хроники необязательных событий которые случились, а могли и не случиться и это ничего бы не изменило на самом деле
***
Я преехал, сменил место жизни, бросил кости на новом месте, пердислоцировался: именно об этом я сейчас буду писать.
То что я напишу будет интересно единицам.
Это будет интересно только тем, кому интересен я.
Только тем, кто не надеется что-то прочитать - тем, кто не ждёт чего-то. Только тем, кому просто интересно узнать про меня чуть-чуть больше. И всё. Нет - не больше. Узнать не больше - просто узнать еще. Надеюсь читатель понимает разницу. Понимает? Если нет, то дальше читать бессмысленно. Это будет просто насилие над собой. Поглащение черных значков через силу. Как манную кашу в детстве. Бессмысленно заставлять ребёнка есть манную кашу - его всё равно стошнит. Может не сразу. Не через час. И даже не на следующей день. Может - через год. А может и через пять. А потом будет тошнить непрерывно, непрерывно, тошнить детскими сказками, манной кашей, друзьями детства, воспоминаниями, первой любовью. Чаще всего тошнит воспоминаниями. Иногда от этого даже лопаются сосуды в глазах. И даже сами глаза. И кровь заливает рубашку. Не отстирать. Бессмысленно. Бесполезно.
Что самое ужасное - никто так и не поймёт, что дело в той самой тарелке холодной манной каши, с кусочком подтаявшего масла и слезами. Так и не поймут. Может это и к лучшему - понять что сделал такое - это можно и не перенести.
Да, я отвлёкся, да знаю что отвлёкся. Но это не повод зевать и постукивать ногтями по столу. Это мой рассказ. Молчите или вас здесь никто не держит.
Про переезд.
Теперь у меня пустая трёхкомнатная квартира. Три комнаты, кухня, сосед, ванная с совмещенным санузлом, прихожая. Это надолго, на два года как минимум. Надолго.
Уже пятое место жительства здесь, в Уппсале. Пятое за полгода. Забавное наблюдение - количество вещей умноженное на плошадь жилья есть константа. По крайней мере так было до сих пор; но это измениться: здесь я надолго, и вещей должно стать больше. А площадь сохранится. Катастрофа. Медленная, затянутая катастрофа, прорыв плотины в замедленной сьёмке. Крик по телевизору с выкрученным в ноль звуком.
Забавно - мысленно замедлив процесс, приобретаешь иллюзию власти над ним - апории Зенона живут и прбеждают каждый день. Побеждают гого? Побеждают тебя.
Причины и следствия это забавно. Время тоже очень забавно. Недавно произошедшее кажется возможным к изменению - точенее к испавлению: ибо изменить хочется то, что не нравится, то есть не изменить, а исправить. Фантомные боли. Детское "почему", читай "за что". Читай.
Да, - переехал.
Обживаюсь.
На подоконнике кухонного окна лежит листик и ручка: это список необходимых дополнений к жилью. В списке ротация - появляются новые вещи, старые вычеркиваются. Вычеркнуты: дуршлаг, ёршик для унитаза, и многое другое. Имеются в списке: тапочки, молоток для отбивания мяса и многое другое. С кадждой из сторон есть "многое другое". То есть я в самой гуще процесса.
Трепыхаюсь.
Теперь есть место, которое, думаю, через полгода буду считать своим домом. Одним из.
Много мест.
Ключи от трёх квартир в трёх городах в трёх странах. Чувство дома - то, которое у обычных людей - растаяло. Как забытый во рту леденец. Испротил зубы.
Посасывать зубную боль как ментоловый леденец и писать. Высасывать из больного зуба. Ощупывать языком. Дырка будет мыслено расти и станет просто невыосимо, абсурдно огромной, станет центром всего мира, даже нет - поглотит его целиком. И тогда мир начнет меняться и тогда станет о чем писать.
Кстати о моём новом жилье.
Сплю на полу. То есть на на полу, а на матрасе, положенном на пол. Матрас лежит в углу комнаты, и получается так, что моя голова находится в самом её углу. Как детский мяч. Сдутый. Забытый. Закатившийся в угол, в пыль, в забвение. В прошлое. В детство.
Это забавно. Не то слово что забавно.
Ночью всё смотрится очень необычно с этой точки. Ночью оттуда действительно перспектива.
Хотя это временно.
Принёс со свалки кровать. Остов кровати. На улице мерзкий зимний дождик - кровать набухла и пахнет грибами. Хорошо иметь три комнаты - в пустой комнате сейчас сохнет кровать. Когда она высохнет, то передет в мою жилую комнату. И я перестану спать на полу. Буду спать на кровати. Спускать с неё утром ноги. Вставать босыми ступнями на коврик. Делать шаг. Нащупывать очки - наводить мир на резкость. Идти в ванную - чистить зубы - завтракать - уходить из дома.
