"Да, Саида сказала: "Видишь свое запястье, здесь остались шрамы от моих клыков! Я царица змей! Я Рыжегривая волчица! Я волчица Бике! И я объявила тебе войну! Ты умрешь такой смертью, что от ужаса задрожит весь твой род, земля!.. А теперь умирай!.." И сбросила меня в пропасть. Теперь представьте себе человека, который каждый вечер, укладываясь спать, ждет своей смерти. Это полбеды! Главная беда скрыта в неведении, я не знаю, с какой стороны мне ждать удара. Знаю одно, эти волки не оставят меня в покое, пока я жив! Я - преступник! Я - палач! Я Рыжегривую волчицу и волчицу Бике дважды лишал детенышей. Спрашивается, за что? За то, что они всего лишь отстаивали права своих семей, свою территорию! Они объединились, скоро настигнут меня и во сне убьют. Если убьют не сегодня, то обязательно завтра. Смерть подстерегает меня и на поверхности земли, и в Преисподней Мира. Она неотступна, она стала моим ярлыком, божьей карой!
В этот раз во сне, испытывая состояние второго "пробуждения", я оказался не в подземельях Гипербореи, а в Древнем Табасаране. Там мои соплеменники одевались не в хитоны, а носили одежду шкур диких животных. Там в дремучих девственных лесах хозяйничают не свирепые кошки, королевские кобры, стреляющие ядом, ядовитые пауки величиной в ладонь взрослого человека, насекомые, распространяющие заразу, а самые настоящие бурые медведи, волки, рыси. И люди там рослые, ростом под два метра, они не боятся ни волка, ни медведя, ни черта, называют себя, как хотят: гуннами, хум-хумами, гум-гумами. Они красивые, светлолицые, чернобородые, воинственные, главное, гостеприимные до невозможности.
После укуса змеи, я очнулся в большой светлой комнате с высокими потолками, большой кроватью посредине комнаты. Я лежал у камина на шкуре бурого медведя. В теле была слабость, в глазах темнота. Рядом на кровати, просматривая книгу огромной величины, лежал глубокий старец, с которым я был знаком. Старец почувствовал, что я пришел в себя, повернулся ко мне лицом и заговорил со мной на древнем языке моего народа, который я понимал:
- Ты был в бессознательном состоянии ровно неделю. Тебя ужалила царица змей. Ты получил смертельную дозу яда, которая убила бы и слона. Но тебе повезло - люди из моего окружения оказались рядом с тобой и вовремя оказали необходимую медицинскую помощь. Ты бредил, звал к себе женщину по имени Саида, назывался хум-хумом, все время повторял, что ты родом из Древнего Табасарана, что ты скучаешь по нему. Неужели современный Табасаран такой красивый край?
-Да, почтенный, Табасаран удивительный уголок природы. Второго такого уголка, наверное, больше нет на Свете.
-Хорошо, даже замечательно, что ты так трепетно полюбил свою родину, было время, когда ты ее ненавидел. Теперь о главном. Тебе на некоторое время нужен покой и ограничение в питании. Но прежде ответь мне на один вопрос: скажи, растет ли там, в Табасаране, чум-чум?
Я ответил:
- Отец, я впервые слышу такое название. Я желал бы узнать, что же это такое?
При этих словах, старец тихо рассмеялся:
- Чум-чум собирают в соты дикие пчелы. Они такие же пчелы, как в вашем мире, но величиной с кулак. Пчелы чум-чум собирают как пчелиный мед, но он не сладкий. Он очень горький. Это противоядие от укусов ядовитых змей. А этих ползучих тварей, укус которых ты на себе испытал, здесь, в подземном городе, целая тьма.
Глубокий старец открыл ларец, стоящий рядом, вытащил вещество золотистого цвета, наподобие сгустившегося меда, но твердое и гибкое, как резина.
- На, жуй, это чум-чум... Ты еще очень слаб. В твоем организме остался еще не нейтрализованный яд змеи. Тебя укусила королева змеиного царства... Жуй чум-чум, если не хочешь быть преждевременно мертвым!
