Умка раскрыл нож и взвесил его на ладони. С ножом он смотрелся здорово, потому что был невысокий, жилистый, чернявый и оттого весь какой-то опасный. Как цыган. Андрей тоже здорово смотрелся с ножом, по крайней мере, так ему казалось - худой, бледный, с длинными волосами, он был похож на испанского дона, готового со сталью в руках защищать свою честь.
- Тяжеловат, - равнодушно сказал Умка, возвращая нож.
- В самый раз, - возразил Андрей, немного обидевшись. Он задрал футболку и повесил нож на пояс. Умка проследил за его руками.
- Ты его все время с собой таскаешь?
- Ага, - ответил Андрей с напускным безразличием.
- Зачем?
- На всякий случай, - сказал Андрей.
Умка хмыкнул.
- Какой еще случай? Что тебя - грабят через день, бьют через два?
- Бокс-каттером, - повторил Андрей раздельно. - Ну, такой офисный ножик, еще у него лезвие выдвигается и можно отламывать по частям, когда тупится. Одна школьница другую таким зарезала в прошлом году. Не помню, где, в Неваде, кажется.
- Вот и носи с собой этот бок... как его там. Какая-то польза будет. Хоть карандаш поточишь.
- Бокскаттер - нож для офисных работников, - сказал Андрей гордо. - А я сисадмин. Между прочим, карандаш моим ножом влегкую точится. Хочешь, поглядим? Ну? Давай карандаш. Во. Во. Во... А, черт.
- Доигрался.
- З-зараза. Глубоко...
- Погоди, у меня тут аптечка была. Сейчас йодом...
- Блин.
- Сейчас, сейчас.
- Да оставь, уже всё, уже не кровит почти.
- Где же - не кровит... Весь пол заляпал мне...
- Извини. Ч-черт...
- Так, пластырь.
- Давай я сам.
- Вот так. Всё.
- Спасибо. Черт... А нож-то классный, режет, видал как?
- Ох, как ты меня достал со своим ножом. Иди, не мешай работать. Подранок.
- Ладно, ладно.
Он ушел из умкиного кабинета, трогая свежий пластырь. Ранка почти не болела, даже удивительно было, как из такого тонкого пореза вылилось столько крови. У себя в серверной Андрей сел за стол, достал нож и принялся его изучать.
Клинок, если смотреть в профиль, похож на птичий череп. Длинный хищный клюв, круглая глазница - отверстие под большой палец, чтобы раскрыть одной рукой. Изогнутая шершавая рукоять. Лезвие очень острое. Когда Андрей выбирал нож в магазине, то провел им себе по предплечью и сбрил волоски, осталась забавная проплешина на руке - вот она, до сих пор не заросла. Он тогда засмеялся и сразу заплатил. Попросил не упаковывать в коробку, сказал, что понесет так. Сбоку на рукояти - удобная, длинная клипса, такая надежно удержит нож на поясе, хоть беги, хоть прыгай, хоть стой на голове, не выпадет. Зато при случае можно сдернуть с пояса нож за долю секунды. После покупки Андрей три дня сидел на форумах, хвастался, сравнивал свой нож с чужими, выложил фотографии. Кто-то написал, что заводское клеймо должно выглядеть по-другому, и, возможно, это - подделка. Настроение испортилось. Андрей залез на сайт производителя, долго продирался сквозь рекламу, пытался разглядеть клейма на фотографиях. Кажется, действительно другие. Собрался с духом, написал письмо, по-английски, конечно: "Dear Sirs! Unfortunately, it seems to me that I have bought a fake copy of your product...". Ждал ответа неделю, нож за это время потерял волшебный ореол свежей покупки, притерся к рукам, стал неощутимым на поясе. Сколько раз осматривал его, так и этак сжимал рукоять, щелкал клинком, пробовал лезвие на остроту. Нет, вряд ли подделка. Слишком хорошо сработан, ни люфта, ни заусенцев, и выглядит как-то... благородно, что ли. Решил: даже если не настоящий, все равно оставит, не будет покупать другой. Он полюбил этот нож. Тут и ответ подоспел. Всё в порядке, у них просто ребрендинг, Андрей купил экземпляр из новой партии, так что поздравляем с покупкой, благодарим за оказанное доверие, надеемся, что наша продукция прослужит вам долгие годы, и так далее, и тому подобное. В груди стало холодно от счастья. Андрей три раза перечитал письмо, скопировал и гордо разместил на форуме. Тут же стали его снова поздравлять, и даже мерзкий противник, тот самый, который вселил сомнение, даже он поздравил и - неслыханно! - извинился. Любовь к ножу как бы перешла в новую стадию. Стало ужасно приятно все время снимать его с пояса, раскрывать, закрывать, снова раскрывать, вертеть в пальцах. Пару раз Андрей попытался повторить виданный на Youtube трюк, когда нож мгновенно перебрасывают из прямого хвата в обратный. Почти получилось. Он заинтересовался, скачал книжку, стал читать о приемах, стойках, техниках боя.
