Алова Ника : другие произведения.

По цене одной души

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.74*12  Ваша оценка:
  • Аннотация:



    Москва в опасности. Бессмертный слуга демона начал ритуал призыва своего хозяина, и, если ему удастся завершить дело, последствия будут ужасны. Елена Александрова, маг и сотрудница Службы Противодействия Непрофессиональному Использованию Магии, идет по следу негодяя и пытается выяснить, как можно убить бессмертного. Отлично понимая, что ответ на этот вопрос может ей не понравиться.




Глава 1. В которой мне не спится

  
   Не придавай важности сегодняшним огорчениям. Завтра у тебя будут новые.
   Арнольд Шенберг
  
   Раздевшись и наспех побросав одежду на стул, я с тихим блаженным стоном юркнула под одеяло и прижалась к теплому боку спящего Артура. Любимый что-то довольно проворчал и, по-хозяйски притянув меня к себе, снова заснул. Я счастливо улыбнулась окружающей темноте.
   Наконец-то я дома. Денек у меня, новоиспеченного лейтенанта СПНИМ, Службы Противодействия Непрофессиональному Использованию Магии, выдался не из легких. Ну почему, почему львиная доля болванов, возомнивших себя великими магами, воображает себя именно некромантами?! И мне, дипломированному магу огненного хаоса, всего неделю назад получившему звание магистра, приходится разгребать совершенно непрофильные проблемы.
   Припомнив последние события, я невольно поморщилась. Завтрашние газетные заголовки представить совсем нетрудно: неслыханный вандализм, гнусное надругательство над покоем мертвых... Словом, сплошная суета и глупая болтология.
   Начальство, конечно, будет в ярости. Полковник Смолин так намылит мне шею, что баня полгода не понадобится. А чего он, интересно, хотел? Упокоить без шума и пыли я, не будучи профессиональным некромантом, могу одного зомби. Ну, двух. Если сильно повезет, то даже четырех. Но никак, никак не пять сотен! Такое количество мне под силу только спалить. А у "огненного вихря" много побочных эффектов. Вроде густого слоя копоти на памятниках. И выжженной подчистую и на пару лет вперед растительности.
   Полковник, конечно, тоже не виноват в том, что настоящих некромантов на всю московскую СПНИМ раз, два и обчелся. Собственно, всего два и есть. Причем один на прошлой неделе отбыл в отпуск любоваться Байкалом и лечить нервы, а у второго вчера поутру родился сын. За такое, конечно, никак нельзя было не выпить. Выпускать на беспокойное кладбище пьяного в дым некроманта Смолин, само собой, поостерегся.
   И совершенно правильно сделал. Потому как в прошлый раз пьяные некроманты учинили такое, что мой недавний подвиг на фоне их свершения иначе как детским лепетом назвать язык не повернется. Зомби тогда плясали "Лебединое озеро" чуть ли не в центре города. Чудо, что последствия ограничились полусотней сердечных приступов и тремя десятками новых пожизненных клиентов психиатров.
   Вот поэтому огненным магам вроде меня и приходится быть затычкой в каждой бочке. Со всеми вытекающими из этого последствиями. В том числе, в виде скандальных газетных заголовков и головомоек от любимого начальства.
   С тоской и раздражением убедившись, что сна нет категорически, я осторожно высвободилась из объятий любимого, растянулась на своей половине кровати и, тупо уставившись в потолок, задумалась о вечном. О том, в частности, какая нелегкая занесла меня на работу в СПНИМ.
   И чего мне, собственно, не сиделось на условно почетной и низкооплачиваемой должности преподавателя в университете? Ведь спокойная была работа, интересная даже местами. Студенты-химики народ тот еще. Веселый. Так ведь нет, приспичило стряхнуть пыль с диплома мага-практика.
   На самом деле все было просто. Меня невзлюбил господин ректор. И за что, интересно? Неужели за ожог второй степени на нахальной ручонке, любившей пощипать за филейные части молодых хорошеньких преподавательниц, а то и студенток? И не говорите мне, что я погорячилась. Хотя, конечно, не без этого.
   Так или иначе, меня, молодую, красивую и, возможно, даже подающую надежды кандидатку химических наук, в рекордные сроки вытурили с работы. Да еще и штраф впаяли, за неправомерное использование магии. Помнится, полковник Смолин, отчитывая меня тогда, вещал что-то про нормальных женщин, которые в таких случаях ограничиваются пощечинами.
   Но я-то, Елена Александрова, ни разу не нормальная женщина! Я маг-практик, с пяти лет умеющий зажигать свечку пальцем. И рефлексы у меня совсем другие! Попытка возразить в этом духе закончилась неоднозначно. Смолин заявил, что, коли у меня такие рефлексы, то мне прямая дорога в его ведомство. А я была так зла, что согласилась.
   Теперь вот разгребаю последствия собственной несдержанности. И завтра за это самое разгребание огребу. По полной. А ведь еще и деньги будут собирать, на всякую голубенькую ерунду для младшего отпрыска славного рода Повелителей Смерти Ветринских. Вот радость-то...
   Денег у меня было в обрез до зарплаты. То есть, совсем в обрез. Ровно, чтобы не умереть за оставшуюся неделю с голода. Все потому, что некоторым личностям (тут я сердито покосилась на мирно спящего Артура) срочно понадобилась машина.
   Нет, я не спорю, вторая машина была нам нужна, потому как вместе мы работаем далеко не всегда, а таскаться по всяким отдаленным кладбищам ночами на такси не самый удобный вариант. От начальства же ничего не допросишься, машин у службы мало, и разъезжает на них по большей части это же самое начальство.
   А ведь поначалу, после преподавательской-то зарплаты, мне казалось, что в СПНИМ платят хорошо. Впрочем, положа руку на сердце, так оно и было. Если не лишали премии. Мне же, сдается, в ближайшее время никаких премий не светит.
   Значит, придется просить не лишать. И ныть про кредит. Неприятно, но ничего не попишешь. Хорошо хоть контора у нас не государственная. Хотя, была б она государственная... Я содрогнулась, представив последствия подобного. Всех нас точно загребло бы себе военное ведомство. Кроме, разве что, оракулов, за них защитникам отечества пришлось бы драться со всем остальным правительством.
   Но нас, хвала богам, содержала Лига Вольных Магов, международное объединение, в которое входили все без исключения люди, имеющие магический диплом. Членство в этой организации было обязательным и платным. Исключение составляли только сотрудники Лиги -- оперативники СПНИМ и преподаватели Академии. Что логично. Какой смысл драть с нас членские взносы, если платят нам все равно из этих же денег?
   Еще разок оценив свое финансовое положение, я вздохнула. Ну почему, почему я со своей тягой химичить не подалась в алхимики? Уж эти-то товарищи неизменно при деньгах. Ибо облысение, ожирение и импотенция будут мучить людей всегда. И всегда будут желающие щедро заплатить за избавление от этих напастей.
   В который уже раз без толку пожалев о необдуманном выборе магической специальности, я сползла с кровати, прогулялась до кухни и выхлебала стакан холодной воды. Немного полегчало, но спать не хотелось все равно. А до подъема, между тем, оставалось всего-то три часа.
   С другой стороны, оно, может, и к лучшему. Вдруг, увидав завтра мою измученную, помятую физиономию, Смолин проникнется сочувствием и не станет слишком сильно ругать за бардак, учиненный на кладбище? Хотя это вряд ли. Поглядев на часы и тоскливо вздохнув, я пристроилась обратно на кровать и закрыла глаза.
  

* * *

   -- Ну а что мне было делать?! Что делать, хозяин? Они прислали не некроманта, а какую-то девку, огневичку. Которая, вместо того, чтобы возиться с упокоением, тупо обрушила на все кладбище огненный вихрь. Я еле ноги унес!
   -- Идиот, -- равнодушно обронила фигура в плаще с глубоким капюшоном, перед которой ползал на коленях маленький человечек в грязной и местами подпаленной одежде.
   -- Но что мне делать?!
   -- Поднимай еще одно кладбище. Я сказал, что мне нужен Ветринский. А не твои нелепые оправдания.
   -- Как будет угодно Вашему Могуществу.
   Человечек поспешно отлепился от земли и скрылся в темноте подворотни. Фигура в капюшоне еще немного постояла на ветру, а потом неторопливо, с достоинством, растворилась в едва успевшем остыть после жаркого летнего дня воздухе.
  

* * *

   -- Не ори, -- громко взмолился возлежащий физиономией на столе Сашка. -- Без того голова раскалывается.
   -- А нечего было вчера напиваться, -- мстительно буркнула я.
   Вопли наалхимичившего что-то не то Егорова, доносившиеся из расположенной по соседству лаборатории, до ужаса раздражали и мои больные с недосыпа уши. Но сознание того, что Ветринскому от этого шума делалось еще хуже, чем мне, несколько примиряло с суровой действительностью.
   -- Полковник уже пришел?
   -- Нет, -- вздохнула я. -- На ковре у начальства. Получает за последствия твоей вчерашней гулянки.
   -- То есть? -- не понял Ветринский.
   -- Какой-то светлый гений темной магии, хотя, скорее это был некто, вообразивший себя таковым, поднял вчера одно подмосковное кладбище. Чуть ли не все разом. А коль скоро ты пребывал в непотребном виде, разбираться послали меня.
   На Сашкином лице изобразилась усиленная работа мысли. Умные люди, посидев с таким выражением, новые законы физики открывают. А вот Ветринский родил всего один, и, притом, довольно жалкий вопрос:
   -- И?
   -- И, поскольку техникой массового упокоения зомби я не владею, я их спалила. А заодно и все вокруг.
   -- Э... -- озадаченно протянул Сашка, с видимым трудом отдирая голову от стола и пытаясь сфокусировать мутноватый взгляд на моей постной физиономии. -- А в чем, собственно, проблема?
   Я возвела усталый взгляд к потолку, призывая то ли вышестоящие инстанции, то ли сразу самого Всевышнего, в свидетели непроходимого идиотизма дорогого коллеги.
   -- Ты что, последние мозги на радостях растерял? Или газет никогда не читаешь? Новости не смотришь? Ты хоть представляешь, какой визг поднимается, когда обычные кладбищенские заросли в одночасье превращаются в присыпанную пеплом выжженную пустыню?
   -- А... -- выдавил Ветринский через пару минут, когда закончил, наконец, переваривать мою прочувствованную тираду. -- Так может, тебя научить?
   -- Пошел ты! -- взвыла я, обалдев от столь оригинальной реакции на мой праведный гнев. -- Лучше бы пить бросил, балда! У меня по некромантии всю жизнь была твердая тройка, и та за красивые глаза. Делать мне больше нечего, кроме как по твоему профилю работать!
   Сашка неопределенно пожал плечами. Еще бы, ему-то, некроманту в сто двадцать каком-то поколении, все эти штучки с мертвецами казались, наверное, очень простыми. Но лично я рисковать не собиралась. История магии, которую я, кстати, всегда любила и знала на отлично, была полным полна печальных примеров таких вот попыток заняться не своим делом. Как правило, после их осуществления о смелых экспериментаторах писали уже только в прошедшем времени.
   -- Болван, -- безнадежно постановила я, глядя на его задумчивое, замученное лицо.
   -- Он и есть, -- подтвердил Егоров, вваливаясь в кабинет.
   Первым алхимика увидел Сашка, сидевший лицом к двери. И физиономия его от этого зрелища так перекосилась, что я с перепугу вспомнила про заныканный в стенном шкафу тазик, сходу предположив, что в самое ближайшее время тот может пригодиться. Но, как оказалось, с данным выводом поспешила. Потому что, обернувшись и тоже увидев Женьку, скривилась ничуть не хуже.
   А потом мы оба не выдержали и поползли на пол от дикого, неудержимого хохота. В принципе, к рискованным и зачастую идиотским экспериментам Егорова все давно привыкли, но в столь экзотическом виде алхимик предстал перед публикой впервые.
   Расцветке почтенного магистра позавидовал бы даже Халк. Потому что стать более салатовым было едва ли вообще возможно. Хорошо хоть габариты Егорова остались прежними. Впрочем, не везде. Ярко-красные глаза явно подросли и выпучились, как у жабы. А уж волосы, появившиеся на месте обычной Женькиной лысины... Да любой производитель шампуней отвалил бы какие угодно деньги, чтобы заполучить эту светло-русую красоту для рекламы своего продукта!
   -- Это как это ты ухитрился? -- выдавила я, смахивая слезы.
   -- Тебе-то что? -- раздраженно проворчал Егоров, явно обиженный нашей бурной реакцией.
   Глаза его при этом выпучились еще больше и несколько раз скрылись под салатовыми веками, во всей красе продемонстрировав пушистые и длинные ресницы, за которые дружно удавились бы все супермодели мира. Это зрелище вызвало у нас с Сашкой новый приступ веселья.
   -- Знаешь, Жень, -- простонал некромант, без сил откидываясь на жалобно скрипнувшую спинку кресла, -- Что-то мне подсказывает, что твое новое средство от облысения не будет пользоваться спросом. Результат, конечно, блестящий, но больно уж оригинальные побочные эффекты.
   Став от злости бирюзовым, Егоров еще больше выпучил глаза и разразился длинной тирадой, предписывавшей нам с Ветринским навестить пару-тройку весьма отдаленных мест, дабы предаться там, вдали от посторонних глаз, разнообразнейшим извращениям друг с другом, с лысой мумией Ленина и следующим волосатым президентом России.
   Неизвестно, сколько еще мы бы просмеялись, разглядывая новый облик Женьки Егорова, если бы наш кабинет не почтил своим присутствием вернувшийся с начальственного ковра полковник Смолин. Под его суровым взглядом хохот мгновенно стих. И, кажется, даже бирюзовость алхимика как-то смущенно поблекла.
   -- Развлекаемся? -- тихим, вкрадчивым голосом, пробирающим до костей, поинтересовался полковник.
   Мы с энтузиазмом замотали головами, уткнувшись в разложенные по столам бумаги. Попытка изобразить бурную общественно-полезную деятельность потерпела вполне ожидаемое фиаско.
   -- Лодыри, -- смачно припечатал нас Смолин, мрачно поглядел на попытавшегося упятиться в коридор Егорова, заставив того застыть у дверного косяка, и грозно рыкнул:
   -- Сперва о приятном. Я Вас, Александр Николаевич, поздравляю с рождением наследника. Ганночку прелестную расцелуйте за меня в обе щечки.
   Вот, всегда он так. Начинает нелепо сюсюкать, когда заговаривает о Сашкиной жене, дочке старого боевого товарища. Своей семьи у Смолина нет и никогда не было, потому Ганка Мищенко, вздорная и скандальная, хотя, нельзя не признать, красивая хохлушка, для него один свет в окошке. Чем Сашка порой довольно бессовестно пользуется, чтобы выпросить лишний отгул или просто сбежать с работы пораньше.
   -- А теперь о неприятном.
   Это и был момент истины. Сейчас или без премии. Я набрала в легкие побольше воздуха, собрала в кулак всю смелость, которой, признаться, сыскалось в моей позорно забившейся в пятки душе не густо, и выпалила:
   -- Арсений Петрович, а что я могла сделать? Их там было много, я растерялась!
   -- Это ты о чем? -- недоуменно уставился на меня Смолин.
   -- Э... -- смешалась я. -- О кладбище вчерашнем...
   -- Да иди ты со своим кладбищем! -- зарычал полковник. -- Придумала тоже проблему! Ну, повизжат неделю и заткнутся, первый раз, что ли?
   -- Э... А о чем тогда Вы? -- рискнул-таки поинтересоваться Сашка, пока я боролась с упорно лезущей на губы счастливой улыбкой человека, избежавшего головомойки и, что куда важнее, финансовых санкций.
   -- Прошлой ночью контролеры засекли вызов.
   -- Демона? -- деловито уточнил Ветринский.
   -- Ага, -- кивнул Смолин. -- Причем вызов серьезный, по всем правилам. Являлся не рядовой бес, а Высший.
   Мы дружно примолкли, осмысливая новость. Хорошей ее, и впрямь, было не назвать. По моей личной стобалльной шкале скверности вызов Высшего демона тянул минимум на сто пятьдесят. А то и на все двести.
   Обычно к Высшим обращались только с одной просьбой, о бессмертии. Находились идиоты, которые всерьез верили, что можно получить от нечистого желаемое. Заканчивалось все обычно большими проблемами. Причем для всех, кому не повезло оказаться в пределах досягаемости гостя из ада. И я, глядя на злобно-задумчивое лицо Смолина, все четче и четче видела себя в первых рядах этих самых неудачников.
   -- Будем искать вызывающего?
   -- Нет! -- вызверился полковник на задавшего поистине тупой вопрос Сашку. -- Будем ждать, когда этот кретин завершит пентаграмму на городе и организует нам тут прорыв Инферно. А потом с цветами и коньяком двинем встречать Верховного.
   Последний достоверно зафиксированный прорыв в наш мир Верховного демона случился в Чернобыле. Последствия всем известны. До этого подобное же событие уничтожило Помпеи. Стать героями самой черной страницы новейшей истории магии не хотелось никому. Значит, вызывающего нужно найти вовремя.
   -- Что-нибудь уже известно? -- подал голос Егоров.
   -- Ничего, -- вздохнул Смолин. -- И это более чем странно. Первая точка пентаграммы обозначена, жертвоприношение состоялось. Но контролеры обнюхали там каждый миллиметр, и ничего не нашли. Следы уничтожены идеально. Работал профессионал.
   -- Любой профессионал-демонолог, да и вообще любой имеющий магическое образование, в курсе, что легенда о даре бессмертия бред, -- решительно возразил Ветринский. -- Все, чего хочет Высший -- подготовить сцену для Верховного. Которому нужны только души, для очередного передела власти в аду. И начинает он обычно как раз с души вызывающего.
   -- Умный ты какой, -- скривился Смолин. -- Расскажи об этом нашему вызывающему, а то он, похоже, не в курсе, что должен быть в курсе.
   Я же тем временем лихорадочно призывала на помощь все свои невеликие познания в демонологии и геометрии. Выходило, что по одной известной точке жертвоприношения определить, где будет следующая, никоим образом невозможно.
   Когда я с подобающе печальным лицом сообщила это публике, как на идиотку на меня не посмотрел только Егоров. Потому что знал о демонологии и геометрии еще меньше, чем я.
   -- Леночка, -- медовым голосом пропел Ветринский, используя свои немалые запасы сарказма на полную катушку. -- Видать, глаза у тебя были ну очень красивые, потому, что тройки за знания ты никак не заслуживаешь. И не только по некромантии. К твоему сведению, пентаграмма чертится не как попало, а строго определенным образом. Так что, зная одну точку, мы вполне достоверно можем вычислить и следующую.
   -- Это как? -- изобразила я искреннее непонимание.
   -- Сначала Северный треугольник, потом Западный и Восточный. Так что следующая точка должна быть к северу от этой.
   -- Уверен? -- ехидно поинтересовалась я.
   -- На тысячу процентов, -- радостно купился Ветринский.
   -- А масштаб пентаграммы ты знаешь?
   Сашка открыл рот, но сказать так ничего и не сказал. Потому, что сказать ему было нечего. Полковник угрюмо засопел, тоже успев переварить мое язвительное замечание и оценить его полнейшую справедливость.
   Да, с порядком создания пентаграммы я прокололась, что факт, то факт. Но и господа специалисты сели в немногим меньшую лужу. Потому, что для вызова мелкой нечисти чертились знаки строго определенного размера, а вот при замахе на Высшего правило было одно -- чем больше, тем лучше. Ну, или хуже. Это как посмотреть.
   -- Что же тогда получается? -- подозрительно уточнил Смолин. -- Пока мы не получим вторую точку, не сможем никого поймать?
   Сашка кивнул, потом спохватился и попытался отвертеться:
   -- Вообще-то, заниматься этим должен демонолог.
   Я вздохнула, представив, сколь счастлив будет Артур, узнав последние новости. Потому как некромант был совершенно прав. Ловить вызывающего дело демонолога, а демонологов у службы в Москве еще меньше, чем некромантов. Конкретнее -- один.
   -- Заниматься этим будут все, -- обломал некромантскую надежду полковник. -- Так что собирайтесь.
   -- Куда? -- не поняла я.
   -- На север, -- рыкнул Смолин. -- Найдите все места, где может быть проведен ритуал. Позвони Артуру, скажи, что его отпуск откладывается.
   Я снова вздохнула. И уже не рискнула спрашивать про собственный отпуск, который, по идее, должен был начаться завтра. Мирный отдых на даче нам с любимым улыбнулся. На прощание.
  

Глава 2. В которой все начинает запутываться

  
   Все неприятности случаются в неподходящее время.
   "Третий закон подлости"
  
   -- Опять кладбище пляшет, -- убитым голосом дежурного сообщила трубка. -- Ветринский на месте?
   Я злобно посмотрела на спящего в кресле некроманта. Вот почему от телефонных звонков всегда просыпаюсь только я?
   -- На месте.
   -- Пусть выезжает, карту я ему подготовлю.
   Положив трубку, я прогулялась до подоконника, взяла пульверизатор с водой для цветов и брызнула в Сашкину блаженную физиономию. Хорошо, что догадалась сразу отскочить подальше и прикрыться щитом, по которому тут же с шипением растекся сгусток тьмы.
   -- Ты чего творишь?! -- пискнула я, потирая ладонь, ушибленную отдачей щита.
   -- Ты чего творишь? -- вернул мне любезность Сашка, высматривая, чем бы вытереть мокрое лицо.
   -- Разбудила тебя единственно эффективным способом.
   Вместе с болью проходила и моя злость. В конце концов, Ветринский не виноват, что я чутко сплю. С другой стороны, именно он причина того, что Смолин впаял мне пару ночных дежурств вне очереди. Все-таки начальство не обрадовалось последствиям моей последней кладбищенской одиссеи.
   -- А зачем разбудила-то?
   -- Кладбище зашевелилось. Иди давай, дежурный тебя ждет.
   Проводив взглядом Ветринского, бормочущего проклятия в адрес потерявших всякую совесть доморощенных повелителей смерти, я со счастливой улыбкой залегла на диван. Подумала с минуту, заграбастала телефон с Сашкиного стола и переставила его на пол, поближе к себе. Чтобы не вставать, если кому-то еще придет в голову позвонить сегодня ночью.
   Но разбудил меня не телефон, а лично полковник Смолин. Заспанный, растрепанный и одетый как попало. Посмотрев на часы через его плечо, я увидела, что еще только половина шестого. Неудивительно, что начальство пребывает в таком виде. Но вот какая нелегкая его сюда принесла?
   -- Ветринский исчез, -- убедившись, что я наконец-то проснулась достаточно, соизволил сообщить мне Смолин.
   -- В смысле, трубку не берет? -- пожала я плечами, принимая сидячее положение. -- Так у него вечно телефон не заряжен. Поди, опять сдох.
   -- Балда! -- рявкнул полковник, выпуская мое плечо и принимаясь расхаживать взад-вперед по кабинету. -- Отзвонился он дежурному, сказал, что всех упокоил и едет обратно. И пропал. Контролеры уже искали. Нет его, как в воду канул!
   Сон прошел окончательно. Зная трепетное отеческое отношение Смолина к Сашкиной супруге, я не могла не понимать, что искали контролеры основательно. Наверняка полковник вытащил на работу круг полным составом. И уж если такой поиск не дал результатов...
   -- Знаешь, куда он мог податься?
   Я с чувством и не выбирая выражений выругалась, помянув самым экзотическим и неприличным образом одного конкретного некроманта, всех остальных коллег скопом и черта с его матерью и бабушкой до кучи. Да, тьма возьми, вся контора знала о нашем неожиданно начавшемся и столь же внезапно закончившемся студенческом романе. И на этом основании полагала, что я знаю о Сашке больше остальных.
   -- Понятия не имею, -- сообщила я заслушавшемуся полковнику. -- Да и с чего бы ему куда-то исчезать?
   -- Ну, знаешь... -- замялся Смолин. -- Перемены в жизни и все такое...
   Меня разобрал совершенно неприличный смех. Да чтобы Сашка, не боявшийся ни чертей, ни демонов, ни покойников, испугался какого-то мелкого сопливца? Да ни в жизнь. Хотя... черт их, мужиков, разберет.
   Но если без шуток, то я совершенно не представляла, что такого могло приключиться с Ветринским. С зомби он разобрался, едва ли столь опытный некромант мог поспешить с выводами и проворонить парочку. Местная шпана тоже не казалась мне вероятным вариантом. Даже если отбросить тот факт, что на задания без оружия мы не ходили, потому, что иной раз пуля бывает много проще и эффективнее любой магии, Сашка, в отличие от большинства магов, не пренебрегал физической подготовкой. И вполне мог без всякого колдовства объяснить паре-тройке гопников, посчитавших его годной добычей, глубину их заблуждения.
   Мог ли он куда-то исчезнуть, чтобы просто развеяться? На Ветринского это было бы не похоже. При всех своих недостатках он отличался исключительной обязательностью. Если обещал приехать -- приезжал, если обещал напиться -- напивался. Было время, когда эта черта его характера регулярно доводила меня до бешенства. Не в последнюю очередь потому, что такой же обязательности Сашка требовал и от окружающих.
   -- Я так понимаю, идей у тебя нет, -- констатировал Смолин, верно истолковав мое молчание.
   Я утвердительно кивнула.
   -- Тогда поднимай свою ленивую задницу! -- рявкнул полковник, моментально переключаясь с задумчивости на крайнюю энергичность.
   Это его состояние было опасным для подчиненных, потому, что обычно сулило всякие нелегкие в виде ночных дежурств, переработок и просто нагоняев. На сей раз дело отчетливо пахло тем самым кладбищем. Точнее, обнюхиванием каждого миллиметра оного в поисках следов исчезнувшего Ветринского. Ох, лучше бы ему в самом деле угодить в неприятности! Потому, что если окажется, что я в несусветную рань сползала с уютного дивана, чтобы найти пропажу в каком-нибудь баре, пущу засранца на шашлык.
   -- На кладбище? -- вздохнула я.
   -- Ты еще здесь? -- злобно удивился Смолин.
  

* * *

   Кладбище выглядело как любое обычное кладбище ранним утром. То есть, гораздо приличнее того, где поработала я. Потому как там был наведен полный бардак. Прогулявшись по главной аллее почти до центра, я, наконец, увидела Артура, сидящего на корточках возле одной из могил, и направилась к нему.
   -- Поднимали отсюда, -- сообщил любимый, выпрямившись и чмокнув меня в нос. -- И укладывали тоже. Чистая работа, я тут прогулялся, и ничего не нашел.
   -- А машину не видел?
   -- Нет, -- отозвался Артур, устало усаживаясь на скамеечку. -- Я проехался вокруг, следов шин тут полно, но это и неудивительно, кладбище не старое, люди приезжают часто. Но брошенных машин не видно.
   Я присела рядом и выругалась. Начинался новый день. Так себе, прямо скажем, начинался. Раз машины нет, значит, кто-то на ней уехал. Кто, интересно, если не сам Сашка? Неужели этот гад в самом деле где-то прячется и отрывается, пока можно? Ладони потеплели от зарождающегося пламени. Боюсь, шашлык не получится, к тому моменту, когда я выскажу все, что думаю, останутся одни угольки.
   -- Поищи магические следы, -- попросил Артур.
   Да, спасибо, что напомнил, зачем меня сюда послали. Сама бы не догадалась. Просто кое-кто у нас такие вещи делать не умеет, сидит тут, отдыхает... А я, единственная, любимая, нежное и беззащитное существо, должна после ночного дежурства еще и "проявкой" заниматься.
   Кое-как справившись с закипающей внутри лавой злости, я сползла со скамейки и присела на корточки перед памятником какой-то прожившей долгую жизнь даме. Что ж, покой в ближайшее время этой покойной не грозил.
   Привычное скольжение лезвия по ладони, привычная боль. Потом прошептать формулу и с размаху воткнуть шесть дюймов окровавленной стали в могильную землю. По самую рукоятку.
   Волна силы плеснула в лицо, не потревожив вредную прядку, вечно выбивающуюся из хвостика и лезущую в глаза. Обычные люди таких вещей не чувствуют. Только если от природы обладают способностями к магии. Что встречается крайне редко. Папа рассказывал, что каждый год они проверяют пару тысяч потенциально одаренных детей, отбирая в итоге не больше десятка.
   Это обстоятельство щедро льет воду на мельницу тех фанатиков, что считают магов иной расой, с незапамятных времен живущей среди людей. Правда, когда этим товарищам предъявляют факты рождения в семьях магов детишек, бездарных как баобабы, они злобно шипят и уносятся прочь от предметной дискуссии.
   Но факт есть факт. Магов очень и очень мало. Тем удивительнее непотребное изобилие экстрасенсов и всяких разных целителей и гадалок. Какую газету ни открой, везде рекламируются эти шарлатаны, от силы один из сотни которых действительно что-то может. Причем очень и очень немногое.
   Настоящие маги тоже подобным зарабатывают, чего уж греха таить. Но конкурировать с шарлатанами тяжело, потому, что те же привороты и отвороты запрещены Кодексом. Брать деньги за не оказанную фактически услугу тоже нельзя, а, между тем, большая часть сглазов и порчей на самом деле лишь порождение человеческой глупости и паранойи. Что же до "венца безбрачия", то это и вовсе шарлатанская выдумка. Такого проклятия попросту не существует.
   Выждав, пока силовая волна растечется по всей площади кладбища, я выпрямилась и огляделась. Ничего неожиданного на первый взгляд не наблюдалось. От могилы, указанной Артуром, тянулись коричневые нити подъема. Топорная некромантия на чужой крови. Болван, поднявший тут зомби, замордовал пару-тройку кошек, не меньше. Гринписа на него нет. С этими грязными, узловатыми нитями переплетались тонкие, искрящиеся, серебристо-серые. Их оставил Сашка, ликвидируя последствия выходки глупого самоучки.
   Все это вполне укладывалось в рамки уже известной мне истории развития событий. Поднял -- сбежал, приехал -- уложил. Прогулявшись по аллее, я отыскала красноватую полосу, прочерченную в воздухе чуть выше моего плеча. Сашка вечно забывал фонарик и нахально освещал себе дорогу файерболом, несмотря на строжайший начальственный запрет.
   По этому следу я вышла за ворота. Там полоса оборвалась, очевидно, Сашка сел в машину. И больше не было ничего. Никакой магии. Даже в легких намеках. Можно было, конечно, предположить, куда он поехал, исходя из того, что собирался в контору.
   К тому же, звонил дежурному Сашка наверняка из машины. Ибо ни один некромант в здравом уме не пойдет укладывать зомби с мобильником в кармане. Мало ли кому стукнет в голову звякнуть посреди ритуала. Лишний звук, лишнее движение -- и в лучшем случае обратно не ляжет уже поднятое. В худшем может вылезти такое, что всем зомбям тошно станет. И самому магу заодно.
   Именно такая напасть и отправила Сашкиного собрата по ремеслу на Байкал, лечить нервный срыв. А ведь начиналось все вполне пристойно. Компания родственничков наняла какого-то шарлатана для допроса покойного главы семейства. Куда-то он там спрятал деньги, и унес тайну в могилу. Обычное дело.
   Поднять-то усопшего самоучка сумел. Но очень скоро пожалел об этом. На заочных курсах черной магии парню забыли объяснить, что без правильно выполненной привязки сущности и создания управляющего контура зомби бывают довольно кровожадными. К счастью, тамошний сторож, выбежавший на дружные вопли одного самоуверенного и трех жадных дураков, с подобными неприятностями уже сталкивался. И позвонил нам.
   Сергеев приехал по вызову, повесил на разбушевавшегося покойничка управляющий контур и приступил было к упокоению. Тут-то ему и позвонила жена. Хотела попросить купить хлеба на обратном пути.
   Следующим номером программы стало такое, что Юрка до сих пор заикается. С кладбища приперлась самая натуральная баньши. Вызвать эту пакость специально практически невозможно, благо, никому оно и не требуется. Пользы от плакальщицы, собственно, ноль, только нервы и уши страдают. А та конкретная зараза мало того, что налетела сзади, так еще и завопила не сразу. Сперва вцепилась Сергееву в прическу.
   Вот представьте себе. Стоите вы ночью у ворот кладбища, плетете чары "вечного сна", а вас мало того, что отвлекают разговорами про хлеб, так еще сзади хватают за волосы и орут в ухо чуть ли не ультразвуком. Внезапно. Без объявления войны. Некромант начал заикаться, обычный человек мог и не выжить.
   Появление Артура отвлекло меня от размышлений и воспоминаний. Ненаглядный весьма выразительно поигрывал ключами от машины, намекая, что пора бы нам и честь знать, потому, как делать здесь, на кладбище, больше нечего. Все следы мы изучили, да и первые пенсионеры уже потянулись к родным могилам, недоуменно косясь на торчащую посреди парковки молодую пару.
   -- Давай прокатимся по Сашкиному маршруту, -- предложила я.
   Сунула руку в карман за ключами и только тут вспомнила про порез. Заметила, что испачкала кровью светлый пиджак. Выругалась, прикинув, во сколько обойдется химчистка, и пошла к машине. Там, в бардачке, у меня лежала баночка бальзама, торжественно презентованная Женькой Егоровым.
   К счастью, не все эксперименты нашего штатного алхимика приводят к смене нормальной расцветки на экзотическую. Он же составил лучший на сегодняшний день в мире ранозаживляющий бальзам. Пара минут, и порез исчезает. Действует, правда, только на раны, нанесенные ритуальным кинжалом, но для магов штука как раз более чем актуальная.
   -- Ты как? -- поинтересовался Артур, заглядывая в открытое окно.
   Заботливый, гад. Мог бы, между прочим, и сам поиск следов провести, чтобы девушке вообще не пришлось резать нежную ладошку. Через силу улыбнувшись ненаглядному и решив высказать ему свое честное нелицеприятное мнение потом, дома, кивнула. Вечером поругаемся. Сейчас нужно искать Сашку.
   Поэтому я демонстративно подняла стекло и включила навигатор. Эти умные машинки у нас были стандартные, рабочие, так что маршрут отсюда до конторы, выдаваемый ими, по идее, должен был совпадать.
   Артур поехал за мной. Он навигатором не пользовался, безумно гордясь тем, что выучил всю Москву и все Подмосковье как свою пятерню. Но ясновидящим все-таки не был, угадывать чужие маршруты не по его части. Впрочем, определить, куда нелегкая могла занести страдающего неизлечимым топографическим кретинизмом Ветринского, не сумел бы, наверное, ни один ясновидящий.
   Ехала я медленно, потому что "открытая" для поиска магических следов аура заставляла отвлекаться на всякую ерунду. Благо, далеко тащиться и не пришлось. В полукилометре от кладбища, прямо посреди небольшого лесочка, по ушам хлестнул такой громкий и пронзительный визг, что я мигом вспомнила о баньши, чисто рефлекторно дав по тормозам.
   И только отдышавшись сообразила, что это был не визг. И вообще не звук. Просто совсем недавно на этом месте колдовали. Чары такой мощности я встречала впервые, и могла бы поклясться, что тут поработал полный круг двенадцати.
   Наспех "захлопнув" ауру и кое-как прижавшись к обочине, я выбралась из машины, дошла по густой траве приблизительно до эпицентра магического возмущения и снова взялась за кинжал. Забавная штука: когда второй раз за короткое время режешь одно и то же место, получается гораздо больнее.
   Так и сейчас. Было больно, но, правда, недолго. Увидев проявившиеся следы, я разинула рот, мигом позабыв про саднящую ладонь. Глаза мои начали неспешное путешествие с территории, определенной для них природой, вертикально вверх, к макушке. Потому, что не работал здесь никакой круг. Все следы оставил один маг. И это было невозможно.
   Артур застыл на обочине и, после минутного общего обалделого молчания, только присвистнул. Я смерила его задумчивым взглядом и кивнула. Было от чего присвистнуть, жаль, никогда не умела этого делать, а то посвистели бы вдвоем. Денег-то все равно нет, терять нам нечего.
   -- Никогда не видел ничего подобного.
   Подозреваю, что Артур был в этом не одинок. Я вот подобного не просто не видела, даже в литературе описаний не встречала. Потому, любопытствуя, прикоснулась к клубку спутанных следов, еще подрагивающих от остаточной силы. И только через полминуты осознала, что лежу в траве и лицезрею над собой испуганное лицо ненаглядного.
   Сила, до которой я столь беспечно дотронулась, шибанула меня как обухом по голове. Судя по тому, что следы исчезли, на это ушел весь ее остаток, и мало мне не показалось. Потому, что изначально эта сила принадлежала не просто другому магу. Она была из другого мира. Не вся, но большая ее часть.
   Это не мог быть ни демон, ни даже более редкий гость нашей реальности, ангел. Чары плел человек, создавая из своей магии каркас и вливая в него чужую, потустороннюю мощь. И, поскольку благодатью от этого безобразия даже близко не пахло, оставался всего один подозреваемый -- маг, заключивший сделку с демоном.
   -- Офигеть, -- выдавила я, едва совладав с собственным языком.
   -- Да уж, -- согласился Артур, поднимая меня с земли.
   Стоять я еще не могла, повиснув на любимом мертвым грузом. Поэтому нам обоим пришлось сесть и добрых полчаса отдыхать на травке. Я приходила в себя, а Артур звонил Смолину и рассказывал о нашей находке. Полковник сперва молчал, не перебивая, потом молчал, потому, что обдумывал услышанное, а потом мы долго слушали его ругань. Многие из выражений я запомнила на будущее. С моей работой знание столь витиеватых и изысканных конструкций лишним быть просто не может. И душу отведешь, и вообще, клиентура попадается всякая. Иные другого языка вовсе не понимают.
   -- Возвращайтесь срочно, -- рявкнула трубка напоследок, и послышались гудки отбоя.
  

Глава 3. В которой все запутывается окончательно

  
   С точки зрения биологии, если что-нибудь вас кусает, оно, скорее всего, женского пола.
   Скотт Круз
  
   К нашему возвращению Егоров из салатового успел стать трупно-зеленым, с бирюзовыми пятнами. Ни дать, ни взять продукт профессиональной деятельности некроманта: боевой красноглазый зомби во всей красе. Когда Женька, зарычав от бешенства, стал подниматься со стула, я опомнилась и перестала нащупывать несуществующий управляющий контур. Привычка, чтоб ее...
   Еще в комнате присутствовали креветочно-красного цвета маг земли Пашка Литвинов, судя по локализации раскраски прибывший с тещиной дачи, и бледная, как магазинная сметана, пифия Марина. Полковник Смолин, мрачнее грозовой тучи, восседал на моем столе, безжалостно терзая какую-то папку. Приглядевшись, я опознала квартальный отчет нашего отдела по ликвидированной нежити. Кажется, после этой беседы придется его распечатать заново. И папку новую завести.
   -- Значит, нашли следы похищения? -- уточнил полковник, старательно складывая несчастный отчет пополам по диагонали.
   -- Нашли, -- вздохнула я.
   -- Как думаете, похититель специально поднял кладбище, чтобы заманить туда Ветринского?
   Я честно задумалась. Будь у меня хвост, дала бы на отсечение -- подъем покойничков и ловушка на дороге были делом рук разных магов. Но вот за то, что эти двое не действовали заодно, уже не поручилась бы. Но что могло связывать того, кто ухитрился провернуть теоретически невозможное, заполучив демоническую силу, причем явно не крохи от рядового беса, с жалким неопытным самоучкой?
   -- Что-что? -- проворчал Артур, поудобнее устраиваясь на диване. -- А что связало мага с демоном? Одному нужна кукла, другому сила. Тут ровно та же история.
   Смолин утвердительно кивнул, продолжая превращать наш отчет вместе с папкой в нелепую фигурку-оригами. Я тоже кивнула, на всякий случай. Потому, что, хоть рассуждение Артура и выглядело логичным, кое-чего я не понимала. Зачем магу такой силы может понадобиться кукла?
   По размышленье зрелом мне пришло в голову только одно. Быть в двух местах одновременно для хорошего мага задача не самая сложная. Я еще в студенческие годы частенько посылала на особо нудные лекции фантома. Для написания конспектов и отметки о присутствии штука вполне годная. Но вот колдовать одновременно в двух местах никоим образом не возможно.
   С такими мыслями я отлепилась от стула и потопала в конец коридора. Отчаянно хотелось умыться, чтобы хоть немного придти в себя после встречи с демонической силой. Добраться удалось только до двери Женькиной лаборатории.
   -- Александрова!
   Окрик был такой, характерный. Преподавательский. До того привычный, что я, позабыв, что студенчество мое давно позади, остановилась как вкопанная.
   -- Я, Александрова, знаю тварей вроде тебя. Вы способны на любую подлость.
   Несколько обалдев от столь оскорбительного и категоричного обращения к себе любимой, я обернулась и узрела мадам Мищенко-старшую. Сашкину тещу. Сразу стало ясно, откуда преподавательский тон. Марина Львовна много лет отдала Академии, уже полвека возглавляя там кафедру демонологии. Артур всегда был ее любимчиком, а вот я -- наоборот. К счастью, мой диплом от нее не зависел, а то не видать бы мне его без помощи отца, как своих ушей без помощи зеркала. Собственно, и тройку-то я тогда получила только потому, что отец очень кстати решил явиться на экзамен. В глазах Мищенко мне это очков не добавило, но доказывать ей, что о планах папы-проректора я знать ничего не знала, даже пытаться не стоило.
   -- И Вам добрый день, Марина Львовна, -- пряча злость в голосе под преувеличенной вежливостью, пропела я. -- Позволено ли будет мне поинтересоваться, чем я Вас так разгневала?
   -- Ты ведь знаешь, где он, так?
   -- Откуда бы? -- удивилась я. -- Все, что я знаю, я уже доложила полковнику Смолину. Можете пообщаться с ним.
   На миг мне показалось, что Мищенко сейчас зашипит, кинется на меня, как гадюка, и ужалит насмерть. Не без усилий поборов искушение сделать пару шагов назад, я еще раз улыбнулась. Кто бы мог подумать, что ревнивой стервой окажется даже не жена, а теща?
   -- Ты все равно ничего не добьешься! -- прошипела мадам и унеслась в недавно покинутый мною кабинет.
   Я пожала плечами и пошла куда собиралась. Еще не хватало нервы тратить на чужие психозы. Это ж насколько нужно свихнуться, чтобы вообразить, что Сашка сбежал, а я его прикрываю! Между прочим, если кто не в курсе, именно я тогда его бросила. А теперь он женат, да и я давно не одна. Похоже, мадам Мищенко окончательно перестала дружить с головой.
   К моему возвращению в родной кабинет, скандал там достиг апогея. Марина Львовна выла раненым тигром, требуя, чтобы Смолин меня немедленно уволил, упрятал, пытал и выяснил, что я задумала и где ее драгоценный зять. Полковник вяло отбивался, пытаясь втолковать злобной фурии, что никаких доказательств моей причастности к исчезновению Ветринского нет, зато подтверждений обратного хоть отбавляй.
   Не обращая внимания на творящуюся вокруг вялотекущую шизофрению, я плюхнулась на свое рабочее место, включила ноутбук и уставилась в учебник по демонологии. Хотела получить хоть какое-то представление о вероятном противнике.
   -- Марина Львовна! -- взвыл Смолин, отвлекая меня от чтения. -- Да поймите Вы, идет расследование. Мы понятия не имеем, что произошло!
   Врал, как врал! Я аж заслушалась. На самом-то деле все мы тут догадывались, что все это -- и маг с силой демона, и пентаграмма, и исчезновение Сашки, скорее всего, связаны. Что очень скверно. Потому, что каждый маг, окончивший первую ступень обучения, знает, что нет лучшей жертвы для демона, чем некромант. Настоящий, такой, как Ветринский.
   Вообще, некромантом может стать любой обладатель минимального магического дарования. Это стихийщики вроде меня обязательно должны иметь неслабые природные способности, чтобы создавать силовые импульсы. А некромантия в столь значительной степени строится на ритуалах, что большая сила для нее не нужна. Скорее, умение ей манипулировать. Для демонологии, кстати, тоже, но туда стараются слабых не брать. С нечистью шутки плохи, для мага без природной силы, неспособного в случае чего утихомирить тварь прямым ударом, любая малейшая ошибка в ритуале может стать фатальной. И хорошо, если только для него одного. А ошибаются все.
   Так вот, большая часть некромантов на самом деле слабые маги одной из четырех основных стихий. Но есть и так называемые "настоящие". Маги пятой стихии, тьмы. Повелители Смерти. Сейчас многие называют так всех некромантов подряд, и очень ошибаются.
   Во всем мире сейчас только шесть кланов Повелителей. По одной из версий в предках у них ходит сама Смерть. По другой, более, на мой взгляд, реалистичной, -- какой-то Верховный демон. Смерть -- это все-таки был бы перебор. Хотя, кто его знает.
   Итак, кланов всего шесть. Ветринские в России, Мищенко... тут я посмотрела на пылающее яростью лицо Марины Львовны и решила на всякий случай закрепить ее семью за исторической родиной, Украиной. Все-таки в большинстве своем Мищенко были приличными людьми. Что же до старой ведьмы лично, то постоянное проживание в Москве отнюдь не отменяло ее патриотических чувств, так что нехай подавится.
   Еще были немцы Шварцы (черные, весьма оригинально для некромантов, ага), Лэрды в Англии, и кто-то, кого я пофамильно категорически не запомнила, в Голландии и Австралии. То есть, здесь, в Москве, выбор у вызывающего был невелик. Оставалось надеяться лишь на то, что такой ценностью, как Повелитель Смерти, этот нехороший товарищ не будет разбрасываться ради промежуточной точки пентаграммы. Прибережет для эффектного финала.
   -- Нет ничего страшнее брошенной женщины!
   О, вот тут я была с Мищенко согласна. С тех пор, как ее муженек после шестидесяти лет ада... э, брака, сбежал к одной молоденькой пифии, она окончательно озверела. И уже десять лет ни одной девушке не удается получить в нашем филиале Академии диплом демонолога.
   Судя по выражению лица Смолина, прекрасно осведомленного о невыносимом семейном положении лучшего друга и постоянных скандалах в Академии, ему пришло в голову ровно то же, что и мне.
   -- Я требую, чтобы Вы, полковник, внимательнейшим образом проверили эту девицу! Даже если она сделала это все не сама, то уж наверняка подставила Александра из мести!
   -- За что? -- оторопел Егоров.
   -- За то, что он на ней не женился!
   Повисла мхатовская пауза. Немая сцена, занавес.
   -- Проверим, -- пообещал Смолин, почти сравнявшийся цветом физиономии с Женькой.
   Мадам Мищенко, подарив мне на прощание торжествующую и злобную ухмылку, с видом победительницы покинула кабинет, оставив нас молча обтекать.
   -- Скажи-ка, Лена, -- выдавил полковник минут через пять напряженной тишины, -- Почему вы с Ветринским расстались?
   Здрасьте, приехали. Я откинулась на спинку стула, заложила руки за голову и уставилась в потолок. Вот уж не думала, что однажды придется давать по этому поводу публичные, официальные объяснения.
   Более того, я уже и не помнила толком, что тогда произошло. Как обычно, поругались мы из-за какой-то ерунды. Кажется, Сашка поставил утром разогреваться котлеты и уснул. Кухня встретила меня, злую после сложного экзамена, густым дымом и мерзкой вонью горелого мяса. Слово за слово, я собралась и уехала к родителям. Потом мама уговорила меня отправиться с ней и с отцом отдохнуть в Испанию. А когда я вернулась, Сашка уже обихаживал Ганку Мищенко.
   Разозлилась ли я? Скорее, испытала облегчение. Обычно после пары лет свиданий и года совместной жизни плотность потока вопросов о планах на свадьбу и потомство достигает пугающих значений. Для меня же и по сей день семья и дети плелись в самом хвосте списка жизненных приоритетов, проходя по категории: "может быть когда-нибудь". Когда... нет уж, про пресловутого рака я предпочитаю не заикаться. Анимаги изверги еще те, захотят поймать на слове, и бедная тварюшка у них на горе не только свистнет, но и цыганочку спляшет. Погодники тоже, кстати, ничем не лучше, в любое время дождик на заказ организуют, хоть даже и в четверг. А мне потом что, замуж срочно выходить?
   Правда, вываливать все это при Артуре я не рискнула. Еще, не приведи господь, обидится. Пришлось плести про то, как я пришла к выводу, что Сашка не тот человек, с которым мне бы хотелось провести жизнь в горе и радости и прочей ерунде, пока смерть, или кто-то более живой и привлекательный, не разлучит нас.
   Артур удовлетворенно улыбнулся. Смолин тоже улыбнулся, но как-то странно. Судя по выражению, мелькнувшему в его стальных серых глазах, ближайшее будущее не сулило мне ничего особенно приятного. Не то, чтобы он поверил в истерические бредни мадам Мищенко, но проверять будет все равно. Такова его работа. И его натура.
   -- А я Сашке сочувствую, -- задумчиво изрек Егоров. -- В комплекте с тобой, по крайней мере, поставляется нормальная теща.
   -- Обязательно передам маме твой изысканный комплимент, -- не удержалась от сарказма я, возвращаясь к чтению.
  

* * *

   -- Скажи мне правду, -- вдруг попросил Артур, колдуя над туркой.
   -- О чем? -- недоуменно спросила я, не прекращая чистить яблоки для шарлотки.
   -- Почему вы с Ветринским расстались?
   Нет ничего хуже, чем обсуждать с нынешним парнем свои отношения с бывшим. Особенно когда эти двое довольно хорошо друг с другом знакомы. Шут знает, какие разговоры ведутся в мужской компании, соврешь случайно что-то не то, потом довеку не отмоешься.
   -- Расстались и расстались, -- проворчала я. -- Не было, выходит, у нас с ним никакой великой любви. Да и вообще никакой не было, так, увлечение. Легко началось, легко закончилось.
   -- И тебя не бесило, что он с самого начала знал, что женится на Мищенко?
   Я уставилась на Артура как пифия на хрустальный шар, недоумевая, с чего вдруг тот решил сообщить мне какую-то полную ахинею.
   -- Чего так смотришь? -- в свою очередь удивился ненаглядный. -- Ты разве не знала про межклановый договор?
   -- Какой? -- окончательно обалдела я.
   -- Да, -- протянул Артур, ногой подтягивая к себе табуретку и смачно на нее приземляясь. -- Вот что значит быть магом всего во втором поколении...
   -- При чем тут это? -- разозлилась я.
   После разговоров о моих матримониальных планах больше всего я не любила вот такие рассуждения о семейственности. Ничего нет гаже никчемного пафоса этих старых и древних магических кланов. Ни силы, ни умения, одна гордость, что маг в сто затертом поколении.
   Да и кто бы говорил, между прочим. Я хотя бы во втором поколении маг, а некоторые господа демонологи здесь -- и вовсе в первом. И, кстати, так и не рассказали любящим родителям, чем тут, в столице, занимаются. Не заметив нехороших изменений выражения моего лица, Артур в очередной раз проконтролировал процесс варки кофе и сообщил:
   -- Поскольку Повелителей Смерти осталось пугающе мало, кланы, чтобы повысить шансы на рождение детей с нужными способностями, начали заключать договора о браках между собой. Один из них как раз касался Ветринского и Мищенко. И заключили его сразу, как родилась Ганна.
   Вот если бы я тогда это знала, кое-кто разделил бы судьбу тех несчастных котлет. Не потому, что так сильно хотела замуж. А потому, что врать нехорошо. Конечно, Сашка мне не врал. Строго говоря, он ничего и не обещал. Но ведь попадись на моем месте другая девушка, с другими взглядами на жизнь... Короче, пресловутая женская солидарность не дала бы мне отпустить гада в целости и сохранности.
   -- Я этого не знала, -- процедила я. -- Но очень рада, что вовремя его бросила. Кофе!
   Артур в последний момент успел подхватить турку и подарить мне счастливую улыбку. Я кисловато усмехнулась в ответ. Не может без позерства.
   -- Теперь Смолин будет меня подозревать.
   -- А что? Картина складывается. Обиженная девушка сдает негодяя со всеми потрохами для финального жертвоприношения, -- подражая интонациям киношных детективов, продекламировал Артур. -- Мотив налицо.
   Я запустила в мерзавца огрызком яблока. Больше возразить было нечего. В свете всей этой истории я вполне годилась на роль второстепенной злодейки. Ищите женщину, так? Сдается, меня-то они и нашли. Вот уж влипла так влипла.
   Что ж, во всякой дряни можно поискать светлые стороны. Например, Смолин может отстранить меня от этого дела. И мне не придется мериться силами с главным злодеем, что не может не радовать. Потому как измерение-то явно сулит выйти не в мою пользу. Так что целее буду. Цинично думать подобным образом и эгоистично, зато честно.
   -- Я буду рад, если тебе не придется в это лезть, -- вслух поддакнул мне Артур.
   Будто мысли прочел. Я поежилась и попыталась призвать проявившую явно излишнюю воспитанность совесть. Все-таки мы с Сашкой давно выкурили трубку мира и решили стать друзьями и соратниками. А друзей нехорошо бросать в беде.
   Наконец-то водворив шарлотку в духовку, я поставила таймер и ушла в ванную. Нужно было подумать. Попытаться хоть как-то осмыслить образовавшуюся вокруг путаницу и придумать, что же со всем этим счастьем делать дальше.
  

Глава 4. В которой появляются первые новости

  
   Не следует верить гадалкам, которые пользуются научными методами.
   Станислав Ежи Лец
  
   Новый день начался с подозрительного взгляда дежурного. Я нацепила на губы беспечную улыбку, сделав вид, что ничего не заметила, взяла ключ от кабинета и двинулась привычным маршрутом к лифту. Но на полпути передумала и повернула к лестнице. Потому, что народ, ожидавший своей очереди подняться на верхние этажи, тоже встретил меня подозрительными взглядами.
   Великолепно. Просто потрясающе. По закону распространения слухов, к утру следующего дня из второстепенной злодейки я успела превратиться в главную. Главную злодейку всех времен и народов. Интересно, к вечеру меня будут считать замаскированным Высшим демоном, или сразу, не мелочась, Верховным?
   На лестничной площадке курила Марина, та самая пифия, что присутствовала вчера при разборках с мадам Мищенко. Судя по ехидной улыбочке, которой она меня поприветствовала, источник слухов можно было локализовать однозначно.
   -- Доброе утро, -- обронила я, проходя мимо.
   Если эта белобрысая стерва хотела полюбоваться на мою злость, то фиг ей. Она, конечно, лучшая из наших штатных пифий, точность ее прогнозов -- девяносто два с мелочью процента, но этот конкретный попал в остальные семь с чем-то. Сплетни и пересуды меня никогда не задевали. Собаки лают, караван идет.
   -- Доброе утро, -- понеслось мне вдогонку.
   А вот ее мое спокойствие разозлило, и осознание этого заставило меня впервые за сегодня искренне улыбнуться, взлетая по ступенькам. Глупости это все, какая там месть? Я маг огненного хаоса, холодные блюда не мой конек. Если сразу не поджариваю до хруста, обычно забываю и прощаю.
   Смолин меня ждал. Увидев его сердитое лицо, я мигом подобралась, ожидая неприятных новостей. И не ошиблась. Любимый начальник, молча помявшись рядом, пока я открывала кабинет, вошел за мной следом и прикрыл дверь.
   -- Знаешь, -- осторожно начал он, явно готовясь прикрыться щитом, -- У тебя, я смотрю, куча бумажной работы накопилась...
   Я грохнула сумку на стол. Продолжение мне представлялось вполне предсказуемым. Сейчас Смолин заведет волынку про то, что, конечно же, в бредни Мищенко не верит, но слишком уж много у этой скандальной мадам связей. Так что, почему бы мне пока не посидеть на попе ровно, приводя в порядок документы?
   -- Хорошо, -- улыбнулась я, заставив полковника отшатнуться. -- Займусь пока отчетностью. Ну, и что там будет по мелочи.
   -- Прекрасно, -- кивнул Смолин, явно пытаясь понять причины моей необычной покладистости и прикинуть возможные последствия оной. Судя по выражению, в которое сложилась начальственная физиономия, ничего хорошего не придумалось, особенно в части последствий.
   -- Так я займусь?
   -- А, да, да, конечно.
   Как только за полковником закрылась дверь, я рухнула на стул и со всей силы треснула кулаком по столу. Рука заныла, но злость не прошла, даже нисколько не уменьшилась.
   Нашел иудушку. Неужели Смолин всерьез верит, что я вот так просто отойду в сторонку и буду спокойно сидеть, заполняя дурацкие формы и бланки, пока какой-то нелеченый псих создает на моем родном городе пентаграмму для прорыва Инферно? Готовя при этом на роль финальной жертвы моего коллегу и друга.
   Припомнить выражение лица, с которым полковник покидал кабинет, было несложно, ибо шеф всю дорогу довольно нелепо пятился задом. Нет, он не верил в мою покорность и исполнительность, ни единой секунды. Настолько не верил, что даже опасался стать первой жертвой моего праведного гнева. Напрасно, кстати, я не настолько вспыльчива.
   Оставалось подвести печальные итоги. В наличии у нас был некий маг, очевидно, не из последних, заключивший сделку с демоном и получивший от него немалую силу. Также имелся некий прихвостень этого мага, доморощенный некромант. На пару они провернули историю с кладбищем, заманив Ветринского в ловушку и сцапав его.
   Первая точка пентаграммы отмечена двое суток назад, сегодня пошли третьи. Значит, через двое суток мы узнаем, наконец, вторую и сможем предсказать третью и последующие. Из расчета плюс-минус километр. В таком масштабе точнее не получится. Честное слово, если бы это хоть как-то могло помочь, давно бы ударилась в панику.
   Прерывая мои тоскливые размышления, завопил телефон. До отвращения громко и бодро. Обыденно. У нас тут конец света на носу, а глупому чуду техники и дела нет, орет себе, исполняя привычную обязанность.
   -- Александрова, ты? -- уточнил дежурный.
   Олег, вроде бы. Да, точно Олег, из всех контролеров картавит только он. Спуститься, что ли, в подвал, убить гада? Кого, интересно, он ожидал услышать, если в этом кабинете отродясь сидели только я и Сашка?
   -- Слон в посудной лавке, -- огрызнулась я. -- Кого надо перебить?
   -- Ты чего? -- отчетливо перепугался Олег. -- Какое перебить? Так, ведьма одна, третий сработавший приворот за месяц. Надо отобрать книгу и разъяснить правила относительно честного отъема денег у населения.
   -- Принято, -- буркнула я, нажимая кнопку отбоя.
  

* * *

   На самом деле, поначалу я была рада возможности выбраться из конторы и заняться реальным делом. Хоть каким-нибудь. Но через час толкания в знаменитых московских пробках, в ходе которого в голову косяком ломились всякие разные скверные мысли о паршивом настоящем и ничуть не более радужном будущем, вся радость испарилась. Так что к дому ведьмы я прибыла в наихудшем из своих настроений -- в мрачной меланхолии.
   Проживала ведьма в самой обычной, хрущобного типа, пятиэтажке. Весьма и весьма задрипанной. Подъезд, как и ожидалось, оказался пропитан вечным, неистребимым запахом перегара и кошек. Следуя распечатанным Олегом указаниям, я поднялась на последний этаж и решительно позвонила в дверь, обитую дермантином цвета детской неожиданности. Открыла мне женщина средних лет, на удивление опрятная, и ласково улыбнулась:
   -- Здравствуйте, Елена.
   На секунду я опешила, потом потянулась к ауре хозяйки и с некоторым изумлением поняла, что передо мной очень сильная пифия. Не профессиональная, конечно, но с безусловным природным даром. Кажется, наши наблюдатели в свое время пропустили настоящий бриллиант.
   -- Ирина Викторовна Лагунова? -- уточнила я на всякий случай.
   -- Она самая, -- снова улыбнулась женщина. -- Входите, что ли.
   Вслед за хозяйкой я прошла в комнату и присела за стол. Всякое желание устраивать огненное шоу с целью запугивания слишком много возомнившей о себе шарлатанки пропало начисто. Пифию не обманешь. Тут требовалась деликатность.
   -- Так с чем пожаловали, Елена? Вижу, волнуетесь за дорогого Вам человека. Пропал он. Хотите попробовать поискать?
   -- Хочу, -- неожиданно выпалила я.
   В конце концов, чем черт не шутит, пока Бог спит? Конечно, круг профессионалов с задачей не справился, но их методы похитителю хорошо известны. А вот эта самоучка будет действовать по наитию, и, вполне возможно, увидит что-то. Любая деталь, мелочь будет лучше, чем совсем ничего.
   Хозяйка расставила семь свечей вокруг шара, по всем правилам, кстати, расставила, взялась за коробок и обнаружила, что спички в нем закончились.
   -- Минуту, -- виновато улыбнулась она, вставая.
   -- Не нужно, -- с ответной улыбкой удержала ее я.
   Зажигание свечей для меня любимая забава. Первый освоенный магический трюк, по сей день неизменно вызывающий в душе тот же восторг, что и в далеком детстве, когда он впервые удался. Ирина Викторовна пронаблюдала мои действия с изумлением и ужасом.
   -- Вы ведьма? -- пролепетала она.
   Вот теперь можно было снять маски и поговорить всерьез. Лагунова, конечно, испугалась, но держится. Кажется, истерики не будет, и это уже неплохо. Вполне вероятно, что мы договоримся по-хорошему.
   -- Я маг. Магистр. Настоящий, без дураков и всяких там потомственных ковенов. Официальный представитель международной Лиги Вольных Магов. Лейтенант Службы Противодействия Непрофессиональному Использованию Магии.
   -- И Вас прислали...
   -- Потому, что Вы произвели несколько приворотов, а этот вид чародейства запрещен Кодексом Лиги.
   Строго говоря, не вполне запрещен. Ограниченно разрешен, так будет точнее. Только для состоящих в официальном или фактическом браке, и имеющих малолетних детей, и далее по утвержденной инструкции -- эпическому полотну в жизнь длиной. Но и в этом случае решение зависело главным образом от того, сочтут ли восстановление отношений необходимым.
   Ведьма смущенно опустила глаза, помолчала немного, а потом решительно вскинула подбородок, глядя мне в лицо, и ответила:
   -- А разве хорошо, когда бросают жену с тремя маленькими детьми одну и без гроша ради стервы, которой только деньги и нужны? Я проверяла, ходила, смотрела. Я ведь тоже не всем ворожить соглашаюсь.
   Я кивнула. Вообще-то, обычно решения насчет приворотов принимала комиссия, в состав которой обязательно включалась пифия. Но эта ведьма сама себе пифия. И ей, кажется, вполне можно верить. С ее даром, если б она ворожила всем подряд, за месяц вышло бы куда побольше трех эпизодов.
   Вероятно, в данном случае стоило вообще рекомендовать ведьму к обучению с последующим приемом в ряды Лиги. Если согласится. Кстати, можно как раз и спросить.
   -- И... долго учиться?
   -- Три года.
   -- Дорого?
   -- Бесплатно.
   Да, бесплатно. Лиге дешевле выходило обучать людей, обладающих магическим даром, чем разгребать последствия их необдуманных действий. А уж эту даму возьмут с лапками. Вот так, сходу, хоть и поверхностно, "прочитать" довольно опытную меня под силу не каждой пифии с дипломом магистра.
   -- Хорошо, -- кивнула хозяйка. -- Что мне надо сделать?
   -- Я Вам дам направление в Академию, на кафедру пифий. Там Вам все расскажут, -- ощутив явное облегчение, сообщила я. -- А теперь давайте все-таки попробуем поискать мою пропажу.
   -- Но зачем? -- удивилась женщина. -- У Вас что, нет своих, профессиональных магов?
   -- Есть. Но они ничего не смогли найти. Потому, что моего друга похитил сильный маг, которому, скорее всего, известны все методы магического поиска, используемые профессионалами. Потому я и думаю, что Вам с Вашим... хм, нестандартным подходом, может повезти больше.
   Подумав с полминуты, хозяйка кивнула и посмотрела на свой шар. Нормальный, кстати, шар, вполне годный. Явно купленный у настоящего мастера артефактов. Выбранный по наитию, и совершенно верно. Для любителей магических игрушек наши мастера предлагают богатый ассортимент вещей красивых, но абсолютно никчемных, однако эту даму обмануть не удалось.
   -- Есть у Вас какая-нибудь вещь пропавшего?
   Я задумалась, припоминая, что из лежащего в моей сумке могло иметь к Сашке хоть какое-то отношение. И вспомнила. Брелок для ключей в форме пентаграммы с красивым, но бессмысленным набором рун, был когда-то сделан им собственноручно и подарен мне на день рождения. Должен подойти, металлы долго помнят работавших с ними.
   Ведьма покрутила брелок в пальцах, сжала в кулаке и положила левую руку на шар. Я ощутила нити силы, почти сразу протянувшиеся между артефактом и вещицей. Неправильная, но очень, очень мощная ворожба.
   В стекле заклубилась темно-синяя муть. Я успела подумать, что при стандартном, верно проводимом поиске, мути следовало бы быть красной. Это давало слабую надежду. Либо совсем ничего не получится, либо выйдет что-нибудь совершенно неожиданное.
   -- Подвал, -- пробормотала ведьма. -- Нет, скорее погреб. Сверху совсем маленькое деревянное строение, вряд ли дом. Если только дачный домик какой-то. Но вероятнее сарай, я чувствую дерево и железо. Неподалеку довольно много текущей воды. Не ручей, река, но не слишком большая. Очень близко. Вокруг темно и прохладно. Ужасно больно рукам, на них что-то холодное, я не понимаю ощущения, но оно неприятное. Все.
   Брелок звякнул, выпав на пол из безвольно разжавшейся ладони. Женщина откинулась на спинку стула, рукавом вытирая струйками стекающий со лба пот. Я сидела, разинув рот.
   Насколько мне было известно, только одна пифия на всю Россию умела считывать ощущения других людей на расстоянии, по предмету. Это чрезвычайно, безумно редкий дар. Которым, правда, обладает каждый первый самодеятельный экстрасенс. Прикидывается, что обладает. А вот Ирина Викторовна не прикидывалась.
   Темно-синий цвет мути! Как я сразу не догадалась, идиотка? Именно такую реакцию у шара вызывает сила настоящих некромантов. Передо мной только что провели прямой телемост с Сашкой!
   -- Я помогла? -- слабым голосом спросила ведьма.
   -- Вы даже пока не представляете, насколько талантливы, -- не удержалась я, подбирая брелок и принимаясь разыскивать в сумке бланк направления.
   -- Значит, из меня выйдет хороший маг?
   -- Один из лучших в мире, возможно.
   -- Надо же, -- улыбнулась хозяйка. -- Елена, а Вы не сварите кофе? Он там, на кухне, в шкафчике над столом, на второй полке.
   -- Угу, -- кивнула я.
   После такого мне и самой очень хотелось кофе.
  

* * *

   -- Ну, и как там ведьма? -- поинтересовался куривший на крыльце Смолин.
   -- Пифия, -- буркнула я. -- Настоящая пифия с даром дистанционного ментального контакта.
   Полковник вытаращился на меня, как анимаг на заговорившего таракана.
   -- Уверена?
   -- Еще бы.
   -- Направление дала? Она согласилась? -- тут же по-деловому засуетился шеф.
   -- Дала, согласилась, -- подтвердила я.
   -- Откуда узнала про дар?
   -- А как Вы думаете? -- зло рыкнула я. -- Сашку искали.
   -- Что узнали?
   Я коротко пересказала сообщение Лагуновой, чем повергла Смолина в глубочайшую задумчивость. Кажется, тот способ, к которому прибегла я, и был аккурат последним не испробованным. Теперь вот полковник злился на себя за то, что сам не догадался вызвать из Новосибирска ту самую, единственную на всю Россию.
   -- И где его теперь искать?
   -- Да понятия не имею! -- разозлилась я. -- Не обыскивать же, в самом деле, все подмосковные дачные поселки, рядом с которыми есть река. А ну как этот чертов сарай вообще в центре города где-нибудь примостился?
   -- А почему бы и нет? -- рыкнул Смолин, прикуривая вторую сигарету прямо от остатков первой. -- Это ничем не хуже поисков точек пентаграммы.
   Поразмыслив, я кивнула. Только вот заниматься тем и другим все-таки нужно было параллельно. Потому, что каждая точка пентаграммы это жертвоприношение. И по головке нас за них не погладят. А где взять столько народа? Только если всех поотзывать из отпусков, да еще добровольно-принудительно согнать на это дело большую часть столичных магов.
  

Глава 5. В которой маразм ощутимо крепчает

  
   Цинизм -- это юмор в плохом настроении.
   Герберт Джордж Уэллс
  
   Звонок в дверь утром ухитрился опередить будильник. Я от души выругалась, сползла с кровати, на ходу пытаясь попасть руками в рукава халата, и потащилась интересоваться, кого там ни свет ни заря принесла нелегкая. Легкой смерти мое радужное настроение ранним пташкам не сулило.
   -- Служба собственной безопасности, -- сообщил равнодушный голос в ответ на мой злобный вопрос, кому там субботним утром жить надоело.
   Обалдеть. Вот не буду врать, что не ожидала. Ожидала, но не так скоро. В понедельник, не раньше. Воображаю, каких масштабов скандал пришлось закатить мадам Мищенко, чтобы заставить лодырей из ССБ работать в выходной. Впрочем, такие мероприятия как раз по ее части. Я бы даже сказала, ей нет равных в их организации и проведении.
   На всякий пожарный уточнив подлинность сунутого чуть не в самый глазок удостоверения, я открыла дверь. И тут же оказалась чертовски бесцеремонно отодвинутой в сторону. Чья-то рука в черной кожаной перчатке сунула мне постановление об обыске. Подписанное, кто бы мог подумать, самим председателем Магистрата, архимагистром Довлатовым.
   Кто там говорил про занудных мужчин? Вероятно, мадам Мищенко как раз из их числа, уж ей-то точно проще дать то, что она просит, чем объяснить, почему это невозможно. Боже, я сказала: "она просит"? Не верьте, я оговорилась. Марина Львовна никогда и ни о чем не просит, исключительно требует.
   Прибывшая троица тем временем весьма нахально принялась перерывать все содержимое моей квартиры. Вот скажите, какую нормальную женщину не взбесит, когда постиранное, выглаженное и аккуратно сложенное стопочкой постельное белье летит на пол, под ноги не удосужившихся даже разуться субъектов? А уж копание наглых мужских ручонок в нижнем белье вкупе с изучением содержимого пачки прокладок и подавно способно любого ангелочка превратить в разъяренную демоницу.
   -- Можно поаккуратнее? -- для начала вежливо попросила я.
   -- А нужно ли? -- бессовестно хохотнул один, здоровенный громила, но мигом осекся, увидев заплясавшие на кончиках моих пальцев огоньки.
   -- Нужно, -- ласково сообщила я, любуясь пламенем.
   Кажется, осознав, с кем в точности имеют дело, товарищи присмирели. По крайней мере, с вещами стали обращаться заметно вежливей. А потом один из них вытащил из нагрудного кармана кольцо на нитке.
   Я невольно разинула рот при виде этого доисторического приспособления. Они б еще собаку-ищейку сюда привели, ей богу. Ведь давно уже создан куда более совершенный артефакт, позволяющий определить принадлежность вещи конкретному человеку. Здорово смахивающий на счетчик Гейгера, но вполне себе работающий. Более того, могли бы просто попросить, я бы и сама показала Сашкины вещи.
   Как ни удивительно, парочка в моем доме валялась до сих пор. Уходя, Ветринский не удосужился собрать все. Хотя, как я сильно подозревала, он просто не помнил, где и что хранится. Никогда, кстати, не помнил, вечно удивляясь тому, что носки лежат во втором сверху ящике комода. Будь его воля, вещи вообще пребывали бы исключительно на стульях и диване, у всех, в первую очередь, у него на виду.
   -- Вон там, в шкафу, -- задушевно сообщила я ребятам, пальцем указывая направление. -- Если откроете ближайшую к окну створку, на нижней полке найдете коробку. В ней все вещи Ветринского.
   Следующие пять минут незваные гости упоенно перебирали две футболки, зажигалку, пару метательных ножей и одни весьма фривольные трусы, в шутку купленные мной на день Святого Валентина. Над каждым предметом колечку пришлось покрутиться, удостоверяя его принадлежность пропавшему некроманту.
   Трусы народ разглядывал особенно долго и придирчиво. Причем двое в процессе отчаянно краснели. Странные, все же, существа -- мужчины. Мои трусики перебирать они ничуть не стеснялись.
   -- Вам, может, еще рассказать, как именно мы ими пользовались? -- медовым голоском поинтересовалась я.
   Тут покраснел и третий, пробурчал нечто невнятно-отрицательное, и сунул многострадальные трусы обратно в коробку. На всякий случай прикрыв футболками. Надо же, какая стыдливость, кто бы мог подумать.
   Потом, как я, впрочем, и ожидала, осмотр квартиры с этим самым колечком наперевес продолжился. Больше, однако, обнаружить ничего не удалось. Ничего, связанного с Сашкой, да и вообще хоть сколько-нибудь подозрительного.
   За время поисков я успела выдать не удосужившимся представиться поименно ребятам прозвища. К стыду своему, весьма неоригинальные, зато довольно меткие. Самый тощий и дерганый стал Трусом, громила с наглыми глазами Балбесом, а третий, до изумления неприметный, зато самый спокойный и самоуверенный -- Бывалым.
   Вот этот самый Бывалый, расположившись на диване и закинув ногу на ногу, смерил меня, пристроившуюся на стуле возле компьютера, спокойным, явно оценивающим взглядом, и поинтересовался:
   -- Какие отношения связывали Вас с пропавшим Александром Ветринским?
   Если честно, я обалдела. Можно подумать, кто-то в конторе этого не знал. Можно подумать, если бы данные конкретные три товарища этого не знали, они бы сейчас тут торчали. Что ж, каков вопрос, таков и ответ.
   -- А сколько раз за три года у нас был секс, вам не сообщить? -- нежно поинтересовалась я. -- Или, например, где мы этим занимались? Кстати, диван, на котором Вы столь вольготно расположились, был одним из любимых мест.
   -- Издеваетесь? -- уточнил Бывалый, явно почувствовав себя неловко на упомянутом подобным образом диване.
   Неужели дошло? Хотя нет, не похоже. Можно было еще чуток добавить, для верности. Жаждали подробностей, так получайте, мало не покажется.
   -- Просто я по наивности посчитала, что после столь внимательного изучения забытых этим товарищем у меня дома трусов, подобные вопросы задавать довольно глупо.
   -- Отвечайте серьезно, госпожа Александрова, -- подал из угла немного дрожащий голос Трус.
   Ах, серьезно? Вот даже как? Госпожа Александрова? Между прочим, с нижним бельем той, кого называешь госпожой, следует обращаться повежливей. Оглядев троицу, я вдруг поняла, что получаю от сложившейся ситуации совершенно аномальное удовольствие. Превращаю неизбежную гадость в развлечение.
   -- Я с ним жила, спала и общалась, -- совершенно серьезно сообщила я. -- На современном канцелярском языке подобные отношения называются сожительством. Такой ответ вас устроит?
   Обычно я так не говорю. И не веду себя так. Обычно я приличная девушка. Но не после того, как три мужика совершенно неприличным образом перерыли все мое самое сокровенное. Надеялись смутить? Да шиш вам, золотые рыбки. Сегодня ваша очередь смущаться.
   -- И почему вы прекратили... сожительствовать?
   -- Потому, -- ласково пропела я, -- Что подошли к той черте, после которой нужно или идти в ЗАГС, или отправляться каждому своей дорогой. А поскольку в ЗАГС ни один из нас не собирался, по крайней мере, под ручку друг с другом, мы выбрали второй вариант.
   -- А если серьезно?
   -- Мы уже договорились говорить серьезно, -- сухо отозвалась я. -- Я не собиралась выходить за него замуж, он не собирался на мне жениться. А все спрашивали, спрашивали... прямо как вы сейчас. И нам это надоело.
   -- И вы не продолжаете отношений?
   -- Это вы о трусах? -- невинно уточнила я, заставив всю троицу густо покраснеть и дружно опустить очи долу. -- Да нет. Просто сначала руки не доходили, а потом Сашка женился. Возвращать такую вещь женатому мужчине... Сами понимаете, супруга может все не так понять.
   -- Но ведь Вы тоже состоите в других отношениях?
   Ага, Бывалый решил меня подловить. Размечтался.
   -- Ну, Артур, в отличие от вас, не имеет нехорошей привычки устраивать в квартире обыски. И, к тому же, не делает вид, что не знает о наличии в моей жизни прошлых отношений.
   -- То есть, теперь вы только коллеги? -- сдался Бывалый.
   -- Коллеги и друзья, -- пожала плечами я.
   -- И не более того? -- подозрительно уточнил Трус.
   Эту неокрепшую юношескую психику пресловутые трусы явно потрясли до самых потаенных глубин. И теперь эротические сны парнишки надолго сменятся жуткими кошмарами.
   Впрочем, самым интересным и забавным в ситуации было совсем не это. Похоже, мадам Мищенко решила использовать ССБ вместо частных детективов. Дабы проверить, насколько драгоценный зять верен ее единственной, любимой доченьке.
   Нет, Марина Львовна на деле не была сумасшедшей, хотя и частенько таковой казалась. И потому прекрасно понимала, что я не имею к похищению Сашки никакого отношения. Но вот что ей наверняка хотелось узнать, так это то, что в действительности нас связывало теперь. После развода ее вера в дружбу между мужчинами и женщинами точно иссякла окончательно и бесповоротно.
   Если так, то она малость промахнулась. Надо было послать ребят по нашим конторским пифиям. Вот у них наверняка сыскалось бы что-то даже поинтереснее проклятых трусов. И уж точно посвежее. Не в плане чистоты, а в плане времени появления вещи в доме.
   Честно говоря, раньше меня несколько передергивало от всех этих историй с корпоративных гулянок, доходивших до моих ушей. И да, я радовалась, что рассталась с Ветринским. Не хотелось бы мне узнавать подобное, будучи его женой. Хотя и тогда, вспоминая Ганку, отчасти я его понимала. Теперь же, когда мне стали известны все обстоятельства Сашкиной поспешной женитьбы на этой особе, я его окончательно простила и оправдала.
   -- Нет, не более, -- наставительно сообщила я, обведя долгим взглядом всю троицу. -- Я особа идейно моногамная, и с мужчинами сплю исключительно последовательно. Параллельные соединения не для меня. Так что в данный момент близкие отношения меня связывают только с Артуром Белозеровым. Еще вопросы будут?
   Судя по громкому молчанию, больше вопросов не имелось. Кажется, я оказалась права насчет желания мадам Мищенко проверить зятя. Гости из ССБ, верно истолковав появившееся на моем лице задумчиво-выжидательное выражение, поднялись и двинули к выходу. Вскоре я осталась одна. Разбирать и злобно швырять в стирку облапанные ими вещи.
  

