Я ЗДЕСЬ
О ЧЕМ И ПОЧЕМУ ЭТА КНИГА
Здравствуй, читатель.
Это что-то вроде предисловия, которое я записываю, уже почти закончив работу над основным текстом. И я хочу здесь рассказать немного о том, что ждет тебя на следующих страницах.
Я говорю о себе, в основном о себе. Рассказываю истории о себе, задаю вопросы о себе, делюсь своими мнениями и взглядами. Я не считаю, что я во всем прав. Я не хочу доказать что-то несомненное. Но это мое мнение, и оно таково. И я хочу поделиться им, а также самым драгоценным и уникальным, что есть у каждого из нас: личным опытом. Он драгоценен, потому что за него мы платим своей жизнью, сразу или в рассрочку. Он уникален, потому что у каждого - свой, и два человека, участвовавшие в одном событии, видели и проживали разное.
Так что я говорю о себе, а значит, в этой книжке речь пойдет о трансгендерном человеке, который с виду как женщина, а чувствует и осознает себя мужчиной. Я расскажу о себе так честно и открыто, как только могу. И это, между прочим, не означает никаких интимных откровений или рассказов о сексуальном опыте. Это важная часть жизни, но я склонен обсуждать ее только с близкими людьми, в крайнем случае - с врачом и психотерапевтом. А вот обо всем остальном, о моих мыслях и мыслях других людей, высказанных мне и обо мне, о моих сомнениях и поисках, о вопросах и ответах, о трудностях и радостях и о том, каково это - быть 'не таким', как с этим живется и все такое - я свободно и открыто расскажу на следующих страницах. Не ищите здесь последовательного изложения событий, сквозного сюжета, а также советов и готовых рецептов. Много вопросов и катастрофически мало ответов, да и те годятся для меня и не факт, что подойдут вам. Фрагменты моей жизни, выдернутые наугад и перемешанные как попало.
Я писал эту книгу два года, я жил рядом с ней. Изменялся, изменялись ситуации, изменялись мои взгляды, изменялось отношение к разным сторонам жизни. Поэтому мысли, высказанные в первых главах, могут сильно отличаться от того, к чему я пришел в процессе проживания этих двух лет. Я решил оставить все как есть, так что читатель встретится здесь не с готовыми рецептами, а с самим творческим процессом, с тем, как человек живет и как он размышляет о своей жизни, о происходящем с ним прямо сейчас. Я думаю, это может быть ценным - стать свидетелем такой эволюции.
Я включил в эту книгу высказывания других людей, трансгендерных и нет. Я благодарен им за то, что они решились поделиться своими мнениями и опытом - драгоценным. Этих свидетельств оказалось так много, что в какой-то момент я увидел, что это уже не моя книга, а наша. Я не ожидал, что получу столько откликов, услышу столько историй в ответ на мою. В какой-то момент мне показалось, что мой голос теряется в этом множестве голосов. И все же я хочу, чтобы они все здесь звучали. Я переполнен глубочайшей благодарностью к моим соавторам. Вы найдете их свидетельства во вставках и врезках. Каждое из них подписано в соответствии с пожеланием его автора.
Также я предлагаю вашему вниманию доклад, который я подготовил для семинара в Санкт-Петербурге в 2012 году. В нем я систематизировал информацию о трансгендерности, которую мне удалось собрать из открытых источников в интернете. Я показывал текст этого доклада психиатрам и психологам. Они говорят, я хорошо справился с систематизацией. Так что, возможно, этот текст в приложении будет полезен для лучшего понимания того, о чем я рассказываю в основной части. В докладе есть словарик - все непонятные слова про трансгендерность я собрал в нем.
Почему я решился рассказать вам все это? Потому что я думаю, что наши представления о человечестве и человеке далеко не полны, и сейчас происходит процесс открытия и признания новых сторон человеческой сущности. На практике, в повседневной жизни это выглядит так: все больше людей, которые раньше считались 'ненормальными' с точки зрения сексуальности и гендера, рискуют заявить о том, что они такие же люди и что с ними все в порядке, извините. А значит, все больше людей встречаются с тем, что их родные, знакомые, соседи и возлюбленные оказываются 'не такими': не такими, как о них раньше думали, не такими, как большинство, не такими, как предписывает норма. И при этом они остаются родными, близкими, знакомыми, коллегами, друзьями. Как это пережить, как с достоинством и взаимной поддержкой пройти через это трудное для всех место? Как понимать этих 'не таких', как к ним относиться?
Мне кажется, всем будет легче, если мы начнем рассказывать друг другу о том, что думаем и чувствуем, какие трудности испытываем в этих встречах. Мы сможем лучше понимать друг друга и, возможно, меньше бояться друг друга. Во всяком случае, попробовать стоит.
Ну, вот и все, кажется, что нужно было сказать в предисловии.
Предоставляю слово себе. Нам.
![Фонарь [Стрижи Кричат]](/img/g/garrido_a/estoy_aqui/fonarx.png)
Я ЗДЕСЬ
В детстве я смотрел кино про революционеров.
И там была сцена, где революционеры ночью приходят на берег, чтобы встретить лодку, которая доставит тираж подпольной газеты. У одного из них большой фонарь, как у железнодорожников, и он зажигает в нем огонь и начинает подавать сигналы, то прикрывая его полой куртки, то открывая. А другой голос в темноте словами говорит то же самое: я здесь... я здесь...
Эти сигналы светом в темноте, сам не знаю почему, много лет уже хранятся в моей душе. Когда я чувствую себя увлекаемым течением жизни во тьму и неизвестность, я хочу увидеть такой сигнал - чтобы кто-то мигал фонарем: я здесь. Есть другой берег, на котором живые люди, товарищи, друзья. И я тоже хочу иметь такой фонарь и мигать им: я здесь, я здесь. На этом берегу есть жизнь. До этого берега можно доплыть.
Я знаю один способ зажечь такой фонарь. То есть, конечно, на самом деле их много. Но я умею только один.
Я расскажу о себе.
Когда я начал эту речь?
Может быть, когда красивая девочка сказала мне покровительственным тоном: 'Видишь ли, для того, чтобы любить женщину, не обязательно быть мужчиной'. И я остановился - весь, мыслями, чувствами, всем существом, - наткнувшись на эти слова. Внезапно я обнаружил, что она не понимает меня, совсем. Кого она видела перед собой? Женщину из СССР, для которой и секса- то нет, не говоря уже о любви между двумя женщинами? Не могу с точностью утверждать, но для меня было похоже, что именно так обстоят дела. Вот только это было совсем не про меня. Я знал о возможности любви к человеку своего пола. Но для меня стремление к девушке было абсолютно гетеросексуальным. Я не был женщиной. И вопрос был не в том, кого я люблю. Вопрос - для меня - был в том, кто я есть. Это была не последняя женщина,не заметившая меня.
Первая - да. Но не последняя.
*Ленэль:
Многие люди путают сексуальную ориентацию и гендерную идентичность. Это вне их обыденного опыта, вот им и не надо голову ломать. Ну, как не надо знать разницу между инкассо и аккредитивом, к примеру, если не работаешь в банке или не занимаешься внешней торговлей.
*Эйтн:
О квирности всех мастей, о терминах и классификациях я узнал значительно позже, чем почувствовал, что меняюсь сам. С начала изменений и до того, как мне попалась хоть какая-то информация, прошло года тричетыре мучений.
*Дин:
Когда-то довольно давно мир, в котором я живу, утверждал, что люди делятся на два пола, - и я это принимал. И делил людей на два пола по тем признакам, которые считались общепринятыми и которым сами люди соответствовали по внешности и речи. Потом мир принес новые факты и новое утверждение: кроме биологического пола есть еще гендер, и возможны несколько вариантов - и я принимаю это. И обращаюсь к людям в том роде, в котором они сами о себе говорят.
Просто потому, что так есть. То, что человек говорит и делает, важнее того, как он выглядит.
ТЕЛЕФОННАЯ БУДКА
Тогда я обнаружил, что мне надо что-то очень важное про себя объяснять, чтобы быть понятым. Для меня это много значит. Когда меня не понимают, когда принимают за кого-то другого, я чувствую себя странно. Эй, вы с кем сейчас разговариваете?
Поэтому раз за разом мне приходится объяснять, что я не это, и не это, и не то. И тогда я сам начинаю терять себя: кто же я, если я не это, не это, не это?
Однажды в большом паломничестве я разговаривал со священником.
Нет, вы представьте себе, я еще и католик. Все не как у людей, ну прямо в точности как мама говорила: у всех дети как дети, а ты...
А я...
А что я? Я вот он весь, откровенный, в меру отважный, в меру робкий. Врать не люблю, но не всегда решаюсь сказать правду и потому молчу. Но в том паломничестве мне было важно быть услышанным, быть понятым. Я хотел быть там весь, а не только своими вежливыми и приемлемыми для общества частями. Поэтому я говорил.
- А когда ты моешься в душе, ты испытываешь отвращение к своему телу?
- Нет...
Это тело - оно совсем не про меня, как костюм зайчика с затянувшегося утренника. Мне трудно выглядывать из него и сообщать о себе миру и людям. Но отвращение - это слишком сильно сказано, и потом, отче, ведь мне его дал Бог?
- А ты можешь выйти на пляж топлесс?
- А... эмм... Нет.
Но я ведь понимаю, отче, что это... Что я выгляжу вот так. Не так, как надо. Это не будет то, как я хотел бы выглядеть на пляже. Это будет совсем про другое, про кого-то другого, не про меня. Меня еще больше не будет видно!
- А вот если бы ты действительно была транссексуалом, ты бы чувствовала отвращение к своему телу и не стеснялась бы выйти на пляж топлесс.
Год спустя мы встретились снова, на той же трассе Лида - Будслав.
Между встречами я успел позвонить на телефон доверия, я об этом отдельно расскажу.
Так вот, мы встретились снова, на том же асфальте, мы шли в том же направлении, и я сказал, что мне было очень тяжело пережить этот год.
- Я не думал, что это у тебя серьезно,- ответил он.- Я думал, ты начиталась. Сейчас много про это пишут.
Асфальт расточился под моими ногами, я повис в пустоте.
Я еле дожил до утра однажды, где-то через неделю после того, как вернулся из первого паломничества. Я вышел в темноте на перекресток - тогда не было мобильных телефонов, по крайней мере, ни у кого из моих друзей их еще не было. Не было и у меня. И домашнего телефона там, где я жил тогда, тоже не было. Но на перекрестке, на пересечении двух маленьких улочек, укрытых старыми липами, стояла телефонная будка. Это был старый район, рядом с пустырями и заросшим оврагом. Там было небезопасно гулять по ночам. Но мне было опасней дома, в одиночестве. Я не был уверен, что дотерплю до утра. Нет, я не планировал самоубийства - пока еще не планировал. Но боль была так сильна, настоящая боль в груди, посередине, такая горячая и острая, так сильна, что я не мог уже ее выносить. Я был почти готов избавиться от нее любым способом. Мне казалось, что я и так уже умираю. Просто от боли. Тогда я нашел бумажку с записанным на всякий случай номером телефона доверия и вышел на перекресток, к телефонной будке. Не самое подходящее место для разговора с психологом, конечно. Однако другого места не было. Глубоко за полночь в моем городе мне больше негде было искать... Здесь я останавливаюсь и спрашиваю себя: чего я искал? Утешения? Поддержки? Или мне просто надо было пожаловаться на боль? Быть услышанным? Быть замеченным? Получить подтверждение того, что я есть?
Мне ответила женщина. Я не знаю, как ее зовут, не знаю, сколько ей было лет, как она выглядит, кто она и как оказалась на том конце провода.
Я сказал ей, что не могу говорить о себе в женском роде. Не могу думать о себе как о женщине. Что я старался. Что я вот недавно вернулся из паломничества, что сейчас я одет в юбку и блузку, и это - да, красиво, я понимаю, что это красиво, у меня красивая женская фигура, и если смотреть снаружи, эта одежда мне идет. Но это не про меня. Это не я.
Я сказал, что мне очень трудно, я не могу выносить это и не знаю, что мне делать. Я не хочу становиться нормальной женщиной, но я не знаю, как мне быть, и мне так больно...
Я говорил, и тут связь оборвалась, но только с моей стороны.
И она стала звать:
- Девушка, девушка! Алло! Девушка, я вас не слышу!
В ее голосе было настоящее беспокойство. Но мне показалось, что она не слышала меня гораздо раньше, чем заметила это. Я положил трубку и пошел домой - через перекресток под липами, в длинной юбке в складку и белой блузке, темной ночью, один.
Я не помню, что я делал потом. Просто сел и сидел. Потом уснул.
А он мне: я думал, ты просто начиталась.
*Настя Маджере:
Когда моему мужу было десять или одиннадцать лет, он прочитал в газете, что бывают операции по смене пола. Сперва он удивился и обрадовался, узнав, что не один такой во всем мире, что есть шанс все исправить... а потом дочитал до того места в статье, где говорилось, что операции делают с двадцати пяти лет... я очень часто думаю про то, что в возрасте, когда я играла в игрушки, мой любимый мужчина вешался в туалете. И еще про то, что у него могло бы получиться... И я чувствую себя совершенно бессильной, когда думаю о пропастях, оказывающихся между трансгендерными людьми и ими же самими, из-за наших законов и правил, нашего безразличия.
'Промучайся еще чуть-чуть: всего лишь еще столько же и еще немного, тогда и...' 'Будет тебе паспорт, только отрежь сначала все лишнее,- а то мужик родит, а нам как оформлять это? да и зачем плодиться вам, таким?..' 'Любишь мужчин - какая тебе смена пола?! Еще не хватало пидоров плодить!'
(Сорри за грубость - цитата из одного психиатра.)
*Саша Князев:
Я - католик и FtM пост-оп. Для церкви я невидим.
Если в обществе я могу быть открытым и, в основном, стремлюсь к этому, то со священниками - нет. В подавляющем большинстве они даже не понимают, о чем идет речь, и опираются на гомосексуальность как на причину транссексуальности.
Когда-то давно я решил, что исповедание веры и ТС - это явный конфликт и надо выбрать. Сначала я выбрал религиозность, а потом - транссексуальность. Но на самом деле - это не выбор, раз существует в одном человеке. Не так давно мне удалось совместить оба эти факта, но еще не до конца. Знаю, что есть церковные законы о трансах нон-оп, про пост-опов - ничего, кроме общих слов, что корректировать пол - грех и не от Бога. Опять же - есть обращение папы на эту тему. Примерно с такими же формулировками. Хотелось бы со временем обсудить этот вопрос в разных церквях, католических и протестантских. Но думаю, что вопрос не разработан.
*Н. Ю.:
Известно, что травма делает человека оторванным от социума, помещает в своего рода изоляцию. Никакими другими причинами я не могу объяснить того, что до двадцати восьми примерно лет не знал о трансах и транссексуальности как явлении (при том, что интересовался физиологией мозга и физиологией вообще, да и среди знакомых трансы были), не знал о том, что это лечат, не знал, что мне надо быть признанным. Да мне, пожалуй, и не было нужно - мне не нужно этого и сейчас. Я иду выбранным маршрутом; необходимость перемены пола для меня была медицински обусловлена (если бы не гормональный шторм, я бы, пожалуй, прожил и так); от смены мною пола изменилось, безусловно, многое - но в целом не изменилось ничего. Сейчас вокруг меня достаточно много очень разных людей - трансов, бигендеров, трансгендеров, квиргендеров, андрогинов, мужчин, женщин... меня это интересует очень ограниченно и в основном в той области, в которой это касается моей профессии (я массажист).
В ШАПКЕ И БЕЗ ШАПКИ
Расскажу еще такую историю.
Но сначала - анекдот:
'Идет рядовой, а навстречу два прапора. Один прапор подходит к рядовому, бьет его по затылку:
- Почему в шапке? (Рядовой снимает шапку.)
- Почему без шапки? (Опять бьет.)
Другой прапор говорит ему, что нельзя так глумиться. Надо с умом. Скажи, чтобы за газировкой сбегал. Если принесет с сиропом - бей, если без - тоже бей. Идет прапор этот дальше. Опять подзывает рядового и просит газировки. Рядовой отходит, но оборачивается:
- А вам с сиропом или без?
- Почему без шапки? Почему в шапке?'
А вот теперь расскажу, как был таким прапором самому себе. Друзья мои, православные, позвали на Пасху пойти с ними в церковь ко всенощной. И то ли Пасха в том году была ранняя, то ли зима долгая - то ли, как бывает в нашем городе, посреди разгоревшейся весны вдруг нагрянула метель. Уже не вспомню, что там приключилось с погодой, но был я в теплой куртке и в шапке. Шапка была синяя в серую полоску и с помпоном. В церкви людей много, стою рядом с друзьями своими, вокруг все православные, а я - католик, но мне все равно, это дом Отца моего, мне здесь хорошо. Люди стоят, лица у всех уже как будто и неземные, и они дышат, огоньки свечей колышутся, сверху голоса льются словно ангельскиие. И только один вопрос меня гложет, покою не дает.
Вот как католик и мужчина, должен я шапку снять, да?
А как женщина в православном храме в такой праздник великий - надеть!
Но я же мужчина? И на исповеди в этом уже признался, признал себя перед Богом, так есть! Значит, надо шапку снять. И я снимаю шапку, успокаиваюсь, слушаю голоса, смотрю на свечи, на людей... Но вокруг все православные, а я тут - с виду женщина и с непокрытой головой, смущаю их в такой светлый, чистый праздник. Надо бы шапку надеть, чтобы людей уважить и не смущать. В чужой монастырь со своим уставом - невежливо! И я шапку надеваю, чтобы людей в светлый праздник не смущать. И оказываюсь перед господом в головном уборе, тоже ведь невежливо...
И шапку сдергиваю.
И людей смущаю - а Бог-то, он видит меня как я есть, но люди-то здесь - его, ему за них, за их чувства разве не обидно?
Знаете, так и промаялся всю службу: то надену, то сниму. То сниму, то надену. Так и не пришел к окончательному решению.
Почему в шапке?
Почему без шапки?
Не смешно, между прочим.
*Ф.:
Всем мира и радости. Мой друг - трансгендер. Прекрасный парень, которому не повезло родиться в женском теле. Больше года после нашего знакомства (а мы тогда общались исключительно в сети) я ничего не знал о его трансгендерной сущности. Однако этот человек потрясал меня своим внутренним светом и в то же время - простотой без тени самомнения и чванства.
Когда люди слышат 'трансгендер' или там 'гомосексуал ', им рисуется этакая картинка немного 'двинутого' человека с какой-то перекошенной логикой, чуждой культурой, искаженным восприятием реальности; образ человека, стоящего как бы в сторонке от 'нормальных'.
Наша с другом развиртуализация случилась достаточно неожиданно для нас обоих, и он даже забеспокоился, не испугала ли меня его трансгендерность.
Мой шаблон заскрипел, но выдержал. Его женское тело - совершеннейший факт, но и то, что он мужчина, после года общения (тогда еще не очень тесного, но все же) для меня было несомненно, а значит, так бывает.
А раз так бывает, то ничего страшного здесь нет. И через этот частный случай образ трансгендера в моей голове (и образ 'другого' вообще) изменился. Да, мой друг бросается в глаза, он не такой, как все, и не только по гендерному признаку, но он нормален. Та норма, о которой я,- не про статистику, а про соответствие своему предназначению. Про то, чтобы быть человеком как можно полнее. И я вижу, что трансгендерность этому ничуть не мешает.
Я верю в Бога. Точнее, верю Богу. По опыту знаю, что даже сильные проблемы и страшные беды Он умудряется использовать как Свое орудие. Сейчас многие христиане настроены против трансгендеров и гомосексуалов (это не злая воля, здесь куча факторов намешана, и начинать чинить восприятие стоит с простого знакомства с 'другой стороной' поближе), однако и немалая часть последних недолюбливает верующих (и простейший рецепт избавления здесь тот же). Но я знаю, что эта вражда пуста: мои глаза и мое сердце видели, что 'другие ' для многих из нас - свои Богу, и Он творит через них немалые чудеса. И если бы не мой друг, прекрасный и настоящий человек до самого дна, то я не получил бы ряд крайне важных сигналов с самого верха бытия, без которых моя жизнь была бы совсем другой.
ЮБКА В ЦВЕТОЧЕК
Сначала, наверное, стоит рассказать, откуда она вообще взялась в доме, эта длинная юбка в цветочек, по-моему даже от Лоры Эшли.
У меня была девушка. Я был влюблен. Она тоже! Только не в меня, а в ту женщину, которую она видела на моем месте. Знаете, это было ужасно - но ведь она меня любила. Она меня любила. По крайней мере, кого-то, занимающего со мной одно и то же место в пространстве, в то же самое время, что и я. По крайней мере, влюбленными глазами она смотрела на это место, почти на меня. Это было уже что-то по сравнению с предыдущим ничем.
И эта вечная недолюбленность, столь частая в моем поколении, этот несогреваемый озноб недоласканного дитяти. Какими только гордыми словами мы его не прикрываем, какими суровыми лицами не маскируем! Все равно всегда внутри остается эта незатыкаемая дыра: меня никто не любит.
И вдруг - любит, любит. Смотрит в мою сторону, говорит в мою сторону! Что для тебя сделать, родная? Как тебе отплатить за твою щедрость? Как тебя удержать? Ты хочешь эту женщину?
На!
Поскольку я тогда был бедный, я пошел в секонд-хенд. Даже там одеть сразу всю женщину мне было не по карману. Особенно обувь, понимаете ли. Я-то ходил третий год в бундесверовских ботинках зимой и летом и был вполне доволен. Но эту красивую женщину для моей любимой, конечно, нельзя было так оставлять. Однако хоть сколькото подходящей обуви не нашлось, пришлось смириться с тем, что эта красивая женщина будет носить берцы.
Пункт второй - верх. У меня был симпатичный гранжевый свитер из того же секонд-хенда и где-то завалялась пара блузок с прошлого раза - ну, с того, после паломничества. Для начала этого должно было хватить.
Пункт третий - низ. Оставаться в джинсах смысла не имело. Оставаясь в джинсах, я никак не смог бы сделать из себя красивую женщину для моей любимой. Должна была быть веская причина, однозначный сигнал, по которому я бы опознавал себя как жен щину. Таким сигналом должна была послужить юбка из плотного черного хлопка в бело-розовый цветочек. Яблоневый цвет или что-то в этом роде. Длинная, расходящаяся книзу. Вместе с гранжевым свитером и берцами, говорят, стильненько смотрелось. Но я очень переживал, потому что какая-то это была недоженщина, да еще в моих ботинках! Ничего не вышло все равно, недоженщина вела себя странно, внезапно не подавала руки, выходя из автобуса, нервничала, тосковала, смеялась не к месту и просто была неадекватна. Любимая моя поняла, что произошла ошибка в навигации и смотрит она не в ту сторону, и говорит не в ту. Она стала смотреть на меня все реже и реже, перестала говорить, а потом и вовсе ушла. А юбка осталась. Прошло какое-то время, и вот однажды на Пасху посетила меня мысль, что я должен исправиться. Мысль была не то чтобы неожиданная - я время от времени пытался исправиться, ну вы помните эту историю с паломничеством. Так мне оказалось недостаточно. Я решил исправиться еще раз. И для начала я решил ходить в юбке целую неделю. В той самой юбке, конечно, других у меня не было - и в тех самых берцах, я в них вообще семь лет ходил. Я пошел в нашу часовню, поговорил с Богом, пообещал ему, что буду ходить в юбке всю неделю от Пасхи до Белого воскресенья, а там как получится. Вдруг у меня 'это' совсем пройдет? Поговорил так с Богом - и приступил.