- Да ты вытащить его не успеешь, - сказал Умка, когда Андрей показал ему, как надо правильно держать нож для драки. - Пока нашаривать будешь, тебе вломят пару раз по-настоящему, сразу с копыт и свалишься.
- Я быстро выхватываю, - сказал Андрей и встал в стойку. - Смотри... Раз! Убрал. Еще... Раз! Убрал. Мгновенно. Быстрее глаза.
Он несколько раз повторил это движение, ловкое, отработанное, совсем как ковбой в вестернах. Умка вздохнул:
- О Господи...
- Что? Что не так-то?
- Ничего, - пожал плечами Умка. - Смотрю на тебя и думаю: взрослый, казалось бы, человек, а мозгов ну никаких нет. Ни фига ты не успеешь, говорю тебе. Я-то знаю, о чем говорю, дрался в реале, и не раз. Не то что ты.
- Давай проверим, - предложил Андрей, стараясь не показывать обиду. - Вот давай.
- Как ты проверять собрался?
- Давай-давай. Ты встанешь, попытаешься меня атаковать, а я буду отбиваться.
- Иди ты...
- Сам первый начал, - ощерился Андрей. - "Вытащить не успеешь", "вломят"... Я предлагаю всего-навсего один раз проверить.
- Нет, - отрезал Умка.
- Боишься, что ли? Так я раскрывать же не буду, ты чего. Вот, смотри, - Андрей продемонстрировал закрытый нож.
- Еще бы ты раскрыл.
- А, зассал, - криво улыбнулся Андрей.
- Ничего я не зассал, - устало сказал Умка.
- Зассал, зассал.
- Боже мой, какой ты душный, - простонал Умка. - Ну ладно, давай.
Он встал, чернявый, жилистый, на полголовы ниже Андрея.
- Дальше что? - спросил он.
- Как что? - удивился Андрей. - Атакуй меня.
Он подобрался, слегка отвел руку, готовя ее для ножа. Так... Откуда он ударит? Справа? Слева?
- Как атаковать? - спросил Умка вяло.
- А как угодно, - разрешил Андрей. От волнения покалывало в кончиках пальцев.
- Пожалуйста, - сказал Умка. В тот же миг Андрей ощутил несильный, но резкий тычок в грудь, одновременно словно крюком зацепили правую ногу, а еще через мгновение он с размаху треснулся об пол. Голову он убрать не успел, поэтому здорово стукнулся о паркет затылком.
- Уй, - сказал Андрей с пола. - Блин.
Очень хотелось схватиться за ушибленный затылок, но гордость не позволяла.
- Нормально всё? - спросил Умка, стоя над поверженным Андреем.
- Нормально, нормально...
- Я же говорил, свалишься. А в драке падать нельзя, упал - считай кирдык. Вот не думал бы про ножик свой, так, может, закрыться бы успел или уйти... Чего ты валяешься?
- Ну, здравствуйте, - сказал Умка растерянно. - Я же вроде несильно тебя...
Он протянул ладонь, Андрей крепко за нее ухватился, выхватил нож и приставил его к умкиной шее. Он так натренировался раскрывать лезвие одновременно с выхватыванием, что автоматически сделал это и сейчас. Получилось, конечно, не по-товарищески, зато эффектно.
- Э! - воскликнул Умка. - Э! Ты чего?
- Ха! Никогда не доверяй противнику!
- Руку пусти, - спокойно произнес Умка.
- А, вот как заговорил! - торжествующе сказал Андрей и выпустил руку товарища. - Теперь веришь?
- Придурок. - Умка шагнул назад, потирая горло. - Какого хрена вообще, что за цирк?
- Это я тебе наглядно продемонстрировал, - объяснил Андрей, вставая. - Даже если я пропущу в схватке пару ударов, перевес будет на моей стороне.