* * *

   -- Маразм крепчал, -- протянул Смолин, глубоко и жадно затягиваясь.
   -- Ага, -- поддакнула я.
   Все-таки не сумев справиться со злостью и раздражением в одиночку, и не желая втягивать в эту грязненькую историю Артура, я позвонила полковнику. И теперь мы вдвоем сидели в баре, пили пиво и беседовали.
   -- Значит, говоришь, Мищенко ищет Сашкиных любовниц? Так и послала бы ее к пифиям.
   Я невольно разинула рот. Потому как, признаться, долгое время считала, что единственное, чего Смолин не знает о нашей конторе, это вот эти самые корпоративные истории с продолжением.
   -- Думаешь, я не знал? -- догадливо хмыкнул полковник. -- Милая, я ведь следователь с тридцатилетним стажем. И уж о своих подчиненных знаю все.
   -- А... -- выдавила я.
   -- Почему не рассказал Ганне? -- несколько печально уточнил мой незаданный вопрос Смолин. -- А зачем? Меньше знает, крепче спит. Да и с Сашкой говорить большого смысла не было. Вот ты с ним сколько встречалась, три года? Думаешь, стал бы он гулять, если бы женился на той, кого сам выбрал, а не по чужой указке?
   Я задумалась. Во-первых, не ожидала от полковника подобной... мудрости, что ли? Во-вторых, ответа на его вопрос я не знала. Но была целиком и полностью уверена, что за все время наших отношений никаких историй на стороне не случалось.
   -- Вот видишь, -- кивнул Смолин в ответ на мое молчание. -- Поверь, лучше так, чем как Петро, полвека терпеть, как вол, а потом в один миг взорваться и уйти, хлопнув дверью. Я, признаться, вообще не понимаю всех этих средневековых псевдоприличий со свадьбой. Можно подумать, дети только после нее рождаются. Но этих некромантов сам черт не разберет, все они какие-то на голову ушибленные.
   Добавить что-то было трудно, да и не особо нужно. Я задумчиво почесала нос и отхлебнула еще пива. Вот такая странная штука -- жизнь.
   -- Кстати, -- поинтересовался полковник, подозрительно разглядывая мое задумчивое лицо, -- Чего ты там такого натворила во время обыска? Говорят, Тарасов до сих пор в нокауте, прямо в конторе полбутылки коньяка выхлебал и домой сбежал по синусоиде.
   Я таинственно хмыкнула.
   -- У него манера такая, -- добавил Смолин. -- Любит смутить и заставить все выложить.
   -- Значит, я его не разочаровала. Выложила все.
   -- В каком смысле? -- озадаченно уточнил полковник.
   -- Да в прямом и буквальном.
   -- Ты им там что, стриптиз устроила? -- испуганно вытаращился на меня Смолин.
   Надо же, почти угадал...
   -- Разве что моральный, -- пожала плечами я. -- Но с них, как видно, хватило.
   -- Ну вот, -- огорченно пробормотал начальник. -- Теперь по конторе будут ходить слухи, что ты пошлая, развратная особа.
   -- По конторе уже и так ходят слухи, что я Верховный демон в гриме, -- огрызнулась я. -- Неужели станет хуже?
   Смолин угрюмо замолчал. Похоже, все-таки чувствовал свою вину за то, что одна очень разговорчивая пифия стала свидетельницей одного очень колоритного скандала. Сам ведь ее пригласил. Интересно, кстати, зачем?
   -- Приперлась она с Литвиновым, а я не выгнал, -- проворчал Смолин.
   Я неопределенно повела плечом. Избавиться от пифии, если она того не хочет, практически невозможно. А полковник, к тому же, пифиями не командует, они у нас числятся отдельным подразделением. Потому могут относительно безнаказанно полоскать мозги всем остальным.
   Так что теперь нам оставалось только пить пиво, грызть фисташки и под это дело обдумывать перспективы на будущее. Мысли, как и сами перспективы, радужными было не назвать. Особенно с учетом того, чем я планировала заняться.
   Сперва похититель воспользовался Сашкиной машиной. Ее уже нашли, брошенной во дворе на окраине города. Скорее всего, там он и пересел на свою. И уехал в каком угодно направлении, но навряд ли слишком уж далеко. Не бросит же он свою финальную жертву на месяц в одиночестве. Будет навещать. Таким образом, поиск сужается до московской и прилегающих областей. Потрясающая точность.
   Итак, внимание, вопрос: как найти на такой территории один конкретный сарай, если известно только то, что неподалеку от него есть река? Задача без решения. А решать ее надо. Так что займемся для начала маговыми дачами.
   В том, что разыскиваемый негодяй -- маг, сомнений быть не могло. Слишком уж много он знал о нас, чтобы быть самоучкой со стороны. О том, кто такой Ветринский и почему на кладбище приедет именно он, в гримуарах с черного рынка не пишут. Вариант с похищением мага с целью добычи информации я, подумав, отбросила. Если бы кто-то пропал, мы уже были бы в курсе. СПНИМ не полиция, заявление здесь принимают сразу, и к поискам приступают немедленно.
   К счастью, все члены Лиги обязаны регистрировать в специальном реестре всю свою недвижимость, а также ту, что принадлежит ближайшим родственникам. Не знаю уж, зачем на самом деле это делается, но обосновывается тем, что в СПНИМ обязаны располагать полной информацией о потенциальных местах нахождения магических вещей. Ну, заодно и для получения лицензии на телепортацию в эти точки.
   Вот этот самый реестр я и собиралась перешерстить. Может быть, конечно, это дело окажется мартышкиным трудом, но уж лучше так, чем тупо сидеть и ждать следующего жертвоприношения.
  

* * *

   Здесь, на площади трех вокзалов, всегда болтались кучи всевозможного человеческого отребья. Но ему нужен был не просто пропащий человек, а настоящий грешник, с душой, обагренной кровью. Второй жертвой должен был стать убийца.
   Скользя взглядом по толпе, он то и дело замечал подходящих персонажей, но все это было не совсем то. Кляксы на ауре были розовыми, алыми, грязно-красными -- какими угодно, только не темно-багровыми. Никто из них не убивал в ненависти. По глупости, на войне, просто защищаясь...
   Наконец, удача решила улыбнуться. У входа в подземный переход, прямо на асфальте, спал мужчина. Лет, наверное, сорока, хотя спутанная седая борода, густо покрывавшая лицо, и заполнившая морщины грязь делали его на вид куда старше. И всюду, по всей слабенькой дымке, окутывающей тело, плавали темно-багровые пятна. Цвета засохшей крови.
   Встряхнутый за плечо, мужчина открыл мутные глаза и посмотрел на разбудившего его незнакомца. А потом усмехнулся. Нехорошо. Многообещающе.
   -- Чего надо?
   В хриплом, прокуренном и пропитом голосе все же слышались звериные нотки, заставлявшие мурашки засуетиться где-то в районе поясницы. Демон будет доволен такой жертвой.
   -- Есть дело. Есть деньги и водка.
   -- Что за дело?
   -- Работенка не пыльная. Взять кое-что в одном месте и отвезти в другое.
   -- Взять в смысле... взять? -- усмехнулся мужик, усаживаясь и складывая ноги калачиком.
   -- Вроде того. Замок пустяковый, охраны никакой.
   -- Ценная штука?
   -- Для тех, кто понимает.
   -- Похмелиться нальешь?
   -- А то.
   Не будь он магом, и не прячься у него под курткой пистолет, нипочем бы не связался с такой тварью. Но эти два веских аргумента помогали чувствовать себя в хоть и относительной, но безопасности. И знать, чем все в итоге закончится.
  

Глава 6. В которой кое-что проясняется

  
   Больше всего люди интересуются тем, что их совершенно не касается.
   Джордж Бернард Шоу
  
   Все-таки, у нас аграрная страна. Мало не каждый первый имеет какую ни на есть загородную недвижимость. Как минимум половина этих счастливых владельцев регулярно принимает на этой самой недвижимости положение "задом к звездам". Проще говоря, пашет на грядках, как рабы на галерах.
   Моих собственных родителей пару лет назад тоже потянуло к земле. И на даче, всегда бывшей дачей в истинном понимании этого слова, то есть, местом для отдыха от городской суеты, появились насаждения. Морковки, огурцов и помидоров. И, само собой, салатиков и всякой прочей зелени. Меня тоже пытались приспособить к делу, но я отвертелась. И заодно лишилась возможности загорать и купаться в спокойной обстановке.
   Так вот, у чертовой кучи магов была чертова куча дач. Даже если отбросить все те, рядом с которыми не было реки. По самым скромным прикидкам, проверить предстояло около сотни поселков. И не поддающееся подсчету количество сараев.
   Исходя из слов ведьмы о том, что бегущая вода очень близко, нужный сарай был выстроен где-то непосредственно на берегу. Не сказать, однако, чтобы это сильно сужало радиус поиска. Шут его знает, где там в этих поселках додумались понатыкать хозяйственных построек.
   Почесав нос и погрызя ручку, я сочла допустимым отбросить некоторых магов. Пожалуй, значительную часть алхимиков и пифий вполне можно было в расчет не принимать. На фокус с вызовом демона у них не хватит ни ума, ни фантазии, ни, что значительно важнее, силенок.
   В сухом остатке образовались двадцать три дачных поселка и восемь деревень. Уже легче. Распечатав список, я двинула было в кабинет Смолина, но уже в дверях своего передумала и остановилась.
   Принесу я полковнику этот список. Он кивнет, поблагодарит за службу, заберет его и отдаст другим оперативникам, чтоб рыли носом землю. А меня от этого дела отстранит, как пса от причастия. Потому, что у чокнутой мадам Мищенко связи, и она на меня зла. Потому, что великий и ужасный Смолин Арсений Петрович, оказывается, боится этих чертовых связей до дрожи в коленках. Не хочет, чтобы ему потом за неподчинение дружно шею мылили главный босс Журавлев и самый главный босс Довлатов. Только и горазд за кружкой пива языком молоть, а как доходит до дела -- разбирайся, Леночка, сама.
   Ну и разберусь, раз уж на то пошло. Начну с дач, потому как в деревнях все друг у друга на виду, а дачники они те же городские, часто и знать не знают, как людей, за забором проживающих, звать. Двадцать три поселка это не так и много, если как следует продумать маршрут...
   -- О чем задумалась?
   Я выругалась, выронив листок со списком, обстоятельно рассказала Егорову, куда ему пойти, как туда добраться и чем заняться по прибытии со своей идиотской привычкой подкрадываться и орать в ухо, березовым поленом и архимагистром Довлатовым. И только как следует отведя душу, обернулась.
   -- Ну ты даешь, -- пробормотал покрасневший Женька, очевидно, слишком живо представив себе процесс исполнения моих пожеланий.
   По крайней мере, к алхимику вернулась нормальная окраска. Правда, волосы и ресницы пропали. Точнее, то и другое, за компанию с цветом кожи и глаз, вернулось в исходное состояние. В котором волосы на голове отсутствовали напрочь, а ресницы были вполне обычными, малозаметными.
   -- Чего надо? -- нелюбезно поинтересовалась я, отскребая от пола проклятый список.
   -- Да это... -- смешался Егоров. -- Того...
   -- Чего "того"? -- рыкнула я, окончательно разозлившись. Приперся, напугал, сбил с мысли, да еще и вместо того, чтобы нормально объяснить, какого ляда проделал все вышеперечисленное, мнется и мычит что-то невнятное.
   -- Тебе навигатор сейчас сильно нужен? -- родил, наконец, Женька.
   -- А что? -- удивилась я. -- Смолин, наконец, созрел начать поиски?
   -- Ага, -- кивнул Егоров. -- Велел искать место жертвоприношения. А я сама знаешь, как в Москве ориентируюсь.
   Никак, это я знала. Любое отклонение от маршрута между домом и конторой повергало алхимика в панический ужас. Да и водитель он был, сказать по правде, еще тот. Зато дал мне отличный повод не вызывая подозрений избавиться от прибора, с помощью которого меня запросто могли найти. И помешать моим собственным планам поисков.
   Навигатор я ему отдала. Кое-как приспособив его в своей машине, Женька долго рассыпался в благодарностях, а потом вдруг спросил:
   -- Ты знаешь, что первой жертвой была собака?
   -- Чего?! -- выдохнула я.
   -- Собака, -- повторил Егоров.
   -- Но как... почему тогда... -- замычала я не лучше самого Женьки, ошарашенного моим "теплым" приемом.
   -- Понятия не имею, я алхимик, а не демонолог. Об этом почему-то не говорят. Смолин, по крайней мере, ни словом не заикнулся, и контролеры молчат, как рыбы в пироге. Но я слышал, как кто-то из них еще тогда, когда новость только объявили, говорил Сашке, что не понимает, какого черта происходит и почему Высший демон явился без человеческой жертвы.
   -- А что Сашка?
   -- Сашка ведь тоже не демонолог, -- пожал плечами Женька. -- Он тогда упомянул про какую-то книгу, которую собирался посмотреть. А потом они докурили и разошлись.
   -- Про какую книгу? -- выпалила я, с трудом преодолевая искушение вцепиться в воротник Егорова и трясти алхимика, пока тот все мне не выложит.
   -- Что-то там было про демонов и эту, как ее, ну в Испании так теток называют, -- испуганный выражением моего лица, пробормотал Егоров. -- Эти два слова были на латыни, а остальное... темной рунописи я не знаю.
   Темной рунописи и я не знала. Ее изучали только некроманты и демонологи. И еще архимаги. Но, в принципе, того, что запомнил Женька, должно было хватить. "Dona Daemonis", что-то про дары демонов. Покопаюсь в библиотечном каталоге часок, глядишь, и найду.
   Проще всего, конечно, было бы спросить у Артура. Уж он-то точно должен знать всю соответствующую литературу, по крайней мере, по названиям. Но, увы, попытка дозвониться оказалась неудачной. Ненаглядный с утра отбыл куда-то к черту на рога, усмирять нахального беса, и до сих пор пребывал вне зоны действия сети. Пришлось поставить на удачу, и топать в библиотеку без предварительной консультации со специалистом.
   К собственному удивлению, книгу я отыскала довольно быстро. Она так прямо и называлась: "Dona Daemonis", с длиннейшим подзаголовком. И написана была на крайне скверной латыни. Впрочем, ожидать иного от книги с таким названием было бы по меньшей мере странно.
   Но при всей сомнительности этого древнего на вид опуса и при всем истинно варварском надругательстве над латинской грамматикой, совершенном при его написании, кое-что интересное в нем все же отыскалось. Целая глава, посвященная помпейскому ритуалу. Тому самому, который закончился извержением Везувия. Прорывы Инферно всегда сопровождаются побочными эффектами.
   Сашка был прав, говоря про эту книгу. Посмотреть ее стоило. Уже хотя бы потому, что вместо привычного "ритуала сделки" в ней везде упоминался исключительно непонятный "ритуал служения". Требовавший принесения шести жертв: собаки, убийцы, распутницы, девственницы, невинного ребенка и обладающего властью над мертвыми. Надо полагать, Повелителя Смерти, хотя прямо об этом не говорилось.
   Все это навело меня на раздумья. Получить мелкую услугу от мелкого же беса нетрудно. Правда, потом об этом приходится не раз пожалеть, но наивных дураков век от века меньше не становится. Сделки же с настоящими демонами заканчиваются однообразно. Адская тварь получает душу, причем в кратчайшие сроки. Гораздо скорее, чем обычно предполагают любители легких путей.
   Литературу о подобных сделках я за время работы в СПНИМ изучила вдоль и поперек. Потому точно знала, что все источники сходились в одном: получить от демона можно многое, но ненадолго. Уж точно не жизнь навсегда. И только в этой книге я впервые увидела совсем другие сведения. И мне до жути захотелось разобраться, что же это за "ритуал служения", и чем он отличается от обычной сделки.
   Но дальше шла распроклятая темная рунопись. Раньше я радовалась тому, что круг изучающих ее столь ограничен. И уж точно счастье, что она делала описания самых сложных и неприятных магических ритуалов недоступными для обычных людей. Но вот конкретно сейчас я предпочла бы ту же скверную латынь.
   Магическому копированию книга не поддалась. Благослови небо людей, не владеющих магией, за изобретение соответствующего электронного аппарата. Спрятав копии страниц с описанием ритуала в сумку и вернув книгу на место, я остановилась в задумчивости.
   Самым простым решением было бы разыскать Артура и попросить перевести мне содержание остального текста про помпейский ритуал. С другой стороны, я пока не решила, стоило ли втягивать в это дело кого-то из конторы. Даже Артура. Нет, не так. Особенно Артура. Не потому, что я ему не доверяла. Просто знала, чего он хочет. Всего лишь, чтобы я держалась от истории с демоном подальше. И его можно понять. Только ведь я все равно поступлю по-своему.
   Стало быть, следовало отыскать решение посложнее. И тут надо было определиться с тем, кому можно доверять. Потому, что в нынешней ситуации под подозрением практически все. Даже, может быть, вообще все. Хотя так жить нельзя.
   Вторым пришедшим мне в голову вариантом был отец. Конечно, придется с ним долго и нудно объясняться, потому, что он тоже наверняка захочет, чтобы я, пользуясь неожиданно представившейся возможностью, отсиделась в сторонке. А уж если он уже узнал про обыск...
  

* * *

   -- Что ты натворила?
   -- Ммм? -- невинно уточнила я, с ногами забираясь в любимое кресло у камина.
   Хочет покаяния, пусть уточняет, в чем именно. Не в моих правилах каяться во всем подряд. Только в том, что все равно уже всплыло. Иначе одним покаянием и придется всю жизнь заниматься, на грехи времени не останется.
   -- Вся ССБ только и говорит про историю с обыском у тебя. Ну, с психопаткой Мищенко я еще разберусь... -- мечтательно оскалился папа. -- Но чем ты ухитрилась довести до истерики знаменитого своей выдержкой Тарасова?
   О да. История про обыск уже достигла папиных ушей. Даже не хочу себе представлять, в каком виде.
   -- Он задавал неудобные вопросы, -- сухо обронила я. -- Сам напросился на неудобные ответы.
   -- А если серьезно? -- как-то нехорошо прищурился отец. Очень знакомо прищурился.
   Я, конечно, знала, что он проводит обучение "безопасников", но не предполагала, что тамошний народ учится столь прилежно. Вот почему, оказывается, меня так взбесила аналогичная просьба этого Тарасова. Я и забыла про эту любимую папину фразу и сопровождающий ее взгляд. Сознанием забыла, но не подсознанием. Не следовало говорить со мной на языке моего отца, это исключительно папина прерогатива.
   -- Они копались в моем белье. И требовали рассказать, в каких отношениях я была с Ветринским. Чего ты ждал? Что я разревусь и стану оправдываться?
   -- На тебя это было бы не похоже, -- хмыкнул отец.
   -- Так чего тогда удивляешься? -- пожала плечами я. -- Товарищи хотели правды, ее они и получили.
   -- С перебором?
   -- Не без этого. Но они перегнули палку первыми.
   -- А ты не могла не дать симметричного ответа.
   В папиных глазах заплясали веселые искорки. Можно считать, что гроза миновала. Конечно, узнай он все подробности моей выходки, так легко я бы не отделалась. Но теперь история обрастет столь грандиозным количеством самых невероятных деталей, что отыскать истину не сможет уже никто. Кроме, разве что, непосредственных участников. Лично я ничего выкладывать отцу не собиралась. Да и ребята поостерегутся. Потому, что в этом случае им придется начать с рассказа про копание в моем белье. Хотела бы я посмотреть на это. Но, увы, не смогу. Не рискнут нипочем.
   -- Так зачем ты приехала? -- добрался, наконец, до главного папа.
   -- Я могла бы соврать, что соскучилась по прополке моркови, -- протянула я. -- Но не буду.
   И выложила перед ним копии, сделанные в библиотеке. Отец, бросив беглый взгляд на листы, включил свет и нацепил на нос очки.
   -- Откуда это? -- подозрительно поинтересовался он через пару минут детального изучения текста.
   -- Из книги "Dona Daemones и бла-бла-бла на темной рунописи". Читать которую я не умею. А то, что ты сейчас изучаешь, как я, во всяком случае, надеюсь, описание помпейского ритуала.
   -- Да, это оно, -- подтвердил отец.
   -- И что там?
   -- Бред.
   -- Про ритуал служения?
   -- Откуда ты знаешь? -- прищурился папа, глядя на меня поверх очков.
   -- Начало текста было на латыни. Полагаю, тебе известно, откуда я знаю латынь, -- не удержалась я.
   Выражение папиного лица мне категорически не нравилось. Помнится, когда я была маленькой, именно с таким он выдавал мне очередной категорический запрет. Тогда спорить, умолять и даже рыдать было бесполезно.
   -- И ты, как я понимаю, хочешь знать, что тут написано?
   -- Хочу, -- без обиняков ответила я.
   Еще один такой же взгляд. Не без усилий поборов искушение съежиться под ним и сдаться, раскаявшись в стремлении узнать нечто недозволенное, я выпрямилась в кресле и бросила на отца ответный взгляд. Испытующий.
   -- Заключивший сделку служит демону. Потому, что по ее условиям его душа остается в залоге.
   -- Это как? -- не поняла я.
   -- Нельзя жить без души, дочка, -- устало ответил отец. -- Нежить может, а человек нет. Он сам становится нежитью, отдавая душу. Но это ты должна знать. А здесь говорится о том, что есть такая сделка, после которой душа не отходит демону. Но тот сохраняет свои права на нее, если человек нарушит условия служения.
   -- И что получает человек?
   -- Силу. Бессмертие. Вечную молодость. Вечное служение.
   -- И заключается оно, как я понимаю, в предоставлении Верховному демону, хозяину того Высшего, с которым заключена сделка, зеленой улицы в наш мир. По первому требованию.
   -- Ты верно понимаешь.
   Да уж. И эта книга лежит у всех на виду. Наверняка, многие ее читали, раз уж Сашка о ней знал. Уж архимаги-то точно должны быть в курсе. Не похоже, чтобы отец видел эти страницы впервые в жизни.
   Получается, начальство знает, что происходит. Им все стало ясно после первого же жертвоприношения. Но почему-то подчиненных информировать никто не спешит. Более того, всем молодым магам усердно вдалбливают, что сделка не имеет смысла, поскольку получить бессмертие нельзя. А вот, оказывается, можно.
   Последнее, впрочем, как раз вполне понятно. Дураков на свете хватает, потому незачем им знать, что дар демона -- реальность. Слишком уж высока цена. Одна душа в залог, тысячи и тысячи -- в пищу бесконечной алчности и властолюбию князей ада.
   Наверняка, по этой же причине все молчат и сейчас. Попытку организовать прорыв Инферно не скроешь, ставлю собственную шкуру против ломаного гроша, что все маги Москвы уже в курсе. Да и по миру новость успела раскатиться. Если теперь раскрыть карты, весь мир узнает о бессмертном слуге. Рухнет паутина лжи, выстраиваемая, наверное, веками. И появятся новые дураки. А там и Апокалипсиса долго ждать не придется.
   -- Выходит, ты знаешь о собаке, -- спокойно констатировал отец, глядя на мое задумчивое лицо. -- Откуда?
   -- Подслушала разговор контролера с Сашкой, -- не моргнув глазом, соврала я.
   Мне не хотелось подставлять Егорова. Он пока ничего толком не знает, и пускай лучше останется в стороне.
   -- Не лезь в это, дочь, -- серьезно сказал папа. -- Слуга очень опасен.
   -- О да, -- прошипела я. -- Это я уже ощутила. На собственной шкуре.
   -- Вот именно.
   -- Поэтому вы его не ищете?
   Отец отвернулся. Значит, я все правильно поняла. Все эти истеричные и бессистемные попытки имитировать бурную деятельность по розыску Сашки и места следующего жертвоприношения были лишь ширмой. На самом деле всерьез никто ничего и никого не искал. Пока, во всяком случае.
   -- И что вы планируете делать?
   -- Ты требуешь отчета от Магистрата? -- невесело усмехнулся папа.
   -- Кто-то же должен.
   -- Прорыва Инферно мы не допустим.
   -- А что вы готовы допустить? -- прорычала я, не сдержавшись. -- До которой жертвы готовы позволить дойти? Притормозите слугу на девственнице, на ребенке, или и Ветринского тоже позволите прирезать?
   -- Тобой руководят эмоции.
   -- Еще бы! Слуга демона чертит на городе пентаграмму, а Магистрат даже и не чешется. Скажи, сколько прорывов уже на счету этого урода? -- окончательно разозлившись, рявкнула я.
   -- Тридцать девять. Тех, что точно сотворил он.
   Цифра рухнула на меня бетонной плитой, сорвавшейся с башенного крана. Через силу заставив язык шевелиться, я пролепетала:
   -- Первый был в Помпеях, да?
   -- Первый, достоверно осуществленный именно этим слугой. Не факт, что это был его первый прорыв, -- безжалостно припечатал отец. -- Просто именно тогда удалось определить, что исполнялся ритуал служения, а не сделка.
   Получалось, что слуге уже около двух тысяч лет. А возможно, и больше. Намного больше. Осторожность Магистрата становилась отчасти понятной. Враг очень опасен. На его стороне невероятная сила и колоссальный опыт, каким не обладает более ни один из ныне живущих.
   Мысли не желали шевелиться и оформляться во что-то хоть немного вразумительное, плавая в голове аморфной массой. Но одно я поняла вполне четко. В лоб на такого противника лезть бессмысленно. Даже у полного круга двенадцати шансов будет мало.
   Но один шанс был. Возможность лишить слугу последней жертвы и заставить объявиться. Ведь он наверняка не караулит пленника неотлучно, слишком много хлопот требует проведение ритуала.
   -- Должен же быть способ его остановить.
   -- Должен быть, -- кивнул отец. -- Но пока мы его не знаем. Только ищем.
   -- Давненько, однако, ищете, -- не удержалась от сарказма я.
   Папа посмотрел на меня так серьезно и грустно, что я сникла. В самом деле, чего я хотела? Чтобы все было просто, как обычно: нашел, поймал, прищучил? Двухтысячелетний маг, слуга Высшего демона, -- это не целитель-шарлатан и не экстрасенс-обманщик.
   -- Нужно для начала хотя бы выяснить, кто он. Поэтому пока мы стараемся наблюдать.
   -- А найти похищенного -- не вариант?
   -- Как ты это себе представляешь?
   Я опустила глаза и промолчала. Новости о слуге не заставили меня отказаться от собственных планов, но сподвигли над ними призадуматься. Оказывается, то проявление силы, на которое я неосторожно нарвалась неподалеку от кладбища, впечатлило меня по-настоящему только сейчас. По мере ознакомления с прочими достоинствами противника.
   -- Ты ведь все равно не отступишься? -- обреченно поинтересовался отец.
   Никакого смысла врать не было. Папа слишком хорошо меня знал, чтобы поверить в нелепые сказки о намерении сидеть тихо и не высовываться. Но кое-что я могла пообещать вполне искренне:
   -- Я буду осторожна.
  

Глава 7. В которой события продолжают развиваться

  
   Что бы ни произошло, делай вид, что именно этого ты и хотел.
   Артур Блох
  
   -- Я принес.
   Наниматель обернулся и по губам его, при виде выглядывающего из-под тряпки уголка резного деревянного ящика, скользнула удовлетворенная улыбка.
   -- Молодец, -- похвалил он. -- Давай сюда.
   -- Деньги вперед, -- усмехнулся мужик, пряча ящик под мышкой.
   -- Легко.
   На пол, к ногам мужика шлепнулась довольно увесистая пачка тысячных купюр. Тот нагнулся, поднял и пересчитал, удовлетворенно хмыкнув:
   -- Тут больше.
   -- Бери. За хорошую работу не жалко.
   -- Видать, штука-то ценная, -- неприятно осклабился мужик.
   -- Давай сюда.
   Но радостный обладатель коробки не сделал ни шагу к своему нанимателю. Вместо этого он сдернул тряпку и осмотрел замок на ящике.
   -- Не открывай.
   -- А то что?
   В свете тускловатой лампы блеснуло лезвие финского ножа. Металл жалобно скрипнул, потом послышался щелчок и крышка откинулась. В лицо любопытному полыхнуло пронзительно алым.
   -- Ну вот, -- ухмыльнулся наниматель, глядя на застывшую фигуру. -- А ведь я предупреждал. У каждого должен быть шанс, таково правило. Но ты своим не воспользовался. Как я, впрочем, и ожидал.
   Легко подхватив скованное параличом тело, он перенес его в центр комнаты, туда, где на полу была загодя вычерчена чем-то темно-красным пентаграмма. Лампочка погасла, вместо нее по очереди загорелись расставленные кругом черные свечи. И в их внезапно ярком свете хищно блеснуло лезвие кинжала.
  

* * *

   Я проснулась от резкой боли, дернувшей, казалось, за каждый нерв сразу. Долго лежала, боясь шевельнуться, восстанавливая сбившееся дыхание. Раньше со мной такого никогда не бывало.
   В квартире было темно и тихо. Отдышавшись, я пожалела, что Артура нет рядом. Вернувшись с изгнания беса, ненаглядный позвонил мне и голосом умирающего лебедя поведал, сколь непотребно заколебался тащиться в дальнюю даль и страдать там фигней целый день. А потом еще добираться обратно по воскресным вечерним пробкам. Слушать нытье мне не хотелось, потому я пожелала ему спокойной ночи, прозрачно намекнув сегодня не приходить.
   Как ни странно, именно в этот раз Артур решил понять мой намек, и в самом деле не пришел. Сначала я обрадовалась, а вот теперь пожалела. Рука потянулась к лежащему на тумбочке мобильнику, но остановилась на полпути. Счастье это когда есть, кого разбудить посреди ночи. А несчастье это когда Артур -- такое счастье.
   Нет, он честно и благородно выслушает мои жалобы на жизнь. И проявит понимание и сочувствие. Даже приедет, чтобы скрасить мое одиночество и пригреть любимую на груди. Тогда-то я и увижу смертную тоску в его сонных глазах. Которая заставит меня устыдиться и пожалеть о содеянном. Нет худшей печали, чем терпеть угрызения собственной совести. Артур же обладал поистине уникальным талантом вызывать у меня оные. Помнится, Сашку я расталкивала среди ночи без малейших сомнений и колебаний. И без каких бы то ни было моральных последствий.
   Итак, я осталась наедине с пережитыми неприятными ощущениями. Большая чашка крепкого кофе немного помогла. Спать и без того не хотелось, но бодрости я не чувствовала. А на день сегодняшний, между тем, имелись большие планы. Сараи сами себя не проверят.
   Пока я, обжигаясь, прихлебывала горячую темно-коричневую жидкость, в голову ко мне забрела совершенно шальная мыслишка. Вот буду я сегодня таскаться по дачным поселкам, потрачу прорву сил и времени. А нужный мне сарай окажется где-нибудь посреди чистого поля, на берегу реки. А что? С типа, прожившего два с лишком тысячелетия, станется отколоть нечто вроде этого. И тихонько посмеиваться в кулак над нашей детской наивностью.
   Впрочем, мысль эта не имела особого смысла. Равно как и обыск всех поселков вообще. Она лежала за пределами теории вероятности. Фыркнув над собственной попыткой поумничать, я допила кофе и потащилась одеваться. Понедельник обещал стать веселым.
   Утро выдалось прохладным. Резкие порывы ветра взбодрили меня окончательно, заставив порадоваться уютной тишине салона машины. Машинально отметив, что нужно будет завернуть на заправку, я включила навигатор и вбила первое в списке название. Путь предстоял неблизкий.
   На заправке я даже заглянула в магазинчик, взяла бутылку воды и пару шоколадок. Изменив извечной привычке забывать о еде и воде. Какая-то я вообще с самого момента пробуждения была нетипично собранная и предусмотрительная.
   Списав это обстоятельство на вчерашний разговор с отцом, который просто не мог не заставить меня думать о том, что делаю, и заодно -- на неприятные обстоятельства недавнего пробуждения, я выехала с заправки и решительно двинулась к первым нуждающимся в проверке сараям.
  

* * *

   Дачный поселок утром в понедельник выглядел вымершим. Впрочем, так и было положено. Родители уже уехали на работу, дети еще спали. Только у одного дома я увидела на лавочке троицу старушек. Троица заметила меня раньше и, похоже, тут же и принялась обсуждать. Решив воспользоваться всплеском интереса к своей скромной особе, я прижалась к обочине неподалеку и вышла из машины.
   Через четверть часа я знала о поселке и его жителях все. Тут главное -- улыбаться и слушать, слушать и улыбаться. И не перебивать. Только изредка ухитряться ввернуть во время естественной паузы в рассказе очередной наводящий вопрос. Ведь прицел на покупку здесь дачи -- такой прекрасный повод для беседы.
   Коллегу-мага тут не любили. Зато очень хвалили здешние места, за неизменно вовремя случающиеся дожди. Знали бы эти три кумушки, кто именно столь мастерски манипулирует погодой и каким образом... предали бы анафеме. Потому как тетке, владелице крайнего в поселке дома, кстати, ближайшего к реке, было со злобной однозначностью выдано клеймо ведьмы. Ее тут не любили еще сильнее.
   Именно с этой дамы я и решила начать детальную проверку. В конце концов, почему все решили, что слуга это обязательно мужчина? Им, или тогда уж вернее, ей, вполне могла оказаться и женщина. Была ведь хоть какая-то причина назвать ее ведьмой.
   Изящно свернув разговор и пожелав пенсионеркам хорошего урожая и приятной погоды, я отбыла со скамейки и направилась к указанному участку. Где, к своему немалому неудовольствию, застала хозяйку. За картами Таро.
   Одна из причин, по которым женщину окрестили ведьмой, стала понятна. Остановившись как бы в задумчивости, я прощупала ее ауру, но ничего не обнаружила. Ни единого намека на наличие магического дара. Конечно, в определенных обстоятельствах даже проклятие самого обычного человека может иметь немалую силу. Но уж слишком специфичны те обстоятельства. Так что хозяйка подозрительного дома с еще более подозрительным сараем едва ли действительно заслужила свое прозвище. Хотя кто знает. Насчет себя я не обольщалась, слуга способен провернуть подобный обман так, что я в жизни не замечу.
   Увидев меня, женщина не обрадовалась. Быстро собрала карты, сунула их в карман фартука и раздраженно сообщила, что по понедельникам не гадает. День неблагоприятный. Заявление это меня порядком развеселило. Даже не будучи оракулом, я прекрасно знала, что, хотя дни, неблагоприятные для гадания, и существуют, подобного критерия для их определения явно недостаточно.
   С трудом сдержав смешок, я поинтересовалась, не здесь ли продается дача. И раньше, чем хозяйка открыла рот, дабы недовольно разъяснить мне, что нет, одним коротким пассом отправила ее в стазис.
   Подождала минуту, другую. Ничего не произошло. Значит, либо я ошиблась, либо мне просто очень повезло. Либо все же не повезло. Вот полезу сейчас производить обыск хозяйственных построек, и получу по дурной башке.
   Но уж коли назвалась груздем, в смысле, детективом, придется лезть в кузов. В данном случае -- в сарай. Тем более, что река тут протекала во вполне достаточной близости. Место выглядело до безобразия подходящим под переданное самодеятельной пифией описание. Но ведь не проверишь, не выяснишь.
   Остатками пятнадцати минут действия стазиса я постаралась воспользоваться с умом, но ничего так и не нашла. Никакого погреба и вообще никаких следов магии, за исключением легкого остаточного фона от вызванного, видимо, вчера дождя. И повезло, и не повезло.
   К дому коллеги я тоже прокатилась, все равно по пути. Осмотрела через окно солидное двухэтажное кирпичное строение, определенно не подходящее под выданное пифией описание. А сарая на участке и вовсе не было, только баня. Однозначно, никто в здравом уме не станет рыть погреб под баней.
   Нет, разумеется, вящей конспирации для можно и не такое выстроить, но если бы в поселке была баня подозрительной конструкции, или никогда не используемая по прямому назначению, недавние мои информаторши точно знали бы об этом. И ни за что бы не забыли упомянуть. Как вот про ведьму.
   Направляясь в следующий поселок, я обдумывала свои действия в первом. Приходилось признать, что потратила я кучу времени. Безусловно, можно было поступить проще: расположиться в каком-нибудь тихом месте и просто поискать следы магии. Не обращаясь к источнику ОБС (в данном конкретном случае -- ТриБС) и не подвергая местную публику магическому воздействию, что отродясь не приветствовалось.
   С другой стороны, такой поиск был большим риском. Если слуга окажется рядом, он тут же почувствует мою магию. Что тогда будет со мной? Ничего хорошего. В самом счастливом случае мне удастся сбежать. И придется начинать поиски Сашки с начала. О том, что будет в самом худшем случае, думать вообще не хотелось. Радовало хотя бы то, что в жертвы для ритуала я никак не гожусь.
   Но ведь это тоже как посмотреть. Кто там у нас шел следующим, блудница? А ведь в те времена, когда писалась книга, нравы были несколько иными. Например, в средневековье меня за сожительство с мужчиной без брака смело записали бы в эту самую категорию. Так вот допрыгаюсь, и окажусь в итоге на алтаре. Лично поспособствую осуществлению демонических планов.
   А самое интересное ведь то, что никто даже не знает, куда именно я направилась. Прижавшись к обочине, я вышла из машины, раздраженно попинала переднее колесо, но все-таки решилась. Сфотографировала свой список и отправила его Егорову по электронке. На всякий случай. Женька парень хоть и безбашенный, но надежный. Без крайней нужды не сдаст.
  

* * *

   Во втором поселке я решила не устраивать шоу с пенсионерками. Ни сил, ни настроения, ни времени на это не было. Потому просто пристроилась неподалеку от ведущей к реке дороги и немного поколдовала, сладко надеясь в случае чего суметь удрать.
   Магии здесь было хоть отбавляй. И больше всего -- вокруг одного сарая, выстроенного неподалеку от забора. Почти на самом берегу реки. От изумления и предвкушения я даже не поленилась включить ноутбук и заглянуть в базу.
   Подозрения подтвердились. Дача, укомплектованная крайне щедро заколдованным сараем, принадлежала некому Олегу Полозову, магу земли. Ничего особенного, если верить досье, данный товарищ из себя не представлял. Академию закончил практически на одни тройки и в магических искусствах себя не нашел, став на сегодняшний день коммерческим директором средненькой торговой фирмы.
   Да, такое в наши дни не редкость. Магия, пожалуй, третья древнейшая профессия, доведенная любителями до упадка. Как раз после проституции и журналистики. Парадоксально то, что верит в нее огромное количество людей. Но обращаться за услугами эти "верующие" предпочитают именно к шарлатанам. Потому-то настоящие маги очень часто практикуют исключительно для себя, родни и друзей. А на жизнь зарабатывают более банальными способами.
   Осторожно убедившись в отсутствии на месте хозяев, я сотворила себе микропортал и преодолела забор. Сарай оказался даже не запертым, откидной крючок не в счет. Заглянув внутрь, я увидела аккуратно расставленный повсюду садовый инструмент, и внушительную деревянную крышку погреба в центре. Дерево и железо. И погреб.
   Нагромоздив на себя любимую все известные щиты и защиты, я осторожно, шаг за шагом, дошла до крышки и присела перед ней на корточки. Ничего не произошло. Пока, во всяком случае.
   Погреб даже не был заперт. Стоило мне потянуть за ручку, и крышка поддалась. Снизу дохнуло приятной прохладой. Ни единого намека на затхлость. Ни единого звука. И темно там было, как... как в погребе.
   -- Сашка? -- вполголоса позвала я.
   Ответом мне была тишина. Я даже подумала, что негодяй спит. И нервно хихикнула над собственными мыслями. Хотя, с другой стороны, что еще делать в одиночестве в темном погребе? Ветринский вечно жаловался на невозможность отоспаться, так почему бы не воспользоваться великолепным шансом?
   Еще раз убедившись, что в радиусе сотни метров на поверхности земли нет кроме меня ни единого человека или мага, я откинула крышку. И тут началось. Сначала меня ослепило ярчайшей зеленой вспышкой, потом в лицо ударило густое облако мелкой, отвратительно воняющей пыли. И наконец, раздался дикий вопль стаи котов, которым одновременно прищемили... хм, не будем уточнять, что именно. Считайте, что хвосты.
   Счастье, что маги огня считаются лучшими мастерами по части защит. Это и неудивительно, с нашей-то убойной магией. Без должной осторожности вполне можно и самому поджариться. Мои защиты справились, даже глаза протирать не пришлось. Да и звуковое сопровождение вряд ли кто услышал. Хуже было то, что последняя хитрая штука оповестила о незаконном вторжении хозяев.
   Стараясь не думать о возможности скорейшего появления оных путем телепортации, я высвободила из сумки фонарик и посветила в открытый погреб. Никого там не было. И даже магии больше не осталось. Мое нахальство разрядило все ловушки и подарки-сюрпризы. Остались только овощи, фрукты и всевозможные соленья.
   Сидя перед погребом на корточках, я, светя себе фонариком, изучала углы. И мысленно ругала себя самыми распоследними словами. Вполне, кстати, заслуженно. Следовало догадаться, что маг земли, пусть даже и подавшийся в торговлю, соорудит себе на даче этакий "умный погребок". Чтобы плоды тяжкого труда не портились и не оказались украденными.
   -- Эй! -- крикнули с улицы. -- Выходи. Предупреждаю, у меня топор.
   Выругавшись еще и вслух, я отыскала в сумке удостоверение, спрятала фонарик и вышла. Точно, перед сараем с топором в руках топтался сам господин Полозов. Собственной, весьма недовольной жизнью персоной.
   -- СПНИМ, -- сообщила я, демонстрируя развернутое удостоверение.
   -- Да ну! -- изумился Полозов, осторожно забирая его у меня для детального изучения.
   Изучил, даже магически проверил, убедился в подлинности и, недовольно скривившись, вернул.
   -- И чего "пням" понадобилось в моем сарае?
   Я чуть было не выругалась еще раз, но сдержалась. Еще большего труда мне стоило удержаться от искушения приласкать наглеца файерболом. Ненавижу, когда нас так называют. Согласна, название у службы изрядно дурацкое. Но должен же быть у народа хоть какой-то страх божий! Чтобы, по крайней мере, в лицо такого не заявлять.
   -- Вы в курсе последних событий?
   -- Это Вы про вызов?
   Полозов стал как-то неуловимо серьезнее. Похоже, верно истолковал мой ледяной официальный тон. А может, впечатлился вспыхнувшими на кончиках пальцев искрами.
   -- Да.
   -- В курсе.
   -- Ищем артефакты третьего списка, -- сухо сообщила я.
   -- У меня нет ничего незаконного.
   -- Защит много. Вы сделали невозможной дистанционную магическую проверку.
   А вот сейчас товарищ стал окончательно серьезным. Знал, мерзавец, что подобные фокусы Кодексом запрещены. Можно и штраф схлопотать, весьма немалый. Артефакты третьего списка вообще наше универсальное оправдание для обысков. Это такие мерзкие штуки, в просторечье именуемые дарами демонов. Все, с помощью чего можно призвать кого-то посерьезнее мелкого беса. И все, что получают от нечисти вызывающие. Боятся этих предметов все без исключения. И еще больше боятся подозрений в их хранении.
   -- Уже знаю, -- равнодушно пожала я плечами.
   -- А почему меня заподозрили?
   -- По информации контролеров, весьма опасный артефакт хранится в погребе, оборудованном под дачным сараем, -- соизволила пояснить я. -- Под подозрение попали не только Вы, но и еще порядка тридцати магов. Это Вас утешит?
   -- Но теперь, надеюсь, подозрения с меня сняты?
   Я решила обнаглеть.
   -- А в доме у Вас есть погреб?
   -- Нет, -- недовольно отозвался мужчина.
   -- Можно взглянуть?
   -- Да пожалуйста.
   Как ни странно, в доме магии почти не было. Так, один сторожевой контур, который хозяин отключил еще с крыльца, и такая же "сирена", как в сарае. И погреба там тоже не оказалось. Обычный дачный дом, со всеми удобствами. Ничего подозрительного.
   Нарочито вежливо поблагодарив хозяина за гостеприимство, я прогулялась по поселку, но больше ничего не обнаружила. Полозов даже не был настолько любезен, чтобы помочь соседям в их нелегком сельхозтруде. Маг земли, тоже мне.
   Правда, после беседы с тремя девицами... ну ладно, бабулями под окном, я начала понимать такое поведение. Люди не ценят бесплатных услуг. Да и вообще, они изрядные неблагодарные сволочи. Так что не стоит, как завещал устами одной из своих героинь О. Генри, метать свой бисер во все тяжкие.
  

* * *

   -- Ты вообще соображаешь, что творишь?
   Я отхлебнула кофе, облизнула с губ молочную пенку и пожала плечами. Еще бы не соображала.
   -- Тебе повезло, что ты с ним не встретилась.
   А вот с этим уже нельзя было не согласиться. Сама радовалась, что ни в одном из пяти проверенных за сегодня поселков так и не столкнулась со слугой. И хорошо, что Женьке не были известны все подробности. Не то пришлось бы еще не такое выслушивать.
   -- И что ты скажешь в свое оправдание?
   -- Я отправила тебе письмо.
   -- Лучше бы завещание отправила, -- едко парировал Егоров. -- Толку бы вышло больше.
   Я усмехнулась, допивая капуччино. Пожалуй, здесь алхимик был особенно прав. Ввязываясь в подобное, лучше сперва разобраться с земными делами. Мало ли, может, никакой возможности сделать это после уже и не представится.
   -- И что тебе завещать?
   -- Завтра опять поедешь?
   -- Если Смолин на работу не вызовет. Что вряд ли. В определенном смысле Мищенко оказала мне услугу.
   Подумав, Егоров кивнул, пережевывая сразу половину круассана.
   -- Это же ведь бред, -- сказал он наконец. -- Как они вообще могут тебя всерьез подозревать?
   -- Причем здесь подозрения? -- вздохнула я. -- Это просто месть брошенной женщины, которая не хочет понимать, что по себе людей не судят. А ты, главное, не болтай о моих делах в конторе.
   -- Не буду, -- обреченно пообещал Егоров. -- Из всех из нас ты хоть что-то делаешь, чтобы вытащить Сашку.
   Мы вздохнули и заказали еще по чашечке кофе. А Женька и пару круассанов заодно. Вечер обещал быть долгим, домой никому из нас не хотелось.
  

Глава 8. В которой продолжаются поиски

  
   Все мы или почти все мы умрем.
   Из проповеди французского священника, прочитанной в присутствии Людовика XIV
  
   -- И что тебе нужно? -- устало спросил пленник.
   -- Ты разве еще не догадался? -- тихо прошелестело из-под капюшона.
   -- Я не спрашивал, что ты собираешься со мной сделать, -- пожал плечами некромант, стараясь устроиться в углу поудобнее. -- Я спрашиваю, зачем ты сейчас пришел.
   -- Посмотреть на тебя.
   -- Посмотрел?
   -- Жалкое зрелище.
   -- А по-моему, жалок здесь только ты, -- равнодушно отозвался Ветринский. -- У тебя ведь нет ничего своего. Ни силы, ни жизни... и даже душа твоя тебе давно не принадлежит.
   -- Тут ты немного неправ, -- по-прежнему тихо прозвучало из-под полога темной ткани. -- Жизнь у меня есть. Долгая и очень, очень интересная. Тебе и не снилось. Именно моя жизнь. Что же до души... кому она нужна, если вдуматься?
   -- Верховному, -- хмыкнул некромант.
   -- Зачем ему именно она? -- пожал плечами слуга. -- Я даю ему тысячи других.
   -- И надеешься жить вечно? Учти, никто не живет вечно.
   -- А я попробую.
   -- Тебя найдут.
   -- Меня уже долго ищут. Пока не нашли.
   -- Магистрат знает кто ты, и что делаешь.
   -- Я пережил столько Магистратов, -- беспечно отмахнулся слуга. -- Не чета нынешнему московскому. Меня, знаешь ли, ловил еще сам великий магистр Карл Краузе. И, как видишь, не преуспел.
   Файербол погас, повинуясь легкому щелчку пальцев. В затхлом воздухе на мгновение пахнуло озоном, и Ветринский понял, что снова остался один в темноте прохладного погреба.
   Попытки пошевелить онемевшими пальцами с каждым днем давались все тяжелее. Странные оковы были холоднее льда, вытягивали силы, парализовывали. Не получались даже самые элементарные чары, не требовавшие пассов. Никогда и нигде он не слышал и не читал ни о чем подобном. Такое чувство, что сковавшая запястье змея, свернутая в форме знака бесконечности, была создана из концентрированной силы.
   Щитов и барьеров здесь было понастроено больше, чем в конторской каталажке. Нечего было и надеяться сквозь них прорваться. Даже ментально, чтобы послать сигнал. Все, что он смог -- самую малость прощупать ближайшую местность. Более того, и извне проникнуть сюда было невозможно. Только однажды за все время ему показалось, что кто-то его слышит. Но это не был круг. Значит, иллюзия. А возможно, шутка слуги.
   В очередной раз убедившись в полной бессмысленности попыток освободиться и сделать хоть что-нибудь, Ветринский прислонился к шершавой каменной стене погреба и задумался. Ему очень хотелось бы знать, ищут ли его вообще.
   Магистрат не может не знать, что происходит. Контролеры выяснили, какой была первая жертва. Значит, Довлатов в курсе, что речь идет о служении. И его должны, обязаны искать! Никто в здравом уме не допустит прорыва Инферно в Москве. Ведь если это случится, количество жертв будет исчисляться не тысячами -- сотнями тысяч. Счастье, если до миллионов не дойдет.
   Делать было нечего. Зато оставалась масса времени для того, чтобы поспать и подумать. Например, о том, кто станет его искать. Нетрудно догадаться, что Магистрат и СПНИМ сосредоточатся на местах жертвоприношений, на выслеживании слуги. А станет ли кто-то тратить время на последнюю жертву? Может, Лена?
   Нет. Ветринский обреченно улыбнулся окружающей темноте. Отец Лены сидит в Магистрате. Он наверняка позаботится о том, чтобы дочка оказалась от этой истории подальше. И оставалось лишь надеяться, что Ленка так и поступит. Хотя... на нее это будет очень не похоже.
  

* * *

   Уже десятый проверенный поселок ничем меня не порадовал. Маги там были, магия была, а Сашки не было. Домой я возвращалась, перебирая самые мрачные мысли. Что, если я ошиблась в своем допущении? Что, если слуга маскировался как раз под кого-то, обладающего совсем малым магическим даром?
   Когда я еще считала слугу своим современником, искать его среди сильных магов казалось решением логичным. Но за два десятка веков можно научиться очень многому. В первую очередь -- искусству прикидываться, маскироваться. Не привлекать к себе внимания.
   Возможно, он даже умел скрывать свои подлинные возможности. А еще возможно, что собственной большой силы никогда и не имел. Вот это я упустила, и совершенно напрасно. Ведь ловушка была создана именно с помощью силы демона. И сделано это было либо ради лишней маскировки, либо потому, что осуществить подобное иначе слуга был просто неспособен. Стало быть, поиски мои двигаются в принципиально неверном направлении. И нужный сарай находится как раз в одном из изначально отброшенных мест.
   Ловко пристроив машину на последний свободный пятачок во дворе, я заглушила двигатель и застыла в напряженной задумчивости. Отчего-то мне настойчиво казалось, будто я упускаю нечто важное. А разгадка, тем временем, у меня перед носом.
   Выругав себя для бодрости, я выбралась из машины и с наслаждением вдохнула ночной воздух. Нужно было еще разок навестить ту самодеятельную пифию. Пока ей не успели еще вправить мозги наши многомудрые наставники.
   В кармане ожил телефон. Порадовавшись, что переложила его из сумки, и теперь не придется выискивать умную штучку там впотьмах, я ответила на звонок. Артур интересовался, привезти ли мне еды. Вспомнив про пустой холодильник и еще более пустой желудок, я радостно согласилась.
   Через полтора часа мы ели роллы, расположившись прямо на ковре перед телевизором. Артур рассказывал о том, что они уже вычертили пентаграмму и почти достаточно точно определили место следующего жертвоприношения.
   -- Мы его поймаем, -- уверенно заявил любимый. -- Никуда этот гад от нас не денется.
   Я кивнула, мысленно скептически усмехнувшись. Зона в три квадратных километра в Москве это очень много. Учитывая, что для жертвоприношения не нужно ни много места, ни много времени, ни большой подготовки. Всего-то с поллитра любой, даже необязательно свежей, крови, да свечи.
   Начертить пентаграмму, прирезать жертву, стереть следы. При должном опыте все это можно проделать за каких-нибудь полчаса. Сомнений в наличии упомянутого опыта у слуги, провернувшего за два тысячелетия почти четыре десятка, а скорее всего, и куда больше, ритуалов, быть просто не могло. Начертит, прирежет и смоется. А нашим орлам останется только стремительно остывающий след.
   -- Не веришь? -- подозрительно поинтересовался Артур. Похоже, сохранить невозмутимое выражение лица мне все-таки не удалось.
   -- Верю.
   -- Не веришь, -- вздохнул любимый.
   Я со стоном повалилась на пол. Плохо все-таки, когда тебя успевают хорошо изучить. И не обманешь ведь теперь.
   -- Ты знаешь, кто он, этот вызывающий?
   -- Знал бы, давно бы запер в каталажке, -- вздохнул Артур. -- А лучше вообще, как в средние века, на костер его. Двух человек уже зарезал, урод.
   -- В средние века на костер попадали не такие, как он, а все больше такие, как мы с тобой. Которые вечно хотели, как лучше, -- рассеянно пробормотала я.
   Получалось, что даже возглавляющий по идее расследование демонолог не знал, что происходит на самом деле. Магистрат отчаянно страховался, пытаясь не допустить ни малейшей утечки информации. Тем страннее выглядела внезапная откровенность того загадочного контролера с Сашкой.
   Ведь если сейчас, когда с каждым днем все яснее становится, насколько все в действительности плохо, политика умолчания проводится в полный рост, тогда, в самом начале истории, реакция должна была быть мгновенной. Наверняка, подписку о неразглашении ребятам сунули прямо на месте.
   Так с чего бы, спрашивается, случились те откровения за сигареткой? Нет, я знаю, что контролеры люди в принципе довольно странные. Они со своей работой столько всего видят и замечают, что начинают относиться к жизни как-то иначе. Гораздо равнодушнее, чем обычные люди. А еще привыкают делить все события на опасные и неопасные, без всякой их эмоциональной оценки.
   Возможно, загадочный товарищ просто квалифицировал то жертвоприношение как нечто крайне опасное. Потому, что не понял случившегося. У него, как говаривал один небезызвестный юморист, "в голове не сошлось": человеческой жертвы не было, а демон явился. Так не бывает. Вот и решил обсудить со знакомым некромантом. Потому как даже среди магов очень многие почему-то слабо понимают разницу между некромантами и демонологами.
   Кстати, вот как раз демонолог-то и не в курсе необычности жертвоприношения. И это странно. Как ни крутись, а речь идет о сфере его профессиональных обязанностей. Но с ним играют в темную. Еще один вопрос "на подумать" -- какой в этом смысл?
  

* * *

   Какая-то вредная нелегкая разбудила меня в половине четвертого. Полчаса я пролежала, пытаясь вновь заснуть, потом отчаялась и выбралась из объятий мирно дрыхнущего Артура. Бессонница начала становиться привычной, и это мне не нравилось.
   Выпив две чашки чая с мятой, я села за ноутбук и принялась изучать список магов, опрометчиво вычеркнутых мной из числа подозреваемых. Алхимики и пифии. Мало кто из них вообще занимался магией. Как и я когда-то, большинство выбрало вполне обычные человеческие профессии.
   Кем мог бы стать слуга демона? Скользя глазами по списку, я остановилась на одном оракуле, работавшем учителем истории в школе. А что, это было бы забавно -- в свободное от организации прорывов Инферно время рассказывать детишкам о событиях, многие из которых видел своими глазами.
   А вот еще и университетский преподаватель того же предмета, целый профессор. Снова оракул. Студентам оставалось только посочувствовать, сдать экзамен с помощью шпаргалки такому никоим образом невозможно. Если, конечно, сам оракул не смотрит на подобное отношение к своему предмету сквозь пальцы.
   И кто же из них? Может, дамочка-алхимик, работающая врачом? Еще Конан Дойль устами Шерлока Холмса утверждал, что, когда врач совершает преступление, он опаснее всех прочих преступников. Потому, что у него, в данном случае -- у нее, крепкие нервы и большие знания. Спорить с подобным утверждением, как ни крутись, довольно сложно, логика тут безупречна.
   Но все это была, в общем, риторика. А нужно было переходить к практике, к конкретным моим следующим действиям. Фронт работ вырисовывался грандиозный, так что начать следовало с расстановки приоритетов.
   Следующие два часа я провозилась с составлением новой версии списка, и как раз успела выбрать десять мест, которые следовало проверить в первую очередь, когда в комнате истошно заорал будильник. Пора было на работу.
   Контора, несмотря на ранний час, гудела потревоженным ульем. Сразу становилось ясно, что в городе что-то творится. Обычно перед началом рабочего дня на крыльце можно было увидеть разве что пару-тройку сонно дымящих после ночной смены контролеров, но сейчас толпа была как на день города.
   Отыскав среди курящих и просто беседующих персонажей полковника Смолина, я направила свои стопы к нему. Выглядел любимый начальник, прямо скажем, неважно. Сразу становилось ясно, что этой ночью он не спал. Да и прошлой тоже. Мельком ответив кивком на мое приветствие, полковник крикнул мне за плечо:
   -- Белозеров! Поднимись к Журавлеву!
   -- Ага, -- явно недовольно отозвался Артур.
   Только после этого внимание Смолина переключилось, наконец, на меня.
   -- Александрова, -- сообщил он мне так, будто я забыла собственную фамилию, и просила ее напомнить. -- Зайди к контролерам. Там для тебя срочная работа образовалась.
   Я поспешно кивнула и рванула ко входу в здание. Потому как задним числом почувствовала, что если немедленно не скроюсь с начальственных глаз, Смолин начнет расспрашивать меня. О том, например, где я была последние два дня и почему не проявила похвального энтузиазма в деле поисков вызывающего и пропавшего коллеги. Нет, само собой, даже если бы я и приперлась, дабы предложить свою посильную помощь, меня бы отправили восвояси. Смолин первым бы приложил к этому все усилия. Но вот то, что я даже не попыталась... некрасиво, что ли.
   Мне, впрочем, было на это плевать. Глубоко и проникновенно. Спорить могу, мое сольное шатание по подмосковным дачам оказалось полезнее, чем вся разведенная конторским народом массовая мышиная возня. Я, по крайней мере, исключила десяток подозреваемых, а вот что сделали уважаемые коллеги? Если хорошо подумать, то выходит, что ничего.
  

* * *

   -- Александрова? -- уточнил незнакомый контролер.
   Меня это изрядно удивило. Я наивно полагала, что знаю всех в этом ведомстве, но вот сейчас в комнате сидели четверо тех, кого я точно видела впервые. Неужели Магистрат вызвал народ со стороны? А что, вполне может быть, если отец подсуетился, узнав от меня об утечке. Дура. Нужно было все-таки дождаться тогда Артура.
   -- Она самая, -- подтвердила я, забирая распечатку.
   -- Очередная книга, надо полагать, с черного рынка. Собралась группа товарищей и начала проводить по ней ритуалы, -- соизволил-таки пояснить задачу контролер. -- От вас требуется...
   -- Как обычно, -- вздохнула я. -- Отобрать, разъяснить, книгу доставить в библиотеку.
   -- Верно.
   Я пробежала глазами по распечатке. И правда, все как обычно. Пятеро скучающих менеджеров среднего звена под предводительством собственного начальника собирались каждую среду после работы и колдовали. Пытались добиться от мелких бесов исполнения мелких же желаний. Деньги и слава, все как обычно. Люди так неоригинальны...
   -- Известно, что за книга?
   -- Книга, предположительно, содержит описания ритуалов вызова и изгнания нечисти. Пока товарищи упражняются на мелкой, но не хотелось бы, чтобы осмелели и дошли до крупной.
   Отлично. Хотелось бы верить, что ничего крупнее третьего ранга по проклятой книге вызвать нельзя. Иначе при сдаче конфискованного сокровища в библиотеку Академии тонну бумаги придется исписать. А длительное милое общение с тамошними хранителями в мои планы на сегодняшний вечер никак не входило.
   Хорошо хоть ехать далеко не пришлось. Деловой центр, в котором располагался офис, ставший рассадником непрофессионального чародейства, находился всего в паре десятков кварталов от конторы.
   Удачно припарковавшись неподалеку, я еще раз просмотрела распечатку. Само собой, главным был начальник. Компания, конечно, не бедная, но даже там среднему звену не платят столько, чтобы у подпольных антикваров покупать подлинные колдовские книги. Стало быть, хранится гримуар у него. И не стоит на рядовых даже время терять, лучше двинуть прямиком к боссу.
   Мысленно поблагодарив контролеров за то, что догадались присовокупить к описанию товарища директора его номер телефона, я вытащила мобильный и набрала ему. Ответила мне секретарша. Чтоб я хоть удивилась.
   Узнав, какую организацию я представляю, дамочка вежливо попросила подождать. А вот дальше пошли сюрпризы. Борис Иванович Матвеев оказался, во-первых, на месте, во-вторых, свободен и, в-третьих, с радостью готов уделить мне время хоть прямо сейчас. Пообещав быть минут через десять, я повесила трубку. Надо же, как все удачно сложилось.
   Впрочем, особо удивляться тут нечему. Официально наша контора считалась консалтинговой компанией, и имела весьма внушительный и впечатляющий список клиентов. А как вы думали? Маги ведь не только в школах детей учат, многие из них занимают в бизнесе весьма высокие руководящие посты. И хорошо знают цену помощи пифий и оракулов.
  

* * *

   -- Елена Павловна? -- улыбнулся мне Борис Иванович, радушным жестом предлагая присесть на диван.
   -- Она самая.
   -- Наслышан о вашей компании. Рад, что обратили на нас внимание.
   Я величественно кивнула, принимая из рук секретарши чашку кофе. Честное слово, даже немного жаль, что радоваться этому товарищу осталось совсем недолго. Ровно пока девица не расставит по столику вазочки с печеньем и конфетами, и не покинет кабинет.
   Наконец, секретарша отчалила. Я привычным легким жестом установила на всякий случай пару щитов, начав с завесы тишины. Незачем позволять кому-то подслушивать, разговор предполагался сугубо конфиденциальный. Куда более, чем полагал польщенный хозяин кабинета.
   -- Итак, что вы хотите нам предложить?
   -- Хочу предложить для начала вернуть книгу.
   -- Какую? -- искренне не понял Матвеев.
   -- По которой вы с коллегами колдуете каждую пятницу, как солнце закатится. Простите, виновата, каждую среду.
   -- Э... а...
   -- Считаете себя самым умным?
   -- Ну... э...
   -- К вашему сведению, -- жестко продолжила я, -- любая магическая деятельность отслеживается и контролируется. А вы занимаетесь вещами весьма опасными.
   -- Но... мы...
   -- Вы вызываете нечисть, -- припечатала я.
   -- Духов.
   -- Нечисть. Для вызова духов требуются природные способности медиума, коими ни вы, ни ваши товарищи не обладаете. Отдайте книгу, и мы забудем об этом неприятном инциденте. Наш специалист-консультант посетит Вас в удобное Вам время, чтобы обсудить вопрос сотрудничества.
   Вообще-то, я соврала. Духов могут вызывать не только медиумы, но и некроманты. Правда, исключительно при наличии хоть каких-нибудь останков бренного тела. Но это сложно, неприятно и опасно, да и незачем сейчас погружаться в детали.
   -- А... и...
   -- Я не занимаюсь бизнес-консалтингом, у меня другой профиль. Отдайте книгу.
   Протянув руку, я нахально зажгла пальцем стоящую на полке свечку. Намеренно продемонстрировав изрядно напуганному Матвееву процесс во всех подробностях. Как и обычно, это подействовало. Убедившись, что с ним не шутят, товарищ шустро метнулся к сейфу и извлек оттуда книгу в черной кожаной обложке. Я уж было обрадовалась столь удачному ходу событий. Напрасно, ох напрасно...
  

Глава 9. В которой появляются неожиданные находки

  
   Поставь вопрос ребром, и это выйдет тебе боком.
   NN
  
   Борис Иванович на удивление легко переквалифицировался из преуспевающего дельца в записного самоуверенного шарлатана. Бережно прижимая гримуар к груди, он резво обмакнул пальцы в стоящую на книжной полке миску и начертил в воздухе универсальный знак изгнания. Кривовато, прямо скажем, начертил. Как ни странно, фигура сработала.
   Будь я бесом, меня на три счета вымело бы из кабинета. И даже, скорее всего, из здания. К счастью, бесом я не была. Но все равно силовой импульс чувствительно врезал по моему щиту, заставив поморщиться, откидываясь на спинку дивана. По-хорошему не получилось. Что ж, придется по-плохому.
   -- Я не бес. И нечего в меня знаками изгнания швыряться, не поможет, -- сухо проинформировала я изумленного самоучку.
   -- А... э...
   -- Это я уже слышала. Потрудитесь яснее излагать свои мысли.
   Вместо ответа в меня полетела еще одна фигура. Нет, это даже не смешно. Сколько таких однотипных знаков этот болван намерен перепробовать, прежде чем мы сможем вернуться к цивилизованному общению?
   Оказалось, что книгу Матвеев читал внимательно. Потому, что мне представилась редкая возможность полюбоваться процессом изображения еще пяти знаков. Хотя, "полюбоваться" не самое точное выражение, как раз любоваться-то было и нечем. В Академии за такие кривые и косые фигуры влепили бы в лучшем случае трояк. И то только при условии хорошего настроения преподавателя. Что на кафедре демонологии редкость преизрядная. Специализация по нечисти предполагает некоторую мрачность натуры.
   -- Не помогло, -- констатировала я, убедившись, что товарищ выдохся, а кровь в миске закончилась.
   -- Вы кто?
   -- Ну вот, -- довольно улыбнулась я, устраиваясь на диване поудобнее. -- Наконец-то культурный диалог. Я, как Вы уже, кажется, должны были убедиться, не бес. Я маг. Магистр, между прочим.
   -- И чего Вы хотите?
   -- Я уже говорила. Книгу, которую Вы держите в руках.
   -- Она моя, -- решительно возразил Матвеев. -- Я ее купил.
   -- Зачем вы по ней колдуете?
   -- А зачем вообще колдуют?
   Ух ты. Решил подискутировать. Нормальное, в общем-то, явление. Люди вечно начинают спорить, когда забираешь у них артефакты или книги. Вспоминают про частную собственность и всякую ерунду в том же духе.
   -- Затем, чтобы чего-то добиться, -- пожала я плечами. -- Но знаете, совершая любое действие, нужно осознавать его последствия.
   -- Я осознаю, -- веско объявил самодеятельный колдун.
   -- Неужели? -- прищурилась я. -- Вы правда осознаете, что можете совершить ошибку, из-за которой вызванный бес выйдет из подчинения? Осознаете, что по незнанию можете призвать целого демона, который уволочет вас и ваших помощников в ад? Осознаете, что попавшая к вам книга писалась не для тех, у кого уровень магических познаний равен нулю? Потому в ней не упомянуто о множестве мелких, но крайне важных вещей.
   -- Откуда Вы знаете? Вы что, ее читали?
   Гениальный вопрос. Он что, серьезно думает, что можно стать магистром, не прочитав чертовой уймы книг? Все гримуары, в общем-то, почти одинаковы. Каждый описывает свою часть знаний. Тут-то и зарыта собака. Чтобы всерьез научиться магии, нужно прочесть много десятков, даже много сотен книг. С одним же гримуаром в руках ты не маг, а натуральная обезьяна с гранатой.
   -- Я, господин Матвеев, прочла сотни книг, -- спокойно ответила я, пальцами нежно поглаживая пронзительно-алый боевой файербол. -- Иначе не позволяла бы себе вот так запросто играть со штучкой, взрывающейся как примерно полтора кило тротила.
   Положим, насчет полутора килограмм я хватила, конечно. Это был бы среднемощный файербол, играть с которым дольше трех секунд не рискнул бы даже архимаг. Моя игрушка тянула максимум грамм на двести. Но Матвеев-то этого не знает.
   Я перевернула руку ладонью вниз. Шарик покорно завис под ней. Борис Иванович нервно сглотнул. Кажется, процесс осознания пошел. И, что не может не радовать, в верном направлении.
   -- Если я случайно, -- я особо подчеркнула интонацией это слово, -- чисто случайно выроню эту маленькую штучку, Ваш кабинет превратится в Ваш же персональный крематорий. А я спокойно телепортируюсь к своей машине, и поминай, как звали.
   А вот это была уже чистая правда. С учетом отражающего эффекта щитов, грохнет в этом небольшом кабинете так, что остатки Матвеева размажет по стенам. Где они благополучно и сгорят вместе со всем остальным содержимым помещения. Мои защиты выдержат, дальше взрыв не пойдет. И со мной тоже ничего не случится, по этой же причине. Да и путь отступления я, как всегда, подготовила заранее.
   -- Видите, я осознаю последствия. Просчитываю их. Потому, что совершенно точно знаю, как оно все будет. А вы с товарищами ведь так, экспериментируете.
   Файербол погас, впитавшись в мою ладонь. Борис Иванович перевел дыхание, но книгу из рук выпускать не торопился. Неужели столь изящно скрытая угроза не впечатлила? Судя по бледному лицу и учащенному дыханию, впечатлила, и еще как. Так за чем же дело стало?
   -- Консультации по бизнесу вы так же даете?
   -- Нет, что Вы, -- облегченно рассмеялась я. -- Там все серьезно и сугубо по делу.
   Матвеев вздохнул и протянул мне гримуар. Я бережно приняла книгу и наконец рассмотрела обложку. Контролеры оказались правы, судя по остаткам полустертого названия это как раз и был сборник ритуалов вызова и изгнания нечисти до четвертого ранга. Хвала небесам, что не до второго.
   Упрятав книгу в сумку, я извлекла оттуда пачку листов и сунула ее в руки все еще бледному Борису Ивановичу. Тот удивленно воззрился на официальные бланки, пытаясь понять, что и зачем ему вручили.
   -- Это подписка, -- любезно пояснила я. -- О том, что впредь Вы обязуетесь не практиковать магическую деятельность.
   -- А если мы ее нарушим?
   -- Последуют крупные финансовые санкции, -- лучезарно улыбнулась я, создавая еще один файербол. -- В смысле, штраф. Сумма там, в документе, указана.
   Матвеев нервно сглотнул, неотрывно глядя на полыхающий шарик. Похоже, понял, что, если безобразие повторится, дешевле выйдет заплатить, чем пытаться увильнуть от штрафа. А дешевле всего обойдется прекращение попыток колдовства прямо с настоящего момента и навсегда.
   -- Потрудитесь пригласить своих... коллег и ознакомить их с условиями подписки.
   Борис Иванович метнулся к столу, схватился за телефон и продиктовал секретарше список сотрудников, которых желает видеть у себя немедленно. В его версии оказалось на два имени больше, чем в отчете контролеров. Я порадовалась, что захватила бланки с запасом.
  

