Аннотация: Война в вымышленном мире. Мои размышления.
Что может быть прекрасней июльского, солнечного, ласкового утра? Редеющий туман, похожий на молоко, над золотистой рожью, зеленеющие рощи, пронизанные чудесным пением утренних птах. Солнце лениво поднимается из-за гор и не спешит обогреть охладевшую за ночь землю своими живительными лучами. Слабый ветерок, веселый и игривый, свободно разгуливает по полям, лесам, долам, деревням, домам. Он наполняет их прохладой и свежестью горных ледников, бурных рек, холодных родников, соснового бора.
Перечислять можно бесконечно долго прелести летнего утра, но перенесемся в один город, где есть один дом, в котором два этажа и на широкой, дубовой кровати распластался крепко сложенный юноша с яркими рыжими вихрами и застарелой щетиной на обветренных щеках. Он мерно сопел и иногда что-то невнятно бурчал в подушку. Этот молодой человек являлся ярким представителей 'сов': спал он долго и сладко. Но только не сегодня, потому что противный ветерок прокрался через окно и застудил торчащие из-под одеяла пятки.
Юноша пробудился и покосился одним глазом на свою комнату: одежда свалена в кучу возле кровати, фламберг в ножнах на стене, пара каких-то книг, прочитанных лишь наполовину. Ничего, казалось бы, особенного, но комната наполнена утренней прохладой. Приподнявшись на локте, соня еще внимательней огляделся, и ему удалось найти источник непривычной свежести: форточка была настежь открыта.
'Снова мама', - проворчал юноша. Ёжась и кутаясь в одеяло, встал с постели и с ворчанием направился к окну, чтобы наконец закрыть его и продолжить бестактно прерванный сон. И только он захлопнул форточку, как дверь комнаты растворилась и в проеме появилась невысокая женщина лет сорока с золотыми волосами. На ее молодом лице играла лукавая улыбка, зеленые ясные глаза светились счастьем и решительностью.
- Доброе утро, сынок, - точно пропела она. - Как спалось?
Это была мать юноши, Брунхильда. Она всегда вставала ни свет ни заря, всегда в прекрасном настроении, и каждый день был наполнен делами.
Юноша хмуро поглядел на маму сонными глазами, давая той понять, что утро для него совсем не такое доброе, и в частности в этом была виновата Брунхильда.
- Ну, что ты опять такой мрачный, - упрекнула его женщина, а после улыбнулась той лучезарной улыбкой, от которой даже самый хмурый приободрится. Юноша пытался сдержать свою недовольную мину, но у него снова ничего не вышло: улыбка невольно растворила ее. - Кто рано встаёт, тому Бог подает. Надеюсь, ты не забыл о моей просьбе? - поинтересовалась Брунхильда.
Юноша непонимающе глянул на мать и поглубже закутался в одеяло.
- Ну как же, а кто вчера обещался пойти со мной в лес, за травами? - напомнила женщина, лукаво улыбаясь.
Юноша лишь тяжко вздохнул и, отбросив теплое одеяло на мягкую и так манящую в свои объятья постель, принялся одеваться. Мать постояла еще немного в дверях, а потом ушла вниз. Это был шанс снова погрузиться в сон, но уж больно аппетитный запах доносился до носа юноши из кухни.
Наконец он оделся и спустился завтракать. Мама в это время копошилась в кладовке, вечно забитой всяким хламом. Оттуда доносилось бренчание, звон, падение предметов - целый оркестр!
Юноша сполоснул шею, лицо, руки в холодной водице, потянулся, как кот, и широко, заразительно зевнул. После присел за стол. Чего только там не было: горшок горячей рисовой каши с маслом, молоко, два вареных яйца, большущий каравай душистого, похрустывающего хлеба прямиком из знаменитой на весь Аргурт пекарни Олафа, вкуснейшая сырная запеканка с морковью, яблочный пирог, обсыпанный корицей. Вкуснота! Юноша с великим удовольствием и аппетитом стал уминать это великолепие. Да, его мама умеет готовить на славу!
Вскоре шум бренчание прекратилось, и на кухне показалась Брунхильда со старой и большой корзиной в руке, которая, судя по пыли и паутине, валялась в кладовке со времен сотворения мира.
- Еле нашла: в кладовой такой беспорядок творится, - пожаловалась она. - Вы с отцом, похоже, туда и не заглядывали все эти годы.
