Вот и все! Нью-Йорк, как это всегда бывает зимой, одним махом очутившись в объятиях ночи, не успел даже осознать свое новое положение. Тучи, наползавшие друг на друга с вечера, скрыли собой ночное светило, погрузив мир в кромешную тьму. Тесла сидел у окна и наблюдал, как ярко, то тут, то там загораются окна домов. "Вот еще одно вспыхнуло", - пронеслось в его в голове и вдруг эти яркие точки сами по себе стали складываться в созвездия. Будто темные небеса опустились на землю вместе со звездами.
- Я всю жизнь создавал звезды и только сейчас понял это, - улыбнулся старик, всматриваясь в красоту ночного города.
От негромких этих слов на стуле зашевелился дремлющий Сава. Потянувшись, мужчина открыл глаза и с удивлением уставился на улыбающегося дядюшку. Тот сидел напротив черного квадрата стекол и всматривался в мир, существующий сам по себе вне всяких временных точек. Слабый свет падал с улицы на его четко очерченный профиль и лицо у него было таким умиротворенным, таким упокоенным, какое бывает у людей, которым не о чем больше тревожиться, которые выполнили свой долг, довели до конца все свои проекты, завершили очередной жизненный виток, стали свободны перед людьми и покаянны перед богом. Тесла будто прощался с этим миром, провожая его взглядом, глубоким и пронзительным, таким каким он всегда смотрел на него.
- И давно Вы тут сидите? - поинтересовался Косанович из сумрака.
Гений вздрогнул. Он повернулся к племяннику и странно посмотрел на того, будто увидел воочию все его внутренности.
- My dear, я сижу здесь всего с полчаса, но мне показалось - вечность. Ты так сладко посапывал, что не хотелось будить тебя.
- Да, этот прибор действительно обладает усыпляющим действием.
- Низкочастотные звуковые волны определенной длины, прерываясь через установленные промежутки времени на несколько секунд и затем... В общем, это побочный эффект.
- Да, я помню, Вы мне уже говорили о нем. - Сава потянулся, разминая затекшие конечности. - Но что произошло? Почему так темно?
- Были перебои в электричестве и прибор отключился сам по себе. Пришлось выключить верхний свет, меня стало раздражать мигание ламп.
- Значит эксперимент окончен?
- Все окончено.
- Удачно?
- Я думаю, да. Цель достигнута - мне удалось не только услышать мысли человека, живущего в будущем, но и пообщаться с ним на равных. Вот как с тобой сейчас.
- Это просто чудеса, - констатировал Косанович, как человек, привыкший к общению с волшебником.
- Сава, ты же помнишь, что обещал мне уничтожить все, и этот прибор тоже?
- Вы можете положиться на меня, хотя, не понимаю...
- My dear, если бы человек понимал все свои поступки, а тем более, имел возможность их все контролировать, он бы смог понять самого бога, но нам это недоступно. - Старик протянул руку к прибору, отражавшемуся в рассеянном свете уличных фонарей и дернул за провод, вырвав его вместе с какими-то железными пластинами.- Так-то будет лучше. Ты обещаешь?
- Дядюшка, я никогда не подводил Вас, - недовольно взмахнул руками и добавил озабоченно, - что-то мне очень не нравиться, как Вы выглядите. Может, я остануся сегодня с Вами на ночь?
- Нет!
- Но Вы слишком...
- Слаб? - Старик покачал головой. - Нет, Сава. Иди домой. Поздно уже. Свет не включай, не нарушай волшебство города. Вот так и любовался бы гуманизмом человеческого разума, приручившего дикую энергию и пустившего ее не во вред, а во благо. Если можно, я не стану провожать тебя.
- Не провожайте, - хлопнул себя ладонями по коленям Косанович. - Вы и так сегодня были слишком деятельны. В вашем-то возрасте...
Он встал со стула и принялся на ощупь одеваться. Прихватив с собой стоявший у стола черный чемоданчик, приготовленный хозяином, он с сомнением остановился на полпути к выходу.