Когда до меня дошел смысл этих слов, у меня вспотели ладони, свело в животе. Тяжело наклонился вперед, взял у старца кусочек чум-чума и положил в рот. У него был горький вкус, от которого я чуть не задохнулся. Откусил одну половину кусочка, стал его жевать. Вдруг ощутил острую, едкую горечь; рот сразу же онемел. Я продолжал жевать, и горечь становилась все сильнее, вызывая обильное выделение слюны. Вкус во рту был такой, как будто я вместе съел хрена, чеснока, лука, барбарисов, диких слив и горького перца. Но чум-чума хотелось жевать еще и еще.
Через некоторое время я принялся за второю половину, от чего рот онемел настолько, что я перестал чувствовать горечь. В разжеванном состоянии чум-чум напоминал кусок спекшегося золотистого мармелада. И я не знал, проглотить его или выплюнуть.
В это время все окружение глубокого старца в зале было в ожидании чего-то важного, торжественного события: попеременно увлеченно перешептывались друг с другом, украдкой бросали взгляды на двери. Тихо приоткрылась одна из створок дверей зала, в зал засеменил загадочный старичок-карлик с огромной черной бородой до колен и одним глазом во лбу. Он направился к глубокому старцу, нагулся и на ухо что-то прошептал. Глаза глубокого старца зажглись светом, он переглянулся с присутствующими, те утвердительно закивали головами. Все разом встали и за своим наставником и переместились в соседний зал. За ними последовал и я. В огромном зале на полу, застеленном коврами, была разостлана большая белоснежная скатерть. Глубокий старец, про себя я его назвал главным жрецом, сел на специально отведенном ему месте, остальные старцы вокруг скатерти сели по правую и левую руку своего наставника. Старцы тоже были в одеяниях, похожих на одеяние моего глубокого старца, только белого цвета. По, тому духу торжественности и таинственности, который витал в соборе, можно было догадаться, что произошло что-то невероятное. Старцы были весьма оживлены, они вели себя так, что находились в преддверии открытия какого-то феноменального явления.
Я заметил, как оголенные до пояса двухметровые гиганты на руках в зал заносят огромный мраморный ларец из светло-зеленого гранита изумительно точной механической выделки. Они занесли ларец и острожно поставили на белую скатерть, выстеленную посреди круга. Главный жрец, мой знакомый старец, лодочкой приподнял руки к небесам и на каком-то древнем языке прочел незнакомую мне молитву. Плавно раскачиваясь на месте, к нему присоединились остальные старцы. На мгновение в зале водрузилась гробовая тишина. Чья-то невидимая рука в зале неслышно закрывала массивные ставни окон, сверху вниз ручейками заструились небесно-голубые шторы. Главный жрец мне глазами приказал не шелохнуться, замереть на месте, внимательно следить за происходящим в соборе.
Вдруг из-под высокого купола собора раздалась мягкая, сковывающая мой разум, гипнотизирующая волю музыка. Звучал очень звучный массивный клавиатурный музыкальный инструмент, похожий на орган. Центральный и опоясывающие купола собора загорелись разноцветными огнями, их мягкое сияние клубами облаков заполнило зал. Из тревожной тишины вперед выдвинулись огаленные до пояса, одетые в белые широкие шаровары, четыре мускулистых парня с медными лицами. Один из них в мешке из козьей шкуры принес невиданные мне диковинные инструменты и выложил перед ларцом. Молодые воины опустились перед ларцом, стали ловко орудовать инструментами. Я заметил, из ларца исходили мягкие зеленые лучи, крепкие парни принялись открывать крышку ларца? какой-то диковинной лампой расплавлять по краям окаменевшую от времени замазку. С купола собора на крышку ларца падали яркие и разноцветные лучи солнца. Не столько от усилий молодых ребят, возможно, сколько от воздействия солнечных лучей, замазка превратилась в прозрачную жидкость. Она, распространяя резкие ароматы, потекла вниз, на скатерть.
Крышка ларца была подогнана идеально точно. Для более прочного соединения внутренние края ларца были окаймлены двойной гранью. Стенки ларца просвечивались, их ширина составляла неменее пятнадцати сантиметров.
