Найти Друга или прогулки по Парижу
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
События наших дней происходят в Париже. Время идёт, а люди - нет.
|
НАЙТИ ДРУГА.
Перебирая старые бумаги, так всегда трудно определить, что оставить, а от чего нужно избавиться.
Исключение - старые документы и письма, живые свидетели невозвратного прошлого. Они ценны и интересны всегда. Это, скорее всего, оттого, что они наполнены не только содержанием, но и переживаниями их владельцев. К сожалению, все это перебирается и читается лишь только тогда, когда стараешься избавиться от старых бумаг и ненужных записей, либо, когда появляется желание покопаться в своем прошлом.
У нас в доме, в специальном железном ящичке -"сейфе", хранятся письма еще моих прабабушек и прадедушек со времен войны; хранятся послевоенные "хлебные" карточки; послевоенный пропуск для въезда моих родных в Лестене, где жила моя прабабушка и многое-многое другое. Ничто из этого не выбрасывается, все просматривается и читается, а затем аккуратно складывается обратно, а иногда в этот ящичек еще и добавляется то, что хотелось бы сохранить в памяти.
Как известно, человеческая память избирательна. События, сегодня кажущееся яркими и волнующими, со временем тускнеют и порой просто ускользают из памяти, уступая место новым, как порой оказывается, совсем ничтожным, не заслуживающим внимания. Воспоминания, не наполненные эмоциями, впоследствии, чаще всего, кажутся неинтересными. Порой даже удивляешься тому значению, которое было в свое время придано событиям, с которыми эти воспоминания связаны, и тем переживаниями, которые были ими вызваны.
И так не хочется, чтобы наше захватывающее приключение, происшедшее с нами в Париже, и круто поменявшее всю нашу жизнь, кануло в лета. И пока в моей памяти еще не стерлись мои восторги и страхи, я решила, по возможности в хронологическом порядке, воссоздать события, и поместить эти записи в наш с мамой заветный ящичек - "сейф".
Вполне возможно, через какое-то время все это будет казаться неинтересным и незначительным, особенно рядом с действительно достойными памяти старыми документами. Возможно в будущем даже появится соблазн все это выбросить. Но, так не хотелось бы в это верить!
На меня тогда так много всего навалилось! Со мной происходили такие чудовищные вещи! Все теперь подробно описывая, надеюсь, мне удастся привести свои мысли в порядок и разобраться во всем, тогда произошедшим.
..... Все началось с телешоу, куда я попала совершенно случайно.
Помню, был конец марта, пятница. День выдался мерзкий, со снегом, дождем и ветром, и не заладился с самого утра. Нужно было ехать на телестудию и готовить материал к дневному выпуску новостей. Выбирая между общественным транспортом и машиной, и, представив себе обледеневшие ступеньки, которые нужно преодолеть, спускаясь с моста по направлению к студии, предпочла свой транспорт. Пока "оттаивала" машину и отдирала лед со стекол промокла до нитки. Опасно лавируя между припаркованными во дворе машинами, с трудом вырулила на трассу. И хотя машину заносило на всех поворотах, мне все-таки удалось, с трудом маневрируя, добраться до телестудии. Правда, добралась я с большим опозданием, промокшая, злая - презлая!
Мой рабочий стол уже был завален газетами. Сколько же газет печатается в этой Франции! И, самое неприятное, все это мне надлежало прореферировать и к трем часам дня положить комментарии к важнейшим событиям прошедшего дня на стол редактора программы новостей. Оглядевшись, замечаю, мои коллеги в таком же мрачном, подавленном состоянии, и каждый, молча, по-своему пытается привести себя в более-менее рабочее состояние. Кто-то заливает в себя кофе, кто-то наводит красоту, кто-то по телефону ставит в известность своих родных о пробках и многочисленных авариях на дорогах и дает указания детям.
Как это я и делаю обычно, навела порядок на столе, сортируя по важности газеты, и попыталась начать работать.
И когда мне с большим трудом все-таки удается сосредоточиться и погрузиться в чтение газет, в комнату вваливается Андрис, мой непосредственный начальник, с каким-то непонятным выражением на лице. Хватает меня за руку и, ничего не объясняя, тащит в коридор.
- Умоляю, спасай! У жены срывается эфир. Сегодня последняя возможность снять программу "Найти друга", - заявил мне Андрис. И, срывающимся от волнения голосом, продолжил: - Одна из участниц попала в аварию, ждет полицию и категорически отказывается покинуть место аварии, оставив без присмотра свой мерседес.
- Но, при чем тут я?
- Прошу, помоги! Съемку переносили уже много раз. Ток-шоу уже стоит в программе, потрачено много денег на его организацию, и если съемка сорвется, то жена не только потеряет работу, но и должна будет заплатить огромную, неподъемную неустойку!
- Но, почему я? У меня масса работы! - пытаюсь ему возразить.
- О работе не волнуйся. В нашем отделе работать две практикантки. Они тебя заменят.
- Но, посмотри на меня? В каком я виде? - возмутилась я.
- Не волнуйся, ты у нас на студии самая обаятельная и привлекательная. Будешь представлять стиль гранж! - решительно пресек Андрис мои возражения.
Он потащил меня, сопротивляющуюся и еще старающуюся его как-то переубедить, в гримерную, где надо мной начали колдовать наши гримерши. При этом они охали и ахали, утверждая, что исправить что-либо в моем облике за столь короткое время они не в состоянии, да это просто, как они выразились, и невозможно.
Я, не понимая до конца, какую роль мне надлежит исполнить в этом представлении, надеялась все-таки на роль "зрителя".
Но, не тут-то было! Меня вытащили на сцену на всеобщее обозрение! Мое смущение и моя трусость пригвоздили меня к стулу и даже не дали мне возможность удрать от ожидающего меня позора.
На сцене уже находились пять участников, готовые к бою. В отличие от меня они все прекрасно выглядели и старались не смотреть в мою сторону, дабы, как я поняла, меня не смущать. Ведь я, как мне тогда казалось, совершенно не вписывалась в выстроенный режиссёром сценарий.
Думаю, участники шоу, зная ситуацию, подумали, что меня схватили прямо с улицы, в лучшем случае, из числа немногочисленных зрителей.
Позднее, просматривая отснятый материал, оказалось, что мой растрепанный уличный вид и мое явное смущение внесло изюминку в шоу и разогнало уныние и тоску как у участников, так и у съемочной группы. И если бы не появление в конце съемки настоящий участницы с требованием все повторить, я бы заподозрила, что все было специально режиссировано Андрисом и его женой. Это - как в цирке, без клоуна нет представления. Мне и отводилась роль этого клоуна. Уже тогда на сцене я поняла, придется подчиниться и играть по правилам!
..... Теперь о самом шоу. Перед каждым из шести участников стоял компьютер. Задавались двенадцать вопросов, на каждый из которых предлагались шесть вариантов ответов. Каждая из пятнадцати пар участников получала одно очко, если ответы на поставленный вопрос у этой пары совпадали.
Результаты высвечивались на табло, видимое только зрителям. Те в реальном времени могли наблюдать за всем происходящим и выбрать пару им наиболее симпатичную. Пара, получившая наибольшее число очков зрительских симпатий, получала на свой счет еще одно дополнительное очко. В конце шоу каждому участнику предлагалось визуально выбрать себе друга. Совпадение добавляло паре еще три очка. И, наконец, результат, с указанием всех промежуточных шагов, высвечивался на большом экране. Пары, набравшие шестнадцать очков, из максимально возможных, награждались поездкой на четыре дня в Париж. Остальным оставалось довольствоваться тем, что они воочию, без какого-то обмана, как это часто бывает, пользуясь интернет-сетями, познакомились с людьми с одинаковыми жизненными установками, т.е. находящимися с ними более - менее "на одной волне". Ну, и, конечно же, - фуршет после съемки. Таковы были правила.
Понятно, что задаваемые участникам вопросы ни меня, думаю, никого другого не напрягали. А вот выбор друга заставил меня осмотреться. Я друга решила выбирать по остаточному принципу. Девушки: спортсменка и вторая - красотка мне в подруги ну никак не годились. Среди ребят: атлет и парень, явно модельной внешности, тоже отпали. Остался последний участник: "ни то ни се". Высокий блондин с голубыми глазами, очень странно одетый: в светло-голубые джинсы и огромный, на вырост, свитер мышиного цвета. Лицо его, смотревшее на все происходящее совершенно отрешенно и без малейшего интереса, мне показалось знакомым. Выбора у меня не оставалось. И я, не заморачиваясь, выбрала потрепанного вида "ни то ни се".
И каким же было мое удивление! Я с "ни то ни се" набрали максимальное число очков, выиграв приз, поездку в Париж! Ликовали зрители, ликовала съемочная группа, радость за нас проявляли и участники шоу. И только мы с Юрием, так звали того парня, абсолютно не разделяли это ликование и стояли, ошеломленные и не знающие, что же с этим призом делать.