- Вам позвать кого-нибудь?
- Нет, Сава, мне сейчас так хорошо! Не хочу никого видеть. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. И я вполне могу обходиться без посторонней помощи
- Я предупрежу горничную, чтобы она не мешала Вам.
- Спасибо, dear. В этом нет необходимости. Я просто проверю табличку на двери и запру комнату.
- Кстати, что Вы будете делать с предложением Элеоноры Рузвельт о встрече? Вы так и не дали четкого ответа.
- Жизнь, dear, жизнь сама дает ответы на самые сложные вопросы. Тебе не стоит забивать голову эдакими пустяками.
- Но Вы ведь не откажете ей?
- Нет, my, dear, не откажу. Я был бы рад повидать миссис Рузвельт. но ведь не все в этом мире зависит от наших желаний и возможностей... - он замер с загадочной улыбкой на губах.
- Вы, как всегда, таинственны дядюшка, - улыбнулся Сава, уже стоя на пороге. - До свидания!
- Прощай, Сава! Я сообщу тебе, когда смогу снова повидаться с тобой.
Свет из коридора на пару секунд ровной полосой лег в проем темной комнаты и вновь пропал за плотным деревом двери.
Никола Тесла так и не встретился с Элеонорой Рузвельт. Облачившись в элегантный костюм и приняв соответствующую моменту позу, он тихо умер в своем гостиничном номере, спустя два дня, седьмого января тысяча девятьсот сорок третьего года...
Маргарита собрала сумку, внимательно посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась своему отражению. Отражение так же радостно и приветливо улыбнулось ей. Женщина выскочила на лестничную площадку и, захлопнув за собой дверь, быстро сбежала вниз по ступенькам. Она спешила в специализированное заведение, где содержат и обеспечивают лечение душевнобольным. Прошло уже больше месяца с тех пор как Арсен оказался в сумасшедшем доме. Врачи уверяли, что пациент за это время стал чувствовать себя гораздо лучше, но жизнь в социуме все еще была не для него. У Марго сжалось сердце, едва она заметила в медицинском дворике знакомую фигуру, прохаживающуюся вдоль стен старого здания. Сохраняя легкость походки парень все же не смог сохранить стройность и внутреннюю статность. Опущенные плечи и постоянно наклоненная голова придавали ему вид растерянный и виноватый.
- Здравствуйте, - встретила ее у входа медсестра, - у него сегодня хорошее настроение. Может и поговорит с Вами.
- Ох, не знаю.
- Присаживайтесь здесь на лавочке. Я его позову.
Она закрыла кованые ворота на замок и важно понесла себя по тропинке, позвякивая ключами. К Магарите Арсен подошел сам. Молча сел около и протянул руку к яблокам в пакете.
- Кушай, Арсюш, - женщина пододвинула ему все яблоки. - Это же я тебе принесла.
Он посмотрел на нее с подозрением, но фрукты взял. Так и сидели они рядом, он молча пожевывая, а она, разглядывая его так тщательно, будто видела впервые. Осенние листья уже начинали срываться с насиженных мест и весело слетали с верхушек деревьев, опьяненные ощущением свободы и полета. И лишь касаясь земли к ним приходило позднее понимание того, что свобода в этом мире стоила целой жизни. Арсен молча поднялся, прихватив с собой пакетик и, не прощаясь, зашагал прочь, все также нагибая голову и свешивая плечи.
Дорога домой показалась ей долгой и утомительной. Каждый раз приходя на встречу с Арсеном она будто надеялась на чудо и каждый раз уходила разочарованная, как ребенок, которого обманул веселый клоун. Уже подходя к дому, она взглянула наверх. Окна ее кухни заливал яркий свет. Или забыла выключить, когда уходила, или...
Она тихонько провернула ключ в замке и неслышно вошла в квартиру. В это время из кухни на нее выдвинулась высокая мужская фигура и уже в коридоре эта фигура приобрела очертания Вирина.