Открытие крышки ларца и увиденное внутри стало шоком для многих присутствующих старцев. Ларец оказался гробом, до краев наполненным небесно-голубой кристальной чистоты жидкостью. Под родниковой гладью покоилась высокая, стройная, необычной красоты женщина - на вид лет тридцати, с тонкими европейскими чертами лица и большими, широко раскрытыми голубыми глазами. Густые, темно-русые с медным отливом локоны до пояса слегка покрывали покоящиеся вдоль туловища нежные белые руки с короткими, аккуратно подстриженными ногтями. Одета она была в белоснежное кружевное прозрачное платье длиной чуть ниже колен, с короткими вышитыми разноцветными цветочками рукавами. Нижнего белья на ней не было. Казалось, женщина не мертва, всего лишь спит глубоким сладким сном. У изголовья - чёрная, прямоугольная, закруглённая с одного края, металлическая коробочка (что-то вроде сотового телефона) размером пятнадцать на десять сантиметров.
Гроб стоял открытым для всеобщего обозрения старцев. Вдруг жидкость в ларце забурлила, на поверхности зеркальной глади жидкости стали появляться и лопаться пузыри. По залу поплыли радужные краски; весь зал засиял северным сиянием, он заполнился удивительно приятным и возбуждающим запахом.
У главного жреца из груди вырвался стон:
-О боже, какая красота!
Старцы в страхе упали на колени и, размеренно прикладываясь лбами к полу, стали неистово молиться.
-Посланница подземного царства, покажись! - негромко запел главный жрец.
-Посланница подземного царства, покажись, покажись, покажись... - за ним мягким голосом мелодично потянули старцы из его свиты.
Главный жрец в наитии привстал с места, приподняв руки к куполу, закатив глаза, делая необычно гибкие движения телом, томно выговаривал всего два слова: "Посланница, очнись, очнись, очнись".
Он, опустив ладонь левой руки к земле, приподняв ладонь правой руки к куполу собора, закрутился вокруг ларца. За ним, выговаривая то же самые слова, повторяя те же самые движения, последовали остальные старцы. Их движения сопровождала удивительной чистоты и выразительности музыка, льющаяся из-под купола собора.
По знаку, поданному главным жрецом, те же самые воины из соседней комнаты в зал занесли прозрачные емкости конической формы. Водрузив гибкие прозрачные трубы в ларец, они стал выкачивать голубоватую жидкость в конические емкости. Когда из ларца в емкости вылились последние капли жидкости, труп молодой женщины прямо на глазах начал чернеть. Тогда старцы мгновенно замкнули круг вокруг ларца; по воле главного жреца гурии на тонких ножках занесли струящуюся воздушную ткань золотистого цвета; старцы опустились на колени, ткань в считанные минуты превратили в шатер. Его растянули над своими головами и ларцом. Главный жрец запел молитву на древнем, непонгятном мне языке, ее плавно затянули остальные старцы. Молодые воины с медными лицами ловкими движениями рук жидкость снова залили в ларец. Старцы увидели, что чернота тела покоящейся в ларце посланницы Преисподней Мира стала быстро исчезать. Спустя минуту, на ее щеках заиграл румянец, и всё тело усопшей приобрело прежний жизнеподобный вид.
Вдруг на глазах у изумленной толпы старцев женщина сделала глубокий вздох, заморгала глазами, пошевелила руками и ногами, приподнялась в ларце, поочередно оглянула всех присутствующих. Она взглянула на главного жреца, перевела долгий и изучающий взгляд на Шарханбека и, показывая ровный ряд перламутровых зубов, захохотала так, что стекла окон зала задрожали.
Шарханбек вздрогнул:
-Да это же Саида - царица змей! Как она вдруг в этом ларце могла оказаться?!
-Да, я царица змей! Я царица амазонок Древнего Кавказа! Я предводительница подземного волчьего войска! Я Рыжегривая волчица! Я волчица Бике? Я Дух Тьмы подземного царства! Я царица черных ангелов, я твоя жизнь, я твоя смерть! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! - она заглянула на Шарханбека так, что у него душа ушла в пятки, он растерял все, что в нем осталось от мужчины. Ее тонкое овальное царственное лицо с матовой кожей сияло так, что благородные старцы глаза смущенно отвели в сторону. В ее огромных очаровательных глазах бирюзового цвета горело пламя торжественности и величия. Густые волосы из чистого червонного золота волнами падали на ее спину, изящные плечи. Она, руками опираясь о края ларца, легко приподнялась, присела. Еще раз оглянулась по сторонам, и, прежде чем с протянутой рукой к ней успел подойти главный жрец, привстала в полный рост, намереваясь перешагнуть через ларец и направиться в сторону Шарханбека:
-Шарханбек, выйди, потанцуй! Закрутись со мной в вихре танца смерти!
