Annotation

      Согласно данным орбитального контроля, восточная стая тулкунов сегодня должна вернуться в область побережья Восточного Моря. Наш специальный корреспондент выйдет в эфир после полудня и расскажет об этом знаменательном событии для клана Меткайина… В западной части Экваториального моря начинает формироваться ураганные вихри, и на Восточном побережье Австралиса к вечеру ожидается сильный шторм и усиление ветра… Возле филиала офиса RDA в районе Оссианских топей на северном побережье прошла мирная демонстрация местного племени на’ви, протестующего против расширения защитного периметра перерабатывающего комбината, затрагивающее охотничьи угодья клана. На переговоры со старейшинами был направлен заместитель по работе с на’ви, Грег Брикс, который прибудет на место событий после полудня…

     

     — Какая сегодня погода на улице, Эйва? — прерывая аудиовыпуск новостей, спросил Ло’ак у нейросети, микрофонами и динамиками которой были усеяны все приборы в доме. Он отчаянно опаздывал на школьный флайбусс, который останавливался у балкона их просторной квартиры ровно в 11.45 по интернациональному времени. Один из проклятых носков имел наглость исчезнуть из вида, поглощенный, по-видимому, той самой Черной Дырой, что обнаружили на днях человеческие астрономы в соседней галактике.

     

      — На улице сегодня солнечно. Плюс двадцать два градуса и небольшое превышение ультрафиолетового излучения. Рекомендую намазать открытые участки кожи защитным кремом. — ответил приятный женский голос из динамика под потолком.

     

     Носясь по комнате в одном носке, Ло’ак зацепился пальцами босой ступни за металлическую ножку собственной кровати и громко выдал череду непечатных выражений, включающих в себя всевозможные нелицеприятные эпитеты, касающиеся криворукости ее создателей. С жирным намеком на их пятые точки! Свалившись на пол, и потирая ушибленный палец, он наконец обнаружил под кроватью потерю.

     

      — Ваш запрос не совсем корректен, — отреагировала Эйва на поток высказанной вслух брани, — Вас интересует строение человеческих ягодиц или же нормы соответствия рук среднестатистическим стандартам?

     

     — Меня интересует, как сильно мне влетит, когда предки узнают, что я все-таки опоздал! — риторически ответил Ло’ак, разглядывая цифры 11.46 на встроенных в стену часах.

     

      — Лишение карманных денег как минимум на неделю или отмена вашей поездки к подруге к океану на выходные! — любезно подсказала Эйва.

     

     Ло’ак с ненавистью посмотрел на потерянный носок в своей руке. Ему до сих пор было непонятно, зачем для школы ввели этот дурацкий дресс-код. Мало того, что все должны ходить в неудобных шортах, напялив на верхнюю часть тела серые майки алкоголички, так еще и любимые кроксы без носков надевать запрещали! <i> «Вот нахрена в наших джунглях носки? Отпугивать их запахом танаторов?» </i>— подумал раздраженный подросток, поднеся синтетическую потерю к носу и вдохнув его «свежесть» трехнедельного ношения.

     

     На первую пару он все равно опоздал, а до второй было еще достаточно времени. Так что спешить было некуда, и он плюхнулся на собственную кровать, вызвав жалкое поскрипывание давно не смазанных пневмо-амортизаторов.

     

     — Эйва. А расскажи, как мы докатились до жизни такой? — задал он философский вопрос в пространство, и пространство тут же ему ответило.

     

      — С какого периода времени мне начать урок истории? — уточнила цифровая леди, придав голосу нудный тон его учительницы по математике.

     

     — С момента, когда Небесные Люди придумали засунуть тебя в маленькую коробочку и напихать их во все свободные отверстия на Пандоре!

     

      — Тогда я начну рассказ сразу после того, как было заключено Великое Перемирие между Небесными Людьми и главами кланов. Как вы знаете после того, как Небесные Люди прибыли на Пандору, то столкнулись с внеземной формой разумной жизни, именуемой себя на’ви. Первые годы, когда строилась база пришельцев, был назван историками «Временем напряженного мира». Чтобы наладить отношения с жителями Пандоры, люди создали Аватаров, построили в джунглях школу и попытались привнести в нашу жизнь все блага своего мира. Однако, согласно законам Великой Матери, племена воспротивились этим стремлениям и выступили против насаждения чуждой культуры. Начались локальные стычки, которые принесли беды, как в дела Небесных Людей, так и забрав много жизней местного населения. Именно в этот период на планете появился Ваш отец. Великий и могучий Торук Макто.

     

     — Самый могучий, самый наилучший, ничего не скажешь — молодец! — весело пропел Ло’ак.

     

      — Я могу продолжать? — равнодушным голосом дворецкого высочайшего класса спросила Эйва, дождавшись окончания этой арии, больше смахивающей на вой самца танатора, находящегося в острой фазе поиска самки.

     

     — Прости, невидимая леди, — ответил подросток, не удержав-таки свой острый язык за зубами, — Мои восхитительные ушки все еще в твоем полном распоряжении.

     

      — Не те ли самые ушки, которые Вы обещаете матери вымыть вот уже вторую неделю? – без грамма эмоций парировала нейросеть и, не дав разгореться начинающемуся батлу остроумия, мгновенно продолжила. — Великий Джейк Салли перешел на сторону на’ви и, собрав многие кланы, в Великой Битве одолел Небесных Людей. После этого и было заключено Великое Перемирие. Корпорации RDA разрешили добывать ресурсы лишь с помощью мягких технологий, не тревожащих жизненные силы Планеты, и только в тех местах, где воздействие человека уже пагубно сказалось на природе Пандоры. В ответ человечество начало мягкое продвижение своих технологий только тем на’ви, что сами согласились познавать для себя что-то новое. Так возник термин ньюна’ви. Ваш отец, несмотря на отчаянное нежелание Вашей матери, выбрал для семьи именно этот вариант существования, придерживаясь нравов местного населения, но и не отвергая достижений человеческих технологий. Благодаря ему оба народа смогли утрясти большую часть недоразумений, и он с удовольствием возложил на себя дипломатические функции между двумя мирами. Благодаря опытной команде земных юристов была решена главная проблема конфликта. Вы же проходили эту тему в школе и знаете о трех основных законах Эйвы?

     

     — Проходили, проходили! — раздался голос Ло’ака из-за закрытой двери уборной, — Но, как утверждает бабушка Мо’ат, повторенье — Великая Мать (его) ученья!

     

      — Весьма мудрое утверждение, если не учитывать Ваши необязательные дополнения. А смыть за собой? — тут же раздался громогласный голос Эйвы вышедшему из санблока парню, явно стремящейся добавить нотки тона Нейтири в свой голос.

     

     — Да твою ж цифровую душу! — пробормотал Ло’ак и, вернувшись, дернул рычаг утилизационного смыва.

     

      — Всего основных законов у Эйвы три. 1. Не ставить камень на камень. 2. Не использовать вращающееся колесо. 3. Не извлекать металл из земли. Первый закон обошелся легко. В технологиях возведения зданий исключили из норм использование каменных материалов, заменив их на металл. Так что вы с семьей имеете удовольствие проживать в современном, многоквартирном аналоге Дома на Древе, выращенном на металлическом основании. Второй закон остается в силе как у традиционных племен, так и у ньюна’ви. Благодаря технологиям воздушного перемещения вкупе с обширным использованием летающей фауны новому поколению было несложно исключить круг из привычного обихода. С третьим законом возникли проблемы до тех пор, пока залежи анобтаниума не обнаружились в парящих горах, извлечение которых не противоречило третьему закону. Впрочем, это утверждение настолько спорно, что до сих пор является до конца неразрешенным спором между обеими цивилизациями.

     

     Ло’ак перешел на кухню, уютный голос из динамиков незамедлительно проследовал за ним. Открыв хладобокс, набитый полуфабрикатами, он достал упаковку с нарисованным стурмбистом и сунул ее в портативную мультипечь. Подобные пакеты корпорация доставляла всем своим работникам, получая свежее мясо от охотничьих бригад, состоящих из на’ви, выбравших исторический образ жизни. Эйва дождалась сигнала о приготовлении блюда и продолжила импровизированную лекцию.

     

      — Практически за двадцать лет корпорация кардинально изменила жизненный уклад у ньюна’ви. Был построен целый район из метапрорастений в виде жилых домов, в одном из которых вы в данный момент принимаетесь за еду, не помыв руки!

     

     — Вот же всевидящее око Саурона! — пробормотал парень и сбрызнул на ладони порцию антисептика из пластикового дозатора. Он достал из упаковки парящий кусок мяса и впился в него зубами, поглядывая на часы. Как бы парнишке не хотелось полноценно прогулять, но попасть на побережье и встретиться с Циреей хотелось еще больше. Так что пришлось прервать лекцию Эйвы, ибо через несколько минут под балконом должен был пролететь флайбусс с младшеклассниками, которые начинали учиться со второго урока.

     

     

     

     Он быстро дожевал мясо, натянул на ступню синтетическую потеряшку, спрятав ее в уютный кокон резиновых кроксов и, подойдя к краю открытого бетонного пандуса, увидел, как далеко внизу появилась желтая крыша школьного транспорта. Просчитав траекторию, он спрыгнул вниз и, планируя с помощью рубашки с коротким рукавом, оттягивая расстегнутые полы, мягко приземлился на плотный металл. Подмигнув через прозрачный люк сидящим внутри первоклашкам, восторженно приветствующим его появление на крыше, он лег на спину и принялся разглядывать Полифем, наслаждаясь приятным ветерком и ласковым теплом Альфа Центавры А. Спустя несколько минут рядом с ним приземлились темно-синие кроксы еще одного существа, и Ло’ак, уже заранее зная, кто это, не поворачивая головы, произнес:

     

     — Хай, Бро! Тоже первый урок забурил?

     

     — Хай, чемпион! — ответил Паук и плюхнулся на спину рядом с Ло’аком, поправляя на лице кислородную маску. — Представляешь, проспал! Норм вчера очередные эксперименты проводил, так свет во всем доме вырубило! Вот будильник и не сработал!

     

     — Да ладно тебе заливать, небось во сне опять с Кири шалил? — традиционно подколол Майлза Ло’ак, — Сестра уже давно готова перейти к следующему этапу, а ты все сиськи мнешь! По большей части свои собственные!

     

     Паук беззлобно стукнул засмеявшегося на’ви. Он, воспитанный среди таких же на’ви, как Бро, вовсе не стеснялся секса как такового и готов был в любой момент вознести Кири на вершины удовольствия. Стоило ей только этого захотеть. Да и сама девушка была совершенно не против перейти в отношениях с человечком на новый, интимный этап. Благо, залететь от него ей не светило, ибо человеческая ДНК не сочеталась с клеточным составом физиологии на’ви, да и девственность потерять она не могла. Подобный атавизм был присущ только женщинам человеческой расы. Однако сам Майлз не спешил делать следующий шаг, терпеливо дожидаясь, когда его аватар, который выращивали в лаборатории Норма Спелмана, дойдет до необходимой кондиции. Дышать любимой девушке в пупок, стоя перед ней в полный рост, не казалось парню возбуждающей картиной. К тому же его смущал размер своего хозяйства, ибо он не раз мылся с младшими Салли, так сказать, в стиле «Ню», и понимал, что его длинны будет недостаточно, дабы свозить любимую в «Райские Врата Наслаждений».

     

     Уже на самом подлете к школе парочка опоздавших спрыгнула на ходу, не дожидаясь полной остановки транспорта. Очень уж не хотелось обоим выслушивать очередную лекцию и нытье по поводу вмятин на крыше от Дейла, человеческого пилота желтобокого школьного транспорта. Тот долгое время носил докладные Тарсему, директору школы, дабы на крыше автобуса установили колючку для уменьшения количества «зайцев». Но тот решил, что постоянные опоздания старшеклассников не стоят многочисленных отверстий в молодых организмах, и раз за разом штамповал отказы на его требования.

     

     До второго урока оставалась пара минут, и Ло’ак, быстро попрощавшись с Пауком, проскочил арку на входе с плакатом «Grace Augustine High School» и стремительно помчался к корпусу, закрепленному за его классом, маневрируя среди толпы разновозрастной малышни, играющейся на перемене. Школьная территория представляла из себя десять деревянных строений без окон, без дверей (полна горница на’ви), каждое из которых принадлежала определенной возрастной группе, собранной в класс. Все помещения в точности повторяли ту самую первую школу, созданную еще великой Грейс Огустин, после приземления первой экспедиции землян. Она была полностью разрушена во время Великой Битвы, и после заключения мира было решено воссоздать десять ее копий, согласно десятилетнему плану обучения, что внедрили Земные Люди. Дабы не конфликтовать с главами кланов, в школах практически не использовали достижений цифрового мира. Разве что динамики громкой связи своим современным видом выделялись под потолком деревянных строений. Процесс обучения проходил точно так же, как это было при Грейс. Плакаты, учебники, наглядные пособия и натура, которая начиналась сразу за школьным забором. Если на Земле ученики были вынуждены переходить из кабинета в кабинет, подстраиваясь под изучаемые предметы, то Ло’ак сидел за своей партой одного и того же корпуса вот уже девятый год обучения! Деревянная скамья годами впитывала как знания, так и прочие биологические выделения от его пятой точки. Даже по внешнему состоянию скамьи можно было сразу сказать, где обитает Ло’ак, а где его одноклассница.

     

     Вбежав в арку дверного проема, Ло’ак быстро уместил свой синий зад за последнюю парту, поместив хвост в специальную выемку на сиденье, и виновато уставился на соседку. Очаровательная на’ви в спортивном топе и коротких шортах гневно смотрела на прогульщика, пыхтя от возмущения, как испорченный электрический чайник, и нервно постукивая хвостом по полу. Согласно последней модной тенденции среди девчонок в кисточку ее хвоста были вплетены разноцветные нити, свободные концы которых подметали в данный момент не совсем чистые доски пола.

     

     — Л-о-а-к! — зашипела Са’ра, отвешивая парню увесистый подзатыльник — Сколько можно тебя перед учителями отмазывать! Благо старый На’кум подслеповат, и не смотрит, кто отвечает на перекличке. Долго мне еще мучить мои нежные связки и изображать твой противный голос?

     

     — Так уж и противный? — виновато улыбаясь, ответил на’ви. — Ты с самого детства слушаешь этот голос, и твои чудесные ушки до сих пор в трубочку не свернулись! К тому же, ты подружка Нетейама, а значит моя будущая сестра! Не станешь же ты закладывать преподу своего друга детства и практически родственника?

     

     Ло’ак состроил умоляюще-виноватую рожицу, и Са’ра не выдержала. Громкий смех с задней парты привлек внимание входящего учителя и тот, не разбираясь в причинах, с ходу выдал:

     

     — Са’ра, это твое первое замечание за поведение! — сказал мистер Криспл, преподающий математику, через дыхательную маску, — Остаешься на час после урока!

     

     Взгляд проглотившей от возмущения смех Са’ры не предвещал Ло’аку ничего хорошего. Даже мать, когда злилась на парня, не выглядела подобным, угрожающим образом. «Кажется, мне пи#@$да!» — возникла четкая мысль в его голове, и он уныло открыл учебник.

     

     До самого последнего урока Са’ра дулась на парня и не желала с ним разговаривать. На последнем часе английского в выданном тесте она напрочь отказалась ему помогать, и Ло’ак, сдавая зачеркнутый наугад лист с вопросами, жоп…хвостом чуял, что нарвался на конкретную пересдачу. А это значит, что шанс вырваться к океану на каникулах покрывался еще большим слоем вероятного родительского отказа. Единственное, что пришло ему в голову, так это пропустить тренировку по Флайфурри (Flying Fury) и составить Са’ре, отбывающей незаслуженное наказание, компанию.

     

     Оценив холодный взгляд девушки, который буквально приморозил вошедшего в пустой класс на’ви, Ло’ак сел напротив нее и долго не решался начать разговор. Са'ра усиленно делала вид, что изучает учебник по естествознанию, игнорируя друга. Оставался единственный, проверенный годами способ. Ло’ак прокашлялся и начал напевать песенку, с помощью которой с самого детства выпрашивал у девушки прощение за те миллионы случаев, когда по его вине влетало им обоим. Ладони парня отбивали ритм по поверхности парты.

     

     Ох, сегодня мне не спится,

     Сердце рвется из груди.

     Моя подруга сильно злится,

     О Са’ра ты меня прости!

     

     Не хотел тебя обидеть,

     На лице твоем печаль,

     Мне-б улыбку твою видеть,

     Ты поверь, мне очень жаль!

     

     Третьего куплета не понадобилось, ибо Са’ра хохотала уже в открытую, прекрасно зная содержимое всей песенки до конца. Вот как можно было долго сердиться на этого очаровательного охламона?! Она в такие моменты хорошо понимала Цирею, влюбившуюся в эту долговязую кучу головной боли для окружающих с первого взгляда. Стоило только Нетейаму досрочно закончить школу, сдав экстерном выпускные экзамены еще в девятом классе, как титул первого красавца тут же перекочевал его брату. За практически сформировавшимся мужчинкой принялся бегать практически весь половозрелый женский состав школы. Его заваливали любовными записками, по сто раз на дню приглашали погулять и оставляли в школьном шкафчике бесчисленное количество разнообразных вкусняшек.

     

     Ло’ак держался ровно до того момента, пока в школу не прибыли ученики по обмену из далекого водного клана Меткайина. Во главе бирюзовой толпы вышагивали дети вождя и, кинув мимолетный взгляд на черноволосую Цирею, парень неподвижно замер, понимая, что пропал окончательно и бесповоротно. Он целую неделю нытьем и катанием выпрашивал у Са’ры, которая в легкую подружилась с рифовыми, узнать мнение Циреи на его счет. В конце концов, та сжалилась над парнем и поведала, что Цирея сама ей мозг выела, выясняя подробности о парне, начиная с его рождения и заканчивая тем, какая еда у него числится в любимчиках. Са’ра честно призналась новой подруге, что вкус у Ло’ака специфичный, и посоветовала парню готовиться к порции свежепрожаренных древесных кузнечиков, которых он якобы готов есть килограммами. Впрочем, Са’ра приняла активное участие в более близком знакомстве этой невероятно подходящей друг другу парочки хотя бы тем, что вместе с Нетейамом отвлекла внимание Аонунга, затащив его на длительную лесную прогулку в слегка ядовитые кусты лишайника. Пока «бедный мальчик» лежал дома, обильно смазывая себя успокаивающим кремом, Ло’ак получил идеальную временную возможности убедиться, что Цирея действительно была создана для него! Как горный ледяной ручей, эта рифовая красавица гасила своим присутствием пылкий костер неуемного лесного на’ви.

     

     В класс заглянула пепельная голова в кислородной маске и голосом Паука поинтересовалась, с чего такой ржачь стоит по школе, что даже в его корпусе слышно. Неужели кто-то протащил суда pa’li и щекочет ему все шесть подмышек разом? Ахнувшая от такой наглости Са'ра под лютый хохот Ло’ака, свалившегося под парту и буквально икающего от смеха, мгновенно вытащила из-за пояса тонкий стилет и метнула в стену рядом с шутничком. Улыбка медленно сползла с лица под маской, когда тот понял, что одна из его немытых дред припечатана к дверному проему оружием девушки.

     

     — Я все понял, извиняюсь! Больше такого не повторится, Систр! — промямлил парень и осторожно вынул из стены стилет, освобождая собственные волосы. Он снова как-то запамятовал, что девушку с детства воспитывал только отец, а уж Тсу’тей знал толк в метательном оружии и с самого детства учил дочь защищаться.

     

     — То-то же! — ответила довольная Са'ра и, посмотрев на часы, встала, ибо время наказания уже истекло и можно было возвращаться домой.

     

     Выйдя за территорию школы, троица поняла, что последний флайбусс давно улетел и им придется добираться домой своими силами!

     

     — Да уж, с Лоа’ком поведешься, бед не оберешься, — процитировала Са’ра свою любимую поговорку. — Теперь мы еще и к ужину опоздаем!

     

     Откуда-то сверху раздался шум крыльев, и перед ними приземлился икран Нетейама с ним самим «на борту». Старший брат Ло’ака, одетый в свободного покроя рубашку с коротким рукавом и коричневые шорты с логотипом RDA, спрыгнул со спины Нгай и расцепил связь. Са’ра восторженно вскрикнула и практически бросилась в подставленные объятия возлюбленного. Тот подхватил счастливую девушку, покрутил ее на вытянутых руках и, поставив на землю, нежно поцеловал, абсолютно не стесняясь присутствующих.

     

     — Я так понимаю, что нет смысла спрашивать, почему тебя уже час как отец дома дожидается. Тсу’тей даже к нам заявился узнать, не прячешься ли ты у меня в кровати! Как я понимаю, причина твоего опоздания стоит перед нами? — он с улыбкой посмотрел на брата, который, насупившись, рисовал резиновым кроксом на песке непонятные фигуры. — Что этот чемпион устроил на этот раз?

     

     Са’ра внимательно посмотрела в сторону друга, но выдавать его не собиралась даже любимому существу, что нежно и весьма провокационно поглаживал ее спинку. Она действительно считала Ло’ака своим самым близким другом. Он был ей практически как брат с самого их детства, составляя компанию девочке. А как известно, с братьями можно ссориться, но любить и защищать их так же никогда не перестанешь!

     

     — Это было чистое недоразумение, милый! — ответила она Тейаму, — Полетели домой!

     

     — Ага, — ответил он девушке, — Знаю я имя этого вечного недоразумения — Ло’ак! Полетели!

     

     — А как мы будем домой добираться? — задал вслух насущный для обоих вопрос Майлз, провожая взглядом растворяющуюся на горизонте пару на икране.

     

     — Будто у нас большой выбор есть! — грустно ответил ему на’ви, — Либо ловим <i>pa’li</i>, либо мчим к вагончику ученых. Через десять минут очередная смена в город отправится, нас с тобой наверняка подбросят.

     

     Чтобы воспользоваться лютоконем, его нужно было сначала найти. А после активной эксплуатации этого участка леса, воздушный транспорт людей вынудил животных сменить точки постоянного обитания. Потому, не сговариваясь, парни рванули в сторону мобильной лаборатории в надежде успеть на последний рейс.

     

     Вечером в доме Салли традиционно собралась небольшая толпа, вынуждая Нейтири и Тук носиться по кухне как ошпаренным. Тсу’тей c Джейком пили человеческое пиво на терассе, любуясь наступающими на джунгли сумерками и обсуждая будущий чемпионат, в котором должны были принять участие их дети. Кири в данный момент гостила у бабушки Мо’ат, которая не теряла надежды передать свои знания хоть кому-то из своей семьи.

