Большинство калифорнийцев всегда голосуют за кандидата от Демократической партии. При этом они не столько опираются на личные качества взыскующего президентской власти, сколько следуют укоренившейся традиции. Эта электоральная ортодоксальность избавляет их от сомнений и утомительных раздумий.
Но в две тысячи восьмом наступил момент предвыборной гонки, когда у демократов оставалось только два кандидата: Барак Обама и Хиллари Клинтон. Помню, как мы с соседкой обсуждали эту новость, стоя по разные стороны общего забора. Она растерянно морщила лоб и беспомощно кривила губы. Ей, как и большинству американцев, инфицированных вирусом политкорректности, было нелегко выразить свое мнение, не нарушая намертво вбитых табу. "Ну, тогда за Клинтон..." - полувопросительно протянула она наконец, выбирая меньшее из двух зол. Мол, пусть уж лучше баба, чем чернокожий. Латентный расизм предсказуемо победил в ней гендерный консерватизм.
Я таких мучительных колебаний не испытывал. Моим выбором был республиканец Джон Маккейн - человек, без лишнего политеса заявлявший, что в глазах Путина он прочел три буквы: кей, джи, би. Военный летчик, ветеран Вьетнама не был глубоко погружен в партийное болото, а потому смотрел на вещи просто и непредвзято. Но победил Обама, как символ ожидания перемен, как потенциальный укротитель проклятых капиталистов, как провозвестник американской эры милосердия, сменяющей эпоху расизма, неравенства и засилья богатых. А через четыре года победил еще раз, фиксируя стремительный крен американского общества влево. Обама - президент, как и подобает баскетболисту, был высок и гибок во всех отношениях. Высок и харизматичен в своих речах, в которых каждая фраза отделялась точно отмеренной паузой и подчиняла толпу калейдоскопом возвышающих смыслов. Чрезвычайно гибок во всем, что стояло за его речами. Его гибкость напоминала мне популярное в России 90-х кустарное панорамное зеркало, которое надевали в салоне автомобиля поверх заводского. Оно было настолько выгнуто, что глядя в него было видно не только то, что позади и по сторонам машины, но, казалось, и то, что впереди.
После восьми обамовских лет считалось, что продолжение триумфа демократов - дело решенное. Тем более, что президентом США готовилась стать первая в истории женщина - Хиллари Клинтон, что-то вроде американской Валентины Терешковой. У нее был заранее припасен набор масок на все случаи жизни, и она меняла их перед камерами в соответствии с текущим моментом. Уверен, что она репетировала позы у зеркала, готовясь принять самое могущественное в мире королевство. Королевство было настолько всесильным, что в нем не страшно было наделать ошибок. Поэтому в Демпартии предполагалось, что эта простая американская баба - с врагами непримиримая, мужем обманутая, живая - для начала станет матерью нации. А там как пойдет. Мне импонировало в ней только одно качество - твердость по отношению к путинской власти. Хотя, возможно, и это было лишь надменным жестом входящей в роль будущей глобальной императрицы. В любом случае, голосовать за нее я не собирался.
Но тут появился Трамп. Он, как и все остальные, не сомневался в победе Клинтонши, а потому пер вперед без оглядки, как разъяренный бык на матадора. Не слишком веря в свои шансы, он раскрепостился и позволил себе быть самим собой - неслыханное дело в электоральных играх! И этим покорил огромную армию избирателей. В России 90-х такой фокус проделал Жириновский, с той лишь разницей, что в паруса Владимира Вольфовича дул буйный ветер перестройки, а Дональд Фредович и сам по себе человек-ураган.
Есть такое растение, вечнозеленый кустарник самшит. Для англоязычного уха это слово звучит как "некоторое количество дерьма", что было подмечено еще Василием Аксеновым. Так вот, на дне почти каждой человеческой души, да простит меня читатель, можно обнаружить этот самый самшит. Что-то вроде мутного осадка на дне банки с чистой водой. Если человеку не лезть в душу, не хватать его за грудки, не трясти его, как грушу, то осадок этот останется в покое на целую жизнь, и даже сам носитель самшита может так и не узнать о его существовании, не говоря об окружающих.