Я хочу сказать, моим друзьям пришлось нелегко! Попробуйте себе представить, что вам удалось меня принять, и общаться со мной, и даже, может быть, верить в меня - и тут я прихожу такой: в юбке в розовый цветочек.
И вот я хожу в этой юбке, а тут небольшое мероприятие: почитать стихов всей нашей скромной компанией в камерной обстановке. Как же отказаться? Но дата как раз в то последнее воскресенье, что я обещал в юбке ходить. Деваться некуда, иду читать стихи в юбке. И в берцах - пожалуйста, не забывайте про берцы, потому что без них мой тогдашний образ будет неполным.
А порядок исполнения у нас был такой, что первого поэта представляет организатор, а сам поэт, прочитав, представляет следующего, и так до конца. И вот мой любимый поэт Михайлов, прочитав свои замечательные стихи, смотрит в зал невинным взглядом и говорит, что рад представить своего друга, прекрасного поэта Алекса Гарридо, который... он... замечательный и все дела, и сейчас он прочитает свои замечательные стихи. Точных слов я не помню, но вся замечательность этого замечательного представления заключена была в настойчивом мужском роде, описывавшем меня - такого дурацкого в юбке в розовый цветочек.
Я разозлился тогда, но не сильно. В конце концов, это не он создал ситуацию, а я. Сейчас я опять злюсь, когда это вспоминаю, но все равно не знаю, есть ли в этом смысл.
Терпеливые люди были мои друзья и, похоже, любили меня на самом деле.
А потом наступил понедельник, и слава богу.
*Инна И.:
В общем-то, и нормальному мыслящему человеку тоже не так просто воспринять радикальные перемены. А сложнее всех самому транссексуалу, который, ощущая себе человеком не того пола, все же в какой-то степени приспособился к тому, что окружающие воспринимают его соответственно физическому полу, и привык вести себя соответственно. А теперь перестройка активно идет у него в голове: ломаются поведенческие схемы, привычки, манера общения и так далее. Некоторые, кто только 'слышал звон', но не вникал в тему, думают, что смена пола - это только операция: отрезали лишнее, и вот уже из мужчины получилась женщина. Но ведь операция - всего лишь заключительный этап. Полный переход (transition) может занимать несколько лет, и самое сложное в нем, как по-моему, - отнюдь не хирургия, а именно социальная адаптация в новой половой роли.
*Надя:
Я как-то познакомилась с девушкой Настей. Настя создавала очень неадекватное впечатление. До сих пор не могу внятно сформулировать, что с ней было не так: она как-то странно себя вела, как-то странно говорила и в общем выглядела психически не совсем здоровой. Потом мы еще пару раз виделись, а потом получился перерыв в несколько месяцев (или даже в год, не помню). И вот через, предположим, год я еще раз его встретила - потому что это был уже он, да. В процессе транзишена. И вот чем больше уже не Настя, а, предположим, Сергей выглядел и жил, как мужчина, - тем 'нормальнее' он становился. Слово 'нормальный' я не люблю, но в общем Сергей производит уже впечатление вполне адекватного, разумного молодого человека, с которым легко общаться. И в общем, уже совершенно понятно, что с Настей было не так, - это как если бы я сейчас начала неудачно изображать мужчину и при этом еще тяготиться ролью.
*В., психолог, приемный родитель, бисексуальна, счастлива в однополом союзе:
Вот уже несколько ночей я подолгу не сплю, и в голове складывается текст, рассказ. И мне кажется, что все получается, я уже знаю, что и как я хочу написать, но почему-то все равно никак не перейти от 'это же так понятно', от текста в голове - к тому, что могут прочитать другие, к тому, что я могу рассказать. Ладно, я попробую. Если не получится, что же. Я просто попробую. Я открываю окошко Word, начинаю писать.
Король
Его так звали. Король - и добавляли имя. Или просто - Король. И все понимали, о ком идет речь. Наверное, мне было шестнадцать, когда я познакомилась с ним ('была представлена'). Я не знаю, почему так было и откуда там что взялось, но в этой компании, в конце 90-х, в одном из городов Южного Урала, это было данностью - Король был человеком, изменившим свой пол. Это просто сообщалось и никогда не было предметом пересудов - а что, собственно, тут особо обсуждать? Мы не были близкими друзьями, все же он был тогда сильно старше меня, и я его слишком уважала. Несколько раз я была у него в гостях. Король жил в небольшом двухэтажном доме на далекой окраине, где зимой было всегда так холодно. Король носил дрова, топил ими печь. У него была жена, тогда я думала, что она ворчливая и не слишком-то любит его друзей, сейчас, спустя много лет, я ее понимаю гораздо лучше.
Мы сидели у печки по ночам, он и мои друзья болтали, сочиняли миры на коленке, волшебные карты, приоткрывали дверь куда-то и тут же теряли к этому интерес, пили вино и чай, я помалкивала, слушала. Спала под овчинным тулупом, в толстых свитерах, с братом в обнимку, а утром мы бежали в звенящем холоде и медленно встающем солнце на остановку - мне в школу, брату в институт, Королю на другой конец города - он работал дизайнером.
Малыш
Он для меня появился оттуда же, откуда и Король. Его все любили. Сложно объяснить. И так же сложно представить себе человека, который мог бы, познакомившись, отнестись к нему плохо. Он потрясающе пел, играл на гитаре, актерствовал, смешил, ездил на лошади. Он работал на конюшне. У него была невероятно милая девушка. Они ходили по улицам обнявшись.
И точно так же, как просто факт, сообщалось - а еще в его жизни было такое, раньше он был другого пола.
И я тоже не помню ни одного случая, когда бы это специально обсуждалось. То есть, наверно, честнее было бы сказать, подчеркнуть - это я не помню, я ведь не была их близким другом. Может, кто-то и обсуждал. Мне хватало просто того, что они есть. И мне жаль, что я много лет назад уехала из этого города и совсем не знаю, как сейчас проходит их жизнь, надеюсь только, что ничего плохого с ними не случилось...
Друг
Его я знаю дольше всех и ближе всех, но, может быть, написать будет труднее, как и о другом близком человеке. Мы знакомы почти десять лет, но я тоже не помню, чтобы мы подробно обсуждали вопросы гендерной идентичности и что у кого как. Мы живем в разных городах и видимся не очень часто, всегда находились более насущные темы.
Однажды слышала, как он, отвечая кому-то на вопрос о своем поле и почему все так, как есть, сказал:
- А мне прикольно зависать где-то между.
Когда мы подружились, это тоже была та вещь, которая просто есть. И я никогда не ощущала какого-то насилия над собой, несоответствия, что я называю его в мужском роде. Если это для него так, то почему это должно быть иначе для меня, ведь внутри-то он, а я снаружи?
Как насилие ощущалось другое.
Когда лично услышишь в разговоре между какими-нибудь общими знакомыми: 'Ну это же... ДЕВОЧКА!' Или прочтешь в каком-то диалоге в интернете подчеркнутое обращение к нему в женском роде, что-то нарочитое и презрительное. Меня это всегда ужасно расстраивало. И я никогда не могла понять этих людей - почему у них так? Почему? Им что, так важно, чтобы все другие соответствовали определенной картине мира? Где мальчики - всегда только мальчики, а девочки - всегда только девочки? Что это за желание, вынуждающее их говорить такие вещи - самоутвердиться за счет другого - мол, а со мной-то точно все в порядке? Я никогда не находилась толком, что им сказать. Мой друг в ответ издевался, острил, игнорировал или обещал набить морду, и дискуссия шла на новый круг. Однажды мы были вместе на свадьбе наших общих друзей. Там было много народу, это была действительно хорошая свадьба, очень веселая, очень радостная, где всем было место, где всем было хорошо и все были рады друг друга видеть. И там нашелся один человек, который счел уместным снова проехаться на этот счет. Наверное, ему это привычно и ранит не сильно. А меня резануло. И я снова не знала, что сказать, чтобы этого не было.
Я сказала - а пойдем танцевать.
И мы пошли. Мы танцевали и хохотали, я скинула туфли на каблуках. Танцевали в обнимку, танцевали взявшись за руки, медленные танцы и адский галоп. И нам было абсолютно все равно, укладывается это в чью-то картину мира или нет. Сами виноваты.
Я и так не уложилась в один-два абзаца. А я еще о некоторых людях в моей жизни не рассказала. Что важно? Что они есть. Что они живут. Счастливо, не очень счастливо, по-разному. С кем-то живут, одни, тоже всякое случается. Верят - и порой учат верить меня, пишут книги, стихи, переводят, странствуют, участвуют каким-то образом в моей жизни.
Господи, сохрани их.
ВАСЯ И АЛЕКС
С сыном мне повезло, это я точно знаю. Не каждому родителю так везет в подобной ситуации. Во-первых, он очень недолго звал меня мамой. Он вообще парень сообразительный и быстро заметил, что когда он маму зовет, то мама может быть занята и не сразу подходит или отзывается. А вот когда взрослые меня зовут, они никакую маму не зовут, они зовут по имени - и я сразу откликаюсь. Так что ребенок очень быстро стал звать меня по имени, хотя и отказался от этого ненадолго по настоянию дедушки и бабушки. Но к четырем-пяти годам он уже снова прочно обращался по имени, и это значительно облегчило дело.
Не представляю, как бы мне пришлось выкручиваться, если бы не это.
Потому что предложить ребенку называть тебя одним именем вместо другого - это одно. А вот 'папа' вместо 'мамы' - это я не знаю. Быть 'мамой' мне было тяжело и неприятно. Называть меня 'папой' было бы тяжело и неприятно ему. Да он и не стал бы. Да и есть у него папа на самом деле.
Думаю, мы бы как-то справились. Но нам не пришлось. И на том спасибо.
Мне повезло. Ему, наверное, меньше.
Ему все-таки пришлось отвечать на вопросы приятелей, почему его мать ходит в берцах и с рюкзаком.
Он вообще был в невыигрышной позиции: его никто не спрашивал. У него была мать, которая в один не слишком прекрасный день решила, что больше не может называться женщиной, практически сошла с ума. Я не знаю, что было бы лучше для него - такая мать или никакая, то есть мертвая. Жить по-другому я не мог бы. Нет, не так. Жить по-другому я не мог. И второй раз мне повезло, что ему в какой-то момент перестало нравиться его собственное имя, и он захотел имя, как у его лучшего друга. И когда я попросил его называть меня Алексом, он попросил меня называть его Васей. Думаете, мне сложно было это сделать? Легко!
Но Васей он стал не навсегда, пробовал и другие имена... Для него я по-прежнему Лекс, хотя в телефоне записан как 'мама'. Не знаю, как он говорит про меня, когда я не слышу, - но это его дело, я полагаю.
Я не знаю, как ему было жить с таким родителем. Я старался как мог, но этого, может быть, было недостаточно. Он замечательный. Мне действительно повезло с ним. Наверное, здесь можно было бы сказать, что я не заслуживаю такого сына. Но я не буду говорить вам заведомые глупости. Мы не заслуживаем своих детей, мы просто производим их на свет, как получится, и растим, как можем, и то же самое можно сказать про всю нашу жизнь. Как получится, как можем. По-другому не бывает.
Мне повезло.
Чувствовал ли я себя женщиной возле своего сына?
Матерью - да.
И сейчас я ему мать, это правда. Точно не отец, отец у него есть.
Я смог быть ему матерью, может быть даже достаточно хорошей.
И я очень рад этому, мне кажется, это было важно. Впрочем, мир не очень это приветствовал. Од- нажды, после очередного поэтического сборища, мы пили пиво возле вокзала. Время было осеннее или весеннее - мы сидели за столиками на улице, уже стемнело, я начал прощаться.
- Да куда ты? - спросил меня один из присутствующих.
- Домой. У меня там сын, завтра делать с ним уроки утром, не хочу, чтобы болела голова.
- Вот и видно, что ты женщина. Мужчина бы остался пить пиво.
- Чего?
- Вот если не останешься, ты точно не мужчина.
- Ты хочешь сказать, что мужчина - это кому наплевать на своего ребенка?
Нет, я ушел, конечно. Попрощался и ушел.
Сейчас ума не приложу, как меня могли так сильно ранить слова уже изрядно пьяного неблизкого знакомого, к тому же известного своей склонностью к провокациям и наездам. Но тогда - не сейчас. Я был замученный потерей любимого, смертью матери, перестройкой, безработицей и одиноким материнством в этом бардаке человек. Да, забыл упомянуть трансгендерность - тот еще челлендж. Там же, за этими же столиками, в тот же вечер - когда я прощался - одна красивая девушка сказала: 'Как он прав! Ты больше женщина, чем все женщины, вместе взятые'. Не поверите, когда я пересказал этот эпизод своей подруге, она с восторгом откликнулась: 'Как она права!'
Иногда я чувствовал себя волком между красных флажков, хотя физически мне никто не угрожал. Но это пахло небытием. Это была угроза уничтожения.
Я не просил сына обращаться ко мне в мужском роде. Но он слышал, как обращаются ко мне друзья, и спросил об этом. Я ответил, объяснил. И он стал говорить со мной так.
Я же сказал: мне повезло.
Несколько лет я жил с моей подругой - той, что сказала 'Как она права!'. У нас на двоих было трое детей: мой сын и две ее дочери. Им тоже пришлось как-то обходиться с моими 'странностями '. Они тоже справились. Они смеялись - не надо мной, а над ситуацией. Смеялись вместе со мной. Этого, может быть, не хватало нам с сыном - слишком мы серьезные. Но невозможно не смеяться вместе с ребенком, узнавшим, что существует такое животное - 'овцебык' и по созвучию составившим слово 'отцемать '. Произносящим это слово с нежностью и уважением - и тут же заливающимся хохотом. Да еще на два голоса! Вы только представьте себе веселых симпатичных девочек-близнецов, которые растут и хорошеют у вас на глазах, которые и плакали у вас на руках, и рассказывали секреты, и сердились на вас, и ругались с вами - и смеются вместе с вами. Они смеялись, они дразнились: 'дядя Лена - тетя Лёша!'
Однажды уже сын-подросток сдержанно выразил свое изумление по какому-то поводу:
- Мать моя женщина!
- Не факт! - тут же ответила ему одна из сестриц-красавиц.
Смеялись все.
Им было трудно, я думаю. Нам всем было трудно. Но мы справились.
*Элина Арсеньева:
Когда-то давно мне было три года, и мы с родителями ехали в электричке. Напротив сидела веселая шумная компания добрых и ярких взрослых. Они сразу заулыбались мне, мы быстро познакомились, вместе пели песни, они приняли мою детскую игру (уже не помню какую). Но вот - их остановка, они тепло попрощались и двинулись к выходу. Ушли. Мама с восхищением сказала:
- Лина, подумать только, как хорошо с тобой играли эти негры!
- Негры?! Где?!
История случилась в 1978 году в электричке Ленинград - Детское Село, оно же город Пушкин.
ЗАМЕТКИ О ПОЛОВОМ ДИМОРФИЗМЕ
В каких только местах не искали эти самые половые признаки мои уважаемые оппоненты! На книжных полках и на кухне, в рюкзаке и в ванной комнате (дважды), в словах и поступках (постоянно). Готов поделиться моей личной коллекцией наблюдений.
ДО ЛАМПОЧКИ
Женщина, которая жила у меня в доме неделю по просьбе моей хорошей знакомой, вернее бы сказать - друга. Женщина приехала в гости, но в многонаселенной квартире моей знакомой не было возможности устроить гостью и ее ребенка с комфортом, я же обитал в двух комнатах, а сын - дело было летом - отдыхал у деда под Николаевом. И моя знакомая попросила приютить ее гостей, с тем что днем она будет их всячески развлекать, показывать город и кормить, а ночевать они будут у меня. Назову уже эту женщину Ольгой для краткости и продолжу рассказ. Моя знакомая, мой друг, предупредила ее о моих 'странностях', и Ольга прибыла ко мне с сыном, чемоданом и готовностью уважить хозяина. Однако уже на следующий день ей стало трудно говорить со мной в мужском роде, потому что на полках стояли безделушки и фигурки, за стеклом в шкафу - фарфоровые чашечки и прочее всякое.
Стояли, каюсь. Они там всегда стояли, и этот порядок пережил не один переезд - пока, наконец, я не расстался со шкафами насовсем. Просто они стояли там всегда, их так поставила мама, они оставались на своих местах, даже когда ее не стало, даже когда шкафы претерпели несколько переездов. Не знаю, почему я их не убирал. Ну, они же там всегда стояли... Понимаете? Всегда.
- У мужчин такое не стоит! - утверждала Ольга.- У тебя типично женский дом.
Впрочем, не все было так традиционно-женски. Я был тогда очень беден (я и сейчас не богат). Порой бывало совсем плохо. И когда выбор стоял между лампочкой, хлебом или пачкой сигарет, я выбирал хлеб. Или сигареты. Но никогда - лампочку. Время от времени лампочки мне дарили друзья. Чаще всего лампочки не было в ванной. Это же понятно: в комнатах мы живем, на кухне готовим и едим, по коридору ночью идем в туалет, а в туалете - читаем.
- Но как же в ванной без лампочки? - удивилась Ольга, собравшаяся что-то постирать для ребенка.
- А что такое? - удивился в ответ я.
- Но как же ты стираешь?
- Руками...
- Но ведь пятен не видно! - воскликнула она в ужасе.
- Так это же хорошо! - радостно закивал я головой.
Мы не договорились - ни про лампочку в ванной, ни про соответствие половым признакам на полках. Лампочку она принесла и вкрутила, а со мной, конечно, ничего поделать не могла.
ЖАРЕНЫЕ МОРОЖЕНЫЕ ОВОЩИ
А вот однажды собрались мы с Ганжой - такая у нее фамилия от природы - попить водки. Засели у меня дома, уютно расположились, запаслись закуской, разлили водку и стали ее пить. И конечно, разговоры разговаривать!
Нашей стратегической ошибкой оказалось то, что были мы не одни. Был с нами... человек, в гендере своем неуверенный, - ну, вроде меня, только живет с родителями, сомневается, а проверить не может. Или просто бигендер, но не знает, что такое возможно. Тогда ведь мало чего знали, если не в Москве тем более.
У меня с этим юношей - ну, раз он сам так о себе говорил - были чувства в начальной стадии. Нежные, но нерешительные. Но мы сближались, осторожно и романтично.
А тут мы с Ганжой водку пьем и песни горланим на всю кухню. И это бы еще ничего! Но ведь перед тем, как мы начали горланить песни, но уже после того, как выпили первую-вторую-третью, я пристал к Ганже с вопросом, терзавшим меня в то время денно и нощно. Старость на пороге, Ганжа, старость! А я еще своего счастья не нашел. Что делать?
Как же не пристать к Ганже с этим вопросом, если у нее мама - косметолог? Понятное дело, никак не получится не пристать. Я и не пытался. Я к ней часто с этим вопросом приставал, а уж после второй-третьей - практически обязательно. Хотя нам было и еще о чем поговорить, кроме масляных масок и состава магазинных кремов. Мы и о литературе говорили, и о политике, и о философии, и о психологии - о чем угодно мы с ней говорили, и о рыбалке даже!
Но ничто из этого не послужило мне оправданием.
А утром я усугубил.
Встаю я обычно рано. После водки так и вообще раньше всех. По утрам во мне много энергии даже несмотря на всю мою тяжелую жизнь. И сейчас, десять лет спустя, я все еще рано и с удовольствием просыпаюсь и начинаю жить новый день.
Рано встал я и в тот раз и пошел на кухню готовить здоровый завтрак для пострадавших вместе со мной сотрапезников. Я и готовил-то нечто невыразимо простое, вроде яичницы или жареных мороженых овощей. Но это меня не спасло.
Спустя недолгое время юноша появился в кухне, прислонился к косяку и стал с задумчивой нежностью наблюдать за моей возней. И вскоре я услышал проникновенным голосом, с томной оттяжкой произнесенный вердикт:
- Со-олнце... Ты - женщина!
Лопатка для жарки едва не выпала из моей дрогнувшей руки. Сказать по-простому - я охренел. Медленно-медленно я повернулся к нему и осторожно спросил:
- Почему?
- Ты готовишь! - сияя безмятежной улыбкой, сказал он.
- Ик... Лучшие повара - мужчины! - ухватился я за спасительную соломинку.
- Но ты готовишь так... с любовью! Как моя мама.
И пока я переваривал это неожиданное сходство с главным словом в нашей судьбе, прозвучал контрольный в голову:
- И вчера весь вечер ты разговаривал о косметике. С таким интересом! Мужчины так не говорят!
Мы, конечно, не очень долго потом продолжали сближение, скорее по инерции. Я какое-то время пытался понять, что он имел в виду, но не справился. Ганжа, фыркнув, сообщила мне по секрету, что у ее знакомого гея в ванной на полочке косметики столько, сколько она в жизни не видела, даже учитывая маму-косметолога и собственную учебную практику в салоне.
В общем, что-то необратимо разрушилось в то утро, пока мы ели яичницу с жареными морожеными овощами.
Зато я...
Нет, не могу придумать, что я 'зато'.
Но готовить я и теперь люблю иногда.
*Эйтн:
Часто я существую в ситуации 'двойного капкана' - это в основном касается 'традиционно мужских дел', тех, что обществом в среднем воспринимаются как таковые (грязная работа, работа физически тяжелая и т. п.). В этом меня очень, очень, очень легко взять на слабо. Не делаю что-то - что ты как не мужик, сделать не можешь! Делаю - что ты как дурак, на стереотипы повелся! Причем если первое высказывание может реально звучать из окружающего мира, второе происходит исключительно из страхов внутри моей головы.
ПО СЛЕДАМ ГАУТАМЫ
Один человек, известный в нашем городе литератор и философ П., однажды пил пиво с нашей компанией. И то ли из личной заинтересованности, то ли по доброте душевной предложил мне небольшой тест, который поможет с точностью определить, мужчина я или женщина. Богатые возможности этого теста привлекли мое внимание и возбудили интерес.
Давай, сказал я, давай твой всеобъемлющий и глубокопроницающий тест. Мне ведь и самому было интересно получить всеобъемлющий и решительный ответ и покончить с сомнениями и противоречиями в моей мятущейся душе. И тогда он задал мне такой вопрос. Представь, что ты знаешь абсолютную истину и правильный закон жизни. Что ты будешь с этим делать? Пойдешь ли проповедовать? Я задумался. Я вспомнил все, что знаю об этом из истории и литературы. Бесперспективное дело, понял я. В лучшем случае, как тот Заратустра, вернусь в пещеру несолоно хлебавши. В худшем... Да и как вложишь свое знание в чужую голову?