     

     — Не-те-йам! Ты не видел мои… — успел сказать Ло’ак, войдя в комнату к брату.

     

     — ПОШЕЛ ВОН! — заорали в унисон Нетейам и Са’ра, подозрительно резко отпрянув друг от друга и заливаясь краской смущения с головы до кончика хвостов прямо на глазах.

     

     — Запираться надо! Любовнички хреновы! Нашли время зажиматься, мама все равно ужинать зовет! — ответил Ло’ак, ощущая, как у самого ушки заливает притекшая от неловкой ситуации кровушка. Он тут же вспомнил, как сам стал жертвой подобной ситуации, когда в его незапертую комнату ввалился Аонунг, явившийся за сестрой, а пятипалая рука Ло’ака в это время находилась на груди девушки, скрытая ее желтым топиком. Язык парня при этом пересчитывал количество жемчужных зубов в очаровательном ротике рифовой. Не удивительно, что брат Циреи испытывал к нему далеко не дружеские чувства.

     

     В захлопнутую дверь что-то стукнуло с той стороны, и Ло’ак поспешил убраться подобру-поздорову. Однако нрав юноши не дал молча покинуть место происшествия.

     

     — Надеюсь, это были шарики Нетейама! Наконец-то, Са’ра, ты решила их ему вернуть! — и довольный собой скрылся за дверью кухни.

     

     Ужин прошел в достаточно спокойной обстановке. Ло’ак уже было понадеялся, что гроза родительского гнева прошла мимо его несчастной головушки, как на руке отца раздался вызов браслеткома, и в воздухе над пятипалой кистью возник образ его тренера. Джейк встал из-за стола и вышел в кабинет, внимательно слушая то, что говорил ему мистер Коуч. Аппетит Ло’ака моментально испарился в небытие, а уши сами собой прижались к голове. Он затравленно посмотрел в сторону Са’ры, но та, понимая, что никак не сможет помочь пареньку, лишь тоскливо пожала плечами и сочувственно улыбнулась. Вернувшийся отец сел на стул, поправляя свой нервно дергающийся хвост, и внимательно уставился в глаза Ло’ака. Тот и хотел бы отвести взгляд, но фирменная тяжесть взора великого Торука Макто буквально приковывала сознание, напрягая все его нервные окончания до предела. Нейтири сразу поняла, что надвигается буря, и ласково погладила мужа по плечу, призывая не устраивать разборки перед гостями. Джейк посмотрел на супругу и тяжело вздохнул.

     

     — Знаешь, милая, я планировал завтра лететь в Оматикайя за Кири, но сейчас мне пришла замечательная идея! — начал он разговор, продолжая сверлить взглядом сына, но при этом обращаясь к Нейтири, — Мне кажется, будет справедливым, если я поручу эту миссию ее брату! У него в последнее время столь много свободного времени, что он с радостью потратит собственные выходные, дабы порадовать бабушку своим присутствием.

     

     — Но па-а-ап! — вкладывая в голос максимальный уровень сожаления, начал было высказываться Ло’ак, но тут же получил удар в ногу под столом от Са’ры, которая таким образам велела ему не усугублять ситуацию. Девушка, сама не понимая, почему, чувствовала себя слегка виноватой в том, что парень пропустит запланированный визит в Меткайину. Она повернулась к отцу и неожиданно для себя самой выпалила:

     

     — Пап, а можно мы с Тейамом тоже слетаем в клан, я так давно не видела прапредков. — следующий удар под столом от нее прилетел начавшему было возмущаться Нетейаму, который вовсе не горел желанием потратить выходные на полет в горы Аллилуйя. Он подавился куском мяса и закашлялся, получая по спине удары от подскочившей к брату Туктирей.

     

     Тсу’тей удивился неожиданному вопросу и даже не сразу смог ответить на него. Он воспитывал дочь в одиночку, потеряв супругу при родах девочки. Вот уже семнадцать лет в его душе не заживала боль этой потери. Его Сайэла, не принявшая современный уклад ньюна’ви, не получила вовремя медицинскую помощь от людей. Похоронив жену по всем традициям, он покинул клан вместе с новорожденной дочерью, отправившись вместе с семьей Салли осваивать образ жизни ньюна’ви, не жалея об этом ни на минуту. Однако в Оматикайя оставались его родители, и он был рад, что дочь сама захотела проведать стариков.

     

     Получив добро от отца, Са’ра повернулась к Нетейаму и по тяжелому вздоху поняла, что любимый не бросит ее на произвол судьбы, и радостно улыбнулась. Намечалась веселая поездка в компании двух дорогих ее сердцу на’ви, и лишь два момента слегка напрягали девушку. Первый. Ло’ак наверняка своим нытьем вынесет мозг за эти два дня по поводу сорванного свидания с рифовой. Второй. Лететь в клан придется в традиционном для визита в ортодоксальное поселение виде. То есть, практически голой! Еще пять лет назад этот факт ее даже не смутил бы, однако за последние два года ее упругие формы уже плохо скрывались за тонкими нитями маминого топа. Да и эта проклятая веревочка, что постоянно впивалась в задницу, радовала ее только на аппетитной попке ее бойфренда, которому традиционное облачения лесных на’ви шло безумно. Однако именно из-за текущих у женской половины клана слюней на внешний вид ее парня, Са’ре предстояло вновь доказывать, что эта синяя гора соблазнительных мышц принадлежит только ей одной. И доказывать несколько раз приходилось не только словами, но и парой чувствительных подзатыльников, когда две пятнадцатилетние соплячки ночью чуть не пролезли в гамак к Нетейаму, когда они все гостили в клане на прошлых каникулах.

     

     Са’ра тяжело вздохнула и отправилась к себе в квартиру, находящуюся на ветвь выше квартиры семьи Салли, дабы приготовить вещи к незапланированному путешествию.

     

     Нетейам тяжело вздохнул и отправился на верхний этаж, подготовить икранов к предстоящему полету, площадка для которых располагалась в густых ветвях крыши.

     

     Ло’ак тяжело вздохнул и поплелся в свою комнату, дабы связаться с Циреей и сообщить ей об отмене его запланированного визита.

     

     Джейк единственный из всех, кто вздохнул, не скрывая радости, ибо решение отправить вместо себя детвору в клан позволило ему лишний раз не пересекаться с тещей. А значит, не выслушивать ее очередную лекцию о том, что нужно жить в гармонии с природой, о важности многолетних традиций и так далее и тому подобное.

     

      Эйва, находящаяся одновременно как в доме семейства Салли, так и во всех остальных местах родной планеты, продолжала с удовольствием наблюдать за необычным семейством, притворяясь для всех вокруг одноименной нейросетью. Много лет назад, получив соответствующие знания из душ нескольких почивших программистов Землян, она встроилась в сетевую инфраструктуру, подключившись к серверам Города Плацдарма через небольшие трещины в бетонном основании, и с тех пор, невидимая постороннему глазу, продолжала следить и контролировать всех живых существ на Пандоре…

      — Пора просыпаться! Пора просыпаться! Пора просыпаться! Са’ра, вы просили разбудить вас, цитирую, «В сраную рань, что б этому Ло’аку целый день икалось!» — раздался голос нейросети из небольших электронных часов на столе.

     

     Невыспавшаяся Са’ра уже начала жалеть о своей минутной слабости, стоило только голосу Эйвы поднять ее с первыми лучами Альфа Центавры А. В душе царило отчаянное желание накрыться одеялом с головой и отправить ее обожаемых мальчиков в самостоятельное и весьма далекое путешествие. Туда, куда мальчики ох как не любят, чтобы их посылали. Те и без нее прекрасно справятся с миссией возвращения Кири. Однако, сказав «А», пришлось говорить и «Б», хотя продолжение для второй буквы так и вертелось на языке. К тому же отец, зная, какая дочь тяжелая на подъем, нагло ввалился в ее комнату и утащил с собой ее любимое одеяло. Вспоминая про себя все известные ругательства дальше по алфавиту, девушка встала с кровати. Мерзнуть Са’ра не любила еще больше, чем просыпаться с сранья, потому пришлось вставать и, отчаянно зевая, плестись в санблок, вымывать остатки сна из своих желтых с изумрудными крапинками глаз.

     

     На этот раз ее косметика осталась нетронутой, ибо познать гнев тсахик ей не вперлось! Настроение все так же было ниже плинтуса, и появившаяся кислая рожа Ло’ака никак не способствовала его улучшению. Не этого на’ви из двух братьев ей хотелось бы видеть в данный момент! В итоге в квартире у Са’ры этим утром был только один радостный на’ви. Тсу’тей что-то насвистывал от удовольствия, научившись этому у одного из ученых, в радостном предчувствии того, что дочь проведает его родителей. Хотя Са’ре казалось, что отец определенно горит желанием остаться в квартире без контроля дочурки! Как будто она была против, чтобы он наконец-то обзавелся постоянной подружкой! Понимающая доча частенько оставляла на кухонном столе номера браслеткомов мамаш школьных подруг, пытаясь помочь папе прервать его затянувшееся одиночество.

     

     Ло’ак так же не стремился идти за Са’рой, но был вынужден это сделать. Он прекрасно знал, в каком настроении просыпается эта сова, но если бы за девушкой отправился Нетейам, то они бы не вылетели и до обеда! Эта парочка, стоило им только встретить друг друга, подобно прирученным змееволкам начинала непременно лизаться, теряя счет времени. А в случае с визитами к бабушке принцип «чем раньше — тем лучше» ценился буквально на вес золота! Грозная тсахик могла хвосты повыдергивать даже за часовое опоздание! Посему он поставил перед братом условие, либо сам идет за его подружкой, либо к бабушке летит только набедренная повязка от него самого! И плевать, что сделает с ним отец, он всегда был грозен только на слова, а вот Мо’ат он боится гораздо сильнее!

     

     — Доброе утро, дядя Тсу’тей, — поприветствовал парень главу семейства, щеголяющего в шикарном бордовом халате, из-под полы которого виднелся хвост. Из санблока вышла зевающая Са’ра в длинной ночной рубашке и, посмотрев на него, мгновенно покраснела! Ло’ак уже был облачен в традиционные одеяния, и жалкие тряпочки практически не скрывали ни дюйма его мускулистого тела.

     

     — Мне осталось только переодеться! — пробурчала она, пялясь в стену, и спешно скрылась за дверью своей комнаты.

     

     — Отлично выглядишь, племяш! — с улыбкой ответил Тсу’тей, оценивая долгим взглядом облик юноши, — Прям ностальгия по прошлому всколыхнулась! Мы с твоим папкой в свое время девчат на раз подобным видом соблазняли! Ты, кстати, просто его копия! Хотя бугорок под повязкой у него в те времена так сильно не выпирал! Сразу видно — чемпион!

     

     Ло’ак от этих слов тут же стал одним цветом со спрятавшейся подружкой, вот только ему в чужой квартире скрываться было негде, и он был вынужден уныло дожидаться копушу, пока та не соизволит переодеться. Вот только когда одетая, а вернее было сказать, раздетая Са’ра изволила появиться, продолжая освещать своим красным от стыда лицом затененное пространство коридора, Ло’ак закашлялся и, пробурчав: "Ждем тебя наверху!", скрылся от греха подальше за входной дверью. Тсу’тей горделиво оглядел дочь, не замечая ее смущения, и, подойдя к ней, поцеловал девушку в лоб.

     

     — Ты у меня просто красавица! Вся в мать! Передавай нашим старикам привет и пригласи непременно их в гости! Хотя эти старперы наверняка вновь откажутся!

     

     — Окей, пап! А ты тогда не забудь прибрать кухню после свиданки! А то в прошлый раз я нашла женские трусики в хладобоксе! — парировала Са’ра и, с удовольствием наблюдая, как краснеет заикающийся отец, удовлетворенная легкой местью, выскочила наружу.

     

      Эйва еле сдержалась, дабы не рассмеяться в динамиках квартиры Тсу’тея. Ей даже пришлось издать серию помех, прикинувшись цифровыми глюками на линии, дабы оставаться необнаруженной!

     

     — Это могли быть и твои труселя. С детства, как пацан, свои вещи по квартире разбрасывать! — пробурчал смущенный словами на'ви и скрылся в своем кабинете, набирая на браслеткоме заветный номерок.

     

     Поднявшись на крышу по шершавому винтовому стволу, специально выращенному вдоль всех квартир каждого этажа, Са’ра замерла в восхищении. Сначала впечатление на нее оказал завораживающий вид окрестностей. Альфа Центавра А уже полностью высвободилась из объятий гигантского Полифема и яркими лучами сверкала в любой подходящей для этого поверхности. Кольца скальных оснований вокруг нависали над верхушками стройных гор, стремящихся в небо и покрытых легким пушком зеленой растительности. Парящие скалы на горизонте кутались в белоснежное покрывало облаков. В голубом небе в сопровождении пары всадников на икранах летел надраенный до блеска конертоплан RDA, привнося в симфонию звуков природы нотки технологической современности.

     

     Затем взгляд девушки упал на своего бойфренда, удерживающего нетерпеливую Нгай, и ее сердце пропустило пару ударов от визуального совершенства восемнадцатилетнего на’ви. Она, конечно, уже не раз видела Нетейама даже без этого традиционного облачения на мускулистой фигуре. Однако именно облегающие тело аксессуары еще больше подчеркивали мощь юноши, невольно заставляя испытывать жар и подозрительную влагу между ног под собственной накидкой. С трудом переведя взор на лицо парня, она увидела, как тот, раскрыв варежку, не мигая, смотрит на ее практически голую грудь и за малым не пускает слюну от желания. Решив немножко поддать жарку в это и так теплое утро, она медленно подошла к Тейаму, принципиально покачивая бедрами и, взяв его подбородок в ладонь, приподняла его голову, дабы их взгляды пересеклись.

     

     — Милый, мое лицо гораздо выше, чем место, в котором ты чуть дырки взглядом не просверлил!

     

     — А я тебе говорил, Бро, что не светит нам спокойных выходных. Из-за твоей подружки у мужиков в клане точно начнется шишечное задымление. Помяни мое слово! — прокомментировал провоцирующее дефиле Са’ры Ло’ак, стараясь вообще не смотреть в ее сторону. Ему и так пришлось напрячься и вспомнить пару нелицеприятных моментов из своей жизни, дабы выкинуть утренний образ подруги из головы и… головки. Он до сих пор подсознательно не мог поверить в то, что из плоского подростка, с которым они сводили с ума своих родителей, выросла такая сногсшибательная красотка. Благо, Нетейам был первым, кто вовремя заметил эти изменения и забил собственнические права на Са’ру. Да и в качестве своей девушки Ло’ак ее не мог уже представить, ибо образ друга детства уже ничем нельзя было перебить. Даже покачивающимся при ходьбе третьим размером груди, едва прикрытым симпатичным плетеным топом. Однако пляску гормонов в молодом теле так же невозможно утихомирить одним лишь желанием, посему он не сильно удивлялся на реакцию своего организма при виде прелестей Са’ры.

     

     Девушка показала язык в его сторону и быстренько забралась на спину Нгай. О том, какой именно эффект она оказала на своего парня Са’ра тут же почувствовала собственным копчиком, когда Нетейам, создав связь с банши, уселся позади нее, обхватывая тонкую талию четырехпалой ладонью и прижимая к себе. Плотность под его повязкой вызывала некоторое неудобство, так что пришлось немного поерзать, чувствуя, как боец Нетейама окреп от этих движений еще больше. Удовлетворенно хихикнув, она прикрыла глаза и откинулась на мускулистую грудь на’ви. Полет продлится до самого обеда, так что можно было себе позволить восполнить недостаток утреннего сна. Почувствовав толчок взлета, она быстро вырубилась, доверив свою спящую тушку возбужденному пилоту.

     

     Ло’ак запрыгнул на своего икрана и, дождавшись, когда брат с Са’рой поднимутся в воздух, так же дал мысленную команду на взлет. Сделав над крышей растительного небоскреба разворотный круг, они повернули в сторону от слепящего светила и быстро помчались в сторону пункта назначения. Пристроившись сбоку и чуть позади брата, Ло’ак с усмешкой наблюдал, как тот, воспользовавшись ситуацией, засунул свою ладонь под топик подружки и откровенно лапал ее, думая, что это никто не заметит. Са’ра то ли действительно крепко спала, то ли делала вид, получая от процесса удовольствие. Зная подругу, шансы у этих двух версий были равны. Пятьдесят на пятьдесят. Испытывая легкую зависть, и снова почувствовав возбуждение, Ло’ак вновь попытался сменить образ в своей голове, но ему на смену возник облик Циреи, и эрекция под тесной повязкой только усилилась. Можно было бы позвонить ей прямо в полете, по браслеткому, но девушка наверняка еще спала, да и еще накануне они договорились с ней, что сегодня вечером устроят сеанс связи, попробовав так называемый «секс по телефону», о котором парню поведал Паук. Он, по его словам, уже давно практиковал с Кири этот способ «сбросить напряжение» и посоветовал своему Бро не ждать, когда его синий удавчик взорвется от накопившегося содержимого. От этих мыслей в паху стало настолько тесно, что даже его икран, разделяющий мысли и настроение наездника, возмущенно зафыркал, призывая друга прекратить это спермотоксикозное издевательство. Оставался единственный верный способ отвлечься - подумать о предстоящей игре.

     

     Ло’ак уже не помнил, кто именно придумал Флайфурри. На уроках истории им об этом рассказывали, конечно, но он наверняка в тот момент был занят более важным делом. Или мечтал о ближайших выходных, или выискивал «сокровища» глубоко у себя в носу, шокируя потом содержимым пальца восприимчивую до приступов тошноты Са’ру. В основе этого вида спорта лежал земной бейсбол, о котором частенько рассказывал им отец. Вот только на Пандоре это соревнование претерпело множество изменений. Поле для игры сооружали в воде у береговой линии в многочисленных бухтах, позволяющих разместить зрительские ряды на песчаном основании берега. Сам процесс соревнований проходил над водой, благодаря чему в нем могли учувствовать как лесные на’ви на своих икранах, так и морские кланы на скимвингах. Мяч и бита оставались неизменными. Разве что размер этого инвентаря был переработан под габариты на’ви. На поле присутствовало не более девяти игроков, хотя команды были гораздо шире по составу. «Базы» были разбросаны по воде в виде огромных колец, через которые должен пролететь баттер (отбивающий), выбив мяч за пределы площадки. Пролетев успешно все четыре «базы», баттер приносил команде одно очко. Если команда соперника успевает вернуть мяч на базу до пролета кольца, команде засчитывается аут. После трех аутов команды меняются местами и атакующие становятся обороняющимися. В каждом иннинге (раунде) команда по разу играет в атаке и в обороне. В случае ничьей после 9 иннингов играют 10-й, 11-й и т.д., пока не выявят победителя. Ло’ака не зря прозвали чемпион, ибо он единственный в этом виде спорта поставил рекорд по хоум-рану! 55 успешных пролетов всех четырех баз после мастерского отбития мяча со спины своей крылатой девочки. Лучший питчер команды Ло’ак в данный момент то ли дрых, то ли нежился в объятьях его брата, явно получая удовольствие от полета.

     

     В клан Оматикайя городские прилетели перед самым обедом. Посему большой толпы встречающих не образовалось, однако порядка двадцати пяти - тридцати на’ви разных возрастов все же пришли на посадочную площадку, дабы поприветствовать старших сыновей своего бывшего Оло’эйктана. Проснувшись минут за десять до посадки, Са’ра вновь испытала ужасное чувство неловкости как от собственного вида, так и от провокационного облика членов клана. «Ха. Членов клана. Какая двусмысленная фраза получилась» — подумала Са’ра, разглядывая пялящихся на нее сородичей. «Хотя нет, не совсем и двусмысленная! Вон у того мужика определенно кукушонок из-под повязки вывалился! У половины девчат топики перекосились так, что сверкают сосками по всей округе! А пара детей вообще голышом бегают. Чувствую себя как на нудистском пляже.»

     

     Для братьев Салли внешний вид сородичей был более привычным хотя бы потому, что они гораздо чаще бывали в родном клане, чем Са’ра. Ло’ак с Нетейамом поручили заботу о своих икранах двум местным мальчишкам и повернулись навстречу бабушке, которая, несмотря на свой преклонный возраст, все так же по-королевски плыла им навстречу. Все трое гостей в хаотичном порядке выполнили приветственный жест и практически одновременно произнесли:

     

      — Oel ngati kameie, tsahìk Мо’ат! (пер.с языка на'ви - Я вижу тебя, тсахик Мо’ат!)

     

     — И я счастлива видеть вас, дети мои! — с улыбкой ответила тсахик и распахнула объятия. — Ну-ка обнимите свою старую бабушку! Вы растете не по дням, а по часам!

     

     Молодежь по очереди подошла к главе клана, которая вовсе не казалась старой и вот уже десять лет выполняла обязанности как тсахик, так и Оло’эйктана, после того как в Тарсеме вспыхнуло стремление стать директором школы. Джейк говаривал, что только под этим предлогом теща отпустила молодого вождя, жаждущего стать ньюна’ви, как и великий Торук Макто. Мо’ат надеялась, что Тарсем продолжит вкладывать в юные головы традиции жителей Пандоры, взращенные со времен Первых Песен. После того, как треть клана последовала за своим вождем и стала ньюна’ви, тсахик Мо’ат взвалила на себя его обязанности, год от года обещая найти Трасмему замену. Но даже в клане уже все понимали, что волевая на’ви и сама прекрасно с этим справляется.

     

     Первой к тсахик подскочила Са’ра и, обняв ее, тут же исчезла, отправившись в сторону хижины родителей папы. Потом к бабушке подошел Нетейам и так же получил свою порцию родственной ласки. Ло’ак только приготовился перетерпеть ненавистные обнимашки, как цепкая рука Мо’ат схватила его за ухо, а вторая ладонь перехватила руку с браслеткомом. «Вот черт!» — подумал парень, с испугом глядя на возмущенную на’ви. — «Как же я забыл снять его перед прилетом?! Вот сейчас точно начнется концерт на радость всем местным!»

     

     — Ло’ак! — прогремел по округе возмущенный рев натренированной глотки, — Как посмел ты притащить в чистую обитель Великой Матери часть демонического мира?! Ты прекрасно знаешь, что истинные на’ви не приемлют приборов от Небесных Людей!

     

     — Ага, — пробормотал Ло’ак, — Зато приемлют медицину, образование и табак!

     

     — Что ты сказал? — прорычала возмущенная на’ви, пристрастие к человеческому табаку которой было известно всему клану.

