Было по-прежнему тихо, в склепе пахло песком и ночью. Ее непередаваемыми для обычного человека ароматами георгин у чьего-то надгробья, мокрой от вечернего дождя листвой, непередаваемым, сладким, манящим ароматом женского тела... и крови.
Кларенс даже здесь слышал, как бьется в чьих-то висках багрянец жизни, он слышал сладострастное дыхание влюбленных и видел сон одинокой вдовы, что живет недалеко от кладбища Святого Мартена, на котором обосновался вампир.
Он откинул крышку теплого, столь привычного и уютного, гроба и его босые ноги коснулись пушистого ковра прикрывающего холодный камень склепа. Чиркнула спичка, и одна за другой загорелись свечи, бросая неровные мазки трепещущего света на розоватые, завешенные гобеленами стены.
Вампир потянулся и зевнул, обнажая белые, словно сахарные клыки. Он встал, поднял небрежно брошенный на пол халат и направился вниз по лестнице. Лестница и комната под ней были сделаны сравнительно недавно - около ста лет назад. Рабочие так и не успели рассказать о странном кладбищенском жильце. "Эх, хорошие были времена, - подумал вампир. - Париж, Париж... забыли". Он спустился в нижнюю комнату, и оттуда раздались свежие звуки рвущейся на свободу воды...
...Вампир встряхнул мокрые, длинные, прилипающие к телу темно каштановые волосы и накинул легкий халат на разгоряченное, но все же бледное тело.
Сегодня была замечательная ночь - полнолуние. В такие ночи у Кларенса было превосходное - праздничное настроение, и отменный аппетит. Тянуло на приключения. Воспоминания оставались за дверью дома.
"Париж, Париж. Улочка Сент-Антуан, особнячок на перекрестке, белая башенка спальни... голубой будуар..." - Кларенс встряхнул головой, отгоняя видение той жизни.
Распахнулись двери антикварного шкафа, бледные изящные пальцы пробежали по бардовым, черным и серым плечикам камзолов... Одевшись в свободную, белую рубашку с рюшами оборкой на рукавах, и узкие клешоные к низу брюки вампир привычно заплел в хвост свою шикарную гриву и с блуждающей улыбкой предвкушения распахнул тяжелую кованую дверь.
- О да! Ну, здравствуй Прага, потанцуем! - саркастически высказался вампир и засмеялся собственной шутке. Алеющие на мраморе кожи тонкие губы словно застыли в горькой усмешке... летучая мышь со свистом вспорола воздух черными перепонками крыльев, взмыла к ослепительно бледной желтизне лунного диска и, сделав мертвую петлю, нырнула вниз, направляясь к неоновым огням центра.
Прага. Город неудачливых королей и прекрасных женщин. Кружевная в строгости готических линий столица неудачливой страны. Кларенс Де"Деном помнил как триста лет назад, в начале восемнадцатого века он покинул интригующие переулки вечно юного в своей тонкий страстности Парижа и перебрался сюда. Он помнил глупых гризеток, шелестящих множеством юбок идя по мостовой. Помнил вечера в карточном клубе, где в сигаретном дыме было не разобрать друг перед тобой или враг, холеная леди или потаскуха.
"Да, какие были времена! А сейчас... Эх! Не то. Эти новые суматошные, напрочь лишенные лица люди, нет стадо баранов. Эти женщины свободных нравов не краснеющие когда при них кто-то пошло шутит. Напомаженные усы гусар и утонченная развратность жриц любви. Не те времена, не те..."
Вампир опустился на башенку готического четырех этажного дома примерно семнадцатого века. Под ним по широкой улице текли в чудном потоке мыслей, чувств и запахов, смертные. От них веяло желанием, страхом, грязью, похотью, мечтой, радостью, дорогими и отвратными дешевыми духами, вязко до боли горьковато пахло кровью... Противно несло ванилью. Кларенс поморщился.
Эти простые смертные люди были прекрасны... особенно в смерти.
Прохладный загаженный химикатами, но все равно приятный воздух шальным ветерком ласкал мраморное лицо вампира. Он стоял на крыше башенки и слушал, как и много ночей подряд непередаваемо прекрасную симфонию города. Гимн жизни и смерти с увертюрой страстей и интриг и мажорными каплями искренних слез...
21.06.2004. Старые улочки Праги.
...По одной из немногих сохранившихся, узкой, старинной, скудно освещенной улочке шел мужчина. Старая булыжная мостовая приятными воспоминаниями отдавалась каждым камешком в ногах, и старинный каблук выбивал из камней глухой вздох прошлого.
- Эй, красавчик! - окликнул Кларенса низкий женский голос. Он оторвал свой взгляд от начищенного пятака луны и посмотрел на девушку. Перед ним стояла девушка с утонченными классическими и дико притягательными чертами лица. Правда, изрядный слой кричащей косметики, которую Кларенс терпеть не мог, портил очаровательную мордашку. Темно русые волосы вьющимися локонами спадали на плечи, и закрывали руки, спускаясь ниже стройной, затянутой в корсет талии. Девушкин корсет явно не призван был скрадывать и скрывать идеальной формы упругую, пышную грудь, мерно вздымающуюся от дыхания - скорее наоборот. Короткая в тон корсету черная юбочка не прятала ни стройных бедер, ни тем более нежных и чуть удлиненных лодыжек перетянутых ремешками туфелек и заключенных в объятия сетчатых чулок перевязанных алыми лентами чуть ниже подола. От девушки нежно пахло розовым маслом и страстью.
- Ну, здравствуй, - манерно растягивая слова, сказал он, прослеживая алый кружевной узор на плавных изгибах тугого корсета.