- Нет,- сказал я литератору и философу П.,- не пойду. Нет.
- Ага! - воздел он указательный палец.- Это женская позиция. А мужчина бы пошел. Потому что это мужская позиция.
Я вспомнил Лао Цзы на заставе, я вспомнил отрекшегося принца Гаутаму, которого долго уговаривали... Но мало ли, вдруг это те самые исключения, только подтверждающие правила? Я в душе тугодум. Пока я вел свой внутренний диалог, компания переключилась на другие темы, и я не стал уже встревать. После драки, как говорится, кулаками не машут: уел меня П., уел.
Дома я рассказал об этом разговоре моей подруге. Как она смеялась!
- Ты?! - воскликнула она.- Это ты-то не пойдешь проповедовать? А чем, по-твоему, ты занимаешься семь дней в неделю и двенадцать месяцев в году?
И я окинул мысленным взором свою жизнь...
Может быть, подумал я, и с Лао Цзы была та же история? И кто бы уговаривал Будду начать проповедь, если бы у него уже не было учеников?
Так и остался в тот раз невыясненным вопрос, кто же я на самом деле.
Зато я понял, что имею о себе самое неверное представление.
*Инна И.:
Вспоминается, как в самом начале трансгендерного перехода подружка прочитала мне лекцию о том, что 'быть женщиной - это не только носить красивые платья', как бы намекая (да что там намекая - и прямым текстом тоже говоря), что женского во мне почти ничего и нет. Прошло несколько лет, и от новых знакомых доводилось слышать уже обратное: что они вообще не представляют меня в качестве мужчины. Сказать, что я так уж изменилась за это время (помимо внешности) - так нет. Скорее, этот пример говорит о том, что люди часто склонны видеть только то, что им хочется видеть. А еще - что разница между мужчинами и женщинами нередко бывает в большей степени у людей в головах, чем в реальности.
БЕЗ ЕДИНОГО ГВОЗДЯ
Ну, на самом деле это был еще один неудачный роман.
Но зеркало в моем доме действительно стояло на полу, прислоненное к стенке возле двери. Мне было нормально, а что?
А парень попался рукастый, даром что такой же, как я, только натурал. Его очень смущало то обстоятельство, что я вот такой 'мальчик', а не нормальная 'девочка'. Но все же он некоторое время терпел это безобразие. Хотя и спрашивал с озадаченным видом: это что же у нас - голубизна, получается? Да, отвечал я беззаботно. Голубизна, дальше некуда. А мне нравились его ресницы. Зеркало это зато не давало ему покоя. Непорядок в доме. Подумаешь, что это мой дом! Порядок-то везде одинаковый. И однажды он попросил у меня молоток и гвозди, чтобы повесить зеркало. Я никак не прокомментировал его намерение, только сообщил об отсутствии в моем доме сих ценных предметов. Что было ошибкой, причем дважды, но тогда я не знал об этом. В доме моем тогда действительно не было ни молотка, ни гвоздей, потому что я был беден, очень беден, на самом деле. И прибивать мне было нечего. В свете этого я не тратил на молоток деньги, сэкономленные на лампочках. А что зеркало - полметра на полметра - на полу стояло, так пусть его. Я об него не спотыкался. Да еще и в ванной зеркало висело, в него можно было посмотреться, если очень хочется и если лампочка на месте. Последствия наступили послезавтра: мой красавец привез свой молоток и свои гвозди и, не говоря худого слова, повесил зеркало, пока я на кухне делал чай. То есть я на звук явился, но гвоздь уже прочно укоренился в стене, и зеркало висело на нем, как нарисованное.
Я такого не люблю. Это мой дом. Мне можно здесь помочь, если я попрошу, или предложить помощь, которую я могу принять или не принять. Точка. Об этом я в сдержанных выражениях поведал гостю. На что красавец мне любезно сообщил, что я и не мужик вовсе. Потому что в моем доме - кто еще не догадался? - нет молотка и гвоздей!
Я, конечно, предложил ему поискать в моем доме нитку с иголкой. Найдет - соглашусь, что я женщина. По секрету скажу, что я ничем не рисковал.
Я был уже утомлен поисками вторичных половых признаков в разных неподходящих местах моей жизни. Да, я раздолбай, и это не имеет отношения ни к чему больше. Да, пуговицы мне пришивают знакомые женщины. И сыну тоже. И в конце концов, на футболках и свитерах нет пуговиц!
Он выкатил встречный аргумент, непобиваемый: он зарабатывает больше меня, и поэтому...
Зато через год с небольшим я снова встретил его, случайно. Угадайте, кто к тому времени зарабатывал больше. Ах, как он... удивился.
Но это я так, из чистой мстительности.
Не знаю, какую мораль присовокупить к этой истории. Пожалуй, ею я и закончу свои заметки о половом диморфизме - но только их.
Вообще же мне еще есть что порассказать, и я порасскажу.
Напоследок открою вам глаза на еще одно неоспоримое отличие мужчины от женщины.
Когда мужчина читает стихи, он выделяет согласные. А женщина - гласные.
За что купил, за то и продаю...
*Н. Ю.:
В нынешнем моем мире живут люди разного пола. Если речь не о медицинских проблемах и не о сексе, никого из них особо не волнует, что у других в трусах. По крайней мере, интереса к моим половым признакам я особого не обнаружил. Мне кажется, так и должно быть. Мне кажется, что интересоваться формой разъема и сопутствующими признаками может либо партнер по сексу, либо доктор. И если кого-то интересует, мужчина я, женщина или кто-то еще, я задумываюсь: неужели интересующийся собрался со мной переспать? А если не собрался - зачем ему это?
*Юлия, психолог, Москва:
Может быть, это будет интересно, потому что это о процессе - я хорошо помню, как менялось мое собственное отношение. Для меня самой удивительно, как я умудрилась дожить почти до тридцати - и ни разу не столкнуться с трансгендерностью. Всякие люди бывали в моем окружении, а вот трансгендеров не было. И даже пара абзацев из учебника клинической психологии, посвященных гендерной дисфории, стерлась из памяти практически начисто, потому что не к чему было привязать эту информацию в личном опыте. То есть к описываемому моменту я была в этом отношении как чистый лист, tabula rasa...
И вот, беседуя в одном из сообществ с человеком, которого я уверенно считала мужчиной, я начала догадываться, что за мужским ником, речью в соответствующем роде и набором 'брутальностей' - за всем этим скрывается женщина. И когда, полистав дневник, я подтвердила свои догадки (семья, дети, 'мама', цветочки-рюшечки), мысль была одна: 'Бааа! Да это ж баба! И к тому же баба больная...' Не слишком красиво, да?.. Но в тот момент - я могу вспомнить это - это было как жестокое разочарование. Человек, по отношению к которому я активно реализовывала весь набор поведенческих паттернов 'как женщина общается с мужчиной', оказался женщиной.
Я тогда впервые осознала, насколько по-разному я воспринимаю людей разного пола и как по-разному веду себя с ними. Насколько фундаментально это разделение. А теперь я могу судить, насколько трудно входит в неподготовленное сознание сам факт, что биологический пол и самоощущение человека могут различаться - и что это нормально. Впрочем, в том случае у меня было оправдание: параллельно с трансгендерностью (я тогда еще и слова-то этого не знала), там был такой 'букет' странностей, что, будучи психологом, я не могла не насторожиться. И пожалуй, могу сейчас сказать, что в определение 'больная' трансгендерность внесла вклад далеко не в первую очередь.
То общение свернулось быстро, оно и было не личным - предметным, по вопросу. Но вскоре мне порекомендовали творчество одного человека, музыканта, певца. И опять: однозначно женское лицо, фигура, волосы ниже плеч... и - опять о себе в мужском роде. 'Это что, тенденция?.. ' - нервно хмыкнула я. Картина мира начала заметно пошатываться. И тут уже идеей 'больная баба' было не отделаться: абсолютно адекватный, талантливый человек, хотя, как и многие в музыкальной среде, несколько маргинальный.
Я уцепилась за эту маргинальность, как за спасательный круг: ну, мало ли - эпатаж... И все еще не сдавалась. Уважая право другого называть и вести себя, как угодно, я не могла заставить себя в переписке использовать мужской род и прочие маркеры гендера и использовала такое удобное обращение на 'вы'.
Меня не покидала мысль, что человек 'играет' в это, что это все не слишком серьезно. И, где-то на периферии сознания, бегал страх: что если я приму его правила игры и буду говорить о явной женщине 'он', то 'нормальные' окружающие покрутят в мой адрес пальцем у виска - как в адрес дурочки, купившейся на обман и готовой твердить ерунду вопреки реальности. Восприятие изменилось только тогда, когда появилась возможность не смотреть со стороны, а общаться лично, хоть и не слишком близко, хоть и через интернет.
Это было уже третье знакомство - с автором вот этой самой книги. И тут я уже не хотела проходить мимо. 'Знакомство' началось с творчества, со стихов, потом прозы - и мне хотелось остаться и узнать больше, потому что что-то внутри откликалось на них. Я тогда сказала себе: ладно.
Предположи, что это реальность.
Предположи, что что-то, чего ты не знаешь, действительно имеет место быть. Просто допусти это. И вот тогда, когда ты узнаёшь, как живет человек день за днем, когда видишь его чувства, узнаёшь, что внутри, - тогда не остается сомнений в искренности, в том, что 'внешнее' (поведение) соответствует внутреннему, соответствует самоощущению человека. Не остается мыслей, что это игра, - потому что невозможно играть в столь трудные и временами болезненные вещи.
Ну и конечно, очень сильно на меня подействовал текст 'Я здесь', в его первоначальном варианте. Это была возможность увидеть совершенно новую грань реальности - изнутри. И не только увидеть, но и почувствовать... Конечно, новое восприятие и понимание - оно входит в повседневную жизнь не одномоментно. Путаешься, привыкаешь, поправляешь себя. Но, возвращаясь к моей первой истории, я отмечаю, как начинаю вести себя с трансгендерными людьми именно в соответствии с их гендерным самоопределением, а не биологическим полом. То есть на каком-то глубоком уровне восприятие меняется. И я уже не буду общаться с мужчиной-трансгендером как с эдакой 'странной девочкой', нет - именно как с мужчиной...
И конечно же, в первую очередь как с человеком - уникальным, не определяемым ни полом, ни даже гендером - ведь каждый из нас гораздо больше, чем наши отдельные характеристики. Хотя, безусловно, для меня в общении с трансгендерными людьми всегда присутствует понимание, что этот человек - особенный. Все время понимаю, что в моем окружении подавляющее большинство людей о трансгендерности - ни слухом, ни духом. И что это надо объяснять. Убеждать, может быть. Что есть риск встретить при этом непонимание... То есть даже для меня пока трансгендерность - это все же фигура на фоне, а не привычный и обыденный фон. Может быть, это тоже изменится со временем, может - нет. Но даже если нет... это же прекрасно, что люди разные и что можно видеть в каждом - множество его особенностей...
'ИЗ ВСЕХ ИСКУССТВ ВАЖНЕЙШИМ ДЛЯ НАС ЯВЛЯЕТСЯ КИНО'
Мама моя не дожила до того дня, когда я впервые сказал о себе в мужском роде не походя, играючи, как это бывает у вполне женщин, а со всей силой осознанности и решительности. Отношения у нас и без того были непростые, не знаю, как она встретила бы такой афронт. То есть, конечно, знаю... Но этого не случилось - и точка.
Я почему о маме заговорил? Потому что один из читателей моих записок задал мне вопрос о том, как я перерабатывал под себя, под свою новую реальность полученные в детстве 'девочковые' навыки. А девочкам их навыки передает, в большинстве случаев, именно мама.
Так вот, признаюсь честно, когда я предлагал тому, с ресницами и молотком, поискать у меня в доме нитку с иголкой - я лукавил, хотя и вполне искренне. Нитку с иголкой, предназначенные для скучного дела пришивания пуговиц, он и в самом деле вряд ли нашел бы. Признаю, что сказал я это ради красного словца, и некоторые шансы обнаружить искомое у него были. Конечно, если бы он проявил методичность и упорство. Иголки - это вам не лампочки, их труднее поголовно найти и уничтожить или просто заново потерять - даже не в стогу сена, а в целых двух комнатах беспорядочного хозяйства. Но были в этом хозяйстве предметы еще более предосудительные с точки зрения половых диморфистов: настоящие спицы и крючки, а также цыганские иглы, и клубки шерстяных и прочих ниток для вязания. При чем здесь мама, спросите вы? Как раз здесь мама ни при чем. Потому что ей так и не удалось научить свою непутевую и неприспособленную дочку, у которой руки не той стороной вставлены, ни шитью, ни вышиванию, ни вязанию. С чем не справилась мама, справилась взрослая жизнь. Непутевая дочка окончила вуз и уехала по распределению в деревню учителем и там долгими зимними вечерами в заметенном снегом доме самостоятельно освоила уроки вязания по книжке. Не надо смеяться, все так и было: и распределение, и сельская школа, и сугробы, и непролазные лужи калининградской зимы. Она даже связала себе шарфик и несколько жилеток - на свитера ей никогда не хватало терпения. Мне тоже.
Но вы помните, что спустя некоторое время появился ребенок - и времена у нас были тяжелые, - а связать свитер на двух-трехлетнего малыша это не намного больше, чем связать взрослую жилетку. Так что и этот пункт программы был выполнен. Более того, ради сына было освоено вязание орнаментов (больше двух цветов в ряду я, увы, не потяну!) и рисунков, вязание носков на пяти и на двух спицах, полупатентная резинка, вязание крючком и даже немножечко вязание по выкройке. А ведь бывают еще вязаные игрушки, куклы и звери, бывают сумки и шарфы, а сейчас я с упоением пополняю кукольную коллекцию, и этим милым персонажам тоже нужна теплая одежда. Так что вязание - слишком ценное умение, чтобы им просто так разбрасываться.
Но вы так же помните, конечно, что половые диморфисты не дремлют. Путешествуя по городу со спицами в руках и с клубком в рюкзаке, я и так представлял собой зрелище по тем временам в том месте - необычное. А в компаниях, где я не стеснялся говорить о себе в мужском роде и одновременно бойко шевелить спицами и/или крючком, я вызывал средней тяжести когнитивный диссонанс.
Если еще можно было понять, что вот сидит женщина, которая говорит о себе в мужском роде и требует к себе такого же обращения, и можно было спорить вслух или про себя, лично или за спиной, но так или иначе это было вместимо... То зрелище женщины, которая говорит о себе в мужском роде, требует к себе такого же обращения и при этом вяжет, не вмещалось решительно никуда.
И мне неоднократно на это указывали в стиле 'или крест снимите, или трусы наденьте'. И я от этого страдал. С одной стороны, тревожность, степень которой, несомненно, была очень высока - в те трудные времена, с ребенком 'в одни руки', да еще и с такими замашками, да? - понуждала непременно делать что-нибудь руками, а ребенку нужна была приятная глазу одежда, и обе потребности удовлетворялись вязанием. С другой стороны, мне и так хватало сомнений, возражений и подковырок по поводу моей идентичности.
Я знал, что вязание - изначально мужское дело, я знал про достойное занятие воинов у костра и про индейские шапочки, про аранские свитера и пражских чулочников, и все такое. Но все это - дела давно минувших дней, другие культуры - все это было 'несчитово'! И я сам почему-то не мог опереться на эти знания достаточно твердо.
Но однажды случилось чудо - оно не могло не случиться. В старом журнале 'Наука и жизнь' я увидел фотографию, которая помогла мне обрести желанный покой: мужчина с зонтиком добродушно смотрит на мужчину с вязальным крючком. Всего лишь начало двадцатого века. И эти мужчины - не кто-нибудь, а братья Люмьер! Луи с крючком, Огюст с зонтиком.
Братья Люмьер - это совсем недавно и почти здесь. Братья Люмьер - это те, кто изобрел кино, а не какие-нибудь дикие всадники пустыни или неграмотные рыбаки северных морей. Братья Люмьер - это сила, я вам скажу.
***
Это сейчас у меня есть интернет, и кроме братьев Люмьер я могу предъявить вот это и вот это, если в гугле набрать 'мужчины вяжут' - можно хоть весь вечер разглядывать интересное. Но десять-пятнадцать лет назад у меня не было интернета.
*Н. Ю.:
Я транссексуал, человек с мозгом мужского пола в женском по рождению теле. Тем, кто окружал меня тогда, была чужда сама идея (более того, по причине недостатка информации я и сам не знал, что я именно транссексуал FtM). Я раз за разом отстаивал свое право делать мужские дела, быть на равных с мужчинами и делать это мужским, а не женским способом и в мужском, а не в женском стиле. Женский стиль эффективен, но мне неудобен.
*Галина Олишевская:
Что является самым важным в определении гендера? Самоощущение человека? Потому что с биологическим полом более-менее понятно. Его видно. А гендер... Я говорю - его тоже видно. Мне говорят - нет, не видно.
*Джесс Ратьер:
Транс - внешнее название, мужчина - внутреннее, вот и вся разница. 'Я чувствую себя трансом' мало кто говорит, мне кажется. 'Я чувствую себя мужчиной, у меня женское тело, поэтому для вас я транс' - так звучит эта фраза полностью.
В каждой ситуации надо просто понимать, что от тебя требуется озвучить внешнему миру - свое гендерное самовосприятие и самопозиционирование (мужчина), или свой гендерно-социальный статус (трансгендер).
УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ, УЧИТЬСЯ...
В сорок пять я понял: моя жизнь зашла в тупик. Это не имело никакого отношения к трансгендерности. Просто та специальность, которую я получил в юности, не была моим призванием никогда, а писательским ремеслом прокормиться мне не удавалось никак. Я сменил несколько профессий, но самые удачные варианты были всего лишь сносным, не слишком мучительным способом заработать денег, чтобы иметь возможность продолжать жизнь - то есть рассказывать истории. Когда я понял, что так вся жизнь и пройдет, я почувствовал отчаяние и тоску. Продолжать в том же духе было невыносимо, и у меня уже не было в запасе стольких лет, чтобы махнуть рукой и надеяться, что когда-нибудь все само собой наладится: уже не наладилось, мне пришлось это признать, 'земную жизнь пройдя до половины'. Это вполне распространенная ситуация - оказаться 'в сумрачном лесу' этого возраста. Что за мрачные чащи окружали меня? Кроме сложностей в личных отношениях, я встретился с тем, что мне некуда жить дальше.
У меня не было такой профессии, которая имела бы для меня достаточно смысла, чтобы отрывать на нее время от рассказывания историй. И поскольку я больше не соглашался тратить свое время на бессмысленные для меня дела, можно сказать, что у меня вообще не было никакой профессии. То есть: терять мне было нечего!
И я воспользовался этой свободой, я задал себе только один вопрос: чего я хочу? То есть - кем я хочу быть? Как юноша, обдумывающий житье: делать жизнь с кого? И ответ пришел мгновенно: психолог, консультант.
Я все обдумал, выбрал учебное заведение и начал учиться.
Меня не пугало, что это занятие на несколько лет и что мне понадобится немало денег, которых у меня все еще было немного. Я был готов добиться своей цели. Меня пугало только одно: я не знал, разрешат ли мне учиться, если я расскажу о себе правду. И первый год я скрывал ее. Это было очень и очень неудобно. Особенно потому, что я выбрал гештальт. Это такой метод психотерапии, в котором терапевт не 'отгорожен' от клиента, он присутствует целиком и соучаствует в происходящем, в том числе эмоционально. Это терапия контакта и близости. А обучение происходит в упражнениях, учебных сессиях между студентами, в самораскрытии и в увеличении степени собственной осознанности будущих психотерапевтов. Мне было трудно и больно скрывать себя. Передо мной встал выбор: играть в прятки или рискнуть и учиться по-настоящему.
Я рискнул.
*А., студентка психологического института:
Трансгендерность? Я думаю, это все оттого, что мы заигрались в феминизм.
*Джокьякартские принципы, принятые в 2007 году международной группой экспертов в области права. Пункт 3.
Гендерная идентичность, самостоятельно определяемая каждым человеком, является неотъемлемым элементом его личности и относится к фундаментальным аспектам самоидентификации, достоинства и свободы. Никто не должен принудительно подвергаться медицинским процедурам, в том числе хирургическому изменению пола, стерилизации или гормональной терапии в качестве обязательного условия правового признания гендерной идентичности. Никто не должен принуждаться к сокрытию, подавлению или отрицанию гендерной идентичности.
*Анна:
У меня есть друзья-трансгендеры. И я из тех, кому было чудовищно трудно это понять. Я прошла опыт ролевых игр, со всеми особенностями тусовки, и мне долго казалось, что эти девушки просто играют. Мужчине в нашем мире проще - даже если это реальная жизнь, а уж мужчина в интернете начала двухтысячных - это вообще круто. Мне долгое время казалось, что все называния себя в мужском роде - отсюда.
У меня случилось не постепенное осознание ситуации, а перелом. Я случайно узнала, что одна из этих 'играющих' никогда не была у гинеколога. В своей жизни. Ее тело было ей настолько чуждо, дискомфортно, неприятно, что она вообще о нем - женском и требующем хотя б внимания и осмотров - не заботилась. Мне стало страшно. Я поняла, что имею дело не с игрой. Я имею дело с чем-то психическим, каким-то особым самосознанием, чем-то неизвестным. Ну, потом уже покатилось. Когда начинаешь читать серьезные труды и статьи об этом, смотреть на людей, сопоставлять, делать выводы... Мне до сих пор стыдно за этот страх, знаете... Потому что эта 'девушка' - один из самых адекватных по-человечески людей, кого я знаю уже довольно много лет.
Сейчас я хорошо отличаю игру от жизни. Ну, в целом хорошо. И трансгендеры для меня, пожалуй, отличаются от прочих только разницей между родовым окончанием и фотографиями. И все. Они разные бывают, хорошие, не очень, адекватные, неадекватные, странные, свободные, умные... Они люди. Такие же, как я.
ВЫ НЕ МОЖЕТЕ ПРЕДСТАВИТЬ...
Думаю о том, как это - быть рядом со мной, в той или иной степени близости, каково это - быть моим другом, приятелем, просто знакомым? Вести со мной дела?
Сразу оговорюсь - даме в окошке почты или милиционеру (извините, полицейскому) я не стану ничего доказывать. Это лица официальные, и общаться с ними по паспортному имени со всеми вытекающими - мой выбор. Завтра я о них не вспомню, они обо мне тоже, зачем усложнять жизнь друг другу? Когда-то, когда я был один как перст со своей 'милой особенностью', мне было нестерпимо больно умалчивать о себе - о себе! - даже в таких мимолетных поверхностных контактах. Мне негде было быть. Мне не с кем было подтвердить свое существование. Я твердил себе: меня нет, меня нет, меня никто не видит, я не существую.
