|
|
||
Сборник небольших новелл, составленный из постов в Живом Журнале. | ||
Теперь Зимородок был старым, седым, а местами и вовсе облезлым,
и все больше не летал, а ходил пешком, переваливаясь, словно утка, и
прихрамывая на левую... нет, на правую лапку. А что бы вы хотели,
пожил ведь птиц?
И еще у него появилось одно пристрастие: он стал большим любителем
поворчать. Нет, он и раньше давал волю языку, а теперь только этим
и согревал свою душу. Особенно когда с озера тянул стылый осенний
ветер, как сегодня, и лезть в холодную воду не хотелось. Даже под
страхом голодной смерти.
Это его ворчание, этот невнятный зуд местные обитатели и прочие
работники водного народного хозяйства называли Песнью. Вы слышали когда-нибудь Песнь Зимородка?
Она, как шум камыша, почти неразличима, непереводима, непонятна,
часто не слышна, но, тем не менее, бесконечна.
Вы удивитесь, но у нее нашлись свои слушатели и даже фанаты.
А некоторые так умудряются вплетать в нее что-то свое, и,
таким образом, получать ответы на вопросы, заданные все равно
что камышу. Смешно!
" Что за мода пошла, искать удовольствие, где и в чем попало? -
тихо зудел Зимородок этим вечером, вцепившись мертвой хваткой
в короткий и с виду крепкий сук, торчавший из темной воды, чтобы,
не приведи Господь, в нее не свалиться. - Некоторые умудряются
находить удовольствие даже в том, что в принципе удовольствия
доставлять не может. Кое-кто тащится от мытья полов в норке!
А кое-кто находит весьма сомнительную прелесть в том,
что постоянно лезет в холодную воду!"
Он, конечно, знал пофамильно всех, кто манкировал, растлевал,
подавал дурной пример и создавал опасные прецеденты,
и он, без сомнения, назвал бы их всех, пофамильно же.
Но не назвал.
Потому что получил не спровоцированный ничем пинок
под хвост и свалился в воду.
Вода была холодна, оправдав все его мрачные предчувствия.
По ходу дела, раз уж так случилось, используя невольно
приобретенную кинетическую энергию, он наколол полу мерзлую и
потому медленную рыбу на клюв, и стрелой подался обратно.
Выпорхнув из черной воды и оседлав свой пенек орлом,
он был готов испепелить и уничтожить всякого, кого можно
было бы заподозрить и обвинить, но, обведя вокруг себя
пламенным взором он, почему-то, никого не обнаружил.
"Странно!" - подумалось ему. Тогда он попытался пропеть свои
мысли на заданную тему вслух, но вовремя заметил, что клюв-то
занят рыбешкой, и что спеть не удастся.
"Вот, кстати! - нелогично и непоследовательно обрадовался
Зимородок. - Заодно и пообедаю!"
2. ЗИМОРОДОК И ЗВЕЗДА
Одну весеннюю ночку коротал Зимородок на распускающейся вишневой ветке в саду.
Хотел поспать, но не мог, не получалось. Да, собственно, и не хотел.
Как же тут спать, когда такие запахи прут и от распускающихся почек,
и от цветов, и снизу, от пустившей соки земли?
Как спать, если сердце не на месте, если томится и ждет чуда.
А какое чудо, когда ты и на ветке-то держишься только потому,
что прилип к ней, ну, вы понимаете, почки клейкие, вот и приклеился.
И вдруг ночное небо, сжигая звезды, прочертил болид.
Слева - направо, во всю ширь, пока не скрылся во мраке.
"Любить, любить, любить!" - закричал ему вослед Зимородок,
памятуя, что в этот миг принято загадывать желания.
"Что за дурак! - обругал себя Зимородок, когда небесное происшествие было
исчерпано. - Всегда одно и то же! Ну, что это за желание такое - любить?
Кого ты любить собрался, старый ты дуралей! Надо что-нибудь существенное
загадать, полезное и необходимое. Вот подумай спокойно, что такое тебе особенно нужно. Вот что тебе нужно?"
"А что мне нужно?" - задумался не на шутку Зимородок.
Наверное, что-нибудь такое, что согреет зимой, развеселит летом,
что вернет силу мышцам и блеск перьям,
что приблизит все горизонты и наполнит душу радостью,
что вернет жизни смысл... Но что это может быть такое?