Как оказалось, ответы на задаваемые вопросы совпали у нас троих: у меня, у Юрия и у Инессы, той самой, как мне тогда показалось, самой красивой участницы нашего шоу. И что интересно, она выбрала меня в качестве своего друга! Не скрою, мне было это приятно. Никогда бы не подумала, что эта элегантная и ухоженная девушка думает и при определенных обстоятельствах поступает так же, что следовало из наших совпадающих ответов на задаваемые нам вопросы, как это делаю и я. Более того, эта девушка видит меня в качестве своего друга, надеюсь, в моем понимании этого слова. Уже на фуршете мы с ней обменялись телефонами, договорившись, при первой же возможности, посидеть где-нибудь в кафе и познакомиться поближе.
Кроме того, из появившихся на табло цифр следовало, что все участники, за исключением девушки - спортсменки, хотели бы видеть меня (!) в качестве их друга. Вот уж действительно: "Господние пути неисповедимы!"
Оказывается, если желаешь произвести впечатление в "приличном обществе" и хочешь, чтобы на тебя обратили внимание, предпочтителен стиль гранж, как оценил мой внешний вид Андрис!
Фуршет прошел в непринужденной обстановке, было очень весело. Расходиться никому не хотелось. Когда и где бы еще была возможность познакомиться с интересными и, что немаловажно, твоего возраста людьми, мало-мальски на тебя похожими! Все участники обменялись телефонами и договорились собраться всем вместе у Инессы на даче, на шашлыки, в первых числах мая. Как мне показалось, остались довольными все: и участники, и зрители, и организаторы шоу.
А вот что делать с призом, я сообразить сразу как-то не могла. В Париж съездить было бы совсем неплохо. Ведь я там уже не была почти три года! И не мешало бы убедиться, что прошлое меня отпустило. И с Пьером, наконец-то, можно было бы встретиться, и поздравить его с рождением ребенка.
Но, при чем тут Юрий? Я предложила Юрию воспользоваться моим сертификатом, и полететь в Париж с тем, с кем ему было бы интересно. Он, в свою очередь, сделал мне зеркальное предложение, что было естественно и вполне ожидаемо, ведь согласно проведенному в студии тесту, жизненные установки у нас одинаковые. Услышав наш разговор, организаторы шоу, да и все остальные участники, категорически этому воспротивились, утверждая, что тогда теряется всякий смысл шоу. Они тут же быстренько, перед вручением нам сертификатов, вписали в них наши фамилии. Это означало: только мы с Юрием можем воспользоваться предоставленной нам возможностью.
Юрий, оказалось, был мой коллега, оператор из операционной службы новостей. Поэтому-то его лицо показалось мне знакомым! Он производил впечатление очень милого, спокойного и уравновешенного молодого человека. Он только что вернулся из командировки из Мьянмы. В этот день, проводя свою подругу в Египет, он решил по дороге завезти на телестудию свой отчет о командировке. И, как и я, "попался"! Его друг, оператор нашего шоу, упросил его занять место опаздывающего на съемку парня.
И вот теперь, согласно задумке режиссера, мне предлагалось считать этого, мне незнакомого человека, пусть даже находящегося "на одной волне" со мной, своим другом и, для более близкого с ним знакомства, провести с ним четыре дня в Париже! К этому я была совсем не готова. И не потому, что у меня друзей пруд-пруди, а потому, что, по моему мнению, выбрать и стать другом - "две большие разницы", как говорят в Одессе. И, кто сказал, что у друзей должны быть одинаковые жизненные установки? Никогда с этим не соглашусь! И, вообще, это - дело интимное, не подающееся регламентации. Уверена, что и Юрий в выборе друга предлагаемым способом тоже не нуждался. Да он и не скрывал существование у него близкой подруги! Впрочем, я никогда и не верила в просто дружбу девушки и парня.
Но, вот - судьба! Оказывается, мерседес девицы, место которой в шоу заняла я, и автомобиль парня, место которого занял Юрий, столкнулись на последнем повороте дороги в студию. Обвиняя друг друга, как это чаще всего и бывает с участниками ДТП, они, ожидая полицию, долго спорили, а затем отвечали на многочисленные вопросы и заполняли протоколы. Но, когда выяснилось, что они оба срывают запись одного и того же шоу, страсти улеглись. Они более-менее трезво стали оценивать ситуацию, быстро придя к обоюдному соглашению. У парня повреждения машины были более серьезные. И он сразу же отправился в страховую компанию, желая, как можно быстрее "зализать полученные раны". Девица же добралась на своем поцарапанном мерседесе до студии. Узнав, что ни ее, ни второго участника ДТП не дождались, и что съемка закончилась, она страшно возмутилась. Телестудию она покинула только после того, как добилась обещания режиссера на их, ее и второго отсутствующего участника, обоюдное участие в следующей записи шоу. Думаю, волей случая и с течением обстоятельств дружба этих двух участников уже началась!
Во время фуршета мы с Юрием мило пообщались и договорились действовать самостоятельно, не связывая друг друга своим решением по поводу поездки в Париж, что, по умолчанию, означало: ни при каких обстоятельствах, свою компанию не будем навязывать друг другу.
..... Уже дома, поразмыслив и посоветовавшись с мамой, к ее большому удовлетворению, я решила воспользоваться представившейся мне возможностью. У моей мамы особенное отношение к Франции. Пять лет назад ей, наконец-то, удалось навестить свою двоюродную сестру, давно живущую в Париже. Домой она вернулась восторженная, постоянно вспоминая, что вся французская родня находила ее "истинной парижанкой". Тут вспомнились и особенности ее воспитания, и ее дворянское происхождение! Наша жизнь с тех пор претерпела массу изменений. В пять часов дня мы теперь пьем чай, причем из фарфоровых чашек, к которым во время моего детства, нельзя было даже прикасаться! Из потайных шкафчиков было вытащено столовое серебро и посуда, которая раньше доставалась лишь по праздникам, а теперь была у нас в ежедневном пользовании! Рацион питания в нашем доме также коренным образом изменился: никакой картошки, никакого хлеба, но обязательно пирожное к утренней чашечке кофе и свежие фрукты! Мои любимые пирожки теперь под запретом, так как многие запахи стали мою маму раздражать. И что интересно, мама действительно похудела, постройнела, я бы сказала, помолодела, несмотря на то, что перестала красить волосы.
К Пьеру, моему бывшему французскому приятелю, и его матери, с которой она некоторое время находилась в переписке, она испытывала особое расположение. На английском языке, которого моя мама практически и не знала, поздравляла его семью со всеми праздниками, а с самим Пьером переписывалась по электронной почте. Мама была просто в недоумении, почему я, имея возможность полетать в Париж, еще раздумываю. Ведь, по ее разумению, я просто обязана поддержать Пьера в трудное для того время. Она успокоилась, лишь узнав, что я решила лететь. То, что со мной едет еще какой-то молодой человек, ее совсем не заинтересовало. Моей маме нравился только Пьер, и только его она видела рядом со мной. Она знала, что у Пьера умерла мать, и что отец привел в дом другую женщину. Знала, что Пьер сильно переживает, ушел из дома и снимает студию. Не знала только, что уже год, как тот живет с другой девушкой. Мы с Пьером все откладывали посвящать маму в сложившуюся ситуацию. Он, потому что знал ее отношение к нему, а я, видимо, подспудно надеясь, на какое-нибудь чудо. Чудо произошло - у Пьера появился маленький ребенок. Для себя я приняла решение: наконец-то, эту "комедию" закончить и по возвращению из Парижа ей все рассказать.
..... Через неделю я обнаружила на своем рабочем столе конверт с билетом Рига - Париж - Рига и забронированной на мое имя гостиницей: "Республика" с указанием дат. Я хорошо помнила и площадь "Республики" и даже эту недорогую, чтобы не сказать дешевую, гостиницу. Это место было очень удобным для знакомства с Парижем. Рядом все знаменитые бульвары; не так далеко два вокзала, Северный и Лионский; в шаговой доступности площадь Пигаль и кабаре "Мулен Руж", Монмартр с базиликой Сакре-Кер.... В получасовой прогулке по интересным, для меня еще и знаковым, местам Парижа - набережные Сены, Отель де Вилл и Натр-Дам-де-Пари.
