Аннотация: Полиция реальности 2. Главы вторая и третья.
2
Я подошел к зеркалу, и посмотрел на себя.
- Хм. - сказал я - Хм. - и еще раз - Хм-хм.
- Ты чего? - ответил Родион
- Странно.
Повернувшись из стороны в сторону, я напряг мышцы, попытавшись позировать. Тело у меня оказалось неплохое, и уж тем более неплохое для тридцати лет. Это и вызвало мое удивление.
- А. Ты по этому поводу? Все просто: ежедневные стимуляции специальными тренажерами, хорошее питание - пусть и через трубочку....
- А зачем?
- Не могли же мы позволить одному из самых подающих надежды агентов, прийти в себя, и обнаружить свои мышцы атрофированными?
Звучало это логично. Чувствовал я себя хорошо, поэтому пожал плечами, что вызвало приятную игру мышц, от шеи до кубиков пресса.
Комната была маленькая, все такая же, металлическая. В том смысле, что стены ее оказались обшиты плитами металла, и весь этот вид напоминал более какой-нибудь подземный бункер, чем больницу, даже пусть и специального типа. Лампочки - не люминесцентные конкретно в этой комнате - давали теплый свет, похожий на даваемый обычными, советскими. Из-за этого, не слишком большая комната, казалась несколько больше.
Я налюбовался на себя, а потом подошел к шкафу, и достал оттуда костюмчик. Так, мелочи. Рубашка, пиджак и брюки, серого цвета, плюс еще и туфли. Оделся, и далее снова встал перед зеркалом. Странные дела, отражающийся человек, совершенно не ассоциировался в моем сознании со мной. Я покорчил рожи, помахал руками, и несмотря на соответствие вида и действий, все равно в голове все так и не встало на свои места.
Родион подошел ко мне. Все такой же - высокий, он изменился, но не сильно. Как я уже говорил, а или не говорил, у него прибавилось морщин. Изменились манеры, в походке появилась ленивая уверенность хищника, властность сильного. Да и просто, сквозило из глаз эманациями опыта.
В себе я такого не замечал.
- Прекрасно смотришься. - сказал Родион - Уж тем более для своих тридцати.
- Ты тоже. - немного зудела кожа, волнение и непривычка. Я неловко стоял, ожидая его действий.
Он предложил мне пойти перекусить. Это звучало резонно, учитывая то, что с того момента, как я встал с постели, прошло часа два, а то и больше.
Коридоры этого странного сооружения тоже были обшиты все теми же металлическими пластинами. Размером полметра на полметра, квадратные. Я подошел к одной из них, постучал, и не ощутил обманчивой хлипкости листового металла.
- Прочно у нас тут. Взрыв бомбы выдержит, это уж точно.
- А какой бомбы? Водородной, ядерной?
- Ну, ты сказанул, водородной... а ядерку - по идее должен.
Родион сказал это с видом будничным, даже скучающим. Мне так и не стало известным, шутил он или же нет, но обстановка говорила в пользу второго варианта.
Метров двадцать-тридцать мы шли, мимо дверей и других ответвлений коридора. Наконец, оказались перед лифтом. Коридор как раз расширился, на стенах висели таблички, мягко светившие светодиодами. Никаких указателей я не заметил, к слову.
- Хочешь нажать на кнопку?
Я подошел, и нажал. Загудело, лифт опустился через несколько секунд. В нем стояли люди, разговаривая о чем-то, тоже в строгих, хотя и простых костюмах. Пара пожилых людей, и один чуть моложе, но возрастом наверняка за сорок.
- А, добрый вечер. - это адресовалось нам - Вы в столовую?
- Да. Вы тоже?
- Да. - щелчок кнопки - И вот, привезла к нам этого мальчишку, и посадили за монитор. И через полчаса - тревога! Бабац, бабац! - тот, который за сорок, с волосами длинными и пышными, уложенными назад гелем, вещал - У нас этаж, конечно же, самозапечатался, вжик-вжик! А мальчишка орет: "Мяяяяям, я не хот-е-е-е-ел, я не хоте-е-е-ел!".
