Гаврюченков Юрий Фёдорович
Ниеншанц

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Хтонический детектив в жанре ингерманландский хоррор про жызень населения в дельте реки Невы. Если в "Ниене" главенствовала стихия тьмы, в "Ниеншанце" будет тиранить стихия воды. Но главное зло творят люди, потому что люди - наша главная писательская ценность!
  "Один страшный год кончился, начинается другой,
  не менее страшный, мой бедный Йорис!
  Я буду страдать. Ты будешь страдать.
  И молю Бога избавить нас
  от ещё более страшных потрясений".
  Жорж Сименон. "Бургомистр города Верне"
  
  
  В Ниен незаметно прокрался 1645 год. Он принёс одну за другой три опустошительных ударов судьбы: наводнение, неурожай и королевское дозволение на Вольную ярмарку; одна беда губительнее другой, а последняя хуже всех. Злой год пронёсся по Ингерманландии, оставляя нужду и разорение, а за ними тянулся шлейф голода, вражды и мести. В эту пору напастей всех претерпевших от стихий добрых бюргеров и крестьян прилежно выручал гарнизон возвышающейся над городом твердыни - крепости Ниеншанц.
  
  
  МОСТ
  
  Наступила весна. У природы - своё обновленье, а в Ингерманландии у народа было своё. Люди с удивлением увидели в небе позабытый жёлтый круг. Солнце принялось не только светить, но и греть в безветренную погоду. В серых глазах финских баб замелькали бесовские искорки, от деревьев отступили сугробы и вороны принялись садиться на лёд, ожидая полакомиться корюшкой, - верный признак, что река скоро вскроется.
  Малисон проснулся до зари и лежал с открытыми глазами, различая края вещей, приоткрытых взору лампадою. Под боком похрапывала Аннелиса. В ногах свернулась кошка Душка и ощутимо придавливала, будто объелась каменьев. Малисон вытащил из-под неё затёкшую ногу. Откинул перину, сел на постели, сладко зевнул и страстно почесался - клопы жгли.
  - Всё тварь божья размножиться норовит, - прошептал он. - Тараканов выморозили, а эти сбереглись как-то...
  Тяжело поднялся, сунул ноги в разношенные ступни и побрёл к иконам. Лампадка горела ярко, сам давеча заправлял чистейшим маслом. Он стоял пред Всевидящим Богом. Под взглядом внимательных глаз с образов. И хоть принял веру евангелическую, дома у себя молился как православный.
  - От сна востав, благодарю Тя, Святая Троице, яко многия ради Твоея благости и долготерпения не прогневался еси на мя, лениваго и грешнаго, ниже погубил мя еси со беззаконьми моими; но человеколюбствовал еси обычно и в нечаянии лежащаго воздвигл мя еси, во еже утреневати и славословити державу Твою. И ныне просвети мои очи мысленныя, отверзи моя уста поучатися словесем Твоим, и разумети заповеди Твоя, и творити волю Твою, и пети Тя во исповедании сердечнем, и воспевати всесвятое имя Твое, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
  Одевшись, вышел в горницу, где уже растопил печь Фадей. Брат жил при нём и торговал в лавке, подменяя на время отлучки.
  Когда Аннелиса стала тяжёлою и почувствовала, что по дому сама не управится, забрали из Кьяралассины её детей. Хельми, средней дочери, было четырнадцать. Она-то и начала всё делать по дому. С нею отправили и младшего сына - Аапели. Было ему одиннадцать лет. Аннелисин отец, Петри Хейкинпойка, учил мальца печному делу, но без помощи Хельми он у стариков стал обузой. И все решили, что лучше будет ему прижиться в торговом городе при доме отчима, а потом, глядишь, и лавку унаследует. С Петри и Лумиеллой остался старший сын Аннелисы, освоивший крестьянское хозяйство. Было ему шестнадцать, он сам пахал и должен был наследовать землю и двор. Может, вскоре и женится, будет старикам уход и забота, да веселье в доме, а пока Лумиелла за двумя мужиками походит.
  Хельми и Аапели немного умели говорить по-русски, но нахвататься в Кьяралссине было особо не у кого, а тут, с Фадеем и Малисоном, дети учились прямо на глазах. Малисон и писать их учил, и счёту, на пальцах и в уме, особенно, мальчика - в лавке пригодится.
  Так всё и решилось ладно. Малисон любил детишек и был рад чужим пришедшим взамен своих ушедших. Дом снова наполнился жизнью, а могучая утроба Аннелисы обещала вскорости прибавление. Будет опять шумно и весело - глаз не сомкнёшь.
  От разумно устроенной семьи шёл только доход - в семью же.
  - Фадей-ка! - приветствовал он брата.
  - Егор-ка!
  - Хеи! - изо тьмы над печью блеснули глазёнки Аапели. Мальчишка не слезал, пока в нём не было надобности, а Хельми, должно быть, вышла на двор.
  - Хеи, - приветствовал его по-фински Малисон.
  Он подошёл к печи, пощупал горшки с водой. Горшки были горячие. Корову, тёлочку и лошадку Муху он любил баловать зимою обваренным кипятком сеном, чтобы после холодной ночи согреть мягким да тёплым утробу, а скотина понимала его заботу и благодарила, чем могла. В хлеву Малисон сгрёб благодарности деревянной лопатой, вынес на навозную кучу. Расчесал Мухину гриву, чтобы не отвисала, заклекнувшись впотьмах. Принёс лошадке морковку из сеней. Муха схрупала, благодарственно мотая головой и признательно сопя. Мягко шаркая ступнями, явилась Хельми, омыла тёплою водою сосцы коровьи, присела на скамеечку, в подойник ударила тугая молочная струя.
