Annotation

     Эта история произошла со мной в ноябре. Должен сказать, я очень не люблю ноябрь, так как этот месяц уж слишком явно указывает на приближение зимы. Холодно и сыро, часто срывается снег с дождем, все время пасмурно и мрачно. Я не люблю ноябрь больше, чем саму зиму. Ведь тенденция к ухудшению, она намного хуже, чем когда это ухудшение наступает.

     Очень хочу, чтобы вы сразу запомнили и не забывали – в течение всего короткого отрезка времени, который я пытаюсь описать, было пасмурно. Порой срывался снег с дождем, который я так не люблю, но, в основном, было пасмурно. За то все время, пока разворачивалась эта история, ни я, ни все остальные герои повествования, не увидели ни одного луча солнца. Ни одного.

     Итак, расскажу немного о себе. Мне двадцать пять лет, и в свои годы я уже добился немалого, а именно того, о чем всегда мечтал. Я окончил самую престижную школу в городе, затем окончил университет и сразу же отправился на поиски работы по специальности. Я – юрист, причем способный и профессиональный. Все практики в юридических фирмах я проходил на отлично, а после последней мне даже предложили остаться насовсем, но я отказался. Эта работа была для меня интересной, но я знал, что хочу чего-то совершенно другого. В конце концов, я начал работать в государственном учреждении, которое занимается инспектированием всего, чего только можно. Я мог прийти в любой магазин, и если я замечал что-то, что не вписывалось в интересы потребителя – мог запросто устроить владельцам такие проблемы, которые могли привести к краху всего их бизнеса. Конечно, эта работа многим пришлась бы по душе – делать практически ничего не надо, только ездить и получать за это свои немалые деньги. Ну и это ощущение, это чувство, что ты Бог, ты тот, кто решает судьбу этих людей. Я редко был на самом деле строг и редко доставлял неприятности, чаще всего мне хватало нормально поговорить с владельцами, и они сами все понимали. Это была, в каком-то смысле, моя милость. Но стоило кому-то из них предложить взятку – милость моя тут же заканчивалась. Их не обвиняли в коррупции, нет. Для них было достаточно того, что предъявлял им я. Да, я люблю свою работу и рад быть одним из немногих людей, которым действительно нравится то, что они делают.

     Что еще такого рассказать о себе? У меня много друзей, и со всеми я умудряюсь поддерживать равные хорошие отношения, несмотря на то, что все эти люди абсолютно разные. Есть среди них и дети богатых папочек, и начинающие бизнесмены, и рабочие, и просто охранники, богатые и бедные, умные и не очень, есть даже один писатель, но о нем немного позже. Возможно, таким разнообразным кругом общения я компенсировал что-то, чего мне всегда не хватало в самом себе. Наука психоанализа очень трудна и очень неоднозначна, чтобы вот так сходу дать правильное пояснение моим действиям. А еще она утверждает, что самоанализ невозможен.

     Моему характеру не позавидуешь. Друзья мои к этому привыкли, хотя наше общение протекает не без проблем. А вот люди посторонние, бывает, шарахаются, когда узнают меня немного ближе, когда они проходят ту внешнюю тонкую оболочку, на которой я выгляжу как совершенно обычный человек. Может быть, это последствия работы, но веду я себя с людьми, мягко говоря, не очень приветливо. Конечно, никто этого не любит, но мне и не надо, чтобы меня кто-то любил. Я и сам–то не верю в любовь, это чувство все только разрушает, а я не хотел бы разрушить свою жизнь, пока нет. Хотя такой взгляд на жизнь был у меня до того, как произошла эта история. Эти несколько дней все поменяли, кардинально поменяли…

     Пятница. До чего же мне нравится пятница. Несмотря на то, что я люблю свою работу, любовь к выходным сохранилась у меня и по сей день, она присуща любому человеку, который хоть раз в жизни работал в обычном рабочем режиме, пятидневном, или как он там правильно называется. Это утро пятницы было таким воодушевляющим, хотелось сделать столько всего, но я вот не знал, что именно. В плане работы – всех хотелось помиловать, я был готов всех пожалеть.

     Я встал в семь утра, без будильника, уже давно выработалась такая привычка. Но когда я посмотрел в окно, настроение мое ухудшилось, совсем немного, но заметно. Это было пасмурное ноябрьское утро. Снега или дождя не было, но казалось, что вот-вот начнется страшный ураган. Дул сильный ветер, градусник показывал плюс два градуса по Цельсию, и день предвещал быть очень непогожим, наверное, самым противным за весь месяц. Ну что же, этого следовало ожидать. Ведь я собирался на выходных съездить на дачу, на рыбалку, почему бы и не пойти снегу с дождем и всякой еще гадости, которая вообще может пойти в наших краях. Закон подлости действовал всегда и во всем, нужно было постоянно оставаться начеку. Иногда, я пробовал перехитрить этот закон. Пару раз у меня даже получалось. Но порой я вспоминаю эти случаи как безумные, и мне начинает казаться, что я потихоньку схожу с ума.

     Зазвонил телефон. Я в этот момент уже стоял перед зеркалом в плаще, пытаясь завязать непослушный шарф. Очень ненавидел звонки именно в этот момент. Ведь когда я выйду из квартиры и зайду в лифт, связь оборвется, поэтому приходилось либо не отвечать, либо стоять все там же перед зеркалом, пока собеседник не изволит выговориться. С телефонами у меня странные взаимоотношения, и мне даже сложно их описать. Что могу сказать вам точно – мне очень трудно закончить разговор и порой я согласен слушать бесполезную, а часто даже усыпляющую речь своих телефонных собеседников, лишь бы только мне не приходилось заканчивать беседу. Да, странный я человек. Хотя я предпочитаю называть себя необычным, как это любят делать все странные.

     На этот раз мне звонил мой бывший одноклассник, один из моих лучших друзей. Наверное, даже, самый лучший, хотя в последнее время наше с ним общение пошло на спад. Он считал меня своим личным психотерапевтом, или кем там еще, но мне даже нравилось давать ему какие-то дельные советы. В основном, наши беседы всегда касались девушек.

     Ох, чуть было не забыл описать мои взаимоотношения с девушками. А описывать, собственно, и нечего. У меня с ними никогда особо не ладилось. Еще в университете я пытался закрутить парочку романов, начиналось все как-то вроде и неплохо, но вот заканчивалось всегда громким скандалом. Меня сложно выдержать, поэтому я понимаю тех девушек. А так как в любовь или что-то подобное я не верю, могу только сказать, что эти романы были в какой-то степени необходимостью. Я как бы использовал девушек, и, видимо, это показывает меня как не очень приятного человека. Но, раз вы уже начали читать эту историю, вы вряд ли остановитесь. По крайней мере, сейчас.

     – Я слушаю, – негромко сказал я в трубку. Мой голос был все еще немного сонным. Хоть я и проснулся в семь утра, как делал это последние несколько лет, такой ранний подъем, как я выяснил недавно, не соответствовал моим биоритмам. По своей природе, мне просыпаться не желательно раньше девяти утра.

     – Привет, – услышал я такой же сонный голос друга. Назовем его Казначеем. Не знаю, почему такая кличка взбрела мне в голову, но я не хочу имен. – На работу собираешься?

     – Да, стою перед зеркалом, – ответил я.

     – О, ясно, я тебе мешаю.

     – Ну, ты же знаешь, – я засмеялся. Может, я даже и не засмеялся, но у нас в телефонных разговорах такой жест должен был восприниматься как «смех не всерьез».

     – Просто хотел тебе кое-что сказать. Так скажем, почва для размышлений.

     – Она тебе позвонила? – на всякий случай спросил я, хотя был практически уверен в своей правоте.

     – Нет, не совсем так, – сказал он. – Она написала.

     – Ну, это же ничего не значит, сам понимаешь, – сказал я избитую до ужаса фразу, пытаясь натянуть непослушный шарф себе на шею.

     – Нет, ты не понял, – голос Казначея был размеренным и ровным. Я поймал себя на том, что сразу этого не заметил. Теперь я понимал, что случилось действительно что-то важное для него, – она приезжает в город. На два дня. Послезавтра.

     В моей голове пронеслась тысяча мыслей. Может, пронеслось бы и больше, да вот только моя проблема с шарфом уже переросла в конфликт. Мне хотелось порвать его, как будто он был виноват в моей криворукости. Но что я понял на тот момент: да, она приезжает, значит, он взволнован. Видимо, она назначила ему встречу, хотя должно было быть наоборот. Он не знает, что ему делать, он растерян, но мой шарф все еще не на моей шее и я опаздываю на работу. Поэтому, я сказал:

     – Перезвоню тебе позже, – сразу же послышался шелест, а потом три коротких гудка. Это значило, что он бросил трубку. И не потому, что обиделся или разозлился, а потому что у нас так было принято. Если один говорит, что перезвонит, второй сразу же бросает трубку. Не помню, откуда возникла такая традиция.

     А зачем я вам все это рассказываю? Да потому что это важно. В этой истории важно каждое слово. И пока я могу это описать, я стараюсь не упустить ничего, чтобы там, где я перейду к главному, мне не пришлось отвлекать вас и самого себя на такие мелочи, хотя они, несомненно, важны.

     Когда я, наконец, оделся, вышел и закрыл дверь, снова раздался телефонный звонок. И это опять звонил Казначей.

     – Да, – сказал я, нажав на кнопку вызова лифта.

     – Ты же не идешь сегодня на работу! – в его голосе чувствовалась некоторая радость. Он засмеялся, а потом продолжил. – У нас сегодня экскурсия. На шахту, помнишь?

     – На шахту? – я спросил это чисто машинально, в голове моей уже начали появляться воспоминания по поводу экскурсии.

     – Да, на шахту, мы встречаемся с генералом уже через полтора часа. У меня совсем из головы вылетело. Вижу, у тебя тоже.

     – Так что будем делать? – спросил я. – Мне брать машину?

     – Давай я возьму свою, – предложил он.

     – Окей. Когда ты подъедешь?

     – Я уже одет. Сейчас выезжаю.

     – Ну, тогда наберешь меня, – сказал я. Снова послышался шелест, а потом три коротких гудка.

     Казначей жил недалеко от меня, всего в двух кварталах. Наша бывшая школа находилась где-то посередине, на равном расстоянии от нас обоих. Но вот только не следовало верить ему по поводу того, что он уже оделся. Я не помню ни одного случая, когда он пришел бы вовремя. Ни разу.

     В этот раз Казначей приехал на десять минут позже, чем его следовало ожидать.

     – Представь, не мог найти ключи, – сказал он вместо приветствия. Это была лишь очередная отговорка, которую я слышал уже сотни раз.

     Я сел в его новенький автомобиль, и мы поехали за город, туда, где находилась шахта.

     Идея посетить шахту пришла к нам около месяца назад. Мы с Казначеем часто планировали что-то, что не вписывалось в образ жизни обычных жителей города, у нас всегда происходило что-то из ряда вон. Может быть, это и скрепляло нашу дружбу, ведь мы с ним такие разные люди. Он – бизнесмен, который должен ненавидеть таких, как я. Ведь у нас заниматься бизнесом полностью легально практически невозможно. Ну, а я – как раз тот, кто должен навещать таких, как он, с инспекцией. Мы с ним старались никогда не обсуждать работу, никогда не обсуждать финансы. У нас было много тем для разговора и без этого.

     Как у друзей это обычно бывает, у нас с Казначеем было много общих знакомых. И одним из них был генерал Страх. Когда генерал впервые представился, я, без намека на издевательство или что-то еще, спросил, была ли это просто кличка. Он сказал мне следующее:

     – Запомни, парень. Мне не нужна кличка, офицеры ими не пользуются. Страх – это моя фамилия, которой я горжусь и которую я ни на что не променяю.

     Да, наш генерал был истинным патриотом, как своей фамилии, так и своего государства. Он всегда упорно верил в то, что когда-нибудь наше положение на мировом уровне улучшится. Когда в стране проходили выборы, он всегда голосовал за молодых кандидатов, потому что верил, что молодежь сможет поднять нас в глазах мирового сообщества. И этим он мне нравился. В отличие от многих других людей за пятьдесят, генерал думал головой, а не сломя ее несся на избирательный участок и голосовал за партии седых дедушек, которых, как таковых, уже давно и не было.

     Наш город не был шахтерским, отнюдь. Но неподалеку, километрах в двадцати, располагалась шахта по добыче каких-то ценных пород. Месторождение нашли случайно, лет десять назад, и теперь там велась активная разработка.

     Вообще, шахта не была слишком известной, как в городе, так и за его пределами. Больше половины наших горожан даже и не знали, что она существует.

     Эту шахту мы с Казначеем обнаружили случайно и сразу же решили: мы должны туда попасть. Я набрал Страха и прямо, безо всяких хитростей, попросил его нас туда провести.

     –Что вы забыли на шахте? – насмешливо спросил генерал.

     – Нам интересно.

     – Если бы я вас не знал так хорошо и не знал ваших родителей, то послал бы на … – сказал он. Каждый раз, когда мы обращались к нему с просьбой, он вел себя так, как будто делал нам огромнейшее одолжение. – Когда вы хотите спуститься? – спросил он после пары минут жалоб на то, что мы его уже достали.

     – Через месяц было бы нормально.

     На том и договорились.

     Казначей и я ехали где-то полчаса. И за это время не случилось ничего такого, что следовало бы упомянуть. Мы разговаривали о Страхе, о шахте, разыгрывали всякие смешные ситуации, которые могли с нами там произойти… Ни слова о его девушке, ни слова о ее приезде, он хотел отвлечься, и я не стал ему мешать.

     Было около десяти часов утра. С тех пор, как я выглянул в окно, ничего не изменилось. Все небо было затянуто плотными и серыми облаками, не было видно ни единого просвета. Как будто солнце уже никогда не появится. Пару раз по радио промелькнул прогноз погоды, где радостная девушка сообщила, что дождя или снега сегодня ожидать не стоит.

     – Здравия желаю, – генерал сегодня был в хорошем расположении духа. Это несмотря на то, что мы опоздали на полчаса. – Готовы? – спросил он.

     – Да, вполне, – сказал Казначей. Он пожал генералу руку и посмотрел на небо. Там все оставалось без изменений.

     Мы закрыли машину и отправились за Страхом, который бодро шагал в паре метров впереди. Он надел свой любимый камуфляжный костюмчик и выглядел как настоящий военный. Он и был настоящим военным.

     – Так, познакомьтесь, это…

     – Меня зовут Проводник, – закончил за генерала человек, подошедший к нам у входа в шахту. Конечно, его звали не Проводник, это я только что придумал сам. Первое, что пришло в голову.

     Проводник не был похож на шахтера. Хотя я-то не знаю, как на самом деле должны выглядеть шахтеры. Я представлял себе здорового мужика в саже и в каске, а перед нами стоял некто в сером пальто и черных брюках. Проводник был невысокого роста и худой, я бы скорее сказал, что он из тех людей, которые не спускаются под землю, а управляют всем сверху. Но я бы был не прав.

     Мы отправились в какое-то здание, где нам выдали костюмы, каски и фонарики. Пока мы с Казначеем переодевались, Проводник знакомил нас с правилами по технике безопасности.

     – Вы курите? – спросил он.

     – Нет, – ответил Казначей.

     – Да, – сказал я.

     – Ну, тогда тебе придется потерпеть. Внизу курить нельзя, ни в коем случае.

     Я кивнул, но сама экскурсия представлялась мне не такой радужной, как прежде. Уж слишком много правил перечислил Проводник.

     Мы вышли из раздевалки и последовали по едва освещенным запутанным коридорам. Впереди шел Проводник, мы с Казначеем сразу за ним, а наш генерал держался в нескольких метрах. Вот, наконец, мы достигли какой-то будки, где сидел человек, похожий на охранника.

     – Я предупреждал о них, – сказал ему Проводник. Тот кивнул. – Сдайте мобильные телефоны, – он обратился к нам. – Они вам там не понадобятся. Вы можете идти, генерал.

     – Да, удачи вам.

     Сразу за будкой стояла большая металлическая дверь, даже не дверь, а целые ворота. Проводник нажал на кнопку и ворота распахнулись. Повеяло холодом и сыростью. Мы зашли в большой лифт и двери закрылись. Кабина медленно, но уверенно последовала вниз, на сотни метров под землю.

     – Страшно? – спросил Проводник. Мы оба отрицательно покачали головой.

     Не хотелось признаваться, что мне было страшно. Но некий страх я ощущал. Может быть, это был страх неизвестности, а может быть, я просто боялся быть заваленным тоннами земли. Проводник держался уверенно, даже насвистывал какую-то простенькую и до боли знакомую мелодию. Вот я только не мог вспомнить, какую именно.

     Мы ехали очень долго, или, быть может, мне просто показалось. Это было, как будто, путешествие в вечность. Наконец, ворота лифта открылись, и перед нами предстали темные тоннели.

     Проводник вышел первым, включил фонарик и направился налево.

     – Постойте там, – сказал он.

     Спустя минуту, тоннели озарил тусклый свет лампочек, которые были развешены практически повсюду. Еще через минуту Проводник вернулся к нам.

     – Порядок? – спросил он.

     Мы только кивнули, не желая нарушать тишину, воцарившуюся в шахте.

     Сегодня у шахтеров был выходной день. То ли это был праздник, то ли еще что-то, но нас специально повели сюда, когда никого не было. Для нашей же безопасности.

     Далее мы пошли медленно по тоннелям, не нарушая строй. Проводник рассказывал что-то о шахте, о руде, которую здесь разрабатывали, о людях и снова о шахте… Почему-то мне это не было интересно. Вдруг захотелось убраться оттуда и отправиться домой. Я о чем-то задумался, засмотрелся по сторонам и споткнулся о какой-то камушек.

     – По-моему, я подвернул ногу, – остановившись, сказал я. Мой голос эхом разнесся по сторонам.