- Ба, Маргарита, а мы решили сегодня отметить удачное завершение дел. Ты не против?
- Почему я должна быть против? - Пожала плечами Марго, стаскивая туфли и вкладывая ступни в мягкие тапочки.
- Ты снова была у Арсена?
- Да.
- Немного лучше, но на контакт все еще не идет. С людьми общаться не желает, а со мной тем более.
- Еще бы! После того, что ты ему сделала....
- Я сделала?! - Возмущенно выкрикнула женщина, прижимаясь к стене.
Вирин расхохотался и, подхватив Маргариту под руку буквально втянул ее в гостиную. Там, накрывая на стол, уже хлопотала Анастасия Валерьевна.
- Вот, Настена, и хозяйка пришла. Встречай!
- Ничего себе! - Хлопнула в ладони Маргарита. - Вот это размах! По поводу?
- По поводу удачной продажи эксклюзивного интервью.
- Было...
- Подожди, еще не все. По поводу публикации статьи Самойлова.
- Тоже было.
- Опять ты спешишь. - Укоризненно покачал головой Виктор Викторович. - Есть еще один повод.
- И какой?
В гостиную с горячими бутербродами ворвался Арсений. Чмокнув в щеку любимую, он опустился в кресло и с интересом уставился на присутствующих. В комнате тут же воцарилась тишина.
- Ну что? - Не выдержал он тишины. - Сказали?
Вирин отрицательно покачал головой и улыбнулся. Маргарита заерзала на месте. Анастасия Валерьевна коснулась ее руки и слегка сжала ее, будто говоря этим жестом, что все будет хорошо и нет оснований переживать.
- Хорошо, тогда я сам. Марго, так уж получилось, что только ты одна не в курсе... В общем, начну сначала.
- Постойте, Арсений, - прервала его речь Настасья, - извините, что перебила, но может вам было бы удобнее, если бы мы за это время сходили, например, с Виктором Викторовичем на кухню, поставили чаек, пока вы тут...?
- Нет, что Вы? Мне нечего от Вас скрывать. Останьтесь, пожалуйста.
Маргарита уже не знала, что и думать. Она чувствовала, что случилось что-то хорошее, очень хорошее, но беспокойство все равно терзало ей душу, как теплый весенний ветерок порой терзает занавески, легко, заискивающе, но ощутимо.
- Как?! Вот так просто? Проснулся утром и все вспомнил?- Маргарите казалось, что такое важное событие не должно было произойти так обыденно. Она так долго ждала этого дня, что теперь, когда он наступил, все не могла поверить в это чудо.
- Да, - улыбающийся Арсений, нежно притронулся к ее руке, а она крепко вцепилась своими пальцами в его, точно от прочности сцепления зависела ее жизнь, будто висела она сейчас над пропастью, и только его пальцы удерживали ее от падения. Захотелось зажмурить глаза и открыть их только тогда, когда все будет окончено, когда рассказ о его жизни дойдет до конца, и ощутить себя твердо стоящей на земле. - Ты представляешь, мне самому не верится, что я теперь полноценная личность с собственными воспоминаниями и тайнами!
- Положим, тайн у тебя и до того было предостаточно, - вставил Вирин, сверкая глазами от нетерпения. - Ну?
- Что "ну"?
- Рассказывай! Все рассказывай! Мы хотим знать о тебе абсолютно все!
- Моя первая любовь была....
- Вот уж нет, - вдруг запротестовала Марго, взмахивая ладонями. - Нас всех прежде всего интересует - кто ты, а не твои любовные похождения.
- Хорошо, давайте начнет с самого простого. Я, действительно, Самойлов Арсений Сергеевич и Самойлов Арсен Сергеевич на самом деле мой младший брат. Мне пришлось некоторое время жить по его документам. Как вы уже знаете, мои документы были изъяты ним и спрятаны. Я, кстати, до сих пор не могу найти их. - Он не смог сдержать улыбки, оглядев внимательных слушателей, пожиравших каждое его слово. - Вы уже заметили, что мы очень похожи между собой и имена наши созвучны. Это была прихоть отца назвать младшего сына именем старшего.