- Вышел в открытую сеть, и троян схватил?
- В точку. Сам удивляюсь, как антивирь его прошляпил, видать что-то совсем уж новенькое. Естественно, воспринялось как попытка вторжения - ну, и понеслась.
- Хорошо, что в Тихий дом не залез хотя бы. - вставил один из пожилых.
- Конечно, хотя лучше уж в Тихий дом. Все равно, без спецухи там вообще ничего, не с обычного монитора же, господи? А так, мальчонка перепугался. Женя говорит, что больше с ней идти на работу не хочет, а папа у них же тоже, ну, то ли на скорой, то ли где-то так, дома не сидит по большей части. И с кем сына оставлять, спрашивается?
- Так пусть оставляет его где-нибудь вверху, наверное там статусы-то пониже чем у нас.
- Материнское сердце, волнуется.
Лифт стал, мы вышли.
Так как шли вместе, то мы немного отстали, а они пошли чуть впереди, все так же продолжая:
- Так организовали бы детскую комнатку тут, что мешает?
- Я тоже так думаю, у многих же дети есть. Да и мне, знаете ли, хочется внука привести. Показать, так сказать где дедушка работает, ну хоть как-то. А главный отвечает, что тут, мол, вообще посторонним не место.
- Так что тогда делать-то?
- Да ничего не будут пока делать. Вот в американском сегменте, говорят, что детская комната, размером с нашу главлабу.
Кто-то из них зацокал языком:
- У-у-у-у. Сколько же детей там, если оно так? Хотя, знаешь, говорят, что кур доят. А на самом деле, ты в том сегменте был?
- В испанском был... ну, когда он еще был испанским. Там тоже нет, и все строже чем у нас, с ребенком бы вообще не пустили.
- Вот-вот. Сам посуди, ребенок рядом - это хорошо, конечно, а если какой Кетер жахнет? Что делать будем?
Несмотря на то, что коридор тут тоже был такой же - металлический и гулкий, мы пришли к обычным деревянным дверям. Не знаю, обшивка ли это была, или натуральный материал. Тройка впереди нас открыла двери, и сразу же на меня пахнуло вкусной едой, и множеством голосов. Помещение столовой оказалось большим. Больше чем типичная парадная зала, и все-все-все заставлено столами и скамьями. Люди занимали чуть больше половины, кто-то входил а кто-то и выходил, дверей было много, очень много.
И одно из главных отличий - тут были окна, большие, сразу под потолком. Снаружи понемногу темнело, поднималась бледная луна.
Родион отвел меня в уголок для курящих, и сказал:
- Ты со мной, или мне самому заказать?
- Давай сам. Я пока посижу тут.
- Ага. Скоро буду.
Он мелькнул между соседними столами, и растворился в людском гомоне. Я сидел, понемногу наблюдая и слушая. Наших попутчиков по лифту найти глазами было решительно уже невозможно, я просто смотрел по сторонам, и держал уши раскрытыми.
Народ сидел разношерстный, начиная от ничем непримечательных людей, кончая представителями других рас, и просто, необычными личностями. Стоит упомянуть лишь человека в таком же как у меня костюме, сидевшего через два столика вправо. В нем привлекала внимание его кибернетическая рука, левая, от локтя. Причем, ударившись ей о угол скамейки, этот человек болезненно вскрикнул, и ругнулся, бесшумно для меня. Я покачал головой, и утер рукавом, выступивший на лбу пот. Как-то не особо удобными казались волосы, сбритые под три миллиметра. Казалось, что только вчера я носил другую прическу, но....
Пришел Родион. С ним тележка, а на ней - два подноса, и огромные, на литр каждый, стаканы с лимонадом.
- Подумал, что ты не захочешь чай, а алкоголя у нас тут нет. - он поставил подносы на стол - Взял тебе как и себе, говяжий бифштекс.
Я ковырнул вилкой мясо. Смотрел на него, он жевал кусочек, который отрезал ножом. Минуты три мы так сидели. Моя порция понемногу остывала, а есть как-то перехотелось.
- Что молчишь?