     – Эээ, – Проводник, похоже, покачал головой. Я видел только его силуэт, он светил фонарем прямо в меня. – Дальше нужно будет пролазить в узкий тоннель, я хотел показать вам подземную реку.

     – Я туда не пролезу, – подумав, сообщил я. Представив себя карабкающимся куда-то к подземным рекам, мне еще больше захотелось домой. Да и нога побаливала.

     – Подождешь нас тут или разворачиваемся? – спросил Казначей.

     – Где-то минут двадцать, не больше, – сказал Проводник.

     – Валяйте. Я здесь подожду.

     – Вот тут есть поворот направо, там метрах в ста туалет. Можешь пройтись туда, но смотри не заблудись, там нет света.

     – Хорошо.

     Они пошли дальше, я стоял и наблюдал, как свет их фонариков уходил все дальше и дальше, а затем и вовсе пропал из виду. Теперь я был совсем один, практически в полной темноте, где-то в сотнях метров под землей. И не то, чтобы меня это пугало, а просто чувствовал я себя некомфортно.

     Я простоял так еще пару минут, а потом все-таки решил навестить туалет. Как и сказал Проводник, тоннель к уборной вообще не освещался, поэтому я шел на ощупь, освещая себе дорогу только подсевшим фонарем. Я никогда не боялся темноты, но согласитесь, довольно неприятная ситуация.

     Впереди что-то упало, какой-то камешек или кусок породы, по спине пробежали мурашки. Такая вот обстановка заставила меня задуматься о чем-то возвышенном, о чем не позволяет думать ежедневная городская суматоха. Я с радостью вспомнил, что у меня начался отпуск, и уже завтра я поеду на дачу, на рыбалку, за сотню километров от этого места.

     Я всегда любил рыбалку, в ней было что-то такое… успокаивающее. Да и азарт, невероятные ощущения, особенно когда вытаскиваешь большую рыбу. В общем, провести отпуск на рыбалке – это то самое, что я никогда не променяю ни на какие курорты мира.

     Снова какой-то звук. Теперь это уже не было похоже на камушек. Это были шаги, я отчетливо слышал звук приближающихся шагов. Фонарь все еще светил, я направил его в сторону звука. И в этот самый момент чуть не выронил его из рук. Впереди, в нескольких метрах от меня стоял человек. Я не мог его рассмотреть, это был просто силуэт, тень, свет фонаря не доставал его. Он неподвижно стоял, повернувшись ко мне. Я смотрел на него, первая волна страха прошла, я подумал, что это какой-то работник.

     - У нас здесь экскурсия, - сказал я, не придумав ничего лучше.

     Незнакомец сделал шаг назад. Через несколько секунд еще один. Фонарь потух. Я засуетился, пытаясь снова его включить, но ничего не получалось. Теперь звук шагов отдалялся, странный силуэт уходил от меня. Насколько я понимал, дальше был тупик, куда же он шел?

     Наконец, тишина. Фонарь включился, как ни в чем не бывало, продолжив светить так же тоскливо, как и до этого. Я решил не идти дальше, развернулся и направился обратно, туда, где разошелся с остальными.

     Дальше описывать мой поход нет смысла, не произошло ничего такого, чем можно было бы похвастаться, или на что пожаловаться. Я вернулся назад в главный тоннель, а через несколько минут пришли и Казначей с Проводником. Они о чем-то живо беседовали, обсуждали увиденное. Очень не люблю ситуации, когда я что-то пропускаю по своей же вине. Но, при этом, я был рад, что Казначей отвлекся и перестал думать о девушке, которая скоро приедет.

     Вскоре мы покинули шахту. Это был, конечно, очень интересный опыт, но мне не сильно понравилось. Я ожидал чего-то большего. А получил обычный спуск под землю.

     - Чувак, это было очень круто! – Казначей просто влюбился в подземную реку, и без остановки продолжал рассказывать мне обо всем, что увидел, в мельчайших подробностях.

     Мы уже ехали в машине, была середина дня, и хотелось сходить куда-нибудь перекусить. Казначей предложил заехать в торговый центр, находящийся в самом центре города. Там всегда можно было найти что-то подходящее. Здание было огромным, в нем арендовали площадь десятки всевозможных кафе и ресторанов, магазины и бутики; был там и супермаркет, но о нем попозже.

     Погода была все такой же мрачной. Казалось, что тучи только сгущались над нашим городом. Оставалось надеяться, что там, куда я поеду завтра, все будет по-другому.

     Казначей припарковал машину на стоянке, и мы пошли внутрь. Проходя мимо летней площадки одного из кафе, я заметил свою бывшую однокурсницу, которая сидела одна за столиком. Не знаю, что она делала на улице по такому холоду, и почему вообще работала летняя площадка, но кроме нее там никого не было.

     Она уже была замужем, причем не по залету, как это бывает у многих, а, как она утверждает, по любви. Они вместе почти пять лет, но детей у них так и нет. По правде говоря, никогда не видел ее без мужа со времен их свадьбы, но в этот раз все было именно так.

     Я решил не подходить к ней и обойти стороной. Быть может, у нее что-то случилось, а мне сейчас совсем не хотелось выслушивать длинную историю, а затем давать вереницу советов. Сегодня я не психоаналитик, я просто человек, который хочет поесть.

     Мы зашли в помещение торгового центра. Там было как всегда людно, но, тем не менее, в этих просторных залах я всегда чувствовал себя как-то по-особенному. Все эти люди, находящиеся здесь, метались из магазина в магазин, из кафе в кафе, все они что-то искали и что-то хотели. И у них всех было много денег, они ни в чем себе не отказывали, ведь этот торговый центр считался самым дорогим во всем городе.

     Мы с Казначеем отправились в наш любимый ресторан. Впервые мы зашли туда еще лет пять назад, будучи студентами. Он был одним из самых дешевых здесь, но когда я после обошел почти все заведения данного места, я понял – лучше этого ресторана мне не найти.

     Когда мы вошли в уютный зал, мне в глаза сразу бросилась некоторая перестановка. На стены добавили какие-то причудливые картины, потолок заменили, а наш любимый столик убрали. Надо сказать, все это ничего не улучшило, а наоборот, сделало этот ресторан менее «своим». Теперь мне показалось, что я больше не хочу сюда приходить.

     – Смотри, это Сказочник! – Казначей кивнул в сторону одного из столиков, который стоял посередине ресторанного зала.

     Я повернул голову – и действительно, Сказочник сидел за столиком и о чем-то мило болтал с какой-то девушкой. Причем, не со своей.

     Сказочник. Почему я назвал его Сказочником? Наверное, потому что он – писатель. Он наш одногодка, бывший одноклассник. И на пути к данному положению в обществе, Сказочник пережил много проблем, так что ему не позавидуешь. Но он добился всего сам, без посторонней помощи. И, хоть он и не был сильно популярным здесь, он был богатым и популярным в Интернете, где его книги расходились довольно–таки с большой скоростью.

     Сказочник был высоким и крепким парнем, с широкими плечами и длинными, почти до плеч, каштановыми волосами. Когда-то давно, ему было лень ходить в парикмахерскую, а когда волосы отросли до такого состояния, он сам и окружающие поняли – так ему идет намного больше. Еще сказочник носил очки, он не признавал линз, а его коллекция всевозможных очков достигала количества в сто пар. Он был необычным человеком, или странным, как называли его другие. А еще Сказочник вот уже шесть лет встречался с одной и той же девушкой, но теперь мы с Казначеем впервые заметили его с другой.

     В отличие от меня, да и Казначея тоже, Сказочник был домоседом, он никогда не любил делать лишних движений, предпочитал однообразие и покой. Все свои идеи он черпал из фильмов и видеоигр, некоторые вычитывал из книг, переделывал, поправлял и использовал в своих сочинениях. Я помню те времена, когда Сказочник начинал по одной книге в неделю, но ни один из тех трудов так и не закончил. Ленивый человек, очень ленивый, но очень умный.

     Больше всего Сказочник любил критиковать. Он критиковал всегда и везде. Все, что когда-либо видел или слышал, поддавалось резкой критике, которую, порой, было очень сложно выносить. И при этом он редко находил в вещах какие-то положительные моменты. Ну, а может, он просто никогда не говорил об этом. Должен сказать, это всегда бесило.

     Несмотря на все свои недочеты, Сказочник был моим хорошим другом, хоть и виделись мы с ним реже, чем раз в неделю. Таким образом, мы решили не надоедать друг другу, чтобы сохранить нашу дружбу такой, как она есть. Я никогда не мог положиться на него в сложных ситуациях. Я знал, что мне никогда не следует ожидать от него помощи. Он знал то же самое. Не совсем та дружба, о которой пишут в книгах, правда?

     – По-моему, с ним Джейн, – сказал Казначей, когда мы подошли немного ближе.

     Я присмотрелся и узнал ее. Это была Джейн, еще одна наша бывшая одноклассница. И, следует заметить, я ее ненавидел.

     Худая и бесформенная, с некоторыми элементами грации, Джейн всегда была слишком требовательна к людям, ко всем без исключения, за что и получила одиночество. Чем-то ее характер напоминал мне мой собственный. Может, поэтому я и ненавидел ее. Она не нравилась мне внешне, она не нравилась мне внутренне. И я никогда не общался с теми, кто мне не нравился.

     Настроение несколько упало. Вместо общения со Сказочником, я получу еще и общество этой рыжеволосой стервы… Почему именно сегодня? И что она вообще делает с ним здесь? Они же вроде никогда не общались. Может быть, случайная встреча?

     – Странник, здарова, какими судьбами здесь? – Сказочник встал и радостно пожал руку сначала мне, потом Казначею. Буду называть себя Странником.

     – Мы ездили на шахту, – сказал Казначей. Он, как и я, бросил Джейн короткий «привет», и мы подсели к ним за столик. Казначей тоже не сильно любил Джейн, но относился к ней более снисходительно, чем я. Я же привык всегда открыто демонстрировать свое неодобрение.

     – На шахту? – Сказочник удивился.

     Мы рассказали им о походе, и под конец рассказа нам принесли меню.

     – Что за фигня? – Сказочник открыл буклет и произнес эту фразу спустя секунду. – Что за бред они тут подают?

     – Тебе что-то не нравится? – спросила Джейн.

     – Да, мне не нравится все! – сказал он негодующе.

     Ну вот, пожалуйста, еще одна ситуация, когда Сказочник демонстрирует свое умение критиковать. Не следует описывать весь разговор, и все, что за ним последовало. Могу лишь сказать, что мы ушли оттуда, ушли все вчетвером, только лишь потому, что Сказочнику не понравилась первая страница меню. Но почему мы это сделали?

     Мне было все равно. Я хотел нормально покушать, и, по правде говоря, несмотря на свою идеальную кухню, этот ресторан поднадоел. Хотелось чего-нибудь нового, поэтому я и согласился пойти в другое место.

     Казначею было интересно. Ему было интересно, почему Сказочник вообще связался с Джейн, поэтому он был готов отправиться куда угодно, лишь бы понаблюдать и догадаться самому, что же такое произошло. Уж очень любил он смотреть на людей со стороны, но всегда боялся осознать свои действия. Бывало, что он обманывал сам себя, да ну и сейчас это не важно.

     С Джейн все понятно. Сказочник понравился ей, потому что он был богат, и у него имелся потенциал. Это – как раз то, чего она всегда хотела. Она была готова последовать за ним куда угодно, даже в его постель.

     Мы пошли в заведение, которое называлось «Чиз-Хаус». Как можно догадаться, там было много сыра. И не просто много, а всё. Абсолютно все блюда были из сыра. «Чиз-Хаус» считался рестораном, да и обстановка его смахивала на ресторан. Но я бы все-таки назвал это фаст–фудом. Все готовилось очень быстро, практически моментально, и мне это не понравилось. В хороших ресторанах я ценил обычно не саму еду. Как ни странно, мне всегда было приятно то самое время, когда ты ожидаешь блюдо, наслаждаясь приятной атмосферой, уютным дизайном зала и тихой расслабляющей музыкой, которая заставляет полностью погрузиться в маленький мир этого ресторана.

     Я романтик. Не смотря ни на что, я – романтик, хоть я это слишком хорошо скрываю. Часто я замечаю что-то, чего не замечают другие люди. Как художник в поисках нового образа, я всегда ищу то, что могло бы сделать меня особенным. Особенным не для кого-то, а для себя. Чтобы я сам знал, что я отличаюсь от других людей. Но, в отличие от художника, я не умею писать картины, поэтому все свои мысли и чувства стараюсь выкладывать на бумаге.

     Мы сидели в «Чиз-Хаусе» минут десять, ну а может быть часа два. Я ушел из разговора сразу же, как только сел за столик. Мои мысли улетели куда-то далеко, далеко за пределы этого ресторана, далеко за пределы торгового центра… По правде говоря, я не помню, о чем я думал.

     Казначей загадочно хохотнул, и я очнулся. Мы как раз выходили на улицу.

     – Не знаю, не знаю, – сказал он. Улыбка не сползала с его лица. – Что-то Сказочник темнит. Чего это он вдруг с Джейн связался?

     – Понятия не имею. Почему ты меня спрашиваешь?

     – Ну, может ты увидел то, чего не увидел я? – он задал мне вопрос, который я слышал почти каждый день. – Тебе-то виднее.

     Да, да, да… Я действительно слышал эту фразу каждый день. Казначей всегда пытался показать, что я лучше него понимаю людей. Может, это было и так, но вот когда ему действительно надо было бы уйти на второй план, он никогда этого не делал.

     – Нет, – спокойно сказал я, переборов в себе желание продолжить наш спор длиною в жизнь.

     Да, этот спор длился очень долго. Начался он давно, нам было где-то по шестнадцать лет. И тогда я впервые услышал от него что-то вроде:

     – Ты можешь сказать, что со мной не так?

     По правде говоря, я не совсем понял, что он хотел узнать. Но после пары уточняющих вопросов до меня дошло. Он хотел посмотреть на себя со стороны. Ну а я, как последний дурак, начал перечислять ему те черты характера, которые мне в нем не нравились.

     Разговор закончился не очень хорошо, и после этого я старался не указывать Казначею на его недостатки. Он всегда их отрицал, в этом не было никакого смысла. Я просто игнорировал все то, что мне в нем не нравилось, вот так вот и продолжалась наша дружба.

     Никогда не указывайте человеку на его недостатки. По крайней мере, не делайте это прямо. Сейчас я мог бы сказать ему, что он как всегда сует нос не в свои дела. Но я этого не сделал. И все закончилось хорошо.

     Казначей довез меня домой. Я ввалился в квартиру полуживой. Совершенно не хотелось ничего делать. Но нужно было хотя бы помыться.

     Свою квартиру я полностью перестроил. Когда я вселился, там царил полнейший ужас, кошмар, который я не видел ни у кого. Я взял ее, потому что мне понравился вид из окна. Речка, лес, я жил практически на окраине, и мне это нравилось.

     Из трех небольших комнат я слепил две, но просторные. Еще в моем распоряжении был холл, коридорчик длиною в десяток шагов, кухня, и раздельный санузел. В большей комнате я первым делом поставил огромный плоский экран, который занял практически всю стену. Там же у меня стояли шкафы и книжные полки. Повсюду: сверху и снизу я установил кучу колонок, которые создавали в комнате эффект объемного звука. Я поставил звукоизоляцию, чтобы соседи не жаловались на шум. Здесь у меня был и бар, напитки в котором я собирал всю свою совершеннолетнюю жизнь. Тут имелось практически все. Я всегда считал себя человеком, разбирающимся в спиртном, хоть никогда и не злоупотреблял им. Напротив телевизора стоял широкий белый диван, и по бокам от него - два черных кресла. Диван я покупал отдельно, кресла отдельно. Сначала хотел купить белые, но когда увидел эти, просто не мог сдержаться. Теперь не жалею. И, конечно же, у меня был отдельный небольшой холодильник для пива. Когда по телевидению транслировались важные футбольные матчи, мы с друзьями собирались именно у меня, пили пиво и бурно обсуждали игру. Я не любил футбол, не очень любил, но мне нравились вот такие футбольные вечеринки. Таким образом, я отвлекался от реальности, в которой я задумчивый и скучный, и погружался в бурный мир спорта, к которому сам никогда отношения не имел.

     Вторая комната была просто спальней. Я постелил там ковролин, поставил двуспальную кровать и компьютерный стол с компьютером и всей нужной мне аппаратурой. Еще, в этой же комнате у меня была одна книжная полка, на которой я ставил те книги, которые уже прочитал.

     На кухне всегда было все, что только могло понадобиться. У меня были специальные шкафчики для специй, для соусов, для овощей и фруктов, полочки для кофе и для чая, масла и даже шоколада. Мне нравилось все это, мне нравилось, как я обустроил свою квартиру, мне нравилось, как я построил свою жизнь. Я ничего не хотел менять.

     Я закрыл входную дверь, разулся, кинул обувь и поплелся в ванную. И, приняв горячий душ, завалился в кровать, как будто не спал целую неделю.

     Сон накрыл меня моментально. Снилась всякая чушь, полный бред, даже и не помню, что именно. Но когда я проснулся на следующий день, то понял, что настроение мое улучшилось. Сам не знаю, почему.

     Открыв жалюзи в спальне, я ничуть не удивился, увидев за окном все тот же светло-серый мрачный пейзаж. Снега не было, градусник показывал плюс четыре градуса – типичная ноябрьская погода, даже как-то тепло.

     На самом деле, погода меня сейчас мало волновала. Конечно, не хотелось рыбачить по морозу и снегопаду, но все-таки до этого было еще далеко. Пришло время собираться. А собираться я любил.

     Весь мой рыбацкий инвентарь хранился в гараже, никто и никогда не видел какие-нибудь принадлежности у меня в квартире. Я любил порядок и чистоту. Зайдя ко мне домой, вы никогда не подумаете, что здесь живет холостяк. Тем не менее, так и есть.

     В первую очередь, нужно было созвониться еще с одним другом, с которым я, собственно, и собирался ехать. Я буду называть его Бунтарем. И не потому, что он на самом деле бунтарь, а просто потому что это – первое, что пришло мне в голову.