Сейчас, когда я выкроил себе достаточно обширный и весьма хорошо обустроенный кусок в этом мире, когда я получаю достаточно поддержки и признания от близких и друзей, я чувствую себя в до статочной степени существующим, мне хватает. Это не значит, что я не стремлюсь расширить границы этого мира. Еще как стремлюсь! И пусть он не нанесен на карты и не отмечен на местности никак, он существует в сердцах и мыслях, над границами и территориями, по всему свету, на самом деле. И вот так, укрепившись воспоминаниями о близких, о друзьях и добрых знакомцах, о незнакомцах, от которых я получаю приветы издалека, продолжу о трудном.
Человек, которому судьбой назначено иметь дело со мной, особенно если в этом участвуют третьи лица, оказывается перед нешуточным выбором.
Если говорить простыми словами, то этот человек волей-неволей вляпывается в мои проблемы. Мне надо отважиться, глядя в глаза другому человеку и выглядя так, как выгляжу я, заговорить о себе в мужском роде.
Человеку, который имеет дело со мной в присутствии третьих лиц, надо отважиться, глядя в глаза другому человеку, заговорить обо мне в мужском роде - при том, что я выгляжу так, как выгляжу. Но если для меня это выбор, в котором я опираюсь на внутреннее ощущение себя, на свой опыт и на свои убеждения, если для меня это выбор между собственным существованием и невыносимой отравой небытия, то, спрашивается, ради каких благ делать такой же выбор незаинтересованным лицам? Вот только представить себе это, если попытаться влезть в шкуру человека, оказавшегося в такой переделке:
Я как бы собираюсь представить своим друзьям / коллегам / слушателям / клиентам / читателям Аше Гарридо. Я смотрю своими глазами и вижу явно биологическую женщину. Подозреваю, что аудитория видит то же самое. И вот я открою рот и скажу вслух прилюдно: он.
И кто я после этого? И не плачут ли по мне Кащенко с Канатчиковой дачей? И как минимум, что обо мне эта вот конкретная аудитория подумает? Что, в конце концов, обо мне люди скажут?
А если скажу 'она' - так ведь обидится и даже разозлиться может. Ну и зачем мне эти сложности в жизни? И зачем мне это? Зачем мне с ним связываться вообще? Или с ней. Или с ним. А, тут черт ногу сломит, казак с пикой завалится, гори оно синим пламенем, буду я иметь дела с кем-нибудь другим, более удобным.
Это я так фантазирую о том, что происходит с моими социальными связями, с тем, что не всякий рискнет пригласить меня читать стихи на своем мероприятии, рассказать обо мне публично, не всякий захочет работать со мной в паре, и это не всегда зависит от моих рабочих качеств или от качества моих текстов.
Не могу сказать 'без обид'. Но я понимаю. Честное слово, я понимаю.
Что человек сообщает о себе, называя меня прилюдно местоимением единственного числа мужского рода, используя в рассказе обо мне определенные окончания глаголов прошедшего времени? Да, именно так: что человек тем самым сообщает о себе? Какое значение придает этому он сам и что это значит для других? И если мне самому не всегда и не везде бывает легко с моим собственным выбором - каково другим выбирать меня, мою сторону?
Я понимаю.
Но тех, кто выбирает мою сторону в этом, я вспоминаю всегда в самые трудные минуты, с благодарностью и уважением. Или - 'без обид'.
Казалось бы - великое дело! Разговариваешь по паспортному с милицией и налоговой - что стоит разговаривать так же и с остальными посторонними людьми?
С посторонними - ладно бы. Но есть такие посторонние, которые оказываются не посторонними по факту сотрудничества (или предполагаемого сотрудничества) в некоторых особенных областях.
И следующую речь я поведу об этом.
*Йорингель:
Называть человека иначе, чем он представляется, - оскорбление.
*Субоши:
Я каждый раз перед выбором - на каком-то неформальном мероприятии ладно, там все привыкли, а на официальном? В бальной-то тусовке говорю о себе, как мне удобно, - в мужском, но я прихожу на собрание с участием членов администраций, еще кого-то, и там те же люди, которым я говорил 'я пошел', слышат, как я говорю - 'я пошла'. Но нам нужна поддержка госорганов, и я не могу рисковать репутацией своего дела, смущая малых сих. И вот я зажимаю себя в кулак и говорю, надеясь, что оговорки в мужской спишут на волнение, и стараясь по возможности избегать родовых окончаний - 'мы проделали работу, я полагаю, я намереваюсь'...
*Эйтн:
Вот история, которая случилась со мной в 2012 году в центре Москвы. Отправились мы как-то с другом в парфюмерный магазин. За духами мне.
Дело летом. Одежда и внешность услужливо не дают никому усомниться в моей биологической принадлежности. Едва войдя, мы прямо двинулись в мужской отдел. Однако потом мне пришлось выйти, чтобы встретить общего знакомого, а друг мой, как человек с лучшим обонянием, остался выбирать варианты.
Дальнейший диалог с консультантом, который он пересказал мне, был прекрасен.
Консультант: 'Сколько лет молодому человеку?'
Друг (кивая в мою сторону): 'Вон побежал, двадцать пять'.
Консультант (который видел меня, с сомнением): 'Девушка?'
Друг: 'Не-а. Молодой человек'.
Консультант: 'А, ага'.
Всё. И спокойно предлагал варианты духов, которые я потом и пробовал, вернувшись.
ВНЕШНЕЕ ВНУТРЕННЕЕ
Я согласен лететь по 'чужому' билету, я согласен получать деньги по ведомости, в которой стоит это имя, я согласен на множество подобных ситуаций - это все снаружи, это все внешние обстоятельства жизни. Вряд ли я смогу что-то изменить в этих внешних обстоятельствах, не принеся ритуальные кровавые жертвы на хирургическом столе, ну и ладно. Я знаю, что есть люди, которым операция по перемене пола жизненно необходима. Но я не отношусь к ним. Для меня это действительно было бы уступкой под давлением общества, и чем сильнее давление на меня, тем больше моя готовность сопротивляться.
Поэтому я спокойно говорю: кесарю - кесарево, имея в виду документы и ситуации официального общения. Но только кесарево, пожалуйста. Больше требовать не стоит - дальше начинается 'отступать некуда'.
Не согласен я на то, чтобы рассказанные мной истории, сложенные мной стихи были подписаны чужим посторонним именем.
Уберите вашу маску, я ее не надену. Я хочу с открытым лицом стоять рядом со своими стихами и историями. Это - мое. Это сделал я. И говорить об этом стоит - со мной. Зачем мне это постороннее имя между мной и читателем? Я все еще здесь, я готов слушать ответы на мои реплики, но как я отвечу, прячась за маской? Я был искренним, когда сочинял свое сочинение - как мне притворяться теперь?
Для чего я должен обманывать в комментариях, откровенно высказавшись по существу?
Да, мне приходилось отказываться от публикаций, когда редакция настаивала на паспортном имени.
И моя первая книжка стихов точно не вышла бы, если бы мой друг не убедил издателей поставить на обложку не паспортное имя, а псевдоним. Я, в силу редкостной упертости характера, мог только отказаться от издания. Друг смог договориться.
Я упертый, зараза, это правда. Мама это давно заметила, еще в младших классах. С возрастом я стал только хуже.
Наверное - даже наверняка! - мудрость не в этом. Мудро было бы, наверное, не создавать трудности людям, которые хотели бы или действительно хотели помочь мне на моем пути. Но, видите ли, во мне все на дыбы становится, когда я только представляю чужое имя на обложке - а для меня это имя чужое. Какого черта?
И то же касается устной речи - я вот вам стихи прочитал, отринул завесы, встал посреди мира и говорил вслух, я. А теперь - неважно, до или после,- начну притворяться кем-то не мной? Да ну, глупости какие... Что же себя дураком на людях выставлять? Да, именно это и было бы для меня 'выставлять себя дураком', а не то, что я делаю сейчас, как бы это ни смотрелось, если глядеть из ваших глаз.
Это то, что касается моего дела. Стихов, рассказов, романов. Историй, которые я рассказываю. А вот что касается работы - вопрос еще более сложный.
Со всей этой удивительной и прекрасной - или ужасной, кому как,- конструкцией в голове я дерзаю работать такую особенную работу, как гештальттерапия. Психотерапия в гештальтподходе. Это такая работа, что я сам себе рабочий инструмент. Это такая работа, что неискренним, отстраненным, изображая из себя кого-то другого не то что много не наработаешь - вообще ничего не наработаешь. Не работается в гештальте ни через скафандр, ни через театральный костюм с гримом. 'Я здесь' - и это буквально половина главной заповеди гештальтподхода, остается добавить только 'и сейчас'. Так что мне не отвертеться от того, чтобы присутствовать, быть, жить, не уклоняясь, слушать человека напротив, слушать себя, внимательно и пристально.
Могу ли я в такой работе притворяться кем-то другим?
И это создает определенные трудности.
Конечно, клиент, которому это не подходит, ко мне и не придет. Именно для этого я старательно и методично всегда сообщаю о своей особенности. Это в значительной степени ограничивает меня как профессионала, потому что я гожусь не для каждого клиента. С другой стороны, в какой-то степени то же самое можно сказать про любого терапевта. Все мы имеем личные особенности и различные убеждения, все мы люди, то есть - все мы разные.
И эта же самая особенность может быть моей особенной ценностью. У меня есть особенный опыт, я человек, который выстоял и построил благополучную жизнь, сделав такой выбор - ого! - в нашей стране, в наше время. Со всем своим опытом, со всеми своими личными качествами я присутствую здесь, в работе. Мне есть чем делиться, и не только с такими же особенными, как я.
Прежде всего, я сделал все, чтобы человек обязательно знал, к кому он идет, заранее. Мои клиенты находят меня через интернет, я веду несколько блогов и везде открыто говорю о своей трансгендерности. Те, кто приходит благодаря 'сарафанному радио', тоже заранее получают эту информацию.
Тут, правда, тонкий момент, потому что директор института сказал мне, что по причине моей обаятельности и владения средствами языка я произвожу на читателей блога настолько благоприятное впечатление, что они неосознанно совершают над собой насилие, чтобы принять мой мужской род, как будто так и надо, а на самом деле это разрушает их контакт с реальностью.
Так или иначе, я работаю, люди приходят, и я всегда спрашиваю клиента на первой встрече, как ему, что я говорю о себе в мужском роде. Как правило, люди уже имеют опыт такого общения (например, в ролевой среде, или есть трансгендерные знакомые) и не испытывают неудобств.
В порядке обучения большей осознанности я время от времени предлагаю клиентам замечать, как они чувствуют себя в этом месте, в этом пространстве, в это время, с этим человеком. Если предполагаю нужность этого, спрашиваю и о том, как воспринимается такая речь терапевта.
Также клиенты сами делятся наблюдениями за своим отношением, и мы свободно обсуждаем эти вопросы. Я заметил, что довольно часто я оказываюсь в восприятии клиента кем-то между гендерами, кем-то, занимающим промежуточное положение или положение связующего звена.
Это как будто дает возможность чувствовать себя свободнее, надежду быть понятым и принятым со всеми своими 'странностями', получить достаточно пространства для анимы/анимуса. Или дает смелость заговорить о каких-то проблемах, в том числе физиологических, о которых, по признанию клиента, он не решился бы заговорить ни с мужчиной, ни с женщиной 'нормальными'. И то, что я вот такой, имею свободу признавать и принимать себя, как будто дает клиенту смелость и надежду на то, что и он сможет этому научиться, со всем, что он считает неправильным в себе.
Даже не знаю, как бы я мог в этом притворяться. Вот иногда, когда я сажусь на клиентский стул, те, кто работает со мной терапевтом, признаются, что им трудно сохранять мужской род в обращении ко мне, потому что искренность и вовлеченность в процесс не позволяет отстраниться от визуального восприятия меня. Ну, бывает, да. Могу только сказать, что мне отстраниться от внутреннего восприятия себя было бы как минимум не легче.
Я очень рад, что мой терапевт, с которым я работаю постоянно, справляется с тем, чтобы видеть меня - и все равно видеть меня.
Меня. Огосподибожетымой - меня!
Думаю, не только мне такое может быть важно.
И все-таки я должен признать, что у моих коллег еще больше проблем со мной, чем у литераторов. Экая засада - Аше Гарридо, попробуй представить его в профессиональной среде - и кто ты после этого? Психолог или полный псих?
И не каждый клиент - мы помним об этом, - далеко не каждый клиент рискнет доверить свои проблемы такому странному терапевту. Хотя кто-то и наоборот, находит в этой странности надежду на понимание. Но ведь заранее не угадаешь - зачем же пугать людей?
И я говорю вслух, я думаю про себя: без обид, все нормально, я понимаю.
Я правда понимаю: это мой выбор, никто не обязан делать его вместе со мной. Особенно посторонние люди.
Но в некоторых особенных областях совсем посторонние люди оказываются как бы не посторонними. Потому что это такие - внутренние области внешнего мира. Или наоборот.
*Юлия Сиромолот:
Почти все трансгендеры, с которыми мне хотя бы доводилось поговорить и немного пообщаться (и FtM, и MtF), гораздо счастливее, красивее, увереннее в себе, когда они в своем, самоощущаемом поле, а не в том, который в документах. Причем это касается не только тех, кто прошел переход в той или иной мере и тем самым, казалось бы, уложился в бинарную схему, но и неоперированных тоже. Для меня это необыкновенный опыт, очень ценный, очень расширяющий представление о людях вообще - и очень укрепляющий какой-то.
*Эйтн:
Я себя долго искал и ломался, метался туда-сюда и не признавал за собой права на существование. Например, на балу, куда я пришел кавалером со своей сестрой, ко мне обратилась одна из дам и спросила, как бы я предпочел, чтобы она ко мне обращалась - в женском роде или в мужском? Я был в шоке. Мне никогда никто на полном серьезе не задавал такого вопроса. В растерянности я ответил неискренне: я сказал, что мне все равно, как ко мне обращаются. Потому что в глубине души был уверен: я не имею права, чтобы ко мне обращались так, как я хочу, потому что 'я все равно ненастоящий'.
*Марина:
Мой муж - трансгендер. С самого начала - с того момента, как он сказал, кто он,- я воспринимала его только как мужчину, и у меня не возникало ни малейших сомнений в том, что это так и никак иначе. Надо сказать, что я исключительно гетеросексуальна и никогда влечения к представителям своего пола не испытывала,- но в данном случае никакой мысли о 'своем поле' мне даже в голову не приходило. И да, это была любовь с первого взгляда.
Муж выбрал путь - пройти через все операции и привести свое тело в соответствие с тем, как он сам себя воспринимает. Принятия в узком кругу друзей для нормальной жизни - мало. Каждый раз дергаться, как от удара, от обращения 'девушка' ему оказалось невыносимо.
Ловить косые взгляды на нас и слышать мерзкий шепоток 'лесбиянки' - при том, что пары с трансгендерами никакого отношения к однополой любви не имеют! - невыносимо (причем мне самой это было бы даже достаточно безразлично, но ему - нет). Невыносимо было знать, что если случится что-то страшное - тебя даже не пустят в больницу к любимому человеку, единственному, с кем ты хочешь прожить жизнь и разделить все, горе и радость. О юридической стороне вопроса, касающейся имущества, наследования, прописок и так далее, - я даже не буду говорить, мы об этом думали уже задним числом, после того, как он поменял документы и мы официально поженились. Операции - это было очень тяжело, и не только в смысле здоровья, и не только для мужа,- для меня тоже.
И все это еще не закончено. Но до того, как муж на это решился, - жизнь за пределами узкого круга друзей и знакомых была для него адом. Сказать, что после операций и смены документов жизнь в социуме стала легче, - не сказать ничего.
Мы не хотим никому ничего доказывать, мы хотим просто жить и радоваться жизни,- так, чтобы никто не тыкал в нас пальцем и не пытался кидать камнями.
Бороться с системой, для которой мой муж - не человек, а пропаганда транссексуализма, у нас нет сил - они все уже потрачены на борьбу с российскими конторами, на суды и на операции. Мы просто хотим жить.
Транссексуалы - совершенно такие же люди, как все остальные. Они ничем не отличаются от других - кроме того, что им вот так не повезло родиться не в своем теле. И они имеют такое же право на нормальную жизнь, как все остальные люди. Объяснять трансгендерность извращенными сексуальными вкусами и 'вывертом мозгов' - это страшная дремучесть, свидетельствующая о полном незнании вопроса. Утверждать, что транссексуализм можно скорректировать при помощи психиатрии - примерно то же самое, что при помощи психиатрии пытаться скорректировать аппендицит или переломы костей.
Кроме мужа, я знаю несколько человек с той же проблемой, все они по-разному приспособились к своему положению в этой жизни: кто-то выбрал радикальный путь, кто-то по разным причинам не может решить проблему хирургически. Но это не мешает мне относиться к ним именно как к тем, кем они себя воспринимают.
Пол - он в первую очередь в голове, в штанах - извините, только первичные признаки.
ЛЕТО КАК ОЧНАЯ СТАВКА
Трудно стоять на своем, когда тот, с кем ты связан глубоко и прочно, говорит противоположное. Это я о теле, о собственном теле. Лето - это когда жарко, а я не слишком приспособлен к жаре вообще. Любая лишняя одежда мучительна.
И в то же время остается желание много делать, быть работоспособным, бодрым, активным, умным, как всегда. И я снимаю лишнее. Формы тела освобождаются от дисциплины утяжек, выступают из вороха одежд на волю, живут своей жизнью. Я стараюсь пробегать мимо зеркал и витрин, небрежно отводя взгляд, но моя тень идет за мной по пятам - и время от времени забегает вперед, и я вижу ее. Забыв за осень, зиму и весну, как оно бывает летом, я встречаюсь с собственным телом, с его очертаниями на асфальте передо мной - и удивляюсь, и пугаюсь его. Как это? Вот эта тень - моя? Это - я? Я вижу себя со стороны - и я удручен. Мне становится очевидно, что никто в здравом уме не может обратиться ко мне в мужском роде, так вопиюще однозначна картина.
И я остаюсь даже не один - хуже того, я и сам сомневаюсь в себе и как будто покидаю себя. Даже я сам не остаюсь с собой.
Если я и разглядываю свое отражение в витринах, то лишь для того, чтобы убедиться в своем несуществовании. Грустное это дело - доказывать роде. себе, что меня нет. Грустное и не слишком умное, я полагаю. Но я предаюсь ему год за годом, лето за летом.
Хочется не показываться никому на глаза. Я радуюсь, что в это время в учебной группе каникулы. Мне одиноко и печально. Когда встречаюсь с людьми - даже с теми, кому я очень рад, кого люблю, к кому привязан, про кого знаю, что они признают и принимают меня, когда я встречаюсь с ними, чувствую себя неловко. Как будто я вру им в глаза и они это понимают, но из деликатности делают вид, что все в порядке.
Вот сейчас, когда я говорю это, я чувствую злость. Как получается, что я, несомненный я, а 'я' для меня есть в некотором роде синоним слову 'он', как получается, что я теряюсь и растворяюсь? И чего я могу ждать от других, когда я сам отказываю себе в себе самом?
Это мучительно, правда.
И тогда я спрашиваю себя, что же меня останавливает?
Почему я не планирую операцию?
Что-то останавливает меня. Что-то мешает мне решиться на решительные меры, привести внешнее в соответствие с внутренним. Что-то важное, но я никак не могу его уцепить. Почему мне так важно оставаться на водоразделе, не совершать шагов ни в ту, ни в другую сторону: не 'лечить' себя до приведения к женской 'норме' - и не планировать операцию?
Вот где, кажется, точка раздвоения.
Что бы я ни сделал с собой, я никогда не буду таким, каким мог бы быть, родись я в теле с соответствующими сегодняшнему мне половыми признаками, гормональной системой и всей материальной базой, которая очень сильно влияет на существование, восприятие и мышление. Как ни крути, у этого тела есть длинный женский опыт - и я не собираюсь скрывать и игнорировать его только потому, что кому-то будет неудобно воспринимать меня с этим.
Но если я, такой прооперированный и гормонально преображенный, захочу рассказать о моем замужестве или о том, как можно с большим интересом и пользой готовиться к родам, это будет довольно странно, не правда ли? Будет ли это меньше смущать людей, чем сейчас, когда я просто говорю о себе в мужском роде? Или я должен буду скрывать свою предыдущую жизнь?
Я есть - здесь, сейчас, полностью, я не притворяюсь и не игнорирую свою историю, свой опыт, свои особенности. Это мой опыт, мой капитал, мои сокровища, мое имение и владение. Я дорожу всем этим. Я хочу опираться на это, иметь это за спиной.
И я хочу быть принятым со всем этим. Не могу требовать - но хочу.
И затрудняюсь принимать отказ.
И есть еще такой момент. Поскольку мне самому большую часть времени вполне комфортно с моим телом, я чувствую себя в достаточной степени собой (а это для меня синоним слова 'он'), постольку операция и гормонотерапия видится мне уступкой требованиям социума. Сделай это - и будешь принят. Сделай себя достаточно риемлемым для нас - я слышу это, мне говорят это открытым текстом. Сделай это - и давление, которое ты испытываешь, ослабеет немедленно в разы, в десятки раз. Всего-то полгода жизни за один наркоз -я проверял, по другому поводу. Как минимум полгода после наркоза я не мог ничего толком сделать со своими мозгами.
Всего-то оставшуюся жизнь притворяться, что предыдущей жизни не было, врать и сочинять. Но в интернете рядом с моим именем то и дело попадается паспортное - значит, я никак не смогу скрыть свое прошлое, если не откажусь от своих текстов.
Я не знаю, какое напряжение для меня тяжелее: то, которое я испытываю в нынешней ситуации, или то, которое будет. Я ничего не знаю про него, я могу только фантазировать.
У других это может быть по-другому. Но я не знаю про других, я рассказываю о себе и стараюсь быть честным.
Летом, когда я смотрю на свое отражение в витринах (зимой то же самое, но летом - стократ сильнее), я думаю о том, как видят меня окружающие и как воспринимают меня. Летом я вижу, что моя фигура вызывающе женственна. Летом я встречаюсь - нет, сталкиваюсь с этим, как на очной ставке. Один говорит одно, другой - другое. Кому верить?
Я выбираю верить себе, что бы это ни значило. Я сам не очень понимаю, что это значит и почему мое 'себе' подразумевает такое глубокое противоречие с 'самим собой', которое заключено в теле.
Но так есть.
Это моя реальность. Я в ней живу.
Ну, и ничего так, жить можно.
*Артём Ж., психотерапевт, тренер учебной группы:
Когда я смотрю на тебя и вижу (движение рукой, обрисовывающее грудь)... я не могу обращаться к тебе в мужском роде.
