- Отлично, Вадя,- ответил я,- как раз Пасха будет - приезжай, можно будет разговеться.
- Не факт. - неопределённо ответил Вадим, - Но я подъеду.
С Вадимом мы знакомы со школы - с седьмого класса. Он приехал в Москву в 1984 году из Минска с родителями, поскольку его отца, который работал футбольным тренером, пригласили на работу в знаменитый милицейский спортивный клуб. Я не помню момент, когда мы стали друзьями. Вообще, не понимаю, как мы сдружились, ведь всё странно в нашей дружбе - мы абсолютно разные. Я был типичным советским 'мажором' - моя мама работала в МИДе, а папа был известным тележурналистом и политическим обозревателем. В детстве я ни в чём не нуждался: мы жили в четырёхкомнатной квартире на Кутузовском, у нас был также аккуратненький двухэтажный домик на Николиной горе. Я практически не знал, что такое дефицит, а 'фольксваген' и 'мерседес' у моих родителей появились не намного позже, чем у Сергея Михалкова и Владимира Высоцкого. В общем, моя семья жила прекрасно до восемьдесят пятого года.
Нужно отметить, что мой отец совершенно не принял перестройку, а нового генерального секретаря ЦК партии иначе, как 'легкоголовый трепач' никак больше не называл. После очередной 'чистки кадров' папа выступил на парткоме с гневной речью: 'С приходом в нашу жизнь так называемого нового мышления, в результате необдуманных, а порой откровенно глупых решений руководства было уволено большое количество выдающихся режиссёров, редакторов и журналистов. На смену им зачастую прибывают люди малокомпетентные, а иногда и откровенно безграмотные, заслуга которых состоит только в полной лояльности к новому курсу Центрального Комитета. Я убеждён, что подобные события выгодны только капиталистическому миру. Они являются вредными, изнутри разрушающими наш строй. Возникает вопрос: а не диверсия ли это, уважаемые товарищи?'
Выступление отца на парткоме было встречено аплодисментами. Но потом на него обрушилась жёсткая критика в прессе, а в 'литературке' была напечатана об отце большая статья под названием: 'Тоскующий по сталинским временам'. Статья была написана в пасквильном стиле, - в ней говорилось о том, что такому консерватору, как мой папа, скорее всего, нет места в современной журналистике, если он не одумается и не признает свои ошибки...
Примерно через пару месяцев после заявления на парткоме отец, вернувшийся с работы, спокойно сообщил:
- Меня командируют в Афганистан на год. Буду спецкором там.
-Я так и знала! - вскрикнула мама, - а я же тебя предупреждала: молчи. Вот тебя и ссылают на войну за твой язык.
- 'Промолчи - попадешь в первачи!', - только и ответил отец, процитировав песню Галича.
Тот год, когда папу отправили на войну морально был очень тяжёлым. Каждое воскресение мы с матерью собирались у телевизора, ожидая репортажи из Афганистана, несколько раз в день бегали к почтовому ящику. А если слышали междугородний звонок телефона - нервно вздрагивали.
Из Афганистана отец вернулся ровно через год с орденом Красной Звезды и жуткой грустью в глазах. О войне почти не говорил, а на вопросы отвечал односложно. Правда, несколько раз он повторил одну и ту же фразу: 'На этой войне химический состав моего мозга изменился навсегда и безвозвратно...' Но на удивление папа довольно быстро морально восстановился, а вскоре вернулся на свою прежнюю работу. У меня продолжилась беззаботная жизнь московского 'мажора'.
Совсем другая ситуация была у Вадима. С ранних лет он узнал, что такое горе - через полгода после переезда в Москву у Вадима умер отец прямо на тренировке от кровоизлияния в мозг. Вадику пришлось очень туго - парень должен был находить время и силы, чтобы где-то подрабатывать, несмотря на учёбу, тренировки по борьбе и спортивные сборы. Как он всё успевал - непонятно... Вадим, несмотря на свою занятость, добивался больших успехов в спорте. А я, как член школьной редколлегии, освещал его достижения в стенгазетах. В девятом классе я стал комсоргом школы. Тогда у меня произошёл первый конфликт с другом.
- Вадя! Комитет Комсомола мне поручил провести с тобой беседу, - сказал я.
- По какому поводу? - спросил Вадим.
- Почему ты не написал заявление до сих пор о вступлении в комсомол?
- Алик, не буду вступать в комсомол я. Вы же все 'богоборцы' - мне не по пути с вами...
- Не понял! Ты что, веришь в Бога, что ли?