     Я должен был позвонить Бунтарю еще вчера, но за целый день так устал, что позабыл обо всем на свете. Он мне не звонил, значит – ничего важного я не пропустил.

     – Да, – Бунтарь ответил на звонок практически сразу, как будто держал в руках телефон и ждал, пока кто-нибудь позвонит.

     – Ты готов? – спросил я.

     – Я-то готов, но есть проблемы на работе.

     Да, как обычно нас преследовали проблемы. Бунтаря не отпускали с работы. Он надеялся в скором времени уйти, однако все начальство как сговорилось и решило собраться у него в магазине. Бунтарь работал обычным менеджером магазина, так сказать, управляющим. Он получал свою копейку и был этим вполне доволен.

     Человек сложный, но, в то же время, простой как снег. Ему никогда ничего не нужно, его никогда ничто не беспокоит. Он готов позволять судьбе и дальше ворочать им, как ей пожелается, и его это устраивает. Когда-то я хотел быть таким как он, но вовремя понял, что это не приведет меня ни к чему хорошему.

     А еще Бунтарь всегда и ко всему придирался. Он требовал, чтобы все делалось так, как он хочет, потому что считал это правильным. Свои принципы он всегда выставлял как общепринятые, и ему даже в голову не могло прийти, что он ошибался.

     В любом случае, нас с этим человеком практически ничего не связывало. Когда-то я мог назвать его лучшим другом. Теперь это все куда-то ушло, и мне совсем не хотелось возвращать те времена назад.

     Я сказал ему, чтобы он быстрей улаживал свои проблемы, и мы ехали покупать продукты. Он предложил мне съездить самому. И я согласился. Совсем не хотелось провести этот день, лежа на диване и смотря бесполезные передачи по телевидению.

     Не люблю телевидение. Мне не нравятся ни шоу, ни фильмы, ни сериалы, которые там крутят. Порой я мог посмотреть новости, в основном за завтраком, но это случалось редко. Потому что я редко завтракал. Ну, а для фильмов и новостей у меня был интернет, где я всегда мог посмотреть то, что я хочу и тогда, когда я хочу, не прерывая удовольствие рекламой и всякой прочей ерундой вроде анонсов.

     Я заглянул в холодильник и сразу же вспомнил, что не купил никакой еды. Да, со мной такое происходило нечасто, обычно у меня всегда что-то было. Но сегодня – пустота, один лишь кусок колбасы на боковой полке, который так и просился, чтобы его выкинули. Но я не стал выкидывать. Я вытащил колбасу, понюхал ее, вроде все нормально, и уже через несколько минут уплетал горячие бутерброды, держа их левой рукой, а правой клацая кнопки на компьютерной мышке.

     Нужно было ехать в магазин. Все еще оставалась надежда на то, что Бунтарь освободится с минуты на минуту, и хотелось бы быть к этому времени подготовленным. Мне уже не терпелось поехать.

     Я оделся потеплее и вышел из квартиры. Пошел небольшой снег. На моей улице было пустынно, как никогда. Многие, как и я, не любят ноябрь, и предпочитают проводить выходные дома, в кругу семьи.

     Семья… Пффф, какой кошмар. Будучи еще ребенком, я представлял будущего себя по-разному. Я был и учителем, строгим, но справедливым, который расхаживает взад-вперед, как будто он проводит не урок, а расстрел. Я представлял себя занятым бизнесменом, обтыканным всевозможными устройствами связи, который бегает из одного места в другое, решая один вопрос за другим, разъезжая по миру и проводя важнейшие деловые встречи. Я был и писателем, который каждый день прибывает в новое место, прячась от фанатов за спинами двухметровых охранников, чтобы дать автографы всем тем, кто записался еще за год до этого… Но я никогда не представлял себя примерным семьянином. Будущий я никогда не был окружен детьми и женой в фартуке, он всегда был один. И мне это нравилось.

     Когда я был уже на полпути к гаражу, подул сильный ветер. Мне пришлось плотно закутаться в плащ и перейти на легкий бег. Я добрался быстро и почти не замерз, разве что мокрый снег облепил все лицо.

     Замок гаража долго не поддавался, и я уж было хотел позвать кого-нибудь на помощь, как вдруг помощь подоспела сама. Это был дневной охранник гаражного комплекса. Хороший человек, как мне казалось, но уж больно любопытный.

     – Доброе утро, Странник, у вас какие-то проблемы?

     – Доброе, – сказал я. – Ключ заело, не поворачивается.

     – Позвольте я помогу.

     По правде говоря, никогда не видел таких вежливых охранников. Обычно охранниками в нашей местности работают алкоголики и грубияны, которые часто даже не могут связать пару слов. Среди моих знакомых тоже есть один охранник. Увы, он ничем не отличается от остальных.

     Зато этот отличался. Легким движением руки он открыл замок, и вот я уже стоял перед гаражом, доверху заваленным всяким хламом. Здесь же была и моя машина. Я поблагодарил охранника, и он ушел, напевая какую-то мелодию.

     Еще некоторое время я собирался, пытаясь ничего не упустить. Я был готов где-то через час после того, как попал в гараж. Затем я сел на водительское сиденье и достал телефон. Ни одного пропущенного звонка. Бунтарь не звонил, значит, по-прежнему не мог уйти. Просидев около получаса, то и дело поглядывая на телефон, я завелся и поехал в торговый центр. Вот так вот сидеть и ждать не имело никакого смысла.

     Я добрался до центра быстро, машин было мало. Как я уже сказал, все сидели дома, по такой погоде никто не хотел ездить даже на автомобиле, лишь только некоторые, которым было очень нужно, рассекали снегопад в этот день. Город покрылся белым пухом, как будто природа хотела похоронить его, и накидывала белое покрывало, укрывая с головой.

     Я припарковался у самого входа и, когда закрывал машину, почувствовал неприятную боль в животе. Пожалуй, не стоило есть колбасу. Но, время не повернешь вспять. Немного скорчившись, я все-таки зашел в торговый центр, решив сразу направиться в аптеку.

     Я попросил продавщицу в аптеке посоветовать что-нибудь от боли желудка, и она начала предлагать мне препарат за препаратом, которые никак не могли мне помочь. Я знал это, у меня имелись некоторые познания в медицине. Она так живо предлагала мне дорогие лекарства от обычного отравления, что я чуть было не купил одно из них. Но, вовремя взяв себя в руки, я все-таки приобрел то, зачем пришел.

     Похоже, было уже поздно. Я зашел в супермаркет и сразу понял, что мне нужно в туалет. В голове моей пронеслась целая вереница мыслей. Я размышлял о везении, о судьбе и о пропавшей колбасе, вот только ничто из этого не облегчило мои страдания. Я вышел из туалета и посмотрел на себя в зеркало. Вид у меня был такой, как будто пять минут назад я тягал тяжелые ящики и бочки. Волосы слиплись, я вспотел и был растрепан. Пришлось вернуться назад в уборную, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.

     Я взял тележку, достал подготовленный список и пошел по рядам огромного супермаркета, пытаясь вспомнить, что и где искать.

     Кукуруза, макароны, картошка, помидоры, сыр, колбаса, сосиски… Диарея. Да, диарея явно не вписывалась в мой сегодняшний график. И таблетки, похоже, совсем мне не помогали. Я оставил тележку, как есть, запомнил, что она стоит недалеко от рыбы, и помчался в туалет.

     Наверное, я забавно выглядел со стороны, но мнение других меня сейчас беспокоило меньше всего. Позвонил Бунтарь.

     – Ну что, ты где? – спросил он.

     – В супермаркете, в туалете, – сказал я.

     Он посмеялся, я его перебил:

     – Ты уже освободился?

     – Да, похоже, я тут до вечера, – сказал он. – Поедем завтра.

     Мы обговорили еще пару организационных моментов, я положил трубку и вышел из кабинки. Приведя себя в порядок, я направился к выходу и…

     – Ай! Аккуратнее! – услышал я женский возглас.

     Открывая дверь туалета, я задел девушку. Не знаю, что она там делала, возле двери мужского туалета. Но она была там не одна, с ней были еще две ее подруги.

     Все они посмотрели на меня, я недоумевая и в растерянности стоял там у двери, и пытался придумать, что сказать.

     – Осторожней надо быть, – сказал я, вместо того, чтобы извиниться.

     – Вам того же, – ответила одна из них.

     – Вы меня чуть не убили, – сказала вторая.

     А вот третья молчала, продолжая смотреть на меня. Я даже немного испугался. Окинув их троих еще раз своим взглядом, я отравился за тележкой, не придав этому происшествию особого значения.

     – Администратор торгового зала, подойдите, пожалуйста, к третьей кассе, – послышался голос из динамиков. Только тогда, когда он договорил, я обратил внимание на то, что в зале играет музыка. Что-то старое, но больно знакомое. Я явно почувствовал себя лучше. Может, подействовали таблетки, а может, все просто прошло. Мир стал ярче, несмотря на всю свою предыдущую серость.

     Возле рыбного отдела тележки не оказалось. Я прошел два соседних ряда, пытаясь сообразить, где я ее оставил. Мне казалось, я был почти уверен, что тележка стояла возле рыбы. Кому понадобилось забирать ее? Кто-то не умел выбирать продукты и решил купить то, что взял я? Что за глупости!

     – Молодой человек, это ваше? – я услышал позади приятный женский голос. Я обернулся и увидел ту самую девушку, которая еще несколько минут назад стояла возле туалета со своими подругами и пилила меня взглядом. Сейчас, впрочем, она делала то же самое. Мне стало не по себе. Я не спросил ее, откуда она взяла мою тележку. Я просто забрал ее и поехал дальше, пытаясь выкинуть это из головы и сосредоточиться на покупках.

     Девушка мне не очень понравилась. Она была самой обычной, в ней не было ничего такого, что мне могло бы понравиться. Да, стройная фигурка, приятное лицо, длинные каштановые волосы… Такое можно было найти у тысяч девушек, поэтому, эта меня не заинтересовала.

     – Вы спешите? – услышал я за спиной. Это снова была она.

     – Вы меня преследуете? – спросил я, не оборачиваясь.

     Она не ответила, я даже понадеялся, что она ушла. Однако, когда я остановился, чтобы выбрать рыбу, боковым зрением я увидел, что она стоит в метре от меня и продолжает смотреть.

     – Это сильно заметно? – спросила она и улыбнулась.

     Мне же было совсем не до улыбки.

     – Да, представьте себе.

     – Может, будем на «ты»? – предложила она.

     – А кто вы такая, чтобы я с вами был на «ты»? – у меня промелькнула мысль, что я ее знаю. Ну а с чего вдруг какая-то незнакомая девушка будет преследовать меня в супермаркете? В этом не было никакого смысла. – Или, я вас знаю? – я посмотрел на нее.

     – Нет, – она покачала головой. – Сегодня мы увиделись впервые.

     – Тогда, что вы от меня хотите?

     – Вы дадите мне свой номер телефона? – спросила она, продолжая смотреть на меня. – И тогда я от вас отстану. Пока.

     – С каких дел мне это делать?

     – Вы мне очень понравились…

     Может быть, колбаса атаковала мой мозг, но все то, что происходило там, в супермаркете, никак не могло уложиться в голове. Передо мной стояла совершенно незнакомая девушка, которую я чуть не стукнул, выходя из туалета, и просила мой номер телефона, говоря, что я ей понравился. А еще, она ходила за мной по пятам, и зачем-то брала мою тележку для продуктов. Какой бред.

     – Нет, – сказал я. И это был первый раз, когда я сказал ей «нет».

     Я положил что-то в телегу, даже не обратив внимание на то, что именно это было, и пошел дальше, стараясь обо всем этом  не думать.

     Может быть, если бы у этой девушки было все нормально с головой, я сам попросил бы у нее номер. И то, я в этом сильно сомневаюсь. Но с ней что-то не так.

     Зазвонил телефон. Это снова был Бунтарь.

     – Да, - ответил я. – У тебя что-то определилось?

     – Определилось. Я буду свободен сегодня к девяти. Можем поехать завтра утром.

     – ОК, – сказал я и положил трубку.

     Не убирая телефон, я набрал Казначея, то и дело оглядываясь по сторонам. Моей таинственной поклонницы не было видно.

     – Алло, – услышал я голос Казначея.

     – Привет, занят? Говорить можешь?

     – Да, в общем-то, могу. Что-то случилось?

     – Можно и так сказать. Не хочешь встретиться? – спросил я.

     – Я сейчас в центре. Но скоро буду ехать домой, могу заехать.

     – Отлично, я тоже в центре. Давай у нас в ресторане. Когда ты сможешь?

     – Да, минут через пятнадцать, я думаю.

     Мы договорились встретиться через пятнадцать минут. Но я знал, что у меня есть еще около получаса. Я докупил несколько вещей из списка и пошел на кассу. Ровно через двадцать минут я уже сидел за нашим столиком, все время поглядывая на вход.

     Казначей пришел через пять минут. Он сел, заказал безалкогольный коктейль и посмотрел на меня.

     – Ты какой-то озабоченный сегодня. Рассказывай, что там случилось.

     Я рассказал ему все, что произошло в супермаркете. Казначей сначала фирменно хохотнул, а потом спросил:

     – Так а чего ж ты не дал ей номер телефона?

     – Говорю тебе, с ней что-то не то. Маньячка какая-то!

     – Дык, это же круто! Интересно, как давно она тебя знает…

     – Сегодня и узнала.

     – И ты ей поверил? – спросил он.

     – А у меня был выбор?

     Мы просидели в ресторане около двух часов, продолжая обсуждать меня, эту девушку, а потом перешли к теме о самом Казначее и его знакомой, которая приезжает в город. У меня совсем вылетело из головы то, что она приезжает уже завтра. Я дал ему парочку советов, на том мы и разошлись.

     Я не переставал думать о девушке из супермаркета. Поверите или нет, но такого рода ситуация произошла со мной впервые. Ни разу в моей жизни девушка не просила мой номер телефона. Тем более та, которая впервые видит меня в супермаркете. Появились версии. Она могла быть знакомой одного из моих знакомых, есть даже несколько подозреваемых, но зачем им это нужно? Свести меня с кем-то? Не самый удачный вариант. Или она со своими подругами решили подшутить надо мной таким образом. Тогда они не добились того, что хотели.

     А, может быть, я просто слишком себя накручивал? Человек захотел со мной познакомиться, а я отреагировал так резко? Может, следовало дать ей мой номер телефона и посмотреть, что будет дальше? От этого ведь никто бы не умер.

     Да, версий было много. Но время не повернуть вспять, я убедился в этом уже второй раз за день. Я посмотрел на часы – пять часов вечера. На улице темнело. Пора было ехать домой.

     Я вышел из торгового центра и совсем не был удивлен, когда мне на нос упала крупная мокрая снежинка. Да, зима уже пришла, и нужно было к этому готовиться. Скорее всего, вся рыбалка сорвется, мне придется просто провести выходные там, на даче, ничего не делая и наслаждаясь отдыхом.

     Дорога назад заняла больше времени. Из-за сильного снегопада некоторые дороги были перекрыты, приходилось объезжать. Да я, собственно, и не спешил.

     На улице было темно. Я подумал о том, что должен был уже находиться там, на даче. Но вот, Бунтарь сорвал все планы, как он обычно и делает. Жаль, что мне больше не с кем было поехать. Деваться было некуда, оставалось только дождаться завтрашнего дня.

     – Да, Странник, привет, – услышал я голос Сказочника в динамике мобильного.

     – Привет, занят? – спросил я.

     – В общем, нет, – сказал он, чем-то шурша. – Я как раз поел, – он вздохнул. – Какие-то новости?

     – Не хочешь пройтись?

     – Сейчас? Ты видел погоду?

     – Видел, но все-таки?

     Он молчал около минуты. Сказочник любил так делать.

     – Хорошо, ты подъедешь? – наконец спросил он.

     – Я подойду, – сказал я и повесил трубку.

     Сказочник жил в моем квартале, идти до него было минут десять, на машине ехать совсем не хотелось. Я добрался домой где-то к шести вечера. Переоделся, переобулся и пошел к Сказочнику.

     На улице, как и утром, никого не было. Снег, казалось, все усиливался, я даже взял зонт, хотя никогда ими не пользовался.

     Я добирался до Сказочника минут пятнадцать, пришлось обходить некоторые дворы, в которых нельзя было сделать и шаг, чтобы не оказаться по колено в грязи.

     – Какие дела? – спросил Сказочник, радостно пожимая мне руку.

     – Как там с твоей книгой? – поинтересовался я.

     Задав этот вопрос, я знал, что меня ожидает. Получасовой рассказ о новом сюжете его новой книги, об идеях и главных героях, о событиях и его новых методах их описывать. Мне нравилось то, о чем он говорит. Но мне не нравилось, как он говорит. Сказочник умел писать, а не рассказывать, такой уж человек. Ну, а когда он закончил, я мог рассказать ему о том, что произошло со мной.

     – Да ладно, вот так прямо подошла и сказала? – недоумевал он. – А ты что?

     – А я послал ее, – сказал я, будучи все меньше уверенным в том, что поступаю правильно.

     – Дамс, интересная история. Думаешь, поступил правильно?

     – Нет, не думаю. Но тогда был в этом уверен.

     – Нужно было дать телефон, и тогда послать.

     Я засмеялся. Иногда Сказочник рассуждал странно. Или это я уже сошел с ума, но его речь казалась мне абсурдной.

     Мы шли по освещенным улицам города, такие себе Странник и Сказочник, блуждающие в поисках вдохновения. Я – жизненного, он – творческого. Метель ослабла, ветер стих, и теперь блестящие снежинки беспорядочно летали по воздуху, плавно опускаясь на мокрый асфальт. Мы шли, а зима наступала нам на пятки…

     – Почему ты был там с Джейн? – спросил я, вспомнив нашу вчерашнюю встречу.

     – Захотелось чего-то нового.