- Не понимаю. Зачем? - пожала плечами Марго.
- На то были причины. Он хотел таким образом извиниться, что ли, передо мной.... Но, давайте, все по порядку. Отец-то у нас был общий, а вот матери - разные и разница в возрасте у нас с братом не несколько минут, как он утверждал, а двадцать восемь лет.
- Сколько?! - Вскинулась Настасья, удивленно переводя взгляд на Марго, которую эта новость ничуть не удивила. - Это же невероятно!
- Невероятно то, что вся Красногвардеевка считала меня отцом собственного брата. Мать его, на самом деле невестой моей была. Я ж поздно решил семьей обзавестись. Все гулял. А, как двадцать семь стукнуло, встретил Любаву, да как с катушек слетел. Так ее любил, что боялся до свадьбы и пальцем тронуть. Уж не знаю, что там произошло, что ей глаза застило, но полюбился ей мой батя и невестушка моя понесла от него. Мне пришлось взять его грешок на душу да бракосочетаться с неверной, чтобы мать моя не дозналась о таком горе. Побоялся я ей такие новости сообщать. А как Любушка в родах померла так и вовсе не стало смысла выносить сор из избы. Отец, правда, воспитание собственного сына на себя взял и всю жизнь потом каялся передо мной. Потому, когда при заполнении паспорта в райсовете путаница вышла отец уж и не стал ничего переделывать, свое отчество оставил.
- Арсюш, а как же фотография? - перебила его Марго, нервно закусывая губу. - Мы же видели вас обоих на руках у родителей.
- Маргуша, ну ладно Виктор Викторович, но ты то, как попалась на эту удочку? Мы же с тобой вместе смотрели альбом. Разве там было фото двойняшек?
- Фотомонтаж?
- Да. Вас развели. Как и с историей о моем сумасшествии.
- Ты праведное с грешным не путай, - пробурчала женщина, - твое сумасшествие невооруженным глазом видно было.
- То, что тебе иногда кажется непонятным или невероятным нельзя считать ненормальным. Это так к сведению.
Сколова хотела еще что-то добавить, но Анастасия осадила ее.
- Маргарита, - мягко пропела она, - в самом деле, неужели это так важно сейчас? Продолжайте, Арсен.
- Так вот, брат мой папкой меня называл, а отца дедом. Он тогда только всю правду от меня узнал, когда мать и отец померли. Поругались мы с ним тогда жутко. Хотя, что я-то? Мол, я должен был раньше обо всем рассказать. А как я мог?! Я ж тоже из-за этой истории всю жизнь бобылем маялся. То к одной притулюсь, то к другой прислонюсь... Все мне покоя не давало, что отец так со мной и с матерью поступил. Я ничего более дурного о нем сказать не могу. Он добрый был. Он сам себя корил много раз.
- Ничего себе добряк! - Крякнул Вирин. - Сыну жизнь испортил.