- Не хочешь развлечься? - как можно более развязно спросила она, доставая из бархатной сумочки пачку длинных дамских сигарет и зажигалку. Зажигалка не загоралась. Кларенс достал спички. Ночная бабочка прикурила. Сладко запахло дорогим табаком и мятой. На секунду их глаза встретились, когда девушка поднимала голову от неверного огонька спички. Кларенс чуть не отшатнулся. В ее по ведьмински зеленых глазах, плавала такая сосущая, глубокая боль и тоска. Опустошение от собственной жизни, желание полета и сожаление о подрезанных крыльях. Чтобы увидеть это не требовалось читать мысли. И все же она была чертовски привлекательна.
- Ты очаровательна и я почту за великое удовольствие провести эту ночь с тобой, - с иронией сказал вампир и прикоснулся холодными губами к бархату ее изящной, но все же немного огрубевшей из-за домашней работы, ручке.
- Сто.
- Согласен, - выпалил Кларенс, чувствуя как два чувства желание, и голод соединяются в нечто невероятно болезненное и приятное. Девушка лукаво посмотрела на него, и взяла клиента под руку. Вампир хитро улыбнулся, подыгрывая кокетке и позволяя ей увлечь себя за собой.
Ее горячее живое тело, бурлящее жизнью, было так близко! У Кларенса кружилась голова. Давно, очень давно женщина не производила на него такого эффекта как эта представительница древнейшей профессии.
- Как тебя зовут? - спросил он, когда тишина стала вяжуще давить на виски. Или это не тишина?
- Как ты хочешь, чтоб меня звали? - промурлыкала та.
- Я не люблю эти игры, - бесцветно сообщил он. Девушка виновато посмотрела на него.
- Жанна, - наконец сказала она, и ее низкий голос отдался шуршащей болью в висках. Кларенс был голоден.
- Я Кларенс, - и снова тишина. Такая же бесцветная, жаркая...
Они шли по бездумно петлявшим улочкам. Старым, холодным, мудрым, безучастным улочкам. Мимо них прошествовала какая-то старуха. Она гневно, с отвращением посмотрела на спутницу Кларенса, и что-то пробормотав, засеменила быстрее.
Позади них плюхнулась тысячами капель на изъеденные временем камни, вылитая кем-то из окна вода. Жанна чуть слышно выругалась. Они еще раз свернули на развилке и окунулись в промозглую темноту подъезда. Лестница лениво и грязно поползла под каблуками начищенных туфель.
Они стояли на узкой площадке, и Жанна под свет трещащей спички искала ключ в своей миниатюрной сумочке.
- Проходи, - девушка юркнула в прихожую. Кларенс последовал за ней в несуществующую для него темноту.
- Можешь не разуваться, - уже совсем близко раздался ее томный голос, и резко до слепящей боли в глазах, зажглась лампа под гламурно красным абажуром.
- Мило тут у тебя, - она кокетливо улыбнулась.
- Пойдем, - Жанна потянула его за руку, не давая оглядеть бордовую прихожую, с криво повешенным зеркалом в дешевой ковки раме.
21.06.2004. Квартира проститутки.
Спальня была освещена небольшой круглой лампой ютившейся на оббитом алым бархатом пуфе. Кларенс лежал на черных простынях, чувствуя спиной, мягкие складки хлопка, а Жанна медленно танцевала. Ее гибкое поджарое тело изгибалось, повинуясь ритму страсти, маня, говоря на своем понятным только им одним языке желания. Тлеющие на полочках свечи вздрагивали нечеткими тельцами огоньков при каждом ее движении. Освобожденные от чулок ножки светились в неровной пляске вторящих свечей. Жанна, перетекая из одного соблазнительного движения в другое, расшнуровывала корсет. Верхние завязки уже были распущенны, и пышная грудь девушки рвалась из тесных тисков корсета. Наконец он упал, и рыжеватый отблеск свечи лизнул загорелый животик, выхватив цветочный узор белья. Девушка по-кошачьи подошла к кровати и словно хищница подобралась к Кларенсу. Плавные изгибы ее тела плыли, перетекая вслед за движением рук и ног.
- Жанна ты прекрасна, - ну почему с этой женщиной он чувствует себя не клиентом, а кем-то более, более, важным. Кларенс был мудр. Кларенс был холоден как глыба, но эта девушка, этот потрепанный жизнью цветок продолжал благоухать, расправляя на встречу солнцу изъеденные развратом лепестки.
Она тихо рассмеялась, и пламя свечей слилось с огнем их страсти...
Вампиры все чувствуют гораздо острее людей. Ароматы розового масла смешались с пряностью воска и их разгоряченных, соединенных в древнейшем их танцев, тел.
Кларенс слышал неистовое потрескивание свечей, шорох белья, прерывистое дыхание проститутки, ее стоны. Он слышал ее кровь. Он чувствовал, как ее руки умело ласкают его. Несчастная женщина уже не находила в отдаче себя чего-то сладкого, священного, желанного. Это была просто работа, которую она научилась делать хорошо.
Безликое упоение живым жарким телом растянулось в века, а когда оборвалось, его губы коснулись ее шеи, не отстав, а острые клыки впились в нежную плоть. Девушка изогнулась, вскрикнув, вцепилась в его плечи. Она кричала не отболи, боль в этот момент Жанна не чувствовала, это изливались переполнившие ее: страсть, желание, удовлетворение.
Она была прекрасна, умирая. Ее темно русые волосы разметались невинными кудряшками по простыням. Кларенс жадно пил ее горячую кровь.
Эта страстная, прекрасная, темпераментная и опустошенная развратом женщина умирала так кричаще невинно, притихнув в его объятиях. Ее горячая сладковатая кровь оживляла изголодавшегося вампира. Ее тело вздрагивало, словно пытаясь сделать отчаянный рывок и выбраться.