Шарханбек от страха дико заорал:
-Уберите эту ядовитую змею от меня! Она меня снова ужалит! Я больше не выдержу этих мук! - он вдруг обмяк, закатил глаза, подгибая колени, зашатался и плюхнулся на пол.
Один из старцев легким нажатием указательного пальца на запястье руки быстро привел его в себя, помог приподняться с пола и усадил. Шарханбек, по-азиатски скрестив ноги, сел на свое прежнее место за скатертью.
Двое из старцев, пугливо опустив глаза, мягко поплели к царице змей, протянули руки, чтобы она смогла опереться на них и перешагнуть через борта ларца. Когда она на край ларца приподняла маленькую изящную мраморного блеска ступню, из груди старцев вырвался изумленный возглас: у нее подошвы и ногти ступней были из белого золота, вся кожа полуоткрытых рук, ног была из чистого белого золота.
Царица за галантность мудрых старцев поблагодарила кивком головы, опираясь на их руки, плавным, слегка танцующим шагом направились к старцам.
По знаку, поданному главным жрецом, в зал мягко забежали феи, они быстро окружили и на руках вынесли царицу в одну из соседних комнат. Через несколько минут, переодев ее в платье из чистого золота, переобув в сапоги на высоком каблуке такого же цвета, вывели к главному жрецу.
Главный жрец под руку отвел царицу к золотому трону из слоновой кости, стоящему в залае во главе огромного стола, сам сел по правую руку царицы. По его знаку остальные старцы сели на креслах вокруг стола.
Царица быстро успокоилась. Она больше не обращала внимания на Шарханбека. Она величественно, мягко улыбаясь, восседала на троне во главе стола.
Старец продолжал:
- Перед нами, мудрые старцы, восседает Саида, дочь царя Гипербореи Антониса, царица змей. Это волшебное чудо, сотворенное нашими далекими предками из далекого севера. Своей явью в нашу жизнь, она перевернет ее, наше будущее, откроет нам секреты самого понятия жизни и смерти. Мы с согласия царицы проведем кое-какие лабораторные исследования на базе генетического материала тканей ее тела.
Царица Саида кивнула головой, что она не будет препятствовать проведению лабораторных исследований на базе генетического материала тканей ее тела.
-В ближайшее время опубликуем результаты своих исследований, и это повергнет научный мир в шок. Насколько я знаю, возраст захоронения царицы, по меньшей мере, 800 миллионов лет! Это опровергает дарвинскую теорию о происхождении человека от обезьяны. И, спустя столько времени, она ожила! Не только ожила, но и заговорила нормальным, понятным нам языком, языком древних гуннов. Она даже узнала Шарханбека, человека из параллельного мира.
-Когда, в какое время Вы родились, несравненная царица? - ей низко поклонился глубокий старец.
- Я родилась, когда на Земле зарождалась первая жизнь, - нежно улыбнулась глубокому старцу. - Точно помню, когда я умирала, когда хоронили. Меня похоронили в каменноугольный период палеозойской эры, за миллионы лет до появления динозавров, задолго до образования на планете каменного угля, когда, по современным представлениям, земля ещё являла собой сплошным растительным царством. Я умерла, чтобы возродиться в другое время, ваше время, время, когда над вами нависла угроза поголовного уничтожения.
-Скажите, на милость, - смущаясь перед ее красотой, волнительно спросил глубокий старец, - откуда исходит угроза?
- Из небес. И от вас, от жителей Земли, - одними губами прошептала царица.
Царица менялась в лице, она побледнела, на лбу выступили горошины пота. Глубокий старец понял, что она долго в их среде не останется, она может опять надолга уйти в спячку. Поэтому он торопился.
По сигналу глубокого старца, готовые провести генетический анализ жидкости и тканей тела царицы, вперед вышли ученые старцы.
- Прошу прошения, царица всех цариц, - смущенно прошептал глубокий старец, - если не возрожаете...
-Не возрожаю, - поняла царица Гипербореи, - пусть приступают к выполненю своих обязанностей.
- Старец Архар, старец Арфар, приступаете к делу.