По программе обмена студентами весь первый семестр третьего курса я провела в Париже, в Сорбонне. И все это время жила неподалеку от этого места. В Сорбонне я и познакомилась с Пьером. Он заканчивал факультет журналистики. Был веселым, кудрявым, стильно одетым - настоящим французским юношей. Он меня почему-то постоянно смешил, и нам было легко и интересно вместе. Пьер познакомил меня со своими родителями: отец - известный зубной врач, мать - врач гинеколог. Похоже, я им понравилась. По крайней мере, они присылали моим родителям письма с хвалебными словами в мой адрес. Во Франции говорят: "Только тот француз настоящий, у кого есть русские корни". Так вот, прабабушка Пьера была русской из какого-то очень знатного рода. И хотя я приехала из Латвии, и мои родители латыши, маме Пьера было вполне достаточно того, что я говорю по-русски. Как я понимаю, это добавляло мне шарма и загадочности.
Их квартира находилась в прекрасном районе, недалеко от Оперы на бульваре Осман. Совсем рядом Версаль, Елисейские поля, парк Тюильри, Лувр т.д. Факультеты Сорбонны, на которых мы учились, были буквально в нескольких шагах от их дома.
Сколько раз мы с Пьером убегали с лекций, чтобы: побыть наедине, пока его родителей не было дома; побродить по городу; наконец, посидеть в кафе рядом со знаменитым Бельмондо, где, Пьер это хорошо знал, у того всегда проходит ленч. А вечером мы гуляли по многочисленным паркам, ужинали в Латинском квартале или сидели в ресторане, наблюдая за мерцающей в темноте Эйфелевой башней.
..... Вернувшись тогда из Парижа домой, моя любимая Рига показалась мне блеклой и неинтересной. Но, это было лишь до тех пор, пока не появился Пьер. Как ему удалось организовать прохождение своей обязательной трех - месячной студенческой практики в издательстве нашей центральной газеты до сих пор мне не понятно. В издательстве к Пьеру, да еще французу, да еще не владеющим ни латышским, ни русским языками, отнеслись снисходительно и особенно не нагружали. Ну, а Рига в моих глазах снова расцвела разноцветными красками. А мы за это время еще умудрились слетать в Таллинн и Санкт -Петербург. Прощались, как нам казалось, ненадолго. Ведь уже через пару месяцев он, выпускник университета, сможет найти работу, снять квартиру, и тогда, я перееду к нему. Университет, таков был наш план, я должна буду заканчивать в Париже.
Но, судьба была против нас. Как говорится: "Человек предполагает, а Бог располагает".
Летом скоропостижно скончался от инфаркта мой отец, и я, единственный в семье ребенок, естественно не могла сразу же оставить свою мать в тяжелейшей депрессии. Трудности возникли и у Пьера. Он был недоволен ни местом своей первой работы, ни своей зарплатой, и, чтобы реализовать наши планы, старался найти что-то более ему подходящее. Он мне писал, что какая-то его добрая знакомая, из бывших сокурсниц, старается ему в этом помочь. Когда у меня в доме все потихоньку успокоилось и пришло более - менее в норму, выяснилось, что у мамы Пьера рак, причем - последняя стадия. Через пару месяцев ее не стало. Пьер был "маменькин сынок", и ее смерть переживал тяжело. Я присутствовала на похоронах и, стоя рядом с Пьером и его отцом, принимала соболезнования, чувствуя себя членом семьи. Среди сочувствующих нашему горю была и та сокурсница, старающаяся помочь Пьеру в поиске работы. Через пару месяцев его отец привел в дом чужую женщину, что Пьера добило окончательно. Он ушел из дома, сначала жил у какого-то приятеля, затем снял студию, за которую уже смог платить со своей новой зарплаты, полученной на новом месте в издательстве, которым, кстати, руководил отец его "доброй" знакомой.
Время шло и потихоньку, не ругаясь и не выясняя отношений, на нет сошла наша с ним любовь. Общение сохранилось, но только на уровне: здравствуй - до свидания, поздравляю и передай привет общим друзьям и знакомым. Я часто задаюсь вопросом: а была ли любовь? Может быть, была только магия Парижа?
..... Не увидев Юрия ни в аэропорту, ни в зале ожидания посадки, я решила, что он в Париж не летит. Значит, соседнее кресло свободно и мне никто не будет мешать читать специально, по этому случаю, взятый детектив. Удобно расположившись у окна, я достала свой планшет и только настроилась на чтение, как кто-то с шумом плюхнулся на соседнее место, прямо на мою куртку.
- Ели успел. Чуть было не опоздал, - заявил неожиданно появившийся Юрий. И с улыбкой добавил: - Коллеги не простили бы мне, узнав, что я отпустил тебя одну, такую беззащитную и хрупкую, в чужую страну!
Меня удивила и несколько насторожила его фамильярность, однако я, с трудом превозмогая смущение, все-таки съязвила:
- Но, ведь свою подругу ты же отпустил?
- Во-первых, она "зажигает" где-то там не одна, а со своими подругами. Во-вторых, она сама в состоянии защитить себя, - смеясь, он возразил мне, и добавил: - Да, ты ее знаешь, она ведет утреннюю программу новостей на первом канале.
Я, действительно, неплохо знала эту статную, красивую блондинка с огромными голубыми глазами и бархатным голосом. Все мои коллеги от нее, вернее от ее голоса, были просто без ума!
- У тебя - хороший вкус! - вежливо, но холодно проговорила я. - Непонятно только, почему на шоу ты не выбрал Инессу? Тот же тип! И сейчас бы с ней летел в Париж?
- Зачем мне две Инессы? - парировал Юрий, не скрывая свою улыбку. - Ты еще забыла про зрительские симпатии? Нам с Инессой все равно приза бы не досталось!
- Если честно, мое участие в шоу и получение приза для меня до сих пор остается загадкой, - проговорила я со вздохом. И, помолчав, прибавила: - У меня был вид "общипанного воробья". Не понимаю, как тогда зрители, да и ты тоже, могли меня выбрать?
Юрий заразительно рассмеялся:
- Ну это ты напрасно! Ты выглядела вызывающе - прекрасно! Кроме того, я тебя знал раньше. Знал, как "парижанку", ведь так, за глаза, тебя называют мои коллеги, - и с ухмылкой добавил: - А зрители, думаю, нас с тобой просто пожалели. Ведь я, небритый и не выспавшийся, тогда выглядел не лучше! - и неожиданно спросил: - Признавайся, чем ты меня собираешься удивлять в Париже?
Я опешила: "Оказывается, он еще собирается со мной гулять по Парижу? А как же наша договоренность: не навязывать свою компанию другому?"
Два с половиной часа пролетели незаметно за нашей непринужденной беседой о наших теле студийных рабочих буднях. Из аэропорта Шарль де Голль, менее чем за час, мы на автобусе добрались до площади Республики и сразу же нашли нашу гостиницу. Администратор гостиницы, занимающаяся нашим размещением, приехала из Латвии. Это позволило Юрию проявить по отношению к ней свою природную, латышскую, галантность. Девушка с нескрываемым удовольствием выдала нам ключи от разных номеров. И тут же, полностью игнорируя мое присутствие, начала кокетничать с Юрием. Поселили она нас на четвертом этаже, на который вела узкая спиральная лестница. Лифт оказался таким узким, что пришлось подниматься поочередно. Зато номера были чистые и довольно просторные. Номер, предназначавшийся мне, был довольно скромным. А вот у Юрия в номере даже в ванной комнате было огромное окно, выходящее на бульвар. А из окон комнаты открывался вид на два здания, обрамленные резными чугунными балконами, многие из которых уже были украшены цветами и большими кадками зеленых кустов каких-то растений. На одном из зданий, по периметру всего второго этажа, висел бумажный плакат, с призывом выйти на гей парад под лозунгом "Марш равенства". Заметив в моих глазах нескрываемую зависть, Юрий тут же галантно уступил свой номер мне.
За углом нашей гостиницы располагалось уютнейшее кафе, в котором мы вместе поужинали. Я предложила Юрию расплачиваться каждому за себя, чем очень смутила его.
- Знаешь, я никак к этому не могу привыкнуть, - смущенно заметил он, - если хочешь, давай будем платить по очереди. - но, подумав, добавил: - Хотя, ты же ешь как цыпленок, значит, я всегда буду в выигрыше. Нет, сделаем так: в кафе за ленч платишь ты, в ресторанах за ужин, обед по-французски, плачу я.
Я попыталась было, больше для приличия, ему возразить, но в итоге согласилась. "Ничего, выдержу! - подумала я, - сколько там этих совместных обедов и ужинов нам предстоит?"
После ужина, сделав "круг почета" вокруг нашей гостиницы и площади "Республики", мы разошлись по своим номерам, договорившись, что следующий день, пятницу, каждый занимается своим личными делами, а субботу и воскресенье посвятим Парижу, где мне, чье кодовое название, как оказывается, было "парижанка", отводилась роль гида.