*Елена Георгиевская:
Я специализируюсь на гендерных исследованиях. Я вот иногда смотрю на таких, как она, и думаю: андрогинная девушка, которая говорит о себе в мужском лице и пишет такие тексты, смотрится более адекватно. А полная женщина средних лет с грудью четвертого размера, ведущая себя подобным образом, вызывает иронию даже у непредубежденного человека... Таково столкновение утопии с реальностью.
*Анастасия Лиене Приедниеце:
Когда я вижу транссексуала, не делавшего операций, но одевающегося и ведущего себя в соответствии с тем, как он себя внутри чувствует, я не понимаю, кого я вижу перед собой: мужчину или женщину, пока он (она) сам (сама) мне не скажет, что к чему. Я заметила это за собой в первый раз лет в тринадцать, когда увидела человека - у него исходный пол был явно мужской, но манеры двигаться и одеваться - явно женские. Я зависла, потому что часть систем восприятия голосовала за то, что он мужчина, часть - за то, что он женщина.
*Эйтн:
Мне не нужно, чтобы меня моментально правильно считывали со стороны, это не важно. Мне нужно, чтобы могли принять факт моего существования вообще. В принципе.
КАК Я САМ СЕБЯ ЗАГОНЯЛ В ГЕТТО
Это было на одном из воркшопов во время традиционной зимней конференции в институте, в котором я учился. Участникам предложили представить себя человеком противоположного пола, представить внешность и характер этого альтернативного 'себя' и на какое-то время погрузиться в его жизнь: те чувства и заботы, интересы и стремления, которые, наверное, им движут.
Я был сильно озадачен. С одной стороны, физически я и есть противоположного пола по отношению к тому, как я себя понимаю. Значит ли это, что мне надо представить себя женщиной? С другой стороны, может быть, мне как раз нужно ориентироваться на физическое тело, чтобы попытаться вообразить свойства человека, живущего в теле, 'подходящем по смыслу'? Или мне нужно представить себя в совершенно противоположном варианте, как бы крест-накрест: мужское тело - женская душа? Но это как-то про почесать левое ухо правой ногой...
Но еще прежде, чем я успел запутаться окончательно, я почувствовал очень сильное желание представить себя самого в том самом подходящем по смыслу теле. И я пошел за этим желанием уже без всяких сомнений, просто потому, что так хотел. Не помню, сколько минут дали ведущие, но я наслаждался ими всеми до самой последней, до самого ее донышка. Я просто был тем и таким, какой я для себя и есть. Не факт, что таким же, каким был бы в реальности, если бы мне достался заветный 'игрек'. Но таким, каким я-нынешний вижу себя изнутри наружу, не знаю, как это объяснить понятнее. И это было совершенно фантастическое и вдохновляющее приключение, но я сейчас о другом.
Когда прошли отпущенные воображению минуты, ведущие предложили участникам поделиться впечатлениями. О, мне было чем поделиться, и очень хотелось сказать это вслух и при свидетелях, чтобы укрепить эти чувства и мысли в себе и самому укрепиться в них.
Но я остановил себя. Я представил, как я скажу сейчас сначала о своем выборе - и почему я сделал именно такой. А для понимания важности этого выбора и того, почему у меня столько чувств по этому поводу, мне придется объяснить этим незнакомым людям, кто я есть. Вот так вот прямо сейчас я оказыва юсь в неравной позиции, думал я. Они просто расскажут о своих впечатлениях, а мне предстоит незапланированный мини-каминаут, просто потому, что я хочу участвовать в работе группы. Вот эта женщина, которая сейчас говорит, она рассказывает, как 'была' мужчиной и каким новым и удивительным было ее переживание этого воображаемого опыта. Вот этот мужчина с удивленным лицом рассказывает, каким неожиданным было его свидание с собой-женщиной. И для всех это более-менее понятно и вполне ожидаемо, а мне придется объяснять... все подряд! Почему мой выбор таков, и почему сделать его было непросто, и что именно меня так захватило в этом переживании... Они не поймут, сурово подумал я, они будут смотреть на меня, как на психа, и даже хуже - как на неумного психа, который даже не стесняется своей ненормальности и лезет в общество нормальных людей и рассказывает им свои глупые и извращенные фантазии. Женщины будут думать 'что за дура', мужчины... Впрочем, они будут думать то же самое, и, если бы они думали 'дурак', было бы не так обидно. Вот она, дискриминация, с которой приходится сталкиваться на каждом шагу, даже среди психологов... И особенно среди психологов! Вот они мне сейчас диагнозов-то понаставят!
Я успел очень сильно разозлиться на них, прежде чем заметил, что они не только не сказали мне ни одного худого слова и не одарили ни одним косым взглядом, они даже не в курсе той бури эмоций, того водоворота мыслей, которые захватили меня. И кто тут кого дискриминирует?
Правду сказать, у меня есть что вспомнить про то, как меня называли 'дурой', и 'психом', и 'ненормальной', и говорили мне, что я 'ненастоящий' и что меня на самом деле нет. Но прямо сейчас - в тот момент - я сам говорил себе эти слова, сам делал себя несуществующим, отказывая себе в праве говорить о себе, о своих впечатлениях от проделанного эксперимента, о своем опыте, о своих чувствах. И заранее обвинял этих людей в том, чего они еще не сделали - и не сделали потом, когда я заговорил и рассказал все, что мне хотелось. Рассказал о том, какими сильными были мои переживания, сколько энергии, сколько света и тепла я нашел в этой воображаемой жизни, и как сильно это подействовало на меня, потому что я понял: я и сейчас могу жить так же, нет препятствий к этому, нет ничего, что отделяет меня от меня же самого. Я есть. Не 'я был бы, если бы', а 'я есть сейчас и совсем'.
И я почувствовал, что это становится еще реальнее сейчас, когда я говорю о себе, не молчу - я сам не запрещаю себе говорить, признаваться, признавать себя.
*Н. Ю.:
Большую часть жизни мне приходилось доказывать, что я... или что я не... Так получилось, что я рос в месте довольно небезопасном, и рос в основном как бурьян, то есть как попало. В результате в некоторый момент стало ясно, что или я сейчас оказываюсь круче большинства пацанов - или я становлюсь давалкой, районной шлюхой. Третьего не дано (вернее, был вариант изнасилования, но он меня почему-то не устраивал). Пришлось стать круче. Что в практическом приложении к жизни 'на районе' означало определенную политику поведения, определенный стиль поведения, определенный стиль одежды, изрядное количество драк на районе и участие в 'стенках'. Рамки заданы жестко.
*Любелия:
Оглядываясь назад, понимаю, что всегда воспринимала трансгендеров как норму. Впервые с этим столкнулась курсе на третьем Литинститута - среда у нас была творческая, несколько маргинальная, и осознание факта, что вот бывают и такие люди, - не то что неприятия, а даже и недоумения и вопросов не вызвало. А сейчас-то - тем более. И как-то выделять отдельно 'трансгендерных знакомых' не выходит - есть люди, которых я люблю всем сердцем, каждый из них - уникален, неповторим и прекрасен, а что у кого-то паспортный пол с фактическим не совпадает, так мало ли у кого что с чем не совпадает?
У меня есть очень близкие друзья-трансы... и если говорить именно об этом аспекте их жизни и наших отношений, то прежде всего они у меня вызывают восхищение тем, что могут быть собой. В нашей стране, в нашей среде с крайне негативным отношением к подобному, где для того, чтобы просто осознать это вот в себе, разрешить себе быть собой, просто разрешить себе быть - требуется огромное мужество. У каждого из них свой уникальный путь - кто-то оперируется, кто-то нет, кто-то живет семьей, кто-то, будучи воцерковленным христианином, хранит целомудрие, но те, кого я знаю близко, те, кого я люблю, - все состоявшиеся, взрослые, сильные люди, сильнее меня. Без них мир был бы беднее и темнее.
И так хочется, чтобы их принимали - такими, какие они есть, мужчинами и женщинами, полноценными нормальными людьми, а не извращенцами и ненормальными. Обычными людьми, которым просто сложнее, чем прочим, быть собой.
КАК МЕНЯ ЗАГОНЯЛИ В ГЕТТО
Все-таки это случилось: за несколько месяцев до окончания учебы тренеры попросили меня задержаться после занятий и сообщили, что я не могу рассчитывать на сертификат гештальтконсультанта, потому что говорю о себе в мужском роде. Независимо от результатов учебы.
- Когда ты так говоришь о себе, ты переводишь все в план секса,- сказала мне одна из них.- Это как если бы я пришла на работу с вот таким декольте,- она показала рукой, с каким именно.
Буквально через пару недель я был на семинаре у одного из тренеров нашего института - он тоже сделал такое движение вокруг груди, объясняя, почему ему невозможно говорить обо мне в мужском роде. Воистину, тема сисек не может оставаться нераскрытой...
Я никак не мог поверить в происходящее. Умные люди, которых я уважал, вдруг стали говорить мне очень странные вещи, очень нелогичные, несправедливые и возмутительные.
- Причина в том, что я трансгендер? - спросил я.
- Нет, не в этом,- ответила вторая.- Трансгендерность здесь ни при чем. Если бы ты сделал операцию, никаких проблем бы не было. Все дело в том, что ты выглядишь как женщина, а говоришь о себе в мужском роде.
Когда на втором году обучения - это был первый год после моего каминаута в институте - я сообщил тренерам, что работаю с клиентами, тренеры меня поддержали.
- И у меня сейчас семь клиентов.
- И сколько ты берешь за работу? Да, это уважительная цена. После этого учебного цикла можешь брать на двести рублей больше.
И когда в тот же день одна из студенток спросила, как ей набраться опыта в реальной практике, старший тренер группы ответила:
- Ну, может быть, стоит взять семь клиентов...
Ни слова не прозвучало о том, что я перевожу все в план секса или о том, что я принуждаю клиентов обращаться ко мне в мужском роде, что я свожу их с ума.
К концу второго года учебы старший тренер сказала, что не может больше обращаться ко мне в мужском роде, потому что это слишком некомфортно для нее. После каникул второй тренер присоединилась к ней. Но ни тогда, ни после тренеры ни разу не сказали, что наши взаимные трудности могут быть препятствием в учебе или что я не могу рассчитывать на получение сертификата. И когда я беспокоился, могу ли я учиться дальше, не выгонят ли меня из института, мне говорили, что все в порядке.
- Почему вы сообщаете мне об этом только после почти трех лет обучения? За полгода до сертификации?
- Чтобы у тебя было время как-то с этим обойтись.
- Почему вы решили сказать мне об этом наедине?
- Чтобы ты мог сам решить, говорить ли об этом группе.
На следующий день я рассказал об этом разговоре в присутствии всей группы. Сам я с трудом мог говорить, слишком сильные чувства переживал. Но ребята задали тренерам вопросы, которые я еще не мог произнести вслух сам.
- Аше - один из лучших студентов, почему он не может стать консультантом?
- Почему два с половиной года человек платил деньги за обучение и никто не предупредил, что сертификата не будет?
- Разве это не дискриминация?
Не думайте, что я так сразу и сдался. Я, конечно, поинтересовался, кто принял такое решение. Супервизорский совет института, ответили мне. Но ведь они не знают меня, мы практически незнакомы. Я хочу встретиться, обсудить этот вопрос, рассказать, что я думаю по этому поводу, представить им свой рабочий опыт. Супервизорский совет согласился встретиться со мной, назначили дату и время. Я очень серьезно отнесся к этой встрече, сделал распечатки материалов по трансгендерности, подготовил статистику по своей работе с клиентами (к тому моменту их было уже пятьдесят, если считать длительные работы и разовые встречи), в частности, по их половой принадлежности, гендерной идентичности и сексуальной ориентации. Я тщательно обдумал свои аргументы и подобрал цитаты. Ничего из этого не понадобилось. Мне просто сообщили, что сертификата мне не дадут, по крайней мере сейчас, и что если я хочу все-таки получить сертификат, мне необходимо пройти еще год личной терапии.
- Два года,- поправил молчавший до того директор института.
Ни до того, ни после за все время этой встречи он на меня не посмотрел, кажется, ни разу. Я попытался привести свои соображения - это было бессмысленно. Я спросил тогда, какова цель этого условия. Что должно получиться в результате? Мне сказали, что я должен свободно говорить о себе с клиентами в женском роде. Их не интересует, как я общаюсь с друзьями и близкими, но с клиентами я должен быть женщиной, то есть называть себя так и говорить о себе в женском роде.
Дело в том, сказали мне, что у клиента и так проблемы с тем, что он не видит реальности (в смысле действительности) за своими проекциями. И дело терапевта - помогать ему лучше замечать реальность. Но когда сам терапевт представляет из себя двойное послание, в реальности являясь женщиной, но заставляя клиента проецировать образ мужчины, он еще больше разрушает связь клиента с реальностью.
В общем, похоже, в их реальности (которую они принимают за действительность) трансгендеров не существует, поэтому клиенту, безусловно, вредно знакомиться с такой реальностью, в которой они есть.
Хорошо, сказал я, вы не даете мне сертификат консультанта. Но получу ли я хоть какой-то документ сейчас, когда закончу учебу? Да, сертификат участия (это вроде справки о том, что я присутствовал на уроках). И тогда я попросил какую-нибудь бумажку, в которой было бы написано, что я не двоечник, что дело не в моей неуспеваемости или неспособности к обучению, а в том, что я говорю о себе в мужском роде.
Они согласились.
*Сэнта:
Когда-то давно, в ролевой тусовке, у меня сложилась привычка и убеждение - называть людей в том роде и тем именем, которым они называют себя сами. Про некоторых 'своих' просто не знаю, какой пол вписан у них в паспорте. О том, насколько самоопределение человека соответствует или не соответствует впечатлению, производимому на 'цивила', просто не задумываюсь. На меня эти люди производят впечатление людей.
Трудно было, когда коллега готовился к операции по смене пола, а сослуживцы называли его в паспортном роде и паспортным именем. Хотелось заорать: 'Вы что, не видите, что это парень, и ему хреново, что его так называют'.
*Галина Олишевская:
Я не хотела и боялась обратиться к психотерапевту в принципе. Как только я созрела - для меня стало не важно, трансгендерный человек или нет. И, обращаясь к специалисту, я буду думать о том, как он отнесется ко мне. К моей проблеме. А не о том, как специалист выглядит и в каком роде при этом говорит.
*Юлия, психолог:
По моему мнению, трансгендерность терапевта всегда будет иметь значение для клиента, пришедшего в терапию, если только у него самого не такой же или близкий опыт. Тем более что все эти моменты про пол, гендер и иже с ними, они же про такую сферу, к которой люди в принципе небезразличны, она эмоционально очень заряжена.
И тут 'нормальный' ход взаимодействия вовсе не в том, чтобы клиент просто кивнул и пошел дальше, отметив эту особенность терапевта наравне с его цветом волос или странным рисунком на галстуке. Понятно, что человеку придется выработать некоторое свое отношение к трансгендерности терапевта. Умещать и как-то устраивать этот факт в своем сознании.
Но ровно так же ему придется вырабатывать отношение в массе других случаев. Например, если клиент - ортодоксальный христианин столкнется в ходе терапии с тем фактом, что терапевт - атеист. Или терапевт одинок и не стремится к созданию семьи, но в то же время консультирует клиента по вопросам отношений. Примеры грубые, но суть, я думаю, ясна. Инаковость другого, если она касается значимых для человека моментов, всегда требует 'что-то сделать' по этому поводу.
И в терапевтических отношениях у клиента гораздо больше, чем в обычной жизни, возможностей для того, чтобы сделать со своим новым опытом нечто полезное и продуктивное. В терапии же можно 'поговорить об этом', и если терапевт профессионально адекватен, то какие проблемы? У клиента всегда будет выбор - остаться или сказать 'не мое' и благополучно уйти. Ну а если клиент проходит через этот процесс, то ему от этого только польза. Навык интегрировать в свою картину мира новое, неожиданное или непривычное - это же фундаментальный полезный навык...
TANGELE ZA UNGUE UNGA ZUNGA ZUNGA E
Это песня черных рабов из сериала 'Рабыня Изаура'.
К чему я ее вспомнил? Сейчас поймете.
Они говорят мне: 'Мы к тебе очень тепло относимся, с большой симпатией. Тебя нет'.
Почему так?
С первой частью, надеюсь, все понятно: симпатия есть симпатия, тепло есть тепло. Вторая часть в оригинале звучит куда как заковыристей: 'Я вижу женщину и не могу обращаться к ней в мужском роде'. Что это значит для меня? См. выше.
Они мне сказали, что я, предлагая людям обращаться ко мне в мужском роде, подвергаю их психологическому насилию. Особенно клиентов, как людей зависимых. Я спросил тогда, означает ли это, что трансгендерный клиент, нон-оп, придя к цисгендерному терапевту, будет подвергнут насилию. Нет, меня заверили, что это не так. Что психотерапевты уже согласились совершать над собой некоторое насилие, ради дела. Конечно, в общем смысле каждый совершает над собой некоторое насилие, вообще, вылезая спозаранок из постели, чтобы отправиться на работу, но, подозреваю, они имели в виду нечто иное. Что они согласны насиловать себя, обращаясь к клиенту в том роде, в котором он предпочитает, даже когда не видят его.
Спасибо, я бы в качестве клиента такого не хотел. Самые страшные минуты в моей личной терапии - это когда я подозреваю моего терапевта в том, что он вот это самое... Врет мне. Так что трансгендерный (бигендерный, агендерный, квиргендерный) клиент, получается, без вариантов подвергнется явному или скрытому насилию, если обратится к цисгендерному терапевту, убежденному в том, что бывают только М и Ж и оно всегда и навсегда прочно совпадает с репродуктивным полом.
Пока наука решает, болезнь это, отклонение или вариант нормы, тысячи живых людей не могут обратиться за помощью, потому что их - нет. А то, что вместо них как бы есть, необходимо исправить или устранить. Ну или в лучшем случае - игнорировать. Зато не трогают, скажите спасибо.
Я думаю о том, что исторически не так уж давно в странах Европы любой рожденный не в городе, а в деревне не был свободным человеком. В России так и еще недавнее, да. А как насчет избирательных прав женщин и возможности самой принимать решения о своей жизни, иметь счет в банке и так далее? Женщина-врач всего сто лет назад могла шокировать кого угодно. Кто-нибудь еще помнит, что Софье Ковалевской, чтобы получить возможность уехать учиться в университет, пришлось выйти замуж? Где-то там же белое человечество сделало потрясающее открытие, что негры - тоже люди, оказывается. Tanguele za ungue unga zunga zunga e! Гомосексуалы подпортили картину: не только не преступники, но даже и не больные. Да, чуть не забыл! Как давно мы отказались пороть детей для их же блага?
Воображение мое рисует мультики.
МУЛЬТИКИ
***
XVIII век, Франция.
Крепостной крестьянин приходит к психотерапевту и рассказывает о своих страданиях: он хочет жениться на Мадлен, но первая ночь принадлежит сеньору, поэтому они тянут с венчанием, но рано или поздно...
Психотерапевт:
- Я должен заметить, голубчик, твое страдание происходит от того, что ты не встречаешься с реальностью. В норме вы с Мадлен должны быть счастливы исполнить свой долг! Вообще все проблемы в твоей жизни от того, что ты не хочешь быть крестьянином. Но ты им родился! Почему ты не принимаешь свою крестьянскую сущность? Ничего, я помогу тебе избавиться от твоих фантазий, а вот телефончик моего коллеги, он поможет Мадлен с радостью предоставить сеньору возможность исполнить его природное право.
***
Начало ХХ века, Россия.
Девушка приходит к психотерапевту: она мечтает изучать строение беспозвоночных, но родители настаивают на помолвке с перспективным купцом.
Психотерапевт:
- Голубушка, ваши фантазии беспочвенны, так не бывает! Для женщины вредно ковыряться в червяках, это сделает ваши руки грубыми и испортит цвет лица. Это неудобно делать в корсете! Не говоря уже о том, что вы шокируете все научное сообщество. А какой ущерб может быть нанесен общественной морали! К тому же у вас могут объявиться последовательницы. Их судьбы будут сломаны, и ответственность будет на вас - и на мне, если я не остановлю вас. Вы понимаете, что женщина-ученый - это против природы? Душ Шарко вам непременно поможет!
***
Пятидесятые годы ХХ века, США.
Негр приходит к психотерапевту: я тоже хочу стать психотерапевтом!
- Голубчик, да вы представляете, какое усилие приходится делать человеку, чтобы говорить с вами на равных, обращаться к вам 'мистер Смит', а не 'Джонни', как и надлежит обращаться к вам по природе? Вы обаятельны, люди могут бояться вас обидеть - и станут называть вас 'мистером', но это же психологическое насилие!
***
Лет десять назад, Россия.
Гомосексуал приходит к психотерапевту... Представьте дальнейшее сами по приведенным образцам. Это все еще происходит слишком часто.
Сегодня трансгендерный человек приходит к психотерапевту - и встречает тот же прием.
Сегодня он слышит: 'Я вам помогу, девушка, не беспокойтесь. А мальчика мы уберем!' - или наоборот. Или еще что-нибудь эдакое. В лучшем случае 'я вижу перед собой женщину, но из уважения к тебе я постараюсь обращаться в мужском роде' - спасибо, не утруждайте себя. Если вы не верите, что я - это я, то о чем нам вообще говорить?
Я не говорю, что нет исключений. Но исключения - свидетельство существования правил. Я о самом общем - и самом распространенном - случае.
И поэтому люди, которым очень нужна помощь терапевта, не могут за ней обратиться: слишком рискованно. Это очень больно, когда тебе говорят: тебя нет, я отношусь к тебе с огромной симпатией, но тебя нет.
Почему считается нормальным, когда женщина говорит: я хочу пойти к психотерапевту-женщине, мне кажется, что это для меня комфортней и спокойнее? Или когда мужчина выбирает ходить к терапевту-мужчине?
Почему трансгендер (агендер, бигендер, квиргендер) вынужден обращаться либо к мужчине, либо к женщине - но не может обратиться к человеку своего же гендера, несмотря на то, что считает, что так ему будет комфортнее и спокойнее?
Психотерапия - не СПА-процедуры под расслабляющую музыку, это может быть больно и трудно. Почему квиргендерный клиент не может выбрать того, с кем ему надежнее пускаться в это труднейшее путешествие?
Я исполнен глубочайшего уважения к цисгендерным терапевтам, к которым не относятся мультики из этого поста. Я знаю таких психологов, у меня мой терапевт есть, в конце концов, и сколько еще есть! Но как трудно их найти, тех, кто не стремится вылечить человека от него самого, кто не рассматривает ино-гендерность как болезнь или болезненное отклонение от нормы.
В конце концов, как вы можете не лечить меня от меня, если вы уверены, что это болезнь? Максимум - вы можете мне сочувствовать в моем 'несчастье'... Но мое несчастье не в этом! Я не могу сам быть своим несчастьем, извините. Я умею и имею право быть счастливым, не выворачивая себя наизнанку. Пусть наука еще подумает. В прошлой версии Международной классификации болезней гомосексуальность была диагнозом. А теперь такого диагноза нет. Гомосексуалов больше не считают больными, нуждающимися в лечении от гомосексуальности. Подождем еще... Я знаю, что я здоров, я чувствую себя прекрасно. Спасибо терапии, теперь я чувствую себя прекрасно, даже когда мне говорят, что меня нет. Но если я не болен - что может помешать мне стать терапевтом?