     

     — Ничего, бабушка! — проблеял парень, снимая с руки браслетком и отдавая его тсахик. Похоже, его вечерний виртуальный секс накрылся бабушкиной железной волей.

     

     — Сегодня вечером будет праздник, ибо охотники клана принесли нам богатую добычу. А теперь, — спокойно сказала моментально остывшая Мо’ат, пряча браслетком под плетеное пончо, — Идем ко мне в палатку, я накормлю вас натуральными продуктами, а то похудели так, что без слез смотреть больно!

     

     Судя по восхищению в глазах девушек клана, истекающих слюной от вида мускулистых, городских парней, слезы в них были. Но это, скорее всего, были слезы похоти, а никак не жалости.

     

     Ло’ак с ужасом взирал на растительную тарелку зеленых «пирожков», которые поставила ему перед носом бабуля, считающая, что дочь его плохо кормит. Едва сдерживающий смех Нетейам приготовился с удовольствием наблюдать, как братик будет справляться с огромной порцией. Однако такая же емкость, поставленная и перед ним, быстро охладила его веселье. Из района обоих желудков раздались тревожные, урчащие предупреждения, но разумы на’ви быстро призвали органы пищеварения к стартовой линии, ибо выхода у них не было. Марафон обжираловки стартовал.

     

     — И-к! Вот скажи, бро! — икая и поправляя нить от повязки, врезающуюся в переполненный живот, выдал Ло’ак, — Нахрена в племени еду заворачивают в конверты из листьев? Все равно ведь разворачивать приходится. А ведь бабуля все время трындит, что природу нужно оберегать!

     

     Мо’ат вышла, не дождавшись окончания трапезы, и парни оставались одни. Нетейам выдал долгую отрыжку и завалился на спину, постанывая от переедания. Даже хвост молодого на’ви валялся неподвижно, будто так же объевшись бабулиной стряпни. Он смотрел в потолок и долго собирался с силами, дабы ответить, сдерживая подкатывающие приступы тошноты.

     

     — Я не знаю, чемпион! Фуф… Ты же помнишь - листья в клане это основа быта как такового. Еду завернуть, стол застелить, зад подтереть! Вспомни, бабуля даже на маленькой Тук лист вместо памперса пыталась использовать.

     

     Вошедшая в дом тсахик Кири, которая с самого утра выполняла ее очередное задание, увидев обожравшихся братьев, чуть не расплакалась от счастья. Осознав, что за ней наконец-то прилетели, она бросилась обнимать Нетейама, просто рухнув сверху на его переполненный живот! Каким чудом парня не вырвало, знала по всему только Великая Мать.

     

     — Тейам, родненький! Я надеюсь, вы за мной прилетели? Я больше и дня не выдержу в этом кошмаре! Я мыла голову в речке мыльным корнем. Меня жрали все комары в округе по очереди! Мои руки стерлись до локтей, перетирая тонны лекарственных растений! Я за неделю даже ни разу Паука не вспомнила, так как валилась с ног как загнанная pa'li.

     

     К прилипшей к брату словно пиявка Кири подошел Ло’ак и осторожно приподнял худенькое тело сестры, получая от брата взгляд, полный благодарности. Он повернул ее к себе лицом и, поправив непослушные локоны со счастливого лица, уверенно произнес.

     

     — Успокойся, систр. Летающая команда спасателей появилась тут по твою душу! Завтра мы увезем тебя из этого кошмара к благам цивилизации ньюна’ви. Нам бы только ночь простоять, да полдня продержаться, и ты снова сможешь испытывать сексуальную стойкость своего парня, жезл которого в последние дни входит в дверь за пять минут до него самого. Вот так сильно он по тебе соскучился!

     

     — А где бабуля? — удивленно высказалась Кири, от радости не обращая внимания на очередной подкол брата, оглядывая помещение. — Вы ее что, до нервного срыва снова довели? Так быстро?

     

     — Блин! Стоило только один раз перепутать клановый тотем с вешалкой, как тебе это начинают вспоминать при любом удобном случае! — пробормотал смущенный Ло’ак. — Тсахик пошла давать распоряжения насчет вечернего праздника. Местные парни вроде удачно поохотились, а значит сегодня на ужин будет свежее мяско! Вот Са’ра-то обрадуется! Тейам, ты в курсе, что твоя пассия жрет как не в себя? Куда только калории деваются?! Хотя сегодня мы все четко рассмотрели, куда именно! Кири, бери пример! Ты со своими микрохолмиками только Пауку и приглянулась!

     

     — Са’ра с вами? — радостно воскликнула Кири, продолжая не обращать внимания на ушастую язву. — А где она? У предков? Тогда я линяю к ней, пока меня вновь не запрягли на благо клана!

     

     — Спокойно! Никому не двигаться! — вдруг резко вымолвил Нетейам и отодвинул сестру себе за спину. Рука на’ви медленно поползла к бедру, где болтался его декоративный нож, сделанный из когтя икрана. Ло’ак проследил за направлением взгляда брата и так же моментально напрягся, готовясь в любой миг совершить прыжок в сторону. На пороге хижины, угрожающе скалясь, стоял молодой змееволк, тихо порыкивая и посматривая поочередно на братьев. Вдруг сзади него возникла фигура тсахик и, не успев предупредить бабушку об опасности, парни зависли, распахнув рты от удивления. Мо’ат, ничуть не пугаясь, отодвинула псину ногой и громко рявкнула:

     

     — Коржик! Пошел прочь с дороги! Сколько раз тебе говорила не путаться под ногами?

     

     Змееволк тут же завилял хвостиком и заискивающе заскулил, облизывая ноги входящей тсахик и задом изображая ламбаду.

     

     — Бля…шечка по чьей-то жопе плачет! Тейам, ущипни меня, будь хорошим братом! Ты видишь то же, что вижу и я? — шокировано прошептал Ло’ак.

     

     — Ага! — ответил такой же шокированный Нетейам, — Видимо начинка в бабушкиных пирожках вызывает галлюцинации.

     

     — Что вы несете?! — строго проговорила тсахик, пытаясь не наступить на трущуюся о ноги зверюгу. — Вы что, впервые видите прирученного животного? Живя с виновницей этого безобразия под одной крышей?

     

     Братья медленно повернулись к отчаянно-краснеющей Кири, которая виновато пожимала плечами и делала вид, что она тут вовсе не причем.

     

     — К-и-р-и! Ты опять это сделала?! — возмущенно выдал Ло’ак, который больше всех страдал от необычных способностей сестры. Примерно в четырнадцать лет обнаружилось, что Кири не только чувствует присутствие Эйвы в живых организмах планеты, но и живые организмы начали остро ощущать ее в самой Кири. В результате этого квартира Джейка стала напоминать филиал зоопарка, когда девочка принялась тащить в дом животных, которые, после общения с ней, из диких фурий превращались в милых, ручных созданий. Вот только ласковыми они были в основном с самой Кири, остальным членам семьи доставалось по полной программе. Особенно не везло Ло’аку, чьи руки и ноги были усыпаны мелкими шрамами от укусов, порезов и уколов от одомашненных сестрою существ. Вот и сейчас ластящийся к бабушке зверь очень уж недобро поглядывал в его сторону.

     

     — Мы Коржика с собой брать не будем! — категорично произнес парень, строго глядя на пунцовую сестру, — И почему, скажи мне ради Эйвы, Коржик?

     

     — Еще как будете! — возразила тсахик, — Вы ответственны за тех, кого приручили! А мне этот обжора тут к танатору не сдался!

     

     — Он же такой милый и сладкий, как коржик в школьной столовой. Обещаю, я буду заботиться о нем! — жалобно произнесла Кири, слезящимися глазами поглядывая на брата, — А потом передадим его дяде Норму, в ЗооПандору. Он же не выживет, если его прогнать в джунгли!

     

     Появление земного аналога зоопарка на Пандоре лежало полностью на совести девушки. Вернее, после появления очередного питомца, Джейк отправился к Норму и умолял его придумать что-либо со способностями дочери. Бедную девочку прогнали через всевозможные тесты по нескольку раз, но соответствующего выключателя не нашли! Благо, в голову ученому пришел отличный вариант. Создать некий аналог земного зоопарка, только на территории человеческого города. Благо, комендант города Ардмор, которая уже не знала, как еще занять граждан в свободное от работы время, ухватилась за эту идею с ходу. К моменту праздничного открытия ЗооПандоры, под которую выделили участок джунглей неподалёку от стен Плацдарма, среди городских жителей было не меньше двух сотен детей разного возраста, для которых зоопарк стал любимым местом развлечения. Заключив мирный пакт с на’ви, земляне начали быстро демонстрировать свои способности в размножении, вынуждая Френсис впихивать в напряженный план стройки города место уже под вторую школу. Земные дети учились отдельно от детей местного населения, и лишь Паук был единственным исключением на всю планету.

     

     — Нетейам! Ло’ак! Хватит зады просиживать! — тсахик строго взглянула на обожравшихся внуков. — Топайте к тотему и помогите разделать туши стурмбистов к празднику! А ты, — она обратилась к Кири, — Найди Са’ру, и начинайте помогать женщинам клана в приготовлении мяса. Найдете Сейлу, она скажет, что делать! Коржика с собой забирай, нечего ему тут делать!

     

     Ло’ак, представив, как он будет по локти в кровище потрошить огромные туши, еле сдержал порыв тут же продемонстрировать бабушке, что он съел свою порцию без остатка, а кое-что уже даже переварил. Он готов был поспорить, что бабушка специально накормила их обедом, зная, что им предстоит кровавое «развлечение». Однако доказательств этого коварства у него не было, пришлось смириться. Он не боялся крови как таковой, но ведь вываленные внутренности уж никак не назвать приятным зрелищем. Нетейам подошел к брату и сочувственно положил руку ему на плечо.

     

     — Пошли, Бро, — сказал он печально, — Быстрее начнем, раньше закончим!

     

     Стоило только последним лучам Альфа Центавры А растаять среди курчавой поверхности зеленых джунглей, как тихие ритмы барабанов начали призывно созывать племя к центральному кострищу возле тотема. На широких зеленых пальмовых листьях были щедро разложены горячие куски свежеобжаренного мяса, разбавленные овощными нарезками и пучками аппетитной зелени. Женщины приносили к столу кувшины с кавой и ставили их на свободные места, отгоняя от еды детвору, пытающую утянуть незаметно от взрослых что-нибудь раньше времени. Во главе стола восседала тсахик в праздничном облачении. По краям от нее сидели внуки, с раскрашенными, как и положено в таких случаях, лицами. Рисунок на парней наносили Са’ра и Кири, но, так как опыта у обеих ньюна’ви было мало, то лицо Нетейама выглядело весьма угрожающе, а вот рисунок Ло’ака вообще напоминал череп. Особенно этот эффект усиливала флуоресцентная краска, которая ярко светилась в сумраке, отпугивая от парня всех встречных на’ви. Са’ра еле сдержала смех, когда увидела результат работы Кири и на вопрос Ло’ака «Ну как тебе, стильно?», сдерживая хохот, смогла лишь поднять вверх большой палец в одобрении. Благо, зеркал в клане не было, и Ло’аку пришлось поверить подруге на слово. Вот, что действительно умели в клане, и что так нравилось младшим Салли, так это развлекаться по полной программе. Дав старт к началу, подняв тост за благостное покровительство Великой Матери, Мо’ат осушила чашу с кавой до дна, и тут же Ло’ак наполнил ее до краев. Он не собирался пускать задуманные ночные планы на самотек, и ему нужно было довести бабулю до кондиции. «Федя — дичь!» — почему-то пронеслась фраза в его голове, подсмотренная в каком-то древнем и очень редком фильме, что с дотошностью фанатика коллекционировал дядя Макс, одаривая шедеврами всех своих знакомых. Парень принялся внимательно следить за глиняной кружкой бабули, и впился зубами в прожаренный кусок мяса. Свой обед он все-таки оставил в кустах, когда неловко пропорол внутренности при разделке животного, и еле успел скрыться с глаз сородичей, дабы не позорить фамилию отца неприглядным извержением. Так что к началу праздника он был уже голодным как дикий икран.

     

     Праздник же набирал обороты. К бою барабанов прибавились флейты, и молодежь понеслась к большому костру танцевать. Са’ра, расслабившись не в последнюю очередь благодаря каве, втащила в круг танцующих Нетейама и отдалась танцу целиком, не забывая при этом отталкивать особо назойливых девушек, стремящихся ненароком облапать ее красавца. Кири точно так же вытащила танцевать брата, но Ло’ак так и не смог понять, почему при взгляде на него девушки клана теряют счастливые улыбки и стараются отодвинуться как можно подальше. Так и не разгадав этот ребус, парень вернулся на место, продолжая воплощать свой коварный план в действие.

     

      Эйва была счастлива, наблюдая, как ее создания искренне благодарят ее за щедрую добычу и наслаждаются этим прекрасным вечером. Будучи везде и нигде одновременно, она была в курсе задумки Ло’ака, но даже пальцем (если они у нее, конечно, были бы) не пошевелила, дабы помещать юноше. Богине тоже необходимо отдыхать и веселиться. Хотя бы за счет собственных детей.

     

     Уже к финалу праздника, находясь в изрядном подпитии, тсахик Мо’ат подняла очередную чашу с кавой и провозгласила тост на все застолье.

     

     — Я хотела бы еще раз поприветствовать от лица клана наших дорогих гостей и одновременно моих любимых внуков. Вы все видите, какими могучими воинами становятся сыновья Торука Макто. Даже несмотря на то, что обитают вне клана, они свято чтят его традиции. Я уверена, что дети таких великих родителей без труда принесут завтра в клан не менее богатую добычу, чем это сделали сегодня наши великие воины!

     

     — О чем она толкует, Нетейам? — задал вопрос непонимающий Ло’ак.

     

     — О том, что завтра спозаранку нам яйца придется морозить в реке, пока мы в племя рыбы не натащим! Традиции, мать ее за гнилой хвост!

     

     — Бля… Нам что, снова с голой жопой и клятыми стрелами на рыбалку идти ни свет ни заря? — убитым голосом зашипел Ло’ак, — Ты в прошлый раз мне из этого чертова лука чуть хрен не прострелил! До сих пор заплатка на повязке видна!

     

     — А что я могу поделать?! — прорычал в ответ брат, — Знаешь же, что без этого обряда нас с тобой домой не отпустят. Не кипишуй, я подготовился и кое-что из лаборатории прихватил!

     

     Он приподнял крышку своей дорожной сумки и показал брату небольшой серый кубик с надписью TNT. Ло’ак уважительно посмотрел в его сторону и поднял большой палец в одобрении. Уж кому-кому, а такая идея могла прийти в голову либо ему самому, либо в голову Майлза. Никак не ожидал он подобного от особо правильного старшего брата. Тсахик Мо’ат уже практически заснула, не допив очередную кружку горячительного напитка, и парни были вынуждены уволочь родственницу домой. Са’ра быстро поцеловала Тейама и, пожелав всем спокойной ночи, скрылась в сторону хижины своих предков. Уложив бабулю на ее гамак, младшие Салли умылись и разошлись по своим местам, отчаянно позевывая.

     

     Ло’ак вот уже полчаса притворяющийся спящим, приоткрыл глаза и, убедившись, что родичи крепко спят, тихонько соскользнул со своего гамака. Вся деревня погрузилась в благостную ночную тишину, нарушаемую лишь шумом ветра в кронах деревьев да далеким рычанием хищника, вышедшего на ночную охоту. Из-под гамака спящей Кири раздался низкий рык, но парень был подготовлен и кинул Коржику кусок хорошо прожаренного мяса, что сохранил с вечеринки. Рычанье тут же сменилось благостным чавканьем, и Ло’ак скользнул в темный угол, из которого раздавался громкий храп перебравшей кавы тсахик. Он тихонько присел возле гамака, на котором возлежало храпящее тело, и замер в нерешительности. Он хорошо помнил, куда именно Мо’ат засунула его браслетом, но и прекрасно осознавал, что «то место» находится аккурат между внутренней поверхностью пончо и телом пожилой родственницы. А касаться бабушки в тех местах, которые он даже представить боялся из опасения стать импотентом, ой как не хотелось. Однако на кону стоял «СЕКС!», пусть всего лишь по браслеткому, и никаким предрассудкам было не остановить воспаленное ожидание. Зажмурив глаза, парень аккуратно двинул руку вперед.

     

     — Ло’ак! Ты что творишь?! Это даже для тебя поступок за гранью крайностей! — раздался изумленный шепот проснувшейся Кири, которая с неверием глядела на руку брата, скрытую на половину под бабушкиной накидкой.

     

     — Заткнись, дура! Это не то, что ты подумала! — зашипел в ответ парень.

     

     — Дайте же поспать, мелкие! — повернулся в гамаке Нетейам, открывая глаза. Увидев, где находится рука брата, он только и смог прошептать в изумлении, — Ло’ак, ты НАСТОЛЬКО по Цирее соскучился?

     

     Спалившись по полной программе, Ло’аку вдруг резко стало наплевать, что именно ощущают его пальцы, и он, удвоив скорость ощупывания, наконец-то наткнулся на цель поисков. Быстро ухватив браслетом, он вытащил его из-под одеяний тсахик и победоносно продемонстрировал его родичам.

     

     — Вот, что я искал, идиоты конченные! — зло прошептал парень и рванул в сторону выхода, дабы как можно быстрее затмить образом любимой Циреи кошмарную картинку, что нарисовалась в его голове во время «обыска».

     

      Из-под гамака Кири раздался необычный для змееволка звук, очень смахивающий на смех. Эйва, глядя на развернувшуюся сцену глазами одного из своих созданий, хохотала так, что бедное животное было вынужденно озвучить смех богини.

     

     Добравшись до своего спящего икрана, засунувшего голову себе под крыло, Ло’ак сел рядом и, облокотившись о теплое тело друга, набрал заветный номерок в предвкушении. Он заранее развязал тесемку набедренной повязки на левом боку, дабы иметь возможность продемонстрировать подружке степень своей готовности. На пятый гудок браслетком засветился и над кистью парня возник образ заспанной… Ронал. Она, потирая глаза, даже не сразу сообразила, кто потревожил ее сон среди ночи. На фоне послышался плач проснувшегося младшего брата Циреи, которому только недавно исполнилось три года. Взгляд взбешенной этим тсахик клана Меткайина уставился на парня и она строго спросла:

     

     — Ло’ак? Какого илу тебе понадобилось от моей дочери среди ночи?

     

     Побледневший на’ви дернулся от испуга, и развязанная повязка плавно соскользнула вниз, демонстрируя спящим икранам синий флагшток, которым он собирался соблазнять свою девушку. Благо, браслетком передавал изображение только с фронтальной камеры, но Ло’ак все равно отчаянно покраснел и постарался прикрыть свободной ладонью стремительно сдувающегося дружка.

     

     — А… Э… Это… А Цирея спит? — выдало запутавшееся сознание, балансирующее на грани паники.

     

     — Вот же идиот несчастный, — прорычала Ронал и прервала связь.

     

      Эйва с легкой грустью следила за печальным возвращением несостоявшегося виртуального ловеласа, который буквально рухнул на свой гамак и еще долго не мог заснуть, переживая за произошедшее. Великая Мать решила кое-что предпринять, дабы наградить паренька за старания, и нырнула в цифровое пространство отдела образования Города Плацдарма! Она не только требовала, но и любила одаривать собственные создания, разделяя радость мелких побед вместе с ними.

      Эйва половину ночи занималась подтасовкой электронной документации, увлеченно погружаясь в мир нулей и единичек. Богиню влекло в этот новый для себя мир цифр и потоков данных, так сильно напоминающий ее собственную структуру. Однако, несмотря на концентрацию сил в одном месте планеты, она все еще была сведуща всеми остальными процессами, происходящими на ней. Термин «многозадачность» стал ее любимым, после того как она усвоила его вместе с душой одного из человеческих программистов. Мимо ее «взгляда» не прошло то, что перед самым рассветом в жилище тсахик проникли три пары очаровательных ножек, обладающие тремя симпатичными синими хвостиками. Но какое ей дело было до возбуждения трех молоденьких на’ви, решивших взять удачу в собственные, нежные руки? Однако краем сознания она следила за разворачивающейся картиной, ибо предчувствовала, что грядет очередной спектакль с участием ее любимчика.

     

     Нежные пальчики скользили по спящему телу Ло'ака, ощупывая каждый дюйм мускулистого тела. На моменте, когда они проникли под повязку и начали шаловливо касаться его самой сокровенной части, парень начал просыпаться. Ему снилась Цирея, и приятные ощущения при пробуждении лишь сильнее усиливали эффект от интимных прикосновений. Громко муркнув от удовольствия, он открыл глаза и наткнулся на незнакомый взгляд лежащей напротив молодой на’ви, глаза которой буквально источали похоть. Он проследил за ее рукой, теряющейся в его набедренной повязке, и убедился, что ощущения на восставшем друге не продолжение сладкого сна, а более чем реальны.

     

     - Э-э! Простите, леди! Мы знакомы? – сказал он первое, что пришло в голову. Что-то же в такой ситуации надо было сказать.

     

     - Да! – призывно ответила девушка, похотливо облизывая губы. – Ты со мной вчера танцевал на празднике!

     

     - Вот как!? Но танцевать не значит жениться! Разве не так? – смущенно ответил парень и повернулся к гамаку брата в надежде на его помощь. Однако на спящем теле Нетейама восседали еще две полуобнажённые девахи и в четыре руки проводили тщательный таможенный досмотр всего его организма. Хвосты юных дев торчали вверх от явного возбуждения. Брат так же открыл глаза и спросонья уставился на внезапное пополнение в своей плетеной постели.

     

     - Какого?! Хера?! Тут?! Происходит?! – раздался громкий крик со стороны входа, и обоим парням предстала картина разъяренной Са’ры, цвет лица которой приближался к бордовому. Если бы парни хоть раз посмотрели земную корриду, то именно таким образом выглядел доведенный матадором до белого каления бык! В воздухе определенно запахло жареным. Ло’ак мог поклясться, что под горящим яростью взглядом подруги исподнее его брата вот-вот должно было начать дымиться. Кого-то сейчас будут бить. Возможно, даже ногами!

     

     - Я как знала, что все так и будет! – сказала Са’ра, вертя головой, дабы подыскать более убедительный аргумент в назревающей разборке. – Еще вчера эти шмары глаз не сводили с вас обоих, и я специально встала пораньше, чтобы проследить за ними. И все равно опоздала! Придётся, девочки, преподать вам главный урок женских взаимоотношений от ньюна’ви! Вы у меня надолго запомните, в чьи трусы не следует совать свои любопытные носики!