- Не знаю. Столько всего хочется спросить, узнать.... Мама?
Родион покачал головой, и отложил вилку.
- Это долгая история, если уж так серьезно говорить. - глотнул из кружки - Ты и сам понимаешь за десять-то лет, тут уж действительно все в лучших традициях мексиканских сериалов.
- Я тебя слушаю. - я устроился поудобнее
- Как понимаешь, никто не предполагал, что ты будешь в состоянии овоща аж десять лет. Поэтому, сначала тебя объявили просто пропавшим без вести. Мать твоя отреагировала, как ты понимаешь, бурно. Но без истерик, с выдержкой.
Он достал сигарету, и закурил. Предложил мне, я не отказался. Глотнул в себя дыма, и голову неприятно закружило, но вроде бы дрожь в руках, да и общее волнение момента немного меня отпустили.
- Когда прошел год, стало понятно, что в ближайшее время ты возвращаться к активной жизни не хочешь. Поэтому, инсценировали несчастный случай. - Родион вскинул руки - Нет-нет, тут все вышло даже в какой-то степени для тебя героически. Якобы ты ушел в загул с компанией неформалов, якобы в одном городе вытолкнул из под машины мамашу с ребенком, но попал под машину сам.
- Чтобы я, да ушел в загул с неформалами? На год? Забыв про семью, университет, друзей? Даже Кира поверила?
- О Кире речь не шла, нет? К чему ты о ней?
Я немного смутился, и смешно (да и спешно тоже) сунул в рот кусок мяса. Жуя, невнятно ответил, мол, ничего такого, просто.
Поэтому слушал дальше.
- Нашли способ заставить твою мать поверить. Плюс, сын какой-никакой, но герой, я тебе потом газеты, кстати, покажу. Но, как понимаешь, мало кто мог представить, что ты забьешь на все окончательно, и проваляешься в онейросе десять лет.
Сердце тревожно сжалось.
- Так как ты считался лежащим в коме, то в конце концов, твоя мама приняла очень тяжелое и непростое решение - дала добро на отключение сына-овоща от аппарата.
Сердце сжалось. Еще сильнее. В лицо ударил холод.
Я хотел спросить, что же с ней стало, но не мог спросить. Даже руку протянуть, чтобы горло смочить, оказалось невозможным. Словно парализовало всего.
Родион или не замечал, или не хотел замечать, но продолжал.
- Использовали амнезиак, и коррекцию памяти, чтобы твоя якобы смерть, перестала вызывать такую бурную реакцию. Плюс еще, так сложилось, что она с кем-то встречаться начала, ии-и... сейчас у нее растет двойня. Девочки. Живут уже за пределами России, мне кажется, что Польша, не помню точно.
...
...
И я тогда еще подумал: "Серьезно?"
Меня даже проперло на "ха-ха".
- Ты серьезно сейчас? Она в порядке? Дети? Муж?
В ответ, Родион ответил не сразу, немного задумавшись над ответом, будто бы вспоминая нечто не особо важное.
- Не знаю счастлива в браке или нет, но живет вроде бы неплохо.
Сердце разжалось. Точнее разжалось-то оно уже достаточно давно, но вот только после слов Родиона начало биться спокойно и ровно. Худой человек в сером костюмчике сидящий напротив меня, сразу же обрел в моих глазах ауру надежности и доброты.
Я даже умудрился немного поесть. При этом, конечно, замолчав. Родион тоже продолжил разбираться с бифштексом.
Люди из столовой понемногу уходили. Раньше в окнах было просто темновато - но сейчас мир накрыла крылами ночь. Я посмотрел на черное небо, и понял, как давно не видел звезд. Сам собой почувствовался почему-то противный запах свежескошенной травы.
- Много изменилось снаружи? - сказал я. К этому моменту, Родион съел уже треть.
- А ты как думаешь?
Я указал на человека с протезом.
- А. Лестер. Он из Евросегмента, да и там тоже не светится. До такого открытая наука еще не доросла. Дорого, мать его дери. Такая штука, с полной нейронной поддержкой, стоит хорошо если тысяч триста евро. Так что, ты на него не смотри...