- Какой перевес, ты о чем? - брезгливо спросил Умка. - Я тебе подняться помогал, дураку, а ты мне чуть шею не проткнул.
- Ну, ты нагнулся, - заметил Андрей. - Это главное. Неважно, для чего. Ты - подняться помогал, а гопник какой-нибудь нагнется, чтобы карманы обшарить. Главное - нож может выручить даже в проигрышной ситуации.
- Идиот, - сказал Умка. - Какой ты идиот. У меня даже слов нет. Иди отсюда.
- Давай еще раз, хочешь? - весело предложил Андрей
- Иди, я сказал.
- Ну давай!
- Задолбал, - сказал Умка, глядя в пол. - Одолел. Серьёзно говорю: иди.
- Последний раз, чтоб по-честно...
- На!
- Ы...
- Ты этого хотел? Этого?
- Ы...
- Вот это был нормальный удар. Боевой. А не как в первый раз. Один удар, понял? Всего один, понял?
- Э...
- Ну всё уже, всё.
- Руку... дай...
- Хрен тебе.
Три дня спустя Андрей сидел за компьютером и глядел на баннер. С баннера загадочно улыбался Ганнибал Лектор. В руках у обаятельного людоеда сверкало загнутое, словно коготь, лезвие, и на лезвии плясали холодные блики. "Everybody can"t be doctor, but everybody can own this knife", - гласила надпись. Нож был той самой фирмы, которая прислала Андрею заверение в подлинности. "Каждый не может быть доктором"...
Он скачал видеошколу, стал каждый вечер тренироваться перед зеркалом. В зеркале получалось страшно, отражение плясало, прыгало, уходило вбок, наносило обманные удары и в конце разило воображаемого противника точным ударом снизу вверх, в горло. Но выходило как-то слишком картинно, что ли, чересчур показушно - Андрей это чувствовал. Была еще ужасная мысль: что, если при встрече настоящий враг только рассмеется, увидев его пляску? Что, если все ютубовские гуру на самом деле шарлатаны, доморощенные спецназовцы, в жизни не видавшие рукопашного боя? Все эти дурацкие танцевальные па с кинжалом... Через месяц Андрей окончательно решил: надо учиться. Позвонил, ужасно стесняясь, бывшему однокашнику, который в институте вечно хвастался какими-то соревнованиями, любил небрежно обронить в разговоре: "Это было, еще когда я занимался с первым учителем..." Однокашник, слава богу, не сменил телефона и очень обрадовался звонку. После ритуальных вопросов о жизни, семье и работе настала неловкая тишина. Делать было нечего. Помявшись, Андрей спросил: "Ты все еще занимаешься боевыми искусствами?" "Конечно, - ответил однокашник, - а что?" "Я бы тоже хотел, - выдавил Андрей. - Только мне не надо... Всего подряд. Мне бы пару уроков по холодному оружию". Однокашник помолчал несколько секунд, потом спросил: "Ножевой бой, что ли?" "Ну да", - с облегчением сказал Андрей. "А-а, - протянул однокашник, - так бы сразу и сказал. Не, тебя ни один тренер не станет ножам учить". Андрей ждал такого ответа, но все равно стало трудно дышать, сердце забилось громко, и он спросил: "Почему?" "Ножи - не для начинающих. Или ты не начинающий?" "Начинающий". "Ну вот. Сперва - стойки, удары, блоки, захваты. Потом уже с оружием можно потихоньку". "М-м", - протянул Анрей, чувствуя, что краснеет. В трубке рассмеялись: "Да ладно, фигня это всё. Если тебе очень надо, приходи, кое-что покажу". "Правда?" - почти крикнул Андрей. "Ага. Мне самому интересно кого-нибудь учить. Да и партнер для спарринга не помешает. Можешь, кстати, прямо сейчас зайти". Андрей повесил трубку. Хотелось петь. Достав нож, он долго разглядывал лезвие, чистое, полированное, острое, как бритва. Потом он на мгновение прижался к холодной стали губами, сложил нож, оделся и вышел на улицу.