     – Почему именно она? – не понял я.

     Сказочник засмеялся.

     – А ты подумал, что я специально пригласил именно ее и именно туда, в место, которое я не очень люблю? Нет, совсем нет. Я был там неподалеку и встретил ее. Она меня узнала, и я решил пригласить ее в ресторан.

     – И чем все закончилось? – спросил я.

     – А ты как думаешь? – он остановился, посмотрел на меня и улыбнулся. Я не сомневался в его успехе. Девушки любят писателей.

     Мы пошли дальше, продолжая обходить квартал.

     – У меня есть такая теория, – сказал Сказочник. – По поводу девушек.

     – Валяй, – я улыбнулся. Все его теории я слышал сотни раз. Эта, как оказалось, звучала впервые.

     – С девушками нужно жестко, – сказал он. Тот самый человек, который лет пять назад доказывал мне совсем обратное.

     – Что? Ты же говорил совсем другое.

     – Да, но опыт доказывает. Чем дальше их посылаешь, тем крепче они к тебе липнут.

     Он задумался, видимо, пытаясь привести примеры.

     – Ну вот эта из супермаркета. Ты ее посылал, и этим ты ее зацепил! – он сам обрадовался тому, какой удачный пример привел.

     – Нет, она не такая, – задумчиво произнес я, прежде чем понял, что говорю.

     – Ты же едва ее знаешь?

     – Нуу, мне так показалось. Что-то с ней не так.

     – Они все одинаковые, дружище, абсолютно все.

     – Мне кажется, ты ошибаешься.

     Сказочник начал приводить мне десятки примеров разных девушек, которые в конце концов становились одинаковыми. Он говорил и говорил, в какой-то момент я просто перестал слушать его доводы. А какой смысл спорить? Я был согласен с ним до сегодняшнего дня. Но сегодня я понял, что не все так просто, как кажется. Конечно, я испробую его новую теорию, которая на самом деле уже давно была не новой, но… Меня посетило какое-то странное чувство. Я почему-то не мог выкинуть ту девушку из головы. Я переживал нашу минутную сцену снова и снова, сам поражаясь тому, как твердо я сказал «нет». Я часто говорил «нет» людям, но, по-моему, впервые об этом жалел.

     – Ты не слушаешь меня, – сказал Сказочник.

     – Почему ты так решил?

     – Я задал тебе вопрос пару минут назад.

     Я промолчал, мне нечего было сказать. Я знал, что он не обижается, у него не было такой привычки.

     – Как думаешь, а реально ее найти? – спросил я спустя еще пару минут молчания.

     – Нет ничего невозможного. А тебе это нужно?

     – Не знаю, – и я действительно не знал.

     – Съездишь на дачу, отдохнешь, освежишься, и вся эта дурь выветрится у тебя из головы. Я тебе гарантирую. А сейчас лучше иди домой и выспись как следует.

     Это был дельный совет. Я попрощался со Сказочником и пошел домой, медленно, прогуливаясь по ночному городу.

     Отдых – это хорошо. Но я до сих пор не знал, что для меня настоящий отдых. Я никогда не любил просто днями валяться на диване, меня это утомляло еще больше, чем активная работа. Активный отдых тоже не был для меня отдыхом. В любом случае, сейчас я хотел воспользоваться советом Сказочника и лечь спать. Было около семи вечера. Я никогда не ложился спать так рано. Даже если очень этого хотел. Всегда что-то мешало. Я надеялся, что сегодня все получится… Но не тут-то было.

     Я зашел в квартиру, разулся, и пошел принимать душ. Стоя под горячей и очень приятной струей, сквозь шум воды я услышал, как звонит телефон. Обычно я брал его с собой в ванную, но в этот раз почему-то забыл. Я не любил пропускать телефонные звонки, поэтому и выбежал из ванной, голый и мокрый, схватил телефон и посмотрел на дисплей. Звонил неизвестный мне номер.

     – Алло, – запыхавшись, я почти крикнул в трубку.

     В глазах потемнело, я как будто перекувыркнулся через себя, или что-то в этом роде. Мне даже показалось, что время на какой-то момент остановилось, чтобы я мог придумать, что делать дальше.

     – Привет, – услышал я. И это была она. Та самая, занимающая мои мысли весь вечер. Вероятно, она должна была мне уже много денег за их аренду. Это первое, что пришло в голову.

     – Кто это? – я сделал вид, что не узнал ее.

     – Это я, та девушка из супермаркета, которая тебя преследовала. Помнишь?

     Я выдержал небольшую паузу, как бы вспоминая. Затем сказал:

     – Мы разве перешли на «ты»?

     – Я подумала, что да, – сказала она, смеясь.

     Внезапно у меня в голове промелькнула очень уместная мысль.

     – Я не давал тебе свой номер. Откуда он у тебя? – спросил я как можно более серьезным тоном. Мне хотелось, чтобы она перестала смеяться и четко ответила мне на все поставленные вопросы. Как на допросе.

     – Ты так торопился, что даже не заметил, как выронил визитницу, – она сказала это, а затем прочитала все то, что указывалось на моей визитке. Слово в слово. Она сказала еще что-то по поводу моей работы, но я не услышал. Я проверял все карманы, однако визитницу так и не нашел. Похоже, она говорила правду.

     – Что ты хочешь? – спросил я, проклиная себя за старомодность. Многие люди давно пользовались электронными визитками, но я так и продолжал возиться с этими карточками.

     – Познакомиться поближе.

     Меня ужаснула ее открытость. Я чуть было так и не сказал это в трубку, но вовремя удержался.

     – Ты, наверное, маньяк? – спросил я. Как бы в шутку, но хотел услышать серьезный ответ.

     – Нет, – она снова засмеялась. Меня это начинало бесить.

     – Можем познакомиться поближе, – сказал я, немного подумав. – Но не по телефону и не сейчас.

     – А когда?

     – Я уезжаю на несколько дней из города. Буду к концу следующей недели. Тогда можем и созвониться. Заодно вернешь мне визитницу, – наконец, я начал чувствовать себя в своей тарелке. Я назначал свидание, я ставил свои условия, и больше никаких сюрпризов.

     – Я хочу поехать с тобой, – вот, что я услышал в ответ на мое предложение.

     Я был ошарашен. Даже не знал, что сказать.

     – Я еду по работе, – соврал я. Сказал первое, что пришло в голову.

     – Неправда, – сказала она, снова смеясь. – В командировку не берут столько еды и выпивки. Ты едешь на отдых.

     – Я еду не один, – я не стал отрицать свою ложь. В конце концов, кто она такая, чтобы я перед ней оправдывался?!

     – Я знаю, – она, похоже, ничуть не смутилась. – Для одного человека ты взял слишком много продуктов.

     Со мной говорит Шерлок Холмс? Или это мисс Марпл? Хотя, нет, она не мужчина, да и помоложе будет, чем Марпл. Со мной говорит девушка, у которой есть логика. Причем, совсем не женская, а правильная.

     – Это дорого, – придумал я еще одну отмазку. Хотя, на самом деле, уже был согласен взять ее с собой только из любопытства.

     – У меня есть деньги. И я знаю, на что иду.

     – Кто ты такая? – в отчаянии спросил я. – Почему я должен брать тебя с собой?

     Она молчала.

     – Ты слышишь меня? – мне на мгновение показалось, что она отключилась. Я даже успел пожалеть, что задал такой резкий вопрос.

     – Я просто хочу поехать с тобой на отдых. Я не маньяк, не убийца. Ты мне просто понравился, вот и все.

     – Сколько тебе лет? – знаю, что неприлично задавать девушкам такие вопросы, но куда уж тут приличию… Я был на пределе.

     – Двадцать два. А какое это имеет значение? – спросила она.

     – Ты ведешь себя как маленькая девочка, – сказал я.

     – А разве для любви важен возраст? – она спросила то, что я уж совсем не ожидал услышать. Я устал удивляться.

     – Я не верю в любовь, – сказал я, и это была правда. – Это все какой-то бред. Ты никуда со мной не поедешь. Ты мне не понравилась, а особенно мне не понравились твои преследования. Найди себе мальчика, который верит во все эти сказки, а меня оставь в покое! – я не кричал, стараясь сказать все это как можно четче. А потом, не дожидаясь ответа, я просто бросил трубку. Мне показалось, что так будет лучше.

     Я бросил телефон на диван и только сейчас понял, что замерз. Нужно было возвращаться в ванную.

     Теплая струя воды уже не казалась такой успокаивающей. У меня из головы все еще не вылетал недавний разговор. Я так и не удосужился спросить ее имя. А ведь меня это все зацепило, действительно зацепило.

     Телефон трезвонил, но мне никак не хотелось вставать. По правде говоря, все то, что произошло вчера, настолько задело меня, что я еще долго не мог заснуть – просто сидел и смотрел телевизор.

     В голове моей вертелись сотни вопросов, вопросов к самому себе. И я не знал, как оправдать свои действия. Моя жизнь всегда протекала спокойно, без крутых взлетов и падений, у меня никогда все не было «отлично» или «ужасно», всегда было «нормально». Может, из-за этого я и испугался? Может, эта история с девушкой из супермаркета настолько необычная, что мое подсознание решило обрубить ее на корню? Вполне возможно. Но, что сделано – то сделано.

     Я встал, клацнул на пульте кнопку радио, и побрел на кухню. Воды практически не было, кофе я тоже забыл купить, пришлось пить прямо из чайника какую-то белую муть, которая потом противно хрустела на зубах.

     Я накинул сразу две куртки и вышел на балкон покурить. Город еще спал, вчерашний снег так и не сошел, тонким слоем он покрывал противно-черную грязь, и лишь кое-где белое полотно было оборвано следами машин или людей. Солнце так и не показалось, скрывшись за плотными серыми тучами. Мне понравилось это утро. Но уже через пару минут я вспомнил о том, что произошло вчера. И все хорошее настроение как рукой сняло.

     Я зашел назад в дом и первым делом взял телефон, чтобы убедиться, что все вчерашнее действительно происходило. Я хотел убедиться в том, что не сошел с ума. И нет, не сошел, последний зафиксированный вызов (не считая сотни пропущенных от Бунтаря) – как раз тот самый номер от той самой, чье имя я так и не знаю. К лучшему ли это? Абсолютно все равно. Имя не играет никакой роли. Хотя, нет, играет.

     Телефон зазвонил прямо у меня в руках. Я перепугался, но быстро взял себя в руки. Звонил Бунтарь.

     – Ты проснулся? – спросил он. – Я звонил тебе двадцать два раза!

     Я кивнул, и только его молчание дало мне понять, что кивки нельзя услышать в трубку.

     – Да, все в порядке.

     – Через сколько ты будешь у меня?

     – Полчаса где-то.

     – Полчаса? Мы же договаривались в семь тридцать, а будет уже восемь! Ты как обычно, вечно приходится тебя ждать! Уже назначил бы восемь, я мог еще полчаса поспать!

     Дальше мой слух просто отключился. Он говорил и говорил, произносил страницы абсолютно бесполезного текста, но меня мало волновало его недовольство. На самом деле, я не любил опаздывать и не укладываться в сроки, но иногда уж так получалось. И начни я сейчас о чем-то спорить или что-то доказывать, этот разговор никогда бы не закончился. Я мог бы упрекнуть Бунтаря в том, что из-за его работы мы не поехали вчера, что мне пришлось самому идти в супермаркет и покупать всю еду, что мне пришлось смещать весь мой график, а дяде Васе пришлось день провести практически без еды. Я мог бы высказать всё, и это ничего бы не дало. Он сказал бы, что виновата работа. Но, в действительности виноват был он, раз работал на такой работе. Хорошо, что мне всегда плевать на то, кто виноват.

     Дядя Вася. Мой очень дальний родственник по матери. Приятный мужик, немного быдловатый, но очень умный, или, как в таких случаях говорят, мудрый. У этого человека был огромный жизненный опыт. И, я уверен, напиши он мемуары, они разошлись бы миллионным тиражом. Проблема в том, что дяде Васе не везло по жизни. Так уж сложилось, что, в конце концов, он поселился у меня на даче, за сотню километров от города. Ему нравилось там жить. Он быстро освоился, нашел какую-то работу, на проживание ему вполне хватает. Не знаю, что еще такого о нем рассказать. О дяде Васе только приятные воспоминания, только хорошее впечатление. Мне всегда приятно его видеть. И очень жаль, что по нашей вине он остался без еды.

     – Жду тебя в восемь. И не опаздывай, как обычно! – Бунтарь наконец закончил свои гневные реплики.

     – Есть, сэр! – сказал я и бросил трубку.

     Сборы заняли совсем немного времени, все уже было упаковано, осталось снести вещи в машину. Багажник был заполнен полностью. И можно было только гадать, куда Бунтарь будет складывать свои огромные пакеты, в которые он вечно пихает кучу всякой ненужной ерунды. Хотя, следует заметить, его запасливость довольно часто приходилась кстати.

     Я завел машину и стал слушать приятный звук мотора. Заднее и боковые стекла слегка замерзли. Пришлось выйти и очищать их. Зима была как никогда рядом. И я с ужасом представлял, что мне снова предстоит переживать длительные и мучительные отскребания снега от кузова своего любимого автомобиля. А еще ведь только недавно я радовался пришедшей весне. Как быстро летело время. Но я не летел вместе с ним, а просто стоял в стороне и наблюдал.

     Прогрев машину, я поехал к Бунтарю, уже представляя, какими оскорблениями он осыплет меня за опоздание. По правде говоря, это меня абсолютно не беспокоило. Меня беспокоила таинственная незнакомка из супермаркета. Я видел ее всего раз, совсем недолго, и уже даже практически забыл, как она выглядит. Тогда почему мне казалось, что она мне нравится? Она заинтересовала меня, ведь такого со мной еще никогда не было. И все, чего я хотел на данный момент – снова увидеть ее, вспомнить ее лицо и, наконец, все понять.

     А еще я хотел не сойти с ума. Очень не хотелось портить предстоящие выходные на даче, я так давно их планировал, а девушка из торгового центра совсем не входила в мои планы. Я понимал, что из таких знакомств никогда ничего не получалось, понимал, что все это полная и абсолютная чушь. И теперь уже, я, конечно, осознавал, что сам все испортил. Я бросил трубку, отказался разговаривать дальше, наорал на нее, и тем самым избавил нас обоих от дальнейших мучений. А, может быть, ей было все равно. На тот момент мне тоже было все равно. Но переспав со всем этим, я понял – все изменилось. Теперь мое отношение поменялось. И мне хотелось встретить ее.

     Бунтарь уже стоял у обочины. Его как обычно окружали огромные и ненужные торбы, для которых я заранее заготовил место. Он ограничился несколькими фразами по поводу моего опоздания. Видимо, просто не выспался, и не было сил что-либо выяснять. Тем более, что мы оба знали, как это бесполезно.

     – Ничего не забыл? – спросил он, когда мы уже отъехали от его дома.

     – Вроде нет, – я задумался.

     – Вид у тебя потерянный, – сказал Бунтарь.

     Я ничего ему не ответил. И без его слов я знал, что выгляжу никчемно, устало и действительно потерянно. Но я твердо решил ничего ему не рассказывать. У этого человека были абсолютно другие взгляды на все. Меня мало волновало то, что он может сказать, просто не хотелось его слушать.

     Мы включили музыку и поехали в сторону самого длинного городского проспекта, который должен был вывести нас на нужный выезд из мегаполиса. Это было чудесное, покрытое снегом воскресенье. Людей на улице, тем более в такое время, было мало – все спали или смотрели телевизор. И, несмотря на то, что на небе не светило солнце, белый снег отражал свет и делал этот мир немного ярче, чем он должен был казаться. Мне это нравилось. Я ехал, с интересом наблюдая за машинами и домами, редкими прохожими с собаками, за бомжами, беспорядочно блуждающими по городу в поисках еды и тепла, ну а может быть – в поисках алкоголя и наркотиков. Я всегда с крайней брезгливостью относился к таким людям. Я понимал, что не у всех жизнь зависела от них самих, но, все-таки, я старался никогда об этом не думать. Ведь невозможно жалеть всех людей. Лучше уже не жалеть никого. И тогда будет казаться, что вокруг у всех все нормально.

     Дорога была ровной и свободной, плавная и неспешная езда меня усыпляла. Поэтому, когда Бунтарь заговорил, я был рад этому, хотя он выбрал именно ту тему, которую мне сейчас не хотелось бы поднимать.

     – Ну что, познакомился с кем-то? – спросил он.

     Вот, опять. Каждый раз, когда мы с ним встречались, он спрашивал одно и то же. Все наши встречи, случайные или запланированные, всегда начинались с этого вопроса.

     Дело в том, что Бунтарь был бабником. Годы шли, обстоятельства менялись, но Бунтарь был все тем же Бунтарем, который менял своих пассий как перчатки. Я бы намного больше удивился, если бы он собрался жениться, чем я удивился в тот момент, когда увидел Сказочника с Джейн.

     Что касается моего ответа – он был все тем же. Я редко проводил время наедине с девушками. Может быть, я и не умел этого делать, но в последнее время просто чувствовал, что мне это не нужно. Я жил и работал, любил свою работу и жизнь, зачем мне что-то менять? Что еще меня всегда удивляло в Бунтаре, так это то, что он не хотел, чтоб его друзья были такими, как он. Он хотел быть единственным бабником, а все остальные должны были завести себе семью. Что касается меня, семья для меня была неприемлемой. Я пытался представить себе детей, бегающих по моей квартире и разрушающих мой мини-бар. Или, что еще хуже, в моих ужасных фантазиях, вместо пива в холодильнике стояли бутылочки с детским питанием, мой большой экран показывал мультики, а вместо моих друзей на диване сидели друзья воображаемой жены. Какой же кошмар все это!

     – Нет, – ответил я. Ничего другого он и не ожидал, поэтому улыбнулся.