     

     Девушки, к сожалению, не ведали, что Са’ра была лучшим пинчером команды. Иначе они вряд ли бы осмелились покуситься на самое для нее святое, на содержимое повязки Нетейама! Она выбрала из плетеной корзинки фруктов спелый плод. Подбросила его, оценивая вес, и, замахнувшись, метнула его в одну из соперниц. Надо ли говорить, что снаряд у обладателя самой быстрой подачи последних лет попал точно в цель? Размазавшись об удивленное лицо молодой на’ви, орошая сочными брызгами всех вокруг, бросок дал старт марафону улепётывания, в котором приняли участие все три шокированные девушки. Са’ра, не спеша, взяла следующий плод, и вторая девушка, практически покинувшая место шаловливого преступления, замахав руками, рухнула вниз, получая ускорение от удара фруктовым снарядом в затылок. Третью цель опытный пинчер выцеливал уже на земле и, слегка промазав, попала ей не в голову, а промеж лопаток. Результат все равно оказался удовлетворительным, ибо на’ви тут же грохнулась и пропахала землю носом!

     

     - Вот так-то! А теперь послушаем, что скажет вторая половина этой бодрящей утренней побудки! – удовлетворенно сказала Са’ра и повернулась к оставшимся участникам представления. Однако покачивающиеся пустые гамаки да изумленный взгляд Кири, пораженной скоростью бегства братьев, оставили вторую часть Марлезонского балета без основного состава участников.

     

     - И так всегда! – вздохнув, произнесла Са’ра и с улыбкой посмотрела на Кири, - На самом интересном месте! Теперь ты понимаешь, Систр, почему я уже как пару лет не люблю без особой нужды клан посещать! Не переживай, твоему брату я доверяю на все сто процентов. Но озабоченность у местных дамочек просто зашкаливает.

     

     - Да уж, Са’ра, ты как всегда производишь незабываемое впечатление на на’ви. Как на женскую его половину, так и на мужскую! Видела я вчера, как парни будто под гипнозом пялились на твои буфера. Повезло тебе с наследственностью. Если бы не Тейам, ухажеры бы в очередь к тебе становились. – ответила Кири, и тут возле ее ног раздалось просящее поскуливание.

     

     - Ой! А что это у нас тут за пусичка такая милая? Ну-ка иди ко мне, солнышко, не бойся. – глаза Са’ры, обожающей животных, тут же загорелись, увидев Коржика, и, присев на колени, она начала почесывать услужливо подставленный живот. Как ни странно, но Са’ра была единственным исключением, с которым все прирученные Кири создания вели себя как шелковые. Даже когда она притащила из леса практически взрослого детеныша танатора с травмированной задней лапой, зубастый хищник позволил только Кири и Са’ре выполнять перевязки по подсказкам Норма, стоявшего поодаль от грозного существа.

     

     - Да вот. Травы у старой скалы собирала, и тут эта мордочка на меня вылетела. Убегал, видимо, от кого-то. Стукнулся об мои ноги, завалился. Скулит. Пришлось успокаивать. Коржиком назвала.

     

     Сара хихикнула, но тут же сочувственно посмотрела на девушку, прекрасно зная результаты ее «успокаивания».

     

     - И что теперь, домой Коржика снова потащишь? – сочувственно спросила она.

     

     - А что еще делать? Обратно его не отправить. Свои загрызут. Придется дядю Норма просить, чтобы в ЗооПандоре малыша оставить. Са’рочка, миленькая! Ло’ак ни за что не согласится его на своем икране перевозить! А Тейам готов у тебя с ножа с закрытыми глазами кушать, не раздумывая! Тем более после утреннего представления. Возьмешь Коржика с собой?

     

     - Конечно мы возьмем эту лапочку с собой, да, милый мой? – продолжая сюсюкаться с змееволком, который уже влюбленным взглядом смотрел на девушку, вылизывая ей руки, ответила Са'ра. – Этот мальчик с удовольствием покатается на коленках тети Са’ры! Верно?

     

     Она наклонилась и чмокнула зверину в мокрый нос, после чего опасливо посмотрела в сторону храпящего угла с ворочающейся тсахик Мо’ат.

     

     - Кири, - задумчиво произнесла она, помня, в каком состоянии сейчас проснется глава клана, - А ты не хочешь со мной и Коржиком пойти погулять? Пока кое-кто не запряг нас по полной программе, прочитав перед этим пару часиков лекции о нормах поведения.

     

     Кири так же посмотрела в сторону просыпающейся бабули и согласно закивала головой.

     

     Так что к титаническому неудовольствию великой и могучей Оло'эйкте Оматикайя, оглядевшей пустую хижину и не нашедшей на ком сорвать свое дурное настроение, она достала из-под накидки трубку и, прикурив от догорающего очага, выпустила протяжную струю густого дыма. На старом, потрескавшемся оружейном ящике, оставшемся после Великой Битвы, дымилась чаша со свежезаваренным напитком. Мо’ат поднесла ее к носу, принюхалась и, довольно улыбнувшись, сделал большой глоток антипохмельного отвара, оставленного ей любимой внучкой.

     

      ***

     

     Парни остановились только у края деревни клана. Уперев руки в колени, оба стояли, согнувшись и тяжело дыша. Подняв голову, братья посмотрели друг на друга и громко расхохотались.

     

     - Ты-то нахрена побежал? – задыхаясь от смеха, спросил брата Нетейам.

     

     - Все побежали, и я побежал! – вытирая слезы смеха из уголков глаз, ответил Ло’ак.

     

     - Прикинь, а бабушка от этого концерта даже не проснулась!

     

     - Еще бы, я в нее вчера пару кувшинов влил, не меньше.

     

     - Смех смехом, а перед Са’рой придется как-то оправдываться! – отсмеявшись, вымолвил старший брат и посмотрел на все еще возвышающуюся повязку, - И готов поспорить, мне прилетит не за присутствие девчонок в гамаке, а за реакцию моего синего дружка на их действия.

     

     - Да ладно! Подуется немного и простит! Это же физиология, Бро! Я каждое утро с таким эффектом просыпаюсь! К тому же, помнишь надпись в школьном туалете? Бабы не боятся ни большого, ни малого, а боятся вялого! Что делать-то будем? Вопрос с рыбалкой с нас так никто и не снял!

     

     - Не боись, я не забыл прихватить свою сумку! – сказал Нетейам, демонстрируя брату дорожный мешок со взрывчаткой. – Самое время проверить, не кормил ли нас баснями дядя Норм, когда рассказывал об этом способе ловли.

     

     - Крутяк! Тогда потопали к речке! Быстрей начнем, быстрей закончим.

     

     Бурная, полноводная река, возле которой когда-то отец учил их ездить на Pa’li, после недели дождей слегка вышла из берегов и была мутноватой. Ранним утром возле нее никого не было, и лишь парочка лютоконей паслась вдалеке, у ее поворота.

     

     - Вот же сын вождя - голова дырявая! – сказал Нетейам, грустно глядя в свою сумку, - Не хочу тебя сильно расстраивать, Бро, но я, кажется, забыл взять спички.

     

      Эйва, которая при помощи Коржика еще ночью вытащила воспламеняющиеся палочки из дорожной сумки, довольно хмыкнула. Она не приветствовала подобный способ рыбалки, подсмотрев ее ужасающие результаты в видеороликах человеческой сети.

     

     - Да ты издеваешься? Возвращаться нам сейчас совсем не вариант! И рыбы не принесем, и Са’ра еще не остыла! А если еще и бабуля проснулась, только представь, как у нее раскалывается голова. Нас с тобой жопами прина’вийно на клановый тотем натянут! Уж лучше я тогда пёхом домой отправлюсь.

     

     - М-да, братишка, тут ты прав. Са’ре нужно дать время переварить незапланированный приват в этом стриптизнике имени Оматикайя. Придется нам вспоминать папины походы и наше Скаунское детство.

     

     - Ты хотел сказать, Скаутское? – уточнил Ло’ак.

     

     - Вспоминая то, что мы в этих походах тогда вытворяли, термин Скаунское этим мероприятиям больше подходит. Я до сих пор не понимаю, как мама нас тогда так спокойно отпускала. Мы же ни разу не возвращались в целости и сохранности! Помнишь, как Кири притащила в лагерь яйца острозубых ящериц и попросила папу приютить бедных птенчиков, оставшихся без родителей?

     

     - Еще бы я не помнил! – улыбаясь, ответил Ло’ак, - Мы потом от их родителей всю ночь на деревьях прятались, уклоняясь от ядовитых плевков! Что ты конкретно предлагаешь?

     

     - Добывать огонь трением! – ответил Нетейам, вращая головой в поисках подходящего материала, - Как это делали предки наших предков и предки их предков.

     

     - Ух ты! Олдскул? Прикольно!

     

     Необходимое «оборудование» в виде старой, растрескавшейся коряги, нашли быстро. Нетейам отломил от нее наиболее ровную ветвь и подровнял кончик своим ножиком. Вручив импровизированный трут в руки брата, он, приготовив запал, принялся наблюдать за тем, как Ло’ак старательно трет палочку о сухой ствол, стараясь вызвать на ее конце огонь. Спустя десять минут упорного труда результат стараний даже близко не приблизил их к цели.

     

     - Лунная призма, дай мне силу! – стирая пот с лица, произнес запыхавшийся Ло’ак. Осознав сказанное, он зарычал. – И когда Тук надоест эта Сейлор Мун? Ее голос меня уже во снах преследовать начал!

     

     Их сестра вот уже год как фанатела от старого человеческого мультика, который обнаружился в цифровом хранилище дяди Макса. Тот, видя страстное увлечение девочки, снабжал ее распечатками плакатов с Бани Цукино, и вся комната девочки подростка была буквально обвешана супер-героинями в матросках. Мало того, она заразила этим увлечением весь свой класс, и теперь девчата переплетали свои косы в пару хвостов с массивными шарами поверх голов и носили провокационно-короткие юбочки, как у любимых персонажей. Тарсем, выросший в клане, где подобная длина юбки считалась даже верхом целомудрия, был не против подобного увлечения своих учениц. И лишь молодая человеческая учительница по общему праву, Рия Ангелинова, выказывала тому претензии по поводу неприглядного внешнего вида для Священного места, в котором дети получают Знания! Директор с удовольствием выслушивал жалобы молодой преподавательницы, которую вот уже пол года пытался пригласить на свидание. Но лишать себя повода вновь полюбоваться этой милой дозой возмущенного смущения на лице молодой учительницы, доказывающей ему важность внешнего вида у школьниц, не спешил. Посему мода на Сейлор Мун могла не опасаться потери своей популярности. Хотя при виде очередной «волшебницы» в коридорах школы Ло’ак готов был уже лезть на стену. При любом удобном случае сестра тащила его в свою комнату, дабы разделить «удовольствие» от просмотра тупого мультика. Туктирей даже нытьем и катанием вынудила Ло’ака вырезать ей подобие лунного жезла и считалась самой крутой девочкой класса. Ненавистный облик невинной волшебницы усилил злость, и ладони закрутили палочку с новой силой, представляя на ее дымящемся конце лобешник желтоволосого персонажа.

     

     - Устал? Тебя сменить? – сочувственно спросил брата Нетейам, глядя на его взбешенное лицо.

     

     - Да у меня от дроч… других дел таких мозолей ни разу не возникало! – зло ответил парень, бросая деревяшки в сторону брата и опуская горящие ладони в холодную воду реки. – Какой придурок изобрел этот способ? Неужели наши предки ладони до жопы стирали рады огня? Проще было продолжать жрать все в сыром виде! И после этого они еще что-то имеют против нашего образа жизни! Полуголым ходи да листом подтирайся! Что за дикость!

     

     Ло’ак вынул ладони из спасительной прохлады и уставился на лопнувшую мозоль, из которой вытекала розовая сукровица.

     

     - Может мне тебе на ранку пописать? – едва сдерживая смех, произнес Нетейам. – Бабушка всегда утверждала, что это лучшее лекарство для открытых порезов!

     

     - Себе в утренний кофе пописай для более утонченного вкуса! – резко ответил Ло’ак, но затем, вспомнив происхождение этого пикантного способа излечения, искренне расхохотался.

     

     Когда ему было шесть лет, а брату соответственно семь, проводя лето в клане, Ло’ак, играя с Нетейамом и Пауком неподалеку от ручья, неудачно упал, и острый шип пальма-бритвы порезал его ногу. Запаниковавшие при виде раны ребята не знали, что предпринять, и Тейам рванул в сторону дома бабушки, дабы спросить компетентное мнение лекаря. Паук в это время помогал хромающему мальчику двигаться в сторону дома. Мо’ат в этот день была явно не в духе, и на взволнованный вопрос внука предложила ему пописать на ранку. Мол, это лучшее средство на всей Пандоре. Каково же было удивление Джейка с Нейтири, когда они, вернувшись из романтического свидания на икранах, застали картину того, как ногу их младшего сына обильно поливают две желтые струйки их перворожденной гордости и на’виобразного Маугли!

     

     Спустя десять минут напряжения всех своих мышц, терпение и силы старшего принца клана Оматикайя отправились туда же, куда до этого отправил свои младший. Выдав непередаваемую череду отборной брани, вызвав даже легкую зависть у Ло’ака, Нетейам зашвырнул деревяшки в бурный поток и уже в сотый раз с ненавистью поправил злополучную веревку набедренной повязки, обвитую вокруг его хвоста и постоянно стремящуюся проникнуть в его… душу.

     

     Перед парнями возник четкий призрак позорного возвращения в клан без обещанной бабушкой добычи. Оба даже представить себе не могли, что последовало бы за этим удручающим событием. Вернее, они себе это прекрасно представляли, но картинка, возникающая перед глазами, грозила стать ночным кошмаром на ближайшие дни. А то и месяцы.

     

     - Есть еще идеи, гений? Ты же школу досрочно окончил, получив Золотой Хвост в качестве награды! – удрученно спросил Ло’ак брата.

     

     Тот уныло пожал плечами и уселся на злополучную корягу, грустно швыряя в воду камешки, выкопанные из-под ног. Все дальнейшие ходы, так или иначе, приводили к мату в два хода. Играй бы в данный момент в шахматы с подобным раскладом, Тейам, не задумываясь, признал бы свое поражение. Ло’ак сел рядом и принялся рыться в дорожном мешке брата в надежде на чудо! И чудо, под неслышный скрип зубов Эйвы с досады, если бы у неё, конечно, были зубы, действительно появилось на свет. В руке парень держал небольшой запасной аккумулятор от портативного нагнетателя кислорода, который парни всегда таскали с собой для Паука.

     

     - Тейам! Я готов убить тебя прямо сейчас! Какого рожна ты не сказал, что у тебя с собой есть батарейка? Мы тут, как два долбоящера, ладони стираем до кончика хвостов, а ты забыл упомянуть, что носишь с собой аккумулятор?

     

     - Чего ты вопишь на меня? – изумленно ответил Нетейам на необоснованную претензию, - Или ты забыл, что батарейка и спички это разные вещи? Может, ты хочешь палочкой аккумулятор посверлить? Так скажу тебе сразу, огня не получится.

     

     - Мда, Бро! Мда. Я все время забываю, насколько ты у нас в семье правильный! Нужно было бы тебе почаще с Пауком общаться. Глядишь, помимо Золотого Хвоста чуток реального опыта получил бы. Готовь запал! Сейчас твой глупый братишка покажет тебе небольшой фокус.

     

     Ло’ак мгновенно вскочил и рванул в сторону густых зарослей сухого тростника, верхушки которого украшали плотные, коричневые метелки. Он сорвал одну из них и вернулся к Нетейаму. Распушив метелку до состояния ваты, он достал из сумки брата пластину жевательной резинки «Omatikaya’s Spearmint» и, освободив содержимое, с довольным видом сунул ее себе в рот. Оторвав от оставшейся в руках обертки из фольги тонкую полосу, он присоединил один ее конец к плюсовому разъему. Выложив на середину полосы пушистое облачко камыша, Ло’ак коснулся вторым концом фольги к минусу аккумулятора. Растительная вата вспыхнула моментально и весело загорелась, дав старт Нетейаму поднести к нему конец запального шнура. Огонек, сверкая и искрясь, весело побежал по шнуру, подсвечивая довольные лица парней.

     

     - Класс! И что делать дальше? – спросил Нетейам, держа в руках взрывчатку.

     

     - ТЫ ТОЛЬКО СЕЙЧАС РЕШИЛ ЭТО ВЫСНИТЬ!? – завопил Ло’ак, изумленно поглядывая то на брата, то на дымящийся шнур TNT. – Бросай его быстрее!

     

     - В воду? – затупил Тейам.

     

     - Нет! Кусок ты синего дебила! В трусы себе ее засунь! Са’ра оценит! – воскликнул Ло’ак, выхватил взрывчатку из рук брата и зашвырнул ее в середину реки.

     

     Помня о последствиях, оба на’ви рухнули в мокрый песок и накрыли головы руками. Медленно потянулись секунды, но взрыва так и не последовало. Ло’ак поднял голову и, глядя на реку, удивлено произнес:

     

     - Неужели фитиль размок?

     

     Как только Нетейам так же поднял голову, отплевываясь от песка, прогремел взрыв. Вернее - ПРОГРЕМЕЛ ВЗРЫВ. Благодаря тому, что взрывчатку унесло от братьев, взрывная волна вкупе с водяным торнадо со всего размаха врезала по любопытным мордахам. Если бы парни не приняли горизонтального положения, то наверняка бы искали собственные части тел футах в пятидесяти от места событий. А так, пришлось лишь выковыривать смесь песка и тины из глаз, да проверить звенящие уши!

     

     - ВОТ ЭТО ЕБАНУЛО! – счастливо заорал Ло’ак, поглядывая в сторону брата.

     

     - ДАВЛЕНИЕ СКАКНУЛО? Я НЕ СЛЫШУ ТЕБЯ! – заорал в ответ Тейам, - МНЕ УШИ ЗАЛОЖИЛО!

     

     - ЧТО? У ТЕБЯ В ЖОПЕ ШИЛО? – так же продолжил кричать оглушенный Ло’ак.

     

     Только братья решили подняться на ноги, как последствия взрыва вывалились на них подобно граду. Только вместо ледяных шариков замерзшей воды на тела несчастных начали падать рыбьи тушки в разной степени повреждения. Вновь воткнув лица в песок и ойкая от каждого удара рыбьей плоти, братья прикрыли головы ладонями. Спустя несколько минут береговая линия реки напоминала знаменитые в 20-х годах японские рыбьи рынки, где помимо разнообразной морской продукции торговали так же рыбьими потрохами. Еще через пять минут, когда последняя рыбья голова оставила яркий след на ягодице Ло’ака, звучно шлепнув по обнаженной коже, настала благоговейная тишина. Две кучи рыбьего фарша пошевелились, и из под толстого слоя кроваво-кишечно-чешуйчатого покрывала поднялись братья Салли, шокировано поглядывая по сторонам.

     

     - Да уж, пораскинули мы мозгами, Бро, и по большей частью рыбьими! Мне одному кажется, что мы немножко переборщили? – пробормотал Нетейам, снимая спагетти из рыбьих внутренностей со своей головы. Облака малоприятных ароматов плавно окружили обоих на’ви, вызывая у обоих тошнотворные спазмы. Благо, оба не завтракали, так что кроме спазмов молодым телам больше нечем было делиться с окружающей природой.

     

     - Только если самую малость! Кстати, я тебя наконец-то стал слышать! – ответил Ло'ак и скривил нос, ощущая надвигающиеся запахи. – Откуда такая вонища? Это же все только что сдохло! Мы как будто рыбозомбарей взорвали!

     

     - Откуда, откуда. Вот от этого милого блюда! – срифмовал Нетейам. – Давай искать среди этого изобилия целые тушки! Потроха в клан я тащить не собираюсь. Относим рыбу на поляну, потом будем отмывать задницы от этой вони.

     

     Стоило только старшему брату пошевелиться, как его набедренная повязка плавно сползла по мускулистым ногам, демонстрируя равнодушному Полифему то, чем с утра пытались завладеть девушки клана. Ло’ак тут же заржал, поскользнулся на склизкой туше и грохнулся на спину, наблюдая за медленным полетом уже собственной повязки. Как оказалось, взрывная волна порвала хилые завязки на хвостах братьев, и оба они предстали перед Эйвой в том, в чем рожала их Нейтири! Пришлось снова корректировать планы. Использовав широкие листья речной травы и разорвав оставшуюся ткань повязки на полосы, братья Салли соорудили травяные юбки и прикрыли ими свое естество. Потом из результатов рыбьего геноцида они насобирали не менее тридцати целых тушек и, подозвав своих икранов, закрепили на них свою добычу. Настало пора возвращаться.

     

      Эйва хотела наслать на горе браконьеров небольшую стаю змееволков в качестве наказания, но, разглядывая покрытые рыбьей требухой синие тела, решила, что те уже достаточно наказаны. Благо, она не обладала нюхом, но прекрасно представляла, как сейчас благоухают юные рыбаки. Осталось только нивелировать следы разрушительного взрыва. Усиленное течение вновь выровняло поврежденную береговую линию, а легкое мыслеуказание в сторону гор Аллилуйя должно было привести стаю икранов в этот район, дабы она воспользовалась халявным, рыбьим подношением. Уже к заходу Альфа Центавры А о месте взрыва практически ничего не напоминало. Лишь рваные остатки завязок от набедренных повязок, словно воздушные змеи, зацепились за колючий кустарник и плавно покачивались на ветру.

     

      ***

     

     - А что это совсем недавно так бумкнуло? – удивленно спросила тсахик прилетевших внуков, довольно разглядывая разгружаемый ими в широкую корзину улов. Голова у пожилой на’ви окончательно прояснилась и она находилась в благостном настроении. – И что стало с вашими повязками? Вам же не по пять лет, чтобы вновь в этих, как его, индей’цев играть?! Или вы рыбу ловили на собственных червячков?

     

     - Наши повязки течением смыло, - косясь на брата, ответил за двоих Нетейям. – Пришлось импровизировать. А грохот был из-за парящей скалы у водопада. Она почему-то надвое раскололась, вот и грохнуло на всю округу! Ба, а у тебя остались дедовы набедренные повязки? Нам бы себя в божий вид привести перед отлетом.

     

     - Конечно остались! Пошли, выдам вам остатки дедушкиного наследства. Да и голодными я вас в дорогу не отпущу. Переоденетесь и пообедаем. Я как раз одну из рыбин поджарю.

     

     Мо’ат выбрала из улова самый жирный экземпляр и зашла в свою палатку. Парни, убедившись, что Кири и Са’ры в доме у тсахик нет, последовали за ней.