* * *

   По дороге в Академию я угодила в пробку. Вот так всегда. Если куда-нибудь спешишь, черта с два успеешь. Похоже, сегодняшняя прогулка по дачным местам отменялась. Разве что двинуть туда ночью, но это решение казалось мне сомнительным. Слуга, конечно, силен и днем, но ночью у меня не будет шансов даже на бегство.
   От скуки я вытащила из сумки конфискованную книгу и открыла ее. И вот тут-то забыла про всю свою тоску и прежние планы. Потому, что обложка гримуара мягко говоря не соответствовала его содержанию.
   Нет, начиналось все относительно прилично, с собрания ритуалов изгнания тварей разного калибра. По большей части, тех самых знаков, которыми меня столь щедро забросал Матвеев. Потом шли описания примитивных способов вызова мелких бесов и сведения о возможностях различной нечисти. Нечто вроде курса демонологии для чайников. А вот дальше становилось намного интереснее.
   Третья глава была целиком и полностью посвящена сделкам. Их условиям, правилам и последствиям. Причем речь шла о сделках с четырьмя высшими рангами нечисти, с демонами. С рядовыми, архидемонами, Высшими и Верховными.
   Сзади кто-то истошно засигналил. Я выругалась, откладывая книгу, и двинула дальше, ища взглядом, где бы приткнуться, чтобы спокойно почитать. Задним числом я чуяла, что найду в этой книге кое-что интересное. Хотя, особой интуиции для подобного вывода и не требовалось. Потому, что вся официально доступная информация о договорных отношениях с демонами на день сегодняшний умещалась на паре страниц. А тут объем текста был явно побольше.
   Наконец, на горизонте забрезжило свободное парковочное место. И я ловко на него пристроилась, сама себе подивившись. Кажется, никогда раньше мне не удавалось так точно припарковаться. Вот что значит увлеченность.
   Заглушив двигатель, я вновь схватила книгу и принялась разбирать выцветший текст на латыни. Автор книги не отличался большим литературным талантом. Да и преподавательским, к слову, тоже. Зато очень много знал о том, о чем писал. Разобраться бы, откуда.
   Через четверть часа я выяснила, что служению предшествует особый вызов. Обычно для призвания Высшего демона, а только такой властен подарить бессмертие, необходима одна человеческая жертва. И заканчиваются такие вызовы однообразно -- демон отбывает восвояси в ад, прихватив душу призывателя. И еще столько душ, сколько сможет и успеет, поскольку, к счастью, время его пребывания в нашем мире ограничено.
   Но для договора служения нужна не одна жертва, а шесть. Столь большая порция силы дает демону возможность наградить слугу. А заодно и всласть похозяйничать в реальности, но это детали. Только вот та же сила дает магу, осуществившему ритуал, защиту от демона. И тот не может забрать его душу, так что оказывается вынужденным договариваться.
   Душа призывателя, однако, оказывается помеченной. Двойной смертный грех это вам не шуточки. Любой демон, призванный на обычных условиях, имеет полную власть забрать ее. Так что маг тоже вынужден договариваться.
   Вот так и начинается служение. Высший демон своей властью защищает слугу. А тот обеспечивает ему и Верховному, которому демон служит, доступ в наш мир и души. Регулярный приток. И до тех пор, пока служение продолжается, слуга бессмертен. Сделка выгодна обоим.
   Если честно, нечто подобное я и предполагала. Условия сделки были ясны с самого начала. И то, почему сведения об этом ритуале держались в секрете -- тоже. Только вот и эта книга не содержала ответа на вопрос о том, что делать со слугой. Да, сильный, да, бессмертный, это я и так знала. Что бы новое сообщили...
  

* * *

   -- Книгу привезла? -- равнодушно поинтересовалась хранительница библиотеки.
   Я кивнула, извлекая из сумки гримуар и шлепая им об стол. Вот сейчас начнется. Бесконечные акты, формуляры и отчеты. Каждый -- в двух экземплярах, для библиотеки и для конторы.
   -- Заполняй.
   Я плюхнулась за стол, вытащила ручку и принялась за работу. Сколько раз я успела проделать эту ерунду? Вполне достаточно, чтобы научиться заполнять бумаги на автопилоте.
   -- Книга по демонологии? -- с чего-то вдруг решила уточнить библиотекарша.
   -- Ага.
   -- Есть что-то по первым четырем рангам?
   -- Есть, -- неожиданно сама для себя брякнула я.
   Через пять минут я сидела в кабинете Довлатова и чувствовала себя полной идиоткой. Ну вот какая нелегкая дернула меня за язык? Теперь ведь с живой не слезут. Разве что папа опять появится кстати, чтобы вытащить мою задницу из очередных крупных неприятностей. Надеяться на столь благоприятный исход, впрочем, не приходилось.
   -- Что Вы знаете о служении?
   -- Знаю, что у нас в городе орудует слуга демона. Готовит прорыв Инферно.
   О том, что рассказал мне отец, я распространяться не стала. Мало ли, может папа тоже давал какую-нибудь страшную подписку, но нарушил ее ради меня. Чтобы я поняла, насколько все серьезно, и держалась в стороне.
   -- И где Вы получили эту книгу?
   -- Конфисковала у группы самодеятельных магов.
   -- А где они ее взяли?
   -- Не интересовалась.
   -- Почему?
   -- Потому, что тогда не знала, что в книге упоминается о служении. Владелец сказал, что купил ее. Контролеры упомянули про черный рынок. Мне этого показалось достаточно.
   -- Откуда Вам известно о слуге?
   Допрос начинал меня бесить. Я сознавала, что иду по очень скользкому и тонкому льду. И любой неверный шаг может обернуться крупными неприятностями, причем не для меня одной. Это было мерзко, но как-то интригующе, что ли. Довлатов хочет сыграть? Что ж, еще поглядим, кто кого.
   -- Случайно услышала разговор одного из контролеров с Александром Ветринским.
   -- Что именно Вы услышали?
   -- Что первой жертвой была собака. А потом Ветринский упомянул о книге "Dona Daemones", в которой я впервые прочла про служение. Собственно, все.
   -- Кто из контролеров говорил с Ветринским?
   -- Не знаю, -- равнодушно пожала я плечами. -- Не видела его лица.
   Вот и поймай меня, если сможешь. Никто никогда не докажет, что я сейчас солгала. Егоров будет молчать, а Сашка... известно, точнее, неизвестно где.
   -- Почему бы вам не заняться, наконец, поисками Ветринского? Заодно и спросите, с кем он тогда мило беседовал.
   -- И что Вы предприняли? -- подозрительно поинтересовался Довлатов, старательно обходя скользкую тему поисков пропавшего сотрудника СПНИМ.
   -- А ничего. Что я могу предпринять? Особенно после того, как Вы были столь любезны заподозрить меня в сотрудничестве со слугой, санкционировать копание в моем нижнем белье и отстранение от любого участия в поисках.
   -- Подобное поведение не согласуется с отзывами о Вас.
   -- Меня считают идиоткой?
   Похоже, мне удалось озадачить самого большого босса. По крайней мере, последний вопрос заставил его на некоторое время застыть с открытым ртом.
   -- А это здесь причем?
   -- Ну, -- протянула я. -- Если по отзывам я должна была, очертя голову, кинуться на поиски слуги, не особо задумываясь, что буду делать, если вдруг его найду, то, сдается мне, опрошенный Вами народ не самого лестного мнения о моих умственных способностях.
   Такая тирада потребовала времени на переваривание. Даже у Довлатова. Похоже, он, как и авторы нелестных отзывов, не считал меня обладательницей большого ума. И теперь судорожно пытался понять, издеваюсь я над ним, или всерьез излагаю вполне разумные соображения.
   -- Вы не объясните заодно, почему Ваш рабочий навигатор оказался у Егорова?
   -- Евгений меня попросил, -- пожала я плечами. -- Алхимикам рабочих навигаторов не полагается, а собственного у него нет. Но, поскольку его тоже припахали к поискам, а города он не знает...
   -- Вам навигатор, стало быть, не нужен?
   -- А зачем? -- с самым невинным видом поинтересовалась я. -- Я же никого и ничего не ищу.
   Благослови боже изобретателей смартфонов со встроенной навигацией, благодаря которым наличие отдельного навигатора уже не столь обязательно. И заодно удачное стечение обстоятельств, в результате которого мой рабочий прибор оказался у Женьки. Гляди-ка, уже ведь вычислили. Значит, следили. Проверяли, сволочи.
   -- Но Вы считаете нормальным оставаться в стороне?
   -- Мне не хотелось бы навредить еще больше.
   Довлатов смерил меня очередным подозрительным взглядом. Не нужно быть пифией, чтобы понять -- глава Магистрата не верил ни единому моему слову. Но поймать на вранье не мог, вот ведь незадача.
   К счастью, и в то, что я пособница слуги, Довлатов тоже не верил. Так что мне очень хотелось узнать, почему в таком случае он потакал Мищенко в ее желании меня терроризировать. Неужели отец попросил его убрать меня подальше от этой истории, и таким хитрым макаром Довлатов попытался и на елку влезть, и зад не уколоть? В смысле, разом угодить и папе, и этой психопатке. Чтобы, как говорится, и волки сыты, и овцы... ой, что-то слишком много поговорок в голову полезло.
   Считать себя овцой, пусть и целой, совершенно не хотелось. Уж лучше сытым волком. А еще лучше -- голодным. И оттого очень, очень злым. Я не сомневалась в том, что цели мои и Магистрата в конечном итоге совпадают. Подозревать высшее руководство в готовности допустить прорыв Инферно было бы все же перебором. Но вот средства достижения этой цели...
   -- Значит, Вы намерены исполнять указания руководства?
   -- Целиком и полностью, -- стараясь выглядеть спокойной и убедительной, кивнула я, сладко надеясь, что ни за какой портьерой не притаилась пифия.
   Безусловно, я проверяла, в кабинете мы были одни. Но и переоценивать себя не следовало, Довлатов вполне мог замаскировать кого-нибудь так, чтобы я не заметила. Одно хорошо: маскировочные чары крайне отрицательно сказываются на способностях пифий к мыслечтению. Так что заставлять их "читать" кого-то, скрывая при этом их присутствие магически -- все равно, что пытаться заставить взять след собаку, морду которой предварительно замотали в полиэтиленовый пакет.
   -- Тогда скажу, чтобы Вас успокоить. Мы начали обыскивать все места, где предположительно может находиться Ветринский. И да, можете быть свободны.
   Сделав над собой титаническое усилие и вежливо распрощавшись с Довлатовым, я вышла из кабинета и двинула по коридору к лифтам, по пути пиная каждую встреченную колонну. Просто чтобы сорвать злость и нервное напряжение.
   На пятом пинке меня осенило. До сих пор я искала Сашку совершенно неправильно. Слуге ведь около двух тысячелетий. Значит, у него нет семьи. Настоящей, во всяком случае. Ну, жена и дети вполне могут иметься, конечно, а вот с родителями и прочей родней возникают закономерные сложности. Тут-то и надо копать.
   Слуга приезжий. Или приемный. Или внезапно возникший в какой-то семейке. Или вовсе одиночка. Он просто не может не быть личностью, в биографии которой не возникнет даже малейшей необъяснимой странности. И если я отыщу эту самую странность, то узнаю, кто он. Или она. И смогу значительно сузить область поисков Сашки.
   Смачно выругав себя любимую за непроходимую тупость и неизлечимую недогадливость, я дождалась лифта и наконец-то покинула Академию. Теперь дорога была одна, в контору. Закопаться в архиве и искать, искать, искать.
   Да и навестить господина Матвеева еще разок тоже не помешает. Надо все-таки выяснить, где ж этот доморощенный маг раздобыл проклятую книгу. К слуге это меня, конечно, не приведет, но может привести к тому, кто располагает ценными сведениями о его особенностях. И может быть, а чем черт не шутит, знает, что с ним делать.
  

Глава 10. В которой очень много пыли

  
   В каждом большом деле всегда приходится какую-то часть оставить на долю случая.
   Наполеон I
  
   Что я теперь могла сказать о господине Матвееве? Например то, что он изрядный разиня. Плюхнулся в машину, а двери заблокировать даже не подумал. Вот такие и выстраиваются в очереди в отделениях органов правопорядка с заявлениями о краже очередной сумки, борсетки, ноутбука, телефона, нужное подчеркнуть.
   Появление мое Бориса Ивановича мягко говоря не обрадовало, что и неудивительно. Удивительным оказалось другое. То, что любезные коллеги еще не навещали его с намерением разъяснить происхождение книги.
   -- Купил у частного букиниста. У меня с ним давние отношения, я, знаете ли, ценитель редких книг.
   Частный букинист, он же перекупщик. Не очень хороший след. Плохой, прямо скажем. Такой товарищ вполне может упереться и пойти на принцип, не желая сдавать поставщика. Не жарить же его, в самом деле. Инквизиторские методы у нас, магов, не в почете, по понятным, думаю, причинам.
   -- Контактами букиниста поделитесь? -- спокойно поинтересовалась я, пальцем поджигая отчаянно подрагивающую сигарету Матвеева.
   Вот честно, если бы не хотела лишний раз припугнуть, отобрала бы. Ненавижу, когда курят в машине. Несмотря на то, что сама грешна, выпивая лишнего или в крайне скверном расположении духа могу и подымить. Но не такой дрянью.
   Борис Иванович извлек из бардачка блокнот с ручкой и поспешно застрочил номер телефона. Все-таки не зря решилась терпеть зловонный дым от явно паленого табака.
   Букиниста звали Игорь Моисеевич Эпштейн. Где он проживал, Матвееву было неизвестно, зато номер домашнего телефона красовался рядом с номером мобильного и адресом электронной почты. Значит, выяснить адресок большого труда не составит. А потом придется нагрянуть к заслуженному книголюбу в гости. Почему-то внезапное появление на пороге родного дома всегда впечатляет сильнее и располагает к большей откровенности, чем встреча в каком-нибудь кафе, назначенная заранее и со всеми положенными реверансами и политесами.
   Примерно так я и поступила. Вежливо распрощавшись с Борисом Ивановичем и пожелав ему счастливого пути домой и приятного вечера в кругу семьи, покинула его провонявшую табаком машину и набрала номер Лешки, друга моего детства.
   Лешка давно служил в доблестной нашей свежепоименованной полиции, причем в убойном отделе. То бишь, имел доступ к нужной мне в данный момент информации. К тому же, за ним числился должок. Пару месяцев назад я свела его с молодой, но очень способной пифией, и теперь раскрываемость у капитана Самарина неизменно была на уровне. Заодно и девушке хорошая практика.
   Довольно долго я слушала перестук клавиш и обыденные беседы оперов. К счастью, не напрасно. Вернувшись к телефону, Лешка добросовестно продиктовал мне адрес господина Эпштейна. Что ж, дело осталось за малым -- заявиться и вынуть душу. В смысле, узнать правду.
   Проживал букинист во вполне себе банальной пятиэтажке на окраине. Хорошо хоть без мамы. Да и вообще, оказался на вид вполне приличным мужчиной лет сорока с небольшим. Даже кофе девушке предложил. Хороший, кстати, кофе.
   -- Итак, что же привело юную леди в мою скромную обитель? -- осведомился он, подавая мне чашку.
   -- Книга, которую Вы продали господину Матвееву Борису Ивановичу, -- без обиняков ответила я.
   -- Ну, книга-то продана. К тому же, Вы знаете, кому. Кажется, это уже не ко мне теперь вопрос.
   -- Да нет, -- очаровательно улыбнулась я. -- Именно к Вам. Хочу, видите ли, узнать, где этот шедевр достали Вы сами.
   -- А зачем Вам это знать? -- подозрительно поинтересовался букинист.
   -- Как бы Вам объяснить? Нужно.
   -- Уж как-нибудь объясните. Если можно, поподробнее.
   Я задумчиво склонила голову на бок, делая вид, что любуюсь собственным колечком, и сотворила файербол. Пламя нежно заскользило по пальцам. Сквозь его красноватый ореол я не без удовольствия пронаблюдала, как глаза почтенного книготорговца выказали отчетливое намерение превзойти размерами не самые маленькие стекла его же очков.
   -- Видите ли...
   -- В-вижу, -- дрожащим голосом перебил господин Эпштейн. -- Вы маг, да?
   -- О, -- нежно пропела я. -- Уже имели дело с моими коллегами?
   -- Д-да.
   -- Замечательно. Это сэкономит время нам обоим. Итак, вопрос повторить, или Вы его еще помните?
   -- Книгу мне продали наследники одной дамы.
   Исчезновение файербола собеседника несколько успокоило. Оно и к лучшему. Если история долгая, нежелательно заставлять рассказчика заикаться, а то и зазимовать можно вот так, за чашечкой кофе.
   -- Какой дамы?
   -- Лилии Федоровны Ланге. Ко мне лично приходил ее племянник, фамилия его Беленко, а вот имя то ли Егор, то ли Георгий.
   -- Георгий.
   Жору Беленко я знала. Кто ж его, спрашивается, не знал. Этот Сашкин однокурсник был всеакадемической знаменитостью. С печальным, правда, оттенком. Потому, что ничем хорошим Жора отродясь не славился. Бабник, выпивоха и, судя по последним слухам, игрок.
   -- Знаете его?
   Я рассеянно кивнула, прихлебывая кофе. Лилия Федоровна, достойная тетушка этого типа, была в свое время знаменитой пифией. Знаменитой, правда, отнюдь не исключительными профессиональными талантами, а, главным образом, чрезвычайно ветреным нравом. Поговаривали, что по случаю московской олимпиады ее едва не выслали за положенное количество километров. Спасло только заступничество влиятельных поклонников.
   Племянник, к сожалению, пошел в тетушку. Неудивительно, что после ее кончины часть библиотеки угодила в руки перекупщиков. Но странно, что у весьма, будем честными, посредственной пифии оказалась столь ценная книга по демонологии.
   -- Он Вам сказал, что книга досталась от тети?
   -- Да. Мне про библиотеку госпожи Ланге рассказывал знакомый. Он был с ней... э...
   -- Близок? -- равнодушно уточнила я.
   -- Вроде того. Бывал в доме.
   -- Так почему племянничек пришел к Вам, а не к нему?
   -- Видите ли, тот... знакомый умер прежде госпожи Ланге.
   -- Понятно, -- вздохнула я.
   Значит, один наследник стакнулся с другим к обоюдному удовольствию. История стара как мир и банальна, как сериал для домохозяек. И ставит передо мной новую проблему: разыскать Жору и тряхнуть его на предмет выяснения того, как чертова книга попала к его тетушке.
  

* * *

   Копание в архивах во все времена было, есть и будет делом неблагодарным. Чем больше этих самых времен, тем больше архивы. А нравы, между тем, меняются довольно незначительно. В частности, нравы магов-архивариусов. Это такие особые существа, со своей, неподвластной пониманию простых смертных, логикой. И, что странно, со страстной нелюбовью к поддержанию чистоты.
   Если раньше у меня не было аллергии на пыль, сегодня я здорово рисковала ее заиметь. Потому, что электронный архив был оскорбительно невелик и обидно неподробен. А мне требовались как раз детали. Мелкие такие.
   Хорошо хоть полный список магов, проживающих в Москве и области, в компьютере имелся. Более отдаленные края я решила не трогать. Если подумать, то довольно тяжело было бы тащиться сюда совсем уж издалека, искать место, жертву, а потом где-то отсиживаться. Возможно, конечно, все, но начинать следует с более вероятного.
   Еще раз подумав и задумчиво почесав переносицу кончиком ручки, я отбросила всех, кому нет восемнадцати. Маловероятно, чтобы в столь юном возрасте кому-то удалось осуществить непростой ритуал и заключить-таки сделку. Прикидываться же малолеткой задача довольно сложная.
   Пожалуй, можно было заодно вычеркнуть и всех носителей так называемых "великих" фамилий. Тут родовая спесь играла мне на руку. Любой, кто рискнет назваться такой фамилией, будет вынужден пройти через установление родства. Не то, чтобы у слуги не было совсем уж никаких шансов обмануть эту процедуру, но надо ли ему оно, лишний раз напрягаться? Да и лишнее внимание подобному персонажу едва ли требуется.
   Может ли слуга, живший еще во времена древнего Рима, в самом деле оказаться родственником кого-то из местных? Навряд ли. Насколько я помнила, все достаточно древние магические роды из средиземноморья и прилегающих краев там и предпочитали обитать. К нам на севера оттуда перебирались исключительно представители конкурирующей концессии. Священнослужители, то бишь.
   После проделанных манипуляций в руках у меня оказался список из всего-то полутора тысяч имен. Мелочи жизни. Прямо даже интересно, на сколько я тут застряну, если начну проверять их всех. Выяснять это на практике как-то не хотелось. Совсем не хотелось. Да и смысла в этом не было. Так можно ведь до того закопаться, что и самого прорыва Инферно не заметишь.
   О том, что слуги может вовсе не оказаться в числе зарегистрированных в городе магов, я старалась даже не думать. Искать среди полутора тысяч, безусловно, задача не из простых. Но искать среди остальных одиннадцати с лишним миллионов (и шут знает, сколько тут этого лишнего, полмиллиона, или куда больше) вовсе бессмысленно.
   Именно поэтому я отчаянно хотела надеяться на то, что негодяй решил все-таки воспользоваться таким преимуществом регистрации, как возможность спокойно колдовать, не привлекая внимание контролеров. Зачем вообще иметь силу, если ей не пользоваться?
   Слишком много было допущений. Слишком много шансов у преступника проскользнуть сквозь очередное сито. Подавив тяжелый вздох, я нервно постучала ногтями по мышке, решая, с чего начать проверку.
   Предположим, я слуга демона. И мне нужно осуществить особо крупный прорыв Инферно. Тут не может быть выбора лучше, чем Москва. Огромный город, битком набитый магами, шарлатанами и неизвестно, кем еще. СПНИМ здесь финансируется, будем честными, не лучшим образом, и есть такие места, куда конторские оперативники боятся даже сунуться. К тому же (тут я скорбно оглядела огромный архив), поиск любой информации отнимает здесь кучу времени, что сильно задержит следствие.
   Итак, Москва. Чтобы спокойно действовать, лучше всего окопаться в самом городе или поблизости. Еще лучше успеть примелькаться, потому что новичков будут проверять первыми. В таких случаях начинают всегда с них, это аксиома, выучить которую можно успеть даже за двадцать с небольшим лет жизни, не то, что за двадцать веков.
   Значит, в городе я уже больше года. Кого тряхнут после новичков? Одиночек, само собой. Тех, у кого нет записей о родственниках. Их, как и новичков, немного. Значит, мне нужна семья. Не жена и пяток спиногрызов, само собой. Родители, братья, сестры, дяди, тети. Все то, что заставит обоснованно усомниться в моем двухтысячелетнем возрасте.
   Лезть в семью магов небезопасно, они, как правило, на виду друг у друга, и появление кого-то нового сложно устроить незаметно. Идеальный вариант -- семья обычных людей. И лучше всего, не местная. В конце концов, в столицу тянет не только гастарбайтеров из солнечных республик, приезд очередного мага Васи из Урюпинска тут тоже давно никого не удивляет.
   Что мы, таким образом, имеем? Да, начать поиски стоит с приезжих, потом проверить и местных. Хвала небесам, магов из обычных, немагических семей, не так уж много. Добавив пару новых фильтров, я не сумела сдержать вздох облегчения: двадцать три приезжих и восемьдесят два местных. Сто пять -- это уже совсем не полторы тысячи, зимовка среди бумаг откладывалась.
   Я распечатала первые двадцать три имени и просмотрела список. Четвертая строчка сразу бросилась в глаза: Белозеров Артур Дмитриевич. Вот странно, даже не подумала, что в списке окажется и его имя. Он ведь из обычной семьи, к тому же, всего три года, как приехал в Москву из Омска. Все это я знала, за два года отношений успела даже погостить у него на родине, познакомиться с родителями.
   И вот сейчас нужно было решить, хочу ли я копаться в его жизни. В том, что собрали на нового сотрудника наши кадровики. Или быть сыщиком до конца, и проверять всех, или поиграть в благородство. Как обычно, я предпочла третье. Любимый ведь может никогда и не узнать, что я совала нос в его досье.
   Задумчиво посмотревшись в темный экран заснувшего монитора, я скорчила сама себе страшную рожу. Если Артур узнает, чем я занимаюсь, обидится, оскорбится и разозлится. И на то, что не доверяю ему, и на то, что продолжаю копаться в этом деле. И еще вопрос, на что из этого сильнее. Стало быть, как я уже решила, нужно действовать так, чтобы он не узнал.
   Мысленно поблагодарив собственную предусмотрительность, а точнее, паранойю, заставившую меня залезть в базу данных, воспользовавшись папиным паролем, я распечатала заодно и вторую часть списка. Теперь на моем горизонте виднелись только коробки и пыль. Много пыли.
  

* * *

   Пыли, и впрямь, оказалось немало. Даже с учетом того, что судьба избавила меня от необходимости копаться в самой старой части архива. Во всяком случае, в первом отделении поискового спектакля.
   Довольно быстро покончив с биографиями товарищей Астахова, Афониной и Бабенко, я плюхнулась на стол рядом с коробкой имени Артура Белозерова и в очередной раз задумалась. Толстый слой пыли на крышке свидетельствовал о том, что с самого момента первоначальной проверки внимания кадровиков мой ненаглядный более не привлекал. Наверняка, никто до меня не интересовался его биографией.
   Шумно вздохнув, чихнув раз пять или шесть, злобным шепотом обругав свою опрометчивость и не ко времени подавшую голос совесть, я кое-как разогнала облаком взвившуюся с коробки пыль и все-таки подняла крышку.
   Если хорошо подумать, то Артур был прямо идеальным кандидатом в главные злодеи. В лицей его родители не отправили, потому начальное магическое образование он получил в частном порядке, с наставником. Как, впрочем, каждый второй непотомственный маг. Обычные люди не особо склонны отправлять чадо в сомнительное с их точки зрение учебное заведение, да еще и расположенное часто вдали от дома.
   Но мой драгоценный еще и в Академии обучался заочно. Я и то в свое время извернулась и пошла на вечернее. Впрочем, моя магическая специальность заочного обучения не предполагает, в отличие от демонологии. Возможно, поэтому Артур и выбрал путь специалиста по нечисти, параллельно обзаведясь дипломом по какой-то сложносочиненной инженерной профессии.
   В столицу он подался за тем же, за чем и все. В надежде получше устроиться в жизни. С работой по гражданской специальности у него, как я поняла, не срослось, в продавцы Артур идти не пожелал, вот и оказался в СПНИМ, где как раз давно и безнадежно искали демонолога. Поскольку никто из местных служить в конторе не рвался, предпочитая преподавать или работать по частным заказам.
   В отличие от пресловутой порчи, одержимость явление весьма нередкое. Потому проведение экзорцизмов -- дело хлебное. К сожалению, хотя, будем честными, скорее к счастью, Кодекс требует от проводящего их обязательного наличия диплома врача. Ошибся парень с выбором второго образования, вот и пришлось податься в стражи магического порядка.
   Закрыв коробку, я вернула ее на место и призадумалась. Ничего такого, что могло бы подтвердить или опровергнуть виновность Артура, там не обнаружилось. Через пару минут размышлений в таком духе я, наконец, вспомнила одну важную вещь. И прижала ладони к вспыхнувшим от стыда ушам.
   Ведь Артур, между прочим, был дома во время первого жертвоприношения. У меня дома. Мирно спал в моей кровати. Так сладко, что даже не проснулся, пока я шарашилась по квартире, мучаясь бессонницей. И на работу меня проводил невнятным ласковым бормотанием.
   Вот так. Если у вас нет паранойи... а у меня она, похоже, есть. В самом расцвете сил и влияния на мой слабый мозг. Так или иначе, с этим нужно было что-то делать. Срочно приводить голову в порядок и начинать думать о том, кто на самом деле может быть проклятым демонопоклонником. Другими словами, продолжать копаться в пыльных бумажках.
   Вздохнув, я приступила к этому богоугодному делу. И уже через час завидела на горизонте улыбку удачи. Некий господин Савченко Семен Петрович, полтора года назад перебравшийся в Москву из Ялты и весьма выгодно здесь женившийся, выглядел просто идеальным кандидатом. Ни единого живого родственника, не считая жены. И уютная дача в поселке на речном берегу.
   Для очистки совести добавив в список подозреваемых еще двух показавшихся мне слегка подозрительными товарищей, я распечатала информацию про них и принялась распихивать просмотренные коробки по местам. Это оказалось непростой задачкой из-за новых и новых порций пыли, густыми облаками обрушивавшейся на меня с каждого стеллажа.
   В очередной раз прочихавшись и проплакавшись, я обнаружила интереснейшую штуку. В архиве кто-то совсем недавно копался тем же манером, что и я. Заглядывая непосредственно в коробки с документами. Потому, что вековой слой пыли отсутствовал кое-где там, куда я не лазала.
   Обругав свою ненаблюдательность, я прогулялась по всему помещению, скурпулезно переписав фамилии магов, привлекших внимание моего предшественника. К сожалению, явно не все, но и без того получилось почти два десятка.
   Папин пароль открывал немало возможностей. В частности, возможность узнать, кто еще пользовался архивным компьютером. Вот этим-то я и воспользовалась. И, признаться, результат меня не удивил. За день до меня по пыльным залежам странствовал старый знакомый, Тарасов. Бывалый из ССБ.
   Желание пообщаться с товарищем еще разок стало просто до неприличия острым. Но для разговора неплохо было бы иметь какую-то тему. Потому я поинтересовалась, что связывало заинтересовавших его личностей. И вот тут-то, наконец, удивилась.
   Тарасова интересовали демонологи. Все местные практикующие и даже ушедшие уже на покой специалисты. Только вот зачем? Неужели коллеги решили раскручивать самую простую версию? Ту, что вызов затеял специалист по нечисти.
   Предположение выглядело логичным. Не знай я про служение и про двухтысячелетний возраст слуги, тоже, наверное, ухватилась бы за него в первую очередь. Я задумчиво потерла лоб. Пообщаться с Тарасовым хотелось. Хотя бы затем, чтобы посмотреть, как вытянется при виде меня его физиономия. Но явно не на тему демонологов. Незачем ему знать, что я была с визитом в архиве, и вообще копаюсь в этом деле.
   От раздумий меня отвлек зажужжавший в кармане мобильник. С экрана радостно улыбался Самарин. Надо полагать, успевший уже разыскать Жору Беленко. Профессионал, однако. Так ли уж ему на самом деле нужна помощь пифии?
  

Глава 11. В которой встречаются старые знакомые

  
   Тот, кто хочет, делает больше, чем тот, кто может.
   Г. Марри
  
   Запрет на азартные игры в Москве действовал слабо. И нетрудно догадаться, почему. Вот тот же Самарин отлично знал про это конкретное заведение. Даже выяснил, что Жора здесь частый гость. А полицейской облавой при этом и не пахло. Мне еще и рекомендацию организовали.
   Едва переступив порог, я наткнулась взглядом на знакомый белобрысый затылок с выбритой буквой "омега". Если характер Беленко изменился так же мало, как и его прическа, вечер обещает быть томным. И, вполне возможно, приправленным запахом паленого.
   -- Елена Павловна? -- подозрительно уточнил юноша-администратор, придирчиво оглядывая меня с ног до головы.
   -- Она самая, -- холодно улыбнулась я в ответ.
   Кажется, мой вид нареканий не вызвал. Значит, не зря старалась, влезая в шикарное платье, возясь с замысловатой прической и оттягивая уши тяжелыми золотыми сережками с бриллиантами. Ненавижу так наряжаться, но порой приходится.
   -- Покер, блэк-джек, рулетка?
   Жора сидел за покерным столом. Самоуверенный как всегда. А играть, судя по всему, так со студенческих времен и не научился. Блефовать ему вообще природой не дано, но, видно, охота пуще неволи.
   -- Покер, -- царственно улыбнулась я.
   Через час Беленко поднялся из-за стола, проиграв последнюю фишку. Надо полагать, больше играть ему было попросту не на что. Я сгребла свой выигрыш, не слишком большой, но все равно приятный, и двинула за Жорой. Так, гуськом, мы и вышли на улицу. Догнала я его уже на полпути к метро. Спасибо яркому фонарю, Жора меня все-таки узнал наконец. Хотя особенно хорошо знакомы мы никогда не были. Так, шапочно.
   -- У меня к тебе, Беленко, есть интересное предложение, -- начала я после обмена приветствиями.
   -- Какое? -- мигом заинтересовался Жора.
   -- Я сегодня выиграла десять тысяч. Если у тебя найдется информация, стоящая этих денег, ты их получишь.
   -- А что тебя интересует?
   В глазах старого знакомого вспыхнул прямо-таки хищный интерес. Заставивший меня внутренне содрогнуться. Такие вот и продают родных, друзей и государственные тайны за возможность еще хоть немного попредаваться своей мелкой страстишке.
   -- Библиотека твоей тетушки.
   -- Все ценное я уже продал, -- огорчился Жора.
   -- Знаю. И потом, я ведь тебе сказала, меня интересует информация, а не сами книги.
   Печаль сменилась робкой надеждой.
   -- Тетка твоя была пифией, -- продолжила я. -- Но хранила книги по демонологии. Редкие и ценные, причем. Откуда они у нее взялись?
   -- Мне-то откуда знать? -- пожал плечами Жора. -- Ей все поклонники приносили. Сама она уж точно ничего не покупала, скупая старая ведьма.
   -- А поклонников этих ты помнишь?
   Беленко наморщил лоб. Я даже не сомневалась, что сейчас он прилагает все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы припомнить нужные мне имена. Теперь осталось только ждать результатов.
   -- Всех не помню, только последних пятерых, -- разродился через примерно минуту Жора. -- Один из них точно был демонологом, Хотя, почему был, он и сейчас вроде бы жив. Васильев Никита Юрьевич. Преподавал еще у нас в свое время. Припоминаешь?
   Я кивнула, оценив интересность наводки.
   -- Еще ходил какой-то Эрнест Сергеевич, фамилию не помню, да и чем занимался, не скажу. Муранов, который некромант, но тот еще раньше тети умер. Бордовский, главный спец по воде. Ну, и Масленников, огневик.
   -- Который Масленников? -- подозрительно уточнила я. -- Ярослав Андреевич?
   -- Да, он вроде. Тощий, в очках.
   -- Он.
   -- Помог? -- заискивающим тоном поинтересовался Жора.
   Я молча сунула ему в нагрудный карман купюры и быстрым шагом направилась к машине. В голове уже выстроился вполне четкий план действий на завтрашний день. С утра стоило навестить профессора Васильева и побеседовать с ним о демонах и сделках с ними. А уж потом двигать в сторону дач троицы наиболее вероятных подозреваемых.
  

* * *

   Архимаг Васильев был, и впрямь, еще жив, и даже пребывал в добром здравии, но на заслуженной пенсии. Впрочем, оно и к лучшему. Меньше всего мне сейчас хотелось мелькать в Академии. Не хватало еще столкнуться там с папой и его законным вопросом о том, зачем мне понадобилось общаться с демонологом.
   Адрес почтенного старичка узнать было совсем не сложно. А вот добираться к нему пришлось на метро. Потому как очертя голову влетать в утренние бесконечные пробки совершенно не тянуло. Этак освободишься только ко второй половине дня, на дачи подозреваемых и времени не останется.
   К счастью, Васильева я застала, причем даже не дома, а возле подъезда, на прогулке. Годы не пощадили его тело, как-никак, четвертую сотню разменял, но в глазах за толстыми стеклами очков по-прежнему светился живой и острый ум. Тот же, что я запомнила за время учебы.
   -- Александрова, Леночка! -- радушно улыбнулся пенсионер, сразу меня узнав. -- Чему обязан?
   Мне разом стало неловко. После такого приветствия начинать задуманный разговор категорически расхотелось. Я не чувствовала морального права лезть к намного старшему человеку с бестактными вопросами о личной жизни. Но и права бросить расследование у меня тоже не было.
   -- Здравствуйте, Никита Юрьевич. Как здоровье?
   -- Помаленьку, Леночка, помаленьку. А как Ваш отец поживает?
   -- Здоров, -- улыбнулась я.
   -- Чувствую, ты ко мне с не самым приятным разговором, -- вдруг со все той же радушной улыбкой на лице заявил Васильев.
   Я оторопела на мгновение, а потом от души выругала себя. И почему, спрашивается, вчера, за покерным столом, мне удавалось сохранять лицо, а сегодня вот ничего не вышло?
   -- Говори уже, с чем пожаловала, -- махнул рукой старик, располагаясь на скамейке.
   Мне пришлось присесть рядом, чтобы иметь возможность говорить тихо и быть при этом услышанной собеседником.
   -- Недавно конфисковала у группы товарищей книгу по демонологии, -- начала я, что называется, с начала. -- Про призывы, изгнания и соглашения с нечистью различных рангов. Точного названия, увы, так и не знаю. Книга эта оказалась из библиотеки Лилии Федоровны Ланге. Племянник, дорвавшись до наследства, продал ее букинисту, букинист -- бизнесмену...
   -- Тут все понятно, -- спокойно перебил меня Васильев. -- И про Жору я всегда догадывался. Но ведь ты хочешь знать, как книга оказалась у Лили, верно?
   Я кивнула, напомнив сама себе китайского болванчика. Разговор складывался много легче, чем ожидалось, и от этого мне почему-то было не по себе. Вся моя моральная к нему подготовка оказалась излишней. Или нет.
   -- Что ж, -- вздохнул старый архимаг. -- Ты пришла по адресу. Книгу отдал ей я. Хочешь знать, почему?
   -- Хочу, -- просто призналась я. Мне на самом деле было это интересно, хоть и пришла я за совсем другими ответами.
   Васильев вздохнул, посмотрел на небо, пошевелил губами, собираясь то ли с мыслями, то ли с силами, и заговорил:
   -- Давно, почти сразу после войны, один очень большой начальник прослышал про возможность обрести бессмертие. Хотел бы знать, кто из наших ему проболтался, да еще и выдал имена демонологов. Само собой, за нас сразу же как следует взялись. А у меня, как на грех, лежала дома эта проклятая книга. Вообще подобные вещи нам запрещают хранить у себя, но знаешь, во время войны была такая неразбериха... словом, в библиотеку Академии я ее так и не вернул. Потом, когда началась эта возня, уже просто побоялся. Мы тогда не знали, кому можно верить, даже своих подозревали в работе на соответствующие органы. Не зря, между прочим.
   -- А Лилии Федоровне, выходит, доверяли? -- несколько удивилась я.
   Старик печально покачал головой.
   -- Не то, чтобы доверял. Но у нее были такие связи, что я знал -- ее не тронут. Да она и не поняла, что я ей принес, уверен, даже открывать не стала. Меня тогда порядком потрепали, но при обыске ничего не нашли, а на допросах я говорил то же, что и все. Словом, отделался легким, по тем временам, испугом.
   -- Почему же потом не забрали книгу назад?
   -- Потом мы долго не общались. Я вновь сошелся с Катюшей, женой моей, царство ей небесное. Только уже после ее смерти заглядывал к Лиле пару раз, но как-то все то забывал, то неловко выходило разговор начать. А потом уехал к дочке в Чехию, преподает она у меня там, и загостился на целых два года. Вернулся, и узнал, что Лиля умерла, а книга продана. Рад, что ты ее нашла и вернула, наконец, куда следует.
   Я задумчиво кивнула. Рассказанная история разом ответила на массу вопросов. А еще мне отчаянно захотелось спросить, какой такой "очень большой начальник" возжаждал бессмертия. Но задать этот вопрос было неловко. Наверное, если бы хотел, Васильев назвал бы имя и сам. К тому же, пора было переходить к настоящей цели моего визита.
   -- Никита Юрьевич, -- решительно выпалила я. -- А что Вы знаете о служении?
   Васильев смерил меня подозрительным взглядом. Словно попытавшись прикинуть, могу ли я быть очередной амбициозной особой, желающей обрести вечную жизнь. Я выдержала взгляд, оставшись спокойной. Сейчас правда была лучшим моим оружием.
   -- Хочешь сказать, -- медленно проговорил архимаг, -- Что вызов, о котором гудит вся колдующая Москва -- это ритуал служения?
   Я ответила очередным кивком. Васильев сухо и коротко рассмеялся.
   -- Теперь понятно, почему Магистрат разводит такую секретность, -- заметил он.
   -- Могу я надеяться, что то, о чем я сейчас расскажу, останется между нами? -- спросила я.
   -- Обещаю, -- пожал плечами старик.
   -- У меня есть несколько подозреваемых. Тех, кто может оказаться слугой. И я ищу своего друга, намеченного на роль финальной жертвы. Так что хочу знать, что делать, если вдруг столкнусь со слугой в процессе поисков.
   Васильев вновь посмотрел на меня. Печально и как-то обреченно. Потом тяжело вздохнул:
   -- А ничего ты не сможешь поделать. Ни ты одна, ни даже круг двенадцати. Ни, боюсь, вся ваша контора полным составом. Слуга почти не ограничен в силе и, кроме того, убить его, вообще-то, нельзя. У него есть только одно слабое место, но тебе это ничего не даст.
   -- Какое? -- решительно спросила я.
   -- Его душа в залоге, -- тихо, чтобы не расслышала проходящая мимо нашей скамейки в сторону подъезда влюбленная парочка, проговорил Васильев. -- Значит, другой Высший демон может ее забрать. Только так. Я немало в свое время повозился с этим вопросом, а ответ нашел только в записях Карла Краузе. Слышала о таком?
   Я кивнула, про себя отметив, что придется еще раз навестить библиотеку, дабы лично сунуть нос в труды упомянутого персонажа.
   -- Так вот, -- продолжил старик. -- Дело в том, что даже если полностью уничтожить тело слуги, и заточить душу в "ловушку", надолго это не поможет. Демон возродит слугу, как только прорвется в этот мир. А дураков, сама знаешь, хватает, найдется, кому его пригласить.
   -- Но ведь на время поможет?
   Признаться, в данный момент полная и окончательная расправа со слугой отнюдь не возглавляла список моих приоритетов. Для начала вполне достаточно будет ликвидировать мерзавца хоть ненадолго, чтобы сорвать ритуал и освободить Сашку. А потом уж пускай без меня разбираются, те, кто поумнее и посильнее.
   -- В пятнадцатом веке двадцать магистров объединили силы, чтобы заточить слугу в "ловушку". Никто из них не выжил, -- безжалостно отозвался Васильев. -- Впрочем, тебе самой лучше почитать "Круг душ" Карла Краузе. Если, конечно, сумеешь добраться до этой книги.
   -- Кстати, -- опомнилась я. -- Господин Тарасов из нашей конторы Вас еще не навещал?
   Васильев отрицательно качнул головой и спокойно поинтересовался:
   -- А что, должен был?
   -- Вполне возможно, -- пожала плечами я. -- Если все-таки навестит, могу ли я попросить не упоминать о моем визите?
   -- Конечно, -- кивнул старый магистр. -- Мы ведь уже договорились, что этот разговор строго между нами. Не думаю, что твой отец обрадуется, узнав, что ты суешь нос в эту историю. Но хорошо понимаю, почему ты это делаешь.
   -- И что? -- от изумления вырвалось у меня. -- Даже не посоветуете оставить дело профессионалам?
   -- Это кому же? -- лукаво прищурился Васильев. -- Довлатову, что ли? При нем случился Чернобыль, Леночка, так что я далек от желания полагаться на него в данной ситуации. Ты, по крайней мере, больше волнуешься о результате, чем о сохранении секретности процесса.
   Я благодарно кивнула, поблагодарила еще и вслух, и поднялась со скамейки. Что ж, новости оказались сквернее некуда, но даже такие они были лучше полной неопределенности. А уж в библиотеку, точнее, в закрытый ее зал, я как-нибудь проберусь.
  

* * *

   Дача у господина Савченко оказалась солидная, профессорская. А может, писательская, из тех, что так романтично и загадочно выглядят во всевозможных телепередачах о выдающихся людях. Дом, окруженный высоким, но совсем не новорусским, забором, прятался среди деревьев. Позади него поблескивала в лучах солнца река. Просто трудно себе представить место, более подходящее под данное пифией описание. Да и вообще, пригодное для целей слуги. Дом на отшибе, едва ли поблизости часто бывают люди.
   "Раскрыв" ауру, я поинтересовалась, есть ли кто в окрестностях. Кажется, дом был сейчас пуст, что и неудивительно. Мадам Савченко всю эту неделю отсутствует по поводу всемирного сборища погодников, ежегодно проводимого на Мальте, а сам Семен Петрович должен находиться на работе.
   К моей немалой радости, параноиком Савченко не оказался. На забор не было наложено никаких охранных или сигнальных чар. Зато на доме, бане и прочих постройках они наверняка имелись в изобилии, но оно и понятно. Все ведь, все, что нажито непосильным трудом, охранять нужно от посягательств посторонних. Как можно надежнее.
   Сарай, кстати, буквально сиял от всевозможной магии. Где-то я уже видела подобное. И в прошлый раз история закончилась грандиозным пшиком. А еще вспышкой и визгом. Но не обнаружением запертого пленника. Интересно, какова вероятность того, что и на этот раз получится то же самое? Не иначе, пятьдесят процентов. Это либо тот самый сарай, где заперт Сашка, либо нет.
   И, главное, с чего вообще я решила, что слуга держит некроманта в собственном сарае? Потому, что так проще и удобнее, и ему, и, особенно, мне? А что, если я не права? Найду ли хоть какие-то зацепки, доказательства, что подозреваемый выбран верно?
   Пришлось вернуться к отправной точке. У слуги должно быть что-то странное, необычное. Какая-то вещь, например. Людям свойственно привязываться к предметам и бережно хранить их десятилетиями. И почему бы не тысячелетиями? Срок разный, суть одна. Значит, придется не только осмотреть сарай, но и дом обыскать. И даже, может быть, придумать предлог для визита в городскую квартиру.
   Но пока что на повестке дня значился сарай. Солидное такое строение, на самом краю участка, за баней. Висящий на двери замок внушал невольное уважение. А заодно и неуемный интерес -- что же такое ценное могло храниться под его защитой?
   Само собой, замок оказался зачарованным. И еще как старательно. На иных банковских сейфах бывает меньше наворочено. Хотя, если замок на дверях закрытого зала библиотеки придется-таки взламывать, вскрытие этого шедевра человеческой паранойи может стать неплохой тренировкой.
   Осторожно прикоснувшись к прохладному металлу, я изучила опутавшие его нити. Конечно, тут и сигнализация имелась, сообщающая владельцу о вскрытии замка. Довольно хитрая, между прочим. Но не хитрее меня. Насовсем избавиться от нее не выйдет, но вот на некоторое время...
   Потратив на изучение наложенных на замок чар добрых минут десять, я, наконец, придумала способ заполучить целых полчаса на изучение содержимого сарая. И тут вспомнила довольно важную вещь. Я снова никому не сообщила о том, куда и зачем отправилась.
   На удивление, Женька отозвался после всего двух гудков. Правда, голос его было не назвать довольным. Я немедленно преисполнилась наихудших подозрений на тему того, что позвонила в разгар очередного нетривиального эксперимента. И потому в скором времени получу возможность полюбоваться какой-нибудь новой оригинальной расцветкой алхимика.
   -- Чего надо? -- третий раз рыкнул Егоров, вытряхивая меня из задумчивости.
   -- Да так, хотела сообщить, что если внезапно бесследно исчезну, прошу считать меня коммунисткой, а Семена Петровича Савченко -- слугой демона.
   -- Почему коммунисткой-то? -- обалдел Женька.
   -- По причине геройской гибели за всеобщее светлое будущее, -- усмехнулась я, примериваясь к замку.
   -- Ты так не шути, Александрова, -- проворчал алхимик.
   -- Я не шучу. Имя запомнил?
   -- Угу.
   Из трубки сквозь помехи доносились какие-то странные звуки. Странные потому, что определенно невозможные в женькиной лаборатории.
   -- Ты где сейчас?
   -- Готовлю поимку вызывающего на месте преступления. В смысле, жертвоприношения. Вместе с доброй половиной конторы. А что?
   -- Ничего, -- буркнула я, ловко завернув сигнализационную нить петлей и заблокировав в крошечном сгустке силы. -- Это хорошо, что вы его ловите. И я тут тоже стараюсь, по мере скромных сил. Удачи.
   -- Стой! -- опомнившись, завопил Женька. -- А если ты снова промахнулась?
   -- Если так, то еще позвоню, -- нежно сообщила я, и нажала отбой.
   С защитными чарами замка было покончено, но оставалась вторая проблема. Он был по-прежнему закрыт, и ключа у меня не было. Впрочем, если подумать, то ведь никто в здравом уме не станет постоянно таскать с собой ключ от дачного сарая. Тем более столь хорошо защищенного от обычных воров. Логично спрятать его где-то поблизости.
   Быстро обшарив все вокруг двери, но так ничего и не обнаружив, я сошла с крылечка и огляделась. Ни единого подходящего для ключа места на глаза не попалось. Разве что только...
   Мигом рухнув на корточки, я провела ладонью под ступеньками. И все-таки нашла небольшой, очень удобный кармашек, сделанный из куска пластиковой бутылки. Как раз по размеру ключа. Там, собственно, ключик и хранился. Не сумев сдержать торжествующей улыбки, я открыла замок и аккуратно, чтобы не потревожить хрупкое равновесие чар, положила на краешек крыльца. И остановилась на пороге, приступив к изучению имеющейся внутри сарая магии.
  

Глава 12. В которой из шкафов показываются скелеты

  
   Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Может быть, завтра это уже запретят.
   NN
  
   А Савченко, между делом, оказался тем еще параноиком. Каждые грабли были защищены отдельным заклинанием. Схватишь хоть что-нибудь, и начнется такое, что хоть святых выноси. Причем вынесут в итоге, скорее всего, не только их, но и воришку. И хорошо, если не вперед ногами. За такое, между прочим, можно и штраф схлопотать. Правилами разрешаются только отпугивающие и сигнальные чары.
   Забавная, кстати, идейка -- оштрафовать слугу демона. Можно, к примеру, анонимно накляузничать в контору, чтобы сюда заявились с проверкой. Заодно появится отличный повод на законных основаниях как следует везде покопаться. Имеется, правда, одна проблемка. В данный момент мотаться по анонимным кляузам попросту некому. Кроме, разве, меня. Только вот сейчас все такие несрочные дела отложены до лучших времен. Судя по тому, что даже меня, свободную от организации облавы на вызывающего, давно никуда не дергали. Так что все равно придется лезть везде тайком.
   Магии было наворочено столько, что в глазах рябило и даже, кажется, в ушах малость позванивало. К счастью, грабли и лопаты меня не интересовали. Только и исключительно погреб. Которого не было.
   Проверив все раз пять, а может, и шесть, я от души выругалась. Оставаться в сарае дольше не было ни времени, ни смысла. Везде под полом тут была нетронутая земля. Едва ли даже слуга демона со всей его силой и опытом сумел бы столь качественно замаскировать нарушения ауры стихии, вызванные строительством. Хоть что-то да осталось бы. Здесь же не было и намека на возмущения. Если погреб и имелся, то не глубже полуметра. Но тогда ощущение тесноты у Сашки было бы сильно, едва ли пифия его пропустила бы.
   Дом Савченко под описание не годился, деревянным у него был только второй этаж. Первый, красиво облицованный плиткой под природный камень, на поверку оказался кирпичным. Вот же засада. Такая хорошая версия, пожалуй, лучшая за все время, и ничего не дала.
   Ключей от дома я нигде не нашла. Надо полагать, супруги Савченко относительно них не проявили парадоксальной при прочей своей паранойе беспечности. Уж конечно, те, кто не поленился зачаровать отдельно каждый веник в сарае, не станут опасаться того, что окажутся на даче без ключей. Слишком они для этого педантичны.
   Накляузничать все-таки придется. Потому, что в данный момент пролезть в дом незамеченной я не смогу, а попадаться на взломе и проникновении не стоит. Только не сейчас, когда Васильев дал мне наводку на такие ценные сведения, а я еще и воспользоваться ей не успела.
   Размышления мои прервал истошный вопль мобильного. Заставивший вздрогнуть и оглянуться прогуливающуюся по улице поселка пожилую пару. Да что там, я сама подскочила на месте на добрую четверть метра. А ведь еще совсем недавно шутка казалась мне удачной. Реальная запись визга баньши -- музычка редкая и гнусная. Но я даже предположить не могла, устанавливая ее в качестве мелодии вызова для контакта, что Марине Львовне Мищенко однажды все-таки взбредет в голову мне позвонить.
   -- Д-да, -- все еще не вполне отойдя от шока, вызванного то ли внезапным звуком, то ли личностью звонившей, выдавила я в трубку.
   -- Александрова? -- подозрительно уточнила Мищенко.
   -- Пока, вроде, да, -- не удержалась я от искушения съязвить. -- Что Вам нужно?
   -- Отдай брелок, Александрова.
   Я, признаться, не сразу сообразила, о чем речь и зачем Мищенко мог потребоваться от меня какой-то брелок. А когда поняла, обалдела еще больше. Ничего себе заявочки! На кой черт ей понадобилась эта безделушка?! Именно этот вопрос я и выдала нахальной мадам, даже не подумав потрудиться облечь его в хоть сколько-нибудь вежливую форму.
   -- Мы пытаемся искать Александра, -- сухо сообщила в ответ Мищенко. -- И нам нужна его вещь.
   -- Эта вещь -- моя, -- отчеканила я в трубку. -- А у вас, между прочим, его вещей полным-полно.
   -- Они все не годятся.
   Я ушам своим не поверила. Только что в голосе Марины Львовны прозвучала не обычная для нее непрошибаемая самоуверенность, а нечто, здорово напоминающее отчаяние.
   -- Почему? -- искренне удивилась я.
   -- Мы пригласили пифию, ту самую, из Новосибирска. И перебрали все, что можно, но ничего не получилось. А тебе и той... женщине удалось.
   Паузу перед словом "женщина" не заметить было невозможно. Кажется, Мищенко по привычке хотела назвать самодеятельную пифию как-то крайне невежливо, но успела удержаться и вовремя исправиться. А подобная корректность, надо сказать, была совершенно не в ее стиле. Похоже, насчет отчаяния я не ошиблась.
   Зачем же ей так нужен был Сашка? Она ведь никогда его не любила. Это говоря вежливо. А говоря честно -- терпеть не могла. Да и Ветринский в долгу обычно не оставался. Эти двое всегда были типичными тещей и зятем из анекдотов. Неужели все делалось ради Ганки?
   На миг мне даже стало стыдно. Что ни говори, а Ганне сейчас не позавидуешь. И умом я понимала, что следует проявить к ней сочувствие. А не вымещать обиды на ее беспардонную мамашу. Но с сочувствием как-то упорно не складывалось.
   Вся эта игра двух семеек была мне глубоко неприятна. Потому, что я знала -- Сашка Ганне никогда особо не нравился. Со временем это, так скажем, отсутствие симпатии дошло до измен. Да, Ветринский был в этой семье не единственным нарушителем священных обетов. Но он, в отличие от своей достойной супруги, ограничивался случайными связями без всяких продолжений.
   Смолин о романах Ганны не знал. Порой данный факт даже вызывал у меня сожаление. Хотелось бы посмотреть, какое выражение появится на его физиономии от таких новостей. Но я всегда считала, что это не мое дело. Потому никому так и не рассказала, как однажды увидела Ганку в ресторане с каким-то субъектом. Вели они себя крайне недвусмысленно. Пришлось немало постараться, чтобы Артур так ничего и не заметил.
   В свете того, что я видела своими глазами, еще пяток из доброй сотни заботливо донесенных до меня коллегами сплетен выглядел вполне правдоподобно. И зачем, спрашивается, вообще был весь этот цирк? Правда, куда больше общей бессмысленности этого действа меня поражала неуместность присутствия Сашки среди его участников. Во всяком случае, того Сашки, которого знала я.
   Мищенко сопела в трубку, терпеливо пережидая мой приступ задумчивости. И это тоже было странно. Настолько, что мне вдруг до чертиков захотелось разобраться во всей этой нелепице с договорным межклановым браком.
   -- Брелок я Вам не дам, -- сухо сообщила я. -- Только лично пифии. И у нее же потом заберу. Он мне, знаете ли, дорог как память.
   В ответ на столь провокационное заявление я ожидала услышать что-нибудь язвительное или даже откровенно хамское. Например, очередную порцию обвинений в желании отомстить Ганне за свой разрыв с Сашкой. Но ничего подобного не последовало.
   -- Хорошо, -- ровным голосом отозвалась Мищенко. -- Приезжай сегодня к восьми вечера в Академию. Мы будем на кафедре пифий.
   Уже из машины я снова позвонила Женьке, сообщила, что у Савченко ничего не нашла, и возвращаюсь в город. По моим подсчетам, до назначенного Мариной Львовной времени я еще успевала навестить библиотеку и обдумать план проникновения в закрытый зал, так сказать, на местности.
  

* * *

   В библиотеку я так и не попала. На полпути меня застал звонок Смолина. Начальник, уже привычно злой и недовольный жизнью, потребовал срочно прокатиться к одному постоянному клиенту и разобраться с обнаглевшим полтергейстом. Отказ точно показался бы полковнику подозрительным, пришлось покорно соглашаться и тащиться работать.
   Возня с нахальной аномалией затянулась. К тому же, пришлось мыться и переодеваться после учиненного ею кофейного душа, так что в Академию я приехала поздно. Вдобавок, лифты в очередной раз отключили на ремонт, пришлось тащиться на седьмой этаж пешком. Поэтому дверь кафедры пифий я открыла уже в четверть девятого.
   Знаменитая Алевтина Андреевна Савельева оказалась милой дамой средних лет. Она встретила меня приветливой улыбкой и протянула руку. Не для приветствия. За брелком. Сказать по правде, такой подход всегда мне импонировал.
   Марина Львовна уже сидела за столом, сосредоточенно-серьезная и на удивление спокойная. И, что еще поразительней, она была одна. Похоже, сегодняшний сеанс намечался на троих. Ну, или кто-то опаздывал сильнее меня.
   -- Нет, никого больше не будет, -- вновь улыбнулась пифия, разглядывая отданный мной брелок. -- К сожалению, Ирине пришлось сегодня поехать к матери, какие-то проблемы с сантехникой.
   Я несколько удивленно оглядела обеих дам. Потому как, признаться, ожидала увидеть на этом сеансе и остальных сашкиных родственников. Родителей, например. Но почему-то выглядело все так, словно его похищение волнует только и исключительно "любящую" тещу. Ну не странно ли?
   Насколько я припоминала, отношения с родителями у Сашки были хорошие. И новостей об их порче до моих ушей не добиралось. Почему же тогда я до сих пор не замечала, чтобы они как-то участвовали в его поисках? И почему вообще обратила на это внимание только сейчас? А еще сыщицу из себя пытаюсь строить...
   Алевтина Андреевна, тем временем, приступила к работе. Легкое возмущение магического фона, образовавшееся вокруг шара, отвлекло меня от размышлений об очередном скелете, торчащем из некромантского семейного шкафа, и вернуло в настоящий момент.
   В глубине шара заклубилась виденная уже мною темно-синяя муть. Нити силы, заполняющие окружающее пространство, дрожали от напряжения. Подрагивали и плотно сжатые губы пифии. Пока Савельева не говорила ни слова, только лицо ее с каждой секундой бледнело все больше.
   Я тоже закрыла глаза, распахнула собственную ауру и увидела, как до предела натянулись тончайшие струны созданной пифией магии. Творение мастерицы уже не звенело, а стонало, каждую секунду готовое лопнуть, брызгами разлетевшись в пространстве. Так не должно было быть.
   Повинуясь безотчетному наитию, я открыла глаза, вцепилась в руку Савельевой и принялась один за другим разгибать ее сжатые в кулак пальцы. Мне казалось, что я вожусь с этим бесконечно долго, хотя умом я понимала, что это представление ложно. Пифия просто не могла сопротивляться сейчас, я выхватила брелок почти моментально.
   Издав последний жалобный стон, нити магии расслабились и начали медленно таять. Алевтина Андреевна устало откинулась на спинку стула, потирая ладонями виски. Мищенко сидела, боясь шевельнуться, и, кажется, даже дышала через раз. Молчание затянулось минуты на три.
   -- Спасибо, -- прошептала, наконец, пифия, открыв покрасневшие, словно от долгих рыданий, глаза.
   -- Ч-что произошло? -- все-таки решилась подать голос Марина Львовна.
   -- Сама не знаю, -- вздохнула Савельева. -- Поначалу все шло хорошо, я ощутила отклик объекта, начала выстраивать канал для контакта. А потом все в одно мгновение оборвалось, и я впала в некое подобие стазиса.
   -- И как такое возможно? -- поинтересовалась я.
   -- Не представляю, -- пожала плечами пифия. -- Никогда еще не сталкивалась ни с чем подобным.
   Я сунула брелок в карман. Наощупь он показался мне горячим, гораздо горячее, чем сжимавшая его рука Савельевой. Еще одна монетка в копилку странностей.
   -- А это могло быть из-за...
   Мищенко осеклась, но мы обе поняли, о чем она хотела спросить.
   -- Нет, смерть объекта ощущается иначе, -- уверенно ответила пифия. -- Скорее я бы сказала, что завязла в каком-то щите.
   Я невольно хмыкнула. Нет, о смерти и речи быть не могло, слуга не упустит такую прекрасную жертву для завершения ритуала. А вот выбранный им способ удерживать некроманта взаперти может быть очень даже нетривиальным. И, весьма вероятно, рассчитанным на попытки пифий установить ментальную связь. Интересно, как же тогда Ирине Викторовне удалось прорваться?
   Пока обе дамы отходили от шока, я приготовила три чашки кофе и вернулась к столу. Пожалуй, можно было и посидеть тут немного, поболтать за жизнь, усыпляя бдительность Марины Львовны. Все равно, для визита в библиотеку было еще рановато. Теперь уж лучше было отправляться туда перед самым закрытием, чтобы долго не ждать, пока все уйдут, а план придумывать на ходу. Тем более, что кое-какие общие соображения у меня уже имелись.
   -- Спасибо, Леночка, -- улыбнулась пифия, принимая кофе. -- А можно Вас кое о чем спросить?
   Я кивнула. Спросить-то можно, почему нет. Но вот стану ли отвечать...
   -- Этот брелок имеет какое-то значение? Символическое, памятное?
   -- Не знаю, -- я прямо даже озадачилась этим вопросом. -- Потеряла старый на какой-то вечеринке, цепочка оборвалась, вот Сашка и подарил мне этот. Вроде, ничего такого особенного.
   -- Интересно, -- задумчиво проговорила Савельева.
   Если бы Мищенко не сидела сейчас на соседнем стуле, вцепившись в чашку кофе, как утопающий в спасательный круг, я бы, пожалуй, расспросила пифию поподробнее. О том, что такого интересного она выискала в этой симпатичной безделушке. Но разрушать хрупкое перемирие с Мариной Львовной, затрагивая при ней в разговоре мои прошлые отношения с Сашкой, не хотелось.
  

* * *

   В половине десятого я спустилась, наконец, в библиотеку. Там еще сидели несколько припозднившихся студентов, но библиотекарша уже наводила боевую раскраску, готовясь идти домой. Так что времени на осуществление плана визита в закрытый зал оставалось в обрез.
   Вежливо поздоровавшись с Татьяной Вячеславовной и выдав пару дежурных комплиментов ее новой помаде, я попросила учебник по полтергейстам. Даже пожаловалась, что основательно позабыла, как обращаться с этими тварями. И это, кстати, была чистая правда. Потом, когда все закончится, обязательно про них почитаю, чтобы избежать повторения сегодняшнего, явно излишне бодрящего кофейного душа.
   Взяв учебник и скрывшись за шкафами с журналами, я убедилась, что Миронова вновь занялась макияжем, сотворила фантома, сунула ему книгу и отправила в папин кабинет. Так, чтобы Татьяна Вячеславовна обязательно заметила, как я покидаю библиотеку.
   Папина секретарь, Тамара Васильевна, маг, честно скажем, аховый. Если фантом проделает все быстро -- поздоровается, оставит ей книгу, скажет, что идет домой, и уйдет, нипочем его не распознает. А у меня заодно образуется алиби. Главное, чтобы папа некстати не высунулся из кабинета, дабы со мной о чем-нибудь побеседовать. Тогда не миновать мне поимки и выволочки. Но деваться некуда, придется рискнуть. Книгу все равно нужно куда-нибудь пристроить до утра. Пропадет -- оштрафуют ведь. И, что куда хуже, кучу объяснительных заставят писать. А заодно и пропажу разыскивать.
   Остальное было еще проще. Миронова тоже маг так себе, обнаружить меня невидимую не сможет, даже если одним только этим заклинанием я и ограничусь. Вот студенты-ботаники (а кто еще, скажите на милость, чахнет в библиотеке в такое время?) могут и пропалить, с них станется. Потому спряталась я куда лучше, чем требовалось для обмана библиотекарши.
   К счастью, то ли сегодня рвение к учебе охватило одних только лодырей и двоечников, из последних сил пытающихся избежать отчисления, то ли умники были слишком погружены в процесс приобретения новых знаний. Так или иначе, меня никто не заметил, я спокойно просидела на диванчике у стены, пока донельзя довольная собой Миронова выпроваживала поздних чтецов и запирала двери.
   Расслабляться, однако, не стоило. Само по себе попадание в библиотеку ночью перестало быть для меня большой проблемой еще в студенческие времена. А вот как проникнуть в закрытый зал, я пока что слабо себе представляла. Его ведь даже не от студентов запирают, а скорее от таких, как я. Слишком увлеченных и дотошных любителей совать носы куда не следует.
   Сбросив невидимость за ненадобностью, я подошла к двери зала и села на корточки перед замком. Паранойя Магистрата сильно превзошла мои ожидания. Даже если ни разу нигде не облажаюсь, распутывать навороченное тут закончу завтра к обеду. В лучшем случае.
   -- И что ты здесь делаешь?
   От неожиданности я подскочила так, что развернулась прямо в воздухе. На ходу активируя первый пришедший на ум щит. И только уже оказавшись лицом к застукавшему меня на месте преступления отцу, сообразила, что наказывать меня прямо здесь, посреди библиотеки, он все равно не станет. Скорее уж вытащит за ушко на полигон и устроит взбучку там.
   -- Плохая была идея, -- проворчала я.
   -- Да, -- согласился папа. -- Не стоило посылать фантома ко мне в кабинет. Отправила бы уж лучше на кафедру какую-нибудь.
   Я покорно кивнула. Спорить смысла не было, прокол на мой счет. Ведь если честно, магического болвана я отправила именно к Тамаре Васильевне из чистой вредности. Не любила я эту тетку, уж очень хотелось поглядеть завтра, как она будет со своей фирменной кислейшей улыбочкой возвращать мне оставленную ей на хранение книгу. И вот, добаловалась.
   -- Так что тебе понадобилось в закрытом зале? -- требовательно осведомился отец.
   -- Сочинения Карла Краузе, -- спокойно созналась я, убирая ненужный щит. -- Если точнее, "Круг душ".
   -- С Васильевым пообщалась? -- как-то даже оторопел от моего внезапного откровения папа.
   Я снова кивнула, ожидая длинной проповеди и последующей выволочки. К моему изумлению, отец вытащил из кармана связку ключей, подошел к двери зала, открыл ее и решительно двинулся в дальний угол, освещая себе дорогу файерболом.
   Окончательно обалдев, я покорно потащилась за ним. Остановившись возле одного из шкафов, папа присел на корточки и взял с самой нижней полки огромный, явно древний фолиант. И сунул его мне.
   -- Завтра в восемь утра книга должна лежать у меня на столе, -- ровным голосом сообщил он. -- А теперь марш домой.
   Не веря своему счастью, хотя и терзаясь подозрениями о наличии какого-то подвоха, я выскочила из библиотеки и помчалась вниз. Пока отец не передумал. Покладистость его выглядела странной. То он всеми силами убеждает меня держаться от истории со слугой подальше, то вдруг добровольно позволяет в ней копаться. Кажется, теперь я вообще уже ничего не понимала в происходящем.
   Хотя, нельзя не признать, ничего и не теряла. Без всякого риска заполучила нужную книгу. Черт, а может ли быть так, что в ней нет ровным счетом никакой ценной информации? Тогда ясно, почему папа так спокойно мне ее отдал. Но тогда выходит, что Васильев мне наврал, советуя прочесть именно этот труд Краузе.
   Сердито сплюнув на асфальт, я плюхнулась в машину и отчалила домой. Решив, что, прочитав чудом добытую книгу, что-нибудь да пойму. О слуге ли, или о Васильеве -- так или иначе, неопределенность уменьшится вдвое.
  

Глава 13. Посвященная вопросам демонологии

  
   Все не только не так просто, но и просто не так.
   Леонид Леонидов
  
   К счастью, Артур ночевать не пришел. Наспех приготовив себе кофе с бутербродами, я села за стол и погрузилась в изучение древних, изрядно выцветших рукописных страниц. Хорошо хоть с латынью у меня никогда не было проблем.
   И все равно, продираться сквозь средневековое велеречие оказалось непросто. К тому же, книгу писал демонолог, которым я не была, так что понимание текста затрудняла не только специфическая манера автора выражаться, но и недостаток познаний в описываемой области.
   Несколько раз я боролась с искушением позвонить Артуру и поприставать к нему с вопросами. Потом решила, что не стоит этого делать, потому как правдоподобного объяснения причин внезапного интереса к демонологии придумать катастрофически не удалось. Отца дергать я тоже не рискнула. Еще разозлится и пошлет меня передавать столичный опыт в какой-нибудь Сыктывкар, как в прошлый раз.
   Ту поездку я по сей день вспоминала исключительно с содроганием. Хотя сама была виновата. Зачем мне понадобилось устраивать из банального изгнания потерявшего всякий страх призрака нехилых масштабов пожар, я не поняла и по сей день.
   Конечно, неспокойный дух был и в самом деле чрезмерно нахальным. За каких-то полчаса он сумел достать меня до печенок, швыряясь натасканными с ближайшей помойки тухлыми овощами и приправляя поток вонючих снарядов непристойностями в мой адрес и просто безадресной площадной руганью. К тому же, никто даже не представлял, где на том проклятом складе искать вещь, принадлежавшую покойничку и спровоцировавшую его явление в мир живых.
   Все ценное владельцы склада позаботились вывезти заранее, так что я со злости решила спалить несколько самых больших куч никому не нужного хлама и мусора, в надежде, что предмет там и сгорит. Ну кто ж мог знать, что под одной особо большой грудой окажется погребена и забыта бочка с бензином?
   Предмет, к которому был привязан спятивший дух, сгорел. Вместе со всем прочим содержимым склада. От здания остались голые, закопченные наружные стены. И надо сказать, что владельцы по этому поводу совершенно не возмущались, они все равно планировали капитальный ремонт. Так что я помогла им сэкономить на вывозе мусора, да еще и от главной проблемы избавила.
   Зато отец был недоволен. Мягко выражаясь. На самом деле, он был в бешенстве. Потому, что пропускать бочки горючего в грудах старого картона недостойно хорошего огненного мага. Швыряя файербол, всегда нужно проверять, куда тот летит и что подожжет. А я схалтурила. Потому, что была банальнейшим образом зла. Можно сказать, пребывала в состоянии аффекта. Но для папы, в отличие от гуманного отечественного суда, данное обстоятельство явилось отягчающим.
   Словом, следующие два месяца я "загорала" в Сыктывкаре. Никогда этот город не был всероссийской магической меккой. И отделение СПНИМ там, кажется, имелось только как дань статусу столицы республики. Потому, что состояло оно ровно из четырех сотрудников и занималось почти исключительно магическими аномалиями вроде тех же беспокойных духов. Да изредка гоняло особо обнаглевших местных шарлатанов.
   Из положительных моментов нельзя, впрочем, не отметить знакомство с местными шаманами и их веками отработанными методами управления погодой. Из отрицательных -- то, что мы с тамошними "пеньками" достали друг друга вусмерть. Так что повторения подобного мне отчетливо не хотелось. Особенно сейчас.
   Потому-то я и решила обойтись своими силами, своей головой и несколькими оставленными у меня Артуром современными книгами по демонологии. В общем и целом, мне это даже удалось. К шести утра, употребив нереальное количество кофе, выкурив штук пять сигарет и обозлившись на весь мир, я выяснила то, что хотела.
   Единственным способом остановить слугу было его развоплощение и последующее заточение в обычную бинарную ловушку. Недостатком которой является то, что открыть ее не составляет труда даже самому обычному человеку. Для этого только и нужно физически разделить две части артефакта. А основным недостатком данного метода в целом является необходимость слугу для начала развоплотить. Не так-то это просто.
   Зато фокус с ловушкой, по крайней мере, был несколько раз проверен на практике. В отличие от разработанной магистром Краузе теории о том, что призвание иного Высшего демона может покончить со слугой раз и навсегда, отправив его душу в ад.
   Выглядело все до боли логично. Во-первых, душа меченая, стало быть, заполучить ее демону проблемы не составит. Во-вторых, князья ада вечно грызутся между собой. Так что расправа со слугой конкурента, поставляющим тому души, для них всегда весьма желанна.
   С другой стороны, и я, и давно покойный магистр увидели одни и те же проблемы на стадии реализации этого гениального плана. Для начала, где гарантия, что явившийся Высший не служит тому же Верховному, что и хозяин слуги? Точное количество Верховных демонов вообще никому не известно. Зато давно установлено, что на службе они имеют не по одному Высшему.
   Но даже если предположить, что с вызовом повезет, и явится демон, горящий желанием разобраться с чужим слугой, надо ведь понимать, что одной душой он не ограничится. Заграбастает всех, до кого сможет дотянуться, начиная с того, кто его, собственно, вызвал. Да и для самого вызова Высшего как минимум нужна человеческая жертва.
   К утру я составила себе вполне четкое представление о том, почему слуга может два тысячелетия регулярно и безнаказанно устраивать прорывы Инферно. Все способы разобраться с ним при ближайшем рассмотрении оказываются один другого сложнее и ненадежнее.
   К примеру, предыдущее развоплощение слуги закончилось гибелью двадцати магистров, отдавших в битве все силы до капли. Мерзавца удалось-таки затолкать в ловушку, и целый век после этого было тихо и спокойно. До тех пор, пока очередной дурак не решил обрести бессмертие. Демон только того и ждал. И, явившись, поручил призвавшему разыскать артефакт и освободить своего слугу. Не так-то и сложно оказалось это сделать, располагая силой демона и предоставленными им же точными сведениями о местонахождении меченой души. А там... на колу мочало, начинай с начала. Лови, развоплощай ценой неимоверных усилий и жертв, запирай и жди следующего идиота, возжаждавшего жить вечно.
   В каком-то смысле теория Краузе насчет другого Высшего мне даже нравилась. Уж точно больше, чем эпопея с ловушкой. Если, конечно, не принимать в расчет саму процедуру вызова и последствия оной. В конце концов, можно придумать способ договориться. Даже с демоном. Коль скоро другого надежного выхода из ситуации попросту нет.
   Прикончив очередную чашку кофе, я посмотрела на часы. Половина седьмого. Пора уже было выдвигаться в сторону Академии, возвращать книгу. А еще найти где-нибудь телефон-автомат и накапать на Савченко и его подозрительный сарай. Так, на всякий пожарный. Лишняя проверка не повредит.
  