Идти было всего ничего, он даже не стал застегивать куртку, хотя на дворе стоял промозглый дождливый сентябрь. Однокашник ничуть не изменился - все тот же ежик волос, тот же смех сквозь зубы, те же богатырские лапищи, которыми сдавил кисть при рукопожатии. Не откладывая, приступили к тренировке. Были тренировочные ножи, резиновые кинжалы, очень похожие на настоящие, и надо было действительно плясать так, как показывали на Youtube, и даже атакующие движения Андрей выучил почти правильно. Он немного успел собой погордиться, а потом начался спарринг. Однокашник налетел на него, как вихрь, закружил, осыпал градом болючих тычков, под конец схватил за руку и бросил на пол. Упал сверху, выставив колено. Андрей попытался встретить вражеские ребра резиновым бесполезным клинком ("никогда не доверяй противнику"), но клинок тут же оказался на полу, а руку словно зажали в тисках. "На первый раз хватит", - услышал он. Однокашник встал, но Андрей, дыша ртом, все лежал на спине и улыбался, счастливый, как никогда в жизни.
Вскоре он узнал очень много вещей. Неопытному человеку не стоит в бою менять хват, лучше перед боем определиться, как будешь держать нож, лезвием вперед или к себе, и работать по выбранной схеме. Также не следует увлекаться обманным перебрасыванием из одной руки в другую, можно выронить нож, а это равноценно смерти. Ни в коем случае нельзя метать обычный нож, он, скорее всего, не воткнется, если ты не профессиональный метатель. Брошенное оружие подберет враг, ну а это, понятно, опять-таки смерть. Андреев однокашник вообще очень любил слова "смерть" и "труп". Хороший порез внутренней части бедра - труп. Укол в корпус - труп. Удар в шею, в голову, пах - труп, труп, труп. Оказывается, сложно ткнуть ножом куда-то, чтобы было больно, но при этом не убить. Порезы внешней части рук и бёдер, цепляющие удары с поворотом лезвия в ране, чтобы вызвать болевой шок - вот основное, что надо делать. И, конечно, двигаться, двигаться, не стоять на месте, у противника тоже может быть нож, остановишься - сам станешь трупом...
Когда обида прошла, Андрей снова стал приходить к Умке в кабинет. Однажды он похвастался успехами: ничего конкретного, просто намекнул, что стал относиться серьезней к вопросу самообороны. Умка хмуро его выслушал, а потом сказал:
- Есть такая пословица: "Перед дракой сломай нож".
- Это почему?
- Потому что зарежешь кого-нибудь, и срок дадут, - сказал Умка. - Очень просто.
Он сидел в своем кожаном кресле, сцепив руки на груди, маленький, чернявый и с виду очень мирный.
- Есть другая пословица, - сказал Андрей веско. - "Пусть лучше двенадцать судят, чем шестеро несут".
- Ну вот опять, - Умка зажмурился и потер щепотью переносицу. - Куда несут? Зачем? Слушай, большинству гопников и бить-то тебя неохота. Им главное деньги отобрать, ну, телефон еще. Чтоб на пиво с семками хватило. Это исключительный случай - чтобы тебя кому-то хотелось убить.
- До реальной драки... - начал Андрей, но Умка его перебил:
- Вот ты представь. К тебе подходит такой шкет, на десять лет тебя младше, начинает разводить на мелочь, а ты ему - что? Сразу перо в бок?
- Я говорю, до реальной драки вообще дело может не дойти, - терпеливо сказал Андрей. - Он только подвалит, я сразу ножик достану и - в стойку. Всё, вопросов не будет.
- Отлично. Просто прекрасно, - произнес Умка, причем по голосу чувствовалось, что ничего отличного и прекрасного он не видит. - Скажи, ты что-нибудь слышал о правиле "достал оружие - применяй"?
- Ерунда, - махнул рукой Андрей. - Это правило как раз гопники придумали.
- Это правило придумали люди, которые всю жизнь занимались рукопашным боем, - неприятно сказал Умка. - В отличие от тебя.
- Ну, я тоже кое-что умею, положим.
- Что ты умеешь? Ты трех раз подтянуться не способен.
- Умею, умею, - спокойно произнес Андрей. - Занимался. Для самообороны необязательно быть Чаком Норрисом. И подтягиваюсь, между прочим, одиннадцать раз, - добавил он уязвленно.
Умка подался вперед, сложил руки на столе и деловито заговорил:
- Слушай. Вот ты все время бубнишь: самооборона, самооборона. Чушь эта твоя самооборона. Херня на постном масле.
- Вау, - сказал Андрей, криво улыбаясь. - Сейчас будет срывание покровов...
- Да ничего не будет, - сказал Умка с раздражением. - Уличная драка - это не спарринг, не бокс, понимаешь? Знаешь, кто побеждает в уличной драке?