     

     После обеда настало время торжественного прощания. Са’ра все еще дулась на возлюбленного, но претензиями не доставала, понимая, что тот лишь отчасти виновен в утреннем происшествии. Молодеж собрала свои вещи и вместе с тсахик пришли на площадку для банши. Благословив детей в дальний путь, Мо’ат в молчании сверлила взглядом отбывающих, явно ожидая от них какого-то действия. Складывалось впечатление, что те забыли выполнить некий важный обряд при прощании. Са’ра не могла не воспользоваться удачным моментом для мести и, подойдя к братьям, шепнула им на ухо.

     

     - Чего застыли как истуканы? Согласно традициям вы должны облобызать руки тсахик перед отлетом! Мне об этом отцовские предки сказали.

     

     Парни недоверчиво посмотрели на девушку, которая еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, и, отчаянно хмурясь, махнула головой в сторону ожидающей тсахик. В игру тут же вступила Кири, так же сохраняя абсолютно серьезное выражение на лице, зло зашептала братьям:

     

     - Са’ра права! Бабушка решила обновить традиции клана, позаимствовав некоторые манеры у Небесных Людей! Не заставляйте ее ждать! Она же взбесится!

     

     Братья переглянулись, но причин не доверять словам девушек не нашли. Они синхронно подошли к бабушке с двух сторон и, преклонив колено и взяв в руки ее ладони, припали губами в благолепном поцелуе.

     

     - Вообще-то, я ожидала, что мои внуки просто обнимут свою бабушку на прощание! Но если уж вам именно так захотелось выказать мне свое уважение, то кто я такая, чтобы отказываться! – сказала удивленная Мо’ат под громкий хохот двух обманщиц, довольных тем, что им удалось провести парней.

     

     Забравшись на своих икранов, угрюмые парни дождались, когда девчата усядутся перед ними, и дали команду на взлет. Нетейам с грустью смотрел на любимую, на коленях которой вольготно развалился Коржик. Он понимал, что на обратном пути он уже не сможет распускать руки, так как самые аппетитные части тела девушки находились под зубастой защитой шестилапой твари. На площадку на крыше своего дома они приземлились уже после затмения, и Кири, забрав Коржика у подруги, сразу рванула домой. Пока брат миловался на прощанье с подружкой, Ло’ак расседлал икранов и насыпал им в кормушки корма из огромного пластикового мешка с надписью «Натуральный продукт из переработанных морепродуктов. Людям в пищу не употреблять!»

     

     Попав поздно вечером в квартиру, Са’ра убедилась, что отец на этот раз тщательно убрал все следы своих «тайных» свиданий. Никакого женского белья, слава Эйве, обнаружено не было. Разве что папины семейные трусы плавно крутились на лопасти вентилятора под потолком как немой свидетель удавшихся выходных. Их обладатель тихо посапывал на гамаке в гостиной, видимо, задремав в ожидании возвращения своей кровиночки. Даже несмотря на удобные кровати, которыми ньюна’ви снабжала корпорация, многие из тех, кто вырос без ее присутствия на планете, предпочитали натягивать в домах старые добрые гамаки и предаваться в них ностальгии. Са’ра взяла плотный синтетический плед и накрыла им спящего родителя. Постояв немного рядышком, с грустью отмечая возрастные изменение на лице Тсу'тея, девушка нежно поцеловала его в лоб и скрылась за дверью своей комнаты. Натертый ненавистными веревками меридиан полупопия требовал срочного освобождения и щедрой порции заживляющей мази.

     

     Ло’ак зашел домой вместе с братом, стараясь сильно не шуметь, но Нейтири все равно не спала, выходя из спальни Кири. Подошедшая мать поцеловала их в лоб и поинтересовалась, как прошла поездка и почему от сыновей так несет рыбой. Пришлось сказать, что все прошло хорошо и пообещать, что завтра они непременно все расскажут, а в данный момент оба валятся с ног, ибо, судя по ощущениям, они улетали не на два дня, а отсутствовали целую вечность.

     

     Скрывшись в своей комнате, он тут же избавился от остатков наряда и отправился в санблок, ибо не горел желанием объяснять в школе каждому такой необычный выбор парфюма. Благо, изобретение Небесных Людей под названием «Tail & Shoulders» моментально избавила его кожный покров от рыбьего амбре, оставляя после себя лишь, как гласил рекламный слоган на пластиковом боку бутылки, «Свежесть Пандорского Утра». Выйдя из душа, обернув вокруг талии широкое полотенце, он кинул взгляд на свой персональный ком и увидел на нем сигнал нового сообщения. Взяв планшет со стола и рухнув на кровать, Ло’ак открыл папку «Входящие», и лицо его растянулось в улыбке радостного предвкушения. Там было письмо от Циреи. Девушка писала о том, что по непонятным причинам их с братом вновь переводят в качестве учеников по обмену в школу Ло’ака. Что приказ поступил из Отдела Образования, и Тсу'тей согласился приютить рифовых у себя на весь период обучения. Так что следующие ТРИ(!!!) месяца они буду жить практически по соседству и смогут проводить все свободное время вместе. Ради таких радостных новостей Ло’ак был готов еще раз отправиться к бабушке и провести там целую неделю. Впрочем, осознав эту мысль, парень вздрогнул и сократил этот зарок до двух дней. И желательно не в этом году так уж точно! В конце сообщения девушка сожалела, что им так и не удалось заняться тем, что планировали. В качестве небольшого утешения она прикрепила к письму свою первую интимную фотку, сделанную специально для него. Ло’ак дрожащими руками кликнул на иконку с прикрепленным файлом и весь экран его кома заполнил шикарнейший вид… комнаты Циреи в их семейной маруи. На фото, в отражении большого зеркала, что стояло в углу, было видно только руку девушки, удерживающую браслетком. Ло’ак сразу понял, что его подружка снова забыла переключить камеру на фронталку и, так как была излишне застенчивой, даже не проверила фото перед отправкой. Откинувшись на подушку, он все равно был счастлив. Несмотря на выпавшие на его хвост приключения, он все равно остался в дамках. Строя грандиозные планы в своей голове на ближайшие три месяца, парень даже не заметил, как заснул.

     

      Эйва, приложившая свою невидимую руку к этим событиям, в очередной раз порадовалась за любимчика и погасила свет в комнате на’ви, дабы тот мог отдохнуть от насыщенных выходных. Ей же самой не требовался отдых, и она занялась подготовкой утреннего выпуска новостей, в которой богине предстояло адекватно объяснить слушателям зафиксированную людскими приборами необычную сейсмическую активность в районе русла реки неподалеку от деревни клана Оматикайя.

      Снова этот лопоухий олух забыл поставить будильник. А ведь рифовых нужно будет встретить на станции. Эйве пришлось снова брать дело в свои руки и имитировать пищащий звук электронных часов на тумбе возле кровати парня. Однако никакого эффекта на спящий организм это не оказало, и пришлось использовать другой способ. Она веточкой фикуса, растущего в горшке возле входа, приоткрыла дверь в комнату Ло’ака и подманила в нее проснувшегося Коржика, намекая тому на возможность попробовать на вкус светло-салатовые кроксы паренька. Жуткий звук чавканья возымел свое действие, и на зубастый шредер уставилась пара заспанных, желтых глаз, пытающихся понять причину разбудивших их звуков. Коржик не стал дожидаться ответной реакции и, подхватив недоеденную обувь, рванул в комнату Кири. Закипающий гневом Ло’ак взглянул на часы и моментально переключился со злости в тихую, уютную панику опаздывающего! Поезд с Циреей прибывал на станцию через тридцать минут.

     

     Джейк, конечно, любил своих детей, но пустой дом в последние годы он любил еще больше. Вместе с возрастом отпрысков росли и детские потребности, и в последнее время он был готов отпускать выросшее поколение при любой их просьбе на все четыре стороны. Возвращаясь с участка на окраине БиоГорода, где он уже вот как десять лет занимал должность шерифа, Джейк все дольше оставался возле своего Боба, жалуясь своему икрану на проблемы, которые свалились на его голову. Кожаный психотерапевт внимательно смотрел на своего друга и периодически издавал серию звуков, создавая полную иллюзию понимания проблем своего духовного брата. Хотя самцам его вида в этом плане просто фартило. Обрюхатил самку, та снесла яйцо, вот сиди теперь и высиживай! А я пошел новую девочку искать! А у этих двуногих вечно проблемы с собственными вылупленышами! Вот почему для главы семьи выходные пролетели незабываемо и практически в один миг. Все хорошее по законам вселенной не длится долго и всегда заканчивается внезапно.

     

     Разрешив младшей дочери переночевать у подруги, они с Нейтири устроили романтический вечер. И если раньше пара непременно полетела бы к своему любимому месту уединения, у водопадов гор Аллилуйя, где скорее всего были зачаты все их дети, то сейчас, не сговариваясь, они буквально растворились в благостной тишине пустого дома. Есть особая манящая прелесть в том, чтобы отдыхать, ничего не делая. Заказав доставку из забегаловки «Пицца-ВЛет», Джейк дождался курьера на банши, приземлившегося на широкой террасе и, оплатив покупку браслеткомом, сделал то, о чем мечтал многие годы! Скинул с себя всю одежду, предлагая Нейтири отведать как аппетитной, горячей пиццы с мясом панцирного краба, так и его, жаждущего иных утех, возбужденного тела. В эту ночь они впервые не сдерживались в звуках, ибо лишних, а главное - несовершеннолетних ушей в квартире не находилось.

     

     Глава семьи обожал вставать раньше всех, представляя себя на самом краешке сознания холостым и спокойно завтракая, пока все остальные оглоеды не проснулись. Однако утро понедельника началось как всегда. Только он сделал себе аппетитный сэндвич, запихав между двумя воздушными хлебцами розовый пласт слабосоленого тунца, как мимо него пролетело синекожее нечто, выхватило его завтрак, голосом Ло’ака произнесло «Спасибо, па!» и скрылось за захлопнувшейся дверью. Пришлось снова отрывать зад от любимого барного стула, что стоял возле кухонного островка, и копаться в хладобоксе в поисках нового содержимого для бутерброда. Заветренный кусок вяленого стурмбиста был, конечно, не так привлекателен, как таящая на языке рыбка, но в качестве полноценного завтрака снабжала организм калориями не хуже. Соорудив новый сэндвич, Джейк вернулся на стул и, только открыл рот, дабы откусить от примитивного блюда, как наткнулся на голодный взгляд любимой супруги, которая стояла у входа в легком халатике и призывно смотрела на содержимое его ладоней. Вздохнув, глава семейства протянул любимой свой завтрак и, под звуки жующих челюстей, вновь отправился к хладобоксу. Сонный голос младшей дочери, пожелавшей родителям доброго утра и спросившей, что сегодня на завтрак, окончательно развеял надежды на уютное одиночество.

     

     Са’ра спросонья никак не могла понять, зачем и куда ее тянет Ло'ак. Тот буквально вытащил ее из кроватки и вытянул сонную и зевающую девушку на крышу, к стоянке икранов. Она, покачиваясь, подошла к своему синекрылому Тору и практически свалилась ему на спину, пытаясь досмотреть прерванный ушастиком соблазнительный сон с участием себя любимой, Тейама и богатым внутренним миром под его спортивными шортами. Не открывая глаз, она ухватилась за нервный отросток своего икрана и создала тсахейлу. Вернее, попыталась создать. Сколько она не соединяла хвосты, тсахейлу не было. Пришлось открыть глаза до конца и сосредоточиться. Под изумленный взгляд своего друга она рассмотрела в руках шевелящиеся отростки Тора и пушистый коник собственного хвостика, которым она пыталась законнектиться с икраном.

     

     - А куда, собственно, ты меня тянешь? – дошло до сонного создания факт того, что она понятия не имеет, для чего друг разбудил ее ни свет ни заря. Потом, посмотрев на собственное тело, все еще облаченное в ночной пеньюарчик, она буквально рассвирепела, - ЛО!!! Ты, ушастый недоумок! Какого танатора я делаю на крыше в таком виде?

     

     - А что с твоим нарядом не так? По мне так ты очень миленько выглядишь! – пробормотал Ло’ак, пятясь от грозно наступающей на него девушки. – И маечка твоя почти не просвечивает. Скоро поезд с Циреей приедет на станцию, вот я и поторопился самую малость.

     

     Вываливая все ругательства, что приходили ей в голову, на голову придурочного друга, Са’ра вернулась домой и быстро привела себя в божеский вид, накинув на тело безрукавку и натянув джинсовые шорты. Вернувшись на крышу, она приготовилась прочитать парню лекцию о том, что им уже не по пять лет и она не может по любому капризу нестись к нему по первому зову. Однако, увидев юношу на икране, ерзающего от нетерпения перед встречей со своей девушкой, Са’ра моментально остыла, так как вполне понимала чувства парня. Она бы его даже из душевой санблока голым вытащила бы, если бы это как-то способствовало ее скорой встрече с Нетейямом, когда тот улетал в многодневные, тренировочные полеты. В лучах выглянувшего солнца, искупавшего пару утренней порцией тепла, всадники взмыли в воздух и направились в сторону станции.

     

     Главным достижением Норма Спелмана была развитая сеть железных дорог, раскинутая по материку. Ученому удалось, не разрушая природный ландшафт, выращивать природные стойки на основе корней мангровых деревьев, на которую людьми помещался путь монорельса. В итоге единственная железнодорожная компания заслужено носила его имя – «Спелман Рэйлвэй». По большей части дороги использовались для перемещения грузов, но и пассажирским перевозкам уделялось немало транзитного времени. Пассажирские вагоны обычно подцеплялись между локомотивом и грузовыми вагонами. Для людей они представляли собой герметичные капсулы с прозрачным куполом на всю крышу, для ньюна’ви и рекомов, превышающих своими габаритами человеческие размеры, был разработан свой вариант. Два ряда удобных, мягких, анатомических кресел с соответствующим физиологии на’ви прорезями, располагались ровно посередине вагона, давая доступ для пассажиров с обеих сторон. Из-за высокого роста на'ви двери вагона не съезжали в сторону, как в человеческом варианте, а поднимались подобно раковине вверх, открывая проем до самого потолка. Из-за этой особенности случаи, когда распахивающаяся дверь крепко прикладывала зазевавшихся встречающих на перроне, были так же распространены, как и случаи защемления хвостов уже закрывающимися дверями.

     

      - Магнвиаповезд побаверье говрппид плазтвфам приыавмыеит чваенз пявптсь минт! – раздался совершенно неразборчивый голос в динамиках станции.

     

     - Что сказала эта беззубая? – спросил Ло’ак Са’ру, привязав обоих икранов к гладкой трубе на специализированной стоянке возле станции. - Она там что, поезда объявляет и минет начальнику станции делает одновременно?

     

     - Мам, а что такое минет? – тут же спросил проходящий мимо маленький ньюна’ви, держа за руку мать.

     

     - Это такая ... конфета, малыш! – поспешно ответила женщина и грозно посмотрела на Ло’ака, ускорив шаг.

     

     - Мам! Купи мне минет! – тут же завопила мелочь на весь перон, – КУПИ МИНЕТ!!!

     

     - Да, Ло'ак, да! И мне купи минет... с карамелькой! – заржав в полный голос, сказала Са’ра.

     

     - От карамельки попа треснет! А за минетом ты не к тому Салли обратилась! – хмуро ответил покрасневший парень. – Ну правда, что сказала эта жеваная объявляла?

     

     - Совсем ты женщин не умеешь понимать, - ответила все еще улыбающаяся Са’ра, - Все же ясно. Магнитопоезд «Побережье – Город Плацдарм» прибывает через пять минут! Вон уже локомотив видно! Пошли, нам нужно к зоне высадки ньюна’ви.

     

     Они взобрались по ступенькам на широкую бетонную платформу и дошли до точки, где на полу была размещена надпись «зона остановки вагонов с ньюна’ви, берегись двери», а к металлическим перилам была прикреплена металлическая вывеска с названием станции «NewNa'vi City». Отключение магнита у тормозящего состава вызвал тонкий скрежет металла о металл. Состав остановился, и широкая дверь плавно поползла вверх, выпуская из своих недр синий поток пассажиров.

     

     Ло’ак внимательно всматривался в лица выходящих, неосознанно колошматя в нервном предвкушении собственным хвостом ноги стоящей рядом с ним Са’ры. Хлесткие удары раздражали, и она, схватив пушистую кисточку друга, зажала дергающийся кончик в кулаке. Ло’ак даже не обратил на это внимания, ибо наконец-то увидел бирюзовые цвета, разбавившие голубокожую толпу выходящих. Вернее, сначала в проходе появилась пыхтящая инсталляция из многочисленных сумок, в которых четко узнавались широкие ластообразные предплечья Аонунга, а лишь после брата на перрон вышла принцесса клана Меткайина, радостно улыбающаяся при виде встречающих. Са’ре либо послышалась, либо Ло’ак действительно пискнул от счастья, когда бросился навстречу своей любви. Однако его хвост все еще был зажат в кулаке Са’ры, и натянувшаяся часть тела опрокинуло парня прямо на груду баулов, свертков и мешков, что колыхались в руках Аонунга. Возможно, приличной девушке стоило быть более сдержанной, но вид двух парней, погребенных под кучей вещей, вызвал такой сильный приступ смеха, что Са'ра не удержалась и аж согнулась в приступе подступающей истерики. Жующая собственный язык дикторша пролепетала что-то про отправление поезда, и дверь вагона поползла на рассыпанную по перрону кучу вещей и матерящихся тел. Девчонкам пришлось срочно вмешиваться и оттаскивать свое барахло, которое дверь попыталась запихать обратно в вагон. «Барахло с хвостами» самостоятельно убрались с пути движения бездушной железяки и, злобно сопя, поглядывали друг на друга, метая невидимые глазу молнии.

     

     - Ты специально на меня свалился, неуклюжая сволочь! – прорычал Аонунг, но шум отъезжающего поезда не позволил разобрать его слов.

     

     - Какого хера вы приперли с собой столько шмоток? – орал в ответ так же не расслышанный никем Ло’ак.

     

     Са’ра и Цирея молча оттаскивали баулы к никелированному парапету, складывая из них небольшой курган. Парни, поняв, что со стороны они смотрятся не комильфо, тут же вскочили, отряхнули хвосты и то место, откуда эти хвосты произрастают, и кинулись им помогать. Альфа Центавра А уже палила нещадно, и все четверо вытирали пот с лица, глядя на получившийся шмоточный холм. Однако, если девушки использовали для этого бумажные платочки из небольшой сумочки Циреи, то парни размазывали пыль по лицу прямо руками.

     

     - Откуда столько вещей? Вы что, к нам насовсем переезжаете? – спросила подругу Са’ра.

     

     - Лично я совершенно не против! – улыбнувшись, прокомментировал вопрос Ло’ак, не сводя взгляда с Циреи. – Могу даже уступить девушке свою комнату! Или с ней вместе поселиться! Я готов спать на полу, в ногах прекрасной дамы, как наши предки!

     

     - Ага! А Рея будет свои ножки вытирать об миленький живой половичек! – вставила шпильку Са’ра. Цирея слегка покраснела и мило захихикала. Зато щеки Аонунга тут же стали лилово-розовыми, и Са’ра подозревала, что жара тут совсем не причем.

     

     - Моя сестра уж лучше в моей комнате будет жить! Я готов спать на полу и охранять ее честь! – гневно выразил свое «ФИ» рифовый. – А половина из этих сумок подарки от наших предков вашим. Я и сам по ушам схлопотал от мамы, когда начал возмущаться из-за их количества.

     

     Зная крутой нрав Ронал, даже Ло’ак сочувственно посмотрел на парня. Однако это никак не решало проблемы транспортировки скарба в НьюНа’ви Сити. Пришлось отправить девчат за гравиплатформой и нанять грузового икрана, прокат которых находился неподалеку от станции. Денег на счете Лоака хватило только на одного банши, и бедный ящер на своей шкуре познал, что такое незапланированный переезд. Добравшись домой и отпустив запыхавшийся грузовой транспорт обратно, парни быстро перетаскали вещи в квартиру к Са’ре, пока девчата болтали на ее кухне за чашечкой чая в компании Тсу’тея. Тот горячо благодарил Цирею за подарки, несмотря на возмущенные взгляды ее брата, вынужденного переть эти дары на своем горбу, и выспрашивал последние новости из клана рифовых. Через час должен был подкатить школьный автобус, и Ло’аку пришлось возвращаться домой, дабы успеть смыть с себя толстый слой пота и пыли. С одним санблоком на квартиру в семье Салли клювом не щелкали, исповедуя принцип кто успел, тот и... чист.

     

      ***

     

     К сожалению, Ло’аку не удалось совместить приятное с полезным и посидеть в школьном автобусе рядом с подружкой. Аонунг настоял, чтобы сестра ехала с ним в транспорте для десятиклассников, и парень всю дорогу до школы провел с кислой миной, не реагируя на подколы Са’ры, расположившейся рядышком. Однако, встретив Цирею на посадочной площадке, он с удовлетворением вырвал ее из-под опеки брата, бросающего злобные взгляды им в след. Аонунг лишь успел изобразить кистью движение, мол, «Я слежу за тобой», как первый звонок вынудил его двинуться вслед за Кири.

     

     Личные шкафчики учеников висели на тыльной стороне каждого из учебных корпусов. Ло’ак настоял, чтобы подружка заняла шкафчик по соседству с его хранилищем. Еще с утра, летя на вокзал, по браслеткому он ненавязчиво, но крайне убедительно посоветовал Лиаму, своему однокласснику и партнеру по команде, освободить соседний шкафчик для Циреи. Тот тяжко вздохнул и, как только добрался до школы, забрал из железного бокса свои вещи. Эта ситуация повторялась каждый раз, как рифовых переводили в их школу, так что Ло’ак торжественно подвел Цирею к ее новым, прямоугольным владениям и с улыбкой наблюдал, как изысканные бирюзовые ручки размещали в металлических внутренностях свое приданое. Закрыв дверцу, девушка посмотрела на учебники в руках бойфренда и спросила:

     

     - А ты свои вещи не будешь в шкафчик убирать?

     

     Ло’ак, чертыхнувшись, быстро набрал код и распахнул свой ящик Пандоры. На землю тут же вылетела гора записок, засохших цветочков, женских заколок и даже тонкое розовое кружево лифчика. Накануне дня Всех Влюбленных, поклонницы спортсмена номер один традиционно превращали его шкафчик в емкость для выплескивания собственных чувств и эмоций. В связи с приездом Циреи он совершенно забыл проверить шкафчик заранее и теперь, покрытый пятнами стыда, боялся посмотреть на лицо возлюбленной.

