Аннотация: Глава 10. Моим соседом был космодром Байконур
Заметки врача: сорок лет в пустынях Казахстана. Глава 10
Давид Генис
Глава 10. Моим соседом былкосмодром Байконур
"Битва" в Ленинске (Байконуре)
В 1985 (или в 1986) году в городе Ленинске (ныне Байконур) произошла крупная водная вспышка вирусного гепатита А (болезнь Боткина). Больницы и госпитали были переполнены больными "желтухой". Мне главный врач сказал:
- Поезжай на два-три дня. Там вспышка гепатита, связанная с водопроводом. Надо организовать дезинфекцию и промывку водопровода и помочь открыть временный эпидстационар на сто или двести коек. Местные врачи с этим не справляются. У тебя большой опыт работы на вспышках. Все вопросы решать на месте. Всё ясно и просто. Есть вопросы?
- Да, всё ясно и просто. Вопросов нет. Еду.
Но вместо "двух-трех" дней я пробыл там две недели, настолько все оказалось "ясно
и просто". Не случайно главный врач вспомнил о моем опыте...
Утренним поездом приехал на небольшую станцию Тюра-Там. Меня встретил главный врач городской санэпидстанции Мозгов Сергей Максимович. Пропуск уже был оформлен, уазик ждал на привокзальной площади. Сразу же едем в город. Режимный контроль прошел. И через полчаса из придорожных песков мы окунулись в тенистость зеленых улиц города. По числу населения он никак не меньше нашей Кзыл-Орды. Этот режимный город относился к Министерству обороны СССР. "Закрытый" город по терминологии тех лет.
Ситуация в стране в 1985 году заметно изменились. Новые времена и дела первого президента СССР Михаила Горбачева воспринимали здесь весьма болезненно. Власть генералов ущемили. В городе уже начали действовать и гражданские учреждения типа горкома партии и горисполкома. Правда, реально всю жизнь Ленинска еще определяли военные. До недавнего времени они вообще кроме Москвы никого не признавали.
С генералом Жуковым за одним столиком
Работу свою начал со знакомства с ситуацией. В кабинете главного врача, кроме нас, еще и специалисты санитарного и эпидемиологического отделов, лаборанты. Да, по мере их кратких сообщений, начинаю понимать, в какую ситуацию попал.
Местные медики уже успели многое, если и не сделать, то пытаться сделать, или, как мы говорили, "пробить". Встретился я и с заместительницей председателя горисполкома
и с первым секретарем горкома партии (если не путаю, ее фамилия была Сапожникова). Ситуация в их изложении тоже не сулила ничего хорошего, в том числе и для меня, в смысле решить все вопросы за два-три дня. Понял, что придется "сушить сухари".
В тот же день мы пригласили зайти в санэпидстанцию начальника эпидотдела полигона. Пришел молодой общительный лейтенант-врач. С ним пообщались как коллеги, он поддержал наше видение ситуации и что надо бы сделать в первую очередь. Но над ним сидели командиры со "своим видением". Посочувствовали ему. Поняли, что он больше надеется на нас, чем на себя и свои возможности.
Вечером, в здании штаба полигона, заседание противоэпидемической комиссии. Всё серьезно. Большой полный зал. Военных много, гражданские жмутся в креслах первого ряда. Уже не помню, о чем говорили, выступали, что-то докладывали, кто-то вроде бы отчитывался. Я выступил как представитель областного отдела здравоохранения и областной санэпидстанции. Молча слушали. Военным вообще, думаю, странным было видеть у себя гражданских, которые что-то им пытались предлагать и даже требовать. Не привыкли к такому. Выступил полковник, начальник тыла полигона, доказывал что-то своё.
Женщины-руководительницы, "первые лица города", сидели молча. Еще до собрания они попросили, чтобы я взял на себя всю "выступательную" часть работы на заседаниях штаба. После моего многолетнего опыта и убежденности, что нет выше власти на земле, чем власть партийных органов, было странно видеть нечто обратное. В общем, ничего делового и конкретного в тот вечер не произошло. Стандартный ППР (Посидели, потрепались, разошлись)...