..... Утро выдалось солнечным и теплым. С Пьером я созвонились еще в Риге и договорилась встретиться на ленче в кафе, когда-то нашем любимом, находящимся недалеко от Отель де Вилл. И если, думая о нашей с Пьером предстоящей встречи, я всегда испытывала какое-то волнение, то в это утро я была совершенно спокойна. Я даже поймала себя на мысли: "А не лучше бы мне старые раны не бередить и ни на какую встречу не идти. А прямо сейчас отправиться на самую высокую точку Парижа, в собор Сакре-Кер, и поприветствовать мой любимый, просыпающийся город, и поблагодарить его за тепло и солнце, которым он меня встретил!"
Выглянув в окно, я увидела, как на третьем этаже противоположного дома на балкон, приведшей вчера вечером меня в восторг, вышел молодой человек в пижаме. Сладко потянулся, и, сорвав листочек с какого-то растения, растущего в кадке, скрутил сигаретку, затянулся и вернулся в дом. Похоже с утра пораньше парень решил что-то, растущее у него прямо на балконе, покурить! Это для меня было что-то новое!
По дороге на завтрак, я встретила Юрия, которого сразу и не узнала. Выглядел он великолепно: высокий, стройный блондин в светлых джинсах, более темной в тон рубашке, в руках у него была куртка из тоненькой кожи и камера. Понятно, он же - оператор! Куда же без нее! Юрий уже спешил на встречу со своим другом, ожидающим его внизу в вестибюле гостиницы.
- Если освободишься пораньше, позвони, - бросил он мне, не замедляя шаг. Затем остановился, и с ослепительной улыбкой добавил:
- Ты мне вчера обещала, без меня по Парижу не гулять.
И не дождавшись моего ответа, побежал на встречу к своему другу. Я опешила, пытаясь вспомнить, когда это я обещала ему все время проводить с ним? Ведь ничего кроме гулять по Парижу я и не собиралась! И куда позвонить? Откуда я могу знать номер его телефона?
А про себя подумала: "Какие все-таки красивые мужчины у нас в Латвии! И как жаль, что этот парень не свободен! Да, с таким парнем погулять по Парижу, посидеть в кафе, пофотографировать любимые места города - совсем будет и неплохо!"
..... В кафе, на место встречи с Пьером, я пришла раньше назначенного времени. Заняла свободный столик у окна, наблюдая через окно за пробегающей мимо публикой.
"И какие же все-таки одинаковые эти парижские молодые мужчины! Все одеты в черное кашемировое пальто либо черный плащ, сверху, как правило, изящно повязанный шарфик и обязательно прекрасная обувь. Движения резкие и быстрые, словно они всем демонстрируют свой темперамент, свою решительность и энергичность. При встречах со своими знакомыми они останавливаются с видом спортсмена, ожидающего команду: "внимание, старт". И, хотя с возрастом эта резвость потихоньку уходит, да и стиль одежды начинает несколько отставать от модной тенденции, истинного парижанина всегда легко можно отличить от многочисленных туристов и гостей города," - грустно констатировала я, рассматривая входящую и выходящую в кафе публику.
В кафе, как, впрочем, и всегда бывает в это время суток, людей было много. Они бесконечной вереницей входили и выходили. Приход в кафе Пьера я пропустила. Просто какой-то, усредненный "истинный парижанин", энергично вошел в кафе и почему-то, нежно улыбаясь, направился в мою сторону. С недоумением глядя на незнакомца, я решила, что он идет к девушке, сидящей за соседнем столиком. Это был Пьер, которого я сразу и не узнала. Думаю, мое замешательство и оцепенение он понял по-своему.
Мы обнялись, расцеловались, как это принято во Франции, и начался спокойный разговор. Как часто бывает, при такого сорта встречах, дежурный набор вопросов и утверждений: "Прекрасно выглядишь! Как долго пробудешь в Париже? Где работаешь? Как здоровье мамы?"
В свою очередь, я поинтересовалась: "Как жена? Как ребенок? Помирился ли с отцом? Куда делась шевелюра?"
Разговаривали как добрые старые знакомые, чьи жизни не пересекаются, но у которых при встречах всегда есть, о чем поговорить и что вспомнить. Прощаясь, как правило, эти люди говорят, и, надо полагать, искренне так и думают: "Надо бы встречаться почаще". И так, до следующей встречи.
Вот в таком русле: легко, непринужденно и с легким юмором, текла наша беседа. Все испортила я, поинтересовавшись:
- Как вы назвали дочь?
- Алиса, - ответил он с некоторой заминкой.
Я была в полном замешательстве.
- Наверняка не в мою честь, а в честь твоей любимой "Алисы в стране чудес", - не сдержалась я.
Все выглядело, хотя я этого и не хотела, слишком уж язвительно и со скрытым упреком. И наш разговор окончательно расклеился. Надо было как-то встречу заканчивать. Я достала свой планшет и, сославшись на то, что не успела отправить пару писем, а мне сегодня еще предстоит встреча с коллегой, открыла его. Пьер неожиданно вспомнил, что отец ждет его с дочкой на чай и заторопился домой. Мы попрощались, пообещав, без конкретного где и когда, еще обязательно созвониться и встретиться. Пьер ушел первым, а я, прождав минут десять, вышла из кафе и медленно пошла по направлению к Сене. На душе было грустно и тоскливо. Но, почему? Весна, любимый Париж, прошлое, казалось бы, отпустило окончательно, оставив одни лишь воспоминания.
Не доходя метров десять до набережной, я увидела на мосту одинокую, неподвижную мужскую фигуру. Мужчина стоял, опираясь на перила, ссутулившись, и смотрел вниз на темную воду Сены. Ощущение было такое, что ещё немного и человек бросится вниз. Я застыла на месте. Сердце готово было выпрыгнуть из моей груди. Это был Пьер. Первое желание было броситься к нему, обнять и оттащить от этих ужасных перил.
Но, что это изменит? Ничего хорошего ни ему, ни мне это не принесет. Я стояла как вкопанная, пока не увидела, как он выпрямился и медленно пошел в направлении музея Орсэ. Слезы, от страха и волнения за Пьера, градом покатились по моему лицу. Окружающие с недоумением оглядывались, а некоторые участливо спрашивали, не нужна ли их помощь.
Мне понадобилось какое-то время, чтобы привести себя в порядок, чтобы сердце мое отлегло и душевное равновесие вернулось. Спустившись вниз к воде, я медленно побрела в сторону Лувра.
Мысленно перебирая нашу встречу с Пьером, я думала: "Все, что не делается, все к лучшему. Прошло то время, когда нам было хорошо вместе. Слишком многое было против нас и многое изменилось. Вряд ли мне с ним было бы сейчас интересно, ему, возможно, тоже. Пусть все останется в прошлом. Конечно же я зря, не желая того, его упрекнула. Разве он, назвав свою дочь моим именем, не доказал мне, что всегда будет помнить все то хорошее, что было между нами. Мне бы следовало не ехидничать, мне бы радоваться этому обстоятельству."
..... Вот так, рассуждая сама с собой, я добрела до места, где по пятницам художники выносят свои акварели. От выбора пейзажа, мне понравившегося, меня отвлек телефонный звонок с неизвестного мне номера. Это был Юрий.
- Как дела? Ты уже освободилась? - он поинтересовался, и, не дождавшись ответа, добавил: - А я вот заблудился и не знаю, как теперь добраться до отеля. Спасай, если можешь, - насмешливо попросил он.
Зная, замысловатость планировки города, я ему поверила. Мне самой долго приходилось привыкать к тому, что улицы в Париже, в основном, располагаются веерным способом. Большинство улиц ведут от одной маленькой площади - сквера, до другой, как две капли воды похожей на первую. Выбрав улицу в нужном направлении, ведущую, как казалось, прямо к требуемому пункту назначения, чаще всего, на нужное место не попадаешь. Более того, уходишь куда-то в сторону!
Поинтересовавшись, где Юрий сейчас находится, я скорректировала его движение в направлении набережной Сены. Затем, вынула из своей сумки косметичку, привела себя в порядок и пошла по набережной к нему навстречу. А минут через десять мы, улыбаясь всем встречным, уже приближались навстречу друг другу.
День провели прекрасно. Я любовалась красотой и необычной архитектурой моего любимого города. Юрия же больше интересовали люди, причем не туристы, а обычные труженики, обслуживающие последних. Восприятие красот у нас было разное. То, что вызывало у меня восторг и ощущение счастья, его, как мне показалось, оставляло равнодушным. Он на все вокруг смотрел, в основном, через глазок своей камеры и был настолько увлечен своим занятием, что мы с ним, гуляя по городу, практически не разговаривали. В парке Тюильри, куда я привела его, чтобы передохнуть от пятичасового гуляния, он продолжал заниматься своей камерой, рассматривая отснятый им материал. Он то хмурился, видимо, когда был огорчен, то улыбался, когда был доволен своей работой. Мне было страшно интересно наблюдать за ним. Это надо же - такое увлечение профессией!
Тогда, гуляя по Парижу, каждый из нас думал о "своем" и занимался "своим". И, это было здорово!