Старцы сняли пробы жидкости в ларце. С золотым подносом и ножницами на нем робко подошли к царице, преклонив перед ней колени, отрезали пучок от золотых волос. Они с пробами воды и волос царицы быстро удалились в соседнюю комнату.
Шарханбек не успел прийти в себя от ввергнутого шока, как глубокие старцы в замшевых сапогах неслышно ступили в зал и передали главному жрецу результаты анализов. Старец быстро пробежался глазами по пергаменту, и его глаза засияли.
-Царица Саида - дочь Бога и царя атлантов Гипербореи! Ее величество - самое прекрасное создание, сотворенное Небесами и Землей! Саида - вечно живая и вечно сияющая Звезда северного небосклона - родилась 900 миллионов лет назад на Атлантиде. Она была рождена жить вечно, но по каким-то соображениям жрецы Гипербореи отправили ее на долговечный сон. И сегодня перед нашими глазами проснулась. Это Небеса нам подали знак перед грядущими событиями на Земле. Ну, что Вы, глубокие старцы, - обратился главный жрец, - стоите, доложите результаты ваших анализов.
Один из старцев вышел вперед и ровным голосом начал докладывать:
-Биополе и энергетические особенности ауры царицы значительно отличаются от ауры людей пятой расы с жёлтой аурой. Энергетический каркас поля на карте диагностики видится в виде ромбического поля из двух-трех ромбов синего и фиолетового цвета. Обращает на себя внимание необычность этого поля, оно явно не совпадает с энергетикой земного человека.
У царицы Саиды совершенно другая физиология организма. В позвоночном столбе на один позвонок больше, чем у людей пятой расы, вместо пяти пальцев - шесть, сердце расположено справа. Новая группа крови с отрицательным резус-фактором; более низкая частота сердечных сокращений, всего 55 ударов в минуту. Внутренняя температура тела на 0,5-1 градус выше нормы. Вероятно, любит живопись и вообще рисовать природу, ухаживать за цветами, сажать деревья. Она контактирует и разговаривает с деревьями, животными, природными стихиями, приручает их. Легко приручает к себе минералы.
Структура биополя царицы значительно отличается от структуры биополя людей Индиго. Если у людей Индиго голова не закрыта ромбической структурой биополя, то у царицы ромбическая структура биополя полностью закрывает голову с образованием центральной канальной системы.
Согласно исследованиям, ДНК обычных людей несёт 20 единиц генетической информации. А у царицы ДНК активизировано до 35 единиц. Такое количество кодонов наделяет царицу уникальными способностями, к тому же, она обладают практически абсолютным иммунитетом, поскольку не подвержена инфекционным заболеваниям. Интеллектуальный коэффициент царицы зашкаливает за 129. Царица черпает все знания из глубины своего подсознания и, поэтому ей для интеллектуального развития не нужны учителя, она практически нигде не училась.
У нее оба полушария мозга одинаково развиты, а это значит, что помимо высокого интеллекта, она обладают необычными паранормальными способностями, такими как предсказание будущего, целительство, левитация, телекинез.
Царица - зрелый Дух, обладающая беспредельными знаниями и абсолютно другим восприятием мира. Предположительно, она занимает промежуточную ступень межу атлантами и инопланетянами. В настоящий момент она воплощена в тело современной женщины, но в последующем, с изменением физического мира планеты, внешний облик её может быть несколько изменен.
В итоге, можно сделать вывод, что по замыслу Высшего Разума, в период апокалипсиса на Земле появится именно такая раса людей, которая способна будет пережить природные катастрофы и катаклизмы и, самое главное - выжить. Характерной особенностью всех людей будущего класса является их глубокая интуитивность и наличие удивительных духовно-психических способностей. Это новая раса людей Земли, которая появилась на Гиперборее в те далекие времена, но затерялась в дебрях жизни. Эта раса, несущая Свет нашей планете, способна выйти в прямой контакт со всеми разумными существами во Вселенной.
Только за время жизни у царственной особы тысячи раз менялся цвет глаз и цвет волос. Ее глаза менялись на черный, светло-коричневый, светлый, светло-голубой, зеленый, золотистый цвета. Цвет волос менялся с каштанового, вороного, рыжего светлого, золотистого! Да и повадки у нее менялись тысячи раз: то веселая, приветливая, то злая, коварная, всепрощающая и ничего не прощающая! - дал свое заключение один из тех старцев, кто провел ее генетический анализ.
