателей. Наверняка существовали и другие способы.
   ― Хорошо, проходите. Но все равно, будь осторожен, малыш. Если что ― зови.
  Ника только кивнула. На 'малыша' она уже давно не то что не обижалась, но даже не считала нужным эту обиду демонстрировать. Все рано Тайра не переделаешь, а его помощь и советы порой очень и очень помогали. Нет, Ника была далека от того, чтобы считать кланового воина не то что другом, но хотя бы союзником ― но и та искренняя доброжелательность, которую он демонстрировал при каждой встрече, была приятна.
   ― Обязательно. Не волнуйся, Тайр, все будет в порядке.
  Толкнуть тяжелую дверь, зайти в дом ― теперь здесь не было и следа темноты, мягко сияющие шары светильников разгоняли ее весьма надежно. Так, теперь люк...
  Шати внимательно наблюдала, как брат сдвигает рычаг, как поднимается крышка люка, открывая темный зев подвала. Пальцы ее едва заметно подрагивали.
  Ника улыбнулась и протянула руку.
   ― Пойдем?
  Шати только судорожно кивнула. Все-таки она слишком нервничает, надо что-то с этим делать...
   ― Свет!
  Привычная команда ― и спуск на полигон уже не кажется входом в могилу. Наоборот ― внизу так же светло, а широкие каменные ступени надежны, как скала, из которой они были вытесаны совсем недавно.
   ― Ну вперед! ― Ника нетерпеливо дернула сестренку за рукав. ― Я тебе кое-что покажу! Интересное.
  И сделала первый шаг.
  
  ***
  Стоило им зайти в обширное помещение полигона, как Ника приложила палец к губам ― и привычно уселась на подушки. Вдох, выдох, сфера восприятия... Теперь аурное зрение почти не требовало ни времени, ни усилий ― сказывались те безумные десять дней, когда она почти не вылезала из подобных медитаций.
  Нет, все в порядке. Ни людей рядом, ни направленных потоков внимания. Можно говорить.
  Она открыла глаза. Кивнула напряженно ожидающей Шати. Вот уж не было печали ― то ли радоваться, что сестра так безоговорочно приняла ее главенство, то ли огорчаться... В конце концов, телу Саана всего шесть!
  Нда. Ника никогда не обольщалась насчет присутствия у Шати лидерских качеств. Нет, у сестренки было много других, не менее важных достоинств, но вот умение самой принимать решения, следовать им и вести за собой других в них не входило. С другой стороны, будь все иначе, им пришлось бы куда труднее. Конечно, в собственных лидерских качествах Ника тоже изрядно сомневалась ― а вот в том, что может быть упрямее мула, сомнений не было никаких. Заставить ее сделать то, что казалось нелогичным и глупым, и на Земле было задачей нетривиальной, а уж здесь стало невозможным от слова совсем.
  Сталкиваться лбами с самым близким человеком хотелось меньше всего. Так что все к лучшему.
  Вот только подвести такое доверие... страшно.
   ― Шати. Рассказывай, что случилось.
  Сестренка рвано выдохнула. Сжала в пальцах и так истерзанный рукав.
   ― Я... я подслушала разговор госпожи Орин. Это правда, что тебя не собираются принимать в клан? И что... господин Данару попросил сделать что-то опасное?
  Ника на миг замерла. А потом ― кивнула.
   ― Правда.
   ― Но почему тогда ты...
   ― Шати, послушай. ― наверное, в голосе что-то все-таки проскользнуло, поскольку сестренка запнулась ― и замерла, словно кролик перед удавом. ― Сейчас ты мне расскажешь все ― со всеми подробностями, которые только сможешь вспомнить. И тогда я отвечу на твои вопросы. Хорошо?
  Шати неуверенно кивнула.
   ― Хорошо. А потом?
   ― Потом мы решим, что будем делать.
  
  ***
  В небольшой комнате, казалось, ничего не изменилось. Все тот же уютный полумрак, ароматические палочки перед алтарем, горячий чай...
  И все те же двое. Только владелец комнаты больше не берется за пиалу ― а его плечи опущены, словно под незримой тяжестью.
   ― Я все правильно понял?
   ― Да, господин. ― в голосе все так же закутанного в серое шпиона нет ни грамма неуверенности ― одно спокойствие.
   ― Мой сын попросил у Избранного Змеем яд. У шестилетнего ребенка. Через месяц после знакомства. И этот яд ― для меня.
   ― Да, господин.
   ― Более того, он не собирается принимать мальчика в клан ― а значит, после выполнения плана Данару Избранный должен умереть.
   ― Судя по всему, господин.
  Тот, кого назвали господином, тяжело выдохнул. Здесь, в этой комнате, перед этим человеком, ему можно было не прятать ни боль, ни разочарование. Потому что они вместе всю жизнь. Потому что Шинто ― молочный брат, доверенный шпион, правая рука ― не предаст никогда.
  Потому что друг друга они видели в любых обстоятельствах.
  Впрочем, глава Синего Льда позволил себе лишь секунду слабости. А потом выпрямился ― резко, рывком ― и уронил всего три тяжелых, словно камни, слова.
   ― Мой сын ― глупец.
   ― Я понимаю, вы разочарованы, господин... ― судя по интонации, Шинто искренне сочувствовал сидящему рядом. Но тот только взмахнул рукой.
   ― Не тем, чем ты думаешь. Меня ни капли не задевает, что Данару решил расчистить себе путь к власти таким способом. Это случается. А умение предавать ― не худшее качество для главы клана. Не лучшее ― но и не худшее.
   ― Но тогда почему?
   ― Потому что мой сын ― глуп. ― снова тяжело уронил мужчина. ― Потому что жажда власти и высокомерие ослепили его, и он не видит очевидного. Потому что менять Избранного Великим Духом на всего лишь порцию яда ― все равно что бриллиант на горбушку. Потому что доверие завоевывается годами, а потерять его можно в один миг.
   ― Я... понимаю.
   ― Такой глава погубит клан. ― похоже, ответной реплики Шинто даже не услышали. Слишком погружен был хозяин кабинета в свои тяжелые мысли. ― Несколько лет ― и от того, что поколениями строили мои предки, не останется ничего. И это моя вина. Я не сумел воспитать старшего сына.
   ― Господин...
   ― Не возражай! ― мужчина яростно сверкнул глазами. ― Я занимался настоящим ― и забыл о будущем. Укреплял величие клана, не думая, кому его передать. И теперь мне придется за это расплачиваться.
  Несколько минут в кабинете царила тишина. Хозяин кабинета что-то напряженно обдумывал, уронив лицо в ладони. Его собеседник ― молча ждал.
  А когда глава Синего льда снова выпрямился, выражение его глаз вполне оправдывало название клана.
   ― Шинто!
   ― Да, господин?
   ― Отправь своему человеку несколько Вестников ― и пусть мгновенно сообщает, как только Избранному будет грозить опасность. А сам ― собирай воинов. Сильнейших. И пусть будут готовы вступить на Дорогу, как только придет сигнал.
  Глаза Шинто чуть расширились.
   ― Господин? Вы собираетесь...
   ― Собираюсь. ― голосом главы клана можно было ковать металл, словно молотом. ― Мои ошибки ― это мои ошибки. И как бы не дорог был мне сын, клан стоит куда большего.
  Мужчина в сером поднялся из-за столика и поклонился ― глубоко и медленно, ничуть не похоже на его привычные поклоны.
   ― Да, господин Кайран. Как прикажете.
  
  Глава 33
  
  Рассказ Шати ― не такой уж и длинный, но несколько запутанный ― Ника слушала, из-зо всех сил стараясь успокоить натянутые, словно струна, нервы и не пропустить ни единой детали. Насколько ей это удалось ― другой разговор. Да и Шати оказалась вовсе не идеальным рассказчиком ― она то и дело сбивалась, перескакивала с одного на другое и слишком боялась за брата. Ника ее понимала ― самой тоже не слишком нравилось происходящее ― вот только легче от этого не становилось!
  Впрочем, вытянув из названной сестры все, что только возможно, она не то чтобы облегченно вздохнула, но несколько расслабилась. Да, разговор был. Да, Шати его подслушала. Вот только ничего особо секретного в нем не прозвучало ― так, намеки. На то, что ее, Нику, вовсе не собираются принимать в клан, на то, что Данару собирается использовать Избранного Змеем в каком-то опасном деле, на то, что от выполнившего свою работу ребенка потом с легкостью избавятся... Ничего такого, о чем нельзя было бы догадаться в ее положении.
  Вот только зачем?
  Ника ничуть не верила, что Шати способна подслушивать разговоры. Слишком наивна, добродушна и слишком верит людям. Плюс ― благодарна госпоже Орин и ее подругам. Даже если бы и услышала что-нибудь случайно, то тут же и ушла бы, не желая подобным образом оскорблять хозяев дома.
  Значит, в той самой подслушанной первой фразе должен был быть некий крючок. Нечто, что заставило бы младшую сестренку ― и не важно, что по возрасту тела Шати в два раза старше! ― наплевать на благодарность и принципы. Намек на опасность, причем грозящей не только ей, но и брату.
  Плюс, Ника неплохо знала тот дом, где жили Орин с наложницами, и он ничуть не отличался от главного ― уж в планировке и способе постройки так точно. Внутренние стены здесь делались из тонких досок и украшались росписью или своеобразными расписными же обоями, а о шумоизоляционных свойствах дверей, этих ажурных деревянных каркасов с тонкой бумагой вместо стекла, можно было не говорить вовсе. Сама Ника великолепно слышала,чем занимается в соседней комнате Зара, а уж не понимать, что голоса в этом случае будут куда громче и явственнее...
  Чего стоило подождать, пока шаги затихнут в глубине дома? Ходит сестренка отнюдь не бесшумно.
  Так что это не Шати подслушала разговор ― ей позволили подслушать. С какой-то, вполне определенной целью. Рассчитывали, что сестра предупредит брата? Скорее всего.
  Вот только зачем это госпоже Орин?
  Ника вздохнула и потерла ледяными пальцами виски. Голова пухла от разнообразнейших предположений. Жене Данару нужно просто сорвать интригу мужа ― или это такое предложение сотрудничества? Хочет втереться в доверие? Надеется, что ребенок натворит глупостей? Или на то, что Саан просто попытается устранить источник угрозы, убив хозяина поместья?
  Непонятно. Ничего непонятно.
  Как же она ненавидит такие ситуации!
  Из безрадостных размышлений ее вырвал встревоженный голос сестренки
   ― Саан? Ты в порядке?
  Ника подняла голову и неимоверным усилием воли выдавила из себя успокаивающую улыбку.
   ― Все хорошо. Спасибо, что рассказала мне это, Шати.
   ― Разве я могла не рассказать? Я же обещала!
   ― Да, конечно. ― на этот раз улыбка получилась чуть грустной, но вполне искренней. ― Теперь моя очередь, верно?
  Сестра отрывисто кивнула, резко выпрямив спину, и приготовилась слушать. За время расспросов она почти успокоилась, и теперь только тревожный взгляд выдавал ее состояние.
   ― Все началось тогда, когда господин Данару попросил у меня яд, чтобы отравить свирепствующих в округе волков....
  
  ***
  На этот раз все закончилось куда быстрее. Ника тихо перечисляла замеченные ею странности, основания для подозрений, выводы... Шати слушала. И только когда отзвучал последний довод, из ее горла вырвался тихий всхлип.
   ― Но так же нельзя!
   ― Почему? ― Ника тяжело вздохнула, отводя взгляд в сторону. Смотреть в глаза названной сестры было почти физически больно ― меньше всего ей хотелось разбивать ее иллюзии и вводить в этот жестокий мир. ― Мерзко, жестоко и неправильно, но почему это должно останавливать? У господина Данару есть цель, и он к ней идет. А мы... кто мы такие, чтобы он нас защищал?
   ― Но ты ― ты же Избранный Великим Духом!
   ― Тем больше причин меня использовать.
  Шати вздрогнула, обхватив себя руками ― словно защищаясь от холода, который прозвучал в словах брата. А потом резко вскинула взгляд.
   ― Я... ты именно поэтому не хотел в клан? Боялся, что все так и будет?
   ― Да. ― Ника не видела смысла врать. Только не сейчас. ― Прости.
  Возможно, стоило бы промолчать. Уверить Шати, что все в порядке, что она не имеет к нынешней ситуации никакого отношения... Вот только глядя в эти темные глаза врать ― просто не получалось.
   ― Это ты меня прости! ― Шати, давясь слезами, буквально бросилась к брату. Обняла, уткнулась в плечо. Ее тонкие плечи тряслись от рыданий, пальцы вцепились в одежду Саана так, словно она боялась, что их в этот же миг оторвут друг от друга. ― Это я виновата! Поверила Майо-дзи, привела тебя сюда! Если бы не я...
   ― Если бы не ты, я бы уже давно умер. Еще там, в Лесной. ― тихо и веско уронила Ника, обнимая сестру.
   ― Саан... не говори так.
   ― Но это правда. Я бы не справился один. ― она смотрела во влажные от слез глаза сестры так серьезно, как только могла. Не время врать и лукавить ― даже перед самим собой. ― Думаешь, почему я так тренируюсь, так хочу стать сильнее? Потому что у меня есть ты. Потому что должен тебя защитить. В одиночку... в одиночку я бы не сделал и половины того, что сделано ― просто потому, что у меня не было бы причины. Я ведь очень слабый, Шати, знаешь?
   ― Слабый? ― сестра вскинулась так резко, что почти выпустила ее из объятий. ― Это неправда, Саан!
   ― Нет. Мне лучше знать, сестренка. Не будь тебя ― я бы, наверное, просто лег и умер. Или плыл бы по течению, не зная, что делать, а главное ― зачем. У меня нет своей силы, Шати. Я сильный потому, что у меня есть ты, а значит, есть что терять. Понимаешь? Не будь этого ― все сложилось бы совсем по-другому... и, скорее всего, куда хуже.
  Шати снова всхлипнула ― и обняла брата так сильно, что затрещали кости.
   ― Но это не значит, что ты должен делать все сам! Я... я не хочу быть обузой! И тоже хочу тебя защитить!
  Ника качнула головой.
   ― Это может быть опасно.
   ― Какая разница! Ты тоже мой брат, Саан, ну как ты не понимаешь? И я все равно виновата! А значит... значит, должна сделать хоть что-нибудь...
  С губ Ники сорвался вздох. Бесполезно. Шати... сестренка слишком беспокоится за него. Слишком боится. И слишком любит.
  От этого внутри разливалось тепло, ничуть не похожее на знакомый до мелочей жар Дара, и хотелось улыбаться. Защитить от всего мира, забрать себе все риски и горести...
  Жаль, что невозможно. Сама Шати не позволит этого ― и, ведомая своим желанием защитить брата, может натворить глупостей куда более опасных, чем она, Ника, сможет вообразить. Сестренка все же слишком наивна, и этой наивностью кто-нибудь непременно воспользуется.
  Не то, чтобы Ника обольщалась по поводу собственных шансов. Теоретические знания не заменят опыта. Но у нее есть хотя бы теория ― а еще здравый смысл и нездоровая подозрительность. И она искренне надеялась, что этого окажется достаточно ― надеялась, но не верила. Люди далеко не всегда поступают логично, мир полон опасностей, а решения слишком часто приходится принимать при недостатке информации.
  Опасность здесь везде, всегда и всюду. И сестру ― не уберечь. Увы
  А значит...
  Ника вздохнула, набираясь смелости сказать то, что было необходимо. Но как же не хотелось!
   ― Хорошо. Только Шати...
   ― Да?
   ― Твоя помощь может оказаться очень нужной, но, ― Ника посмотрела на сестру самым серьезным взглядом из возможных, ― обещай мне, что будешь делать все, что я скажу и так, как скажу. Всегда. Даже если это покажется тебе глупым и ненужным, а то и опасным. Это не игрушки, и каждая ошибка может стоить жизни мне... или тебе.
  Шати кивнула ― медленно и торжественно, словно принося клятву.
   ― Обещаю.
   ― Хорошо. ― Ника прикрыла глаза, успокаивая сердцебиение. ― Тогда слушай, что я хотел сделать раньше... а что придется сделать сейчас. И, если что-то непонятно ― спрашивай.
  
  ***
  Госпожа Орин была неспокойна.
  Она не знала, что именно произойдет с возвращением Шати на женскую половину, и это заставляло ее несколько нервничать. Слишком многое зависело от того, что именно скажет девчушке Саан, и как та сама воспримет происходящее. А сама Орин не могла повлиять ни на что ― только ждать. И надеяться, что она все правильно просчитала.
  Эта интрига была едва ли не самой рискованной на ее памяти ― но выхода не было. Наследник Синего Льда слепо шел вперед, не обращая внимания на то, что его дорога ведет в пропасть, а Орин, вопреки всем традициям и воспитанию, вовсе не желала разделить участь мужа. Не для того она, шестая дочь мелкого торговца, столько работала, чтобы попасть в третий по могуществу клан Империи ― хотя бы служанкой. Не для того упрямо завоевывала внимание Данару. Не для того становилась его женой.
  Но люди строят планы ― а Великие Духи смеются над ними.
  Так что женщина ждала со стороны Шати чего угодно ― от вопросов, обвинений и истерик до полного игнорирования. И не сказать, чтобы ее это волновало. Да, Орин нравилась эта милая девушка, но главной целью был все-таки ее брат, а значит, отношением сестры можно в известной степени пренебречь. Хотя только в известной степени ― не стоит недооценивать родственную привязанность.
  Но Шати удалось ее удивить. Шати ― или Саану?
  Девчушка вошла в покои легко и спокойно, без капли волнения на подвижном, еще почти детском лице. Поклонилась. Улыбнулась.
   ― Светлого дня, госпожа Орин.
   ― Светлого дня, Шати. Ты навещала брата?
   ― Да. ― девчушка кивнула и опустилась на подушки рядом. В ней что-то изменилось за эти несколько часов ― неуловимо, но очень явственно. Она больше не запиналась, не краснела, не опускала глаз ― а во взгляде светилось что-то странно знакомое.
  Знакомое...
  Когда Орин вспомнила, где и когда именно видела такой взгляд, то едва не вздрогнула. Так смотрела мать, провожая в дорогу свою любимицу ― и зная, что больше никогда ее не увидит. Так смотрел тот глупый мальчишка, защитивший ее ценой собственной жизни. И так смотрела она сама, принимая предложение Данару стать его наложницей. Сначала ― наложницей, потом ― женой.
  Тихая гордость и не менее тихая решимость.
  Один из дзинтаи, живущих тогда еще в поместье главы Синего льда, называл такое состояние самадхи ― просветление. Ощущение пронзительной ясности мира ― и знание, что именно следует сделать, чтобы этот мир оставался правильным. Правильным с твоей точки зрения.
  И Орин почти испугалась ― потому, что слишком хорошо знала, на что способны те, кто смотрит на мир такими глазами. Всего лишь на миг. А потом Шати моргнула ― и это ощущение пропало, схлынуло, словно его и не было.
  Только взгляд девчушки оставался непривычно спокойным.
   ― Госпожа Орин.
   ― Да?
   ― Мой брат просит разрешения навестить вас. И будет счастлив, если вы согласитесь.
  
  Глава 34
  
  К встрече с госпожой Орин Ника готовилась весьма тщательно.
  К счастью или к сожалению, та не стала изводить просителя ожиданием, и согласилась встретится уже следующим вечером. Почти неприлично быстро по здешним меркам. И какая разница, что Ника и так каждый день заходила на женскую половину? Одно дело, когда ты приходишь гостем, а совсем другое ― когда планируется хоть что-то напоминающее переговоры. В подобных делах торопиться нельзя.
  Так что Нике пришлось ждать. Не то чтобы она жаловалась ― подобная пауза позволила ей хоть как-то успокоиться, перебрать возможные причины поведения Орин, предположить ее мотивы и выстроить парочку стратегий. Другое дело, что догадки так и оставались догадками, так что слишком на них полагаться было чревато.
  И да, Ника нервничала. На предстоящей встрече ей наверняка придется хотя бы отчасти приоткрыть карты ― а кто поручится, что жена Данару не действует по его прямой указке? Конечно, на хозяина поместья, прямого и тяжеловесного даже в интригах, это никак не походило ― но все же, все же... А может, госпожа Орин сама догадалась о том, что гость что-то замышляет, и решила помочь супругу?
  Впрочем, столь же заслуживали внимания предположения, что она решила этого самого супруга окончательно утопить.
  Так что волноваться причины были. Раскрывать свои планы человеку, в мотивах которого совсем не уверен ― это игра в рулетку. Повезет ― не повезет. И, увы, шансов на 'не повезет' куда больше.
  А ведь на этой встрече обязательно придется приоткрыть карты! Хоть немного. Просто потому, что иначе помощи не добиться ― а помощь нужна была смертельно. Ника далека была от мысли, что они с Шати сумеют просто так оторваться от погони. Куда молодой девушке и шестилетнему мальчишке до тренированных клановых бойцов! Да, яд, который несколько дней назад начал хоть как-то получаться, даст им фору ― но что той форы? Дня два-три, не больше. А вокруг поместья ― горы, плюс беглецы не знают дороги даже к ближайшему селению. Не попадутся, так заблудятся. Одно не лучше другого.
  Жизненно нужна была хотя бы карта. И припасы, которые Нике было неоткуда взять и негде хранить. И хоть какие-то удобоваримые планы на будущее.
  А еще ― информация, информация и еще раз информация.
  Вечная проблема ее недостатка. Ну не умела Ника что-то решать на основе обрывочных и неполных сведений, хотя в последнее время частенько приходилось. И творить глупости, и рисковать, и полагаться на интуицию, которая, как ни странно, пока не подводила... Но это не значит, что ей это нравилось!
  Так что в день встречи Ника была напряжена, словно перетянутая струна. Тронь ― и лопнет. Она переодевалась два раза, хотя все было идеально уже с первого. Она раз за разом прокручивала в уме все немногочисленные факты ― и предположения на их основе. Она едва не разбила любимую пиалу, вздумав выпить чаю.
  А в конце концов плюнула, и, медленно выдохнув, погрузилась в медитацию. Совсем ненадолго ― не время было для глубоких самокопаний. Но даже это позволило отстранится от эмоций и очистить разум, так что к входу в женскую половину Ника входила спокойной, словно лесное озеро. А что там в глубине ― кому какое дело?
  Оставалось только надеяться, что госпожа Орин окажется-таки союзником. Потому что если она враг, то у них с Шати нет шансов.
  
  ***
  На этот раз Саана принимали в личных покоях хозяйки ― там, где он не был еще ни разу. Тихая и неприметная служанка проводила его до раздвижных дверей, отодвинула створку.
  Ника шагнула внутрь. Поклонилась.
   ― Светлого дня вам, госпожа.
   ― Светлого дня, Саан. ― улыбка у Орин была по-прежнему выверено-теплой, а движения ― мягкими. ― Согласишься разделить со мной трапезу?
   ― Это будет честью.
  Еще раз поклонится. Усесться у низкого столика, уставленного разнообразными блюдами ― как здесь принято, почти произведениями искусства. Улыбнуться.
  И поддержать разговор. Совершенно ни к чему не обязывающий ― о погоде, убранстве комнаты, каллиграфии, о том, какой прекрасный шелк обещали привезти госпоже со следующим караваном...
  Когда-то и неизвестно где Ника слышала, что из подобных ничего не значащих фраз можно узнать о собеседнике едва ли не больше, чем из осознанных откровений. И вполне допускала, что на основании ее ответов госпожа делает для себя какие-то выводы. Но ни догадаться какие, ни подправить беседу так, чтобы навести Орин на нужные мысли, Ника не могла ― а значит, лукавить просто не имело смысла. Так что оставалось просто отвечать на такие невинные внешне вопросы и делать уже свои выводы. Правда, по несколько иному поводу.
  Слишком уж напрашивалось сравнение с другими подобными встречами ― теми, на которые Нику приглашал Данару. И было это сравнение далеко не в пользу последнего.
  Да, комната госпожи Орин не блистала роскошью ― по сути, она была лишь чуть более богатой, чем место обитания самого Саана. И одета госпожа была почти так же, как и всегда ― но это неуловимое 'почти' каким-то невероятным образом заставляло понимать, что его ждали и к встрече готовились. Орин встретила гостя почти у порога, развлекала милой женской болтовней ― хотя насколько она на самом деле была милой и женской, совсем другой вопрос, ― не стеснялась подсказывать, какое стоит попробовать блюдо и ужинала сама. И все это совершенно естественно и почти между прочим.
  Нику принимали по всем канонам гостеприимства. И ни разу, ни на малейший миг у нее не промелькнуло мысли, что к ней относятся пренебрежительно. Желают чего-то добиться ― да, но не использовать и выбросить.
  Если Орин хотела произвести впечатление ― ей это удалось. Ника сейчас ею почти восхищалась.
  Наконец, когда мизерные порции были съедены, а все та же незаметная служанка принесла чай и сладости, госпожа вздохнула и чуть изменила выражение лица.
   ― Я рада, что ты согласился навестить меня, Саан. В последнее время здесь бывает одиноко.
   ― Как я мог проигнорировать ваше приглашение, госпожа? ― Да, она, Ника не умеет играть смыслами и полутонами, и поэтому намек прозрачен, словно гранитная скала. 'Я знаю, что именно вам понадобилась эта встреча'. Почти оскорбительно прямо ― но Орин превосходно понимает, что перед ней не опытный придворный и не знаток кланового этикета. Ожидать от шестилетнего крестьянского мальчишки большего, ― расписываться в глупости.
  Хозяйка комнаты улыбается.
   ― Увы, в этом мире далеко не все нам подвластно. Не стоит гневить Великих.
   ― Порой их благосклонность бывает опаснее гнева. ― Ника опускает глаза и делает глоток обжигающего чая. Еще один более чем непрозрачный намек.
  Который Орин превосходно понимает ― да и странно было бы, если бы не поняла. И пожимает плечами.
   ― Люди всегда жаждали силы. Редко кто понимает, что обладание ею не дарит ни счастья, ни безопасности, а порой ― приносит лишь беды.
  Это она о ней, Нике? Или о глупой интриге Данару?
   ― Я буду молиться, чтобы несчастья обошли вас и вашу семью, госпожа.
  Орин легко пожимает плечами.
   ― Увы, там, где в игру вступают амбиции, одних лишь молитв недостаточно. А желать большего и не задумываться о последствиях ― в человеческой природе.
  Нике едва удалось подавить хмурую гримасу. Вот даже как...
  Похоже, Данару в своей игре замахнулся на кусок, который ему не прожевать ― и, в отличие от мужа, Орин это прекрасно понимает. И совсем не хочет совать голову в петлю.
  Вполне оправданное желание. Понятное.
   ― Но чем еще я могу помочь, госпожа?
   ― Есть вещи, которые изменить невозможно. ― Орин плавным движением пригубила пиалу с чаем. ― Когда битва заведомо проиграна, остается лишь бежать.
   ― Чтобы идти к цели ― нужно видеть цель. Бежать наугад ― бесполезно и опасно. ― Ника с легкой задержкой повторила жест госпожи, прикрыв ресницами холодный блеск глаз.
  Ответ не заставил себя ждать.
   ― Выбрать цель может лишь тот, кто к ней идет. Остальные могут лишь указать дорогу и помочь в начале пути.
  Ника улыбнулась. Похоже, карта у нее будет. И не только карта.
   ― Вы мудры, госпожа.
   ― Увы, не настолько, как бы мне хотелось. ― на этот раз огорчение Орин выглядело искренним. Похоже, ей вовсе не доставляло удовольствия идти против мужа ― только вот выбора не было. ― Иначе я бы смогла уговорить того, кто рядом, не пытаться оседлать цунами.
   ― Мудростью можно поделиться лишь с тем, кто этого желает, госпожа. ― Нике оставалось только пожать плечами. ― Великие дали людям разум ― но и позволили ошибаться.
   ― Есть вещи, где ошибаться непозволительно.
   ― А есть ― где позволено. Но мало кто умеет отличать одно от другого.
   ― Ты прав, мальчик. ― Орин вздохнула, потянувшись за первой с начала разговора сладостью. ― Отделять важное от второстепенного ― первый признак мудрости.
   ― Надеюсь, я когда-нибудь научусь этому.
   ― Ты уже научился. И, надеюсь, когда найдешь истинный путь ― позволишь мне об этом узнать.
  Ника кивнула. Конечно, позволит. Не в подробностях, конечно, но скрывать от союзника все ― бесполезно и опасно.
  Они замолчали. Медленно остывал чай в пиалах, заканчивались сладости. И только когда гость и хозяйка поднялись из-за стола, Ника снова разомкнула губы.
   ― Госпожа?
   ― Да, Саан?
   ― Присмотрите за моей сестрой.
  'Буду обязан' незримо повисло в воздухе. Орин кивнула.
   ― Тот, кто не может смотреть в лицо ― бьет в спину. Я присмотрю. Но, увы, мои силы не безграничны.
   ― Мне так будет спокойнее, госпожа. Спасибо. ― Ника едва заметно расслабила плечи. Теперь, если что-то случится с Шати ― ей сообщат. Это главное.
   ― Не стоит. Да будут благосклонны к тебе Великие, Саан.
   ― К вам тоже, госпожа. К вам тоже.
  
