Дождь. Почти забытое слово. Его капли то падают с шумом горнопроходческих машин, то легко и почти бесшумно приземляются, как пальцы пианиста , играющего увертюру. Люди, отвыкшие от дождей, прячутся по углам, посылая проклятия небу. Небу, которое будто оплакивает нас. Бесконечное и неуправляемое небо. Наши предки смотрели на него с надеждой во время засухи, со злостью во время непрекращающихся ливней. Они боялись и боготворили его. Но и небо подчинилось нам, и оно приручено. Дождь закончился ровно в 15 часов 35 минут 20 июля 2095, как и было, обещано. И люди уже вновь спешат по своим делам.
Конечно\, дождь вызвали днем, чтобы не мешать вечерним увеселениям. До этого небесной влаги не было уже лет пять. Поддерживался комфортный, мягкий климат. Климат, не мешающий работать и развлекаться. Однако, вчера суд по правам религиозных меньшинств постановил удовлетворить иск дождевиков. Странные люди. Вон они собирают свои вещи после молитвы дождю, как избавителю. Странные они... Хотя... Сейчас странное лишь то, что не приносит человеку удовлетворения, счастья. Не вводит человека в состояние животного экстаза.
Что это за мысли? Откуда они у меня? Видимо, "производство" людей не удалось поставить на поток, и система дала ( в моем лице) сбой. Система массового одурманивания - министерство счастья, самое влиятельное из министерств. То самое министерство, которое...
- Сережа, ты где? - прервал мой внутренний монолог голос из коридора.
Я повернулся на источник звука, являющийся моей женой Настей, и сказал - Я здесь милая. Здесь у окна. Отвернувшись, я вновь пытался вернуть очарование дневной улицы после дождя, но мне это уже не удалось. Мир моих дум был грубо нарушен.
-Сереж, а что ты там делаешь? Иди, помоги мне с сумками!
- Сейчас, сейчас - раздраженно буркнул я - Иду!
Нет, очарование было не вернуть. Я вздохнул, положил старую фотографию, с которой стоял на старый же письменный стол и вышел к своей жене в кухню. Жена моя когда-то представляла собой прекраснейшее существо, невысокого роста, худенькая и черноволосая, с живыми глазами и большими познаниями. Она была предметом зависти моих друзей, коллег и просто знакомых. Через полгода после нашей встречи я сделал ей предложение. Странно, ведь я уже и забыл об этом. А вот вспомнил и свадьбу. Стоп. У нас же была где-то запись со свадьбы. Я вышел из кухни и начал искать диск.
- Серёжа, что случилось? - жена была встревожена моим поведением - Что ты там ищешь? - спросила она, входя в зал.
- Да вот, запись нашей свадьбы не могу найти, - пробормотал я, не отрываясь от поисков.
- Зачем она тебе? - недоумевала Настя.
- А тебе неинтересно вспомнить этот чудный миг нашей жизни?
- Нет, наверное. Иди лучше помоги мне на кухне, -подытожила она не очень логично.
Был обычный вечер четверга. К слову сказать, я таки нашел среди ночи этот злосчастный диск, но оказалось, что и проиграть-то его негде. Он был слишком старым. - Даже воспоминаний меня лишают,- подумал вдруг я. Но как-то странно подумал, без эмоций, сил на них уже не было.
Утро следующего дня началось со ставшей в последнее время уже привычной ссоры с женой. И опять никаких эмоций. Словно я смотрел на неё и на себя со стороны, как некий наблюдатель. Задумавшись над этим вопросом, я уже не услышал, как Настя ушла, громко хлопнув дверью.
- Даже вещи не собрала - опять отрешенно, словно речь шла не о моей жене, подумал я.
Простояв в раздумьях минут десять и решившись, я набрал номер шефа и сообщил, что сегодня на работу не приду. На вопрос, почему, рассказал о ссоре с женой, босс понимающе отключился. А я рухнул в постель совершенно обессиленный.
Настя шла по улице, и в её душе кипело раздражение на мужа. - Да кто он такой? Кем себя возомнил? - проносилось в её голове - Кому он вообще нужен? И без него проживу. Да я вообще, может, вышла за него из жалости. - Тут она остановилась, вспомнив про вещи. - Возвращаться теперь туда! - досадовала она. - Никуда не пойду, - пнув ногой банку, сказала она и вдруг расплакалась. - Как я буду без него?! - уже во весь голос рыдала Настя .- Я же его люблю!
Эти восклицания, перемежавшиеся всхлипываниями, продолжались еще полчаса, а потом девушка решительно встала и отправилась по дороге к дому. Она приняла решение...
По дороге неторопливо двигалась машина. За рулем сидел опрятного вида молодой человек в форме ремонтной корпорации и что-то насвистывал себе под нос, заглушая надоедливое бормотание машинного информвизора: Вчера правительство приняло закон о введении дополнительного выходного дня послезавтра- 15 июня, по случаю утверждения нового государственного праздника - Дня дождя. Как сообщают наши источники... .Информвизор продолжал надрываться, но мужчина уже не слушал. Он лишь сплюнул в окно и начал заворачивать к частному дому, где его ждала работа.