Стоит добавить, что Лестер (псевдоним, к слову) действительно представлял особый случай, ибо считался одним из лучших оперативников по работе с Кетерами. Такого дешевле починить, чем заменить.
-...а так, мало что. Новые телевизоры и компьютеры. Новые машины. Высотки все те же. Люди не особо изменились.
- А Евросегмент?
- Азисегмент и Амисегмент. Африку курируют Евро и Ами. Австралию - Евро. Остальные места - исключительно по ближайшему месторасположению.
Я понял, что Ази - очевидно означает Азиатский сегмент. Ами - американский. Поэтому, спросил, что в какой сегмент входит.
Родион ответил:
- Евро - это вся Европа. Ази - территория бывшего СССР, плюс Китай, плюс Япония.
- И Россия?
- Хех. - Родион усмехнулся, и поднял ладонь вверх - Мильоны - вас. Нас тьмы, и тьмы, и тьмы. Попробуйте, сразитесь с нами! Да, скифы - мы, да, азиаты - мы! С раскосыми и жадными очами!
Покачал головой, показывая, что шутку оценил, но понял слабо.
- Не обращай внимания, деление чисто бюрократическое. Бу-маж-ки.
Я его понял. И сказал:
- Я тебя понял.
Как-то так оказалось, что несмотря на отсутствие аппетита, мой поднос внезапно стал пустым. Да и кружа тоже. Родион, уже давно расправившийся со своей порцией, встал, оставив грязную посуду на столе. Я последовал его примеру. Мы пошли меж столов, точнее, он шел первым - я за ним.
- Сам понимаешь, я тут только для того, чтобы тебя ввести. Как один из самых, близких? Или просто долго работавших с тобой людей.
- Конечно, понимаю. - я внезапно вспомнил - Слушай. Стас. Что с ним?
- А что с ним? - Родион будто задал вопрос сам себе, и тут же, как послушный мальчик, ответил - Ничего с ним. Амнезиак. Женился уже, детей завел, все так же пьет свои самодельные варева на сибирских травах. Думаю, допьется до цирроза.
- А-а-а... парни? Олег и Юра?
- Это те, которые тебе как-бы-информацию как-бы-искали? Разъехались. Юра за рубеж. Олег куда-то в Сибирь. Мне странно, что ты не спросил меня про эту твою Киру.
- Твою Киру...
Я покачал головой. Как раз на этой фразе, мы вышли из столовой, причем не в ту дверь, в которую вошли. Снова коридор. Я понял, что они тут очень однотипные, и все без указателей.
- Не хочешь? Странно.
- Не хочу. Не странно.
Теперь головой покачал Родион. Я всегда замечал за ним эту привычку, еще тогда, повторять последний жест собеседника, в случае неловкого момента в диалоге.
- Дело твое. Хочешь нажать на кнопку?
Теперь в кабине лифта мы вдвоем. И судя по ощущениям, едем не вверх, а вниз.
Я спросил, куда.
- Ночь уже. Тебе надо поспать.
Я ответил, что спать не хочу.
- Значит, тебе сделают укол, и ты уснешь.
Я понял, что мое мнение тут не учитывается. Озвучил.
- Ты чертовски прав. Считай это мерой предосторожности. Нужно хорошо отдохнуть, перед завтрашним днем.
Я спросил, что будет завтра.
- Многое. Например, объекты смотреть пойдем.
Интересно, выдадут ли мне оранжевый костюм, и монтировку....
- Очень смешно, Коля. Кстати, третья часть так и не вышла.
3
Меня положили уже в другой комнате, которую я не стал рассматривать сразу. Укол дал о себе знать, я вошел внутрь, и услышал, как с шумом сервомоторов закрылась стальная дверь. Все уже заволокло туманом в моих глазах, дойдя до кровати я рухнул на нее, и уснул не раздеваясь.
Снов не видел.