  Глядя на падчерицу, Малисон улыбнулся, а она вроде почувствовала, оглянулась и улыбнулась ему.
  Была она высокой - в отца, плотника Ииро, давно утонувшего на Неве. После родов обещала раздаться, как Аннелиса, но пока сохраняла девичью стройность, только груди вымахали чисто в мать. Глядя на них, думалось, однако, не о надоях, а о Фадее и расквартированном из Ниеншанца солдате. Ночевать им с переездом детей Малисон повелел в летней избе на задворках. По весеннему теплу обогреться и жаровни хватит, а к следующей зиме что-нибудь придумается.
  Купец возвратился в избу, исполненный цельности. Явно Господь обнадёжил, что идёт стезями прямыми.
  День, определённо, начинался хорошо!
  После завтрака четверо мужчин вышли со двора. Солдат - в крепость, Малисон, Фадей и Аапели - на рынок. Утро было солнечное и морозное, благодатное - грязь подмёрзла, но день обещал быть тёплым, как все последние. Весна вступала в свои права. Аапели прыгал по дороге, ломая на лужах ледок.
  Подобно другим купцам, держащим при лавке сыновей для посылок, подработке по случаю, а, по способности, и самого торговца подменить, Малисон водил за собой мальчонку, чтобы присматривался и осваивался. Аапели быстро подружился с Олли, сыном купца Ильмарина Тапио из Нюслота, они были ровесниками. Он и со шведскими детьми купеческими нашёл общий язык, сказывалась Аннелисина порода. При том Аапели ещё старался подражать дедушке и умел помалкивать с самым серьёзным видом, отчего люди посторонние опрометчиво принимали мальца кто за смышлёного не по годам, кто за дурачка - в меру своего разумения. Теперь Аапели подражал отчиму и дядьке, да другу Олли, мало помалу оттаивал и выказывал наблюдательность и смекалку. Купец ему в этом способствовал.
  - Скажи-ка, парень, - бросил Малисон на ходу, мальчик навострил уши. - Бочка пива стоит двенадцать марок. Пиво стоит на десять марок дороже, чем бочка. Сколько по отдельности стоит пиво и сколько сама бочка?
  Задачки торговые Малисон подкидывал в любой миг, чтобы малец не только считал в уме, но и делал сразу. В лавке покупатели заранее предупреждать не будут.
  Аапели помолчал. Малисон знал, что не из тугодумия, а по дедушкиной привычке вымалчиваться ради придания словам вескости.
  - На десять марок дороже, - принялся рассуждать Аапели, как Малисон от него требовал вместо выдачи чистого ответа. - Значит, за пазухой держится утаянная цена, которую следует поделить по числу означенных покупок, а их две, то есть на два. От двенадцати марок отнимаем десять марок, получаем две марки. Делим две марки на два, получаем марку, и её прибавляем к десяти маркам за пиво. Получаем одиннадцать марок. Отнимаем одиннадцать марок за пиво от двенадцати марок за пиво и бочку, получаем цену бочки, равную одной марке.
  - Правильно, - сказал Малисон, и то была высшая похвала.
  Мальчик чувствовал, что купец тем самым приравнивает его к себе и другим торговым людям - почтенным бюргерам Ниена.
  На рынок вели три улицы - Королевская, Средняя и Выборгская. Первая, она же главная, протянулась ближе к воде. Выборгская, в конце которой стоял дом Малисона, отстояла далеко от берега и чуть выше прочих. Возле рынка их пересекала Якорная улица, ведущая к Корабельному мосту через реку Свартебек в крепость Ниеншанц. Поначалу мост был подъёмный и мог пропускать маломерные суда, но затем канты сгнили, его перестали поднимать, а когда пришла пора чинить обветшалое дерево, новый мост поставили на сваях. Кораблям по речке Свартебек ходить нужды не было, а тихая жизнь в Ингерманландии показывала бесполезность военного назначения подъёмного моста. От долгого мира с русскими всё тут заплыло. Ров, отрезающий от мыса нос с крепостью, заилися. Городской вал, ограничивающий Ниен, оплыл. Только мытня, стоящая на городских воротах в том месте, где Якорная улица переходила в Нотебургскую дорогу, брала с товаров въездную и выездную пошлину и тем подтверждала видимость пользы от оград. Также городской вал препятствовал проникновению в Ниен диких зверей. По крайней мере, бюргеры так считали. И хотя зимой ночная стража могла встретить на улице волка, пользу от городского вала сердцем чуяли многие.
  Рынок широкой буквой "П" развернулся к реке, ибо торговля стремится к воде подобно рыбе. За рынком, отделённая площадью, стояла ратуша. В ней заседало городское самоуправление, учитывали сделки и вершили суд. На неё выводила Средняя улица. Туда и выходили грузовые ворота магазина - главного хранилища товаров лавки Малисона.
  Егор Васильев сын проверил замок. Замок был надёжно заперт. Проверил крепление засова. За ночь не выдрали. Зашли с рыночной площади. Рынок пробуждался, но Малисон заявился, как всегда, одним из первых. Снял с пояса связку ключей, открыл замок. Фадей снял засов, развернул вкруг проушины, прислонил к стене. Открыли дверь и вошли в лавку.
  С мороза в нос пахнуло застоялым, пусть и на холоде, разнообразием.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"