Юноша дожевал пирог и сказал:
- Нет, иногда мы все-таки туда заглядывали, - возразил юноша, - но ненадолго: уж больно пыльно, дом потом чуть от чихов не разваливается.
Брунхильда захохотала и снова куда-то ушла. Вернулась она уже в дорожном плаще, ибо утро выдалось туманным и довольно прохладным.
- Давай, жуй быстрее, да пойдем. Я запланировала еще очень много дел на сегодня.
Юноша наскоро доел остатки завтрака, нехотя поднялся из-за стола и поплелся за матерью. В прихожей он тоже набросил на плечи старый отцовский плащ, и они уже хотели выйти за дверь, как юноша спохватился и ощупал пояс. Он рванул обратно в свою комнату и вернулся с фламбергом. Он никогда не выходил за пределы города без верного клинка: мало ли что случится? Так пара отправилась в путь.
Они направлялись в ближайший от города Арский лес, в котором Брунхильда намеревалась собрать трав для целебных снадобий: она была отменным лекарем в Аргурте.
В это утро не им одним пришла в голову мысль посетить лес. Двое молодых людей, девушка и юноша, в самой чаще леса стреляли из лука. Вернее сказать, юноша учил свою спутницу обращению с этим оружием. Он показывал ей правильную стойку, манеру натягивания тетивы и все то, что должен уметь настоящий стрелок. Иногда он делал девушке замечания, исправлял ошибки, показывал все заново, а она внимательно слушала своего наставника и исправлялась. Девушка вот уж который раз пытается попасть в мишень, но стрела то и дело летит мимо цели и попадает в стволы стоящих рядом осин и берез. Но наставник не бранит ученицу, он подбадривает ее и даже помогает нацелиться. И вот наконец девушке удается попасть в 'яблочко'. Она кричит от радости и восторга и кидается на шею юноше; тот еле удержался от такого неожиданного прыжка.
- Получилось! Я попала! - смеется девушка, а он хвалит ее за это.
Наконец она отпускает юношу и, смущенная после своего поступка, потупила свои карие глаза.
- Извини, пожалуйста, - тихо бормочет она.
Юноша прижимает ее к себе и ласково поглаживает ее пепельные локоны. В ответ она крепко обняла его, чувствует себя защищенной в объятьях родного ей человека и самой счастливой на всем белом свете.
Брунхильда и ее сын уже около получаса бродят по лесу; корзина была почти полной. Туман густо заливал окрестности, они старались держаться ближе друг к другу.
- Может быть, уже хватит? - спросил юноша, утомленный этим рутинным делом.
- Ты что, Трюггви, даже половины корзины не набрали, - заявила мама. - Ой, смотри, бессмертник!
Брунхильда побежала к зарослям странных кустов и пропала из вида. Трюггви же, поеживаясь от холода, присел на пенек, давно заросший мхом и красноватым лишайником. Тут он заметил какое-то движение меж белесых деревьев и окликнул фигуры: 'Кто там?' Темные силуэты остановились на мгновение, а затем стали приближаться к юноше. Вскоре из тумана появился высокий, стройный паренек с рыжими непослушными волосами, похожими на воронье гнездо, его лицо усеивали веснушки, кое-где пробивалась щетина; но глаза! - они имели разный цвет: правый-зеленый, а левый карий. Это выглядело довольно необычно, прохожие всегда оборачивались вслед. На нем был длинный зеленый плащ, украшенный фибулой в виде кошачьей головы, за спиной лук, на бедре - колчан стрел. Его сопровождала невысокая девушка с длинными распущенными волосами цвета пепла, довольно хорошенькая собой. Она держала юношу за руку и смущенно жалась.
- Эгей, кого я вижу? - воскликнул вдруг рыжеволосый юноша. - Какими судьбами, друг?
- Варди! - Трюггви вскочил с трухлявого пня и крепко обнял юношу. - А ты-то что здесь делаешь, в этакую рань?
- Да вот, учу Катерину стрелять из лука, - Варди указал на стоящую рядом девушку.
Трюггви представился и протянул ладонь спутнице своего друга. Та легонько пожала ее и тоже назвалась.
- А я вот тут брожу и траву собираю, - пожаловался на свою участь Трюггви.
- Один? - удивился юноша.
- Да нет, с матерью. Она где-то там, - Трюггви указал в сторону зарослей.