- Знаю. Тот, у кого психологическое преимущество.
- Начитался в интернетах, да? В драке побеждает тот, кто первым ударил. Дал в морду - победил. Не дожидаясь, пока тебе дали, понял?
Андрей немного подумал.
- Значит, буду бить первым, - сказал он. - Спасибо за информацию.
И, не удержавшись, добавил:
- Капитан Очевидность, блин.
- "Буду первым, буду первым", - передразнил Умка. - Фига с два. Не сможешь ты.
- Надо будет - смогу. Что такого-то?
- Не сможешь, - уверенно сказал Умка. - Я ведь тебя знаю, ты хороший мальчик из хорошей семьи. Всю жизнь тебя учили, что драться нехорошо, что конфликты надо разрешать словами, что ударить человека по лицу - преступление перед нравственностью... Скажешь, нет?
- Мало ли, чему меня учили. Когда припрет - ударю.
- Ударить-то ударишь, но прежде задумаешься. А правомерно ли я поступаю? А ничего мне за это не будет? А может, как-то по-другому, мирным путём? Вот пока ты, слюнтяй, будешь думу думать, тебе в рыло и прилетит. От того, кто думать с детства не приучен, а приучен драться.
- Хм, - сказал Андрей. Он никогда не рассматривал вопрос с этой точки зрения.
- Вот тебе и "хм".
Андрей еще немного подумал. Вспомнилась мальчишеская драка, единственная настоящая драка, в которой он участвовал. Вспомнилась конопатая Васькина рожа, гадости, которые Васька тогда выкрикивал, стоя соблазнительно близко, и как трудно было заставить себя в эту конопатую рожу бить, и как стыдно потом стало, когда все-таки ударил, а Васька, такой же как он, девятилетний, тощий, сел на землю и заплакал, роняя кровавые сопли на землю. У него был слабый нос, у Васьки. Но Андрей этого не знал.
- Ну... ладно, я понял, что ты хочешь сказать, - нехотя произнес Андрей. - Да, во многом ты прав. Воспитание у нас такое... домашнее.
- Женское воспитание, дружок, - покачал головой Умка. - Женское. Я ведь тебя отлично понимаю, сам без отца рос. Таких, как ты, да я - полстраны сейчас. Дети девяностых, безотцовщина. Некому было нас драться учить. Не-ко-му. Когда я на секцию бокса пошел, - продолжал Умка, откидываясь в кресле, - тогда-то всё и выяснилось. Поставил меня тренер перед собой, говорит: "Бей". Ну, я правой-левой, по корпусу, по корпусу... Он подождал и говорит: "В лицо бей, хватит паясничать". Тут и обнаружилось, что в лицо его я ударить не могу. Никак.
- Ясно... Да, есть такое дело.
- А ты хочешь на человека с ножом идти. Фигня. Духу тебе не хватит. Ну, может, когда нос сломают или там зуб выбьют, ты и разъяришься. Тогда и по морде появится желание врезать, и ножом пырнуть. Да только к тому времени на земле уже будешь.
- Да... - Андрей помолчал. Потом у него появилась светлая мысль, спасительная, как луч маяка в той мрачной действительности, которую описал Умка. Андрей повел плечами и бодро произнес:
- Ну, вот потому я и не собираюсь в драку вступать. Главное - психологическая атака. Нож покажу - они и отстанут.
- Тьфу ты, - сказал Умка. - Дурак.