- Я... хоч... чу, жить, - прохрипела женщина. Кларенс оторвался от раны и приподнялся над ней.
Жанна обнаженная, побледневшая, обессилевшая, лежала на мраке простыней и Кларенсу отчаянно не хотелось знать, что до него, ее тела касались чьи-то другие похотливые руки. Касались, владели. В ее зеленых глазах искрилась влага готовая прочертить мокрую полоску на напудренной щеке.
- Я хочу жить, - уже более внятно сказала она. - И... я знаю...ты не человек... мы... только три часа знакомы... я люблю тебя.... За что не знаю, - Кларенс ошарашено отшатнулся.
"Что она говорит? Откуда она знает эти слова? Почему все повторяется? Неужели я неосознанно применил чары..." - мысли впервые за последнюю сотню лет путались в голове. Он все еще держал в объятиях, пожалуй, самую желанную им, когда-либо женщину и задумчиво прослеживал золотистый узор на старых обоях.
"Ее надо убить. Незачем кому-то знать, кто я и, что подобные мне существуют. Незачем любить. Моя звезда уже своё отгорела" - руку пронзила неожиданная тянущая, резкая, пронзительная боль. Он опустил глаза навстречу зеленым омутам Жанны, но увидел лишь спутавшийся шелк ее волос. Жанна впилась зубами в его руку, прокусив кожу, и кровь лилась по ней, падая каплями багровой ртути на черноту белья. Она пила его кровь.
Кларенс грубо оттолкнул проститутку и соскочил с кровати. Жанна упала на подушки и дрожа всем телом от происходящих с ней изменений, судорожно глотала воздух. Ее руки были прижаты к резко побледневшей груди, на которой алыми пятнами выделялись покрывшиеся пупырышками соски. Ее губы и подбородок были испачканы кровью. Девушка хрипела, силясь вдохнуть полной грудью, не понимая, что она умирает, чтобы жить вечно.
"Черт, она превращается" - с тоской подумал вампир. Теперь он не имел права ее убить. Ее смерть почувствуют, а его найдут и уничтожат. У вампиров почти нет законов, но есть то, что регулирует их взаимоотношения - это строгая иерархия старшинства и постулат: "Не убивать себе подобных".
Что же делать? Оставить ее здесь и пусть утром это недоразумение исправит солнце.
Нет, он не мог. Он не мог так поступить снова. Кларенс не мог оставить умирать это нежное, слабое и бесконечно опасное в своем незнании существо.
Он решил. И он еще поплатится за это решение.
Вампир спокойно оделся. Нашел в шкафу черный атласный халат и одел его на ее холодное обнаженное тело. Жанна была в забытье. Взяв ее на руки, вампир прыгнул в окно. Он несся по улицам с неуловимой для человеческих глаз скоростью. Дома люди, мысли, мохнатая зелень парка мелькали мимо не оставляя четких ассоциаций. Небо посерело, предвещая испепеляющий рассвет, а Кларенс несся по улицам, ничего не замечая, перескакивая заборы, и огибая преграды. Вот и витая, изъеденная временем, но по-прежнему красивая в неповторимости узора выполненного древним кузнецом, ограда старого кладбища. Вампир перемахнул через нее и уверенно направился к черной глыбе родного склепа оккупированного без разрешения арендатора и старых жильцов лет сто назад. Да жильцы не особо то и возражали.
Привычно открыв тяжелую дверь, Кларенс вошел в свой дом. Он положил бесчувственную вампирку на ковер и запер дверь, спрятав ключ.
"Кто знает, что она вычудит, когда проснется" - подумал он. Привычное оцепенение уже давало о себе знать - мысли текли неспешно, ноги отяжелели, и клонило в сон. Укрыв Жанну, багряным плотным покрывалом он лег в свой гроб и закрыл дубовую отполированную крышку...
23.06.2004. Склеп.
...Первое что он услышал, когда проснулся - это плач. Плакала Жанна. Кларенс крепко выругался про себя и откинул крышку. Свечи не горели, но он прекрасно видел сидящую на полу женщину, опустившую лицо в ладони, ее волосы, словно вуаль, укрывали вздрагивающую от плача спину, бледные тонкие руки. Жанна плакала. Тихо безысходно. Кларенс стоял в нерешительности, смотря на нее. Он отвык от женщин. Перед ним была уже не уличная потаскуха, а ранимая, испуганная своим новым состоянием девушка, любящая его. Она не знал как себя с ней вести. Что-то шевельнулось в древнем и успевшем за века очерстветь, сердце.
"Черт! Что она ревет?! Что мне с ней делать? Что?!" - лихорадочно пытался сообразить он. С самого его знакомства с Жанной его душевное равновесие претерпело уже не одно потрясение. Он действительно впервые за свою долгую жизнь после отвержения не знал. Жанна теперь была его учеником, дочерью, возможно, что и любовницей, но это не важно.
Он чурался общества таких же вампиров. Он был одиночка.
Кларенс нерешительно подошел к ней. Его рука, коснувшись ее волос, легла на вздрагивающее плечо.
- Тише малыш, тише. Успокойся, - нерешительно прошептал он, чувствуя, что надо что-то сказать.
- Я слышала, как ты проснулся. Я.... Уйди, - тихо сквозь всхлипы приказала она.
Кларенс продолжал стоять размышляя. Он помнил свои чувства после превращения. Он знал, что ей страшно из-за непонятной ей легкости и отчужденности. Ей дико то, что краски стали ярче, звуки четче, а темнота превратилась в свет. Ей хорошо просто она еще этого не осознала. У нее голод. И пока девушка его не удовлетворит она беспомощно и слаба.
- Мне страшно... и... холодно, - ее низкий голос звонко растворился в прозрачной тишине. Она подняла голову. Краска размазалась, под глазами были черные круги, и подтеки потекшей туши. Милое личико осунулось, пухлые губы посинели.