В чем моя опасность?
Я так же опасен, как женщина-ученый, свободный земледелец и негр - учитель начальной школы?
Tanguele za ungue unga zunga zunga e...
*Ян, медицинский психолог, психотерапевт:
Да, бывало и трудно. Собственно, бывало по-разному.
Были случаи, когда 'паспортный пол' был настолько явственной ошибкой, а лечение протекало настолько удачно, что факт транссексуальности просто 'пробегался мимо' и общение было просто с интересной дамой, а что там у нее, пардон, 'в анамнезе' (и тем более, пардон, 'пониже пряжки' - это была pre-op MtF) - несущественно.
Был случай, когда у меня вместе и личное, и профессиональное восстало против явной путаницы в голове у одного весьма юного товарища - смешения его собственной гомосексуальности с транссексуальностью (sic! и он еще пытался самостоятельно назначить себе гормонотерапию, так как врачи в один голос отказались признать у него транссексуальность). Там было трудно не взять за шкирку, чтобы встряхнуть и наорать - мол, 'Ты что делаешь, идиот?! Тебе же просто играться с этим весело и возбудительно...' Но это был не мой пациент, поэтому пришлось молчать. Было просто трудно, когда при общении с человеком взрослым и разумным у меня честно не 'монтировался' его внешний облик, повадки - и называние себя 'не в том грамматическом роде' (не совпадающем с 'паспортным полом'). Тут снова был не пациент, так что предложение поисследовать трансгендерность на предмет подлинности было бы совершенно неуместным - поэтому просто пришлось учиться принимать, как есть, и совмещать с собственным несогласием. Отдельная трудность - подбирать грамматически нейтральные по роду формулировки 'на лету'.
*Оксана Коложвари:
Я начала различать мальчиков и девочек лет в восемь. То есть я знала уже, откуда берутся дети и что мальчики отличаются от девочек конструктивно, но ведь все люди делятся по росту, весу, цвету глаз и волос? Потом я поняла, что, поскольку люди кардинально разделены на две группы разной физической конструкции, от этого почему-то все социальные связи внутри этих групп и между ними - различаются. Это было странно, как если разделить всех на блондинов и брюнетов. Даже на толстых и худых было бы логичнее - толстые бегают медленнее, например! Я помню, что в три года, столкнувшись лбом с мальчиком Димой, я впервые увидела, что радужка его глаза состоит из множества мелких точек синего, серого и голубого цвета, я была очарована. А в пять лет я увидела девочку Свету, альбиноса в белом платье, снежно-белую девочку, и снова была очарована. И они, независимо от пола, были для меня явлениями одного порядка.
Но я была просто женщиной, пусть и странной, может быть (а может быть, просто - с развитым воображением?). Я вышла замуж, и у меня родилась дочь. И это была самая лучшая девочка на свете. Она была красивая, и умная, и хорошо училась. Я ею гордилась. А потом ей стало одиннадцать лет, и все покосилось. Оказалось, что она больна эпилепсией. И я поняла, что она не будет давать никаких подтверждений социальной успешности. Для всех других она теперь ребенок с проблемами, плохо успевающий, мрачный и вспыльчивый. И мне пришлось понять, что самое ценное - то, что она говорит со мной, что она жива, что сегодня не было абсанса*, а что про это все думают другие - мне плевать. Потому что она по-прежнему - лучшая девочка на свете.
А потом она сказала, что внутри она совсем не то, что снаружи. И я не смогла это понять. Потому что я внутри женщина и снаружи женщина, пусть и немного со странностями. И я не могу ее понять. Я не пойму никогда, как можно чувствовать себя другим, чем ты есть?! Я даже подумала сначала, что это проявление болезни. Или какой-то психологический выверт. Но он продолжал говорить со мной.
Кто там сказал, что мы учим наших детей? Это они учат нас. Сначала она научила меня тому, что настоящая любовь - безусловна. А теперь он научил меня, что другого человека, даже самого любимого, невозможно понять до конца, но я могу осознавать, что любой другой человек может чувствовать не так, как чувствую я, и я должна просто верить, что он чувствует - так. Не так, как я, но - вот так, как он. И я верю, что он так чувствует, не умея это приложить к своему отсутствующему опыту, и позволяю ему чувствовать так, а себе - не отрицать это. Так мало, в сущности, - не отрицать чужих ощущений. И он по-прежнему - самый лучший на свете. Потому что - справляется, и я им горжусь. Потому что - говорит со мной. Потому что! Просто так! Самый лучший на свете.
Он сидит в своей комнате, рисует что-то, пишет, говорит мне неожиданно удивительные вещи, забывает закрыть дверь на ключ, когда уходит, ворчит, периодически косячит, притаскивает друзей с ночевкой, кормит меня чем-нибудь странным, делится кока-колой, отлынивает от мытья посуды, но очень хитро, не может разобраться в себе, прекрасно разбирается во мне, дает советы, гладит нашу кошку, живет, короче. Живет. Назови любое имя, чтобы я могла к тебе обратиться, или не называй никакого, сообщи о себе, что считаешь нужным, или не сообщай ничего, но если ты трогаешь мою душу, если я хочу смотреть на тебя, узнавать тебя, говорить с тобой и, может быть, касаться рукой, если это тебя не смутит - посмотри на меня, и я назову мое имя. Если я буду тебе интересна. Кроме этого, собственно, для меня ничего не имеет значения. И я знаю, что я совершенно нормальный человек, без всяких попыток назвать это толерантностью, просто - нормальный человек, который рассматривает реальность, ничего не пытаясь терпеть и не испытывая желания втиснуть другого человека в рамки своего опыта. Меня зовут Оксана, посмотри на меня.
*Абсанс (от фр. absence, буквально - отсутствие) - одна из разновидностей эпилептического приступа - симптома эпилепсии. Характеризуется внезапным кратковременным отключением сознания.
ОН И ОНА ВО МНЕ И В ТЕБЕ
.1.
...
мальчик
а все думают девочка
если ты выглядишь как девочка
пахнешь как девочка
звучишь как девочка
а в зеркале видишь все равно себя
и для тебя это реальность
данная в ощущениях
...
что может быть проще
ты тот кто ты есть
а не та кем выглядишь
странно только одно
как они этого не замечают
...
.2.
...
все за нее
против тебя
и уже хотя бы только поэтому
ты не отдашь ей свою
свою
свою жизнь
...
(с) Аше Гарридо, 'Мама'
Есть тонкое место, в котором трансгендерный человек оказывается более чем незащищен, и это место - внутри него.
У человека совершенно нормальным образом есть женская часть и мужская, анима и анимус. У мужчины - глубинная женская часть, у женщины - мужская. Это нормально и комфортно, когда они приняты, поддержаны и оберегаются, это равновесие и полнота личности, это правая и левая рука, не примотанные к корпусу, не обреченные на мучительную неподвижность, разные и обе - нужные. Трансгендерный человек по условиям существования в наши дни в большинстве случаев оказывается в ситуации, когда общество вокруг него, родные, близкие, специалисты - поддерживают ту часть, которая им видна, в ущерб той части, с которой трансгендер преимущественно идентифицирует себя. И тогда, чтобы отстоять себя, ему или ей приходится подчеркивать в себе черты своей основной части и прятать даже от самого себя проявления 'противоположные'.
И есть отчего заняться этим!
Попробуй М, рожденный в женском теле, проявить мягкость, гибкость позиции, интерес к шитью или вязанию, попробуй сказать, что он не выстраивает предварительно концепцию произведения и бредет наугад, куда интуиция заведет... список можно продолжать почти бесконечно! - что он услышит в ответ в большинстве случаев?
'Это так по-женски! Ну смотри, ты вполне женственная женщина! Ну как же я могу воспринимать тебя в мужском роде, когда у тебя столько женского? Зачем тебе вообще эта дурость?' Попробуй Ж, рожденная в мужском теле, проявить интерес к компьютерам, гайкам, автомобилям, высказаться резко и однозначно, иметь свое мнение и позицию - и настаивать на них, ну я не знаю там... Между нами, этого и 'нормальным' женщинам-то не прощают довольно часто, правда? 'Что ты за бой-баба! Женщина должна быть мягче. Женщине не к лицу так вести себя'.
А что услышит трансгендерная женщина?
Скорее всего в данном случае насилие будет физическим.
Как тут не ухватиться за один край, один полюс своей личности, как не перекоситься в сторону своей идентичности - и держаться за нее, зубами, намертво, вопреки всему вокруг?
Иначе - гибель или мучительное существование в неестественной позе.
Впрочем, и перекошенная в одну сторону жизнь тоже не очень-то удобна. Подавлять большой кусок себя - дорого стоит.
Проблемы с принятием обеих своих частей у людей встречаются и без трансгендерности. Но с хорошим психологом, психотерапевтом эти проблемы разрешаются.
У трансгендера очень мало шансов на это, потому что психолог зачастую начинает поддерживать ту же часть, что и остальной социум, а это может только усилить конфликт. Если поддерживать одну часть через отвержение, преуменьшение или игнорирование другой, конфликт между ними только обостряется, но именно это и делают чаще всего.
Когда появляется достаточно поддержки для 'нетрадиционной' идентичности, со временем возникает доверие, затем человек набирается сил для того, чтобы поддерживать себя самостоятельно и спокойно даже невзирая на противоположное мнение социума - и тут вторая часть имеет шансы быть признанной, принятой и обласканной, что идет на пользу человеку так быстро и очевидно, что это похоже на чудо. Никаких чудес. Если человеку не говорить, что раз у него есть левая рука, то он не имеет правой, у него появляется шанс заметить обе свои руки и пользоваться ими в полной мере. Если человек вынужден бороться за право на правую руку - много ли внимания он сможет уделять левой?
*Pale Fire:
У меня названый брат транссексуал,несколько друзей и хороших знакомых. Я по опыту знаю, что транссексуальные мужчины более мужчины, чем биологические, - они последовательнее, сильнее, честнее, мужественнее, вернее.
*Ольга, 48 лет:
Транссексуальные люди для меня - это прежде всего друзья и знакомые. Как правило - добрые знакомые и хорошие друзья, за вычетом тех, с кем мы не нашли общего языка по совсем другим темам, более значимым для меня, чем 'в каком роде тебя называть' или 'ты не похож(а) на других моих знакомых... что мне с этим теперь делать?'. Второй вопрос, кстати, мне никогда не приходило в голову адресовать кому-либо, кроме себя.
И это, в любом случае, люди, которые мне помогли больше понять про гендер и пол в жизни человека. До первых встреч с такими людьми я больше думала про эти понятия как про некие тяжелые и неудобные ограничения, накладываемые на людей то ли природой, то ли другими людьми от имени природы. И кстати, бодро путалась в понятиях, приравнивая одно к другому, еще лет двенадцать назад. А после первых встреч и вдумчивых разговоров с транссексуальными людьми путаться перестала.
Трансгендерные люди для меня - это не только друзья и знакомые, но и невероятно интересные образцы поведения, позволяющего проявить гендер и жить в нем. Это вообще интересная задача, а в условиях, которые определяются трансгендерностью, она становится интересной вдвойне. И каждое решение, каждый найденный этими людьми для себя способ поведения учит меня, как мне быть той, кто я сама, - новым и, возможно, более удобным мне способом.
*Эйтн:
До 18 я не сомневался в своей гендерной идентичности, от рождения сцепленной с биологическим полом. С 19-20 лет я пытался понять, что со мной происходит. К 24-25 - определился как трансгендер. Я сейчас переживаю второе взросление, связанное с моим 'психологическим переходом'. По меньшей мере последний год я чувствую себя заново взрослеющим подростком в диапазоне от 14 до 17 лет. Нормальный процесс - когда условно 'бесполый' ребенок со временем начинает осознавать свою принадлежность к М или Ж. Я сейчас в состоянии юного пацана, который изо всех сил рвется доказать, что он настоящий взрослый мужик, и не понимает, почему это не работает. Потому что взросление в любом качестве перескочить нельзя. Это очень тяжелая ситуация. Я - человек уже взрослый по паспортному возрасту, обладающий определенными воспоминаниями, эмоциями, жизненным опытом (включая сексуальный), - помня и осознавая все это, откинут лет на десять назад. Не помогает также и то, что для окружающего мира я по-прежнему взрослый и требования и ожидания ко мне соответствующие. На чем я хотел бы акцентировать внимание, так это на том, что мне очень тяжело далось это понимание. И также на том - если среди читающих этот текст есть те, кому это может быть важно, - что это нормально. Так бывает. Если нужно, воспользуйтесь моим опытом, мне не жалко. Мне самому категорически, чудовищно не хватало чужого опыта, на который я мог бы опереться в самые тяжелые для меня дни.
ЧУДО ПРЕОБРАЖЕНИЯ
Весной того же года, когда меня не допустили к сертификации, я пошел к маммологу проверить грудь. Мне сказали, что возможны проблемы с онкологией, не прямо сейчас, но тенденция нехорошая. Я испугался... на три минуты, не больше. Почти сразу я понял: это то, чего я так долго ждал. Если все равно надвигаются проблемы, решением которых может быть операция, - можно ведь не дожидаться этих проблем, а с ними и радио-, и химиотерапии. А просто сделать сейчас то, чего я так хотел и на что не решался. Мне не нужно разрешение психиатра, мне не нужно разрешение на перемену документов и гормоны. Мне нужен нулевой размер груди - и я буду вполне удовлетворен своей внешностью и состоянием.
И я сделал это. Я попросил помощи у друзей, не стал дожидаться осени и записался в очередь на лето. Операция затянулась на три с половиной часа, и наркоз был вполне серьезный, и все проблемы с памятью, вниманием, давлением и все остальное, чего я так боялся, все случилось. Для тех, кто решится на такой шаг: имейте в виду, когда уменьшится грудь, живот станет намного заметнее. Меня предупредила об этом моя подруга, и она была права. По этому поводу мне пришлось вплотную заняться проблемой лишнего веса, а также прессом, но, поскольку сочинять тексты в течение полугода после операции я все равно не мог, я рад, что мне было чем заняться. Я далеко продвинулся в этом деле и почти добился успеха, осталось еще немного.
Остаток этого лета прошел совершенно иначе, чем я привык: да, я паршиво себя чувствовал, и был ограничен в движениях, и привык сутулиться, оберегая швы - они, кстати, жутко чешутся под повязками, особенно в жару, - но я с удовольствием разглядывал свое отражение в зеркале и не шарахался от витрин.
Я чувствую себя спокойно. Мне достаточно того, что я сделал, и я не собираюсь делать больше ничего в плане изменения своего тела (похудеть и подкачаться - не считается, это не зависит ни от гендера, ни от пола).
И еще одно преображение произошло за это время. Помните, мне обещали дать справку о причинах отказа в сертификации? Так вот, причины тоже изменились. Теперь дело не в том, что я говорю о себе в мужском роде, а в том, что я протестую против обращения ко мне в женском, выказывая недовольство 'партнерам по общению', а также в том, что я прошу клиентов обращаться ко мне в мужском роде и выражаю недовольство, если обращаются в женском.
Здесь есть одна путаница и два вранья. Путаница заключается в том, что партнеры по общению - не клиенты, я не обязан создавать партнерам по общению специальные безопасные условия, мы равноправны и взаимно свободны, можем поспорить, поругаться и даже разойтись, как в море корабли, если нам неудобно общаться друг с другом на равных.
И я не прошу клиентов обращаться ко мне в мужском роде, нарушая 'право клиента быть самим собой в психолого-консультационных отношениях'. Это первое вранье. Я сообщаю о своей трансгендерности в объявлениях, и, если для клиента такая ситуация некомфортна, он просто выбирает другого терапевта. Второе вранье - что я выражаю недовольство клиентам, когда они обращаются ко мне в женском роде. Это вранье, потому что это вранье. Ни один из тренеров, ни один из членов супервизорского совета не знает, как обстоят дела на самом деле, - они видели только ситуации в учебной группе. А там, да, мне приходилось спорить и с тренерами, и со студентами. И даже во время учебной сессии пришлось пару раз, но только когда я сам был в роли клиента. Только и исключительно из клиентской роли. Не терапевтом.
Однажды после довольно напряженного обсуждения в группе проблем с моей гендерной идентичностью мы разбились на тройки - клиент, терапевт, наблюдатель - и стали упражняться, меняясь ролями по очереди. Девушка, которой выпало стать моим клиентом на ближайшие пятнадцать минут, сказала, что боится этого, потому что вдруг она ошибется, обратится ко мне в женском роде, и я буду резко реагировать. Я просто предложил ей посмотреть на меня. Просто посмотреть на меня. Не на свои фантазии о том, как это может быть, а на живого меня, который вот сидит перед ней и с ней, и просто увидеть это. Она посмотрела несколько мгновений, внимательно, осторожно, как будто с капелькой недоверия - и вдруг вздохнула и улыбнулась. Нет, сказала она. Я не боюсь тебя.
Как мне жаль, что директор института разговаривал со мной, глядя в сторону.
Может быть, если бы он рискнул посмотреть и увидеть меня...
Впрочем, законопроект 'о запрете пропаганды гомосексуализма и так далее' уже стоял на повестке дня. Я склонен предполагать, что в такие времена смотреть на меня особенно страшно.
Когда мои тренеры говорят, что я своим называнием себя в мужском роде опасен для клиентов тем, что способствую разрушению связей с реальностью, что создаю двойное послание, они делают вот что. Они подменяют существующую реальность, в которой люди не делятся просто и ясно на два пола, своими представлениями о реальности, в которых люди просто и ясно делятся на два пола. И выходит, что это они способствуют разрушению связей с реальностью.
Мое послание - не двойное, оно вполне однозначное: такие люди бывают. Пол и гендер связаны не так просто и однозначно, как было принято думать раньше, и это реальность.
Получается, что тренеры не мне говорят, что меня нет. Они про всю эту реальность говорят, что ее нет.
*В. Кондрашова:
Моя квартирная хозяйка и подруга - трансгендер, MtF. Я помню ее еще в мужской одежде (назвать ее 'мальчиком' у меня просто не поворачивается язык, честно говоря). Зажатый, закомплексованный человек, с которым можно было свободно от силы поговорить на пару тем - и тема любых отношений между людьми в эту 'пару' не входила. В остальных случаях приходилось долго трудиться, чтобы добиться хотя бы нескольких слов. Абсолютная закрытость, абсолютная, без приукрашиваний.
Когда она открылась мне, ощущения были... странными, наверное. Но с другой стороны - отторжения не было. Возможно, дело в том, что я эгоистка, и когда И. мне рассказала, в чем ее проблема, мне просто стало легче с ней общаться. Отговаривать я И. не стала - расспросила (ситуация-то для меня была абсолютно новой!), убедилась, что И. много об этом думала, затем прочла материалы в Сети, ну и решила подождать, что будет дальше. В конце концов, решила я, если увижу, что с И. что-то идет как-то ну совсем не так, то меры принять успею - я ведь рядом живу, все изменения отслеживаю. Да, самонадеянно, но что еще тут можно было сказать или сделать?
Потом я с замиранием сердца и с восторгом следила, как И. становится счастливой. Трудно было, но труднее ей, а не мне. Мне чем дальше, тем было легче. Потому что со счастливыми людьми куда легче общаться. С ними проще договариваться. Они знают, чего хотят и зачем им это надо; они знают, куда идут, что с ними можно делать, а что нельзя, о чем их просить и они выполнят - а чего от них не получишь никогда. Несчастный человек мечется из стороны в сторону или сидит, забившись в угол; счастливый куда более разумен и спокоен. И. выступает по телевидению в передачах о проблемах трансгендеров - напомню, человек, ранее замыкавшийся в себе от простой попытки с ней заговорить! У нее есть друзья и подруги, есть работа (слава богу, на ее прежней работе отреагировали адекватно и спокойно отнеслись к ее преображению!), недавно ее повысили. При этом как человек она осталась прежней: те же увлечения, те же основные привычки... Просто она стала более открытой для нового. Как я отношусь к проблеме трансгендеров? С одной стороны, я стала куда более ценить то, что у меня есть. Потому что мне государство не чинит препятствий на каждом шагу, у меня не возникает таких бытовых проблем, как у нее... С другой - очень хочется сказать: 'Люди, оставьте вы трансгендеров в покое со своими моральными прописями! Ваши прописи лгут, черт подери! Они не годятся для всех поголовно! Вы не знаете, понятия не имеете, каково это - ходить не в том теле всю жизнь, вы воете, надев одежду не по размеру или проходив пару часов в ботинках на размер меньше - а тут собственное тело, которое вы не выбирали, которое жмет, давит, неудобно - и так всю жизнь, с рождения!' Есть проблема, и от замалчивания или отрицания она не рассосется. В общем, я рада за И. У нее все пока что получается. Просто рада - и все. Ей лучше так, чем в прежнем варианте. Когда человеку стало лучше - оно видно вообще-то, если все время жить рядом.
*Мария:
Когда видишь человека, которому плохо, а потом он у тебя на глазах становится счастливее, как будто прямо тебя в руках цветок распускается, - это потрясающе. Видеть на лице улыбку. Все чаще и чаще слышать смех. Видеть горящие глаза. Видеть, как человек идет по этому пути шаг за шагом, потому что каждый шаг выпрямляет его, и это хорошо заметно. И еще есть отдельная радость, совсем другого свойства. Когда человек постепенно рассказывает своим друзьям и видишь, что они его принимают таким, каков он есть. Даже те, от которых этого не ожидаешь. Это потрясающе.
АВТОР ПРОЩАЕТСЯ С ЧИТАТЕЛЕМ
Истории, которые я рассказал, довольно однообразны. Вот я, такой понятный и однозначный для себя самого, и вот люди, встречающиеся с тем, что они видят: человек с женским телом; и с тем, что они слышат: человек, женским голосом заявляющий, что он - он.
Нелегко воспринимать такое, если до сих пор все человечество было разделено на мужское и женское, без вариантов. Это были качества или состояния, столь же противоположные, как черное и белое. Но между черным и белым не пустота, а множество градаций, и вокруг этой шкалы - весь спектр, все воспринимаемые цвета и еще парочка невидимых нашему глазу: инфракрасный и ультрафиолетовый.
И если бы мы никогда не умели видеть других цветов, кроме двух, и нам бы никогда не говорили, что эти другие цвета есть, мы волей-неволей научились бы все остальные цвета относить к черному или белому. Потемнее - значит, черный. Посветлее - значит, белый.
И было бы нелегко учиться заново видеть мир, открывать все богатство существующих в реальности цветов и оттенков.
Так что очень нелегко приходится людям, внезапно обнаруживающим, что их знакомый - не черный и не белый, а вот такой, какой есть. Это вызывает разные реакции, не всегда приятные для обеих сторон. Давным-давно у меня была знакомая, умная и образованная женщина, философ, писатель.