- Ну да, верую, - невозмутимо ответил Вадим.
- Если честно, я шокирован: советский школьник верит в Бога! - возмутился я. - Может, ты ещё и в церковь ходишь?
- В церковь не хожу. Я человек нерелигиозный. Но в Бога, как в Абсолютное Добро - верую.
После этой неприятной и непонятной для меня новости я его больше не донимал и не настаивал на том, что Вадим должен вступать в комсомольскую организацию. Во время учёбы в школе Вадим часто спорил с учителями - что такое субординация он, видимо, не знал. Иногда мой друг забывал о дипломатии и тактичности - говорил прямо в глаза собеседнику то, что думал. Однажды, в школьной библиотеке он сказал учительнице русской литературы:
- Некоторых так называемых писателей-классиков нельзя преподавать в школе.
- Что именно нельзя в школе преподавать? Почему? - удивилась учительница.
- Достоевского, например - он был ксенофобом. Также многие работы Тургенева нужно запретить. А для книг Гоголя необходимо вырыть огромную яму, туда сбросить все его произведения и сжечь, чтоб от них и следа не осталось. Потом вбить осиновый кол. Гоголь - откровенный нацист. Он ненавидел всех иноверцев: татар, евреев, турок, поляков!
- Вадик, что ты такое говоришь? Это фашисты сжигали книги! - повысила голос учительница.
- Сравнение неуместное, Анна Сергеевна. Это Гоголь был фашистом и разжигал межнациональную ненависть. Я уверен, что запрет на публикацию его книг принесёт только пользу нашему многонациональному советскому народу!
Закончив школу, которая негласно считалась элитной, мы с моим другом поступили в один и тот же ВУЗ, правда, на разные факультеты - я на журфак, а Вадим на факультет физического воспитания.
Проучившись пару месяцев, я услышал от отца такую фразу: 'Хватит клянчить деньги у родителей - начнёшь подрабатывать в свободное от учёбы время. Я договорился: будешь писать статьи в спортивной газете. А с нового года пойдёшь также работать на телевидение - в редакцию спортивных программ. Пока только есть работа 'на колёсах', а со временем попадёшь 'под крыло' дяди Жоры. Я с ним разговаривал - он согласен. Только никаких поблажек не жди, а работай ответственно!'
Дядя Жора - редактор спортивных программ на телевидении, друг моего отца ещё с института. Георгий Анатольевич был частым гостем в нашей семье - добрый кругленький весельчак. Мне очень хотелось работать под его началом.
Однажды Вадим отыскал меня в ВУЗе и спросил, тыча в лицо газетой:
- Ты что нацарапал в своей статейке, щелкопёр?! 'Несмотря на поражение со счётом 5:1, наши футболисты проявляли волю к победе, показывая на поле настоящее мастерство...' Какое тут к монахам 'мастерство и воля к победе'?
- Дело в том, что вышло указание главного редактора - не ругать спортсменов, а всячески подбадривать их, независимо от результатов, - оправдывался я.
- Указание? А где твои принципы, Алик? Это не поддержка спортсменов, а элементарное враньё!
Вадим постоянно направлял меня на правильный путь, как бы высокопарно это не звучало, а я прислушивался к его советам и замечаниям. Он часто приезжал ко мне. У отца была огромная библиотека, коллекция пластинок и кассет с редкими записями. У меня дома Вадик чувствовал себя, как рыба в воде - он брал какую-нибудь книгу и тихонько читал. Однажды я ему подарил хороший транзистор - его радости не было границ. Он тут же настроил какую-то заморскую радиостанцию и с удовольствием подпевал: 'Сэм Джонс из Лондона! В четверг британская волна. Мы ждём с тобою встречи, друг. Сэм Джонс и 'Бабушкин Сундук!'
Помню в самом начале 90-го года зимним вечером ехали мы с оператором Димой во Дворец спорта - освещать большой эстрадный концерт. Я в те времена активно работал, несмотря на то, что был ещё студентом. Заметив Вадима у метро, мы остановились. Я предложил ему поехать с нами, а он с удовольствием согласился.
- Алик, ты концерт будешь снимать, что ли? - спросил меня в машине Вадим,- Ты же спортивные программы делаешь. Что-то поменялось?
- Нет, не поменялось. Мы сюжет небольшой готовим под названием 'Звёзды эстрады и спорт'. Нужно несколько интервью взять у артистов, которые со спортом 'дружат'. - ответил я.
- Интересно! А у кого именно интервью брать будешь?
- Если получится, то у нескольких певцов: у 'баритона', 'доктора', 'акробата' и 'монархиста'. Они все бывшие или практикующие спортсмены.