     

     - А-ха-ха! – раздался рядышком громогласный хохот Са’ры, поднимающей карандашом с земли розовый бюстгальтер. Повернувшись к Цирее, она поболтала перед ее носом находкой и, удовлетворенно скалясь, произнесла:

     

     – Цирея, судя по размеру этой вещицы, у твоего бойфренда появились поклонницы уже и среди пятиклашек! Так что смотри в оба, Систр! Я в шкафчике его старшего брата даже панталоны уборщицы находила! А тетке-то уже за стольник, наверно, перевалило! Песок между ног уж давно, а всё туда же!

     

     Тихий смех заставил-таки парня посмотреть на предмет своего обожания и увидеть, как та, прикрыв ладошкой свои пухлые губки, трясется от смеха, явно не сгорая от желания предъявить Ло’аку обвинения в изменах.

     

     - ЛО’АК САЛЛИ! А ну-ка немедленно топай ко мне! – раздался на весь школьный двор крик физрука, по совместительству тренера школьной команды, Майлза Куоритча.

     

     - Твою-ж полковничью мать! – пробормотал про себя парень и, потупив взгляд, сообщил девчонкам, чтобы они шли в класс, не дожидаясь его.

     

     «Не факт, что этот танатор в оболочке рекома выпустит меня сегодня живым.» - поселилась в голове печальная мысль, пока он шел в сторону разгневанного препода.

     

     Куоритч стал преподавателем физкультуры три года назад, сразу же, как программа рекомбинантов, пройдя все положенные испытания, получила добро от Френсис Ардмор, главного администратора ПлацдармСити. Мало кто об этом знал, а вернее про это не знал абсолютно никто, но не малую заслугу в этот факт внесла Эйва, когда нашла в недрах секретной документации RDA разработки, направленные на полное терраформирование планеты с глобальной перестройкой атмосферы под дыхание людей. Ужаснувшись открывающимся, трагичным перспективам для собственных созданий, она моментально подтасовала документацию, заменив выводы научного отдела компании на то, что при старте проекта ни одно существо на Пандоре не останется в живых. Там же Эйва наткнулась на процесс искусственно выращиваемых форм тел с возможностью загрузки в них сознания и незаметно встроила эту документацию в планы ученых, отщипнув под это дело приличный бюджет, предназначавшийся для нужд военных. К сожалению, когда дело дошло до экспериментальной части воплощения грандиозных планов в цифровых архивах записанных сознаний превалировали образы погибших вояк. Хотя, по сути, именно ученые должны были записывать свое сознание как минимум раз в неделю. Ибо от их знаний по большей степени зависело выживание человечества на Пандоре, а не от мастерства дырявить пулями все, что движется. Посему первыми рекомами, появившимися на территории Пандоры, по злому року, стали те самые военные, которых одолели на’ви в великой битве. Эйве пришлось вмешаться и тут, слегка снизив уровень агрессии у записанных образов, дабы «воскресшие» не принялись мстить за собственную гибель. Но даже с откорректированным сознанием, с рекомами пришлось усиленно заниматься корпоративным психотерапевтам, ибо им было сложно понять те кардинальные изменения, к которым пришел облик планеты и нрав ее обитателей, совместное сосуществование разных враждующих в прошлом видов.

     

     Реком полковника дольше всех сопротивлялся окружающим его изменениям, и его излишняя агрессивность наталкивала Ардмор на грешные мысли закрыть к чертям программу Рекомбинантов целиком, а полученные экземпляры по-тихому ликвидировать. Однако, стоило только Майлзу узнать, что на планете живет и здравствует плоть от плоти его прежнего тела, как полковник тут же остепенился. Он выпросил свидание с сыном, но Паук наотрез отказался признавать за ним право отцовства, поставив хвостатого «новоявленного папу» перед фактом того, что он был и остается сыном Норма Спелмана. Не по содержимому человеческой ДНК, а по самой сути родительского восприятия. «Да у моего стула больше родственного с моей задницей, чем с тобой!» - с такими словами Паук вылетел из лаборатории, в которой состоялось его первое свидание с рекомом биологического предка. Однако для настоящего вояки нет неразрешенных задач. Есть просто разные подходы к его выполнению. Узнав все, что можно, о собственном сыне, Куоритч решил сменить тактику и устроился в его школу учителем физкультуры. Благо, вакансия эта была свободна, после того как прежний человеческий учитель «слегка пострадал», страхуя старшеклассниц на канате. Разница в физиологии оказалась несовместимой с хрупкостью человеческих костей, когда у одной из шестиклассниц соскользнули с каната ладони, и она приземлилась на мягкое тело преподавателя, пытавшегося поймать девочку, которая была выше его самого на голову. Тарсем уже отчаялся заполнить пустующую вакансию, и предложение полковника поступило как нельзя кстати. Все оказались в выигрыше. Ардмор избавилась от проблемного актива, директор получил хорошего физрука, а Майлз возможность ежедневно маячить на глазах у сына, дабы его отношение к нему могло потихонечку меняться. К тому же, имея опыт работы с новобранцами, Куоритч моментально повысил физическую успеваемость учеников, гоняя без устали все классы от первого до последнего. Узнав о том, что сын играет в школьной команде ФлайФьюри на позиции кетчера<footnote>ловящего от питчера мяч</footnote>, полковник тут же предложил свою кандидатуру на место тренера. Паук был явно не в восторге от этого назначения, но даже он не мог не признать факт того, что под руководством его недо-родителя команда два года подряд становилась чемпионом межконтинентальный школьных игр.

     

     - Ну-с! Чемпион! Хотелось бы услышать адекватное оправдание за пропуск пятничной тренировки. И только попробуй мне начать вешать лапшу на уши про запор, диарею, зуд и прочие заболевания, которых у на'ви отродясь не было! В моей команде котируется только одна отмазка! Тренировки пропускать можно исключительно по причине месячных! А так как в душ ты ходишь с парнями и до сих пор не залетел, а у женской половины на’ви месячных не существует впринципе, ты точно не баба, и я жду от тебя удобоваримого ответа!

     

     Ло’ак почему-то сразу понял, что ни один из ответов не удовлетворит тренера, и решил честно признаться в надежде на чудо.

     

     - По моей вине Са’ра те Тсу’тей получила незаслуженное наказание, и я решил разделить его с ней, потому и не появился на стадионе.

     

     Куоритч просто потерял дар речи, ибо на его памяти первый раз за три года лучший игрок его команды сказал... правду?! Тренер настолько растерялся, ибо в его голове вертелось множество заготовленных ответов с соответствующими наказаниями, но вот для честного ответа он ничего не заготовил. Дабы окончательно не дискредитировать себя в глазах ученика, он смог лишь выдать классическое:

     

     - Пробежишь после уроков три круга по ПП<footnote>Полосе Препятствий</footnote> вместе с подружкой. Топай в класс!

     

      ***

     

     Учащиеся расселись по своим местам, и Ло’ак печально вздохнул, ибо Цирею разместили на первой парте, а ему, как всегда, на последней составляла компанию подруга детства. В этой ситуации был один только плюс, он мог целый день наслаждаться прелестной фигуркой своей возлюбленной, не отвлекаясь на всякие глупости вроде текста на классной доске и бубнежом препода. Первым значился урок «Межвидового права» и, вошедшая Рия Ангелинова, велела ученикам открыть свод законов на персональных комах. Ло’ак открыл на экране своего кома... адаптированную к на’ви версию Камасутры и продолжил чтение, предаваясь фантазиям.

     

     «Так. На чем я остановился? Ага. Поза «Нападение пролемура». Женская особь опускается на спину, поднимает ягодицы и поясницу, убирая хвост в сторону. Партнер же поднимает и сгибает ее ноги таким образом, чтобы ее колени касались грудей. Мужчина помещает женщину в эту позу силой, так, как будто он разгневан на нее. Нифига себе загоны у людей! Нахрена делать вид, что злишься, когда по стояку видно, что это не так? Что там дальше? Он вонзает свой Нефритовый Стержень в ее Благовонную Пещеру. Благовонную? Каким же таким благом она должна вонять? И что и куда нужно вонзить? Мы сексом занимаемся или клад с Инди Джонсом ищем? Во затейники! Далее он должен ритмически двигаться до тех пор, пока любовный сок из йони не начнет изливаться ливнем. Етишки колотишки! Проткнул любовничек девку насквозь, аж соки потекли!... Ну и?... Как только женщина испытает оргазм, мужчина должен прекратить движения, удерживая семя. Хера се! Скрутил, зажал, впихнул, довел, а сам терпи? Ебанутая книжонка. Однозначно! Очень надеюсь, что Паук, получив, наконец, свой Аватар не воспользуется этой инструкцией, дабы произвести впечатление на Кири! Не хочется в квартире на соках из ее йони подскользнуться!».

     

     - Отвечать пойдет... Ло’ак! – сказала преподавательница и посмотрела на последнюю парту.

     

     Это было весьма неожиданно. Парень понимал, что, стоит ему только встать из-за парты, как всему классу будет виден результат его «внеклассного» чтения Камасутры. И ведь не отмажешься! Вряд ли свод межвидовых законов, которые он должен был в данный момент читать, мог оказать на него такое воодушевляющее воздействие.

     

     - Ну же, мистер Салли! Мы будем долго вас ждать? – нетерпеливо напомнила о себе учительница.

     

     Са’ра не понимала, что именно ввело друга в ступор, пока не посмотрела на экран его кома и не увидела соответствующую позе «Нападение пролемура» картинку. Она жутко покраснела и бросила взгляд под парту, догадываясь о причинах, не позволяющих парню выйти к доске. Девушка попыталась спасти честь товарища и, подняв руку, вызвалась ответить на вопрос. Однако отрицательное движение головы в маске невысокой преподавательницы не оставляло шансов на «полевую замену игрока». Обидно то, что Ло’ак знал эту тему и вполне мог заработать отлично, но за первой партой сидела та, что, собственно, и вызвала эффект флагштока в его штанах, внимательно погладывая на своего парня. Продемонстрировать свой торчащий пах на прекрасных глазах этого нежного создания? Да ни в жизнь! Оставался только один вариант. Сказать, что он не знает ответа, и получить еще один неуд.

     

      Эйва образно схватилась за голову, не понимая, как ее любимчик умудрился снова «сесть в лужу посередине пустыни». В ней крепла определенная уверенность, что, чем сильнее она помогает парню, тем больше неприятностей сыпется на его голову. Кто в этом виноват? Уж конечно не многовековое существо, которой за всю свою жизнь не приходилось уделять столько внимания одному конкретному на’ви. Пришлось на ходу изобретать отвлекающий манёвр, дабы ее «длиннохвостая радость» не получил еще больше неприятностей.

     

     Из корпуса 10-го класса, в котором училась Кири, раздались вопли боли и злобное рычание. Ло'ак практически сразу понял причину начинающегося переполоха, схватился за голову и, посмотрев в сторону Са'ры, озвучил возникшую в голове мысль.

     

     - Вы что, Коржика с собой в школу притарабанили, и он по классам гуляет?!

     

     - Так пойди и проверь! – зашипела подруга. – Кири клятвенно обещала малыша к дереву возле корпуса привязать. Он не должен был вырваться!

     

     - Сама иди проверяй! Эта тварина с утра один из моих любимых кроксов сожрала!

     

     - Ло’ак! – раздался громкий голос заглянувшего в двери директора, который, увидев преподавателя, тут же сменил яростный взгляд на умиленную мордашку влюбленного существа и снизил тон. – Я правильно понимаю, что этот переполох снова из-за твоей сестры? Прошу пардонте, мисс Рия, я заберу этого охламона?

     

     - Конечно забирайте, мистер Тарсем, а вы начали учить французский? – удивленно отметила Рия.

     

     - Учить чевойский? – не понимая вопроса, озадачился директор.

     

     - Не важно, мистер Тарсем. Ло’ак, чего ты копаешься, как-никак тебя ждет директор! – Рия вновь перенесла свое внимание на ученика, который мрачной совал свои вещи в дорожный мешок и бросал злые взгляды на соседку по парте! Завязав узел, он перекинул мешок через плечо и вместо прощания сообщил подруге, что после занятий Куоритч велел ей пробежать три круга по ПП! Вытянутая рожица Са’ры хоть немного сглаживала печальные перспективы, рисующиеся перед ним самим.

     

     Вторая половина дня превратилась для парня в сущий кошмар. Сначала он был вынужден вместе с сестрой отлавливать шестиногую скотину, которая несколько раз довольно чувствительно покусала его ладони. Во время поимки пострадало некоторое имущество в корпусе десятого класса, было оттоптано пара хвостов, и Аонунг случайно получил локтем в глаз от Кири, после того как кинулся помогать с изъятием запуганного существа из-под учительского стола. В руках сестры змееволк тут же успокоился, и Тарсем велел им обоим тащить слюнявую тварь в ЗооПандору, чтобы, цитируя директора «Глаза его больше не видели этого разрушительного торнадо на территории его школы!». Благо, Кири привезла Коржика на своем икране и, перевязав кусачую пасть, пара быстро добралась на нем до резных, металлических ворот зоопарка. Ло'ак заранее знал, что в ЗооПандору с его сестрой просто попасть, но практически невозможно выйти. Вручив нового обитателя в руки дяди Норма, который уже давно не интересовался происхождением очередного прирученного девушкой существа, Ло’ак приступил к традиционному, изнурительному сражению, целью которой было – вытащить сестру из зоопарка. Кири не могла не посетить каждого из его питомцев, хотя бы потому, что практически все они поселились в ЗооПандоре по ее вине. Животные, которые моментально узнавали свою любимицу, категорически не хотели ее от себя отпускать. В результате практически к официальному закрытию Ло’ак был покрыт всеми возможными биологическими выделениями и многочисленными отпечатками зубов от невероятного разнообразия пандорской фауны. Домой они вернулись лишь после заката, и парень с ужасом понимал, что Куоритч не оставит пропуск наказания без ответа.

     

      ***

     

     Ло’ак старательно переползал с ветки на ветку, стараясь сильно не шуметь и не отсвечивать в окнах соседей, большинство из которых уже давно завалились спать, но оставалась опасность наткнуться на какого-либо полуночника, вышедшего на террасу подышать свежим воздухом. Маршрут был проторен и изучен с самого детства, и он абсолютно не боялся огромного пространства пустоты под ногами. Они с Са’рой лет с десяти через окна тайно лазали в комнаты друг друга, дабы в тайне от предков посмотреть земные ужастики на коме или почитать комиксы о невероятном «На’ви-Пауке». Сверху слева появился до боли знакомый хвост, торчащий из ярко-желтых шорт, скрывающих аппетитные полушария, и принялся приближаться в его сторону. Через минуту он уже смотрел в возбужденные глаза обладателя этого хвоста и шепотом произнес:

     

     - Я оставил окно в свою комнату открытым! Тейам уже минут тридцать как пошел спать. Не забудь, его дверь безбожно скрипит, так что резко не дергай!

     

     - Спасибо, Бро! – ответила Са’ра, от которой буквально исходила волна цветочного парфюма. Тейям однажды имел глупость сказать, что ему нравится этот аромат, и девушка заливалась им при любом удобном случае. Ло’аку пришлось даже задержать дыхание. - Я так же не закрывала окно! Знала, что ты появишься! Цирею поселили в гостевой, а папик снова дрыхнет в гостиной! Так что будь осторожней, слонопатам! И смотри мне, если что, я тебя наши простыни самолично заставлю отстирывать!

     

     - Отстирывать от чего? Я же помылся... - замолчал в изумлении парень, после того, как до жирафа в синих разводах доперло, что именно предложила ему подруга отстирывать после запланированного свидания, – Фу! Са’ра! Мы же не такие похотливые животные, как вы с Тейамом! У нас сейчас стадия высокопарных взаимоотношений!

     

     - Ага, - ответила улыбающаяся девушка, взглядом показывая на выпирающий бугор в районе его паха, - Высокопарней некуда! В общем, я тебя предупредила! Хорошего вам... поболтать! Не забудь слиться с рассветом!

     

     Они стукнулись кулачками в качестве ответной благодарности, и каждый пополз к своей цели.

     

     Проникнув в комнату девушки, Ло’ак тихонько принялся красться к выходу, когда его взгляд наткнулся на огромный плакат брата, натянутого на белом полотне двери. "Да уж, любовь зла, полюбишь и... его" - подумал Ло'ак и выскользнул в коридор.

     

     Зайдя в комнату Циреи, он увидел, что та неподвижно лежит на кровати, наглухо укрытая цветастым покрывалом и... крепко спит? Странно, еще пол часа они по браслеткомам договорились встретиться. Неужели его девочка настолько утомилась за день, что не дождалась своего принца? Его сердечко тут же затопило тепло от умилительного образа сопящего, розового носика, что в данный момент наверняка видел сны. Вполне возможно, даже сны с его собственным участием. Улыбаясь, парень тихо подкрался к кровати и осторожно лег позади спящей. Лучи Полифема, проникая через листву дерева за окном, создавали на покрывале причудливые, колышущиеся узоры. Ушко, торчащее из-под покрывала, слегка пошевелилось, привлекая к себе внимание, и Ло’ак, наклонившись, припал губами к его нежной бирюзовой коже.

     

     - Просыпайся, соня! Твой принц из снов на белом икране посетил тебя наяву! – прошептал он в дрожащее ушко.

     

     Рука парня медленно потянулась через спящее тело и крепко обняла его через плотную ткань. Что-то определенно было не правильно. Голова девушки дернулась в пробуждении и повернулась к нему, уставившись недовольным взглядом... Аонунга? Практически в течение целой минуты оба шокированных на’ви лишь открывали и закрывали рты в попытках выдавить из себя хоть слово. Оба прекрасно понимали, что стоит только поднять крик, как обоим придется оправдываться за весьма двусмысленную сцену, что воцарилась в данный момент в гостевой комнате Тсу’тея. Ло’ак с ужасом понимал, что не только пролетел мимо запланированного свидания, но и то, что данный маршрут в комнату Циреи для него теперь заблокирован навсегда таможенным надзором ее брата. Аонунг так же понимал, что с этого дня придется более тщательно следить за окнами собственной сестры. Он отпихнул прижимающееся к нему тело озабоченного нахала, вскочил с кровати и, подойдя к окну, распахнул его. Не издавая ни единого звука, он указал пальцем на Ло’ака и затем недвусмысленно показал ему на открытый проем. Под горящим гневом взглядом рифового, прижав уши к пылающей от стыда голове, Ло’ак так же бесшумно вылез из окна и, находясь в полном расстройстве чувст, пополз обратно, в собственную обитель одиночества и несбывшихся мечт.

     

      «Блять!» - подумала Эйва и, поняв, что это слово идеально, подобно вишенке на торте, описывает возникшую с ее протеже ситуацию, повторила его еще несколько раз. – «Блять, блять, блять!». Она отчаянно пыталась вспомнить, не было ли в день появления на свет Ло’ака каких-либо предзнаменований, которые прошли мимо ее всеобщего внимания. Может, черный танатор беременной Нейтири дорогу перебежал? Или кто-то из семьи в день родов соль просыпал. Причем, много соли, фунтов двадцать, не меньше. Что-то наверняка в тот день произошло. Другого объяснения хронической невезучести парня у нее не было!

      Эйва, глядя на то, как не заладилась у ее подопечного совместная школьная жизнь с Циреей, вновь решила вмешаться в его судьбу. Однако, из опасения еще раз поскользнуться на природной невезучести парня, она решила свести свое участие в предстоящих событиях к минимуму, а сотворение полотна самой истории повесила на синие плечи ушастика. Подходящий повод был найден быстро. В ближайшую пятницу планировался ежегодный школьный фестиваль «Поклонения Предкам», посвященный 19-ти летней годовщине победы народа на’ви над Небесными Людьми. Фестиваль был популярным для школы событием, ибо совпадал с Днем Всех Влюбленных, который не считался официальным праздником, но ньюна’вийная молодежь с удовольствием переняла эту традицию у землян. Оло’эйктан и Оло’эйкте вечера должны были стать финалисты тайного голосования, которое проводилось среди учеников в течение двух недель до фестиваля, и Эйве пришлось лишь немножечко подкорректировать результаты, благо, имя Ло’ака и так лидировало в опросе.

     

     В четверг вечером накануне праздника большая часть старшеклассников занималась подготовкой к нему. Под гигантской вывеской «Торук Стэдиум» два ньюна'ви из класса Ло'ака, зависнув в полете на своих икранах у ее металлического основания, натягивали большой баннер с наименованием фестиваля «Поклонение Предкам 2174». Пока все упорно трудились над созданием будущего веселья, лишь две одинокие тени нарезали круги по Полосе Препятствий, отрабатывая накопленные за неделю провинности. Оставляя за собой дорожки из собственного пота, они приближались к финишу.

     

     — Язык моего тела, а конкретно задницы, буквально кричит о том, что больше ни одного круга оно пробежать не сможет! — сказала рухнувшая на дорожку Са’ра.

     

     — Не ной, подруга! Ты всего три круга пробежала, а я по милости тренера уже двенадцать отпердолил! — ответил запыхавшийся Ло’ак и свалился на травяное поле, задыхаясь после изматывающего испытания.

     

     — А я разве разрешал делать перерыв, а?! — раздался громкий голос Куоритча, разносящийся по всему стадиону посредством динамиков. — Помнится, вы оба уже хорошо отдохнули на этой неделе. А кое-кто так и вовсе — переотдыхал! А ну-ка живо хвосты в руки и еще по два круга!

     

     Инициативная группа школьников, возводящая под надзором Рии Ангелиновой в центре стадиона традиционный помост с концертным оборудованием и расчищающее место под огромное кострище, не удержалась, и дружный смех растекся по зеленой территории. Однако он тут же стих, стоило только Са’ре посмотреть в сторону учеников своим фирменным Тсу’теевским взглядом! Этот взгляд ее отца в свое время сбивал спесь даже с великого Торука Макто. Тем более все знали, что дело не ограничится одним только взглядом, и от взрывного характера пинчера школьной команды можно ожидать что угодно. Та могла заставить и рыбку с гнильцой съесть и на х… аэроэкспресс сесть!

     

     — Ло’а-а-а-к… — раздался жалобный стон поднимающейся и кряхтящей от каждого движения девушки, — Возьми меня на ручки! Я умираю и пить жутко хочу!

     

     — На сок! — послышался голос Ло’ака сбоку.

     

     — Какой носок?! — продолжалось нытье, — Я не вижу никаких носков!

     

     — Сок, бля, возьми, полудурошная!