     Я знал, что не стоило рассказывать ему о таинственной незнакомке из супермаркета. Ведь меня зацепила вовсе не она, а ее действия. Вряд ли Бунтарь смог бы меня понять. Да и никаких дельных советов я бы от него не получил.

     – Хотя на самом деле, да, – добавил я.

     Ну вот, мой рот сам раскрылся и ляпнул это. Зачем, спрашивается? Бунтарь поднял брови, но продолжал смотреть на дорогу. Его напрягал гололед, было заметно.

     – Вернее, это не я познакомился, а со мной познакомились, – поправил я себя.

     – Ну, рассказывай.

     Не без сомнений, я пересказал ему всю историю, упустив собственные мысли и чувства. Я знал, что он будет осуждать меня, ведь в его понимании «отшить» привлекательную девушку – это нечто дикое, не свойственное настоящему мужчине. Собственно, что-то наподобие он и вставлял в виде комментариев в течение всей моей истории.

     Мы подъезжали к окраине города. Многочисленные остановки и магазины редели. Город менялся с каждым километром. Вскоре мы должны были покинуть его, и я просто не мог дождаться. На светофорах я рассматривал местность, несмотря на то, что все это уже видел. Тем не менее, каждый раз удавалось заметить что-то новое, какие-то следы перемен к лучшему. Здесь было меньше мусора, а там покрасили забор. Все это придавало мне какой-то уверенности в будущем, когда она мне была абсолютно не нужна. Я и так был во всем уверен, но почему же тогда меня так волновали такие мелочи?

     Очередной красный свет, сегодня я простоял у десятков светофоров, все как будто сговорились. Но этот был особенным. Этот был последним. Я проезжал последнюю остановку трамвая, а дальше город заканчивался. У блестящих на морозе столбов, которые стояли у остановки, людей практически не было. Когда светофор сменил свет на желтый, я увидел только одного человека. И это была она.

     Все мысли об уверенности в будущем покинули меня так быстро, будто их никогда и не было. Я мог только благодарить силы эволюции за то, что человек физически не способен думать о стольких вещах одновременно. В моей голове возникли сотни вопросов, на которые не было ответов, а вот мое тело дало всего одну, притом странную реакцию. Я непроизвольно улыбнулся, и внешне оставался всецело спокойным.

     – Что ты делаешь? – спросил Бунтарь, когда я разворачивался на перекрестке. Машину заметно заносило на скользкой дороге.

     – Забыл докупить сигарет. Это последний киоск, – сказал я. На самом деле, сигарет у меня было достаточно.

     – Бог мой, это можно было сделать дальше, впереди еще полно магазинов, мы ведь не в поле ехать будем!

     Но я его не слушал. Все эти несколько секунд я надеялся на то, что когда развернусь, она все еще будет там. И она была там. Единственный человек на остановке, ждущий трамвай, который в такое время по выходным не ходит. Она ждала не трамвай, она ждала меня.

     Все то, что происходило, происходило глубоко внутри и совсем недолго. Мое чувство радости и удивления быстро сменилось на злость. Я снова успел подумать об уверенности в будущем, увидев валяющийся мусор. Я снова стал самим собой. А настоящий я не любил таких подозрительных сюрпризов.

     – Привет, – сказала она с улыбкой на лице. – Все-таки остановился.

     – Что ты здесь делаешь? – спросил я, едва не срываясь на крик. Мне хотелось наорать на нее, быть может даже побить, но последнее не произошло бы в любом случае. Воспитание было сильнее меня.

     – Тебя жду, – ответила она, как будто вся эта ситуация была вполне нормальной. Как будто мы договорились с ней встретиться, и вот она стояла с сумкой, ждала меня. Но эта ситуация не была нормальной!

     – Я не знаю, как именно ты здесь оказалась и с какой целью, но я, по-моему, все сказал! – отрезал я, идя к сигаретному киоску. Бунтарь не должен был ничего заподозрить.

     – Тогда зачем ты развернулся? – спокойно спросила она.

     – Купить сигарет.

     – Это неправда, – она шла за мной. Сумка осталась стоять у столба. – Ты купил достаточно на пару недель, хотя едешь на несколько дней. Я ведь была в супермаркете, помнишь?

     Ох, такое не забывается! Феноменальная память и догадливость! Может, в ее мозг был вживлен инопланетный чип?

     – Чего ты хочешь от меня? – киоск был закрыт и я обернулся.

     – Я хочу поехать с тобой! – сказала она таким тоном, будто была ребенком и просила купить ей обезьянку. – Разве ты сам не хочешь этого?

     – Зачем ты это делаешь? – спросил я, проигнорировав вопрос. Я сам не знал ответа.

     – Если ты не хочешь этого, просто скажи: нет! – сказала она.

     – И ты от меня отцепишься? – насмешливо спросил я.

     – Нет, пока нет, – она покачала головой. – Это всего лишь поездка! Это не спецзадание, не государственная миссия, не мальчишник или еще что-то, что не позволяло бы тебе меня взять! Просто обычная поездка! – она развела руки, выражение ее лица было настолько невинным, что мне пришлось отвернуться.

     Ее последние слова эхом звучали в голове, путаясь с тысячами мыслей, которые уже выстроились в очередь, чтобы их обдумали. Она вытеснила все то, что было в моем сознании, и теперь я видел только ее портрет. «Это всего лишь поездка». «Просто обычная поездка». Меня что-то терзало, что-то мучило, какие-то странные подозрения. Что она могла сделать? Обчистить дачу и дядю Васю? Там ничего не было. Угнать машину? Это невозможно. Она не настолько глупа. Судя по всему, она знает, кто я. Она хотела моих денег? Это не так делается. Все те мысли, которые преграждали путь к решению, исчезали одна за другой, они отталкивались друг от друга как мыльные пузыри, а потом лопались. Все это было беспочвенно, просто раздутые предубеждения.

     – Поехали, – все, что я сказал. Больше говорить не требовалось. Я не знал, что я делаю, но я делал это.

     У меня было такое чувство, будто я собирался покорить высокую гору или поплавать с акулами. Я чувствовал какой-то прилив адреналина, вкус несуществующего риска. Я ничем не рисковал сейчас, но это чувство было для меня новым. И на этот раз я хотел открыть для себя это новое, а не поступать так, как поступил на той шахте. Это была моя подземная река. Подземная река моего подсознания, в которую я готов был нырнуть.

     Я пошел к машине, не оборачиваясь. Я был слишком погружен в свои мысли, чтобы задуматься о ней, идущей сзади, или о сумке. Открыв дверь, я столкнулся взглядом с удивленным Бунтарем. На какой-то момент я вообще забыл о его существовании.

     – Что произошло? – спросил он, смотря на мое вспотевшее на морозе лицо.

     – Она едет с нами, – сказал я, заводя двигатель.

     – Кто «она»? – теперь я слышал его обычный голос. Удивление как волной смыло.

     – Девушка из супермаркета, – ответил я спокойно, смотря в зеркало заднего вида. Она уже уложила сумку в багажник и направлялась к двери. – Давай потом это обсудим.

     По выражению лица Бунтаря было видно лишь то, что он Бунтарь. Его не взволновало присутствие абсолютно незнакомой девушки, имя которой не знал даже я сам. Он привык к такому, в отличие от меня. Поэтому, когда открылась задняя дверь, он просто сказал «привет», она с улыбкой ему ответила тем же. А когда дверь закрылась, я включил первую передачу, правый поворот и выехал обратно на дорогу. Поездка обещала быть необычной.

     Мы молчали. Город за окнами сменился на более заснеженный пригород. Трасса была пуста, и я мог спокойно разгоняться до ста двадцати километров в час, не опасаясь с кем-то столкнуться. Деревья и поля, села, все это пролетало мимо и казалось просто невнятной вспышкой. Я ехал и пытался понять, о чем же я думал. Похоже, просто ни о чем. И, хотя присутствие таинственной девушки на заднем сидении меня в какой-то степени успокаивало, меня это также очень раздражало. Может быть, раздражал себя я сам. То ли из-за нерешительности, то ли из-за неправильного решения. Да, поездка теперь становилась более интересной. Но я не любил, когда что-то шло не по плану. Этот давно запланированный отдых пошел наперекосяк еще с самого начала. Я вспомнил испорченную колбасу и непроизвольно улыбнулся. Так же, как я улыбнулся при виде ее на остановке. Похоже, теперь все воспоминания, связанные с ней вызывали улыбку. Нужно было вернуть контроль над своими эмоциями. Я снова вспомнил свою нерешительность, все сказанные мной слова, на этот раз вспомнил специально. И меня опять охватила злость. По крайней мере, злость я мог контролировать.

     К моему удивлению, и даже, может быть, сожалению, большое и покрытое снежной корочкой озеро, показалось слишком быстро. Я всегда хотел добираться сюда поскорее, но на этот раз поездка была просто минутной. Скоро мы должны были приехать. И я понятия не имел, как мне следовало себя вести. Бунтарь был не лучшим советником, я никогда не прислушивался к его словам. Поэтому, никто не мог мне помочь. Разве что…

     Ну конечно, я ведь совсем забыл о присутствии дяди Васи, который ждал нас, и уже, наверное, думал, что мы влетели в какой-то сугроб и разбились. Дядя Вася был самым мудрым человеком из всех, кого я знал. И настал момент проверить его мудрость на деле.

     – Будет холодно, – Бунтарь первым подал голос, когда мы уже медленно передвигались по проселочной дороге.

     – Передавали снегопад, – сказала Она.

     – Сомневаюсь, – я показательно посмотрел вверх, на небо. – Тучи слишком высоко. Сегодня снега не будет.

     – Посмотрим, – я был уверен в том, что она улыбнулась. Она бросила мне вызов? Это какое-то соревнование? Да какая разница, пойдет ли этот чертов снег?

     Я очень надеялся на то, что снега не будет. Я просто не мог ошибиться. И вынужден был признать: Она снова меня зацепила. Такой вот простой фразой. Таким глупым предположениям.

     Мы подъехали к воротам моего участка. Маленький домик, как и все вокруг, был покрыт тонким слоем белого снега. Мороза, вроде, уже не было. Поэтому, вскоре все должно было растаять и потечь. В окнах горел свет. Конечно, день только начинался, но внутри дома всегда было недостаточно светло, поэтому приходилось пользоваться электричеством. По крайней мере, дядя Вася еще не умер от голода. Или умер ночью, забыв перед этим выключить свет.

     Я вышел и поежился. Мороз все-таки был. А еще дул неприятный ветер, легкий, но холодный. Я дернул ворота, и мне за шиворот тут же насыпался снег. Чертыхаясь, я долго пытался отворить заевший и замерзший замок. Когда я, наконец, справился, ворота открылись сами, поддавшись ветру. Моему взору предстал дворик, как всегда уютный и ухоженный. Еще с детства этот двор был моим самым любимым местом.

     Я пошел обратно к машине. Я сел, завелся и по привычке посмотрел в зеркало заднего вида. И Ее там не было. Незнакомка из супермаркета исчезла.

     – Где она? – спросил я, пытаясь не выглядеть взволнованным. У меня получалось.

     – Вышла. Захотела прогуляться, вроде, – ответил Бунтарь.

     Я вспомнил, во что она была одета. Когда я увидел ее возле того столба, на ней была легкая осенняя белая курточка с воротником из тонкого искусственного меха, светло-голубые джинсы и совсем не зимние сапоги, или ботинки, не помню. На секунду я задумался: а не замерзнет ли она? Но потом мысли поплыли по другому течению: с чего бы это мне о ней заботиться? Не маленькая.

     Я хотел было спросить, куда она пошла. Однако, моя больная психика не позволяла мне отделаться от мысли, что этой девушки здесь никогда и не было. Почему-то, мне казалось, что она мне никогда не звонила и не сидела на заднем сидении машины. Я прекрасно понимал, что пока еще не сошел с ума, и она действительно существовала. Но я не мог отделаться от безосновательного страха: вдруг я сейчас спрошу, а она-то и не существует. Что подумает Бунтарь?

     – Ты собираешься заезжать, или как? – Бунтарь вывел меня из транса. – У меня ноги уже онемели.

     – Или как, – буркнул я и плавно заехал во двор.

     Закрыв ворота, я вышел за пределы участка. Ветер, казалось, все усиливался и, к тому же, нагонял новые тучи. И мне ничего не оставалось, кроме как признать: снег действительно пойдет. Раньше или позже, но точно сегодня. Плакала моя вечерняя рыбалка.

     Я немного прошелся по улице, глядя на соседние дома. В окнах некоторых из них горел свет, а значит, не только я решил выбраться за город на выходные. Я могу только посочувствовать всем этим людям. Так же как и мои, их планы вот-вот собиралась нарушить погода. Мне действительно казалось, что я просто прогуливался. Вот только на самом деле, это была не обычная прогулка. Я искал ее. Куда она пошла?

     Снова разозлившись на самого себя, я вернулся во двор. Бунтарь уже успел выгрузить какие-то вещи и зайти внутрь. Я слышал, как он о чем-то громко говорил с дядей Васей. Конечно, я снова успел о нем забыть. Я даже не зашел поздороваться.

     – Странник! Ну слава богу! – дядя Вася был прямо в прихожей, которая по совместительству была кухней.

     Он стоял у плиты и что-то жарил. Но при виде меня, все ложки и вилки со звоном полетели на сковородку, а я не успел моргнуть, как оказался в его плотных объятиях.

     – С нами все в порядке, – я попытался вырваться. Я не любил внезапные физические контакты. Они сбивали меня с толку. А сегодня я был уже достаточно сбит. – Просто выехали не вечером, а утром. Ты тут не умер с голоду?

     – Обижаешь, у меня полно запасов, – дядя Вася улыбнулся и, наконец, отпустил меня, отправившись к сковороде. – Бунтарь говорит, ты девушку привез? – спросил он, его голос был приглушен громким треском готовящихся продуктов. – Что за девушка?

     Я, конечно, понимал, что это был вполне естественный вопрос. Любой бы спросил то же самое, даже я. Но все равно, меня охватил моментный приступ раздражения. Почему все пристали к этой девушке? Да какая разница, кто она? Почему все вдруг начало крутиться вокруг нее? Я быстро взял себя в руки и подумал, что же я мог ему ответить.

     – Понятия не имею, – я засмеялся. И я не врал. Я абсолютно ничего не знал о девушке, которую привез. Которая, кстати, куда-то сбежала.

     – Не похоже на тебя, – дядя Вася усмехнулся. Из-за шумной готовки он практически кричал.

     Да уж, действительно. У меня было такое чувство, что если я сейчас посмотрю в зеркало, то увижу кого-то другого.

     – Ладно, располагайтесь, – крикнул он. – Я тут скоро закончу.

     Мы долго разгружали машину. Вещей было много. Я начал постепенно выходить из транса, и здесь Бунтарь действительно мне помогал. Я понял, что не было никаких причин для плохого настроения, кроме плохой погоды. Ну что же, я мог приятно провести время в компании дяди Васи и Бунтаря. Мы собирались пообедать, посидеть, поговорить. А та девушка, Она, просто куда-то ушла. Конечно, она вернется, ведь я только что выгрузил ее сумку.

     Я сидел на каменном пороге дома и курил, наблюдая за тем, как на машину ложатся первые снежинки. Ветер временно приутих, но я знал, что он вернется. Дверь позади меня открылась. И я искренне надеялся, что это был не Бунтарь. Последний всегда любил портить такие моменты.

     – Чего грустишь? – спросил дядя Вася.

     Ох, как же я не люблю такие вопросы. Это как спросить человека, почему он лысый или толстый. Да, мое лицо часто не выражало никаких эмоций. Это выглядело так необычно для окружающих меня людей, что они постоянно подходили с вопросами вроде «почему ты такой грустный?» или «ты чем-то расстроен?» Но на дядю Васю нельзя было злиться. Просто потому, что он хороший.

     – Наблюдаю за тем, как рушатся мои планы на сегодня, – ответил я.

     – Ничего, завтра пойдешь на рыбалку, – сказал он. – Слушай, а где же эта девушка? Куда она пошла?

     – Не знаю, она не отчиталась, – я напомнил себе, что нельзя было злиться.

     – Кто она? Может, расскажешь мне?

     – Может, хоть ты сможешь подсказать, что мне делать, – я слегка улыбнулся, но улыбка получилась кривой и неестественной. Это следовало воспринимать, как «да».

     – Разумеется, чем смогу…

     Дядя Вася был третьим человеком после Сказочника и Бунтаря, который услышал мою историю. За все время моего рассказа он ни разу меня не перебил, не переменился в лице. Вот за это я его и ценил. Он умел слушать. Я был уверен, что он правильно воспринял каждый узелок на этой нити событий.

     – Признаться, впервые такое слышу, – сказал он, когда я закончил свою историю.

     – Что мне со всем этим делать? – я развел руками, в одной и которых была моя третья за пятнадцать минут сигарета.

     – Ты слишком много думаешь, вот в чем твоя проблема, – он мягко улыбнулся.

     Дядя Вася был высоким и худым мужчиной. И именно по этой причине, еще со школы за ним вилась кличка «шпала», которую обычно давали людям подобной комплекции. Он был еще довольно молодым, но выглядел явно старше своих лет. Черные волосы на голове редели с каждым днем, открывая залысины, а на лице была длинная щетина, которая придавала дяде Васе вид деревенского алкоголика. Конечно, он был не против от души выпить в хорошей компании, но алкоголиком я его назвать не мог. Никто не мог. Выглядел он довольно жестко, в основном все из-за той же щетины и угловатой формы лица. Именно поэтому, мягкая улыбка в его исполнении мягкой называлась только теми людьми, которые его хорошо знали.

     – И как мне думать меньше?

     – Сосредоточься на главном. Если эта девушка нравится тебе, просто хорошо проводи время. Нет смысла загружать себя всем этим мысленным барахлом. Тем более, не у всякого такое случается, – он хохотнул. – Мне все больше хочется ее увидеть.

     – Мы даже не знаем, где она, – я снова развел руками.