  ***
  Вернувшись в свои покои, Ника одним движением отпустила служанку и буквально рухнула на постель. Все духи и демоны, как же она устала! Этот проклятый разговор, полный полунамеков и недосказанностей и глубокомысленных фраз, вымотал едва не больше, чем полноценная четырехчасовая тренировка. В попытках хоть как-то соответствовать мозги трещали от напряжения, а одежда наверняка вся пропиталась потом.
  Ну вот зачем Орин начала переговоры именно в таком ключе? Очередная проверка? Узнать бы, провалилась она или прошла.
  Впрочем, не особо важно.
  Главное, теперь у нее есть союзник, и важность этого трудно переоценить. Наконец-то план побега приобретает приемлемые формы, да и с ядом в последние несколько дней начало что-то получаться. Белая полоса?
  Главное, чтобы она не сменилась черной.
  Ника вздохнула и прикрыла глаза.
  
  ***
  Какой интересный мальчик...
  Когда Орин сознательно вывела разговор в некое подобие высокого стиля, она хотела всего лишь смутить ребенка, несколько выбить из колеи. Еще одна небольшая проверка, в дополнение к предыдущим ― редко что может так характеризовать человека, как умение принимать свой проигрыш.
  Но Саан в очередной раз удивил, сумев поддержать тон. Да, грубо, да, неумело, да, на грани ― но сумел! И это сильнее любого другого аргумента убеждало ― она сделала правильный выбор. Потому что без ее помощи мальчик справился бы и сам. Правда, неизвестно с какими последствиями.
  Скорее всего ― смертельными.
  А умирать Орин не хотела.
  
  ***
  Кайран Ши, глава клана Синего Льда, тоже не спал. Тяжелое решение ― принятое, но от этого ничуть не ставшее легче, ― давило на плечи каменной плитой. Воины были готовы, клановые проводники удерживали Дорогу, сам Кайран доделывал срочные дела.
  Уже через неделю он отправится в горное поместье, к Данару. К сыну, которого придется лишать наследства и изгонять по всем правилам. Скорее всего, после этого тот не проживет долго ― слишком много успел натворить глупостей, слишком многим насолил. И его отец в этом списке далеко не первый.
  Но клан... клан в самом деле стоит многого. Даже жизни сына.
  Даже его, Кайрана, жизни.
  
  ***
  А из черного хода главного поместья клана выскользнул неприметный человек в одежде слуги, сжимая в руке тонкую полоску пергаментной бумаги. Его ничуть не волновали ни ночь, ни темнота ― предвкушение наживы делало неважными любые страхи.
  Господин наследник щедро заплатит за сведения. Остальное ― не его дело.
  
  Глава 35
  
  Следующие несколько дней все было просто идеально. Настолько, что даже подозрительно.
  Отправляясь на переговоры, Ника даже не представляла, насколько ей повезло с госпожой Орин. В полной мере она оценила союзницу только спустя несколько дней.
  Беспомощность обитательниц женской половины, практически никогда не покидающих своих комнат, оказалась лишь иллюзией ― уже на следующий день у заговорщиков оказалась и довольно подробная карта данной провинции, и запас еды, правда, в основном состоящий из засахаренных фруктов, и даже форма здешних слуг. Правда, пока все это богатство хранилось у Орин, и здесь Нике пришлось изрядно побороться с собственной паранойей. В битве подозрительности против здравого смысла выиграл последний ― Нике попросту негде было хранить подобное богатство. Плюс, нужно позаботиться, чтобы никто на него не наткнулся, что в здешних комнатах было не так уж и просто ― даже самые роскошные покои вовсе не отличались нагромождением мебели и драпировок, . В женском крыле хотя бы были тайники ― правда, раньше они использовались вовсе не для этого, но, в конце концов, каждому из них потребовалось чем-то пожертвовать. И места для хранения памятных мелочей, контрабандной косметики и некоторых полезных, но не слишком одобряемых травяных сборов пополнились совсем другим содержимым.
  Ника же, волевым усилием наступив на горло собственным страхам, сосредоточилась на не менее важном, чем припасы, пункте плана.
  Яд.
  Неожиданная союзница оказалась полезна и здесь. Нет, она не вмешивалась в сам процесс, но, выслушав сырой и полный дыр план, несколькими четкими фразами придала ему завершенность. И то верно ― все же, при всех своих достоинствах, Ника совершенно не разбиралась в том, как функционирует поместье. А вот Орин знала здесь все до мелочей.
  От попытки отравить пищу пришлось отказаться сразу ― и дело было вовсе не в том, что ни Шати с Никой, ни самой госпоже просто нечего было делать на кухне. Просто сословное деление сказалось и здесь. То, что приличествовало хозяевам и их гостям, очень редко подавали воинам, а слуги и вовсе питались отдельно, совершенно другими блюдами и из других продуктов. Так, в их рационе была та самая таппа, которая обладателями более высокого ранга едой совершенно не считалась ― разве что кормом для скота.
  Разное время готовки, разные исходники, разное время трапез... Чтобы отравить всех и сразу, нужно было просидеть на кухне целый день. Совершенно невозможно и крайне подозрительно. Причину зайти на несколько минут, наоборот, выдумать было не так уж и сложно ― однако, если после необычного визита заболеют те, кто ел приготовленную в это время еду, два и два сложит любой.
  К тому же, полумерами ограничиваться не стоило. Так что Ника принялась искать другие способы ― и нашла.
  Идею подали те самые ядовитые свечи, которые она так часто вспоминала. Пусть свечами в поместье не пользовались, зато пользовались чем-то не менее, а то и более полезным ― ароматическими шариками. Ими освежали воздух в плотно закупоренных по случаю зимы комнатах, перекладывали белье и просто носили в маленьких мешочках на запястьях, как своеобразный заменитель духов. И их изготовлением занимались как раз госпожа Орин с подругами ― которая, по сути, и развила невнятное 'что бы отравить такое, чтобы испарениями можно было надышаться' до нынешнего состояния.
  Так что Нике оставалось только придумать нечто, что можно было безопасно добавить в такой шарик, а потом ― передать своей союзнице. Вместе с противоядием, разумеется. Но если противоядие пока не удавалось от слова совсем, то небольшие желтоватые кристаллы с легким травяным ароматом вышли довольно легко. Непонятно, в чем тут дело ― то ли наконец дали результат многочасовые медитации, то ли наличие союзника успокоило взведенные нервы, но яд получился. Именно такой, какой она и хотела.
  Слишком удачно, чтобы быть правдой. Если это белая полоса ― что же будет, когда наступит черная?
  Ника как раз любовалась результатами своего труда, когда за ее спиной медленно налился светом небольшой шар. Вызывают? Зачем? За все время, проведенное здесь, ее ни разу не дергали во время работы, хотя возможность предусмотрели.
  Неужели что-то случилось?
  Паранойя взвыла раненым зверем ― так и знала, что все идет слишком хорошо! Кто выдал? Орин? Кто-то из наложниц? Слуги? Может, случайно проболталась Шати? Да нет, не может быть такого.
  Так, успокойся. Выдохни. Шар не передает сообщений, всего лишь светится, когда у входа в подвал касаются его пары. Ее хотят видеть? Пусть. Но того, что она сразу же прервет свои дела и появится никто не ждет ― мало ли чем может быть занят Избранный Змеем! Время есть, хотя и немного.
  В конце концов, причин, по которым ее отрывают от работы, может быть много. Разоблачение ― всего лишь самая неприятная из них. Но просто на всякий случай...
  Ника резким движением подняла рукав, и, стащив с предплечья казалось, так давно подаренный Райей браслет, принялась засыпать яд в тайник. Пригодится. Паранойя слишком часто спасала, чтобы ее игнорировать. Конечно, она перестраховывается, возможно ― слишком, плюс, Ника плохо представляла себе, чем может помочь столь медленный яд, если их план все-таки раскрыли... но наличие хоть какого-то оружия успокаивало.
  Минута ― и браслет снова на предплечье, благо, широкие рукава с легкостью скрывают подобное украшение. Переодеться, прикрыть глаза, на минуту погружаясь в легкую медитацию, и сдвинуть рычаг, открывающий крышку люка.
  Посмотрим, что произошло. И стоит ли это паники.
  
  ***
  То, что вызвали ее не просто так, Ника поняла с первого взгляда. Просто потому, что у входа в особый полигон стояли не два охранника, как обычно, а четверо.
  Она нахмурилась, успокаивая судорожно бьющееся сердце.
   ― Тайр? Что-то случилось?
   ― Нет, малыш. ― клановый воин казался совершенно спокойным, и это несколько успокаивало. ― Просто господин Данару попросил срочно доставить тебя к нему.
  Срочно? Доставить?
   ― Хорошо. ― кивнула Ника. ― Пойдемте?
  Ко входу в комнаты Данару она подошла несколько запыхавшись ― воины в самом деле торопились, так что поспевать за ними в шестилетнем теле оказалось несколько затруднительно. Знакомый до оскомины слуга, приоткрытая дверь...
  А стоило зайти внутрь, как Ника тут же подавила порыв нахмурится ― странности множились. Слава всем духам, что пока это были не опасные странности.
  На этот раз посреди комнаты не было столика с угощением, да и сам хозяин не величаво сидел на подушках, а стоял. Плюс, выглядел он при этом несколько растрепанным, шелк одежд кое-где смялся, а глаза лихорадочно блестели.
  Ника подавила едва не сорвавшееся с губ проклятье. Все боги и демоны, Данару же в панике! Он и в спокойном состоянии не отличался особым благоразумием, а уж сейчас и вовсе опасен ― просто потому, что то, что может прийти ему в голову, не предскажет никто.
  Только этого и не хватало. Что же могло привести его к такому состоянию?
  А Данару тем временем уже подошел совсем близко.
   ― Я так рад тебя видеть, Саан! ― если бы Ника уже не поняла, что что-то не так, это стало бы очевидно сейчас. Первый наследник всегда обращался с ней высокомерно-снисходительно, пусть и старался это скрывать, а сейчас радовался, словно богатому дядюшке. Умирающему богатому дядюшке.
   ― Я тоже рад вас видеть, господин. ― Ника невозмутимо склонилась в приветственном поклоне. ― Что-то случилось?
   ― Увы, но да. Дело в том, что поместье решил навестить мой отец.
  Отец? Глава клана?
  Ника ощутила, как внутри что-то обрывается. Если это то, о чем она думает...
   ― Поздравляю вас, господин.
   ― Не стоит. Я, конечно, рад приезду отца, но, ― Данару едва заметно запнулся, ― боюсь, он будет мною недоволен. Эти волки разорили уже две деревни, и останавливаться не собираются.
  Ну да, конечно. Волки.
  Похоже, господин наследник решил из наследника стать главой, а тот вовсе не собирается отдавать насиженное место. Как же невовремя, о Великие! И не важно, разузнал ли что-то отец Данару или просто решил навестить сына ― тот уже сам все придумал и решил пойти ва-банк.
  Надо бежать. Срочно. Только вот куда? И как, если за спиной, у выхода из комнаты, маячит охрана?
  Ника медленно выдохнула.
   ― Мне очень жаль, господин, что я не смог помочь вам. Яд, который вы просили, просто не получается.
   ― Но хоть что-то получается?
   ― Да, но...
   ― Ты сможешь сделать другой яд? ― перебил ее Данару, и уже по этому можно было сказать, насколько он выбит из колеи. ― Даже мгновенный, главное, чтобы был незаметным.
   ― Я...
  И что на это ответить? Да? Но тогда ее наверняка просто запрут в лаборатории и не выпустят, пока не даст нужное ― а может, не выпустят вовсе. Нет? Но тогда совершенно непонятно, что может выкинуть Данару.
   ― Я постараюсь, господин.
   ― Постарайся. Будет очень неприятно, если волки нападут на поместье ― здесь же твоя сестра.
  Ника ощутила, как внутри все обрывается. Угроза?
   ― Но... разве воины не смогут защитить всех?
   ― Это особые волки. Они очень опасны, поэтому для них нужен необычный яд. Ты же справишься?
   ― Я сделаю все, что смогу, господин. ― еще один поклон. Да поглубже! Не хватало еще, чтобы... этот... увидел твой взгляд.
  И что с Шати?
   ― Хорошо. А я приставлю охрану к твоей сестре. Она будет в безопасности. ― по губам Данару скользнула улыбка. Сладкая до приторности.
   ― Вы очень добры. ― Урод. Ублюдок. Тварь. ― Тогда я пообедаю и вернусь в лабораторию.
   ― Да, конечно. Иди.
  И Ника, в последний раз поклонившись, вышла. Двое у порога последовали за ней.
  Охрана от волков, не иначе.
  
  ***
  Обедать она не собиралась. Точнее, собиралась, но в свои комнаты вернулась вовсе не для этого. И, закрыв за собой тонкую дверь, Ника не стала садиться за уставленный тарелочками столик, а подозвала служанку.
   ― Зара!
   ― Да, господин.
   ― Тебе же позволено ходить на женскую половину?
   ― Да, господин, конечно. Что я могу сделать?
  Ника окинула девушку внимательным взглядом. Не то, чтобы она ей доверяла, но выбора просто не было. Плюс, в последнее время у них сложились неплохие отношения, если, конечно, это можно было так назвать. Ника не обращала внимания на мелкие промахи служанки ― Данару явно позлорадствовал, отдавая ей самую неопытную, ― а Зара, в свою очередь, была за это благодарна и с радостью выполняла мелкие просьбы. Даже те, что не входили в ее обязанности.
  Впрочем, что она могла знать о обязанностях местных служанок?
   ― Сообщи госпоже Орин, что в ближайшее время я не смогу навещать ни Шати, ни ее с подругами. И передай вот это ― в качестве извинений.
  На то, чтобы набросать на бумаге несколько слов, ушло никак не больше минуты. На то, чтобы снять с руки браслет ― и того меньше.
   ― Как скажете, господин. ― с легким сомнением в голосе проговорила Зара. И то верно ― подношение далеко от обычного, но придумать другой повод передать яд Ника просто не успела.
  Оставалось только надеяться, что служанка сделает все как сказано. И не станет сплетничать. Благо, записку ей прочитать не удастся ― вот и пригодился зубодробильный Высокий стиль каллиграфии, что с таким упорством вбивал в нее старик Ман.
  Проводив взглядом тут же вышедшую за дверь Зару, Ника скрипнула зубами, и, до боли в пальцах сжимая приборы, принялась ковырять любовно приготовленную еду. Теперь от нее больше ничего не зависит ― двойка воинов у входа в комнаты весьма убедительно доказывает, что дергаться бесполезно.
  Так что сообщить Орин ― и ждать. Уж если женщина была против даже первоначального плана Данару, вряд ли ей понравится его вариация. Судя по всему, господин наследник задумал сущее самоубийство, и Ника с удовольствием бы его в этом поддержала ― не будь связана с ним намертво. Вместе с Шати.
  Проклятье. И ведь даже выдать сына отцу не попытаешься ― перед его приездом Данару наверняка подчистит все следы. В том числе и живые.
  Остается только верить, что ее союзница найдет применение подаренному яду. И что сестра сейчас в безопасности.
  Пока.
  Но от этого ― не легче.
  
  Глава 36
  
   ― Госпожа! Госпожа!
   ― Да, Мира? ― Орин медленно отвела взгляд от массивного металлического браслета. Эту не совсем обычную вещь ей передали всего несколько минут назад, 'в качестве извинения от господина'. Только вот умный мальчик Саан ни разу не делал ей подарков ― тем более, таких. И почему он теперь не сможет навещать женское крыло?
  Это было совершенно не похоже на все, что случалось раньше. Значит ― что-то произошло. Что-то важное.
  И самое неприятное ― она не знала, что именно.
  Недопустимо.
   ― Только что у входа в комнаты Шати встали двое воинов! Говорят ― распоряжение господина! ― Мира задыхалась от волнения, темные волосы, уходу за которыми она уделяла столько внимания, были растрепаны, а в глазах горела откровенная паника.
  Что?
  В первый миг Орин даже не поверила, а поверив ― побледнела. Нет, Мира не лгала, но это и было самое страшное. В женское крыло не допускались мужчины ― никогда. Да, приходили некоторые доверенные слуги. Да, делалось исключение для детей и родственников. Но так?
  Приказ Данару был попранием всех мыслимых и немыслимых традиций. Впустить чужаков к своим женщинам ― это втоптать в грязь свою честь, а их низвести едва ли не до разряда тибу, что развлекают незнакомцев в веселых кварталах. Неудивительно, что Мира в такой панике!
  Что дало повод мужу пойти на подобное? Не просто же так! И этот браслет, странный подарок Саана...
  Вот именно. Саан. Она должна была догадаться раньше ― в последнее время все, что происходит в поместье, вращается вокруг этого ребенка. Данару, она сама... Нет, раскрыть их маленький заговор точно не могли ― иначе стража встала бы не только у комнат Шати. Но тогда что?
   ― Госпожа, сделайте что-нибудь! Мы...
  Орин снова взглянула на паникующую подругу и решительно поднялась из-за столика. С загадкой браслета она разберется позже.
   ― Мира!
   ― Да, госпожа?
   ― Скажи остальным, чтобы пришли в мои комнаты. Поможете мне собраться.
   ― Госпожа? ― а вот теперь в глазах ― радостная надежда. Приятно, когда тебя считают всемогущей.
  Орин выпрямилась.
   ― То, что приказал господин муж мой ― недопустимо. А значит, мой долг как жены ― указать ему на это, и как можно быстрее.
  
  ***
  Тонкий слой белил, темные брови, алые губы. Шелк расшитого золотом одеяния. Драгоценные шпильки в высокой прическе.
  Женщина ― украшение мужчины. Драгоценный камень, хрупкий цветок, чье предназначение услаждать душу и радовать взор. Тихая, милая, беспомощная, не способная поднять взгляд... О, сколь многие погнались за недостижимым идеалом, так и не узнав, что на самом деле все совсем иначе. Да, женщина должна быть красивой, ибо только красота чаще всего задевает мужские сердца. Но одной лишь красоты ничтожно мало.
  Мир принадлежит мужчинам ― Орин осознала это необычно рано. Для хорошей жены муж должен быть центром мира, для девушки ― отец. Мнение женщины, разум женщины, желания женщины ничего не значат. Точнее, значат лишь в той мере, пока это удобно. Ум, воля, амбиции ― недопустимая роскошь. И тем, кому они достались, сложнее вдвойне.
  К счастью для Орин, ее мать не стала ломать слишком твердый характер дочери. Она просто дождалась нужного момента ― и принялась учить. Как скрывать силу за слабостью, а волю ― за мягкостью. Как гнуться, не ломаясь. И как добиваться своего, пользуясь тем оружием, что оставили женщинам мужчины.
  На удивление опасным оружием ― если уметь им пользоваться.
  Не сказать, чтобы эти уроки давались легко, но именно они позволили дочери провинциального торговца стать женой первого наследника клана Синего Льда. И за это Орин будет благодарна Дайне Тан до последнего вздоха.
  И теперь, когда предстоит очередная битва, красота станет ее доспехом ― и ее же мечом. Так, как учила мать. Так, как она когда-нибудь научит своих дочерей.
  Орин одним штрихом нанесла последний мазок алой помады и мягко, спокойно улыбнулась . Улыбка отразилась в серебряном зеркале ― именно такая, какая нужно. Безупречная.
   ― Вы великолепны, госпожа! ― раздалось рядом.
   ― Спасибо. Надеюсь, этого окажется достаточно.
  Достаточно для чего ― ее не спросили. Не было нужды. Ее подруги, сколь бы наивны они не были, тоже великолепно осведомлены о правилах этой древней, как сам мир, игры.
   ― Господин Данару потеряет дар речи, не сомневайтесь.
  Хорошо бы. Но только ей нужно совсем не это.
  Теперь ― скрыть лицо за полупрозрачным покрывалом и подозвать служанку. Не стоит нарушать приличия и бродить вне женского крыла одной, даже если муж опозорил себя первым. Пусть это будет ему безмолвным упреком.
   ― Возьмите, госпожа. ― пальцы у второй из ее подруг были ледяными, а на ладони лежала тонкая каменная пластинка с почти уже стершимся изречением. Орин превосходно помнила, на сколько ухищрений пришлось пойти, чтобы простой наложнице доставили амулет из столичного храма. И как тогда совсем еще девочка радовалась подарку. ― Да сопутствует вам удача.
   ― Спасибо, Ниори. ― жена первого наследника положила в рукав благословенную Верховным пластинку. То, что вторая наложница согласилась расстаться с подарком, который носила не снимая несколько лет, без лишних слов говорило, насколько ее потрясло происходящее. ― Помолитесь духам за меня, и идите к бедной Шати ― она наверняка напугана. К тому же вместе вам будет безопаснее.
  Мира и Ниори закивали ― и буквально растворились в воздухе. Вот и хорошо.
  Орин в последний раз бросила мимолетный взгляд на зеркало, и, чувствуя успокаивающее тепло амулета, повернулась к выходу из комнаты.
  Ее ждал муж. И пусть даже он понятия не имеет о визите ― это не повод опаздывать.
   ― Идем. ― кивнула Орин служанке.
  По поместью жена господина наследника шла медленно и неторопливо, как и подобает женщине ее положения. Поместье же бурлило. Носились по коридорам слуги, то и дело мелькали доспехи воинов, даже сам воздух, казалось, звенел от напряжения и неясной тревоги.
  Саму Орин никто не остановил. Даже охранники у входа в комнаты наследника только и посмели, что проводить недоумевающими взглядами. Неудивительно, женщины крайне редко выходили из своего крыла, а чтобы так, без приглашения ― и вовсе никогда.
  Створки раздвижных дверей приоткрылись абсолютно бесшумно, и Орин, жестом приказав служанке оставаться на месте, шагнула внутрь.
  Комнаты Данару за все то время, которое она в них не была, не изменились абсолютно. Все та же аляповатая роскошь, тяжелый запах благовоний, драгоценные, но безвкусные безделушки... Сам мужчина сидел за столом, заваленным какими-то бумагами. Впрочем, не похоже было, что он работал ― остановившийся взгляд, несколько помятая одежда и растрепанные волосы выдавали скорее панику, чем деловую сосредоточенность.
  Все еще хуже, чем она ожидала. Похоже, ей сейчас не помешает помощь Великих.
   ― Господин муж мой, ― тихий голос, почтительные интонации, ― позволите ли вы отвлечь вас от дел?
  Данару, вздрогнув, поднял голову.
   ― Орин? Что ты здесь делаешь?
   ― Светлого дня вам, муж мой. ― женщина глубоко, по всем правилам этикета поклонилась. ― Боюсь, лишь не самые добрые вести позволили мне прийти сюда.
   ― Ну что еще случилось?
   ― Боюсь, это мне стоит спрашивать, господин. ― опустила глаза Орин. ― Чем мы с подругами заслужили ваше недовольство?
   ― Недовольство?
   ― Нельзя мужчинам находится в женском крыле. Что мы сделали, что вы решили наказать нас столь сурово?
  Данару выдохнул. Прикрыл глаза.
   ― Это не наказание. Я отдал приказ ради вашей безопасности.
   ― Что может угрожать нам, а тем более, малышке Шати, которую столь тщательно охраняют? ― покачала головой Орин. ― Или вы хотите сказать, что опасна именно она?
   ― Нет.
   ― Но тогда зачем, господин? ― женщина усилием воли заставила закипеть на глазах слезы и в отчаянии заломила руки. ― Никакая безопасность не стоит бесчестья! Если кто-нибудь узнает, мы...
   ― Никто не узнает! ― буквально рявкнул Данару. ― А если все, что я планирую, получится, то даже если узнают, не посмеют ничего сказать!
  Орин испуганно отшатнулась. В самом деле испуганно. И пусть этот испуг длился лишь долю секунды, этого хватило, чтобы осознать ― мужчина на грани. Стоит надавить еще немного, и последствия могут стать непредсказуемыми.
  Великие! Что же происходит?
   ― Господин? ― голос весьма заметно подрагивал, из глаз покатились первые слезы...Она растерянная, ничего не понимающая, слабая женщина, и будь проклят тот, кто скажет иначе! ― О чем вы, господин?
   ― Не важно.
   ― Но...
   ― Охрана ― останется. ― Данару, похоже, желая придать больше веса своим словам, поднялся из-за стола и решительно шагнул вперед. ― Или ты хочешь оспорить мой приказ, жена?
   ― Нет-нет! ― Орин судорожно замотала головой.
   ― Вот и хорошо. Лучше подготовь своих подруг ― скоро нас навестит отец.
   ― Господин Кайран? ― выдохнула женщина.
   ― Да. И мы обязаны встретить его как можно лучше. ― в глазах Данару загорелся какой-то лихорадочный огонек, а по губам скользнула на редкость неприятная улыбка. ― Ты же согласна?
  Орин опустила голову.
   ― Как скажете, муж мой.
   ― Вот и хорошо. ― мужчина явно расслабился, расправил плечи... похоже, в самом деле решил, что отвлек жену от неприятного приказа. ― Тогда вытри слезы и иди готовься. Я постараюсь отозвать охрану как можно скорее.
  Через минуту Орин поклонилась и вышла. Продолжать разговор дальше было бессмысленно.
  Как дошла до своих комнат, она практически не помнила. Внутри звенела до боли натянутая струна, а в висках бился бешеный пульс. Глупец! Какой же глупец ее муж!
  На то, чтобы связать визит тестя, охрану у комнаты Шати и прекращение визитов Саана, потребовалось не больше секунды. Похоже, Данару и сам не понял, что выдал в запале ― а если бы и понял, то, скорее всего, тоже не стал бы волноваться. Она же женщина! Глупая, беспомощная и наивная по определению.
  Вот только Орин таковой не была. И превосходно понимала, в какую пропасть ведет их всех первый наследник. Муж, испугавшись визита отца, поставил все на кон ― но непременно проиграет. Даже если выиграет.
  Покушение на главу клана ― это не просто серьезно, это смертельно серьезно. За такое уничтожают не только всех причастных, но и их семьи до третьего колена. Если удастся доказать. А если не удастся ― уничтожают тоже, пусть и не столь явно.
  Данару с его абсолютно топорной интригой станет идеальной мишенью. И умрет. Причем не только сам ― потянет за собой и верных воинов, и слуг, и наложниц, и ее, Орин... Их не спасет, даже если отравление окажется удачным ― наверняка станет еще хуже. Слишком многим Данару успел оттоптать мозоли, слишком многие знали его характер ― так что вряд ли запятнавшего себя наследника оставят даже в качестве главы-марионетки. Даже на эту роль куда больше подойдет его младший брат ― Лоран с детства хочет стать служителем духов, и ненужную ему власть с радостью отдаст в чужие руки.
  Глупец. Какой же глупец.
  Никогда раньше Орин не жалела, что приняла предложение наследника главы Синего Льда. Но все когда-нибудь происходит в первый раз.
  Она не хотела умирать. Тем более ― умирать столь бездарно, от последствий даже не своей интриги.
   ― Мира!
  Наложница появилась мгновенно, окинула взглядом заплаканное лицо старшей подруги, ее сбившееся покрывало и напряженную позу. Нервно сжала руки..
   ― Что-то случилось, госпожа?
   Случилось. Ее муж сошел с ума.
   ― Ничего такого, что нельзя было бы исправить. ― Орин медленно выдохнула, успокаиваясь. Сейчас ей как никогда нужна была холодная голова. ― Позови мне Шати. И сама с Ниори приходи ― нам нужно поговорить.
  Мира кивнула.
   ― Мы быстро.
   ― Не слишком торопитесь. Не стоит привлекать внимание. ― еще не хватало, чтобы неожиданной активностью женщин заинтересовались приставленные к Шати 'охранники'.
  Орин на миг устало прикрыла глаза. Похоже, ей тоже пришло время поставить все на кон.
  И постараться выиграть.
  Глава 37
  