В этот миг новая звезда разрезала небо наискосок, сжигая себя
в яркой волшебной вспышке.
"Любить, любить, любить!" - запел Зимородок все ту же песню,
свою песню, которую одну только и знал и умел.
"Пусть уж, - подумал Зимородок, усмехнувшись. - Не мне, так кому другому пригодится".
Утро приходило с прохладой, но в этот раз Зимородок ее не ощущал.
Он вновь почувствовал себя молодым и, блаженный, заснул на часок
перед самым рассветом.
3. ЕГО МЫСЛИ, ЕГО ПЕСНИ
Зимородок сибаритствовал после обеда.
Плотно отобедав и приняв три капли веселой росы,
он лежал на широкой спине листа репейника и лениво
ковырял клювом лапку. Или лапкой клюв.
Как только он заметил очевидную двойственность
интерпретации своих действий, лениво струившиеся
до того его мысли побежали совсем по другому маршруту.
Бодро так побежали.
"Вот, - подумал он, - что и требовалось доказать:
жизнь сплошь состоит из противоречий.
Да что жизнь, я сам состою из противоречий.
Я есть одно большое противоречие.
Я постоянно борюсь с самим собой.
Вот, например, хотелось бы мне съесть еще одну рыбку, и я съел бы ее
с удовольствием, да боюсь лопнуть, потому что и так уже переел.
Или вот, хотел бы слизнуть еще каплю росы, но не могу, ограничиваю себя, потому что иначе кто меня домой понесет? А, не ровен час, кот какой появится, что тогда?
Или, скажем, вон там, на ветке синица хвостом прилично крутит,
явно желает она быть подвергнутой индивидуальному массажу с пристрастием, и я без сомнения оказал бы ей эту услугу, но не могу, потому что дятел ломоклювый
и так на меня коситься стал свирепо после того, как его сынишка отказался долбить клювом то, что обычно долбят дятлы,
и стал нырять с ветки в воду, так что благоразумней было бы поостеречься.
В итоге же мы имеем классическую ситуацию, когда и хочется, и колется.
Мне и хочется, мне и колется.
Вот и выходит, что я постоянно борюсь с собой. Моя жизнь - борьба.
С самим собой. И, надо признаться, борьба эта идет с переменным успехом.
То я выигрываю, то проигрываю.
Но кто бы мне объяснил, когда я выигрываю, кто тогда проигрывает,
а когда проигрываю, кто в итоге оказывается в выигрыше?
И что лучше, проиграть в борьбе с собой, или все же выиграть в борьбе с собой?
Ну, ведь непонятно! Голова кругом от тяжелых вопросов, не разобраться, и, наверное,
все же еще капелька чего-нибудь бодрящего мне не помешает..."
Зимородок лихо махнул каплю веселящей росы, крякнул по-утиному и подумал, что, даст Бог, не последняя.
А после, органично вписавшись в момент, запел. Запел о том, что мучило его, что беспокоило.
Благодаря его хмельному пению мысли его стали известны миру, и нам в том числе.
Ну, как поет Зимородок, вы теперь знаете.
4. ДВЕ НОТЫ В НОЧИ
Мысль пришла ниоткуда.
Возникла, поднялась, словно тихая волна в ночной заводи,
ошеломила своей ясностью, и осталась в объеме сознания,
осветив его холодным серебряным светом.
Откуда, зачем, почему?
Мысль была:
"Смерть - это как нырок в воду,
ныряешь здесь, а выныриваешь уже там..."
С какой стати? Почему о смерти?
Зимородок не собирался еще. Насколько он помнил.
Но мысль была так красива, так лаконична,
так закруглена, что казалось безупречной.
И Зимородок загордился собой. Что вот, мол, родил! Какое!
Тем более что мысль выглядела не просто правильной,
а единственно верной. Она вселяла надежду и успокаивала.
Успокаивала страх смерти, который своей маленькой головой
Зимородок понять не мог, но своей большой душой
ощущал вполне.
В общем, Зимородок загордился, выгнул грудь колесом,
раздул перышки на шейке, встрепенулся,
и посмотрел на себя, словно бы со стороны.
Словно в зеркало.
И увидел отчетливо свое в зеркале отражение.
В полный рост.
Отражение заметило его тоже и подмигнуло ему дружелюбно.
И сделало знак рукой.
Зимородок не понял, почему рука, а не крыло,
и что означает тот знак?