- Ясно. Не дали как следует поспать, - улыбнулся друг, на что юноша лишь тяжело кивнул. - Ну ладно, не буду вам мешать в сборе трав. Увидимся в городе, - попрощался Варди и побрел с Катериной дальше.
А Трюггви снова уселся на прежнее место и задумался: 'Да, Варди теперь хорошо, - с некоторой долей зависти думал он. - Когда же и мне посчастливиться со второй половинкой?'
Так бы и сидел он, размышляя, благо тишина леса способствовала этому занятию. Но вот кусты зашевелились, и из них появилась Брунхильда с полной корзиной.
- С кем ты тут сейчас разговаривал? - спросила она, подсев к сыну на широкий срез пня.
- С Варди.
- Что же он тут делал? - поинтересовалась женщина.
- Сказал, что учил Катерину стрельбе из лука, - ответил Трюггви.
- А кто она, эта Катерина?
- Вторая половинка, - грустно вздохнул юноша.
- Понятно. Да, совсем вы уже взрослыми стали, даже поцеловать в щечку не даетесь, - засмеялась женщина и глянула на сына: тот был не весел. - Не грусти, сынок, найдем и тебе невесту, потерпи немного.
И они сидели в тишине и размышляли о своем.
После полудня Варди и Трюггви прогуливались по главной площади и жевали свежие пирожки из пекарни Олафа. Они болтали о всякой всячине, смеялись, иногда задумчиво молчали.
- Слушай, - начал Трюггви, почесывая небритые щеки, - а кто же эта Катерина?
- Давай сядем на лавку, - предложил Варди.
Друзья присели и юноша начал свой рассказ.
Это случилось сентябрьским днем. Варди шел по просьбе матери к ее сестре, Алве, за сыром в ближайшую деревню Монавен. Юноша особо не торопился, день был длинный.
Впереди он заметил девушку в белом чепце, которая несла большие, тяжелые сумки. Ей было нелегко тащить их: лицо девушки покраснело от натуги. Варди не мог без боли смотреть на это и поспешил на помощь. При виде юноши девушка смутилась и опустила глаза.
- Может, помочь тебе? - спросил Варди осторожно, чтобы не обидеть чем-нибудь ее.
- Разве только одну, - тихонько промолвила девушка.
Но Варди взял обе.
- Ну что, показывай дорогу, - улыбнулся юноша.
Девушка, все так же смущенная, засеменила впереди так, что Варди еле поспевал за ней. Его одолевало желание познакомиться с прекрасной для него незнакомкой. Юноша поравнялся с ней и представился:
- Я Варди.
- Катерина, - ответила девушка, чуть улыбнувшись.
- Красивое имя, - подметил Варди. - А где ты живешь?
- В крыле Ласточки, на четвертом кольце, - ответила она.
Дальше они шли молча, юноша иногда нежно и с любопытством разглядывал черты лица Катерины. Она в ответ робко улыбалась и слегка отворачивалась. Варди была симпатична эта скромная девушка. Когда они добрались до поворота на четвертое кольцо, Катерина вдруг взволнованным голосом промолвила:
- Варди, иди, дальше я сама донесу.
Юноша непонимающе воззрился на нее, но все же послушался и отдал сумки хозяйке, как бы не жалко было ему бедную девушку. Он стоял на перекрестке и глядел ей вслед, пока она не дотащила свою ношу до крыльца высокого каменного особняка. И тут из дверей дома выскочила какая-то женщина в роскошном наряде и набросилась с руганью на Катерину, еле плетущуюся с тяжелыми сумками. Похоже, она была чем-то недовольна и обозлена на девушку.
Варди хотелось кинуться к беззащитной Катерине и грудью защитить ее от этой злобной дамы, но он боялся, что сделает лишь хуже для девушки. Он с тяжелым сердцем и камнем на душе побрел назад, намереваясь завтра обязательно снова увидеться с этой милой и кроткой девушкой. Юноша всю ночь думал только о ней и утром же помчался к особняку.
На его счастье, Катерина в это время как раз выходила из особняка с большой корзиной. Варди встретился с ней на полпути. Катерина была удивлена появлению юноши, она уже почти и забыла о нем.
- Здравствуй, Катерина, - с волнением сказал юноша.
- Это снова ты?
- Да, это снова я, - улыбнулся Варди. - Куда собралась?
- По грибы, - ответила девушка.
- А мне можно с тобой, - не отставал юноша.
- Я даже... не знаю..., - смутилась она.