* * *

   -- Какая наглая пифия...
   Потрепанный человек в углу съежился еще больше, надеясь не попасться хозяину на глаза. Но тот, судя по всему, не собирался сегодня слишком уж зверствовать.
   -- Найди ее, -- ровно, без выражения, сообщил голос из-под капюшона.
   -- Д-да, хозяин...
   -- Найди и припугни. Пусть уберется туда, откуда явилась.
   -- Но как? -- проблеял человечек, шалея от собственной наглости.
   -- Возьми.
   По полу покатился камень. Обычная речная галька, не примечательная ничем, кроме единственной черной руны, начертанной на одной, почти идеально плоской стороне.
   -- Бросишь в нее этим. Потом подойдешь и скажешь, что, если не уберется, я ее найду и убью.
   Оставшись в одиночестве, человек в плаще потер ноющие виски. Чистой воды удача, что попытку ментального контакта удалось вовремя заметить и пресечь. А он не любил полагаться на удачу, предпочитая точные расчеты и твердые гарантии. Значит, с пифией надо разобраться.
   Тьма знает, что смог узнать о месте своего нынешнего пребывания некромант. Способности настоящих Повелителей Смерти -- тайна, покрытая мраком. Так что рисковать, позволяя пленнику с кем-то там связаться и пообщаться, не стоит ни в коем случае.
   Конечно, Магистрат сейчас бесконечно далек от его поимки. Как обычно, они развели нелепую возню с поисками места следующего жертвоприношения, да строго побеседовали с местными демонологами. Ни одно из этих действий не могло ничего им дать. В отличие от общения с намеченным в жертву некромантом.
   Прислужник справится. Особых проблем с пифией не возникнет, что она может сделать? Жаль, конечно, наговорного камня, создание нового займет немало времени. Но уж что-что, а время у него будет. И очень много, как только все это закончится.
   Теперь же пришло время приступать к работе. Следующей ночью нужно будет отметить третью точку, а намеченная жертва уехала. Нет, это было правильно. Смерть человека, не сделавшего добровольного выбора, может все испортить. Раз она все-таки уехала, значит, такова ее судьба. Значит, аду нужна другая душа. Нужно отыскать ее, как можно скорее. И пусть выбор будет сделан.
  

* * *

   -- Принесла? -- устало улыбнулся отец, поднимая на меня глаза.
   -- Принесла, -- отозвалась я, извлекая тяжелый фолиант из пакета и пристраивая на край стола, поверх стопки каких-то бумаг.
   -- И прочитала?
   -- Прочитала.
   Как-то само собой получалось, что на каждую папину фразу я отзывалась, словно эхо. Наверное, сказывалась бессонная ночь, мысли в голове шевелились лениво, словно барахтались в выпитом кофе в тщетных попытках не затонуть окончательно.
   -- Сделала интересные выводы?
   -- Сделала.
   Ну вот, опять. Отец подозрительно покосился на меня поверх очков. Надо полагать, заподозрив, что я над ним попросту издеваюсь. А я стояла столбом, сражаясь с искушением свернуться клубочком на диване в углу и поспать.
   -- И какие же, интересно? -- хмыкнул папа. -- Надеюсь, ты поняла, почему тебе стоит держаться от этого подальше?
   -- Но ведь это было бы на меня не похоже?
   Как ни странно, на ехидство силы у меня еще остались.
   -- Что да, то да, -- неожиданно серьезно отозвался отец.
   -- Краузе ведь писал об этом же слуге, верно?
   -- Верно.
   -- Тогда скажи мне, -- решила окончательно обнаглеть я, -- почему за все эти века никто даже не попытался как-то поработать над теорией вызова другого демона?
   А, помирать, так с музыкой. Выдав этот вопрос, я изобразила на физиономии самое отчаянное нахальство, на какое только была способна. И стала ждать скорой и суровой расправы. С последующей ссылкой куда-нибудь еще подальше приснопамятного Сыктывкара. Ну, или еще раз туда же. То-то будет радости и мне, и принимающей стороне...
   Кажется, я перестаралась. Такого от меня не ожидал даже родной отец. Он аж не сразу нашел, что сказать. Далеко не сразу. На размышления почтенному архимагистру и профессору Александрову потребовалось добрых минут пять.
   -- А с чего ты взяла, что никто не пытался? -- тихо, подозрительно тихо вопросил он, наконец.
   -- И какие же результаты были достигнуты? -- продолжила я гнуть свою линию.
   После бессонной ночи над сложным текстом и в свете творящегося вокруг тотального безобразия, мне было не до сантиментов. Папа переживет, с физическим и психическим здоровьем у него, несмотря на довольно почтенный возраст, полный порядок.
   -- Никаких, -- коротко ответил отец, и я сразу поняла, что это ложь.
   Меня вообще с каждым днем все больше потрясало обилие в этой истории всевозможных недомолвок и откровенного вранья. Нам тут всем грозил ад на земле, а Магистрат упорно продолжал делать хорошую мину при плохой игре. Словно в финале не ожидалось ничего серьезнее проделок среднего полтергейста.
   -- Ладно, -- покладисто согласилась я. -- Тогда мне пора. Смолин с утра звонил, меня ждет работа.
   Это, по крайней мере, было правдой. Полковник действительно звонил, проворчал что-то о том, чтобы я скорее тащила свою ленивую задницу в контору и приступала к исполнению обязанностей согласно должностной инструкции. Честное слово, именно так он и выразился, со ссылкой на пресловутый документ. Который, кажется, никто, в том числе и я, отродясь не читал.
   -- Тогда иди, -- обрадовался папа.
   Воспользовавшись любезным разрешением, я не стала дожидаться, когда дражайший родитель отойдет от шока и начнет придумывать мне наказание, и поспешно удалилась. В сладкой надежде, что обещанная Смолиным работа окажется обыском дачного владения господина Савченко.
  

* * *

   Надо ли говорить, что надежды эти оказались напрасны. Анонимный звонок, любезно сделанный мной с утра из попавшегося по пути автомата, был зафиксирован и отправлен, вероятно, в долгий ящик. Как не слишком срочный. А работа заключалась в разборках с очередным призраком.
   Мысленно обругав во много-много этажей и нахальную тварь, и родную контору, и любимого начальника заодно, я забрала у контролера направление и потащилась на другой конец города, разбираться с поставленной задачей. Согласно должностной, чтоб ее, инструкции.
   Хозяйка нехорошей квартиры, находящейся в старом, сталинской застройки, доме, встретила меня у подъезда. Обычная молодая девушка, явно не имеющая к магии никакого отношения. Интересно, как же ей вообще удалось обратиться в нашу организацию? Неужели все настолько серьезно, что на ситуацию обратили внимание контролеры?
   При ближайшем рассмотрении измученное лицо девушки показалось мне смутно знакомым. И, как вскоре выяснилось, неспроста. С надеждой заглянув мне в глаза, юная особа протянула руку и представилась:
   -- Юля. Юля Матвеева.
   Я малость оторопела, чисто механически пожав холодную, мелко подрагивающую ладошку. И не нашла ничего лучше, чем спросить сразу и прямо:
   -- Борис Иванович Матвеев Вам, часом, не родственник?
   -- Брат, -- кивнула девушка. -- Старший.
   Интересненько. Похоже, в контору обратился сам старший брат. И, кстати, спорить могу, только после того, как попытался разобраться самостоятельно. Наверняка разозлив этим призрака до чертиков.
   -- Боря говорил, что Вы маг, -- сказала девушка, распахивая передо мной дверь подъезда. -- Настоящий. Но, знаете, я не очень во все это верю.
   -- В призрака-то хоть верите? -- хмыкнула я.
   -- Приходится, -- грустно усмехнулась Юля.
   -- Тогда и в магов поверить придется, -- мстительно отозвалась я. -- Видели его?
   -- Кого?
   -- Призрака, кого же еще.
   -- Ага, -- вздохнула девушка, вставляя ключ в замок.
   Я поспешно оттащила ее от двери и забрала ключи. Соваться внутрь, не выяснив предварительно хоть какие-то подробности, мне совершенно не хотелось. Мало ли.
   -- И что он из себя представляет?
   -- Полупрозрачная фигура, -- пожала плечами Юля. -- Когда он появляется, начинается то страшная жара, то жуткий холод. Предметы летают по квартире.
   -- Мужчина или женщина?
   -- Понятия не имею. Силуэт слишком размытый.
   -- Значит, он не разговаривает?
   -- Нет, вообще не издает ни звука. Но все равно, зрелище жуткое. Хорошо, что родители давно переехали за город. Ведь у папы больное сердце...
   Да уж. Комбинации призраков и сердечников частенько заканчиваются увеличением поголовья призраков. Но шутки шутками, а с духом надо что-то делать. Коль скоро он не сохраняет прижизненного облика, версию со спрятанными останками можно отбросить. Выходит, дело в каком-то предмете. И может статься, потусторонним развлечением бедная сестричка обязана страстью братца к опасному антиквариату.
   -- Нет, -- сходу разрушила и эту версию Юля. -- Боря ничего в эту квартиру не приносил. Он все держит или у себя дома, или в сейфе на работе.
   -- А когда вообще это началось?
   -- В прошлый вторник, вскоре после полуночи.
   Я хотела было спросить, появлялись ли в то время в доме новые вещи, или, может быть, что-то необычное случалось со старыми, но осеклась, озаренная подозрением. Плюхнувшись на ступеньку лестницы и вытащив ноутбук, я влезла в базу адресов, по которым проживали зарегистрированные маги. И вот тут-то выругалась вслух. Зло, витиевато и с большим удовольствием.
   Новые, невесть откуда прибывшие контролеры совершенно не ловили мышей. Или наоборот, ловили их очень хорошо. Потому, что квартира, в которую меня послали, до Матвеевых принадлежала магам. Семье Велицких. Исчезнувшему двадцать лет назад седьмому клану Повелителей Смерти.
   -- Что-то случилось? -- испуганно спросила Юля.
   Еще как случилось. Я второй раз заковыристо помянула любимое начальство, некромантов, слугу и всех демонов до кучи. Довлатов удостоился персонального пожелания пойти на гамбургеры в адском макдоналдсе, причем еще при жизни. За вольное или невольное содействие отправке меня на встречу с побеспокоенным духом почившего мага.
   Более неприятное свидание представить себе трудно. Если с духами обычных людей проблем почти не бывает, только и нужно провести стандартный поиск, выявить предмет, к которому дух привязан, и сжечь его, то с магами обычно возникают самые разнообразные и непредсказуемые сложности.
   Во-первых, покойные коллеги обладают более широкими возможностями в создании помех поискам и организации прочих пакостей. Они даже магию умудряются творить, не самую сложную, но все-таки. Во-вторых, обычные покойники, если не преследуют того, кому явились отомстить, всегда торчат рядом с останками или предметом привязки. Покойные маги же могут путешествовать на очень большие расстояния от предмета. Хоть в другой город. Тот факт, что посещать духи могут лишь те места, где бывали при жизни, обычно не слишком облегчает задачу по их упокоению. А уж если дух покойного мага окажется мстительным... лучше заранее прикрыться всеми возможными и невозможными щитами, и молиться.
   Выдернув из блокнота листок, я написала на нем номер смолинского мобильного и сунула девушке. В комплекте с устными ценными указаниями:
   -- Если не выйду через час, позвонишь и скажешь, что дух оказался мстительным. И у меня, Елены Александровой, проблемы. Запомнила?
   Юля торопливо кивнула, и все-таки спросила:
   -- А что это значит: "мстительный дух"?
   -- Смолин поймет, -- буркнула я в ответ. -- А тебе лучше и не знать.
  

Глава 14. В которой появляется призрачная надежда

  
   Справедливость всегда приправлена щепоткой мести.
   Жорж Вольфром
  
   Переступив порог и закрыв за собой дверь, я первым делом оглядела пол квартиры. К счастью, он был паркетным, и, судя по всему, старым, хоть и тщательно отреставрированным. Что ж, это хорошо для поиска. Если, конечно, предмет привязки в квартире. Но это совершенно необязательно, учитывая то, что Всеволод Велицкий, последний маг, живший здесь, почил два десятка лет тому назад, а дух объявился только в прошлый вторник. Стало быть, или все хуже некуда, или я зря переволновалась, и некроманты ни при чем.
   Пройдя по коридору вглубь квартиры, я распахнула ауру и наспех огляделась. Ничего откровенно магического поблизости не наблюдалось. Значит, если предмет вообще здесь, следы на нем старые и остаточные. Ну, или я была права в своих наихудших опасениях, и домой Юля вернется нескоро. А я, вполне возможно, вообще никогда.
   Кухня оказалась заваленной осколками посуды и столовыми приборами, частью невредимыми, частью причудливым образом изогнутыми. Шалости призрака, надо полагать. Взгляд мой остановился на одной вилке, перекрученной и согнутой в крючок с тщанием, весьма характерным именно для мстительного духа. Ой, кажется, плохи мои дела...
   Резко развернувшись на месте, я увидела летящий в меня нож. Явно острый. И, вдобавок к этому неприятному обстоятельству, приправленный чарами общего проницания. Значит, все щиты, на которые я не поскупилась, бесполезны. А заклинание против этого проклятого общего проницания читается минут пять. Из которых у меня нет даже двух секунд.
   Лезвие застыло в воздухе в каком-то сантиметре от моей переносицы. Словно выбирая, в который глаз воткнуться. Я невольно сглотнула, увидев формирующуюся в дверях кухни прозрачную голубоватую фигуру. Влипла по уши.
   Ледяное прикосновение обожгло кожу даже сквозь одежду. А из кармана птичкой выпорхнул брелок. И замер в воздухе между мной и призраком. Ключи пару раз жалобно звякнули, потом повисла тишина. Я опасалась подавать голос первой, а дух, похоже, изучал то ли меня, то ли похищенный брелок. А в том, что вцепился он именно в него, я даже не сомневалась. Уж ключи от моей квартиры ему явно ни к чему.
   -- Откуда это у тебя?
   Голос у призрака оказался настолько низким и хриплым, что слова я разобрала с трудом. А когда разобрала и осознала смысл, от изумления даже не сразу нашлась, что и ответить. Свет, что ли, клином у всех сошелся на этой безделушке?!
   -- Друг подарил, -- выдавила я через примерно полминуты, опасливо косясь на зависшее перед лицом лезвие.
   -- Он был тогда тебе больше, чем другом.
   -- Ну да. Тогда был, -- буркнула я, ощущая нарастающую внутри злость. Ну что за жизнь пошла, а? Даже духи, и те норовят по локоть запустить руки в мою личную жизнь, и всласть в ней покопаться!
   Лезвие отодвинулось на целый метр, правда, так и осталось направленным мне в лицо. Брелок, наоборот, нырнул обратно в карман. А сам призрак упрямо стоял в дверях, перекрывая мне путь к отступлению. Будто ждал, что я скажу чего-нибудь еще. Или спрошу о чем-нибудь.
   С минуту мы поиграли в гляделки, а потом я сподобилась, наконец, сложить два и два. Юля сказала, что дебютное появление призрака случилось в прошлый вторник после полуночи. То есть, сразу после первого жертвоприношения. Выходит, дух может быть привязан к какому-то предмету, принадлежащему слуге и использованному в ритуале.
   -- Вы Всеволод Велицкий? -- рискнула спросить я.
   -- Да, -- отозвался призрак.
   Интересно. Историю магии я всегда любила. К тому же, по долгу службы вынуждена была изучать межклановые отношения. Потому знала, что род Велицких принадлежал к числу древних, ведя свою родословную не то от полулегендарного Рюрика, не то от еще более легендарного Вещего Олега. Ветринские, старый род, некогда был их младшей ветвью, но отправился в свободное плавание еще во времена оны. Стало быть, дух передумал втыкать в меня нож, наткнувшись на подарок своего родственника. Вот уж никогда не думала, что брелочек однажды спасет мне жизнь. Благослови небо специфические представления некромантов о родовой чести. И особенно то, что те не расстаются с ними даже после смерти.
   -- Почему Вы явились? -- уже более смело поинтересовалась я.
   Дух издал звук, весьма похожий на саркастический смешок.
   -- Почему являются мстительные духи, ведьмочка? -- поинтересовался он.
   Это был шанс, и еще какой! Если Велицкий был убит слугой, а по всему выходит, что так оно и есть, он точно знает своего убийцу. Конечно, с мстительными духами нужно держать ухо востро. Один неосторожный шаг, и попадешь под раздачу покойницкого гнева. В моем нынешнем случае -- схлопочешь ножом в глаз. Но попытаться все равно стоит.
   -- На твоей вещи следы магии пифий. Ты недавно искала своего друга? -- опередил меня дух.
   -- Ага, -- просто призналась я. -- Слуга демона похитил его, чтобы принести в жертву. Хочет устроит прорыв Инферно здесь, в Москве.
   Дух скользнул ко мне, я ощутила ледяное прикосновение ко лбу и невольно вздрогнула всем телом, но быстро справилась с собой. А призрачный, размытый силуэт, тем временем, устроился на табуретке за столом. И даже ногу на ногу закинул, прямо как живой человек.
   -- Гляди-ка, не врешь, -- хмыкнул он.
   Даже голос его звучал теперь гораздо четче, разборчивей. Как-то живее, что ли. Нож, отброшенный магическим толчком, с грохотом упал в раковину. Проводив взглядом еще совсем недавно нацеленное на меня холодное оружие, я заметно повеселела.
   -- Вы знаете, кто Вас убил?
   Дух нехорошо рассмеялся:
   -- Я отомщу ему сам.
   -- Да нет же, -- спохватилась я. -- Мстите, пожалуйста. Только скажите, кто он, потому, что, скорее всего, именно у него сейчас мой друг. И если Вы отомстите, а мы так и не будем знать, кем он был, то, возможно, не успеем найти Сашку живым.
   -- Ты права, ведьмочка, -- после минутного молчания, едва не вогнавшего меня в панику, отозвался дух. -- И ты честна. Так что тоже буду честен. Я не знаю, кто мой убийца.
   Я чуть не взвыла. Нет ничего хуже мстительного духа, не знающего точно, кому предъявлять претензии. Такие частенько превращаются в особо гнусные полтергейсты, утрачивая последние остатки сознания и заменяя их ненавистью ко всему живому. Или просто начинают убивать направо и налево, не разбирая правых и виноватых. Умножаем это счастье на то, что при жизни Велицкий был сильным магом... и получаем проблему, сравнимую по масштабу с явлением Высшего демона.
   -- Но я знаю, где предмет, к которому я привязан, -- утешил призрак.
   -- Сможете описать место?
   -- Чтобы ты туда быстренько сбегала и покончила со мной? -- ледяным тоном поинтересовался дух.
   -- Да нет же, -- устало вздохнула я. -- Хочу там просто покараулить и посмотреть, кто Ваш убийца. Потому, что он наш похититель. Я ведь уже объясняла...
   К моему немалому изумлению, дух не проявил обычной для своих коллег по цеху злобной неадекватности. Вместо этого равнодушно махнул подобием руки и ненадолго призадумался. Я ждала его ответа, затаив дыхание.
   -- Это набережная, -- уверенно заявил, наконец, дух. -- Там стоит подводная лодка, а чуть подальше -- самолет. Тайник совсем рядом с лодкой, там, где набережная разделена забором. Прикрыт камнем и замаскирован магией.
   -- Тогда проще вернуться в предмет, -- предложила я. -- И подождать, пока за ним явится владелец. Скорее всего, он и есть Ваш убийца.
   -- Хочешь, чтобы я отсюда убрался? -- понятливо усмехнулся призрак.
   -- Ага, -- не стала прикидываться валенком я. -- Здесь давно живут люди. Обычные люди, которые ни в чем перед Вами не виноваты. Вы их пугаете.
   -- А ты, выходит, явилась меня изгонять, -- опять усмехнулся дух.
   -- Так точно, -- снова прямо ответила я. -- Но зачем же доходить до крайностей, если можно договориться цивилизованно?
   -- Смотрю, порядки в конторе поменялись.
   Призрак отчетливо пожал плечами и договорил:
   -- Раз так, и раз намечается целый прорыв Инферно, буду ждать хозяина предмета на месте.
   И исчез. Я тяжело опустилась на табуретку и ладонями смахнула с висков бисеринки пота. Несмотря на то, что закончилась встреча с духом на дружеской, можно сказать, ноте, каждую секунду я была на волосок от гибели. Да и сейчас, признаться, мало что поменялось. Потому, что если смерть хозяина предмета по какой-нибудь причине не удовлетворит мстительного духа, в одно не слишком чудное мгновение он явится за мной.
   Посидев минут пять и малость отдышавшись, я поднялась на ноги и потащилась к выходу. Юля встретила меня радостным возгласом. Кажется, она так и стояла тут под дверью, пока я развлекалась в квартире.
   -- Все, -- выдохнула я. -- Он ушел. Больше не появится.
   Строго говоря, давать подобные гарантии в данном конкретном случае я не могла. Но объяснить девушке, что происходит, было невозможно, а без объяснений она так и будет бояться. Скорее всего, беспочвенно и бессмысленно. К тому же, теперь я знала, где находится удерживающий духа в этом мире предмет. И, сказать по правде, собиралась все-таки уничтожить его под шумок. Сразу, как выясню, кому он принадлежит.
   -- Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо!
   Юля повисла у меня на шее. Вот как раз такие чистые, наивные существа и покупаются на обман всяких разных безобразных шарлатанов. Да еще и благодарят их потом со слезами на глазах. Ведь знать не знает, действительно ли я избавила ее дом от призрака, а радости хоть лаптем хлебай.
   Мне стало как-то даже стыдно. Окончательно и бесповоротно решив уничтожить предмет, как только выяснится, кто им владеет, я распрощалась и поспешила удалиться. Даже от кофе отказалась, хотя очень его хотелось.
  

* * *

   Сев в машину, я закрыла глаза, и несколько минут просто сидела, ни о чем не думая. Отходя, успокаиваясь. И только немного опомнившись, начала размышлять на тему своих дальнейших действий.
   Можно, наверное, даже нужно было проверить дачи двух других подозреваемых. Как-никак, именно на сегодняшнюю ночь намечено следующее жертвоприношение. Именно это меня и пугало. Что, если слуга держит в том погребе не одного Сашку? Тогда я здорово рискую с ним, со слугой, столкнуться.
   Поймет ли он, что я по его душу? Да уж наверняка. Не думаю, чтобы бурная деятельность конторских по патрулированию и установке контрольных маяков вокруг предполагаемого места проведения ритуала не была им замечена. И, само собой, завидев меня, он задумается, какого лешего я позабыла за городом в то время, как все мои коллеги планомерно переставляют с ног на уши город. Если даже не решит, что меня заслали напакостить под шумок, все равно пристукнет. На всякий случай.
   Я же, хоть и просила Женьку если что, считать меня коммунисткой, на тот свет даже во имя всеобщего светлого будущего не собиралась. Мне было жаль блудницу, которая наверняка умрет сегодня. Но это не означало, что я готова занять ее место. Должен был быть другой способ, не столь жертвенный.
   Например, отправиться к тайнику и проследить за ним. Прямо сейчас. И заодно покопаться в обстоятельствах гибели Всеволода Велицкого. Вдруг да отыщутся какие ни на есть улики, указывающие на его убийцу. Теория о том, что смерть некроманта дело рук слуги, была, конечно, всего только теорией, к тому же, основанной лишь на одном совпадении и моей интуиции. Но, если хорошо подумать, сейчас как раз самое время хвататься за соломинку.
   До описанного духом места я добралась быстро. Пристроила машину на парковку у магазина, купила бутылку воды, батон, пакет семечек, чтобы занять время, и пачку сигарет. Сигареты вообще удивительно хороши, когда нужно найти предлог поторчать где-нибудь довольно долгое время. Если просто стоишь, на тебя сразу начинают подозрительно поглядывать, думать, зачем ты здесь и что делаешь. А если стоишь и куришь, всем все сразу ясно: курит человек, делом занят. Какие вопросы? Так что даже вредные привычки бывают иногда полезны.
   Народу на набережной, несмотря на рабочее время, было немало. На травке расположилась компания подростков, по дорожкам курсировали мамаши с колясками, то и дело пробегали поклонники здорового образа жизни. Я дошла до забора и довольно быстро обнаружила тайник. Заглянуть в него, правда, не смогла. Зато удостоверилась, что владельцу схрона придется подойти, чтобы извлечь спрятанное, надежная защита от воров имеет свои издержки, снимать ее надо контактно. Тайком подкрасться с другой стороны забора и использовать микропортал не выйдет.
   Удовлетворившись этим наблюдением, я отошла в сторонку и устроилась на ограждении. Местные утки тут же заинтересовались моей особой на предмет кормежки. Я не стала их разочаровывать и вытащила батон.
   Когда хлеб был съеден, я достала из сумки ноутбук, пристроила на коленях и полезла в базу данных. Теоретически, дело Велицкого должно было находиться в свободном доступе. Свободном для сотрудников СПНИМ, само собой. Потому, что срок секретности личных данных составляет пятнадцать лет с момента смерти, и продлевается лишь по запросу живых родственников. Каковых у Всеволода Олеговича не имелось.
   Или имелось. Потому, что дело его оказалось доступным только в архиве и исключительно по утвержденному в судебном порядке запросу. Папин пароль, разумеется, помог бы мне избежать бюрократической волокиты, будь я сейчас в архиве. Но, увы, я пребывала в другом месте, и отлучиться пока не могла.
   Потому мне осталось только приняться за семечки. И заодно подумать, с чего бы вдруг кому-то могло понадобиться разводить подобную секретность вокруг дела двадцатилетней давности.
   В том, что речь идет об этом самом Всеволоде Велицком, я не сомневалась. Его последний тезка почил почти два века назад. И, даже если бы и вернулся в качестве духа, навряд ли опознал бы подводную лодку и самолет. Духи не способны запоминать абстрактные вещи. В смысле, те, что не касаются объекта их гнева.
   Тут мне пришло в голову еще одно довольно интересное соображение. Тот же слуга, которого мы тщетно ловим сейчас, устроил и прорыв Инферно в Чернобыле. Следовательно, тогда состоялось финальное жертвоприношение. Но я, хоть убей, не припоминала историй об убитых некромантах, а ведь Повелителей Смерти мало.
   Всеволод Велицкий в жертвы не годился по двум причинам. Во-первых, души, переданные демонам, если и возвращаются, то не банальными мстительными духами, а тварями много более мерзкими и опасными. Во-вторых, умер он спустя почти шесть лет после приснопамятной катастрофы.
   Кстати, о родственниках. При этой мысли я совершенно четко осознала свою ошибку. Для чего рыться в архиве, рискуя попасться на использовании чужого пароля, и обеспечить папе большие неприятности, когда возле Юлиного подъезда заседает целая партия пенсионеров? Кто-нибудь из них уж наверняка живет там со времен царя Гороха, и помнит всех жильцов, их быт, нравы, родню и обстоятельства кончины. А чего еще мне сейчас желать?
   Семечки, тем временем, подошли к концу, время к ночи. А к тайнику так никто и не подходил. Я уже начала сомневаться в своей версии. Мало ли, может, духа просто разбудило жертвоприношение, потому, что предмет привязки был физически рядом с точкой выброса силы. А хозяин предмета решил сохранить опасную вещицу на всякий случай, и припрятал подальше.
   Кажется, пора было и честь знать. Если слуга явится, стычка с ним ночью станет моим последним в этой жизни подвигом. А если предмет спрятал какой-то подонок, возжелавший использовать мстительного духа в своих целях, то прождать тут без толку можно до осени.
   Последний раз подойдя к тайнику, я обронила рядом небольшой камушек, подобранный тут же, неподалеку. Полноценного наговорного из него, конечно, не вышло, но кое-что я сумела. Если кто-то явится и вскроет тайник, я об этом узнаю. А если еще и наговор получился без ошибок, что со мной, правда, случается редко, получу приблизительный отпечаток ауры визитера. Достаточный для проверки подозреваемых.
  

* * *

   Сквозь опущенные ресницы он следил за тем, как она вышла из душа, постояла в дверях, наблюдая за ним, спящим, и направилась к столу. Подошла, посмотрела, осторожно прикоснулась к крышке кончиками пальцев, погладила ее нежно, медленно. Даже что-то прошептала.
   Он не шевелился, ждал. Понимая, что осталось недолго. Судьба никогда не ошибается. Как и те, кто указал ему на эту девушку. Значит, она не удержится, откроет шкатулку. Есть вещи, которые все равно случатся.
   Полотенце размоталось, мокрые белокурые волосы рассыпались по спине. Девушка поежилась, подбирая успевшие остыть пряди и вновь накручивая на голове тюрбан. Потом еще раз оглянулась и долго смотрела на неподвижно лежащего мужчину. А он продолжал незаметно наблюдать.
   Наконец, убедившись, что никто ей не помешает, девушка повернулась к шкатулке. И в этот раз решительно подняла крышку. Комнату озарила зеленая вспышка, тело медленно осело на пол. Мокрые волосы, вновь обретя свободу, почти полностью закрыли побледневшее, умиротворенное лицо. Судьба не ошиблась.
   Мужчина поднялся с постели и неторопливо оделся. Чтобы не тратить на это времени потом, когда все заполонившие окрестности маги рванутся сюда. Затем сходил в прихожую и принес туго набитую спортивную сумку. И проворно скрутил покрывавший пол ковер в рулон.
   Линии пентаграммы кое-где стерлись. Хорошо, что догадался захватить запас крови, а то пришлось бы жертвовать собственной, а это не самое приятное дело на свете. Теперь же оставалось только восстановить рисунок и расставить свечи. Дело пары минут.
   -- Что произошло?
   Шепот был настолько тих, что мужчина скорее угадал, а не услышал вопрос.
   -- Твоя судьба, -- ответил он, ставя в узел пентаграммы очередную свечу.
   -- Ты псих?
   -- Нет.
   -- Хочешь меня убить?
   -- В некотором смысле.
   Черные свечи вспыхнули, повинуясь привычному движению ладони.
   -- Зачем?
   -- Это моя судьба. И твоя. И обе они решены заранее, поверь. Я знаю.
   -- Я не верю в судьбу.
   -- Напрасно.
   Трепещущий свет отразился в тонком, отточенном лезвии множеством бликов, шустрыми зайчиками пробежавших по стенам. Мужчина невольно усмехнулся. Зрелище напомнило ему последнее празднование Нового Года -- такой же загадочный полумрак и крошечные огоньки повсюду. Даже жаль, что сейчас не будет времени выпить шампанского.
   Пентаграмма жадно вспыхнула, принимая отданную ей силу. Магия закрутилась веретеном, уходя одновременно и вверх, и вниз от пола. Словно объединяя небо и ад в противоестественном союзе. Дело было сделано, настало время уходить.
   Из коридора донесся глухой удар. Забавно, маги подоспели даже раньше, чем он предполагал. Что ж, в таком случае чары, заранее наложенные на дверь, оказались очень кстати. Пока еще местная молодежь с ними управится...
   А современные маркеры, между тем, очень удобны. Не нужно больше жечь лучину, чтобы начертить знак. Тот самый, что скроет его следы, как только он шагнет отсюда сквозь пространство. И пускай ищут ветра в поле.
  

Глава 15. В которой все новости неприятные

  
   Всем правит случай. Знать бы еще, кто правит случаем.
   Станислав Ежи Лец
  
   Никогда я не верила в судьбу. Но сейчас, пожалуй, впервые призадумалась, верна ли такая политика. Слишком уж многое из того, что случилось со мной в последнее время, упорно подталкивало в одном направлении. Сначала случайный, вроде бы, вызов, приведший к книге Васильева, натолкнувшего меня на теорию Краузе. Потом дух, с большой долей вероятности связанный со слугой. Все это вместе выглядело вполне себе подозрительно.
   Так что домой я не поехала, решительно свернув на полпути. Чтобы пообщаться с Риммой Лазутиной, моей студенческой подругой и очень талантливой предсказательницей. В том, что Римма не спит, я даже не сомневалась. Ночь -- лучшее время для гаданий, а подруга была одной из немногих настоящих магов, открыто работающих по специальности.
   Думается мне, для такого требовался главным образом даже не магический талант, а актерский. Да еще, наверное, ангельское терпение. Людям ведь не нужна правда, их в основном интересуют утешение, надежда и еще что-то в этом роде. Так что диплом психолога Римме определенно не вредил.
   Предположение мое оказалось верным. В окнах горел свет, а у подъезда курила парочка мужей, явно ожидающих своих озабоченных познанием будущего жен. Бедняги. Судя по постным физиономиям, торчат они тут уже давненько. А судя по тому, что в гостиной у Риммы горит свет, а не свечи, завершится ожидание еще нескоро. Дамы пока и не приступали собственно к процессу гадания.
   Поднявшись на лифте на шестой этаж, я только подняла руку, чтобы позвонить в дверь, как та распахнулась, и я оказалась в крепких дружеских объятиях. Все-таки с видящими легко и сложно одновременно.
   -- Ты где так долго? -- возмутилась Римма, прекратив, наконец, меня душить. -- Я тебя уже три часа дожидаюсь.
   Забавно, учитывая, что я решила навестить подругу меньше часа назад. Впрочем, оно и к лучшему. Хотя бы не придется объяснять цель визита. Похоже, Римме это было известно даже лучше, чем мне самой. На то она и оракул.
   -- Так у тебя же вроде...
   -- Подождут, -- беспечно отмахнулась подруга, втаскивая меня в квартиру. -- Мне тоже нужно разнообразие в жизни. Эти вечные проверки мужей на верность, знаешь ли, утомляют.
   Я пожала плечами. Утомляют, зато хорошо оплачиваются. Я вот пашу в своей конторе как проклятая дура, а отдых на Карибах вижу только в сладких мечтах. Не то, что некоторые, утомленные клиентками.
   В гостиной, как и ожидалось, обнаружились две женщины. Похоже, подруги, причем заклятые. Слишком уж фальшиво они друг дружке улыбались, прихлебывая кофе. Меня дамы встретили улыбочками еще более фальшивыми, явственно несущими в себе классический советский посыл: "женщина, вас здесь не стояло".
   -- Я пока чаю попью, -- сообщила я Римме и заодно дамам, чтобы успокоились. -- А вы заканчивайте.
   Клиентки, удостоверившись, что их очередь на сегодня первая, улыбнулись более искренне.
   -- Там твои любимые пирожные в холодильнике, -- сообщила подруга, усаживаясь за стол и беря карты. -- Не скучай, мы недолго.
   Как ни странно, ждать действительно пришлось недолго. Всего через полчаса я услышала из коридора благодарные возгласы, прощания, обещания и щелчок замка. Знали бы мужья, кому обязаны досрочным освобождением. Хоть и условным, конечно. Потому что, судя по нежности прощания, обе дамы вернутся сюда еще не раз.
   Проводив клиенток, Римма плюхнулась на соседнюю табуретку, тоже налила себе чаю и цапнула пирожное.
   -- Достала меня эта парочка, -- с чувством сообщила она. -- Таскаются каждую неделю, все подозревают мужей в неверности.
   -- Зря?
   -- Да нет, -- махнула рукой Римма. -- Но я их мужей понимаю, так что у меня с ними соглашение.
   Я только фыркнула, допивая чай. Подруга всегда обладала изрядной деловой хваткой, так что ее молчание определенно обходилось товарищам недешево. Впрочем, справедливости ради следовало отметить, что условия подобных следок Римма блюла свято, так что поимка на месте преступления изменникам не грозила. У оракулов случайностей не бывает.
   Вообще, женщины-оракулы изрядная редкость. Как и мужчины-пифии. Кстати, скорее всего именно поэтому многие катастрофически не понимают разницы между теми и другими, полагая, что заключается она лишь в половой принадлежности. Но на практике, между тем, все совершенно не так.
   Пифии -- мыслечтецы, распознающие человеческие эмоции и на основании этого способные предсказывать поведение и поступки людей. Причем конкретных людей или небольших групп. Предсказать реакцию целой толпы пифиям очень сложно. А по части событий, не зависящих от человеческой воли, они и вовсе бесполезны.
   Тут в дело вступают оракулы. Даром чтения мыслей и эмоций они не обладают. Зато чувствуют саму так называемую "ткань вероятностей". Землетрясения, наводнения и прочие природные катаклизмы как раз по их части. А еще в их ведении находится прогнозирование наиболее значимых событий, затрагивающих большие массы людей. Войн, революций, прорывов Инферно и всяких тому подобных гадостей, например. Потому-то сейчас я и пришла к Римме. Если мое будущее связано с прорывом, она это увидит.
   -- Ну, так что? Раскинуть тебе карты?
   Я снова фыркнула. Ни пифиям, ни оракулам карты не нужны. Первые пользуются шаром как средством концентрации энергии, вторые входят в транс, чтобы не отвлекаться на внешние факторы в процессе перебора вероятностей. Понятия не имею, как работают те и другие, да никогда и не старалась понять. Тут нужен дар, а если его нет, пробовать это осознать или объяснить -- все равно, что пытаться растолковать слепому, что такое зеленый цвет.
   -- Зря смеешься, -- пожала плечами Римма. -- Я за последнее время неплохо научилась гадать. Услуга пользуется спросом, знаешь ли. В карты Таро верят очень многие, а вот трансом моим людей не впечатлишь. Сразу начинают подозревать, что я их обманываю.
   -- Охотно верю, -- в свою очередь пожала плечами я. -- Человеческая глупость дает представление о бесконечности.
   -- Ладно, пошутили и хватит, -- посерьезнела подруга. -- Я ведь на самом деле тебя ждала. Почему-то вдруг накрыло ощущение, что ты придешь. И, гляди-ка, неспроста. Выкладывай, зачем явилась.
   Я коротко поведала подруге о своих нехороших подозрениях. Только вот о том, что призыв исполняет слуга демона, умолчала. Впрочем, Римма это знала и так. С каждым моим словом лицо ее мрачнело больше и больше.
   -- Ты уже смотрела вероятности? -- не удержавшись, поинтересовалась я.
   Подруга коротко кивнула и взялась за второе пирожное. Подобное поведение хронически сидящей на диетах Риммы меня непомерно удивило и изрядно напугало.
   -- Почти все ведет к тому, что прорыв Инферно произойдет, -- глухо сообщила она, глядя в пол.
   -- И ты говорила об этом Довлатову?
   -- Да.
   -- А он?
   -- А он довольно грубо обвинил меня в непрофессионализме и заявил, что Магистрат более не нуждается в моих услугах.
   Я остолбенела, не донеся чашку до рта. Заяви Довлатов, что Земля плоская и держится на трех китах, это не было бы большим бредом. Римма Лазутина считалась одним из лучших оракулов в мире, выдавая девяносто восемь процентов точных прогнозов. Не за ошибки сильные мира сего платили ей так, что хватало на прекрасную квартиру, машину, регулярные отпуска на самых роскошных курортах и неизбывную страсть к благотворительности.
   Надо полагать, от нее отделались с какой-то целью. Возможно, чтобы избежать паники. С другой стороны, если дело пойдет скверно, то есть, вызывающего так и не поймают, маги разбегутся из Москвы независимо от того, будут ли знать про служение. И даже если Римма заявит, что прорыва не будет, разбегутся все равно. На всякий случай. Выходит, цель Магистрата была другой. Только вот какой?
   -- Понятия не имею, я не пифия, -- буркнула подруга. -- Давай руку, попробую тебе чего-нибудь предсказать.
   Молчание затянулось надолго. Я сидела неподвижно, Римма тоже. Она вошла в такой глубокий транс, что даже взрыв гранаты ее не отвлек бы. Лучшее, что я могла сделать -- молча дождаться результата. И дождалась.
   -- Ничего не вижу, -- выдохнула Римма.
   Я опять остолбенела.
   -- Совсем?
   Понимаю, глупый вопрос, но что вырвалось, то вырвалось. Подруга смахнула со лба мелкие капельки пота и залпом выпила кружку чая. И только потом, избегая глядеть мне в глаза, выдохнула:
   -- Ни жизни, ни смерти. Пустота, обрыв.
   Если раньше я нервничала, волновалась, переживала и опасалась, то сейчас впервые ощутила даже не страх -- ледяной ужас. Ни жизни, ни смерти. Существование. Неупокоенный дух, нежить -- вариантов много, и все они одинаково неприятны.
   -- А есть хоть какая-то...
   -- Сейчас нет, -- безжалостно отозвалась Римма. -- Возможно, какие-то будущие события ее создадут. Но сейчас нет.
   Я тяжело вздохнула.
   -- Но ты права. Ты связана с этим ритуалом. Видимо, сама твоя натура неотвратимо тащит тебя в эпицентр событий.
   -- Вот это сейчас было пророчество, или как? -- подозрительно прищурилась я.
   -- Или как, -- невесело улыбнулась Римма. -- Попытка побыть пифией. Вывод, основанный на глубоком знании твоего характера. В этом событии для тебя отведена какая-то роль. Понятия не имею, какая. Просто ничего не вижу. Твою судьбу создают несуществующие вероятности.
   Я невольно поежилась. Всем магам, независимо от наличия способностей, объясняли основы того, как делаются прогнозы будущего. Потому я хорошо знала, что такое несуществующая вероятность. Это такая мерзкая штука, которая не существует сама по себе, потому невидима для оракула. Появляется она лишь в определенный момент, и зависит от, так скажем, сопутствующих обстоятельств.
   Например, ты с вечера заводишь будильник, но оракул может заранее узнать, что ты его не услышишь, и потому проспишь, с почти стопроцентной вероятностью. Почти, потому, что возможно какое-то событие, которое тебя все-таки разбудит. Но оно настолько маловероятно и обусловлено столь большим числом факторов, что точной идентификации не подлежит.
   В этом случае оракул может сказать, что ты почти наверняка проспишь. И, кстати, почти наверняка так оно и случится. Но это если подобное событие одно, и вероятность того, что оно не произойдет, доминирует. А если подобных событий сотня, все здорово усложняется. Порой же число таких почти случайных событий так велико, что сам факт твоего утреннего подъема уже нельзя сколько-нибудь достоверно предсказать. Знакомьтесь -- несуществующая вероятность. От которой может зависеть твоя жизнь. Как вот в моем случае.
   -- Лен, -- осторожно начала Римма, беря меня за руку. -- Я просто не берусь сейчас ничего тебе предсказывать. И понятия не имею, чем все закончится, но не хочу, чтобы ты теряла надежду.
   -- Да еще чего, -- фыркнула я. -- Не дождетесь.
  

* * *

   Разбудил меня утром вопль телефона. Не без труда продрав глаза, я сумела-таки разглядеть на экране физиономию Смолина. И, поколебавшись пару секунд, решила ответить. Несмотря на то, что, по идее, до начала рабочего дня оставалось еще почти два часа.
   -- Александрова, -- гневно осведомился полковник в ответ на мое ленивое "алло". -- Ты что, вообразила себя в халявном отпуске? Поднимай свою ленивую задницу и сей же час тащи ее в контору. Работы невпроворот.
   -- Ага, -- сквозь зевок провыла я, отключаясь и без сил растекаясь по кровати.
   Планы на день сегодняшний у меня имелись, причем прямо-таки наполеоновские. Для начала я собиралась вновь наведаться к дому Юли Матвеевой, пообщаться с местной публикой. А на вечер запланировала визит к сашкиным родителям. Уж очень мне хотелось с ними поговорить. Заглянуть в глаза и спросить, почему они ничего не делают для поисков сына.
   Впрочем, и для исполнения профессиональных обязанностей время выкроить было вполне можно. Именно этим я и решила заняться. Выяснить, какая там работа меня поджидает, по возможности быстро с ней разобраться и перейти к делам поважнее.
   Настроение в конторе царило самое похоронное. Нетрудно догадаться, почему. Я даже и не сомневалась, что вчерашняя засада закончится провалом, и оказалась права. Теперь в сухом остатке наличествовали большая толпа вымотанных и невыспавшихся магов и нулевой результат ночных усилий.
   Я даже попыталась понять, что чувствую по поводу случившегося. Пожалуй, это были нарастающая усталость и легкое чувство безнадежности происходящего. Больше ничего. Все мы что-то делали, но третья точка была отмечена. И жертва принесена. Значит, все мы сделали недостаточно.
   Смолин сидел на моем столе с папкой в руках. Правда, на этот раз бумаги не подвергались поруганию. Стало быть, почитались среди начальства нужными. Вероятно, это и была та самая работа, ради которой меня вызвали.
   -- Александрова, -- без всяких приветствий вопросил полковник, -- что ты знаешь о рэйфах?
   -- Э... -- несколько опешила я. -- Это единственный вид призраков, способный причинять живым физический вред, не прибегая к помощи предметов. Являются условно материальными. Могут менять внешность, но их истинный облик всегда отражается в зеркале. Можно убить серебром. На территории России появления рэйфов не фиксировали уже двадцать лет.
   -- Зафиксировали, -- скривился Смолин.
   -- Появление спонтанное, или по нашему профилю? -- спокойно поинтересовалась я, наливая себе кофе.
   -- По нашему.
   Кажется, я сумела сохранить на лице нейтральное выражение, но в душе выругалась. Хорошо так приложила этот мир, эту жизнь, начальство и очередного самодеятельного некроманта, обеспечившего меня предположительно длительной и гарантированно мерзкой и трудной работенкой.
   -- И что, уже отправляться?
   Вместо ответа Смолин швырнул мне папку. Я успела ее поймать прежде, чем листы с записями контролеров разлетелись по комнате, плюхнулась на диван и принялась за чтение.
   Да уж, насчет немедленного отправления я погорячилась. По предварительной оценке в поселке окопались никак не меньше пяти рэйфов. Значит, в одиночку туда лезть нет смысла, мне, по крайней мере. Вот если бы был некромант... но загвоздка заключалась в том, что его-то как раз не было. По последним слухам, уловленным мной сегодня у лифта, Сергеев, прознав про готовящийся прорыв, резко передумал возвращаться. И вообще, срочно уволился. Я его понимала.
   Юрка -- типичный "ритуальщик", слабый маг земли, подавшийся в некромантию за отсутствием других вариантов. Можно было бы, конечно, подобно многим таким же, ограничиться начальной подготовкой. Так сказать, средним магическим образованием: основам контроля над силой, правилам ее применения и прочему тому подобному. Но ведь дело всегда в амбициях.
   Если ты рождаешься в семье магов, ты с самого детства осознаешь, что не такой, как большинство окружающих. И чем больше тебе доступно, тем больше хочется открыть. Способности не всегда позволяют добиться всего желаемого, но амбиции гонят вперед. Будучи магом в невесть каком поколении, ты не можешь смотреть в глаза родне, если не получишь диплом и, желательно, звание магистра. Справка о том, что ты понимаешь, что есть магия, и не представляешь угрозы для общества, никого не устроит.
   В общем-то, Сергеев был хорошим некромантом. Аккуратным, старательным. Лучшим во всей Москве экспертом по части всевозможных ритуалов. Но когда речь заходила о необходимости быстрой импровизации, толку от него не было. И в деле с рэйфами он бы все равно мне особо не помог. Так что пускай уж лучше остается в безопасном месте.
   Можно, конечно, найти другого некроманта. Желательно, настоящего, потому, что любой другой "ритуальщик" будет даже бесполезнее Юрки. И какой же, спрашивается, ассортимент у нас имеется? Ганка Мищенко отпадает сразу, Марина Львовна демонолог, да и старовата она уже для таких подвигов. Ветринский-старший? А собственно, почему бы нет? Заодно и пообщаемся.
   Видимо, улыбочка на моей физиономии нарисовалась слишком уж нехорошая. Потому как Смолин, внимательно меня разглядев, сходу выдал:
   -- Даже не думай.
   -- О чем? -- невинно уточнила я.
   -- Ты поедешь туда с Макаровым.
   Я разинула рот, но сказать ничего так и не сумела. В голову рядами и колоннами лезли исключительно неприличные ругательства, выдавать которые начальнику в лицо я благоразумно поостереглась. Все мрачные прогнозы Риммы по степени неприятности для меня не стояли даже рядом с этой потрясающей новостью.
   Во-первых, Димка Макаров был водником, с которыми огневики не ладят в принципе. Во-вторых, мы с ним разругались вдребезги еще в студенческие годы, на почве димкиных методов ухаживания за девушками. За мной в том числе. И я, признаться, сомневалась, что за прошедшие годы Макаров очень уж остепенился и поумнел. Постоянные слухи утверждали, что сомнения эти отнюдь не беспочвенны.
   -- Боюсь, -- вздохнула я, напустив в голос скорбной серьезности, -- Что после этого похода в живых останется только один.
   -- Попробуйте мне только, -- проворчал в ответ Смолин. -- Побудьте раз в жизни взрослыми людьми и профессионалами. Хотя бы ради разнообразия.
   Я только фыркнула. Разнообразия ему, видите ли, подавай. Интересно только, как. Потому, что в случае повторения фокусов академических времен, миндальничать я с Макаровым не буду. Не потому, что очень злопамятная. Просто димкины выходки далеко выходили за рамки обычных шуточек. Более того, тянули на уголовную статью.
   Студенческая жизнь в Академии на моей памяти была не сказать, чтобы особо веселой. Все-таки большинство студентов параллельно получали и обычное, немагическое образование. Так что времени на развлечения оставалось мало. Но ведь молодежь есть молодежь, и ее желание найти приключений на свои филейные части неистребимо.
   Однажды Сашке по случаю отбытия родителей на какой-то там семинар пришла в голову светлая мысль закатить в опустевшей квартире вечеринку эпических масштабов. В честь такого серьезного повода было закуплено изрядное количество алкоголя и кое-какая закуска. И, само собой, созвана публика.
   Макарова в числе приглашенных не было, но он все-таки явился с другом, когда веселье уже шло полным ходом, и выгнать их как-то не вышло. А может, никому такая мысль и в голову не приходила, поскольку немалая часть алкоголя уже была к тому времени употреблена по назначению. То есть, внутрь. Далее Макаров шустро обрел популярность, потому как, завладев кухонным плацдармом, принялся готовить коктейли. Девушкам нравилось. Мне, к слову, тоже.
   Дальше было такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Сказки, они, все-таки, обычно о другом сказываются. А пером такие вещи писать -- уши сгорят к эпилогу. Ведь никто же не заметил, что все коктейли были дополнены одним не входившим в рецепт ингредиентом, творением того самого друга-алхимика. От полной и окончательной оргии спасло только то, что трое парней, в том числе Сашка, пили исключительно виски, без всяких добавок, и остались в здравом уме.
   Все еще могло бы сойти за шутку и со временем забыться и проститься, если бы не выяснилось, что Димка с приятелем собирались снять шоу на видео и продать кому следует. Более того, наша развеселая компания оказалась далеко не первой жертвой этой предприимчивой парочки.
   Историю спустили на тормозах. Папаша Макарова сидел в прокуратуре, так что вряд ли от жалоб и заявлений мог бы быть какой-то толк. Да никто особо и не рвался жаловаться. Тогда бы пришлось рассказывать подробности, чего, как я сильно подозреваю, остальным хотелось так же мало, как и мне. Все просто решили подвергнуть случившееся забвению, а Димку -- остракизму.
   И вот теперь Смолин предлагает мне снова встретиться с этим нерукопожатным товарищем, да еще и работать с ним в паре. То есть, придется каждую секунду оставаться начеку. А хотелось бы, сказать по правде, доверять напарнику на таком деле, а не ждать подлянки еще и от него.
  

Глава 16. В которой появляется интересная могила

  
   Я больше не верю в привидения: я видел их слишком много.
   Сэмюэл Кольридж
  
   Манеры Макарова в лучшую сторону не изменились. Плюхнувшись на пассажирское сиденье, он огляделся и вместо приветствия сходу сообщил:
   -- Кучеряво живешь, Ленок.
   -- И тебе привет, Макаров, -- процедила я, немалым усилием воли удержавшись от искушения избавить Димку от неизменной копны растрепанных кудрей. Не его, кстати, пожалела, машину. Подпалю еще чего, да и вони будет...
   -- Ага, -- рассеянно отозвался Макаров, то ли не заметив, то ли проигнорировав угрозу, прозвучавшую в моем голосе. -- Куда едем-то?
   -- Далеко, -- буркнула я. -- Но хочется надеяться, что ненадолго.
   Яндекс бодренько сообщил, что до места будущей работы можно добраться всего часа за полтора. Я позволила себе усомниться в достоверности столь оптимистичного прогноза, но времени терять не стала. Одно уж точно было верно -- чем раньше выедем, тем раньше прибудем.
   -- А ты имела дело с рэйфами? -- поинтересовался Димка.
   -- Да. Один раз с одной штукой, -- мрачно ответила я, разглядывая красные полосы пробок на карте. -- Пристегнись.
   Местные тогда подняли такую панику, словно у них посреди городка разверзлись врата ада, и нечисть ливнем хлынула на головы. Ирландские коллеги, несколько обалдев от кучи противоречивых сообщений, пригласили нас, приехавших обмениваться опытом, принять участие в зачистке. По прибытии вся толпа магов обнаружила всего одного, хоть и довольно наглого, рэйфа. В итоге, после скорой и благополучной расправы с нарушителем провинциального спокойствия, мы здорово перебрали местного пива. И устроили такое веселье, что жители городка, поди, впредь и навеки поклялись молчать в тряпочку о появлении сверхъестественных тварей.
   Но тогда мы имели дело с естественной, если можно так выразиться, аномалией. А в этот раз тварей наплодил какой-то самодеятельный маг. Найти которого, возможно, будет посложнее, чем прикончить прожорливых призраков.
   -- Утешила, -- проворчал Макаров, разглядывая лезвие своего серебряного кинжала.
   Скосив глаза на предполагаемое орудие рэйфоубийства, я, не удержавшись, фыркнула. Похоже, эту игрушку Димка купил не у мастера артефактов, а в сувенирной лавке для помешанных на магии людей. Даже не проверяя специально, я чувствовала, что серебра в лезвии явный недобор.
   -- Чего фыркаешь? -- обиделся напарник. -- Мой на прошлой неделе сперли, пришлось у подружки взять.
   Я кивнула, с трудом сдерживаясь, чтобы не выдать очередное ехидное замечание. Маг, у которого что-то сперли, мягко говоря, неважный маг. Скорее всего. Если, конечно, до кражи не снизошел маг посильнее. Но зачем бы ему, такому, спрашивается, красть обычный кинжал, который есть в арсенале у каждого? А уж это прямо-таки трогательное упоминание подружки... Неужели она у Димки в самом деле есть? Или существует лишь в воображении, затем, чтобы списать на нее сомнительный кинжал?
   -- Она не маг, -- соизволил сообщить Макаров.
   -- Тогда зачем ей серебряный кинжал?
   Я решила поддержать разговор, потому, что впереди все равно забрезжила пробка. И уж лучше провести время вынужденного стояния за светской беседой, чем в угрюмом молчании копить взаимное раздражение.
   -- Да была одна история с призраком, -- поморщился Димка. -- Так и познакомились.
   Забавно. Призраки в самом деле боятся серебра. Если метко кинуть такой кинжал, или любой другой серебряный предмет, их можно развеять. Временно, но это уже кое-что. Качество лезвия тут не требуется. Конечно, умные маги знают, что с мстительными духами проделывать подобные фокусы не рекомендуется. Закончится это тем, что по возвращении разгневанный призрак показываться не станет, сразу приложит тяжелым предметом. Или острым.
   Тут поток машин наконец-то тронулся, и я передумала уточнять, как так вышло, что с прошлой недели Макаров не сподобился ни отыскать украденный кинжал, ни купить новый. Все равно примерно представляла, что он ответит. Заявит, что с конторой работает по контрактам, потому и нужды в постоянном наличии инвентаря не видит.
   К тому же, Димке, как и мне, должны были выдать пистолет и серебряные пули. Прогресс не стоит на месте, это наши далекие предки ходили на тварей с мечами, а у нас есть более совершенное оружие. Так что, может быть, еще не так все и плохо.
  

* * *

   Поселок встретил нас мрачной тишиной. Именно что мрачной. Местный магазин оказался не просто закрыт -- заперт на все замки и засовы. На улицах не было видно ни людей, ни даже непременных в таких местах собак. Благо, рэйфов тоже не наблюдалось, так что до здания администрации мы добрались без приключений.
   Вызвавший нас заместитель местного большого босса сидел у себя в кабинете, внимательно глядя в большое зеркало и сжимая в руке кинжал. Убедившись, что наши отражения соответствуют внешнему виду, он опустил оружие и облегченно вздохнул:
   -- Долго вы.
   -- Пробки, -- в тон ему отозвался Макаров. -- Рассказывайте, что тут стряслось.
   Евгений Андреевич Говоров, несмотря на то, что был алхимиком, оказался на удивление толковым товарищем. Без всяких эканий, меканий и заиканий он поведал, что позапрошлой ночью заметил на кладбище подозрительную магическую активность. Но дневное посещение ничего не дало, кроме подозрений, что местная ведьма взялась за старое и опять пытается омолодиться. Только вот прошлой ночью объявились рэйфы.
   К счастью, когда эти твари появляются по желанию или ошибке некроманта, а не спонтанно, они не могут входить в дома без приглашения. Так что местным было строго велено не пускать посторонних, даже и мать родную, если явится без предупреждения, и наступило относительное затишье.
   -- А местная ведьма могла...
   -- Да нет, что вы, -- сходу отмахнулся Говоров. -- Она так, только погадать и может. Даже с любовной ворожбой у нее успехов отродясь не наблюдалось. Тетьманин предел -- вызов духа умершего на беседу.
   -- Медиум? -- уточнила я.
   -- Ага, -- кивнул Евгений Андреевич. -- И неплохой. Одно время я ей даже поучиться предлагал, но без толку. Говорит, что делает все "как стары люди казали", и никакие академии ей не требуются.
   Я только плечами пожала. Талант медиума в самом деле достаточно специфичен. Особой силы у них обычно нет, потому даже самые примитивные ритуалы получаются с трудом. Зато общение с миром духов удается на отлично. Так что, даже если допустить, что ведьма-самоучка устроила жертвоприношение, больше одного рэйфа ей было никак не вызвать. Если, конечно, жертвой не был человек.
   -- Адресок вашей Тетьмани подскажите, -- попросила я. -- Поговорим на всякий случай.
   -- Вот как выйдете, по левой стороне шестой дом. Такой, синий, с белыми наличниками. Мария Никитична Бабенко она, если что.
   -- Станислав Бабенко ей, случайно, не родственник? -- уточнила я, припомнив свой список подозреваемых.
   -- Нет, -- уверенно ответил Говоров. -- У нее ни братьев, ни сестер. Муж, Антон, умер лет пять тому, а сына зовут Виталием, и живет он, как я слышал, в Питере. Приезжает пару раз в год, а больше никаких родственных визитов к ней я не замечал. Все больше бабы местные бегают, гадать да мужиков ворожить.
  

* * *

   Дом Тетьмани мы, и верно, нашли без хлопот. Макаров решительно постучал в дверь, услышал мой ехидный смешок, и все-таки догадался нажать на кнопку звонка. Некоторое время было тихо, потом из-за двери послышался тихий, опасливый голос:
   -- Чего пришли? Кто такие?
   -- Вы были позапрошлой ночью на кладбище? -- в лоб спросил Димка.
   За дверью, похоже, обалдели от столь изысканно сформулированного приветствия, секунду продержалась тишина, потом раздался стон, здорово смахивающий на предсмертный. Я с наслаждением пихнула Макарова локтем в бок и обозвала идиотом. Вполне, кстати, заслуженно.
   Далее, к нашему общему немалому изумлению, щелкнула пара замков, звякнула цепочка и дверь приоткрылась. В щель высунулась растрепанная голова женщины лет шестидесяти. И стороны приступили к взаимному изучению.
   -- Говоров вас прислал? -- поинтересовалась, наконец, хозяйка, оглядев нас, принюхавшись и, похоже, удовлетворившись результатами экспертизы.
   -- Ага, -- радостно согласился Димка. -- Так были или нет?
   -- Заходите, -- криво улыбнулась Тетьманя. -- Нечего сейчас на улице торчать.
   Мы прошли через небольшую прихожую в довольно чистую и уютную комнату. Центральное место занимал стол, за которым над картами явно частенько собирались кумушки. Отчетливо пахло имбирем и лавандой, любимыми атрибутами самодеятельных спиритических сеансов.
   -- Позавчера не была, -- сообщила хозяйка, жестом предлагая нам сесть. -- Вообще бываю, врать не буду, да и смысла нет. Знаю, кто вы такие, потому понимаю, что все равно все выясните. Радикулит меня тогда прихватил, дома лежала с обеда до утра. А там уже эти появились.
   -- Вы их видите? -- уточнила я.
   Вообще-то, некоторые медиумы способны видеть духов, даже тогда, когда те не имеют намерения показываться людям. Некоторые, но не все. Уж кого как природа одарила, так что уточнить не помешает.
   -- Видеть не вижу, -- вздохнула Тетьманя. -- Слабовата я для этого. Но чувствую, когда они близко. Почему, думаете, вам так запросто открыла?
   -- А есть идеи, кто там мог быть?
   -- Из местных точно никто не мог, -- уверенно заявила женщина. -- Мне не верите, так у Андреича спросите.
   -- Спросим, -- многообещающе кивнул Макаров.
   Хозяйка насмешливо ему улыбнулась. Я тоже улыбнулась, но тайком. Потому, что в вопросе определения магов однозначно предпочту положиться на мнение медиума, а не алхимика. Уж что-что, а чувствовать ауры они умеют.
   -- Приезжие были последнее время? -- сменила тему я.
   Мария Никитична покачала головой:
   -- Какие у нас тут приезжие? Не столица, чай. Если родня к кому нагрянет только, а чтобы незнакомые, таких не было. Только вот сейчас-то что? Приехать можно на машине, прямо к кладбищу, да так же и уехать потом, а мы тут ни ухом, ни рылом, что кто-то был.
   -- Покажете кладбище? -- решила обнаглеть я.
   Вот совершенно не было желания плутать по сельскому погосту, представления не имея, где там, чего и как. Уж лучше попробовать воспользоваться услугами того, кто хорошо знает это место.
   -- Боязно, -- поежилась хозяйка.
   -- Чего бояться-то? -- оптимистично возразил Макаров. -- У нас оружие есть, да и колдануть, если что, не постесняемся.
   -- Да и топать далече, -- пустила в ход последний аргумент Тетьманя. -- Не девочка уже, чай.
   -- А мы на машине, -- обезоруживающе улыбнулся Димка.
  

* * *

   Уже на подъезде к кладбищу сидевшая сзади Мария Никитична тронула меня за плечо и тихо сказала:
   -- А ведь на тебе, девонька, метка духа. Злого духа, обиженного.
   -- Знаю, -- беспечно отозвалась я. -- Встретилась недавно. Догадывалась, что он решит меня запомнить на всякий случай.
   -- Не боишься? -- удивилась женщина.
   -- Боюсь. Но выбора не было.
   -- Чего ж не упокоила? Вроде ведь смелая.
   -- Надо было, -- коротко и двусмысленно ответила я, не желая при Макарове обсуждать эту тему. Димка еще во времена учебы значился записным сплетником, и едва ли с тех пор очень уж пересмотрел взгляды на жизнь. Перескажет потом кому надо и не надо, так и до Довлатова дойдет.
   Кладбище оказалось неожиданно культурным, ухоженным. Правда, только в новой части. Старая давно и безнадежно скрылась в молодом лесочке. Именно туда уверенно направилась Мария Никитична. Мы без лишних разговоров последовали за ней. А о чем было, спрашивается, разговаривать, когда оба отлично знали, что рэйфы получаются, как правило, именно из старых духов?
   Продираясь сквозь ветки, я не раз успела порадоваться, что догадалась утром надеть джинсы и захватить кофту с длинными рукавами. За спиной сдавленно ругался Макаров, порядком исцарапавший руки. Я даже оглянулась, чтобы позлорадствовать, и тут же влетела в спину нашей резко остановившейся провожатой.
   На открывшейся нашим взорам полянке сгнило все до травинки. И даже старые, деревянные кресты окончательно почернели, так, что, кажется, готовы были рассыпаться в прах от малейшего прикосновения. Не выдержав, я проверила и убедилась -- они и правда рассыпались.
   Здесь явно поработал некромант, причем очень сильный. Но при этом невероятно неаккуратный, потому, что правильно проведенные ритуалы не оставляют столь впечатляющих побочных эффектов.
   Осторожно отодвинув в сторону застывшую от ужаса Марию Никитичну, я шагнула в мертвый круг и вытащила из сумки ритуальный кинжал. Всегда ненавидела заниматься "проявкой", но доверять столь ответственное дело Макарову не хотелось.
   Изначальное предположение оказалось до отвращения верным. Тот, кто учинил тут безобразный ритуал, совершенно не собирался поднимать рэйфов. Прожорливые призраки-убийцы стали лишь еще одним побочным эффектом. А изначальной целью была беседа с местным покойником.
   Подойдя к могиле, на которую, собственно, и была направлена магия неизвестного некроманта, я едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Второе предположение тоже подтвердилось. Здесь действительно принесли в жертву человека. Не без труда поборов нервную дрожь, я все-таки заставила себя подойти к старому кресту и прочитать имя на табличке.
   К счастью, она оказалась металлической, и некромант, дабы убедиться в том, что могила та самая, перед ритуалом очистил ее от грязи и ржавчины. Конечно, после всего табличка вновь порядком пострадала, но надпись все равно поддавалась прочтению. Здесь был похоронен Алексей Владимирович Довлатов. Отец нынешнего главы Магистрата.
   Нехорошие подозрения набросились на меня сразу целой стаей. Интуиция в голос вопила о том, что и здесь я тоже оказалась неспроста. Потому, что подъем из могилы давно почившего папаши нашего самого большого босса просто не мог не быть связан со все тем же неуловимым слугой.
   Из задумчивости меня вывел испуганный крик за спиной. Но случившееся я осознала толком лишь тогда, когда по ушам хлестнул отвратительный, истошный визг, граничащий с ультразвуком.
   Не даром все-таки Сашка потратил полгода времени и неустановленное, но явно впечатляющее количество нервных клеток, уча меня метать ножи. Тело сработало быстрее разума, и теперь передо мной по земле катался, стремительно теряя человеческий облик и расплываясь густой, вонючей слизью, рэйф. Ритуальный кинжал, который до крика Марии Никитичны я держала в руке, торчал теперь у него из груди.
   Серебряная полоса в лезвии сделала свое дело. Переставший, наконец, визжать призрак окутался зеленоватым пламенем и исчез, превратившись в облако густого, дурно пахнущего тумана. Только тогда я сначала вытащила пистолет, а уж потом от души выругалась.
   -- Нифига себе, -- выдохнул белый, как первый снег, Димка.
   -- Да уж, -- задумчиво согласилась я, глядя на туман и прикидывая, стоит ли подобрать кинжал прямо сейчас, или лучше все-таки малость подождать, пока ветер сделает свое дело.
   Мария Никитична осела на землю, держась левой рукой за сердце. Макаров кинулся было к ней, но был остановлен повелительным взмахом второй, свободной руки. Я на всякий случай пригляделась к ауре пожилой женщины. Даже при моих скромных способностях к этому дело было ясно, что ничего страшного, хвала небесам, не случилось. Просто шок.
   -- Даже не подумал бы, -- признался отступивший на шаг Димка. -- Решил, что просто грибник на нас случайно набрел.
   Я огляделась и увидела валяющуюся в траве корзину. Она была реальностью, а не частью созданной призраком личины. И это было плохо. Очень плохо. Значит, где-то неподалеку лежит труп настоящего грибника.
   Рэйфы гадкие твари, потому, что могут принимать внешний облик любого увиденного живого существа. Только в этом случае они неспособны говорить, что несколько облегчает их распознание. А вот если рэйф убивает человека, то не просто получает возможность скопировать его внешность, но и обретает речь. Часов на десять.
   Наконец-то выровняв дыхание, я огляделась. Результаты "проявки" еще не исчезли, так что удалось посчитать, до скольких могил дотянулись остаточные магические выбросы, поднявшие рэйфов. Их было семь. Получается, где-то до сих пор бродит шесть кровожадных призраков. Плохо.
   Хорошо только то, что рэйфы не могут размножаться, в отличие от упырей, вурдалаков и кучи им подобных тварей. Просто убивают свои жертвы и перекусывают ими, предпочитая мозги и требуху. С сильной голодухи, правда, могут и с костями сгрызть, но при нынешней численности населения и все возрастающей популярности прогулок по заброшенным местам до такого обычно не доходит.
   -- Пойдем искать, -- бросила я Димке. -- Лучше найти этих тварей, пока светло.
   -- Хочешь все окрестности оббегать? -- мрачно поинтересовался Макаров. -- Не забывай, они все-таки призраки. Могут и невидимыми стать.
   Я только отмахнулась. Охоту на рэйфов всегда упрощает одно обстоятельство. Они условно материальны, и нападать могут только в воплощенном состоянии. В виде призраков же невидимы, но и вполне безобидны. Даже предметами не способны кидаться. Разве что напугать, но на магов их штучки не действуют. Если, конечно, озаботиться соответствующим ментальным щитом.
   Но кое в чем Макаров был прав. Искать их по окрестностям обычными следопытскими методами можно до осени. Кабы не до зимы. Только вот кто сказал, что я собираюсь пользоваться обычными методами?
   Будь под рукой некромант, все было бы просто. Всего один ритуал, и рэйфы слетелись бы как осы на мед. И тут же сдохли, попав в "кольцо упокоения". Но некроманта не было, а самостоятельно создавать даже "манок" я еще ни разу не пробовала. Только наблюдала, как это делал Сашка. Хотя, конечно, знала, как он создается, и даже захватила все необходимое. Для "манка". Создавать кольцо мне не стоило даже пытаться. Чего доброго, сами тут с Макаровым вместо рэйфов упокоимся. Придется стрелять.
   Продравшись сквозь густые заросли боярышника, я выбралась на небольшую полянку, удаленную от места, где орудовал некромант, достаточно, чтобы его остаточная магия не повлияла на мой ритуал. Далеко уходить, впрочем, тоже не следовало, чем ближе "манок" к месту подъема, тем сильнее он действует. Конечно, Сашка справился бы и в километре, но себе я не льстила, уже в сотне метров мой сомнительный шедевр будет бесполезен.
   -- Как только твари покажутся, стреляй.
   Макаров кивнул, несколько напряженно наблюдая за тем, как я развела под треножником небольшой костерок и водрузила на него бронзовую миску. Вода закипела быстро, вокруг начал расползаться густой и сладкий запах благовоний. Нужное плетение с непривычки далось мне нелегко, но все-таки получилось. А потом, окрашивая алым едва успевший стать зеленоватым пар, в миску потекла кровь.
  