С наступлением сумерек, Юрий предложил мне самой выбрать ресторан, где мы смогли бы отметить наш, фактически, первый день в Париже, вежливо уточнив:
- Желательно, недалеко от Эйфелевой башни.
Я повела его в ресторан, когда-то наш с Пьером любимый. Мои доводы, что там слишком дорого, что туда трудно попасть без предварительной записи, были сразу же отметены. У дверей ресторана толпилась толпа желающих, многие из которых в руках тоже держали камеры. Но, что интересно, швейцар, глядя на Юрия и на его камеру, ничего не спрашивая, нас сразу же пропустил.
- Мистика, - поразилась я.
- Нет, просто большой опыт хождения по ресторанам. Нужна уверенность, и нужно смотреть прямо в глаза, - пояснил он, смеясь. - Тогда все думают, что ты - важный приглашенный на какое-нибудь значимое мероприятие.
Метрдотель, не найдя нас в списке предварительных заказов, все-таки нашел для нас отдельный столик у окна. Он, видимо, решил, что к ним пришел важный гость с переводчицей, а может быть просто не захотел связываться с иностранцем. Не успели мы сделать заказ, как по Эйфелевой башне побежали огни. Мы выскочили на террасу ресторана. Юрий включил было камеру, но не успел. Башня замерцала, засверкала и пропала в темноте. "Разве есть на свете что-нибудь прекраснее и загадочнее этого видения?" - восторженно подумала я. Вернулись за свой столик. Нам принесли заказ, а Юрий все сидел со своей камерой в руках, боясь упустить момент, когда башня вновь засверкает огнями. Чисто по-женски, я съехидничала:
- Я не очень тебе помешаю, если начну кушать, пока все не остыло?
Он рассмеялся, отложил камеру в сторону и сказал:
- Знаешь, меня иногда нужно останавливать! Все, заканчиваю! Начинаем праздновать! - и, обращаясь, чем меня сильно удивил, по-французски к официанту попросил: - Будьте добры, карту вин!
День прошел восхитительно! Сегодня, в который уже раз, я для себя открывала мне хорошо знакомый и в то же время малознакомый Париж! Юрий, думаю, тоже славно поработал. Оказывается, он в Париже был, причем неоднократно, но на город всегда смотрел только через глазок своей камеры. Слушая мои восторги, он пообещал завтра попытаться посмотреть на город моими глазами, оставив камеру в гостинице. Во что, правда, мне верилось с трудом!
Правило, не есть поздно вечером, в этот вечер я нарушила, с аппетитом съев в ресторане какую-то довольно жирную баранину, запивая ее прекрасным французским вином. Вот так, славно, мы завершали наш первый день в Париже!
В отель вернулись затемно. Предпочитая, по возможности, спать с открытым окном, я слегка приоткрыла его в ванной комнате. И, памятуя, что прошлой ночью мне было холодно, вытащила из шкафа огромное дополнительное одеяло. Приняла душ и, уже лежа на огромной кровати под большим, уютном, легким, теплым одеялом, перебирая события прошедшего дня, почувствовала себя наконец-то свободной и всем довольной. Действительно, все, что и не делается, все к лучшему!
Ночью проснулась, почувствовав какое-то неудобство. Моя рука уперлась во что-то твердое в чехле, мною накануне накинутого, дополнительного одеяла. Было так жаль прерывать какой-то очень сладкий сон. И, дабы догнать ускользающее блаженство, я просто перевернула одеяло и провалилась в сон.
..... Меня разбудило солнышко, затопившее своим светом всю мою очень чистенькую и премилую комнату. "Видимо, после недавнего ремонта," - подумала я.
Ласковое солнышко, душ, молодой человек из дома напротив, вышедший на балкон за своей сигареткой и помахавший мне в знак приветствия, и прекрасное настроение - все предвещало еще один прекрасный день в Париже! "Сегодня постараюсь показать Юрию самое лучшее, что есть в этом, ему малознакомом городе, - решила я. - Вначале, район Монмартр, базилика Сакре-Кер, площадь Пигаль. После ленча, обязательно Елисейские поля, Триумфальная арка, Большой Дворец, мост Александра III. Как много еще мест нужно мне навестить, чтобы наконец-то успокоиться! И не будет ли с моей стороны наглостью настаивать на том, чтобы он всем этим любовался и разделял мои восторги, не имея с собой камеры. Нет, пусть уж лучше возьмет ее с собой!"
..... Я уже было собиралась идти завтракать, когда, застилая свою кровать, увидела в чехле дополнительного одеяла то, что разбудило меня ночью. Приоткрыв молнию, я достала плотный мешочек. Каким же было мое удивление, обнаружив внутри него драгоценные камни небывалой красоты. Они блестели и переливались на солнце. Я обомлела, такого размера, в таком количестве и такой красоты мне, думаю, что и мало кому-нибудь еще, когда-нибудь приходилось видеть! Когда я пришла в себя, то первая появившиеся мысль была - позвать Юрия. Я схватила телефон, нашла последний высветившийся на моем телефоне номер, нажала и услышала веселый голос:
- С добрым утром! Как спалось? Готова ли к новому покорению вершин? - и насмешливо добавил: - Давай спускайся завтракать.
Срывающимся от волнения голосом, я практически прошептала:
- Я не могу. Пожалуйста, поднимись ко мне. - Телефон выпал из моих рук.
Не прошло и минуты, как кто-то постучался в мою дверь. Удостоверившись, что это Юрий, я бросилась открывать. Вбежав в комнату, он с тревогой посмотрел на меня, затем, следя за моим взглядом, перевел глаза на кровать, где по одеялу были разбросаны алмазы, и остолбенел. Прошло какое- то время пока к нему вернулся дар речи.
- Где ты это взяла? - он тихо спросил и, не дожидаясь от меня ответа, стал собирать все эти камешки в лежащий рядом на кровати мешочек.
- Это - огромнейшие деньги и криминал. Положи туда, где взяла! - он сказал голосом, не терпящим ни объяснений, ни возражения.
Не вымолвив ни слова, я приоткрыла молнию на чехле одеяла, засунула туда в уголок мешочек, свернула одеяло и поместила его в шкаф на его прежнее место. Юрис молча, с мрачным и недовольным видом, наблюдал за моими действиями. Затем, сунул мне в руку мою сумку и, внимательно осмотрев комнату, вывел меня в коридор. Ни слова не говоря, он завел меня в свой номер, и, забрав свою камеру, оставил на какое-то время одну. Вернувшись, Юрий спрятал камеру в свою дорожную сумку. Под неодобрительные взгляды знакомой администраторши, мы покинули гостиницу. Только в кафе, уже сидя за столом, на котором передо мной стоял кофе и лежал круассан, он очень медленно и спокойно, как будто перед ним сидел нашкодивший маленький ребенок, заговорил.
- Алиса, не знаю, понимаешь ты это или нет, но мы попали в большую передрягу, - начал Юрий.
- Почему мы? Это у меня большие проблемы, - тихо парировала я.
- Прекрасно! Ты приходишь в себя! - впервые улыбнулся Юрий и добавил: - Надеюсь, ты понимаешь, за этими камешками обязательно придут. И было бы неплохо, если это случилось после нашего отъезда.
Повисло долгое молчание. Каждый из нас мысленно пытался оценить сложившуюся реальность. Наконец он, тщательно подбирая слова, продолжил:
- Так! Давай не будем усложнять, и проблемы будем решать по мере их поступления. Но, подумать и подстраховаться нам не мешает, - и, стараясь выглядеть спокойным, уверенно добавил: - Не будем менять наши планы. Ты обещала меня повести на вершину холма Монмартр и показать город с самой высокой точки.
И мы молча, каждый погруженный в свои невеселые думы, пошли в город. "Кто и когда подложил эти бриллианты-алмазы в одеяло? И если за ними придут, а их на месте не будет, то подозрения падут на того, кто останавливался в этом номере, то есть на меня, или на того, кто убирал этот номер. А что, если заявить в полицию? Тогда меня задержат для выяснения обстоятельств, и, я либо сразу становлюсь подозреваемой, либо меня начнут использовать для поимки преступника, как "подсадную утку". Ведь это так всегда происходит в детективах? И тогда - прощай мои прогулки по Парижу, прощай мое возвращение домой!" - мысленно рассуждала я.
В реальность меня вернул насмешливый голос Юрия.
- Ты же вчера обещала открыть передо мной новый, загадочный и восхитительный, мир, а привела куда-то на окраину, в район, где живут одни марокканцы?
Мне ничего не оставалось, как взяв себя в руки, "вернуться на землю". Мы находились уже совсем рядом с собором. Нам оставалось только по ступенькам подняться наверх. Добравшись на террасу, мы застыли в восторге от увиденного. Картина была захватывающей. Перед нами раскинулся необыкновенной красоты залитый солнцем город! Здесь, стоя на террасе и наслаждаясь увиденным, я снова почувствовала себя спокойной и счастливой и вновь ощутила, чуть было не покинувшее меня, равновесие. Так вот - оно, порой ускользающее от тебя, счастье!