Начальник полигона Байконур генерал Жуков оказался твердолобым и самоуверенным, никому и ничему не верил и слушать не хотел. Упрямый Фома, да и только. На наше предложение провести обеззараживание водопровода (промывку, хлорирование, что не проводилось за все годы его 20-летнего существования), он в ответ стучал кулаком по столу в кабинете первого секретаря горкома партии города, где мы обсуждали этот вопрос. Дико было смотреть мне на эту сцену, сидя рядом, как разъяренный генерал стучал кулаком по столу перед носом женщины, к тому же первого секретаря горкома партии. Её вина, по мнению твердолобого генерала, была в том, что она, с нашей подачи, тоже пыталась убедить его в необходимости промыть и дезинфицировать водопровод. С высоты своего генеральского чина он пытался давить не аргументами, а своим грубым апломбом:
- Вы сорвете все работы на полигоне, а мы стоим на страже родины.
Я не выдумал, я записал тогда его слова. Надо полагать, именно себя генерал считал главным "стоящим на страже". При этом он обращался только к секретарю горкома партии и зам. пред.горисполкома. На нас, медиков, меня и Сергея Мозгова, главного врача горсанэпидстанции, он даже не смотрел, хотя мы сидели рядом за маленьким столиком чуть ли не локоть к локтю. Он знал, что все предложения исходили именно от нас. Мы - "мелкая сошка" для "туза". Но беда, когда упрямого Фому судьба возносит столь высоко...
Река Сыр-Дарья вблизи г. Байконур (90-е годы). Боже, что от неё осталось?
Каждый вечер в штабе полигона собирался полный зал: командование, военные, городская администрация, медики. Всё обсуждали, что делать. Мне приходилось каждый вечер выступать с оценкой текущей ситуации и опять, и опять говорить о неотложных мерах. Хотели, не хотели, но военные вынуждены были слушать.
Для них была необычной и непривычной резкость моих выступлений. Ведь по существу, ничего толком не могли возразить, но твердо стояли на своем - лишь бы ничего не делать. Однажды в пылу спора я с трибуны заявил, что с ними можно говорить только
с пистолетом в руке. Думал, разнесут меня после этого. Нет, промолчали. Не дошло. Не оценили черный юмор.
Я настаивал, например, о наведении порядка в хлорировании водопровода. В ответ военные заявляют, что по городу коровы ходят, от них, мол, инфекция.
- Да не болеют коровы болезнью Боткина, и вообще, военные обеспечивают режим города, так и наведите порядок.
Нет, стоят на своем, мол, хлорируем как надо, водопровод ни при чем.
Доказываем, что единовременная массовая заболеваемость инфекционным гепатитом это признанный социальный и эпидемиологически типичный признак водного характера вспышки. Нет, не согласны.
Выступает начальник по тылу, не помню, то ли генерал, то ли полковник, размахивает учебником по коммунальной гигиене (по этому учебнику Марзеева я учился где-то лет тридцать до этого, где только он его разыскал):
- Вот, в учебнике, нет подтверждения вашим требованиям. Наш водопровод ни при чем!
- Учебник, тем более, старый, не руководство к действию.
Я с трибуны показал и зачитал инструкции санитарной и коммунальной служб страны, где даны четкие и обязательные к исполнению правила эксплуатации водопроводов.
- Объясняю, государственные организации, в том числе и военные, обязаны действовать по инструкциям, имеющих силу закона, а не по старым учебникам.
Сидят военные "знатоки", молчат.
Зачитал им инструкцию по эксплуатации водопроводов, утвержденную Минкомхозом Казахстана. В ответ услышал, что они подчиняются только Москве. Я опять подал голос, речь о водопроводе, о питьевой воде, о здоровье людей. Полигон находится на земле Казахстана и военные обязаны исполнять законы Казахстана.
Смотрели на меня с удивлением. Так с ними еще никто не разговаривал...
Не сдается военный начальник. Бьет меня "козырем" - принес на очередное заседание издание Всемирной Организации Здравохранения (ВОЗ) - "Материалы Комитета экспертов по проблеме водоснабжения", где он нашел фразу "не в мою пользу". Я тоже
не сдаюсь. Попросил у него эту книгу. Oткрываю в ней последнюю страницу и читаю вслух, на весь зал, заявление руководства ВОЗ, что все, написанное в данных материалах, является личным мнением авторов и не отражает официальную точку зрения руководства ВОЗ. Вот так и "воевали".
А пока ежедневно поступали больные, как гражданские, так и военные. Мы с главным врачом санэпидстанции города и специалистами хотели посетить головные сооружения водопровода. Нас не пустили. Мол, секретный объект.