Глава 17. В которой смешались сон и явь

  
   Жизнь и сновидения -- страницы одной и той же книги.
   Артур Шопенгауэр
  
   Первый рэйф появился сразу, и мигом схватил пулю. Перевязывая руку, я мельком успела порадоваться тому, что Макаров всегда хорошо умел стрелять. Долго радоваться мне не позволили. Мария Никитична закричала, тыкая пальцем в пустоту рядом со мной. А потом небо и земля раза три поменялись местами.
   Все-таки эти твари материализуются очень быстро. Я даже кинжал не успела схватить, прежде, чем удар когтистой лапы отправил меня в полет, закончившийся торможением об окружавшие полянку колючие кусты. Хорошо хоть спиной, а не лицом. А еще лучше, что пистолет остался при мне. Я даже успела его выхватить, правда, недостаточно быстро..
   Когти воткнулись в плечо, рука сразу же онемела, но перед этим палец нажал на курок. Словивший серебряную пулю призрак с воем рухнул на меня, обжигая и заливая ноги отвратительной слизью. Выругавшись, я извернулась и схватила выпавший из ослабевших пальцев пистолет левой рукой.
   За меткость своей стрельбы с левой не поручилась бы даже в идеальных условиях. А уж сейчас, когда вся правая половина кофты успела пропитаться кровью, и каждая попытка шевельнуться вызывала перед глазами толпу пляшущих в стремительно сгущающихся сумерках созвездий, и подавно. К счастью, подобных подвигов от меня и не потребовалось. Димка в очередной раз оправдал свою репутацию прекрасного стрелка.
   Трава по всей поляне дымилась, от вони слезились глаза. Может, и от боли тоже. Повернув голову, я попыталась рассмотреть, насколько крепко мне досталось. Судя по новой вспышке боли и располосованной одежде, весьма и весьма. Слабость с каждой секундой становилась ощутимее, да и цвета вокруг стали какими-то странными...
   -- Ленка!
   Голос Димки донесся словно сквозь подушку. У рэйфов ядовитые когти. Как же я могла забыть? Яд усыпляет жертву и медленно убивает. Обычно, правда, умереть от отравления никто не успевает...
   -- Ленка, ты взяла антидоты?!
   Универсальное противоядие лежало у меня в сумке. Кстати, а где сумка? Я попыталась оглядеться, но веки не желали разлепляться. Кто бы их поднял, а... Тяжелая, однако, жизнь была у Вия. Вернее, нежизнь, он же нежить...
   -- Нашел! -- крикнул Макаров. Наверное, крикнул, потому что то, что донеслось до моего сознания, по громкости больше, чем на шепот не тянуло.
   -- Тут только универсальное!
   Естественно. Никто в здравом уме не таскает с собой чертову кучу противоядий на любой случай жизни. Так и надорваться можно. Тем более, от яда рэйфов противоядия как такового нет. Универсальное поможет значительно замедлить процесс, но все равно придется провести несколько довольно сложных процедур, чтобы очистить кровь окончательно.
   -- Я звоню Смолину!
   Универсальное противоядие было горьким до отвращения. Если бы не слабость, меня, может, вывернуло бы от его вкуса. Был уже такой прецедент разок. После того случая отец давал мне его только однажды. Пополам с сиропом, нацеженным из варенья. Сейчас сиропа, конечно, не было. Как, к счастью, и сил на рвоту.
   -- Держись, сейчас кто-нибудь приедет! Только не отключайся!
   Легко сказать. А сделать, наверное, не получится. Пока еще кто-нибудь доберется сюда из Москвы. Хотя, в Троицке вроде бы имеется отделение СПНИМ, но есть ли там народ в субботу? Вряд ли. Пока им позвонят, пока найдут крайнего, пока этот крайний соберется... Господи, до чего же горькая дрянь! Чтоб ей Вий подавился...
   Умереть я, конечно, не умру. Теперь уже не умру, не зря же, в конце концов, давилась универсальной пакостью. Да и Римма не предвидела мою смерть. Если, конечно, это не еще одна несуществующая вероятность, коих, по ее словам, в моем будущем полным полно.
   -- Вот так, зажми.
   Это уже Мария Никитична. А я ведь и забыла, что, вдобавок к отравлению, истекаю кровью. И Димка, похоже, тоже про это не подумал. Хвала небесам, хоть один здравомыслящий человек оказался рядом.
   Плечо пронзила адская боль. Будь у меня силы, заорала бы, а так получился только невразумительный стон. И я утонула в рухнувшей на меня громаде непроглядной, душной темноты.
  

* * *

   Сознание возвращалось рывками и клочьями. Сначала было просто светло и больно. Потом я почувствовала волну силы, хлынувшую сквозь все тело. После нее в голове начали появляться не одни только ощущения, но и связные мысли. Кто-то приехал. Или меня куда-то привезли. И первый этап очищения крови завершился. Значит, сейчас снова будут поить гадостью.
   Жизнь поспешила оправдать мои безрадостные ожидания, наградив очередной порцией горького зелья из чьих-то теплых, заботливых рук. Не без усилий проглотив холодную, дурно пахнущую жидкость, я закашлялась и выругалась последними словами. За что была немедленно вознаграждена ответной, ничуть не менее смачной тирадой. Ну надо же, оказывается, потчевал меня Смолин собственной персоной.
   Странно, но я даже обрадовалась. Давно мечтала как следует выругать начальника в лицо, но все не представлялось возможности. А тут такой великолепный шанс. Потом все можно будет списать на неадекватное состояние, вызванное отравлением. Подумав, я прикинулась шлангом и добавила еще парочку изящных, сложносочиненных конструкций.
   -- Постыдилась бы, Александрова, -- пробурчал в ответ Смолин. -- Ты же все-таки девушка.
   Язык так и зачесался спросить, где уважаемый полковник был, когда я была девушкой, но разум резко этому воспротивился. Все-таки подобное заявление не лезло в рамки симуляции бреда, ввиду излишней осмысленности и адресности. Да, к тому же, и времени на длинную фразу мне не дали, наградив второй порцией очищающей магии.
   Едва я перестала поскуливать и перевела дыхание, как за второй дозой последовала третья, заставившая меня отбросить политес и заорать в голос. Желудок так рванулся с определенного ему природой места, словно обиделся и вознамерился дезертировать окончательно, дабы начать самостоятельную жизнь отдельно от моего бренного тела. К счастью, сбежать удалось только недавно выпитому зелью. И еще изрядному количеству вонючей дряни.
   -- Все, -- сообщил незнакомый, спокойный голос. -- Теперь можно лечить.
   Я мысленно возблагодарила судьбу и недавно обруганного начальника. Похоже, Смолин озаботился пригласить ко мне целого целителя. Неслыханная, исключительная честь. На что угодно спорю, оказана она мне исключительно благодаря высокому посту моего папы. Но все равно приятно, что не придется валяться в постели несколько недель. И очень кстати.
   Плечо и грудь сперва заныли с новой силой, а потом отчаянно зачесались. Не знаю даже, что бы сделала, если бы меня не держали. Наверное, основательно усугубила бы положение, упаковав в итоге саму себя в кровать на пару месяцев.
   -- Готово. Пусть теперь поспит.
   Голос я узнала. Это был тот самый Эрнест Сергеевич, фамилию которого не смог вспомнить Жора Беленко. Зато я очень даже вспомнила. Странно, правда, что только сейчас. Знаменитый целитель Эрнест Шехонский. Какие лорды без охраны, да еще и у моей постели. Ишь, как забегали...
   И как раз в этот момент гордости собой меня настигло понимание одного крайне важного обстоятельства. Я ведь сейчас усну. Основательно так, суток на двое, что категорически идет в разрез со всеми моими прежними и вновь возникшими планами. Правда, выбора все равно нет. Все имеет свою цену, в том числе и целительная магия. Быстрое заживление ран порядком выматывает организм, после ему требуется отдых. Напоследок я успела еще разок выругаться, правда, довольно скромно. И провалилась в сон.
  

* * *

   -- Хотела расспросить Вас об отце.
   -- Он умер, -- спокойно ответил Довлатов.
   -- Знаю, -- хищно улыбнулась я. -- Это уже целый век почти как не новость.
   -- Тогда зачем меня о нем расспрашивать? Почитайте хроники, архивные документы.
   -- Ну нет, -- решительно возразила я, поудобнее устраиваясь в кресле для посетителей и закидывая ногу на ногу. -- Так не интересно. Там нет того, что меня интересует.
   -- Тогда хоть скажите, что Вас интересует, -- недовольно отозвался почтенный глава Магистрата, вылавливая из под груды бумаг крайне банального вида стеклянную пепельницу и закуривая.
   Я задумчиво оглядела кабинет самого большого московского магического босса. Все здесь было солидно, дорого и до отвращения неизящно. Наверное, из-за дикой смеси стилей. Картины в золоченых рамах явно намекали на классику, но этот намек столь же явно отрицался современными виниловыми обоями с геометрическим узором, уместными скорее в интерьере стиля хай-тек. Мебель и вовсе являлась памятником ушедшей советской эпохе. А определенно восточные шторы довершали нелепую картину.
   -- Меня интересуют причины, по которым Вашим отцом заинтересовался слуга демона, -- без обиняков заявила я, подтягивая пепельницу поближе и тоже закуривая.
   Довлатов смерил меня недовольным взглядом. Разумеется, правила вежливости ведь требуют спросить позволения, прежде, чем начать дымить. С другой стороны, сам он подобным вопросом ко мне не затруднился, что меня в некотором роде извиняло.
   Курить совершенно не хотелось, зато очень хотелось вывести Довлатова из душевного равновесия демонстрацией нахальства. И прием сработал, да еще как. Донельзя шокированному главе Магистрата даже в голову не пришло, что он может попросту указать мне на дверь. Или вообще охрану вызвать, чтобы выпроводили незваную гостью под белы рученьки.
   -- С чего Вы решили, что слуга демона имеет к истории на кладбище какое-то отношение?
   Я неопределенно повела плечами. Могла бы сказать, что уже видела такие плетения, наполненные чужой силой. Или что некие тайны главы Магистрата могут быть весьма интересны тому, на кого Магистрат охотится. Но к чему лишний раз сотрясать воздух, если Довлатов сам все прекрасно понимает, а вопрос задал лишь затем, чтобы время потянуть?
   -- Будете настаивать?
   В голосе мужчины прозвучала обреченность. Кажется, поле этого боя осталось за мной. Значит, стоит продолжить наступление.
   -- Буду. Хочу все знать.
   -- Кто много знает...
   -- Слушайте, -- решительно оборвала я Довлатова, -- я говорила с Риммой Лазутиной. И она сказала, что я связана с этим ритуалом. Надеюсь, сейчас Вы не начнете вещать про ее непрофессионализм, мы ведь оба понимаем, что это, простите за грубую прямоту, бред сивой кобылы.
   Архимаг отчетливо скривился. То ли ему не нравилась моя манера выражаться, то ли раздражало отсутствие возможности отделаться пустым велеречием. В котором он, как все прекрасно знали, был силен. Мог вещать битый час, но так в итоге ничего и не рассказать.
   -- Тогда буду честен, -- развел, наконец, руками Довлатов. -- Я этого не знаю.
   -- Что, и даже никаких догадок и подозрений? -- фыркнула я.
   -- Ну почему? -- хмыкнул архимаг. -- Подозрения имеются. И главное из них то, что слуге нужно найти следующую жертву.
   -- Что, в Москве уже окончательно перевелись девственницы? -- не удержавшись, усмехнулась я.
   -- К тому все идет, -- вернул мне усмешку Довлатов. -- Но дело в другом. Не все жертвы при ритуале служения случайны.
   -- Это как? -- недопоняла я. -- Насколько знаю, нужны собака, убийца, блудница, девственница, невинное дитя и Повелитель Смерти. Но ассортимент во всех этих категориях, кроме Повелителей, довольно широк.
   -- Не совсем. Нужна не просто собака, а та, что признает слугу хозяином. Собаки ведь чувствуют меченые души, недаром за беглецами из ада шлют именно псов. Но то адские псы, а обычные собаки меченых избегают. Так что найти ту, что его признает -- та еще задачка. С убийцей, правда, все проще. Нужен всего лишь тот, кто убивал в ненависти. Военные тут обычно не годятся, ненависть должна быть личной, но особой проблемы даже и так нет.
   Я затушила сигарету. Все равно не затягивалась, только вонь нюхала. Не знаю, как там с убийцами, а вот приличного табака в Москве днем с огнем не сыскать. Довлатов тоже, опомнившись, раздавил в пепельнице давно погасший окурок и вытянул из пачки новую сигарету.
   -- А что с блудницей? -- приглашающее поинтересовалась я.
   -- Тут нужна та, у которой нет будущего. В смысле, обреченная одиночка, смерть которой ничего не изменит в судьбах других людей. Представления не имею, как, но такую слуга нашел.
   Я невольно присвистнула. Без помощи оракула провернуть подобное сложновато. Может ли быть так, что слуга сам оракул? Это ответило бы на многие вопросы, а заодно и сузило круг подозреваемых. Если, конечно, посильное участие в поисках не принял демон. Говорят, Верховным открыты судьбы людей, но говорят много чего. Пойди этот слух проверь.
   -- А вот с девственницей все совсем интересно, -- без особого приглашения продолжил Довлатов. -- Для ритуала сгодится лишь та, что при рождении была посвящена Вселенной.
   -- Это еще что за фигня? -- от души изумилась я. Вот честно, сроду ничего не слышала о подобном. А в магии, говоря без хвастовства, не так уж много вещей, о которых я вообще ничего не слышала. Последнее время, правда, моя самоуверенность относительно этого несколько поколебалась, но все же.
   -- Есть такой древний культ, -- с явной неохотой объяснил архимаг, выпуская в потолок густую струю дыма. -- Ему уже семь тысяч лет. Верованию, что на нашей планете всегда должны жить триста женщин, прошедших такое посвящение. Иначе случится конец света.
   -- И что? -- продолжила изумляться я. -- До сих пор соблюдают?
   -- Да, -- просто ответил Довлатов. -- Все пояснения утеряны во тьме веков, но, поскольку ритуал прост, а отслеживание судьбы посвященных со временем становится лишь менее и менее обременительным, никому не хочется проверять, что случится, если наплевать на это правило. Когда одна из женщин умирает, хранитель традиции выбирает случайную новорожденную девочку и посвящает ее.
   -- А причем тут Ваш отец?
   -- Видишь ли, отец никогда не скрывал, что является хранителем традиции. Потому, что всегда ее высмеивал, хоть и соблюдал. Но только ему было известно имя нового хранителя. Того, что занял его место. И лишь хранитель знает имена посвященных.
   -- Выходит, слуга ищет хранителя, чтобы подыскать жертву, -- задумчиво проговорила я.
   -- Какая ты догадливая, -- фыркнул архимаг.
   -- Так значит, он к нему придет, -- продолжила я рассуждать вслух. -- И можно будет его поймать.
   -- Есть проблема, -- насмешливо бросил Довлатов. -- Никто не знает, кто этот хранитель.
   -- Офигеть, -- выдохнула я. -- Тоже мне проблема. Что, спросить не вариант? Собрать магов и обрисовать ситуацию?
   Довлатов поперхнулся последней затяжкой. Сдается, такое элементарное решение ему и в голову не приходило. Нашелся тоже любитель искать сложные выходы из простых ситуаций. Кажется, дело было в нежелании рассказывать широкой публике про странную традицию. Идиотом, что ли, выглядеть боится? Да это ж сущие пустяки в сравнении с тем, как он будет выглядеть, если прорыв Инферно все-таки состоится. Тогда ведь еще мечтать будет, чтобы считали всего лишь идиотом...
   -- Ладно, с этим разберетесь, -- отмахнулась я. -- Но на всякий случай хотелось бы послушать еще про ребенка и Повелителя. Исключительно в общеобразовательных целях, ибо не смею сомневаться, что на хранителе дурацкой традиции подвиги слуги и завершатся оглушительным фиаско.
   -- С ребенком дело в еще одном веровании, -- гораздо более дружелюбным тоном поведал Довлатов. -- Что до семи лет дети безгрешны. Честное слово, не помню, откуда эта цифра, может, даже из Библии. Так или иначе, ему должно быть на роду написано не встретить семилетие. А Повелитель это просто Повелитель.
   -- Ясно, -- лучезарно улыбнулась я, встала и отвесила Довлатову шутовской полупоклон. -- В таком случае не смею более отнимать у Вас время, оставляю над планом скорейшей поимки слуги.
   Домой я вернулась в весьма приподнятом настроении. Наконец-то мои усилия хоть чем-то увенчались. И не каким-нибудь очередным подозреваемым, требующим детальной проверки, а целым грандиозным шансом наверняка покончить с бессмертным уродом. Хотя бы и на время.
   Счастливо улыбаясь этим мыслям, я прошла в гостиную, и уже примерилась было швырнуть сумку на диван, как увидела то, чего в моей квартире быть в данный момент просто не могло. И натурально остолбенела. На диване сидел Сашка.
   -- Лен, -- тихо сказал он, повернувшись ко мне. -- Лена...
   Я сглотнула, судорожно припоминая какое-нибудь успокаивающее заклинание. Сейчас меня устроило бы даже предназначенное для нежити, только бы хоть немного сбавить темп, взятый сердцем.
   -- Не ищи слугу, Лена. Просто беги.
   -- Довлатов его найдет, -- пролепетала я, самую малость справившись с собой без помощи магии. -- Мы узнаем, кого он ищет, и...
   -- Это ведь сон, Лена, -- грустно улыбнулся Сашка. -- Просто сон. Не хочу, чтобы ты умирала.
   Я мотнула головой, пытаясь прогнать наваждение. Но ничего не изменилось. Вокруг была все та же моя квартира, и Сашка с дивана исчезать даже не думал. Продолжал сидеть вполоборота ко мне и грустно улыбаться.
   -- Многие могут умереть.
   Единственное, что пришло мне в голову. Не самое плохое возражение, между прочим. Для того Сашки, которого я знала.
   -- Это уже случалось. И еще случится. Почему именно ты?
   -- А почему бы и не я? Почему ты, в конце концов? -- раздраженно выпалила я.
   -- Так уж сложилось. Это моя судьба.
   -- Судя по словам Риммы, и моя тоже. Только вот я не верю в судьбу, знаешь ли, потому и трепыхаюсь до последнего.
   -- И как далеко ты готова зайти? Чем откупишься за тысячи и тысячи душ? Парочкой и еще парой сотен?
   -- Тоже "Круг душ" на досуге почитывал? -- спокойно поинтересовалась я.
   -- Было дело, -- усмехнулся Сашка.
   -- Обдумываю пока.
   -- Лучше остановись, Лена. Остановись, пока не поздно.
   -- Уже поздно, -- бросила я в ответ.
   -- Что уже поздно, доченька? -- спросил вдруг встревоженный мамин голос.
   Я сорвалась в полет. С места, внезапно. Сначала оказавшись в кромешной темноте, но через пару мгновений вынырнув на свет. Я лежала в постели в светлой, удивительно чистой больничной палате, а надо мной склонилась испуганная мама. Отец сидел рядом, на стуле, и тоже тревожно на меня поглядывал.
   -- Ничего, -- прошептала я. -- Это был только сон.
  

Глава 18. В которой сон начинает сбываться наяву

  
   Мы надеемся приблизительно, зато боимся точно.
   Поль Валери
  
   Переваривание плодов собственного воображения оказалось задачкой не из простых. Уж очень причудливыми они были. Прямо-таки запредельно экзотическими. Во всяком случае, в части беседы с Довлатовым, потому, что разговор с Сашкой я примерно так себе и представляла.
   Проспала я целые сутки. Меньше, чем ожидала, но больше, чем могла себе позволить. А теперь вот еще и сон этот странный. Бред какой-то концентрированный. Девушки, невесть чему и зачем посвященные, хранители традиции... такое обычно под действием веществ покруче обычной сонной магии снится. Самое главное, что не было у меня ни малейшего представления, из каких своих познаний я могла бы подобное сочинить.
   Смутное желание пообщаться с какой-нибудь пифией с каждой минутой размышлений становилось все отчетливей и сильнее. Они разбираются в снах, вот пусть и объяснят мне смысл этого явления.
   На задворках сознания, впрочем, крутилась еще одна интересная мыслишка. Может, в самом деле заявиться к Довлатову и спросить его в лоб? В худшем случае решит, что яд рэйфа повлиял на мой разум, и даст отпуск. Отпуск сейчас мне бы здорово пригодился, чтобы не мотаться больше по всяким вызовам. В лучшем... ну нет, такого быть просто не может. История про триста девушек чистой воды бред больного воображения.
   Правда, голос разума тут же ехидно напомнил, что некоторые из этих самых вызовов, от которых я так стремлюсь избавиться, снабдили меня ниточками, ведущими к слуге. И данное соображение оказало известное влияние на мой окончательный план действий. Начать беседу с главой Магистрата я решила не с бредовой истории про посвященных, а так же, как и во сне. С могилы Довлатова-старшего.
   Только вот сейчас мне велено лежать в постели. В общем-то, можно было встать и уйти, раны уже практически исчезли, оставив на память лишь пятна незагорелой кожи и легкий зуд. Но у кровати с книгой сидела мама. И сквозь увлеченность чтением в ее лице виднелось нечто, заставлявшее понимать: при любой попытке бегства меня вернут в кровать. Быстро и сурово.
   -- Ма-ам, -- голосом умирающего лебедя протянула я. -- А принеси водички...
   Пить на самом деле хотелось. Нормальный побочный эффект целительной магии, жажда как с похмелья. Сбежать я не надеялась, давно заметила бутылку минералки на подоконнике, потому понимала, что далеко мама не уйдет. Просто нужно было с чего-то начать разговор.
   К некоторому удивлению, ответа в духе: "сама встань и принеси" не последовало. Мама отложила книгу, сходила за бутылкой и вручила ее мне. Прямо как в детстве, когда я уже выздоравливала, но так хотелось еще немного побыть объектом усиленной родительской заботы.
   -- Брат скоро приедет, -- сообщила мама, когда я, выхлебав добрый литр воды, пристроила бутылку на полу возле кровати.
   Новость меня очень удивила. Неужели ради меня? Так, во-первых, я и близко не помираю, уже завтра буду полностью здорова. А во-вторых, никогда мы с ним не были близки.
   Так часто бывает в семьях магов. Разница в возрасте между детьми может доходить до сотни лет, какие уж там трепетные братские узы? Косте, например, стукнуло шестьдесят, когда я родилась, у него к тому времени своя дочка имелась. Конечно, кровь не водица, не стану врать, что нас совсем уж ничего не связывало. Но не так тесно, чтобы срываться из Питера в Москву по таким пустякам, как это мое ранение. Я бы поняла еще, если на похороны...
   Даша, сестра, из своей Финляндии не приехала. Я слышала, как она говорила с отцом по телефону, волновалась, все ли со мной в порядке. Потом обязательно и мне позвонит, выругает от души, мы в очередной раз поссоримся, помиримся и всласть поболтаем за жизнь. И это будет правильно и нормально. А приезд брата -- явная странность.
   Будь Костя каким-нибудь выдающимся экспертом по демонологии, все было бы ясно и без бинокля. Магистрат, разочаровавшись в собственных специалистах, пригласил варяга. У которого есть личный повод приехать. Удобно, когда хочешь избежать ненужных слухов и усиления панических настроений.
   Но мой братец всего-навсего огневик, такой же, как отец и я. И несколько сотен других московских магов. Какую помощь он может оказать? Апельсины мне привезти? Так я и без них не помру, тем более, предпочитаю ананасы, о чем Костя вечно забывает. А на вопрос с прорывом его присутствие сколь-нибудь ощутимого влияния не окажет.
   -- Зачем? -- спросила я у мамы. -- Что-то случилось?
   -- Того, что ты едва не погибла, тебе мало? -- вздернула бровь мама.
   -- Не погибла ведь, -- усмехнулась я, впервые рискнув пожать плечами, чтобы с удовлетворением убедиться в том, что боли прекратились.
   -- Захотелось ему приехать, с нами повидаться. Ты против?
   О нет, против я не была. Мы не ссорились, делить нам было нечего, так, что я даже искренне порадовалась бы приезду Кости. Если бы не знала, что братец никогда и ничего не делает просто так. В этом отношении он копия отца.
   -- Ну, раз захотелось... -- протянула я.
   Знает мама об истинных причинах приезда Кости, или нет, все равно мне не скажет. Значит, нечего и развивать эту тему. Не хватало только перессориться.
   -- Что ты хочешь спросить? -- сжалилась мама.
   Я мысленно выругала себя. Перед кем комедию ломала?
   -- Об отце Довлатова.
   Чистосердечное признание облегчает наказание. Хотелось надеяться, что на данный конкретный случай это правило компетентных органов тоже распространяется. Мама бросила на меня долгий, выразительный взгляд, вздохнула и поинтересовалась:
   -- Что именно ты хочешь знать?
   -- Зачем кому-то могло понадобиться вызывать его дух.
   -- Хороший вопрос, -- в мамином голосе явственно прозвучало удивление. -- Он так давно умер, что выпытывать у него какие-то тайны едва ли уже имеет смысл. Разве что кому-то интересны семейные секреты Довлатовых.
   И больше мне здесь ничего не скажут. Все-таки придется идти к самому большому боссу и задавать вопрос напрямую. А там, как говорится, либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Второе, безусловно, более вероятно, но первое слишком соблазнительно, чтобы отказаться от авантюры.
  

* * *

   Похоронное настроение, замеченное мной в конторе в прошлый визит, сохранялось до сих пор. Заезжие контролеры сосредоточенно курили на углу, прихлебывая кофе из пластиковых стаканчиков. Даже пифии притихли, не было слышно их обычного щебета, обсуждающего свежий глянец и мужиков.
   Смолин сидел в своем кабинете, пытаясь разбирать документы. Получалось у него это явно не слишком хорошо, потому, что голова была занята другим. Помявшись в дверях секунд двадцать, я набралась решимости, прошла и приземлилась в кресло для посетителей.
   -- Чего тебе, Александрова? -- недовольно поинтересовался полковник, продолжая разглядывать какой-то документ. -- Отпуск просить? Валяй, все уже просят. В Турции и Египте скоро от наших местных магов не протолкнуться будет.
   -- Нет, я по другому вопросу.
   Вот теперь мне удалось обратить на себя начальственное внимание. Кажется, я его удивила.
   -- По какому?
   -- Хочу выяснить, зачем вызывали дух Алексея Владимировича Довлатова.
   -- Это того, который папаша главного? -- подозрительно уточнил Смолин. -- А когда вызывали-то?
   -- Сразу перед тем, как объявились рэйфы. Макаров не доложил?
   -- Не уточнил, чей именно дух вызывали, -- мрачно отозвался полковник. -- И знаешь, не имею представления. Я с этим товарищем знаком не был.
   -- А о посвящении Вселенной что-нибудь слышали?
   -- Это еще что за фигня? -- вытаращился на меня Смолин.
   Определенно, изумление начальника было полностью искренним. Не нужно было быть пифией, чтобы это понять. Впрочем, чего другого было ожидать, если спрашивала я не о вычитанном в запрещенной книге, а о том, что приснилось в бредовом сне?
   -- Да так, -- пробормотала я, отвечая на удивленно-вопросительный взгляд. -- Услышала кое-где, но, кажется, все неправильно поняла.
   -- Ты аккуратнее со слухами, -- серьезно попросил Смолин. -- Особенно сейчас. А то найдутся...
   Кто именно найдется, он объяснить не успел. Дверь кабинета с грохотом распахнулась, явив перед нами бледного и растрепанного Пашку Литвинова.
   -- А стучаться... -- снова начал было полковник, но был бесцеремонно перебит:
   -- Убили! -- крикнул Пашка срывающимся голосом. -- Отца убили!
   -- Так это... -- Смолин явно опешил. -- А милиция? Тьфу, полиция! Что, черт побери, вообще произошло?!
   -- Какая полиция? -- застонал Литвинов, прислоняясь к косяку. -- Приехали, посмотрели, сказали -- самоубийство.
   Повисла пауза. Полковник сидел, тупо глядя на едва держащегося на ногах Пашку. А я радовалась, что так и не поднялась с кресла. Потому, что новость о самоубийстве Литвинова не укладывалась в голове. Зачем, почему?
   -- Значит, так, -- подвел черту под общей задумчивостью Смолин. -- Тебе ведь, Александрова, делать нечего? Вот и поезжай на место, посмотри, что и как.
   -- То есть? -- несколько обалдела я. -- Что, сам Литвинов у нас уже не следователь?
   Полковник возвел глаза к потолку, полюбовался кровавым пятном, оставшимся после излишне поспешного убийства комара, тяжело вздохнул, пожалев то ли испорченную побелку, то ли себя любимого, и сообщил:
   -- Я все-таки настою однажды на том, чтобы к нам брали только после юрфака. Доконали вы уже, физики-химики-лирики, идиоты безнадежные! Литвинов сейчас у нас родственник потерпевшего, следовательно, лицо заинтересованное и для независимого расследования негодное. Это этот, как его, конфликт интересов.
   Я опустила голову и прикусила кончик языка, чтобы не расхохотаться. Во-первых, Пашка только что потерял отца, и едва ли оценит мое веселье. Во-вторых, смеяться над начальством в присутствии оного -- дело опасное. Но как же забавно сейчас выглядел Смолин, сам черпавший сведения о работе настоящих органов правопорядка исключительно из любимых полицейских сериалов...
   -- Конфликт так конфликт, -- выдавила я, так и не рискуя поднять лицо. -- Поедем и посмотрим.
   Полковник помолчал немного, потом словно очнулся и тихо сказал:
   -- Мне очень жаль, Павел.
   Литвинов только кивнул. Я, наконец, сумела изобразить на лице нормальное выражение, не без помощи сочувственных мыслей о Пашке, и поднялась. Но от последней шпильки Смолину все равно не удержалась, отчеканив:
   -- Разрешите идти?
   -- Собери информацию и доложи, -- скомандовал полковник, возвращаясь к бумагам.
  

* * *

   На таких местах преступлений я еще не бывала. Хотя и знала, что покойного давно уже увезли в морг, все равно мороз то и дело продирал по коже. Пашка, прямой и серьезный, молча сидел рядом, на пассажирском сиденье.
   Я не рискнула задавать ему какие-то вопросы. Момент был неподходящий. Вообще, наверное, для начала лучше ограничиться "проявкой" и, если понадобится, каким-нибудь еще исследованием места на предмет магических воздействий. С полиции, конечно, станется объявить самоубийством все, что угодно, но совсем уж явные признаки убийства наличествуют навряд ли. А Пашка уверен, что именно оно и произошло. Значит, причины так считать у него есть. И их нужно узнать. Но не методом банального допроса, беседу лучше приберечь на крайний случай.
   В молчании мы доехали до дома и поднялись в квартиру. Там нас никто не встретил. Полицейские и медики уже отработали и отбыли восвояси, соседи, взбудораженные происшествием, ограничились подглядыванием в дверные глазки, а жил Литвинов-старший один.
   -- Только ничего в комнате не трогай, -- предупредил Пашка, открывая дверь. -- Следователь запретил, пока эксперты не закончат. Они пока только пол посмотрели, потом их на другой вызов дернули. Никто не хочет толком расследовать самоубийства.
   Мы обменялись горькими усмешками. Если подумать, и наша контора повела себя немногим лучше. Отправив сюда меня, а не спецов из отдела тяжких. Словно смерть довольно известного мага -- дело недостаточно важное, чтобы удостоиться их внимания.
   Посреди единственной в квартире комнаты, на крюке от люстры, висела перерезанная петля. Качественная, будто сошедшая с картинки из учебника по истории магии, в котором охоте на ведьм и методам их казни был посвящен целый раздел. Поглядев на этот шедевр палаческого дела, я поняла, почему Пашка так уверен, что его отец был убит.
   Не потому, что для пожилого человека изобразить подобную конструкцию со снятием люстры, вязанием узла, закреплением его и влезанием на шаткий столик, увенчанный банкеткой, нереально. Полиция могла бы сделать такое предположение, если бы хотела, но не мы с Пашкой. Мы оба знали, что, во-первых, Михаил Валерьянович здоров и бодр. А во-вторых, является алхимиком с более чем вековым стажем. Являлся.
   Какой, скажите на милость, алхимик станет вешаться, имея под рукой яды на любой вкус? Ну, или уж, во всяком случае, почти неограниченные возможности по их изготовлению. Определенно, Литвинов был убит. Причем убит демонстративно, так, чтобы если не обычная полиция, то уж все маги точно поняли, что произошло.
   Мысленно плюнув и так же мысленно выругавшись, я приступила к "проявке". Пашка молча стоял в дверях и неотрывно смотрел на свисающую с потолка веревку. На задворках моего сознания мелькнула мысль, что не помешает вывести его из такого опасного оцепенения, но достойного повода начать разговор все не находилось. До самого появления результатов "проявки".
   -- Паш, -- тихо спросила я. -- Ты знал про сейф?
   Литвинов вздрогнул от звука моего голоса, несколько раз моргнул, словно выныривая из глубин долгого, тяжелого сна, и так же тихо отозвался:
   -- Нет. Давай посмотрим.
   Сейф, весьма искусно спрятанный в книжном шкафу, за фальшивыми корешками книг, оказался открыт и пуст.
   -- Как я понимаю, что здесь хранилось, ты тоже не знаешь, -- уточнила я на всякий случай.
   Пашка устало покачал головой.
   -- А еще что-нибудь пропало?
   -- Нет, больше ничего. Даже пыль вся на месте.
   Я напоследок оглядела линии, созданные при "проявке". Магия была лишь на веревке и столике. И на сейфе. Спорить могу, Михаила Валерьяновича убили из-за его пропавшего содержимого. Осталось выяснить, что же это было. И кто сумел убить весьма и весьма неплохого мага, не оставив ни малейшего намека на следы физической или магической борьбы.
   -- Будешь кофе? -- спросил вдруг Литвинов.
   Я кивнула. Мы прошли на кухню. Пашка поставил чайник и с неожиданной, смущенной улыбкой сказал:
   -- У отца только растворимый, ничего?
   -- Ничего, -- пожала плечами я. -- Паша, можно еще один вопрос?
   -- Валяй.
   -- Твой отец был знаком с Алексеем Довлатовым? Отцом нынешнего босса.
   -- А как же, -- сходу ответил Пашка. -- Он был его учеником. Папа ведь из обычной семьи, занимался с наставником. Этим наставником Алексей Владимирович как раз и был. Я все детство слушал рассказы о нем. И о том, как природа на его сыне отдохнула.
   Я окаменела. Реальность, словно издеваясь, с филигранной точностью вписывалась в рамки моего бредового сна. Сначала вызов духа Алексея Довлатова, потом убийство его ученика и похищение чего-то из сейфа. У меня начало возникать ощущение, что в том сне кто-то просто рассказал мне историю. Кто-то -- явно не Довлатов, потому, что глава Магистрата просто не стал бы со мной так разговаривать. И кто же, интересно, это мог быть?
   -- Держи.
   Пашка сунул мне кружку. Я механически поблагодарила и отхлебнула горячий напиток. В голове уже вырисовывался план действий. Первым долгом нужно все-таки навестить Довлатова. Выгонит, конечно. И пускай. Хоть в глаза посмотрю. Заодно загляну на кафедру пифий, побеседую о снах. А потом вернусь, наконец, к истории с мстительным духом.
   -- Слушай, не подвезешь домой? -- попросил Литвинов. -- Я, если честно, хлебнул сегодня кой-чего покрепче кофе...
   -- Не вопрос, -- отозвалась я.
  

* * *

   Кабинет Довлатова был точно таким, каким я видела его во сне. Не то, чтобы меня это удивило, все-таки я бывала здесь не один десяток раз. Но если бы меня наяву попросили это место описать, нипочем бы не вспомнила так много деталей.
   -- И о чем же Вы хотели побеседовать?
   Сначала я предполагала осторожно поинтересоваться теми, кому мог быть интересен вызов духа покойного отца главы Магистрата. И только после этого под каким-нибудь благовидным предлогом упомянуть убийство Литвинова. Но передумала и рванула с места в карьер.
   -- О двух вещах. О вызове духа Вашего отца и об убийстве его ученика, Михаила Валерьяновича Литвинова.
   -- Литвинов был убит? -- искренне удивился Довлатов.
   -- Повешен этой ночью, -- кивнула я.
   -- А с чего Вы решили, что именно повешен, а не повесился?
   -- Алхимик повесился?
   Среди магов эта фраза является коротким анекдотом. Примерно аналогичным человеческому: колобок повесился. Довлатов едва заметно скривился, вытянул из-под бумаг пачку сигарет и закурил. Как и во сне, не спрашивая у меня позволения. Впрочем, это как раз ничуть и не странно, он всегда так делал.
   -- Что Вы знаете о посвященных Вселенной?
   Понятия не имею, зачем это выпалила. Слишком увлеклась собственными мыслями и воспоминаниями. Настолько, что ощутила ту же вседозволенность, что и во сне. Чего мне было терять, в конце концов?
   -- А что ты об этом знаешь? -- подался вперед Довлатов, позабыв свою обычную высокомерную вежливость.
   -- Знаю, что всегда должны жить триста женщин, посвященных Вселенной. И что есть хранители традиции, которые за этим следят и проводят ритуал посвящения. Ваш отец был одним из хранителей?
   -- Да.
   Признаться, я всего ожидала. Хладнокровного требования убираться, криков, ругани, вызова охраны, отправки в психушку. Только не этого короткого слова. Мозг завис, а язык сработал на автопилоте, выдав следующий вопрос:
   -- Именно такая девушка нужна для ритуала служения?
   -- Да, -- снова ответил Довлатов.
   -- И Литвинов стал хранителем после Вашего отца.
   -- Этого я не знаю.
   -- А это был не вопрос, -- спокойно сказала я, откидываясь на спинку кресла. -- Из его сейфа что-то пропало. Полагаю, списки посвященных. Дух же вызывали затем, чтобы узнать имя преемника.
   -- Откуда ты про все это узнала, вот в чем вопрос, -- процедил Довлатов.
   -- Мне все это приснилось, -- с обескураживающей честностью призналась я.
   -- И кто же тебя во сне просвещал?
   -- Вы.
   Моя лучезарная улыбка окончательно доконала Довлатова. Яростно затушив сигарету, он тоже откинулся на спинку своего высокого, начальственного кресла и уставился в потолок.
   -- Бред.
   -- Но ведь правда? -- продолжая улыбаться, спросила я.
   -- Такая правда просто так никому не снится. А про сон ты не врешь.
   Если честно, одна теория у меня имелась, хоть и бредовая. Поскольку появление рэйфов было обусловлено остаточной магией вызова духа, их магическая структура могла оказаться каким-то образом связанной с этим самым духом. Который и выдал мне сон в попытке предупредить. Мне, потому, что только я достаточно тесно соприкоснулась с кровожадным призраком. Но попытка потерпела неудачу. Тогда, когда нужно было спасать Литвинова, я попросту лежала в отключке.
   Излагать эту ересь Довлатову я, само собой, не стала. Потому, что, ставя его перед фактом своей осведомленности, рассчитывала шокировать и создать себе имидж всезнайки. Чтобы больше меня не смели пытаться отвадить от этого дела. Разрушать достигнутый успех изложением теорий из той области магии, в которой я некомпетентна, не стоило.
   -- Я с тобой свяжусь, когда будут новости, -- после долгой паузы пообещал Довлатов. -- Иди, работай.
  

Глава 19. В которой появляется незваный гость

  
   Судьба переменчива: плохие дни чередуются с очень плохими.
   Лили Томлин
  
   По пути к дому Юли Матвеевой мне в голову пришло то, что должно было придти туда гораздо раньше. Вопрос о том, где, черт возьми, Артур. Я прекрасно понимала, что последнее время он ужасно занят, но ведь не настолько же, чтобы не интересоваться судьбой своей раненой и умирающей любимой девушки!
   Конечно, я тоже повела себя не лучшим образом. Не позвонила, даже пары слов не написала. Да и не вспоминала о нем. Чего уж там, он большой мальчик, я большая девочка, оба умеем самостоятельно решать свои проблемы. Но если так, можно ли считать, что мы вообще вместе?
   Я все-таки позвонила. Артур взял трубку быстро, и мигом накинулся на меня с упреками. Конечно же, я не должна была лезть на рэйфов, да еще и со столь сомнительным напарником, как Макаров. Заодно выяснилось, что я отгораживаюсь, занимаюсь исключительно своими делами, в которые даже не думаю его посвящать, и что нам нужно поговорить. Сегодня вечером.
   Я не обиделась. Артур всегда так реагировал, когда сильно волновался: начинал основательный разбор полетов. И только уже после, высказав накипевшее, переходил к нежностям и уговорам больше так не делать.
   Клятвенно пообещав вернуться домой к девяти и обо всем, наконец, побеседовать в спокойной, романтической обстановке, я нажала отбой. Вовремя, чуть было не проехала поворот к дому Юли.
   Хвала вечности, местные автовладельцы в большинстве своем давно отбыли на работу, так что парковочных мест хватало. Пристроив машину в уютный закуток, я направилась к подъезду. Партия пенсионеров наличествовала на своем законном месте, что тоже радовало.
   Кажется, явилась я вовремя. У бабушек как раз закончились темы для обсуждения, и они откровенно скучали, развлекаясь лишь подкармливанием голубей и редкими репликами про героев любимого сериала.
   Про покупку квартиры я решила не врать. Юля совершенно точно продавать ее не собиралась, и, полагаю, бабули это знали. Не хватало еще, чтобы за воровку какую-нибудь приняли. Благо, в голову пришла идея получше. Правда, повторное появление здесь в рамки этой самой идеи вписывалось плохо. Пришлось набросить личину, удостовериться, что маскировка удалась, и только после этого двигать на разведку боем.
   -- Скажите, -- обратилась я к одной пенсионерке, самой на вид интеллигентной, -- А Велицкий Всеволод Олегович здесь живет?
   -- Тебе он зачем? -- подозрительно поинтересовалась женщина.
   -- Друг он дедушкин, -- как можно более безразлично пожала плечами я. -- Не виделись они лет сорок, дедушка сейчас болеет, попросил разыскать, чтобы, может, хоть перед смертью повидаться.
   -- Опоздала ты, милая, -- вмешалась в разговор еще одна бабуля. -- Всеволод уж двадцать лет, как помер.
   -- Да Вы что...
   Я плюхнулась на скамейку, изображая потрясение услышанным. Еще бы, мне ведь предстояло передать плохую новость старому, больному дедушке. Нельзя было губить робкую пока симпатию собеседниц равнодушным отношением к этому обстоятельству.
   -- Как дочка его погибла, он сдал совсем, -- продолжила та же пенсионерка. -- Сперва, правда, все бегал, вроде как пытался разузнать или доказать что, а потом слег надолго. После уж мало куда ходил.
   -- Говорят, -- вставила свой гривенник третья бабушка, -- Что дочка его в Чернобыле работала. Там и погибла от этой, как ее...
   -- Радиации, -- подсказала интеллигентная, подтвердив мое первое о себе впечатление.
   -- Ага.
   Интересно девки пляшут. А бабки -- поют. Рассказывают, в смысле. Выходит, у Велицкого была дочь, которая погибла в Чернобыле. Мертвая истинная некромантка и прорыв Инферно, в одно время, в одном месте. Это едва ли может быть простым совпадением. Да что там, точно не может. Потому, наверное, и личное дело Велицкого засекречено.
   Выходит, у мстительного духа на слугу зубы в два ряда. Что если покойный Всеволод Олегович раскопал, кто он такой, и за это поплатился жизнью? В любом случае, не помешает еще раз припереть Довлатова к стенке.
   -- Аней ее звали, -- вспомнила четвертая, до этого молчавшая бабуля. -- Дочку Всеволода. Молоденькая совсем была, красивая. Только рассорились они, так и уехала. Потом уж узнали, что погибла.
   -- Точно, -- вновь вмешалась интеллигентная. -- Из-за мужа ее они поссорились. Чем-то он Всеволоду не угодил. С виду вроде приличный парень, инженер. Он Анну в Чернобыль и увез, работу ему там дали. Здесь могли бы остаться, но вот старик уперся. Поди, себя потом винил. Не уехала бы дочь из-за его упрямства, была бы жива. Потому и умер, небось.
   -- Спасибо, -- я посмотрела на часы и поднялась со скамейки. -- Пора мне уже.
   -- Ты, милая, деду-то не говори, что друг его умер. Скажи -- не нашла, -- посоветовала вторая пенсионерка. -- Чего зря душу травить?
   Я кивнула, еще раз поблагодарила, попрощалась и направилась к машине. Во время этого разговора удалось выяснить то, чего я никогда бы не узнала, даже имея полный доступ к досье на Велицкого и его дочь.
   Наверняка, муж Анны был безродным. Древние роды к таким бракам всегда относились нервно, старались их избегать любой ценой. Особенно по молодости своих драгоценных отпрысков, когда велика вероятность рождения магически одаренных детей. Но любовь вкупе с юношеским максимализмом и, порой, глупостью, преодолевает все преграды. Отец возмутился, дочь решила не сдаваться, собралась и укатила с возлюбленным подальше, жить своей жизнью.
   Говорить с Довлатовым нужно было все равно. Но сделать это удастся не раньше, чем он сам мне позвонит, как обещал. Не стоит слишком уж испытывать его терпение. Вряд ли, конечно, мне светит нечто действительно ужасное, вроде увольнения. Просто сдадут в заботливые родительские руки, чтобы увезли подальше и держали там подольше.
   Теперь же, поскольку беседа с главой магистрата откладывалась, я решила съездить к Ветринским. Но для того неприятного разговора, который там наверняка состоится, требовалась решимость. Поднабраться ее я решила за чашечкой хорошего кофе в своей любимой кофейне.
   Порой мне казалось, что этот уголок -- последнее уютное местечко в океане одинаково сомнительных сетевых гигантов. Кофе здесь варили в самом деле отменный, да и готовили неплохо. Правда, обычно я предпочитала заходить утром или вечером, когда не наблюдалось наплыва планктона из окрестных офисов. Но сегодня попала как раз в обеденное время, и заняла последний свободный столик. И только начала наслаждаться любимым латте, как меня бесцеремонно отвлекли это этого приятного занятия.
   -- Девушка, Вы позволите?
   Я подняла глаза на незваного гостя. Молодой парень, скорее всего, немного моложе тридцати. Обычный человек, судя по ауре. Крайне самоуверенный, кстати. Хотя внешность к подобному поведению располагала: правильные черты лица, смуглая кожа, темно-карие глаза с чуть заметным вишневым оттенком. Высокий, но не слишком, хорошо сложенный. В простой вроде бы одежде парня -- черной рубашке и классических синих джинсах -- чувствовались стиль, вкус и немалые деньги. Определенно, не менеджер среднего звена.
   Оглядев зал, я с некоторым, позорно небольшим, сожалением убедилась, что других свободных мест нет. И утвердительно кивнула. Какую-нибудь тетку-бухгалтершу или одного из тех развязных "манагеров", что приставали ко мне здесь недели три назад, я бы нашла повод отправить восвояси. Но этот товарищ показался человеком адекватным, не было смысла проявлять невежливость.
   -- Спасибо, -- отозвался парень, занимая второй стул. -- Руслан.
   -- Елена, -- представилась я в ответ.
   -- Никогда не бывал здесь в это время дня, -- заметил Руслан, открывая меню. -- Не думал, что будет столько народу.
   -- Тоже стараюсь в этот час не заходить, -- улыбнулась я.
   Официантка нависла над нами тенью отца Гамлета. Руслана она определенно видела не впервые, и не первый уже день старалась ему понравиться. Правда, усилия ее были напрасны. В ауре парня, пока он делал заказ, я не ощутила даже намека на личную симпатию к этой девушке. Равно как и на антипатию. Ее работу уважали и ценили, и не более. Бедняжка же принимала хорошие чаевые за проявление расположения.
   -- А Вы нравитесь официантке, -- подмигнула я, как только девушка отошла.
   -- Знаю, -- открыто улыбнулся Руслан. -- Она хорошая девушка, лучше подавляющего большинства ее коллег здесь и в других местах. Но...
   -- Но чего-то в ней не хватает, верно? -- я тоже улыбнулась. -- Изюминки, харизмы...
   -- Угадали. Вы психолог?
   -- Немного, -- уклончиво ответила я.
   -- Вот в Вас есть изюминка. Какая-то тайна, -- хитро улыбнулся Руслан, и тут же развел руками в извиняющемся жесте: -- Это просто комплимент.
   -- Сама знаю, что необычная, -- вернула я столь же хитрую улыбку.
   Знал бы ты, парень, насколько необычная, может, поостерегся бы не только флиртовать, но и просто за столик подсаживаться. Нас, огневичек, даже коллеги, работающие с другими стихиями, побаиваются. Такие уж мы горячие девчонки. Частенько в буквальном смысле.
   Наконец, принесли еду. Мою куриную лапшу и витаминный салат, и медальоны с запеченной картошкой для Руслана. Похоже, оба мы оказались порядочно голодными, потому, что разговор разом свернулся. Только уже доев лапшу, я ощутила на себе внимательный взгляд Руслана.
   -- Подумывал заказать нам по десерту, но Ваш обед наводит на мысли о диете, -- улыбнулся парень, когда я подняла на него глаза.
   Я прислушалась к себе и ощутила легкое чувство голода. Побочные эффекты исцеления сказывались до сих пор, организм требовал дополнительных ресурсов для восстановления.
   -- Напрасно. Я не поклонница диет, так что от штруделя не откажусь. Он здесь хорош. И еще одна чашка кофе тоже не повредит.
   -- Думал о том же, -- кивнул Руслан, жестом подзывая официантку.
   Через двадцать минут я узнала, что мой неожиданный знакомый приехал в Москву из Питера год назад, занимается дизайном интерьеров и подыскивает квартиру. Причем желательно в здешних окрестностях. Не в последнюю очередь из-за этой самой кофейни.
   Я тоже коротко и неподробно поведала, что занимаюсь консалтингом, а в Москве живу с рождения. Потом мы поболтали о музыке и книгах, с удивлением обнаружив в наших пристрастиях массу совпадений. Стало очевидно, что вопроса о номере телефона ждать уже недолго.
   То, что этого самого вопроса так и не последовало, меня удивило. Когда официантка, не слишком успешно скрывая недовольство, принесла нам один счет, Руслан решительно отклонил мою руку с купюрами, расплатился сам и поблагодарил за приятно проведенное время. Спорить и настаивать я не стала, не тот мужчина. Оплата счета для Руслана не была демонстрацией крутизны. Просто есть еще представители сильного пола, которым нравится заботиться о прекрасных дамах. Исключительно ради самого процесса, без расчета на известный результат. Распрощались мы на крыльце и направились в разные стороны.
   Сев в машину, я обдумала случившееся и окончательно перестала обижаться. В самом деле, никакого романтического расположения я не выказывала. Наоборот, четко дала понять, что не настроена на подобное. И хорошо, что Руслан оказался человеком умным и проницательным. Мы оба успешно избежали неловкости.
   До дома, где жили Сашкины родители, я доехала довольно быстро. Немного посидела в машине, собираясь с мыслями, и двинулась на амбразуру. Только вот добраться до намеченной цели не удалось. Во дворе, странно пустом и тихом, меня ждали.
   Щит я активировала на автопилоте, даже не задумываясь. Первое атаковавшее меня заклинание с шипением разлетелось по нему золотыми брызгами. Универсальное связывание, кажется. Значит, рассчитывали взять живой, иначе сразу долбанули бы файерболом, таким, чтобы стандартный щит не справился.
   Файербол, впрочем, не заставил себя ждать, но к его появлению я успела подготовиться, выставив еще парочку щитов посолиднее. Отдача больно впечатала меня лопатками и пятой точкой в кирпичную стену, перед глазами поплыли темные пятна от неосторожного созерцания ярких вспышек. Увы, фотощит требовал слишком много времени и сил, а зажмуриться я банально не успела.
   Едва отдышавшись, я развела руки в стороны, выпуская по напавшим на меня невидимкам "огненную дугу". Сохранность шкур противников меня не волновала ничуть, в крайнем случае для допроса можно будет пригласить некроманта. Однако, мощное заклинание, разом "съевшее" чуть не треть резерва, возложенных на него надежд не оправдало. С атакующих даже невидимость не слетела.
   В ответ по щитам прилетели еще два файербола и один "таран", заставивший опять познакомиться со стеной лопатками и затылком. Щиты снова выдержали, но было ясно, что после еще двух, самое большее трех таких же атак я останусь без них. И брать меня можно будет голыми руками.
   Шепотом выругавшись, я начала плести "огненный вихрь". И плевать на последствия. Оконные стекла его обычно выдерживают благодаря природной отражающей способности, так что квартиры загорятся едва ли. А вот хозяевам парочки припаркованных во дворе машин я заранее от души посочувствовала.
   Завершить заклинание не получилось. Услышав знакомые до нервной дрожи слова, выкрикнутые одним из невидимок, я бросила плетение на середине и лихорадочно принялась выстраивать еще один щит. Потому, что знала -- с вихрем уже не успею, а удара "ледяного смерча" не выдержат не только мои изрядно пострадавшие защиты, но и, скорее всего, кости.
   Магия врезалась в меня, заставив ослепнуть и оглохнуть на целых полминуты. Ледяной воздух обжег кожу, мелкие льдинки, прорвавшиеся сквозь щит, оставили на руках довольно глубокие царапины. Щиты с печальным звоном лопнули, все сразу. И я, едва проморгавшись, сообразила, что один из атакующих, утративший, наконец, невидимость парень с внешностью типичного гопника, уже завершает плетение "тяжелой сети".
   За короткую секунду я успела пожалеть, что сразу не дала стрекача через портал, удивиться профессионализму нападающих и осознать, что понятия не имею, кто и с какой целью мог их за мной отправить. Дура. Полезла в драку, полагая, что имею дело с дилетантами. Напрасная самоуверенность.
   Я застыла, тупо глядя на руки противника, делающие последние пассы. Резерва не могло хватить ни на что существенное, попросту разбрасываться файерболами большого смысла не было. Остатки магии вполне могут пригодиться, когда буду выбираться из плена. Парень торжествующе смотрел на меня. Еще секунда, и...
   Заклинание оборвал отчаянный вопль одного из невидимок. А потом тело кричавшего, ставшее видимым, шлепнулось с высоты добрых метров пяти, заливая асфальт кровью из разорванной шеи.
   Если бы я уже не подпирала стену, обязательно бы отшатнулась. И еще, может, заорала бы. Или хоть взвизгнула. Но второй невидимка меня опередил, издав почти в точности такой же вопль, как и первый. Его тело ударилось о стену дома, забрызгав кровью и ошметками мозга парочку окон.
   Парень, все еще пытавшийся удерживать заготовку "тяжелой сети", наконец очнулся, отмерз от места и бросился бежать. Но перед ним прямо из воздуха соткалась высокая, темная фигура.
   Незнакомец резко выбросил руку вперед. Нарвавшись даже не на кулак -- на раскрытую ладонь, нападавший на меня парень отлетел на пару метров и с воем рухнул на спину. По двору пополз отвратительный запах горелой плоти. Темная фигура неторопливо приблизилась к катающемуся по земле телу и застыла над ним с протянутой рукой.
   Колени предательски подогнулись, и я сползла по стене. Правда, от позорного приземления на задницу удержалась, оставшись сидеть на корточках. Все инстинкты дружно завывали, требуя немедленно бежать как можно дальше и быстрее, но разум лишь горько посмеивался над ними. Как убежишь от демона?
   Не в силах издать ни звука, я наблюдала за тем, как облачко слабо светящейся дымки, покрытое блуждающими грязными пятнами, втягивается в протянутую ладонь адской твари. Никогда не видела, как забирают души. И никогда не хотела бы видеть, но вот пришлось...
   Заодно и самого демона разглядела. Издалека он казался человеком в длинном, просторном плаще с капюшоном. Но вблизи было видно, что это всего только аморфный облик, созданный из тьмы. Покончив с последним из напавших на меня, демон поднял голову, и я увидела лишь мрак под капюшоном.
   Я сглотнула. Потеряв интерес к скорчившемуся на земле мертвецу, демон скользнул ко мне, остановившись в каком-то метре. Я буквально всем телом ощутила пристальный, изучающий взгляд. По телу пробежала нервная дрожь.
   -- Не бойся. Я не заберу твою душу.
   -- Их же забрал.
   Впервые в жизни пожалела, что не пошла во время учебы в Академии на спецкурс по демонологии. Не хотела тогда лишний раз пересекаться с Мариной Львовной. Зато теперь поняла, как мне не хватает знаний об общении с демонами. И потому, кажется, я только что одному из них нахамила.
   -- Они меченые, -- спокойно ответил демон. -- И все равно стали бы моими, я лишь ускорил дело. Немного. Кстати, драться с этой несвятой троицей было смело, но глупо.
   -- Знаю, -- мрачно буркнула я.
   -- Ты думала, они -- очередные идиоты, выучившие пару заклинаний.
   Фраза не была вопросом, но я кивнула. Демон протянул мне руку. Прямо на глазах из тьмы соткалась ладонь, узкая и изящная, но определенно мужская. Из гордости... хотя, признаться, скорее из страха, я попыталась подняться на ноги самостоятельно, но не преуспела и все-таки приняла руку помощи. Наощупь она оказалась теплой, совсем как человеческая.
   -- Их послал слуга Мерезина, Несущего Беды. Тот, кого ты ищешь.
   -- Знаешь, кто он? -- невольно выпалила я, и тут же прикусила язык. Но демон снова не выказал никаких признаков гнева или раздражения.
   -- Нет, -- качнул он головой. -- Слуга надежно укрыт. Я мог бы его разыскать, но без помощи человека ничего не выйдет. У меня нет здесь силы и власти.
   Опять не успев сдержаться, я фыркнула. Только что этот тип на моих глазах легко и непринужденно прикончил трех явно не слабых магов, а теперь жалуется на отсутствие силы.
   -- Это были меченые, -- ровным голосом ответил демон, то ли угадав, то ли попросту прочтя мои мысли. -- Они всегда в моей власти, стоит мне придти. Они, но не слуга.
   -- А что нужно, чтобы его разыскать?
   -- Вот это деловой подход, -- с отчетливой усмешкой в голосе обронил демон. -- Я должен явиться в этот мир.
   -- Жертва тебе нужна, -- криво улыбнулась я.
   -- Жертва и истинный призыв.
   -- Это как?
   Сама я, тем временем, лихорадочно соображала, кто же передо мной. Раз способен по крайней мере частично принимать материальный человеческий облик, определенно никак не меньше, чем Высший. А поскольку прорывов Инферно с утра не случалось, и не Верховный. Значит, Высший.
   -- Это просто, -- совсем по-человечески пожал плечами демон. -- Начертить обычную концентрационную пентаграмму, принести жертву и назвать мое истинное имя. И, кстати, ты неправа. Я Верховный. Высшие не могут являться без призыва и оставаться здесь сколько захотят.
   На миг я испугалась, что сейчас опять позорно сползу по стене и хлопнусь на пятую точку. В полуметре от меня стоял Верховный демон, князь ада, пришествия которого боялись сильнее всего на свете. И ничего, мир не рушился, и криков тысяч и тысяч погибающих мучительной смертью людей слышно не было.
   -- Да не трясись ты так, -- впервые раздраженно бросил демон. -- Я ведь уже сказал, что не могу забрать твою душу. Вот убить или покалечить -- это запросто, врать не буду. Но зачем? Я только что тебя спас, потому, что ты враг моего врага. Значит, почти мой друг.
   Капюшон соскользнул на плечи, и я все-таки вскрикнула, тут же зажав себе рот ладонью, чтобы не заорать в полный голос. Передо мной стоял Руслан, парень, с которым я совсем недавно пила кофе под дружескую беседу.
  

Глава 20. В которой заключается соглашение

  
   В политике можно объединяться ради известной цели даже с самим чертом, -- нужно только быть уверенным, что ты проведешь черта, а не черт тебя.
   Карл Маркс и Фридрих Энгельс
  
   Демон улыбнулся мне. Вполне очаровательно. И поддержал под локоть, не дав все-таки плюхнуться на задницу. В голове моей крутился миллион вопросов, но задавать их было страшно. Несмотря на только что услышанную тираду.
   -- Ну же, -- поощрил демон. -- Спрашивай о чем хочешь.
   -- Сколько вас, Верховных?
   Вечный вопрос. Демонологи тысячелетиями пытаются это выяснить, но пока все успехи ограничиваются знанием того, что их, определенно, несколько.
   -- Семь, -- улыбнулся демон. -- И все мы равны, несмотря на то, что некоторые ваши исследователи полагают, будто существуют какие-то чины. Вот если пробудится Люцифер... впрочем, это тебя уже не касается.
   -- И вам служат Высшие?
   -- Да. По девять каждому. И еще есть восемь вольных, которые служат тому, кому им выгодно служить в данный момент.
   -- Значит, слуга принадлежит Верховному демону Мерезину?
   -- Вообще-то, его слуге, Высшему демону Набериусу. Но опосредованно да, Мерезину. И если этот Верховный сюда все-таки заявится, мало вам не покажется. Уж поверь, его не зря называют Несущим Беды.
   -- Тебя волнуют людские беды? -- фыркнула я.
   -- Меня волнует рост могущества Мерезина, -- усмехнулся в ответ демон. -- Но, помимо этого, мне не нравятся его методы. Я ведь все-таки Властитель Обмана. Не беру души силой.
   -- Берешь хитростью?
   -- Люди сами себя обманывают. Тех, кто этого не хочет и не делает, обмануть нельзя.
   -- А что требуется от меня? -- задала я, наконец, самый важный лично для себя вопрос. -- Призвать тебя?
   -- Таков идеальный вариант. Для меня, разумеется. Но ты ведь этого не сделаешь.
   Я отрицательно качнула головой. Демон протянул руку и провел по моей щеке. Два пальца скользнули по подбородку, заставляя поднять лицо. Потом ладонь двинулась дальше, к затылку, зарылась в волосы.
   -- А жаль, -- вздохнул демон.
   Он стоял теперь совсем близко. Я ощущала щекой его дыхание, запах мятной жевательной резинки. Совершенно человеческий аромат. И тепло руки, продолжающей удерживать мою голову.
   -- Ты ведь думала об этом. Признайся, думала?
   -- О чем?
   -- Ты знаешь. Там, в кафе. Представляла, как...
   Я возблагодарила природу и родителей за то, что создали меня редко и несильно краснеющей. Но щеки все равно вспыхнули, а по позвоночнику пробежала жаркая волна. Демон удовлетворенно улыбнулся, но потом вдруг выпустил меня и отступил на шаг.
   -- Но я здесь, чтобы заключить соглашение. Заметь, не сделку, именно соглашение.
   -- В чем разница? -- спросила я. Голос прозвучал хрипло, как чужой.
   -- В отсутствии неотменимых обязательств. Никто никому ничего не должен, все исключительно на добровольной основе. Никакого залога души, никаких меток.
   -- И почему я должна тебе верить, Властитель Обмана? -- хмыкнула я, радуясь, что проснувшаяся насмешливость помогла мне несколько успокоиться.
   -- Я уже рассказал тебе о девушках, посвященных Вселенной. Жаль, опоздал, но просто не мог раньше до тебя добраться.
   -- Не знал, что после исцеляющей магии я просплю сутки? -- подозрительно прищурилась я.
   -- Это знал, -- скривился демон. -- Не знал, что помощники слуги так круто тряхнули дух покойного хранителя традиции, что выпытали-таки имя его преемника. Всеведущ, знаешь ли, один только Творец, на демонов, даже Верховных, этот приятный бонус не распространяется.
   В голову тут же ринулось стадо вопросов о Боге. О Творце, как его назвал демон. Кстати, и про ангелов спросить не помешало бы... Усилиями воли и левого полушария я заставила себя вернуться к главному:
   -- И чем ты можешь помочь?
   -- Если ты меня призовешь, я найду слугу и заберу его душу в ад. Навсегда.
   -- Ага. А заодно и мою.
   -- Такова цена призыва, -- пожал плечами демон.
   -- Другой вариант есть? -- мрачновато поинтересовалась я.
   Предложение демона отлично укладывалось в рамки выданного мне Риммой предсказания. Ни смерти, ни жизни. Существование в аду с перспективой возврата в этот мир в качестве жуткой твари, охотящейся на проклятые души. Неужели все-таки придется его принять?
   -- Я уже рассказал тебе, что мог. Узнаю что-то еще, сразу расскажу. Если найдешь слугу сама и получишь от него признание в том, что он служит Высшему демону Набериусу и следует его воле, Мерезин больше не сможет укрывать его от меня. Тогда просто произнеси вслух мое имя, и я приду за меченой душой.
   -- Так просто? -- удивилась я.
   -- Для тебя -- да. Если мы заключим соглашение.
   -- Ладно, -- подумав с минуту, я все-таки решилась. -- Что нужно сделать, чтобы заключить это твое соглашение?
   Демон довольно улыбнулся и торжественно проговорил:
   -- Я, Дрэйкон Дельфиус Тифоэй, Верховный демон, согласен помогать смертной Елене Александровой в обнаружении и устранении слуги Высшего демона Набериуса всеми доступными мне средствами. Теперь ты.
   Ух ты, почти пионерская клятва. С трудом придушив неуместную улыбочку, я набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:
   -- Я, Елена Александрова, смертная, согласна помогать Верховному демону Дрэйкону Дельфиусу Тифоэю в обнаружении и устранении слуги Высшего демона Набериуса всеми доступными мне средствами.
   -- Хорошо, -- снова улыбнулся демон. -- Теперь скрепим соглашение.
   -- Кровью? -- хлопнув глазами, спросила я, начиная подозревать, что все-таки только что продала душу.
   -- Зачем? -- хмыкнул демон. -- Это ведь не купля-продажа души.
   Он легко и быстро шагнул вперед. Я рефлекторно уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь оттолкнуть. Ха, оттолкнуть несущийся на полной скорости товарный поезд было бы, наверное, проще. Теплые ладони взяли меня за запястья и осторожно развели мои руки в стороны. Шепот щекотнул шею возле уха:
   -- Это не обязательство. Просто обещание.
   Дальнейшее почти не сохранилось в моей памяти. Просто легкое поначалу, а потом все более страстное и настойчивое прикосновение губ к губам. Игра, вызов, танец в языках пламени. То ли моего, то ли адского. Я не осознавала, сколько это длилось, не заметила, когда демон исчез. Очнулась же от того, что один из прибывших на место магической схватки чистильщиков тряс меня за плечо.
   -- Что здесь было? -- спросил он, узрев, наконец, осмысленное выражение на моем лице.
   Я не без труда поднялась на ноги. Так и не вспомнила, как оказалась сидящей на опоясывающей дом бетонной отмостке. Видимо, после ухода демона ноги все-таки позорно проиграли битву со слабостью.
   -- Не знаю, -- ответила я, оглядев троицу озадаченных уборщиков. -- На меня напали трое, потом что-то напало на них. Думала, мне тоже конец, но меня оно не тронуло. Только вот перед этим тот тип, который валяется... валялся на газоне, приложил меня "ледяным смерчем". Так что, наверное, я потеряла сознание от слабости.
   -- Лена! Леночка!
   Ольга Прокофьевна, сашкина мама, растолкала чистильщиков и бросилась меня осматривать.
   -- Я почувствовала, что здесь что-то творится, вызвала команду, а потом меня будто заморозило, -- бормотала она, легкими, точными пассами убирая царапины и ссадины, оставшиеся на мне после удара "ледяного смерча". -- Что тут случилось, Леночка?
   -- На меня напали трое, -- повторила я. -- Потом что-то или кто-то, понятия не имею, что или кто именно, напало на них. А потом меня тоже будто заморозило. Спасибо.
   -- Не за что. Ты ведь к нам направлялась?
   Я вздохнула. Врать смысла не было, меня застигли на месте преступления. В прямом и переносном смысле. Но, признаться, я сомневалась в своей способности разговаривать с Ветринскими после встречи с демоном. Может, позже, когда хоть немного приду в себя.
   -- Идем.
   Ольга Прокофьевна мягко, но настойчиво потянула меня за руку. Один из чистильщиков открыл было рот, чтобы возразить, но от него бесцеремонно отмахнулись:
   -- Потом пообщаетесь. Девочке нужен отдых, не видите?
  

* * *

   Через десять минут мы уже сидели на знакомой мне до боли кухне. Тут ничего не изменилось. Все та же белая и оранжевая плитка на стенах, создающая иллюзию присутствия солнца в любую погоду и даже в любое время суток, все та же серебристо-серая мебель. Только белоснежный тюль сменился кремовой римской шторой.
   Ольга Прокофьевна разлила по кружкам чай, источающий аромат ванили, поставила на стол вазочку с печеньем и конфетами и немного виновато улыбнулась:
   -- Ничего последнее время не готовлю.
   -- Пустяки, -- тоже улыбнулась я.
   Маленькая странность в копилку больших. Ольга Прокофьевна -- виртуоз любой и всяческой выпечки, от домашнего хлеба до изысканных пирожных. Готовить, при этом, не умеет совершенно, даже начинкой для знаменитых пирогов всегда занимался Николай Иванович. Ворча и ругаясь на ежедневно раскаленную плиту. И, коль скоро на этой кухне гостей не встречает обычный букет сдобных ароматов, тому есть веские причины.
   -- Так зачем ты приехала?
   Я пригубила чай, наслаждаясь его душистым, расслабляющим теплом. И почувствовала накатывающую усталость. Драка с троицей магов и встреча с демоном даром, конечно же, не прошли. Но оттягивать разговор еще дольше не было ни возможности, ни особого смысла.
   -- Поговорить о Саше. О том, почему вы его не ищете.
   Ольга Прокофьевна ничего не сказала. Помолчала, глядя на украшающий стену календарь. Потом вздохнула и взяла из вазочки конфету. Я тоже молчала, ждала. Пауза затягивалась, пришлось прервать ее самой.
   -- Марина Львовна таскала меня на сеанс к пифии. Той самой, Савельевой.
   -- Я знаю. Только бессмысленно это.
   Доев конфету, Ольга Прокофьевна отхлебнула чаю, поставила кружку и наконец-то посмотрела на меня. Лицо у нее было усталое. Постаревшее какое-то.
   -- Искать нужно слугу, -- тихо проговорила она. -- Этим мы и занимаемся. А с Мищенко больше никогда никаких дел иметь не будем. Ни с кем из них.
   Я сглотнула. Безусловно, в каком-то смысле Сашкина мама была права. Искать следовало именно слугу. В конце концов, речь шла не об одной жизни, Сашка был лишь последней жертвой, подумать надо было и об остальных. Теперь уже -- о девушке и ребенке.
   -- Мы зря ввязались в эту историю, -- вздохнув, продолжила Ольга Прокофьевна. -- Николай поддался всем этим паническим разговорам про гибель рода. Ты ведь знаешь, что из четверых наших детей дар унаследовал только Саша. Поэтому...
   -- Ничего не надо объяснять, -- серьезно ответила я. -- Этих разговоров мне хватило, когда брат женился. Каждый считает своим долгом прочесть целую лекцию о сокращении числа магов, гибели великих родов... и это несмотря на то, что мой отец, можно сказать, и есть основатель рода. Представляю, что говорили вам.
   -- Ну да, -- устало кивнула женщина. -- Только вот сложилось все неправильно. Как того и следовало ожидать. Теперь мы имеем неизвестно чьего ребенка, однозначно не являющегося Повелителем, и, похоже, совсем скоро кланов останется только пять.
   -- У нас появилась ниточка к слуге, -- осторожно сказала я, беря Ольгу Прокофьевну за руку. -- Точнее, к следующей жертве. Но ведь это шанс.
   -- Ничего не слышала об этом.
   Своего я добилась. Вместо тоски и отчаяния в глазах Сашиной матери вспыхнула надежда. И плевать на обещание молчать. Пускай Довлатов хоть совсем зачахнет над всей своей строгой секретностью, как Кощей над златом. Но слишком далеко заходить все же не стоило.
   -- Не могу пока ничего рассказать, -- ответила я на пристальный, вопросительный взгляд. -- Но если все получится, следующей точки не будет.
   -- Помолиться, что ли, за это? -- усмехнулась Ольга Прокофьевна.
   -- А помолитесь, -- усмехнулась я в ответ. -- Хуже точно не будет.
   Я одним большим глотком допила чай. Все-таки сашкина мама знает толк в этом напитке, даже я, совсем не знаток, в состоянии это заметить. Будь у меня время, выпила бы еще чашку.
   -- Уходишь?
   -- Ага, -- кивнула я. -- Поеду домой. Банально хочу выспаться.
   Ольга Прокофьевна проводила меня, и, когда я уже перешагнула порог, вдруг сказала:
   -- Это была большая ошибка, Лен. Жаль, что вы с Сашей расстались.
   Я нашла в себе силы беспечно улыбнуться:
   -- Возможно. Мы всегда неплохо ладили, но, наверное, лучше нам все-таки быть просто друзьями.
  

* * *

   -- Сидишь?
   Голос из-под глубокого капюшона прозвучал язвительно. Сидящий в углу пленник отозвался в тон:
   -- Танцевать тут негде. Впрочем, если снимешь этот браслетик, можем попробовать.
   Ответом ему был ехидный смех:
   -- Нет уж. Бить тебя глупо, а убивать нельзя. Пока. Кстати, у меня две новости: хорошая и веселая. С какой начать?
   Пленник неловко почесал нос скованными руками и равнодушно дернул плечом:
   -- Хорошая для тебя или меня?
   -- А как ты думаешь? Вот веселая, пожалуй, для обоих. Твоя подружка снюхалась с демоном.
   -- Неужто с твоим хозяином? -- хмыкнул некромант.
   -- Представь себе, нет. С его конкурентом. Она так хочет тебя отыскать... будь это вообще возможно, я был бы тронут.
   -- Нет ничего невозможного.
   Из-под плотной ткани вновь послышался язвительный смех:
   -- Тут ты прав. Кстати, совсем недавно ты утверждал, что невозможно жить вечно. Но, поскольку я сам своим существованием убедительно доказываю обратное, соглашусь.
   -- Давай встретимся в конце вечности и обсудим этот вопрос опять, -- без тени улыбки отозвался некромант, вытаскивая из брошенной на пол сумки бутылку воды.
   -- Мы не встретимся. Ты не доживешь. Но знаешь, я выпью за упокой твоей души. В конце вечности.
   Пленник, осторожно зажав бутылку между колен, открутил пробку и жадно приник к горлышку. Каждый раз после ухода слуги он сперва давал себе зарок экономить воду, но в итоге злился сам на себя и решал, что в его положении нет смысла беречь собственную жизнь. Забавно было бы помереть, не дожидаясь жертвоприношения. Хоть так отомстить, спутав все планы. Но, каждый раз, когда воду приносили вновь, не выдерживал и пил ее. Трудно заставить себя умереть от голода и жажды, когда еда и питье рядом, только руку протяни.
   -- Думаю, мы встретимся в аду много раньше.
   -- Ты встретишься там со своей подружкой.
   Легкий порыв ветра возвестил об уходе слуги. Надо полагать, тому нравилось исчезать именно так, оставив за собой последнее слово. Пленник коротко и зло выругался. Он снова остался наедине с собственными невеселыми мыслями. И на этот раз мысли эти были особенно мрачными. Слуга ведь мог и не соврать про Лену.
   Конечно, мог и соврать. Ленка немало знает о демонах, и уж точно ей известно, какова цена сделки с ними. Другое дело, способна ли она действительно пожертвовать собственной душой, чтобы остановить подготавливаемый слугой прорыв. Может быть, и способна. Особенно если ей не оставят выбора.
  