   ― Значит, тайник.
   ― Да, госпожа. ― Шати была спокойна, словно летний вечер. Орин даже завидовала девчушке ― ей бы такое безмятежное спокойствие, такую уверенность, что все будет хорошо. Потому что брат не может не справиться. ― Саан показывал мне, как он открывается.
   ― И что там может быть?
  Младшая подруга пожала плечами.
   ― Не знаю, госпожа. Но... думаю, открывать надо осторожно.
   ― Яд?
  Шати неуверенно кивнула.
   ― Мне так кажется. Брат же хотел отравить всех перед побегом, помните?
  Теперь очередь кивать пришла уже Орин.
  Да, именно таков был изначальный план. Умный мальчик Саан вполне мог за это время придумать что-то подходящее и хранить в браслете, просто на всякий случай. А, почуяв угрозу ― передать союзнице. Конечно, такое доверие со стороны Избранного Змеем несколько настораживало, но с другой стороны, у него просто не было выбора. Так что пришлось работать с тем, что есть.
  Неплохое решение ― а для мальчишки, которому вряд ли дали на раздумья больше нескольких минут, и вовсе очень хорошее. Другое дело, что если бы Орин решила предать, Саана не спасло бы ничто.
  Только вот она этого делать не собиралась.
   ― И как его открыть?
   ― Смотрите. Нажимаете сюда и сюда, потом поворачиваете этот лист...
  Орин наклонилась чуть ближе, стараясь не пропустить ни слова. Рядом чуть громче, чем обычно, щебетали Мира с Ниори, создавая привычный шумовой фон ― так что к словам младшей приходилось прислушиваться. Неудобно, конечно, но стража, которую лишь прямым приказом удалось оставить за дверью, заставляла идти и не на такие ухищрения.
  Способ открытия тайника, между прочим, оказался весьма замысловатым. Не зная, что делать ― точно не откроешь. Работа мастера.
  И как в руки обычного деревенского мальчишки могла попасть такая вещь? Помощь духов, не иначе.
   ― Спасибо, Шати. Ты очень помогла.
   ― Я просто рассказала что знаю, госпожа. Если брат передал вам этот браслет ― значит, вы должны знать, что в нем. ― улыбнулась девчушка... нет, уже девушка. Слишком резко она изменилась за последние несколько дней, чтобы ее можно было по-прежнему считать ребенком.
   ― Саан наверняка гордится такой сестрой.
   ― Я... я просто хочу быть полезной. ― Шати опустила голову, скрывая пылающие щеки. Орин едва заметно улыбнулась ― судя по всему, она угадала с комплиментом ― и подавила легкий, почти незаметный укол зависти. Дочь обычных крестьян, не имеющая ни малейшего представления о благородном воспитании, была, тем не менее, куда ближе к идеалу, чем сама Орин. Просто потому, что жена наследника Синего Льда никогда не смогла бы так верить одному-единственному человеку.
  Повезет кому-то... или не повезет. Потому что центром мира этой девушки был, есть и будет оставаться ее брат. Какой муж это потерпит?
  И это некоторым образом утешало.
  Орин вздохнула, и, отпустив все еще смущенную Шати движением руки, задумалась. В том, что ей нужно вытаскивать Саана, не было ни малейших сомнений, это едва ли не единственный шанс уцелеть, когда вскроется заговор. Конечно, она больше никогда не поднимется на вершину ― предательство мужа в мире, где женщина должна следовать за своим мужчиной даже в ад, ляжет на репутацию несмываемым пятном ― зато сможет рассчитывать на спокойную и тихую жизнь где-нибудь в провинции, вместе с подругами и небольшой охраной. А уж если она сумеет привести Избранного Змеем к главе ― то, возможно, и на нечто большее.
  Кайран Ши умеет быть благодарным, а мальчику все равно нужен покровитель, так почему бы и нет? Данару удался явно не в отца ― тот не станет менять драгоценность на плошку таппы, и сумеет повернуть все так, что довольны будут все. В том числе и Саан.
  Будь все иначе, и клан Синего Льда не сумел бы за столь короткое время стать третьим по могуществу в Империи.
  Орин вздохнула и погладила притаившийся в рукаве теплый металл. Отравить обитателей особняка она сможет, способ есть, хотя даже для нее он на грани богохульства. Великие простят ― жизнь Избранного одним из них того стоит. Если, конечно, вообще обратят внимание на поступки слабой женщины.
  Дело было в другом. Охрана. Та самая, приставленная к Саану и Шати. Пусть даже воины будут чувствовать себя не лучшим образом, но ей, Орин, не справится даже с таковыми. А лучше если Избранного с сестрой на момент отравления и вовсе не будет в поместье ― с Данару станется заподозрить мальчишку, не смотря на то, что тот находится под круглосуточной охраной.
  Стоп! Если заподозрит, то... Орин неплохо знала мужа ― иначе нельзя, если желаешь стать не просто наложницей или вовсе игрушкой на одну ночь. Да, Данару, с его прямолинейностью, поступит именно так. И этим можно воспользоваться.
  Вот только ей нужен союзник. Сильный, опытный мужчина, воин ― иначе план обречен на провал.
  К счастью, Орин знала, где такового взять.
  
  ***
  Библиотека была, как всегда, тиха и пустынна. Кружились в воздухе пылинки, пахло бумагой и старой тушью, а единственный ее обитатель привычно переписывал какой-то свиток ― предыдущий совсем износился, следовало изготовить новый экземпляр. Методично окуналась в тушь кисть, выводились знаки Высокого стиля ― и, казалось, ничто неспособно отвлечь библиотекаря от привычной и любимой работы.
  Впрочем, едва слышно скрипнувшая дверь не застала его врасплох. А вот то, кем оказался посетитель ― очень даже.
   ― Госпожа Орин? ― с легким удивлением спросил он, поднимаясь на ноги. С легким шелестом свернулся переписываемый свиток, легла на подставку кисть...
   ― Ман. ― отрывисто кивнула та. С этим человеком можно было не тратить времени на вежливость. Просто потому, что он сам никогда не утруждал себя подобным.
   Старый библиотекарь поклонился. Сухие губы дрогнули в улыбке.
   ― Ваше посещение храма знаний проливает бальзам на мою зачерствевшую душу, госпожа. Но почему в столь... странном виде?
   ― Не ерничай. ― поморщилась Орин. ― Ты прекрасно знаешь, почему.
   ― Всего лишь догадываюсь. А догадки ― это всего лишь догадки, верно?
  Невыносим. Как всегда. А ведь она уже почти забыла, каким он бывает. Бывший командир личного отряда главы клана, бывший начальник охраны, бывший наставник наследника.
  Человек, отправленный своим господином на покой, но не растерявший ни силы, ни верности.
  Ман.
   ― Мне нужно было поговорить с тобой, не привлекая внимания. А что лучше подойдет для этого, чем наряд служанки? Тем более, столь непримечательной?
  Непримечательной, да. Орин улыбнулась.
  Это только кажется, что женские ухищрения предназначены лишь для того, чтобы нести красоту. На самом деле, для опытных рук не составит труда и изуродовать, или вот так, как сейчас, превратить в абсолютную серость. Чуть подправить черты лица, подобрать правильную прическу, одежду неудачного цвета ― и признанная красавица превращается в серую мышку.
  Иногда это бывает очень полезно.
   ― И о чем же вы хотели поговорить, госпожа?
   ― Саан.
   ― Да, конечно. Милый мальчик, старательный и умный. ― качнул головой старик. ― А еще ― целеустремленный. Хороший воин выйдет лет через десять.
  Орин сверкнула глазами. Вот же...
   ― Не ерничай! Ни за что не поверю, что тебе неизвестно, что происходит в поместье.
   ― Известно, конечно. ― хмыкнул библиотекарь, без всякого почтения снова усаживаясь за рабочее место. ― Твой муж окончательно заигрался. Говорил я тебе, девочка, что не того ты выбрала, а ты только смеялась. Довольна теперь?
   ― Ман! ― Орин уже почти рычала. Ну как, ну как ему удается несколькими фразами снова заставить почувствовать себя мелкой и самоуверенной соплюшкой ― такой, какой она была при первой их встрече? ― Не в этом дело. Главе клана известно, что здесь происходит?
  Старик пожал плечами.
   ― Возможно. Ни за что не поверю, что в поместье не найдется пары людей с Вестниками.
   ― А ты?
   ― А у меня их нет. Я ушел на покой, помнишь?
  Орин вздохнула.
   ― Ман, Саану с сестрой нужно бежать. Осталось не больше нескольких дней, а потом Данару либо получит то, что ему нужно и уничтожит их, либо не получит и опять-таки уничтожит. Понимаешь?
  Старик только усмехнулся.
   ― Я-то понимаю, девочка, но зачем это тебе? Впрочем, не отвечай. Хочешь откреститься от мужа? Ты всегда была умной, куда умнее, чем положено женщине.
   ― Это не недостаток. ― вздернула подбородок Орин.
   ― Кто-то говорил о недостатках? ― хмыкнул Ман. ― Для меня наоборот ― достоинство. Никогда не любил глупцов.
  Несколько секунд они молчали. А потом библиотекарь заговорил снова.
   ― Ну хорошо. Что тебе от меня нужно, девочка?
  Орин дернула уголком губ.
   ― Помощь.
   ― С побегом Избранного?
   ― Да. Он должен оказаться как можно дальше от Данару. В идеале ― у главы.
   ― Вот даже как... ― медленно протянул Мин, приподнимая седые брови. ― Интересно, а Саан знает?
  Женщина пожала плечами.
   ― Ему все равно нужна защита, а Кайран куда умнее и дальновиднее моего мужа. Он сумеет сделать так, что мальчик вступит в клан сам, с радостью ― и никогда об этом не пожалеет.
   ― Не сомневаюсь. ― в очередной раз хмыкнул Ман, укладывая подбородок на испачканные чернилами пальцы. ― Только вот один вопрос, девочка ― причем здесь я? Зачем мне во все это вмешиваться?
  Орин вонзила в собеседника пылающий взгляд.
   ― Верности ― недостаточно? Или она проржавела?
   ― Верность... ― протянул библиотекарь непередаваемым тоном ― то ли грустным, то ли насмешливым, то ли все сразу. ― Я отдал ей сорок лет своей жизни, и ничуть об этом не жалею. Я служил отцу нынешнего главы клана, самому главе, учил его наследника. И теперь никто не смеет от меня ничего требовать.
  Женщина едва заметно сникла. Прикусила губу, опустив вниз умоляющий взгляд...
  Орин нужна была помощь этого человека. Смертельно нужна. Потому что если он откажется ― весь план полетит в пропасть.
   ― Я не требую. Я прошу. Ман...
   ― Вот только не надо использовать на мне эти женские уловки, девочка! Будто я тебя не знаю! ― хлопнул ладонью по столу библиотекарь.
   ― Ман...
   ― Дай подумать.
  Орин послушно замолчала. Она слишком хорошо знала этого человека, чтобы пытаться спорить и уговаривать дальше. Помогать или нет, он решит сам.
  Главное ― она сумела заставить его задуматься над предложением. И теперь остается только ждать.
  Где-то за стеной прошелестели шаги кого-то из слуг, с полигона доносились крики тренирующихся воинов, а в сухом воздухе библиотеки все так же кружили пылинки. Ман молча смотрел в стену, едва заметно постукивая пальцами по столу. Орин ждала.
  Наконец старик кивнул.
   ― Хорошо, девочка. Я помогу тебе.
   ― Спасибо. ― поклон получился неожиданно глубоким ― слишком глубоким для женщины ее положения ― но Орин была слишком благодарна этому мужчине. За все.
   ― Вот только не надо. Это не потому, что ты просила ― сама решила выйти замуж за этого слизняка, сама и разбирайся. Просто мне в самом деле нравится мальчик. Жаль будет, если умрет так глупо.
  Орин кивнула.
   ― А теперь рассказывай, что хочешь делать. И что хочешь, чтобы сделал я.
  
  ***
  В свои комнаты жена наследника вернулась только через несколько часов и совершенно вымотанной. Дотошный бывший воин вытащил из нее все до мелочи, обложил план последними словами и, ничуть не стесняясь, высказался об уме его составителей. Впрочем, недовольное: 'Для заготовки ― годится', ― искупало все.
  Потом были несколько часов обсуждений, споров и правок. И пусть после всего этого Орин чувствовала себя выжатой тряпкой, дело того стоило.
  Теперь она была почти уверена ― у них получится.
  Не может не получится.
  
  Глава 38
  
  На следующее утро обитательницы женского крыла встали очень рано. А стоило забрезжить рассвету, как они, с закрытыми лицами и в строгих, официальных одеяниях, принялись обходить поместье.
  Не в поисках каких-то недостатков или неисправностей, нет. Госпожа Орин с подругами молились духам. И пусть в этом месте не было ни дзинтаи, ни полноценного алтаря, зато было около двух десятков маленьких, так называемых 'домашних'. И стояли они везде ― от задымленной кухни и личных комнат слуг, до кабинета хозяина поместья.
  Жена первого наследника с подругами обошла их все. И на каждом оставила подношение ― искусно вышитый мешочек с ароматными травами. Вообще-то, раньше госпожа не делала ничего подобного, но на сей раз даже самые заклятые сплетники только осуждающе покачивали головами, причем вовсе не в сторону Орин. О том, что господин сошел с ума и отправил в женское крыло охрану, знали все, как и о том, что его жена попыталась это оспорить ― и вылетела из кабинета вся в слезах.
  Неудивительно, что бедная госпожа, не дождавшись заступничества от мужа, просит его у духов. У этих мужчин нет ни капли такта и сострадания ― вон, ходят по пятам, смотрят колючими взглядами... охрана, называется! Хоть бы постеснялись!
  И что нашло на господина Данару?
  Нет, прямо этого никто не говорил, но шепотки слуг и их сочувственные взгляды трудно было не заметить. Госпожу Орин в поместье уважали за безупречное поведение, постоянное спокойствие и мягкость характера. И никто не посмел отказать ей в доступе даже к личному алтарю ― наоборот, помогали с радостью.
  Орин улыбалась, благодарила и дарила духам очередное подношение. И, как всегда, казалась совершенно спокойной ― разве что пальцы чуть подрагивали, а напряжение ее подруг было видно невооруженным взглядом.
  На обход алтарей и молитвы ушел весь день. А на следующий госпожа Орин слегла ― слуги шептались, что происходящее стало для нее слишком большим потрясением. Бедная госпожа, какое бесчестье!
  Сама же Орин, мучаясь от диких головных болей и непроходящей тошноты, была почти счастлива. План вступил в первую фазу, а болезнь отведет от нее любые подозрения. Да и посещение алтарей было как раз кстати ― Данару своей выходкой дал великолепный повод.
  Духи же... духи простят. Им редко бывает дело до земного ― они ценят скорее вложенные в дар усилия и искренность чувств. Но в своем желании помочь Саану Орин была искренна, и ароматические мешочки наполняла собственными руками, не подпустив никого. Это была ее плата за допущенное святотатство.
  Яд, в конце концов, не смертелен.
  Так что, провожая измученным взглядом закутанную в одеяния служанки Миру, Орин была почти счастлива.
  
  ***
  Старик Ман тоже был если не счастлив, то весьма доволен.
  Уходя в отставку, он думал, что это ― предел его мечтаний. Непыльная должность, дающая возможность заниматься любимым делом-увлечением, доверие молодого господина и еще несколько десятков лет спокойной жизни. Обладатели Дара, хоть и не бессмертны, стареют куда медленнее обычных людей, и чем сильнее Дар ― тем заметнее, так что главы кланов, перевалившие за сотню, не были редкостью. Впрочем, как не были редкостью те самые главы, не дожившие и до двадцати, но в этом случае умирали они от причин самых прозаических. Яд, заговор, кинжал в спину или стрела на поле боя ― что может быть естественнее? А не можешь удержать власть ― так не берись.
  Ман, конечно, себя вровень с сильнейшими отпрысками тысячелетних родов не ставил, но не без оснований надеялся дотянуть до восьмидесяти. И пусть порой беспокоили старые раны, да и Дар подчинялся далеко не так, как прежде, но такие мелочи на продолжительность жизни не слишком влияли.
  В тишине и покое прошло несколько лет.
  Когда в поместье, за которым его поставили присматривать, появился наследник молодого господина, Ман только головой покачал. Благо, узнать о причинах приезда не составило труда ― наследник раз за разом разочаровывал отца, считая, что в этом мире все ему положено уже по праву рождения. Высокомерный дурак. На месте главы клана он бы такого сына не в горы ссылал, а удавил бы во сне шелковым шнурком и сказал, что так и было. Впрочем, господин Кайран всегда относился к своей семье излишне трепетно.
  А ведь он, Ман, когда-то учил наследника владеть Даром. Не справился. Точнее, ученику не понравились, по его мнению, излишне жесткие методы учителя ― и он натравил на того многочисленную свиту. Слабую, зато хитрую и злобную.
  Оправдываться тогда старик не стал, счел ниже своего достоинства, и просто подал в отставку. Не хочет учиться ― и не надо. Сам сто раз пожалеет, когда кинжал к горлу приставят. А желающих будет много...
  Как этот мальчишка с таким характером умудрился дожить до двадцати двух, Ман не понимал ― благословением духов, не иначе. Или защитой отца, что куда более вероятно. Хорошо еще, что хоть жену подобрал себе не самую глупую ― впрочем, то, что она вышла замуж за это насекомое, заставляло в ее уме сомневаться.
   Оказавшись в поместье, Данару тут же принялся наводить свои порядки, и, естественно, держать в качестве управляющего человека своего отца и не подумал. Совсем, правда, не выгнал, побоялся гнева Кайрана, но разжаловал в библиотекари. Ман и здесь не возражал ― зачем? Обязанностей меньше, покоя и возможностей заниматься любимой каллиграфией ― больше. А славы, уважения и почета он нахлебался еще когда служил деду этого... слизня. Нет уж, не надо.
  Со временем в библиотеку заходили все реже ― мало кто из приближенных 'господина Данару' хотел иметь что-то общее с воином его отца и деда. Разве что Орин иногда забегала развеять скуку, но ее он помнил еще мелкой четырнадцатилетней девчонкой, нацеленной взобраться как можно выше. Да и приличия не позволяли жене хозяина слишком часто покидать женское крыло.
  Так что Ман, сам того не замечая, впал в спячку. Зарос паутиной, покрылся пылью и плесенью. Но совсем не замечал этого, пока в его библиотеку не вломился какой-то сопляк и с потрясающей наглостью спросил: 'Дедушка, а вы научите меня читать? И писать тоже?'
  И ведь научился же, сопливец мелкий! Не смотря на то, что Ман из чистой вредности завалил его всеми стилями каллиграфии сразу. Сопел, бросал злые взгляды, страдальчески морщился ― но не отступал. И это вызывало даже что-то вроде уважения.
  Мальчишка оказался умным, целеустремленным и упорным. А еще он твердо знал, чего хочет, заботился о сестре и был готов на все ради близких. Гремучая смесь. И Ман порой просто проваливался в прошлое, вспоминая, как почти тридцать лет назад рядом с ним носился почти такой же мальчишка.
  Только тогда мальчишку звали Кайран.
  Так что когда в его библиотеку впервые за несколько месяцев постучалась Орин и изложила их сумасшедший план, он почти не колебался. Вляпавшегося не по своей воле сопляка надо было спасать. Сам он не справится. Даже не смотря на то, что ученик оказался куда умнее и дальновиднее, чем считал его учитель.
  Но тем больше причин вмешаться ― Ман сам себе не простит, если столь многообещающий ребенок погибнет от топорной интриги Данару. Да что там, интригу такого уровня стоило разрушить просто из чувства прекрасного!
  Ман просто не мог не согласиться. И теперь старый воин почти физически ощущал, как быстрее бежит по жилам застоявшаяся кровь, сильнее бьется сердце, а на лицо лезет привычная кровожадная ухмылка. Он прекрасно понимал всю степень риска, за пять лет бездействия его силы изрядно сократились, а изношенное тело может не выдержать напряжения боя. Но это было ничуть не важно.
  Главное, молодому господину пригодится Избранный Змеем. И слизняк Данару останется с носом, а, возможно, и без головы. И...
  И мальчишка ― выживет.
  В конце концов, битва ― прекрасный способ умереть.
  
  ***
  Эти несколько дней были едва ли не самым страшным, что пришлось пережить Нике в этом мире. Казалось, чего тут страшного? Внешне ее жизнь не особо изменилась ― разве что теперь она проводила в своей лаборатории куда больше времени. Но ей и раньше доводилось там засиживаться. Ну, ходят по пятам двое соглядатаев, не отпуская от себя не на миг, но ведь просто ходят!
  Пока.
  Нику до зубовного скрежета бесила неизвестность ― неизвестность и полная беспомощность. Раньше, в каком бы отчаянном положении она с Шати не находилась, но всегда могла сделать хоть что-то. Пусть даже это 'что-то' вполне могло стоить ей жизни.
  Но не сейчас.
  Сейчас она вставала рано утром, давилась завтраком под пристальными взглядами 'охранников', и, наскоро накинув на себя первую попавшуюся одежду, отправлялась в подвал, на полигон-лабораторию. Это было единственное место, куда сопровождающие не заходили ― просто становились у входа почетным караулом. Да и то правда, второго выхода здесь не было, а идти внутрь значило подвергнуть себя немалому риску. Мало ли чем там мальчишка занимается? Попасть под случайный ― или не случайный ― выброс Дара воинам хотелось меньше всего.
  Хотя такое поведение охраны могло быть вызвано и прямым приказом Данару. Господину наследнику тоже было невыгодно, чтобы о занятиях Избранного Змеем узнали лишнее. В конце концов, он же считает, что глупый мальчишка доделывает яд по его заказу!
  Ника уже ни в чем не была уверена. Любовно взрощенная паранойя заходилась в крике, подбрасывая варианты один другого хуже, а невозможность хоть что-то предпринять и полный информационный вакуум только усугубляли положение. Передала ли Зара ее посылку? Что предпримет ― или не предпримет ― госпожа Орин? Когда ждать приезда главы клана ― а значит, попытки устранения нежеланных свидетелей? И, главное, как там Шати?
  Мысли теснились в голове, перебивая одна другую, полностью лишая работоспособности и остатков здравого смысла. Не будь этих часов одиночества, которые Ника тратила на постоянные успокаивающие медитации, она бы наверняка уже бы сорвалась и наделала непоправимых глупостей. Но медитации помогали держаться. И ждать.
  Что ей еще оставалось?
  Так что когда напуганная Зара тихим шепотом попросила господина помолиться духам, она только приподняла бровь. А, узнав, что в поместье распространилась неведомая болезнь, подозрительно похожая на действие того самого яда, не позволила себе даже улыбнуться. 'Это наказание Великих, ― шептала напуганная служанка, опасливо косясь на невозмутимую охрану. ― Не стоило господину так обходиться с госпожой и гостями, нарушать все заветы и правила...'
  Охрана молчала. А Ника сжимала в широких рукавах кулаки.
  Началось.
  
  Глава 39
  
  Когда уже с самого утра Ника заметила, как вновь мигает шар вызова, она ничуть не удивилась. Этого стоило ожидать. В конце концов, из подвала ее не вытащить никак, даже если удастся снять стражу. Да и слишком заметен будет переполох.
  Вызов ― единственный способ.
  Так что она спокойно встала с циновки, и, несколькими движениями поправив одежду, дернула за рычаг открытия люка.
   ― Что-то случилось?
  Один из воинов, которым сегодня выпала сомнительная честь сопровождать гостя, покачал головой.
   ― Все в порядке. Просто вас вызывает господин Данару.
  Данару? Ника едва заметно выдохнула, не зная, то ли радоваться, то ли огорчаться. Значит, фальстарт. Или все же нет?
  И мог ли хозяин поместья заподозрить ее в авторстве неведомой 'болезни'?
   ― Я провожу, господин. ― раздалось рядом, так неожиданно, что она едва не подпрыгнула на месте. Мира? Что она здесь делает, да еще и в наряде служанки? ― Следуйте за мной.
   ― Да, конечно. ― похоже, все таки не фальстарт. Ника медленно выдохнула, привычно ныряя в транс. Миг ― и в груди горит теплый шар Дара, внушая уверенность в собственных силах и надежду на лучшее.
  Она готова.
  Вперед.
  'Служанка' шла легко и уверенно, проводя Нику по коридорам поместья. За спиной уже почти привычно шагали охранники, подозрительно оглядывая каждую щель. Неудивительно ― за несколько дней поместье изменилось практически до неузнаваемости. Куда-то пропали вездесущие слуги, на деревянных панелях можно было заметить тонкий слой пыли, а в воздухе ― запах горящих трав. Даже если бы Ника не знала о том, что происходит, то непременно увидела бы, что что-то не так.
  Все вокруг было буквально пропитано напряжением и страхом.
  Комната, еще комната, поворот... Чем ближе становилась дверь в покои хозяина поместья, тем сильнее натягивалась внутри невидимая струна. Что же произойдет? Ну?
  Когда сзади раздался тихий шорох и глухой стук падающих тел, Ника развернулась так резко, что едва не упала. И замерла, сумев выдавить из себя одно-единственное слово:
   ― Учитель?
   Это и в самом деле был старик Ман ― впрочем, на старика, как и на библиотекаря, он сейчас походил меньше всего. Идеально сидящий доспех, короткий меч на поясе, колючий взгляд и скупые, отточенные движения...
  Впрочем, чему ты удивляешься, Ника? Сама же отмечала, что твой наставник в каллиграфии далеко не всегда сидел за свитками. Куда интереснее то, каким образом госпожа Орин уговорила его помочь.
  А Ман тем временем уже затащил тела в какую-то кладовку и обжег ученика недовольным взглядом.
   ― Чего замер, сопляк? За мной! И не дай тебе духи нашуметь.
  Ника медленно кивнула ― и сорвалась с места. Старый воин вовсе не собирался подстраивать под нее свой широкий шаг, поэтому приходилось поторапливаться.
  Минута ― и все трое уже у входа во внутренний двор.
   ― Возьми, Саан. Накинь. ― голос Миры чуть подрагивал от волнения, а пальцы были ледяными. Впрочем, это ничуть не помешало ей быстро и почти профессионально закутать Нику в какое-то подобие длинного плаща с капюшоном ― и закутаться в такой же самой.
  Кажется, что-то подобное носили здешние слуги, когда им требовалось зимой работать на улице.
   ― Вперед! Быстро! ― свистящим шепотом донеслось от Мана.
  Ника подняла глаза от складок плаща.
   ― А вы, учитель?
   ― Я за вами. ― Ман уже натягивал на себя такое же одеяние. ― Ну? У нас не так много времени!
  Как раз это Ника понимала прекрасно. Конечно, двое то ли потерявших сознание, то ли и вовсе мертвых 'охранников' спрятаны довольно надежно, но разве это показатель? Стоит кому-то заметить, что пропал привычный пост у особого полигона и доложить, как найдут всех и сразу. Не настолько большое это поместье, чтобы в нем можно было затеряться.
  Так что остается только идти вперед. И надеяться, что никого не насторожат три фигуры в плащах.
  