Мы познакомились с ней морозной зимой, на семинаре молодых писателей. Нас поселили в одной комнате. Она много и с живым интересом расспрашивала меня о том, как я дошел до жизни такой, как все это устроено. Это было в том году, когда я совершил свой первый каминаут, рассказал друзьям-поэтам о себе. Я был тогда еще неопытный трансгендер, у меня не было достаточно информации, и собственного опыта не хватало. Но чувствовал я себя вполне однозначно и определенно: я - он. Так ей и говорил. Помню, она обратила внимание на то, что я ношу шерстяные колготки, и спросила об этом удивленным голосом. Ну да, сказал я. Организм-то у меня такой. Ни цистита, ни воспаления придатков я себе не желаю. А купить теплые кальсоны - так у меня денег на еду не всегда хватает, до того ли? Ношу, что осталось от доперестроечных времен. И кому какое дело, что у меня под джинсами?
Расставаясь, мы обменялись адресами. Не электронными, общедоступного интернета тогда не было, у меня и компьютера не было тогда.
И вот прошло сколько-то времени, пришла весна. И вдруг в почтовом ящике нахожу открытку от этой знакомой: поздравление с 8 Марта.
И так несколько лет подряд.
Чем так задел ее факт моего существования, что через огромные расстояния от Сибири до Калининграда она отправляла эти разноцветные картонки? И каждый раз, не довольствуясь изображением на самой открытке, писала на обратной стороне: 'Поздравляю с Днем 8 марта, желаю...' Почему ей не давало покоя, что я где-то там, далеко, говорю и думаю о себе в мужском роде? Ведь она не видела меня с тех пор, и даже не слышала обо мне, и я ей не писал. Насколько это тревожило ее? И почему так сильно? Какие основы ее мира оказались поколеблены?
Изменение картины мира - нелегкое испытание. Внезапно обнаруживается, что многое из того, во что ты верил, не является абсолютной истиной, а многие ограничения, которым ты себя подвергал, - необязательны, и многие ожидания, которые ты возлагал на окружающих, безосновательны. Это как потерять твердую опору под ногами, так же неустойчиво и страшно, как пройти по качающейся доске. Это требует усилий. Но эти усилия вознаграждаются, когда, перейдя через мнимую пропасть, мы оказываемся в мире более многоцветном, более просторном. За пределами изученных и нанесенных на карту земель лежат пустые области, опасные, населенные уродцами и чудовищами. 'Здесь водятся драконы', - написано вокруг границы знакомого мира. На самом же деле там, за порогом, - свободные земли, пространства, степи и леса, моря и океаны, горы, небо, приключения и сокровища. Много свежего воздуха.
Глядя на карту с другой стороны этой границы, я порой тоже вижу эту надпись - 'Здесь водятся драконы'. И боюсь выходить к тебе навстречу, называть себя своим именем, говорить о себе. Мне приходится напоминать себе, что драконы, конечно, бывают, но это не ты, читатель. И не я. Мы не обязаны быть друг другу страшными чудовищами только потому, что мы незнакомы. Как минимум, стоит для начала познакомиться, а потом решать.
Здравствуй.
'КОГДА ВИДИШЬ ЧЕЛОВЕКА...'
*Медведь (bear_micky):
Помню, как первый раз встретились лицом к лицу на семинаре в Москве весной 2006-го... То, что ты не такой, как другие, понял не то чтобы сразу... Ну, говорит о себе человек в мужском роде, и? Значит, так удобнее. И это, в общем, не мешало ни разу.
Потом, когда узнал больше и в чем-то подробнее... Ну, просто укрепился во мнении, что главное - это все-таки сам человек. Пусть избито прозвучит, но - именно как личность. Почему я могу называть себя Медведем, а другой не может быть по-другому, но тоже другим?! Может. И это нормально. То есть и существует, и может существовать, и это ни разу не болезнь, это... Это просто человек не такой, как другие. Но и что? И если с ним, с этим другим, можно найти общий язык, и обоим будет интересно, то где проблема? В чем? В том, что он НЕ ТАКОЙ? Так и ладушки. Он не такой, я не такой, ты не такой - все мы не такие. Все - свои собственные. Каждый имеет право ощущать себя таким, какой он есть для себя. Это не мешает общаться. Это ВООБЩЕ не мешает. Транс, не транс - ну какая разница? Человек. Который интересен. С которым интересно. Просто живой хороший человек. Остальное - уже детали. Как цвет волос, рост, оттенок кожи...
*Нина Хеймец:
Быть трансгендером в социуме, в котором с яслей обучены воспринимать людей лишь строго определенным образом и в котором все настроено на такое именно восприятие, - это мужества требует и стойкости.
*Н. Ю.:
Я - отец чудесной барышни. Ей уже тринадцать лет. Не возникни у меня необходимость сменить пол - скорее всего, я был бы ей матерью. Или второй матерью. Мне действительно в некоторый момент было легче и комфортней, когда в школе или в поликлинике меня перестали спрашивать о том, кем я прихожусь ребенку - в ее младенчестве в поликлинике приходилось выкручиваться, мол, тетя, мама не может... общество оказывает на родителей и других близких ребенку людей давление гораздо большее, чем давление на одиноких людей и семейные пары, по крайней мере, в моей истории это оказалось именно так. Я очень устал от того, что кто попало вокруг думает о том, кто я ребенку, почему ребенок не пришел с матерью, где мать ребенка, с кем должен жить ребенок и так далее. И в этом месте ЛГБТ-люди находятся под большим давлением, чем цисгендерные гетеросексуалы. Я не понимаю, почему. Я не хочу понимать, почему. Ребенок должен быть счастлив и жить с теми людьми, которые могут дать ему счастье и любовь. И какая разница, кто эти люди - родители они ребенку или нет, мужчины они или женщины, предпочитают они партнеров своего или другого пола?
*Ханна Катаргина:
Никогда не понимала толком, почему бы просто не дать возможность каждому человеку быть тем, кем ему нужно - в гендерном, 'ориентационном', профессиональном и любом другом смысле. Какая проблема может заключаться в том, чтобы называть кого-то так, как ему комфортно, даже если это подразумевает переименование Маши в Мишу или наоборот со всеми вытекающими последствиями? Я, грешным делом, к десятку стопроцентных мужчин или женщин буду относиться десятком разных способов, и разница мне неясна.
*Инна И.:
Всегда радостно видеть людей, готовых, как и я, говорить открыто о своем трансгендерном жизненном опыте. К сожалению, чаще приходится сталкиваться с трансгендерами, живущими в плену страхов: не дай бог кто-то что-то заметит, узнает, заподозрит, подумает и так далее. Больно видеть эту запуганность - иногда так и хочется закричать: 'Люди! Ну что же вы позволяете с собой делать?!' Когда боятся, что другие перестанут их уважать, дружить, общаться с ними, если узнают, что они 'не такие' - я думаю о том, что те люди, для которых 'нетаковость' может быть поводом для изгнания из их круга, сами едва ли достойны уважения. А раз так, то стоит ли дорожить общением с ними и прислушиваться к их мнению? В конце концов, настоящее уважение завоевывается делами - а когда уважают за дело, то и отношение людей не меняется после того, как открываешься им с неожиданной транс-стороны. Не раз убеждалась в этом на собственном опыте. Впрочем, это касается людей адекватных, мыслящих, не погрязших в догмах и стереотипах - и печально наблюдать, как в последнее время властями предержащими все больше поощряются качества противоположные.
*Ярослав:
Сжиться с телом не означает избавиться от факта своей трансгендерности.
*Хельга:
Среди моих знакомых есть несколько FtM трансгендеров и транссексуалов. Кто-то из них мои друзья, с кем-то из них случались и романтические отношения. Что я могу сказать... они чудесны. Мужчины с Марса, женщины с Венеры... а они - с того водораздела, где это понимание еще не потеряно. Да, женская 'шкурка' не их, но они были вынуждены сколько-то в ней прожить, и этот опыт на самом деле бесценен. Гораздо выше уровень принятия себя и других. Немного другое восприятие. Все это в целом заставляет меня иногда думать о том, что всем бы тру-гендерным мужчинам быть такими.
Наверное, мне просто повезло. Наверное, FtM, как и любые другие люди, бывают очень разными. Но я рада, что приличная часть мужской половины человечества для меня выглядит именно так.
*Эйтн:
По каким признакам я все-таки отчетливо определяю себя как мужчину? Для меня быть человеком иного гендера - это иметь другой способ восприятия мира и себя в мире.
*Pale Fire:
Понимать, с какими трудностями сталкивается человек, родившийся или живущий в теле не своего пола, не трудно.
Они для меня люди, достойные уважения за свой опыт преодоления и борьбы, люди, которым я по мере сил приду на помощь просто потому, что понимаю, как сложно преодолевать общественное сопротивление, как сложно быть мужчиной 40-го размера ростом 150 см, как тяжело идти к своей цели вопреки сопротивлению семьи и окружения. Я всегда готова выслушать их. Я всегда готова помолчать с ними. Я сочувствую тем из них, кто по тем или иным причинам не может позволить себе транзишен и смену документов, потому что я видела, насколько тяжело жить с чужим именем.
Я люблю их, этих своих друзей.
На самом деле для меня не имеет значения форма тела. Энергетика у мужчин одинакова, независимо от формы тела, и я ее чувствую. Они - мужчины для меня, остальное неважно.
Разумеется, это только мой опыт, а он таков, что МтФ я не знала, только ФтМ, зато в количестве.
*Инна И.:
Многие почему-то считают важным быть 'тру' - то есть иметь статус, подкрепленный какой-нибудь бумажкой, ярлыком или просто соответствием тем или иным принятым в обществе стандартам. Некоторые так настойчиво и агрессивно потрясают своей 'трушностью', что складывается ощущение, будто это у них самое большое достояние и единственное, чем они могут гордиться. Мне это не нужно, потому что я - не тру: не тру-женщина, программист, писатель и даже транссексуалка, хотя в той или иной степени все эти определения применимы ко мне; и не хочу быть тру. Я могла бы не играть в статусные игры и никому ничего не доказывать, а просто жить и делать то, что сама считаю нужным... если бы наш мир не был так заточен под 'трушность', что зачастую, если ты не можешь быть 'тру' хоть в какой-нибудь захудалой социальной группе - ты никто.
Поэтому хочется жить в мире, где 'трушность' не имеет значения. В мире, где каждого человека воспринимают как индивидуальность, с его личными особенностями, с его способностями и его проблемами - а не как объект в ячейке классификации с кучей прилепленных к нему ярлычков, указывающих, в чем он 'тру', а в чём 'не тру'.
*Олеся:
По-разному с ними, по-разному - с кем-то дружим уже лет двенадцать, с кем-то - просто знакомые, с кем-то даже в ссоре: забавные, веселые, галантные кавалеры, иногда - исступленные, надломленные... Люблю их всех, мои мужчины, мои друзья... Знаешь, во многом благодаря им я осознаю себя - Женщиной, смотрю им в глаза и вижу невероятное, я вижу там себя, возведенную в степень Богини, вижу сияние, которого они не прячут. И я, девушка, которая может одним взмахом меча проломить голову, у которой все тело перетянуто мышцами, выбриты виски... рядом с ними - я женщина, когда друг ведет меня в танце твердой рукой, когда другой - посвящает песню, а третий просто проводит кончиками пальцев по коже плеча и говорит 'Какая ты нежная, деликатная...'.
*Наталья Игнатова:
У меня есть друзья-трансгендеры. Один - после операции, один собирается делать операцию. Есть знакомые и приятели трансгендеры, и те, что уже прооперировались, и те, что даже не думают ни о каких операциях. Но пока специально не спросят, вот как ты сейчас спросил, я вообще не беру в голову, что они трансы. И вообще никогда, с самого начала оно как-то ни за что не цеплялось. При самой-самой первой встрече с самым-самым первым из друзей-трансов (вот он как раз уже и документы меняет, операции все сделал, дай ему Бог здоровья) его партнер меня предупредил, мол, постарайся быть как можно тактичней, для него важно, чтобы к нему обращались в мужском роде. Я даже забеспокоилась, неужели это так сложно, к парню обращаться как к парню? Оказалось, что нет - абсолютно нормально. Мужчина - это мужчина, женщина - это женщина, и внешний вид или голос значения не имеют. Только... мм... характер? Поведение? Характер, наверное, да. Личность. Она в поведении проявляется отчетливей всего, если о самом начале знакомства говорить.
*Фирнвен:
Мой названый брат - ФтМ, среди друзей и знакомых немало трансгендерных и бигендерных людей. Кажется, мне никогда не приходило в голову воспринимать их как отклонение. Помню удивление одного из этих ребят, когда на его осторожное признание я пожала плечами, мол, будет одним больше, в этой компании ты, по моим данным, пятый такой: я не сразу поняла, чему он удивляется.
Я встречала истеричных и инфантильных цисгендерных мужчин, железных цисгендерных женщин. Я точно знаю, что никакая особенность характера или поведения не может быть 'привилегией' какого-то одного сочетания физического пола и гендера. Просто трансгендерным людям сложнее существовать и действовать везде, где можно столкнуться с гендерными стереотипами.
Нелогично требовать от ФтМ быть 'мужчинистее' цисгендерных мужчин, а от МтФ - быть 'женственнее' цисгендерных женщин. Нелогично требовать совершения перехода, не предоставляя реальных возможностей его совершить (а в нынешнем обществе совершение перехода - это большая коробка больших проблем). Нелогично требовать совершения перехода от всех трансов, не учитывая их особенностей и возможностей (здоровье, религия, близкие люди...). Но очень хочется надеяться, что рано или поздно эти ожидания и требования как-то выровняются.
Впрочем, бигендерам и агендерам порой еще сложнее. Про трансгендеров в обществе есть хоть какая-то информация, и процедура перехода хоть и со скрипом, но работает. А что делать тем, кому еще и переходить некуда?..
____________________________________________________________________
Я благодарен моим друзьям, поддерживавшим и вдохновлявшим меня с самого начала.
Без вас я не решился бы продолжать.
Благодарен всем, кто поделился своими историями, своим мнением.
Вы показали мне, что книга нужна, дали силы, чтобы довести задуманное до конца.
Теперь эта книга - наша книга - есть.
Спасибо.
ПРИЛОЖЕНИЕ
Материалы для семинара по трансгендерности на Фестивале квир-культуры 22 сентября 2012 года, Санкт-Петербург.
ПРОСТРАНСТВО МЕЖДУ ПОЛЮСАМИ И ВОКРУГ
Материалы семинара предназначены для широкой публики, поэтому в основном носят ознакомительный характер. Вся информация, на которую я опирался, взята из интернета, ее легко найти, набрав в поисковике слово 'трансгендер'. Для кого-то это новая информация, для кого-то знакомая. Тем не менее многие важные и кажущиеся очевидными вещи стоит повторять снова и снова, просто чтобы они оставались на виду.
Сегодня мы говорим о трансгендерности. Если совсем просто - мы говорим о том, что физический пол человека не всегда совпадает с тем, как человек себя воспринимает, и это не означает, что человек психически нездоров.
В культуре большинства европейских стран противопоставление мужского женскому представляется очевидным. Это противопоставление абсолютно: как два полюса, между которыми нет ничего. Эти два полюса отделены друг от друга таким образом, что переход между ними мыслится невообразимым, невозможным действием.
Ты можешь быть или мужчиной, или женщиной. Это взаимоисключающие факты. Если не женщина, то мужчина. Если не мужчина - то женщина.
Таковы представления, до относительно недавнего времени господствовавшие в европейской культуре. Однако научные исследования прошлого - двадцатого - века внесли серьезные изменения в картину мира, обнаружив, что в действительности каждому человеку присущи как 'женские' (фемининные), так и 'мужские' (маскулинные) черты характера, особенности мышления, социальной роли и поведения. Эти особенности проявляются вне зависимости от строения половой системы. Кроме того, часть людей, имея строение гениталий, присущее одному полу, ощущают себя представителями противоположного... или вообще не соотносят себя ни с одним.
Для социальной формы проявления пола был введен термин гендер. Гендер - это очень широкое понятие. Это совокупность 'мужских' и 'женских' качеств конкретной личности, а также особенностей ее самоидентификации, поведения и социальной роли. Гендер позволяет рассматривать 'половую принадлежность' каждого конкретного человека отдельно от его биологических особенностей. На формирование гендера влияет множество факторов: биологические, психологические, социальные, сексуальные и так далее. В большинстве случаев гендер формируется под влиянием воспитания и социальной среды в целом еще в детском возрасте под давлением общественных стереотипов и на основании биологической принадлежности к мужскому или женскому полу. Мальчиков поощряют за те или иные 'маскулинные' особенности и поступки, учат их быть 'мужчинами', а девочек - за 'фемининные' соответственно. В то же время те или иные гендерные характеристики претерпевают различные изменения под влиянием жизненного опыта.
Принадлежность человека к тому или иному полу в связи с особенностями характеристик его гендера носит название гендерной идентичности.
При несовпадении биологического пола и гендера говорят о трансгендерности. Это собирательное понятие включает в себя все категории лиц, у которых в той или иной степени восприятие себя как представителя данного пола не соответствует анатомическому строению его организма и которые не могут жить в рамках предписываемых обществом полоролевых и социальных отношений, характерных для их биологического пола.
Транссексуалы первыми добились возможности совершать свой переход между противоположными полюсами. Это было грандиозное достижение - построить мост между ними. Но до недавнего времени подразумевалось, что по мосту можно ехать только до самого конца, до противоположного полюса - и только с разрешения психиатра.
Этот подход зафиксирован в международных медицинских документах, регулирующих диагностику и обращение с трансгендерными пациентами.
Несмотря на то что стена между полюсами оказалась проницаемой, сами полюса 'нормальности' оставались незыблемо противоположными, окруженными пустотой. О том, как развивалась эта ситуация, я постараюсь коротко рассказать.
ТРАНСГЕНДЕРНОСТЬ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МЕДИЦИНЫ
Единого мнения о трансгендерности, единой теории трансгендерности в настоящее время не существует. Для того, чтобы убедиться в этом, обратимся к официальным документам, регламентирующим медицинскую диагностику.
DSM (Diagnostic and statistical manual of mental disorders - Руководство по диагностике и статистике психических расстройств) Американской психиатрической ассоциации / Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам Американской психиатрической ассоциации - документ, который широко используется во всем мире. Его диагностические категории имеют не только медицинское, но и огромное общественно-политическое и культурное значение.
Что же говорило о трансгендерных пациентах Руководство по диагностике психических расстройств в прошлом и что говорит сейчас? На что опирались и опираются медицинские специалисты, когда им приходится встречаться с трансгендерными людьми?
Впервые трансгендерность попадает в ДСМ в конце семидесятых. Еще до того термин транссексуал использовался специалистами с 50-х годов для обозначения личности, которая стремится жить или фактически живет в противоположной анатомическому строению гендерной роли.
В 60-х и 70-х врачи использовали термин истинный [в отечественном варианте ядерный] транссексуал. Чтобы подпадать под этот диагноз, человек должен был соответствовать трем критериям:
1) отождествление с противоположным гендером, которое постоянно проявлялось через особенности поведения в детском, подростковом и взрослом возрасте;
2) отсутствие сексуального возбуждения от переодевания в одежду противоположного пола;
3) отсутствие гетеросексуального влечения (относительно его анатомического пола) - то есть если это был транссексуал FtM ('из женщины в мужчину'), то он должен был испытывать сексуальное влечение исключительно к женщинам, чтобы после всех преобразований получился именно гетеросексуальный, 'нормальный' мужчина. Транссексуалам часто приходилось намеренно искажать свои истории, чтобы подогнать их к этой ранней концепции.
Позднее для обозначения гендерных проблем был принят термин 'синдром гендерной дисфории', он использовался до тех пор, пока психиатрия не разработала официальную номенклатуру.
Диагноз 'транссексуализм' был введен в конце семидесятых в DSM-III для лиц с гендерной дисфорией, которые как минимум два года демонстрировали постоянное желание изменения их анатомического пола и социального гендерного статуса. Другие варианты гендерной дисфории могли быть диагностированы как 'расстройство гендерной идентичности в подростковом или взрослом возрасте нетранссексуального типа' или 'расстройство гендерной идентичности неуточненное'.
В настоящее время, с 2000 года, действует DSM-IV-TR (четвертая редакция, пересмотренная). В ней диагноз 'транссексуализм' заменен на 'расстройство гендерной идентичности'.
Лица с сильным и постоянным ощущением дискомфорта от своего анатомического пола или чувством несоответствия гендерной роли этому полу могут быть диагностированы с 'расстройством гендерной идентичности в детстве' (302.6), 'в подростковом или взрослом возрасте' (302.85). Для тех, кто не проходит по этим критериям, используется диагноз 'расстройство гендерной идентичности неуточненное'.
Новая версия - DSM-V - должна вступить в силу в 2013 году. Ожидается, что в новой редакции будут внесены существенные изменения в отношении того, что называется 'расстройством гендерной идентичности', но это все еще относится к предположительному будущему.
Другим важнейшим документом, на который опираются специалисты, является ICD-10 (Международная классификация болезней). В настоящее время действует МКБ-10, в которой в классе 'Психические расстройства и расстройства поведения', в блоке 'Расстройства личности и поведения в зрелом возрасте' под кодом F64.0 присутствует диагноз Транссексуализм.
МКБ-10 определяет пять видов диагноза расстройств гендерной идентичности (F64):
Транссексуализм (F64.0) имеет три критерия:
1) Желание жить и быть принятым в качестве представителя противоположного пола, обычно сопровождаемое желанием привести тело путем хирургического и гормонального лечения в соответствие с предпочитаемым полом, насколько это возможно.
2) Транссексуальная идентичность наблюдается устойчиво как минимум два года.
3) Расстройство не является симптомом другого психического расстройства или хромосомной аномалии.
Трансвестизм двойной роли (F64.1) имеет три критерия:
1) Личность носит одежду противоположного пола, чтобы ощутить временную принадлежность к противоположному полу.
2) Отсутствует сексуальная мотивация для переодевания (нет сексуального возбуждения от переодевания).
3) У личности нет желания полностью изменить пол на противоположный.
Расстройство гендерной идентичности в детстве (F64.2) имеет различные, хотя и схожие критерии для девочек и мальчиков.
Другие расстройства гендерной идентичности (F64.8) не имеют четких критериев.
Расстройство гендерной идентичности неуточненное не имеет четких критериев.
Мы видим, во-первых, что существует расхождение между двумя важнейшими медицинскими документами:
Руководством по психическим расстройствам и Международной классификацией болезней; во-вторых, что расстройство гендерной идентичности, будучи включенным в оба эти документа, оказывается в одном поле с психиатрическими патологиями, болезнями. В-третьих, во всех случаях несовпадения гендерной самоидентификации с полом в медицинских документах речь идет о противоположном поле, без других возможностей.
И врачи формально обязаны оставаться в рамках этих представлений и этой терминологии, а также соблюдать основанные на них стандарты оказания помощи трансгендерным людям.