Проснулся, горел свет. Часы показывали, что времени шесть часов, плюс-минус несколько минут. Я поднялся, и потянулся в стороны. Огляделся. Небольшая комната, метра два в высоту, и квадратов двадцать в общем объеме. Еще одна дверка, со стеклянным окошечком. Я заглянул за нее, включил свет, увидел внутри небольшую ванну и туалет.
Это оказалось весьма кстати.
Вышел через полчаса, полностью свежий, в костюме Адама. Еще раз посмотрел на себя в большое ростовое зеркало, висящее на стене. Определенно, поработали над моим телом хорошо. Оно не было типично "бугристым", но мышцы отчетливо выделялись даже сквозь небольшой слой подкожного жира. Повинуясь квази-потребности, я упал на пол, и менее чем за две минуты отжался целых сто раз. Когда поднялся, понял, что сердцебиение ускорилось, и по телу расплывается некоторое тепло, но усталости нет. Подошел к турнику, и в точно таком же быстром темпе подтянулся раз двадцать. Мышцы загудели, но опять же, нельзя было сказать, что они устали.
Молча, я оделся. Подошел к небольшому телевизору вмонтированному в стену, и включил его, затем вернулся на кровать, с пультом. Подумал еще немного, и из такого же вмонтированного холодильника, достал бутылку йогурта, незнакомой мне марки. Собственно, я с удовольствием перекусил бы чем иным, но холодильник был полупустой - кроме стеклянных бутылок с минералкой, и пластмассовых с йогуртом в нем ничего не было.
А по телевизору шли новости, международные, видимо это был повтор. Миловидная дикторша, говорила о легализации марихуаны в странах Латинской Америки, о низком курсе доллара в России, и о почти окончательном завершении выхода цен и зарплат на общемировой уровень. Я навострил лишь самый краешек уха, просто так, для меня это особого интереса не представляло.
Послушал еще с полчаса, про звезд, и об очередном урагане, после чего переключил канал. Очевидно, оказался на кабельном, поскольку кино, на которое я попал, транслировалось в изумительном качестве, на английском языке, и с субтитрами. Я начал смотреть не сначала, но уже скоро понял, что это фильм поставленный по одной из книг Клайва Баркера. Что-то про женщину, могущую изменять свое тело. От натурализма спецэффектов в некоторых моментах, меня явственно начало мутить. Такого десять лет назад точно не было.
Потом пришел Родион, с пухлой папкой в руке.
- А, развлекаешься? - спросил он
Я кинул в него пустой бутылкой.
Схватив ее одним быстрым движением, он отшвырнул ее в меня. Я отбил ладонью, и она улетела в стену, ударившись с гулким шумом.
- Развлекаешься, как видно. Молодец-молодец. Я тебе тут почитать принес.
Он достал из папки свернутую газетку, и кинул ее на кровать.
Я развернул.
- Пятая страница, целиком. Не разворот, но тоже знаешь ли.
Статейка была небольшая, не более тысячи слов. Все как Родион описывал ранее. Обычный парень, вытолкнул из под машины мамашу с коляской, но попал сам. Все кратко, лаконично, и с благодарностью от спасенной.
Я посмотрел на Родиона, и сказал:
- Ну, типа, круто. - свернул газету обратно, и подал ему - Мать мне не увидеть теперь?
- Это будет трудно сделать, Коля. - поморщился он в ответ - У нее же сердечный приступ будет. Не знаю как описать, но это очень опасно, когда активируются подавленные амнезиаком воспоминания....
- Я понимаю. Но мне все равно хочется ее увидеть. Хотя бы просто посмотреть издали все-таки.
Родион ответил, что это можно устроить, и сказал, чтобы я вставал. Я поднялся. Костюм на мне, после полуторачасовой сиесты на кровати, выглядел несколько помято.
- Мы пойдем смотреть объекты.
Он нажал на кнопку возле двери. Дверь открылась, с жужжащим гулом доносящимся из под стены. Мы вышли, и снова направились к лифту, точно так же как вчера, только теперь шли назад.
Я уж думал, что Родион снова предложит мне "нажать кнопку", но на этот раз, он сам подошел к панели. Крепко вцепился пальцами в краешек, и отодвинул ее в сторону, открыв свету небольшую кнопочную клавиатуру.