- Да нет. Просто я сам слаб оказался. Не смог через все это переступить и в каждой женщине все предательницу видел. Да бог с ними, грехами прошлыми! Видимо господь сам наказания для людей придумывает. Брат мой, сами видели, точная моя копия, болезненный с младенчества был, а я, напротив, славился здоровием богатырским. Так вот, как Вы сами знаете, Арсен после школы в город подался и там о своем здоровье слишком пекся. Так, увлекшись медициной, он с Ростовским и познакомился. Профессор оказался непростым человеком. Он оказывал сомнительные услуги известным людям и людям с достатком, а затем использовал их в своих целях. Те, понятное дело, отказать не могли, а он тем и пользовался. Но вскоре этих подачек Михаилу Альбертовичу стало не хватать. Он захотел славы и денег. Больших денег! Умыкнув у кого-то из талантливых студентов сыроватую, но достойную внимания идею омоложения организма, он принялся ее разрабатывать. Прикрываясь проведением обычных лабораторных опытов Ростовский использовал институтскую лабораторию в своих целях. Когда ему понадобились большие ресурсы, он просто подключил своих влиятельных знакомых, не слишком обременяя их информацией. И вот, когда в целом препарат был готов, профессору понадобился рабочий материал, так он называл живых людей, на которых собирался проводить испытания. Оказалось, что сейчас не так уж много идиотов, готовых положить свое здоровье на благо науки и карманов научных деятелей, особенно в городе, где средства массовой информации кишат ужасными статьями об ошибках современной медицины. К тому же, образцы должны были быть относительно здоровы, соответственно возрасту, жить в экологически чистом регионе и поменьше болтать. При этом, возраст их должен был колебаться в пределах от пятидесяти до семидесяти лет. Ростовский попытался было собрать контрольную группу, но слухи, змеями расползавшиеся по городу, достигли ушей большой важности. Уши эти, встретившись с нашим профессором, предупредили последнего, что деятельность его не совсем законная, что журналисты уже начинают интересоваться ним и что лучше было бы, либо совсем прекратить исследования, либо скрыться с ними от всех подальше, с глаз долой. И вот тут, мои дорогие, на сцене появляюсь я. Уж не помню, что со мной приключилось, то ли голова часто беспокоить начала, то ли в боку кольнуло, но решил я поехать в город обследоваться. Что ж это, думаю, век живу, а ни разу серьезно не обследовался! Организм-то уже не молодой и, наверняка, починки требует. И, хоть был я зол на брата, да столько времени уже прошло... В общем, решил я и его заодно повидать. Адрес знал. Это как раз та квартира, где вы меня сдать хотели. Так, вот, приехал я к нему. Он не больно весел сначала был, а потом, как узнал зачем я явился, задумался. Созвонился с кем-то и предложил к знакомому врачу на обследование поехать. Я же и не предполагал, что он меня в такое дело втравит! Но это потом. А тогда я согласился. Брат все-таки, плохого не пожелает. Приехали мы к этому профессору. Ростовскому. Он меня и туда на осмотр и сюда, и просветили меня и обнюхали, анализы сдал, все результаты в тот же день пришли... Сидит он предо мной и головой качает. Говорит, рак у Вас, мужчина последней стадии, никто лечить уж не возьмется. Ну, а я что? Помирать так помирать. Думаю, надо домой ехать, готовиться. А он так за руку меня удерживает и в глаза смотрит. Затем вздохнул, посетовал на свою доброту и предложил у него лечиться. Говорит, я и не таких с того света вытаскивал. А сам Арсену подмигивает. Я потом-то понял, что он ему подмигивал, а тогда думал, подбадривает его. Ну, вот. Обрадовался я, что надежда есть и от радости слезу пустил. Говорю, что мол в нашей глуши таких хороших врачей и не сыщешь. Ближайший медпункт в двадцати километрах. А нам бы поближе надо. Ведь одни старики живут. Я самый молодой. Куда им так далеко с места срываться? Он посмотрел на меня так заинтересованно и давай о Красногвардеевке спрашивать. Это ж ее в Ермяжки после эксперимента переименовали. Один областной депутат, по личной просьбе Ростовского, протянул это дело на заседании. Видимо следы заметал. И вот, значит, спрашивает он меня, кто там живет? много ли одиноких? в каком возрасте? А я, простофиля, все ему рассказываю. Что детей да внуков годами не дождешься. Что деревенька вымирающая. Что осталось всего пятнадцать дворов живых. Да младше пятидесяти никого и не встретишь. Мне бы тогда всполошиться, что оживился он очень, а я, напротив, возрадовался. А вы бы не возрадовались, кабы вам сказали, что такой знаменитый профессор в вашем селе будет больничку для стариков делать? И лечение там будет совершенно бесплатное? То-то же. Ага! Так вот, приехал я домой, своим односельчанам все рассказал, а они как-то сразу с недоверием отнеслись. А мне-то что? Я-то верю! Брат там мой, все-таки!