- Там что, ракеты последней модели стоят?
Юмор не прошел. Мы решили провести свое расследование. Выяснили, дежурные солдаты время от времени просто бросали мешки с хлоркой в резервуары, очень им надо было соблюдать временные и дозировочные правила. Я дал задание двум лаборантам-химикам сидеть дома и каждый час в течение суток брать пробы водопроводной воды и определять наличие в них хлора. В итоге, получили прекрасную картину. Все грехи военных легли на наш стол. Эти данные я придержал, как козырный туз.
Начальника военного санэпидотряда по приказу генерала Жукова освободили от должности и, как нам сказали, офицерские погоны сменили на солдатские. Военного
врача - в солдаты? За что? За то, что поддержал именно наши предложения, а не идиотские распоряжения и упрямство солдафона!
Что ни предлагаем, ничего не проходит. Главного врача городской СЭС Жуков вообще за человека не считал. И к горисполкому такое же отношение. Вел себя, как зарвавшийся барин. Больных уже госпитализировать было некуда, а его ничем не прошибить...
Подключается областной КГБ
Приехал начальник областного КГБ (Комитета государственной безопасности). Мне понравилась беседа с ним. Где-то полчаса ушло на доклад по ситуации. Он быстро всё оценил, очень четко разобрался в ситуации и сказал, будем действовать вместе. Мне предложил составить телеграмму на имя М. Горбачева. Моя часть её это медицина, его часть - политические формулировки. И весь текст должен был быть всего на половину страницы. Сидели час, пока скомпоновали такой краткий текст, в котором надо было отразить всё.
Я понял, что ситуация уже вышла далеко за мою компетенцию. И еще понял, проблема не только и не столько в эпидемии и водопроводе... Тут столкнулись генералы, которые жили в задубевшей советской ментальности, и руководители областной партийной организации, уже почувствовавшие новые веяния эпохи Горбачева. Противостояние военных и местной партийной власти, которая уже перестала считать себя просто местной властью...
А я оказался между ними. И вспышка гепатита даже вместе с тем злополучным водопроводом как повод это противостояние разрубить и дать понять военным, что они уже больше на этой земле не полновластные хозяева.
Не случайно, незадолго до всей этой истории, на областной партийной конференции в Кзыл-Орде, генерал Жуков попытался проявить свои амбиции, первый секретарь обкома партии E. Ауельбеков его резко оборвал, заявив:
- Вы генерал армии. А я - генерал партии. И не вам мне диктовать...
До генерала это еще, уверен, тогда не дошло.
... Последнее совещание в "узком" кругу. Нас всего четверо. Начальник полигона генерал Жуков и его заместитель, тоже генерал. С другой стороны, я и начальник областного КГБ. Я доложил кратко ситуацию и материалы наших расследований. Положил на стол свой козырный туз, картину хлорирования воды, которая четко показывала режим работы водопровода и его грубые нарушения. Военным нечего было возразить. Тут Жуков больше не стучал по столу...
Кэгэбист ознакомил их с нашим текстом телеграммы и сказал, если они не меняют свою позицию, телеграмма уходит Горбачеву. Для Жукова это означало одно: или он признает верховенство партийной власти сейчас, здесь, или вопрос выносится на рассмотрение Генсека ЦК КПСС Михаила Горбачева.
А в том, что Горбачев поддержит именно Ауельбекова, которого хорошо знал и даже похвалил, что показали по телевидению на весь Союз, никто не сомневался. Понятно, слова этого полномочного офицера КГБ имели совсем другой вес, чем все мои речи и выступления. Разговор пошел серьезный. Но первый раунд мы всё же выиграли.
Точку ставят маршал Ахромеев и генерал Герман Титов
Скандал принял такие масштабы, что прилетели зам. начальника Генерального штаба Минобороны СССР маршал С. Ф. Ахромеев и зам. начальника Управления космических средств МО СССР генерал-полковник Герман Титов.
Напомню, Г. Титов, второй после Гагарина космонавт. 6-7 августа 1961 года совершил первый в истории космонавтики длительный полет в космосе, облетев за 25 часов 11 минут вокруг Земли на корабле-спутнике "Восток-2" более 17 раз.