Варди, не дожидаясь отказа, взял ее небольшую теплую ладонь в свою, на что Катерина слегка улыбнулась и сжала покрепче. Вместе они направились в лес, перекидываясь изредка парой фраз.
Юноша спросил ее, когда они вышли за пределы города:
- Скажи, кто была та женщина, которая вчера набросилась на тебя?
- Моя мачеха, - тихо молвила девушка, и по ее голосу было понятно, что она совсем не любит ее.
- Какая она жестокая, - недовольно сказал юноша. - Зачем она кричит и унижает тебя? В чем ты провинилась?
- Не говори так, Варди, - стала выгораживать свою мачеху Катерина. - Вчера я должна была вернуться к обеду с рынка, но из-за ноши опоздала на полчаса.
- Но это же не повод для оскорблений! Как ты терпишь эти унижения? - спросил с жаром возмущения Варди. - Она бессердечна и душа у нее черствая.
Катерина молчала, потупив голову. Слова юноши глубоко запали в ее душу, девушке было очень приятно: никто еще не проявлял к ней такой заботы и внимания.
С тех пор Варди не мог прожить и дня, чтобы не увидеться с ней, так глубоко запавшей в его пылком, молодом сердце. С каждым днем Катерина становилась ближе и милее для него: именно такой представлял он ту, с которой захотел бы связать всю свою жизнь. Его идеалом была кроткая, хозяйственная девушка, которая всегда поддержит, подбодрит, утешит, приласкает в трудную минуту. Ведь все мужчины - всего лишь взрослые дети, и женщина для них - будь то родительница или супруга - всегда является любящей матерью.
Варди смолк, Трюггви тоже хранил молчание. Прежние мысли и чувства всколыхнулись в нем: некая досада и зависть глодала сердце Трюггви. Он помнил, как вместе с Варди мечтал о любви, как они рассказывали друг другу о той самой, единственной и неповторимой. Конечно, юноша был рад за друга, однако на душе все равно скребли кошки.
Их молчаливое сидение прервал чистый и звонкий звук медной трубы, который гулко разнесся по площади и привлек внимание всех, даже тугоухих дедов. И вот появились пять всадников: двое трубачей впереди, два крепких, полностью обмундированных воина и молодой человек, разодетый точно павлин. Конная процессия осадила коней возле городской ратуши, из дверей которой в это время появился седовласый старик в голубом жилете и серебряной цепочкой с королевской эмблемой - псом Ролькером. Это был мэр города; он, как только заслышал трубный глас, сразу догадался, что в город пожаловали важные гости. Вслед за ним в створках дверей появилась тьма любопытных голов.
Молодой человек спрыгнул с коня и гордо зашагал навстречу мэру. Они пожали друг другу руки и заговорили о чем-то меж собой, после незнакомец вручил старику свиток с печатью короля. Наконец всадники ускакали.
К тому времени вокруг ратуши собралась толпа зевак, в том числе и наши герои: всем была очень любопытна эта встреча. Мэр обратился к людям:
- Так, друзья, потише, - принялся он успокаивать шепчущуюся толпу, - сейчас к нам в город приезжал королевский посол. Он вручил мне этот свиток и сообщил, что на нем написан новый указ нашего государя. Я его вам зачитаю.
Мэр сорвал печать, развернул свиток и, достав очки из нагрудного кармана, стал читать: 'Я, Мунин Мирный, король благословенного Ольстера, прошу вас, вверенный мне Всевышней народ, выслушать мой указ. Все годные к службе ольстерцы Арского округа призываются на войну с Тэлдорой. Да пребудет с нами Ёрд!'
Старик закончил. Толпа возбужденно обсуждала эту новость.
- Так, еще немного внимания, - снова обратился мэр к людям. - Пожалуйста, сообщите всем об указе государя. Также добавлю от себя, что обмундирование вы должны иметь свое, никто выдавать его не будет. Завтра прибудет командующий армией, поэтому к обеду все, кто способен держать оружие в руках, должны собраться у стен города, - с этим мэр снова исчез в ратуше.
Народ стал расходиться, Варди и Трюггви тоже побрели домой, по пути обсуждая указ короля.
- Как думаешь, зачем мы идем воевать с Тэлдорой? - спросил Трюггви.
- И верно, зачем? - задумался юноша. - Может, кочевники грабят наши южные границы? Наверно, так и есть.
- Мне уже не терпится наподдать этим гадам, - сгорал от нетерпения Трюггви и потирал здоровые кулаки.