Тогда отражение протянуло к нему руку, большую руку и сильную,
и взяло Зимородка за горло.
Крепко взяло, и сдавило. Стальными пальцами.
Зимородок забился, затрепыхался, замотал головой - не попустило.
Ни пискнуть, ни чирикнуть, ни спросить "Варум?",
ни вздохнуть, ни выдохнуть он не мог.
Только ледяной ужас и постыдное бессилие противиться.
А когда отражение приблизило к нему свое лицо,
и он заглянул в его глаза непосредственно, глаза в глаза,
тогда-то он понял, что никакое это не его отражение,
а та, о ком он даже не думал еще десять вздохов тому.
Она, о ком он боялся думать и о ком потому не думал,
проникла в него через глаза, а, может быть, и другим
доступным ей способом, добралась до сердца
и взяла его, еще тепленькое, своими холодными ладонями.
"Вот и все", - подумал Зимородок безразлично.
"Нет, не все", - ответила посетительница без приглашения.
Она потрясла сердце птички, словно погремушку,
потрясла и бросила. В темноту, в пустоту...
Когда Зимородок пришел в себя и немного отдышался,
сознание его было ровным и стылым, как замерзший пруд.
А потом, сделав над собой усилие, он подумал,
самостоятельно подумал, что когда смерть как нырок в воду -
это подарок, это не каждому.
Чаще же так, как ему было показано - ледяными руками за сердце.
Зимородок решил пока больше не думать, надеяться на лучшее и
никому не рассказывать о происшествии.
Во избежание.
Ну, как решил, так и сделал. Пацан же.
5. ОТКРОВЕНИЕ
"Поста без разговения не бывает!" - снизошло на Зимородка откровение.
Он так удивился ошеломительной правоте этой простой мысли,
что тут же схватил за хвост чего побольше.
Ситуация была патовой, так как рыбка, которую он схватил,
не могла быть проглочена,
ввиду несоразмерности своего размера,
но не могла и быть отпущена на волю,
поскольку не было на то ни воли,
ни даже решения суда.
И тогда случилось с Зимородком еще одно откровение,
что само по себе уже чудо.
"Сначала был пост, - гласило откровение, - и есть пост,
и будет пост, а разговение наступит в срок, или не наступит вовсе".
Зимородок удивился несказанно безмерности вариантов
толкования откровения номер два.
Он разжал клюв и отпустил рыбку, по-японски, восвояси.
Тем более что все равно свело челюсти.
Украдкой утерся, искоса взглянул.
Он снова был готов к испытаниям и потому доволен собой.
6. А ВДРУГ ЭТО ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ТАК?
- Понимаешь, женщина, каждая, это целый мир...
Мы можем на него смотреть, можем к нему прикасаться,
и никогда, слышишь, никогда мы не сможем проникнуть
в него и постичь. Горе тому, кто лишен даже такой малости, -
говорил Зимородку залетный потертый и потрепанный
жизнью Воробей. Говорил с таким видом,
будто действительно знал, о чем он говорил.
"А, может быть, он прав?" - подумал в ответ Зимородок,
который-таки был лишен означенной малости.
Давненько уже он не посещал с визитом свою Алседу
и испытывал по этой причине горькое разочарование
в жизни...
7. РАЗГОВОР С ПРОДОЛЖЕНИЕМ
- А вот, возвращаясь к разговору, - задумчиво протянул Зимородок, - о параллельных мирах...
Что, они совсем-совсем не пересекаются? И что, в тот, другой мир попасть никак нельзя?
- Почему никак? - ответствовал Воробей. - Через подходящий портал куда угодно попасть можно.
Главное, чтобы портал был подходящий. Вот ты, знаешь какой-нибудь такой портал?
- Знаю один, только он не совсем подходящий.
- Почему это?
- Потому что к нему, к порталу этому, так просто не подберешься.
- Ты о чем это думаешь, а? - задался вопросом Воробей и подозрительно прищурился.
- Да не думаю я, - махнул крылом Зимородок. - Я птица сама по себе, мне думать незачем...
8. ГОРИЗОНТ СОБЫТИЙ НА СЕГОДНЯ
В сон Зимородок упал, опрокинулся, как в обморок,
и долго болтался в безвременье, посреди шипящего небытия,
сталкиваясь с неузнаваемыми до конца тенями и с несформированными образами, которые, судя по ощущениям, хотя бы знали что к чему.
