***
это самое дорогое
что я себе позволяю в жизни
совершенно другое
нечто новое в ауре и в харизме
это слышать наощупь
наугад наизусть затвердить и лелеять
чем труднее тем проще
молекулярным схвачены клеем
это мертвый к живому
или наоборот в бесконечном объятьи
это миру и дому
если выйти на крышу - на цыпочках ночь простоять и
раз навсегда решить и опять сомневаться
все-таки был? 
все-таки не был?
жадной звездой растопырены пальцы
обжигаясь о звезды хвататься за небо
это так просто
Радио Атлантиды
Не кричи мне молчанием 
громче скрипа земной оси.
На прощанье на помощь меня 
не зови не зови не зови.
Атлантида, прости
и остаться меня не проси.
Я не дам себя усыновить.

Я пришел к тебе гостем,
я смотрел в твое небо, 
бродил по твоим площадям,
любовался закатами, пил 
твои терпкие вина 
и кофе в прибрежных тавернах.
Я ушел от волны... 
Так скажи, что забыл унести, уходя?
Это сердце, наверно.

Атлантида, прощай, я погиб -
и подавно тебя не спасти.
Отпусти свой народ,
что рассеян в смятеньи по материкам.
Убежавших бессчетно. 
Но хоть одному - удалось ли уйти
от волны, что теперь 
в наших жилах струится, горька?

Я чужой 
и останусь чужим, 
я беглец, я гоним, я ничей.
И волны твоей пыль водяную 
не смогу отряхнуть с моих ног.
На пути моем будет тобою 
заражен каждый встречный ручей,
если вброд перейду,
если выпью глоток.

Ты молчишь - так молчишь! - 
не смолкает молчанье твое никогда.
Сон не в сон, всё не впрок, 
не напиться вином, не насытиться хлебом.
И во мне, и во мне закипает волной
твоя горькая гибель, шальная вода,
над приемной отчизной 
качается вспененным следом.

Мы узнаем друг друга по странной одышке, 
по беззвучью неловких шагов:
нас не носит чужая земля, 
не вдыхается воздух иной.
Постороннее небо нам чудится
выгнутой в купол волной.
Я вернусь, Атлантида. 
Я иду.
Я готов.
.
Ты пришел, как обещано, и никуда
не уйдешь, мой последний живой.
Над нами до самого неба - вода,
город пуст и отныне твой.
А теперь и я говорю тебе,
что в последний час, в твой последний приют
все летучие рыбы моих небес
прилетят к тебе и споют.
Ты не веришь, как не верил другим,
как не верил себе самому.
Но звучит во тьме торжествуя гимн
и сиянье пронзает тьму.
Разве прежде в эту глубь проникал
свет небесный - дробясь в струе,
преломляясь в развернутых плавниках,
отражаясь в их чешуе?
Что же выиграл тот, кто жизнь свою
положил на тяжбу с моей судьбой?
Это рыбы сияют, рыбы поют,
это рыбы кружат над тобой.
И в ладонях вода обретает вес,
и сквозь толщу ее видны
все летучие рыбы твоих небес,
все цветы твоей глубины.
.
Слушай, брат, песню радио, 
воззвание из глубины.
Наши надежды и радости 
нынче погребены -
под пластами темного времени, 
горечи и обиды.
Слушай радио имени
Атлантиды.

Когда во тьме беспредельной
клубятся кошмары - 
слушай, брат, колыбельную: 
поют киты и омары,
звезды поют морские, 
испуская незримый свет,
колыбельную Киеву, 
колискову Москве.

Спруты поют и манты, 
актинии и кораллы,
выводят басы и дисканты 
старательные хоралы:
Слушай же, человек, 
песню страны иной,
обреченной навек 
умереть под темной волной.

Город великий, на зыбях сущий, 
в одночасье исчез.
Слушай и ты, в зыбях плывущий 
времени наперерез,
на раненом пароходе 
к нам, прямиком, сюда:
всё пройдет, не проходит 
в мире только вражда,

зачатая в жерле мести, 
спресованная из огня.
Не дай в твоем сердце места, 
не дай в твоей жизни дня.
Поют мне морские змеи, 
поет кальмар-водомет:
не дай ей - сколько сумеет, 
она сама возьмет.

Мне никем не обещано
ни облегченья, ни чуда. 
Клинки в моем сердце скрещены,
но нет им победы, покуда
я слушаю песню радости
глубоководных видов,
я слушаю это радио, 
я - выживший из Атлантиды.

Лу Понтеведра
Finis terrae

Мальчик, мальчик, бегущий по краю земли 
вдоль кипучей воды
в первом утреннем, зябком, 
едва только тлеющем свете,
мальчик, небу ты виден 
летучей чешуйкой слюды,
золотистой и ломкой. 
Поднимается ветер.

Мальчик, путь твой навеки - 
по самому краю того и сего,
по непрочной границе 
между светом и тьмой, 
между жизнью и смертью.
Ты всегда будешь рваться узнать - 
никогда не узнаешь всего.
Еще меньше запомнишь.
И уже поднимается ветер.

Мальчик, искра во мраке, 
в глухой удушающей тьме:
время жизни легло поперек 
расписания цивилизаций.
Ты успеешь немного, 
смирись, 
но собой оставаться сумей
и во всех безнадежных боях, 
в какие успеешь ввязаться.