Но пришел человек-ураган и взбаламутил отстоявшиеся после одиннадцатого сентября, хотя и не слишком окрепшие души. Так легко оказалось поверить в то, что Обама и прочие демократы отобрали у Америки ее величие. Что сделать ее снова великой можно с помощью "отличных сделок", на которые Трамп, невзирая на каскад банкротств, считает себя мастаком. Поверить в то, что страну заполонили не готовые вкалывать переселенцы, а бездельники со всего мира, что мигранты повисли на Америке тяжелой гирей и подняли небывалую волну преступности. И, разумеется, нет ничего разумнее, чем отгородиться от них высоким забором, за строительство которого эти паразиты сами и заплатят. А экономические дисбалансы со всем миром одним махом преодолеть с помощью хитроумных заградительных пошлин.
Появилось движение "Стоп Трамп". Его сторонники пытались объяснить вошедшим во вкус новой реальности гражданам, что модель поведения слона в посудной лавке чревата огромными рисками и внутри страны, и в отношениях с окружающим миром. Что всякого рода непоследовательные шатания могут привести к сиюминутной выгоде, но напрочь сломают стратегический курс великой державы. Однако взбаламученный осадок было уже не унять. Еще вчера мирные рассудительные люди сегодня остро ощутили дефицит собственного величия и срочную необходимость его восстановления. А тут как раз кандидат в президенты Трамп, используя идеологический инструментарий друга Владимира, пообещал поднять Содиненные Штаты Америки с колен.
Мне тогда показалось это настолько диким, что я проголосовал за Хиллари Клинтон, о чем до сих пор вспоминаю со стыдом. Дело тут не в ее достоинствах или недостатках. Не в ее разящем взгляде без пяти минут повелительницы мира. Не в ее смехотворной уверенности, что геронтократия Демпартии - это легион богатырей мысли и дела, а вовсе не брежневское политбюро. Дело было в моей нелепой попытке бороться с тем, что мне чуждо с помощью того, во что я не верил. Мне вдруг показалось, что от этого разноликого непредсказуемого Трампа можно спастись с помощью пожилой женщины, мечтающей о личном историческом триумфе. Дамы, на которую поставили миллиарды те, кто мог поставить их на любого другого и потерять их, не поморщившись.
Кажущаяся необходимость выбора из двух - это стандартнрое заблуждение, это рудимент гражданского рабства. На самом деле, вариантов выбора всегда не меньше трех, и первый из них - это вообще отказ от выбора, если ни один из кандидатов не кажется тебе достойным. Черт возьми, что может быть проще - если тебе нравится кандидат А, голосуй за А, если В - за В, если не нравится ни один - вообще не ходи на выборы! Конечно, голосуя за В, чтобы не выиграл А можно ощутить себя важным участником некой политической игры, но каким же идиотом чувствуешь себя, когда все-таки побеждает А...
Спустя четыре года ситуация повторяется. Вместо морщинистой, но темпераментной Хиллари Клинтон на авансцене совсем дряхлый человек Джо Байден, отягченный грузом разнообразных самшитовых историй. Он напоминает готовящегося в полет астронавта, который мечтает, чтобы ракета поднялась хотя бы на 50 миль. Даже если она после этого взорвется, погибший астронавт будет считаться побывавшим в космосе, таковы правила. Маловероятно, что Байден дотянет до конца срока, даже если его вдруг выберет возбужденный коронавирусом электорат.
Сонному Джо противостоит президент Трамп - одержимый властолюбием кипучий, непоследователный прожектер. Вполне очевидно, что обоими кандидатами, которым на двоих 151 год, движут личные амбиции, а не забота о благополучии страны.
Я не буду голосовать в ноябре. Политический кризис в США неминуем независимо от результата выборов, но страна справится с ним, как справлялась с другими вызовами. Я подожду еще четыре года, пока время сметет с исторической сцены "вчерашних людей" - замшелых партийцев, перезревших тщеславных дам, честолюбивых краснобаев, полусумасшедших коммунистов. Всех этих трампов, байденов, клинтон, сандерсов, пелоси, уоррен и иже с ними, не сумевших вовремя уйти и дать дорогу молодым политикам. Из двух зол я не выбираю ни одного.