Проснулся так же внезапно, словно выбросило на отмель,
не сообщив где, не сказав, зачем и что делать дальше.
Так день и прошел, в недоумении и в непонимании.
Черная дыра с той стороны поджирает материю жизни,
горизонт событий неумолимо приближается,
как бы быстро, изо всех сил ты не летел
в противоположную сторону...
В этом, собственно, и заключается сермяжная правда.
Но не только.
А так же и в том, что пока идет дождь
червячки сами выползают на твой обеденный стол.
Жизнь мудра, хоть и непродолжительна.
Но когда была бы мудра по настоящему, наверное,
длилась бы действительно долго.
Потому что, пока Солнце встает и закатывается за горизонт,
никто добровольно не уйдет из зала,
не досмотрев это представление до конца.
"Ой, что-то я запутался", - вздохнул Зимородок
и взбодрился очередным червячком...
Мысли по погоде...
9. ВЕРНОСТЬ ТРАДИЦИЯМ
"Каждый таков, каков он есть, и ничего с этим не поделать, - думал Зимородок.
- Никто не изменится, хоть ты тресни, каким умным правилам жизни его не обучи.
И никто никому не даст того, что ему, как кажется, нужно. Никто, сколько не проси.
При всем желании и ответном стремлении.
Только господь может дать то, что нужно. То, что Он сам считает нужным.
И ему не важно, станешь ли ты лучше или останешься таким, как есть.
Вот, не важно, ага. Да, собственно, наплевать ему на это,
иначе давно бы все у него ходили по струночке и были молодцами.
А важно для него то, чтобы ты принял то, что есть, что дано тебе одному, и чтобы пропер ты эту ношу до конца, и при этом остался самим собой.
Вот так. Я так думаю".
"Эх, грехи наши тяжкие", - пробормотал Зимородок, проникшись глубиной посетившей его мысли, и отхлебнул пива из запотевшего бокала.
И улыбнулся пенными усами.
Он всегда старался пить пиво так, чтобы оставались усы.
Широким жестом тыльной стороной крыла, как делают молодцы в телерекламе, он утер физиономию. Улыбнулся, вздохнул полной грудью.
Жизнь удалась, когда удалось сохранить традицию.
Б... буду, удалась...
10. РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО КРУГУ
"Жизнь удалась, - думал Зимородок, - когда смерть легка и незаметна.
К сожалению, узнаешь об этом слишком поздно,
когда ничего уже нельзя подправить".
Он поворочался.
Лежать было одинаково неудобно и на спине, и на обоих боках.
На животе он не умел лежать в принципе. Поворочавшись еще,
но с тем же результатом, он вздохнул и сел, обняв колени.
Потерся клювом о крыло. Спать не хотелось, хоть ты тресни, а из темноты заползали в голову дурные мысли.
"А, с другой стороны, лучше быть в неведении по этому вопросу
и жить не торопясь, - продолжал он вить свою веревку.
- Тоска может послужить отличным стимулом для того,
чтобы сделать еще что-то стоящее, а печаль, быть может,
является прологом будущей радости".
Он еще раз вздохнул и, определив безошибочно направление на восток, принялся смотреть в ту сторону в ожидании восхода солнца.
Ему нужно было увидеть восход, и тот не мог не наступить.
Солнцу просто не оставалось ничего другого.
11. 6 июня 2017
"Бывает, что ложишься спать с надеждой,
что утром, когда проснешься, голова
как раз перестанет болеть, - думал (с трудом)
Зимородок. - Но только черта с два,
она не перестает этого делать и до
следующего вечера, в результате чего
целый день оказывается вычеркнут из
твоей жизни. Но день, это ведь ужасно много!
Какого черта!
И, кажется, что кто-то подслушал
твои мысли, те, перед сном, и утром переиначил
и нарочно устроил все тебе назло.
Как бы найти того, кто это сделал, и как
следует клюнуть его в темя,
чтобы не паскудничал?
Еще неплохо было бы научиться
скрывать свои мечты,
чтобы неповадно было имеющему доступ
превращать их в противоположность..."
Вот думает наш Зимородок, думает, и что?
Что в принципе способны изменить мысли,
возникшие в такой маленькой
и слабенькой головке?
12. Я ЗНАЮ...
"...существуют озёра, которые утолят твою жажду,
но надо показать дорогу к ним.