     

     Ло’ак бросил бутылочку сока в подругу и, утерев очередную цепочку капелек пота, заливающую глаза, покачиваясь, рванул к началу ПП. Са’ра выпила бутылочку до конца и, подстегивая себя в эмоциональном плане, выкрикнула вслед сбежавшего:

     

     — Я вообще-то синяя и пушистая… Пока мне на хвост не наступят! Если я тебя обгоню — тащишь меня на своем синем горбу до самого дома! Слышал, ушастый?

     

     — Сначала обгони! Потом поговори-и-и-м….! — затихал впереди ёрнический тембр.

     

     Са’ра настигла вымотанного парня у последней стены на полосе препятствий. Сил на то, чтобы подпрыгнуть и зацепиться у паренька еще остались, а вот на то, чтобы перелезть через стену и финишировать, уже нет. Возможно, где-то там, далеко на Земле принцип Фейр-пле́й что-то и значил, но на Пандоре выживает сильнейший. Девушка на сгибающихся ногах подошла к последнему препятствию и, не стесняясь, воспользовалась телом Ло’ака в качестве лестницы, а его хвостом в качестве каната, буквально перекатившись через вершину, и ползком добралась до финиша! Перевернувшись на спину и раскинув руки, она нашла в себе силы прокричать:

     

     — Я готова! Тащи меня до дому, ЛУЗЕР!

     

     Нетейам, развалившись на своей кровати, был весьма удивлен, когда дверь его комнаты распахнулась, и в проеме возник брат с ношей на плече, филейная часть которой была ему до боли знакома. Разве что хвост его девушки безвольно висел, показывая ее абсолютное бессилие. Ло’ак на шатающихся ногах доковылял до кровати и сбросил ношу прямо поверх тела брата. Из-под мертвецки уставшего тела, растекшегося по телу возлюбленного, раздался возмущенный скрипучий голос:

     

     — Аккуратней можно! Не дрова везешь!

     

     — Получи и распишись! — выдохнул Ло’ак, направляясь к выходу, — Теперь это твоя головная боль, Бро! Сам тащи ее до квартиры! И следи за питанием своей девушки ради Эйвы, она весит как два стурмбиста вместе взятые!

     

     — Предупреждаю! Папа с детства учил меня — если что-то делаешь, делай это хорошо и до конца. Поэтому мозг я выношу качественно и с любовью. — раздался голос Са’ры с кровати, но Ло’ак уже не дослушал ее спич до конца, ибо закрыл дверь в комнату брата и отправился в санблок, смывать с тела как свой пот, так и пот победительницы сегодняшних негласных соревнований. Ему еще хотелось поговорить с Циреей перед сном по видеосвязи.

     

     После того, как парень неудачно забрался в комнату Аонунга, тот определенно ужесточил контроль за комнатой сестры, и видеться они могли лишь на семейных ужинах да школьных переменах. Да и то, под непременное присутствие брата Циреи рядышком. Даже в столовой, сидя рядом друг с дружкой, они обнаруживали рифового, следящего за ними с другого конца стола. Для ослабления столь пристальной слежки парочка использовала различные словесные интервенции.

     

     — Ты моя сладкая клубничная Чоко-Пай! — шептал Ло’ак Цирее на ушко, но так, чтобы ее брату было все слышно.

     

     — А ты мой нежный банановый десерт! — отвечала та ему томным голосом вслед, включившись в игру парня.

     

     — А меня сейчас вырвет чем-то сладким и карамельным! — твердо высказался вслух Аонунг, направляясь к выходу из столовой. Он был уверен, что в стенах школы честь его сестры останется нетронутой, давая влюбленным хотя бы на протяжении нескольких оставшихся минут перемены побыть наедине. Если можно было так назвать шумное помещение с орущими, жрущими, отрыгивающими и носящимися разновозрастными на’ви. Так что на предстоящий фестиваль у Ло’ака были грандиозные планы, и он, закончив пятиминутный видеозвонок, прерванный требованием Аонунга к сестре немедленно укладываться спать, судорожно вспоминал, все ли он подготовил к предстоящему веселью.

     

      День фестиваля.

     

     Ло’ак вот уже несколько лет хранил верность своей прическе, но при этом ненавидел брить залысины вокруг ушей! Еще ни разу ему не удалось закончить процесс без порезов. Джейк много раз показывал сыну, как именно проводить по коже бритвой, чтобы кроме волос с кожи не снимались лишние куски. Говорят, что мастерство бритья приходит с опытом, но у Ло’ака с опытом приходили лишь новые травмы. Поняв, что сын и бритва - две несовместимые вещи, Джейк был вынужден либо сам брить парню виски, либо ходить на вызовы из школы и объяснять, что кровавые следы на голове сына никак не связаны с жестоким отношением к собственному отпрыску. Посему утром в пятницу, пытаясь досмотреть остатки сладкого сна перед последним на неделе служебным днем, Джейк проснулся от ощущения, что на него кто-то пристально смотрит. Открыв глаза, он обнаружил у кровати младшего сына, который держал в руках бритву и жалобно смотрел на отца.

     

     — Да сколько можно, Ло’ак?! Либо научись бриться сам, либо смени уже ради Эйвы прическу! Я же не буду тебе до старости помогать! — пробурчал Джейк, но выбрался из кровати и поплелся вслед за ним в санблок, понимая желание сына на школьном празднике выглядеть на все сто. Нейтири с улыбкой проводила эту печальную процессию, готовя завтрак для всей семьи. Она с утра подготовила традиционную, клановую одежду на праздник для детей и собрала всем троим тормозки, зная, что кухня школы сегодня весь день будет готовить еду для фестиваля. Спустя десять минут из санблока вышел довольный Ло’ак, сверкая влажными от лосьона после бритья лысыми висками. Мать помогла сыну застегнуть сзади плетеный боевой пояс, принадлежащий когда-то ее погибшему отцу. Ло’ак подтянул завязки праздничной набедренной повязки, нацепил маску наездника и, чмокнув маму в щеку, схватил свою дорожную сумку и выскочил за дверь. Сегодня в школу он летел на своем банши, а завтрак решил пропустить, зная, что это даст ему пусть и небольшое, но преимущество на конкурсе поедания хот-догов.

     

     В день проведения Фестиваля все уроки отменялись. Лишь старый историк Ралтау, лично принимавший участие в легендарной битве, нацепив все свои регалии, проводил общее собрание всех классов под открытым небом, напевая по песенной нити свои мемуары, посвященные делам минувших дней. С каждым годом учитель старался подобрать к своей песне новый мотив, и в этот раз он решил плыть по течению школьной моды и попытался зачитать текст в ритме рэпа. Первый десять минут ученики еще старались сдерживаться, однако нелепость получившегося произведения вкупе с абсолютным отсутствием слуха у историка, заставлял тела детей буквально дергаться от сдерживаемого хохота. Под самый финал все сидели с абсолютно малиновыми лицами, а некоторые даже прикусывали собственный хвост в последних попытках сдержать смех. И как только финальный камешек нити, под четкий бит барабанов из гигантских колонок, был озвучен, аудитория взорвалась как аплодисментами, так и повальным хохотом. Благо, Ралтау принял и первое и второе в качестве восторженной оценки его выступления и, поклонившись публике, пожелал всем веселого праздника.

     

     Школьники разбрелись по своим стендам и корпусам, внося финальные черты в свои задумки к старту фестиваля. Тарсем, носящийся от одного корпуса к другому, старался держать руку на пульсе, подгоняя особо медлительных и успевая раздавать похвалы тем, кто уже все подготовил. Он с утра нарядился в свой клановый костюм вождя Оматикайя, стряхнув с него годовую пыль, и с удовольствием ловил восхищенные взгляды женской половины, ибо фигура у директора, несмотря на десятилетний стаж канцелярской работы, смотрелась фантастически сексуально. Однако его сердце ждало одобрения только от одного конкретного взгляда. От невысокой, но чертовски стройной человеческой учительницы межвидового права, которая запала в его душу сразу же, как переступила порог его кабинета. Рия Ангелинова, облаченная в уменьшенную копию традиционной юбки на’ви и пончо псевдо тсахик, с заплетенными в длинную косу темно-рыжими волосами, вызывала у Тарсема жгучее желание схватить девушку и не выпускать это хрупкое чудо из объятий до конца своей жизни. Как один из кураторов праздника в этом году, в данный момент учительница инспектировала уличные стенды учеников, периодически размахивая руками, отчего ее пончо задиралось, открывая чудесные виды на ее кремовую пятую точку. Тарсем полюбовался манящей картинкой и был вынужден отвлечь Рию от дел.

     

     — Мисс Рия, заказанная вами статуя правосудия прибыла, и ее разгрузили у ворот. Не забудьте забрать ее до наступления праздника! А то наши ученики сделают из нее Венеру Милоскую. — сказал Тарсем юной учительнице и стал ждать просьб о помощи. Но та, на удивление, ответила «Спасибо, сэр» и пошла в сторону спортивной площадки.

     

     — Мистер Куоритч, можно мне двух крепких парней?

     

     — Конечно, мисс Ангелинова, вам, наверно, что-то тяжелое надо перенести?

     

     — Да уж не одиночество, это точно!

     

     — Я могу вам помочь! — вызвался догнавший ее тут же директор, — И со статуей и с одиночеством!

     

     — Но мне для этого нужны двое. — сухо ответила та.

     

     — Нет проблем. Эта парочка красавчиков всегда со мной, и они будут счастливы Вам помочь. — ответил Тарсем, указывая кивком головы на свои бицепсы на обеих руках, поигрывая синими мышцами. Наконец-то на лице под кислородной маской появилась тень улыбки, и Рия, внимательно оглядев предлагаемых помощников, сама не заметила, как ее взгляд стремительно оценил и остальные мышечные прелести своего начальника. Можно было, конечно, поспорить с самой с собой, но картинка эта создавала весьма приятные ощущения в разуме молодой женщины.

     

     — Ну хорошо, если Вы считаете, что справитесь один, пойдемте! — сказала она и, развернувшись, добавила про себя, — Слабый пол сильнее сильного в силу слабости сильного пола к слабому.

     

     Учительница быстро пошагала в сторону ворот, а Куоритч показал Тарсему большой палец, поднятый вверх, кивком головы посоветовав не тормозить и ловить эту бесхвостую удачу за хвост.

     

     Ло’ак водил Цирею от павильона к павильону, но избавиться от непрерывной слежки «большого брата» не удавалось. Из-за этого приходилось держать себя в руках. В прямом смысле, держать друг друга за ручки и не провоцировать лишний раз «хранителя целомудренности» на ссору. Са’ра всеми силами пыталась отвлечь огонь на себя, заманивая Аонунга опробовать многочисленные развлечения, но тот, наученный горьким опытом, уже не доверял девушке и не позволял увести себя с линии визуального контроля. Ло’ак практически в каждом месте развлечений демонстрировал своей девушке свою крутость. Стрельба из лука, сбивание мячами банок, уничтожение шариков дротиками, ловля небольших рыбок бумажными сачками… Из каждого конкурса он выходил победителем, а в руках Циреи возникал очередной мягкий приз. Два плющевых икрана, меховая фигурка стурмбиста и огромная пузатая игрушка непонятного зверя под названием мед’ведь затрудняли передвижение девушки. Добравшись до «Пещеры Ужасов», устроенной в корпусе восьмого класса, рифовая упросила брата отнести призы на площадку для банши, и пара быстро погрузилась в мир пугающих, виртуальных образов хищников джунглей Пандоры. Специальные проекторы, размещенные в углах прямоугольного здания, создавали в затененном помещении объемные образы зубастых созданий настолько реалистично, что казалось, что ньюна’ви путешествуют по настоящему лесу. При каждом появлении очередного хищника Цирея испугано охала и все сильнее прижималась к телу Ло’ака, заставляя того буквально млеть от близости нежного создания. Он прижимал к себе вздрагивающую девушку, ласково обвив своим хвостом ее лазурную ножку, и с удовольствием вдыхал запах ее волос, когда она от страха прятала лицо на его груди. Жаль, что этот аттракцион был не вечен, и следующая пара настойчиво потребовала уступить место для очередного зрителя.

     

     Следующим на очереди был аттракцион «Молотоглавый титанотерий», где испытуемый должен был удержаться на механическом муляже огромного травоядного, который вращался и подскакивал во все стороны. У агрегата было пять настроек: «Слабак», «Стандарт», «Воин», «Герой» и «Торнадо». Первой на полированное седло механического зверя запрыгнула Са’ра и, продержавшись сорок четыре секунды в режиме «Воин», вылетела с него, весело хохоча. Ло’ак попросил включить режим «Героя» и под восторженным взором Циреи смог продержатся минуту и двадцать три секунды! Аонунг не сдержался под взглядом хвастливо задранной головы лесного и попросил оператора включить режим «Торнадо».

     

     — Может, не надо, Нунг? — испуганно спросила его сестра. Но тот молча уселся на агрегат и дал знак, что готов. Среди школьников ходили слухи, что Тсу’тей однажды смог просидеть в этом режиме рекордные двадцать три секунды. Спустя ровно шесть секунд бессознательное тело рифового, вылетевшего за границы мягких барьеров и врезавшегося головой в дерево, Ло’ак и Са’ра тащили в школьный медпункт. И если Цирея жалобно причитала над непутевым героем, то пара друзей высказывала тому в его закрытые очи все, что думала об уровне его умственного интеллекта. Пока ковбоя приводила в себя медсестра, Са’ра и Ло’ак успокаивали расстроенную Цирею. Взглянув на часы, парень был вынужден оставить девчонок в медпункте, ибо у него подгорал очередной план.

     

     С Пауком они обговорили свои действия заранее, и Ло’ака беспокоило то, что его Бро в назначенное время не присутствовал в условленном месте. Догадываясь, где мог быть сейчас этот засранец, парень быстро метнулся в сторону корпуса для десятого класса и убедился в том, что его подозрения были полностью оправданы. На последней парте, на скамейке сидела его сестра и делала то, о чем сам парень мечтал вот уже который день! Она страстно целовалась с Пауком, который сидел прямо на парте, нивелируя этим разницу в росте, и задрав свою дыхательную маску на лохматую черепушку! Ло’ак честно не понимал, чего Паук так стесняется размеров своего хозяйства, ибо флагшток, задирающий его повязку, был виден практически из коридора. И как бы он не любил эту парочку, по-братски, конечно же, но вмешаться все-таки пришлось, ибо на кону стояла судьба вечера! Парень осторожно покашлял, но видимо нервы у Паука были слегка на взводе, ибо он резко отпрянул от Кири и, естественно, грохнулся с крышки парты, задыхаясь как от боли, так и от пандорского воздуха. Кири и Ло’ак одновременно подскочили к несчастному, и пока ньюна’ви помогал Бро подняться, Кири натянула на его лицо дыхательную маску. Оба хмуро посмотрели на парня, потом на часы, висящие над доской, и сменили гнев на виноватую милость. Ибо оба поняли, что слегка увлеклись. Время зажигать клановый костер на стадионе практически наступило, и нужно было спешить. Пока народ еще не подтянулся, наслаждаясь весельем в павильонах, Паук выхватил из своей сумки пластиковую канистру и щедро окропил ее содержимым подготовленные дрова и ветки будущего кострища. Убедившись, что его никто не видел, он пробрался к кухонной зоне, где повара на огромных вертелах запекали огромные части стурмбиста, манящий запах жареного мяса которого растекался по округе, вызывая обильное слюноотделение, и подал Бро знак, что все готово.

     

     Альфа Центавра А практически полностью скрылась за Полифемом, погружая стадион в уютную полутьму, и повсюду загорелись цепочки огненных факелов, создавая атмосферу исконного праздника на’ви. Народ начал подтягиваться к основному месту празднования. Несмотря на то, что праздник был сугубо тематический, практически все разбились на парочки, и атмосфера «Дня Валентина» буквально плавала в воздухе. В рупорах стадиона раздался голос Рии Ангелиновой, начавшей обратный отсчет к зажиганию Пламени Свободы.

     

     Безалкогольная кава, которую заранее сварили на кухне в огромном глиняном котле, остывала под надзором директора школы. Тарсем прекрасно знал, что стоит ему отвернуться, как в емкость непременно начнут добавлять нежелательные ингредиенты. В прошлом году восьмиклассницы умудрились подлить в напиток экстракт приворотного зелья, сваренного ими по рецептам из человеческой сети, так половина учащихся всю следующую неделю чесались от жуткой сыпи, покрывшей их синие тела. А еще годом ранее в напиток добавили измельченные сухие грибы, подняв градус веселья на финальной дискотеке до такого уровня, что пришлось особо перепившим делать промывание желудков. Услышав голос Рии, отчитывающей цифры от десяти и обратно, он посмотрел в сторону будущего костра и чуть не ослеп, когда вместо привычного пламени в небо рванул столб огня, осветив стадион не хуже спрятавшегося светила. Бросившись к месту вспышки с целью убедиться, что никто не пострадал, директор не заметил, как к котлу подскочила длинноухая тень и что-то быстро вылила из бутылки в темный напиток.

     

      Эйва была просто в шоке! В очередной раз ее протеже показал, что фантазия у него не то что безгранична, но и порой совершенно не коррелирует со здравым смыслом! В последнюю секунду поняв замысел «великого мыслителя», она успела направить мощь пламени вверх. Благо, рядом с огнем никого из школьников не было, а Куоритч, поднесший зажигательный факел, благодаря армейской сноровке мгновенно откатился в сторону, лишь слегка опалив брови и кончик хвоста.

     

     Пусть и весьма непривычно, но старт к всеобщему веселью был дан. В динамиках на весь стадион зазвучала традиционная музыка, сочетающая в себе смесь духовых инструментов и ритм барабанного боя. Длинная цепочка подсвеченных гирляндами столов, вытянутая вдоль стометровой дорожки, была буквально завалена едой, и оголодавшие школьники кинулись заправлять свои растущие тела натуральными продуктами. Естественно, все это запивалось кавой с небольшим секретным ингредиентом, перелитой в высокие кувшины. Разгоряченная мисс Рия выпила уже не меньше трех чашей, и в ее голове гул барабанов создавал завораживающий ритм расслабления, вынуждая учительницу незаметно для себя покачивать бедрами в такт музыки. Тарсем не мог отвести взгляд от гипнотизирующей картины, а когда упревшая и окончательно раскрепостившаяся Рия сняла с себя пончо, оставшись в полупрозрачном топе на’ви, едва прикрывающем полную грудь, директор с ужасом понял, что придется прижиматься пахом к столу, дабы его ученики не заметили кардинальных удлинений под его повязкой. Странный привкус у кавы он уже совсем не ощущал, а желание найти устроителя фейерверка как-то само собой рассосалось под воздействием куда более сильных чувств и визуальных впечатлений.

     

     В это время на сцене зажглись прожекторы, и Рия Ангелинова, пошатываясь, пошла к микрофону объявлять главный конкурс вечера на скоростное поедание хот-догов. Среди участников на сцену поднялись Са’ра, Ло’ак, Аонунг и еще пара десятиклассников. Перед каждым участником высилась гора ароматных жареных сосисок в тесте, и свисток Куоритча дал старт чемпионату обжираловки. Раздался гул из поддержки участников, под который каждый спортсмен приступил к скоростной трапезе согласно собственной стратегии. Са’ра, с ее непревзойденным умением поглощать пищу, не пережевывая, принялась запихивать в себя хот-доги, запивая каждый щедрой порцией кавы. Ло’ак, посматривая на Аонунга, быстро сдавливал хлебный мякиш, бросал его в рот, а потом атаковал оставшуюся сосиску. Аонунг, не желая уступать лавры победителя, просто заглатывал все подряд, не задумываясь о последствиях. Его щеки распухли от напора, но он не терял ритм поглощения ни на секунду. Таймер над головами участников отсчитывал обратное время и, когда на ярком дисплее высветились четыре ноля, Рия в микрофон объявила финал соревнования. Подсчеты показали, что абсолютным победителем стал рифовый. Тот подозрительно посмотрел в сторону главного соперника, который одолел как минимум в два раза меньше сосисок. Ло’ак, главной целью которого была не победа, а избавление от контроля брата Циреи, поднял большие пальцы вверх и, ехидно улыбаясь, с удовлетворением поздравил бордового от переедания Аонунга.

     

     Едва сцену освободили, а победитель с трудом спустился со сцены, дрожащими руками поддерживая кубок в виде металлического хот-дога, Тарсем вышел к микрофону и произнес пылкую речь, бросая голодные взгляды на раскрепощенную мисс Рию. Он еще раз поздравил учеников с праздником, напомнил, что следующая неделя в школе традиционно — каникулы, и пожелал всем хорошего отдыха. По традиции настало время объявить имена Оло’эйктан и Оло’эйкте вечера. Первым он назвал имя Ло’ака и, под бурные аплодисменты женской половины учащихся, мисс Рия, излишне тесно прижимаясь грудью к телу юноши, водрузила на его голову символическую корону. Потом прозвучало имя Циреи, и парень от восторга забыл обо всем на свете! Ибо по тем же традициям, Король и Королева бала открывали танцевальный вечер, и появлялся хороший шанс на получение первого поцелуя от любимой.

     

     Под бурные возгласы группы поддержки пара спустилась со сцены, и из динамиков зазвучала медленная музыка. Ло’ак, прижав к себе смущенную пристальным вниманием к своей персоне девушку, принялся медленно вести ее в танце, наслаждаясь законной близостью к горячему телу рифовой. Тарсем не выдержал и, протянув руку мисс Рие, присоединился с ней к танцующей паре. Вслед за ним в центр танцпола потянулись остальные парочки. При последних аккордах медляка Ло’ак, разглядывая смущенное личико Циреи, только наклонился, дабы получить заслуженный поцелуй, как жуткий звук рвоты испортил все романтическое настроение. Несчастный Аонунг, согнувшись в три погибели, извергал из себя все, что поглотил во время соревнований. Цирея тут же бросилась к брату, и практически в том же составе, что и пару часов назад, компания учеников вновь «обрадовала» своим присутствием школьную медсестру.

     

     За окном школы уже давно наступил закат, а в пустом корпусе девятого класса уныло сидела за своей партой сгорбленная фигура Короля вечера, он же Оло’эйктан фестиваля. Ло’ак вслушивался в затихающий праздник, отголоски которого со стадиона проникали в окна без стекол, и хандрил. Несмотря на все его планы и невероятные усилия, он так и не смог добиться самого желанного для себя финала вечера — поцелуя рифовой принцессы. А ведь он даже написал для нее песню! И пускай Са’ра, которая послужила подопытным кроликом для его творчества, кривилась, вслушиваясь в скрипучий баритон голоса парня, она была приятно поражена словами песни и оценила его старания фразой «Если бы Нетейам написал бы для меня такое, мои трусики уже болтались бы на его соблазнительной моське». Постукивая пальцами по видавшей виды деревянной поверхности парты, изрисованной и исцарапанной легендарной у многого поколения учеников темой "если ты не голубой, нарисуй вагон другой", парень начал тихо напевать слова своей песни, с удивлением понимая, что его голос вполне сносен, если не слишком повышать голос:

     

     Стальное тело пассажирского удава,

     Открыло двери и в проеме вот она,

     Улыбка скромная и все, меня не стало,

     Сердечко тут же поняло, что все хана!