Юрий стоял неподвижно, в его облике было нечто таинственное. Его голубые глаза, казавшиеся огромными на лице правильной формы, обрамленном светлыми волосами, искрились восторгом! И только боязнь спугнуть этот, не нами созданный, загадочный момент, не позволил мне достать телефон и запечатлеть на память Юрия на фоне огромного белоснежного собора, с восторгом вглядывающегося в святой город, раскинувшийся перед ним во всей своей красе.
Наконец Юрий нарушил наше молчание:
- Действительно, очень волнующе и очень красиво. - И с улыбкой, устремив свой взгляд в даль, добавил: - Жаль, не взял с собой камеру!
Поняв, что я хочу возразить, он поспешно добавил:
- Давай, удивляй дальше.
Спустившись вниз по лестнице, мы еще погуляли по прилегающему к базилике району, с Мулен Руж и кварталом Красных Фонарей, посидели в каком-то уютном маленьком кафе на бульваре Капуцинок и, воспользовавшись метро, оказалось на Елисейских полях.
Меня всегда удивляло, почему, наблюдая, будь то: панорама Парижа, или вид вечернего Гонконга, или статуя Свободы в Америке и т.д. ..., испытываешь необыкновенной волнение и восхищение и мысленно восклицаешь: "Остановись мгновение!" Но, стоит только покинуть это место, картинка из памяти ускользает. Остается только неотвратимое желание опять вернуться назад и заново испытать те необыкновенные чувства и то восхищение, которые здесь оставил. И ты вновь и вновь стремишься попасть туда, где увиденное так тебя взволновало.
И почему-то - совсем другое дело, когда стоишь перед картиной, написанной, чаще всего, талантливым художником. Один раз увиденные полотна Айвазовского, Иванова, ... стоят у тебя перед глазами и всегда остаются с тобой. А с Сикстинской Мадонной "улетаешь в небеса" как, стоя перед этой картиной в музее Дрездена, так и мысленно, находясь от нее далеко!
Вот и мой любимый Париж всегда в моих воспоминаниях почему-то возникает из картин Писсаро, Коровина, Бланшара и Кортеза, а не современный, так мне хорошо знакомый, и, мною много раз виденный!
..... Величие и красоту Триумфальной арки, Большого Дворца, Дома Инвалидов просто невозможно было недооценить. Что уж говорить о мосте Александра III! Гуляя по Парижу, мы больше молчали, чем говорили, бросая на друг друга выразительные взгляды.
Уже в метро, по дороге в отель, Юрий насмешливо заметил:
- Если бы я все это снимал на камеру, то устал бы меньше! Что значит: эмоциональная нагрузка, не чета, физической!
И с этим трудно было не согласиться.
Уставшие и переполненные впечатлений, мы вернулись в свой отель, решив немного отдохнуть перед ужином, предварительно, по настоянию Юрия, заказав столик в "Ги Савой".
- Вчера ресторан выбирала ты, сегодня я, - заявил Юрий тоном, не терпящим возражений.
Как мне кажется, мною двигало Божие проведение, когда в последний момент перед полетом в Париж, я положила в сумку туфли и самое мое изящное и любимое платьице. И, вот теперь, отдохнув и приведя, очень при этом стараясь, себя в порядок, я ожидала Юрия в своем номере. Утреннее приключение я постаралась вычеркнуть из своей памяти, заменив его впечатлениями от нашей сегодняшней прогулки. С удовольствием мне вспоминалась реакция Юрия на увиденное в городе.
"Пусть эти проклятые алмазы, испортившие нам сегодняшнее утро, заберет тот, кто их положил, - подумала я. - Ведь я вполне могла обойтись предложенным мне одеялом и не брать дополнительное! И зачем только я вовлекла во все это Юрия? Я этим чуть было себе не испортила четырехдневную сказку, так хорошо начинающуюся."
..... Юрий, изысканно одетый, появился с некоторым опозданием. Было видно, он чем-то обеспокоен и не отдыхал. Я не стала ничего спрашивать, ведь это могло быть и что-то личное?
Воспользовавшись, сегодня уже в который раз, метро, мы в восемь часов вечера уже заняли свой столик в самом знаменитом французском ресторане. И если для меня сервировка стола и весь антураж был через-чур, то Юрий себя в этом чувствовал абсолютно свободно.
Складывалось впечатление, что походы в такой тип рестораны были для него обычным делом. Его элегантный вид, признаюсь, меня вначале несколько смутил. Но он, в своем дорогом костюме, вел себя так естественно, чувствовал себя так органично и так вписывался в обстановку, что мне оставалось только удивляться его умению перевоплощаться из парня - рубахи в плейбоя.
Я, конечно же, старалась соответствовать моменту и мысленно благодарила свою маму, преподавшую мне уроки этикета.
Вино к столу Юрий выбрал сам, утверждая, что женщинам это доверять нельзя. А вот выбрать блюда и сделать заказ для нашего ужина было поручено мне, да и то лишь потому, что передо мной была поставлена задача: убедить Юрия в изысканности французской кухни.
Как мне тогда показалось, я с этим неплохо справилась. Юрий старался все время улыбаться и был очень внимательным и галантным. Но, все-таки, было видно, его что-то беспокоит.
В гостиницу возвращались пешком. Уже, подходя к отелю, он рассказал мне, что разговаривал с уже нам знакомым администратором Ирмой. Та поведала ему, что некий мужчина довольно долгое время занимал номер, предназначавшийся Юрию, но, волею случая, ставшим моим. Этот человек вел себя довольно странно. Был очень нелюдимым, гостиницу покидал редко и лишь по вечерам. Буквально перед нашим заездом он попал в больницу с инсультом. В настоящее время этот постоялец лежит в реанимации и связаться с ним нет никакой возможности. В этой ситуации администрация гостиницы приняла решение: номер освободить, все вещи постояльца отнести в специальное помещение, где хранятся вещи, отданные им постояльцами на сохранение, и где находятся сейфы отеля. В словах Юрия явно слышалось беспокойство.
- Скорее всего, этот человек является либо одним из владельцев этих драгоценностей, либо курьером. Наверняка его подельники уже ищут и его, и алмазы, - и немного помолчав, он добавил: - И теперь в зону риска попадает всякий, кто имеет отношение к этому номеру гостиницы. Значит, в первую очередь, это - мы.
В свете луны хорошо видны были беспокойство и грусть, затаившиеся в его глазах.
- Алиса, пожалуйста, только не спорь со мной, сейчас мы поменяемся номерами: каждый займет свое законное место, - тщательно подбирая слова, продолжил Юрий.
С трудом поспевая за ходом его мыслей, озадаченная услышанным, я с трудом выдавила из себя:
- Хорошо.
Молча, я последовала за ним. Перенесла свои вещи в его, вернее, в свой законный номер, который и по размеру, и по убранству намного уступал моему предыдущему. "Эта Ирма, все-таки, - препротивная! Какой номер дала мне, и какой Юрию!" - подумала я. Приняв душ, я улеглась на свою, бывшую прошлой ночью его, кровать. И с грустью подумав: "Удалось-таки этому Юрию испортить такой замечательный вечер!", я моментально уснула.
..... В который уже раз Париж меня разбудил ласковым весенним солнышком. Пока я приводила себя в порядок, меня не покидало ощущение, что Юрию грозит опасность. Сбежав вниз в холл, где нам предлагался завтрак, за одним из столиков я заметила Юрия, пьющего кофе, и, нежно улыбающегося своей собеседнице Ирме. Рядом с ним лежала его любимая камера. Помахав мне рукой, он, как ни в чем не бывало, продолжал любезничать с администраторшей. "Хамелеон и ловелас. Недаром мое первое впечатление о нем было: "ни то ни се"! - с горечью подумала я. - Видимо, себе на память снимал на видео эту Ирму. Нет, моя интуиция никогда меня не подводит!" Взяв кофе с круассан, я специально села за столик, с одним свободным стулом, спиной к беседующим.
- Доброе утро, как спалось на новом месте? - услышала я насмешливый голос.
- А как тебе? - язвительно поинтересовалась я.
И тут Юрий, меня не спрашивая, увлек меня к стоящему неподалеку свободному столику, перенеся на него мой недопитый кофе с недоеденным круассан, и уселся рядом.
- Спал плохо. В номере все пропахло твоими духами. Не помогло даже на всю ночь открытое окно. Зато, познакомился с молодым человеком, живущим, напротив. Он был крайне разочарован, увидев вместо тебя меня. Ему ничего не оставалось, как поприветствовать меня и предложить покурить вместе с ним. Ну у тебя и способность, даже на расстоянии, заводить себе кавалеров и обращать на себя внимание мужиков! - пытался исправить ситуацию Юрий.
