Проснувшись утром, я решила объяснить вчерашнее простой нервной перегрузкой и усталостью. В светлой столовой мотеля я выпила ароматный кофе и съела круассан. После этого мне резко похорошело, веселость духа ко мне вернулась, и я была вновь полна сил, чтобы продолжать путь. По моим расчетам, к вечеру я должна была быть у Анни. Я огляделась. В столовой было еще около двадцати человек. Я вспомнила, что вчера стоянка была пустой, но решила, что они все приехали поздно вечером или ночью.
Позавтракав, я собрала вещи и спустилась на рецепцию. Оплачивая счет, я увидела в своем бумажнике фото Джереми. Я помню, как сфотографировала его. Мы гуляли в парке прошлой осенью, светило яркое солнце. Джереми пошел вперед, я немного отстала, а потом окликнула его, он оглянулся, и я нажала на кнопку фотоаппарата. Вот таким он и остался в моей памяти: русые кудри, спадающие на голубые, светлые и лучезарные глаза с едва заметными морщинками, бледные губы со смутной, неопределенной улыбкой, клетчатая рубашка на зеленом фоне парка. Мой наивный и доверчивый, преданный и нежный Джереми, как глупа я тогда была! Я улыбнулась, поглядев на него, глубоко вздохнула и направилась к машине.
Золотые деревья и широкие поля замелькали в окнах моего автомобиля. Погода была на редкость хорошей. Я глубоко дышала, стараясь насладиться каждой секундой. Но в мою душу закралась тревога, я чувствовала, что что-то шло не по плану. А это было для меня самым неприятным. Вся моя жизнь шла по графику, как будто кто-то раз и навсегда написал для меня расписание, от которого я никак не могла отойти. Последние лет пять я жила, не меняя радикально ничего в своей жизни. Последние пять лет? Почему именно пять? А что было до? Я приготовилась ощутить вкус сладких воспоминаний наивного детства, первой любви, теплой ласки мамы, зеленой листвы и голубого неба...Но в моей памяти ничего не вспыхнуло... Внутри был какой-то серый вязкий туман, будто им набили всю голову, чтобы заполнить пространство, отведенное для воспоминаний. "Боже! Что со мной?!" - подумала я. "Это, наверно, от того, что я слишком много работаю... В моей повседневной жизни нет места сентиментальности, у меня нет времени, чтобы присесть на диван и подумать о том, как когда-то, где-то, с кем-то...".
Я усилено стала копаться в памяти. Разве так бывает? Каждый человек помнит отдельные детали своей жизни. Людей, с которыми некогда встречался, которых любил, пейзажи, слова, поступки... Ведь это и есть то, что свидетельствует о прожитом отрезке жизни... Это и есть прямое доказательство жизни, ее, в каком-то аспекте, цель... Набираясь опыта, мы становимся мудрее, проницательнее... В моем же случае получалось так, что до 21 года я занималась не пойми чем... Стандартный набор: детство, школа, университет, работа?! При том из всего этого я помнила только последние пять лет?! Ерунда какая-то...
Я достала из кармана мобильный. Он был выключен. В этот момент я вспомнила о странном волнении Джереми. Я набрала мамин телефон:
- Мам! Привет! Как дела? Все нормально?
- Да, мой хороший. Ты-то как? Еще в пути?
- Должна к вечеру быть на месте.
- А мы тут с Флэшом пирожки печем. - я услышала, как мой преданный пес гавкнул. Я невольно улыбнулась, и мне почему-то стало невыносимо тоскливо. Казалось, что я удаляюсь от чего-то теплого и родного, что я теряю это навсегда. Я сама не понимала, откуда взялось это странное чувство тоски и тревоги. Сердце сжалось и заболело. Голос задрожал, я всеми силами постаралась не показать этого маме.
- Кхм... Мам! Слушай... А ты помнишь мой последний звонок?
- Гм... Ну да! А как же? Я... я чуть не прослезилась, когда вы пели...
- Я сильно изменилась с тех пор?
- Э-э... Почему ты спрашиваешь?
- Просто пытаюсь вспомнить, как это было...
- Ну...не очень...Я смотрю, ты не успела уехать, а уже соскучилась.
- Да, ты права. Ну ладно, держись. И поцелуй Флэша! До скорого!
- Счастливо. Целую. - и она повесила трубку. Мне стало еще тоскливее. Показалось, что я одна на всем белом свете еду в своей машине, куда и зачем неизвестно, что все, что я делаю, лишено какого-то ни было смысла...
Мне захотелось позвонить Джереми. Я знала, что начнет беспокоиться без причины, потому что я уехала. Но неожиданно для самой себя, я обнаружила, что скучаю по нему. Скучаю сильно. Я набрала его номер: шуршание и потом вежливый голос объявил мне, что абонент временно недоступен. Я стала ругать себя за излишнюю сентиментальность. Со мной иногда бывало такое, иногда хотелось отказаться от образа независимой, гордой, выскомерной "железной лэди". Хотелось тепла и нежности, чтобы кто-то прошептал на ухо, что нет никого лучше тебя. Хотелось, чтобы человек смотрел на тебя глазами, полными слез восхищения, гладил нежной, теплой, сильной рукой по спине. Этим человеком был для меня Джереми.
Я полностью погрузилась в свои мысли. Задумалась о том, что скажу Анни, когда увижу ее... Мы так давно не виделись. Какая она? Что любит? Почему мы дружили? Как познакомились? Ничего этого я не помнила... Мама говорила, что несколько лет тому назад я была тяжело больна. Я попала в аварию, когда куда-то ехала. В была не одна в машине. Но почему-то все отказались мне рассказать эту историю подробнее, сославшись на то, что должно пройти побольше времени. Из-за этого у меня были провалы в памяти. И все же я не могла себе представить, чтобы авария могла отобрать воспоминания.
Я приближалась к Мюнхену. Эти места показались мне знакомыми. Казалось, что когда-то и зачем-то я сюда уже ездила. Я приехала на Барер штрассе, завернула в переулок и остановила машину. Во дворе дома дети играли в "салочки". Я невольно улыбнулась их наивности, хотя раньше я никогда не умилялась детям, да и вообще, честно говоря, их недолюбливала.
Думая, о чем-то своем я поднялась на седьмой этаж, и позвонила в дверь номер двадцать пять. Никто не открывал. Я стала рассматривать помещение. Видно было, что ремонт здесь последний раз делали лет пять назад. Здание выглядело довольно-таки ухоженным. У каждой двери лежал бардовый коврик: "Welcome". Прошло минут пять, пока я осознала вероятность, того, что звоню не в ту квартиру. "Я же даже не посмотрела на номер квартиры в своих записях! С чего вдруг звоню именно в эту квартиру? Может, она вообще на другом этаже?"
Удивившись собственной несобранности, я полезла в сумочку за записной книжкой. В этот момент на лестничную площадку вышла женщина лет пятидесяти в соломенной шляпке и улыбнулась мне. "Как поживаете, Анни?" Я улыбнулась в ответ, решив, что у нее просто плохое зрение. "Спасибо, неплохо..." Она направилась вниз по лестнице, бормоча: "Ключи, наверно, опять потеряла...Ох, уж эти молодые, ветреные..."
Когда я наконец открыла свою записную книжку, то напротив имени Анни Тод я увидела следующую надпись: "Дом 13, кв. 25, 7 этаж". У меня закружилась голова.