  ***
  К женскому крылу тоже подходили какими-то окольными путями. Впрочем, это себя оправдывало ― ни разу заговорщики не наткнулись ни на одного из слуг, а воинам здесь вовсе делать было нечего. Ну, за исключением приставленных к Шати.
  Впрочем, стоило Ману вступить под крышу женских комнат, как он тут же буквально растворился в воздухе. Ника резко остановилась.
   ― Пойдем, Саан. ― резко дернула ее за плащ Мира.
   ― Учитель?
   ― Он ушел за твоей сестрой. Когда вернется ― все должно быть готово.
  Все? Впрочем, дальше Ника расспрашивать не стала ― не место и не время.
  В соседней комнате их уже ждали. Такая же бледная и нервная Ниори, приветственно кивнув, сбросила на руки беглецу ворох разнообразной одежды и принялась что-то собирать. Впрочем, Ника не нуждалась ни в присмотре, ни в указаниях, и переодеваться принялась сразу. Теплые штаны, рубашка, жилет ― без всякого следа этих мерзких широченных рукавов! ― меховые сапожки и такая же меховая куртка. Шапка. Плащ.
  Еще минута ― и в комнату влетела Шати, которую тут же облагодетельствовали таким же комплектом. За ее спиной невозмутимо маячил старик Ман, и в том, что именно он позаботился об охране сестренки, не было ни малейших сомнений.
   ― Саан! Ты в порядке? Я так рада тебя видеть!
  Ника до боли сжала кулаки, сдерживая порыв наброситься на названную сестру с объятиями. Не время. И не место.
   ― Со мной все хорошо. Ты?
   ― Со мной тоже. Только госпожа Орин болеет. ― Шати нервными движениями снимала с себя холодный шелк, натягивая почти такую же, как и у брата, одежду. ― От твоего яда. Она же выздоровеет?
  Ника ощутила укол вины. С кристаллами, переданными Орин, должен был кто-то работать, причем без противоядия ― она просто не успела таковое составить. И похоже, жена Данару взяла эту ношу на себя.
  Эту женщину стоило уважать.
   ― Конечно, Шати. Яд не смертельный ― я не хотел, чтобы кто-то умер.
   ― И зря. ― припечатал из-за угла Ман, окидывая суетливо собирающихся беглецов ледяным взглядом. ― Было бы куда проще.
   ― Проще? ― удивленно воззрилась на учителя Ника.
   ― Намного. Или ты думаешь, сопляк, что твоя поделка остановит тех, кто пойдет по следам? ― хмыкнул старик. ― Нет, обычных, конечно, остановит... а вот клановым с Даром твоя поделка ― плюнуть и растереть!
  Ника судорожно прикусила губу. Черт! Она и не подумала, что у благословенных духами сопротивляемость может быть выше. И что теперь...
   ― А вот для этого есть я. ― припечатал Ман, для которого ее мысли явно не стали тайной. ― Ваше дело ― бежать как можно быстрее, мое ― позаботиться, чтобы не догнали. Понятно?
   ― Но... это же опасно!
   ― Жить вообще опасно. И вообще, это мои проблемы.
  Нике оставалось только кивнуть. Что-то в голосе старого библиотекаря подсказывало, что развития темы он не потерпит. И даже благодарности не примет.
  Рядом оказалась Мира, протягивая довольно большой заплечный мешок. Продеть руки в ремни, поправить... Хорошо, что нести на спине ― в руках было бы куда тяжелее.
  Благодарно улыбнуться.
   ― Что там?
   ― Запас еды, вода в флягах, немного денег и одеяла. Карта ― сверху. Ты же помнишь дорогу?
  Ника уверенно кивнула.
   ― У Шати ― то же?
   ― Почти. ― едва заметно улыбнулась наложница. ― Она так и не смогла расстаться со своей работой.
  Работой? Ах да, накидка.
  Ника ощутила, как внутри разливается тепло, и на этот раз оно не имело ничего общего с призванным Даром. Шати... это было так глупо ― и так похоже на нее. Тащить с собой бесполезный груз, только чтобы порадовать брата.
  А робкая попытка отговорить наткнулась на твердое сопротивление.
   ― Я уже почти закончила! ― сверкнула глазами сестренка, продевая руки в ремни уже своего заплечного мешка. ― И обещала тебе, помнишь?
   ― Ведь это же бесполезно! Лучше еды взять, она куда нужнее. ― возразила Ника, в последний раз поправляя одежду. ― Кто знает, сколько проведем в дороге?
   ― Но Саан, я же...
  Тихие пререкания оборвал голос старого солдата.
   ― Готовы, сопляки? За мной!
  
  ***
  Какие бы предположения не строила Ника, гадая, каким образом они выберутся за пределы поместья, такого варианта среди них не было. А всего-то потребовалось зайти за угол, туда, где задняя стена кухни практически примыкала к кирпичной кладке, и отодвинуть завал из старых ящиков.
   ― Проход? Но как?
  Ман только хмыкнул.
   ― Ну, воинам тоже иногда хочется выбраться в город... или хотя бы в соседнее селение. Этот лаз довольно старый, его уже давно заложили и забыли. А я вчера пришел и разобрал.
  Ника кивнула.
   ― Заложили кирпичом?
   ― Да. Разве что скреплять не стали, разгильдяи. Наверное, думали еще как-то попользоваться. ― старик нахмурился. ― Вперед, чего стоишь? Или тебя подтолкнуть?
  Ника только замотала головой. Идеи о том, как может 'подтолкнуть' наставник, у нее были только неприятные.
  В дыру пришлось лезть на четвереньках ― и она всерьез опасалась, что их заметят сверху. Ну а что? Караул, конечно, относится к своим обязанностям не то чтобы ревностно, но и откровенно ими не пренебрегает. А уж не увидеть, как прямо из стены выходит скрюченная фигура в плаще ― это надо умудриться.
  Впрочем, обошлось. То ли выход был расположен так удачно, то ли Ман заранее позаботился и о часовых тоже, но их не заметили. Ника вылезла, выпрямилась ― и едва не задохнулась от открывшегося вида. За месяцы в поместье она почти забыла, как это бывает ― когда небо высоко и бездонно, снег лежит на верхушках гор белым покрывалом, а воздух настолько чист, что кажется хрустальным. Тронь ― и зазвенит.
  Рядом выпрямилась Шати, сияя едва заметной, но от этого не менее яркой улыбкой. И, наконец, последним появился Ман.
  Вот уж у кого открывшийся вид не вызвал никаких чувств.
   ― Помнишь дорогу, мальчишка? Мимо вон той горы с двойной вершиной, а потом поворачиваешь на восток. Через сутки выйдете на Имперский Тракт, и по нему ― до ближайшего города.
  Ника кивнула.
  ― Город называется Тошон. Найдешь там гостиницу 'Синий вепрь', передашь привет хозяину от старика Мана из Ледышек. Он вас поселит.
   ― Но... разве в городе нас не будут искать? И не найдут?
   ― Найдут, конечно. ― фыркнул старый воин. ― Если постараются как следует. Но у Данару просто не будет времени ― приезжает молодой господин, и ему будет не до вас.
   ― Молодой господин?
   ― Отец этого слизняка. ― усмехнулся старик. ― Первую погоню я со следа собью, не беспокойтесь, а вторую он уже не вышлет. Отдохнете пару дней ― и можете идти куда хотите.
  Ника прикусила губу.
   ― Хорошо.
   ― Вот и ладно. Вперед.
   ― Я... учитель... мы же еще увидимся?
  На лицо Мана на миг набежала тень. Он усмехнулся.
   ― Если захочешь, мальчишка. А теперь быстро!
  И Ника, взяв за руку Шати, зашагала к горам, оставляя на снегу глубокие следы. Не прощаясь. И не поблагодарив. Внутри все разрывалось от дурных предчувствий ― а невысказанное 'спасибо' ведь достаточная причина для еще одной встречи, правда?
  И, тем более, она не хочет говорить 'до свидания'.
  Слишком боится, что этого свидания больше не будет.
  
  ***
  А Ман, проводив взглядом две ярко выделяющиеся на снегу фигурки, удовлетворенно улыбнулся. Все же хорошая штука эти амулеты разведчиков, которые он на всякий случай приберег еще со службы. Вшиваешь в одежду ― и становишься совершенно неважным. Взгляд словно соскальзывает, видя одну лишь пустоту.
  Нет, конечно, такому можно противостоять ― все же дух, которого можно заключить в пластинку амулета, могущественным быть не может. Но для этого нужно быть внимательным, настороженным ― и владеть нужными техниками. Которые из всей той своры, что собрал вокруг себя Данару, доступны лишь двум-трем.
  И никого из них сегодня нет в карауле.
  Плюс, амулеты разведчиков легко выследить ― если знать, как искать. Молодому господину будет проще найти Избранного, а уж Орин все расскажет. Обязательно ― она девочка умная.
  Но сейчас...
  Ман усмехнулся и, вытащив из кармана одежды полоску бумаги, исписанную замысловатыми знаками, проткнул себе палец заранее припасенной иглой. Несколько капель крови ― и над ладонью крутится маленький воздушный вихрь.
   ― Отнесешь. Поблагодарят. ― с мелкими духами всегда нужно говорить как можно более конкретно ― иначе просто не поймут. Это Великие вполне успешно подстраивают свое мышление под человеческое, а таким вот до этого еще расти и расти.
  Его поняли.
  Мелкий дух воздуха сорвался с руки и исчез вдалеке, словно его и не было. Вот и ладно. Вестник донесет письмо быстро ― не больше суток, и то, если отвлечется и где-нибудь загуляет. Потом два дня на Дорогу ― итого три. Через три дня господин Кайран будет здесь.
  И его, Мана, задача ― выиграть для него эти три дня.
  Для него ― и для Избранного Змеем.
  
  Глава 40
  
  Если кто заикнется, что ходить по горам зимой легко ― плюньте ему в лицо. Снег, неверная, петляющая тропа, скользкие камни под ногами и ледяной ветер... И хотя госпожа Орин, снаряжая беглецов, постаралась на славу, это не так уж сильно облегчало их участь. Во всяком случае, до специальных горных ботинок этому миру было еще несколько сотен лет, а выданные сапожки, хотя и великолепно защищали от холода, то и дело скользили по обледенелой тропе.
  Ника вымоталась уже через несколько часов похода. А когда еще через час принялась спотыкаться Шати ― решительно сошла с дороги, и, сбросив с плеч мешок, зарылась в него. Вытащить одеяло, постелить на ближайший камень...
   ― Саан? ― недоумение в голосе сестренки можно было пощупать руками.
   ― Отдыхаем.
   ― Но, ― Шати явно не понимала, ― нам же нужно уходить как можно быстрее!
   ― Нужно. ― кивнула Ника, вгрызаясь в полоску вяленого мяса. ― Вот только если кто-то из нас свалится от усталости, или подвернет по невнимательности ногу, мы вообще никуда не уйдем. К тому же кто сказал, что отдыхать надо долго?
   ― Хорошо. ― Шати осторожно уселась рядом. ― Что будем делать дальше, Саан? Пойдем, куда сказал твой учитель?
  Ника мотнула головой.
   ― Нет.
   ― Но почему?
   ― Потому что слишком уж настойчиво он нас туда направлял.
  Шати нахмурилась.
   ― Ты думаешь, что учитель соврал тебе? И хочет сделать что-то... плохое?
   ― Нет. ― Ника снова качнула головой.
   ― Но...
   Тихий вздох вырвался из горла сам собой.
   ― Шати, господин Ман, конечно, хочет только помочь нам. ― Уж в этом сомневаться не приходилось. За месяцы учебы Ника достаточно хорошо узнала желчного и прямого, как палка, старика, и не думала, что тот может сдать Избранного Змеем ради каких-то мифических благ. Разве что из лучших побуждений. ― Я просто боюсь, что то, что он считает помощью, может оказаться не совсем таковой. В конце концов, Майо-дзи, приводя нас в поместье, тоже думал, что делает как лучше.
  Ага. Конечно. Вот что-что, а корыстные мотивы Майо не нуждались в доказательствах.
  Шати поникла.
   ― Ты прав, Саан, но... нельзя же никому не доверять!
   ― Я доверяю тебе. Этого достаточно. ― Ника быстро дожевала полоску мяса и поднялась с камня. ― Ты отдохнула? Или еще немного посидим?
   ― Я в порядке. ― едва заметно улыбнулась сестренка.
   ― Хорошо. Но когда почувствуешь усталость ― говори. Эта тропинка слишком опасна, чтобы ходить по ней просто так.
  Шати кивнула.
   ― Конечно, Саан. Я буду очень внимательной.
  Она больше не подведет брата. Никогда.
  
  ***
  Старик Ман был зол. Безумно.
  Зол на себя.
  Он знал, что его дряхлое тело вряд ли вынесет полноценный бой. Что за годы бездействия изрядно растерял навыки. Что по следу ― его и мальчишки ― пойдут практически сразу.
  И все-таки верил, что справится. Недооценил противника.
  Слишком сильно старый воин презирал Данару ― и тень этого презрения ложилась на тех, кто последовал за ним. Однако стая шакалов может оказаться опаснее льва, а слизняк-наследник, не иначе как от отчаяния, отправил на поиски практически всех, до кого смог дотянуться.
  Преследователи знали эти горы едва ли не лучше его самого ― и понимали, что дорог к Имперскому Тракту не так уж и много. Во всяком случае из тех, по которым могут пройти девчонка и шестилетний ребенок.
  Шакалы встали на след ― и, как любые шакалы, и не думали с него сходить. Погоня горячила кровь, предчувствие награды ― честолюбие, а такие же существа рядом позволяли чувствовать себя бессмертными.
  Не запутать. Не отвлечь. Не сбить с пути. Если бы в горах царило лето, можно было еще поиграть, но ледяная зима и недавно выпавший снег лишали и этого варианта.
  Остается только одно.
  Подстегиваемый яростью и злым торжеством, Ман двинулся в сторону подходящего ущелья, которое дети должны были миновать еще несколько часов назад. Шакалы идут по следу ― что ж, именно этот след приведет их в ловушку. И пусть его изрядно поредевших сил не хватит на полноценный бой, но этого и не требуется.
  Ущелье оказалось именно таким, как он помнил ― узким, с опасно нависающими стенами и уныло завывающим в нем ветром. Идеально.
  Старик улыбнулся ― и принялся ждать. Решение принято, последствия просчитаны, а умереть он давно не боялся, тем более в бою. Умереть бессмысленно ― куда хуже.
  Воины появились через полчаса, едва заметными точками на горизонте. Одна, вторая, третья... Двадцать. Что ж, Данару в самом деле отправил практически всех ― тем лучше.
  Еще через полчаса преследователи вступили между стен ущелья ― и заметили его.
   ― Сдавайся, старик! ― Шид. Всегда отличался повышенной болтливостью ― и склонностью к пустому пафосу. ― Расскажешь, куда отправился Избранный, и твоя смерть будет легкой. Хорошая сделка, правда?
   ― Нет.
   ― Почему же? Идеальный выход. Или ты не знаешь, как казнят предателей?
  Ман усмехнулся. Этот даже не шакал ― щенок шакала. Лая много ― а толку?
   ― Это не мне нужно знать. ― слова падали преувеличенно медленно, но от того казались еще более вескими. Старый воин тянул время ― сейчас каждая секунда увеличивала расстояние между Данару и мальчишкой. ― Или вам неизвестно, каким образом наследник собирался использовать Избранного? Интересно, как казнят отцеубийц?
   ― Ах ты!
  Точно щенок ― сорвался в бой, без подготовки, без команды. В его время за такое выгнали бы из отряда пинком.
  Свора. Жаль, что их так много, иначе можно было бы надеяться на победу.
  Старик шагнул вперед плавным, текучим движением. Подсечка, удар ― и Шид бесформенным кулем падает на землю. Мертвым кулем ― потому что живые так не падают.
  А Ман брезгливо отряхивает ладонь, ребром которой только что сломал чужую шею. И следит, следит за жадной до крови сворой. Может, отшатнутся? Испугаются?
  Сброд же.
  Но нет. Секунда ошеломления ― и отряд бросается вперед, желая заглушить минутный страх чужой кровью. Опять без команды, без сигнала и плана. Что-то истошно орет Боран ― он всегда был умнее остальных ― но его просто не слушают. Одного ума мало, чтобы удержать в узде стаю.
  Потанцуем?
  Ман резко крутанулся на месте, разбрасывая нападающих потоками ветра. Казалось, он вернулся в прошлое, в те благословенные дни, когда сражался рядом с господином. Закостеневший за последние годы Дар сейчас казался легким и послушным, а тело ― совсем молодым. Кажется, они тоже поняли: это последний бой, ни к чему экономить силы.
  Увернуться. Отмести в сторону какую-то технику ― не важно, какую, слабо, слишком слабо! Ударить в ответ ― острыми плетьми воздуха, предвкушая, как они вскроют кому-то горло.
  Нет. Похоже, Боран понял, что свора неуправляема, и, выбравшись вперед, принялся за свои прямые обязанности. Атака вязнет в чужом щите, сумев лишь посечь некоторым одежду да нанести несколько не слишком опасных ран. Жаль, но не важно. Главное совсем другое.
  Ман отступает. Медленно, по шагу заводит своих противников вглубь ущелья ― а те, не способные задеть будто бы заговоренного старика, применяют все более сильные, все более разрушительные техники. И плевать уже на осторожность, главное ― достать, ранить, попробовать чужой крови!
  Слишком глупо и опрометчиво. Особенно, когда у вас ― такой противник.
  Старик улыбается. Его последняя техника, та, которую он готовил все это время, идеальна. Все же Летний Ветер ― на редкость универсальный дух, и пусть сейчас не его пора, способен на очень и очень многое. И его Дар ― тоже.
  Ну что, начнем?
  Больше всего это напоминало взрыв. Правда, на этот раз били не в противников ― в стену ущелья. Зачем? Почему? В первые секунды никто ничего не понял, а потом...
   ― Назад! Назад, идиоты!
  Поздно.
  Ман знал, что такое горы. Он в них родился и вырос, провел полжизни и надеялся умереть. Пусть эти были не так высоки, как его родные, но не менее коварны и мстительны. В горах не стоит шуметь, не стоит хвастаться, не стоит считать себя бессмертным.
  Горы не прощают ошибок. А в этот час ошибок наделали достаточно ― и совсем не важно, что некоторые из них были умышленными. Горам ― все равно.
  Наблюдая, как на него несется волна перемешанного с камнями снега, Ман по-прежнему улыбался. У него получилось. Он все-таки умер в бою ― и выполнил свою задачу.
  Он справился.
  Правда, господин?
  
  ***
  На этот раз не было ни уютной комнаты, ни чая, ни ароматических палочек у алтаря. Просто Кайран Ши держал в руках полупрозрачную полоску бумаги, подарок уже упорхнувшего Вестника.
   ― Шинто! ― его голос подрагивал от сдерживаемой ярости. ― Ты найдешь того, кто посмел выдавать мои планы. Понятно?
   ― Да, господин. ― перечить главе в таком состоянии было опасно, да Шинто и не перечил. Сам прекрасно осознавал свою вину. ― А что будете делать вы?
   ― Я отправляюсь немедленно. Надеюсь, что не опоздаю.
  И глава клана, резко развернувшись, вышел, оставив столь огорчившее его донесение. На полоске бумаги каллиграфическим почерком было выведено всего несколько слов.
  'Данару знает о вашем приезде. Избранному организован побег.'
  
  ***
  А в это же время, в горах, резко обернулась назад Шати, прислушиваясь к далекому, глухому грохоту.
   ― Саан, что это?
   ― Не знаю. ― Ника нахмурилась, поправляя сползший с плеч мешок. ― Думаю, нам стоит поторопиться. Уже закат, а здесь темнеет быстро.
  Шати кивнула, успокоенная ― ей было совсем не важно, что ответа на вопрос она, по сути, не получила. Главное, с братом все в порядке, он не напуган и по-прежнему строит планы.
  Ника же с трудом сдерживала нервную дрожь. То, что она не знала, что происходит, не значит, что не догадывалась. В конце концов, передач по Дискавери в свое время пересмотрела с избытком.
  Скорее всего, это лавина. А значит...
  У нее было плохое, очень плохое предчувствие.
  
  Глава 41
  
  Выбраться им удалось лишь на следующий день.
  Собственно, этого стоило ожидать ― пробиваться сквозь слои и слои перемешанного с камнем снега это не выныривать из теплой реки. Так что когда лавина наконец выпустила своих пленников, солнце уже не просто золотило восток, но полноценно сияло в зените, а издевательски-яркое небо словно насмехалось над измученными, стонущими, с трудом передвигающимися людьми.
  Из девятнадцати человек, пущенных наследником клана Синего Льда по следам беглецов, в живых остались считанные единицы. Да и, по сути, даже это было невероятным везением ― трижды проклятый старик знал, что делал, спуская с поводка едва ли не самое страшное чудовище гор. Повезло, что Боран, заметив несущуюся на него смерть, действовал на чистых рефлексах. А рефлексы диктовали установку щита ― на себя и всех, кому повезло оказаться в пределах его ауры.
  Таковых оказалось трое. Вместе с самим щитовиком ― четверо.
  Мужчина только вздохнул, оглядывая свое изрядно потрепанное воинство. Хотя какое тут воинство. Двое ― совсем неопытные мальчишки, в первый раз увидевшие смерть так близко, а последний...
  Нет, как раз к Уруи Боран никаких претензий не имел. Тот ― один из немногих, кто не поддался на провокацию старика и спокойно ждал, а потом, когда все рухнуло, оставался рядом, помогая пробиваться вперед. Вот только после того, как они наткнулись под снегом на изломанное тело его младшего брата, появился в глазах воина какой-то странный, почти безумный огонек.
  Это... пугало, да. Потому что на что способны безумцы, Боран знал не понаслышке. И вообще, вся эта история с Избранным и побегом буквально воняла чем-то очень неприятным.
  Ну почему он тогда, пять лет назад, согласился принять командование личным отрядом наследника? Ведь отговаривали же, предупреждали ― но словно что-то в голову ударило! Слава, не иначе! Ведь он никогда не был лидером, и искренне считал тогда, что достиг своего потолка. Но такое предложение, как тут отказаться?
  Будто разума лишили.
  Понимание, в какую... кучу ему довелось вляпаться, пришло не сразу, но уж когда пришло, Боран ругался так, что краснели стены. Наследника интересовали только власть и мечты о величии, а собственный отряд он воспринимал лишь в качестве статусной игрушки. Набирался, собственно, отряд по тем же принципам ― то есть, по чисто внешнему соответствию званиям 'великих воинов'. Неудивительно, что командовать этим позвали Борана ― наверняка те, кто поумнее, бежали от такой сомнительной чести, как от чумы. А он оказался недостаточно умным.
  Невезучий командир отряда, наконец осознав всю глубину неприятностей, тоже сбежал бы, но клятвы перед лицом Великих даны были по всем правилам. Деваться некуда ― и щитовик впрягся в работу. Конечно, ему не дано было ни харизмы, ни лидерских качеств, ни хотя бы умения силой настоять на своем ― но вот упрямства хватало с избытком.
  Наверное, только на одном упрямстве ему удалось создать из разношерстной толпы начитавшихся сказаний юнцов и откровенного сброда нечто, хотя бы напоминающее боевой отряд. Хотя ему и здесь повезло. Не будь этой ссылки, резко ограничившей количество людей в подчинении наследника, и давшей ему возможность выбрать лучших... ну, относительно лучших ― ничего бы не вышло. А так...
  Конечно, если бы это позорище могли бы увидеть его наставники, Боран бы умер от стыда ― один только тотализатор на тренировках чего стоит! ― но подчиненные, по крайней мере, чему-то учились и не сидели без дела. И постепенно срабатывались. Медленно, через пень-колоду, но хоть как-то!
  А потом появился этот проклятый мальчишка.
  Боран и сам не понимал, что взбрело в голову его самолюбивому и не слишком предусмотрительному господину, но одно знал точно ― в этом виноват именно появившийся в поместье Избранный Змеем. Именно после его прихода начались странности. Приказ наблюдать за мальчишкой, приказ не выпускать его за стены, приказ освободить особый полигон и его переделка ― не то, чтобы им так уж часто пользовались, но это был полигон отряда! Да и сам... как там его, был откровенно странным. Вроде наивный, иногда слишком любопытный, довольно тихий ребенок ― но порой так посмотрит, что кажется, будто с тебя этим взглядом шкуру содрали.
  Борану это не нравилось.
  Еще меньше ему понравился непонятный побег мальчишки и явная паника пополам с яростью в глазах Данару. И его распоряжения: найти, поймать, доставить обратно любой ценой! Потом ― засевший в ущелье библиотекарь, про которого в поместье ходили недобрые слухи, лавина... и смерть. Почти всех.
  Достойный финал его глупой жизни. Ну почему, почему он повелся?
   ― Все целы? Отдохнули?
  Двое мелко закивали, все еще потрясенно разглядывая ярко-голубое небо над головой ― словно никогда раньше не видели! Уруи мрачно хмыкнул.
   ― Хорошо. Тогда идем дальше.
  Злой взгляд Уруи. Кивки новичков ― но на этот раз медленные и неуверенные, будто они сами не понимают, что делают. И что делать дальше.
   ― Вставайте. ― Боран вложил в голос всю властность, которую сумел в себе наскрести. ― Или хотите вернуться в поместье с пустыми руками? Мне объяснить последствия?
  Двое вздрогнули. То, какими карами грозил господин за невыполнение задания, слышали все ― и, судя по настроению Данару, с него вполне станется эти угрозы выполнить. Мучительная смерть среди них была далеко не самым неприятной.
   ― А разве... мы их догоним?
  Боран вздохнул. Новички...
   ― Догоним. Если постараемся.
   ― Но...
   ― Встаем. Идем. ― Уруи подал голос впервые с того часа, как увидел тело брата. И, честное слово, лучше бы не подавал ― слишком уж жутко это звучало. ― Понятно?
  Щитовик только головой качнул, увидев, как сразу повскакивали новички.
   ― Д-да! ― и почти хором. Вот бы ему так уметь!
  Впрочем, Боран давно смирился с отсутствием у себя данного качества.
   ― Тогда вперед.
  