- А я, ведь, Маргуша, по сути, и есть старик и говорить мне так удобно. Слова сами в сказ складываются. Так вот, приехали они с аппаратами, медсестрами, оборудованием, лекарствами. Заняли часть заброшенной школы, отремонтировали ее и принялись меня лечить, а других жителей бесплатно обследовать. Вы думаете кто-то отказался. Ни в жисть! Баба Катя и та, на халяву, обследоваться ходила. Лечили меня странно, да я почем знал как рак лечат. Это я после узнал, что не было у меня рака. Брательник мой специально болячку мне придумал, чтобы я на их экспериментальное лечение согласился. Ввели мне в руку лекарство. И так десять дней подряд вводили. А потом только наблюдали. Началось у меня в том месте нагноение. А профессор мне говорит, с твоим диагнозом, это не самое страшное. Я верю. Медсестрички, вот уж внимательные девки, стали мне рану обрабатывать и действительно затянулась она быстро. Только вот шрам на руке остался. А через месяц стали на меня соседи странно посматривать. Говорят, на глазах ты, Сергеевич, молодеешь. И верно. Кожа на всем теле будто натянулась и силы в мышцах прибавилось. Месяца через три я еще лет на десять помолодел, волосы потемнели, морщин меньше стало. И тут профессор выступил перед селянами и предложил тем, кто хочет оздоровиться и омолодиться как я пусть подпишут договор у медсестричек и приходят. Только бабе Кате отказ был. Сказали, слишком стара. Наши кумушки перетерли меж собой. Кому ж не хочется моложе стать да здоровее? Пошли все и мужиков своих повели. Э-э-эх! Если б только знали, чем дело закончиться! Вроде сначала все хорошо было. Меня профессор даже за границу возил, другим профессорам показывал, договаривался о чем-то. Они ему обещали деньги большие, как только появится стойкий эффект и эксперимент, в целом, окончится удачно. Мне даже заплатили неплохо за эти поездки, приодели. А я, силу почуяв, да телевизоров наглядевшись, паркуром увлекся. Сам учился. В общем, хорошие деньки были. Точно вновь в молодость окунулся. Но не так сталось, как гадалось. Ни с того ни с сего, начали наши бабы помирать, точно мухи, за ними и мужики потянулись в сторону кладбища. А ведь молодые уже все были! А эти могильщики, что у Ростовского работали тут же их закапывать стали. Даже родственникам не сообщая. А потом услышал я из случайного разговора, не для моих ушей предназначенного, будто все они от странных опухолей погибали. Стали на меня односельчане коситься да собакой за глаза называть. Мол, я живу, цвету и пахну, а люди, на меня глядя помирают. Половина тогда перестали в больничку ходить, да толку то что? Дело уже было сделано и процесс запущен. Пошел я нервничать и с братом своим переругиваться. Он меня упрекает, мол, профессор тебя от смерти спас, а ты, неблагодарный, а я на него, что, мол, лучше б я помер уж, чем теперь в меня пальцами тычут, да во всех смертных грехах обвиняют. В общем, посоветовались они с Ростовским и тот уговорил меня уехать пока из деревни, а то, говорит, действительно, затюкают тебя тут ни за что. Я уехал и лишь через полгода дознался, что померли все мои друзья да подружки. В зеркало на себя глядел и проклинал молча. Вот он я стою, единственно выживший, молодой восемнадцатилетний парень со стариковской начинкой, стою и плачу. Стал я тогда в разговоры вникать, бумаги просматривать да подслушивать. Стыдно было, не по мне это, да что делать. Я ведь думал за односельчан отомстить. Оказалось, что выжил я единственно только потому, что иммунитет сильный имел.
- Иммунитет? - Переспросила Настасья. - Вам что, какой-то вирус вводили?