Собрали большое совещание в штабе. Генералу Жукову, начальнику полигона Байконур, московское начальство при всем честном народе обещало увольнение за все его самодурства. Военного врача восстановили в должности и звании. Все наши предложения обязали принять к исполнению. Разговор с ним они вели на военном языке - четко и определенно, без скидок на его "генеральство". Если перевести это на русский язык, то прозвучит, примерно, как "дали по мозгам". И это было не в тиши кабинета, при полном зале, и все видели потеющего генерала...
Потом, после заседания расширенного штаба, ко мне подошел начальник областного КГБ и поздравил с победой. И второй раунд мы тоже выиграли. Теперь уже окончательно.
Начали готовиться к открытию дополнительной инфекционной больницы. Мы нашли здание. Оборудовать ее и набрать штат персонала уже было обязанностью городской больницы. Навели порядок на водопроводе. При этом оборонная мощь страны не пострадала. Главный врач горсанэпидстанции Сергей Мозгов долго еще был в восторге. Стоило ему появиться в приемной Жукова, сразу принимал его и такой вежливый был...
Жуков про меня не забыл...
Правда, после той "гепатитной" войны Жуков про меня не забыл. Дал команду своим компетентным органам проверить, кто я такой и кто меня допустил в их секретный "огород". Те вышли на наш областной КГБ. Меня вызвал заведующий облздравотделом
Е. Омаров и предупредил, что мною интересуются...
Но когда вопрос дошел до уровня начальника КГБ (знать, заинтересовались всерьез мною), он дело сразу закрыл, сказав, что мы вместе в Ленинске работали. Офицер, курировавший медицину и мое "дело", пригласил меня и извинился за то, что меня побеспокоили. А то бы...
Недавно мне попалось признание военных: "По засоленности и бактериальной зараженности вода в районе космодрома никогда не удовлетворяла требованиям санитарных норм" (//www.silkroadadventures.info/ru/Kazakhstan/9Monuments). Уверен, знал об этом и Жуков. Не мог не знать. Ибо, в целом, условия жизни там были достаточно трудными. Но когда и где в бывшем СССР уделяли должное внимание инфраструктуре? Всё делалось по принципу "давай, давай...".
Еще деталь: в сентябре 1992 года (напомню, с этого года перестал сущестовать СССР) указами президентов России и Казахстана начальником космодрома был назначен генерал-лейтенант А. А. Шумилин. Власти Казахстана не забыли самодурство прежнего генерала...
Вот что написал начальник космодрома Байконур генерал-лейтенант Баранов Л.Т. : "...главным опустошительным бедствием в районе космодрома стал гепатит. Большинство населения, особенно молодежь и дети, переболели этой тяжелой по своим последствиям болезнью. Иногда из строя выходили целые роты" (//www.silkroadadventures.info/ru/Kazakhstan/9Monuments, 2003).
Кенес Махамбетов, в те годы зав. орг.отделом обкома партии, написал об Еркине Ауельбекове, первом секретаре обкома партии:
"Небезынтересен и тот факт, что он был первым, кто открыто выступил против своеволия и бесконтрольности военного руководства космодрома Байконур, заставил генералов считаться с интересами области. Помнится, по вине армейских подразделений весной 1986 года создалась реальная угроза отравления воды в низовьях Сырдарьи, где проживает почти половина населения области. И по его требованию прибыла комиссия высокого ранга из Москвы, и возглавил её генералГерман Титов, один из высших руководителей Главкосмоса.
Да, в то время это была рискованная затея, которая могла привести к большим неприятностям из-за того, что оппонентом первому секретарю обкома выступало Министерство обороны СССР, самое могущественное ведомство того периода. Но руководитель области меньше всего беспокоился о личном благополучии. И, не случайно, после этого инцидента военные стали считаться с мнением местных властей...".
Конверт погашен в честь 30-летия запуска спутника. Байконур. 1987.
(Коллекция и фото Д. Гениса).
Конверт погашен в честь 25-летия запуска станции "Марс". Байконур. 1987.
(Коллекция и фото Д. Гениса).
Конверт погашен в честь 25-летия запуска "Восток". Байконур. 1987.
(Коллекция и фото Д. Гениса).
Конверт погашен на космодроме Байконур в честь 30-летия космодрома.
(Коллекция и фото Д. Гениса).