А у меня в голове стучало: "Ловелас, есть ловелас! И не надо мне на его слова и заигрывания вестись." Но тут, перейдя на совершенно серьезный тон, он заявил:
- А у меня - прекрасная новость! Нас с тобой ждет прекрасный день в Париже!
Я с изумлением уставилась на него. А он, улыбаясь, продолжил:
- Вчера наш больной пришел в себя. Сам позвонил в отель, попросив номер никому не отдавать, и обещал оплатить его еще на неделю вперед. А наш любезный администратор Ирма только что, извинившись передо мной за доставленное неудобство, попросила у меня разрешение убрать мой номер, предоставив мне на нашем же этаже новый, равноценный.
"Ура, мы спасены!!!" - ликовала я. И тут же вкрадчиво предложила Юрию:
- Чтобы не рисковать, на всякий случай, вдруг горничной, убирая номер, вздумается заменить одеяло, или у нее появится соблазн присвоить эти проклятые драгоценности, давай заберем алмазы и спрячем их до вечера в моем теперешнем номере. А в твоем оставим, как бы по забывчивости, кое-какие мелочи. Вечером, когда вдруг окажется, что тебе понадобилось забрать забытые в номере вещи, мы положим эти проклятые алмазы на их прежнее место, чем и восстановим "статус-кво"! - и поспешно добавила: - Тогда, эти, по всей вероятности, криминальные разборки нас совершенно не будут касаться! С нами останутся лишь воспоминания о маленьком приключении, чуть было не испортившим наше путешествие.
Юрий, погруженный в свои мысли, долго молчал, а затем, усмехнувшись чему-то своему, согласился с моими доводами. Мы быстренько поднялись в свои номера, и проделали все необходимое, чтобы вечером, по возвращению, провести заключительную стадию запланированной нами операции.
..... День прошел восхитительно! Начали с Натр-Дам, затем бродили по кварталу Сен-Жермен, посетили прекрасные уличные рынки и кафе, церковь Сен-Жермен-де-Пре. В районе Монпарнаса наткнулись на выставку - базар, где настоящие художники продавали свои картины. Одна картина с видом Парижа нас обоих привела в восторг. Мы долго спорили, кто же из нас ее приобретет, и остановились на том, что, дабы никому не было обидно, никто! Отдыхали в Люксембургском парке, самом популярном месте отдыха в Париже. Перед ужином посетили мой любимый музей Орсэ. Попасть в него - всегда очень проблематично. Там всегда стоит огромнейшая очередь из желающих. Но, если туда пойти за час-два до закрытия, то всегда можно попасть в музей. Лично мне, для того чтобы насладиться моими любимыми импрессионистами, картины которых размещены на верхнем уровне музея, всегда этого времени хватало. Так случилось и в этот раз. После получасового стояния в очереди мы оказались внутри музея! Так как Юрия тоже интересовали импрессионисты и постимпрессионисты, то все время, оставшееся до закрытия, мы посвятили Дега, Эдуарду Мане, Клоду Моне, Ренуару. Юрий даже умудрился сфотографировать меня на телефон на фоне прекрасной картины, кажется Ренуара, "Девушка с зонтиком", несмотря на то, что съемка в музее запрещена. Он решил, что я очень на эту девушку похожа.
Ужинали мы в каком-то маленьком, симпатичном ресторанчике в Латинском квартале. Возвращались в отель пешком и почему-то Юрий все это время, пока мы шли, меня смешил. Я тоже старалась от него не отставать:
- Я, сопровождая молодого богатенького повесу четыре вечера подряд за угощение, ощущаю себя сотрудницей агентства по оказанию эскорт услуг, - смеясь, заявила я Юрию.
- Да, ты со своей внешностью вполне бы могла зарабатывать таким способом, - он парировал, нагло осматривая меня с ног до головы. - Только не забудь, иногда, за дополнительную плату, тебе бы приходилось предоставлять услуги и другого сорта!
- Наглец, - смеясь, возмутилась я.
- А я чувствую себя работником охранной фирмы, круглосуточно охраняя, хотя и красивую, но уж очень самоуверенную и капризную принцессу, - язвительно заметил он.
И все в таком же духе: легко, весело, забыв обо всем, наедине друг с другом, под ласковый гул парижских улиц. Уже подходя к нашей площади, я с сарказмом заметила:
- Что-то ты напрасно сегодня брал свою камеру?
- Действительно, пора поработать, - он заметил, ехидно улыбаясь.
Достал из сумки свою любимую камеру и начал снимать все подряд.
Хотя уже были сумерки, снимать было что: вся площадь Республики, вокруг десятиметровой статуи Республики в лавровом венке, с оливковой ветвью в руке, была заполнена выходцами из Африки. Видимо, они здесь встречаются после тяжелого рабочего дня. Никакого шума, никаких песен. Сидят молча, как мне показалось, не общаясь друг с другом. Довольно мрачная и устрашающая картина! На Юрия, снимающего их, они смотрели с неодобрением, я бы сказала, недружелюбно. Люди, с белым цветом кожи, куда-то все спешившие, встречались очень редко и лишь по периметру площади.
И где же тут Свобода, Равенство и Братство, что олицетворяет этот монумент?!
На входе в нашу гостиницу на нас наскочили двое белых мужчин, один из которых чуть было не сбил Юрия с ног, желая, как мне показалось, выбить камеру из рук. Во всяком случае, такое у меня тогда сложилось впечатление. До сих пор непонятно, как Юрию при этом удалось увернуться и не выронить камеру?
Но, самое страшное нас ожидало впереди. Ирма, взлохмаченная, покрытая красными пятнами, выскочила из-за своей стойки Юрию навстречу.
- У нас весь день проходят страшные события, - затараторила она на латышском языке. - В полдень к нам заявились два типа. Они, представились полицейскими и потребовали выдать им вещи нашего постояльца, проживающего до вас в вашем номере. Для выяснения обстоятельств, как они выразились, забрали с собой нашего охранника и горничную с вашего этажа. Естественно, мы позвонили в больницу, где нам сообщили, что нас интересующий человек скоропостижно умер. А час назад эти люди снова вернулись и в вашем номере перевернули и распотрошили все, включая ваши остававшиеся там вещи. Кроме того, они забрали из нашего компьютера список всех жильцов и персонала с их адресами. И, уходя, пригрозили: поднимите шум - закроем отель. Умоляю, посоветуйте, что нам делать? Мы теперь сомневаемся, а были ли это настоящие полицейские? - воскликнула она.
Мы, потеряв дар речи, застыли как пораженные громом. Ведь такого поворота событий мы никак не ожидали.
- Не те ли это люди, с которыми мы только что столкнулись в дверях? - спросил Юрий.
- Да, да, эти двое только что вышли перед вашим приходом, - выпалила Ирма. - Умоляю, скажите, что делать?
- А вы видели их документы? - поинтересовался Юрий.
- Да, какие-то удостоверения они нам показывали, - воскликнула Ирма и со вздохом добавила, - но вели они себя как бандиты! И что это за угроза: не поднимать шум!
Нам с Юрием, конечно же, сразу было ясно - искали бриллианты!
Ирма вместе с нами поднялась на этаж. Мы были просто шокированы разгромом в номере: подушки и матрацы были вспороты, по комнате летал пух и перья, на полу валялась пижама Юрия, в ванной все в разбитом состоянии валялось на полу. Пижаму и умывальные принадлежности мы специально оставляли, чтобы была причина зайти вечером в этот номер и положить алмазы на их прежнее место. Ведь я надеялась, что тогда они попадут к своему хозяину, а мы с Юрием будем в безопасности и сможем забыть о их существовании.
Юрий снял весь этот ужас на камеру. Как мне тогда показалось, это он делал просто по инерции. Заверив Ирму, что лично никаких претензий к гостинице предъявлять не будет, Юрий посоветовал вызвать полицию, извинившись за то, что сам ничем не сможет ей помочь.
- К сожалению, мы рано утром улетаем и должны будем покинуть гостиницу в семь утра, - уточнил он, чем меня сильно удивил.
Я хорошо знала, у нас рейс вечерний!
Затем, Юрий спустился в холл гостиницы, взял ключ от номера, куда его еще утром пересилили, и попросил нас разбудить в шесть утра.
Некоторое время мы в полном молчании, каждый погруженные в свои мысли, сидели в моем номере. "Что нам делать? Ну, должен же быть какой-то выход?" - я мысленно восклицала. Нервное возбуждение, как я и не старалась, мешало мне хладнокровно оценить ситуацию. Первым молчание прервал Юрий.
- Дабы избежать каких-либо сюрпризов нам с тобой сегодня придется ночевать вместе в этом номере. - Он не столько меня спрашивал, сколько утверждал тоном, не терпящим возражений.