На пороге его встретила немолодая женщина, явно разочарованная тем, что её "вытащили" из Интернета. Она молча указала на подвал и вернулась в комнату.
- Дурдом какой-то. Ну ладно, не привыкать - невозмутимо пробормотал рабочий и спустился в подвал, тот был в ужасном состоянии, не было света, а судя по слою пыли сюда не спускались уже несколько лет. - Скорее бы закончить с этим - парень был явно не в духе. - Надоели уже эти мертвые взгляды и лица. Надоела эта работа. Всё надоело! А это еще что? - он, подсвечивая себе фонариком, углубился в подвал. - Ящик какой - то, - парень попробовал открыть его ножом, однако ящик стоял крепко. - Ладно, попробуем по-другому. Через некоторое время сундук ( а это все же был именно сундук) поддался, обнажив свое содержимое. Там лежали письма-треугольники. - Кажется, это военные - вспомнил рабочий уроки истории. При более детальном осмотре оказалось, что у сундука крепкой была только крышка, а всё остальное рассохлось и почернело от времени. Как следствие, большинство писем обратилось в мокрые комки. Охваченный каким-то странным любопытством, он забрал письма, быстро распрощался с хозяйкой ( которая была этому несказанно рада) и направился обратно на работу.
Я взял в руки первое, пожелтевшее от времени подвальной сырости письмо - треугольник. На меня дохнуло стариной. Словно само Время глядело на меня из этих полустёршихся строк. - Имею ли я право читать письма, мне не адресованные? - думал я. - Имею ли?
Письма неизвестного, но почему-то такого родного человека... С улицы тем временем доносились крики, брань. Там люди смотрели очередной сериал, показываемый на огромном сферовизоре, который висел как раз над моим домом. Мне пришлось задернуть шторы и поплотнее закрыть окна, однако это мало что дало, ведь сосед справа общался с кем-то по голографу.
-Плевать, переживу. - сказал я себе вслух - Но все же читать или нет? - Из спальни доносилось уже надоевшее бряканье по кнопкам компьютера.
- Ладно, - буркнула жена и уже про себя - вот ведь привязался. Да и вообще в последнее время он очень изменился. Кем он стал? Что с ним случилось? Подобные мысли с некоторых пор начали мучать её. - Наверное, что-то на работе - успокоила она себя, как успокаивала всегда, когда нечто выводило её из зоны комфорта. Затем она вернулась к своим виртуальным друзьям, но уже в телефоне...
Теперь ничего не мешало мне открыть письмо, но почему-то я медлил. Некоторые тайны должны оставаться тайнами. Так, кажется, сказал кто-то из древних, и все же любопытство обуяло меня, и письмо непостижимым образом открылось само...
... Здравствуй, Маруся! - начиналось оно - Вот пишу тебе первый раз с фронта. Уже побывал в первом бою, и это до одури страшно. Но фрицы не пройдут, это точно. Вчера нас собирал комиссар... (дальше было не разобрать, сырость сделала своё дело) Охваченный постыдным любопытством, поспешно открываю второе письмо. Здесь уже непонятно начало...
... Смотрю, на меня танк ползёт-громадина этакая. На боках кресты. Сам серый, как мышь, но грозный. Чуть не убежал, потом вспомнил о тебе, о других женщинах, детях, что за мной, развернулся к танку и с криком "За Родину" кинул в него гранату. Танк загорелся, и тут я оглядел окрестности. Несколько сожжённых, бронированных гигантов смотрели мертвыми дулами в небо, где-то неподалёку догорал мотоцикл. Солнце заслонили клубы дыма. "Ну, всё отбились," - пронеслось у меня в голове. И уже хотел было поздравить товарищей, оглянулся и вижу: нет никого, трупы все. Один я остался...
... Здесь письмо обрывалось. - Наверное, не успел дописать - подумал я. - Или не смог. Слишком свежа была рана. - И вдруг передо мной предстала эта картина так, словно я был её очевидцем. Это небо, это поле, этот бой. И этих мертвецов никогда больше ничего не увидевших. И я заплакал, заплакал абсолютно неожиданно для себя, ведь я не делал этого, наверное, с детства. Это новое ощущение захлестнуло меня. Мысль о том, что он воевал за себя, своих близких и свою свободу поразила меня до глубины души. Мне такое никогда и в голову прийти не могло. Во мне словно проснулась память поколений. Не знаю, сколько это продолжалось, но из оцепенения меня вывел звонок видеофона:
- Здравствуйте, вас беспокоят из городской администрации. Не беспокойтесь, это плановый звонок. Мы оповещаем граждан о том, что завтра несколько минут будет идти дождь, Не бойтесь, всё санкционированно. Счастья вам. - На этих словах видеофон отключился, оставив меня наедине с моими мыслями и новым для меня ощущением внутренней свободы.