-Она плоть Неба и царей Гипербореи, она меняет свою индивидуальность, нрав, характер в зависимости от того, как менялись расы людей, жизненные обстоятельства на планете! И царицу за ее способность перевоплощаться не обсуждают, перед царицей преклоняются! - нетерпеливо съязвил главный жрец.
Все старцы перед царицей упали на колени и притупили глаза.
Провинившийся старец, смутился, резко умолк, но через минуту оправился и продолжил свой доклад:
-Первоначально ларец с телом царицы Саиды стоял в деревянном склепе на высоком холме посреди глубокой чащи леса. Со временем склеп полностью врос в землю, разрушился и без доступа кислорода в течение сотен миллионов лет превратился в монолитный пласт угля. Наставник, - мягко обратился старец, - я закончил свой доклад.
Главный жрец дал возможность всем старцам подискутировать. Поначалу некоторые из ученых-старцев, находящиеся в окружении главного жреца, выдвигали инопланетную версию происхождения царственной особы.
-Нет, ученые старцы, вы торопитесь своими выводами. Генетический анализ тела женщины показал её 100- процентную однотипность с современным человеком, который проживает от Сибири, до Кавказа.
-Нами установлено, - заметил докладчик, - что уровень цивилизации, к которой принадлежала царица, превышает все известные до сих пор, включая и нашу цивилизацию, так как природа ткани, из которой изготовлено платье царицы, не поддаётся научному анализу. Техника для производства такого материала человечеством ещё не изобретена. Не удалось пока определить и состав голубой жидкости, идентифицированы только некоторые её составные компоненты, образованные древнейшими разновидностями лука, меда и чеснока.
О металлической коробочке докладчик не сказал ничего, за исключением того, что она изучается.
Царице стало плохо. Настало время препроводить царицу Саиду в свой мир, мир параллельных теней. Минута опоздания может обернуться трагедией для царицы и всего человечества на Земле. Глубокий старец приподнялся, опираясь на его плечо, встала и царица Саида. Он под руку провел прекрасную царицу Саиду в середину образовавшего круга. В зал быстрыми шагами забежали гурии, образвали второй малый круг. Они, став вокруг ларца с парчой больших размером, спрятали ее от посторонних глаз, переодели в свое платье и расступились. К царице, величественно ожидающей своей участи, подошел главный жрец, под руку вывел в соседний зал, подвел к ларцу. Она, опираясь на его руку, плавно переступила борта ларца, мягко села, легла на спину и закрыла глаза.
Главный жрец затянул молитву на том же, не известном Шарханбеку языке. Ему вторили остальные старцы. Те самые молодые воины с медными лицами закрыли ларец крышкой, запечатали швы. Им на помощь пришли другие воины, они напряглись, подняли ларец на руки и вынесли из зала.
Главный жрец сел на своем прежнем месте за скатертью, вокруг себя усадил остальных старцев. А меня усадил рядом с учеными старцами. Слуга поставил фарфоровый чайник с кусочком чум-чума передо мной. Потом он с содержимым какой-то жидкости протянул пиалу главному жрецу, а тот старцу, сидящему в кругу. Те по очереди передавали ее друг другу и ко мне. Главный жрец велел мне хлебнуть из нее, чтобы смыть горечь во рту.
Я приложился к пиале. Старец сказал, что содержимое в нем глотать нельзя - нужно просто прополоскать рот. Это поможет остановить выделение слюны. Насчет слюны он был не совсем прав, но горечь во рту действительно ослабла. Потом он мне протянул ломтик сушеного абрикоса, или вроде того - в полумраке не было видно. На вкус тоже я не мог определить, что это такое, - он велел не спеша, тщательно разжевать его. Проглотил я этот кусочек с трудом: казалось, он никак не хочет пролезть в горло.
Слуга опять налил какую-то жидкость в пиалу, и она снова пошла по кругу. Старец через тех же помощников протянул мне кусочек спрессованного вещества. Я сказал, что я не смогу его разжевать.
- Знаем, жуй! - в голосе старца прозвучал металл.