Конверт погашен на космодроме Байконур в честь 80-летия со дня рождения
академика С.П. Королева. 1987 г. (Коллекция и фото Д. Гениса).
Байконур - оазис в песках
Но с Байконуром связаны и другие воспоминания. Город возник фактически в песчаной пустыне. Это началось по решению правительства в 1954 году. Жара летом выше сорока. Сухота, ветры, и не просто ветры, а с песком и пылью, как, впрочем, и по всей нашей области. Но уже в 1957 году в этом городе создали первый парк, а затем начали озеленять и весь строящийся город.
Помню мое впечатление, когда приехал туда в первый раз. Это было в шестидесятых годах. Маленькая, никому неизвестная, тихая железнодорожная станция Тюра-Там. Одноэтажный неприметный вокзальчик, окруженный зеленой рощей карагачей, единственным видом деревьев, которые выдерживали наш климат. На перроне армейские патрули, да одинокие гражданские. Ничего примечательного, за что бы мог зацепиться глаз.
Одно было необычно - на такого рода мелких станциях скорые поезда никогда не останавливались. Здесь - исключение. Все они делали остановку. Да минут на десять-двадцать точно. Знающие принимали за должное. Не знавшие "местной знаменитости" пассажиры с удивлением пытались выяснить, а чего это "скорый", да на каком-то полустанке, так долго стоит? Но я-то уже знал, что здесь "что-то".
- Давид, привет!
- Василий Иванович, привет!
- Как, душа не ёкает?
- Да, солдаты сразу на мои глаза упали. Я же тут как белая ворона. Видно им всем - чужой приехал. Ребята патрульные шустрые. Без пропуска, значит, чей-то шпион. Доказывай потом, что не верблюд.
- Да ладно, пропасть не дадим. Пошли к машине.
Забираемся в пропыленный газик. За "шпиёна" меня уж точно теперь не примут,
еду вместе с начальником режима зоны майром Василием Подобиным. Мы с ним у друзей
в Кзыл-Орде познакомились. Хороший мужик, по-армейски без выкрутасов.
Карагачи остались позади. Но дорога асфальтированная. Вокруг только пески да ящерицы. И внезапно за барханами вырастает зеленый оазис, деревья, улицы. И асфальт, опять же...
Город Ленинск (ныне - Байконур). Трудно представить, что вокруг - песчаная пустыня. Фото: http//meteocenter.hut1.ru/baikonur/index.htm.
Меня поразило, как там был организован полив деревьев. В Кзыл-Орде по всем улицам были прорыты арыки, это же неэкономный расход воды, да и арыки копать и постоянно чистить - адова работа. Здесь же по всем улицам поверху проложили железные трубки, возле каждого дерева - отверстия, индивидуальный полив, как в Израиле. Конечно, это был военный город. Все работы вели солдаты. И всё же...
Недавно в интернете мне попалась фраза из текста за 2003 год: "Нельзя не отметить, что в середине 70-х годов Ленинск был одним из самых зеленых городов. Но в 1989 году город превратился в кладбище умерших деревьев. Это самое страшное зрелище на Байконуре сегодня".
Байконур. Комплекс "Ракета-носитель "Союз" (1981) в честь 20-летия первого полета человека в космос (фото: //meteocenter.hut1.ru/baikonur/index.htm).
Помню, что тогда была суровая зима, космодром стал каким-то "ничейным", распадающейся советской власти и экономике уже было не до него. Да еще перед этим деревья начали высыхать и по причине засоленности почвы. "Грунты засоленные, подземные воды агрессивные. Трубы и электрические кабели, уложенные в грунт, через 3-4 года, а иногда и через год, выходят из строя из-за коррозии. После обмеления Сырдарьи в конце 80-х годов космодром, жилые районы и зеленые насаждения не получали нужного количества воды, несмотря на большой водозабор из артезианских скважин". Но в моей памяти он остался зеленым городом. За последние годы там занимаются озеленением.
Впечатление было, что даже некоторые командированные не очень понимали, куда они попали. Как-то в гостинице мой сосед, приехавший в командировку с Украины, вечером мне жаловался:
- Утром радио разбудило, спать не дало...
- Так на то и радио, чтобы будить.
- Да, но говорят на каком-то непонятном языке. Что за язык?...
- Здесь - Казахстан. И говорят, естественно, на казахском языке.
Удивляется.