- Да, тот, что в статейке моей описан. В которую никто из редакторов в свое время не поверил. Вирус этот был выведен Ростовским. Он внедрялся в человеческие клетки, достигал ядра и буквально съедал или растворял, я уж не знаю, точно сам механизм, факт тот, что он уничтожал ген старения. Но, проблемой стало то, что сам вирус слишком быстро размножался и, требуя себе все больше и больше пищи, в конце концов мутировал в организме, заставляя лишенные старения клетки беспорядочно разрастаться. Я, так сказать, избранный. Один единственный, кому удалось победить этот его, и теперь, я вновь старею. Немного быстрее, чем предназначено природой, но ведь природа и не планировала мое интенсивное омоложение. В общем, в один прекрасный момент, тщательно подготовившись, забрал я паспорт брата, его карточку, материал скопировал, благо с техникой обращаться насобачился, ключ, и сбежал из его квартиры. Он и не думал меня особо охранять. Никто из них даже не подозревал о моих замыслах. Думали, дурак я, или сволочь... А я квартирку снял, документы припрятал и как смог стал над статьей корпеть. Почему-то показалось мне, что ее тут же возьмут и напечатают. В первой же редакции у меня облом вышел. Редактором там оказался небезызвестный Вам, Виктор Викторович, Можейко. К нему я и притопал. Он сказал, чтобы я статью оставил, а сам пришел на следующий день за результатом. Статью он конечно же прочел и позвонил Ростовскому. Тот своих псов на меня натравил. Они знали, что я должен за ответом в редакцию прийти. А у меня чуйка была. Моторошно было на душе, мысли разные в голову лезли. Я, конечно, имел свой тайничок - карман в куртке подрезал изнутри и через него за подкладку прятал все ценное. Хотя частенько там находилось даже то, чему было не место. Но в тот день я точно сам не свой был, будто меня наизнанку выворачивали. В общем, решил все, что имел перепрятать в камеру хранения, и второй экземпляр статьи тоже. А поскольку память на числа у меня слабовата, я зашел на вокзале в туалет и записал цифры там, где их невозможно увидеть или случайно стереть. Ну, а дальше вы уже знаете, как меня перестрели, как едва не отправили на тот свет и, как Маргуша спасла меня, грешного.
- Спасла тебя не я. Спас тебя твой вирус. Из-за многочисленных порезов, ссадин и синяков, иммунитет твой ослаб и твой друг вновь стал работать на полную мощь. И, как врач, могу сказать тебе, что ты от него все равно полностью не избавился. Он будет возвращаться всякий раз, когда организм твой будет переживать стрес.
-То есть, ты считаешь, что я выжил лишь благодаря ему?
- Ну, не только. Я тоже кое-что умею, - улыбнулась Марго и тихо пролепетала, будто речь шла о какой-то тайне. - Арсюша, а теперь-то что?
- Пока буду жить по документам брата. Как и жил, собственно... Тем более, что он за это время успел себе новые выправить. А там поглядим...
- Арсений, но ведь это незаконно.
- Незаконно, но кто ж поверит, что мне уже под шестьдесят, когда я на тридцать выгляжу? И потом, квартира все же моя. Оформлена она на Арсения Сергеевича Самойлова, а не на Арсена. Подозреваю, что просто не успел прописаться в ней, шустро смотав оттуда удочки. Потому имею полное моральное право распоряжаться личной частной собственностью. К тому же, не знаю, станет ли брат когда-нибудь адекватен, - он вздохнул. - Ей-богу, знал бы, что такой эффект будет, лучше бы сам в дурдом пошел. Тесла меня уверял, что аппарат этот воли человека лишает и душу его на время за физическими потребностями прячет. Я ж не знал, что это сумасшествием называется!
- Арсюша, - Маргарита заискивающе заглянула в его глаза, - а что с тем прибором?
- Я уничтожил его.
- И даже чертежей не оставил? - С надеждой спросил Вирин, хмуря брови.
- Нет, не оставил. Зачем?
- Как зачем?! - Вскочил редактор со своего места. - Ты бы мог такие деньжищи заработать! Это же не просто изобретение! Это целая военная технология!
- Во-о-от, и я так подумал. Не моя это технология, не мне ее продавать.
- Что снова Тесла?! - Скривился Вирин, скосив на парня глаза.