* * *

   Звонок Довлатова застал меня на пороге квартиры. Присев на тумбу в прихожей, я молча выслушала новости. Оказывается, в Москву уже направлялся другой хранитель традиции. И завтра утром Магистрат рассчитывал получить списки девушек, подходящих для целей слуги.
   А еще дорогие коллеги успели выяснить личности напавших на меня. Все они были магами, причем не местными. Белорус, итальянец и испанец. География, прямо скажем, впечатляла, слуга не мелочился. Значит, опасность грозит всем посвященным девушкам вообще, независимо от места их проживания. И, кажется, все мои теории о том, что товарищ постоянно обитает в Москве или поблизости можно выбрасывать на свалку истории. По той простой причине, что выстраивались они исходя из того, что слуга действует в одиночку. А это, как теперь уже окончательно ясно, далеко не так.
   Рассказать Довлатову, что напали на меня прихвостни слуги, я не могла. За этим рассказом ведь неизбежно последует законный вопрос о том, как мне удалось это выяснить. Слова демона к делу не пришьешь, или придется сознаваться заодно во всем остальном. Выдавать еще одну байку про сон в летнюю ночь или свою феноменальную интуицию тоже бессмысленно.
   Пообещав к шести утра быть в конторе как штык, я повесила трубку и задумалась. В первую очередь меня интересовало то, зачем слуге понадобилась я. Неужели мои поиски все-таки привели к нему? Это ведь я знаю, что ничего не знаю, а слуга, завидев меня у своего забора, вполне мог вообразить, что попался. Или, может, это его хозяин как-то разузнал об интересе ко мне другого демона, и решил принять превентивные меры?
   Тогда почему меня не убили? Ведь могли же сразу ударить на поражение, все втроем. Попросту не дать мне времени опомниться, поставить мощные щиты и ответить. Но вместо этого товарищи почему-то начали со связывающих чар. Для чего я слуге живая? Ведь я не девственница, не ребенок и уж тем более не Повелитель Смерти. Для ритуала точно пригодиться не могу. А для чего же, интересно, могу?
   Звонок в дверь отвлек меня от этих размышлений. К моему удивлению, звонил Артур. С чего бы, спрашивается, если у него есть ключи? Впрочем, вопрос разрешился быстро. У ненаглядного попросту были заняты руки. Пакетами с романтическим ужином.
   Мы расположились на ковре перед телевизором, вооружились палочками и принялись за еду. Я вдруг резко вспомнила, что со времен обеда в кафе во рту у меня побывал только знаменитый чай Ольги Прокофьевны. Так что любимые роллы оказались очень кстати.
   -- Выкладывай.
   Артур, успевший прикончить свою порцию, пристально смотрел на меня. Я даже немного растерялась и поспешно схватила еще один ролл. Набитый рот подарил мне вожделенную паузу в разговоре, время подумать над ответом. Таким, который позволил бы этого самого ответа избежать.
   -- Лен, ты не разговариваешь со мной. Ты избегаешь встреч. Все время просишь не приезжать. Нам всем сейчас непросто, но...
   -- Но на меня свалилось все остальное, чем не занимаются за недостатком времени остальные сотрудники нашей любимой конторы.
   -- Это я знаю.
   Артур придвинулся ближе, погладил меня по щеке. Раньше этот жест всегда доставлял мне огромное удовольствие. А сейчас я чуть было не отшатнулась, вспомнив темно-карие глаза с затаившимися на дне отблесками адского пламени.
   -- Что случилось?
   Я застыла, перепугавшись сама себя. Ведь это был Артур. Мой парень и уже два года -- самый близкий для меня человек. Родной, привычный. Любимый. И почему, черт побери, оставшись с ним вдвоем я вспоминаю другого? Пусть со страхом и раздражением, но вспоминаю же. И кого? Демона! Только вот говорить об этом вслух было нельзя, и я сказала другое. Хотя, тоже правду.
   -- Устала. И боюсь.
   -- Не бойся. Довлатов собрал нас сегодня и объявил о каком-то прорыве в поисках вызывающего. Велел всем завтра быть к семи утра, за ценными указаниями. Чувствую, что все получится. Ты ведь всегда доверяла моему чутью.
   На этот раз я сама потянулась к его ладони, прижалась, потерлась щекой. Мне так хотелось в этот момент разделить его уверенность. Только вот ничего не получалось. Страха стало лишь больше. Ведь Артура могут послать именно к той девушке, которую выберет слуга. И что тогда будет с ним? Что будет со всеми, кто там окажется?
  

Глава 21. В которой чернокнижник кается

  
   Неспособный ни к чему способен на все.
   NN
  
   Услышав будильник в пять утра, я чуть было не расколотила телефон о стену. Но вовремя опомнилась и пожалела умную машинку. Не ее вина, что я не выспалась. Вот Артур даже не шевельнулся. Всегда завидовала умению спать под вопли будильника. А любимый -- моему умению просыпаться в нужный момент.
   Но, кто бы кому и почему не завидовал, а вставать надо было. Я сползла с кровати и направилась в душ. Там, под тугими струйками прохладной воды на меня снизошло озарение. Поняла, наконец, зачем приехал брат.
   Довлатов, конечно же, давно знал о девушках. И не мог не понимать, что именно они -- единственное узкое место в ритуале. Момент, когда слугу можно вычислить с ощутимой вероятностью, в силу ограниченности круга потенциальных жертв. Потому-то старый хитрец и собирал магов, сильных стихийщиков. Чтобы развоплотить слугу. Легче от этой мысли не стало. Даже совсем наоборот. Я начала переживать не только за Артура, но и за брата. И за всех остальных. А заодно и за собственную шкуру.
   Под душем я проторчала порядочно, времени на кофе не осталось. Быстро одевшись, я выскользнула из квартиры и осторожно, стараясь не греметь ключами, заперла дверь. Лифт снова не работал, пришлось бежать по лестнице. Разгон взяла хороший, но на площадке второго этажа остановилась, как вкопанная. На подоконнике, закинув ногу на ногу, нахально восседал Руслан. Демон, чтоб его. Явно ждал тут меня.
   -- Привет.
   -- Если есть, что сказать, говори быстрее, -- буркнула я, не сумев скрыть недовольство. -- Я тороплюсь.
   -- Так давай прокатимся вместе. Ведь ты в свою контору направляешься? Вот и подвези меня, нам по пути.
   -- Если я откажусь...
   -- Могу появиться прямо в машине, -- пожал плечами демон. -- Только не забывай, мы заключили соглашение. И разговаривать со мной в твоих интересах, так что не веди себя, как ребенок. Сколько раз нужно повторить, что я не собираюсь принуждать тебя продавать душу?
   -- О нет, -- не выдержала я, -- Ты намерен вынудить меня сделать это. Так скажем, добровольно принудительно.
   -- Это главным образом зависит от тебя самой. И от обстоятельств, которые, по большей части, не зависят конкретно от меня.
   -- Поехали.
   Демон довольно улыбнулся, соскочил с подоконника и щелкнул пальцами.
   -- Что за штучки? -- подозрительно поинтересовалась я, оглядевшись и прислушавшись к своим ощущениям. Никаких изменений ни во мне, ни в окружающем мире не обнаружилось.
   -- Включил лифт обратно. Не будем ввергать жильцов в грех сквернословия.
   Я скептически фыркнула. Демон, не желающий ввергать людей в грех, смотрелся весьма парадоксально.
   -- Слишком мелко, -- в свою очередь фыркнул адский гость. -- Неинтересно.
   На улице демон спокойно дождался, пока я открою машину, привычным движением приземлился на пассажирское сиденье и даже ремень пристегнул. Как будто делал это сотни раз. Я озадачилась. И, когда мы уже отъехали от дома, не выдержала и задала давно интересовавший меня вопрос:
   -- Этот твой облик, он реален?
   -- В каком смысле? -- уточнил демон. -- Это был когда-то реальный человек, если ты об этом. Пока его душа не стала моей.
   -- Обманул? -- хмыкнула я.
   -- Он заключил честную сделку с одним из моих... подчиненных. Заметь, демоны никогда не лгут при заключении сделок. Но и всю правду мы говорить не обязаны. Выбрось его из головы, он получил по заслугам.
   -- Это как же? -- не пожелала последовать совету я.
   Демон нахально сцапал бутылку минералки, стоявшую в подстаканнике, сделал несколько глотков и полюбовался своим отражением в зеркале заднего вида.
   -- Парень хотел получить больше, чем заслуживал, -- пожал он плечами. -- Одну девушку. Решил, что куча денег поможет завоевать ее. Это был его вывод и его выбор, заметь. Мой слуга не обещал этому дураку, что деньги помогут, всего лишь дал то, о чем его просили.
   -- Но девушка ему не досталась?
   -- Конечно же, нет. Не все в этом мире продается и покупается. Как ни жаль.
   Я почесала нос. Возможно, демон соврал. А возможно, и нет. Он и в самом деле не имеет власти забрать любую душу, какую пожелает. Если только не прорвется в наш мир в натуральном, так сказать, виде. И сделки с демонами обычно заключают не самые лучшие люди. Так что лучше уж сменить тему.
   -- Зачем ты явился? -- поинтересовалась я. -- Соскучился?
   -- И это тоже, -- бессовестно ухмыльнулся демон, уставившись на меня откровенно раздевающим взглядом. -- Ты редкий человек, Лена. Не уникальный, но редкий. Тех, кто согласен на голую, неприглядную правду, мало.
   -- И это тебе интересно?
   -- Это меня привлекает. И...
   -- Ладно, -- оборвала я свернувший в сомнительное русло разговор. -- Что еще, кроме этого, привело тебя в мой подъезд?
   Демон пожал плечами, но настаивать на развитии темы не стал.
   -- Во-первых, -- сообщил он, -- В город сегодня прибыли еще трое меченых. С ними я разберусь, но ты имей в виду, у слуги много подельников. И наверняка, не все они носят метки. С такими я помочь не смогу. А во-вторых, я отыскал для тебя некроманта, вызывавшего дух покойного хранителя традиции.
   -- И кто же он?
   -- Называет себя потомственным архимагом и чернокнижником Адрианом Таманским.
   -- А где его найти?
   -- Э, не наглей! -- возмутился демон. -- Понятия не имею. Его леший тамошний узнал, говорит, где-то рекламу его услуг раньше видел, там фотография была. Где именно видел -- не помнит, мало ли люди газет по лесу разбрасывают? Ты у нас следователь, вот и ищи. Если начальство спросит, можешь на этого лешего сослаться, кстати. Я его предупредил.
   -- Спасибо, -- машинально брякнула я, и обнаружила, что осталась в машине одна.
   Остаток пути прошел за перебором самых мрачных мыслей. О том, в частности, как могло получиться, что я уже болтаю с Верховным демоном, будто со старым приятелем. И, понимая умом, что его конечная цель все равно -- обмануть меня и заполучить очередную душу, не очень-то и боюсь. Более того, стыдно признаться, но меня тоже увлекла затеянная демоном игра.
   Кто его знает, чем она закончится? Я так точно понятия не имела. Даже толком не понимала, зачем на все это подписалась. Один демон не лучше другого. Сейчас нам вроде как по пути, а что будет дальше? Вдруг Властитель Обмана однажды тоже захочет иметь регулярные поставки душ? Поди, не дурнее всех в аду, раз уж ходит в Верховных. Может, меня и наметил в слуги?
   Припарковавшись у конторы в пять минут седьмого, я рысью выметнулась из машины и двинула прямиком к кабинету Довлатова. Терпеть не могла опаздывать, хоть и грешила этим нередко. Добежав, быстро постучала в дверь, не дожидаясь ответа, распахнула ее и остолбенела второй раз за утро. В кабинете, помимо хозяина и незнакомого мужика средних лет, сидел отец. Ну прямо утро внезапных встреч какое-то!
   -- Доброе утро! -- радостно объявила я, решив не демонстрировать замешательства и легкой паники, охвативших меня при виде любимого папы.
   Довлатов выразительно покосился на часы. Я в ответ только плечами передернула. Да, знаю, глава Магистрата ненавидит опоздания. Но в данный момент мне было на это плевать с самой высокой елки, какую удастся для этой цели приспособить.
   -- Дело было. Важное.
   -- Это какое же?
   -- Выяснила, кто вызывал дух Вашего покойного родителя.
   -- Как? -- слаженным трио поинтересовались мужчины.
   -- Пообщалась с лешим, -- отмахнулась я. -- Так что нам осталось выяснить, кто такой Адриан Таманский, и тряхнуть его как следует.
   -- Вот и займешься, -- бросил в ответ Довлатов. Поймал выразительный взгляд папы и добавил: -- Только полковника Смолина на разборки прихвати.
   Я удовлетворенно кивнула. Похоже, все начальство полным составом уже оставило попытки отвадить меня от этого дела. И даже отец сдался. Хотя, он-то мог еще и измыслить какой-нибудь хитрый план, о котором я пока не догадывалась.
   -- Кстати, -- подал голос отец. -- Мы тут надеялись, ты нам кое-что прояснишь по поводу нападения на тебя.
   Я сразу подобралась. Подобная формулировка, помноженная на тон, которым ее озвучили, не сулила ничего хорошего. Кроме массы неудобных вопросов, в ответ на которые придется много, вдохновенно и очень осторожно врать.
   -- Что именно? -- поинтересовалась я, дабы хоть немного прояснить ситуацию. На мое счастье, Довлатов не стал затевать игру в кошки-мышки, в надежде выманить из меня какой-нибудь секрет.
   -- Нам удалось допросить одного из убитых. Выяснили только то, что его нанял другой убитый, с целью похитить одну девицу. Очевидно, тебя. Больше покойничек ничего не знал. А его нанимателя допросить не удалось, он оказался на редкость благонадежным мертвецом. Потому, наверное, что душу из него вытряхнули еще при жизни, -- сообщил глава магистрата. -- И с третьим приключилась ровно та же история. Не знаешь, как такое могло произойти?
   Я похолодела и невольно стиснула сплетенные в замок пальцы до боли. Довлатов ведь прекрасно знал ответ на свой вопрос. Все тут его знали. Такое с человеком может сделать только демон. Так что вариантов у меня было всего два: чистосердечное признание и уход в глухую несознанку. Выбрала я второе.
   -- Полагаю, это с ними сделал демон.
   -- Мы все так полагаем, -- сухо отозвался отец. -- Вопрос в другом. Откуда демон взялся и почему забрал только две души, а тебя вообще не тронул?
   Я задохнулась от возмущения и обиды. Выслушивать подобные намеки из уст Довлатова я была готова сколько угодно, пускай подавится. Собака лает, караван идет. Но папа... от него не ожидала.
   -- Ты намекаешь, что это я его вызвала?! -- прошипела я, уперев руки в бока и подавшись вперед.
   Все трое мужчин рефлекторно отшатнулись от разгневанной меня. Опомнившись, я сморгнула, гася вспыхнувшие в глазах блики пламени. И уже ровным, холодным, как зима на северном полюсе, голосом высказала наболевшее:
   -- Я вообще не поняла, что произошло. Знать не знаю, кому и зачем могло понадобиться меня похищать. Схлопотав "ледяным смерчем", почти ничего не видела и не слышала. С демонами дел не имею, ибо не демонолог, но все равно знаю, что телохранителями они не подрабатывают. Потому полагаю, что ответить на ваши вопросы сможет соответствующий специалист. Ну, или хоть высказать адекватное предположение. А меня прошу или привлечь за вызов, найдя доказательства, или оставить в покое!
   -- Ладно, не кипятись, -- пошел на попятный отец. -- Никто тебя в вызове не обвиняет. Мы просто пытались выяснить, видела ли ты что-нибудь.
   -- Моя единственная версия, -- рыкнула я, -- Та, что кто-то из них вызывал демона раньше, и тот просто явился за расплатой. И у второго рыльце тоже было в пушку. Третий попал под раздачу, а на меня просто времени не хватило. И хватит трясти меня, трясите демонологов.
   -- Хорошо, не будем больше об этом, -- подытожил папа. -- Сейчас есть дела поважнее.
   -- Хранитель традиции дал нам список девушек, -- сообщил Довлатов.
   -- По этому поводу назначен инструктаж в семь? -- прищурилась я.
   -- Все-то ты знаешь, -- скривился отец.
   -- Нет, не все. Но кое-что.
   -- Так и отправляйся, -- уже несколько раздраженно распорядился Довлатов. -- Времени у нас, можно сказать, давно уже нет.
  

* * *

   Все-таки Интернет -- великая вещь. Всего за пять минут я отыскала контактный телефон самозваного чернокнижника Таманского. Впрочем, тот и не думал скрываться, наоборот, всячески старался показать себя, чтобы заполучить клиентуру. Если верить оставленным им почти на всех тематических сайтах сообщениям, лучшего специалиста по "посмертному общению" не было не то, что в Москве, во всем мире. Что ж, по крайней мере один раз товарищ и впрямь стяжал успех на этом поприще. И еще какой. Вызвать дух архимага, причем против его воли, это вам не тещу поманить возможностью еще разок как следует выругать "любимого" зятя.
   Правда, успех этот был достигнут ценой человеческой жизни. Так что, когда этот Таманский нам попадется, миндальничать с ним точно не станут. Да и сейчас уже не стоит. Наплевав на то, что стрелка еще только подползала к семи утра, я позвонила по указанному в сообщениях номеру. И мне повезло, спать "архимаг", очевидно, пока не ложился.
   Подпустив в голос должного трагизма и рыданий, я поведала историю о тетушке, скончавшейся и не сообщившей безутешным наследникам о местонахождении фамильных бриллиантов. Плату за помощь в поисках сулила наищедрейшую. И это сработало. Надо полагать, с творчеством Ильфа и Петрова господин Таманский знаком не был. Даже на фильмы времени не нашел. Оно и хорошо, потому что с недосыпу моя собственная фантазия болталась сейчас где-то ниже нулевой отметки.
   В ответ мне пространно разъяснили, что подобные дела делаются только ночью, но требуют предварительной подготовки и приобретения нескольких редких и дорогих ингредиентов. Забывшись, я даже попыталась сообразить, каких именно. Конечно, живых кур в любом магазине не продают, но сказать, чтобы они были дорогой редкостью... К счастью, некромант вовремя отрезвил меня вопросом об авансе.
   Я заверила, что готова подъехать куда угодно прямо сейчас, и привезти запрошенные тридцать тысяч рублей. Мне продиктовали адрес и обещали ждать до десяти утра. И грозно велели позже уже не приезжать, оставить все на завтра. Я с радостными привизгами рассыпалась в благодарностях и сообщила, что уже в пути.
   Полковник Смолин слушал нашу беседу, давясь истерическим хохотом и размазывая слезы по лицу подушкой, в которую утыкался во время особо сильных приступов веселья. Когда я повесила трубку, он еще минуты три ржал в голос, вольготно развалившись на диване, а потом выдавил:
   -- Тебе, Александрова, в актрисы надо было пойти.
   -- Рылом не вышла, -- сухо отозвалась я. -- Поехали, а то опоздаем.
   Полковник пожал плечами, еще раз глупо хихикнул, но от дивана отлепился и взял заранее заготовленную сумку. Я уважительно на нее покосилась. Именно в этой неприметной спортивной сумке Смолин хранил арсенал, используемый для, как он выражался, "исправления неисправимых". По слухам, это действительно работало. И вот, мне выпал шанс узреть весь процесс воочию.
   -- Я поведу, -- веско заявил полковник, плюхаясь на водительское сиденье.
   Мне осталось только пожать плечами и устроиться на пассажирском. И очень скоро пожалеть о своей покладистости, каждой нервной клеточкой осознав, что полковника неспроста четырежды лишали водительских прав. Всю дорогу мы подрезали, обгоняли, дважды выскочили на трамвайные пути. На спидометр при этом я даже смотреть не рисковала. Но стоило отдать Смолину должное, долетели мы всего за час. Лично я рассчитывала не меньше, чем на полтора.
   Обычно некромантов тянет к земле, но этот оказался исключением. Обитал аж на пятнадцатом этаже. Может, трезво оценивал свою квалификацию, потому надеялся, что поднятые по ошибке или те, кого не удалось упокоить, так высоко за ним не полезут? Я бы на его месте на это не рассчитывала, нежить отличается исключительным упорством и злопамятностью, но блажен, кто верует.
   Открыв дверь, Таманский с ног до головы окинул меня оценивающим взглядом, масляно улыбнулся, поправил воротничок шелковой черной рубашки, и томно проворковал:
   -- Доброе утро, Леночка.
   -- И тебе, чернокнижник недоделанный, -- вместо меня ответил ему Смолин, ногой подпирая дверь квартиры и выразительно покачивая пистолетом перед хозяйским носом.
   -- Н-нет, н-не надо... -- заикаясь, пробормотал Таманский, отступая по коридору.
   Если абсолютно любого человека просто взять и посадить в тюрьму, в глубине души он будет знать, за что. Я так точно буду. И этот тоже знал, судя по выражению лица. Только вот, кажется, принял нас не за тех.
   -- К-клянусь, -- забормотал самодеятельный некромант, упираясь спиной в стену и медленно сползая по ней под шелест сминаемого фривольного календаря. -- Клянусь, я ник-кому ни слова н-не говорил! И не ск-кажу! Только не уб-бивайте!
   -- Нет, дорогой, -- осклабился Смолин, пропуская в квартиру меня, входя следом и запирая дверь. -- Именно нам ты сейчас все и расскажешь. Иначе убьем. Вызывал дух некого Довлатова? Говори!
   -- Д-да... -- выдавил скорчившийся на полу чернокнижник. -- Но это все не я! Я не хотел, меня заставили!
   -- Да ну? -- не поверила я.
   -- Честно! -- взвыл Таманский. -- Я расскажу, только не убивайте!
   -- Выкладывай, -- буркнул полковник, убирая пистолет.
   Через полчаса, сквозь рыдания и истерические мольбы сохранить жизнь, нам удалось понять, что Таманского попросту наняли. Он честно подготовился к представлению, закупил свечи, двух живых кур для вящей эффектности, и уже предвкушал успех шоу и щедрую плату, как все пошло кувырком.
   -- Я спросил, куда ехать. Мне сказали, что приедут за мной сами, и приехали. Я сел в машину. За рулем был мужик в черной кожаной куртке и темных очках.
   -- Кто-то из них? -- спросил Смолин, сунув Таманскому фотки напавших на меня.
   -- Этот, -- уверенно ответил кающийся некромант, тыкая пальцем в предводителя троицы, из которого вытрясли душу у меня на глазах. -- Но сзади сидел еще один, его лица я не видел. Он был в плаще, как монах средневековый, на голове капюшон. Потом все вдруг остановилось, очнулся я только на кладбище.
   Полковник присвистнул. Я тоже впечатлилась. Отсюда до места вызова добираться было никак не меньше двух часов. Выложив резерв полностью, я смогу отправить в стазис обычного человека на час. Мага, даже такого слабого, как этот -- минут на сорок пять, максимум на пятьдесят. А каждая следующая минута будет трудна, как все предыдущие вместе взятые, и в плане затрат силы, и в плане сложности чар. Похоже, наш чародей имел удовольствие встретиться со слугой лично.
   -- Дальше, -- потребовал полковник.
   -- Ну, дальше я нарисовал пентаграмму, расставил свечи и хотел... это... я ведь просто разыгрывал представление, клянусь! Я не трогал мертвых, и живых не трогал, ничего плохого не делал!
   -- Не истери, мы тебе верим, -- хмыкнула я. -- Просто рассказывай.
   -- Я взял курицу, но тот мужик в капюшоне ее отобрал. Сказал, что этого не понадобится, -- сглотнув, продолжил Таманский. -- Велел мне как следует запомнить четыре каких-то жутких слова на непонятном языке, заставил повторить их раз двадцать. А потом второй, в очках, вытащил из багажника мужика. По виду, бомжа какого-то. Тот был будто под гипнозом, сам пришел, встал на колени, где велели...
   Тут недоделанный архимаг повалился на пол и зарыдал, как ребенок, закрыв лицо руками и сквозь всхлипы выкрикивая:
   -- Я... это... никогда... куриц только... Сказал, что не подписывался на такое... А они сказали... или я делаю... или они меня там... вместе с тем мужиком... Они меня заставили, клянусь, заставили!
   -- Все правильно, -- пожал плечами Смолин. -- Те, кто продал свою душу, не имеют власти над чужими. Некромантия для них недоступна в принципе, вот и понадобился посредник.
  

Глава 22. В которой появляется ниточка

  
   Кончились времена охоты на ведьм -- теперь ведьмы охотятся на нас.
   Уршула Зыбура
  
   Заявление Смолина явилось для меня новостью. Ни о чем подобном я раньше не слышала. Данный факт давал долгожданное объяснение тому, почему кладбище, куда заманили Сашку, поднимал не сам слуга, а какой-то его прихвостень. И ведь когда мы это обсуждали, Артур молчал, как рыба об лед! Хотя, тогда мы еще не знали о слуге... а большинство и до сих пор не знает.
   Вопреки распространенному стереотипу, некромантия практически не требует человеческих жертв. Истинные некроманты обходятся силой собственной крови, ритуальщикам хватает куриц или других животных. Но все это верно лишь тогда, когда дело касается духов, которые или сами не против явиться, или не способны сопротивляться вызову.
   В данном же случае речь шла о духе архимага, отнюдь не расположенном к общению. И вот тут-то как раз потребовалась смерть человека, иначе ничего бы не вышло. А еще -- маг, пусть и слабенький. Главное, трусливый и падкий на деньги.
   -- Потом мужик в плаще велел мне повторять те слова. Повторять, повторять и повторять. А сам взял меня за плечи, у меня даже синяки остались. И дух явился! Черт, да я знать не знал, что такое вообще возможно!
   Да, все сходилось. Велел дураку твердить формулу, а сам накачивал ее силой. Так и получилось знакомое плетение. Но, не зная темной рунописи, самодеятельный некромант твердил заклинание, конечно же, не слово в слово и не буква в букву. Где-то ошибся несколько раз, сила разбрызгалась, и получились рэйфы.
   -- О чем они спрашивали?
   -- О каком-то хранителе традиции. Хотели имя узнать. Дух отказался, и тот, в плаще, заставил меня повторять еще другие слова. Это был сущий кошмар, призрака чуть на части не порвало, да и меня заодно. И в итоге он назвал имя какого-то Михаила Литвинова. Тогда нас обоих отпустили, наконец. Меня до города довезли и из машины выкинули у метро. Велели молчать, не то убить грозились.
   Смолин смерил меня подозрительным взглядом. Конечно же, вспомнил мои расспросы о посвящении Вселенной. Понятия не имею, был ли полковник уже в курсе истории о хранителях. Говорить, во всяком случае, ничего не стал. Я тоже не стала поднимать эту тему. Зато не удержалась от саркастического замечания Таманскому:
   -- И ты вернулся домой и стал жить дальше, как ни в чем не бывало?
   -- Какое там, -- скривился чернокнижник. -- Я уже и вещи собрал. Только денег не было. Вот, хотел у вас аванс взять, да и смыться куда подальше.
   -- Мошенник, значит, -- хмыкнул Смолин.
   -- Но не убийца! -- взвизгнул Таманский.
   -- Убийца, -- ласково погладил его по голове полковник. -- И даже не одного человека, а целых двух. Впрочем, зачтем то, что ты этого не планировал и не хотел, и, так уж и быть, спишем данные деяния. При двух условиях.
   Я удивленно заломила бровь. Одно условие понятно -- впредь и навсегда воздержаться от магических практик. Это стандарт нашей работы. А вот какое второе сподобился измыслить Смолин?
   -- Во-первых, больше никакой магии. Дашь расписку, нарушишь -- поймаем и превратим в суслика. А во-вторых, ты нам сейчас выложишь все, что видел и слышал на кладбище. Каждую деталь, каждое слово.
   -- Типа, под гипнозом, что ли? -- недоверчиво прищурился Таманский. -- А если откажусь?
   -- Типа да, -- нежно отозвался Смолин. -- А если откажешься, прямо сейчас превратим в суслика. Или лучше...
   -- В крысу, -- предложила я, задумчиво поигрывая файерболом. -- Самая подходящая форма для подобной сути.
   -- Точно, в крысу, -- согласился полковник, брезгливо оглядев чернокнижника.
   -- Нет, нет, не надо! -- завопил тот, сообразив наконец, что с ним не шутят. -- Делайте что хотите, только не в крысу!
   Я приготовилась с интересом наблюдать. Подобным заклинаниям меня никто не обучал. Ментальная магия вообще не мой конек. Да и не смолинский, если уж совсем честно. Стихийщикам она всегда дается с трудом, обычно овчинка не стоит выделки. Хватает и пифий, для которых такие фокусы -- дело простое и обычное. С другой стороны, полковник уже много лет работает в СПНИМ, а значит, умеет вести допросы всеми разрешенными способами. В том числе, и этим. Стало быть, и ментальной магией хоть немного, но владеет.
   Смолин, тем временем, подхватил одной рукой свою сумку, другой -- некроманта за шкирку, и направился на кухню. Там чернокнижника плюхнули на табурет, сумку на пол, и вскоре на столе появилась жаровня, несколько мешочков и склянок, и книга в черном кожаном переплете.
   -- Подбрось огоньку, Александрова, -- не оборачиваясь, попросил полковник.
   Я послушно кинула в угли пару язычков пламени. Смолин, тем временем, развязал мешочки, понюхал, отправил в огонь пару щепоток из одного, еще одну из другого и перешел к склянкам. Кухня мигом наполнилась ароматным белым дымом. Полковник, отогнав его малость ладонью от собственной физиономии, открыл книгу и начал оттуда читать какую-то полную ахинею.
   Приоткрыв рот, я плюхнулась на вторую табуретку, сиротливо стоявшую у окна, и уставилась на творящееся безобразие. Смолин с выражением зачитывал вслух тарабарщину, не являвшуюся ни латынью, ни греческим, ни, судя по звучанию, темной рунописью. Таманский восседал на табуретке, закрыв глаза и медленно раскачиваясь из стороны в сторону.
   -- Ты выходишь из подъезда и видишь машину, -- перешел, наконец, на русский язык Смолин. -- Что это за машина?
   -- Черная "десятка", -- замогильным голосом отозвался чернокнижник.
   Я ауру раскрыла и даже принюхалась на всякий случай. Пахло приторными восточными благовониями, а вот магии не наблюдалось. Никакой. Вообще. Но это, похоже, Смолину особо не мешало.
   -- Номера видишь?
   -- Нет, -- продолжая покачиваться, ответил Таманский. -- Не посмотрел, сразу сел на заднее сиденье.
   -- Что еще ты запомнил в машине?
   -- Освежитель, елочка зеленая. Зеркало заднего вида с трещиной. Салон серый такой весь. И очень сильный запах мандаринов. Дальше уже было кладбище.
   -- Те, кто тебя туда привез, говорили между собой о чем-то?
   -- Нет, на кладбище ни слова не слышал. Только со мной говорили.
   -- А потом?
   -- Когда у метро остановились, водитель того, в плаще, спросил, куда ехать. Тот ответил, что домой. Меня вытолкнули, и... стойте, я номера увидел, когда они уезжали. Только цифры и последнюю букву, правда, первые буквы все были грязью заляпаны. Три, семь, пять, "А".
   -- Ну вот, так-то лучше.
   Смолин легким пассом погасил жаровню. Облитые водой угли сердито зашипели, белого дыма стало вдвое больше. Таманский вздрогнул и открыл глаза. Я не выдержала и оглушительно чихнула. Мужчины дружно ко мне присоединились. Пришлось открыть форточку.
   -- Теперь все? -- с надеждой поинтересовался чернокнижник, утерев выступившие слезы.
   -- Теперь бумажки подпишем и попрощаемся, -- хищно улыбнулся полковник.
  

* * *

   -- И что это было? -- спросила я, когда мы уже отъехали от дома.
   -- Что? -- хитро прищурился Смолин.
   -- Гипноз, -- пояснила я. -- Ведь не было же никакой магии.
   -- Не было. Это вопрос веры человека, и только. Главное -- добиться правильного настроя и нужной атмосферы. А в ментальной магии я не силен, но сомневаюсь, что даже лучшая пифия вытянула бы из этого болвана больше.
   Я задумчиво почесала нос. Полковник был, конечно же, прав. Гипноз и прочее суть ерунда, главное очень захотеть вспомнить, и поверить, что это получится. И вот вам нужный результат на блюдечке с голубой каемочкой.
   -- Будем искать машину?
   -- Поищем, -- пожал плечами Смолин, под моим выразительным взглядом все-таки пристегивая ремень. -- Только сомневаюсь, что это нам что-то даст. Наверняка, угнанная.
   -- Тогда чего ради был весь цирк?
   -- Надеялся, что всплывут какие-нибудь разговоры. Имя, например.
   -- Если бы тот наемник брякнул имя слуги при нашем некромантике, тот был бы уже мертв, -- возразила я. -- Отпустить дурака смеха ради одно дело, но рисковать, что тот расскажет нам какие-то действительно важные подробности -- совершенно другое. Таких ошибок не допускают.
   -- Возможно, ты и права, -- задумчиво обронил полковник, поразмыслив пару минут. -- Но люди, бывает, шалеют от собственной безнаказанности. Надежда всегда есть.
   Я пожала плечами. Вероятность исключать было, конечно, нельзя. Но и особых надежд тут быть не могло. Смолин, игнорируя выражение скептицизма на моем лице, вытащил мобильный и набрал чей-то номер. И уже через несколько секунд рявкнул в трубку:
   -- Максимов? Здорово, старый черт! Есть кое-что по убийству на кладбище.
   На другом конце новости, похоже, не слишком обрадовались. Во всяком случае, именно об этом свидетельствовал донесшийся до меня страдальческий вздох. В принципе, доблестного стража порядка можно было понять: труп сожгли так основательно, что рассчитывать на опознание не приходилось. О том, что убийство было ритуальным, можно было догадаться и не имея высшего магического образования. В сухом остатке полиция имела кучу возни со всякими сатанистами, не самым приятным контингентом, и гарантированный висяк. Смолин муки приятеля проигнорировал.
   -- Нашли свидетеля, видевшего машину, на которой привезли убиенного. Нет, ты его допрашивать не будешь. Да, такой вот свидетель. Просто пробей черную "десятку", номер заканчивается на три, семь, пять, "А". Думаю, местная тачка. Нам бы с хозяином побеседовать. Хорошо, подожду.
   Нажав отбой, полковник повернулся ко мне и спросил:
   -- Суть уловила? Сейчас в контору, берем с собой пифию и сгоняем к хозяину машины.
   Спорить я не стала. Во-первых, Смолину не докажешь, что скорее всего, это потеря времени на след, который ничего не даст. Во-вторых, я ведь могла и ошибаться. Вдруг хозяин машины на самом деле одолжил ее знакомым. Только ведь не сознается нипочем, потому и нужна пифия.
   Мы уже подъезжали к конторе, когда мобильный полковника разразился серией визгов и воплей. Я от неожиданности чуть тормоз с газом не перепутала. Где только Смолин ухитрился раздобыть запись брачных призывов оборотней?
   -- Запиши, -- рыкнул Смолин, едва я припарковалась, сунув мне блокнот с ручкой. -- Китаев Сергей Васильевич.
   Я покорно записала имя и адрес хозяина "десятки". И твердо решила к пифиям не ходить. Пускай полковник сам договаривается и берет кого угодно, я тут подожду. А то дамы мигом почуют мой скептический настрой, и не постесняются высказать все при начальстве. Потом всю дорогу придется слушать не только бредни пифии, но и ворчание Смолина.
   Ждать пришлось довольно долго. Минут пять я нарезала круги вокруг машины, чтобы банально размяться. Потом решила прогуляться до кофейни за стаканом традиционного допинга. Спать хотелось безбожно. Я уже полезла было в оставленную на заднем сиденье сумку за кошельком, когда до отвращения бодрый голос поинтересовался:
   -- Двойной эспрессо устроит?
   Пальцы невольно стиснули подвернувшуюся рукоять пистолета. Следом на огонек заглянуло запоздалое понимание бессмысленности данного действия. Демона серебряной пулей не проймешь, а объясняться за стрельбу в центре города придется долго и нудно. Даже удовольствие проделать кое-кому дырку между глаз того не стоит.
   -- Что на этот раз? -- сухо поинтересовалась я, выпрямляясь.
   -- Принес тебе кофе, -- ухмыльнулся демон. -- И вот стою, видами любуюсь.
   Кофе я все-таки взяла. С паршивой овцы хоть шерсти клок. Но перспектива встречи нечистого со Смолиным напрягала. Точнее, не столько со Смолиным, сколько с пифией, которую тот собирался привести.
   -- Не переживай, -- отмахнулся демон. -- Я маскируюсь качественно.
   Я выругалась сквозь зубы. Ненавижу нахальных телепатов. Вечно заставляют чувствовать себя голой посреди толпы народа. А от этого конкретного, вдобавок, никакие барьеры не спасают.
   -- Пообщался тут с одним товарищем, -- как ни в чем не бывало продолжил демон. -- Из тех, что прибыли слуге на подмогу. Он мне поведал интереснейшую историю.
   -- Это какую же?
   -- По его словам, слуга обитает в Москве последние года три. Где обретался до этого, неизвестно. И еще, у него есть один весьма ценный артефакт, который хранится в тайнике на какой-то набережной.
   Выходит, Велицкого убил именно слуга. Вот и замечательно, значит, я не зря рисковала, связываясь со мстительным духом. И, если мой наговорный камень все-таки сработает, появится веская улика.
   -- Я тебя как будто не удивил, -- недоуменно заметил демон.
   -- Не слишком, -- кивнула я. -- Но подтвердил сразу две ранее возникших версии. И теперь осталось три наиболее вероятных подозреваемых.
   -- Неплохо.
   -- Согласна. И, кстати, я знаю, где тайник. Буду очень признательна, если ты его покараулишь.
   -- А смысл? -- поинтересовался демон, прихлебывая свой кофе. -- Если только в том, чтобы от меня отделаться. Потому, что для ритуала этот артефакт больше не потребуется. Если верить тому... прихвостню, а я склонен ему верить.
   На этот раз я выругалась от души. Подобный вариант развития событий не сулил мне ничего хорошего. Кто знает, на сколько хватит терпения обозленного покойничка? И если оно иссякнет прежде, чем все это так или иначе закончится, за кем он сначала явится? Надеюсь, за мной, а не за Юлей.
   -- Но я могу помочь тебе его украсть.
   Похоже, выражение, обозначившееся на моей физиономии после озвучивания данного гениального предложения, демона изрядно удивило. Еще бы. Он ведь не знал, что в комплекте с артефактом поставляется мстительный дух, не знающий точно, с кем должен поквитаться.
   -- Да-а, -- протянул демон, приглядевшись ко мне повнимательней. -- И как это я сразу не заметил? На тебе метка духа, дух связан с артефактом. Значит, для создания этой вещицы мага и убили. И впрямь, ценная штука.
   -- Смотря для чего она предназначена.
   -- Убитый ведь был Повелителем Смерти? -- риторически вопросил нечистый, ища, куда бы пристроить свой опустевший стакан.
   -- Ты ведь уже вытащил это из моей головы, -- невольно скривилась я.
   -- Человеческие мысли такие сумбурные, -- усмехнулся демон. -- В них сам черт ногу сломит.
   Я невольно фыркнула. Некоторые человеческие присловья в устах адской твари звучали крайне забавно.
   -- Был. А что?
   -- А то, что на этот раз, похоже, затевается кое-что покруче банального прорыва Инферно.
   -- Куда уж круче, -- не удержалась я.
   -- Поверь, -- хмыкнул демон, -- Есть куда. Идеалистка вроде тебя могла бы предположить, что слуга хочет освободить душу из залога. Но у меня есть другая версия.
   Это я-то идеалистка? Вот уж не замечала за собой подобной глупости. Скажем прямо, со значительной частью веры в людей я благополучно распрощалась еще в школьные годы. И с тех пор тенденция не изменилась. Человечество не переставало доказывать мне свою исключительно гадскую природу. Впрочем, в сравнении с Верховным демоном меня, наверное, можно было и так назвать. И еще не так.
   -- Какая же?
   -- Слуга сам метит в князья ада.
   Я уже открыла рот, чтобы потребовать объяснить, как такое вообще возможно, но не успела произнести ни слова. Меня нахально чмокнули в щеку, сделали ручкой и отчалили в сторону метро. Пока я, закипая, провожала взглядом удаляющуюся фигуру, прикидывая, стоит ли все-таки послать в нее прощальный файербол, сзади поинтересовались:
   -- Знакомый?
   Вздрогнув от неожиданности, я оглянулась и увидела стоящую возле машины парочку: Смолина и ту самую сплетницу Марину. Поистине, полковник сделал максимально удачный выбор. Теперь, чувствую, придется выбирать между убийством и самоубийством. Ибо эта бледная поганка меня и без того никогда не любила, а теперь, заполучив роскошную тему для сплетен, вовсе с живой не слезет.
   -- Знакомый, -- сухо отозвалась я.
   Ну и пускай подавится. И заодно мозоль натрет на языке, пересказывая всем и каждому, как я с шикарным парнем целовалась перед носом у всей конторы. Будем считать, что мне просто завидуют. А уж того, кто Мариночке пресловутую мозоль обеспечит, я найду и на подвиг уговорю.
   -- А ты скрываешь много тайн, Александрова.
   -- Стараюсь, -- приторно улыбнулась я.
   -- Поехали, -- не выдержал Смолин, явно не обрадованный перспективой кошачьей драки. Я и ему тоже презентовала очаровательную улыбку, но в машину села и мотор завела.
  

* * *

   Китаева мы застали у подъезда. Жертва угона предавалась недозволенному автомобилистам пороку -- пьянству. Судя по стройному ряду из четырех пустых пивных бутылок под скамейкой, уже давненько. Что ж, возможно, больше ему ничего и не оставалось.
   -- Сергей Васильевич? -- уточнил Смолин, проигнорировав подтверждающий кивок Марины.
   -- Он самый. А ты кто такой? -- нелюбезно осведомился Китаев.
   -- Мы тут по поводу вашей машины.
   -- Неужели нашли?
   Изумление вышло откровенно деланным. Не нужно было быть пифией, чтобы понять -- Китаев был уверен в том, что машину не найдут никогда. Только вот почему? Хорошо знал, как работает отечественная полиция? Или такой была договоренность с "угонщиками"?
   -- Нет, -- ровно отозвался Смолин. -- Но ее видели на месте убийства. И, судя по показаниям свидетелей, именно на ней туда прибыли убийцы и жертва.
   -- А я тут причем?
   Китаев был спокоен. Неправильно спокоен. Ему бы сейчас нервничать, поскольку наличие подобных показаний превращало его в весьма удобного подозреваемого. Все знают, как наши органы любят находить крайних слева для улучшения показателей раскрываемости. А он даже и не думал волноваться. Выходит, озаботился наличием алиби заранее. Как делают только виновные.
   -- Кому вы дали машину? -- вдруг спросила Марина.
   Заявление, сделанное в ответ Китаевым, было категорически нецензурным. Он поведал, что думает о состоянии психики и интеллекта автора вопроса, а заодно и ее спутников, о способе, которым мы все появились на свет, и интимных пристрастиях, лично наших и всей нашей близкой и дальней родни вплоть до седьмого колена.
   -- Полагаю, это было признание, -- пожала плечами пифия. -- Он сам отдал машину, причем прекрасно знает, кому именно.
   Я едва успела на лету переправить брошенную в Маринину голову бутылку подальше в кусты. Всех нас забрызгало пивом с ног до головы, а Китаев бросился бежать во всю прыть, с треском проламываясь сквозь аккуратно подстриженные кусты. Правда, получалось у него не очень быстро, первые выпитые два литра сказывались.
   Марина со скорбным видом разглядывала испорченную блузку. Смолин, ругаясь на чем свет стоит, рванул следом за беглецом. А мне бегать не хотелось. В голову пришла идея получше. Вот только прикинуть траекторию бегства не слишком трезвого товарища было довольно непросто. Но попытаться все же стоило.
   -- Пригнись! -- крикнула я.
   Полковник рефлекторно рухнул на колени. "Лассо" просвистело над его головой, и Китаев с воплем покатился по газону. Попала.
  

Глава 23. В которой мне не дают сначала сказать, а потом заснуть

  
   Мы знаем гораздо больше, чем понимаем.
   Альфред Адлер
  
   Незадачливый беглец злобно ругался, силясь разорвать невидимые путы. Смотрелось это довольно забавно. А вот то, что магическое связывание явно не повергло Китаева в шок, наводило на серьезные раздумья.
   -- Не удивлены? -- озвучил мои соображения успевший отдышаться Смолин.
   -- Да пошел ты...
   Китаев уточнил адрес, по которому следовало отправиться полковнику, и заработал чувствительный пинок по заднице.
   -- Лучше отвечай вежливо, а то в следующий раз пну в другое место. И скажу потом, что ты сам дернулся. Кому отдал машину?
   Угроза вызвала новый шквал ругани. Подошедшая Марина поморщилась, явно все еще негодуя по поводу испорченной одежды. Впрочем, все мы теперь выглядели не лучшим образом, да еще и воняли, как протокольные алкаши. Поднятию настроения это не способствовало.
   -- Может, увезем его куда-нибудь, где публики поменьше? -- предложила я.
   -- Это можно, -- осклабился Смолин. -- Только машину подгони поближе, неохота далеко тащить. И брезент захвати из багажника, ни к чему нам грязь.
   Я развернулась и успела сделать целых пять шагов к машине, когда у Китаева все-таки сдали нервы.
   -- Вы этого не сделаете! -- вякнул он.
   -- О, еще как сделаем, -- мило улыбнулся Смолин. -- Речь идет об очень больших неприятностях для всего города, так что счетов нам выставлять не будут. К тому же, кто узнает? Ты расскажешь?
   Марина покачала головой, не отрываясь от изучения собственного маникюра. Я тоже только руками развела:
   -- Больно надо. Так я иду за машиной?
   -- Иди, -- кивнул Смолин.
   -- Нет! -- снова запротестовал Китаев. -- Не надо!
   -- Тогда говори.
   Мужик злобно засопел, отвернувшись от нас. Примерно минута ему потребовалась, чтобы принять решение. И еще секунд двадцать, чтобы в нем окончательно утвердиться. Видимо, наше непрошибаемое спокойствие возымело нужный эффект.
   -- Он называет себя Септимус. Никогда не видел его лица, он вечно в какую-то рясу закутан, как монах средневековый. Кажется, довольно молодой, лет около тридцати.
   -- Как ты с ним познакомился?
   -- Однажды вечером шел домой. Пьяный. Нарвался на пару гопников. Тот мужик с ними разобрался, а потом сказал, что однажды попросит об ответной услуге. Потом пару лет не объявлялся, и вот пришел. Попросил машину, велел о ней забыть и заявить об угоне. Я дал, сделал все, как было велено. И больше ничего не знаю.
   Марина медленным кивком подтвердила правдивость рассказа. А вот у меня шевелились некоторые сомнения. И я даже решилась их озвучить:
   -- Вот так запросто отдал машину тому, кто всего лишь избавил тебя от десятка синяков?
   -- Если б ты его видела, -- невесело усмехнулся Китаев, -- Ты бы тоже не решилась отказать.
   Смолин неопределенно пожал плечами. Я обдумала услышанное и решила, что, пожалуй, соглашусь с подобным объяснением. Прикосновение к силе слуги до сих пор было очень свежо в памяти. И сомневаюсь, что личная встреча с ним оставила бы более приятное впечатление.
   -- Я все сказал. Теперь отпустите меня и валите, наконец.
   Я аккуратно распутала чары. Китаев, в очередной раз выругавшись, поднялся на ноги и отряхнул испачканную землей и травой одежду. Выглядел он крайне малопривлекательно. Да и вообще, явно был человеком неприятным. Потому меня чертовски интересовало, зачем слуга затеял такую сложную схему с машиной. Проще было бы в самом деле просто угнать какую-нибудь. Похоже, у этой истории и этой личности все-таки наличествовало двойное дно.
   -- И ты видел его только дважды?
   -- Я ведь сказал!
   -- Он говорит правду, -- неожиданно мягко проговорила Марина, трогая меня за плечо. -- Если и есть что-то еще, он этого не знает.
   -- Ладно, -- кивнула я, разворачиваясь и направляясь к машине.
  

* * *

   Смолин плюхнулся на сиденье последним. Лицо у него было недовольное. Как будто мне мало злобствующей сзади пифии. Чувствуется, бесценная блузка, залитая пивом, будет нам аукаться еще очень и очень долго. И особенно лично мне, несмотря на то, что взять Марину на это дело было идеей полковника.
   -- Чего ты в него вцепилась? -- резко спросил Смолин.
   Я чуть не влепилась в зад одной крайне неудачно припаркованной на выезде из двора машины. Давненько любимый шеф не общался со мной в подобном тоне. К тому же, при своем богатом профессиональном и жизненном опыте, он и сам мог бы догадаться, что история про спасение и выплату долга шита белыми нитками.
   -- Зачем вот так брать машину? -- в лоб поинтересовалась я. -- Не проще угнать, не оставив вообще никаких следов?
   -- Он специально с нами играет, -- пожала плечами Марина. -- Я бы сказала, что вынужденная скрытность довольно часто приводит к вспышкам демонстративного поведения.
   -- Не слишком ли хитро? Каковы были наши шансы выйти на Таманского, узнать номер машины и отыскать этого Китаева? Если бы вызывающий предполагал, что мы все это узнаем, думаю, ограничился бы банальным угоном того, что первое под руку подвернулось. Но нет, он явно считал, что так далеко мы не продвинемся.
   -- Ты меня запутала, -- проворчал Смолин. -- Тебе не кажется, что ты слишком все усложняешь? Угон машины все-таки дело не такое уж простое, есть риск нарваться на сигнализацию.
   Я только рукой махнула. Не потому, что последний аргумент меня убедил, ничего подобного. Думаю, если бы слуга захотел, справился бы с любой сигнализацией. Просто устала препираться с начальником. Все равно ничего ему не докажу, только разозлю попусту. Вот если бы Смолин знал, что на самом деле происходит, первым вцепился бы в Китаева не хуже бультерьера. Но он, вот ведь незадача, не знает.
   Выходит, думать придется самой. И что я, спрашивается, имею в активе? Две гипотезы. Либо слуге зачем-то нужен сам Китаев, что, с учетом выводов Марины, маловероятно. Либо ему понадобилась не любая машина, а именно эта конкретная. Почему, спрашивается? Ни выдающимися техническими характеристиками, ни какой-то особой неприметностью она не отличается.
   Тогда, вероятно, нужно принять в расчет то, для чего машина использовалась. А понадобилась она, чтобы привезти Таманского и жертву на кладбище. За самозваным чернокнижником можно было, наверное, приехать на чем угодно. Значит, остается только жертва. Удобный багажник там был, что ли? Но откуда слуге знать, какой там у Китаева багажник?
   -- Вы сейчас в контору? -- вдруг поинтересовалась Марина.
   -- Ага, -- кивнул Смолин.
   -- Подвезете домой? -- жалобно попросила пифия.
   -- Это ж другой конец города, -- ворчливо отозвался Смолин. -- Давай до метро подкинем.
   -- Ага, -- тоже ворчливо ответила Марина. -- Только автобус мой уже не ходит, а машину ловить боюсь. Мало ли что.
   -- Ты же пифия, -- фыркнул полковник. -- Неужели не раскусишь?
   Марина обиженно засопела. Ничего не попишешь, женская логика штука довольно своеобразная. Разумеется, пифии совсем нетрудно найти нормального бомбилу, который просто хочет получить денежки за услугу. Это даже я могу. Но ведь нередко такой подъезжает, когда ты уже спровадишь десяток придурков. Какой девушке это не испортит настроение?
   -- Подвезу, -- безапелляционно заявила я.
   На самом деле я бы сейчас Марину расцеловала. Сама того не зная, вредная пифия подкинула мне замечательную идею. Возможно, слуге действительно была нужна конкретная машина, для того, чтобы жертва в нее спокойно села. Так что обязательно надо добраться сегодня до конторы и потрясти Довлатова или еще кого на предмет подробностей ритуала вызова духа мага. Глядишь, что-то да выяснится.
  

* * *

   Довлатова я на работе не застала, потому направила свои стопы прямиком к Журавлеву. Оно было и к лучшему. Будучи оракулом, Глеб Валерьевич, скорее всего, неплохо разбирался в вопросах вызова духов. А мне нужна была консультация именно по этой теме, поскольку желание до утра куковать над книгами, выискивая информацию самостоятельно, отсутствовало напрочь.
   Тому, что Журавлев мне не обрадовался, я даже не удивилась. Как и тому, что, при всем явно продемонстрированном недовольстве, не выгнал. Воспользовавшись немым попустительством, я приземлилась на диван и спокойно поинтересовалась, могу ли рассчитывать на профессиональную консультацию.
   Глеб Валерьевич грохнул кружкой об стол, похоже, сам испугался столь явной демонстрации недовольства, и поспешил кивнуть. Я одарила его предположительно милой улыбкой и спросила, какие особенности будет иметь ритуал, если вызвать требуется дух мага.
   Надо полагать, моим обществом не собирались наслаждаться долго, поскольку выслушивать пожелания сходить к ближайшему некроманту или иные витиеватые посылы подальше не пришлось. Понимая, что чем скорее я получу ответ, тем скорее уйду, Журавлев сдался без боя.
   -- Если маг не против общения, то никаких особенностей нет, -- сухо сообщил он. -- А если против, то потребуется смерть человека. Чтобы сделать дело наверняка, лучше принести в жертву мага.
   -- За последнее время пропадали маги? -- тут же ухватилась за подсказку я.
   -- Сообщений не было. Что-то еще?
   Тон последней фразы сулил мне по меньшей мере год работы без премий, если я немедленно не уберусь куда подальше. Оценив перспективу, я решила, что прорыв прорывом, а жить надо, причем на что-то. И, вежливо распрощавшись с боссом, двинулась в архив.
   Рассказ Журавлева помог сложиться еще одному кусочку головоломки. Китаев не удивился и не испугался, когда я набросила на него "лассо". Потому логично предположить, что среди его знакомых есть маг. В этом случае он вполне мог раньше наблюдать действие связывающих чар, а то и испытать его на собственной шкуре.
   Поскольку расспросить Китаева толком мне не дали, начать я решила с единственного доступного мне варианта -- с его соседей. И мне повезло. В одном доме с ним действительно проживал маг. Огневик, как и я. Пятаков Илья Иванович. Упустить такой шанс было бы грешно, пришлось еще разок воспользоваться папиным паролем.
   Личное дело Пятакова в свою очередь явило мне кое-что интересное. Оказывается, последние пять лет этот товарищ не платил членские взносы Лиге Магов, потому, что нигде не работал. Вообще. Хотя до этого пятнадцать лет был сотрудником СПНИМ. И никаких упоминаний о болезни или инвалидности в документах не было. Почему же тогда данному безобразию так долго попустительствовали?
   За ответом я отправилась к архивариусу. Леонид Юрьевич был настоящим кладезем историй и сплетен, и любил их пересказывать. Обычно именно поэтому народ, и я в том числе, избегал с ним общаться. Кому интересно битый час выслушивать байки вековой давности? Но конкретно сейчас информированность и болтливость старика обещали стать манной небесной.
   Конечно же, архивариус никуда не уходил. Порой казалось, что он и жил прямо тут, в своем кабинете. Подушка и одеяло, неизменно лежащие на диване, служили неплохим подтверждением данной гипотезы.
   -- Вечер добрый, Леночка, -- приветливо улыбнулся старик, когда я, дождавшись приглашения, открыла дверь. -- Входи, не стесняйся.
   Я приветливо помахала реквизированным у Егорова пакетом печенья. Очень надеюсь, что обычного, а не очередного экспериментального. Упаковка, конечно, была нетронутая, но от алхимика всего можно ожидать. Съешь вот так, а потом позеленеешь, или узорами украсишься. Благо, Леонид Юрьевич этого не знал, потому при виде вкусненького расплылся в довольной улыбке:
   -- Сейчас чайник поставлю.
   Через пять минут мы пили чай. На вкус печенье оказалось вполне приличным, ничуть не подозрительным. Надо будет заглянуть в магазин, купить пару пачек. Одну вернуть Женьке, а вторую себе оставить, на всякий случай. Только спрятать понадежнее, а то в нашей конторе не я одна такая... взяткодательница. И не один Парфенов любит почаевничать.
   -- Знаете, -- начала я под конец первой чашки. -- Наткнулась тут в одном деле на имя Пятакова.
   -- Ильи? -- мигом поймал мой мяч архивариус. -- Да, жаль парня. Хороший был спец.
   -- А что с ним случилось? -- внутренне напрягшись, спросила я.
   Неужели Пятаков давно умер, а в документы этот факт внести забыли? Если так, то я снова вцепилась в ложный след.
   -- Да нет, не умер он, -- вздохнул Парфенов. -- Жена и дочка его погибли, самолет разбился. Вот с тех пор парень и ведет, что называется, асоциальный образ жизни. Пьет, не работает. Хорошо хоть сестра пока о нем заботится, но сама-то она в Питере живет, нечасто к нему заглядывает.
   Вот оно! Я чуть было не подскочила от волнения. Тайна "краденой" машины раскрылась. Слуга сейчас действует быстро и точно. Значит, все подготовил заранее. В том числе, выяснение личности хранителя традиции. Для того и взял на заметку пьющего мага, которого никто долгое время не хватится. Но даже в таком состоянии Пятаков был бы вполне способен дать отпор, если не действенный, то уж точно очень шумный. А именно в шуме слуга нуждался меньше всего. Для того и позаимствовал машину приятеля-собутыльника.
   Скомкав отыскавшийся в кармане чек из магазина и со всей злости швырнув его в урну, я подумала, что уперлась в очередной тупик. Ну да, выяснила личность жертвы. Разобралась с ролью машины Китаева. И что дальше? К разгадке личности слуги все это не приблизило меня ни на шаг.
   Демон и тот помог значительно весомей, назвав более-менее точный срок проживания слуги в Москве. Еще разок прокрутив в голове свой список подозреваемых, я окончательно утвердилась в выборе трех фамилий: Русинова, Темникова и Конина. Из всех одиночек только они жили в Москве около трех лет, остальные либо меньше, либо больше.
   -- А для чего тебе Пятаков-то понадобился?
   Я очнулась и сообразила, что так и сижу, застыв с печеньем в руке. Выглядело это явно очень странно, потому, что на лице Леонида Юрьевича появилось выражение озабоченности. Да мне и самой, признаться, стало жутковато. Вот уже две недели я постоянно думаю только об одном. Будто все остальное напрочь выпало из жизни, а я превратилась в какого-то маньяка.
   -- Кажется, его убили, -- пробормотала я.
   -- Господи! -- ужаснулся Парфенов. -- Кто? Зачем? У него ж ничего не было!
   -- Ничего... кроме жизни. Я домой пойду, поздно уже.
   -- Конечно, конечно, Леночка, поезжай, -- тут же зачастил старик. -- Тебе бы выспаться, а то сама не своя ходишь.
   Да уж. Выспаться бы. Только вот кто же мне даст?
  

* * *

   Домой я завалилась уже глубокой ночью, кинула купленное по пути печенье на кухонный стол, одежду побросала на стул и рухнула в кровать. Завтрашний день обещал быть очень тяжелым. Наверняка Довлатов и мне найдет работенку.
   Простыни приятно холодили усталое тело. А мысли в голове, между тем, блуждали очень даже неприятные. Следующей ночью спать не будет никто, так что стоило сейчас отдохнуть как следует. Я закрыла глаза и приготовилась считать овец.
   -- Девушка уже похищена, -- раздался из темноты знакомый голос.
   Я подпрыгнула на кровати, до ушей заматываясь в одеяло, и выругалась, не стесняясь в выражениях. Послышались тихие шаги, и демон включил свет. Я невольно зажмурилась и помотала головой.
   -- На сей раз что?!
   -- Пришел поделиться соображениями.
   -- А до утра это подождать не могло? -- продолжая кипеть, поинтересовалась я.
   -- Время условно, -- усмехнулся демон. -- Кое-где сейчас вполне себе утро. И нет, это не могло подождать. Девушка уже похищена.
   -- С чего ты решил? Есть доказательства? -- мигом вскинулась я, чуть не выпустив из рук одеяло. Демон тоскливо проследил за натягиваемой обратно на грудь тканью, демонстративно вздохнул и объявил:
   -- Есть версия. Думаю, она была похищена в ту же ночь, когда был убит хранитель.
   -- И на чем эта версия основана?
   -- Я бы сделал именно так, -- пожал плечами демон. -- Слуга ведь не дурак, понимает, что потом его уже будут ждать. Мало ли чем дело кончится, вдруг все сорвется? Или уж, по крайней мере, на хвост сядет куча магов.
   Я снова выругалась. В словах князя ада присутствовала неумолимая логика. Зачем лезть в засаду, если можно сделать все раньше, без шума и пыли? Получается, весь завтрашний цирк с конями начисто лишен смысла.
   -- Что ты предлагаешь?
   -- Выяснить, кто был похищен. Проверить всех девушек. Скорее всего, в ход пошла личина, настольно хороший фантом сотворить не сможет даже слуга. Потом, ясное дело, тряхнуть "подмену" как следует, может, знает чего.
   -- Какой ты умный, -- саркастически фыркнула я. -- А если она ничего не знает? Скорее всего, так ведь и будет.
   -- А может, это даже и не "она", -- вернул мне подколку демон. -- Хотя, вряд ли. Женщину найти проще, чем мужика, способного ее достоверно изобразить.
   Я не удержалась от смешка. Вспомнила, как во время одной охоты на вурдалака Сашке пришло в голову прогуляться по лесу в облике беззащитной девицы. В принципе, нужный эффект был достигнут. Нежить натуральным образом офигела от такого зрелища. И, пока очухивалась, схватила парочку серебряных пуль. А уж как ржали мы с Артуром... От одного воспоминания бока болеть начинают.
   -- Спасибо за информацию. Завтра с утра подниму этот вопрос. Что-нибудь еще, или я ложусь спать?
   -- А тебя послушают?
   -- Пусть попробуют не послушать.
   Я начала злиться. Мне как раз захотелось спать, а демон, нахально устроившийся на моем любимом пуфе, намерения отбыть восвояси не демонстрировал. Сидел и совершенно беззастенчиво пялился на меня.
   -- Чего ждешь? Спасибо я тебе сказала.
   -- Спасибо в стакан не на...
   Метко брошенная подушка оборвала фразу на середине. Похоже, подобного нахальства демон не ожидал, потому, что не увернулся. Зато потом вальяжно нагнулся, поднял мягкий снаряд за угол, встряхнул и отправил обратно.
   Вот уж не думала, что какой-то подушкой можно так залепить. Поймать-то я ее поймала, но, потеряв равновесие, опрокинулась на кровать. Наугад швырнула подушку обратно, но промахнулась. Через мгновение горячие ладони прижали мои плечи к кровати.
   -- Пусти, -- рыкнула я после пары бесполезных попыток вырваться.
   Демон наклонился к моему лицу и прошептал на ухо:
   -- Завтра ты пойдешь и проверишь тех подозреваемых, о которых говорила. С четвертой точкой уже ничего не поделаешь, но, возможно, удастся предотвратить следующую. Поняла?
   -- Да, -- процедила я, сражаясь с искушением воспользоваться коленом. Останавливало меня подозрение, что это ничего не даст. А демон может и разозлиться.
   Дыхание так и продолжало согревать мою шею. И я, впервые с тех пор, как научилась управляться с файерболом, ощутила себя совершенно беззащитной. Что можно было противопоставить демону, способному сделать со мной все, что угодно? Хотя нет, не совсем все. Душа моя для него недоступна. Но сейчас это как-то слабо утешало.
   Увлекшись невеселыми мыслями, я пропустила момент, когда осталась в одиночестве. Опомнившись через пару мгновений, скатилась с кровати и выругалась. Везде: в комнате, на постели, на мне самой остался запах дорогого одеколона. Пришлось принять душ и улечься на диване в гостиной. Но запах, словно какое-то наваждение, продолжал дразнить обоняние. Уснуть удалось только через час.
  

Глава 24. В которой снова проверяются подозреваемые

  
   Невелика штука предсказывать будущее; вы лучше попробуйте разгадать настоящее.
   Хуго Штейнхаус
  
   Кто бы сомневался, что разбудит меня звонок телефона. Так оно и получилось, в последнее время это уже стало традицией. Звонил, само собой, Смолин. Дабы потребовать немедленной явки пред свои светлые очи для получения очередной порции ценных указаний.
   Наспех ополоснув лицо холодной водой, я плюхнулась на диван с кружкой кофе, включила музыку и начала предпринимать попытки проснуться и привести мысли в подобие порядка. Нужно было решить, как именно осуществить вчерашнее... хм... пожелание демона. Ведь как только заикнусь, что девушек надо бы проверить, так первая и отправлюсь этим заниматься. Инициатива наказуема исполнением.
   Очнуться от этих раздумий помогло осознание занимательного факта. Одна и та же песня играла уже третий раз. Очень, кстати, занимательная песня. Нетипично бархатно-вкрадчивый голос Кипелова как раз сейчас просил забыть "о тех, кто говорит, что путь твой разврат и паденье". А рядом с музыкальным центром лежал сложенный вдвое листок бумаги. Подскочив, как ужаленная, я схватила его, развернула и прочитала два слова: "доброе утро".
   Кто-то, кажется, говорил про какой-то артефакт? И про то, что слуга сам метит в князья ада. Вероятно, методом убийства предшественника и занятия освободившегося места. Если так, мне пригодится этот артефакт, и очень кстати, что я знаю, где он. Потому, что некоторые потусторонние гости обнаглели окончательно и бесповоротно.
   Таймер в телефоне разразился писком, напоминая, что я засиделась, а время, отведенное на сборы, между тем, закончилось. Злость на бесстыжего демона здорово взбодрила, и помогла побить собственный рекорд. Оделась я за пять минут, а доехала чуть больше, чем за полчаса. Дважды проскочив на желтый и подрезав какого-то пафосного мажора.
   Полковник ожидал меня, сидя на моем же столе и держа в руках папку. Какая-то привычная уже картина. И, боюсь, как обычно не предвещающая ничего хорошего. Я вошла в кабинет, бросила сумку на диван и сложила руки на груди, готовясь к обороне.
   -- Поступило распоряжение, -- объявил Смолин. -- Необходимо организовать защиту девушки, предположительно являющейся следующей жертвой.
   Одной. Я облегченно перевела дух. Значит, работы у меня будет не слишком много. К тому же, охранять девушку уж точно пошлют не только меня. Можно будет наплести чего-нибудь коллегам и ускользнуть, чтобы заняться подозреваемыми. Но все равно придется убеждать Довлатова распорядиться насчет проверки остальных. И эта задачка обещает быть очень и очень непростой.
   -- Здесь, -- раздраженно бросил полковник, звучно шлепнув папкой об стол, -- Вся информация об объекте. Прочти и отправляйся. Работать будешь с Игнатенко и Морозовой.
   Я покорно кивнула. Морозову я не знала, она пришла в СПНИМ всего две недели назад, а вот с Игнатенко работать уже доводилось. И в предыдущие разы Денис показал себя очень адекватным парнем в целом и умелым магом в частности.
   -- Довлатов у себя?
   -- А зачем тебе наш самый главный босс? -- удивился Смолин. -- Отпуск он тебе не даст, даже теперь и не надейся. Наоборот, всех, кого могли, срочно поотзывали еще вчера.
   -- Нет, мне по другому поводу.
   Полковник смерил меня крайне подозрительным взглядом.
   -- Ты что-то знаешь, -- безапелляционно заявил он. -- По глазам вижу. Выкладывай.
   -- Не могу, -- сухо ответила я.
   -- Это почему же?
   -- Довлатов запретил.
   Отлично. Кажется, я только что испортила отношения с непосредственным начальником. Надолго, если вообще не навсегда. Смолин соскочил со стола и вышел в коридор, ни разу на меня даже не взглянув. Ну и ладно. Все равно, сейчас важнее добиться толку от Довлатова, а с полковником буду разбираться позже.
   На этот раз в кабинете главного начальника сидел еще один член Магистрата, Воронов. Оракул. И лица обоих архимагистров не сулили мне, нахально объявившейся на пороге, ничего хорошего.
   -- Пришла, чтобы сказать, что девушка уже похищена? -- без обиняков поинтересовался Воронов.
   Я, мягко говоря, опешила. А ведь могла бы, между прочим, и догадаться. Не просто так тут заседал оракул. И если уж сам Воронов выбрался из своей загородной резиденции и притащился в контору, ему точно было что сообщить. По пустякам этот товарищ никогда и никуда не мотается.
   -- Предполагаю, что такое возможно, -- уклончиво ответила я.
   Оракул не пифия, на вранье меня прямо сейчас не поймает. Хуже другое. Он может и знать о том, что я закопалась в эту историю намного глубже, чем хочу показать.
   -- Это не местная девушка, -- спокойно продолжил Воронов. -- С ней я встретился вчера вечером.
   Я поежилась, сообразив, чего от меня сейчас потребуют. Чтобы копаться в вероятностях, оракулу необходим физический контакт с непосредственным участником событий. Сдается, таковым он счел меня. И, что самое скверное, был прав.
   -- Можно Вашу руку?
   -- Зачем? -- спросила я, надеясь, что удастся достаточно достоверно изобразить удивление. -- Кажется, даже Марина Львовна Мищенко больше не подозревает меня в причастности к этой истории.
   -- Я не собираюсь утверждать, что Вы заодно со слугой, -- слегка раздраженно отозвался Воронов. -- Но думаю, что некоторое отношение к происходящему все-таки имеете.
   Довлатов молчал, но смотрел на меня более чем выразительно. Продолжать упираться было бессмысленно. В конце концов, я сама пришла сюда. Сама сделала все, чтобы участвовать в деле. Придется рискнуть еще раз.
   Сделав несколько шагов вперед, я решительно протянула оракулу правую руку. Воронов осторожно взял мои пальцы, слегка сжал их в ладони и закрыл глаза. Я застыла, стараясь не шевелиться. Довлатов, кажется, даже дыхание затаил. Напряженная пауза провисела добрых минут пять, а потом оракул выпустил мою руку и со стоном откинулся на спинку кресла.
   -- Чертовщина какая-то, -- пробормотал он. -- Ничего не вижу.
   Где-то я это уже слышала. Римма сказала ровно то же самое. Выходит, со времен того разговора ничего еще не изменилось. Фактически, я стала только ближе к уже предсказанной мне пустоте.
   -- Как это ничего? -- требовательно вопросил Довлатов, подаваясь вперед. -- Не может такого быть.
   -- Может, -- сердито ответил оракул. -- И чаще всего бывает, когда в человеческие дела вмешиваются извне. Сущности иного порядка. Из другого мира.
   -- Ангелы и демоны? -- фыркнул босс.
   -- Они самые. Насколько я понимаю, демон в этой истории присутствует.
   -- Как он может присутствовать? Мы все примерно представляем себе, что будет после его появления, но сейчас-то речь о том, что будет до него!
   -- Не знаю! -- рыкнул Воронов. -- Нет никаких нитей, понимаешь? Есть паутина, дикое количество переплетенных сюжетов будущего! В ней невозможно разобраться!
   Я вздохнула. Ну их, этих предсказателей. Лично меня сейчас волновало только и исключительно настоящее. И то, что в этом самом настоящем следовало предпринять.
   -- Надо найти подельницу слуги. Она может что-то знать.
   -- Хорошо, -- с неожиданной легкостью сдался Довлатов, берясь за телефонную трубку. -- Что еще предложишь?
   Признаться, от последнего вопроса я обалдела окончательно. Вместо того, чтобы не терпящим возражений тоном выдать мне распоряжения, глава Магистрата спрашивал моего совета. Мир сошел с ума, не иначе. Но ведь если бардак нельзя прекратить, его нужно возглавить, верно? Этим-то я, пользуясь случаем, и решила заняться.
   -- Скорее всего, слуга обитает в Москве. Не слишком давно, но уже некоторое время. Значит, легче всего ему замаскироваться под приезжего, причем происходящего из семьи обычных людей. Я проверила всех, и остановилась на трех наиболее вероятных подозреваемых. Русинове, Темникове и Конине.
   Сама удивилась тому, как спокойно прозвучал мой голос. Довлатов, сказав в телефон несколько отрывистых фраз на немецком, положил трубку и насмешливо улыбнулся мне:
   -- А говорила, что никого и ничего не ищешь. Врала, нагло глядя в глаза.
   -- Я искала в архиве. И подозреваемых этих не проверяла. Но теперь собираюсь. И да, девушку все равно необходимо охранять.
   -- Само собой, -- кивнул Воронов. -- Нужно учесть все возможности.
   -- Возьми Смолина. Заедете за Зеленским, демонологом, и вперед, -- велел Довлатов.
   -- Если полковник захочет иметь со мной дело, -- невесело усмехнулась я.
   -- Смолин -- профессионал, -- жестко отозвался главный босс. -- И прекрасно понимает, что в нынешней ситуации нет времени размениваться на мелкие личные обиды.
   -- Да что он понимает в нынешней ситуации?! -- не сдержалась я. -- Ему ведь так и не сообщили, что мы ловим не просто мага, решившего поиграть с нечистой силой, а слугу демона! И мне придется продолжать врать, несмотря на то, с чем мы можем столкнуться?!
   -- Придется, -- отрезал Довлатов. -- Так будет лучше для всех. Чем больше народа в курсе происходящего, тем более вероятно, что кто-то проболтается. Потому контроль за ситуацией целиком на тебе.
   Порадовали, нечего сказать. Спорить я не собиралась. В конце концов, нужный результат так или иначе достигнут, мне поручили проверку подозреваемых. Именно этим и следует немедленно заняться. А с неприятностями разбираться по мере их поступления. Может, ничего еще и не случится. Потому как присутствие слуги в списках зарегистрированных в городе магов лишь гипотеза. Его вполне может там и не быть.
   -- А что если слуга не зарегистрирован в Москве как маг? -- эхом моих мыслей поинтересовался Воронов. -- Или если он вообще не местный?
   -- Тогда наша проблема вообще не имеет решения, -- скривился как от сильной зубной боли Довлатов. -- Вот если бы мы хоть знали, почему та троица напала на Александрову...
   Тонкий намек, да. Кажется, этот разговор у нас уже был. И правда заключалась в том, что я действительно не знала, почему на меня напали, причем без намерения убить. Могла лишь предполагать, что уже навещала слугу и так попалась ему на глаза. Но с тех пор, как я сделала это предположение впервые, ничего не прояснилось.
   -- Может, слуга узнал о твоих поисках в архиве? -- высказал собственную версию Воронов, видимо, сжалившись надо мной.
   -- Полагаете, он сотрудник СПНИМ? -- вздернула бровь я. -- Или вовсе член Магистрата?
   Судя по вытянувшимся физиономиям, если с первой моей гипотезой архимагистры еще готовы были смириться, вторая им не понравилась категорически. Хоть и высказала я ее исключительно как шпильку. Слуга, конечно же, не мог быть архимагистром. Все эти товарищи слишком давно и слишком хорошо знают друг друга. Да и состав Магистрата не обновлялся уже лет двадцать.
   -- А ты готова полностью исключить такую вероятность?
   Я оценила усилие, сделанное Довлатовым. Он не устроил мне немедленный разбор полетов с выволочкой за безграничное нахальство, а это определенно далось ему нелегко.
   -- Насчет его работы в службе -- нет. Насчет Магистрата... думаю, такое все же невозможно.
   -- Спасибо и на этом, -- фыркнул Воронов. -- Но история с нападением остается для меня загадкой.
   -- Поверьте, -- вздохнула я, -- И для меня тоже.
  