Однажды, во время "битвы" с инфекцией, в моем гостиничном номере вечером появился новый сосед. Приехал он с какой-то площадки полигона. Узнав, что я врач, спросил:
- Говорят, в городе эпидемия гепатита?
- Да.
- От чего это?
- От воды. Водопровод грязный, никогда не чистили.
- Значит, я угадал. Чтобы не заразиться, вместо воды пить надо только пиво...
Как говорил когда-то великий кормчий Страны Советов: даже во время войны есть время для шуток...
Байконур. Ракета межконтинентальная. Детище КБ М. К. Янгеля.
(//meteocenter.net/bai-photo.htm).
Партия - наш рулевой...
Моё поколение четко помнит этот, вроде бы, призыв, фактически - закон нашей тамошней, советской, жизни. Партийные руководители ("секретари" партии) были заправилами всего, они были представителями Бога для народа. А так как они были атеистами (это уже после развала Союза они все побегут в церкви или мечети и будут изображать себя ортодоксами веры), то в те времена они были всем вместо бога. Их можно было только слушаться и исполнять все, даже самые идиотские, их команды. Отсюда и вышеназванный лозунг.
И именно Ленинск однажды мне показал, что это был не призыв. Это было жизненное правило, закон. Это была смерть за углом. Нарушил - пропал. Всё, без пощады. А чтобы понятнее было, под партией понимали любого её "секретаря". Не послушал секретаря, значит, прогневил всю партию. А уж если ты пикнул против секретаря, значит, пошел против партии. Содом и Гоморра на твою голову! Земля разверзнется под "грешником".
А там известно, что - ад!
Что-то развезло меня... Не подумайте плохо... В коммунистической партии никогда не состоял, секретарей никогда не обижал, личного зла не питаю. Во времена до "гепатитной битвы" главным врачом городской санэпидстанции в Ленинске была Касьянова Эмма Павловна. Деловая, знающая, активная. Она член горсовета (народных депутатов), член горкома партии. Муж - полковник. Служил там же, в Ленинске. В том же городе служила секретарем горкома тоже женщина... Вопросы есть? Нет. У меня - тоже. Пока. Но однажды...
Однажды по какому-то поводу кошка какого-то цвета проскочила между ними. Это - промежду главным врачом и секретарем местного горкома партии. Две женщины, две боевые единицы. Мужики бы побили друг другу морды и пошли бы пиво вместе пить. Нет, женщинам не до пива. Народ они серьезный.
Долго ли, скоро ли, но главный врач, в обиде, написала "всё про всё" и эту бумагу свою отвезла первому секретарю обкома партии. Иногда думаю, может быть, я, по правде, был "великим"? А, может, убрать кавычки? Как что где-то, "так сразу Косой" (кто еще
помнит Крамарова в фильме "Джентльмены удачи"?). Ну хорошо, гоняли меня на всякие "гепатиты" и "чумы". А причем я к партийным женщинам? Опять бурчу. В те времена
не бурчал. Говорили "надо", значит, было надо.
Первый секретарь обкома жалобу Касьяновой прочитал. Вызвал помощника, сказал, надо разобраться. И вот звонок заведующей облздравотделом Макашевой:
- Давыд, первый секретарь обкома Абдукаримов поручил проверить жалобу председателю партийной комиссии областного комитета партии. Вместе с ним я прошу поехать в Ленинск и тебя. Ты сможешь там разобраться. Созвонись с ним и договоритесь о выезде.
Дела партийные. Моего согласия никто не спрашивает. А разбираться придется ведь
не только в работе и поведении главного врача, но и в материалах горкома. Как же я, беспартийный, как можно? Видимо, все они меня считали преданным сыном партии...
Опять поезд. Опять еду. Не один, еду с обкомовским деятелем. С ним сразу же пошли
в горком партии. Мне доверили читать секретные документы по этому делу. Честь-то какая. Сказали, потом, в горСЭС разбираться будешь. И ушли. Думаю, точно, там уже бесбармак был готов.
Вот, сказать им, что я - беспартийный. Шуму будет. Мне - ничего. Макашевой, зав.облздравотделом, конечно, втык будет. Мол, кого ты нам подсунула. Он же партийные секретные дела читать будет. Кошмар!