И, грустно посмотрев на меня, он вкрадчиво осведомился:
- Ведь нам, Алиса, приключений уже хватает, не так ли?
- Конечно, конечно, - только и смогла я еле слышно выдавить из себя.
Мы, молча, упаковали свои вещи. Зачем-то пересчитав все алмазы, Юрий уложил их в мешочек, тщательно протер его, и сунул в сумку, где находилась его камера. Примерно через час Юрию на мобильный позвонила Ирма. Поблагодарив за совет, она рассказала, что звонила в полицию. Там ей сообщили, что никого в гостиницу они не посылали, и что утром пришлют бригаду, а до этого в номере не нужно ничего касаться. Кроме того, ее поставили в известность, что по поводу смерти их постояльца уже ведется расследование и, вполне возможно, дело будет уголовным.
Мы по очереди воспользовались ванной, и, пожелав друг другу спокойной ночи, устроились спать. Каждый занял свою половину огромной кровати, пытаясь заснуть.
"Неужели это все происходит наяву? Неужели это все происходит со мной? Нет, этого просто непостижимо! Мне в моем любимом Париже угрожают какие-то мафиози! Я лежу рядом с едва знакомым мужчиной, от которого зависит, возможно, моя жизнь! И я полностью доверилась ему. Он, чтобы спасти нас, наверняка просчитал все возможные варианты и нашел какой-то выход. И чтобы я без него делала?" - под эти мысли и равномерное дыхания моего нового друга я спокойно заснула.
В семь утра мы с вещами, покинув нашу "гостеприимную" гостиницу, уже направлялись в сторону ближайшего вокзала. И что меня удивило, Юрий прекрасно знал дорогу, ведущую к Северному вокзалу. В багажном отделении вокзала Юрий выбрал две ячейки, расположенные на некотором расстоянии друг от друга. В одну из них он положил злополучный мешочек с алмазами, завернутый в какую-то рекламу. При этом, этот процесс он зафиксировал на свою камеру. В другую положил наши сумки. Все это он проделал, сняв с себя свою заметную куртку, в бейсболке, натянутой на глаза, и в темных очках.
Я полностью доверилась Юрию и безропотно выполняла все его указания и распоряжения, не спрашивая никаких разъяснений. Ведь я уже дважды его подставляла: первый раз - найдя эти проклятые алмазы, второй - когда предложила на время уборки номера перенести их в мою комнату, дабы потом восстановить их первоначальное положение.
И хотя свои мысли мне никак не удавалось привести в порядок, моя интуиция мне подсказывала: у Юрия есть план, его надо слушаться, не проявляя никакой инициативы. И только тогда все может и закончится хорошо.
Позавтракав в кафе вокзала, мы почему-то занялись поиском привокзальных телефонов. Нашли два телефон- автомата. Далее, передо мной была поставлена задача: позвонить в полицию и спокойным голосом сообщить, что в ячейке номер семь багажного отделения Северного вокзала лежат восемьдесят алмазов грубой, первичной обработки. И если их до часа дня не изъять оттуда, то дальнейшую их судьбу проследить будет трудно. Эту роль я сыграла без труда, не задавая никаких вопросов, и понимая, что это должно спасти нас от крупных неприятностей, а может быть от кое-чего похуже.
Затем, с другого телефон-автомата я позвонила некому Сергею, репортеру, и, не называя себя, предложила воспользоваться информацией. Разговаривая с ним по-французски, я сообщила, что сегодня до часа дня из ячейки номер семь багажного отделения Северного вокзала полицией будет изыматься контрабандные алмазы. И пояснила: эту информацию про алмазы именно я анонимно передала в полицию, и что на Сергея пал мой выбор по совету его хорошего знакомого. При этом, я заметила, он в праве распорядиться этой информацией по своему усмотрению, и что его друг сам с ним свяжется позднее.
Сделав все так, как мне было сказано, только тогда я поняла, что задумал Юрий. Нам оставалось затеряться на вокзале, среди ожидающих и провожающих, и ждать. Мы заняли места, с которых происходящее в багажном отделении было видно, как на ладони. И, оставаясь в тени, стали наблюдать за происходящим. Не прошло и полчаса, как появились какие-то люди с камерами. Их количество все прибавлялось и прибавлялось, видимо, с подачи самих полицейских. Вскоре появились и сами полицейские с собакой. Под многочисленные вспышки камер, они вскрыли ячейку и показали её содержимое журналистам.
Все - "финита ля комедия"! Мы спасены! Наверняка через час - два по всем телевизионным каналам пройдет информация, после которой интерес к нам пропадет полностью абсолютно у всех!
- Удалось! - воскликнула я.
- Очень на это надеюсь, - охладил мой пыл Юрий. - Подождем телевизионных сообщений, - и добавил: - Я до последней минуты не верил, что из этой идеи что-то получится.
Мы забрали свои дорожные сумки и, бодро идя к выходу, услышали, как кто-то по-русски нас окликнул:
- Привет Юрий! Извини тороплюсь. Нужно срочно передать в редакцию сенсационный материал, - воскликнул высокий, очень красивый молодой человек. И, посмотрев на меня, ухмыльнулся и, как мне показалось, с некоторым упреком добавил: - Теперь понимаю, куда ты пропал и почему не звонил мне! Понятно, не хотел меня знакомить со своей прекрасной спутницей.
Юрий, схватив молодого человека за руку, задержал его, и, достав из своей сумки пакетик с кассетами, протянул его своему знакомому.
- Как хорошо, что мы тебя встретили. Не мог бы ты эти видеокассеты переслать мне нашим обычным способом, - попросил он, добавив, - не хочется сумку сдавать в багаж.
- Без проблем, завтра - послезавтра получишь, - был ответ.
- Спасибо, сам тебе позвоню, - вдогонку убегающему крикнул Юрий.
Когда фигура этого русского красавца скрылась за поворотом, я не удержалась и спросила:
- Это кто?
- Это и есть тот самый Сергей, которому ты звонила, - смеясь, объяснил Юрис.
..... Время, оставшееся до нашего полета домой, мы провели, теперь уже можно сказать, бездарно: либо, отдыхая в парке, либо, сидя в кафе. Срочное сообщение: "Сегодня, благодаря бдительности наших граждан, удалось изъять огромную партию алмазов, нелегально поступающих к нам из Южной Африканской Республики. Перекрыт еще один канал крупнейших поставок алмазов на подпольные фабрики ювелирных изделий во Франции. Нелегальному бизнесу нанесен еще один удар!" - застало нас в кафе и привело в восторг.
Устремив робкий взгляд на Юрия, я вкрадчиво осведомилась, когда у него созрел этот план.
- Вчера вечером, - он признался, добавив, - это было последнее, на что мы могли бы рассчитывать, планируя живыми и невредимыми улететь вовремя домой.
- Это все из-за меня, прости меня, пожалуйста, - в отчаянии воскликнула я, - все из-за моего любопытства и легкомыслия.
- Не могу поверить, Алиса, что ты говоришь все это всерьез! - воскликнул Юрий. - Неужели ты сама не понимаешь, что это полнейшая чушь! - и с воодушевлением прибавил:
- Твое любопытство сыграло нам на руку. Это позволило нам быть готовыми к любому развитию событий и гибко реагировать на них. С самого начала было ясно, что нам выкарабкаться из треугольника, "мы с алмазами - бандиты - полиция", будет очень трудно. Сообщи мы полиции, нас тут же взяли бы в разработку. Даже, возможно, нас и не задержали, но вряд ли бы произошла огласка того факта, что алмазы находятся в полиции. Значит, бандиты не оставили бы нас в покое и гонялись бы за нами, где бы мы не были. Наш с тобой отпуск был бы испорчен, и шансов спокойно уехать домой было бы очень мало. Даже, если бы нам удалось улететь, боюсь, нас достали бы и дома! - задумавшись на мгновение и, глядя куда-то в сторону, Юрий продолжил:
- Я видел единственный способ отвести от нас угрозу - придать гласности информацию: "туристы из Латвии, т.е. мы с тобой, наткнулись на клад в гостиничном номере гостиницы "Республика" и передали его полиции." Мало вероятно, что нам удалось бы без вмешательства полиции передать эту информацию по французским телеканалам. Значит, для нас это - не вариант! - иронически заметил Юрий и продолжил рассуждать:
- Мы могли бы попытаться это сделать через нашу любимую Рижскую телестудию. Но тогда, к нам наверняка были бы большие претензии со стороны французской полиции. Ведь, вполне возможно, мы этим помешали бы следствию. Кроме того, мы подставили бы под удар гостиницу с больным человеком, в виновности которого я до сих пор очень сомневаюсь. - и, обращаясь ко мне, с сомнением в голосе Юрий продолжил: