Аннотация: Это был сон, ночной кошмар. (Абокралипсис - так Т.Пратчетт назвал апокалипсис Плоского Мира)
Абокралипсис
Я открыла глаза и глянула в окно. Что-то угрожающее надвигалось с юга.
Походило оно на черную, цвета древней золы, тучу. В одну секунду оно пересекло полнеба и приостановилось, зависнув над моим окном с ... животной собачей ухмылкой.
Бесконечное облако в форме пса накрыло все небо черной пульсирующей пеленой. Не было у него ни лап, ни хвоста, только одна голова, слегка повернутая на один бок для того, чтоб разглядеть получше, что творится внизу.
Огромный золотистый глаз впился в меня, невидимое из-за абсолютной темноты веко сощурилось - я почувствовала торжество твари, ощутила в полной темноте злорадный оскал...
И тут чернота исчезла. Небо находилось на той стадии, когда вот-вот из-за горизонта покажется диск солнца. Исчезла тварь, но в глубине неба остался золотистый глаз.
Я встала с кровать, чтобы рассмотреть остатки видения. Глаз продолжал наблюдать за мной. Теперь он был меньше размерами и мутнее - золотистый цвет понемногу сменялся оранжевым, а затем что-то заволокло его дымкой - и глаз побелел. На меня с неба смотрела Луна, не успевшая скрыться за ночь. Но я чувствовала, что раньше безжизненный спутник обладал интеллектом, наполненным неописуемой злобой и величием.
Я попыталась возрадоваться, что утро разогнало ночных духов, но чувства облегчения не было. Возможно, все из-за Луны, которая все еще была видна на фоне утренней зари.
Спросонья я отправилась в ванную. Радостные крики попугая ворвались вместе с их владельцем в ванную. Я все еще двигалась, как в тумане, надо было умыться, чтоб мир стал четким. Поэтому не сразу поняла, что попугай приземлился прямо на воздух и стал, как обычно, чесаться. Я попробовала его подхватить снизу - и птица покорно пересела на руку.
И тут стало твориться что-то ужасное. Свет в ванной я не включала, поэтому рассмотреть, что, было невозможно. Наверно, именно из-за наличия тьмы все и произошло.
Попугай стал менять окраску, тени и оттенки завертелись, образуя новый рисунок. На теле птицы в моей руке стал проступать огромный коричневый глаз. Он оглядел обстановку, нашарил в темноте меня и уставился, не мигая веками (у них его не было). Снова возникло ощущение, что незримая тварь, которой принадлежит глаз, улыбается. Я попытала вскрикнуть, но глаз исчез за миг до того, как меня охватила паника. На руках зачирикала птица. Темнота в ванной стала светлее - первые лучи солнца заглянули в квартиру.
Я бесцельно бродила по дому. Был выходной, и я ничего не планировала. Брала книги, разглядывала стеклянные блики от посуды на полке, перебирала статуэтки... Тревога засела глубоко-глубоко и стала точить углы моей души. В тот миг, когда я взяла в руки очередную статуэтку из стекла, внутри нее что-то запульсировало. Толчки не были ощутимы, но тот червь тревоги, что поселился во мне, засек что-то непонятное внутри стекла. Стекло потемнело, начало мутнеть изнутри. Я провела по гладкой поверхности, но муть не исчезла.
Что-то заставило меня глянуть в окно - Луна тоже стала мутной, как статуэтка. По ее поверхности в панике заклубились обрывки облаков (хотя какие облака в космосе!), точно такие же появились внутри стеклянной фигурки. Луна стала грязной, рыжие оттенки поселились и в статуэтке.
В голове завертелся мир, закружилась мебель, все слилось в мутный поток, озаряемый рыжими пятнами. Такое чувство, что я оказалась внутри вихря, который бушевал во взятой с полки статуэтке. Послышался громовой раскат, он походил на переполненный злобным торжеством утробный хохот громадного чудовища. Хохот раздавался все ближе, я уже ощущала потоки воздуха, которые заглатывались необычайно огромной пастью и порциями выплескивались назад, обдавая мое тело темным (если бы у него был цвет) дыханием.
Не ощущалось ни одного запаха. Кругом стало непроницаемо темно, как будто даже черный цвет исчез. Паника подступила к горлу оттого, что исчезло вообще все, даже ноги не знали, стоят ли они на чем-то. Полная невесомость, кроме смеха, который нельзя было услышать, только осознать. И еще было осознание того, что на меня смотрят, уже без злорадства, а скорее с чувством обреченности, ведь вскоре исчезну и я (как и мир до этого) и невидимому зверю не останется ничего. Он сам перестанет существовать, потому что исполнил свое предназначение...
Еще миг - и исчезнет все. А пока я в последний раз ощутила взгляд невообразимо древнего, безобразного как сама тьма чудовища, которое с момента зарождения мира терпеливо ждало своего часа и, дождавшись, задало себе один безответный вопрос: "Неужели я так долго наблюдал за миром только для того, чтоб его разрушить..."