Дня три мы там сидели. В горкомовских делах "секретных" я насчитал пунктов тридцать обвинений в адрес главного врача. Не простили ей жалобу в обком, да еще на партийного секретаря! Но все обвинения такие, от которых тошно было, всё ляпали да сочиняли, лишь бы побольше было.
Например, было давнее решение Совета Министров СССР. В нём специальным пунктом N 11 оговаривалось, что врачи имеют право работать на полторы ставки. Во
всем Союзе это знали, и все врачи лечили народ на свои полторы ставки. Тут же, однако, решили, что главврач разбазаривает народные средства, обвинили её в нанесении ущерба государству и насчитали ей все "переплаты" за три года.
Как и во всех военных городках, жены офицеров чаще всего сидели без работы. В Ленинске жен-врачей было с избытком. И, даже на время временного отсутствия кого-либо из штатных врачей, желающих устроиться хоть на время, на неполную ставку, в таком случае всегда "стояла очередь". И Касьянова принимала на работу "временщиц". Не просто из сочувствия, ведь ситуация требовала. Врач в отпуске или в декрете, но инфекции же в отпуск не уходили. Опять же, обвинили в трате государственных средств. Еще насчитали. Вот такого "расхитителя" нашли мудрецы-ревизоры...
У нее была готова к защите очень интересная диссертация, в которой, как это обычно практиковалось и допускалось везде, были проанализированы местные материалы, в том числе годовые отчеты. "Пришили" дело - воспользовалась "чужими руками". Чушь явную возвели в статус "обвинения".
Было понятно, "партийцы" и следователи действовали по указке горкома. В общем, подобной ерунды наскребли "воз" для, якобы, серьезного обвинения. Все это я прочитал, поговорил с Касьяновой, проверил документацию. В обком партии представил докладную на 50 печатных страницах. Ни одного пункта из обвинений я не подтвердил. Все обосновал документально, все на фактах.
Пришел в обком, принес мою докладную. Вручил ее председателю Партийной комиссии, идеологу и хранителю партийной кристально чистой партийной совести. Он даже читать не стал, сказал - спасибо, и положил в ящик стола. В тот же день узнал, Касьянову сняли с работы, исключили из членов горкома партии и горсовета.
Понял. Оказался я полным Дон Кихотом... Не понял, что если человек председатель Комиссии партийного контроля, это еще не означает, что он должен быть честным борцом за "ум, честь и совесть"...
Через какое-то время в Ленинске состоялся "праведный" суд. Меня вызвали в качестве свидетеля. На суде я выразил удивление, почему члена комиссии обкома партии пригласили просто в роли свидетеля. Попытался что-то говорить в защиту обвиняемой. Судья не дала говорить, сказала "спасибо" и попросила сесть на место. Дала понять, как бы "не забывай про своё место"...
Касьянову за нанесенный "ущерб" государству приговорили к шести годам тюрьмы. За что? Как за что? Забыла, что "партия - наш рулевой". В данном же случае, та секретарша и была "партией" и была "рулевой". Вот тогда до меня дошла истинная цена этого спекулятивного лозунга-закона. "Партия - наш рулевой". Понимать надо...
Мы это увидели впервые...
Однажды, я тогда работал еще в районе, облвоенкомат объявил офицерские сборы на позднее время, где-то к десяти вечера. Сотни две тогда собралось, нас построили на плацу военкомата. Стоим, переминаемся с ноги на ногу. Многие и не такие уж молодые, чтобы долго стоять могли. Но стояли. Час стояли, два, роптать начали. Наш горвоенком полковник Фангин был человек истинно военный, никаких тебе нежностей не признавал. И ничего не говорил, твердил только одно: ждите. И мы ждали. Не зная, что или кого, но ждали. С военкоматом в те времена спорить нельзя было.
Уже поздно, ночь, достаточно прохладно. Мы все стоим. К сожалению, уже многое выветрилось из памяти, могу и ошибиться. Но где-то после двенадцати ночи вдруг на западе мы увидели яркую вспышку, размером с солнце, и такую же яркую. Никто из нас ничего подобного не видел.
Первая мысль - ужас. Атомный взрыв в воздухе? Но никакого "гриба". Между тем, яркое пятно на далёком небе тут же начало расплываться концентрическими кругами, захватывая все больше и больше весь горизонт, стало светло. А в центре еще долго видно было яркое пятно. Звука не слышали. Постепенно все угасло. Мы все стояли в шоке, "разинув рты".