- А Вы снова мне не верите? Даже после того, что произошло на ваших глазах с Арсеном и Ростовским?
- Я бы рад, но не могу. Не могу втиснуть в свою черепную коробку то, что туда никак не желает вмещаться.
- Вы обязаны, - хитро прищурился Самойлов.- Или Вы забыли, что должны мне компенсацию за моральный ущерб? Вы ведь еще не рассчитались за то, что едва не сдали меня в психушку, - он погрозил пальцем, совсем как брат...
- Но, Арс, я не мог допустить, чтобы ты достался этим людям, именуемым твоими доброжелателями. Я хотел тебя обезопасить от них и специально договорился со своим другом, врачом, чтобы он прислал за тобой своих молодцев. Тогда это был лучший вариант.
- Тогда, возможно. Но Вы ведь и теперь думаете, что я немного не в себе?
- Что ты?! - замельтешил в воздухе ладошками Вирин. - Гениальность стирает все недостатки. Ведь можно же считать недостатком небольшой сдвиг в психике?
- Тогда мы все - гении, - расхохотался Арсен, прижимая к себе Маргариту, - так как нет на земле людей, с абсолютно здоровой психикой.
- Звучит, как тост! - Подмигнул женщине Виктор Викторович.
Марго поспешила разлить по бокалам вино, а Настасья шустро, точно заправская официантка, раскидала по тарелкам бутерброды. Громкий звон бокалов, как всегда это бывает в такие моменты, смел на время все расхождения между собравшимися.
Послесловие.
- Я очень надеюсь, что Вы это прочтете...
- М-м, насколько я понимаю, это Ваша...
- Да-да, не сомневайтесь, это моя рука. В этот раз моя... Вы прочтите. Будет интересно. Там и о Вас есть...
- О-о-о! Да мне уже интересно. Знаете ли, настоящая бумага, прошитая печатными буквами - это особый смак ...Современные писатели, в большинстве своем, доверяют хранение собственных творений двоичной системе знаков на бездушных пластмассовых болванках. Удобно. Для редактирования.
- Вот, черт, а я печатную машинку с рук купила ....
- Марго, но это же прошлый век!
- Просто, я полагала, что писатели... Вернее, я сначала думала, что Вам необходим рукописный вариант, да у меня почерк неважный. Но, если надо... Вы же знаете, что это я по-глупости, а не в целях экономии?
- Марго, прошу, не суетитесь. Я в курсе Ваших финансовых возможностей. Вы вообще могли бы просто проплатить тираж вашего произведения в обход моей рецензии.
- Вот-вот, Виктор Викторович! Я, конечно, люблю деньги. Я умею их делать, но не хочу, чтобы деньги делали меня. Понимаете?
- А у Вас кончики пальцев дрожат...
- Верните текст, и я принесу Вам его в компьютерном варианте.
- У Вас все еще дрожат пальцы. Это интересно.
- Я все перепишу. Я сделаю его лучше.
- Вы знаете, а не надо ничего перепечатывать и переделывать. И это даже хорошо, что Вы принесли его не на диске. Рукописи, дорогая, любят бумагу. Как, кстати, называется Ваше произведение?
- Рабочее название: "Точка Теслы".
- Интересное название, а почему точка?
- Потому, что она у него она была - эта заключительная точка. Каждый человек имеет право на то, чтобы в конце своей жизни поставить жирнющую точку, такую, чтобы самому успеть налюбоваться ею, но не каждому это дано. Все зависит от автора.
- А информацию Вы черпали...
- Из оригинальных источников.
- То есть?
- Ну, Вы же знаете о чем я говорю.
- Он все еще ловит мысли гения при помощи того странного аппарата, что занимает половину Вашей кухни?
- Боже мой, Виктор Викторович, я как всегда, удивляюсь Вашей прозорливости.
- Мне в это никогда не поверить. Я не могу себе этого даже представить!
- Вы не должны ломать свои убеждения. Это просто существует, само по себе.