- Успокойся. Здесь тебе нечего бояться. Я рядом, - нежно сказал стоящий перед Жанной мужчина. У него пыла мраморно бледная кожа и пронзительные серо-голубые глаза, они были слишком наполненные, слишком притягательные, мудрые - все было слишком. Он говорил что-то, еще гладя ее голову своими холодными руками. Он наклонился и взял ее на руки она, не сопротивляясь, обняла его за шею. Он понес ее к лестнице ведущей куда-то в низ. Он посадил ее в кресло и направился к белеющему, на фоне розового мрамора стен, камину. Отчетливо чиркнула спичка, и нехотя застонав нутром, затлели обнимаемые огнем бревна. Все это Жанна слышала удивительно отчетливо. В комнате пахло сиренью и хвоей. Она, наконец, огляделась.
Розовый мрамор стен был завешен гобеленами, как и наверху. На холодном блестящем полу раскинулась мохнатая медвежья шкура. Мужчина, Кларенс кажется, сидел к ней спиной и смотрел на танцующее пламя. Ее вчерашний клиент странным образом такой близкий и любимый сидел рядом в своем склепе. А было ли что-то до ночи с ним? Может, она только родилась? Да наверно. Или родилась заново.
Кто я?
Наверно погибель.
Может, дыханье огня.
Может забытое слово.
В звуках дождя слово "я".
"Я" это дух и спасенье,
Чуждость и глупость мечты,
Черная бездна прозренья,
Вестник из дальней страны.
- Кто я? - задала она внезапно обрисовавшийся вопрос. Собственный голос показался ей незнакомым, глухим. Он обернулся. Прядь его темно каштановых волос упала на чистый, открытый лоб. Языки пламени плясали отсветами страсти на его утонченном лице. Тонкие чувственные губы расплылись в отрешенной улыбке. Он был прекрасен. Потусторонне прекрасен.
- Ты вампир, - просто и обыденно сообщил он. Кларенс смотрел в ее глаза, в ее душу... - Ты умерла, чтобы жить вечно. Я не хотел этого... Так получилось... ты бы умерла, если бы не моя рассеянность.
Она молчала. Жанна не была потрясена или удивленна, девушка еще не успела осознать все до конца. Не прониклась своей новой прекрасной и вечной сутью.
Жанна сидела в мягком кресле с деревянными подлокотниками, и следила за тем, как Кларенс по-кошачьи мягко прошел по комнате и отдернул один из гобеленов. На гобелене был изображен рыцарь в туповатого вида шлеме. Лицо, судя по всему, тоже обилием интеллекта не блистало.
- Я уже давно провел водопровод. Очень удобное изобретение. А вот электричество я не люблю. Ярко, искусственно и не романтично, - говорил вампир, включая воду.
"Он еще и романтик!" - подумала Жанна и улыбнулась.
- Почему ты живешь здесь? - снова задала она вопрос. Кларенс внимательно посмотрел на нее и рассмеялся. Отсмеявшись, он сказал:
- Я как-то прочитал в одной из ваших книг, что вампиры живут в склепах, куда и таскают несчастных девиц, чтобы потом полакомиться их молодой кровью. Я помню, долго смеялся, когда прочитал весь этот бред про слезы девственниц, осиновые колы и крест. Так вот ну я и решил в насмешку пожить здесь. По правилам, - вампир рассмеялся, откинув голову. - И ты знаешь, мне понравилось, - с иронией договорил он, включая воду.
- Мы на кладбище? - девушка поежилась.
- Нет. Мы в санатории, - плоско и без особой охоты отшутился он. Жанна чувствовала слабость. И голод.
Не тот, что чувствовала раньше - другой голод...
Она сидела и смотрела на огонь, а он смотрел на нее. Жанна была хороша, очень. И похожа, неестественно похожа на... забыли. Глупости.
Вода набиралась, и от нее приятно пахло хвоей. Он подошел к замершей в созерцании девушке и взял на руки. Она уже привычно обняла его за шею. Усадив Жанну на бортик ванны, Кларенс развязал и снял податливо соскользнувший с плеча атлас халата. Бледная кожа светилась в полутьме, на белой груди ярко выделялись розовые соски. Он опустил хрупкое тело в горячую воду.
- Спасибо, - тихо сказала Жанна. Она испытала непривычное смущение, когда этот мужчина, вампир раздевал ее. Было в этом что-то новое, сладкое.
- Я скоро вернусь. Ты тут не утони, - она кивнула и закрыла глаза.
* * *
23.06.2004. Центр города.
Автомобильный шум казалось, уже навсегда пропитал улицы старого города. Старики и старушки в старомодных шляпках, влюбленные парочки, грязный бомж у дверей старой пивнушки. Все это стало такой естественной, неотъемлемой частью этого многотысячного мирка. Кларенс шел по жирно освещенным улицам с небольшим желтым чемоданом, в котором лежали пожитки Жанны.
Желтые полоумные фонари хищно освещали длинную жилу улицы, светясь точками в серо голубых глазах вампира. Люди словно морская волна огибали Кларенса как скалу. Тополя задорно шелестели в вакханалии городской жизни.
"Париж... Париж..." - привычно мысленно повторял он, наслаждаясь радугой ощущений. Он был сыт. В небе светила, периодически стыдливо прикрывающаяся тучками, убывающая луна. Ветер трепал распущенные волосы то, стеля их шлейфом, то, кидая в лицо. Кларенс шел, насвистывая себе под нос какую-то скабрезную песенку. Еще две улицы, поворот на трассу и за старую церквушку с покосившимся от времени ржавым крестом...
23.06.2004. Склеп.
Жанна, расслабившись, лежала в остывающей ванне и, закрыв глаза, думала.
