1.
Купив намедни ботинок черных
Крутую пару, размером девять,
Теперь не знаю, что с нею делать,
И крайне этим я огорченный.
 
Низки в подъеме и жмут безбожно,
Как оказалось, и сразу оба!
Нет, в магазин отнести их чтобы,
Но в том и дело, что невозможно.
 
Порыв такой нехорош и низмен:
Сравнив ботинок со мной по цвету,
Любой бы сразу призвал к ответу
И упрекнул бы меня в расизме.
 
Ведь если черный - во всем виновен
Лишь потому, что из черной кожи,
И как не стыдно мне, с белой рожей,
Так подходить без стыда к обнове.
 
Не годы рабства, а, чай, столетье
Либерализма в сапожном деле,
И до шнурков, каблуков и стелек
Сегодня каждый за все ответит.
 
До самой что ни на есть подошвы
Из каучука иль из резины:
В наш век и обувные магазины
На страже всяких вещей хороших.
 
А продавцы просто не позволят
Вершить возврат, ущемив свободы -
И если надо, то прям у входа
Отваксят, да и отканифолят.
 
2.
Двуполы, как костяшки домино,
Вдоль авеню толпятся небоскребы -
И не сказать, чтоб гомо, или чтобы
Они гетеросексуальны, но
 
Не важно, открывается ли дверь
Вовнутрь, иль откроется наружу
(и ни жене не важно, и ни мужу,
Коль некорректна гендерность теперь).
 
И сразу же найдется кто-нибудь
По небоскребам - защищать их право,
На бой кто выйдет святый или правый,
Кто кулаком расплющивая грудь
 
Отдаст себя за небоскребность быть
Транссексуалом в обществе свободном,
За право открываться, как угодно,
И право, как хотеть, себя закрыть.
 
За право сексменьшинствам в полный рост
До чердаков, назло врагам, подняться,
Чтоб в небе откровенно поскребаться,
Постройкам прочим утирая нос.