"Опять поссорились", - подумал Андрей, закрывая за собой дверь умкиного кабинета. После разговора осталось гадкое, почти забытое чувство родом из детства, тот вид раздражения, который испытывает ребенок в ответ на поучения взрослого. "Всё эта его категоричность, - думал Андрей. - Мог бы помягче, что ли. Хоть раз сказал бы: я думаю, что ты ошибаешься, Андрей. Или: по моему мнению, Андрей, всё так, как ты представляешь. Нет, рубит, как всегда, с плеча. Самооборона - фигня, с ножом на гопников - фигня, воспитали меня неправильно, и вообще, нож лучше сломать, а то такому дураку, как мне, оружие доверять нельзя". Он вконец обиделся на Умку и, придя к себе в серверную, хлопнул дверью так, что всполошились источники бесперебойного питания - должно быть, потревожил какой-нибудь сетевой провод в стене. Успокоив технику, Андрей залез в интернет и до вечера читал статьи о самообороне, искал рассказы тех, кому посчастливилось отбиться, просматривал советы опытных бойцов. По всему выходило, что Умка был не прав. Во-первых, никогда не знаешь, с кем столкнулся, с обычным мелким грабителем или с отмороженным наркоманом, которому человека убить - как муху прихлопнуть. Так что обороняться надо всегда с максимальной эффективностью. То есть, изо всех сил, забыв о правилах и этических нормах. То есть, да, ножом. Во-вторых, если что случится, то действительно - пусть лучше двенадцать судят, чем шестеро несут. Судьи всё-таки адекватные люди и без труда отличат простого человека, вынужденного защищать свою жизнь, от бандита-рецидивиста. Должны, не могут не отличить. Ну, и в-третьих - психология. "Если хочешь победить, бей первым", всё так, но все эксперты по выживанию, все тренеры и мастера сходились в одном: лучшая драка - несостоявшаяся драка. Вовремя показал нож - избежал столкновения. И не нужно бить первым, не нужно побеждать. Всё просто и даже красиво.
Но в одном Умка все-таки был прав. Проклятая интеллигентская порода, вечная нерешительность, вечное желание решить любую проблему мирным путем и ни в коем случае не доводить дело до кулаков - всё это могло сослужить Андрею дурную службу. Надо было меняться. И Андрей стал меняться.
Теперь он подолгу глядел в глазок, прежде чем выйти из дома. Перестал гулять по вечерам, хотя раньше любил пройтись перед сном. Увидев издалека нескольких людей, шедших вместе, переходил на другую сторону улицы. Ходить стал быстро и бросил привычку вертеть головой по сторонам, а вместо этого оглядывал пространство короткими, цепкими взглядами, будто стрелял. Но главное - все время ждал нападения. Андрей просчитал не один десяток конфликтов, в лицах разыграл их: кто подойдет, что скажет, что можно ответить, и стоит ли отвечать, причем всё это менялось в зависимости от количества противников и их настроя. И в каждом случае Андрей старался определить тот миг, когда нужно бить, бить первым. Если врагами будут подростки, нож стоит вынимать только после обмена парой слов - мало ли, может и в самом деле хотят попросить сигарету. Если привяжется агрессивный пьяный грузчик, такому достаточно просто показать оружие, но сразу же, не дожидаясь, пока он перейдет к действиям. Если нападут отморозки, жаждущие крови, футбольные фанаты, например, или обдолбанные наркоманы, то нож моментально идет в дело: короткими рубящими ударами - по рукам, по ногам, подрезать кому-нибудь кожу на лбу, чтобы залило глаза, ткнуть главаря в бедро и сматываться. На улице же Андрей высматривал тех, кого представлял в этих воображаемых поединках и постоянно ждал поединка настоящего.
Какая-то малая часть Андрея удивлялась: откуда взялось в нем столько подозрительности? Ведь всю жизнь ходил по улице и ни о каких нападениях не думал. Не то чтобы меньше боялся возможных противников или их недооценивал - просто не думал о них! И ведь большинство людей живет именно так, беспечно и спокойно, да и сам он раньше был такой же, а теперь загнал себя в мир, полный опасностей. Мир, где каждый встречный может наброситься, где нужно быть всегда начеку и держать наготове клинок. Так думала малая часть Андрея, но оставшийся Андрей с мрачным удовлетворением добавлял: большинство людей живет беспечно и спокойно ровно до того момента, когда на них нападут. А потом к такому человеку, беспечному и спокойному, на улице подходит наглый подонок, загораживает путь и начинает плести череду гнусных вопросов, на которые не может быть ответа. Тогда-то человек начинает соображать: надо что-то сделать, вот только что? Звать на помощь? Бесполезно, у подонка есть дружки, которые, потягивая коктейли из банок, ждут поодаль и не дадут никому вмешаться. Да и не откликнется никто, дураков нет. Ударить обидчика? Опасно, ведь он наверняка хорошо подготовлен, и твоя атака, неумелая и отчаянная, только его посмешит. Его и тех самых его дружков. Бежать? Да, бежать - это отличная мысль, только уже держат за руки двое, и еще двое обшаривают карманы, а потом начинается избиение. Нет. Лучше все время быть готовым к драке, зато в нужный миг примешь бой во всеоружии. А все беспечные и спокойные сами виноваты, что их застают врасплох. Они, беспечные и спокойные, по сути, заслуживают своей участи, думала с непривычной жестокостью большая часть Андрея, и малая его часть, печально вздохнув, умолкала.