"Я умерла? Да. Он убил меня. Но почему я живу. Вампиры? Какая чушь, но если он есть, и я не сплю, значит, я бессмертна, я никогда не постарею и не умру, и никогда больше не буду торговать собой. Владислав может отдыхать, мне уже плевать на паспорт, который эта сволочь куда-то затихарила. О! Он вернулся"....
Кларенс кинул чемодан на пол и спустился к девушке. В камине рыже тлели подернутые белой тафтой пепла угли. Над ванной догорала, истекая медвяным воском, свеча. Лицо Жанны беловатой тенью контрастировало с полутьмой.
- Ты вернулся? - вместо приветствия промурлыкала девушка. - Вытащи меня. И почему во всем теле такая слабость и давит на виски?
Кларенс усмехнулся.
- Ты голодна, - Кларенс отдернул другой гобелен и достал, словно из ни от куда полотенце, в которое и завернул прижавшуюся к нему девушку, положив ее на медвежью шкуру.
- Я чувствую себя беспомощным и глупым ребенком, - смущенно сказала она.
- А ты и есть ребенок. Вот только у тебя все сложнее. Ты взяла кровь сама без моего на то желания. Вот тебе и побочный эффект. Если бы в тот момент я хотел дать тебе жизнь, ты бы сейчас не была такой беспомощной и вышла бы на охоту, - объяснял Кларенс, закатывая рукав белоснежной блузы.
- А ты не хотел, - словно зачарованная прошептала Жанна.
- Не бери в голову, - небрежно сказал он, протягивая ей запястье. - Пей.
- Зачем? - начиная паниковать, спросила она.
- Если хочешь жить, пей.
- Но...
- Пей, - жестко осадил он.
- Можешь. Или ты сделаешь это или сдохнешь.
- Мы бессмертны, - возразила она.
- Да, - с утвердительной иронией ответил он. - Это мнение слегка, чуть-чуть обманчиво.
Это был последний аргумент. Жанна дрожащими руками сжала, с, однако не женской силой, белое, с просвечивающимися синеватыми ниточками вен, запястье. В висках отбивали замысловатый ритм барабаны. Клыки жадно укололи закушенную губу. Кровь солоновато соскользнула на язык. В следующую секунду она уже жадно впилась в руку Кларенса. Он поморщился от тягучей и ожидаемой боли. Девушка жадно пила. Что она сейчас чувствовала? У каждого свой "гимн крови". Но он всегда прекрасен.
- Хватит, - сказал он, чувствуя истощение. Жанна ни как не отреагировала. - Я сказал, хватит, - прохрипел он и оплеухой послал забывшуюся вампиршу на пол. Она не вскрикнула и не стала возмущаться. Жанна все поняла.
- Прости... это...
- Это было прекрасно. Я знаю, - тихо сказал он...
...Она сидела в кресле. Ее черное шифоновое платье с глубоким декольте, мягкими складками скользило вниз к ногам не скрытым длинным разрезом. Расчесанные темно-русые волосы обрамляли ее заострившиеся лицо. В зеленых глазах плясали чертенятами огоньки свечей.
- Значит, мы умираем от солнечного света. Сгораем, - задумчиво сказала она, перебив объясняющего вампира. - А от огня?
- И от огня. Нас вполне можно сжечь, лишь древние способны выжить в пламени и регенерировать. Я еще может, выживу. Ты - нет, - он сидел на полу, облокотившись на ее ноги, и чувствовал, как тонкие пальцы с остро отточенными алыми ноготками перебирают его волосы. Это было приятно.
- Сколько тебе лет? - неожиданно, после долгого молчания спросила она. Кларенс улыбнулся вопросу.
- Мне четыреста один год, - невозмутимо ответил он. Ласковые пальцы любовницы замерли.
- Ты родился...
- Да в начале шестнадцатого века. Я стар, - с сарказмом заключил он.
- Нет. Это не так. Ты мудр, - прошептала Жанна. Пальцы снова начали танцевать, перебирая его волосы.
- Помни детка у вампиров очень строгая иерархия старшинства. Многие вампиры старше тебя и мудрее. Конечно, если они не превратились в тупых убийц...
- А как я определю его возраст?
- По глазам. Не перебивай. Так вот к ним, к старшим вампирам нужно относится с особым почтением. И еще... ни когда не убивай себе подобного. Это страшное преступление, которое искупляет лишь смерть.
- А убийство людей, - вампир откинул голову ей на колени и, протянув руки, наклонил ее голову так чтобы смотреть в глаза.
- Убийство людей это не только способ выжить - это священодейство. В тебе не должно быть жалость... Они из другого мира, где есть рассвет, который тебе суждено забыть... навсегда. Они - пища, но не та, что жрут и говорят: "Очень вкусно". Ты поняла? - Жанна дрожала. Его глаза, эти сгустки серо-голубой темноты сливались с бархатистым тембром глуховатого голоса. Он затягивал, приказывал ВИДЕТЬ, давал новое понимание, вкладывая в образы опыт веков. Пальцы сжались на шелке длинной гривы.
- Перестань, - прохрипела вампирша. - Я поняла, - она оттолкнулась от него на спинку кресла. Ее голова запрокинулась назад и девушка надрывно заплакала. Она все поняла и усвоила. Ей больше не нужны были объяснения. Она видела безысходно одинокие, бесконечные годы сидящего у ее ног мужчины. Она чувствовала череду смертей отразившихся в его взгляде навсегда.
Кларенс поднялся с пола и, нависнув над Жанной, взял в руки ее бледное заплаканное лицо, поднял голову.
- Нет смысла плакать.
- Поцелуй меня, - прошептала она. Кларенс склонился над ней и впервые с той ночи прикоснулся к ее чувственным, алым, на мраморной бледности лица, уже не горячим губам. Глаза сами закрылись.