- Во всех лифтах так?
- Нет. - Родион ответил глуховато, набирая длинную цифровую комбинацию - В лабораториях есть свои, они идут напрямую к хранилищам. А отсюда только с кодами.
- А. Безопасность?
- Перестраховка скорее уж, защита от дурака.
Я подумал, и не понял механизма такой защиты. Родион, уже закончив ввод, и захлопывая панель обратно, ответил:
- Все просто. Спуститься в хранилище может только знающий код. Либо же ученый из хранилища, но в лабораторию просто так не попадешь.
- А... если вдруг придется срочно убегать?
- Из хранилища лифты идут без кодов.
Мы спускались долго. Действительно долго. Минут пять, причем лифт пару раз останавливался. Родион не стал отвечать на мои вопросы по этому поводу, обосновывая все системой защиты. Я не знал, что еще можно спросить, почему-то в горле засел комок тошноты, плюс голова кружилась. Поинтересовался про глубину всего комплекса, и услышал в ответ лаконичное "Не знаю". Облокотился на стенку, чувствуя, как нарастает боль в висках.
В конце концов, случилось неизбежное - лифт спустился. Дверь открылась, и... снова типичный коридор.
- Я думал, что тут будет нечто иное. Какие-нибудь системы защиты.
- Тут есть системы защиты.
- Но... не знаю. Какие-нибудь охранники, или....
- Зачем? Это все, - он обвел руками пространство вокруг себя - Уже достаточная мера безопасности. Люди тут нужны только в самых крайних случаях.
Родион двинулся вперед, но я не смог. Сделал шаг, покачнулся, и сказав только:
- Подожди!.. - осел на пол, понимая, что руки и ноги перестали меня слушаться.
Родион словно ждал этого. Сразу же присел рядом, оттащил меня к стенке, и усадил, оперев на нее спиной.
Я дышал слабенько-слабенько.
В висках стучало. Комок тошноты стал чугунным ядром.
Родион стал было расстегивать рубашку, но глядя на мое состояние, попросту дернул ее в обе стороны.
- Держись. - достал из внутреннего кармана металлический футляр, а оттуда шприц, закричал - Держись!!
И я держался.
Старался.
Мне не описать это состояние, иначе как обычным словом "холодеешь". Вроде бы сердце начинает биться медленнее. Тебя колотит от извечного страха, желания жить. Но какие-то функции организма дали сбой, шестеренки выпали из машины, она не может нормально завестить, запуститься.
И ты начинаешь холодеть. Как если быть в стремительно остывающей воде. Холод пятнами образуется на твоем теле, и трудно заметить снижение общей температуры.
Тогда-то Родион сменил иголку. Все из того же футляра достал длинную, и надел на шприц. Затем набрал ампулу, набрал, выдохнул в сторону и....
Я почувствовал только укол, на самом деле. И более ничего, даже когда игла вошла в мое постепенно останавливающееся сердце.
Зато содержимое ожгло меня огнем. Как жидкий металл втекающий в мышцу. Меня бросило в холод, что означало наличие жара. Я закашлялся, и перевернулся на живот. Почувствовал сильные рвотные позывы, но удержался.
Встал с ощущением жуткой мигрени, и холода в животе.
- Ты как?
Мотнул головой, показывая, что лучше не спрашивать. Прислонился к стене, и снова осел вниз. Родион стоял и ждал.
По прошествии минуты, я сказал со злостью:
- Может вызвать медиков?!!
А Родион ответил:
- Это скоро пройдет.
- Откуда ты знаешь?! - сказал я, громко, почти крик.
- Меня об этом предупреждали. - снова ответил он - Что ты чувствуешь?
Я чувствовал только боль в груди, от укола. Чувствовал температуру, наверное под тридцать девять. Ощущал как быстро бьется сердце. И злость, понемногу перерастающую в ненависть.
- Успоко...
Сам не понял как, я хлестко ударил Родиона в челюсть, при этом подскочив как черт из табакерки. Ударил сильно - его повело назад, он упал, ударившись спиной и задом.