  ***
  У него никогда не было никого, кроме брата.
  Они остались сиротами, когда Тайру только исполнилось восемь, и в ту же зиму едва не умерли голодной смертью. Тогда еще двенадцатилетний Уруи сделал все, чтобы единственный родной ему человек выжил, и сумел, пусть и дорогой ценой, перебороть судьбу. На память о тех временах у него остался шрам поперек груди и не слишком приятные воспоминания, но дело того стоило. И второе тоже. И третье.
  Главное ― они выжили. А что ради этого пришлось связаться с не слишком-то законопослушными людьми и выполнять некоторые деликатные поручения... Цена за жизнь брата более чем приемлемая.
  А потом у него, Уруи, обнаружился Дар. Слабенький, конечно, но зато вполне понятный при его образе жизни ― незаметность и маскировка. В тот же день они ушли из города ― сохранять старые связи, узнав о своих способностях, было преступлением. Узнают, и тогда... Уруи не обольщался по поводу морального облика тех, на кого приходилось работать.
  Потом было многое. Школа наемников, Вольный отряд, бешеные тренировки. И место в личном отряде наследника клана Синего Льда, доставшееся ему ценой бешеной удачи и столь же бешеной взятки паре нужных людей.
  Тайр последовал за братом ― и, со временем, нашлось место и ему. Хотя о том, чего это стоило, Уруи не любил вспоминать еще больше, чем о детстве. Но получилось.
  А теперь он мертв. Его единственный, родной братишка. Который мечтал о Даре так сильно, что сумел дозваться собственного слабенького духа. Который так хотел быть сильным и помогать ему. Который всегда был рядом.
  Его идеальный младший брат.
  Пусть способностей Тайра с трудом хватало даже для того, чтобы зажечь свечу, он тренировался больше, чем любой в отряде. И радовался каждому, самому мизерному успеху. И был всегда добр и приветлив ― даже с этим проклятым Великими мальчишкой, который... который его убил.
  Уруи до хруста сжал зубы, ощутив во рту вкус крови. При одной мысли об Избранном Змеем хотелось разорвать его голыми руками. С каким удовольствием он свернул бы эту цыплячью шейку! Или нет ― сдирал бы кожу, медленно, с удовольствием, наслаждаясь криками боли...
  Потому что даже это не сравнится с тем, что он, Уруи, чувствует сейчас!
  Но нет. Нельзя. Господин Данару приказал доставить проклятое отродье живым ― и он получит, что хотел. Но ведь месть может быть разной, правда? И не обязательно, нет, совсем не обязательно такой простой, как смерть. Даже мучительная.
  Потому что когда умираешь ― боль заканчивается, верно, Тайр?
  Уруи усмехнулся. Да, это будет идеально.
  Осталось только поговорить с Бораном. Тот обязательно согласится, их слишком мягкий и доверчивый командир. Ведь он же не собирается рассказывать все.
  А потом...
  ...потом, потом, потом...
  Да.
  
  ***
   ― Командир?
   ― Уруи? ― Боран оторвал взгляд от поисков места, куда можно в очередной раз поставить ногу, и взглянул на подчиненного.
   ― Когда догоним, что сделаем?
  Щитовик нахмурился.
   ― Что ты имеешь в виду?
   ― Мальчишка. Учился у старика. Мало ли, что умеет.
   ― И что предлагаешь?
   ― Отвлечь. Чтобы о Даре не вспомнил.
  Боран медленно кивнул. Это имело смысл, и немалый. В конце концов, старик-библиотекарь, что оказался не совсем библиотекарем, мог научить Избранного нескольким трюкам ― а с Даром Яда это могло быть смертельно опасным.
  Их осталось слишком мало, чтобы рисковать.
   ― Я сделаю. Ты ― ударишь. ― Уруи говорил все теми же резкими, отрывистыми фразами, словно каждое слово причиняло ему боль. Впрочем, Боран это понимал ― при воспоминании о буквально перемолотом камнями теле Тайра и ему хотелось глухо выругаться и напиться вдрызг.
  Особенно, если вспомнить, что кроме Тайра там остался почти весь отряд.
   ― Справишься? ― конечно, кандидатура Уруи, с его Даром к скрытности, была самой логичной. Плюс, Боран и не доверил бы ему задачу оглушить и скрутить Избранного.
  Младший брат был для нелюдимого воина всем. И, получив в свои руки пусть косвенного, но все же виновника его смерти, он может... сорваться.
   ― Справлюсь. Он отвлечется.
   ― Хорошо. ― согласно опустил взгляд Боран. Похоже, Уруи знает, что делает. Ну и ладно. ― Мы должны догнать детей к вечеру. В конце концов, вряд ли они шли всю ночь.
   ― Я не подведу. ― в голосе воина снова появились странные нотки, и щитовик, поморщившись, уточнил:
   ― И не причинишь вреда Избранному. Господину он нужен целым и невредимым.
   ― Не причиню. Я помню.
  Боран понятливо кивнул.
   ― Тогда готовься. На новичков надежды мало.
   ― Да.
  Вот и ладно. Успокоенный щитовик слегка расслабился и даже зашагал быстрее. Уруи все понимает и не тронет цель. Прекрасно. А что до собственных предчувствий...
  Он, в конце концов, солдат. И давал клятву на алтаре ― клятву быть верным и исполнять приказы.
  Остальное... остальное его не касается.
  
  Глава 42
  
  Вопреки всем дурным предчувствиям, после сошествия лавины ничего особо неприятного не случилось. Только Шати слегка понервничала. Беглецы спокойно нашли себе место для ночлега, спокойно устроили стоянку, и довольно неплохо выспались. Даже сны, казалось, задались целью подпитать оптимизмом и хорошим настроением ― во всяком случае, проснулась Ника с легкостью в теле и улыбкой на лице, чего не случалось уже очень долго. И пусть сновидение, что подарило ей столь радостное расположение духа, она помнила весьма смутно, но главное ведь не это!
  Дальше все только продолжалось. Впервые за последние несколько недель расступились тяжелые зимние тучи, открывая возмутительно-яркое небо. Снег сверкал на солнце тысячами сияющих граней, а склоны гор казались гениальным рисунком тушью. Белый снег, черные скалы и голубой небосвод ― этим хотелось любоваться и любоваться.
  Впрочем, никто не мешал делать это на ходу.
  Единственное, что слегка сбивало накал прекрасного настроения ― беспокойство об оставшемся их прикрывать Мане. Конечно, Ника превосходно знала, что учитель не полезет на рожон и не станет корчить из себя героя, но все равно было тревожно.
  Да и эта лавина пронеслась слишком уж вовремя.
  Ника почти не сомневалась, что старик каким-то образом этой самой лавине поспособствовал. А, учитывая, что беглецов так и не догнали ― поспособствовал с немалой пользой для них.
  Но все же... это было опасно.
  Впрочем, долго надо судьбой желчного старика она старалась не задумываться. Зачем? Вымотать себе нервы и потратить силы можно было с куда большей пользой. Вот если бы ее беспокойство могло на что-то повлиять ― тогда другое дело.
  А сейчас ее забота ― Шати. Шати и дорога.
  День тоже прошел без всяких проблем. Да, было трудно, идти по горам ― не по городскому парку, но все же прошли они не так уж и мало. Конечно, Ника не без основания подозревала, что у какого-нибудь профессионального туриста их успехи вызвали бы только скептический хмык ― ну и что?
  Они особо никуда не торопились.
  Точнее, торопились, да еще как ― чем быстрее они смогут выйти на Имперский Тракт и там затеряться, тем лучше, ― но горы, горы... Ника никогда не ходила в походы, тем более, такие, но не без основания думала, что здесь следует поспешать медленно. Так что они медленно шли вперед, внимательно оглядывая тропу и чуть ли не обнюхивая места, что казались им подозрительными. Более того, Ника даже связала себя и сестру веревкой. И пусть всерьез сомневалась, что в случае чего сумеет удержать Шати ― все же та была чуть ли не в два раза тяжелее ее нынешнего шестилетнего тельца ― но вдруг? Да и Шати, в случае чего, должна удержать брата.
  И хорошо, что Змей, вдогонку к Яду, выдал еще и более чем неплохой бонус к силе, гибкости и выносливости, за что Ника в данный момент была ему благодарна даже больше, чем за доставлявший одни неприятности Дар. Просто потому, что не будь этого ― она бы просто не угналась за Шати. Как бы неопытна и нетренирована не была сестренка, но силы шестилетнего мальчугана не шли ни в какое сравнение даже с этим. А так они шли практически на равных, даже с некоторым перевесом в сторону Ники.
  Шли. Не слишком быстро, осторожно, порой тихо переговариваясь ― о том, что не стоит шуметь в горах, Ника помнила хорошо. Да и человеческая речь в практически полной тишине разносится на довольно большие расстояния ― не стоит рисковать.
  Конечно, Данару мог плюнуть на беглецов и сосредоточится на сокрытии своего заговора. Конечно, лавина могла быть случайным совпадением. Конечно, возможно, их никто и не преследовал, или все, кто преследовал, сейчас погребены под тысячами тонн камней и снега, но все же, все же. Предосторожности не бывают лишними.
  Впрочем, все это Ника продумывала больше по привычке и настоянию любовно выпестованной паранойи. Ну как-то совсем не верилось, что с такой форой и преградой в виде сошедшей лавины их можно догнать. Слишком большое расстояние, слишком много препятствий.
  Поэтому Ника с огромным удовольствием разглядывала горные пейзажи, улыбалась Шати, получая в ответ такие же улыбки, и шагала вперед. И впервые за последние несколько месяцев чувствовала себя в почти полной безопасности. Почти ― потому что диких зверей и прочие неприятности дикой природы никто не отменял.
  Как же она ошибалась!
  Это случилось уже почти вечером, когда солнце уже начало клониться к закату, а Ника принялась высматривать место для ночлега, с удовлетворением отмечая, что сегодня они прошли прилично больше, чем вчера. Если все и дальше пойдет в таком же темпе, то уже послезавтра они выйдут на тракт, ну а там затеряться уже куда проще. Присоединится к какому-нибудь каравану ― только выбирать потщательнее, чтобы не подумали поживиться за счет беспомощных детей ― и поминай как звали. Обыскать целую Империю Данару не сможет при всем желании.
  А потом за спиной тонко, как от боли, вскрикнула Шати.
  Ника развернулась резко, так, что едва не запуталась в связывающей их веревке. И замерла.
  Картина, представшая ее глазам, стоила того, чтобы замереть.
  Первым, что заметила Ника, был нож. Острое, хищно сверкающее под последними лучами солнца лезвие, приставленное к шее сестры.
  А потом она увидела того, кто это лезвие держал. И испугалась еще больше.
  Один из воинов Данару. Высокий, худой, с бледными тонкими губами и снегом в волосах. Ника не знала даже его имени ― так, сталкивались пару раз ― но это было совсем не важно.
  В глазах мужчины, густо перемешанное с яростью и болью, горело безумие. И это...
  Шати! Все духи и демоны, Шати!
   ― Не дергайся, тварь. ― голос у незнакомца казался совершенно спокойным, только каким-то сиплым. Словно каждое слово давалось с трудом. ― Или она умрет. Ты же понимаешь, да?
  Ника сглотнула густую слюну.
   ― Что ты хочешь?
   ― Ничего. ― тонкие губы воина растянулись в совершенно сумасшедшей улыбке. В его руках дрожала Шати, с тихими всхлипами втягивая в себя воздух, а из-под ножа медленно капали капли крови. ― Ничего-ничего-ничего...
  Ударить бы. Коснуться обжигающего шара в груди, залить все пространство в пределах шести метров ядовитой смертью ― она же научилась там, в подвале! Но у него сестра, а Ника не умеет делать избирательных ядов.
  Спокойно. Дыши.
  Ты не имеешь права срываться.
   ― Так не бывает. Иначе ты бы ее убил. ― голос уверенный. Хорошо.
   ― Уби-ил? ― безумная улыбка становится еще шире, а руки, держащие нож, начинают подрагивать. Проклятье, она ошиблась! Не стоило этого говорить! ― Да, конечно. Ты даже представить не можешь, как я хочу ее убить. Твою сестру. Ты же убил моего брата, правда?
   ― Брата? ― Ника до боли сжала кулаки, ощущая, как из-под ногтей начинает сочиться кровь. Успокойся. Не паникуй. Говори.
  Выиграй время.
  Ты что-нибудь придумаешь.
   ― Он умирал долго. Под камнями. Под снегом. Лавиной, которую спустил на нас проклятый старикашка ― из-за тебя! По твоему приказу! ― безумец, казалось, ничего не слышал, кроме себя и собственного сумасшествия. Но Ника вздрогнула.
  Лавина. Смерть. До сих пор она воспринимала все это совершенно теоретически, как условия в выданной задаче ― а теперь...
  А что, если бы на месте брата этого безумца оказалась Шати?
  Не сметь думать!
   ― Я ничего не приказывал учителю.
   ― Приказывал. Он же тоже умер там, под лавиной, знаешь? Кто еще мог ему приказать?
   ― Не я. ― известие о смерти старика отозвалось в груди болезненным уколом, но Ника усилием воли отбросила лишние мысли. Не сейчас. Сейчас ― Шати.
  Что делать? Что она может сделать?
   ― Не верю. Это же все из-за тебя, верно? Это ты захотел сбежать, тварь! И теперь... теперь я убью твою сестру. ― улыбка мужчины стала еще шире, хотя, казалось, это было невозможно, а глаза совершенно остекленели. ― И она будет умирать так, как мой брат ― медленно, очень медленно. На твоих глазах. Идеальная месть, правда, Тайр?
  Тайр?
  Не важно. Ника сжала зубы так, что почувствовала во рту вкус крошащейся эмали. Плевать на все ― думай о том, как спасти Шати.
  Нужен яд. Не смертельный ― чтобы можно было бить по площадям, не боясь задеть сестру. Лучше всего парализующий. И мгновенный ― чтобы этот сумасшедший не успел ничего сделать. Просто замер каменной статуей.
  Парализовать все мышцы. Нет, не все ― сердце тоже мышца. Значит, оставить возможность ему биться. И дышать. И...
  Сосредоточься. Не думай. У тебя все получится.
   ― Тогда почему ты держишь нож именно так?
   ― Что? ― похоже, вопрос несколько выбил безумца из колеи ― даже в глазах появились искры разума.
  Еще несколько минут. Всего несколько минут.
   ― Если ты перережешь Шати горло ― она умрет мгновенно. Ну, почти. ― Ника чуть склонила голову к плечу, ощущая, как внутри разгораются первые искры Дара. ― Легкая смерть.
   ― Да, конечно... ― протянул безумец, чуть погасив свой сумасшедший оскал. ― С этим нужно что-то делать, обязательно. Ты же не будешь дергаться, правда? Ты же умная тварь?
  Ника кивнула. Неужели получилось?
  Получилось.
  Нож, буквально на несколько миллиметров отодвинулся от шеи дрожащей Шати и пополз вниз. Медленно, очень медленно ― и каждая секунда для нее растягивалась на годы. Ну же!
  Пора.
  Ника буквально всем телом ощутила пульс Дара, готового в любое мгновение прийти на помощь носителю. Готово. Еще секунда...
  А потом все затопила тьма.
  
  ***
   ― Уруи! Ты...
   ― Мальчишка собирался использовать Дар. ― глаза воина горели злобным торжеством.
   ― Она могла быть нужна господину!
   ― Приказ был доставить Избранного Змеем. Все.
   ― Ур-руи! ― Боран ощутил, как в его голосе прорывается звериное рычание. Зря он согласился на этот план, зря поверил в здравомыслие воина.
  Проклятье!
   ― Приказ был доставить Избранного Змеем. ― удовлетворенная улыбка Уруи не допускала двойных толкований, а в глазах горело безумие. ― И мы доставим. Правда?
   ― Ты... ― Боран сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Не место. Не время. И рядом ― двое новичков. ― Ты сам понесешь девчонку. И отдашь ей собственный целительный амулет ― чтобы не умерла раньше времени. Понятно? Степень же твоей вины определит господин.
  Уруи издевательски склонил голову. Или это так показалось его командиру?
  Все духи и демоны! Ну почему он тогда согласился?
   ― Вы двое ― берите сумки. Они тоже могут понадобиться. ― Боран бросил на новичков внимательный взгляд, и, проследив, как они взваливают на себя дополнительную поклажу, склонился к своей.
  Мальчишка в обмороке. Никакого Дара, что вы, простой и понятный удар в основание шеи. А теперь нажать на несколько нужных точек, и можно нести ― главное, следить за тем, чтобы случайно не пришел в себя. Потому что если придет, за его, Борана, жизнь и жизнь его оставшихся подчиненных не дадут и медной монеты. Даже он сам не даст.
  Командир личного отряда наследника Синего Льда с трудом сдерживаемым гневом смотрел, как Уруи взваливает на себя безвольное тело девушки, окруженное едва заметным сиянием целительного амулета.
  Из-под ее одежды медленно, по капле сочилась кровь.
  
  Глава 43
  
   ― Госпожа! Госпожа, там!
  Орин подняла взгляд от вышивания, на котором за последние несколько часов не появилось ни единого стежка. С тех пор, как два дня назад ушли Саан и его сестра, женщина не находила себе места. И дело здесь было вовсе не в предательской слабости и периодически накатывающей тошноте.
  Слишком сильно взъярился ее глупый муж. Слишком многих отправил на поиски. И теперь...
   ― Мира? Что случилось?
   ― Там... ― лицо девушки было почти мертвенно бледным, а пальцы мелко подрагивали. ― Госпожа, вернулся поисковый отряд. Вам нужно это увидеть.
  Нужно?
  Орин нахмурилась и резким движением отложила вышивку. Слишком уж странно вела себя Мира, которая после отравления тряслась над старшей подругой так, что порой это даже раздражало. И вдруг сама просит выйти из комнат.
  У этого могло быть только одно объяснение. Женщина ощутила, как пересыхает в горле.
   ― Они... поймали их?
  Мира резко кивнула, прикусив подрагивающую губу. Да она почти плачет!
   ― Да. И... ― младшая подруга со всхлипом втянула в себя воздух. ― Госпожа, вам надо это видеть! Вы куда умнее нас, обязательно что-нибудь придумаете! А Саан, он... и Шати...
  Да что же там случилось? О Звездные духи, будьте милостивы к детям своим!
  Орин поднялась с постели, ощутив, как подкатывает к горлу тошнота и отвратительно ведет голову. Если лежа или сидя она чувствовала себя уже вполне неплохо, то вставать было еще испытанием. Но сейчас это совсем не важно.
  Ей нужно выяснить, что же произошло. И, возможно, помочь. Хотя что она может сделать?
  О Великие, пусть мальчик останется жив! И пусть ее глупый муж окажется достаточно глуп, чтобы не допрашивать беглецов! Потому что если допросит, ей и ее подругам конец.
   ― Помоги мне одеться. ― Орин усилием воли прогнала из голоса испуганную дрожь. Сейчас она не имеет права быть слабой. ― И проводи. Как можно быстрее.
  Мира резко кивнула ― и тут же сорвалась с места.
  
  ***
  Первым, что услышала Орин, едва сойдя с порога и подставив лицо зимнему ветру, был крик. И крик этот, к счастью, принадлежал отнюдь не Саану.
  Узнать голос мужа не составило труда. А уж когда двое женщин вышли на плиты внутреннего двора, стало возможным разглядеть все в подробностях. Единственное, чего опасалась Орин, это что ее заметят и отправят обратно ― но, судя по всему, сейчас наследник не заметил бы и явления Великого Духа.
  Слишком зол он был. И слишком напуган.
   ― Я правильно понял? Ты позволил убить моих людей какому-то старику, и теперь имеешь наглость оправдываться? ― Данару и не думал сдерживатся ― а может, просто не мог. Лицо его покраснело, кулаки были сжаты, а шелка одежд выделялись на снегу невыносимо-ярко. ― Да как ты посмел, ты...
  Стоящие на коленях воины склонили головы еще ниже. Выглядели они ужасно ― бледные, в окровавленных и покрытых снежной коркой доспехах, шатающиеся от даже малейшего порыва ветра. И...
  Орин, подавив потрясенный вздох, до боли сжала руку своей сопровождающей.
  Всего четверо.
  Что же случилось там, в горах?
   ― Я признаю свою вину и приму любое наказание, господин. ― голос у воина ― похоже, командира ― был усталым и обреченно-спокойным.
   ― Мне плевать! ― голова коленопреклоненного мужчины мотнулась от пощечины. Потом еще от одной. ― Скоро здесь будет отец, а у меня не осталось никого! Никого, слышишь? И ты за это поплатишься!
  Почти истерические крики Данару далеко разносились в зимнем воздухе, а на небольшом внутреннем дворе стремительно собирались люди. От слуг до тех немногих воинов, которые остались охранять поместье. И у этого были причины.
  То, что сейчас происходило, выходило за любые рамки. Дело было вовсе не в том, что Данару опустился до рукоприкладства ― как раз в этом не увидели ничего удивительного. Да выхвати он сейчас меч и и заруби провинившегося подчиненного, все бы только покивали. Но так? С истерическими воплями, угрозами и явно ощутимой паникой?
  Таким образом может вести себя проштрафившийся крестьянин, горожанин, мелкий купец ― но никак не член клана. Тем более, не наследник и будущий глава. Клановым аристократам предписана благородная сдержанность даже перед лицом бесчестья, не говоря уже о такой мелочи, как смерть.
  Наследник клана Синего Льда, ее, Орин, муж, сейчас стремительно терял лицо. А она ничего не могла с этим поделать.
  Впрочем, и не собиралась. Презрение достигло апогея, и сейчас женщине не было никакого дела до того, как ведет себя уже почти мертвец. Если не фактический, то политический ― точно. После такого за Данару не пойдет никто.
  Потому что позор господина ложится и на вассала.
   ― Госпожа, смотрите... ― тихий шепот младшей подруги прервал невеселые мысли, ― там...
  Орин повернула голову, ощутив, как холодеет в груди. Саан? Шати? Это действительно они? Эти два припорошенных снегом темных куля ― которые она поначалу приняла за поклажу?
  О духи!
  Это... что же делать? И что собирается делать Данару?
  Ее муж, тем временем, несколько успокоился. Лицо залила мертвенная бледность, губы сжались в тонкую полоску, а изо рта перестал вырываться поток жалоб и угроз.
  Он выдохнул.
   ― Впрочем, вы выполнили задание. ― голос его все еще подрагивал от ярости, но, похоже, он все же сумел взять себя в руки. ― Поэтому, возможно, я буду милостив, и оставлю вас в живых. Возможно.
  Командир вернувшихся склонился еще ниже.
   ― Благодарю, господин. Ваша доброта не знает границ.
   Впрочем, Данару его уже не слушал. Он смотрел на пленников ― внимательным, оценивающим и откровенно недобрым взглядом.
   ― Что с ними?
   ― Избранный без сознания. ― отрывисто доложил воин. ― Его сестра...
   ― Девчонка жива? ― резко перебил его Данару.
   ― Жива, господин. Амулет пока работает.
   ― Вот и хорошо. ― кивок наследника был почти задумчивым. А потом по его губам скользнула улыбка. ― Заприте мальчишку на пару дней в подвале. Вместе с ней. Еды и воды не давать.
  Орин замерла, не в силах поверить своим ушам. И даже командир воинов удивленно вскинул голову.
   ― Но господин! Амулет не продержится столько!
   ― Вы не поняли приказ? ― недобро сощурился Данару, опять наливаясь яростной краснотой. ― Выполнять! Сейчас же!
   ― Слушаюсь, господин. ― опять склонился в глубоком поклоне воин. Впрочем, наследник Синего Льда этого уже не видел. Он возвращался в свои комнаты ― и улыбался, зло и удовлетворенно.
  Конечно, мальчишка доставил ему неприятностей. Проклятое отродье, ну что стоило сделать нужный яд и тихо сдохнуть? Нет, ему жить захотелось. Самое мерзкое ― в лаборатории, которую за эти дни перерыли вдоль и поперек, не оказалось ни одного смертельного состава. А ведь обещал, клялся... тварь!
  Ничего, пара дней в компании сначала умирающей сестры, а потом ― ее трупа, заставят мальчишку задуматься. Чертов Избранный сделает ему яд, обязательно сделает. У него просто не будет выбора. Просто нужно немного подождать.
  До приезда отца еще есть около недели. И он, Данару, сумеет воспользоваться этим временем.
  Он станет главой клана.
  Иначе не может быть.
  
  ***
  Вернувшись в свои комнаты, Орин буквально рухнула на постель. Ее колотило мелкой дрожью, и отнюдь не от холода ― от навалившихся мыслей.
  Сумасшедший.
  Ее муж сумасшедший.
  Женщина прекрасно понимала, что задумал Данару ― собственно, для того, чтобы это понять, не требовалось быть гением. Если инструмент не желает выполнять свои функции, его следует сломать, а потом перековать заново ― вполне понятная логика, пусть и заставляющая кривить губы от омерзения.
  Все же за это время Орин неожиданно для себя привязалась и к слишком взрослому и прагматичному для своего возраста Избранному, и к его наивной, но от этого еще более преданной брату сестре. Не настолько, чтобы рискнуть ради них жизнью, но достаточно, чтобы помочь. Даже если это будет ей кое-чего стоить.
  Но сейчас, в этот самый момент, она готова была сделать все, что угодно ― не из привязанности, нет. Из чувства самосохранения.
  Данару перехитрил сам себя.
  Женщина за это время неплохо изучила Саана, и знала ― он не сломается. Во всяком случае, не сломается так, как того хочет наследник. Слишком умен, слишком силен, слишком привязан к сестре. То, что задумал Данару, не превратит его в управляемого, запуганного ребенка, готового на все, чтобы подобное не повторилось. Скорее Саан просто сойдет с ума. И начнет убивать ― любого, до кого дотянется, любого, кого посчитает виновным.
  Орин обхватила себя руками.
  Безумцы ― опасны. Безумцы же с Даром ― опасны в сотню раз более. Просто потому, что невозможно понять, во что переродится сила, не сдерживаемая ни здравым смыслом, ни чувством самосохранения. А если учесть, что обладатель этого Дара ― одержимый местью Избранный Змеем...
  О Великие! Стены подземного полигона, пусть даже самые крепкие, не смогут его удержать. Поместье превратится в могильник ― и какая разница, что сам Саан, скорее всего, не переживет такого выброса? Его обитателям уже будет все равно.
  Надо что-то делать. Но что? Что они могут ― три женщины, запертые в своих покоях? Разве что попробовать убедить Данару ― но тот не откажется. Слишком одержим властью. Слишком давно грезит местом главы.
  Поговорить с воинами, теми, кто остался? Нет. Просто не послушают ― никто из выживших не знал Избранного достаточно хорошо, никто не поймет. Да еще сейчас они злы на мальчишку, из-за которого погибло столько их товарищей.
  Но самое главное, она, Орин, не знает их. Не знает, к кому можно обратиться хотя бы с минимальными шансами на успех, а к кому и подходить не стоит, чтобы ее тут же не выдали мужу. Впрочем, женщина пошла бы и на это ― если бы была точно уверена, что после предательства ее бросят в тот же подвал. Просто ради призрачной надежды, что присутствие еще кого-то удержит мальчика в здравом уме.
  Но как бы глуп ни был Данару ― этой ошибки он не допустит.
  А жаль.
  Рядом дрожала и тихо всхлипывала Мира, вцепившись в госпожу, словно в спасательный круг. Ей тоже было страшно, пусть и по другим причинам.
   ― Госпожа... госпожа, так же нельзя... Саан... Шати... что нам делать?
  Орин глубоко вздохнула, перебирая дрожащими пальцами волосы подруги. Бросила взгляд на мертвенно-бледную Ниори, судорожно сжимающую в ладонях свой амулет...
   ― Не волнуйтесь. ― голос ее не дрожал. ― Я что нибудь придумаю, обязательно. Все будет в порядке.
  Да. В порядке.
  Пусть в это верят.
  А она, Орин... ей остается только молиться. О том, чтобы Саан оказался достаточно силен, и удержался на грани безумия. О том, чтобы господин Кайран, неведомо как узнав о происходящем, уже через час был бы за воротами. О том, чтобы Шати, вопреки всему, выжила.
  Молиться ― и надеяться на чудо.
  