     – Далеко не уйдет, – дядя Вася встал с порога, потянулся, и повернулся ко мне. – Разбавь свою жизнь чем-то новым. Хоть раз пойди на поводу у своих чувств. Может быть, тебе это не нравится сейчас. Но я клянусь богом, если ты сможешь перешагнуть через себя, эта поездка превзойдет все твои ожидания.

     – Где Бунтарь? – вспомнил я.

     – Прилег вздремнуть. Жаловался, что из-за тебя не выспался, – дядя Вася улыбнулся мне снова и пошел в дом.

     А я решил еще немного пройтись, но теперь уже не покидать участок. Где бы ни была Она, она вернется. Теперь мне как будто стало легче, хотя на деле ничего не поменялось. Дядя Вася дал абсолютно бесполезный совет. Но он работал! Я действительно думал сейчас о чем-то другом, о завтрашней рыбалке, о том, что пропущу сегодняшнюю. Я вспомнил Казначея, который должен был встретиться с девушкой, но я не мог вспомнить, когда именно. Такое ощущение, что все те события, которые происходили позавчера, случились со мной год назад. Все было в таком тумане, как будто я смотрел свою жизнь по телевизору.

     Может быть, нужно было последовать примеру Бунтаря и просто лечь спать? Я тоже не выспался. А раз уж рыбалка мне не светила, нужно было как следует отдохнуть перед завтрашней. А Она пусть делает все, что хочет. Нужно было понемногу избавляться от всех этих странностей. И первое, что я сделаю, когда она вернется – спрошу ее имя. Дядя Вася был прав. Не было смысла забивать голову всякой чепухой. Ведь на самом-то деле ничего не произошло.

     Я зашел в дом. Здесь все было так, как и всегда. Три маленьких комнаты, ремонт столетней давности, старая и убитая мебель. Я любил это место таким, каким оно было. И мне не хотелось ничего менять. Как я уже упоминал, прихожая была одновременно и кухней. Здесь была плита, был стол, но была и вешалка для пальто, и полочка для обуви. Следующей комнатой была гостиная. Здесь был большой стол, за которым мы обычно ели, и который занимал половину и так тесного пространства. Здесь же стоял холодильник, стар, как этот мир. Однако, все-таки это была гостиная, и здесь был большой, но дряхлый диван, на котором свободно могли уместиться трое таких, как я. Еще в комнате белела старая печь, та, которая топится дровами. Люди, устанавливающие мне отопление, предлагали ее снести, чтобы освободить место. Я подумал, что место того не стоило. Помню поездки в детстве, зимой, когда я впервые ее растапливал… Это было так давно, но я помнил об этом. Третья комната была спальней. В ней стояли две кровати, не такие старые, как все остальное. Я привез их сюда сам, потому что предыдущие развалились. Еще в комнате был шкаф и старый проигрыватель, который я недавно починил, и он снова воспроизводил пластинки. Те, которые слушали еще наши прадеды. Эту комнату я любил больше всего. Она была самой темной, а воздух в ней был самым приятным. Я все еще слышал обрывки историй и легенд, которые пролетали над ухом каждый раз, как я сюда заходил. И именно на одной из этих кроватей я всегда спал лучше всего в своей жизни. Здесь мне приснились самые запоминающиеся сны.

     И на этот раз, когда я зашел в спальню, все остатки тревожных мыслей покинули меня, как будто их никогда и не было. Я снова стал самим собой, я перестал беспокоиться обо всем на свете и, наконец, мог нормально отдохнуть. Как только голова коснулась мягкой подушки, я сразу уснул. И ничто больше не существовало. Вот только на этом день не закончился.

     Ученые утверждают, что каждый человек во время сна просыпается. По-настоящему просыпается. Он может даже поднять голову и осмотреться, все ли в порядке. А потом снова лечь, и продолжить спать, как ни в чем не бывало. Мы этого не помним. Но это происходит.

     Я уверен, что то же самое произошло и со мной в ту секунду. Я еще не полностью выспался, и должен был спать дальше. Вот только голос, который я услышал на мгновение, не дал мне снова заснуть. Это был ее голос, который доносился из гостиной. Она вернулась.

     – Нет, это точно не сюда, – сказала Она, смеясь.

     Не знаю, о чем они говорили, их было трое. Она, дядя Вася и Бунтарь, который, видимо проснулся. Я не знал, который был час, но в комнате было темнее, чем обычно. А значит, уже наступил вечер.

     – Давай поставим его здесь, – предложил дядя Вася.

     Что это они там ставили? Судя по звону тарелок, они накрывали на стол. А еще я слышал бокалы. Они собирались пить. Без меня. Как это похоже на Бунтаря – даже не разбудил.

     – Может, все-таки разбудим Странника? – предложил дядя Вася.

     – Почует запах еды – проснется, – ответил Бунтарь.

     Я бы разозлился на него за такие слова, если бы не был так зол на себя. И сейчас я бы встал и вышел к ним, если бы мне не было интересно, о чем они буду говорить. Я никогда не слышал ее в контексте. О чем еще она может говорить, кроме как о том, что хочет видеть меня. И с чего бы она уходила, если бы хотела видеть меня? Пфф…

     Они ели и разговаривали. Хотя я ничего не ел с самого утра, интерес был сильнее. Тем не менее, ничего интересного я пока не слышал. Говорил, в основном, дядя Вася. Иногда Бунтарь что-то спрашивал, иногда отвечал. Но Она молчала, только смеясь над их шутками.

     – Вы давно знакомы со Странником? – это были ее первые слова по делу.

     – Хе, с самого его детства! – дядя Вася, вероятно, соорудил фирменное выражение лица.

     – А ты? – она обратилась к Бунтарю.

     – Со школы, – сухо ответил тот.

     – Ну, гхм, – дядя Вася прокашлялся. – А вы двое как познакомились? Ты и Странник.

     – Уверена, он уже все успел рассказать, – она снова смеялась. Мне нравился ее смех.

     – Ты его переоцениваешь, – сказал Бунтарь. – Обычно он не слишком многословный.

     Дядя Вася снова кашлянул. На этот раз нарочно.

     – Думаю, если он захочет, то обо все расскажет, – спокойно сказала Она. – Со своими подробностями.

     – Он нас даже не представил, – напомнил Бунтарь.

     – Не будем снимать с него эту ответственность! – последняя фраза дяди Васи звучала как фраза юной мамаши «смотрите, кто у нас проснулся!»

     Думаю, Бунтарь понял намек. Я уж так точно понял. Разговор зашел на тему хороших и плохих продуктов. Мне больше не было смысла скрываться. Я потянулся, все тело жутко занемело. Когда я вставал, кровать заскрипела, и все на секунду насторожились. Но потом продолжили разговор, уже зная, что я иду.

     Яркий свет на какое-то время меня ослепил, и я прикрыл лицо рукой. И когда я снова обрел возможность видеть, я сразу увидел Её. Она смотрела прямо на меня, как и все сидящие за столом. Ее взгляд был завораживающим, как и все остальное в ней. Ее длинные прямые волосы были заплетены в хвост, и она выглядела, как будто ей было лет шестнадцать, не больше. Я подумал: не соврала ли она о своем возрасте? Почему я сразу об этом не подумал? Но нет. Когда я снова взглянул ей в глаза, я увидел, что она вовсе не была ребенком. А за ее внешней радостью таилось нечто другое. Такого не увидишь в глазах шестнадцатилетней. По крайней мере, я не видел.

     Я переключился на дядю Васю:

     – Без меня обедаете? – спросил я и ужаснулся, услышав свой заспанный голос.

     – Скорее, ужинаем, – усмехнулся дядя Вася. – Хотели тебя разбудить, но ты так хорошо спал. Уже почти десять! Присоединяйся.

     Десять! Какой кошмар, я проспал почти весь день. С чего бы это? А ведь мог спать и дальше, если бы не голос, выведший меня из транса.

     Мое лицо не выдало моего ужаса. Я по-прежнему контролировал себя.

     – Да, сейчас, нужно… умыться.

     – Смотри не потеряйся! – пошутил Бунтарь.

     Водопровода в доме не было, поэтому, чтобы умыться, нужно было выйти на улицу. Я накинул куртку и открыл дверь. Снег не шел, но были видны следы его присутствия. Мороз ослабел, и все вокруг таяло.

     Вода показалась необычно ледяной, будто я окунул голову в прорубь. Это моментально меня разбудило. Я почувствовал бодрость, и уже с ужасом представлял, что буду делать ночью после такого вот дневного сна. А как же моя рыбалка?

     Дверь дома открылась, и все озарилось светом. В дверном проеме я увидел ее силуэт.

     – Нужно поговорить, – сказала она.

     «Давно пора!» – подумал я, закрывая кран.

     – Да? О чем же?

     – Слушай, извини. Я действительно не должна была быть такой… настырной. Но как еще я могла снова встретиться с тобой?

     – Ну… – я подошел ближе. – Знаешь, мы могли созвониться и пройтись где-нибудь. Город – он большой, всегда есть куда сходить.

     – Ага, конечно, ты бы послал меня к чертям! – она рассмеялась. Хотя, она была права.

     – Эээ… – только и смог промычать я.

     – Давай все сначала, а? – предложила она.

     Невероятно. По идее, такая фраза заставила бы меня меньше морочить себе голову, ведь так бы это все было похоже на нормальные взаимоотношения. Но я, как противник всего нормального, был и сам ненормальным. Черт знает, что там происходило у меня в голове, однако после таких слов я был уверен, что буду думать обо всем этом еще больше.

     – Ты даже не представилась, – сказал я, пытаясь все свои мысли оставить при себе.

     Она снова смеялась. Может, не уместно, но мне нравилось.

     – Прости. Это было слишком невоспитанно.

     – А ты, значит, хорошо воспитана?

     – Смотря для чего, – она улыбалась, ее лицо было практически скрыто в темноте.

     Я посмотрел на небо. Было все еще пасмурно, не было ни звезд, ни луны.

     – Ты что-то пила? – настороженно спросил я.

     – Нет. Ты хочешь выпить? – она перестала смеяться.

     – Нет, нет, – я замахал руками. Спиртное – последнее, что я сейчас хотел.

     Я вспомнил о том, что нужно было покурить. И, конечно же, в кармане штанов была распечатанная пачка сигарет и зажигалка.

     – Просто ты ведешь себя странно, – сказал я, подкуривая сигарету.

     – Я всегда так себя веду, – заметила она.

     Не мог не согласиться. Она всегда была странной. Я вспомнил Сказочника, который предпочитал, чтобы его называли необычным. Может, и ее можно было назвать необычной?

     – Ты не странная, ты необычная, – я улыбнулся.

     Я не знаю, зачем я это ляпнул. Вроде хотел пошутить, а получилось как-то серьезно.

     – Тебе это не нужно, – сказала она.

     – Что? – не понял я.

     – Это, – она указала пальцем на дымящуюся у меня во рту сигарету.

     – Мы же вроде начинаем все сначала, да, – начал я, она меня перебила.

     – Да, но не я одна должна начинать сначала. Подумай об этом.

     Она развернулась и зашла в дом. И тут я почувствовал, что капли воды на лице были просто до невозможности ледяные. Мне резко стало холодно, поэтому, докурив, я пошел за ней.

     Мы еще долго сидели за столом. Сначала мы ели, потом просто разговаривали. И впервые за несколько дней я почувствовал, что все было так, как обычно. Она была необычной, но и я был не так прост. Мы разговаривали о каких-то мелочах, и я снова смог почувствовать себя самим собой. Это был замечательный вечер. Даже Бунтарь сегодня раздражал меня меньше. И хотелось, чтобы это всё никогда не заканчивалось. Всё же, ничто не вечно.

     – Ого, уже без двух минут двенадцать! – воскликнул дядя Вася, посмотрев на часы. – Вы, ребята, сбиваете меня с режима, – он криво улыбнулся, посмотрев на меня.

     Да, согласен, время летело быстро. Когда никто этого не хотел. Дяде Васе было приятно побыть в компании, ведь порой здесь было так одиноко. Бунтарь, похоже, изрядно выпил, что всегда его радовало больше всего остального. Я наслаждался приятной компанией и той новой ноткой, которую добавляло атмосфере этого дома Ее присутствие. А Она, я не знаю, чего хотела она. Она все еще была для меня загадкой. Я ведь так и не узнал ее имя.

     Четвертый день начался тогда, когда третий не успел закончиться. Я все еще сидел за столом и теперь хотел спать. И это несмотря на то, что сон занял у меня больше половины предыдущего дня.

     Я вышел на улицу и закурил. Было холодно, и я пожалел, что не накинул куртку. Ветер, как казалось, усиливался. Снега не было, просто пасмурно. Я немного походил по двору, разминая занемевшие ноги, осмотрелся, но видел только темноту. Наружное освещение этого дома оставляло желать лучшего. Да и сам дом уже нуждался в ремонте. Неплохо было бы заняться этим летом.

     Дверь громко и резко открылась. На улицу в одной футболке вышел Бунтарь. За ним последовали дядя Вася и Она. В отличие от моего пьяного друга, эти двое оделись.

     – Хорошая погода! – воскликнул Бунтарь.

     Я подошел к ним.

     – Ты бы накинул что-нибудь, – сказал я и посмотрел на дядю Васю в надежде, что он меня поддержит. Но он только махнул рукой и улыбнулся.

     – Да ладно, – засмеялся Бунтарь.

     – Я, наверное, пойду спать, – сказал я, уже направляясь к двери.

     – Подожди, – Она схватила меня за руку. Я от неожиданности дернулся.

     – Что такое? – не понял я.

     – Предлагаю куда-нибудь поехать! – это сказал Бунтарь. Или, если точнее, выкрикнул.

     – Не смеши меня, – я посмотрел на него, он выглядел вполне серьезно. – Мне рано вставать. Да и куда тебе ехать? Посмотри на себя.

     – Я себя видел. А ты себя? – спросил он.

     Я молчал, пытаясь уловить какой-нибудь скрытый смысл в его словах.

     – Может, хоть раз сделаешь что-нибудь такое, чего от тебя никто не ждет? – Бунтарь пилил меня взглядом.

     Теперь он не выглядел пьяным, он был просто самим собой. И за это мне захотелось его ударить. Внезапно я снова почувствовал ее руку на своем плече. На этот раз я не дернулся, но все равно, тело как будто пронзил слабый электрический разряд.

     – Давай поедем, – попросила она.

     – Что? Куда?

     – Например, в клуб! – заявил Бунтарь.

     Клубы. Ночные клубы. Я ненавидел их всем сердцем. Может быть, там было весело. И может быть, там действительно можно было знакомиться с девушками. Но я не любил ни музыку, играющую там, ни контингент, который там собирался. Клуб клубу рознь, конечно, однако я ненавидел их все. Для меня поход туда был чем-то вроде ночного кошмара.

     – С ума сошел? – спросил я Бунтаря. Он ведь знал мое отношение к таким местам.

     – Почему бы и нет? – Она пилила меня взглядом. Умоляющим взглядом. Будто от этого зависела ее жизнь.

     – Но… – я не знал, что возразить. – В клуб? В этой деревне? Да ладно вам!

     – Просто давай поедем и посмотрим, – предложила она. И улыбнулась. Снова разряд.

     Я молчал какое-то время, пытаясь остановить внутри себя гражданскую войну. С одной стороны, я понимал, что поездка вроде этой не принесет ничего плохого. С другой… А не было рациональных причин ехать. У меня было такое ощущение, будто клетка за клеткой мой мозг переставал думать, и оставалось все меньше времени до того, как он полностью атрофируется.

     – Ты все равно ничего не пил. Съездите, посмотрите, – это уже говорил дядя Вася.

     Уж от него я такого не ожидал. Почему бы ему не поддержать меня? Он ведь знает меня лучше всех присутствующих. И он знает, почему я не хочу ехать. Просто спонтанная поездка, например, в лес, была бы мне по душе. Я любил покататься на машине, особенно ночью. Но только не в клуб!

     Клянусь всем, что имею, эти дни были самыми странными и дикими в моей жизни. Прямо сейчас у меня была возможность все это остановить. Я мог лечь спать, потом проснуться и поехать на рыбалку. А потом, я бы снова лег спать, проспал до следующего утра и мы поехали бы домой. Я уже как-то успел смириться с мыслью, что Она здесь, со мной. Я даже перестал постоянно думать, каким образом все так получилось. Но этот клуб… В принципе, он мог быть просто закрыт в такое время.

     – Поехали, Странник, хоть на людей посмотрим! – продолжал уговаривать Бунтарь.

     Смотреть на людей – совсем не то, как я любил проводить свободное время. Фильмы, книги, встречи с друзьями – вот чем я обычно себя развлекал.

     – Вы едете или нет? – нетерпеливо спросил дядя Вася. – Я буду спать ложиться.

     – Садитесь в машину, – сказал я и первым направился к заснеженному авто.

     И снова я не знаю, зачем я это сделал. Очередной нерациональный и глупый поступок. Я все еще надеялся, что клуб был закрыт.

     Мы выехали за ворота и поехали в сторону центра поселка. Поездка заняла не так много времени, как я надеялся. Через какое-то короткое время мы уже были там. Бунтарь первым покинул машину, я вышел за ним, Она осталась сидеть внутри.

     Насколько я помнил, именно это здание должно было быть клубом. Здесь было тихо, обычно тут гуляли бешеные местные подростки и их пьяные родители. Но сегодня в центре было безлюдно, а большая серая постройка не подавала никаких признаков жизни. Похоже, сегодня никакой вечеринки. Я почувствовал радость. Мы вернулись к ней.

     – Клуб закрыт, – сказал я, заводя двигатель.

     – Тогда поехали в другой! – предложила она.

     – Какой другой? Тут рядом ничего нет, – возразил я.

     – Если ехать в противоположную от дома сторону, километрах в семидесяти будет город, – сказала она.

     – Город? Какой еще город? Там ничего нет!

     – Нет, есть! – теперь уже возразила она. – Не город, конечно. Скорее, городок. Там точно есть ночные клубы.