- С 'акробатом' понятно всё, - усмехнулся Вадим, - только ему не на эстраду нужно, а в цирк. Странно, что он позиционирует себя, как композитор - такие простенькие мелодии может написать любой третьеклассник музыкальной школы. Кто там ещё будет? 'Баритон' классно поёт, хотя это не моя музыка. Он с батей моим был знаком, когда тот ещё в Белоруссии играл... А 'доктор' тоже неплох - пишет сам песни хорошие, что редкость для нашего времени. В общем, 'доктор' с 'баритоном' у меня вызывают только уважение. Они КМС-ы, вроде бы, боксёры в прошлом. Но 'монархист' - это смешно, вообще. К какому виду спорта он имеет отношение? - спросил Вадим.
- Сейчас боевыми искусствами занимается - чёрный пояс у него, кажется. А раньше в юности в хоккей играл.
- Чёрный пояс сам сшил? - скептически усмехнулся Вадим. - А может у жены спёр - из её халата вытащил? Я о таком 'бойце' не слыхал ничего. Подлинность его пояса такая же, как и георгиевских крестов, которые он, наверное, вырезал из консервной банки и на китель свой белогвардейский прикрутил...
- Злой ты, Вадя,- ответил я. - Это же артисты, их можно понять. Они живут по принципу: 'понты - дороже денег.'
- Я справедливый, а не злой. А понты некоторых артистов не такие уж безобидные, как ты думаешь. Вот, к примеру, этот артист - 'монархист'. Тырит мелодии у западных групп и не краснеет. Поверь мне, я знаю о чём говорю. А если проанализировать тексты его песенок - это полный кошмар:
'Сбросим все звёзды мы с башен Кремля
И восстановим орлов!
Сразу воскреснет святая земля -
Русь, что лишилась оков!'
- А что? Неплохая песня, - вмешался в разговор телеоператор Дима, сидевший за рулём. Ведь коммуняки столько судеб сломали, пора бы их выбросить на помойку. Правильно он критикует! Нужно менять всё в нашей стране.
- Коммунисты разные, равно, как капиталисты или монархисты, - ответил Вадим, - нельзя обобщать. Дмитрий, разве царский режим намного меньше вреда людям принёс? А так называемые демократы, вообще, расхреначили ядерными бомбами два мирных города. То ли ещё будет! Нельзя поверхностно обсуждать данный вопрос. Что конкретно предлагает ваш 'рупор монархизма'? Поменять звёзды на орлов, а тогда - эх, заживём! Логика, как у детей. А где конкретная экономическая программа для улучшения положения в стране? Нет таковой. Вывод: подобные люди - разрушители. Их задача всё сломать. А взамен - ничего, кроме лозунгов...
Мы добрались до Дворца спорта, несколько опоздав на концерт. Мне повезло - в немноголюдном фойе за столиком сидели 'баритон' с 'доктором'. Они пили ароматный кофе, дымили сигаретами и тихонечко разговаривали. Артисты охотно согласились дать короткое интервью. Я попросил, чтобы они не курили в кадре - певцы послушно затушили сигареты. Вообще, вели себя они довольно скромно. 'Баритон' рассказал в интервью, как спорт помогает выдержать 5-6 концертов в день. Ещё добавил, что в армии ему было легче, чем другим солдатам благодаря спортивной подготовке. Бывший доктор говорил о том, что спорт укрепил и закалил его характер, а это помогало ему ещё в юности, когда он работал реаниматологом.
'Акробата' мы увидели за кулисами. Он мне показался очень приятным и улыбчивым парнем.
- Ребята, - сказал нам 'акробат', - на интервью согласен, ведь всё оговорено с вашей редакцией. Но не больше пяти минут - мне скоро на сцену. Он поведал нам, немного сбиваясь, что является родоначальником нового жанра, в котором сочетаются стихи, музыка, танцы и акробатические трюки. Во время его выступления я заметил, что на сцене кроме певца-спортсмена, бас-гитариста и невероятно красивой девушки, которая играла на клавишном инструменте никого больше не было, но звучало очень сложное гитарное соло. Кто его исполнял - осталось загадкой.
Мы быстро нашли гримёрку 'барда-монархиста'. Дверь была приоткрыта. Всё, что происходило в комнате нам было прекрасно видно и слышно. А в гримёрной артист распекал двух немолодых мужчин с характерными местечковыми лицами:
- Что вы сочинили, 'кукрыниксы' хреновы! Как я могу записать на себя авторство этих ужасных текстов?!