  Глава 44
  
  Приходила в себя Ника с огромным трудом. Болела и кружилась голова, тошнота подкатывала к горлу, а слабость во всем теле не давала пошевелиться. Она что, снова перестаралась с тренировками? Да нет, не может быть! В последние несколько недель Ника была осторожна до паранойи ― мало ли что может взбрести в голову Данару, особенно после его заказа на яд. Беспомощной быть никак нельзя. Да и побег...
  Побег?
  Память вернулась рывком, заставив глухо застонать сквозь зубы. Неожиданное известие о приезде главы клана, паника наследника, практически заключение в лаборатории, учитель, горы и...
  Шати! Где Шати?
  Ника резко села, широко распахнув глаза, хотя в полной темноте помещения толку от этого не было совершенно. Голову тут же повело, к бригаде молотобойцев в черепе добавилась еще одна, а из носа потекла подозрительная струйка с мерзким металлическим запахом. Кровь? Плевать!
   ― Шати!
   ― Саан? ― раздалось рядом. ― Очнулся... я так рада...
  Ника ощутила, как внутри разливается облегчение. Сестра рядом. И пусть ситуация хуже некуда, главное, они вместе. А значит ― справятся.
  Обязательно.
   ― Не знаешь, где мы?
  Несколько секунд молчания.
   ― В твоем подвале... кажется. Но... ― голос у Шати слабый и задыхающийся, и Ника невольно хмурится. С сестрой что-то случилось? Что наделал этот проклятый воин, взявший ее в заложники?
  Свет! Где свет!
  Шероховатый камень под ладонями знаком до мелочей ― похоже, беглецов в самом деле заперли на бывшем особом полигоне. Это и хорошо, и плохо. Хорошо тем, что она, Ника, знает здесь практически каждый сантиметр. Плохо тем, что не сбежишь. Полигон в самом деле строили и перестраивали профессионалы своего дела.
  Ничего. Она что-нибудь придумает.
  Вставать на ноги Ника не рискнула ― для этого слишком кружилась голова.Похоже, там, в горах, ее просто и незамысловато ударили по затылку, а потом лишь продлевали этот своеобразный наркоз. Только бы не было сотрясения мозга...
  На четвереньках, тем не менее, удалось передвигаться весьма шустро.
  Чтобы в абсолютной темноте найти светильник, и, коснувшись, отдать нужную команду, ушло несколько минут. И помещение залил свет ― настолько яркий, что Ника, чьи глаза успели привыкнуть к темноте, тут же зажмурилась.
  На проморгаться ушла еще минута. А потом она окинула одним взглядом знакомое помещение ― и бросилась к сестре, лежащей совсем рядом.
   ― Что с тобой?
   ― Все хорошо... ― улыбнулась та. ― Главное, что ты в порядке...
   ― Хорошо? Шати, не смей мне врать, слышишь? ― Ника ощутила, как подрагивают пальцы. То, что с названной сестренкой что-то не так, было видно невооруженным взглядом. Слабый голос, расширенные зрачки, смертельная бледность и синюшные, запекшиеся губы... ― Что случилось?
   ― Не волнуйся так, Саан... ― Шати едва заметно покачала головой. Разговор ей явно давался с трудом, дыхание было учащенным и поверхностным. ― Я буду в порядке. Мне оставили лечебный амулет...
  Амулет? Значит, было что лечить ― тем более, так?
  Ника дрожащими руками схватила сестру за запястье. Ледяное. И пульс... Где пульс? Есть! Слишком быстрый, слишком частый, чтобы быть нормальным. Такой же, как и у нее ― но она напугана до безумия!
  Спокойно. Твоя паника ничем не поможет. Успокойся, слышишь!
  Ника дрожащими руками принялась расстегивать меховую куртку сестры. Дыра? Кровь? Не важно, не важно, дальше!
  Шати не сопротивлялась. Только дышала ― часто и тяжело, словно после тяжелого бега. Куртка, жилетка, рубашка... проклятье, присохло! Сколько же здесь было крови!
  Быстрее-быстрее-быстрее...
  Вот!
  Ника чуть не отшатнулась, ощутив, как что-то обрывается внутри. Справа, под ребрами ― тонкая полоска раны, небольшая и уже почти закрывшаяся. Обманчиво безобидная. Не разрез ― укол.
  У того, кто взял сестру в заложники, был именно такой нож. Неширокий, но длинный.
  Ника прикусила губу, ощутив во рту металлический вкус крови. Великие, она же не врач, а анатомический атлас в последний раз видела еще в школе! Что там? Печень? Селезенка? Легкие? Насколько серьезна рана?
  Стоп! Амулет! Если он действительно хорош, то, возможно...
  Руки дрожали настолько, что тонкую, исписанную особыми знаками пластинку Ника сумела взять только со второго раза. И едва не закричала.
  Стандартный. Воинский. Именно такой был подробно описан в одном из свитков библиотеки. Подобным, часто даже не одним, снаряжается любой клановый боец.
  'Полноценно лечащие амулеты, мальчишка, ― зазвучал в голове голос учителя, которого она тогда, одержимая любопытством, развела на лекцию, ― удовольствие дорогое, капризное и крайне редкое. Это же надо найти и заинтересовать достаточно сильного, но еще не переродившегося духа, втолковать ему, что от него требуется ― причем по каждому типу ран и болезней отдельно ― заключить сделку... Большей части призывателей эта морока и даром не нужна. Большей части духов ― тоже. Так что подобные вещи делаются на заказ и за огромные деньги, ясно? А эти поделки куда проще, и лечения с них требовать что с козла молока ― только сразу подохнуть и не дадут. Если повезет, то целителя дождешься.'
  Глаза защипало, из горла вырвался всхлип, а по щекам потекли первые горячие капли. Прекрати, Ника! Прекрати! Не хватало еще, чтобы слезы попали в рану!
  Может, не все так плохо? Может быть...
   ― Саан, не плачь, все хорошо, правда... ― голос Шати по-прежнему был прерывистым и слабым, но она силилась улыбаться. ― У меня даже ничего не болит. Только пить хочется...
  Пить? Здесь же лаборатория! Эликсиры! И, возможно, она сумеет...
  Ника резко, не обращая внимания на головокружение, поднялась на ноги. Надежда придавала сил.
   ― Подожди, Шати, я сейчас!
  Несколько метров до нужной комнаты показались ей невыносимо длинными. Шаг, еще шаг, толкнуть тяжелую дверь...
  Нет!
  Лаборатория издевательски щерилась пустыми полками и шкафами. Ни клеток, ни пузырьков с эликсирами, ничего! Да будь вы все прокляты!
  Удар в стену получился внезапным и резким, со всей силой отчаяния. Что-то жалобно хрустнуло в запястье, брызнула кровь из разбитых костяшек. Плевать. Если Шати умрет ― на все плевать!
  Даже не больно.
   ― Саан? ― тихим шелестом донеслось из-за двери.
  Ника метнулась к сестре.
   ― Прости. ― голос ее дрожал от слез. ― Я думал, там будет вода. И эликсиры. Что, может быть, я смогу сделать лекарство...
   ― Не волнуйся. ― слабо качнула головой Шати.
   ― Как не волнуйся? Шати... ― Ника дрожащими руками принялась застегивать на сестре одежду. ― Если с тобой что-то случится, я... я не знаю, что буду делать.
   ― Ничего... не случится. ― похоже, у названной сестренки не было сил даже улыбаться. ― Саан... у тебя кровь?
   ― Царапина. ― Ника прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Боль... несколько отрезвляла. ― Просто ударился. Ничего страшного.
  О Великие, даже в таком состоянии она больше волнуется о брате, а не о себе! Так похоже на нее. И так больно.
  Нике хотелось кричать и биться о стены. Но нельзя. Нельзя!
  Нельзя волновать сестру.
   ― Шати... отдохни. Попробуй поспать. А когда проснешься ― я что-нибудь придумаю, обязательно. Веришь?
  Медленный кивок.
   ― Саан... возьмешь меня... за руку?
   ― Да, конечно. ― Ника наощупь нашла ледяные пальцы сестры и легонько сжала. В горле обосновался колючий комок, глаза жгло от невыплаканных слез, а дышать было ощутимо трудно. ― Вот так. А теперь спи. Хороших тебе снов.
  Шати прикрыла глаза.
  А Ника...
  Ника собиралась испробовать последнее, что ей оставалось.
  
  ***
  Астрал ничуть не изменился. Казалось, пройди десять лет, сто, тысячелетие ― он останется все тем же.
  Ей было все равно.
   ― Змей! Змей, где ты? Мне нужно тебя увидеть! Змей!
   ― Что тебе нужш-шно, дос-стойная? ― он тоже ничуть не изменился. Все та же изумрудно-черная чешуя, холодный золотой взгляд и тихое шипение.
  У Ники не было времени его разглядывать.
   ― Ты... ты говорил, что я ― развлечение. Значит, ты наблюдаешь за мной?
   ― Прис-сматриваю.
   ― Тогда... ― и она, тихо всхлипнув, рухнула на траву. В той самой позе, в которой около года назад Саан просил забрать не нужный ему Дар. ― Змей, спаси мою сестру! Я сделаю что угодно, приму любой Долг, но пожалуйста...
   ― Вс-стань, дос-стойная. Не надо. ― тихое шипение Великого окрасилось едва слышным сожалением.
   ― Змей?
   ― Я не с-смогу это с-сделать. ― огромная треугольная голова опустилась на влажную от тумана траву. ― Яд может изс-сгнать другой яд, может убить болезс-снь, ― но не изс-слечить рану. Для этого нужш-шна другая с-сила.
   ― Но...
   ― Не с-смогу. И дух твоей с-сестры ― не с-сможет. ― золотые змеиные глаза смотрели спокойно, но равнодушными при этом не казались. Скорее ― теплыми. ― А другие, кто с-сможет, ее прос-сто не найдут. Для нас-с люди прос-сто слишком одинаковые. Кроме тех, кто наш-ши. И отдать другому с-своего ― нельзс-ся.
   ― Но...
   ― Это ― з-сакон. У нас-с тоже ес-сть законы, которые не наруш-шают.
   ― Но почему? ― буквально крикнула Ника, обхватив себя руками. ― Почему нельзя?
  Змей медленно моргнул.
   ― А почему дожш-шдь падает вниз, а не вверх? Так с-создан мир. Так ес-сть.
   ― Это...
  Всхлип. Еще один. Еще. Здесь можно плакать, здесь никто не увидит, кроме старого мудрого духа, которому ― все равно. И который никому не расскажет.
   ― Но... Шати же умрет. Что мне тогда делать, Змей? Что делать?
   ― Не зс-снаю. Но, мож-шет быть...
  Дух замолчал резко, словно его прервали. Поднял голову, пододвинулся ближе ― и окружил огромными кольцами.
  Ника вздрогнула.
   ― Змей? Что случилось?
   ― Твоя с-сестра мертва. Ж-шаль.
   ― Что? ― получилось тихо и сипло, словно она в единый миг лишилась голоса. ― Нет! Ты врешь!
  Змей молчал.
   ― Врешь!
  Молчание.
   ― Этого не может быть! Шати не могла умереть! Она же...
  Резкое усилие воли ― вернуться в тело. Увидеть, узнать, понять ― все в порядке. Дух лжет. Не может говорить правду!
  Но...
   ― Змей...
   ― Не с-стоит тебе с-смотреть. Нельзс-ся, когда с-слишком больно.
   ― Змей!
  Изумрудно-черные кольца придвинулись ближе. От чешуи пахло дождем и травой, а еще она была ощутимо теплой, почти горячей.
   ― Плачь, дос-стойная. Плачь. Потом я провожш-шу твою с-сестру, хочеш-шь? Но тебе нельзс-ся с-смотреть.
  Ника ощутила, как внутри что-то обрывается. Сердце?
  Шати... сестренка... нет, этого просто не может быть! Не может!
  И она разрыдалась.
  
  ***
  Где-то непредставимо далеко и совсем близко, над поместьем наследника клана Синего Льда, догорал закат.
  
  Глава 45
  
  Они появились на рассвете.
  Словно вынырнули из ниоткуда ― да, по сути, так оно и было. Дорога, по которой шли воины клана, не принадлежала этому миру ― искусные проводники умело провели отряд по грани между реальностью и астралом, сократив путь в несколько раз. И пусть это многого им стоило, ни у одного не появилось даже тени недовольства.
  Господин не станет настолько спешить без веских на то причин. А что это за причины ― знание не для них.
  Они просто выполняли свой долг. И выполнили, рухнув без сил сразу, как только последний из отряда вступил на твердую землю.
  Здесь было тихо.
  Ровные шеренги воинов медленно рассредотачивались вокруг поместья. Алое рассветное солнце сверкало на отполированных до блеска доспехах, отражалось от наконечников копий. Можно было услышать, как скрипит под копытами коней снег, а легкий ветер трепает клановые штандарты.
   ― Мы готовы, господин. ― командир отряда тоже не горел желанием нарушать тишину. Во всяком случае, говорил он почти шепотом, что никак не вязалось с его массивной, закованной в доспехи фигурой. ― Прикажете атаковать?
  Кайран Ши едва заметно качнул головой, поудобнее перехватив поводья.
   ― Нет. Ждем.
   ― Господин? ― недоуменно нахмурился воин. ― Но ведь нас заметят.
   ― Вот именно. ― глава казался совершенно спокойным. Прямая спина, острый взгляд, тяжелый шелк одеяний, спускающийся до самых стремян. И полное отсутствие доспехов.
  Зримое доказательство могущества. Его ― а, значит, и его клана.
   ― Не понимаю, господин. ― склонил голову командир отряда. ― Вы же так торопились...
  Кайран чуть повернулся в сторону собеседника, окидывая его невозмутимым взглядом.
   ― Прислушайся. ― мягко и чуть укоризненно. Но тот, с которым они понимали друг друга с полуслова, остался в поместье, а значит, приходится объяснять очевидное.
  Лао ― великолепный воин и хороший командир. Но не больше. Жаль.
  Секунду на лице того, кого звали Лао, недоумение боролось с непониманием ― а потом он нахмурился. Похоже, понял.
   ― Вы... вы правы, господин. Слишком тихо.
  Кайран подтверждающе кивнул.
  Это в самом деле было веской причиной для настороженности. Какая разница, что солнце еще не поднялось над верхушками деревьев ― слуги встают еще до рассвета, а звуки в горном воздухе разносятся далеко. Здесь же ― тишина. И даже дым от кухонных печей не поднимается над крышами.
  Неужели его сын доигрался?
  Глава клана прикрыл глаза, желая подтвердить возникшее подозрение. Миг сосредоточенности, глубокий вдох...
   ― Лао.
   ― Да, господин?
   ― Оцепите поместье. Ближе чем за двадцать шагов к стенам не подходить. Я пойду сам.
   ― Господин! ― искреннего возмущения в голосе воина хватило бы на десяток. ― Это же опасно! Если...
   ― Лао. ― тихое, казалось бы, слово придавило гранитной плитой. Воин резко замолчал, словно у него враз отнялся язык. А может, и впрямь отнялся.
  Только что он едва не перешел черту, едва не усомнился в силах своего главы. И за такое...
   ― Слушаюсь, господин. ― ему оставалось только склониться в поклоне. Настолько глубоком, насколько это вообще возможно, сидя в седле.
   ― Помни, к стенам не подходить. Что бы там не происходило.
   ― Как скажете. ― судя по всему, подобные распоряжения вовсе не вызывали у воина восторга, но повторять свою ошибку он не стал. Только склонился еще ниже. ― Буду ждать вашего возвращения, господин.
  Кайран Ши не ответил. Только легко спрыгнул с лошади, едва слышно скрипнув снегом под подошвами сапог. Заколыхался темно-синий шелк одежды, сильнее сжались губы, четче обозначая ранние морщины.
  Шаг. Еще один. Еще.
  Шелк, намокая, скользит по нетронутому снегу, но глава давно уже не ребенок, чтобы путаться в рукавах и наступать на длинные полы. А дурные предчувствия заставляют лишь сильнее выпрямить спину.
  Похоже, он все-таки опоздал. Поместье его сына словно накрыто облаком силы ― и сила эта не имеет ничего общего с Даром Данару. Да и распостранить ауру на такое расстояние способны очень немногие, и всех их мужчина знал наперечет.
  Шаг.
  Собственный Дар смыкается вокруг невидимой защитой ― пусть и не такой, как у прирожденных щитовиков, но это и не нужно. У него и так достаточно силы, чтобы чужая не смогла его коснуться. Во всяком случае, эта ― хаотичная, рассеянная и полностью неконтролируемая.
  Да и контролируемая ― не смогла бы тоже.
  Отсутствие доспехов на главах кланов это не просто традиция. Это свидетельство могущества, молчаливое заявление о том, что в подобных подпорках уже не нуждаешься. Что Дар и аура достигли того уровня, когда, достать их носителя обычным оружием становится практически невозможно.
  А от чужого Дара доспехи не помогают. Только сила собственного.
  Шаг. Кайран остановился перед воротами поместья ― и едва заметно покачал головой. Если бы ему требовались доказательства силы неведомого убийцы, он бы получил их здесь. Массивные деревянные полотна, словно изъеденные кислотой, с огромным трудом держались на петлях.
  Это какой же силы должен был быть выброс, чтобы сотворить такое?
  Глава клана слегка толкнул покосившиеся створки, желая открыть хотя бы боковую калитку, но этого не понадобилось. Ворота рухнули с жутким грохотом, осыпав своего разрушителя снежной пылью пополам с деревянной трухой, а из открывшегося пролома буквально хлынула сила. Чужая, яростная и ядовитая настолько, что мужчина ощутил, как защипало кожу.
  Яд. Избранный Змеем. Но что сотворил его глупый сын, чтобы Избранный стал способен на подобное? Это ведь как бы не прямое касание Великого!
  Острой иглой кольнуло у сердца, заставив на миг задержать очередной вдох. Глава клана Синего Льда не собирался тешить себя иллюзиями ― Данару мертв. Как и все в поместье. Защитить себя от такого сын бы не сумел.
  Но стоять было не время ― и глава Синего Льда решительно шагнул во внутренний двор. Огляделся.
  Пустота и спокойствие. Похоже, выброс застал в постелях даже слуг ― все вокруг казалось до отвращения мирным. Тихо, припорошено снегом... мертво.
  Совершенно мертво. Если у мужчины и были в этом сомнения, то, чтобы развеять их, достаточно было прислушаться к себе и ощутить, как чужая сила давит на ауру. У тех, кто жил здесь, не было и шанса.
  Данару... глупый, глупый сын... что же ты натворил?
  Кайран резко встряхнулся, выпрямив напряженную спину. Позже. Позже он оплачет своего ребенка, закроется в покоях и напьется до беспамятства, перебирая жемчужины воспоминаний. А сейчас ему нужно найти Избранного. И понять, что же здесь произошло.
  То, что мальчика поймали, очевидно, но что случилось дальше?
  Коридоры поместья были пусты и тихи. Не скрипели доски пола, не шуршали, открываясь, двери, не слышалось ничьих шагов. Глава клана Синего Льда тенью шел по месту ссылки своего наследника, заходя в каждую из комнат и практически не обращая внимания на многочисленные тела. Слуги, воины ― последних почему-то неожиданно мало ― даже предназначенные на заклание животные. Ему не было до них никакого дела ― он искал.
  Тело Данару нашлось первым.
  Сын лежал в коридоре, на выходе из своих покоев. Роскошные одежды ― он так любил роскошь, до самого конца! ― сбиты и помяты, лицо искажено, а в открытых даже сейчас глазах застыл ужас. Ему, в отличие от других, не досталось легкой смерти. Скорее, долгая и мучительная ― слишком уж красноречивы были обломанные ногти и уже засохшая дорожка крови изо рта.
  Данару...
  В сердце словно впилась тупая игла, но лицо Кайрана даже не дрогнуло, когда он переворачивал уже закоченевшее тело, и, шепча молитву духам, опускал ему веки. Глава клана не привык лгать себе ― кроме боли, он испытал еще и облегчение. Почти благодарность. Ему не придется подписывать смертный приговор и казнить собственного первенца, все уже сделано до него.
  Милосердие духов ― или их насмешка? Ответить на этот вопрос мужчина не успел. Резкий шорох заставил замереть ― а потом из соседнего коридора к нему метнулась знакомая, хотя уже полузабытая женская фигура, и, судорожно вцепившись в рукав, рухнула на колени.
   ― Господин Кайран... Господин... это вы...
   ― Орин? ― Здесь остались живые? Но почему ― а главное, как? ― Что здесь случилось?
  Женщина только судорожно замотала головой, вцепившись в свекра, словно в последнюю надежду.
   ― Господин, прошу вас, я все расскажу ― только, пожалуйста, помогите мальчику! ― голос у нее был прерывистый и отчаянный, а пальцы заметно дрожали. ― Он же...
  Мальчику?
  Кайран осторожно вытащил рукав из чужих рук. Жену сына он расспросит потом ― а сейчас надо сосредоточится на главном.
   ― Куда идти?
   ― Я... ― женщина судорожно всхлипнула, и, похоже, поняв, как выглядит со стороны, принялась нервными движениями поправлять одежду. ― Идите за мной, господин! Только прошу вас, быстрее!
  
  ***
  Это был особый полигон, предназначенный для опасных, но не разрушительных техник. Кайран неплохо его помнил ― как и наложенную на него защиту. Пробить ее было практически невозможно, для того она и создавалась.
  Избранный ― пробил. Более того, от деревянного здания, прикрывающего вход в подвал, осталась лишь труха и щепки. Глава клана ощутил, как внутри растет и ширится нечто, подозрительно похожее на восхищение. Чтобы сотворить такое... это уже не касание Великого, а как бы не его аватар!
   ― Когда все началось, мы сразу бросились сюда. ― похоже, рядом с отцом мужа Орин смогла восстановить присутствие духа, и сейчас казалась почти спокойной. Только пальцы судорожно комкали рукав. ― Но открыть не смогли. Рычаг... он просто сломался, а поднять люк самим не хватило сил...
  Кайран только кивнул, сосредоточенно рассматривая перекосившуюся, искривленную крышку люка, старательно очищенную кем-то от мусора и трухи. Неудивительно, что открывающий механизм не сработал ― если уж металлическую плиту так перекосило, то что говорить о куда более хрупких вещах?
   ― Вы?
   ― Я, Мира, Ниори. Думаю, Саан не хотел нас убивать ― мы помогали ему с побегом, и он... ― Орин тяжело сглотнула. ― даже теперь не забыл.
   ― Теперь?
   ― Его сестра была тяжело ранена. При побеге. ― выдохнула женщина. ― И когда их поймали, господин муж мой приказал бросить их сюда. Наверное, думал, что смерть Шати сделает Саана сговорчивее. Я знала, что будет не так, но Данару... он бы меня не послушал. Он словно с ума сошел тогда...
  Кайран кивнул.
   ― Думаешь, его сестра мертва?
   ― Саан сорвался. ― на миг прикрыла глаза Орин. ― Я не вижу другой причины.
  Глава клана на миг остановился. Данару-Данару, как же далеко зашла твоя глупость! И это его вина. Не досмотрел. Не воспитал. Не понял.
  А теперь его сын мертв.
  Ну как, как можно было додуматься до подобного? Пытаться сломать Избранного ― это уже не мостить алмазами мостовую, это прыгать со скалы, надеясь, что во время полета у тебя отрастут крылья! Великие слишком редко приходят в наш мир ― и поэтому по-своему хранят тех, кого сочли достойными. Неужели Данару этого не знал? Или забыл, ослепленный жаждой власти?
  Глава клана качнул головой. Произошедшее не только вина сына, но и его самого. Ведь он знал, с самого начала знал ― и об Избранном, и о мотивах Данару. Но ждал, надеясь, что его первенец впервые в жизни сумеет хоть что-то сделать правильно.
  Не сумел. Ошибся ― снова. А ему, многоопытному главе клана, и в голову не пришло, что можно сотворить с избранником Великого ― такое.
  Но Яд все еще накрывает поместье незримым куполом. Избранный еще жив.
   ― Отойди, Орин.
  Касание Дара ― и мужчина ощущает, как тело наполняется мощью, а руки украшают загнутые когти. В духе Медведя нет ничего особенного ― это не коварный яд Змей, не лечение Трав, не острейшее зрение Ястребов и, тем более, не многовариантность Стихий. Это всего лишь сила ― простая, грубая и понятная. Но от этого лишь более опасная.
  Минута ― и тяжеленная плита сдается, открывая темный зев спуска. А оттуда...
  Кайран был готов к тому, что там, внутри, концентрация Дара Избранного еще больше. На это указывало все, что он смог увидеть и узнать в последний час. И да, Яд, хлынувший из провала, был еще сильнее, еще опаснее, практически пробив защиту ауры...
  Только вот полупрозрачные, чуть светящиеся змеиные кольца, мелькнувшие там, в темноте, заставили сделать шаг назад ― и остановиться, не зная, что делать дальше.
  Аватар! Все Звездные Духи, это в самом деле аватар ― не просто сила, но сила, наделенная частицей воли и разума духа-покровителя! Как шестилетний ребенок сумел его вызвать? Или не вызывал, а Великий решил спуститься сам? Говорят, такое тоже возможно...
  Кольца сдвинулись в сторону, пропуская вперед треугольную голову с холодными желтыми глазами. Мужчина замер. Змеиный, неподвижный взгляд словно видел его насквозь, до самого дна души. И сопротивляться этому бесполезно ― кто он такой, чтобы противостоять Великому?
  Сколько это длилось, Кайран не знал. Час? Минуту? Миг? Но потом призрачный Змей издал переливчатое шипение, чем-то похожее на смех ― и исчез. Растворился.
  Забрав с собой всю свою силу. Словно его и не было.
  