Старший инспектор третьего отделения управления по борьбе с экстремизмом Андрей Достов сидел в своем кабинете, в который раз до рези в глазах вглядываясь в страницы отчетов. Изредка он бросал взгляд на свой личный компьютер, стоявший на столе. Чтение он лишь иногда прерывал, чтобы встать и пройтись по комнате. Любому стороннему наблюдателю было ясно, что старший инспектор нервничает. Но вот очередной вояж по кабинету прервал стук в дверь.
- Разрешите - на пороге стоял уже знакомый нам молодой рабочий.
- Входите, входите - Андрей указал вошедшему на стул - Присаживайтесь. Догадываетесь, почему вы были вызваны во дворец счастья? - Вошедший отрицательно замахал головой. - Понимаю, не хотите признаваться. А что вы скажете на это мистер Пугачёв?
Достов резко развернул в сторону посетителя свой компьютер, на экране которого шло видео, где Сергей Пугачёв ( наш герой) читает старые письма. Качество было слабое, видимо снимали через окно, однако лицо видно было достаточно чётко.
- Всё ещё не хотите ничего мне сказать? - ехидно поинтересовался инспектор.
- А что, читать старые письма это преступление? - Сергей решил пойти с места в карьер. - Да, читал и буду читать, пока не надоест - подытожил он свой краткий спич.
- Читайте, конечно, на здоровье, законом не запрещено. Вот только... Позвольте, и я кое-то зачитаю:
Что важней :свобода или счастье?
Не пойму, никак я не пойму,
Окружило меня ненастье,
Я как - будто у иллюзии в плену.
Веселиться и жить без забот
Так прекрасно, не так ли, друзья?
Жить во тьме, словно маленький крот,
И ни вправо, ни влево нельзя.
Утром, днем на работе скучаешь
Не для денег уже, просто так,
Ну а вечером ты отдыхаешь,
Ты кутишь, как последний дурак.
А СВОБОДА давно пережиток
Дней ушедших уже не вернуть,
Нет и искренних добрых улыбок,
И уже не узнать нам свой путь.
Подчинение-вот высшее благо,
А ещё развлечений тюрьма,
Ну а против кто, тех сразу надо
Расстрелять не думая.
Нужна ли нам свобода?
Иль рабство выбираем мы?
Вопросам этим годы, годы.
Ответов нет, мы правы, не правы?..
- Понравилось? - Достов сделал вид, что вспомнил нечто - Ах точно, это же вы сочинили, - он гневно указал на Сергея, но тот ничего не ответил, его захлестнули воспоминания...
Я стоял, пытаясь поймать мысль, почему-то упорно от меня ускользавшую. :" Счастья вам". Администрация, счастье. Моё ощущение внутренней свободы. Стоп. Счастье, свобода. Вот оно. Я бросился писать, жадно схватил первый попавшийся лист, неведомо как оказавшуюся здесь ручку ( сил ждать включения компьютера не было) и слова полились. На ум пришли строки Пушкина : " и руки просятся к перу, перо к бумаге..." - тоже что-то из школьной программы, однако в тот момент я этого ещё не осознал. Осознание пришло позже, когда я,отроду не писавший стихов, в изнеможении откинулся на стул... - Пугачёв, Пугачёв, что с вами? - инспектор тормошил Сергея за плечо, пытаясь привести того в чувство.
- Всё нормально, хватит меня трясти. - Сергей с сожалением стряхнул остатки грёз.
- Признаёте, что писали?
- Признаю, можете меня посадить - устало ответил Пугачёв. - Мне всё равно.
- А на своих родителей вам тоже всё равно? А на жену? На коллег по работе? Хотя на них- то явно все равно. Остановимся на жене - умница, красавица - и проведёт остаток жизни в тюрьме.
- Но она-то тут причём? - воскликнул обвиняемый в свободолюбии. Я во всём виноват
- А вас товарищ, мы не смеем больше задерживать.. Вы свободны. - Достов отворил дверь и мягко подтолкнул Сергея к выходу
- Что вам от меня нужно? - голос Сергея был решителен.
-Ничего особенного! Вы просто должны внедриться в Сопротивление и выдать нам их секреты. И всё. Вот видите, я кристально честен с вами - и добавил после небольшой паузы - Вы счастливы и ваша жена, и министерство,конечно же. - Добавил инспектор. - Ну, так как?
- Мне надо подумать
- У вас день. Завтра в двенадцать я жду вас у себя. - Андрей демонстративно отвернулся - можете идти.
... Настя опять плакала. Плакала, глядя на дождь за окном. Она ждала. Ждала мужа. Ждала прошлое, которое больше никогда уже не вернётся...
Я стоял перед выбором. Выбором, ломающим судьбы. Солнце клонилось к закату, и мелкие капли дождя падали на моё разгоряченное лицо. Дождь, снова дождь. Опять дождевики постарались!. Хотя... Ведь сообщений о дожде не было. Он просто шёл. Шёл дождь, победивший человека и поправший его могущество. Люди вокруг бегали, суетились. А я стоял, просто стоял, не замечая этих капель и не принимая своей судьбы. Мне не хотелось выбирать, но я уже знал, что выберу. Ведь выбор очевиден. Я встал и пошёл сообщить о своём решении во Дворец счастья. Решении, которое я уже не изменю...