     – Ты там была когда-нибудь?

     – Да.

     – Поехали, чувак! – Бунтарь загорелся азартом. – Уже все равно собрались. Нам ехать меньше часа.

     – Да нет там никакого города! – я пытался вспомнить карту области. Никакие города в памяти не всплывали. – Ты знаешь, что это за город? – спросил я Бунтаря.

     Он отрицательно покачал головой и взглядом указал на нее. Мол, она знает, что говорит. Я не был в этом уверен. Мои познания в географии были выше среднего, и я всегда гордился этим. И тут вдруг выясняется, что Она знает о городе, о котором не знаю я. Меня внезапно охватило любопытство. Я захотел поехать. Не в клуб, разумеется. Я никогда раньше не ехал по той дороге, которую она имела в виду. Странно, ведь я был здесь столько раз и никогда не задумывался о том, что за этим местом есть что-то еще.

     – Ладно, поехали, посмотрим, – сказал я.

     По крайней мере, на этот раз я понимал, что подвигло меня принять такое решение. Банальная любознательность.

     Мы выехали на трассу, когда пошел снег. И не просто снежок, который как пух частенько падает и тут же тает в ноябре. Это был настоящий снегопад, как в январе. Дорогу заметало прямо на глазах. Я ехал небыстро и надеялся добраться до пункта назначения как можно скорее. Езда по такой погоде ночью была небезопасной.

     Шоссе сужалось, обочину застилал небольшой слой снега. Дорога становилась все извилистее, я уже сбился со счету, сколько раз мне приходилось поворачивать влево и вправо. И, что самое удивительное, все чаще начали попадаться встречные автомобили. Даже одиночные легковушки сбивали с толку, я просто не мог понять, кому понадобилось куда-то ехать в такое время. Что уж говорить о только что пролетевшей мимо бетономешалке.

     – Это что, бетономешалка? – воскликнул Бунтарь. Он, как и я, здорово удивился.

     – Похоже на то, – сказал я, пытаясь всмотреться в проехавший автомобиль через зеркало заднего вида.

     Она молчала, не произнеся ни слова. Она снова перестала быть обычной и приобрела свой ореол загадочности. Я не решался с ней заговорить, просто не знал, о чем вести беседу. Разговоры о погоде явно были не в тему. Ничто не было в тему. Тема отсутствовала, как таковая.

     Сразу за обочиной, по обе стороны начинался густой мрачный лес. Непривычное зрелище для нашей степной местности, но, тем не менее, я видел лес. В темноте было сложно разобрать, насколько густым он был, хотя не важно. Все это было странно. Нет, не необычно, именно странно. Я ехал в неизвестный мне город, по неизвестной дороге, пролегающей среди леса, а навстречу мне двигался большой поток машин, среди которых даже была бетономешалка, и это все – среди ночи. У меня на заднем сидении сидела девушка, о которой я ничего не знал. И я ехал в клуб, хотя терпеть не мог эти заведения.

     – Ты уверена, что мы едем правильно? – спросил я, посмотрев в зеркало.

     Не знаю, видела ли она мое отражение, я ее не видел. Может, ее там и вовсе не было?

     – Да, осталось не так много, – он все еще была там, я подавил внезапную вспышку паники.

     Еще какое-то время такого напряжения, и я точно сойду с ума.

     Снегопад не прекращался, а наоборот, становился сильнее. Я слышал завывания ветра на улице, и от этого становилось не по себе. Не помню такой погоды в ноябре. Всякое бывало, но чтоб такое. Да и синоптики ничего подобного не обещали. Хотя, я уже давно разочаровался в синоптиках. Полагаться на их прогнозы – просто глупо. Современные технологии не позволяют определить погоду в точности до часа. А вот сайты в интернете считают иначе, божась, что именно в три часа по Гринвичу в Зимбабве будет дождь. Нужно быть очень наивным человеком, чтобы в такое верить. А, тем более, полагаться на эти сказки.

     Лес стал редеть, и уже очень скоро я увидел указатель начала населенного пункта. Похоже, за следующим поворотом действительно был город. Большой или маленький, но он был. Его название залепило снегом, поэтому для меня это место по-прежнему было покрыто тайной. Поток встречных прекратился. Теперь мы были одни.

     И действительно, дорога резко ушла влево, а за следующим деревом я увидел его. Это был довольно большой город, я не мог понять, где он заканчивался. Но большая его часть лежала как на ладони. Мы были на пике высокого холма, дальше дорога резко шла вниз. Дома были покрыты темнотой, как и тот лес, что мы проезжали. Однако, не это удивило меня больше всего.

     – Что это там слева? – я просто не мог не спросить.

     Что меня заинтересовало, так это большое белое пятно у подножия холма, на котором я находился. Жилые кварталы у границ этого пятна просто обрывались, и там была пустота. Белая непонятная пустота.

     – Озеро, – ответила Она, как будто в этом не было ничего необычного.

     Это уже переходило всякие границы. Я могу каким-то образом не знать о существовании города, хоть он был довольно немалым, но разве мог я, рыбак и просто любитель путешествий, не знать о таком огромном озере, располагающемся буквально у меня под носом? Ответ: нет, не мог. Тогда почему все это происходило? Мне потребовалось собрать в кулак всю свою железную выдержку, чтобы не остановиться и просто не начать на нее орать. Я хотел объяснений, хотел, чтобы все это вдруг стало ясным. Если это был сон, я хотел немедленно проснуться. И почему молчал Бунтарь? Разве для него это не было странным? Он, конечно, порой и дороги домой найти не мог, но разве мог он не знать об озере? Может, и мог.

     Все что я понимал сейчас – никаких ответов не будет. Это не сон, и само по себе все это вдруг не прекратится. Единственное, что мне оставалось – просто продолжать ехать. По крайней мере, в своем автомобиле я чувствовал себя в безопасности. Вот оно, еще одно чувство. Я понял, что мне страшно. Давно мне не было страшно. В то же время, все это смягчалось чем-то еще, что я объяснить не мог.

     Скорость увеличивалась, мы спускались вниз. Я начал сомневаться, что найду обратную дорогу. Не знаю, как мои спутники, но я надеялся скоро вернуться назад в дом и проспать там не меньше суток, чтобы все это происшествие закопалось в глубину моего подсознания.

     И вот, сам город. Я ехал небыстро, рассматривая окрестности. Везде было темно, я не видел света ни в одном окне. Преимущественно, дома были невысокими, всего по несколько этажей. Их было довольно много, и расположены они были тесно. Улицы были широкими, по несколько полос движения в каждом направлении, будто ежедневно здесь проезжали тысячи и десятки тысяч автомобилей. Если бы такие условия были в моем родном городе, проблема пробок давно бы испарилась на долгие годы. Еще бросались в глаза провода, связками нависающие над дорогой. Их было необычайно много. Вот только зачем столько, если они не обеспечивали город светом в ночное время? Все здесь было таким… практически идеальным. Пока что это касалось дороги. Я проехал большое количество правильно установленных знаков, ярких светофоров, в которых работали все лампочки и правильно переключались режимы. И только их мелькание хоть как-то освещало это удивительное и пугающее место. Согласитесь, страшно находиться там, где не должно быть никакого города, а уж тем более – озера. Однако, все это существовало, и я был тому свидетелем. Когда вернусь, первым делом узнаю об этом месте все, что только возможно.

     Я достал из кармана телефон. Здесь был прекрасный прием сигнала. На какой-то момент я подумал, что сигнала не будет вообще, как в фильме ужасов. Он был, и я успокоился. По крайней мере, я мог кому-то позвонить. Вот только звонить в такое время было некому.

     За очередным кварталом дома прекратились, и показалась площадь. Она была не пустой, при свете фар я смог различить большое количество палаток. Это было что-то вроде торгового павильона, и сейчас, естественно, он был пуст. Рынок, если он был рынком, простирался еще приблизительно на километр. Беспрерывная череда палаток, казалось, никогда не закончится. Но она закончилась, так же неожиданно, как и началась.

     – Куда ехать? – спросил я.

     Только сейчас я вспомнил, что мы ехали в клуб. Я проехал по городу уже довольно много, поняв, наконец: я так увлекся его осмотром, что забыл о самой цели поездки.

     – Почти приехали, – сказала она. – За этим подъемом – налево. Я покажу дальше.

     – Ты здесь живешь? – спросил я машинально.

     Она рассмеялась, Бунтарь все еще молчал. Похоже, он уснул.

     – Нет, но когда-то жила.

     – Почему я ничего не знаю об этом месте? – спросил я, все-таки надеясь на внятный ответ.

     Хотя, обдумав свой собственный вопрос и еще раз прокрутив его в голове, я понял, что он был просто-напросто глуп. Ну что можно было ответить?

     – Я расскажу тебе о нем попозже. Сосредоточься, не пропусти поворот.

     Я послушался, сомневаясь, что когда-нибудь что-нибудь узнаю.

     Я четко следовал всем ее инструкциям, поворачивая то влево, то вправо. Мы по-прежнему не встретили ни людей, ни машин. Попадались припаркованные, но ни одна из них не подавала признаков жизни. Снег не прекращался и не усиливался. Наконец, мы приехали.

     С виду это был обычный жилой квартал. Вокруг нас серели белые пятиэтажки, возле которых образовались сугробы снега. Я не видел здесь клуба, даже ничего на него похожего. Я просто знал, что он где-то здесь. Мы вышли из машины, я и Она, Бунтарь все еще мирно сопел на переднем сидении. Это было странное место, как я уже говорил. И оно стало еще более странным, когда я вышел на улицу и вдохнул чистый городской воздух. Именно, воздух был чистым, несмотря на то, что находился я в городе.

     – Что это за место? – спросил я самого себя.

     – Буди Бунтаря, пошли, – приказала Она.

     Я постучал в переднее боковое окно и отошел, ожидая, пока Бунтарь окончательно придет в чувство. Ему потребовалось меньше минуты. А когда он вышел, у него, похоже, появились те же вопросы, что у меня. Это он еще не видел всех тех пейзажей, которые мы недавно проезжали.

     – Что это за место? – спросил он тем же тоном, что и я, только громко.

     – Клуб, – Она указала на одно из пятиэтажных зданий.

     Там не было ни вывесок, ни указателей. Ничто вокруг не говорило о том, что где-то поблизости под громкую музыку беспорядочно пляшет толпа людей. Я верил ей, но сам не знал почему.

     – Вы готовы? Пошли, – снова скомандовала она.

     Бунтарь что-то бормотал себе под нос, я не мог его расслышать. Мы шли за ней, и я чувствовал, что мои осенние ботинки не справляются с холодом и снегом, который приготовил для нас ноябрь. Да и в общем, одет я был не по погоде.

     Машина попрощалась со мной однократным писком сигнализации и морганием фар. Здание, в которое мы входили было старым и облезлым, здесь явно жили люди, я увидел на балконе сушащиеся вещи. Кто мог жить по соседству с клубом? Неужели никому не мешала громкая музыка?

     Дверь подъезда со скрипом открылась. Я почувствовал какую-то непонятную вонь. Это был запах сырости и чего-то еще, но я не решался даже думать об этом. Лестничная клетка была узкой, на ступеньках могли одновременно протиснуться не больше двух человек. Что радовало, так это тусклое, но все же освещение. Странно, что его не было видно снаружи. В этом городе все-таки был свет, и не только свет светофоров.

     На дверях квартир не было номеров. Все они были однотипными, черными или коричневыми, по две на каждом этаже. Поднявшись на третий, я увидел только одну, и она была намного больше предыдущих. Еще она была металлической. Все еще никаких указателей и вывесок.

     «Незарегистрированный клуб» – догадался я. Мои клиенты. Я любил натыкаться на такие места, в родном городе их практически не осталось. Еще я любил смотреть, как их владельцев заковывают в наручники, а всю мебель выносят и увозят на грузовиках. Это было то самое чувство, что все меняется к лучшему. И вот, оказывается, незарегистрированные клубы все еще существовали. Я не собирался никого проверять, я ведь не на работе. Однако, внутри меня что-то неприятно щелкнуло. Чувствовал я себя довольно отвратительно.

     – Нужно постучать, – сказала Она.

     Она подошла к двери и стукнула по ней ладонью несколько раз. Мне было интересно, что же было внутри. В то же время, я очень не хотел туда идти. Что бы там ни было, мне это не понравится.

     Металлическая дверь медленно открылась. И я, наконец, услышал музыку. В ней не было ничего странного или необычного, простая клубная музыка. Там внутри были люди, освещенные множеством разноцветных лучей, и я не хотел к ним присоединяться.

     – Пойдемте, – сказал она.

     С нас не взяли денег, у нас не спросили, кто мы такие. Мы просто вошли, и какой-то парень закрыл за нами дверь. Внутри был сплошной танцпол, никаких столиков или диванов. Я не видел ни ди-джея, ни официантов, никого из обслуживающего персонала. Музыка просто играла, а люди просто танцевали, ничего более. Это была одна большая бесконечная комната, заполненная холодным паром. Яркий разноцветный свет мозолил глаза, неприятно раздражая. Кто-то что-то кричал, где-то что-то говорили. Я совершенно не мог ни на чем сосредоточиться. Я не мог различить лица других людей, будто вокруг меня танцевали просто яркие безликие тени. Спустя несколько секунд я уже потерял Ее и Бунтаря и остался стоять один, не понимая, что мне делать. Разумеется, танцевать я не хотел. И еще я не хотел здесь больше оставаться. Почему я вообще сюда приехал, неужели я действительно сошел с ума?

     Я вышел из помещения и попал на тускло освещенную лестничную клетку. Я слышал свое учащенное сердцебиение, у меня кружилась голова. Может быть, нужно было вызвать скорую помощь? Хотя, разумеется, физически все было в порядке. Проблемы были где-то в моей голове.

     Спустившись по лестнице, я вышел на улицу. Здесь было свежо, хоть и холодно. И я поклялся себе, что больше не вернусь в этот клуб, какие бы силы не пытались меня туда затащить. На этот раз, даже Ей не удастся меня уговорить.

     Я немного прошелся по улице, но очень скоро почувствовал, что ноги начали неметь от холода. Я вернулся к машине, сел в салон и включил обогрев. Стало теплее, ноги отошли, и я смог лучше сосредоточиться на собственных мыслях. Когда поблизости не было Ее, я больше прислушивался к самому себе и тому, чего я действительно хотел. Несмотря на все, что я здесь увидел, мне хотелось поскорее убраться из этого места и лучше приехать сюда позже, по светлому, чтобы подробнее все рассмотреть. Надо же, такое огромное озеро, прямо у меня под носом, а я…

     Я вздрогнул. Мне показалось, что метрах в двадцати от машины проскользнула темная фигура. Я стал лихорадочно думать о том, что я буду делать, если на меня вдруг нападут. Пространство впереди озарил яркий свет моих фар, но там никого не было. Показалось? Вряд ли.

     Конечно, это было глупо с моей стороны – выйти из машины, чтобы окончательно убедиться в том, что фигура, которую я только что увидел, была не галлюцинацией. Или не плодом приболевшего сознания. Я все-таки вышел, не выключив фары, но там действительно никого не было.

     Я снова вздрогнул. Я услышал вскрик. Женский резкий вскрик. И я узнал этот голос. Могу поспорить, теперь я узнаю его из миллиона других. Это была она, и ее голос доносился из того дома.

     Я подбежал к машине, выключил фары, и уже на лету нажал кнопку сигнализации. Когда раздался однократный писк, а фары моргнули, я уже забежал в подъезд. Ступеньки были преодолены мгновенно, и вот я увидел ее. Она стояла у стены, на лице, полном ужаса, показалась улыбка.

     – Что случилось? – взволнованно спросил я. Давно я не был по-настоящему взволнован.

     – Прости, на самом деле ничего. Я просто вышла, и здесь пробежала крыса, я от неожиданности… Прости, – она махала руками, при этом улыбалась.

     Потом она говорила что-то еще, а я все еще не мог отойти от шока. Я так испугался, что с ней что-то случилось… Побежал сломя голову, даже не подумав. Я даже не мог вспомнить, закрыл ли я машину. Может быть, на меня так действовало это место, а может это была Она, запустившая в мою голову густой туман, блокирующий способность трезво мыслить. Последние пару дней останутся для меня днями, когда я совершал самые необдуманные и странные поступки в своей жизни. Днями, когда я встречал самых необычных людей, бывал в необычных местах. А ведь все началось еще три дня назад.

     Сначала шахта. Конечно, сейчас, когда я стоял, прислонившись к стене какого-то дома в каком-то городе, шахта казалась просто прогулкой в парке. Потом Сказочник, изменивший свое поведение на весьма для него не свойственное. Я вспомнил бывшую однокурсницу, сидящую в одиночестве на летней площадке ресторана в ноябре. Все это казалось таким странным. Может, стоило к ней подойти? А может, и нет. Вот только почему я думаю об этом сейчас? И почему за все эти дни я не увидел ни одного луча солнца?

     Вот такие глупые вопросы вертелись в моем затуманенном сознании. Она продолжала говорить без умолку, что не было на нее похоже. Она говорила что-то о Бунтаре, о мобильном телефоне и о крысах. Я сел на корточки, и облокотился на холодную стену. И тут меня посетил, как оказалось, самый насущный вопрос: неужели никто вокруг не видит, что происходит нечто странное? Или все странности лишь в моей голове?

     – Представляешь, а мне нужно было позвонить. Не знаю, я вроде зарядила батарею, перед тем, как ехать…

     – Что, прости? – переспросил я. Я не понимал, о чем она говорила, но уже готов был включиться в беседу.

     – Телефон сел, а мне нужно позвонить, – сказала она, и посмотрела на меня. – Ты не слушал, да?

     Я не нашелся, что ответить. Я часто выпадал из разговора, погружаясь в собственные мысли. Мои друзья к этому привыкли. А вот она могла и не понять. Раньше бы меня это не беспокоило. Но сейчас почему-то побеспокоило.