- А вам чего, стихи Мандельштама подавай? Раньше вы не брезговали нашими сочинениями, - ответил один из гостей, - а сейчас что не так-то? Вы же знаете, что есть указание: разоблачать всё советское...
- Да я не возражаю, - немного успокоился 'монархист', - с темой я абсолютно согласен. Но технически стих построен просто кошмарно: 'Как в Америке всё клёво, просто красота! А у нас в 'совке' хреново - грязь и нищета!' Ужас просто, что за стихи. А автором буду считаться я...
Он вдруг обратил внимание на приоткрытую дверь и крикнул в сторону Вадима:
- Эй, ты! Дверку закрыл быстро!
- А поклон земной тебе не отвесить? - возмутился Вадим, - Ишь ты, барин выискался.
Через несколько секунд Вадик обратился ко мне: 'Алька, ты у этого проходимца и жулика будешь интервью брать?' Я ненадолго замешкался, но решился сказать: 'Нет, конечно! Пошли отсюда.'
Через некоторое время Вадим добился больших успехов в спорте: он был чемпионом Европы и призёром Олимпиады. А лет десять назад стал одним из тренеров сборной России по борьбе. Я, как и раньше, продолжал работать на телевидении. Правда, уже много лет работал не корреспондентом 'с колёс', а заместителем главного редактора. Но на репортажи нередко выезжал, чтобы не потерять квалификацию.
Вадим меня многому научил. У него был принцип: 'Если ты прав - говори правду в глаза человеку, независимо от его профессии и положения в обществе, не опасаясь последствий. Если ты не боишься дать в 'бубен' или послать любого противника - ты победитель. А жизнь рано или поздно тебе улыбнётся. Судьба любит смелых.'
Лет шесть назад я получил аккредитацию на освящение церемонии награждения спортсменов, отлично проявивших себя на международных соревнованиях. Мне стало известно, что на празднике будет присутствовать Вадим, как один из тренеров сборной. Я был очень рад предстоящей с ним встрече. Помимо этого, мне было любопытно впервые увидеть президента. Мы с Вадимом приехали к Дворцу спорта за час до начала награждения и стояли с ним у обочины проспекта. Поскольку до торжества оставалось ещё много времени, я закурил. Вдруг, в метрах пяти от нас остановились четыре чёрные машины с синими мигалками. Из последнего автомобиля вышел президент, которого сопровождали высокие парни в одинаковых костюмах. Я обратил внимание, что глава страны, несмотря на возраст, по бодрости и подвижности не уступал своим юным охранникам.
- Что ж вы спортсмен, а курите? - обратился президент ко мне. Я не успел сказать, что вовсе не спортсмен, а журналист. Не дождавшись ответа он снова спросил:" Почему вы не заходите? Регистрация уже началась."
- А мы не думали, что вы так рано приедете - все давно привыкли к вашим частым опозданиям, - ляпнул Вадим.
- Глава государства может задержаться, но не опоздать, - банально отшутился президент, совсем не удивившись дерзости Вадима.
После награждения, где Вадику вручили почётную грамоту, мы стояли в фойе Дворца, ожидая банкета. К нам снова подошёл президент вместе с министром спорта. У министра было выражение лица, как у ребёнка - такое ощущение, что он всё время удивлялся увиденному.
- Поздравляю ещё раз, - улыбаясь, руководитель страны сказал Вадиму. - Ну что, есть ли проблемы в тренерском штабе?
- Трудностей много - в двух словах не расскажешь, - ответил мой друг.
- Тогда необходимо назначить встречу и детально обсудить проблемы.
- С удовольствием с вами всё обговорю, господин президент, - обрадовался Вадим. - А когда можно будет встретиться для разговора?
- В конце следующего месяца. Только вы не поняли - встреча будет не со мной, а вот, с министром, - ответил президент.
- Так он же не специалист! Я не о корабликах хочу говорить, а проблемах в российском спорте,- ответил Вадим.
- Зря вы так, - сказал президент, несколько грустнея, - ваш министр - хороший организатор. Ладно, что-то придумаем, - добавил он.
После того, как глава страны и министр спорта, ошарашенный резкостью Вадима, ушли, я спросил своего друга: 'Вадя, зачем ты таким тоном говорил о министре?' Он ответил: 'Правду, вроде бы, сказал. А что мне было делать? Молчать и улыбаться? Помнишь, как твой батя часто говорил, цитируя Галича: 'Промолчи - попадешь в первачи!'
И вот совсем недавно на Пасху приехал ко мне домой Вадим.