Эта процедура повторялась семь раз. Помню, когда я сжевал седьмой кусок чум-чума, мне показалось, что разговор за скатертью стал весьма оживленным: в нем одновременно участвовали все присутствующие. Я внимательно слушал их, хотелось самому вступить в беседу. Но когда я попробовал заговорить, то понял, что не могу этого сделать: все слова на языке ворочались как-то бессвязно.
Тогда, откинувшись к стенке, я стал слушать окружающих. Было такое чувство, что меня вот-вот вырвет, но я не помню, случилось ли это на самом деле. Я попросил принести мне воды: меня мучила страшная жажда.
Принесли миску и поставили ее на пол возле меня. Заодно принесли еще одну маленькую чашку. Ею из горшка зачерпнули воды, вылили в миску и протянули мне. Но велели не пить, а только освежить рот.
Вода была необычной на вид: она блестела и лоснилась, как вязкий напиток из меда и разных золотистых ягод. Я хотел узнать у старца, что это такое, и мучительно старался это выразить на их языке. Меня охватило сильнейшее замешательство: я ощущал, как в моем мозгу бьется мысль, но не могу ее выразить. Я хотел сказать, какая странная это вода, но слова не шли из меня. Вместо этого было такое чувство, будто изо рта вырываются непредаваемые мысли, принимавшие форму этой жидкости. Казалось, меня вырывает, но без всякой натуги, без каких либо спазмов в горле. Тягучие мысли свободно струились из моей головы, и от этого становилось хорошо и свободно.
Я не выдержал, выпил воды. Ощущение, что мне хочется вырвать, пропало. Умолкли все звуки вокруг, и я обнаружил, что мне с трудом удается сосредоточить свой взгляд. Я поискал глазами старца, но, повернув голову в сторону огромного зеркала, висящего на стене напротив меня, заметил, что у меня вместе двух глаз на переносице образовался один круглый глаз, и поле моего зрения сузилось. В этом не было ничего пугающего или неприятного, напротив, возникло какое-то ощущение новизны. Направив взгляд в одну точку, медленно поводя головой на сто восемьдесят градусов, я мог обозреть все вокруг себя. Когда я входил в зал снаружи, то заметил, что вся местность погружена в полумрак. Через узкие проемы окон лишь вдалеке виднелись отблески городских огней. Теперь же все, что попадало в поле моего зрения, было отчетливо различимо. Совершенно забыв о старце и остальных, я самозабвенно принялся прощупывать своим глазом все, что находилось вокруг зала и за его пределами.
В одно время я вместе со всеми очутился на крыльце собора. Там я заметил просвет между стыком крыльца и дверью. Я бросил взгляд вдоль собора. Увидел одного из старцев-докладчиков, который сидел, прислонившись к стене. Мой глаз упорно искал миску с водой, но не находил. Я стал нервничать, запаниковал. Я готов был орать, кричать, бороться за свою миску с водой. Сделал круговой разворот, и мой глаз уперся в миску с водой.
В это мгновение я почувствовал, что исчезла грань между мною и залом, куда занесли ларец с царицей Саидой. Стенки ларца раздвигаются, и оттуда выходит Саида. Она устремилась к миске. Я видел, как она приближается все ближе, ближе. Вдруг она перед миской опустилась на колени, потянулась к миске и стала жадно лакать воду. Она напилась и на моих глазах стала превращаться в огромную змею. Она, шипя, пытаясь ужалить, устремилась на меня. Но старец перед ней махнул своим волшебным посохом, она остановилась, замерла на мгновение, приподняла голову и завыла. Она стала извиваться тугими кольцами сильного тела, на ней заскрежетали, заискрились чешуйки. Кожа в четырех местах потрескалась, оттуда стали вырастать лапы, покрытые рыжей шерстью. На пальцах лап образовались когти. Голова стала укорачиваться, приобретая формы головы хищницы. Она стала покрываться рыжей шерсткой. Вдруг с треском лопнула змеиная кожа, оттуда вылупилась волчица, как капля воды похожая на волчицу Бике.