* * *

   Вернувшись к себе, я успела позвонить Зеленскому и договориться заехать за ним через час, прежде, чем вновь объявился сердитый донельзя Смолин.
   -- Что происходит, Александрова? -- выпалил он, едва я положила трубку. -- С каких пор распоряжения выдаются сначала тебе?
   -- Просто я первая под руку подвернулась.
   Надеюсь, лицо мое выражало то, что я и хотела на нем изобразить. Нечто вроде невинного недоумения. Полковник недовольно посопел, но слегка успокоился. Значит, маневр удался. Подозрения с меня, конечно же, не сняты, но проверка их отложена до лучших времен. И то хлеб.
   -- Что за подозреваемые? Как на них вышли?
   -- Это к Довлатову, -- буркнула я как можно безразличнее. -- Он мне не докладывает, откуда получает сведения.
   Совесть жалобно пискнула, намекая, что не стоит так уж беспардонно врать. Даже не потому, что Смолин мой начальник. Потому, что в этом деле он должен прикрывать мне спину. Но выбора у меня, если подумать, не было. Если расскажу хоть что-то, придется выкладывать все. Полковник -- не Довлатов, он не остановится, пока не докопается до самой сути. Включающей и мое соглашение с демоном.
   -- Ладно, -- махнул рукой Смолин. -- Документы, подтверждающие наши полномочия, я получил. Можно выдвигаться.
   На этот раз за руль села я. Одной поездки с полковником мне хватило, чтобы заречься доверять ему свою машину и, тем более, шкуру. На это, впрочем, Смолин не обиделся. Надо полагать, не я первая демонстрировала подобное отношение к его водительским талантам.
   Зеленский ждал нас на обочине, возле автобусной остановки. Он оказался моложе, чем я предполагала, исходя из внушающего уважение количества всевозможных регалий и звания архимага. Говорили даже, что Андрей Владимирович близок к должности архимагистра и прилагающемуся месту в Магистрате. Но, поскольку кресел в Магистрате всего одиннадцать, а уходят оттуда только в мир иной, ожидание повышения вполне могло и затянуться. Вплоть до достижения претендентом должного почтенного возраста.
   Мы коротко, но вежливо поздоровались, и Зеленский немедленно уткнулся во врученные ему Смолиным папки с информацией о подозреваемых. Когда только их, спрашивается, успели подготовить? Стоило, что называется, брякнуть, а у начальства все мигом. Редкий момент, стоит воспользоваться.
   -- Кто-нибудь в курсе, почему выбраны именно эти трое?
   Смолин молча помотал головой. Я почла за лучшее повторить его жест. Не объяснять же, в самом деле, что информатором моим был демон. Молчать так молчать. В случае чего, виновата буду не я, а Довлатов. Хотя, это, конечно, самообман, потому как виноват-то, может, будет и Довлатов, а вот отвечать придется мне. И кабы только перед возмущенной общественностью...
   -- Меня, собственно, удивляет то, что все они уже довольно давно живут в Москве, -- продолжил свою мысль Зеленский.
   -- Это и логично, -- выручил меня полковник. -- Рассчитывают на то, что успели примелькаться, и потому не вызовут подозрений.
   -- И все-таки не понимаю, -- развел руками демонолог.
   -- Приехали, -- объявила я, радуясь, что путь до дома первого подозреваемого оказался не слишком долгим, и мои спутники не успели толком осмыслить и обсудить происходящее.
   На самом деле, волновало меня другое. Я категорически не понимала смысла того, что мы сейчас делаем. Действительно, каких результатов можно ожидать от банального допроса? Ну, услышим очередную речь о том, как товарищ не был, не состоял и не привлекался, и сколь скромен в быту. Дальше-то что?
   Смолин, тем временем, решительно позвонил в дверь первого нашего подозреваемого, Артема Конина. Я, прячась за двумя широкими мужскими спинами, на всякий пожарный прикрылась парой щитов. Зеленский, заметив этот маневр, только плечами пожал. И тоже сообразил себе "универсальный усиленный".
   Конин открыл дверь, второй рукой потирая помятое лицо. Из квартиры вырвался густой запах перегара и, кажется, селедки с луком. Лук точно был, а вот за точность определения вида рыбы не поручусь. Я запоздало припомнила, что, если верить документам, вчера у товарища как раз был день рождения. Так что явились мы очень вовремя.
   -- Конин Артем Иванович? -- поморщившись, уточнил Смолин.
   -- Ага, -- протянул хозяин, подтягивая сползающие треники. -- С кем имею честь?
   -- СПНИМ, -- коротко бросил полковник. -- У нас к Вам несколько вопросов.
   -- Ну это, того...
   Судя по освободившемуся дверному проему, последняя фраза являлась приглашением войти. Смолин решительно шагнул через порог. Мы, немного подумав, последовали за ним. Я чуть не фыркнула в голос, заметив, как Зеленский отгородился от наполняющего квартиру амбре магическим противогазом. А потом, учуяв толком, чем предстоит дышать, поспешно сделала то же самое.
   В единственной комнате, на разложенном диване, возлежали рядком три тела, обитатели которых явно пребывали в мире сладких грез, и отнюдь не спешили возвращаться в суровую реальность. Оно и к лучшему. Сам Конин подпирал дверной косяк и зевал с риском вывихнуть челюсть.
   -- Так чего надо? -- выдавил он, без всякого восторга разглядывая нас.
   -- Где Вы были в ночь со второго на третье июля? -- сразу взял быка за рога Смолин.
   Конин звучно поскреб затылок, отлепился от косяка и, слегка пошатываясь, побрел к шкафу. Открыл его, секунд тридцать тупо смотрел на кучу каких-то бумаг, потом выудил красочную папочку и протянул полковнику.
   -- В Турции был. Загорал и купался.
   Я оглянулась на Зеленского. Демонолог только головой качнул. Конечно же, в нашем случае наличие путевки, авиабилетов и даже штампа в загране ничего не доказывало. Силы у слуги было достаточно, чтобы вернуться в Москву порталом, обстряпать свои темные делишки и свалить обратно к теплому морю. Только вот ведь незадача, данный факт не только не подтверждал невиновность, но и вину не доказывал.
   Квартира у Конина была явно холостяцкая. Диван, заваленный похрапывающими телами собутыльников, журнальный столик, увенчанный остатками праздничного пиршества, стенка, мечта советского человека, и пятна на потолке и обоях, характерные для последних этажей пятиэтажек. Ничего особенного. Ничего явно подозрительного, что крайне подозрительно. Станет ли нормальный человек жить в такой квартире?
   -- Один?
   -- Э... ну... как бы не совсем.
   -- Это как это "не совсем"? -- прищурился Смолин.
   -- Да... в общем...
   -- С замужней дамой? -- догадливо уточнил Зеленский.
   Конин кивнул.
   -- А имя у дамы есть?
   -- Я бы не хотел...
   -- Темыч, а это что за хрены с горы? Опохмелку, что ль, принесли?
   -- А вы давно пьете? -- не выдержала я.
   -- Тебе-то что, краля бубновая? -- заплетающимся языком пробормотал еще один оклемавшийся обитатель дивана. -- С нами, что ль, хочешь выпить?
   -- Точно не первый день, -- пожал плечами Зеленский.
   Я прошла на кухню и осмотрелась там. Пустых бутылок было много. Явно больше, чем четверо могут выпить даже за три дня. К тому же, многие из них, судя по количеству пыли и грязи, стояли тут с незапамятных времен. Хотя следы уборки наличествовали. Местами. Судя по ним, дама все-таки где-то имелась, но заглядывала сюда редко и нерегулярно.
   В целом все соответствовало показаниям хозяина квартиры. Налюбовавшись прокуренным храмом чревоугодия, захваченным и поруганным полчищами неистребимых усатых шестиногих насекомых, я открыла папку и еще раз перечитала личное дело Конина. В свете вновь всплывших фактов этот персонаж открылся мне с новой стороны. И нормальным человеком он, конечно же, не был. Так, беспутный лодырь, унаследовавший жилплощадь в столице, поселившийся тут и перебивающийся случайными заработками.
   Вообще-то, подобное поведение очень хорошо подходило слуге. Некий субъект, нигде толком не работающий, постоянно общающийся с сомнительными личностями и бывающий в странных местах. Идеально? Пожалуй. Но в данном конкретном случае, похоже, ошибочка вышла. Слишком уж прост и банален был этот жалкий, дрожащий с похмелья тип. Не было у него никакого двойного дна. Даже не так. Вся его личность была мелка, как разлитое по полу кухни дешевое пиво. Подсохшая, липкая и вонючая лужа, бессмысленная и никому не нужная.
   Понятия не имею, почему была так уверена в своих выводах относительно Конина. Вроде ведь не пифия и даже не претендую. Но руку могла бы дать на отсечение, что слуга не станет так жить. Он умен, амбициозен и бессмертен. Значит, наверняка высокомерен, даже если скрывает это. И при нужде, конечно, сможет провести в такой обстановке пару-тройку дней. Но не месяцев и уж тем более не лет. Не его это стихия. Вот в нечто аккуратное, но безликое поверила бы сразу.
   -- Думаю, это не наш парень, -- счел нужным сообщить мне Смолин. -- Пойдем, у нас еще два адреса.
  

Глава 25. В которой на свободу вырывается демон

  
   Он все предусмотрел. Не предусмотрел только, что это сбудется.
   Веслав Брудзиньский
  
   Дождавшись от навигатора более-менее беспробочного маршрута до дома следующего подозреваемого, я вырулила на дорогу. Загнанный назад Смолин сердито сопел, перебирая бумаги, и нещадно пихал коленями спинку моего сиденья.
   -- Так ничего и не скажешь? -- проворчал он.
   -- По поводу? -- изобразила удивление я.
   -- Ты слишком легко согласилась, что Конин не наш парень. Даже не спросила, почему я так решил. А ведь обычно вцепляешься похлеще пираньи, и не разжимаешь челюсти, пока все для себя не прояснишь.
   Я с трудом сохранила на лице спокойное выражение. Зеленский внимательно на меня смотрел. Явно тоже хотел знать, что я думаю по этому поводу. Обойдется. Свои подлинные соображения высказывать я не собиралась, а врать с честным лицом уже давно научилась. К тому же, последнее время много практиковалась в этом деле.
   -- Пьющий свин? -- хмыкнула я. -- Нет, вызывающий должен быть аккуратен и педантичен.
   -- Слабо, Александрова, -- протянул полковник. -- Это могло быть цирком.
   -- Кухню не загадили специально, -- спокойно отозвалась я. -- Ее не мыли толком несколько лет. И везде в квартире то же самое. В жизни не поверю, что полупьяное существо, валяющееся в подобной грязи, играет в игры с демонами.
   -- Вам еще повезло, что вы туалет не видели, -- усмехнулся Зеленский.
   Смолин задумчиво посопел. Надо полагать, ему в голову пришли ровно те же соображения. И контраргументов на них он не нашел. Иначе сейчас с пристрастием допрашивал бы Конина, а не меня.
   -- Кто у нас следующий?
   -- Русинов Ефим Петрович, -- сообщила я. -- Тридцать два года, последние три из них проживает в Москве. Женат, по магической специальности погодник, по жизни занимается автосигнализациями.
   -- Хотя бы женат... -- глубокомысленно протянул Зеленский. -- Не придется на "противогаз" резерв переводить.
   Я не удержалась от усмешки, перебирая в левой руке четки-накопитель. Зеленский даже и сам не понял, насколько прав оказался по поводу резерва. В случае внезапной встречи со слугой нам понадобится каждая возможная капля магии, чтобы хоть просто ноги унести.
   Неторопливо двигаясь в плотном потоке машин, я раздумывала о распоряжении демона. Зачем ему понадобилось посылать меня по подозреваемым? Или мерзавец знал, что слуга один из них, или знал, что слуги среди них как раз нет. Сам он, конечно же, утверждал, что ни сном ни духом по поводу личности данного антиобщественного деятеля, но я еще не настолько сошла с ума, чтобы верить демону. Кажется, он там заикался про то, что мне всего и нужно получить признание и позвать кое-кого. Расчитывает на то, что я, оказавшись в отчаянном положении, пойду на отчаянные меры?
   Ловко перестроившись в правый ряд, я не удержалась от тяжелого вздоха. Ведь в самом деле, может статься так, что призыв будет единственным выходом. Или не может. Отрицательный результат тоже результат. Даже если слуга расправится с нами тремя, это рассекретит его личность. И тогда магистрат уж как-нибудь с ним разберется.
   -- О чем вздыхаешь? -- до отвращения бодро поинтересовался Смолин. -- Боишься, втроем не справимся?
   Я не стала отвечать на провокационный вопрос, прекрасно понимая, что задал его давно утвердившийся в мысли о моей существенной информированности полковник не ради красного словца. Хотел поймать в момент задумчивости и выудить правду. А вот шиш ему. С сахарином.
   -- Приехали.
   Как и следовало ожидать, посреди буднего дня Русинов был на работе. И, вопреки моим опасениям, не стал вставать в позу, изображая крайнюю занятость и вынуждая нас беседовать в условиях наличия лишних ушей. Напротив, он спокойно подошел и сходу предложил переместиться в уединенный уголок для разговора. Прямо как человек, которому нечего скрывать.
   -- Какие ко мне вопросы у Службы?
   Смолин тоже не стал тратить время на никому не нужные расшаркивания, задав тот же вопрос, что и в прошлый раз. Русинов задумчиво потер лоб, припоминая давние и хорошо позабытые события.
   -- Дома, я полагаю, -- ответил он после небольшой паузы. -- С женой. Как обычно.
   -- То есть, подтвердить это может только Ваша жена? -- прищурился полковник.
   -- Да, -- кивнул Русинов, и вдруг широко улыбнулся: -- А Вы что, решили, что это я в свободное время демонов вызываю? Ой, да ладно! У меня алиби, спросите мою тещу.
   -- Вы же только что сказали, что были тогда с женой, -- опешил Смолин.
   -- Ну да, тогда был с женой, -- пожал плечами Русинов, прикуривая. -- Только вот теща до сих пор при каждом удобном и неудобном случае срамит меня за то, что месяц назад петуха в суп зарубить не смог. Что было, то было, духу не хватило. А вы тут про призыв демона, человеческие жертвоприношения... Ей об этом расскажите, от души посмеется, ведьма старая.
   Зеленский не удержался от смешка. Я тоже весьма отчетливо представила себе картину несостоявшегося куроубийства и последовавшую за ней разборку. Но смех смехом, а следствие следствием, и смешивать два этих ремесла... не стоит, в общем, их смешивать. Конечно, слуга мог бы обзавестись и более серьезным алиби, чем показания разочарованной тещи. А мог и пошутить. Известно ведь, что когда люди смеются, они не боятся. И не злятся. И вообще, расслабляются.
   Пока мы молча перебирали каждый свои размышления и подозрения, в беседу вмешался телефон Смолина, подавший голос из полковничьего кармана. Выудив орущую трубку на свет божий, Арсений Петрович отошел на пару шагов и начал с кем-то разговаривать. Точнее, разговаривал собеседник, а сам Смолин только энергично жестикулировал, не издавая ни звука. Судя по этой пантомиме, новости оказались не из лучших.
   -- Поехали, -- скомандовал полковник, едва нажав отбой.
   Я даже не рискнула поинтересоваться причиной такого приказа, и, кивком попрощавшись с Русиновым, двинула к машине. Зеленский тоже, верно уловив политический вектор, поспешил следом за нами без лишних слов. На этот раз Смолин решительно занял водительское место. Встретившись с ним взглядом, я решила не перечить начальству, покорно усевшись пассажиром.
   -- Выяснили, что девушка уже похищена, -- мрачно сообщил полковник, выруливая на дорогу. -- Причем, в Киеве. Что это все за бред, Александрова? Зачем понадобилось тащить девушку в такую даль?
   Я растерялась. Все произошло слишком быстро. Именно сейчас я была категорически не готова отвечать на подобные вопросы. Но задним числом чуяла, что продолжать прикидываться неосведомленной и ничего не понимающей бессмысленно. Единственным вариантом было сообщить часть правды и послать за остальной к Довлатову. Пускай тот сам выкручивается, как знает.
   -- Для ритуала нужна не любая девушка.
   -- А какая?
   -- Не знаю. Задайте этот вопрос Довлатову. Или Журавлеву. Думаю, они в курсе дела, раз уж располагают списком возможных жертв.
   -- Вопрос в том, откуда у них этот список.
   -- Вопрос не ко мне, -- буркнула я. -- Уж если они не посвятили в это дело Вас, с чего бы вдруг им сообщать что-либо вашим подчиненным?
   Смолин недовольно засопел. Признавать свое начальственное поражение в самой возможности того, что подчиненные информированы лучше, при свидетеле ему не хотелось. Я не обольщалась, он мне не поверил, но расспросы прекратил, что мне сейчас и требовалось. Дальше пусть у Довлатова голова болит.
   -- Мы поедем к третьему подозреваемому?
   -- Поедем, -- рыкнул полковник, заводя машину. -- Именно к нему мы сейчас и поедем. Как мне сказали, в Киеве поймали пособницу вызывающего, и эта пташка кое-что напела о своем подельнике. По ее словам, наш парень моложе и выше Русинова. К тому же, она разговаривала с ним вчера около восьми вечера. Лично. А Русинов в это время был в кино с женой и семьей друзей, весь сеанс никуда не отлучался. И добросовестно жевал попкорн. Выходит, остается только Темников.
   Ну, или слуга так и не попал в мой список. Потому, что пропустить я его не могла, проверила все сотню раз. С учетом сведений демона и моих собственных, в том числе этими же сведениями подтвержденных соображений, подошли только эти трое. Но с мелькнувшей было соблазнительной мыслью про посланного в кино фантома пришлось расстаться. Фантомы не едят. Не могут. Чужеродная материя разрушает их на раз. Значит, Смолин прав -- это точно не Русинов.
   Устраиваясь поудобнее и пристегиваясь, я подумала, что в последнее время совсем сбросила со счетов коллег. А они, между тем, тоже работают. Вот, алиби Русинова проверили, молодцы. Облегчили нам задачу. Что ж, остается только порадоваться, что мучившее меня все последнее время ощущение одиночества перед лицом глобальной проблемы оказалось ошибочным. Может быть, конечно, я просто слишком много о себе воображаю.
  

* * *

   Дом Темникова не понравился мне с первого взгляда. Мрачный, с массивными решетками на всех окнах, расположенный на самом краю поселка. Казалось даже, что стоит он в некотором отдалении, хотя на самом деле все участки были одинаковыми, и дома располагались на равном расстоянии. Просто удивительно, сколь услужливым порой бывает воображение.
   -- Ну просто проклятый старый дом, -- хмыкнул Зеленский. Сдается, его фантазия сработала в ту же сторону, что и моя.
   -- И вовсе не старый, -- пожал плечами не разделивший нашего настроя Смолин. -- Этот поселок сдали всего три года назад.
   -- Да при чем тут... -- начал было демонолог, но, поймав абсолютно недоуменный взгляд полковника, только рукой махнул. Я тоже не стала развивать дискуссию. Смолин человек слишком практического склада для такого рода лирики.
   -- Эй, а чего вы к колдуну приехали?
   Голос, внезапно раздавшийся из густых зарослей на обочине дороги, заставил нас одновременно вздрогнуть и обернуться. Выяснилось, что комплектовался он парой любопытных голубых глаз, изрядным количеством веснушек, русыми вихрами и всем остальным озорного вида мальчишкой лет десяти.
   -- А с чего ты взял, что здесь живет колдун? -- пряча улыбку, поинтересовался Зеленский.
   -- Все это знают, -- уверенно отозвался пацаненок. -- Он тут всегда погоду портит. А еще в поселке собаки пропадают.
   Мы переглянулись. Собаки и кошки -- самые популярные жертвы для ритуалов призыва разного рода нечисти. И если собаки в самом деле пропадают, так скажем, неестественно часто, это первый признак того, что кто-то балуется черной магией.
   -- И много пропало? -- уточнил Смолин.
   Парнишка пошевелил губами, загнул несколько пальцев, глубокомысленно полюбовался проплывающими в небе облаками и наконец выдал:
   -- Пять. Всего пять. Овчарка Рыжовых, на редкость противная псина была, ротвейлер Волеговых, Рой, жаль его. А еще тут бездомные бегали, тоже пропали. Три дворняги черно-белых.
   -- А что с погодой? -- поинтересовался Зеленский.
   -- Да бывает иной раз, -- шмыгнул носом мальчишка. -- То дождь хлынет, то ветер вдруг поднимется. У нас уже три раза антенну с крыши срывало.
   Интересненько. Погодные катаклизмы частые спутники неудачных колдовских действий. Неиспользованная энергия ищет выход и воздействует на окружающую среду непредсказуемым образом. Так и превращается запланированный матушкой-природой легкий дождик в ливень с градом, а ветерок в целый ураган. Впрочем, обратный эффект тоже не исключен.
   -- А еще бабушка говорит, что колдун сглазить может, -- на полном серьезе сообщил мальчишка. -- Так что вы на него не смотрите.
   -- Мы фигу в кармане держать будем, -- заговорщицки подмигнул Зеленский.
   -- Ну тогда ладно, -- кивнул малолетний знаток магии. -- Бабушка говорит, это помогает.
   На самом деле, нисколько не помогает. То, что в просторечье именуется сглазом, на деле является формой проклятия, нередко спонтанно порождаемой сильными отрицательными эмоциями. Даже самый примитивный щит способен его отразить, но уж точно не пресловутая фигура из пальцев. Но лично я в данный момент опасалась совсем не сглаза. Если мы встретимся со слугой, однозначно получим чего-нибудь поинтереснее.
   Смолин, утомленный нашей беседой, решительно надавил на звонок. Мальчишка немедленно скрылся в зарослях и, судя по шевелению верхушек кустов, направился куда подальше от нехорошего дома. Как знать, может, это был самый мудрый поступок из всех возможных в данной ситуации.
   Ждать пришлось недолго, всего через пару минут у калитки объявился собственно хозяин дома, господин Темников. Самый настоящий колдун, к слову. Маг воды, некогда подвизавшийся в родном Воронеже в экстрасенсах. В Москву товарищ подался, надо полагать, за большим успехом и славой именно на этом поприще, но неожиданно преуспел в деле торговли стройматериалами. И в профессию ловкого обманщика больше не вернулся. Разве только, будучи слугой демона, никогда из нее на самом деле и не уходил.
   С десяток секунд стороны потратили на внимательное разглядывание друг друга. Потом полковник, словно очнувшись, извлек из кармана удостоверение и продемонстрировал его Темникову. Тот глянул на документ только мельком, явно не стараясь убедиться в подлинности. Конечно же, понимал, с кем имеет дело.
   -- Какие ко мне вопросы у Службы?
   -- Хотели поинтересоваться причинами возникновения погодных аномалий в этом районе, -- пожал плечами Смолин.
   Если честно, я бы сейчас с удовольствием прямо спросила, служит ли Темников демону. Просто чтобы на реакцию посмотреть. В любом случае, вышло бы забавно. Но, увы, компанию мне составляли те, кого начальство не велело просвещать по поводу происходящего. К тому же, официально парадом командовал полковник.
   Темников на мгновение нахмурился. Похоже, прикидывал, могли ли контролеры действительно засечь магические выбросы, или мы заявились по другому поводу, а отвлеченной темой для начала беседы обзавелись в процессе общения с соседями. И это было нехорошо. Очень нехорошо.
   -- Провел несколько экспериментов, -- ответил, наконец, Темников. -- Получилось не очень.
   -- Экспериментов какого рода? -- продолжил наступление Смолин.
   -- Хотел создать уникальный клей.
   -- Что? -- опешил полковник.
   -- Уникальный клей, -- раздраженно повторил Темников. -- Для обоев. Для плитки. Для всего, что людям может придти в голову склеить или приклеить куда-нибудь.
   -- Создать с помощью магии? -- уточнил Зеленский.
   -- С помощью синтеза магии и химии. Алхимически, иначе говоря. Вас удивляет, что я избрал именно такой путь?
   -- Нет, -- пожал плечами Смолин. -- Нас удивляет, что Вы вообще за это взялись. Зачем?
   -- Зачем? -- переспросил Темников. -- А зачем вообще придумывают что-то новое? Я сделал бизнес, и неплохой, надо признать. Но конкуренты, знаете ли, не дремлют. Всегда находятся те, кто готов предложить то же, что и я, но за меньшие деньги. Люди со связями на таможне и прочим тем, чем я, к сожалению, не располагаю. Вот я и подумал, что стоит предложить нечто совершенно новое. Уникальное. Пока, правда, не преуспел.
   Интересное кино. Рассказ этот выглядел вполне правдоподобно. Достаточно правдоподобно, чтобы стать идеальным прикрытием для реальных действий слуги. Сейчас Смолин, само собой, попросит показать наработки. Темников охотно удовлетворит эту просьбу, и нам останется только поблагодарить и уйти. Даже штраф выписать не получится, ввиду отсутствия официальных жалоб.
   С другой стороны, взглянуть на обитель самодеятельного алхимика точно не помешает. А заодно и местные сараи проведать. Река неподалеку наличествует. Участок Темникова от нее, правда, далековато, но кто сказал, что слуга непременно станет использовать в качестве тюрьмы свою личную собственность? Зачем упрощать нам задачу?
   -- Можем мы взглянуть?
   -- Разумеется.
   Темников приглашающе распахнул перед нами калитку. Пришлось входить, немалым усилием воли подавляя искушение обвешаться щитами. Нельзя было выдавать свои подозрения раньше времени. Если мы столкнулись со слугой, это может стоить нам жизни.
   Эксперименты с клеем вполне объясняли погодные аномалии, но не пропавших собак. Вопреки обывательским иллюзиям, алхимия не требует использования животных. Разве что в качестве подопытных, когда создаются лекарства или косметика. Как и в обычной химии, в общем-то. Но зачем испытывать на собаках строительный клей? Проще и эффективнее запастись стеной, рулоном обоев и коробкой плитки.
   Кажется, подобные мысли посетили не одну меня. Смолин сжал кулак, держа наготове универсальный щит. И так у него это ловко получалось, что я невольно позавидовала. Никогда мне не давалась отложенная активация заклинаний. Не то, чтобы я совсем ею не владела, но накладки случались слишком уж часто. Обычно, отвлекшись хоть немного, я тут же теряла контроль, и заклинание срабатывало. А в такой потенциально критической ситуации, как нынешняя, рисковать не стоило.
   Мы прошли по дорожке, выложенной разноцветной плиткой, поднялись на крыльцо и оказались в уютной прихожей. Судя по ней и остальному дому, Темников действительно знал толк в стройматериалах. И даже имел неплохой вкус. Не отказалась бы пожить в такой обстановочке.
   Как и следовало ожидать, полигон для экспериментов располагался в подвале. И мне это не нравилось. Только в низкопробных ужастиках герои с идиотским энтузиазмом лезут в подозрительные замкнутые помещения, выбраться из которых в случае чего крайне затруднительно. Пополнять ряды подобных персонажей не хотелось отчаянно, но в данной конкретной ситуации выбора не было.
   Спустившись по крутой лестнице, мы оказались в алхимической лаборатории. Весьма хорошо оснащенной, и еще лучше защищенной. Надо полагать, Темников опасался, что из-за вполне вероятной неудачи с экспериментом может пострадать столь любовно созданный в доме уют. Ну, или просто не хотел, чтобы на шум слетелись ребята из конторы, выискали что-нибудь недозволенное и вцепились в эту историю пираньями, нарушив или вовсе разрушив далеко идущие планы по организации прорыва Инферно.
   -- Прошу смотреть, -- немного шутовски поклонился хозяин.
   Смолин решительно прошел мимо Темникова, остановился перед столом и оглядел стройные ряды колб и пробирок. Под подошвами полковничьих ботинок захрустели неубранные осколки стекла. Видимо, не все реактивы в процессе экспериментов вели себя прилично. Что, впрочем, совершенно неудивительно. В Женькиной лаборатории пробирки взрывались по три раза на дню.
   По-прежнему стоя возле лестницы, я внимательно наблюдала, как Смолин одну за другой брал колбы, разглядывал их на свет, и время от времени принюхивался к содержимому. Ничего подозрительного или запрещенного, судя по скучающему выражению начальственного лица, в них не попадалось. Темников, остановившийся в метре от меня, улыбался. Немного насмешливо. И это мне не нравилось.
   -- А здесь, простите, что хранится? -- вдруг поинтересовался Зеленский, которого мы все на время упустили из виду.
   Резко обернувшись, я увидела, что демонолог стоит, держась за ручку старинного шкафа с явным намерением распахнуть дверцы и самостоятельно узнать ответ на собственный вопрос.
   -- Разный старый хлам, -- пожал плечами Темников. И губы его на мгновение исказились в гримасе ярости.
   Я не успела даже рот открыть, чтобы предупредить коллег об опасности. В следующее мгновение Зеленский дернул за украшенную богатой резьбой ручку. Шкаф распахнулся, в воздухе полыхнуло пронзительно-желтым, резко запахло озоном. И все мы увидели на стенке пентаграмму с вершинами, отмеченными сердцами собак, и с отрубленной человеческой головой в центре. Живой головой, смотревшей на нас пылающими алыми глазами без зрачков.
   Зеленский не зря почитался одним из лучших специалистов по демонологии. Едва поняв, что ловушка, в которую был заточен демон, только что распахнулась, он рухнул на пол, прикрываясь "пологом невидимости". Надолго такой щит оградить от нечисти не мог, но этого сейчас и не требовалось. Взбешенный пленом демон точно знал, с кем хочет поквитаться в первую очередь.
   Инстинктивно отпрянув, я споткнулась и больно приложилась поясницей о ступеньку. Но времени на саможаление не было совершенно. Темников уже поворачивался ко мне. Хотя, это был теперь совсем не Темников. Кажется, он наконец-то получил то, чего хотел. Столько силы, сколько ему и не снилось. Только вот вряд ли это его сильно обрадовало.
   Рука с жутко скрючившимися, почти уже нечеловеческими пальцами потянулась к моему лицу. Глаза демона так и полыхали алым, в них мне чудилось злобное торжество. Еще бы, такая неслыханная удача -- разом и обрести свободу, и заполучить три новых души. Зачем только Зеленскому приспичило открыть этот чертов (ха, какая ирония, в буквальном ведь смысле чертов) шкаф?! И каким надо быть идиотом, чтобы догадаться нанести запирающую печать на дверцы?!
   Демон сделал еще один шаг в мою сторону. Я попыталась сперва подняться на ноги, а потом хотя бы просто отползти вверх по лестнице, но поняла, что не успею сделать ни того, ни другого. Черные когти, уже сменившие человеческие ногти, хищно потянулись к моему лицу.
   -- Беги!
   Подвал озарила яркая вспышка, и демон на пару мгновений окутался текучим алым пламенем. Одежда на нем вспыхнула, но само тело уже слишком сильно изменилось под действием демонической сути. Огонь, даже магический, больше не причинял ему вреда.
   К счастью, словив заклинание Смолина, демон отвлекся от меня. Человеческое тело пока плохо подчинялось его воле, давая нам небольшую фору. Полковник начал выплетать новое заклинание, чтобы еще немного удержать внимание адской твари. А Зеленский тем временем торопливо чертил в углу печать изгнания. Не самый плохой план.
  

Глава 26. В которой помощь приходит откуда не ждали

  
   Стоит тебе разок кого-нибудь выручить, и у тебя появится новая должностная обязанность.
   "Закон Пинто"
  
   "Ледяной вихрь" впечатлил демона немногим больше, чем "лава". Теперь зажатым в угол оказался уже полковник. Ему пришлось нырнуть под стол, чтобы увернуться от взмаха когтистой лапы. Пробирки и колбы, сбитые ударом, с печальным звоном рассыпались по полу мелкими сияющими осколками. Камни в нескольких местах задымились, по подвалу поползла мерзкая сладковатая вонь.
   За это время я с грехом пополам поднялась на ноги и тоже взялась за дело. Нужно было выручать Смолина. И еще не позволить демону заметить, чем занят демонолог. Иначе наши шансы выбраться из подвала живыми сравняются с абсолютным нулем.
   Зашипев от невыносимого зуда в ладонях, я сотворила "черное пламя" и швырнула в тварь. Как ни странно, этот рискованный маневр сработал. Демон тут же оставил в покое съежившегося под столом Смолина и повернулся ко мне. С каждой секундой его движения становились быстрей и уверенней, тело Темникова покорно приспосабливалось к новому хозяину. Это было плохо, очень плохо. В глубине души я все-таки надеялась, что жадный дурак посопротивляется хоть немного дольше.
   Одним мощным прыжком перемахнув через низкий столик, заставленный реактивами, демон оказался прямо передо мной. Но я этого ждала и была готова. Удар лапы пришелся в щит, нас отбросило в разные стороны. Столкновение с углом стены вышибло воздух из моих легких, но и твари пришлось несладко. С ее когтей закапала кровь, один из них вовсе отломился, и с металлическим звоном покатился по каменному полу.
   Второй яростный прыжок отшвырнул демона еще дальше. А я, прижавшись к стене, пустила в ход свое главное оружие, "черную лаву". Раскаленная жидкая мгла окутала тварь с ног до головы, заставив с визгом завертеться на месте, раздирая когтями собственную кожу. Запах паленого перебил вонь от разлитых реактивов, от едкого дыма заслезились глаза.
   Но туманящие зрение слезы и кашель были мелочами, по сравнению с настояшей проблемой. С тем, что мощная магия сожрала весь мой резерв до последней капли, и, кажется, захватила часть ауры. Сквозь плавающие перед глазами волны грязно-серой мути и звон в ушах, я ощутила, как с подбородка на грудь капает кровь, стекая в вырез футболки.
   Зеленский закончил пентаграмму, и уже судорожно разламывал две найденные свечи на шесть кусков, чтобы завершить силовую воронку, предназначенную для изгнания демона. Значит, развлекать тварь нам со Смолиным осталось совсем недолго. Только вот ведь незадача, сил у меня не осталось больше ни на что. Совсем. Даже на завалящий файербол.
   -- Лена, беги! -- ворвался в мои невеселые размышления крик Смолина.
   Отвлекшись на собственное полуобморочное состояние и действия Зеленского, я пропустила момент, когда демон отделался, наконец, от моей магии. И не просто отделался, а еще и сделал ответный ход.
   Собачьи сердца, длинными гвоздями прибитые к стенке шкафа, вспыхнули темно-зеленым пламенем, на пол потекли густые струи черного дыма, собираясь в бесформенные лужи. Из которых почти сразу же потянулись вверх полупрозрачные фигуры, смахивающие на скелеты монахов, все еще кутающиеся в обрывки истлевших ряс. "Кровавые фантомы", чтоб им провалиться.
   -- Беги, Александрова! -- снова крикнул Смолин.
   Демон пока тщетно пытался проломиться сквозь выставленный полковником щит. А вот фантомы заинтересовались моей скромной особой. К счастью для Зеленского, зажигающего под шумок уже третью свечу, нападали они лишь на тех же, на кого и их создатель. А демонолога тварь, увлеченная охотой на парочку активно сопротивляющихся магов, похоже, временно выпустила из виду.
   Если уж совсем честно, конкретно в данную секунду меня это не особенно радовало. Ибо резерв был пуст, как глубокий космос, и разгонять фантомов мне оставалось разве что пинками. А смысла в подобной подмене героизма идиотизмом не было никакого, так что я последовала совету полковника, и рванула вверх по лестнице.
   Ответом на это действие стал грохот захлопнувшейся двери. Мы оказались заперты в подвале. Охваченная безумной надеждой, чувствуя за спиной могильный холод, источаемый фантомами, я все-таки добежала до конца лестницы и толкнула дверь. Напрасно. Демон, сообразивший, куда я побежала, задвинул наружный засов.
   Прислушавшись к себе, я все-таки попыталась использовать телекинез, но, во-первых, промахнулась, а во-вторых, попросту сил не хватило. Только снова потемнело в глазах, а металлический привкус крови во рту усилился.
   Фантомы приближались неторопливо. Демон, зная, что бежать мне некуда, смаковал момент своего торжества. Страх и отчаяние почти парализовали меня. Конечно, Зеленский уже закончил приготовления, но теперь он будет читать канон изгнания. Очень долго, бесконечно долго в моем нынешнем положении. Даже если ритуал пройдет успешно, меня это уже не спасет.
   Снизу раздавался грохот, треск ломаемой мебели, звон бьющегося стекла и утробное рычание демона, в котором отчетливо распознавалась бессильная злоба. Похоже, Смолин пока держался, и имел все шансы продержаться до конца чтения канона. А фантомы тем временем уже окружили меня.
   В голове промелькнула ясная картинка пышных похорон. Те, кому выпадет нести мой гроб, могут считать себя счастливчиками, потому, что складывать туда, после того, как фантомы вволю порезвятся, будет особо нечего. То немногое, что отскребут потом от стен, пола и потолка, можно будет и без кремации сложить в скромных размеров урну.
   Не сказать, чтобы подобная перспектива меня устраивала, но жизнь предоставляла в данный момент весьма неширокий выбор. По сути, мне оставалось только отправить саму себя в глубокий, здоровый сон, чтобы не мучиться. Но фантомы не собирались лишать себя удовольствия разорвать жертву заживо, потому пошли в атаку незамедлительно. Рефлекторно отшатнувшись, чтобы увернуться от взмаха сразу нескольких пар призрачных рук, я врезалась спиной в дверь. Но, вместо очередного воздуховышибательного удара, внезапно полетела дальше.
   Встрече моего многострадального хребта с полом тоже не суждено было состояться. Приземлившись на заботливо подставленные руки, ослепленная ярким солнечным светом, льющимся из окон, я выдохнула:
   -- Артур!
   -- Мечтай, -- отозвался до отвращения знакомый голос.
   Демон рывком поставил меня на ноги, быстро осмотрел и только потом позволил высвободиться и отодвинуться на пару шагов. И заметить, что фантомы продолжали шипеть и завывать на пороге, почему-то не решаясь продолжить преследование. Что было довольно странно, учитывая, что, по идее, солнечного света они не боялись.
   -- Архангелова печать, -- ответил на мой невысказанный вопрос демон, указывая на потолок.
   Шут знает, почему эту штуку так называют, и имеют ли в самом деле архангелы хоть какое-то к ней отношение. Но это не так уж важно. Главное, что печать действительно очень успешно преграждает дорогу любым адским тварям. И хорошо, что идиот Темников хоть додумался ее начертить, надежно заперев своих подопытных в подвале. Не хватало только, чтобы они по окрестностям расползлись и навели тут шороху.
   -- А ты не мог бы...
   Не дав мне закончить вопрос, демон еще раз ткнул пальцем в сторону печати. Я, не удержавшись, выругалась. Само собой, благодаря ей твари из подвала не могли выйти, но и тварь из дома не могла войти. А, между тем, при всей своей тупости, фантомы могли очень скоро решить оставить в покое недосягаемую цель в моем лице. И переключиться на более доступных Смолина и Зеленского.
   Из подвала, тем временем, донеслась новая порция грохота и звона. И следом -- очередное выкрикнутое полковником заклинание. Значит, хвала небесам, демон еще до него не добрался. Но вполне мог в самом скором времени.
   Оглядевшись, я выругалась вновь. Скорее всего, у Темникова где-то да имелась парочка накопителей, но вот где именно они имелись? И удастся ли в ближайшее время отыскать хоть один, учитывая, что магический поиск мне в данный момент недоступен?
   -- Это ищешь? -- ухмыляясь, поинтересовался демон, извлекая из кармана янтарный кулон на серебряной цепочке. -- Лежал тут, на полочке в прихожей...
   На радостях я даже не стала пытаться стереть с нахальной физиономии ухмылку. Янтарь -- один из лучших накопителей магической энергии, и, если кулон заряжен, что наверняка, на пару-тройку заклинаний мне хватит. Хоть с фантомами да разберусь.
   -- Гляди-ка, -- хмыкнул демон, пока я, прикрыв глаза, вытягивала из янтаря силу, -- А у вас, оказывается, демонолог в команде. Судя по тому, что я слышу, гулять на воле моему собрату осталось не больше минуты. Но на всякий случай, если вдруг что-то пойдет не так, держи.
   На стол с глухим стуком лег небольшой тонкий кинжал в простых кожаных ножнах. Взяв его в руки и растерянно оглядев, я поняла, что не могу определить металл, из которого он сделан. Странная штучка.
   -- Против архидемонов использовать не советую. Им он как раз сойдет за зубочистку, после употребления тебя в качестве главного блюда. Но в случае с мелочью сгодится.
   -- А с рядовым что будет? -- подозрительно осведомилась я, убирая в карман опустошенный кулон.
   -- Ничего не будет, -- пожал плечами демон. -- Сдохнет, да и все.
   -- И ты даешь мне оружие, способное убить демона? -- не удержавшись, выпалила я.
   -- Да. Рядового демона. Ну, и мелких бесов, конечно.
   -- И не жалко своих, как ты сам недавно выразился, собратьев?
   -- Жалко? Мне? -- саркастически хмыкнул демон в ответ.
   Я только руками развела. Не затем, чтобы выразить недоумение, нет. Следовало и самой догадаться, сколь мало Верховный демон ценит всех, кроме себя любимого. Просто готовила малый "синий круг", заклинание, крайне нелюбимое фантомами, а для этого требовалось создать матрицу довольно значительных размеров.
   Кажется, мне пожелали удачи, но я была слишком сосредоточена на воющей от бессильной злобы призрачной пятерке, чтобы обращать внимания на столь незначительные детали. Потому просто шагнула через порог, одновременно выпуская в тварей волну синего, как от горящего газа, пламени.
   Вой, кажется, перешел в ультразвук, судя по неприятным ощущениям в ушах. На пол посыпались черные хлопья сажи -- все, что осталось от фантомов. Правда, одному из них удалось ускользнуть от первой волны, но я все же настигла его в конце лестницы. И спустилась в подвал как раз вовремя, чтобы отвлечь демона от вконец обессилевшего Смолина.
   Адская тварь молнией метнулась ко мне, но разорвала когтями лишь фантом, на этот раз созданный мной. Я успела отскочить и приласкать демона еще одной порцией "синего пламени". Это только больше его разозлило, но, к счастью, именно в этот момент Зеленский дочитал, наконец, канон.
   Контуры тела демона утратили четкость. Призрачная фигура, созданная из тьмы, пошатнулась и с леденящим душу воем медленно поползла в сторону темно-фиолетовой воронки, крутящейся над пентаграммой, подчиняясь движениям рук демонолога. Всего четыре шага отделяли нас от победы. Я считала их, нетерпеливо кусая губы.
   Первый, второй... Смолин сполз по стене, вытирая стекающую из пореза на лбу кровь. Кажется, у него не осталось совсем никаких сил, ни магических, ни физических. Третий... Зеленский нетерпеливым пассом поторопил отчаянно сопротивляющуюся тварь. Еще немного, и можно будет вздохнуть с облегчением. Всего мгновение...
   И тут я поняла, что ошиблась. От моего пламени ускользнул не один фантом. Последний, пятый, с диким визгом выметнулся из дальнего темного угла и врезался в Зеленского, опрокидывая демонолога на пол. Воронка, лишившаяся притока силы, ослабела, и демон черной тенью метнулся назад, в застывшее статуей тело.
   Фантом, шипя и завывая, как мартовский кот, облитый водой в разгар исполнения арии в честь возлюбленной кошки, отлетел к стене. Зеленский был вполне способен с ним разделаться, в этом я не сомневалась. Но драгоценные мгновения, необходимые для этого, оказались подарены взбешенному демону. И тот определенно собирался употребить их для расправы над крепко насолившим ему Смолиным.
   Пускать в ход отвлекающие маневры было поздно, да и резерв не позволял мне изобразить прямо сейчас никакой достаточно серьезной магии. Потому я, выхватив кинжал, быстро шагнула вперед и крикнула:
   -- А ну иди сюда!
   Демон, уже собиравшийся было одним ударом сделать из одного доставшего его мага двух, точнее, две половинки мага, оглянулся. Видимо, мое нахальство его озадачило. И заставило изменить планы. Резонно рассудив, что обессиленный мужчина никуда не денется, тварь сиганула ко мне, решив в качестве аперитива прикончить несносную девицу. Я только улыбнулась.
   У почти завершившего трансформацию тела не так уж много слабых мест. Благослови Всевышний составителя нашего расписания, впихнувшего демонологию между двумя лекциями, которые я предпочитала не прогуливать. А заодно и безграничную вредность Марины Львовны Мищенко, заставившую меня всерьез готовиться к экзамену. За то, что я эти самые слабые места знала. С трудом, но все же сумев поднырнуть под взметнувшуюся когтистую лапу, я развернулась и со всей силы и злости всадила лезвие в шею демона, чуть ниже уха. Оно вошло в плоть до странности легко, словно тело твари состояло из подтаявшего масла.
   Долгую секунду ничего не происходило. Демон просто застыл на месте, не издав ни звука. А потом кинжал окутался багровым пламенем. Сама не зная, зачем, я выдернула его из раны. Вместо черной крови оттуда вырвался клуб черного же дыма, пламя погасло, а тело мешком рухнуло на пол.
   -- Нич-чего с-себ-бе... -- заикаясь, выдавил опирающийся о стену Зеленский, успевший разобраться с фантомом.
   -- Ага... Сама в шоке... -- не менее потрясенно выдохнула я в ответ.
   Огляделась и заметила, что Смолин лежит на полу, не подавая видимых признаков жизни. Мигом подскочив к нему, я выяснила, что полковник, к счастью, всего лишь потерял сознание.
   -- Что это было? -- уже нормально выговорил присевший на пол демонолог.
   -- Точно не знаю, -- уклончиво ответила я, трясущимися руками пытаясь выудить из кармана телефон, чтобы вызвать помощь. -- Но буду очень признательна, если Вы не станете об этом упоминать. Я потом все объясню. Как только сама разберусь.
   К моему немалому изумлению, Зеленский согласно кивнул. То ли слишком устал, чтобы спорить, то ли взыграло любопытство ученого, желание стать первооткрывателем некой тайны. Так или иначе, меня это устраивало.
   Сигнала в проклятом подвале конечно же не было. Чтоб я хоть удивилась. Кстати, не удивлюсь, если и наверху его не будет. За все время пребывания в поселке я, признаться, ни разу так и не удосужилась это проверить. Как-то повода не было. Но в прихожей я видела стационарный телефон, так что связь будет в любом случае.
   Выбравшись из подвала, я рухнула на стул и набрала лично Журавлеву. О подобных ситуациях полагалось докладывать непосредственно ему. Обычно, правда, никто так не делал, потому, что уговаривать его идиотку-секретаршу соединить с боссом можно было до морковкина заговенья. Но у меня, благодаря доброму папе, имелся номер Журавлевского мобильного.
   Коротко описав ситуацию и нажав отбой, я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Денек выдался паршивее некуда. А хуже всего было то, что Темников тоже не являлся слугой демона. Выходило, что поиски мои зашли в тупик. Вдобавок, не было больше ни одной внятной идеи относительно дальнейших действий. А до очередного жертвоприношения оставалось всего ничего.
   -- Лена? -- вполз в мои мрачные мысли знакомый вкрадчивый голос.
   Я лениво приоткрыла один глаз и увидела, что демон смотрит на мою грудь. Но как-то больно уж странно смотрит. Испуганно. Вот уж никогда не думала, что мои верхние девяносто способны вызывать подобные эмоции, тем более у адской твари.
   -- Что? -- удивленно поинтересовалась я, открывая оба глаза. И только тут заметила начинающийся на своем левом плече черный след. Словно отпечаток, оставленный вымазанной сажей ладонью.
   Первым долгом я пожалела об испорченной белой футболке. Вот всегда избегала светлых вещей ввиду их крайней непрактичности, но по летней жаре людям в черном приходится тяжко. Заковыристо помянув болвана-мага и скотину-демона, вторым долгом я оттянула ворот футболки, чтобы посмотреть, насколько основательно изгажена ткань. И с ужасом обнаружила, что точно такой же отпечаток красуется и на моей собственной коже.
   -- Когда он к тебе притронулся? -- прорычал демон, резко встряхивая меня за плечи.
   -- Да не притрагивался! -- испуганно выдохнула я. -- Он так когтями размахивал, что если бы притронулся...
   Вместо ответа меня бесцеремонно схватили за руку и поволокли к выходу. Все еще не отойдя от потрясения, не зная, что вообще думать, я, не сопротивляясь, позволила затолкнуть себя в машину. А потом вдруг накатила темнота. Последним, что я услышала, прежде чем окончательно отключиться, было сердитое ворчание:
   -- Вот, связался на свою голову...
  

* * *

   -- Чтоб тебе... в преисподнюю провалиться... с-с-скотина...
   Оглядевшись, я с немалым изумлением обнаружила себя лежащей на собственной кровати. В ногах у меня восседал демон, чему я совсем не удивилась. Удивительным было то, что он был не один. На другом краю, спиной к адскому князю, сидел еще один товарищ, которого я определенно видела впервые. Этакий смазливенький синеглазый блондинчик, вызывавший воспоминания об одной заокеанской знаменитости, причем в юные годы оной. Чистый ангелочек.
   Покончив с осмотром окрестностей, я переключилась на себя любимую. Футболка была все та же, напрочь изгвазданная и украшенная креативным принтом в виде отпечатка адской пятерни. Кожа в этом месте отчаянно чесалась. Заглянув за воротник, я увидела, что на месте черного отпечатка появилось легкое покраснение той же формы. Определенно, ситуация требовала разъяснения.
   -- Кого это ты ко мне притащил? -- поинтересовалась я, утверждаясь в сидячем положении.
   -- Того, кто решил твою проблему, -- безмятежно отозвался демон. -- Могла бы, кстати, и поблагодарить, а не сулить сходу всякие нелегкие.
   -- Так скажи мне, кому спасибо говорить, -- хмыкнув, отозвалась я. -- А то неловко как-то.
   -- Можешь звать меня Даном, -- с улыбкой пропел белобрысый незнакомец.
   -- Вообще-то, -- пожала плечами я, -- Мне бы хотелось узнать, кто ты и что делаешь у меня дома. А уж как тебя можно звать, я сама решу.
   Мужики переглянулись. Явно впечатленные моим нахальством, что меня, впрочем, ничуть не взволновало. В конце концов, я у себя дома и в своем праве. В отличие от всяких заявившихся без приглашения товарищей.
   -- Твоя первая догадка была верной, -- усмехнулся демон.
   -- Это какая же? -- подозрительно прищурилась я. -- Про Брэда Питта, что ли? Честно скажу, не настолько похож, так что не вешай лапшу на уши. Вкусно, но слишком уж горячо.
   -- Да не эта догадка.
   -- Тогда, значит, не первая!
   Блондинчик тихо и мелодично рассмеялся. Демон насупился, уставившись в пол. Кажется, размышлял о том, за какие грехи наказан общением со мной. Поскольку грехов в послужном списке князя ада должно было иметься великое множество, процесс раздумий грозил затянуться.
   Ждать окончания размышлений о вечном в целом и обо мне в частности до осени я не собиралась, потому сжалилась над товарищем. Тем более, вторая моя догадка была немногим менее забавной, чем первая.
   -- Ангел, что ли?
   Даже не удивилась, когда оба парня синхронно кивнули.
   -- Все почти с ума свихнулись, даже кто безумен был, -- громко и с чувством продекламировала я.
   -- Это ты к чему? -- насторожился демон.
   -- То, что ты... хм... сотрудничаешь с человеком, я еще могу понять, -- хмыкнула я, -- Но вот чтобы с ангелом... Эта порция лапши, сдается, еще горячее предыдущей. Или кто-то тут просто не в своем уме.
   -- Да ну тебя, -- обиделся нечистый. -- Не веришь, так и не надо.
   -- Я верю. Просто не понимаю, с чего бы вдруг настало столь трогательное единство противоположностей.
   -- Я бы тоже не отказался кое-что понять, -- подал голос ангел, разрешивший именовать себя Даном. -- С каких пор рядовым демонам выдают темные печати? Если, конечно, ты в очередной раз не соврал мне, Властитель Обмана.
   -- Сам теряюсь в догадках, -- ответил демон неизвестно на какой из вопросов. Подозреваю, что на оба.
  

Глава 27. В которой ведутся странные разговоры

  
   На долг благодарности набегают проценты обязательств.
   Уршула Зыбура
  
   Я еще разок внимательно оглядела комнату, и узрела какую-то неизвестную мне печать, выжженную на моем любимом, прекрасном, белоснежном навесном потолке. На горизонте замаячила перспектива ремонта со всеми вытекающими. Желание разобраться в случившемся, как следствие, усилилось до полной невыносимости.
   -- Итак, мальчики, -- вкрадчивым голосом начала я. -- Для начала объясните мне, наивной чукотской девушке, что со мной произошло и о какой темной печати вы тут с таким жаром толкуете.
   Мальчики молча переглянулись. Потом еще раз. И еще. Пауза затягивалась. Я не спешила ее нарушать, только поудобнее устроилась в кровати и приготовилась слушать.
   -- Она не знает? -- наконец вздернул бровь ангел. -- Так ты не врал?
   -- Я не всегда вру, -- не остался в долгу демон. -- И в этот раз рассказал тебе все, как было. Она с коллегами наткнулась на демона. Заметь, на рядового. А когда уже выбралась, я увидел на ней печать. Привез сюда и позвал тебя.
   -- Для начала, что ты вообще там делал, и какие дела у тебя с этой девушкой? Я что-то не заметил, чтобы ее душа была помечена.
   -- А в твоем ведомстве знают о готовящемся в этом городе прорыве Инферно? -- не без ехидства вопросил демон.
   -- Знают, -- пожал плечами ангел. -- Но поскольку это делается руками людей...
   -- Да, да, да, вы не имеете права вмешиваться, -- проворчал Верховный. -- А вот я имею. Насолить конкуренту, знаешь ли, дело святое даже для нас, обитателей ада. И вот она тоже имеет полное право поучаствовать в этом богоугодном деле.
   -- Но она тебе не служит, -- заметил Дан.
   -- Мы сотрудничаем, -- сухо отозвалась я. -- Раз небеса безмолвны, приходится договариваться с обитателями преисподней. Это грех?
   -- Технически нет. Но по сути...
   Не удержавшись, я поведала ангелочку, куда он должен засунуть себе суть этого дела, нейтралитет небесной канцелярии и пару-тройку легионов демонов в придачу. Оказалось, что, как и все очень белокожие люди, небесный красавчик легко краснел. Вид его пунцовой физиономии подарил нам с демоном несколько приятных секунд.
   -- Извини, -- добавила я в завершение монолога. -- У меня был тяжелый день.
   -- Да ничего, -- явно сделав над собой титаническое усилие, выдавил ангел.
   -- Значит, к делу, -- подытожил демон. -- Темные печати могут создавать только Верховные демоны. Они бывают разные. Та, которую демон поставил на тебя, позволяет завладеть любой душой. Со временем. Каждый человек, за невероятно редкими исключениями, грешит, по мелочи, но частенько. И когда накапливается достаточный объем грехов, душа переходит во власть создателя печати. Он вправе ее забрать, или принудить человека служить ему.
   -- Но такая печать -- штука очень ценная, -- добавил Дан. -- Их не раздают кому попало. Разве что архидемонам. И я не знаю, как она могла попасть к рядовому.
   -- Ты очень удивишься, если я скажу, что тоже этого не знаю? -- проворчал в ответ нечистый.
   -- У меня другой вопрос, -- решительно вмешалась я. -- Зачем понадобилось приглашать ангела?
   -- Затем, что я не могу сломать темную печать, если только не сделал ее сам, -- сухо ответил демон. -- Зато ангел может.
   -- Ладно, поняла. Меня спасли ценой испорченного потолка. Извиняю и прощаю, шут с вами. А можно выяснить, чья это печать?
   -- Нет.
   Я машинально почесала в затылке. У меня промелькнула было мысль, что хозяин слуги решил таким образом со мной расправиться. Но, по здравом размышленье, версия эта не выдерживала никакой критики. Судя по состоянию сердец, составлявших пентаграмму, демон сидел в ловушке никак не меньше недели. А ведь неделю назад Темникова не было в моем списке подозреваемых. Мог ли Верховный угадать, что я к нему заявлюсь?
   -- Не мог, -- уверенно покачал головой ангел. -- Поскольку люди обладают свободой воли, а в твою судьбу, к тому же, вмешался Верховный демон...
   -- Слушайте, -- рыкнула я, подаваясь вперед. -- Если уж вы не желаете прекращать читать мои мысли, то хотя бы перестаньте так беспардонно высказываться по их поводу. В смысле, прежде чем отвечать на вопрос, дождитесь, пока я его задам!
   Ангел и демон переглянулись, пожали плечами и синхронно кивнули. Первому я поверила, второму -- нет, ну да и пускай. Куда интересней мне показалось другое. То, что в этот момент между чистым и нечистым промелькнуло просто невероятное сходство. Это что-то да значило, и я бы обязательно над этим поразмыслила. Если бы поверила обоим. Но, увы, интересную тему для раздумий пришлось отложить до лучших времен.
   -- Ладно, будем считать историю с демоном случайностью.
   -- Нет, не будем, -- упрямо тряхнул головой Властитель Обмана. -- Печать не могла оказаться у столь мелкой сошки без веской причины.
   -- Мне нужно помолиться, -- заявил вдруг ангел. -- Быть может, Творец ниспошлет знак или озарение.
   Соскользнув с кровати, Дан опустился на колени, и молитвенно склонил голову, прижимая ладони скрещенных рук к груди. В такой позе он здорово смахивал на одну из статуй, украшающих памятники на старых кладбищах. Демон, пронаблюдав эту картину, только руками развел.
   -- И вот так всегда, -- вздохнул он. -- Разумеется, уповать на милость свыше куда как проще, чем пораскинуть собственными мозгами.
   Даже моей вредности не хватило, чтобы на этот раз хоть что-то возразить.
   -- Что, если мишенью был кто-то из знакомых Темникова? -- приступила я к мыслительному процессу.
   -- Не исключено, -- задумчиво отозвался демон. -- Настоящему демонологу какого попало демона не подсунешь, а вот такому дилетанту -- запросто. Нужно проверить всех, кто был связан с этим болваном. И еще я подумал, если за этим стоит Мерезин, дело может быть как-то связано с поиском ребенка.
   -- Как это могло бы помочь? -- не поняла я.
   -- Уж поверь, ваш главный давно ищет детей, которые могли бы сгодиться для ритуала. У него для этого целый штат оракулов. Слуга такой роскошью располагает вряд ли. Так зачем ему возиться с поисками самому, если можно использовать результат чужих трудов?
   -- Притянуто за уши, -- возразила я. -- Найденных детей ведь будут охранять.
   -- Да ну! -- деланно изумился демон. -- Их ведь должно быть немало в таком большом городе. К каждому круглосуточных дежурных не приставишь. А даже если и приставить, это не будет для слуги слишком большой проблемой.
   Я сердито засопела. Версия, предложенная нечистым, выглядела вполне логичной. Правда, скорее все-таки теорией, чем версией, потому, что никакие реальные факты ее не подтверждали. Хотя, конечно, и не опровергали.
   Ангел, тем временем, закончил молиться, поднялся с колен и уселся обратно на кровать. Лицо у него было спокойное и какое-то одухотворенное. Но в то же время печальное.
   -- Что, факсов с неба не поступило? -- саркастически хмыкнул демон.
   -- Творцу ведомо, когда и что открывать нам, -- безмятежно отозвался Дан.
   -- Еще бы. Творцу все ведомо, на то он и всеведущий. А нам-то что делать?
   -- Ждать. Все мы в руках Господа.
   -- Ну, ну, -- покачал головой нечистый. -- Только вот сдается мне, что в данный конкретный момент это скорее потные ручонки моего коллеги Мерезина. И даже не начинай про непостижимые для нашего слабого разума планы Творца. Не выношу твоего занудства.
   -- Раз не выносишь, нечего было и звать, -- обиженно буркнул ангел и исчез.
   -- Слава богу, -- фыркнул демон.
   Я не выдержала и хихикнула. А потом и вовсе от души расхохоталась. Вот уж сроду не предполагала услышать подобное от князя ада. Хотя, раз уж по версии Дана все в руках Господа, а уж сам ангел -- в первую очередь, кого же еще благодарить за исчезновение пернатого блондинчика?
   -- Пойдем-ка, проветримся, -- вдруг предложил демон.
   Пискнуть не успела, а мы уже оказались на крыше моего дома. Оказывается, уже начинало темнеть. Значит, роковой час неотвратимо приближался, пока мы тут... проветривались.
   -- Перестань угрызаться, -- спокойно посоветовал демон. -- Ты все сделала как надо.
   -- Я же...
   -- Просила не читать твои мысли? А я и не читаю, твоя мимика достаточно выразительна.
   Я сердито прикусила губу. В самом деле, привыкая к сверхъестественному, легко забываешь о самом обыкновенном. Например, о выражении глубочайшего недовольства собой на собственной же физиономии. Перестать угрызаться, однако, не удалось. Что ни говори, а свою часть соглашения я выполнила... нет, не выполнила. Никак.
   -- Ты исключила трех подозреваемых. И теперь мы вроде как знаем, что слуга не из числа местых магов.
   -- Да, и в итоге численность подозреваемых сравнялась с бесконечностью, -- проворчала я.
   -- Включи голову, малышка, -- плутовски улыбнулся демон. -- Вспомни, где ты работаешь.
   -- Никогда не забывала, -- фыркнула я. -- И при чем тут это?
   -- Подумай. Слуга здесь уже несколько лет. И никогда не поверю, чтобы все это время он не пользовался магией, более заметной, чем бытовая ерунда вроде моментальной сушки одежды. Думаешь, он ни разу не попадал в поле вашего зрения?
   -- Если бы...
   -- Если бы он попался, он был бы в списке, да. Но он не попался, в том и суть. Тряхни дела, по которым не было найдено виновников.
   -- Все? -- ужаснулась я.
   -- За последние три года, -- сжалился демон.
   Прикинув масштаб задачи, я приуныла. За год обычно скапливалось не меньше сотни разных историй, расследование которых ни к чему не привело. И ладно еще недавние, но старые, в которых и по горячим следам-то ничего не накопали... что я теперь смогу найти в этих грудах малоосмысленного хлама?
   -- Тогда вы искали зацепки. А сейчас ты будешь искать странности. Давай, малышка, больше веры в себя. Я ведь в тебя верю.
   Я сердито покосилась на демона. Во-первых, он продолжал бессовестно игнорировать просьбу не лезть в мои мысли, и это жутко раздражало. Во-вторых, время от времени подобный стиль беседы начинал мне нравится, и это раздражало еще больше.
   Словом, я решила отомстить. А что, разве одному только демону позволено лезть в чужую жизнь? Я тоже умею задавать не сильно приятные вопросы и докапываться до правды. Кажется, кое-кто заявляет, что ценит это во мне? Так вот и пускай наслаждается.
   -- Я могу понять, почему ты помогаешь мне. С некоторым трудом, но могу. Но вот почему тебе помогает ангел?
   Демон задумчиво посмотрел в темнеющее небо и, дернув плечом, ответил:
   -- Мы были друзьями.
   Я, признаться, опешила.
   -- Когда это?
   -- Давно. Даже, пожалуй, немного больше, чем друзьями. Скорее, братьями.
   -- Как?!
   Нечистый повернулся и внимательно осмотрел меня с ног до головы. Будто решал, прямо сейчас вызывать крепких парней, вооруженных рубашкой с длинными рукавами, или еще попытаться решить проблему терапевтическими методами. Потом ехидно ухмыльнулся и все-таки ответил:
   -- Знаешь, введение в школах преподавания основ религии перестает казаться мне такой уж плохой идеей. Ты, имея диплом о высшем магическом образовании, разве не знаешь, что первыми демонами стали падшие ангелы?
   -- Знаю, -- отозвалась я. -- Но, если честно, никогда в это не верила.
   -- А ты попробуй поверить, -- пожал плечами демон. -- Потому, что так оно и было.
   -- И ты был ангелом?
   -- Ну, был.
   Что-то странное прозвучало в этом вроде бы простом и равнодушном ответе. Увы, я не обладаю достаточной проницательностью, но все-таки. Глас разума буквально взвыл, требуя немедленно свернуть сомнительную тему, напоминая, что, даже не имея власти над моей душой, убить меня демон вполне способен. Но природная вредность заставила рискнуть.
   -- Ты жалеешь?
   -- О чем?
   На этот раз Верховный решил не отвечать на недовысказанный вопрос. Ради разнообразия, надо полагать. Или давал мне шанс вовремя замолчать, спася этим свою шкуру. Но определенно напрасно. Если уж я влезаю во что-то, то имею скверную привычку идти до конца. Чего нечистый никак не мог не знать.
   -- О том, что перестал быть ангелом.
   Пауза висела долго. Я успела обдумать так и не составленное завещание, припомнить, кого может огорчить и порадовать моя смерть, и даже представила в красках и лицах собственные похороны, прежде чем услышала ответ.
   -- Нет, не жалею.
   -- Почему?
   -- А ты не сдаешься, -- хохотнул демон. -- Хорошо, я тебе объясню. Все дело в свободе воли. У людей она есть. И у нас, демонов, вроде как тоже. С некоторыми ограничениями, на которые, в общем-то, почти никогда не натыкаешься. А вот у ангелов с этим проблема.
   -- Ха, но ведь Дан тебе помог!
   -- Во-первых, он помог тебе, -- равнодушно отозвался Верховный. -- Во-вторых, даже это ему, строго говоря, не вполне дозволено. И если о том, что он сделал, станет известно его начальству...
   -- Ты сам говорил, что Господь всеведущ.
   -- Умеешь дискутировать, -- еще раз похвалил меня демон. -- Господь -- да, но не Архангелы. Представь себе, сейчас судьба нашего ангелочка зависит от того, сообщат ли им о его поступке. Неприятная ситуация. Если хорошо подумать, то Дана просто заставили делать выбор, причем не зная его последствий. Но не жалею о своем давнем выборе даже не поэтому.
   Если честно, я не вполне поняла сентенцию про принуждение к выбору. Но, кажется, демон не собирался ее мне разъяснять, для того и закинул удочку, намекнув на иную причину. Немного подумав, я решила, что риска на сегодня достаточно, и радостно заглотила наживку:
   -- Почему же?
   -- Потому, что он позволил мне развить разные стороны моей натуры. В особенности, разум, потому, что мы, демоны, лишены ответов и даже намеков. Нам приходится жить своим умом. В отличие от ангелов. Дан прост, как штыковая лопата. Мне не хотелось бы быть таким.
   Я подавила вздох. Разговор так многообещающе начинался, а кончился, в общем-то, ничем. Впрочем, может оно и к лучшему. Сейчас у меня имелось дело поважнее изучения тонкой душевной организации демона. Кстати, вот еще интересный вопрос: а есть ли у него душа?
   Верховный безмятежно любовался открывающимся с крыши видом вечернего города. То ли впрямь решил выполнить просьбу и не лезть больше в мои мысли, то ли ловко прикидывался. Властитель Обмана, что с него возьмешь.
   -- Кстати, тебе тут звонил твой босс Журавлев. Пока ты спала.
   Я аж на месте подскочила от таких новостей. Конечно же, начальству не могло не быть интересно, куда я исчезла с места столь масштабного происшествия, даже не подумав отчитаться. Само собой, мне следовало не точить лясы с пернатым и хвостатым, а торчать пред светлыми руководящими очами. Или уж как минимум позвонить и объяснить свое отсутствие чем-нибудь чрезвычайно важным.
   -- Я сказал ему, что понадобилось срочно проверить новую зацепку.
   -- Ты ему сказал? -- прошипела я. -- А в качестве кого, позволь узнать, ты перед ним выступал?
   -- В качестве тебя, разумеется, -- фыркнул демон. -- Что ж я, идиот по-твоему? И да, хоть я и Властитель Обмана, а проверять зацепки тебе действительно придется. Помимо прочего, ты мне должна за спасение твоей шкуры, так что начинай отрабатывать.
   От души плюнув на то место, где только что стоял испарившийся без предупреждения нечистый, я еще раз полюбовалась открывающимся с крыши видом, и поплелась домой, собираться. Отрабатывать взятое на себя обязательство отыскать слугу демона.
  

* * *

   -- Где ты была? -- с порога пошел в наступление Артур.
   -- На крыше, -- честно, как на исповеди, созналась я. -- Хотела подумать в спокойной обстановке.
   Мыслей об отступлении, как ни странно, не возникло. Совесть шевельнулась было, но мигом притихла, задавленная доводами разума. Если я сейчас пискну хоть слово про демона, придется выслушать душеспасительную лекцию, способную порадовать разве что моего нового знакомца-ангела. О том, как хитры и опасны адские твари, почему им ни в коем случае нельзя верить, и как от них можно отделаться. Первое и второе я знала и так, в возможности и, более того, в необходимости последнего сомневалась, так что смысла нарываться на подобные беседы не видела ни малейшего. Конечно, перед Артуром было стыдно, но все-таки я решила отложить покаяние до лучших времен.
   -- А Журавлев сказал, ты какую-то зацепку проверяешь.
   -- А тебе самому сейчас не надо искать место жертвоприношения? -- не осталась в долгу я.
   -- Ты меня выгоняешь? -- мигом насупился Артур.
   -- Нет, просто переживаю за общее дело. Кстати, не слышал, как там Смолин?
   -- Да что ему сделается? Ругается, правда, так, что стены дрожат. В основном, на тебя. Грозится уволить ко всем чертям, как только с нынешней историей будет покончено.
   Я только плечами пожала. Уволить меня полковник грозился не в первый и, рискну предположить, не в последний раз. Пока что угрозами дело и ограничивалось, и едва ли теперь будет иначе. Побушует и остынет, и хорошо. А вот если остынет китайская лапша, привезенная Артуром, будет очень жаль.
   Решив не размениваться на палочки, я бухнулась на диван и запустила в коробочку вилку. Ненаглядный устроился рядом, тоже вооружившись более привычным западному человеку прибором. Времени на посиделки у нас было катастрофически мало. К моему огромному сожалению. Я бесконечно ценила такие вот моменты, когда Артур совершенно точно угадывал мои желания и просто был рядом.
   -- Что за зацепка, кстати?
   А вот его привычка говорить с набитым ртом раздражала. Но именно сейчас, пожалуй, за любимый лосось и просто приятные минуты вместе можно было простить и не такое.
   -- Все эти проверки подозреваемых, -- тоже не прожевав, отозвалась я, -- Натолкнули меня на мысль, что вызывающий не значится в списках местных магов. Так сказать, прибыл инкогнито. Но должен же он был хоть где-то засветиться. Вот и хочу посмотреть нераскрытые случаи. Вдруг один из них наведет на его след.
   -- Хорошая идея, -- подумав с минуту, кивнул Артур. -- Помощь нужна?
   -- Не сегодня, -- вздохнула я. -- Сегодня тебя начальство не пустит.
   -- Не пустит, -- со вздохом согласился любимый. -- Но еще полчасика у нас есть.
   Ужас, до чего люблю эту его хитрющую улыбку...
  