Каждое утро я иду на работу через кладбище. Очень красивое кладбище, старое. В головах могил посажены деревья. Очень касиво. Ходить на работу через кладбище - в этом что-то есть. Это необычно. Если ты, конечно, не могильщик. Хотя это уже само по себе необычно.
Я - не могильшик.
От дома до работы около пятнадцати минут пешком.
На велосипеде минут 6-7. Слишком быстро. Два перекрестка. Нет - три.
Мне надоело писать об этом. О том как я еду на работу, не буду. Не хочу. Потом. А может и вообще не буду об этом писать.
Буду о другом.
О своём теле. Об ощущении себя.
На свое тело смотришь совсем не с того ракурса, как на чужие тела. Ну - оговорюсь сразу - речь идёт только обо мне. Речь вообще будут идти исключительно обо мне. Да, ракурс. Фотомодели видимо ощущают всё иначе. Ну - по крайней мере люди регулярно смотрящиеся в зеркало. Я к таковым не отношусь. Так вот - на своё тело смотришь с другого ракурса. Изнутри и сверху. Из головы.Это особая перспектива - когда смотришь из головы. Чаще всего смотришьна руки. Я дружу с ними - они довольно независимые зверьки; братья. Очень похожие. Но одна правая, одна левая.
Они длиннопалые, умные. Руки нежно относятся друг к другам.
Ногам же на друг друга плевать.
Они заклвадываются одна за другую, нагло. Наплевать. Длинные, костистые, волосатые, глупые. Причем в этой глупости нет ничего милого и сюсюкающщего. Это просто глупость, неокрашенная глупость.
Арифметически безвкусная. Немного отдельная от ног.
Руки - самая адекватная часть меня. По крайней мере мне хочется так думать. И я так думаю. И так чувствую. Видимо так и есть.
***
Словесной шелухой наскучив
Пишу тебе теперь простые буквы:
Вот "А". Вот "Б". И это учит
Ценить тебя. Да - это учит
.
***
Тело разговаривает само с собой, само с собой перемигивается-перешептывается. Бесконечный разговор, молча, в темноте с заклееным скотчем ртом: тем выразительнее блеск вывернутых булков глаз.
То, что как тебе кажется делаешь именно ты - это только часть движений тела, малая часть. Оно живёт собой и тебе не принадлежит. Вообще человеческое мышление, разум, душа - это просто постоялец в теле. Сумашедьший постоялец. Нет, я ни коим образом не хочу сказать - а то из слова "постоялец" некоторые могут дедуцировать наличае у меня веры в некую жизнь после смерти или до оной, дедуцировать наличие у меня ощущения некого превосходстьва души над телом; дедуцировать и сказать: "ага!" - что душа находится на неком пути, и тело просто одна из остоновок на этом пути. В том то и смех, что душа - это зпточенный с самого рождения и до смерти в одной единственной комнатке постоляец. То есть путник который так никогда и не перешагнет порог своего дома. Зато баек о путешествиях уж расскажет.
Да.
Но тело живёт само. В каком-то смысле оно заботится о своём несносном постояльце, по крайней мере терпит его.
***
вот лампа и моргание курсора.
вот стол. а вот другие вещи.
вот ты. вот я. не правда ли - умора!
- все по отдельности. и очень много трещин.
да - лампа - лампой. и курсор моргает.
и связь - лишь та, что выдумаешь сам.
но всё равно тебя мне как обычно не хватает.
я здесь. ты, как обычно - как обычно! - там.
***
Связи в этом мире непозноваемы. То есть есть постигаемы только те связи, что придумываещь ты. Предположительные. Не так - те связи, которые видишь - это только те, которые увидел, - а увидеть это не просто зрение, это в не меньшей степени сотворение.
Со временем связи накапливаются. Перехлустываются. Создаются прошлым. Воспоминанием. Знанием о знании, памятью о памяти. Всё спутывается в огромный комок. Который уже некуда выкинуть - нет того места, куда бы его выкинуть, всё - комок. Весь мир никуда не выкинуть.
***
Летом можно будет сидеть на балконе на стуле и и читать. Или даже сидеть и играть на гитаре. Почему нет.
Летом можно жить с постоянно открытой дверью на балкон. Спать с открытой дверью на балкон. Проснувшись среди ночи можно будет выйти гоышом на балкон и так стоять там, опираясь локтями на перила. Как Хармс. А старухи с приборами ночного видения будут падать одна за другой - одна, вторая, десятая.
Стоять на балконе и ощущать прохладеый летний воздух всем телом. Стоять на баконе ночью голым и думать что-нибудь необязательное.
***
И вот опять наступило сегодня. В который раз. Пол-дня помучалось, а потом легко умерло. И потом опять наступило.