Это событие меня особо не потревожило, мне хотелось пить, я умирал от жажды. Видимо, сильная жажда мучила только что обернувшуюся волчицу. Она с визгом устремилась к миске с водой. Такой оборот событий меня совершенно не устраивал. Я принял боевою стойку, желая отогнать ее от моей миски. Я пытался оттолкнуть ее прочь своими руками, но тут увидел, что волчица сделалась прозрачной. Вода голубого цвета стала золотой и вязкой, и я увидел, как она, пульсируя, течет по волчьей глотке в ее внутренность. Вода плавно распределялась по всему телу и растекалась по всем ее кровеносным сосудам. Видел, как по ее нутру струятся переливчатые струйки жидкости, как эти струйки, блестя и искрясь, стремятся в тончайшие трубочки ее шерстки, как они каплями вытекают наружу, образуя длинную, голубовато-рыжую шелковистую гриву.
В эту минуту я ощутил сильные судороги, и в мгновение ока около меня возник узкий, низкий туннель с твердыми холодными стенками. Я обнаружил, что сижу на холодном и скользком камне в туннеле. Я попробовал встать, но ударился головой о его каменные своды. А туннель вдруг начал сжиматься и душить меня. Помню, я пополз к какому-то светлому кружку, видневшемуся в конце туннеля. Я не знаю, как мне удалось добраться туда, но когда дополз, я позабыл о волчице, старце и самом себе. Я выбился из сил. Вся моя одежда пропиталась какой-то холодной липкой жидкостью. Я по полу стал кататься взад-вперед, пытаясь найти положение, в котором можно было передохнуть, в котором сердце билось бы не так сильно и больно. И тут, перекатываясь с боку на бок, я снова увидел волчицу.
Все события последующих дней всплыли в моей памяти, мой мозг внезапно прояснился. Я оглянулся, желая найти старца, но не мог ничего различить. Вдруг волчица перед моими глазами вспыхнула всеми цветами радуги, излучая ослепительный свет. Я снова увидел, как внутри ее, искрясь и переливая яркими красками, течет вода, превращая волчицу в подобие рыжего огня. Волчица нагнулась к миске и стала лакать воду. Я добрался до миски и, окунув в нее лицо, стал лакать воду вместе с волчицей. Стоя на четвереньках, я заметил, как по ее гортани под кожей бежит вода, неся в себе синие, красные, желтые, зеленые краски. Я пил, не в силах остановиться. Меня охватил огонь, внутри все пылало. Я пил, пока вода не начала выходить из тела через все поры, выплескиваясь струйками шелковистых нитей, которые образовали вокруг моей шеи длинную, блестящую радужную гриву. Я взглянул на волчицу и ахнул: она превратилась в Рыжегривую волчицу. Только почему-то она была не злой и не страшной, а мягкой и пушистой. Невыразимое блаженство наполнило меня всего, и мы с волчицей побежали туда, где разливалось желтое тепло, струившееся неизвестно откуда. Мы стали играть, играли до тех пор, пока мне не открылись желания волчицы, а ей - мои. Мы по очереди управляли друг другом, наподобие того, как управляют куклами в кукольном театре. Когда я шевелил ушами, волчица начинала смешно выть, весело прыгать на четырех лапах. Когда я переставлял лапы, она делала стойку на передних лапах и передвигалась по помещению. Когда она кивала головой, у меня возникало непреодолимое желание подползти к ней, лизнуть ее по кончику носа. Но ее самой озорной шуткой было то, что она заставляла меня сидя чесать лапой за ухом. Неописуемая, восторженная радость владела мной, и я хохотал, весело катался по полу. Смеялся до тех пор, пока не стал задыхаться.
У меня возникло ясное ощущение, будто я не могу открыть глаза. Казалось, я смотрел сквозь воду, налитую в миску. Это длилось довольно долго, и меня мучила тревога от того, что я не в силах был проснуться. Но в тоже время я чувствовал, что не сплю. Мало-помалу мир вокруг меня стал проясняться, приобрести четкие очертания. Поле моего зрения опять расширилось и разрослось. У меня появилось желание совершить нормальные, осознанные поступки. Я оглянулся и поискал глазами чудесную волчицу. И тут на меня навалилась тяжесть перемены. Напомню, что переход из обычного состояния в новое состояние протекал совершенно гладко и незаметно. Я понимал все ясно, четко, и мои чувства, мысли логически вытекали из этого понимания. Но возвращение в рассудительное состояние глубоко потрясло меня. Я совсем забыл, что я - человек! Мысль о том, что я оказался в столь противоречивом положении, так сильно опечалила меня, что я заплакал...