- Христос Воскресе! - сказал я, приветствуя друга.
- Да ладно! Не начинай. Никто не воскрес, - ответил Вадим.
- Вадя, ты можешь хотя бы на Пасху поздороваться, как все русские люди? - спросил я несколько позже, когда мы уже выпили за столом пару рюмок.
- А почему я должен говорить, как все? Если знаю, что никто не воскресал, зачем должен себе противоречить?
- Из уважения к традициям, как минимум.
- Алька, запомни - если традиции ложны, то я не буду лицемерить и делать вид, что их уважаю. А ты сам-то давно ли такой православный? Кто в школе на собраниях призывал бороться с религиозными пережитками? Не ты?
- Время такое было - мы многое не знали, - я попытался оправдаться.
-А сейчас узнал? Снизошло откровение на тебя? Всё понятно с тобой - начинается 'старая песня о главном'. Возможно, многое вы не знали... Но ты говоришь, как бандит из фильма 'Бумер': 'Не мы такие - жизнь такая!' Пока мы будем верить в персонажей из еврейской народной мифологии, а не в настоящего Бога - не будет толка, - резко сказал Вадим. - Это не вера, а какой-то индуцированный бред.
- Вадя, хорошо, что тебя никто не слышит кроме меня. В твоих словах есть прямые оскорбления чувств верующих.
- А сейчас ты говоришь, как булгаковский Борменталь: 'Контрреволюционные вещи говорите!' Так вот, отвечу тебе в стиле профессора Преображенского: никакой 'контрреволюции' или оскорбления чувств верующих нет в моих утверждениях. Тем более, что сам верующий, хотя и не принадлежу ни к какой из конфессий. Я и в комсомол не пошёл по этой причине - ты помнишь...
- Помню, конечно, - краснея, согласился я.
- Алик, рассказы о симпатичном молодом человеке, который якобы ходил по воде, размножал плюшки и лепёшки, превращал воду в вино - очевидная примитивная выдумка. К Богу подобные легенды не имеют никакого отношения.
- Это всё несущественно и поверхностно. Главное, что Христос говорил людям, а не Вознесение или хождение по воде, - парировал я.
- А говорил он много противоречивых вещей,- оживился Вадим,- Однажды Иисус сказал: 'Кто не против нас, тот за нас.' В другой раз он произносит противоположное: 'Кто не со Мною, тот против Меня...' То вещал о непротивлении злу, а в другой раз заявлял, что не мир пришел он принести, но меч. А когда он от родственников своих отказался, помнишь? Я сейчас прочту: 'И некто сказал Ему: вот Матерь Твоя и братья Твои стоят вне, желая говорить с Тобою. Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь Моя? и кто братья Мои? И, указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот матерь Моя и братья Мои; ибо, кто будет исполнять волю Отца Моего Небесного, тот Мне брат, и сестра, и матерь...' Он отказался от матери и братьев, указав, что апостолы теперь его родственники! Те самые ученики, которые почти все разбегутся 'при первом же шухере.' Так вот, все легенды об Иисусе не имеют к Богу прямого отношения. А про еврейский Ветхий Завет я, вообще, молчу - сплошная кровища! Всевышний там показан очень жестоким.
- Зря обобщаешь. Но что ты конкретно предлагаешь? - спросил я.
- Необходимо кардинально менять отношение библейским легендам. Иначе мы окажемся в тупике. Можно оправдать всё что угодно, даже преступления, ссылаясь на Библию. Так уже было много раз, - тихо сказал Вадим.
Он сел за письменный стол, что-то писал минут пять, а потом протянул мне лист бумаги. В середине первой страницы было написано: 'Настоящая Библия', а внизу: 'Выполнил: ЗМС и Заслуженный тренер Российской Федерации Вадим Николаев.'
На следующей странице значилось: 'Библейские заповеди в моей интерпретации:
1.Помни всегда о том, что Бог - Добрый. Все легенды о его 'справедливой' жестокости - чушь.
2.Не убивай.
3.Осознай, что описанные в священных книгах многие 'пророки' не имеют к Настоящему Богу прямого отношения.
4.Все чудеса официальной Библии - примитивная выдумка. Бог сложнее. Он проявляет свою силу совершенно по-другому.
5.Не лги.
6.Не воруй.
7.Не завидуй.
8.Не нарушай закон государства, в котором ты проживаешь.
9.Не изменяй.
10.Помогай людям.'
После того, как я это прочёл, Вадим сказал: 'Примерно такой должна быть Библия. А всё остальное в ней - лишнее.'