Мальчик, ветер - ты слышишь, пора! - 
о любви и вражде,
о потерях и счастье, 
о победах, 
о смерти - 
стать частью истории вечной.
За тремя океанами, 
там - отражаются горы в кипучей воде,
отражается небо 
в глазах, 
которым ты тайным виденьем повенчан.

Мальчик, ветер - и, бойся-не бойся, а жизнь происходит, пора! 
Провернулись колеса, неслышно подвинулась ось мирозданья.
Ты взлетаешь, как искра такого большого костра...
Поднимается ветер, мой мальчик. Судьба замерла в ожиданье.
.
врут календари, в календарь не смотри
нам теперь с тобою не дожить до зари
чтобы ни взошло в эти небеса
нам уже светло - мы закрыли глаза
закрыли глаза

нет, остановись, не смотри на часы
нет меридианов для нейтральной полосы
рана стара, боль уже не остра
мне бы только снова не дожить до утра
снова с тобой

время не ждет 
каменная мельница
утро придет 
многое изменится
сердце не врет 
надвое не делится
кто-то умрет 
никуда не денется
утро придет
все изменится

никому на свете верить нельзя
взрослые и дети, любовники, друзья
оболгут задаром, предадут шутя
ты и сам такой же, бедное дитя
так не плачь, дитя

если и бывает верная любовь
если и случится такое с тобой
цену всякий знает, ты один забыл
не проси подсказки, не гневи судьбы
не проси любви

в пыль перетрет 
каменная мельница
боль не пройдет
судьба не переменится
сердце не врет 
сердце надеется
он не умрет 
никуда не денется
а утро придет
все изменится
Август

а теперь все надежды и планы
не стоят выеденного яйца
выдавленного прыща
было бы сейчас - послал бы смс
я умер прощай
потому что они подходят ближе
ты безоружен
это все равно что умер
только гораздо хуже
увы
ты им пока что нужен
живым
теперь 
дерись сдавайся
ругайся плачь
молись кричи
теперь все равно
теперь что угодно
только молчи
плачь и молчи
молись и молчи
кричи
и молчи
но зачем это знать тому
с кем сердце одно
одна плоть
воздух один
просто умер прощай
как будто умер
и невредим
как будто спасся от них
от мучительства
беззащитности
наготы
как будто можешь сказать
я в порядке я умер
а ты
и за того другого 
единую плоть
единый дух
боишься только
только за одного из двух
а ему не надо 
за тебя о тебе тобой
умирать и чувствовать
твою тоску
твой ужас
твою боль
да и тебе бы лучше
не знать и не чувствовать ничего
но они не дадут не позволят 
ты им не для того
и ты просто стоишь вспоминаешь
что там еще ему обещал
и уже не исполнишь
прости я умер прощай
.
Скажут тебе, что я тут сошел с ума -
а ты не верь.
В дом наш ломились - то ли война, то ли чума,
а я держал дверь.
Ну, держал и держал, значит, мог и хотел, 
говорить о чем?
То ли силам настал предел.
То ли кто-то открыл ключом.
А потом - я и сам не вспомню,
и тебе не скажу
(воронки могилы кровавые комья
стекло асфальт лечу) 
Лежу.
Хоть слово - скажут, сошел с ума -
виноват сам.
От тебя сто лет ни звонка, ни письма.
Спам.
От тебя ни следа не осталось на той земле,
ищи не ищи,
помни не помни, шарь по карманам, ройся в золе,
татем крадись в нощи,
в полдень на площадь выйди - вопи в небеса,
кричи.
Стерты с лица земли наши с тобой адреса.
Кто-то украл ключи.

***
Спой мне, спой мне Илиаду, какой она была бы,
расскажи ее Андромаха или Кассандра,
или несчастная девочка Брисеида,
о которой мы даже имени не знаем.
Ифигению унесла богиня от кровавого камня
остальные
***
Бодхисатвы приходят 
и снова приходят 
не замечая границ
говорят непонятно 
путая числа и времена
не признавая категории рода 
не узнавая собственных лиц
опять война, говорят 
какая опять война
не спрашивают, сколько же можно 
потому что знают ответ
но им никогда не скучно 
хотя и бывает страшно на каждом шагу
они говорят нет 
а могли бы сказать да 
они говорят да 
подразумевая нет
но по большому счету они не лгут 
они никогда не лгут
они узнают друг друга 
раньше чем узнают себя самих
а потом удивляются 
как же так 
где были мои глаза
но их глаза где только не были 
что только не отражалось в них
и нет в этом мире слов 
чтобы толком обо всем рассказать
хотя на самом-то деле слов в этом мире полно
и если сложить их как надо 
как попало, как в душу легло 
получается если не называть, так показывать 
и выходит кино
цветное, со спецэффектами 
с подсвеченной клубящейся мглой
с чудовищами 
с чудесным спасением 
смертью и гибелью
с любовью выше небес
потому что любовь выше небес 
и выше себя самой
и все выше 
и выше 
и выше нечему быть 
только тебе
если ты отважен 
достаточно, чтобы любить
и здесь слова рассыпаются снова 
и пустота
снова танцует 
в танцующем на краю пустоты
и он опять улыбается на краю 
и кричит от винта
и смотри это снова ты 
это снова ты