Картина создавалась следующая, противоположная предыдущей. Родион лежал на полу, а я стоял над ним, на подрагивающих ногах. Если бы кто вошел, наверняка принял бы это за нападение. Мне совершенно не приходило в голову, что делать дальше. Злость как была - так и ушла, и осталось только недоумение.
- Успокоился?
Он потирал челюсть. На месте удара не наливалось синяков, но судя по всему, место это болело теперь сильно.
- Вроде бы... - я глубоко вдохнул и выдохнул - Вроде бы да. - затем подумал, и добавил - Извини.
- Об этом меня тоже предупреждали. Хотя, тут и самому нетрудно догадаться было. Помоги встать? - я подал ему руку - Что ты сейчас чувствуешь?
- Ничего особенного.
- А должен. Подумай хорошенько. Все произошедшее - реакция, которую мы прогнозировали. Осталось только выяснить, к чему она привела.
- Оу.
Я задумался. Как-то не слишком получалось у меня это дело - думать. Мысли скакали в разные стороны, не желая собираться в нечто удобоваримое.
- Я ничего не могу сказать сейчас. Честно.
Родион долго смотрел мне в лицо, но мне нечего было скрывать. Наверное, он удовлетворился этим.
- Хорошо. - сказал он, потирая челюсть - Пошли.
Мы двинулись дальше. Я - пытающийся приладить рубашку без пуговиц, и Родион - все так же потирающий челюсть. Пришлось закутаться в пиджак. Было прохладно.
Коридор кончился метров через пятьдесят, дверью. Мощной, очень большой и массивной, занимающей всю стену целиком. Цвета стали, она поблескивала в холодном свете ламп, без надписей и обозначений. Единственное, что было на ней нарисовано - это череп в шестнадцатиугольнике, черным и желтым цветами.
Мне не требовалось напоминаний, о смысле знака. Кетер.
- Кетер. - сказал я. Затем вдохнул, и.... - Кетер. Вот оно, я понял.
Родион вопросительно смотрел.
- Кетеры. - вдох... это не запах. Это чувствуется не носом, я ощущаю их совсем иным чувством, расположенным где-то в голове. Я ощущаю отсутствие страха, и ленивое ожидание. - Я чувствую их. Их... три.
- Точно. Дальше?
- Они мне незнакомы. Но это Кетеры.
- Тебе страшно?
Я задумался, зная, что мы пройдем внутрь, и если что случится, то ничто не сможет меня спасти. На меня повеяло отголосками прошлого, старого и доброго. Можно описать все иначе.
Гончая чует зайца.
Акула чует кровь.
Я чую Объект.
- Нет, мне не страшно.
Родион улыбнулся мне, давая понять, что именно такого ответа он и ожидал.
- Открывайте!
Дверь пошла вверх, очень и очень медленно. Гул поднялся ужасный, какой бы механизм не работал на подъем, выжимали его на полную, на максимальный износ. Вслед за этим, я услышал, как лифт сзади пошел вверх.
- Как мы поднимемся назад?
- Когда закончим, он снова спустится. Или если нам разрешат, пройдем через лабораторию. Лабораторные лифты внутри.
За минуту, или чуть больше, дверь открылась полностью. Из открывшегося помещения ударило светом, мы прошли внутрь, и сразу же дверь пошла назад. Когда она закрылась, меня охватило странное чувство - эдакая смесь из легкого страха, интереса, и чего-то немного похожего на голод.
Помещение оказалось большим. Не знаю как его описать, антураж внутри был такой же: металлическая обшивка, холодный свет люминесцентных ламп. Три двери, на расстоянии десяти метров друг от друга. Не совсем такие как предыдущая - тоже металлические, но более обычные, легкие. Каждая пронумерована.
- Какую первую?
Я пожал плечами.
- Хорошо. Пожалуй... да. - Родион улыбнулся, но такой улыбкой, которую называют грустной - Пошли. Мы называем это Колыбелью.
Он подошел к двери номер два. Он открыл панель в стенке, и нажал первую кнопку из пяти скрывавшихся за ней. Одна из металлических секций двери опустилась, открыв прозрачную перегородку.