Я поселю в тебе своих богов,
чтобы они тебе светили"...
"Здорово!" - умер от восхищения Зимородок.
13. СОМНЕНИЯ - ТОМЛЕНИЯ
Зимородок с сомнением и беспокойством взирал
на лежащую на траве горку свежевыловленной рыбки.
Он пребывал в некотором волнении и даже беспокойстве.
Время обеда уже наступило, а он не мог решить, с чего начать.
Так недолго было и того, вовсе без обеда остаться.
Спасла его, как и во многих других подобных случаях,
смекалка, старая его подружка, которая всегда приходила
ему на выручку. Не замешкалась она и в этот раз.
В голове Зимородка прояснилось, в глазах появился озорной блеск.
Откашлявшись, он скомандовал хоть и хриплым,
но хорошо поставленным командирским голосом:
- На первое - второе рассчитайсь!
14. СМЫСЛ ВЕЩЕЙ
Любовь - это дыхание,
глоток воздуха до и после,
это мерцание одинокой звезды
посреди мироздания,
суть вещей...
Сердце Зимородка томилось
воспоминаниями...
15. ВСПОМНИТЬ ИМЯ
Зимородок знал одну вещь.
Лучше сказать даже так: ОДНУ ВЕЩЬ.
Он знал, почему иногда случаются абсолютно глухие
и совершенно слепые, словно утонувшие в чернилах ночи.
Когда во всем пространстве ни звука, ни искорки света,
ни колыхания воздуха - ничего, только тяжелый, давящий,
как старое ватное одеяло мрак.
И ощущение безусловного присутствия Великого Непостижимого,
чьи руки молча ощупывают встречные лица и души.
Ужас, ужас, но - тихий ужас.
Зимородок знал, что в такие ночи в этот мир приходит Забытый Бог.
Никто не помнит его, никто не знает его имени.
Хуже всего то, что Бог сам позабыл, как следует его называть.
Забытый Бог мучается от своей неназванности, не знает он ни сна,
ни отдыха, бродит, как тать, из мира в мир, из ночи в ночь
в поисках того, кто еще помнит, кто сможет назвать его имя
и снять, наконец, с него проклятье забвения.
Чувствуя, как его душа маленьким стеклянным шариком
подпрыгивает и перекатывается на огромной теплой ладони,
Зимородок перестает дышать и, напрягая головушку,
желает лишь одного: вспомнить имя
Забытого Бога.
Негоже ведь быть Богу забытым.
16. РАЦИОНАЛЬНОЕ ЗЕРНО
"Поста без разговения не бывает! -
предрек Зимородок будущее,
скорое, как он надеялся, и,
отходя ко сну натощак,
даже дал себе установку: -
Будет день, будет птица!"
Не то, чтобы он стал
меньше времени уделять охоте,
просто рыба вдруг
заделалась вся
слишком умная!
17. ПАРАДОКСЫ ЗИМОРОДКА
Вселенная полнится дыханием.
Дышат птички, жучки и гады.
Рыбки - дышат! Туда же, да.
Дышит море, океан,
дышит небо.
Космос дышит!
А у Зимородка от величия и грандиозности
этого всеобщего неспровоцированного дыхания
замирает сердце, перехватывает горло,
и он не может дышать.
Но если он перестанет дышать,
вся Вселенная изменит свой ход.
Вот и попробуй тут,
дышать и не дышать одновременно.
Как трудно жить!
18. ПРО ДРАКОНОВ
"...жадность, страх, гнев - Дракон, живущий внутри каждого.
Убей его! Иначе он убьет тебя..."
"...Дракона в себе следует обуздать, посадить в железную клетку.
В крайнем случае - убить. Но это тоже опасно..."
Зимородок отбросил в сторону книгу,
заложил за голову крылья и, сосредоточенно о чем-то думая,
покачал перекинутой через колено лапкой.
Что-то его то ли задело в этом тексте,
то ли просто не понравилось, никак он не мог разобрать.
В общем, как говорится, осадок остался после прочитанного.
Открыв клюв, он неожиданно изрыгнул в пространство
длинную струю ревущего пламени.
"Много вы, писатели, в нас, в Драконах разбираетесь", - сказал он
и сплюнул на сторону каплю кипящей слюны.
"А вот душу, душу дракона никто понять не может. Никто.
А ведь каждый по-своему Дракон".