"Ну почему все повторяется" - скользнула по краю сознанья шальная мысль. И все потонула в страстных ласках этого нового, пока не понятного, но уже любимого Кларенсом создания.
Они лежали рядом, плотно прижавшись, друг к другу. Рука Кларенса рассеяно гладила гладкий живот спящей любовницы. От ее волос пахло весной. Во сне она выглядела такой беззащитной, хрупкой, невинной и ранимой, не искушенной... но даже сон не мог сгладить темпераментные дуги бровей и страстный намек в чуть приоткрытых алых губах. Кларенс уже минут десять не отрываясь, смотрел на Жанну. Его глаза гладили бледные щеки пробегали, словно пересчитывая пушистые ресницы. День прошел, а ночь была долгим мигом, в котором есть место созерцанию...
- О чем думаешь? - не открывая глаз, спросила резко повернувшаяся к нему лицом девушка. Ее нога, искушающее легла на его бедро, грациозно и испытывающее согнувшись.
- Да так, о своем, о вампирьем, - ощерившись, отшутился Кларенс проведя пальцами по мягким губам. Жанна неопределенно улыбнулась и, подняв руку, откинула крышку.
26.06.2004.Кладбище Святого Мартена.
Жанна, разметав по плечам мокрые жгуты слипшихся волос, сидела на полу и выкидывала из чемодана свои вещи, что-то бормоча под нос.
- Что ты делаешь? - Кларенс с недоумением смотрел на обнаженную спину увлекшейся зачисткой девушки.
- Избавляюсь от старого хлама, - сказала она, закидывая тряпье обратно и закрывая старый чемодан.
- По-ня-тно, - саркастически протянул вампир. - А зачем?
- Это все ошметки той грязи. Пойди, сожги, - бесцветно приказала она. Кларенс к собственному удивлению ничего больше не спрашивая, взял чемодан и спички, вышел из склепа, направившись к куче свежее спиленных веток.
"А она уже применяет чары. И довольно так неплохо, - подумал он. - Ученица переплюнет своего учителя" - иронично заключил он. Ветки нехотя занялись. Робкие огоньки осторожно лизали потертые бока чемодана, оставляя подпалины на старой коже...
...Жанна тихо, почти бесшумно подошла к нему, положив свои точеные руки на плечи вампира.
- Я голодна, - эта фраза за несколько дней стала традиционной.
- Ну, так пойдем в город, - традиционно ответил Кларенс, целуя бледную ручку.
26.06.2004. Центральная площадь перед костелом.
Они сливались с толпой, оставаясь целым. Мраморно бледные застывшие потусторонне красивые лица. Длинные волосы, черные одежды. Прекрасные, зовущие, обещающие рассказать нечто тайное, чудесное. Они сулили блаженство, и казалось уже навсегда ушедшее от одинокой учительницы счастье.
"Иди ко мне дорогая. Дай обнять тебя. Со мной ты будешь счастлива".
Элла зачарованно шла за ними. Силилась догнать. А вдруг они исчезнут в толпе? Она больше не увидит эти бесстрастные лица. Надо спешить. Надо догнать. Подойти. Да... подойти, попросить о счастье. Они дадут... Они могут все. Счастье, ... какое? Даже смерть из этих отеческих рук будет желанна! Вон они! Успеть! Не потерять! Скорее... скорее...
Элла кинула в стороны мешавшие бежать сумки. Быстрее!
"Иди ко мне. Иди. Ты так устала, я знаю. Еще немного. Иди".
Толкнула какую-то старую перечницу погрозившую вслед клюкой. Не разбирая дороги, выбежала на трассу, не обращая внимания на неистово сигналящие автомобили. Огни.
Темнота старого парка. И они. Эта божественная пара шла, казалось совсем медленно, но Элла не могла... не могла их догнать. Женщина бежала по прошлогодней листве старого парка, свернув с вымощенной аллеи.
"Ну же! Еще немного. Иди ко мне".
Они стояли в окружении отцветших кустов сирени. Элла, запыхавшись, подбежала к ним и упала на колени от усталости, силясь вдохнуть режущий горло воздух. Она успела. Они дождались ее. Женщина сидела на земле, тяжело дыша, стоящие рядом божества о чем-то переговаривались.
- Ты молодец. Что ты ей внушила? - спрашивал мужчина в черном старинном плаще, с длинными чуть вьющимися волосами по хозяйски обнимая стоящую рядом богиню за талию.
- Счастье, - лаконично ответила та. У женщины был низкий, надтреснутый голос. Как сладостно было его слышать! Казалось, все в забитой душе учительницы встрепенулось, потянувшись к счастью которого у нее никогда не было.
- Знаешь, что мне не нравится? - продолжал говорить бог, не обращая на благоговейно молчащую Эллу никакого внимания. - Тебя придется представить обществу.
- И что же в этом такого? - с игривым удивлением спросила богиня. Ее тонкие пальцы пробежали по лбу женщины.
- Ну, я не очень лажу с местными светилами, - нехотя сознался он. - Приятного аппетита.
- А ты? - неопределенно спросила богиня, гладя Эллу по голове. Женщина влюбленными глазами смотрела на вампиршу.
- Я уж, как ни будь, свое наверстаю, - усмехнулся мужчина, склоняясь к мраморной шее богини.
- Перестань шутить, - нежно сказала та и, отстранившись, склонилась над трепещущей Эллой. Вампирша гладила лицо учительницы, словно пытаясь запечатлеть его в памяти.
- Все будет хорошо, - проворковала она.