В то же время вне официальной медицины развилась и активно используется более разветвленная терминология, намного подробнее описывающая спектр трансгендерности и выходящая за рамки бинарной системы, строго привязанной к акушерскому полу и противопоставляющей мужское женскому.
Так, еще в период между публикацией DSM-III и DSM-IV вошел в обиход новый термин трансгендер. Его часто использовали для обозначения лиц с любыми необычными особенностями гендерной идентичности. Трансгендерность - это не формальный диагноз, однако многие специалисты и представители общественности часто используют его вместо 'расстройства гендерной идентичности', являющегося формальным диагнозом.
НЕФОРМАЛЬНАЯ ТЕРМИНОЛОГИЯ ТРАНСГЕНДЕРНОСТИ
ДСМ и МКБ являются базовыми документами, и естественно, что они изменяются не так быстро, как меняется реальность и представления о реальности, в том числе и медицинские. Поэтому имеет смысл обратить внимание на бытующую на неформальном уровне терминологию, достаточно подробную и разветвленную. В ней гораздо более полно зафиксированы современные представления о трансгендерности.
Агендер (agender) - человек, у которого отсутствует ощущение принадлежности к тому или иному гендеру.
Андрогин (androgyne) - человек, сочетающий в себе качества, присущие мужскому и женскому гендеру, и ощущающий свою гендерную идентичность на континууме между мужской и женской.
Бигендер (bigender) - как и андрогин, сочетает в себе мужские и женские качества, однако его самоощущение может меняться с течением времени и в зависимости от обстоятельств от мужского к женскому и обратно.
Гендер (gender) - социальный пол, социально детерминированные роли, идентичности и сферы деятельности мужчин и женщин, зависящие не от биологических половых различий, а от социальной организации общества. В Джокьякартских принципах, о которых мы еще будем говорить, записано, что человек сам определяет свой гендер, ориентируясь на свои внутренние ощущения, и не должен подвергаться принуждению в своем выборе и его проявлениях.
Гендерквир (genderqueer) - человек, отрицающий бинарность гендера и границы, определяемые традиционными представлениями о гендере в обществе. При этом его собственная идентичность обычно бывает в той или иной степени неоднозначной, 'плавающей'.
Гендерная дисфория (gender dysphoria) - ощущение неудовлетворенности своим биологическим полом или гендерным статусом, часто сопровождающееся общей подавленностью, депрессиями, вплоть до склонности к суициду.
Гендерная идентичность (gender identity) - внутреннее самоощущение принадлежности к тому или иному гендеру.
Шимейл (shemale) - человек биологически мужского пола от рождения, путем гормонотерапии изменивший внешность на женскую, но сохранивший мужские половые органы.
Кроссдрессер (crossdresser) - человек, переодевающийся в одежду противоположного пола. Обычно употребляется как синоним понятия 'трансвестит двойной роли'.
Травести (travesty) - человек, играющий роль противоположного пола для создания определенного сценического образа. Выделяют драг квин (drag queen) - мужчина в женском образе и драг кинг (drag king) - женщина в мужском образе, которые, создавая образ с гипертрофированными признаками противоположного пола, зачастую пародируют таким способом гендерные стереотипы.
Трансвестит (transvestite) - человек, более или менее часто одевающийся и ведущий себя, как представитель противоположного пола. Выделяют два типа трансвеститов: трансвеститы двойной роли и трансвеститы-фетишисты. У фетишиста основным мотивом переодевания служит получение сексуального удовлетворения. Трансвестит двойной роли же не просто переодевается, но на то или иное время полностью перевоплощается в образ другого пола, как правило, для достижения психологического комфорта.
Интерсексуал (intersexual) - человек, в организме которого сочетаются признаки обоих полов, развитые в большей или меньшей степени. Ранее для определения этого понятия использовался термин 'гермафродит', но сейчас он считается некорректным.
Квир (queer) - человек, который не соответствует гетеросексуальной норме и не поддерживает деление на традиционные взаимоисключающие категории гендера и сексуальности (женщина - мужчина, гомосексуал - гетеросексуал). Часто этот термин используется как общий термин для всех, кто имеет нетрадиционную сексуальную ориентацию, половую анатомию или гендерную идентичность.
Нетрудно заметить, что неформальная терминология последовательно оспаривает бинарность формальной, учитывая как непрерывный континуум, лежащий между женским и мужским, так и возможность выйти за пределы этого континуума, как, например, это делают агендеры.
Транссексуал (transsexual) - человек, у которого гендерная идентичность противоположна врожденному биологическому полу и который желает привести тело в соответствие самоощущению - как правило, путем гормональной и хирургической коррекции.
Транссексуал MtF (Male-to-Female) - родившийся с мужским телом, но ощущающий себя женщиной.
Транссексуал FtM (Female-to-Male) - родившийся с женским телом, но ощущающий себя мужчиной.
По отношению к хирургической коррекции выделяют транссексуалов
пре-оп (pre-op) - до операции, готовящихся к операции;
пост-оп (post-op) - после операции;
нон-оп (non-op) - без операции, для которых хирургическая коррекция невозможна или нежелательна по состоянию здоровья или по другим причинам.
Трансгендер (transgender) - общий термин для обозначения людей, чья гендерная идентичность в той или иной степени отличается от врожденного биологического пола.
На следующих двух терминах я хотел бы остановиться подробнее.
Транзишен (transition) - процесс перехода трансгендерных людей от врожденного биологического пола к желаемому. До недавнего времени, говоря о транс-переходе, подразумевали исключительно транссексуальный переход. Обычно выделяют три этапа перехода, так называемую триаду: заместительную гормональную терапию, опыт реальной жизни и хирургическую коррекцию пола. Чаще всего этапы проходят именно в такой последовательности.
В большинстве стран мира порядок смены пола утвержден на законодательном уровне.
Сегодня трансгендерные люди имеют возможность воплотить свою гендерную идентичность путем как транссексуального, так и трансгендерного перехода.
Это два разных понятия, которые не стоит смешивать.
Значительная часть трансгендерных людей, имеющих, как правило, неярко выраженные 'краевые' формы транссексуальности, меняет лишь социальный пол. Принятие на себя гендерной роли и позиционирование себя как представителя другого гендера - это тоже 'переход', который принято называть трансгендерным. В отличие от транссексуального, он не включает в себя хирургическую смену пола.
Существуют люди, полностью сменившие свою социальную роль, не прибегая к хирургическому вмешательству, и скрывающие от окружающих свою биологическую половую принадлежность. Кроме того, трансгендерный переход выбирают молодые люди, которые иначе воспринимают понятие 'норма', нежели предыдущие поколения. Они не скрывают своей трансгендерности от окружающих, чувствуют себя в такой роли комфортно, открыто заявляя о своих особенностях, и стремятся быть принятыми и признанными в соответствии с их гендерной идентичностью. Сейчас наблюдается заметный и постоянный рост трансгендерных переходов, что, в свою очередь, требует подтверждения их законности. Ведь в отличие от транссексуального, для трансгендерного перехода не установлен порядок его осуществления, в то время как, учитывая широкий спектр трансгендерных проявлений, в нем нуждается большое количество людей.
Разнообразие трансгендерных проявлений обусловливает и разнообразие потребностей таких людей, каждый из которых имеет право на собственный выбор полноты 'перехода' в зависимости от характера своих гендерных переживаний и ощущений.
И это - дальнейший этап в развитии ситуации, который был бы невозможным без всех предыдущих. Эти тенденции говорят о том, что мы уже можем различать более мелкие детали явления, наши представления о реальности становятся более подробными, наша способность к различению нюансов возрастает по мере того, как мы узнаем все больше и все более адекватно можем обходиться со своей или чьей-то трансгендерностью.
ТРАНСФОБИЯ И ДЖОКЬЯКАРТСКИЕ ПРИНЦИПЫ
Следующий термин, на котором остановимся подробнее, -
Трансфобия (transphobia) - термин, обозначающий различные виды отвращения, ненависти или неприятия по отношению к трансгендерным людям. Трансфобия часто принимает форму отказа признавать право на выражение человеком своей гендерной идентичности.
До начала 1960-х годов во многих странах трансгендерное или гендерно неконформное поведение подлежало уголовному преследованию либо влекло за собой принудительное лечение психиатрическими методами, эффективность которых даже не была научно доказана. Хочу обратить ваше внимание на то, что с тех пор прошло всего пятьдесят лет. Это целая человеческая жизнь - и очень небольшой отрезок времени по историческим меркам. Мы можем наблюдать значительные изменения - и все же ситуация остается нелегкой для трансгендерных людей.
Трансфобия - это дискриминация в отношении трансгендерных людей в широком смысле этого слова. Слово 'фобия' здесь имеет значение не страха, а предубеждения - вроде классовой дискриминации или расизма. Трансфобия - это то, с чем трансгендерные люди сталкиваются, когда осознают свою гендерную идентичность, - транссексуалы зачастую еще с раннего детства, другие - в более взрослом возрасте. Безусловно, негативное отношение к таким людям не может не сказаться на формировании их личности и, в целом, на их судьбе.
Трансфобия может иметь самые разные проявления, в том числе и быть основанной на культурных и религиозных традициях того или иного общества. Часто даже врачи и психологи, не понимая сущность трансгендерности, негативно относятся к трансгендерам и даже отказывают им в необходимой медицинской помощи или предлагают неприемлемые формы таковой, 'лечат' от трансгендерности, по сути - пытаются лечить человека от него самого. Трансфобия проявляется и 'на рабочем месте': увольнения или отказы в приеме на работу только за проявления трансгендерности, а также сложности в получении образования.
Трансфобия в целом заключается в отрицании нормальности людей, чья гендерная идентичность, внешность и жизненные позиции и цели не соответствуют общепринятой норме. Отношение на бытовом уровне как к душевнобольным, к извращенцам, попытки перевоспитывать - как собственных детей, так и близких или дальних знакомых - часто выливаются в психологическое и физическое насилие. Часть людей испытывают ненависть и презрение к трансгендерам, зачастую эти эмоции находят выход в жестокости и издевательствах. Также на бытовом уровне встречается снисходительное отношение, менее опасное физически, но не менее унизительное и травмирующее.
В 2006 году группой экспертов по правам человека были приняты Джокьякартские принципы применения международно-правовых норм о правах человека в отношении сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Среди разработчиков принципов присутствуют экс-Верховный комиссар ООН по правам человека, независимые эксперты ООН, члены комитетов ООН по контролю за соблюдением международных договоров, судьи, гражданские активисты, ученые.
Джокьякартские принципы - заявление о том, что все люди в равной мере, вне зависимости от своей сексуальной ориентации и гендерной идентичности, обладают равными правами. Иными словами, человек не теряет своих человеческих прав оттого, что любит представителя своего пола и/или сам себя осознает иным, чем его биологический пол. В документе содержатся подробные рекомендации государствам о способах прекращения дискриминации и нарушений. Принципы также содержат рекомендации для правозащитной системы ООН, национальных институтов в области прав человека, СМИ, неправительственных организаций.
Каждый человек вне зависимости от сексуальной ориентации или гендерной идентичности имеет право на равенство и недискриминацию, на признание лицом, обладающим законными правами, на жизнь, на личную неприкосновенность, на неприкосновенность частной жизни, право не подвергаться произвольному лишению свободы, право на труд, на социальное обеспечение и другие формы социальной защиты и так далее - независимо от того, людей какого пола он предпочитает в качестве сексуальных партнеров или кем он сам считает себя. В частности, в принципе третьем говорится:
'Гендерная идентичность самостоятельно определяется каждым человеком, является неотъемлемым элементом его личности и относится к фундаментальным аспектам самоидентификации, достоинства и свободы. Никто не должен принудительно подвергаться медицинским процедурам, в том числе хирургическому изменению пола, стерилизации или гормональной терапии в качестве обязательного условия правового признания гендерной идентичности. Никто не должен принуждаться к сокрытию, подавлению или отрицанию гендерной идентичности'.
Это то, к чему имеет смысл стремиться и за что имеет смысл бороться мирными, но вескими средствами.
СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА - ВЧЕРА И СЕГОДНЯ
Как добивались признания полноправными, равноправными членами европейских человеческих сообществ людей различных рас и различных культур - так теперь происходит новое принятие разнообразия человечества, еще одной его грани. Интеграция по еще одному критерию.
Мы видим, что исторически во многих культурах трансгендерные люди занимали достойное положение. В европейской культуре все обстояло иначе. Знакомство с историями трансгендерных людей, сведения о которых сохранились в истории - даже относительно недавней, - чаще всего вызывает чувства безысходности, сострадания. Каждая судьба - целая жизнь, построенная на вынужденной лжи, в постоянном страхе разоблачения. На самом деле можно спорить о том, были ли люди, о которых пойдет речь, трансгендерами или гомосексуалами, были ли среди них женщины, переодевшиеся в мужское платье ради возможности самореализации иной, чем предполагалось правилами приличий сто или двести лет назад. Сейчас мы не можем это знать с точностью - мы не можем у них спросить. Скорее всего, было и то, и другое, и третье. Но судьбы их в любом случае схожи, трудности и испытания им выпали одинаковые.
Совсем немного можно найти примеров, когда трансгендерному человеку удавалось прожить свою жизнь без скандальных разоблачений и преследований, и удивительно, что эти истории относятся к одной исторической эпохе.
Женни де Лэнг, чей физический пол был обнаружен только после смерти, была важной фигурой при дворе Наполеона, и Наполеон назначил ей содержание в тысячу франков в год в 1812 году и предоставил бесплатные апартаменты в пригороде Версаля. С 1822 года она входила в свиту императора, получала постоянное жалование и жила внешне благополучно, имела много поклонников, но так и не вышла замуж.
Надежда Дурова, 'кавалерист-девица', служившая в уланском полку и участвовавшая в нескольких военных кампаниях, в том числе в Отечественной войне 12 года. Правда, в ее истории не обошлось без разоблачения, однако император Александр лично разрешил ей продолжать военную службу под именем корнета Александрова. Мы привычно говорим о Надежде Дуровой, используя грамматический женский род, но уместно ли это, если, назвавшись в 1806 году мужским именем, этот человек носил его шестьдесят лет, ни разу не сделав попытки вернуться к настоящей фамилии, и от всех требовал обращения к себе как к Александрову?
В британской армии приблизительно в это же время служил доктор Джеймс Бэрри - я приведу цитату из 'Манчестер Гардиан' 21 августа 1865 года: 'Инцидент, который сейчас обсуждается в военных кругах, настолько экстраординарен, что, несмотря на подтверждение властями его правдивости, суть вопроса кажется невероятной. Наши офицеры, расквартированные на мысе Кейп пятнадцать-двадцать лет назад, могут помнить некоего доктора Бэрри, относившегося к медицинскому персоналу и имевшего репутацию большого специалиста в своей профессии, особенно за непоколебимость своих решений и скорость выполнения сложных операций. Джентльмен поступил на службу в 1813 году, имел послужной список от ассистента хирурга до хирурга в различных батальонах во многих частях света. Его профессиональные навыки способствовали его продвижению по службе и назначению его в подразделение на Кейпе. Около 1840 года он был повышен до медицинского инспектора и переведен на Мальту. Позже с Мальты он переехал в Корфу, где и квартировался много лет... Там он и скончался около месяца назад, и после его смерти выяснилось, что он являлся женщиной... Мотивы такого поведения и начало этой мистификации окутаны тайной. Однако остается неоспоримым фактом, что женщина служила офицером в британской армии в течение сорока лет, дралась на одной дуэли и искала гораздо больше, прошла медицинское обучение, получила официальный диплом и стала почти знаменитой за свои навыки хирургических операций'.
Но гораздо чаще истории трансгендеров полны рассказов о судах, тюремных заключениях, физической расправе, трагических смертях. Вот всего три примера.
Мюррей Холл, занимавший прочное положение в обществе, был другом сенаторов, известным политиком, состоятельным человеком. Жил с женой и приемной дочерью и скончался в 1901 году в Нью-Йорке от рака груди. Он скрывал свое состояние до последнего, чтобы избежать разоблачения. Его приемная дочь на суде заявила: 'Я всегда считала, что мой отчим - мужчина. Я никогда не скажу про него 'она''.
Рей Леонард, который с отрочества вел жизнь в образе мужчины, разоблаченный в возрасте семидесяти лет. Из-за тяжелой болезни он оказался в больнице - врач, лечивший его, предал огласке 'неприличную' тайну пациента. Дальше - цитата: 'Горожане, которые любили его, доверяли ему свои самые сокровенные тайны и брали его в путешествия, узнали, что были обмануты. Они решили, что эта женщина душевно больна, и направили в психиатрическую лечебницу, откуда ее выпустили с предписанием, что она должна носить юбку и называться 'мисс Рей'.
По возвращении домой ей разрешили оставить свой магазин, но люди, с которыми она общалась ранее, стали избегать ее; даже доктор, которому она доверила свою жизнь, отказывался подходить к ней и посещать ее магазин. Но конфликт не закончился только отношением мужчин. Женщины не принимали ее в свое общество. Даже в платье она выглядела как мужчина. Весь город обернулся против нее. Но трудности не продолжались вечно. В конце концов, ее понемногу простили'.
Рей Леонард умер в 1921 году, через шесть лет после разоблачения.
Алан Харт, известный врач, писатель. В результате внутреннего конфликта Харт совершал попытки суицида. Он обратился к психотерапевту Аллену Гилберту в 1917 году. Заключение доктора Гилберта по поводу Харта, которого он обозначил буквой 'Х', было опубликовано в 'Журнале нервных и душевных расстройств'. Гилберт нашел, что прогноз отрицательный, ибо 'пациент не признает даже малейшую возможность отказаться от своих мужских характеристик'. После неудовлетворительных попыток лечения гипнозом и применения других суггестивных терапий, Харт попросил доктора помочь ему адаптироваться в мужской роли. Харт также попросил сделать ему гистерэктомию, что, по мнению Гилберта, было 'единственным рациональным выбором'. В 1918 году Харт перенес операцию, сменил имя и стал жить мужской жизнью. Долгие годы он был вынужден переезжать и менять место работы, чтобы скрыть свое прошлое, избежать разоблачения и скандала. Умер в 1962 году.
В пятидесятых годах двадцатого века транссексуальные женщины сначала в Европе, а затем и в Америке получили доступ к гормонам и хирургической коррекции, еще далекой от совершенства, но уже дававшей возможность вести более подходящий образ жизни, воплощать свою женственность. Кристина Йоргенсен, одна из первых транссексуальных женщин, перенесших операцию, поведала свою историю журналистам, таким образом эта важная информация распространилась более широко. Эндокринолог Гарри Бенджамин, осознав разницу между гомосексуальностью и трансгендерностью, сформулировал ее как врожденное ощущение принадлежности к другому полу. Он начал прописывать транссексуальным женщинам эстрогены, направлять их к хирургам.
Однако было еще много препятствий на этом пути. Например, американское медицинское сообщество тогда считало транссексуальность психическим заболеванием. Вместо реальной помощи многих транссексуалов отправляли в психиатрические клиники, где психиатры пытались вылечить их 'умственную болезнь' электрошоком.
В конце 50-х и начале 60-х множество транссексуальных девушек в США прибегало к самокастрации, как к способу стать более женственными и обойти действовавший тогда законодательный запрет на удаление яичек у 'здорового мужчины'. После самокастрации девушка могла иногда рассчитывать на хирургическую смену пола - если она была в состоянии оплатить ее.
Эти и другие материалы о трансгендерности доступны в интернете. Вы можете сами найти их - в гораздо большем объеме, чем позволяет время нашей встречи. Но в целом можно сказать, что долгое время борьба за права трансгендерных людей была борьбой за право на оперативное и гормональное лечение, за право менять документы в соответствии с этими изменениями.
Зимой 2011-2012 в моей френдленте появился ютубовский ролик:
'Привет! Я Луве Эльвелин из Швеции, и я транс. Это означает, что я родился в женском теле, но стал мужчиной. Я выступаю сейчас, потому что шведское правительство заставляет тысячи таких, как я, делать невозможный выбор. Если я хочу юридически поменять пол, чтобы ID-карта отражала мою истинную сущность, просто изменить 'F' на 'М', моя страна заставляет меня сделать стерилизацию. Я не могу указать свой пол корректно, или мои основные права человека будут нарушены. Это нечестный выбор. Я протестую сегодня перед зданием парламента и требую, чтобы закон был изменен и эта варварская практика закончилась. Ваша поддержка поможет изменить ситуацию. Пожалуйста, присоединитесь к нам, подпишите петицию и попросите ваших друзей сделать то же. Спасибо'.
Похоже, что-то серьезно изменилось: если раньше трансгендерные люди боролись за право на операцию, то сейчас не менее важным становится право закрепить за собой свой гендер, не принося кровавые жертвы, для тех, кто выбирает именно такой способ быть собой.
Подробный и последовательный рассказ о борьбе трансгендеров за свое право быть собой и жить такой жизнью, которая подходит полу, принадлежность к которому они ощущают, занял бы очень много времени. При том, что эти материалы доступны в интернете, мне кажется, ценнее использовать нашу встречу для того, чтобы познакомиться с живыми людьми, нашими современниками и соотечественниками, услышать их рассказы о своей жизни, задать вопросы и получить ответы о том, что вас интересует. Живой контакт с реальными людьми, присутствующими здесь и сейчас, поможет составить более реальное представление о том, кто мы, какие мы, чего хотим, на что надеемся.
Ссылки, которые могут быть полезны:
www.yogyakartaprinciples.org/principles_ru.htm
Джокьякартские принципы применения международно-правовых норм о правах человека в отношении сексуальной ориентации и гендерной идентичности.
http://narrlibrus.wordpress.com/2009/02/11/esben-esther/
Фрагмент статьи Эсбена Эстер Пирелли Бенестад 'Гендерная принадлежность: дети, подростки, взрослые и роль терапевта', опубликованной в сборнике 'Консультирование необычных: Нарративный подход и квир-сообщество' (Queer counselling and Narrative therapy, 2002, ed. by David Denborough, Dulwich Centre Publications, Adelaide, Australia) перевод Дарьи Кутузовой.
http://www.transgendersurgery.ru/transsexualtransgender/
Статья, посвященная разнице между транссексуальным и трансгендерным переходом.
_____________________________________________________________________
Заказать бумажную версию книги можно здесь: http://book.mimolet.com/product/13-901575/
_____________________________________________________________________
Аше Гарридо
Я ЗДЕСЬ
Редакторы: Светлана Анисимова, Ольга Буберман, Кирилл Кулаков (Нэкомура Юкиро)
Корректор: Евгения Шарипова
Иллюстрации: Стрижи Кричат
Дизайн, верстка, макетирование: Катерина Рудакова
Фото на обложке: живикина
Отпечатано в ЧП 'Простобук'
www.prostobook.com
Заказ: 13-901575
Тираж: печатается по требованию
No Аше Гарридо, 2013
ISBN 978-617-7095-04-9
УДК 811.161.1
ББК 84+88
|