     Она медленно подошла, не отрывая от меня пристального взгляда. Я привстал, и вот, она уже была совсем рядом, в нескольких сантиметрах. Затем она сделала то, чего я ожидал меньше всего – начала меня целовать. Это было настолько неожиданно, что у меня перехватило дыхание.

     Я стал отвечать на поцелуи, но никак не мог угнаться за ее темпом. Она делала это настолько быстро и страстно, будто мы не виделись много лет и вот, наконец, встретились. Она целовала меня так, будто у нас совсем не было времени. Разве мы куда-то спешили?

     Ее руки лихорадочно путешествовали по моему телу, все это было так необычно, как будто я впервые целовал девушку. Хотя, здесь все было несколько по-другому. Не я целовал девушку, она целовала меня.

     Она расстегнула куртку, и принялась расстегивать верхние пуговицы рубашки. И вот тут я не знаю, какая муха меня укусила. Голову снова начали заполнять мысли, запутанные и полные вопросов. Тело говорило мне одно, оно было готово на все, а вот мой разум никак не мог это принять.

     – Нет! – сказал я, когда оставалась всего одна застегнутая пуговица. И это был второй раз, когда я сказал ей «нет».

     Я слегка оттолкнул ее. Но мое движение не так подействовало, как слово. Когда я произнес его, по ней будто пронесся разряд. Она остановилась так же резко, как и начала.

     Она все еще смотрела на меня, как-то огорченно. Я застегнулся, и старался отвести взгляд. Но у меня не получалось. Мой взгляд возвращался к ней снова и снова.

     – Слушай, нам нужно все это обсудить. Я, конечно… Мне не стоило, – я не мог найти слова.

     – Я понимаю, – тихо произнесла она.

     – Давай… Давай просто вернемся домой, – я тяжело вздохнул.

     Вернуться домой – вот что я сейчас хотел. Вернуться и поспать. Только сон мог преобразовать все это в единое целое

     – Я могу воспользоваться твоим телефоном?

     – Да, конечно, иди, я открою машину.

     – Я просто переставлю карточки.

     – Ты можешь звонить с моего номера.

     – Нет, мне нужно позвонить именно со своего.

     Я кивнул и не стал спрашивать, кому она собиралась звонить, почему так поздно, и к чему все это. Я начинал привыкать к странностям. У меня перед глазами все еще было ее лицо, так близко, как оно еще никогда не было. Я все еще чувствовал кисловатый привкус ее помады, или чего-то другого. Я слышал ее учащенное дыхание, и пытался понять, зачем же я все это остановил. Все произошло так глупо…

     Она вышла на улицу. Я нажал кнопку сигнализации и услышал отдаленный отклик авто. Открылась дверь, потом закрылась. Все эти звуки на самом деле не были для меня настоящими, чистыми звуками. Скорее, я слышал все происходящее как эхо.

     Дверь «клуба» резко открылась, и я отпрыгнул. Выбежал Бунтарь.

     – Ох, хорошо, что ты здесь! Поехали!

     – Что? Что такое?

     По его лицу я видел, что нам действительно нужно было поторопиться. Когда он успел с кем-то что-то не поделить? Этот Бунтарь, вечно от него одни неприятности.

     Мы быстро спустились вниз. Ее не было ни около, ни внутри машины. Я предположил, что она отошла куда-то поговорить

     – Заводи, поехали! – настаивал Бунтарь.

     – С ума сошел? А девушка?

     Он ничего не ответил. Видимо, он попросту забыл о ее существовании.

     – Где она? – спросил он после непродолжительного молчания.

     За нами, вроде, никто не гнался, и он более-менее успокоился. По крайней мере, если что – мы были в машине, таком себе «домике», где никто не мог нас достать.

     – По телефону говорит.

     Я сомневался, стоило ли рассказывать Бунтарю о том, что произошло под дверью клуба. Ведь ничего такого и не произошло. Мне хотелось поделиться с кем-то, услышать совет или что-нибудь типа того. И я знал, что ничего хорошего Бунтарь не посоветует. Тем не менее, я не удержался.

     – Что значит «нет»? – недоумевал мой собеседник. – Зачем ты это сказал?

     – Не знаю, – ответил я, и это была чистая правда.

     Если в тот самый момент у меня и были какие-то веские причины сказать «нет», то сейчас я их не помнил.

     – Ты идиот. Даже если она тебе не нравится, или у тебя есть тысячи других причин – это не повод говорить «нет».

     – Но она мне нравится. В этом и проблема, – сказал я, видя, что он совершенно не улавливает смысла моих слов, слыша только то, что хочет слышать.

     – Тогда в чем проблема? – спросил он.

     Я ничего ему не ответил. А буквально через минуту мы оба вздрогнули от неожиданности.

     – Мы едем? – спросила Она. С заднего сидения.

     – Как… Когда ты успела зайти в машину? – спросил Бунтарь. У него был напуганный голос.

     – Я здесь и была.

     – Тогда почему ты… – хотел спросить он.

     – Просто поехали, – перебил я, заводя машину.

     Я настолько устал от таинственности и всего того, что не мог объяснить, что у меня просто не было сил со всем этим разбираться. Если она все это время была на заднем сидении, то, по крайней мере, я не болтнул ничего лишнего. Хотя я не был уверен в том, что она не читает мои мысли. А если читает – то пусть сама пройдет сквозь это все, не мне же одному так мучиться.

     Я ехал небыстро, даже не глядя по сторонам. Таинственный город больше не интересовал меня. Я даже не думал о том, куда я направлялся. Мы подъехали к некрутому спуску, который вел к базарной площади, и вскоре уже были возле рынка. Именно тогда я увидел то, что надеялся больше никогда не видеть. Того самого человека, тот самый силуэт, который привиделся мне на шахте. Я списал все на страх и давление, но вот, я снова видел его. На фоне безлюдности и всего города, он выглядел абсолютно реальным. Буквально на пару секунд наши взгляды встретились, а потом он сдвинулся с места и пошел по направлению к рынку.

     – Черт, – сказал я про себя, но все услышали.

     – Что такое? – спросила Она.

     Я взял правее, и у самого рынка остановился. Незнакомец, одетый в черный плащ и широкополую шляпу, только что скрылся под покровом заснеженных палаток.

     – Я сейчас вернусь! – сказал я, отстегнул ремень безопасности и вышел из машины.

     Они оба начали что-то говорить, но я их не слушал. Называйте меня кем хотите, я должен был узнать, кто этот человек, и существовал ли он вовсе. Быть может, я уже давно сошел с ума, и все то, что происходило – просто плод моего воображения. Это бы все объяснило. Я не был похож сам на себя, мне это не нравилось, и если разговор с незнакомцем в плаще доказал бы, что все это лишь одна большая галлюцинация – я был бы только рад. Потому что такое объяснение разом решило бы все мои проблемы.

     В палаточных рядах было абсолютно темно. Я достал зажигалку, пытаясь хоть как-то подсветить дорогу. Потом я достал сигарету и закурил. Мои руки дрожали, глаза практически ничего не видели, а уши слышали только завывание ветра снаружи. Я будто попал в другой мир, темный и безвыходный. Создавалось впечатление, что я никогда больше не покину эти ряды.

     Где-то впереди послышался стук каблуков. Да, он был там, и я его догонял. Не знаю, каким образом я все еще ни во что не врезался, зажигалка практически не помогала.

     Теперь я шел по звуку, сворачивая и разворачиваясь тогда, когда это делал мой незнакомец. Звук ветра приглушился, я почувствовал, что стало теплее. Даже холод не рисковал пробираться в глубь этого проклятого места. В нос ударил резкий запах рыбы. Быть может, тут ее продавали.

     За следующим поворотом я натолкнулся на какие-то палки и почувствовал, что ноги в чем-то запутались. Тусклый свет зажигалки нащупал почти прозрачные ниточки. Я запутался в рыбацких сетях. На мгновение я замер, прислушиваясь, но шагов уже не слышал.

     – Не иди за мной, – услышал я голос позади себя. Он был тихим и хриплым, как в фильмах ужасов.

     Я сразу представил себе Фредди Крюггера с большими металлическими ногтями и обгоревшим лицом. Признаюсь, этот момент был и остается самым страшным моментом всей моей жизни. Я действительно думал, что сейчас меня убьют, а потом четвертуют.

     – Кто ты?

     – Подумай, чего ты хочешь на самом деле, – ответил незнакомец. – И сделай правильный выбор.

     – О чем ты говоришь? – спросил я.

     – Все по-старому или все по-новому? – спросил он.

     – Я… Я не знаю, кто ты, и что я должен тебе отвечать…

     – Нет, не мне. Отвечать нужно не мне. Ты ответишь ей.

     И снова шаги, он ушел. Я какое-то время простоял, думая о том, что только что услышал. Что он имел в виду? И кто, черт возьми, это был? Я попытался выпутаться из сети, но все попытки были тщетными. Тогда я просто подпалил леску зажигалкой, и уже через несколько секунд был свободен. На удивление, выход нашелся достаточно быстро. Несколько поворотов наугад – и я уже видел белеющий на улице снег.

     Машина стояла на том же месте. Я сел, и только тогда почувствовал, что замерз.

     – Что это было? – спросил Бунтарь.

     – Спроси у нее, – сказал я, завелся, и поехал домой.

     По-старому. Значило ли это, что все странные события перестанут со мной происходить? Значило ли это, что все снова будет так, как было? Никаких городов, озер, клубов и незнакомцев в плащах?

     А по-новому? Разве бывает что-то еще более необычное, чем то, что я видел сегодня? А если я решу жить по-старому, разве все это сможет просто исчезнуть? Из моей головы, с карты мира? Исчезнет ли Она?

     Я не знал, чего я хотел. Думать об этом целенаправленно не получалось. Мысли все время терялись и путались, как рыбацкие сети. Я выехал из города, не встретив больше ни единого человека. Табличка с названием все еще была залеплена снегом. Я остановился.

     – Ну что еще? – недовольно пробурчал Бунтарь. Теперь ему было не до сна.

     – Ничего, – я вышел и хлопнул дверью.

     Очистить табличку от снега оказалось не так просто, как это могло бы показаться. Он был мокрым и здорово прилип. А когда я справился, оказалось, что все это зря. Это была просто табличка белого цвета с черной рамкой. А внутри рамки ничего не было. Ни одной буквы, ни стертой, ни явной. Это был город без названия.

     Я оглянулся и посмотрел на него снова, с вершины холма. Никакого света, лишь красные и зеленые сигналы светофора. Вдалеке блестело озеро, большое, белое и такое же безымянное.

     Мы поехали дальше по трассе, пролегающей в густом лесу. И я снова не удержался. Остановив машину, я вышел и внимательно осмотрелся. Это был сосновый лес, обычные сосны, ничего сверхъестественного. Вот только почему он казался мне таким нереальным, будто и вовсе не существовал?

     Да, я настолько углубился в свою собственную скучную и монотонную жизнь, что перестал понимать, что реально, а что нет. Однако, разве это плохо? Мог ли я назвать себя счастливым? Может, и нет. А сейчас, был ли я счастлив? Определенно, нет. Это все было интересно, захватывающе, необычно. Пусть ничего на самом деле захватывающего не произошло. Но для меня даже ее звонок был интересным. А наша встреча на остановке на окраине города? Незабываемо. Вот только хотел ли я, чтобы неожиданности продолжали случаться? Наверное, нет. «По новому» – значит всегда в движении, открывая что-то новое и забывая старое. Это не для меня. «По-старому» – значит стабильно. Не счастливо, нет, но стабильно.

     Я сел в машину, и ехал до самого дома без остановок. Снегопад закончился, и теперь природа приходила в себя после такого неожиданного ноябрьского явления. Небо все еще было пасмурным и не собиралось проясняться.

     Мы заехали во двор. Бунтарь вышел и сразу пошел спать. А вот я должен был сделать свой выбор.

     – Я должна тебе кое в чем признаться, – сказала она, когда мы сели на порог дома, и я закурил.

     – В чем же? – где-то в глубине души я надеялся, что она сейчас скажет: «знаешь, это все был большой розыгрыш!» А потом вылетят хлопушки и конфетти.

     Ничего такого не произошло.

     – Я потеряла твою карточку, – сказала она, опустив голову.

     – Какую карточку? – сразу же спросил я.

     И очень быстро я начал понимать, о чем она говорила. Я посмотрел на тлеющую сигарету, руки все еще тряслись. Я закашлялся.

     – Я… Я не знаю, – кажется, она начинала плакать. – Когда я их переставляла, видимо… она упала в снег, а я не заметила… Ты… Прости, пожалуйста. Мы можем вернуться и поискать…

     – Ты ведь прекрасно знаешь, что мы не можем туда вернуться, – сказал я.

     На моей карточке были сотни важных и нужных номеров. Я никогда не записывал их на телефон, потому что менял аппараты слишком часто. А карточка позволяла без проблем пользоваться всей телефонной книгой с любым из них. В конце концов, к ней был привязан мой номер, на который уже послезавтра будут звонить важные люди. Я не представлял, как можно было это все безболезненно разгрести. Неужели она сделала это нарочно?

     Я встал со ступенек и направился к машине. Она пошла за мной. Я выкинул сигарету, она подошла ближе и посмотрела на меня заплаканными глазами.

     – Ты простишь меня? – спросила она, немного заикаясь.

     Ничего не говоря, я поцеловал ее. Почувствовать этот кисловатый привкус ее губ – что могло быть более успокаивающим и заводящим одновременно? Услышать дыхание, прикоснуться холодной рукой к ее теплой и влажной щеке…

     Я отстранился и снова посмотрел на нее. Мне кажется, я в нее влюбился. Тяжело было понять это прямо там и тогда. Но я не ошибался, я действительно влюбился. И теперь я должен был пожертвовать своей привычной жизнью, для того, чтобы впустить в нее кого-то еще. Я полюбил ее, но свою жизнь я любил больше.

     – Нет, – прошептал я. И это был третий раз, когда я сказал ей «нет».

     Она сорвалась с места и пошла. Небыстро, но все-таки быстрее, чем обычным шагом. Я улыбнулся, смотря ей вслед.

     Я сидел на пороге дома до тех пор, пока совсем не окоченел. То, о чем я думал, невозможно передать словами. Это нельзя как-то описать, логически пояснить, я даже не мог назвать это мыслями. Так, беспорядочные нервные импульсы, происходящие в голове в каком-то неправильном хаотичном порядке.

     Что я сделал? Все очень просто. Не стал меняться. Почему? Потому что люди не меняются. Порой нам кажется, что мы можем, что у нас есть выбор. Вот только на самом деле нет никакого выбора. Человеку не свойственно меняться, он так запрограммирован.

     Помню, во времена старшей школы я прочитал одну статью. И запомнил ее на всю жизнь, хотя ничего особенного в ней не было. Автор рассказывал о неудачных попытках перевоспитать военных, вселить в них новую идеологию, новую веру, заставить их отступить от принципов и привычек. У тех, кто пытался это сделать, ничего не получилось. Никто, ни один военный, так и не смог полностью измениться. Были побеги, были предательства, люди попросту ломались, они не могли безболезненно пережить все эти процессы. Почему? Мы такие, какими нас воспитало детство. И у каждого из нас наступает такой момент, когда меняться уже поздно. Все те люди, весь лагерь, все как один сошли с ума. Они вешались, стрелялись, топились, убивали других. Вот что может произойти с каждым, кто жаждет перемен, или кто переживает их по случайному стечению обстоятельств.

     Такие ситуации сплошь и рядом. Знаменитые звезды, которые вдруг становятся никому не нужными, бедные и недалекие люди, выигрывающие миллионы в лотерею. Они не умеют жить по-другому, их уже нельзя переучить. Их жизнь заканчивается передозировками и самоубийствами. Они не могут быть счастливы. Как я рад, что я это понимаю.

     Я прожил не так много, я всегда был доволен своей жизнью, но никогда не был счастлив. Старался никогда об этом не задумываться. Если у многих жизнь – черные и белые полосы, то моя была просто серым пятном, вокруг оси которого я и кружился, всегда против часовой стрелки. Что было бы, если бы такие необычные события продолжали бы происходить и дальше? Что было бы, если б Она осталась, и я никогда бы не знал, что ждет меня дальше? Порой, я боюсь своих мыслей больше, чем окружающих событий. Я знаю, что было бы. Я бы сошел с ума. Я уже начал, но пока что этот процесс обратимый. Много часов сна, во время которого мое подсознание заберет все лишнее, и я буду такой, каким я всегда был. Буду самим собой. Нужно ценить свою жизнь и не давать мыслям ее разрушить. А вот буду ли я так уверен в своем поступке лет через двадцать? Вопрос без ответа.

     – Доброе утро, Странник, – дядя Вася был в превосходном настроении. Как поездка?

     – Ничего необычного, – соврал я и улыбнулся. Приятная ложь.

     Я вышел в гостиную, Бунтарь все еще спал на диване.

     – Погода сегодня зашибись, – весело сказал дядя Вася. – Солнце светит во всю, снег сошел.

     – Знаешь, что это значит? – спросил я. Улыбка не покидала моего лица.

     Он отрицательно покачал головой.

     – Пора ехать на рыбалку. Не хочешь со мной?

     – Почему бы и нет! Когда?

     – А прямо сейчас.

     – Дай мне минут десять.

     Я сел на стул и наблюдал, как дядя Вася торопливо одевается. Он собрал нам еду, взял какие-то свитера, упаковал целый пакет.

     – Я готов, – довольно сказал он.

     – Пошли, – я встал, но кое-что бросилось мне в глаза. – Иди, я догоню.

     Дядя Вася вышел, прикрыв дверь, а я подошел к холодильнику и взял пыльный атлас автомобильных дорог. Мне понадобилась всего минута.

     – Странник? – дверь открылась. – Ты идешь? Что ты там ищешь?

     – Ничего.

     На улице было намного теплее, чем вчера. Последние лучи осеннего солнца были яркими и такими… реальными.

     – Ничего? – переспросил он.

     – Там ничего нет.