Глава 28. В которой я цепляюсь за соломинку

  
   Простая и приемлемая ложь полезнее сложной и непонятной истины.
   "Второй постулат большого пальца"
  
   Вид подпирающей потолок стопки папок нагнал на меня прямо-таки смертную тоску. Моментально. Даже захотелось трусливо дезертировать, присоединившись к народу, пытающемуся поймать слугу на месте преступления. Но чувство долга, любовно взлелеянное родителями и самовоспитанием, взяло верх. Обещала сделать все, чтобы не допустить прорыва Инферно? Обещала. Хочу, чтобы все хорошо закончилось? Еще как. Значит, надо работать.
   Истории в папках содержались одна другой путанее и непонятнее. Коллеги строчили отписки с усердием и изобретательностью, достойными лучшего применения. Старались спихнуть все на природные аномалии и подростков-сатанистов. Или свести дело к тому, что всем все показалось, а на самом деле ничего и вовсе не было.
   Для начала я решила отобрать те случаи, которые больше смахивали на последствия недостаточно хорошей маскировки чар. Субъективно мне скорее верилось в то, что слуга попросту поленился выстраивать поглощающую матрицу, чем в его грубую ошибку, приведшую к внезапному и бесконтрольному выбросу. Впрочем, вероятность ошибки тоже не стоило сбрасывать со счетов. В конце концов, никто не совершенен. К тому же, сделка дала слуге силу, но не мастерство.
   Документы, подготовленные драгоценными коллегами, давали немногое. Но демон был прав: зная, что именно надо искать, даже из них вполне реально было выцепить ценные детали. Например, торнадо в ближнем Подмосковье. Явление для этих краев, мягко говоря, не самое типичное. Списать его на групповую галлюцинацию, вызванную бурным празднованием Дня Победы, не удалось по причине наличия аж трех свидетельских видеозаписей. Видеокамеры, как ни крутись, пьяными не бывают, и при любой степени нетрезвости операторов снимают ровно то, что и происходит.
   Обломавшись с простейшим вариантом, досточтимые коллеги сочинили отписку поизысканней, отыскав неподалеку от места, где был зафиксирован инцидент, силовой круг. Судя по хроникам, не использовавшийся со времен крещения Руси. Даже показатели магической активности привели, якобы полученные в результате замеров. Но я могла бы поспорить на что угодно, вплоть до собственных ушей, что на самом деле никто никуда и не думал выезжать. Просто нарисовали циферки поправдоподобнее, да и успокоились.
   Между тем, торнадо является довольно характерным последствием неудачного вызова духа. Не рассматривался подобный вариант, очевидно, потому, что никаких кладбищ в окрестностях места происшествия последние пару веков не наблюдалось. Но кто сказал, что захоронение обязательно должно быть на кладбище? Это во-первых. А во-вторых, силовой круг -- очень хороший ориентир. Эти штуки имеют привычку оставаться на месте тысячелетиями, независимо от изменений ландшафта и любых других перипетий.
   Замечательная версия. Правда, ничего она мне не давала. Можно, конечно, потратить день на поиски места проведения ритуала. Вполне вероятно, что оно обнаружится. Возможно, удастся даже выяснить, по чью, собственно, душу устраивали представление. Только вот каким образом это может вывести на след слуги? Подозреваю, что никаким. Как и история с тенью отца Довлатова.
   Отложив папку с фактами про торнадо, я перешла к следующей. А потом к следующей и к следующей. Так и просидела до утра, взбадриваясь то крепким кофе, то магией. И никакого особого толку из этих посиделок не вышло. Ну, если не считать истории про торнадо и еще одного довольно сомнительного дела.
   Около года назад местный маг, историк по образованию, подвизающийся на ниве преподавания немецкого языка, сообщил в СПНИМ о странных явлениях на пустыре неподалеку от его дома. Судя по наличествующему заявлению, там в течение двух недель регулярно возникали пространственные разрывы. К слову, вернейшие признаки дальней и сверхдальней телепортации.
   Не отреагировать на подобную информацию Служба просто не могла. Особенно учитывая, что обладателей лицензии на данный вид магии в Москве наберется едва ли десятка три, и никто из них не потащился бы ради подобной процедуры к черту на рога в Капотню.
   Казалось бы, напрашивалось основательное и полномасштабное расследование. Думаете, оно состоялось? А вот ничего подобного. Делегация во главе с Журавлевым собственной начальственной персоной побывала на упомянутом пустыре. И... барабанная дробь... не обнаружила там никаких следов телепортации. Судя по подшитому к делу отчету о проведенной проверке, и разрывов-то никаких не было. Свидетель, не обладая достаточной практической подготовкой, принял за них банальные всплески, возникающие в магически активных местах после магией же вызванных дождей.
   Если бы от меня требовалось составить рейтинг самых виртуозных отписок, эта безусловно и однозначно заняла бы первую строчку. С одной стороны, все было безупречно. Визуальное сходство так называемых "сполохов" и пространственных разрывов несомненно. Различить их без замеров энергии можно разве что с очень близкого расстояния. Скажем, метра в два-три, не больше. Но никак не из окна своей квартиры на девятом этаже дома, стоящего в доброй полусотне метров от пустыря. И никак не простому историку.
   К тому же, в отчете присутствовали данные проведенных на месте замеров. Однозначно подтверждавшие версию "сполохов". Только вот одна загвоздка. Проводились они почти через сутки после последнего наблюдения. И после дождя. Насыщенная магией вода -- лучшее, что можно придумать, если хочешь замести следы своих чар. Так что все замеры были изначально бессмысленны. О чем в отчете упомянуть тактично позабыли.
   Именно над этим делом я и задумалась крепче всего. Отчасти мотивы начальства, спустившего историю на тормозах, были понятны. Вероятность поимки мага, баловавшегося телепортацией, была невелика, потому история грозила закончиться затратой кучи времени и ресурсов, нулевым результатом и позором СПНИМ перед всей магической общественностью.
   Контору нашу, что уж греха таить, и без того не любят, потому нипочем не упустят случая лишний раз ее попинать. Такова судьба, не вполне, впрочем, незаслуженная, всех отечественных контролирующих и следящих органов. Потому официальное закрытие дела избавило Журавлева от весьма неприятных перспектив.
   Словом, история оказалась похоронена и забыта. Но в данный момент у меня проснулось невероятной силы желание покопаться в ней еще чуток. И начать с двух вещей. Сперва пообщаться с погодником, отвечавшим в то время за этот район, и узнать, почему там так удачно прошел дождь. А потом еще раз поговорить со свидетелем, подавшим запрос о расследовании.
  

* * *

   Людмила Георгиевна Маскаева моему приходу не обрадовалась. Она только пришла на работу, и как раз собиралась в спокойной обстановке выпить первую утреннюю чашку чая. А заодно обсудить с коллегами сериалы и свежие сплетни. Мой визит эти приятные планы разрушил, чему уж тут было радоваться?
   -- И год назад тоже. Я уже двадцать лет отвечаю за этот район, к Вашему сведению.
   Я от души порадовалась, что живу на другом конце города и, скорее всего, никогда не стану клиенткой этого паспортного стола. Сейчас сидящая напротив меня дама даже не пыталась быть сколь-нибудь любезной. Едва ли с прочими посетителями она общалась в иной манере.
   -- И дожди всегда вызываются по указанию контролеров?
   -- Совершенно верно. Видите ли, милая девушка, -- змеей прошипела в ответ Маскаева, -- Здесь не самое экологически благополучное место. И когда дождей нет долгое время...
   -- Понятно, -- тоже отбросив политесы, перебила я. -- И вечером двадцать восьмого мая дождь также был вызван по указанию?
   -- Безусловно.
   Людмила Георгиевна открыла один из ящиков своего стола, склонилась над ним на несколько секунд, а потом выложила передо мной лист бумаги. График вызова осадков. Со всеми полагающимися подписями и печатями.
   -- Строго между нами, -- улыбнулась я, просмотрев документ. -- Ведь этот график всегда подписывается пост-фактум, для отчетности. А текущие указания обычно поступают просто по телефону. Так?
   -- Это официальный допрос? -- нахмурилась Маскаева.
   -- Нет, что Вы, -- развела руками я. -- Дело давно закрыто, и уж Вы-то точно ни в чем не виноваты. Просто хочу знать, от кого исходило указание вызвать дождь именно в тот вечер.
   -- А знаете, -- вдруг без тени неприязни и раздражения отозвалась Людмила Георгиевна, -- От Журавлева лично. Сказал, что состояние воздуха вызывает особую тревогу, просил постараться. Я хорошо запомнила этот случай, потому, что никогда ни до, ни после подобного не случалось. В смысле, звонков от таких людей. У нас тут район сами понимаете, какой. Кому мы интересны?
   -- И это показалось Вам странным? -- насторожилась я.
   -- Да нет, -- покачала головой Маскаева. -- Была здесь как раз тогда какая-то история, бегали Ваши коллеги. Только с тем пустырем давно проблемы. Лет семь назад туда практикантов нагнали. Хотели почву очистить, или что-то вроде того, только толку не вышло. Кто-то ошибся, и с тех пор там стабильно пару раз в год случаются странные штуки. Думаю, и тогда приключилась одна из них.
   -- Странные это какие например? -- не отставала я.
   -- Да всякие. Один раз там вдруг появилась уйма крыс. Просто полчища. И они, знаете, не разбегались, так и торчали на одном месте. Сожрали все подчистую и передохли. Вонь потом стояла жутчайшая, два дня разгребали. Это точно было, я знаю. За остальные байки не поручусь, но, судя по их изобилию, что-то из них просто обязано быть правдой.
   История про крыс озадачила меня непомерно. Сроду не слышала о подобных явлениях, и, само собой, не имела ни малейшего понятия, чем они могут быть вызваны. Выходит, потребуется консультация специалиста.
   -- А когда были крысы?
   -- Почти пять лет назад, -- уверенно ответила Маскаева. -- Как раз у меня внук родился, а через неделю и случилось. Задергали нас тут всех тогда. Может, Вам чаю?
   Я окончательно растерялась. Мало того, что дипломированный и практикующий маг, не верить которой у меня нет оснований, только что поведала мне историю, достойную самой низкопробной газетенки, пишущей про пришельцев. Так она же еще совершенно необъяснимым образом вдруг сменила гнев на милость. Сперва чуть ли не поганой метлой приветствовала, а теперь чашками гремит, и печенье у меня перед носом ставит. Дурдом.
   -- Нет, Людмила Георгиевна, спасибо, -- поднялась я со стула, изо всех сил стараясь, чтобы мой уход не напоминал бегство. -- Я спешу, к сожалению.
   С великим трудом заставляя себя идти неторопливым, ровным шагом, я добралась до машины, села в нее и только тогда перевела дыхание. Все чудесатее и чудесатее, иначе не скажешь.
   Прикрыв глаза, я постаралась хоть как-нибудь разложить по полочкам подробности расследуемой истории. Пустырь со странностями. Историю их возникновения можно будет разведать в Академии. Спросить отца, например. Думаю, в разговоре с дочкой у камина он не станет утверждать, что все это пустые слухи. И в любом случае, если хочешь тайком поколдовать, можно ли найти место лучше, чем то, которое уже давно известно как странное? Но все-таки, какого черта Маскаева так...
   Размышления мои прервал легкий порыв ветерка и шорох, донесшийся с заднего сиденья. Что ж, как минимум на один из своих вопросов я получила ответ. И чтобы хоть удивилась. Ведь ясно же, какой черт приложил к этому ручонку.
   -- Эти твои фоку... -- начала я сердито, но, открыв глаза и глянув в зеркало, осеклась. На заднем сиденье расположился не черт, а совсем даже противоположный персонаж. Дан. Сидел там и глядел на меня с обезоруживающе невинной улыбкой.
   -- Твои, -- безнадежно постановила я, откидываясь на спинку сиденья и устало закрывая глаза. -- Только тебе же вроде как нельзя вмешиваться.
   -- Нельзя, -- спокойно подтвердил ангел. -- Но я уже и так вмешался, и не думаю, что такая мелочь, как улучшение настроения одной женщины, сильно усугубит мою вину. А тебе это, возможно, помогло.
   -- Помогло, -- кивнула я. -- Фиг бы она мне что-нибудь рассказала, если б не ты.
   -- Это точно, -- хмыкнул Дан. -- Постарайся использовать это наше совместное достижение с умом.
   Хмыкнул, и исчез, будто его и не было. Заставив меня шепотом выругаться и еще раз подивиться сходству между ангелом и бесом. Что ж, если после всей этой истории херувимчика сошлют в ад, хоть скучно ему там не будет. И не только ему, полагаю.
  

* * *

   Баграмян любезно сопроводил меня до края пустыря, но дальше идти отказался наотрез. Заявил, что может, конечно, и ошибся насчет пространственных разрывов, но место это все равно нехорошее.
   Я огляделась. Сейчас, при свете ясного утра, пустырь выглядел вполне мирно и обыкновенно. Колыхалась на ветру подсушенная несколькими жаркими днями растительность, среди которой просматривалось умеренное количество антропогенного мусора. Типичный пейзаж городской окраины.
   -- Не просто же так Вы заявили о пространственных разрывах.
   -- Я видел то, что видел, -- сухо ответил мужчина. -- Но я не могу быть уверен в том, что именно это было.
   -- И все-таки. Вы сделали очень конкретное заявление.
   Признаться, хождения вокруг да около этой мутной истории начали меня раздражать. Я уже и не понимала, зачем вообще за нее уцепилась и что надеюсь отыскать. К тому же, сотрудничать со следствием никто не спешил. Так и подмывало рассказать, что на самом деле тут у нас творится и посмотреть, как они тогда запоют.
   Правда, молчать меня заставлял не столько приказ начальства, сколько собственный же здравый смысл. Рассказать-то можно, только вот звуков чудных песен не последует. В лучшем случае начнутся панические вопли и беготня вокруг пакуемых чемоданов. И без самых сенсационных подробностей уже чуть не четверть магов покинула город.
   -- Сделал, потому, что видел странные магические возмущения. Но я был тут, когда приезжали Ваши коллеги, видел, как делались замеры. Это были "сполохи".
   Я подавила вздох. Меньше всего на свете мне хотелось лезть и своим лбом проверять, что конкретно тут творилось. В местах магических аномалий порой самые простые заклинания приводили к масштабным и довольно катастрофическим последствиям. Если, конечно, не знать точно, какого рода аномалия присутствует. А это...
   Вот оно! Не попрощавшись с Баграмяном, я побежала к машине. Наконец-то отыскался правильный вопрос. Телепортироваться в месте, где банальная попытка зажечь свечку магией может вызвать столб пламени высотой с десятиэтажный дом, мог только тот, кто точно знал, что это безопасно. Значит, этому кому-то было известно, что именно здесь произошло. А таких немного.
   Выехав из двора, я набрала отцу и проинформировала, что еду к нему в Академию. Поставила перед фактом, не став отвечать на явно подразумевавшийся вопрос о причине визита. В конце концов, меня совсем недавно чуть не порвал в клочья взбесившийся демон, имею я право после такого повидать любимого папу? Заодно выясню, о чем он успел побеседовать с демоном, пока я пребывала в бессознательном состоянии.
  

* * *

   Отец прошелся по кабинету, зачем-то взял с полки какую-то папку, не глядя пролистал подшитые в ней документы и положил обратно.
   -- И что за архиважную зацепку ты отыскала, что убежала с места происшествия, и даже мне отказалась что-либо объяснить? -- поинтересовался он.
   Я тайком перевела дух. Кажется, нечистый и боссу, и папе выдал ответ по одному шаблону. И хорошо. Особенно учитывая, что у меня самой не было никакого желания пускаться сейчас в пространные объяснения.
   -- Пустырь в Капотне, где напакостили практиканты. У меня два вопроса: что там случилось, и кто об этом знал.
   -- Это тут причем? -- вздернул бровь отец.
   -- При телепортации, которую списали по графе "сполохов".
   -- А почему ты не думаешь, что это и впрямь могли быть "сполохи"?
   Я вздохнула. Потому, что никакой другой версии у меня попросту нет. А нужна она просто позарез. Вот и цепляюсь за соломинку.
   -- Не думаю, и все. За время существования аномалии "сполохи" могли там появиться сотню раз. А были лишь однажды. Такое маловероятно. И странно.
   -- Ладно, -- кивнул папа. -- Предположим. Дальше что?
   -- Если это были следы телепортации, то кто их оставил? Все московские маги, способные на такое, имеют лицензию. Если это делал один из них, зачем скрывать? Если бы кто-то из них телепортировал другого человека или груз, ему было бы достаточно сообщить об этом контролерам. Один телефонный звонок, пара минут. Опять же, зачем скрывать? Значит, это делал кто-то, кто не мог позвонить.
   -- Думаешь, слуга?
   -- Почему нет? И он точно знал, что там можно телепортироваться. Выходит, знал природу аномалии. А теперь вопрос: кто располагает этой информацией?
   -- Полагаю, вся кафедра геомагии, -- пожал плечами отец. -- На моей памяти они о своем проколе особо не распространялись, но среди себя наверняка случившееся обсуждали.
   Плюхнувшись на диван, я вытащила телефон и набрала Довлатову. Уговаривать геомагов рассказать все добровольно у меня не было ни времени, ни настроения. Упрашивать Журавлева санкционировать допрос -- тем более. Он так старался в свое время максимально надежно похоронить эту историю, что мог и отказать.
   Секретарь Довлатова переключила мой звонок, не задавая вопросов. Значит, давно получила соответствующую инструкцию. Кажется, досточтимый глава магистрата, осознав, что не сможет мою деятельность прекратить, почел за благо ее хотя бы возглавить. Точнее, быть в курсе, ибо никаких руководящих указаний, не считая требований соблюдать секретность, от него не поступало. Вот и сейчас меня спокойно выслушали и, не задав ни единого вопроса, пообещали прислать приказ по факсу.
   -- Ничего себе ты с начальством разговариваешь, -- усмехнулся отец, едва я положила трубку.
   -- Спасибо, -- кивнула я, беря приготовленный папой чай. -- Ночью погибла девушка, а следующим умрет ребенок. Не думаю, что стоит тратить время на субординацию.
   Это я, конечно, соврала. Не совсем, но по сути дело было в другом. Довлатов просто спихнул на меня всю ответственность. И, если я добьюсь успеха, это его грудь в первую очередь украсится крестами. В случае же моего провала в кусты угодит только моя голова, а он останется "сделавшим все возможное".
   -- Одного так и не пойму. Почему именно ты?
   Сама очень бы хотела знать ответ на этот вопрос. Потому, что мне больше всех надо? Потому, что просто очень хочу? Потому, что так карты легли? Чего не знаю, того не знаю. Но останавливаться не собираюсь.
   Не успели мы и по половине чашки выпить, как в папиной приемной раздался звонок, потом загудел принтер, распечатывая принятый Тамарой Васильевной факс. Приказ был подписан в рекордные сроки. Видимо, после моего исчезновения из дома Темникова Довлатов уже готов был к чему-то подобному.
   -- Сама будешь беседовать?
   -- Нет, -- отозвалась я, пробежав глазами документ. -- Поручение вести допрос дано тебе. А я в уголке посижу тихонько. Послушаю, что товарищи рассказывать будут.
   -- Хорошо, -- спокойно согласился отец, забрав у меня приказ и тоже наскоро его просмотрев. -- Но с одним условием.
   Я бросила на него удивленный взгляд:
   -- С каким?
   -- Ты скажешь, кто дал тебе ту книгу. "Dona Daemones", помнишь?
   -- Никто не давал, -- слегка оторопев, ответила я. -- Посмотрела по каталогу в библиотеке, и взяла.
   -- Верю. Точнее, знаю, что не врешь, -- как-то устало отозвался отец. -- Только вот что, дочь. Этой книги никогда не было в нашей библиотеке. Она из закрытого хранилища.
   -- Хочешь сказать, -- насторожилась я, -- Что кто-то принес ее специально?
   -- Если бы не каталог, можно было бы предположить, что кто-то просто забыл ее там. Но поддельная карточка... Подумай об этом.
  

Глава 29. В которой след приводит к некроманту

  
   Горсточка фактов способна испортить самую хорошую сплетню.
   NN
  
   Товарищи говорили неохотно, и, в основном, не по делу. Пускались в пространные рассуждения о современной молодежи, не склонной к предварительному обдумыванию своих действий. О плохом финансировании, вынуждающем спихивать проведение практических занятий на малоопытных аспирантов. И еще -- об отсутствии у Академии нормального полигона.
   С последним я была категорически согласна. Если для нас, огневиков, имеющийся в наличии полигон, напоминающий поле решающего сражения третьей мировой, хоть как-то годился, для магов земли это был кошмар наяву. Хотя, справедливости ради следовало заметить, что по большей части именно их усилия и довели его до текущего плачевного состояния.
   Но, с другой стороны, чего ждать от магов, чьи практические занятия заключаются главным образом в вызове и устранении землетрясений, да еще создании големов из подручных, точнее, подножных материалов? Только тех самых руин и ям, которые в итоге и доводят до отчаяния геомагов, специализирующихся по созидательной части.
   -- Студент ошибся при произнесении формулы, -- родил, наконец, декан. -- А аспирант, проводивший занятие, не остановил заклинание.
   Ага. Скорее всего потому, что сам пресловутую формулу без учебника не помнил, а лезть в книгу на глазах у студентов ему было неловко. Плавали, знаем. Сами не так давно со студенческой скамьи.
   -- И что получилось в результате? -- спокойно поинтересовался отец.
   -- Резонирующее заклинание вместо обычного, -- со вздохом признался геомаг.
   -- А каким было обычное?
   -- Вызов землетрясения.
   Ох уж эти детки... Резонирующее землетрясение может разрушить добрую четверть Москвы, а остановить его становится нереально уже в четвертом цикле усиления. Постарались, нечего сказать.
   -- И какие меры были приняты?
   -- Во втором цикле на эпицентр была наложена стационарная контролирующая матрица с постоянной подпиткой от местных природных источников. По нашим подсчетам, изначальное заклинание окончательно погаснет через три-четыре года.
   Неплохо справились, надо признать. И я была права -- телепортироваться там вполне можно. Главное, не соприкасаться при этом с контролирующей матрицей. В смысле, на земле не стоять. Использовать левитацию, и всего делов. Это же, кстати, помогает избежать фиксации магии контролерами. Когда контакт идет только с воздухом, фон сильно рассеивается, заметить его намного сложнее. Не торчи Баграмян вечерами на балконе с сигаретой, никакого расследования могло бы вообще не случиться.
   Разумеется, одновременное использование левитации и телепортации требует огромного расхода энергии. Но вот как раз с этим-то у слуги никаких проблем. Так что оставалось разъяснить самое главное: откуда он узнал про пустырь.
   -- И кто был в курсе случившегося?
   -- Теперь, полагаю, все здесь присутствующие, -- иронично усмехнулся декан. -- А раньше знал только виновный аспирант, я и вот Инна Тихоновна Мережникова, с которой мы вместе создавали контролирующую матрицу. Разумеется, Довлатов был поставлен в известность. Полагаю, что, когда там что-то расследовали в прошлом году, узнали и сотрудники СПНИМ. Уже от Довлатова.
   -- И больше вы никому не сообщали?
   -- Мы -- нет, -- решительно ответила Мережникова. -- Такого скандала нам еще не хватало. Вот за аспиранта не поручусь.
   -- Его здесь сейчас, разумеется, нет? -- на всякий случай уточнил отец.
   -- Разумеется, -- кивнул декан. -- Но его никто не увольнял, он сам решил уйти. Заявил, что не намерен связывать жизнь с магией.
   Я отхлебнула водички и устало откинулась на спинку жесткого стула. Ушел или ушли, сам испугался быть магом, или устал бесконечно выслушивать про собственную безответственность и безнадежность, это детали, гадать о которых смысла нет. Лучше найти товарища и побеседовать лично.
   Возможно, придется и дорогих коллег тряхнуть. Они, разумеется, все давали подписку о неразглашении. В подобном деле без этого никак. Если общественность прознает, что студенты учинили этакое почти прямо в городе, Академия десять лет от скандала не отплюется. А на практики придется в тундру мотаться, за полярный круг.
   Вот только именно эта очевидная необходимость секретности меня и настораживала. Подписка подпиской, но кому не захочется предупредить о таком безобразии друзей и родных? Один скажет маме, мама поведает соседке, и понесется по кочкам. Никто никому ничего не говорил, но все при этом все знают. И, что хуже всего, никаких концов не найдешь.
   -- Имя у аспиранта есть?
   -- Артемов Максим. Максим Сергеевич, кажется.
   Я по привычке схватилась за телефон, но замерла в задумчивости. Смолин сейчас наверняка отлеживается дома. Далеко не в самом лучшем расположении духа. Ему не позвонишь. Женька Егоров по поиску людей не специализируется. А никому больше я не могу настолько доверять. Значит, придется все самой.
   И да, нельзя сбрасывать со счетов присутствовавших на той практике студентов. Даже их знаний о случившемся вполне могло оказаться достаточно, чтобы слуга все понял.
   -- И списочек студентов также прошу предоставить, -- откликнулся на мою мысленную просьбу отец.
  

* * *

   На этот раз, заметив, что уже не одна в машине, я первым долгом посмотрела, кто именно решил составить мне компанию. Сказать по правде, видеть мне не хотелось ни того, ни другого. Но и одной оставаться было страшновато. Мало ли.
   -- Думаешь, он может знать слугу? -- флегматично поинтересовался демон, не отвлекаясь от изучения своего новенького телефона.
   -- А что если он и есть слуга? -- фыркнула я.
   -- Тоже может быть. Какой у нас план?
   Я посмотрела на часы. Ждать до конца рабочего дня не хотелось отчаянно. И раз уж демон здесь, изначальный замысел можно было и пересмотреть.
   -- Если Артемов и есть слуга, ты сможешь с ним разобраться?
   -- О да, -- хищно улыбнулся Верховный. -- Если он в этом признается, мы с ним сразу и покончим.
   -- А если не признается? -- въедливо уточнила я. Разговор мне не нравился, слишком уж много было разных "если", так что следовало добиться полной ясности, что называется, на берегу.
   -- Тогда возможны... сложности.
   -- Какого рода?
   -- Догадайся, -- хмыкнул нечистый. -- Я тебе немного подскажу: у него будет сила, а у меня -- нет. Будут два средних мага, мы с тобой, против одного, но почти всесильного. Меня-то он не убьет, конечно, максимум выкинет из этого мира на недельку-другую. А с тобой может и нехорошо получиться. Как тебе расклад?
   -- Не очень, -- вздохнула я.
   -- Я, признаться, тоже не в восторге. Но какой у нас выбор?
   Дошли до главного. Выбора-то как раз и не было.
   -- Тогда идем, -- пожал плечами демон. -- Тут мы точно ничего не высидим.
   Видимо, враг рода человеческого все же обладал каким-то исключительным обаянием. Глядя на медленно, но неотвратимо тающих, как мороженое в жаркий полдень, девочек-секретарей, я вспоминала, как сама когда-то легко позволила ему сесть за свой столик. И не могла винить молоденьких дурочек.
   Зато уже через пять минут мы знали, где искать нашего клиента, и где в этом здании можно будет с ним спокойно пообщаться. Ради такого стоило потерпеть изрядную дозу ненавидящих взглядов, выданную мне расспрашиваемым цветничком.
   -- Тебе это льстит, да? -- ехидно вопросил демон, вызвав лифт.
   -- Что?
   Я почла за благо сделать вид, будто не понимаю намека.
   -- Ты знаешь.
   -- Артемов, -- напомнила я. -- Мы тут по делу, вообще-то.
   Демон ничего на это не сказал. Но я, глядя ему в затылок, могла спорить на что угодно -- на невидимой для меня физиономии красовалась самая нахальная из всего богатого арсенала его ухмылок. И пускай.
   Бывшего аспиранта мы застали в одиночестве, за внимательным чтением чего-то под столом. Услышав стук по косяку, Артемов быстро спрятал объект своего интереса в ящик стола и поднялся нам навстречу.
   -- Чем могу помочь? -- вежливо улыбнулся он.
   -- СПНИМ, -- спокойно ответила я, разворачивая удостоверение. -- Есть пара вопросов.
   -- Даже так?
   Артемов сел обратно в кресло и скрестил руки на груди.
   -- Опять припоминать будете? -- сухо поинтересовался он.
   -- В общем, да, -- созналась я, без приглашения устраиваясь на диване для посетителей. -- Точнее сказать, хотим, чтобы Вы припомнили, кому рассказывали о случившемся.
   -- Никому не рассказывал, -- насупился парень. -- Думаете, мне нужна такая реклама? И это уж не говоря о подписке, которую я давал.
   Смотревшие на меня глаза выглядели исключительно честными, но веры словам Артемова это не добавляло. И без помощи пифии было ясно, что он бессовестно лгал. Хотя без помощи это как сказать. Скорее всего, моя внезапная уверенность стала следствием любезной подсказки демона. Или, может быть, банальной логики. На хорошего партизана товарищ не походил, значит, кому-нибудь да проболтался.
   -- А если честно?
   Повисла напряженная пауза. Мне отчаянно хотелось повернуть голову и посмотреть на застывшего у дверного косяка нечистого. Просто убедиться, что я не одна. Но упускать из виду Артемова, даже на секунду, было нельзя. Почувствует слабость, упрется и ничего не скажет.
   -- Ладно, -- сдался парень, опустив голову. -- Рассказал одному другу. Выпили, смеялись, вот и получилось...
   -- Какому другу? -- продолжила наступление я.
   -- Вадиму Гергерту.
   Я порадовалась, что сижу. Потому, что если бы стояла, непременно плюхнулась бы сейчас на диван и взвыла от бессильной злости. Очередная ниточка оборвалась, едва мне удалось за нее уцепиться. Я уже видела сегодня это имя на нашей "доске важных дел", когда заходила в контору разузнать об Артемове. Вадим Гергерт был объявлен пропавшим без вести.
   -- Знаете, что он пропал? -- не без труда взяв себя в руки, процедила я.
   -- Как пропал?! -- опешил парень.
   И на этот раз он не врал, даже подсказки демона не потребовалось. Конечно, за ним присмотрят в ближайшее время, но скорее всего он лишь невольный источник информации. А со слугой связан этот его пропавший приятель.
   -- Не так все и плохо, -- заметил демон, когда мы уже вышли на улицу. -- По крайней мере, теперь мы точно знаем, что ты не зря копаешься в этой истории.
   -- А еще -- что не придется бегать по студентам с той практики, -- криво улыбнулась я в ответ. -- Не считая того, что мы вряд ли отыщем когда-нибудь этого Гергерта, все просто великолепно.
   --Выше нос, -- широко улыбнулся лукавый. -- Что-то мне подсказывает, что этого персонажа мы обязательно отыщем.
  

* * *

   Среди всех понедельников эта пятница оказалась худшей. Потому, что началась с выплеснувшегося на плиту кофе, а продолжилась негодующей физиономией поджидавшего меня на крыльце конторы Смолина.
   -- И Вам доброе утро, Арсений Петрович, -- уныло протянула я, поняв, что сбежать от разговора не получится.
   -- Я все знаю, Александрова, -- мрачно ответил полковник.
   Честное слово, чуть не спросила, какова длина Дуная. Люблю этот анекдот, ничего не могу с собой поделать. Но сейчас шутить все же не рискнула, ограничилась выжидательным молчанием.
   -- Понимаю, что нарушить прямое распоряжение Довлатова ты не могла. Но как друг...
   -- Приказ есть приказ, -- пожала я плечами, вытаскивая из кармана сигареты и присоединяясь к процессу утренней порчи здоровья.
   -- Что ты узнала от Артемова?
   -- Ничего. Теперь под подозрением не вся Москва, а только половина, -- отшутилась я.
   Смутное подозрение медленно, но верно перерастало в твердую уверенность. Ничего Смолин не знал, просто хотел обмануть и вытянуть информацию. Он хоть и старше Артура по званию, но уж если демонолог, формально возглавляющий расследование, с утра был не в курсе дела, главному по самодеятельным магам и подавно знать ничего не полагается.
   -- В каком смысле?
   -- В прямом, Арсений Петрович, -- широко улыбнулась я, гася сигарету о край мусорки. -- У нас нынче новая задача: найти Вадима Гергерта.
   -- Шутишь, надеюсь? -- Смолин не обиделся, сообразив, что я его раскусила. Кажется, осознав бесполезность своего начальственного авторитета, он решил превзойти меня в ловкости и хитрости. И теперь попросту наслаждался процессом противостояния интеллектов. Поторопилась я с выводами насчет дня сегодняшнего...
   -- Какие шутки? Нет, действительно найти нужно.
   -- Так пойдем искать.
   Через полчаса мы знали, что Вадим Гергерт был некромантом. Удивительно несимпатичной личностью маленького роста, с крысиным лицом, многочисленными прыщами и почти столь же многочисленными тройками в дипломе. Последнее обстоятельство, впрочем, не мешало ему более чем успешно практиковать. Доверчивые люди охотно заглядывали на его сайт и писали крайне положительные отзывы о сотрудничестве.
   О пропаже сообщила мать. По ее словам, любимый сынок не пришел домой, а телефон его оказался выключенным. Звонки в больницы и морги результатов не дали. Полиция заявление пока не приняла, но наша контора отнеслась к случившемуся более внимательно. Потому, что магический поиск тоже не дал результатов.
   -- И как ты предполагаешь его искать? -- откладывая папку с данными ценными сведениями, поинтересовался Смолин.
   -- Пока не знаю, -- вздохнула я. -- Но вот что подумала. Ведь началось все именно с безобразий на кладбищах. А теперь в наличии пропавший некромант.
   -- Подельник вызывающего? -- оживился полковник.
   -- Сильно подозреваю, что да.
   -- Даже не хочу знать, как ты до этого докопалась. Давай друзей пропавшего, что ли, проверим.
   Я кивнула и уткнулась в компьютер. Вполне возможно, Смолин имел в виду реальных друзей, одноклассников там или соседей. Но мне почему-то думалось, что таковых, помимо уже известного Артемова, мы едва ли отыщем. Зато в социальных сетях нынче понятие "друг" получило куда более широкое толкование.
   Заглянув на страничку, я поняла, что не ошиблась. Виртуальных приятелей у Гергерта было много, больше пяти сотен. И главным образом это были не одноклассники и прочие бывшие сослуживцы, как у большинства, а участники группы "Магические услуги в Москве".
   -- Столько народу в это верит? -- поразился Смолин, увидев количество подписчиков.
   -- А сколько народу смотрит то шоу про экстрасенсов, как его там? -- фыркнула я. -- Тут, по крайней мере, свои услуги предлагают дипломированные специалисты. Кстати, у Лозовского разве не отобрали лицензию на экзорцизмы?
   -- Вернули, -- скривился полковник. -- Договорился с Довлатовым на штраф и проведение практик для студентов.
   Я вздохнула. Цирк да и только. Все стараются поддерживать иллюзию приличий. Хоть и знают, что при нынешнем финансировании СПНИМ у нас все равно не хватает людей, чтобы помешать таким товарищам практиковать без лицензии.
   -- Гляди-ка, а твой Артур тут тоже рекламируется. На свадьбу зарабатывает?
   -- На машину, -- огрызнулась я.
   Верно истолковав мой тон, Смолин не стал развивать тему. И очень правильно сделал. Работы у нас и без того хватало.
   -- Думаешь, они могли познакомиться в этой группе?
   -- Думаю, он мог найти Гергерта через нее. Сайт свой наш некромант-предприниматель не продвигает, думаю, публика заходит туда главным образом по ссылке отсюда.
   Досадно, но факт: того, кого мы искали, вполне могло не быть ни среди участников группы, ни среди друзей пропавшего некроманта. Просто это был очередной раз, когда единственным вариантом являлась ставка на удачу. На то, что слуга все-таки не поостерегся оставить свои следы среди этого изобилия чужих.
  

* * *

   Артур подсел к столу, вооружившись вилкой, распробовал бифштекс, довольно улыбнулся и только потом ответил:
   -- Не сказать, чтобы я его знал. Когда-то Тимур, который Галимов, ты его должна помнить, создал эту группу в шутку. Давал народу бесплатные консультации. Я ему помогал иногда по дружбе. Потом нам написала одна девушка, мать которой была по всем признакам одержима. Тимур ее направил к Лозовскому. В результате пошли слухи, что у нас действительно помогают. Тогда мы и решили, почему нет? Куча шарлатанов бессовестно рекламирует свои услуги, а нам что, нельзя? Мы хотя бы берем разумные деньги за реальные результаты. И, знаешь, дело пошло. А Гергерта этого к нам именно Тимур позвал. Лично я его даже в лицо никогда не видел.
   -- А ваши клиенты?
   -- Обычно пишут напрямую тому, кто им нужен. В смысле, мы не знаем клиентов друг друга. Конечно, и он ко мне отправлял пару человек, и я к нему переадресовывал. Но не более того.
   Я разочарованно вздохнула. Надежда на то, что Артур знает, кто связывался с пропавшим некромантам, развеялась как дым.
   -- Тимур тоже не знает?
   -- Ты можешь попросить его просмотреть все, что писалось в группе. Но если Гергерту посылали личные сообщения, нужен доступ к его странице. А это, наверное, получится только тогда, когда поисками займется полиция.
   Кажется, Смолин был прав. Никого мы не найдем. Разве что поискать хакера, который взломает страницу некроманта... кстати, а это мысль! Можно вообще попробовать навестить его мать. Точнее, его компьютер. Может, и хакер не понадобится.
   -- Я, правда, слышал кое-что от Тимура, -- добавил вдруг Артур.
   -- Что? -- вскинулась я.
   -- Пару раз Гергерт отказывался от заказов без видимых причин. Сама понимаешь, с просьбами оживить любимую собачку или уговорить покойничка написать поддельное завещание мы сразу шлем куда подальше. Но бывали и вполне нормальные, адекватные просьбы, а он отказывал. В итоге Тимур второго некроманта и подключил к делу.
   -- Знаешь, -- ответила я, собрав опустевшие тарелки и водворив их в раковину, -- А дай-ка мне номер Тимура. Чувствую, стоит с ним пообщаться.
   Может, конечно, я на этом только время потеряю. Мало ли, были у человека другие планы на ночь, вот и отказал клиенту. У всего бывают простые объяснения. Но ведь бывают и непростые. Потому выяснить факты не помешает.
  

Глава 30. В которой появляется женщина

  
   Выходов нет, есть только переходы.
   Григорий Ландау
  
   Тимур не сообщил мне ничего толкового. По его словам, отказы действительно были, но все они легко могли объясняться простейшими личными причинами. Повесив трубку, я бухнулась в кровать, обложившись тремя будильниками, и закрыла глаза.
   Будильники не пригодились. По великому закону подлости, несмотря на постоянный недосып, выспаться не получилось. Подбросило меня в пять утра. Без толку провертевшись с боку на бок до половины шестого, я разозлилась, тихонько сползла с кровати, стараясь не разбудить Артура, и ушла на кухню. Варить кофе и думать.
   А подумать мне было о чем. Из головы никак не шла проклятая книга, так легко попавшая мне в руки. Словно кто-то ее подсунул. Да что там, наверняка так оно и было. Но вот кто, и каким образом?
   Рассказал мне о книге Женька. Определенно Женька, а не кто-то под его видом. И он не врал, когда говорил, что разговор подслушал случайно. Егоров вообще не умеет врать. Он видел то, что видел, и все честно мне пересказал. Спектакль перед ним разыграть тоже не могли. У Женьки много недостатков, главные из которых -- неуемная страсть к сомнительным экспериментам и плохое знание латыни. Но никакой личиной или фантомом его не проведешь, потому, что он, вообще-то, медиум. Значит, про книгу говорил именно Сашка. И, по версии Егорова, собеседником Ветринского был кто-то из контролеров. Но вот кто именно?
   Бухнув в кофе полную ложку сахара для живости ума, я позвонила Женьке. Разумеется, он уже не спал. Поприветствовал меня оглушительным хлопком, звоном бьющегося стекла и смачной многоэтажной тирадой.
   -- И тебе доброе утро, -- спокойно отозвалась я, когда шум на том конце утих достаточно, чтобы алхимик меня услышал.
   -- Чего тебе надобно, Ленка? -- прорычал в ответ Женька. -- Делать нечего?
   -- Наоборот, дело есть. Помнишь, ты мне рассказал про собаку и книгу?
   Кажется, Егоров в ответ по привычке кивнул. Расценив его выжидательное молчание как знак согласия, я продолжила допрос:
   -- Кто из контролеров говорил с Сашкой?
   -- Не знаю.
   -- Тогда почему ты решил, что это вообще был контролер?
   -- Лена, -- задушевно протянул Егоров, -- Лица его я не видел, а вот ауру вполне. И она была мне знакома. Поскольку это не был один из моих друзей, а регулярно я встречаюсь только с ними и с коллегами, это был мой коллега. А раз товарищ был в курсе случившегося, кем еще он мог быть, как не контролером?
   -- Тем, кто был на месте происшествия.
   -- Там были Журавлев и Самойлов, больше никого. Чаще слушай, что в конторе болтают. Главный босс с замом на выезде -- это ж сенсация десятилетия, не меньше.
   Я сердито засопела. Приходилось признать собственное упущение, да еще какое. При всей несносности наших пифий, временами общение с ними бывает не таким уж бесполезным. Похоже, придется съесть тортик мира. Но это потом. Пока придется воспользоваться тем, что Женька, благодаря своему таланту к созданию косметики, у них в бессменных фаворитах.
   -- А сможешь опознать?
   -- Пытаюсь. Только вот знаешь, штатных контролеров почти всех по отпускам разогнали. И с тех пор я его в конторе не встречал. Но если увижу, сразу тебе скажу.
   Повесив трубку, я выпила всю чашку кофе разом, и задумалась. С каждым шагом история становилась лишь более и более запутанной. Этот загадочный контролер, Сашка, знавший про книгу из закрытого хранилища, сама книга, подсунутая в библиотеку... А еще некромант. Ведь если предположить, что Гергерт с самого начала был подельником слуги, и что именно он поднимал для него первые два кладбища, зачем тогда понадобился шарлатан Адриан Таманский?
   -- Чего не спишь?
   Я оглянулась. Артур стоял в дверях кухни, уже полностью одетый и готовый к выходу.
   -- А ты чего так рано собрался?
   -- Работа, -- вздохнул ненаглядный. -- Ищем следующую точку. В том районе как назло куча жилых домов, приходится жильцов проверять, чердаки, подвалы, крыши.
   -- Тихий ужас, -- кивнула я. -- Кофе будешь?
   -- Нет, пойду уже.
  

* * *

   Одевшись и приведя себя в пристойный вид, я позвонила матери Гергерта и спросила, можно ли приехать, осмотреть квартиру и вещи пропавшего. Женщина с радостью согласилась и обещала меня ждать. Даже любезно объяснила, как лучше добраться.
   Ждала меня, как оказалось, не только она. Я совершенно не удивилась, обнаружив демона, восседающего на скамейке во дворе. Обменявшись приветственными кивками, мы сели в машину. Ни дать, ни взять старые приятели.
   -- Рад, что ты стала спокойнее относиться к нашему сотрудничеству, -- улыбнулся нечистый, пристегиваясь.
   -- У меня созрел к тебе вопрос, -- холодно ответила я.
   -- Какой? -- приподнял бровь демон.
   -- Ты можешь имитировать ауры людей?
   -- Как тебе сказать? Могу воспользоваться принадлежащей мне душой, и создать ауру, неотличимую от обычной человеческой. Так и маскируюсь.
   -- А если без души? В смысле, если душа все еще у человека? Сможешь повторить его ауру?
   Верховный отрицательно качнул головой.
   -- И даже если душа меченая?
   -- Только если она уже моя. Иначе демоны не могут.
   -- А кто-то другой? -- сразу насторожилась я.
   -- Ангелы могут, -- немного неохотно ответил демон. -- А почему ты спрашиваешь?
   Я откинулась на спинку сиденья и стукнула кулаками по рулю. Час от часу не легче. А ведь была такая хорошая версия. Демон втянул меня в историю, подсунул книгу, заставил заключить с ним соглашение, и, в конечном итоге, рассчитывает заполучить мою душу. Теперь же получалось, что демон этого сделать как раз и не мог.
   Если бы не выложенная прямо мне под нос книга, я могла бы поверить, что подслушанный разговор был случайностью. А так оставались, пожалуй, два варианта. Либо кто-то из подельников слуги решил "соскочить", и дал Ветринскому след, на который я и налетела по стечению обстоятельств. Либо вмешались силы другого порядка.
   -- Интересная история, -- протянул лукавый, очевидно вновь бессовестно заглянув в мои мысли. -- Но ты права, я этого не делал. Для слуги непонятен мотив. Зачем ему наводить тебя на след, а потом всю дорогу так тщательно прятать остальные улики? Для его раскаявшегося подельника план слишком сложный и ненадежный. Нет уж, тот, кто это сделал, точно знал, что ты услышишь о разговоре и найдешь книгу.
   -- И кто бы это мог быть? -- прищурилась я.
   -- Тот, кто знал, что Егоров подслушивает. И что вы с ним друзья, потому он обязательно перескажет все тебе. И на закуску -- что ты обязательно пойдешь искать книгу.
   -- Замечательно. И к кому это нас приводит?
   -- А знаешь, -- после довольно долгой паузы ответил демон, -- Мне начинает казаться, что меня, как и тебя, попросту втянули в эту историю.
   -- Круто, -- кивнула я. -- И кто же?
   -- Тот, кто знает все, -- широко улыбнулся нечистый. -- И тот, кто не может вмешаться лично. Сдается, небесная канцелярия сделала в этой игре свою ставку. Знать бы только, какую.
   Я чуть не проскочила на красный, услышав такие новости. С визгом тормознув перед зеброй и даже не обратив внимания на ругань и разнообразные жесты переходящей дорогу публики, взяла бутылку воды и сделала пару больших глотков. Еще бы и валерьяночки не помешало, но, увы, не захватила.
   -- А я-то думал, с чего это Дан так легко согласился помочь. Даже не поломался для приличия, -- продолжил демон, тоже прикладываясь к минералке.
   -- Он все знает? -- поперхнулась я.
   -- Не так просто, -- осадил меня Верховный. -- Знаешь, я могу сколько угодно подшучивать над его молитвенными медитациями, но они далеко не всегда бесполезны. Полагаю, чистеньким дали кое-какие указания, которые они и исполнили, подтолкнув события в нужном направлении.
   Я невольно поежилась. Неприятно осознавать, что кто-то играет тобой, бережно сохраняя иллюзию того, что ты все решаешь сама. А ты пляшешь, как кукла на ниточках, твердо считая себя любимую если не кукловодом, то уж точно не марионеткой.
   -- Утешает только одно. У нас общая цель.
   -- Скорее всего, -- пожал плечами демон.
   -- В каком смысле? -- чуть не подпрыгнула я. -- Они же не хотят допустить прорыва Инферно?
   -- Чистые не хотят. А вот чего хочет... Он, не знает никто.
   -- Утешил, нечего сказать, -- проворчала я, и отмалчивалась до самого дома Гергерта.
  

* * *

   Едва мы вошли в подъезд, как перед самым моим носом на пол хлопнулся изрядный кусок штукатурки. Процедив сложносочиненное ругательство, я огляделась по сторонам, но никого не заметила. Хотя присутствие нечисти ощущалось яснее некуда.
   -- Иди сюда, -- спокойно обронил демон.
   Из-за мусоропровода послышалось весьма отчетливое хихиканье, и с лестницы в нас полетела гнилая банановая кожура. Верховный успел сделать шаг назад, потому отделался забрызганными брюками. Я отскочила, не заботясь о солидности, так что осталась чистой.
   -- Сюда, я сказал.
   Если бы стальные пальцы не держали меня за плечо, я бы побила все олимпийские и мировые рекорды скорости в беге на длинную дистанцию. Где-то на первом этаже отчаянно заревел ребенок, заскулили собаки. Привыкнув по-свойски болтать с князем ада, я, оказывается, и думать забыла о том, как действует на живых существ его подлинная аура. Да что там аура, одного ледяного голоса хватило бы.
   Из темного угла выполз клубок тьмы, и медленно сложился у наших ног в силуэт мелкого беса. Это был типичный домовый пакостник, не слишком опасная, но до жути вредная тварь.
   -- П-повелит-тель... П-прос-стите...
   Бесенок съежился от ужаса и дрожал, как овечий хвост, с трудом заставляя себя выговаривать слова. На какой-то миг мне даже стало его жаль.
   -- Давно тут живешь? -- спокойно спросил демон, вновь прячась под маской обычного человека.
   -- Три года, Повелитель.
   -- Местного некроманта знаешь?
   -- Как не знать... И его, и мамашу его, ведьму старую. Других магов тут нет.
   -- Бывал у него кто-нибудь странный?
   -- Да, Повелитель. Бывал один маг несколько раз. С виду вроде обычный показался, ну, я в него тухлым помидором, чтоб не расслаблялся. А он мне в ответ так зад поджарил, до сих пор плешь осталась.
   -- Это, по-твоему, необычно? -- вновь похолодевшим голосом спросил демон.
   -- Да не это, Владыка, -- икнув от ужаса, отозвался бесенок. -- Сила у него была не как у человека. Как у Вас.
   -- Он, -- недобро улыбнулся Верховный. -- Когда в последний раз его видел?
   -- Недели три уж как. С тех пор не показывался.
   -- Как выглядел?
   -- Да пес его знает, -- дрожащим голосом пролепетал нечистик. -- Сменил десяток личин, наверное, а я через них видеть не умею.
   Я еще раз выругалась. Вот такие они, мелкие нечистики. Одного человека с другим нипочем не перепутают, но объяснить эту свою способность не могут. И ничего с этим не поделать.
   -- Если еще увидишь, проследишь, только так, чтобы не попасться. И сообщишь мне. Лично. Понял? А теперь брысь.
   Едва бесенок скрылся за мусоропроводом, я набралась решимости и дернула демона за рукав.
   -- Он сюда больше не придет, -- отозвался Верховный. -- Но на всякий случай не помешает.
   До седьмого этажа мы добрались без приключений. Если, конечно, не учитывать того, что местная публика определенно считала лифт филиалом общественной уборной. И очень активно считала, так, что даже пришлось воспользоваться магическим респиратором.
   Мадам Гергерт оказалась инвалидом-колясочником. Дверь нам она открыла с некоторым трудом, потому я ничуть не удивилась, когда на вопрос о друзьях сына мы услышали только про Артемова и Тимура. И еще про какую-то девицу Настю, заходившую несколько раз, но не появлявшуюся уже около года.
   -- Правда, он иногда выходит на лестницу покурить, вот уж не знаю, с кем, -- вздохнула женщина. -- Чаю хотите?
   Мы вежливо отказались и набросились на компьютер. К счастью, некромант не слишком заботился о сокрытии своих виртуальных тайн, все его странички и почта оказались доступны. Правда, ничего полезного там не нашлось. Просто переписка с клиентами. Загадочная Настя, кстати, оказалась из их числа. Гергерт флиртовал с ней напропалую, но особого успеха не добился. Год назад эта симпатичная блондинка вышла замуж. Потому, надо полагать, и перестала приходить.
   -- Нашли что-нибудь?
   -- Есть подозреваемый, -- ответил демон прежде, чем я успела открыть рот. -- Мы надеялись, что Вы сможете его опознать. Но, судя по всему, в дом он не заходил. И в интернете Ваш сын с ним не общался.
   -- Как же вы его найдете? -- вздохнула женщина.
   Не нравилась мне эта страдающая мамаша. Совершенно отчетливо не нравилась. Не просто же так бесенок назвал ее старой ведьмой. Нечисть не любит хороших людей, факт, но не любит совсем по-другому.
   -- Возможно, найдутся другие свидетели, -- уклончиво ответила я. -- Но и вы звоните, если что-нибудь найдете или вспомните.
   Вновь сунуться в лифт мы не рискнули, спустились по лестнице. Между третьим и четвертым этажом демон остановил меня и показал на подоконник, застланный старой газетой.
   -- Они встречались здесь. И, кстати, мамаша едва ли действительно инвалид.
   -- С чего ты взял? -- удивилась я.
   -- Про мамашу? -- догадливо уточнил лукавый. -- Чайник находился в дальнем углу, из коляски до него трудно дотянуться. Чай стоял на столе, а вот сахар и остальное -- на полках, до которых, опять-таки, ей не добраться. В домах, где живут инвалиды, такого не бывает.
   -- И зачем весь этот цирк?
   -- Понятия не имею. Но она не знает, где ее сын, это правда. Возможно, догадывается.
   -- Считаешь, стоит ее тряхнуть?
   -- Стоит. Но не нам. Натрави на нее Смолина, пусть она посчитает нас "добрыми полицейскими" и сама попросит помощи. Иначе ничего толкового не получится. А так, сдается мне, ей известно, с кем вот на этом самом месте частенько беседовал ее сыночек.
  

* * *

   Приехав в контору, я добрых полчаса просидела, раздумывая, как бы половчее преподать историю про мать Гергерта Смолину. Совершенно ничего не измыслила, зато решила отыскать загадочную Настю, и пообщаться с ней. Чем черт не шутит, мало ли в попытках впечатлить девушку Гергерт сболтнул что-нибудь для меня полезное.
   Я написала девице, представившись знакомой Вадима. Честно рассказала, что он пропал, и попросила о встрече. К моему удивлению, Настя откликнулась очень быстро, и позвала меня в кофейню.
   Уже через полтора часа я знала, как они познакомились. Настиного отца убили, какая-то шпана ради кошелька и мобильника. Милиция отыскала одного парня и повесила все на него. Беднягу явно собирались осудить, но девушка в его виновность не поверила, и решила прибегнуть к единственному оставшемуся ей способу -- спросить прямо у отца. Так и познакомилась с Гергертом.
   Допрос покойника прошел более чем успешно. От него дочка и узнала про двух пацанят из соседнего дома. В результате у них нашли памятную монету, которую отец Насти носил в кошельке на счастье.
   -- Знаете, -- призналась она, прихлебывая кофе и слегка краснея, -- Я бы скорее согласилась отпустить настоящих убийц, чем посадить ни в чем не повинного человека. Игорь... он самый лучший, он врач, людей спасает. И вот уже год как мы женаты.
   Я в ответ только улыбнулась. Поистине, причудливы дороги судьбы. Но в данный момент интересовало меня совсем другое.
   -- Но и с Вадимом Вы тоже встречались?
   -- Встречались, -- кивнула Настя. -- Мне тогда было трудно, а он так помог. Сначала показался хорошим человеком, участливым. Я видела, что нравлюсь ему, и просто не могла отказать. Но однажды столкнулась с каким-то его приятелем. Это был просто ужас.
   -- Поподробнее, -- мигом заинтересовалась я, отставляя чашку.
   Настя вздохнула, посмотрела в окно, морща лоб, явно вспоминая подробности, и сказала:
   -- Как-то раз я созвонилась с Вадимом, решила заехать к нему, пока было свободное время. Он, по-моему, человек ужасно одинокий, и столько всего знает. Мне, если честно, нравилось с ним общаться, просто посидеть за чаем, поговорить. Вадим сказал, что дома и свободен. И как-то так вышло, что я добралась очень быстро. С транспортом повезло. Лифт не работал, он у них часто неисправен бывает, я пошла по лестнице. И они там стояли, курили.
   Я видела, что девушке нелегко даются эти воспоминания. И мне было даже жаль заставлять ее их ворошить, но выбора не было. Любая деталь могла навести на след слуги. Потому пришлось выжидательно кивнуть, прося продолжать.
   -- Второй мужик был очень странный. В таком плаще с капюшоном, на монаха средневекового похож. Я не очень удивилась поначалу, все-таки маги... ой, Вы ведь...
   -- Ничего, -- улыбнулась я. -- У нас такие экземпляры бывают, закачаешься.
   -- Так вот, -- продолжила Настя, немного расслабившись, -- Он стоял, опираясь рукой о стену. На указательном пальце у него было кольцо в виде паука. Вроде, серебряное. И вокруг запястья ожог, широкая такая полоса, в палец, не меньше. А потом он повернулся ко мне... знаете, я даже не видела его лица, но мне вдруг стало так страшно, что я убежала. Вадим меня уже на остановке догнал, просил не обращать внимания. Сказал, что его коллега приехал неожиданно. Обещал, что больше я этого типа не увижу.
   -- И больше Вы его не видели?
   -- Нет, -- покачала головой девушка. -- Но знаете, с тех пор мне больше не хотелось к Вадиму приходить. Прямо как ножом отрезало. Еще месяц мы перезванивались, а потом он перестал звонить сам, отвечал редко, и все как-то заглохло. Я начала с Игорем встречаться, и вот, замуж в итоге вышла.
   Я молча допила кофе. История, рассказанная Настей, звучала вполне правдоподобно. Слуга должен пугать людей немногим меньше, чем демон. Наверняка, если захочет, сможет одним взглядом отвадить. Но куда интереснее было другое. Кольцо. Цеховой знак алхимиков, использовавшийся во Франции с пятнадцатого века и по сей день. Примета много ценнее, чем шрам.
  

Глава 31. В которой следствие чуть продвигается

  
   Если в жизни нет удовольствия, то должен быть хоть какой-нибудь смысл.
   Максим Звонарев
  
   До самого утра я копалась в древностях. Сначала в наших архивах, на всякий случай, потом из Парижа пришел ответ на запрос, сделанный Журавлевым. Более шести тысяч страниц документов о тамошних алхимиках за последние пять веков.
   -- Сумасшедшая, -- констатировал Глеб Валерьевич, увидев количество файлов, к которым мне открыли доступ.
   -- Ага, -- с трудом подавив зевок, кивнула я. -- Только вот если память моя в данный момент не спит с другим самым бессовестным образом, на понедельник у нас назначено следующее жертвоприношение. И лучшей зацепки до сих пор нет.
   -- Ты ж все равно ничего не найдешь, -- пожал плечами босс.
   -- С той же вероятностью и остальные опять не поймают слугу на месте преступления, -- устало огрызнулась я.
   Честное слово, чем стоять над душой со своим пессимизмом, лучше бы сел и помог копаться в свалившейся на меня груде пыльного старья. Пыльного, правда, исключительно в фигуральном смысле, на электронных копиях никакой пыли, ясное дело, быть не могло. Не считая той, что с занудным упорством оседала на мониторе.
   Определенно, моя реплика начальственной особе не понравилась, но крыть было нечем. Потому, посопев с минуту, Журавлев все-таки поинтересовался, не нужна ли мне чья-нибудь помощь.
   Я призадумалась. Само собой, помощь мне бы не помешала, но вот чья? Чтобы затея имела смысл, потенциальный помощник должен быть в курсе, кого мы, собственно, ищем. А таковых личностей, как я понимала, наблюдался катастрофический дефицит. Похоже, и Журавлев это тоже сообразил.
   -- Может, у него совсем другое кольцо было, -- цепляясь за соломинку, предположил он.
   -- Нет. Я послала девушке пять фотографий, и она указала именно на цеховой знак.
   -- Копия?
   -- Зачем слуге копия? Такой дешевой театральщиной развлекаются шарлатаны. Нет, у него наверняка подлинное кольцо гильдии. Вот где он его взял, это вопрос.
   -- Тебе затем и понадобился реестр? -- догадался Журавлев.
   -- Да, -- кивнула я. -- Поскольку едва ли в данный момент этот нехороший человек является действующим членом гильдии, начну с пропавших колец. Может, найду что-то интересное.
   Цеховой знак есть у каждого мага. Его получают из рук главы гильдии, и на нем обязательно имеется номер, чтобы в случае чего установить принадлежность вещи. В смутные времена, бывало, останки магов только по ним и опознавали. И даже теперь, когда наличие соответствующего образования подтверждает диплом Академии, цеховые знаки не утратили сакрального смысла.
   Они могут отличаться в зависимости от гильдии и страны. Например, у нас, боевых магов, форма одна на весь мир -- кулон в виде меча, оплетенного ветвью, свернутой в знак бесконечности. А вот у алхимиков почти в каждой стране знаки свои.
   Ношение цехового знака является обязательным и по сей день. Правда, нынче разрешается его не демонстрировать. Я, например, свой кулон прячу под одеждой. Достали уже и идиотские восторги знакомых мужского пола, и поджатые губки дам. Но для меня это всего лишь вещица. Магическая, по которой меня в теории должны отыскать в случае чего. Только вот боюсь, что, если наступит случай, когда меня придется таким манером разыскивать, знак мне не поможет все равно.
   Кстати, после смерти мага цеховой знак возвращается в гильдию. В старину он, помимо поискового маячка, служил заодно и свидетельством о смерти. И суть в том, что подобные вещи просто так не носят. Для слуги кольцо тоже, скорее всего, имело какое-то значение. Было или его личной собственностью, или трофеем.
   В очередной раз глянув на бесконечный список файлов, я затосковала. И за что мне, одной ни в чем не повинной девушке, столько счастья? И с кем бы им все-таки поделиться? Мелькнула даже шальная мысль про демона. Между прочим, и старофранцузский, которого тут в избытке, он наверняка знает. В отличие от меня.
   Мыслишка получила пинок под зад и шустренько скрылась с горизонта разума. Притащить Верховного демона в контору было бы совсем уж запредельной наглостью. Во-первых, под каким видом? А во-вторых... да хватит и того, что во-первых.
   Когда гора не идет к Магомету, можно попробовать обратный вариант. Скопировать или даже распечатать документы, само собой, мне не удастся. Да и кому-то более подкованному в компьютерных делах пытаться тоже вряд ли стоит. Если французы заметят, выйдет международный скандал. Но ведь можно сделать снимки экрана с самыми мерзкими фрагментами...
   -- Я сейчас к тебе Игнатенко пришлю, -- созрел, наконец, Журавлев.
   -- А он что, в курсе? -- искренне изумилась я, отвлекаясь от составления гениального плана выноса из конторы секретных документов.
   -- Нет, -- буркнул главный босс. -- Скажешь, что... Короче, скажешь что-нибудь.
   Буркнул и удалился восвояси. Вечно так с начальниками. Свалят проблему на твою голову, да еще и сделают вид, что тем самым помогли. А ты потом сочиняй, как выкручиваться. И до этого я сидела в бочке с дерьмом, а теперь над ней еще саблей будут размахивать. Хочешь ныряй, хочешь -- голову теряй.
  

* * *

   Протерев ладонями покрасневшие глаза, и осторожно закрыв древний, рассыпающийся на отдельные страницы, словарь, Денис устало протянул:
   -- Лен, а что мы вообще ищем?
   -- Кольца, пропавшие при странных обстоятельствах, -- сухо ответила я, не отрываясь от изучаемого документа. -- Точнее, бесследно исчезнувшие вместе с хозяевами или не найденные при них после смерти.
   -- А зачем?
   Хороший вопрос. На мой взгляд, все было довольно логично. Простому человеку цеховой знак с живого мага нипочем не снять. С мертвого -- тем более, к тому же, хитрый артефакт просто становится невидимым. Значит, слуга или слинял в закат вместе с личной собственностью, или забрал кольцо на память о поверженном противнике.
   К сожалению, французская история за эти самые пять веков была полным полна всяческих эпохальных потрясений, потому и магов, пропавших без вести, хватало. Многих было просто некому и некогда искать. Зато вот колец, не найденных при почивших алхимиках, до сих пор наличествовало всего два. А ведь мы добрались уже до Певой Мировой...
   -- Лена? -- напомнил о себе Игнатенко.
   -- Свидетельница видела у подозреваемого такое кольцо, -- ответила я, поняв, что Денис не отстанет. -- И, поскольку все действующие члены французской гильдии обнаружены и вне подозрений ввиду удаленности мест их пребывания от Москвы, мы предположили, что это один из пропавших знаков.
   -- Так почему именно бесследно исчезнувшие? Чем тебе сожженные и обезглавленные не угодили?
   -- Денис, -- вздохнула я, -- Засиделся ты в борцах с домовой нечистью. -- Знак мертвого мага может найти только другой маг. Как думаешь, побежит он продавать его невесть кому, чтобы попасться на этом и заполучить положенное наказание? Нет. Как и полагается, вернет в гильдию. Это если ему нечего скрывать.
   -- То есть?
   -- Если все знают, что стало с хозяином вещи. А вот если это тайна, покрытая мраком, возврат знака повлечет расследование. Потому тип, убивший другого мага, однозначно заберет то, что может привести к телу и, опять-таки, к розыскам виновного. Оставит себе на память. Или передаст тому, кому доверяет. Например, по наследству.
   Игнатенко развел руками. Я вздохнула. Сама, признаться, запуталась в собственных рассуждениях. Вот если знать, что речь идет о слуге, то все более-менее ясно. А как объяснить, не упоминая об этом, я понятия не имела.
   -- Врешь ты мне, Александрова, -- тоже вздохнул Денис. -- Ну да и ладно. Раз надо, сделаем.
   Возиться с документами мы закончили к вечеру. И в сухом остатке осели только три имени. Двое были найдены без колец, а еще один исчез бесследно посреди мирного времени. Начать я решила как раз с этой троицы, ибо бесконечный список пропавших в периоды революций едва ли мог дать хоть какой-то реальный результат. Поскольку пока мы будем его проверять, прорыв два раза случиться успеет.
   Так что я недрогнувшей рукой настрочила новый запрос на материалы по этим делам. Сообразила нам с Денисом чаю с булочками, и стала ждать реакции Парижа. Всего через полчаса Довлатов потребовал меня к себе.
   Едва войдя в кабинет, я услышала из колонок начальственного компьютера гневные вопли на французском. Даже мое сомнительное знание языка позволило понять, что глава тамошнего Магистрата живо интересовался, что за коллективное безумие рухнуло на Москву, и, главное, почему он, будучи в здравом уме, должен в нем участвовать.
   -- Зачем вам понадобились материалы трехвековой давности? Что вы вообще надеетесь в них отыскать?!
   -- Не что, а кого, -- спокойно ответил Довлатов, жестом приглашая меня подойти. -- Того самого слугу, которого с одиннадцатого века безуспешно разыскивают по всей Европе, Азии и Америке.
   Целую минуту мы любовались ошарашенной физиономией француза. Потом пришлось подождать, пока тот, шепотом цедя ругательства, вытрет со стола разлитый кофе, отыщет где-то за кадром укатившуюся булку и с проклятием зашвырнет ее в мусорку.
   -- Краузе его поймал, -- ответил он, наконец, закончив с этими неотложными делами.
   -- Ненадолго, -- довольно резко отозвался Довлатов. -- Сейчас он в Москве, и впервые со времен Краузе у нас есть зацепка. Свидетельница видела у него на пальце кольцо французской гильдии алхимиков.
   -- Хорошо, -- кивнул француз после долгой паузы. -- Я распоряжусь, чтобы у нас нашли все, что смогут.
   -- Спасибо, -- с чувством выдохнула я.
   Отключив связь, Довлатов откинулся на спинку своего шикарного кресла и сложил руки за головой.
   -- Даже жаль, что мы не увидим, как они там будут бегать и ругаться, -- улыбнулся он. -- И какими проклятиями наградят Мориса подчиненные, благодаря тебе.
   Я присела в кресло для посетителей и все-таки спросила:
   -- Может, стоит рассказать людям, что происходит?
   -- Ты представляешь, какая паника поднимется? -- совершенно серьезно поинтересовался архимаг. -- Половина Москвы сбежит.
   -- И пускай. Меньше будет жертв.
   -- Меньше не будет. Зато пойдут всякие слухи. Знаешь, что будет потом? Дойдет до компетентных органов, начнутся допросы, всплывет правда. И дело кончится плохо.
   В целом я была с этим согласна. Мне не так уж сильно хотелось, чтобы люди узнали, что настоящие маги существуют. И еще меньше -- чтобы об этом узнали власти. Но я категорически не понимала, почему это будет для нас страшнее, чем последствия прорыва Инферно. Довлатов верно угадал направление моих размышлений.
   -- Знаешь, почему маги уже много лет вне политики? -- спросил он, и сам же ответил: -- Потому, что последняя попытка в нее влезть закончилась Второй Мировой. Имелась в Германии такая группа неразумных товарищей. Бывали и до этого. Начиналось все вроде неплохо, а заканчивалось каждый раз кострами Инквизиции. И если ты думаешь, что психология толпы как-то изменилась со времен Торквемады, то совершенно напрасно. В представлении среднего обывателя мы были и остаемся всесильными выскочками, потому нас будут бояться. И будут убивать. До этого очень скоро дойдет, уж поверь. Сколько не уехавших погибнет в Москве при прорыве? Это мелочи по сравнению с тем, сколько могут убить по всему миру, узнав о нас правду. И среди этих убитых окажется много обычных людей, подвернувшихся под горячую руку. Тех, у кого не будет даже малейшего шанса спастись от разъяренных фанатиков.
   И это было еще не все. Переведя дыхание и выпив несколько глотков воды, архимаг продолжил:
   -- А если в массы просочится новость о том, что весь этот ужас -- дело рук слуги демона, будет еще хуже. Сейчас-то народ спокойно ищет обычного психа, а если сказать им, что этому психу две тысячи лет, и он невероятно силен? Представляешь, какая начнется паника? А потом еще и глобальная паранойя, когда в каждом начнут видеть слугу. И это не считая идиотов, которые сами могут возжелать попасть в слуги, со всеми вытекающими. Пойми, я не рад разводить эту секретность, но есть тайны, которые не должны становиться общественным достоянием.
   Выслушав эту тираду, я смогла только тяжело вздохнуть. Теперь мне стало окончательно ясно, почему Магистрат трясется над сохранением секретности происходящего, как Кощей над златом. В таких обстоятельствах никакие подписки не удержат людей от отправки родных и близких куда подальше. В конце концов, кто-нибудь обязательно проговорится, и слухи пойдут, как круги по воде. А дальше события будут развиваться по описанному Довлатовым сценарию. Сперва за нас примутся власти, потом таким же манером сведения уйдут в народ. И начнется новая охота на ведьм. В лучшем случае. А в худшем ведьмы начнут охоту друг на друга. И разверзнется ад, причем без всяких прорывов Инферно.
   -- Уяснила суть?
   -- Уяснила, -- кивнула я.
   -- Тогда марш работать.
   Заикнуться о том, что я не знаю, чем заниматься, пока не придет ответ из Парижа, я не рискнула. Покорно отлепила зад от дивана и направилась на выход. Уже в дверях меня догнал задумчивый голос Довлатова.
   -- Может, твой отец и был прав, когда дал тебе книгу о дарах демонов. От тебя есть толк.
   Пулей вылетев в коридор, я прислонилась к стене и схватилась за голову. Не хотела верить в теорию демона о небесном вмешательстве, но, похоже, придется. Потому как единственной альтернативой был хитрый маневр главы Магистрата. А раз он уверен, что книгу мне дал отец, никакого маневра не было.
   Добравшись до своего кабинета, я рухнула на диван и с головой закуталась в плед. Сил, кажется, не осталось ни на что. И особенно тяжело было видеть Сашкин стол. Точно такой же, как и всегда.
   За последнее время я ничего не сделала, чтобы найти Ветринского, бросив все силы на поиски слуги. Может, это и было правильно, но совесть не желала оставлять меня в покое, то и дело пуская в ход острые зубы. Жизнь неумолимо превращалась в сплошной ночной кошмар, от которого невозможно проснуться.
   Растолкал меня Денис, и сразу сунул под нос большую кружку горячего кофе. Глянув на мобильный, я поняла, что проспала целых четыре часа. Облегчения это не принесло, словно и не отдыхала, но мысль о том, что пятая точка все ближе, причем как в прямом, так и в переносном смысле, заставила подняться.
   -- Довлатов рассказал мне о слуге, -- сообщил Игнатенко, присаживаясь рядом и тоже отхлебывая кофе. -- Такую кучу бумаг подписать заставил, закачаешься. Надеюсь, моего смертного приговора среди них не было.
   -- Не исключала бы подобное, -- хмыкнула я. -- Ответ пришел?
   -- Потому тебя и разбудил. Как ты вообще ухитрилась в это влезть, кстати? Тут же секретность запредельная. Как я понял, в курсе всего только Магистрат, Журавлев с Самойловым и ты. Теперь вот еще и я.
   -- Сама не знаю, -- почти честно ответила я. -- Давай работать.
   Пропавшего без вести мы отбросили сразу. Он оказался сыном одного из членов гильдии, и, по версии разыскивавших, сбежал с девицей из бродячего цирка. На момент исчезновения ему было пятнадцать. Скорее всего, не наш вариант. Слугой он не был, и его жертвой мог стать едва ли. А если даже и стал, трофей не получился бы достаточно ценным, чтобы хранить его двести лет.
   Зато над похищенными кольцами пришлось потеть на полную катушку. Особенно над первым. Его покойный владелец был младшим братом одного из магов, упаковавших слугу в ловушку на целую сотню лет. А это уже мотив. Самому участнику процедуры отомстить не представлялось возможным ввиду его героической гибели, но отыграться на родне тоже не самый худший вариант.
   Три с половиной века назад никакой СПНИМ, конечно же, не было. Гильдии проводили расследования самостоятельно и не слишком тщательно и умело. Про слугу, разумеется, никто даже и не вспомнил, но кое-что товарищи накопали. В деле имелись показания двух свидетелей, видевших ссору убитого с каким-то незнакомцем.
   Судя по путаным и невнятным записям, ссора эта приключилась вечером, в местной забегаловке, куда убиенный регулярно захаживал ради выпивки и обретавшихся там девиц легкого поведения. Началось все со вполне мирного совместного распития алкогольных напитков, а закончилось громкой руганью. Драки свидетели не видели, потому как вышибала шустро отправил обоих участников скандала охладиться на улицу.
   Что случилось потом, выяснить не удалось. Но утром труп алхимика был обнаружен на пороге его же дома. Что интересно, никто из соседей не видел и не слышал, как он там оказался. И говорили они правду, поскольку беседовала с ними пифия.
   -- Почти наверняка это сделал слуга, -- вздохнул Денис, роняя голову на сложенные руки. -- Но нам это ничего не дает.
   -- Э, тут ты не прав, -- возразила я, пытаясь разобрать последнюю страницу записей. -- Во-первых, это сделал именно слуга, не наверняка, а точно. Один из свидетелей упомянул о шраме на его запястье. Точно такой же видела Настя.
   -- А во-вторых?
   -- Вот это, -- ткнула я пальцем в монитор.
   Денис перебрался ко мне и вгляделся в наполовину выцветшие строчки.
   -- У меня неважно с французским, -- признался он. -- Что там?
   -- Здесь говорится, что убитый довольно долго дружил с неким заезжим магом, немцем по имени Карл Зибен.
   -- И что? -- не понял Игнатенко.
   -- Еще один наш свидетель упомянул, что слуга называл себя Септимус. Седьмой. И Зибен тоже седьмой, только по-немецки. Улавливаешь связь?
   -- Ага, -- радостно кивнул Денис. -- Только что нам может дать знание того, кем он был триста пятьдесят лет назад?
   Вместо ответа я открыла базу данных, в которую были внесены сведения об огромном количестве магов, и ввела фамилию в строку поиска. Секунд через пятнадцать компьютер выдал нам весьма длинный список ссылок. Главным образом, на авторов всевозможных книг и учебников, о которых за давностью лет не сохранилось ничего, кроме собственно имен. Но встречались и более свежие записи.
   Похоже, этот эпохальный проект единой всемирной картотеки десять лет назад начали все-таки не зря. Спасибо американцам и их страсти к созданию всяческих электронных баз данных. А главное, их финансовым возможностям.
   -- Вот, -- решительно ткнул пальцем в одну из ссылок Денис. -- Рональд Зибен, алхимик. Жил в Нью-Йорке, исчез в годы Великой Депрессии.
   Я открыла документ и вгляделась в старое фото. Раз товарищ угодил в базу, значит, поддерживал отношение с уже созданной на тот момент Лигой. И, стало быть, не мог постоянно пользоваться личиной, это вызвало бы подозрения. Получается, фотография и описание внешности достаточно достоверны.
   Природа наградила слугу до изумления непримечательным обликом. Средний рост, среднее телосложение, никаких особых недостатков или достоинств. Мужчина-европеец, лет примерно тридцати. Цвет глаз, волос и кожи ничего нам не давал, их можно изменить, если придет охота, причем не прибегая к личине. Без тщательной проверки такую магию не выявить. Еще можно чуть набрать вес или наоборот, похудеть, отрастить усы или бороду. И даже фотография окажется практически бесполезной.
   -- Не узнаешь? -- с надеждой поинтересовалась я.
   -- Нет, -- мотнул головой Игнатенко. -- Но он похож на пару десятков моих знакомых.
   -- Аналогично.
   -- Смотри, а тут в особых приметах никакого шрама не значится. Не он?
   -- Он, -- вздохнула я. -- Думаю, этот шрам оставлен не магией, потому слуга может его скрывать. Но все же сохраняет по каким-то причинам.
   -- И никто этого не замечает?
   -- Да кто удивится следам магии на руках мага?
   Мы все-таки досмотрели список найденных документов целиком, но больше ничего толкового не обнаружили. Попробовали другие варианты слова "седьмой", с тем же неутешительным результатом. И на этом закончили. Денису пора было возвращаться к поискам места жертвоприношения. А мне следовало переговорить с Довлатовым и еще хоть немного поспать, пока голова совсем не отказалась работать.
  
  
  
  
  
  
  
  

171

  
  
  
  
Концовка рассылается по запросу. Почту и предпочтительный формат файла - в комменты.
Оценка: 7.74*12  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"