Беда пришла через месяц.
Всё началось с того, что Умка не пришел утром на работу. Ему долго не решались позвонить, как-никак он был начальником отдела продаж, вторым человеком после генерального. Но потом явился сам генеральный и всё-таки позвонил, ибо не в обычаях Умки было приходить на работу с часовым опозданием. Андрей был в курилке и слышал, как в коридоре босс говорит по телефону с Умкой. "Да ты что? Когда? Прямо сегодня, с утра? Ну, деньги - хрен с ними, сам-то как? Что, серьезно? Ну ни хера себе. Ага. Ага. Ладно, как что, звони, если помощь нужна какая... Не, ну ты подумай, а..." Андрей забеспокоился и решил забыть, что они с Умкой в ссоре. Он дождался, пока генеральный закончит разговор, и набрал умкин номер.
- Ну, - сказал Умка вместо "алло".
- Что у тебя там? - спросил Андрей.
- Что-что... Напали на меня, вот что, - ответил Умка мрачно. - Прямо с утра, в подъезде. По голове дали и кошелек сперли.
- Блин, - сказал Андрей. - А кто?
- Откуда я знаю, кто, - буркнул Умка. - Они, знаешь, визитку не оставили почему-то.
- Ну, может, ты лица запомнил...
- Хрен там, - сказал Умка. - Сзади подобрались и вырубили. Только что стоял, лифта ждал, потом бац! Очнулся - башка разламывается, кошелька нет. Хорошо еще, в квартиру не вломились.
Первая мысль Андрея была такой: "Прав-то я оказался". Вторая: враг повсюду, и правильно он, Андрей, делает, что везде и всегда готов к схватке. Третья мысль была о больном Умке и пришла с сильным запозданием. Весь день в голове Андрея крутились только эти три мысли, и к вечеру он пришел в состояние, близкое к ярости берсерка. Он был страшно зол на мир, который не пощадил его друга. Все модели поведения, которые он разработал, теперь казались ему слабыми и нежизненными. "Резать, - думал он в бешенстве, - резать сволочей, только резать!" Наконец, рабочий день подошел к концу, Андрей запер серверную и вышел на улицу.
Был пасмурный осенний вечер. Андрей шел в сумерках, дыша влажным холодным воздухом, стараясь двигаться бесшумно. Он чувствовал себя опасным и сильным. "Попадитесь мне, - думал он, вглядываясь в лица прохожих. - Я жду, ну! Только попадитесь. За всё ответите". Встречные отводили глаза. Неудивительно: Андрей понял, наконец, в чем заключались его главные ошибки. Страх. Позиция жертвы. Ожидание нападения. Всё это изначально делало его слабым, уничтожало шанс на победу. Невозможно победить, если не хочешь драться. Теперь Андрей сам жаждал крови, сам бросал вызов каждому мелкому бандиту, сам намерен был судить и казнить. "Только попадитесь", - думал он. Дорога к дому была недолгой, опасности он не встретил. Тем больше была злобная радость, когда у дверей своего подъезда он увидел троих подростков. Долговязые, воняющие пивом и дешевой туалетной водой, они стояли вокруг бумбокса, поставленного прямо на землю. Ржали, трепались, курили. Андрея они не заметили. Скрипнув зубами от ненависти, он специально заложил крутой вираж и, проходя мимо, сильно толкнул плечом крайнего.
- Ну ты, мля! - сказал тот, пошатнувшись. - Куда прешь, епт? Глаза есть?
- На жопе у него глаза, - сообщил его дружок. - Жопоглазый.
Все трое загоготали. Андрей остановился. Медленно повернулся вокруг оси.
- А ну повтори, - сказал он. Правая рука легла на пояс, как бы невзначай.
- Чё, обиделся? - заржал тот, который назвал его "жопоглазым". На нем была спортивная куртка с надписью "Yamaha" и рваные джинсы. - Ну, иди сюда, потолкуем за обиды.
- Сам иди, - сказал Андрей, мертвея, и добавил: - Пидор.