Внутри загорелся свет.
И я испугался представить себе, какой смрад стоит внутри. Потому что все кроме потолка в небольшой комнатке было покрыто неровным слоем красных мышц, и прикрепленных к ним сизых внутренностей. Я разглядел мешанину из почек, слизистой желудка, по одной из стен проходил длиннющий полузаполненный калоприемник.
- Это Колыбель. - сказал Родион
- Почему? - спросил я
И тогда он нажал вторую кнопку.
В потолке открылось отверстие, откуда на пульсирующую, влажную поверхность, сбросили собаку. Дворнягу, но достаточно крупную. С пушистым хвостом, и трогательным взглядом умных глаз.
Пульсация резко ускорилась. Дворняга заскулила, поджавшись. Я ожидал многого, но не того, что произошло далее - оголенная плоть начала отлипать от стен, все это неизвестное создание стало сворачиваться в ужасное подобие рулона. Собака заскулила громче, залаяла, и отпрыгнулся (именно отпрыгнула) к стене.
Мое сердце сжалось, а веки дрогнули. Я посмотрел на Родиона, он тоже испытывал жалость к животному.
Объект сворачивался медленно, и даже сквозь перегородку я слышал как хлюпают и одновременно трещат напрягаемые мышцы. Собака залаяла, забегала взад и вперед, не в силах перепрыгнуть сворачивающийся объект.
Настал момент, когда она оказалась внутри образующегося... рулона. Или кокона. Ее завлекло внутрь, и тогда вызванный страхом лай стал ужасно звонок, даже сквозь заслоны он резко бил в уши. Собака замолчала лишь став полностью укутанной в живую плоть. Объект теперь представлял собой мясной мешок, полностью закрывший собой собаку. Та, как не странно, уже не лаяла и не скулила, вроде бы даже устраиваясь поудобнее? Да, это выглядело именно так. Пушистая мордочка теперь выражала собой сплошное удовольствие, и ленивую негу. Пес зевнул, и удовлетворенно вздохнул, закрывая глаза. А пульсация, меж тем, стала напоминать сердцебиение.
Сердцебиение спящего.
- Колыбель.... - сказал я, поняв суть Объекта - Она качает и убаюкивает....
- Точно. Людей и животных.
Кусок мяса похожий на язык, прошелся по лбу спящей собаки. Шерсть и плоть исчезали под ним, будто бы начисто стертые наждачкой. Текла кровь, которую пес лениво слизывал длинным языком. Он не открывал глаз, даже когда существо полностью очистило от мышц его челюсть. И в конце концов, открываться стало совершенно нечему.
Точно так же медленно рулон развернулся во все стороны, снова заполнив собой стены комнаты. Особенно сильно пульсировал калоприемник. Он был прозрачный. Я видел бурление в нем пузырьков.
- Мне жалко пса. - сказал я, отвернувшись от двери
- Я понимаю. - Родион положил мне руку на плечо - Мне тоже его жалко. Поэтому мы и держим эту штуку здесь.
- Оно... - я замялся, подбирая аналогию - Оно похоже на шоготт. Лавкрафтовский шоготт.
- Да. Почти. Не разрастается, как видишь, просто совершенно неуничтожимо. На него сбрасывали вакуумную бомбу, и из каждой крошки или ошметка получалась новая Колыбель, способная сожрать человека самое большее за десять минут.
- Гораздо безопаснее держать ее здесь... - я покачал головой - Кетер. Воистину, это Кетер.
Родион снова нажал первую кнопку.
Когда окошко закрылось, я понял, как же сильно был напряжен. Причиной являлся не страх, и даже не жалость к животному, скорее уж я сделал стойку, как дрессированный охотничий пес. Близость объекта сказывалась.
- Где вы его нашли?
- Не мы нашли, а научники, исследовательское судно "Профессор Буруковский". Саркофаг в Балтийском море. - Родион задумался, и произнес следующую фразу размеренно - Точнее даже не саркофаг, просто запечатанная каменная коробка, большая.