  ***
  Первой, как ни странно, пришла в себя Орин. Выдохнула, выпустив воздух сквозь судорожно стиснутые зубы ― и рванулась вперед, в темноту. За последние, полные ужаса и безнадежности сутки, она пережила столько, что еще одно чудо не представляло никакой важности. Об этом она подумает потом.
  А сейчас ― Саан. Умный, такой взрослый для своего возраста мальчишка, который даже в своем безумии помнил о ней ― и ее подругах. И она вернет этот долг.
   ― Саан? Саан, это я, Орин. ― не такой уж и громких голос легко разносился в темноте подвала. ― Где ты?
  Сзади что-то ярко засияло ― похоже, господин Кайран, в отличие от нее, подумал о лампах. И маленькая, свернувшаяся клубочком фигурка рядом с еще одной, побольше, стала видна необычно отчетливо.
   ― Саан? ― женщина шагнула вперед и, усевшись рядом, мягко положила руку на детское плечо.
  Нет ответа.
   ― Саан! ― тряхнуть. Еще раз. Еще. ― Вставай, ну же!
   ― Госпожа Орин? ― наконец мальчик открыл глаза! И повернул голову в ее сторону ― медленно, очень медленно.
   ― Да, это я. Давай пойдем отсюда?
   ― Пойдем? ― поначалу женщина подумала, что легкое покачивание головой ей почудилось. ― Нет, я не пойду. Здесь Шати. Я не могу ее бросить.
   ― Но Саан, она же...
   ― Я знаю. Но это совсем не важно. ― едва заметно покачал головой ребенок. ― Я останусь.
  Его глаза были абсолютно пусты.
  
  Глава 46
  
  Ника не чувствовала ничего.
  Нет, сначала, когда она осознала и ощутила, что Шати больше нет ― было больно, безумно, невероятно больно. Она словно оглохла, ослепла и обезумела, а весь мир сузился до одной единственной мысли.
  Этого не может быть. Просто не может.
  Это длилось долго, целую вечность ― а, может, ей только так казалось. Ника не знала, сколько времени провела там, в Астрале, уткнувшись лицом в гладкую змеиную чешую. Слезы и обвинения текли нескончаемым потоком, а Великий Дух лишь утешающе шипел и теснее сжимал свои неожиданно теплые кольца. Почти обнимая.
  А Ника... Ника тогда его почти ненавидела.
  Возможно, Змей был прав, не пустив ее сразу к телу сестры. Даже наверняка прав. Но от этого было не легче ― Ника все равно хотела туда. Убедиться. Обнять. Быть рядом.
  Пусть ― бесполезно! Пускай! Но Шати...
  Шати не должна быть одна.
  И Змей сдался. А может, просто понял, что не сможет удерживать вечно?
  Когда Ника впервые увидела тело сестры ― это было как удар под дых. Словно небо рухнуло на землю, похоронив под обломками все мечты и стремления. Словно из души вырвали огромный кусок, и теперь рана болела и пульсировала, не давая думать, ощущать, чувствовать...
  А Шати... Шати казалась почти живой и совершенно спокойной. Словно в самом деле всего лишь уснула ― и спустя несколько минут или часов вновь откроет глаза, улыбнется и скажет: 'Светлого дня, Саан. Прости, что напугала.'
  Ника ждала. Минуту, час, несколько... бесполезно. В груди жидким льдом разливалась пустота.
  Призрачные кольца Змея, неведомо как появившегося рядом, она отметила совершенно равнодушно. Его тихое: 'Не с-стоит с-спускать...' ― тоже. Только мимолетно вспомнила о госпоже Орин с подругами, да пожелала Данару как можно более мучительной смерти.
  А потом, через дни ― или часы? ― люк подвала открылся, и она с едва заметным удивлением узнала знакомые шаги. Госпожа. Но не одна.
  Не важно. Здесь темно. Может, ее не заметят? Она хочет остаться с Шати.
  Заметили. И принялись выводить наружу, не слушая ни возражений, ни объяснений. Словно не понимали.
   ― Я останусь. С сестрой.
   ― Здесь? ― впервые подал голос спутник госпожи Орин. Ника почти забыла про него ― и почти испугалась, когда он впервые заговорил. Почти. Страх канул в пустоту в груди, словно в омут. ― Здесь ты умрешь тоже.
   ― Разве это важно?
  Глаза немолодого темноволосого мужчины с сединой на висках сверкнули почти яростью ― но сказать он ничего не успел. Вмешалась госпожа.
   ― Конечно, важно, Саан! Шати хотела бы, чтобы ты жил! Как она сможет спокойно уйти к Звездным Духам, зная, что ты здесь?
  Звездным Духам? Да, конечно...
  Ника едва заметно склонила голову, задумываясь. Звездные духи существуют, и Змей обещал провести к ним сестру. Но Шати... Шати, зная, что у брата снова неприятности, может отказаться. И тогда...
  У сестренки будут неприятности. Снова. Из-за нее.
   ― Хорошо. ― подняться на ноги было неожиданно трудно, но она справилась. ― Я пойду.
  Мертвое поместье промелькнуло перед глазами, не вызвав никаких чувств ― даже удовлетворения. Те, кто убили Шати, были мертвы, это было правильно, но и только.
  Пустота в груди жадно глотала все чувства, не давая пробиться даже отголоскам. И Ника была этому рада. Пустота... она не пускала боль.
  Удобно.
  За стенами поместья разбивали лагерь. Довольно большой, с палатками, кострами и всем, что полагается. Ника провожала суетящихся воинов равнодушным взглядом и не думала ни о чем. Просто смотрела. И старалась не отставать от Орин.
   ― Куда мы пойдем, господин?
   ― В мой шатер. Его должны были уже поставить.
  Господин?
  Ника резко остановилась. Это было не любопытство, нет. И не эмоция. Просто странное чувство ― словно она упускает что-то важное.
   ― Господин? ― прозвучало почти вопросительно.
  Орин обернулась, улыбнувшись. Она рада? Чему?
   ― Господин Кайран Ши, глава клана Синего Льда. ― медленно проговорил мужчина, буквально впиваясь в нее внимательным взглядом. ― Светлого дня, Саан.
  Глава?
  Ника чуть наклонила голову.
   ― Отец Данару?
   ― Да. ― такой же медленный кивок. Осторожный. Словно ее боятся спугнуть.
  Но Ника не боялась.
   ― Значит, вы меня убьете. ― это был самый простой и самый очевидный вывод из возможных. И самый правильный. ― Хорошо.
  Тихий вскрик Орин она не услышала. Как и ответ мужчины. Не важно.
  В конце концов, умереть ― значит, возможно, снова увидеть Шати. Сестренка, конечно, наверняка разозлится, что брат пришел к ней так рано, но она никогда не умела злиться долго. Так что...
  ...Нике было все равно.
  
  ***
  Шатер был совсем небольшим ― глава клана Синего Льда не имел привычки возить с собой в походы что-либо, кроме абсолютно необходимого. Скромная постель, несколько скамеек, стол, светильник... Правда, на этот раз и так небольшое пространство перегораживала ширма, за которой послушно сидел маленький мальчик, с того времени, как его завели сюда, не сказавший ни слова.
   ― Что с ним?
  Старый целитель, заставший еще деда нынешнего главы, медленно покачал головой и уселся на резную скамеечку. Вздохнул.
   ― Господин Кайран... ― легкая, чуть заметная пауза.
   ― Насколько все плохо? ― мужчина сощурился, оглядывая сидящего напротив внимательным взглядом. Тон целителя не сулил ничего хорошего. И дело здесь было вовсе не в том, что тот боялся его гнева ― кто-кто, а старик Миоку был слишком стар и опытен, чтобы чего-то бояться.
  Просто таким ― усталым и почти нерешительным ― целитель становился тогда, когда уже не мог ничем помочь. Или почти ничем.
   ― Телесно мальчик довольно здоров, просто изможден до крайности. А разум, ― Миоку чуть опустил веки, скрывая выцветшие от времени глаза, ― я врачевать не умею.
   ― Ничего нельзя сделать? ― прямой взгляд Орин буквально пригвоздил целителя к месту. ― Совсем?
   ― Госпожа, ― целитель взял со столика кружку с парящим чаем и принялся греть о нее озябшие руки, ― мальчик ведет себя... необычно.
   ― Необычно? ― почти прошептала женщина. Вот уж как она не могла назвать поведение Саана, так это необычным. Равнодушным, болезненным, почти пугающим ― да. Но необычным?
  Миоку кивнул.
   ― Если бы он злился, плакал, бился в нервическом припадке ― это было бы лучше, госпожа. Намного. Такое горе нельзя держать внутри. А так... У меня, конечно, есть успокоительные настойки, но мальчику их давать нельзя.
  Орин склонила голову, с преувеличенным вниманием разглядывая собственные руки. Целитель был прав. Саан и так спокоен ― мертвенно спокоен. Словно там, в подвале поместья, он умер тоже.
  И то, что он сказал главе...
  Нет. Об этом она думать не будет.
   ― Я понимаю, господин Миоку. Но что делать?
  Старый целитель пожал плечами.
   ― Ждать. Не оставлять его одного, постоянно говорить, заставлять что-то делать. Если можно, чем-то заинтересовать ― мальчик же был любопытным?
   ― Очень. ― чуть заметно улыбнулась Орин.
   ― Вот и хорошо. Обеспечьте его новыми впечатлениями ― лучше, конечно, радостными. Не оставляйте одного. И ждите. Больше я ничего не могу посоветовать. ― вздохнул целитель.
  Глава клана кивнул, не замечая, как на лбу, словно сами собой, проявляются глубокие морщины. Просто ждать? Смотреть, как мальчишка, стоивший жизни его ребенку, медленно, но верно убивает сам себя?
  Это вызывало... почти ярость.
  Каким бы ни был Данару ― он был его сыном. Первым. Наследником. И Избранный Змеем был его наследством и даром клану ― единственным даром. Не важно, что он хотел сделать, не важно, к чему это привело ― теперь Избранный здесь и не имеет права умирать!
  'Значит, вы меня убьете. Хорошо.'
  Кайран превосходно понимал, что привело мальчика к таким выводам ― но вот что он примет эти выводы с такой безмятежной, почти радостной улыбкой... Неужели Избранный Змеем все-таки сошел с ума?
  Или нет?
  Кайран медленно расправил плечи, кивком отпустив целителя, прикрыл глаза. Орин указаний не понадобилось ― умная женщина сама выскользнула из шатра.
  Нет. Он не может позволить Саану умереть. Слишком ценен его Дар, слишком многое он может дать клану. И как бы ни это ни было больно ― Данару сам вырыл себе могилу и сам в нее улегся. Выбрал свою судьбу.
  Избранный же... Избранный остался. Остается лишь благодарить духов за такой подарок. Подарок, плату за который сполна выплатил его сын ― ведь духи ничего не дают просто так.
  Кайран медленно поднялся со скамьи, и, грустно улыбнувшись, шагнул к ширме.
   ― Саан?
   ― Господин. ― все тот же равнодушный, мертвенно-спокойный тон. Казалось, за то время, которое мальчику пришлось просидеть здесь, он даже не пошевелился.
  Кайран прямо взглянул в пустые глаза. Целитель прав. Нужно вызвать у ребенка хоть какую-то эмоцию, хоть что-то, что вырвет его из этого состояния. И кто лучше подходит для этой задачи, чем отец его несостоявшегося убийцы ― и убийцы его сестры?
   ― Саан, Избранный Духом Великого Змея. Клан Синего Льда признает долг.
  
  Глава 47
  
   ― Долг?
   Выныривать из такой уютной, равнодушной пустоты было почти физически трудно, но Ника все же попыталась. И вынырнула ― едва-едва, насколько хватило слабой искорки любопытства.
  Немолодой мужчина в многослойных шелковых одеждах медленно выпрямился и посмотрел ей прямо в глаза. Именно его глубокий поклон и вызвал ту самую искорку ― в конце концов, кто она такая, чтобы ей кланялись главы кланов, едва не подметая пол широкими рукавами?
  Любопытство всегда было ее слабой стороной. Или сильной ― это как посмотреть.
   ― Данару, мой сын и наследник, принял тебя в своем доме как гостя. ― тон мужчины был ровен, даже чересчур. Словно он из-за всех сил старался не выдать... что-то. ― И он же нарушил все заветы гостеприимства, опорочив себя, своих вассалов и свой клан. Мой клан.
  Понятно. Ника, и забыла о такой мелочи. Впрочем, она с самого начала воспринимала свой статус гостя всего лишь как ширму, а, оказывается, здесь все несколько серьезнее.
  Но какая разница?
  Слабое любопытство утихло, удовлетворенное даже таким, половинчатым ответом, а перед глазами снова стала смыкаться серая пелена. Не важно.
   ― Поэтому я признаю долг, ― голос главы медленно отдалялся, затихая. Скоро она совсем перестанет его слышать. Зачем? ― и прошу тебя назначить ину-чи, дабы клан мог вернуть свою честь и достоинство.
  Ину-чи? Любопытство снова вспыхнуло ― едва заметно, но достаточно, чтобы порыться в верхних слоях памяти. О чем-то подобном она читала в свитках учителя, совсем недавно. Вроде бы это...
  Что?
  Ярость вспыхнула мгновенно, огненным валом сметая серую пелену равнодушия. Ника вскочила. С грохотом покатилась по земле резная скамеечка, мир едва заметно качнулся, намекая на то, что она находится далеко не в лучшем состоянии для таких финтов ― но в данный момент ей было плевать. Гнев обжигал изнутри почище адского пламени.
   ― Вы... Кайран Ши, глава клана Синего Льда... ― Ника почти шипела, не замечая, как глаза начинают светиться желтым, а на щеке, словно сам собой, отпечатывается рисунок змеиной чешуи, ― предлагаете мне назначить плату за жизнь сестры? И считаете, что я соглашусь?
  Лицо мужчины даже не дрогнуло.
   ― Это не плата, мальчик. Ину-чи ― это возможность для клана искупить вину, сохранив лицо и честь.
   ― Какое мне дело до вашей чести! ― Ника до боли сжала кулаки, ощущая, как из-под ногтей начинает сочиться кровь, а в груди разгорается жар, заполняя пустоту на месте сердца. ― До вашего лица! Вашего долга! Моя сестра мертва ― и мне, вы слышите, плевать, как это отразится на клане твари, которая ее убила!
   ― Мальчик, ― предостерегающая нотка, прозвучавшая в голосе главы, остановила бы Нику в любом другом случае ― но не сейчас. Сейчас ей было плевать на последствия, ― он был моим сыном.
   ― А Шати ― моей сестрой! ― она уже просто кричала, а в воздухе вокруг проскальзывали зеленоватые искры Яда. ― И я, да будьте вы прокляты, имею право желать ему посмертия в самой глубокой яме, которая только найдется у Звездных Духов! Имею право...
  Ярость и боль выплескивались неудержимым потоком, словно прорвало плотину ― Ника и не подозревала, что там, за, казалось бы, равнодушной пустотой, находилось такое. Она уже сорвала голос, разбила костяшки пальцев о рухнувшую ширму, а нестабильный Дар то и дело выплескивался вовне, заставляя ткань палатки опасно потрескивать.
  Глава клана стоял и смотрел, лишь порой окутываясь едва заметной пленкой защиты. Его лицо оставалось таким же спокойным ― только между бровей все глубже и глубже намечалась морщина.
  Только когда Ника, в отчаянии, замахнулась на него, на тонком детском запястье сомкнулась чужая ладонь. Мягко, не причиняя боли, но так, что не дернешься. Миг, рывок...
  Она так и не поняла, как оказалась в чужих объятиях. Рванулась, желая освободиться:
   ― Пустите! Оставьте меня в покое!
  Бесполезно.
   ― Пустите! Я...
   ― Плачь, мальчик. Плачь. ― голос главы клана не дрожал, но было в нем что-то почти неуловимое, заставившее Нику замереть. И вспомнить ― тот тоже потерял сегодня сына. ― Если больно, значит, ты еще жив. Все просто.
  Ника зажмурилась, до боли сжав зубы и многострадальные кулаки. Глаза жгло, в горле стоял колючий ком, не давая дышать, а голова кружилась, намекая на то, что еще немного ― и она позорно свалится в обморок.
  Просто, да?
  Руки мужчины были большими и теплыми, неуловимо пахло незнакомыми благовониями, а завеса синего шелка отгораживала от мира, заставляя забыть обо всем.
  Ника разрыдалась.
  
  ***
  Когда несколько часов спустя Кайран вышел из истерзанной палатки, первым, кого он заметил, был старый целитель. Взгляд, поклон ― и он скрывается внутри, чтобы вновь осмотреть своего маленького пациента.
  Глава клана улыбнулся. Миоку всегда отличался преданностью своему делу. Сейчас старику было совершенно не важно, что в палатке, скорее всего, все еще витают остатки силы Избранного ― ему просто нужно было убедиться, что с мальчиком все в порядке. Именно за это качество его ценило и берегло уже третье поколение глав кланов.
  Жаль, что он уже так стар. Такие люди встречаются слишком редко.
   ― Господин Кайран?
  А вот Орин к мальчику не кинулась, и правильно сделала. Впрочем, даже если бы попыталась, ее бы тут же остановили ― целителя защищает его Дар, а женщина совершенно беззащитна.
  Но это не помешало ей сверлить его вопросительно-требовательно-просящим взглядом. Чего она желает, было ясно без слов.
   ― С мальчиком все в порядке. Мне удалось достучаться, а природа сделала остальное. ― губы Кайрана чуть дрогнули в недовольной гримасе. Все же методы, которые пришлось применить, чтобы вытащить из мальчика эмоции, были далеки от мягких. Иначе было нельзя, но это не значило, что ему это нравилось.
  Орин наклонила голову в легком поклоне.
   ― Спасибо, господин.
  Глава клана качнул головой.
   ― Не стоит, это было нужно не только вам. ― легкая пауза, движение рукой ― безмолвное приглашение следовать рядом. ― Орин, насколько хорошо ты знаешь Саана?
  Женщина на миг задумалась. Потом улыбнулась.
   ― Достаточно хорошо. Хотя и не идеально.
   ― Идеально мы не знаем даже самих себя. ― судя по голосу, мужчина был доволен ответом. ― Мне нужны ответы на некоторые вопросы.
   ― С радостью помогу вам, господин. ― даже на ходу поклон Орин получился неуловимо-грациозным. ― Но где...
   ― Туда. Думаю, мне уже должны были поставить другую палатку.
  Палатку в самом деле поставили. Чуть поменьше, но в остальном она ничуть не отличалась от прежней. Небольшой столик, две скамьи и постель в углу. Условия, роскошные для воина ― но никак не для главы клана.
   ― Садись, Орин. Сейчас принесут чай.
   ― Благодарю, господин. ― женщина несколько неловко уселась на скамью, подогнув под себя ноги. Раньше ей практически не приходилось пользоваться ничем подобным ― такая мебель использовалась исключительно в походах, причем в зимнее время, когда на земле не усидишь, даже устлав ее шкурами и подушками в несколько слоев.
  Кайран терпеливо дождался, пока вдова его сына примет более-менее удобную для себя позу. И только потом заговорил снова.
   ― Орин. Расскажи мне, что произошло в поместье. С самого начала.
  
  ***
  Женщина рассказывала долго. Обстоятельно, со всеми подробностями и ничего не скрывая ― даже своих мотивов. Слишком хорошо она знала главу клана, чтобы ему лгать.
  Но все заканчивается. Закончилось и это.
   ― Вот как. ― Кайран задумчиво смотрел в пустоту, мерно проводя пальцами по столешнице. Чай уже давно остыл, а мягкий свет амулетов разгонял предвечерние сумерки. До ночи оставалось совсем немного.
   ― Я понимаю, что поступала неподобающе верной жене, господин. ― виновато склонила голову Орин. Впрочем, в голосе ее не слышалось ни капли раскаяния. ― Но я всего лишь хотела оградить своего мужа от последствий его...
   ― Глупости. ― отрывисто закончил глава. ― Именно глупости.
   ― Да. ― кивнула женщина. ― Но у меня не получилось. Духи рассудили иначе.
  Лицо главы клана осталось невозмутимым.
   ― Так или иначе, мой сын мертв, и хотя я скорблю о нем, мне следует заботиться о клане. И поэтому я желаю попросить у тебя... несколько советов.
  Советов?
  Орин с легким удивлением взглянула на собеседника, и только приличия не позволили ей выразить его более явно. Глава клана просит совета у женщины? Более того, не ради забавы, а собираясь прислушаться?
  Невероятно. Для любого другого ― но не для Кайрана Ши.
   ― Я с радостью сделаю все, что смогу. ― понимание того, что глава оценил ее ум, приятно ласкало самолюбие и успокаивало тревогу о собственной судьбе. Похоже, мужчина не собирался карать жену и наложниц нерадивого сына, и Орин собиралась сделать все, чтобы это намерение таковым и осталось.
  А это значило, что ей нужно быть полезной.
   ― Мой старший сын мертв, младшего не интересует ничего, кроме воли духов и пути дзинтаи, а дочь слишком мала. ― слова главы падали в пустоту неторопливо и веско, словно камни. ― Смерть Данару, как наследника, может вызвать брожения ― как внутри клана, так и среди его врагов. И в это время я не могу позволить себе упустить такой шанс усиления, как Избранный Змеем.
  Орин медленно кивнула. Чтобы понять это, не требовалось быть гением. Как бы плох не был Данару, он был наследником и залогом стабильности. А теперь этого залога не стало.
   ― Но и заставить мальчика остаться я тоже не могу ― от этого будет больше вреда, чем пользы. Я не настолько высокомерен, как мой глупый сын, и понимаю, что просто не сумею контролировать Избранного, который ненавидит как меня, так и мой клан. Это слишком рискованно.
   ― Значит, вам нужен способ привязать Саана к клану?
   ― Да.
  Орин молчала несколько минут. Задумчиво хмурилась, прикусывала губу и даже, забывшись, выстукивала пальцами по столу какой-то несложный ритм. Кайран ждал.
  Наконец она заговорила.
   ― Господин... вы ведь понимаете, что это будет очень нелегко?
  Кивок.
   ― Я попробую уговорить мальчика отправится с вами в главное поместье. ― тон у женщины был несколько задумчивым, но почти уверенным. ― Думаю, у меня получится ― мне он доверяет, да и остаток холодов ему нужно где-то пережить. Саан умный ребенок, он поймет. А за это время... вы должны доказать, что достойны. Просто не торопитесь.
  Кайран едва слышно вздохнул.
   ― Я не собираюсь торопиться. Но даже если мне удастся вызвать его доверие, это не значит, что он останется в клане.
   ― Почему, господин? ― голос у женщины был настолько идеально-невинным, что ясно было сразу ― она что-то задумала.
   ― Орин. ― чуть заметные нотки в голосе главы заставили ее довольно улыбнуться. ― Говори.
  Легкая пауза. Еще одна улыбка.
   ― Усыновите мальчика.
   ― Орин? ― похоже, Кайрану и в голову не приходило ничего подобного. Мужчины...
   ― Примите его в свою семью. На правах младшего сына. ― улыбнулась женщина, чуть склонив голову набок. ― Это идеальный выход, господин. Во-первых, вы сразу заставите замолчать всех недовольных и колеблющихся. Во-вторых, надежно привяжете Саана к клану. В-третьих, вернете ему то, что он потерял, тем самым хотя бы частично искупив ошибки моего мужа. И, последнее... вам же нравится мальчик, верно?
  Глава клана вздохнул.
   ― Орин. Он не согласится.
   ― Если вы предложите сразу ― конечно нет. ― тонкая улыбка женщины сделала бы честь змею-искусителю. ― Но я позабочусь о том, чтобы Саан провел в вашем поместье несколько месяцев. У вас прекрасный сын, господин, пусть он и не годится на ваше место, но будет добр к мальчику и поможет всем, чем сумеет. У вас прекрасная дочь, почти его одногодка, совершенно не похожая на Шати, но так даже лучше. Несколько нужных намеков, и они сделают все сами. Причем совершенно искренне. А потом можно будет и спросить.
  Глава клана Синего Льда в задумчивости скрестил руки на груди, и Орин с радостью заметила, что в его глазах не было отторжения. Похоже, мысль пришлась ему по душе.
  Все-таки Саан ― необыкновенный мальчик. Так задеть этого мужчину всего за несколько часов...
  А теперь ― надавить еще немного, развеивая последние сомнения.
   ― Господин, Избранный, конечно, очень умен, но еще ребенок, а дети быстро забывают плохое, особенно, если сейчас у них все хорошо. Немного времени, и он будет считать вас своей семьей, а как он привязан к семье, вам уже известно.
   Легкая пауза.
   ― Хорошо, Орин. Я подумаю над этим вариантом.
  Выходя из палатки, вдова бывшего наследника гасила в глазах довольные искры. У нее не было ни малейших сомнений, что Кайран согласится, и тогда...
  Во-первых, она окажет важную услугу главе, а он не тот человек, чтобы забывать подобное. Во-вторых, ее с подругами наверняка оставят возле Саана, а это куда лучше, чем какое-то захолустное поместье. И, наконец, если все получится ― она вернет мальчику долг, хотя бы частично. Ведь что может обеспечить ему развитие, силу и безопасность лучше, чем положение сына главы третьего клана Империи?
  Так что Орин была довольна. Три птицы одной стрелой ― а, возможно, и четыре, если... но об этом пока не стоит даже думать.
  Возвращаясь к подругам, она улыбалась.
  