После этого всё стало очень быстрым. "Ямаха" оказался рядом, Андрей схватился за нож, но тот за что-то зацепился, всё никак было не сорвать с пояса. В голове словно бомба взорвалась, Андрея отбросило на два шага. Чудом он удержался на ногах, снова увидел "Ямаху", увидел, что тот замахивается для второго удара, как-то нелепо уклонился, и тут нож, наконец, оказался в руке. Щелкнул клинок. Андрей встал в стойку, завертел ножом, затанцевал - все, как на тренировках. "Ямаха" отпрянул, и Андрей понял: вот оно. Забыв о вражеских кулаках, он нырнул вперед всем телом, резанул по ногам - влево-вправо. Получил оглушительный удар по голове. Кольнул в бедро, вывернул лезвие в ране. Нож резал человечину легко, как подтаявшее масло, джинсы 'Ямахи' потемнели от крови. Только вот сам 'Ямаха', вопреки уверениям всех инструкторов, не валялся на земле, воя от боли, а уверенно теснил Андрея к стене. Он просто не замечал, что ранен - то ли нож был слишком острый, то ли сам он был слишком пьян. Тогда Андрей отчаянно выкрикнул: 'У тебя кровь!'
"Ямаха" посмотрел вниз, сделал несколько шагов назад и сел на корточки. "Ай, б...дь!" - простонал он, сморщившись. Андрей, шатаясь, выпрямился из стойки, и тут ему стало страшно, потому что он понял - те двое сейчас будут его убивать. Но двое уже бежали к выходу из двора, крича что-то невразумительно-угрожающее, и перевернутый бумбокс валялся поодаль. Все плыло, левый глаз опухал, голова раскалывалась. "Ямаха" повалился набок и захныкал. "Уби-ил, - плакал он. - Су-ука... Уби-ил..." Наверху распахнулось окно, ахнула женщина. Кто-то вошел было во двор, но присмотрелся, издал невнятный возглас и кинулся бежать. Пахло кровью, резко, отвратительно.
Андрей выронил нож, опустился на землю и достал телефон.
- Ну, а потом? - спросил Умка.
- Приехали менты, - сказал Андрей. - "Скорую" я тоже вызвал. Его в "скорую", меня в контору.
- А там?
- Били. У них, знаешь, все как в кино, сначала "злые", потом "добрые". Вот, значит, сначала "злые" отмудохали, потом к "добрым" отвели. Те просто сказали: если к вечеру пять штук принесу, то дела заводить не будут.
- Что шили? - деловито спросил Умка.
- Покушение на убийство... Я просил телефон, позвонить родителям хотя бы. Не дали.
Умка покивал.
- Как отстали-то?
- Ну, как... - Андрей осторожно дотронулся до шрама на лице. - Я в КПЗ часов пять сидел, все болело. Потом за мной пришли опять, то ли допрашивать, то ли еще что - а я говорить не могу. Челюсть не двигается. И скулу разнесло. "Скорую" вызвали, в больницу повезли. В наручниках, прикинь? Там - полный наркоз, операция.
- Перелом скулы, да?
Андрей снова коснулся шрама. Кивнул:
- В карточке "перелом лицевых костей" написано. Неделю провалялся. Потом узнавал, у того - тяжесть никакая, пару швов наложили, и гуляй. Так что, как ни крути, я - потерпевший. Ну, они, видать, сообразили, что ловить им больше нечего. И не приезжали больше.
- Слушай, - сказал Умка озабоченно, - если бы знал, обязательно к тебе пришел бы.
- Так ты сам лежал с сотрясением, - возразил Андрей.
- Ничего, доковылял бы как-нибудь.
Они помолчали, глядя в окно. Кабинет Умки был на седьмом этаже, поэтому снаружи было видно только небо - низкое серое небо в белых клочьях облаков. К вечеру обещали снег.
- А нож они забрали, - сказал Андрей зачем-то. Умка кивнул:
- Еще бы. Хороший был ножик, таким колбасу резать удобно.
Андрей посмотрел на Умку.
- Или там карандаш поточить... - добавил тот с самым невинным видом. - Помнишь, как карандаш точил?
Андрей хмыкнул, потом улыбнулся и хмыкнул еще раз. Потом засмеялся, хотя было больно, и Умка смеялся вместе с ним, хотя его тоже совсем недавно выписали, и ему тоже было больно. Но они смотрели друг на друга и смеялись, как два дурака, пока не зазвонил телефон, и Умке пришлось отвечать на звонок. Тогда Андрей замолчал, чтобы не мешать, а, когда Умка повесил трубку, они заговорили о чем-то постороннем, неважном.