- Да, да, - тихо прошептала Элла, не веря в происходящее. Богиня приблизила к ней свое мраморно-белое лицо с зелеными, ведьминскими омутами глаз. Ее алые могильно холодные губы прикоснулись к губам Эллы. Богиня наклонилась к шее женщины, и все потонуло в секундной боли. Учительница дернулась и обмякла, качаясь на волнах страха и боли. Тело словно залило свинцом. Шея онемела. Элла чувствовала, как кто-то жадный выпивает ее, забирая жизнь, казалось раньше такую не нужную.
И это было счастье...
5.09.2004. Кладбище Святого Мартена.
Если б мог понять я те взгляды
Что, скорбя, кидает луна.
Если б мог уйти, сменив наряды
Осени печальной, как весна.
Еще одна ночь в бесконечной цепи кровавой тьмы. Жанна сидела на гранитной лавке в уютном закутке, огороженном ржавой ажурной решеткой и смотрела на изъеденный временем одинокий крест, где черными буквами было выгравировано ничего не значащее для вампирши имя.
Она жила здесь уже три месяца. Три месяца без рассвета. Три месяца рядом с самым любимым мужчиной. Хотя... Нет это глупо она его любит.
Три месяца пролитой крови. Но что такое эти крупицы времени для пустыни вечности, в которую она вступила? - Песок...
За это время бывшая проститутка изменилась до неузнаваемости. Нет, это была все та же страстная гордая женщина. Но теперь у нее были крылья. И в прямом и в сакральном смысле. Она много читала. Она любила тишину и огонь, огни города и заманчивые витрины бутиков. Жанна стала хладнокровной убийцей - эстетом. Для нее убийство не было преступлением или способом выжить. Ей нравилось убивать. Аккуратно, заманивать жертву, играть с ней как царственная кошка с глупой мышью. Да она и была похожа на кошку. Подтянутая гибкая фигура, плавные, словно перетекающие одно в другое царственные движения и мягко светящиеся желтым в темноте, ведьминские зеленые глаза.
Жанна упивалась свободой полета и действий. Отдавалась без остатка феерии чувств. И была счастлива.
О чем она думала сидя здесь и отбивая остро отточенными красными ноготками дробь на холодном граните?
Ее длинное, открытое черное платье, прикрывал старинный плащ-накидка с серебристой окантовкой по линии швов. Светло-каштановые волосы водопадом струились по спине. Она была неотразима как всегда.
Кларенс вышел из сгустка темноты и поманил ее.
Две летучие мыши взмыли к обедненному светом ущербной луны, небу...
5.09.2004. Старый особняк графа Дольского.
Бывший особняк графа Дольского встретил двух вампиров плотно занавешенными бархатом окнами и закрытыми дверьми. Звонка не было. Кларенс постучал.
Долгая минута ожидания барабанным гулом отдалась в сердце Жанны.
Дверь, наконец-то приоткрылась, и они черными тенями скользнули в адски светящийся, отблесками огромного камина, дверной проем.
Случайный прохожий тупо посмотрел на чернеющую глыбу особняка, который должны были снести в прошлом году. Но как всегда подписали развалюху под культурную ценность. Чтоб их! Тоже мне комитет... Личности всякие подозрительные шастают. Что он вчера не видел, как штук десять каких-то людей в черных костюмах вошли туда. А вдруг это штаб террористов. Их вот все показываю по телевизору. Все в черном. Ох, не доброе место. Ей, ей не доброе.
Мужичонка досадливо сплюнул и ускорил шаг...
Они стояли в дверях огромного, освещенного сотней свечей, зала. Задрапированные алым атласом стены, тяжелые шоколадного бархата занавеси скрывали стрельчатые окна и двери. Позолоченные подсвечники висели на стенах стояли в углах. Начищенный дубовый паркет блестел как гладь озера во время штиля. У стен ютились группки диванчиков оббитых черной тканью, с которой сливались одежды сидящих на них вампиров. Дамы в старинных одеждах различных эпох тихо смеялись в пушистые веера, флиртовали со снисходительными кавалерами. В бокалах играло шампанское и красное вино.
- Старый свет. Сегодня здесь собрались три клана. Эдвардский, Клан Клыка и Возмездие, - шепнул на ухо Жанне Кларенс, учтиво кивнув какому-то знакомому. - Улыбайся, прячь мысли, чаруй. Тебя оценивают, - девушка чуть заметно кивнула, успокаивающе сжав его руку. Общество притихло, следя за тем, как они проходят в зал. Стук каблуков о паркет стал зудящим, в пытливой тишине. Казалось, никто не осмеливается вздохнуть. Из дальнего не освещенного угла поднялся кто-то. По рядам прошелся шепоток, к новоприбывшим вышел Древний...
Прямые спадающие до талии вороные волосы словно застыли, прижавшись, волосинка к волосинке. Мудрые стальные глаза смотрят внимательно и приветливо из-под почти сросшихся бровей. Худое, как и у большинства вампиров, лицо, волевой подбородок. Греческий нос, чуть горьковатая улыбка на тонких изящных губах. Серый камзол со стоячим воротником. Белая вышивка по рукавам, белые манжеты кружевной рубашки.
- Здравствуй сын. Не ожидал, что ты вернешься, - бархатисто щелкнул кнут его глубокого тембра.
- Я тоже Альфред. Я привел тебе свою дочь, - сдержанно ответил Кларенс, склоняя голову в учтивом поклоне. Дочь - это слово прозвучало как ученица, любовница, женщина, потому что не было в его интонации ничего отцовского как у Альфреда. Жанна внимательно смотрела на Древнего. К своему удивлению девушка была спокойна. Ее глаза мягко скользили по его лицу, по вышивке на одежде, по выточенным, словно из мрамора рукам... Он был красив, древней красотой. Жанну привлекала его "старость". Он был совсем не похож на Кларенса. Он мог стать не только любовником, но и Учителем. Кларенсу уже не чему было ее учить. А Альфред ЗНАЛ. Она посмотрела в его стальные глаза. Он ответил на ее взгляд, зрачки сузились, и Жанна почувствовала, как ее засасывает в омут его воли.