Грустно было ему в этот миг находиться
на танцующей сарабанду в космосе Земле,
и ничто к чтению книг более не располагало...
19. О ДВИЖЕНИИ
Зимородок сидел на сухой и корявой, но выбеленной и крепкой,
точно стальной клык, ветке и смотрел, как по опрокинутому в озеро небу упорный северо-восточный ветер гонит и гонит к югу
и к западу бесконечные вереницы облаков.
"На самом деле, - думал Зимородок, - облака никуда не летят.
Не колышутся знамена, и дымы не стелются по ветру.
Ничего этого нет. На самом деле только душа наша мечется,
словно птица в клетке. Отчего же мается и изнывает душа?
Вот, говорят, оттого будто бы, что толкаешь ее туда,
где ей быть не положено.
Но кто знает про то больше самой души?
Если и она этого не знает? Потому и мается,
что не ведает, не понимает, где ей хочется
и нужно быть".
20. РАЗНЫЕ СЛОВА
Зимородок, как правило, жил и летал в самом низу, у воды.
Там же он ловил рыбу и водил знакомства, с кем попало.
Но однажды порывом ветра его забросило на вершину высокой горы.
Зимородок забился в узкую щель между камнями и с тревогой ждал,
что же будет дальше. Он опасался, что ветер может снова подхватить
его и увлечь в кромешную неизвестность. Ведь он такой маленький
и слабый, и сил бороться с ветром у него совсем нет.
Но ветер, как ни странно, стих.
Выждав еще какое-то время, и убедившись в своей
относительной безопасности, Зимородок выбрался из убежища.
Он вспорхнул на камень, с которого было видно ВСЕ, огляделся
и немедленно закричал от восторга!
Гора оказалась потухшим вулканом, земля, на которой стоял вулкан,
была круглым островом, а вокруг острова играл волнами-мышцами
океан. Синий-синий.
Повосторгавшись, сколько положено, то есть много, Зимородок,
наконец, смог ощутить и еще кое-что. То, чего он никогда не замечал,
находясь внизу, у воды.
Кроме ветра обыкновенного и привычного, того, который был частым
гостем и внизу, существовал, оказывается, еще ветер слов.
Слова летели со всех сторон, разные, знакомые и незнакомые,
приличные и неприличные, они сталкивались, цеплялись одно
за другое, плели слова, фразы и мысли. В основном это все был словесный мусор.
Но среди пустых слов встречались слова действенные, значимые,
и Зимородок к таким пристально прислушивался, пытаясь понять,
что же они несут. Не всегда это получалось.
И дело было не в значении, не в содержании этих слов,
а в чем-то еще.
Эти слова доходили до сердца и изменяли людей.
"Господи! - попросил Зимородок. - Ради равновесия!
Научи меня различать в ветре слов
редкостные крупинки семян!"
21. О ВРЕМЕНАХ ГОДА БЕЗ ЭМОЦИЙ
Зимородок любил осень,
а весну вспоминал с грустью.
Он понимал, что осень, это настоящее,
а весна - прошлое.
Его настоящее и его прошлое.
22. О ЗНАНИИ
Зимородок знал, что обычно некоторая ограниченность идей
с лихвой восполняется их навязчивостью.
Или не знал.
Или только догадывался, но сам того не испытывал.
Но очень хотел бы. Испытать все.
С одной навязчивой идеей...
23. СНОВА О ПРАЗДНИКАХ
Зимородок не помнил детства, не помнил себя в детстве.
Или давайте так, без отрицания: Зимородок помнил,
что в детстве были праздники. Много праздников.
Праздники дарили радость.
Выпал снег за окном - праздник!
Он так хрустит под ногами, он такой пушистый, его так много!
Значит, будут санки, будут горки, снежки и настоящие снежные бабы.
Мороз? Праздник! От него так пылают щеки.
А первые проталины после затянувшейся зимы?
Долгожданный праздник!
Кто-нибудь помнит, как пахнет земля, освободившись от снега,
как остро она пахнет?
Впервые весной снял шапку, расстегнул плащ - праздник!
Потому что сразу такое ощущение свободы, что хочется лететь.
Может быть, из-за этого щемящего желания он и стал Зимородком?
Когда это было, с кем это все было?
Кто эти люди, где эти птицы?
Где запахи, ощущения, чувства?
Куда исчезли все праздники?
Кто, наконец, вертит это чертово колесо,
и туда ли нам всем надо?