  Глава 48
  
  Просыпалась Ника с трудом. Голова была тяжелой, неприятно ломило виски, а горло саднило от долгого крика. И безумно не хотелось вылезать из-под теплого одеяла, что-то делать, кого-то слушать, что-то решать...
  Даже мысли шевелились медленно и лениво, словно не желая тревожить своего владельца. Вот только лежать вечно ― невозможно, как бы того не хотелось.
  Ника медленно выдохнула, потянулась и села на постели. Чуть поежилась. В палатке было прохладно, а собственная одежда, измятая до совершенно непотребного состояния, от холода не спасала. Значит, нужно искать что-то потеплее. А, вот!
  Резко поднявшись, она накинула на себя меховую накидку, заботливо оставленную кем-то прямо у постели, и нахмурилась. Что вообще произошло?
  Вот их с Шати бросают в подвал. Вот она идет к Великому Змею. Вот Змей говорит, что сестра мертва. А дальше?
  По сердцу резануло тупой болью, но Ника упорно продолжала вспоминать. Воспоминания были смутными и путанными, словно прикрытыми незримой пеленой, но они были, а значит, их можно было вытащить наружу. И, возможно, что-то понять.
  Возвращение из Астрала. Змей ― или его своеобразное отражение? Залитое ядом поместье ― даже в том состоянии Ника отчетливо ощущала силу своего духа-покровителя. Орин и глава клана. Какой-то старик, кажется, местный целитель. Потом...
  Память о собственном позорном срыве заставила едва заметно сжаться. Как она могла вести себя настолько несдержанно? Настолько раскрыться перед этим... главой? А потом еще и рыдать у него на груди, словно у кого-то близкого? Словно...
  Кайран Ши тебе не друг. Скорее, наоборот. Ты послужила причиной смерти его наследника, помнишь?
  Додумать ей не дали. За тонкой стеной палатки раздались неторопливые, чуть шаркающие шаги ― и внутрь зашел смутно знакомый старик-целитель. Темное и сморщенное, словно печеное яблоко, лицо, абсолютно седые волосы и внимательный, но неожиданно теплый взгляд.
   ― Проснулся, мальчик? Как себя чувствуешь?
  Ника сглотнула, желая увлажнить все еще саднящее горло.
   ― Я... хорошо.
   ― Вот и прекрасно. ― целитель едва заметно улыбнулся и как-то совершенно естественно устроился рядом. ― Можно тебя осмотреть?
   ― Осмотреть? ― точно врач. Но зачем Кайрану Ши направлять к ней врача? Или захотел заполучить себе Избранного, раз у сына это не удалось?
  Непонятно. Но, в конце концов, это всего лишь осмотр. Да и предыдущий она помнила ― пусть и несколько смутно.
  Медленный кивок ― и сухие старческие пальцы легли на виски, а по телу прокатилась волна незнакомой, какой-то бодрящей силы. Словно изнутри промыли ключевой водой.
   ― Хорошо, очень хорошо... ― тихое бормотание старика было почти неслышным, но Ника была слишком близко, чтобы пропустить его мимо ушей. ― А вот здесь не очень, но вполне поправимо... И здесь...
  Наконец целитель удовлетворенно улыбнулся и опустил руки, оставив Нику судорожно хватать ртом воздух. И было от чего.
  Она и не представляла что подобное возможно. Минута ― и прошла головная боль, успокоилось саднящее горло и даже мысли, казалось, встали стройными рядами, готовые откликнуться по первому призыву хозяйки.
  Изнутри поднялась удушливая волна зависти. Этот Дар... если бы она так умела! Ника с радостью поменяла бы свой разрушительный и доставляющий столько неприятностей яд на хотя бы слабенькое целительство. Но увы...
   ― Спасибо, господин. Мне намного легче.
   ― Миоку. ― улыбнулся старик. ― Меня зовут Миоку, мальчик.
  Ника поклонилась ― не слишком глубоко, но уважительно.
   ― Спасибо, дедушка Миоку.
  Улыбка старика стала чуть шире. Похоже, обращение ему понравилось.
   ― Не за что, мальчик. А сейчас снова ложись в постель и жди, пока тебе принесут завтрак. И еще поспать бы не помешало.
  Ника нахмурилась.
   ― Поспать? Но...
   ― Поспать. ― неожиданно серьезно кивнул целитель. ― Это тебе кажется только, что сил много, а на самом-то деле едва на донышке. Ты ведь почти сгорел недавно, знаешь? Если бы не господин Кайран...
  Кайран? Ника резко подняла голову.
   ― Он... он что, специально?
   ― Конечно. ― старческий смешок получился почти грустным. ― Тебя тогда спасать надо было, вот он и спас... как умел. Ты прости его, мальчик, он наверняка давил на самое больное ― но иначе нельзя было. Другое тебя бы не проняло.
  Ника медленно кивнула.
   ― Я... хорошо. Я не сержусь.
   ― Вот и ладно. ― снова улыбнулся целитель. ― Значит, сейчас ты завтракаешь, потом тебя навещает госпожа Орин...
   ― Орин? ― упоминание заставило почти улыбнуться. Хорошо, что у нее все в порядке.
   ― Да. Тревожится она о тебе ― вот уж неугомонная женщина! Потом, наверное, господин Кайран. А потом ты ляжешь отдыхать, ладно?
  Ника нахмурилась.
   ― Господин Кайран? Но что ему нужно? Я же...
   ― Не волнуйся, мальчик. ― качнул головой целитель. ― Ты был в своем праве. Данару, глупый ребенок, нарушил все законы писанные и неписанные. Сам гостями признал, и потом... ― качание головой стало явно неодобрительным. ― Господин, конечно, скорбит о сыне, но он понимает. Так что все хорошо. Тем более, что долг перед тобой признали.
  Долг?
  Ника вздрогнула.
   ― Ину-чи?
   ― Конечно нет! ― похоже, целитель ни на шутку удивился, даже руками замахал. ― Кто тебе сказал такую глупость?
   ― Господин Кайран.
   ― Ну, это он зря... ― протянул дедушка Миоку. ― Но он же тогда тебя задеть пытался, а не объяснять... Нет, мальчик, это же не сожженный трактир или попорченная девица, чтобы просто откупаться. Данару нанес урон чести клана ― а честь деньгами не меряют. Понимаешь?
  Ника медленно кивнула, не отрывая взгляда от выцветших старческих глаз. Понимала, она правда, весьма смутно. Честь, долг... какая разница, если сестру это не вернет?
   ― Все будет хорошо, мальчик. ― в очередной раз улыбнулся целитель. ― Не волнуйся. А еду сейчас принесут. Тебе нужно съесть все до крошки. Обещаешь?
   ― Да.
  
  ***
  Поздний завтрак ― или ранний обед ― принесли быстро. Аппетита у Ники не было, но она, верная своему обещанию, вычистила тарелки и снова улеглась в постель. Не то чтобы она чувствовала себя уставшей, но огорчать старика-целителя не хотелось.
  Внутри, заглушая тупую боль потери, тревожно вибрировала невидимая струна. То, что к нему придет госпожа Орин, скорее радовало, но глава клана... Чего ожидать от отца Данару, Ника не знала. Надеяться на его доброе отношение было глупо, а поступки скорее удивляли, чем успокаивали.
  Но деваться было некуда. А значит ― посмотрим.
  Медитация, привычная, как второе дыхание, несколько успокоила натянутые нервы, но ответов на вопросы не дала. И когда за матерчатыми стенами палатки снова зазвучали шаги, Ника была почти рада.
   ― Госпожа Орин. Господин Кайран. ― они все-таки пришли вместе. Почему? Глава клана надеется, что присутствие знакомого лица его успокоит? ― Светлого дня.
  И ― обозначить попытку встать с постели.
   ― Светлого дня, Саан. ― тепло улыбнулась женщина. ― Нет, не вставай! Как себя чувствуешь?
   ― Намного лучше, госпожа. ― ответная улыбка получилась чуть нервной. ― А вы?
   ― Со мной все в порядке, не волнуйся. И с Мирой и Ниори тоже. ― Орин едва заметно поклонилась. ― Мы очень благодарны, что ты тогда вспомнил про нас.
   ― Вы же пытались помочь. Мне и Шати. ― про то самое 'тогда' не стоило и спрашивать. Все и так очевидно.
   ― Но все же.
  Ника на миг прикрыла глаза, принимая благодарность. Хотя и не слишком понимала, за что. Как можно благодарить за то, что не убил?
  В поместье сейчас только мертвецы, и невинные лежат вместе с виновными. Чем провинились те же слуги? А Зара, которая так помогла ему, передав браслет?
  Тогда она про них просто не думала. Забыла.
  Сколько же крови на ее руках?
   ― Саан? Саан, ты в порядке?
   ― Да, конечно. ― медленно кивнула Ника. Не время для угрызений совести. И не место. Да и чем это поможет?
  Мертвым ― все равно.
  Орин вздохнула.
   ― Саан, господин Кайран хотел поговорить с тобой. Ты его выслушаешь?
   ― Конечно. ― а она может не выслушать? Как глупо...
  Глава клана шагнул вперед.
   ― Сначала я должен извинится. Мое поведение вчера было недопустимо. ― спокойный голос, твердый взгляд, неторопливые движения. Заметная седина на висках.
  Он похож на Данару. И одновременно ― не похож. Так, как оригинал походит на плохонькую копию.
  Ника прикрыла глаза.
   ― Мое поведение было не лучше, господин. Даже хуже. И потом, целитель рассказал мне, чего вы хотели этим добиться.
  Как ни странно, она в самом деле была благодарна главе за те жестокие слова, вырвавшие ее из пучины равнодушия. Ника не хотела умирать ― слишком многое не понято, не сделано, не узнано. Да и Шати явно бы не обрадовалась, увидев брата так скоро.
  А то, что больно... это пройдет. Или она просто привыкнет.
   ― Я приму ваши извинения, если вы примете мои.
  Четкий кивок главы клана подсказал, что его слова услышали. Вот и хорошо. Тогда, в запале, она и в самом деле наговорила много лишнего, а делать своими врагами целый клан... Совершить самоубийство можно и куда проще.
   ― Еще я должен заверить, что тебе ничего не угрожает ни с моей стороны, ни со стороны клана Синего Льда. ― голос Кайрана оставался совершенно спокойным, а в глазах не было видно ни капли гнева или ненависти. Только тихую печаль. Впрочем, кто сказал, что за свою долгую жизнь он не научился играть? ― То, что сотворил Данару ― вина клана и пятно на его чести. И мы признаем этот долг, Саан, Избранный Змеем.
  Ника вздохнула.
   ― Долг... мне ничего не нужно. Шати это не вернет.
   ― Я понимаю, мальчик. ― в глазах главы клана мелькнуло что-то трудноуловимое. Боль? Сожаление? Вина? ― Но долг необходим не только тебе. Для нас не отдать его ― значит, запятнать себя еще больше. Хотя отдать такие долги полностью крайне редко бывает возможно.
  Э? То есть как? 'У нас перед тобой долг, и отдавать мы его будем сколько хотим и пока не сочтем, что хватит. А ты можешь отбиваться руками и ногами.' ― так, что ли?
  Похоже, что-то отразилось на ее лице, поскольку Кайран улыбнулся странной, грустно-веселой улыбкой.
   ― С ину-чи проще, правда? Там хотя бы можно подсчитать ущерб. А долг чести ― крайне тонкая категория.
  Угу...
  Ника медленно кивнула, мысленно прикидывая глубину той лужи, в которую в очередной раз умудрилась вляпаться. И ведь не откажешься! Она, конечно, понятия не имела, с чего это ей решили навязать долг ― хотя готова была поставить правую руку, что ее Дар имел к этому какое-то отношение ― но глава клана был слишком серьезен.
  А значит, придется с этим как-то разбираться.
   ― И еще, мальчик... я хотел бы предложить тебе гостеприимство моего клана. Хотя бы до наступления тепла.
  Что?
  Ника напряглась, словно струна, а мысли в голове заносились бешеными белками. Что это? Попытка отдать долг, пусть даже частично? Способ оставить в клане обладателя сильного Дара? Или...
   ― Господин Кайран...
  Глава клана прервал ее движением руки.
   ― Я понимаю, Саан, что после всего случившегося у тебя нет причин доверять ни мне, ни клану. Не стану спорить, мне бы хотелось, чтобы ты остался, и твой Дар играет в этом не последнюю роль, ― Кайран снова грустно улыбнулся, ― но мой долг и желания ― разные вещи. Если ты захочешь уйти, то никто не станет тебя задерживать. Клянусь Великими Духами и честью предков.
  'Если захочешь'. Попытка привязать к себе была настолько прозрачной, что Нике захотелось рассмеяться. А с другой стороны...
  С другой стороны ― куда ей идти? Шестилетнему мальчишке, зимой, без денег и элементарных знаний? Глупо. Глупо и нелепо. Даже их с Шати побег был скорее актом отчаяния, а уж в одиночку она точно не доживет до весны.
  Кайран же... вряд ли он станет давить силой. Если и мелькнет такая мысль, то тут же исчезнет ― глава клана видел мертвое поместье и не захочет повторения. А что до манипуляций, это будет всегда. Слишком страшная и полезная сила ей досталась, чтобы ее не желали заполучить все подряд.
  Почему бы этому мужчине думать иначе? В конце концов он ― глава, и усиливать свой клан всеми способами его прямой долг. Отвязаться же все равно не получится. Даже если она сейчас гордо откажется и уйдет ― кто помешает отправить слежку?
  Ника медленно склонила голову.
   ― Господин Кайран... дайте мне подумать.
   ― Хорошо. ― согласился мужчина. ― Понимаю, это непростое для тебя решение. Я подожду.
  Нике оставалось только кивнуть. Патовая ситуация. Хотя кто сказал, что она не может извлечь из нее пользу? А безопасность, даже до весны, это очень и очень много.
  Только вот уговорить себя никак не получалось.
  
  Глава 49
  
  Похороны состоялись через два дня.
  Ника на них пошла ― хотя от одного взгляда на ряд завернутых в саваны тел пробирало дрожью, хотелось свернуться в клубок, зажмуриться, и чтобы никто не трогал до конца времен.
  Это была ее вина.
  Нет, о смерти Данару Ника не жалела ни мгновения. Как и о его отряде, погибшем полностью ― кто от лавины, кто от яда. Они были воинами, а значит, были готовы умереть в любой момент, выполняя приказы своего господина. Тем более, такие приказы.
  Те, кто обрек Шати на смерть, не заслуживают жалости. Но вот остальные...
  Самому младшему из слуг поместья было десять. Самой старшей ― тучной кухарке, у которой Ника столько раз брала тех самых кроликов, а попутно угощалась вкусностями ― около пятидесяти. И все они были мертвы.
  Нет, можно было свалить вину на Змея, решившего утешить своего Избранного местью, но это отдавало последним лицемерием. Потому что Змей спрашивал о тех, кого она хотела оставить в живых. И госпожу Орин с подругами ― не тронул.
  Ника просто не вспомнила. Забыла. Не стала задумываться...
  Поэтому она стояла там, наблюдая, как сгружают тела в единую общую могилу. Единственное, что она могла для них сделать ― это помнить. И поклясться, что больше не допустит случайных жертв. А неслучайных... Ника была не настолько наивна, чтобы верить, что ей больше не придется убивать, хотя при одной мысли об этом внутри все сжималось ледяным комом.
  Шати хоронили отдельно.
  Ника сама выбрала место ― довольно далеко от поместья, у подножия одной из здешних невысоких гор. Небольшая роща, которая наверняка укроет могилу своей тенью, цветы и травы, грубый камень надгробия ― летом здесь будет красиво. Сестренке бы понравилось.
  Нет, конечно, Кайран предлагал забрать тело сестры с собой ― как сейчас забирали Данару и его воинов. Довезти до поместья, похоронить на клановом кладбище. Ника отказала ― вежливо, но так твердо, как могла. Само предположение, что Шати будет лежать рядом со своим убийцей, вызывало тошноту.
  Нет. Никогда. Уж лучше здесь, в горах, поближе к небу.
  Хотелось плакать. Громко, навзрыд, прижимая к себе единственное, что осталось от сестренки. Шати так и не успела закончить последнего дракона, и теперь он, лишенный половины тела, казался искалеченным и невообразимо грустным. Ника и сама казалась себе похожей на него ― от нее словно оторвали кусок, подарив взамен пустоту. И пусть со временем это пройдет, пусть тупая боль сменится сначала онемением, а потом ― печалью, но легче от этого не станет. К отсутствию части себя можно привыкнуть, но забыть и жить как раньше ― не получится.
  Шати...
  Ника в последний раз вздохнула, и провела пальцами по грубому надгробию. Там, у все еще наполненного ядом поместья, уже собирают лагерь, грузят на фургоны палатки и седлают лошадей. Глава клана почти торопился ― похоже, ему тоже не доставляло удовольствия оставаться рядом с местом смерти сына.
  Несколько дней на срочные дела и отдых проводников ― и обратная дорога.
  Ника ехала с ними, хотя бы с радостью отказалась. Но ей просто некуда было идти, да и здравый смысл подсказывал ― не отпустят. Найдут способ задержать, приставят слежку, своего человека... мало ли способов? Тем более, что у них есть столь многообещающее оправдание в виде долга, который они имеют право отдавать, как пожелают, пока не сочтут выплаченным.
  Еще одна привязка ― наряду с Орин, отсутствием других вариантов и тысячей других мелочей, которые подмечало сознание, но не реагировало сердце.
  Ника не возражала, бесполезно. Только точно знала ― именно в этот клан она не вступит, что бы не предлагали и чем бы не заманивали. Да, никто из них не виновен в смерти Шати, но каждый раз, глядя на Кайрана, она не могла не вспоминать его сына. А каждый раз, сталкиваясь с очередным клановым воином, которые все относились к ней с нескрываемой теплотой ― настолько дружно, что это внушало подозрения ― не вспоминать полубезумного Уруи.
  Возможно это пройдет, а, возможно, и нет. Но даже если пройдет ― вхождение именно в этот клан неприятно отдавало предательством.
  Ника покачала головой. Идей, как отказаться от практически навязанного покровительства не было никаких ― но не бывает ситуаций без выхода. Главное цена, которую ты способен за этот выход заплатить.
   ― Саан? Нам пора.
   ― Уже? ― она неуклюже поднялась с корточек и едва заметно улыбнулась Мире. В последнее время Нику постоянно сопровождала либо она, либо Ниори ― а, порой, и сама госпожа Орин.
   ― Да. Пойдем?
  Ника кивнула, и, бросив последний взгляд на надгробие, повернулась в сторону лагеря.
  
  ***
  Путешествие было странным.
  Нет, на первый взгляд ничего необычного. Отряд ехал сначала по горам, потом вступил на тракт, потом миновал какой-то город... Вот только стоило слегка сосредоточиться, как становилось заметным и неестественно-яркое солнце, за все время практически не склонившееся к закату, и странное дрожание горизонта.
  Это не было Астралом, но и тварным миром в полном смысле этого слова тоже не было. Такое странное состояние позволяло отряду двигаться с невообразимой по местным меркам скоростью, но эта раздвоенность вызывала у Ники что-то, подозрительно похожее на морскую болезнь. А как иначе, когда глаза говорят одно а ощущения ― совсем другое?
  Так что весь путь Ника провела в выделенном ей с женщинами крытом фургоне, практически не отлучаясь и постоянно медитируя. На аурное восприятие ― оно, по крайней мере, не лгало и не вызывало ощущения, что земля колышется под ногами, а все вокруг ― одна искусная иллюзия.
  А еще это было полезно. И отвлекало от тяжелых мыслей.
  Мгновение, когда они вернулись в обычный мир, Ника ощутила болезненно-четко ― словно лопнул невидимый барьер, ударив по барабанным перепонкам. Облегченно выдохнула. Наконец-то...
  Еще минута ― и фургон остановился, а рядом зашевелились женщины.
   ― Саан!
   ― Да? ― какое же это удовольствие ― просто открыть глаза! Конечно, взбудораженная странным путешествием и медитациями аура по-прежнему слишком активна, от чего ощутимо начинает побаливать голова ― но теперь она и органы чувств хотя бы не противоречат друг другу!
  Правда, подобная реакция на, вообще-то, довольно обычное путешествие, несколько удивляла. Та же госпожа Орин чувствовала себя вполне уютно, остальные ― тоже. Может у нее повышенная чувствительность? Надо будет узнать.
   ― Нам нужно выйти. Тебе помочь подняться?
  Выйти? Зачем? Ах, да... Отъезд главы клана ― довольно значимое событие, и встречать его положено со некоторой торжественностью. И его спутников ― тоже.
   ― Нет, спасибо, Мира. Я сам. ― Ника с нескрываемым удовольствием вытянула ноги и практически выпрыгнула наружу. Конечно, фургон был вполне удобным ― вот только слишком тесным. Ни вытянуться, ни походить. И так ― несколько суток.
  За матерчатыми стенами было солнечно и ощутимо морозно. Ника втянула в себя холодный воздух, поежилась ― и повернулась туда, куда все они, собственно, и ехали.
  Это определенно было главное клановое поместье. Высокие, кирпично-красные стены, огромные ворота, черепичные крыши с вьющимися над ними дымками. Словно там, за оградой ― целый мир, живущий по своим, особенным законам.
   ― Красиво, да? ― понимающе улыбнулась Орин, взяв Нику за руку.
  Та кивнула. Это и в самом деле было красиво ― хотя на классические европейские замки походило мало. Да что там ― вообще не походило! Скорее, вызывало ассоциации с чем-то восточным, вроде Запретного Города.
   ― Придется немного подождать. ― Орин казалась довольной. Похоже, не только Нике надоело сидеть в фургоне.
   ― Долго?
   ― Нет конечно. ― наклонила голову женщина. ― По правде говоря, если бы мы ехали обычным путем, то ждали бы нас ― но идущих по Дороге заметить непросто. Так что...
  Ника понимающе кивнула.
  Ворота раскрылись через несколько минут ― медленно и величаво, что вполне понятно при таких габаритах ― и из-за алых створок показалась делегация 'встречающих'. Совсем небольшая, хотя Ника, честно говоря, ждала чего-то более пышного. А здесь ― всего лишь трое мужчин, один из которых одет подчеркнуто скромно, в невнятно-серое. На контрасте с яркими шелками других это привлекало внимание.
  Вот они подошли к спокойно ожидающему главе. Глубоко поклонились. Тот самый, в сером, что-то сказал ― Ника отчетливо видела, как шевелятся его губы...
  А внутри буквально кричало ― что то не так. Она уже видела этого человека! Знает его! Чувствует!
  Неужели...
  Прикрыть глаза ― на миг, не больше. Выдохнуть. Потянуться щупом уже целенаправленно, желая убедиться в том, о чем хором твердили паранойя, интуиция и чересчур чувствительная после путешествия аура.
  И тут же отдернуть.
   ― Госпожа Орин? ― Ника с трудом проглотила застрявший в горле колючий ком, а собственный голос показался ей хриплым и резким, словно карканье ворона.
   ― Да?
   ― Кто... этот человек? В сером?
  Орин чуть нахмурилась. Явно заметила ― но Нике было плевать. Она ждала ответа.
  И получила.
   ― Его зовут Шинто, он молочный брат и доверенный слуга господина Кайрана. Похоже, поместье глава оставил на него, но в этом нет ничего удивительного. ― женщина едва заметно пожала плечами. ― Что-то случилось?
  Ника мотнула головой настолько резко, что коса, уже выросшая едва ли не до пояса, с силой ударила ее по спине. И улыбнулась так ярко и невинно, как только могла.
   ― Ну... Просто другие так красиво одеты, а он...
  Губы женщины чуть дрогнули. Похоже, причина расспросов ее позабавила.
   ― Он всегда так одевается. И да, ― Орин заговорщицки сощурилась, ― это немного странно, но все уже привыкли. Говорит, что хороший слуга должен быть незаметным.
  Ника резко кивнула. В голове все звенело и кружилось, факты, догадки и нестыковки наслаивались друг на друга, формируя единственно возможную и логичную картину. От одного взгляда на которую хотелось выть.
  Мир перевернулся в очередной раз ― и застыл, подернутый ледяной коркой.
  Ника выдохнула... и снова улыбнулась.
  
  Эпилог
  
  Четыре месяца спустя
  Тяжелое, многослойное шелковое одеяние сковывало тело словно доспехом, на плечи давила расшитая золотом накидка, а на голове балансировало искусное сооружение из драгоценных шпилек, гребней и лент. Ника стояла. Второй час, не шевельнувшись, и казалось, даже не дыша.
  Клан Синего Льда принимал в Старшую Семью еще одного члена.
  Церемония была длинной, тяжелой и запутанной ― настолько, что за спиной маячил особый человек, подсказывая, что и как делать в нужный момент. Ника не возражала. Она послушно ходила по храмам, приносила дары Великим Духам, пила из каких-то чаш и повторяла ритуальные фразы... и смотрела в пустоту.
  Остальные списывали это на шок крестьянского мальчишки, вдруг вознесшегося недосягаемо высоко. На место сына, пусть даже младшего, главы третьего клана Империи. Шептались, улыбались, кое-кто презрительно хмыкал ― тихо, едва заметно, ведь не дай Великие Духи, услышат...
  Ника размышляла. И позволяла остальным думать, что хотят.
  Тот день, когда она прибыла под стены поместья и увидела то, что увидела изменил все.
  Одна встреча, один-единственный факт, и все нестыковки, на которые она так тщательно закрывала глаза, вдруг вылезли на свет, усмехаясь щербатыми ртами. А потом издевательски-медленно сложились в совершенно другой узор.
  Вырезанная деревня ― словно в кровавом угаре, непонятно почему и зачем. Майо. Таинственный наблюдатель, исчезнувший, как только довел их до поместья. Странности со статусом Данару, прочитанные свитки библиотеки, лекции учителя... и глава клана Синего Льда, появившийся так вовремя.
  Словно знал. С самого начала.
  Да и как он мог не знать? Отправить не слишком умного, но чересчур амбициозного сына в ссылку и не приставить к нему десяток шпионов? Глупость. Неимоверная ― а считать глупцом главу третьего по силе и влиянию клана Империи значит расписываться в собственном безумии. Глупцы такие места не занимают. А если и занимают, то долго не живут.
  Ника понятия не имела, кто из них ― отец или сын ― первым узнал об Избранном Змеем, что появился в бедной лесной деревушке. И кто отправил в эту деревушку наемников, с наказом ее уничтожить, причем строго определенным образом. Ведь Дар можно пробудить не только упорными тренировками и молитвами, но и резким, на грани, всплеском эмоций. Когда все существо стремится к одной-единственной цели, легко дотянуться до покровителя и получить ответ.
  Скорее всего, конечно, это сделал Данару ― слишком топорный, непродуманный план, слишком много предположений и уверенности, что все пойдет именно так, как надо. Но Кайран знал, и даже отправил своего личного слугу ― присматривать на случай неожиданностей. А потом наблюдал до самого конца, чтобы в последний момент явиться спасителем и забрать свой приз.
  Глава клана не мог не просчитать своего сына, не мог не понимать, какие методы применит Данару, чтобы получить то, что хочет. Забери у человека все, а потом верни хотя бы часть ― и, в девяноста случаях из ста, получишь верного пса, что сделает все, лишь бы снова не скатиться вниз. Какая разница, что забирал Кайран Ши не самолично, выбрав для этого подходящий инструмент?
  Избавиться от неподходящего наследника и получить в свой клан благодарного обладателя сильнейшего Дара ― две птицы одним камнем. Четко, просчитано и до безумия прагматично.
  Идеально.
  Ника на миг прикрыла глаза, делая глоток из очередной ритуальной чаши.
  Глава Синего Льда просчитался. Ни одна интрига не бывает безупречной, ошибки, пусть и мелкие, накапливались, а она умела задавать вопросы. Хотя бы себе. И представление, рассчитанное на шестилетнего крестьянского мальчишку и менталитет этого мира, для нее, Ники, оказалось вполне прозрачным ― главное, взглянуть под правильным углом.
  Она сумела. И теперь...
  Ника медленно повернулась, склоняясь в поклоне каждой из восьми сторон света. Потом ― своим теперь уже родственникам. Выпрямилась. Встала на заранее подготовленную скамеечку...
  Бежать бесполезно. Ника была не настолько наивна, чтобы верить, что сумеет скрыться от клана, тем более, столь могущественного. Человек, который ради того, чтобы получить Избранного Змеем, пожертвовал сыном, не остановится не перед чем. А полноценную, целенаправленную ломку она не переживет. Точнее, переживет ― но существо, появившееся в результате, трудно будет назвать ее именем.
  Значит ― соглашаться, кивать, рассыпаться в благодарностях, демонстрировать преданность, копить силы... и ждать. Подходящего момента.
  Нет, она не станет ненавидеть. Ненависть ― слишком сильное, слишком горькое, слишком разрушительное чувство. Оно сжигает дотла, оставляя лишь пустую оболочку, лишает разума и заставляет делать ошибки. А у нее права на ошибку нет.
  Она, Ника, просто сделает то, что считает правильным.
  За вырезанную наемниками деревню. За Саана, ушедшего на перерождение. За погибшую Шати и за учителя Мана. За слуг поместья Данару, на смерть которых не обратила внимания даже Орин ― это ведь всего лишь слуги, они ничуть не ценнее предметов обстановки!
  За всех тех, кто умер лишь потому, что Кайран Ши возжелал себе Избранного Змеем. За нее саму, по глупости попавшую в эти жернова.
  Глава Синего Льда умрет. И не важно, что сейчас нет для этого ни сил, ни средств, не важно, что придется сделать и чем пожертвовать.
  Она решила.
  А значит ― будет так.
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"