- И как же зовут твою ученицу, - спросил Древний у Кларенса не отрываясь, смотря в ее глаза. Жанна чувствовала, как его воля затопляет ее сознанье, и нет больше сил, сопротивляться. Да и зачем... Нет! Альфред усмехнулся, продолжая игру.
- Жанна, - разлепив отнявшиеся губы твердо, сказала она и в этот момент, когда он наклонился, впрочем, не отводя взгляда, и поцеловал протянутую руку, она собрала в кулак свои силы и одним ударом послала навстречу его пронизывающему взгляду. Древний вздрогнул.
Он неожиданно отвел глаза и рассмеялся:
- Сильна! - одобрительно воскликнул он, поклонившись девушке. - Ну что ж господа будем веселиться. Не каждый день блудный сын возвращается домой. - И повернувшись к Кларенсу, добавил:
- Я рад, что ты вернулся. И рад, что ты смог забыть прошлое, найдя себе новую спутницу.
- Кто сказал, что я забыл? - чуть слышно с вызовом ответил Кларенс. Рука Учителя коснулась его лица нежным, властным жестом.
- Милый я отлучусь, - словно угадывая мысли Древнего тихо спросила Жанна. Она была так хороша, как чистая ромашка среди пышных но, увы, уже засохших роз.
- Ну что ж сын. Давай дадим даме возможность влиться в общество. Пойдем, потолкуем. После стольких лет... ты ничуть не изменился, - кивнув Жанне, сказал Альфред, приподнимая занавесь за которой обнаружилась дверь.
- Ну что ж пойдем, - согласился Кларенс, укоризненно смотря на Жанну.
- Иди, - чуть улыбнувшись, сказала та и, развернувшись, направилась к свободному креслу. Ее отросшие после превращения на три ладони волосы дождем струились по не прикрытой жидким шелком, облегающим по юному стройную фигуру, платья спине. Она как королева устроилась в кресле, закинув ногу на ногу, под пытливыми взглядами общества. Ее рука мягко легла на гладкий подлокотник, а губы уже улыбались, приветствуя какого-то вампира.
Альфред и Кларенс зачарованно смотрели на нее, замерев на пороге библиотеки.
- Она прекрасна. Где ты нашел этот цветок? - Спросил Учитель, закрывая за Кларенсом дверь. - Вино?
Кларенс кивнул.
Они сидели в уютной библиотеке освещенной бликами каминного пламени и тонкой церковной свечей в громоздком серебре подсвечника. Хиленький огонек отражался в гранатовой жидкости хрустального бокала. Вампиры разговаривали.
- Мы не виноваты, ты ведь понимаешь, - лениво говорил Альфред.
- Вы, - на лице Кларенса появилась горькая на грани ненависти улыбка. - Учитель, единственное, в чем вас можно винить так это в вашем обманчивом нейтралитете. Вы всегда искусно дергали за ниточки, - он отсалютовал Древнему бокалом. - Положение обязывает.
Альфред проигнорировал завуалированную, но явную насмешку.
- Она была слаба и не готова. Ты по сути преступник по отношению к ней. Она не просила тебя о вечной жизни. Она была хрупким цветком. А тут... война кланов. Мари была девушкой шестнадцатого века. Тенью своего мужчины. Она была твоей тенью, а ты занимался самолюбованием, - равнодушно говорил Альфред задумчиво смотря на оплавленную свечу.
- Ты не прав, - собственный голос показался Кларенсу чужим и фальшивым.
- Ты знаешь, что я прав, - смотря в его глаза, констатировал Древний. - Кларенс. Ты все еще не научился сознавать сои недостатки. И ты не научился любить, - в его голосе слышалось неподдельное сочувствие. Кларенс непонимающе смотрел на Учителя.
- Кларенс, сын, ты все еще страстен и горяч как человек, не имеющий за плечами опыта веков. Ты не осмотрителен. Ты созерцаешь с собственническим апломбом за своей женщиной, ты все еще не можешь дать свободу ей и себе. А знаешь почему? В тебе не вымерло все старое. Это плохо. Это мешает расширять сознание. Еще пара тысяч лет и ты станешь Древним. У тебя хорошие предпосылки. Ты войдешь в круги Правящих. А сможешь ли ты там выжить? - оптимистично закончил Учитель и пытливо посмотрел на замершего сына.
- А если я не хочу быть Древним? - дерзко спросил юноша.
- Сын, - Альфред нежно провел рукой по гладкой щеке Ученика. - Ты думаешь, я хотел? Я просто стал. Когда ты доживешь до моих лет, то, что сейчас было столь важным, станет глупым и мелочным. А они, - он кивнул на запертую дверь. - Они станут недоступно мелочными, глупыми.
- Значит я глупец? - спокойно уточнил Кларенс. Альфред рассмеялся, не весело, но искренне.
- Да. Ты глупец. Но это, как известно исправимо. А Жанна. Она великолепна. Проститутка! Бог знает, сколько столь великолепных и умных женщин ходят по этому городу. Она УМНА. Для меня будет великой честью стать ее покровителем учителем. Согласись я научу ее большему.
- Да ты прав. Спроси ее, - ученик помрачнел и Древний прекрасно видел, что он ревнует, но так старательно прячет это за равнодушием.
- Да будет так, - Древний чуть склонил голову - знак уважения к мудрому решению.
- Я рад что ты вернулся, - официальность исчезла из его голоса. Кларенс вздохнул.
- Как это не тяжело признать я тоже, - они снова были вместе. Отец и сын...