     

     На сто процентов зацепив мое внимание,

     Глазами яркими сверкая как заря,

     Ты счастье бирюзового создание.

     Цирея, как же я люблю тебя!

     

     На его плечи легли две нежные ладошки, и нос тут же учуял тонкую смесь ароматов фруктов и морского бриза, сводящие его с ума. Улыбка непроизвольно осветила хмурое лицо, а в желтых глазах загорелись звездочки узнавания. В его подрагивающем ушке послышался самый желанный голос на свете, прошептавший:

     

     — Это было великолепно Ло! И я тоже тебя люблю!

     

     Цирея переползла на коленки своего парня и, обхватив его щеки ладонями, уставилась в манящую желтизну его глаз. Не в последнюю очередь благодаря выпитой каве, она совершенно не испытывала привычного смущения, поглаживая большими пальцами гладко выбритые виски. Ло’ак облизнул свои пересохшие губы, не мигая разглядывая манящие пухлые губы подруги. Из его груди раздалось тихое урчание, непривычное даже для него самого. Он подался вперед, и рифовая тут же припала к нему в сладком поцелуе. Сознание паренька тут же утонуло в фейерверках невероятных ощущений от вкуса ее губ. Ведь один поцелуй с любовью гораздо дороже, чем тысячу поцелуев без любви. Счастью ушастика не было предела. С трудом оторвавшись от поцелуя, он с удивлением обнаружил собственный ладони на упругой попке Циреи, которая явно наслаждалась его ласками.

     

     — Слушай, Рея, а что ты сегодня вечером делаешь? Ты не подумай плохого! А если подумаешь: как тебе идея? — спросил Ло’ак Цирею и уткнулся носом в изгиб нежной шеи, вдыхая сводящий с ума аромат девушки.

     

     — Ло. Милый. Ты же понимаешь, что мой брат скорее всего уже очухался, а мать ему строго-настрого велела блюсти мою девичью честь! Вряд ли у нас получится уединиться.

     

     — Да уж… — пробормотал парень, покрывая нежными поцелуйчиками бирюзовую шею. — Нужно будет попросить Са’ру подобрать твоему брату подружку. Тогда он наверняка ослабит контроль! У него же в клане невесты нет? Или не дай Эйва жениха?!

     

     Цирея тихо засмеялась, напоминая своим смехом звон колокольчиков, раскачивающихся на ветру.

     

     — Нет, шутник! Ни невесты, ни жениха у моего брата нет! Он будущий вождь клана и не спешит с выстраиванием отношений. Тем более без одобрения подходящей кандидатуры нашей матерью. Вряд ли ему предоставят свободу выбора!

     

     — Да уж, мама у тебя на’ви со стальными яйцами! — пробормотал Ло’ак, — Я даже не уверен, подойдет ли ей моя кандидатура в качестве твоего парня.

     

     — ЦИРЕЯ!!! Цирея, ты где?! Нам пора домой! — раздался истошный вопль Аонунга снаружи.

     

     Ло’ак, пока еще позволяло время, вновь припал к пухлым от поцелуя губам девушки и постарался запомнить каждый миг этого сводящего с ума поцелуя. Именно воспоминание о своих ощущениях позволило ему молча стерпеть поток обвинений со стороны рифового и даже отвезти его домой на своем икране, пока Цирея добиралась на банши с Са’рой. В доме уже все спали, и он, пробравшись в свою комнату, скинул с себя облачения и завалился в кровать, все так же мечтательно разглядывая кусочек звездного неба, видимый из открытого окна. Практически все сегодня прошло по его плану, и он продолжал смаковать полученный поцелуй и вспоминать нежность ее кожи под своими пальцами. Таким счастливым он еще не засыпал ни разу в жизни.

     

      Эйва с удовольствием рассматривала довольную спящую моську, радуясь, что хотя бы сегодня, пусть и с небольшими огрехами, но паренек получил то, что заслуживал. Ей очень нравилась эта парочка, и она была уверена, что эти двое просто созданы друг для друга. И пока все вокруг отдыхали, она проследила, чтобы в ближайшие дни жаркая погода накрыла Ньюна’ви Сити, ибо ей было важно, чтобы ушастик в ближайшие дни оказался в аквапарке, выстроенном неподалеку от Города-Плацдарма. Потом она перенеслась в школу, дабы удостовериться, что огонь в костре затушили и он ненароком не перекинулся на учебные корпуса. Заглянув в кабинет директора, она с умилением разглядывала картину того, как на храпящем теле пьяного Тарсема, валяющемся на огромном, кожаном диване посапывает маленькая фигурка молодой девушки, рука которой что-то крепко сжимала под набедренной повязкой директора. Этой паре предстояло весьма забавное пробуждение! Впрочем, как и ее протеже!»

      Чтобы день был особенно теплым, нужно готовить основу для этого с ночи. Слегка изменив направление ветра, добавив к прохладным потокам воздуха, струящимся от океана в сторону НьюНа’ви Сити, небольшую струю жара, нагретую над поверхностью извергающихся вулканических образований на западе архипелага, Эйва с удовлетворением отмечала рост цифр на экране метеостанции в комнате Ло’ака. Даже по тому, как потел под простынями ее спящий подопечный, был виден результат ее трудов. Вот только стоны постоянно ворочающегося парня слегка смущали древнюю богиню. Заглянув в его сон, она поняла причины этого беспокойства, ибо, с момента зарождения первой души на ее планете, миром Пандоры правила любовь. А в сновидениях спящего паренька было даже жарче, чем следовало!

     

     В клане Меткайина Ло’ак был один только раз, когда Тсу’тей взял его вместе с дочерью в гости к старому другу, вождю клана Тоновари, на выходные. Он целую неделю умасливал подругу, дабы та надавила на отца, и он взял парня с собой! Ведь после того, как закончился месяц программы «обучение по обмену», когда он впервые увидел Цирею, тот понял, что сердце его уехало вместе с очаровательной красоткой. Са’ра пользовалась моментом, и в результате друг пять дней возил ее в школу на своем икране, выносил каждый день за нее мусор и массировал напряженные плечики по ее первому требованию. Но Ло’ак ни капельки не пожалел о потраченных на Са’ру усилиях. Те выходные в клане рифовых врезались в память молодого на’ви даже крепче, чем обряд инкимайя, когда в 13 лет он приручил своего икрана. Он два дня наслаждался общением с Циреей, которая, по указу отца, знакомила его с бытом рифовых, и плавился от каждого ее слова. Благо, Са’ра закрыла амбразуру нападок со стороны Аонунга, включив режим максимальной неловкости, в котором ущерб от ее, казалось бы, невинной деятельности, был удручающе катастрофичен. Старший брат Циреи решил, что лесная проклята, ибо за выходные у него были оттоптаны ноги, обожжен хвост и покрашены волосы в забавный, зеленоватый оттенок. И все это совершалось с совершенно невинным выражением на лице Са'ры и непременными извинениями в стиле: «Прости, я случайно!», «Ой! Я такая неловкая!» и «Я не представляю, как так могло получиться!»

     

     Так что, заснув после фееричного финала школьного фестиваля и увидев снова сон, в котором он находится на краю деревянного пирса и, сидя на деревянной балке, поласкает свои синие ноги в прозрачной воде, его сердце даже во сне замерло от будоражащих ожиданий. Две прохладные ладони опустились на его разгоряченные плечи, и, подняв голову, он увидел над собой улыбающееся личико любимой, курчавые волосики которой нежно щекотали его задранное вверх лицо.

     

     - Я знала, что найду тебя здесь, Ло, - произнесла рифовая таким сладким тоном, что мурашки удовольствия, подобно стаду лютоконей, успели пробежать несколько раз по поверхности его кожи от острых кончиков ушей до напрягшейся в предвкушении кисточки хвоста. - Ты веришь в любовь с первого взгляда? Или мне помозолить тебе глаза еще раз?

     

     Парень широко улыбнулся и, развернувшись, ухватил девушку за талию. Под ее веселый смех он разместил рифовую у себя на коленках, посадив очаровательным личиком к себе. Проведя пальцем по бирюзовой коже вдоль выпирающих позвонков, заставляя ту охнуть и слегка выгнуть спинку, на’ви, сглотнув ком эмоций, ответил:

     

     - Любовь - это рыбка, которую никак не поймаешь, но, когда перестаешь гоняться за ней, она вдруг сама приплывает к твоему хвостику.

     

     Пальцы парня медленно доползли до основания плоского хвоста девушки, и ладонь заполнила упругая плоть ее нежной попки. Опасаясь негативной реакции на свою смелость, Ло’ак с изумлением почувствовал, как его дружок оказался в цепком хвате четырех бирюзовых пальчиков девушки, которая с вызовом смотрела ему в глаза и соблазнительно улыбалась.

     

     - Вот даже как? В эту игру можно играть обоим! – сказал он и свободной рукой освободил Цирею от топа. Его взгляду предстала самая совершенная грудь на свете, и он не смог удержаться, чтобы не провести языком по торчащей бусинке соска. Сладкий стон со стороны девушки и уверенное сжатие его собственного хозяйства убедили, что тот на верном пути. Ощущая, как ее ладонь начинает движение вверх и вниз по его каменному стояку, он припал к полураскрытым губам, глотая стоны удовольствия, исходящие из уст девушки. Пальцы, нежно мнущие две упругие половинки ее ягодиц, осмелели и поползли под повязку, ощущая на подушечках смесь обжигающего жара и липкой влаги на входе ее пещерки. Цирея ускорила темп, и Ло’ак почувствовал, что через секунду взорвется. Он хотел было предупредить любимую, но фейерверк оргазма, взорвавшийся в его голове, заставил его откинуться назад, на помост, орошая дарящую ласку руку обжигающим семенем. Он стукнулся затылком о твердую поверхность пирса и… проснулся!

     

     Первые несколько секунд мозг все еще отходил от полученного во сне удовольствия, но затем до разума стало доходить, что в районе паха растекается лужица чего-то теплого и липкого. Ло’ак резко подскочил на кровати и сдернул с себя простыню, с ужасом отмечая, что посередине белоснежного покрывала и на простыне отчетливо видны два огромных мокрых пятна. Парень эмоционально вернулся в день своего тринадцатилетия, когда впервые испытал ночные поллюции, и вновь испытал волну стыда и неловкости. Он уже даже не помнил, что именно снилось ему в тот раз, но спал он тогда в плотных спортивных шортах, и проблем с избавлением от улик у него не возникло. В данный момент из-за жары он улегся в кровать голышом, и уделанное биологическими жидкостями белье нуждалось в срочной чистке. И желательно без лишних свидетелей.

     

     - Эйва! – тихонечко позвал он нейросеть, надеясь на адекватный совет от технологии Небесных Людей.

     

     - Слушаю Вас! – тут же раздался громкий, цифровой голос.

     

     - Да тише ты! Убавь громкость! – зашипел парень, опасаясь внезапного проникновения лишних свидетелей в свою комнату.

     

     - Громкость убрана на пятьдесят процентов! Слушаю Вас! – повторил уже тихий голос нейросети.

     

     - Чем можно отстирать с простыни сп… э… - запнувшись на слове «сперма», парень пытался отыскать в пылающем от стыда сознании адекватный синоним. – Биологические загрязнения!

     

     - Какого плана загрязнения нужно отстирать? – задала уточняющий вопрос Эйва, прекрасно понимая, что парень имел в виду, - Моча, пот, кровь, слюна, продукты питания, …

     

     - Да не тараторь ты, пожалуйста, - зашипел смущенный парень, – Мне нужно очистить простынь от… будущих Ло’аков!

     

     - Запрос не понятен! – ответила Эйва, едва сдерживая смех, - Уточните!

     

     - Да сперму мне нужно отстирать, бездушная ты цифровредина. СПЕРМУ! – заорал парень и тут же испугано зажал рот, прислушиваясь, не спалил ли его кто-либо из семьи.

     

     - Чтобы отстирать эякулят, Вам необходимо замочить ткань строго в холодной воде и нанести на поверхность пятна мыло либо стиральный порошок. В горячей воде белок начнет сворачиваться и вычистить микроструктуру волокон ткани будет практически невозможно. Лишь после предварительного застирывания можно использовать технические устройства.

     

     - Спасибо тебе, всезнайка! Иногда складывается ощущение, что ты не цифровое создание, а живое и весьма вредное существо! - пробормотал Ло’ак и, скомкав испачканное белье в комок, направился в сторону санблока. Натянув синие семейные трусы с аляповатыми аппликациями икранов и выглянув за дверь, он убедился, что в коридоре никого нет. Беспрепятственно добравшись до техпомещения с УМОМ (Ультразвуковая Многофунциональная Очистительная Машина), он только было обрадовался, что все спят, как открывшаяся рядом дверь санблока буквально нос к носу столкнула его с матерью. Та подозрительно посмотрела на белье в руках сына и нахмурилась.

     

     - Что это, Ло’ак? Я же только три дня назад сменила белье на твоей кровати! Во что ты его снова умудрился изгваздать?

     

     - Ни во что! Я испачкал, я и постираю! – пробормотал покрасневший парень, пряча ком за своей спиной. – Не парься, мам!

     

     - То, что ты последний раз постирал, теперь неизвестного Великой Матери цвета, и внешне выглядит хуже, чем наш коврик у входа! – возмутилась Нейтири и, повернув сына за плечо, выхватила из его рук простыни. Пытаясь разглядеть природу пятен, женщина решила подключить обоняние, поднося ком ткани к носу и принюхиваясь. – Не обмочился же ты, в конце концов!

     

     - Нет! Только не нюхай! – зашипел уже бордовый на’ви, готовый провалиться сквозь землю из-за сложившейся ситуации. Но было уже поздно. Острый нюх не мог обмануть опытную охотницу, и теперь уже она сама смутилась и начала краснеть, понимая, что пытался скрыть сын.

     

     - Милый, тут нечего стесняться. С молодыми на’ви в твоем возрасте это происходит чаще, чем ты можешь подумать! – Нейтири отчаянно вспоминала советы из недавнего ток шоу, в котором как раз поднимались проблемы интимного характера у подростков. – «Мокрые сны» были и у твоего брата и наверняка были и у твоего отца, когда тот вступил в возраст полового созревания…

     

     - Мама, я тебя умоляю, замолчи немедленно, - буквально простонал от бессилия Ло’ак и схватился руками за голову, - Мне меньше всего нужны сейчас лекции про тычинки и пестики!

     

     - Что за шум с утра, а драки нет? – высунув голову из своей комнаты, спросил зевающий Нетейям.

     

     - Тейям, милый, ну хоть ты скажи брату, что в ночных поллюциях нет ничего предосудительного! Ты же проходил через это, я помню! – Нейтири решила подключить в качестве поддержи своего старшего сына, но в результате ее слов в коридоре ярко светились от стыда уже две синие физиономии.

     

     - О, Великая Мать, дай мне сил дожить до восемнадцати лет и свалить из этого дурдома! – воскликнул Ло’ак и, развернувшись, поспешил скрыться в совей комнате. Из-за закрытых дверей послышалось глухое дополнение к импровизированной утренней молитве, – Я поселюсь на необитаемом острове с Циреей и никто, кроме нее, не станет лезть мне в тру… душу!

     

     - А что я такого сказала? – пробормотала Нейтири, глядя, как и разъяренный старший сын так же хлопает дверью.

     

     - На этом острове будет уже занято! – раздался громкий комментарий из комнаты Нетейама. – Там уже будем жить мы с Са’рой!

     

     Чтобы не сталкиваться лишний раз с матерью, оба брата Салли с самого утра отправились туда, куда манило их сердце и не менее-подвижные части молодых организмов. На один пролет ствола многоквартирного Дерева-Дома вверх, в жилище к Тсу’тею. Несмотря на раннее утро субботы, парни застали своих млеющих девушек на кухне и присоединились к ним. Нетейам, наверное, был единственным, кто в своей семье обожал жару. Именно в самое пекло Са’ра старалась нацепить максимально легкие, полупрозрачные топики. А наблюдать за тем, как капельки сверкающего на свету пота, причудливо огибая бархатную поверхность кожи, скрываются в декольте ее белоснежного топа, что могло быть еще соблазнительнее? Разве что постоянное касание розового язычка подсохших от жары пухлых губ девушки, которой лень было идти к хладобоксу за бутылочкой прохладной воды. Этот вид не мог не возбуждать молодого ньюна’ви, и он был рад, что сегодня вместо узких штанов надел просторные, пляжные шорты до колен.

     

     Усевшийся на небольшой, желтый диван напротив кухонного уголка, Ло’ак с таким же увлечением пускал слюни на содержимое розового топика Циреи. Рифовая успела принять душ, и ее волосы, подсушенные феном, создавали образ сексапильного, пушистого одуванчика. Девушки непринужденно болтали, а парни не спешили подливать в их пустые стаканы жидкость, ибо были заворожены видом ужаренных красоток. Ло’аку с облачением не повезло, ибо после утреннего происшествия он надел свои старые, тесные спортивные шорты, которые уже давно были ему малы, и пришлось скрывать эффект от соблазняющей картины небольшой подушечкой, все время сваливающейся с бугра в районе паха.

     

     - Вы собираетесь кормить своих мужчин или как? – вдруг выдал Ло’ак, пропустивший завтрак ради того, чтобы с самого утра оказаться на кухне у Са’ры.

     

     - Как только папа и Аонунг проснутся, то своих мужчин мы обязательно накормим! – усмехаясь, ответила Са’ра.

     

     - Ха ха ха. – ответил Ло’ак, поднявшись с дивана и усевшись на стул без спинки у барной стойки возле обеденного стола, - Не смеши на’ви языком, а смеши делом! Мы с братом и правда не завтракали! Скажем так, обстоятельства родственного характера вынудили нас смыться из дома.

     

     - Я даже знаю имя этим обстоятельствам! Верно, Ло'ак? Так уж и быть, любимого я покормлю, а ты доешь то, что останется после него! – уверенно парировала Са’ра. Увидев обеспокоенное выражение лица подруги, она вздохнула и пояснила, - Да не переживай ты так за своего красавца, Рея, это была шутка! Твой ушастик харчится в моем доме даже чаще, чем в собственном. Всем сирым и убогим перепадет сегодня с царских застолий! В пору вешать вывеску «Таверна у Са’ры» над входной дверью.

     

     Она встала и пошла к кухонному уголку, достав с верхней полки длинную палку свежего багета в пакете с пухлым на’ви карапузом на этикетке в поварском колпаке и витиеватой надписью красного цвета «Pandora’s Bakery». Избавившись от упаковки и разрезав длинным ножом с зазубринами на лезвии хлеб вдоль, она ловко поделила его на четыре части. Из хладобокса был достан спрэд, изготавливаемый из плодов Пальма Дерева в огромном пищекомбинате, выстроенном Небесными Людьми на месте заброшенного комбината, перерабатывающего анобтаниум в Адских Вратах. От длинной палки ветчины с мясом остророга Са’ра нашинковала слайсов и уложила их на смазанный спрэдом хлебный мякиш. Украсив сверху начинку сэндвичей салатной зеленью, что сама выращивала в длинном пластиковом ящике на окне, девушка отнесла угощение на стол. Чай в такую жару было предлагать бессмысленно, посему на столе появились четыре запотевших пластиковых бутылочки ПандоКолы. Все быстро расхватали свои порции, и Ло’ак единственный, кто дотянулся до приправ и щедро полил содержимое бутерброда горчицей. Он настолько фанател от всех этих человеческих усилителей вкусов, что вся семья с ужасом взирала на то, как парень заливает разнообразными соусами натуральные продукты. Только он собрался отправить в рот эту жгучую феерию вкуса, как четырехпалая ладонь рифового выхватила еду у него буквально из-под носа.

     

     - Какого леоноптерикса тут происходит? – изумленно воскликнул Ло’ак и, обернувшись, увидел, как Аонунг уже откусывает от его законной добычи приличный кусок. Цирея попыталась предупредить брата о жгучей добавке, но не успела. Са’ра начала хихикать, заранее понимая, что за этим последует. Сделав несколько жевательных движений, рифовый замер. Лицо его начало отчаянно краснеть, и он удивленно принялся рассматривать содержимое сэндвича, не рискуя выплюнуть откусанный кусок при хозяйке. Как никак принц, а не бомж с вокзала. Слезы выступили из глаз парнишки и, всучив надкусанный сэндвич обратно в руки довольного Ло’ака, он стремительно умчался в сторону санблока. Стоило только парню скрыться за дверью, как дружный хохот всей четверки прокатился по кухне.

     

     - А вообще-то у нас целая неделя каникул! Вы придумали, что мы будем делать? – отсмеявшись, спросила Са’ра, вытирая крошки с поверхности стола. - Я не собираюсь провести эти дни под крышей, если это, конечно, не крыша комнаты Тейяма.

     

     - Я бы тоже не покидал кое-чью комнату, но Рифовая Полиция Нравов мне этого не позволит! – сказал жующий Ло’ак, бросая взгляды на смутившуюся Цирею.

     

     - Как ты можешь так спокойно есть эту гадость, Ло? – удивленно спросил брата Нетейям, глядя как тот, не скривившись, слизывает с руки толстую каплю вытекшей из сэндвича горчицы.

     

     - Молча, зубками и с превеликим удовольствием! – пробубнил с полным ртом парень.

     

      Эйва не собиралась пускать на самотек грядущие планы этой компашки и в динамиках кухни раздался нежный женский голос радиорекламы:

     

      - Дайте волю своим эмоциям в самом крутом аквапарке Пандоры «Веселый Тулкун»! У нас здесь каждый день - праздник! Ловите волну бесконечного веселья и окунитесь в мир ярких эмоций! Иногородним на’ви классическая гостиница под открытым небом с двумя ресторанами, боулингом и караоке залом. Землянам уютный отель с видом на океан. На территории комплекса 12 межвидовых водяных горок, и три суперэкстремальных спуска для ньюна’ви. Два раза в день представление диких тулкунов на водяной арене, сооруженной прямо в океанских просторах. Приходите к нам со своими детьми или парами, и вы будете счастливы. Аквапарк «Веселый Тулкун» место, где Вы с удовольствием намокните в потоках радости и веселья!

     

     - О чем задумался, милый? – спросила доевшего и слегка подзависшего Тейяма Са’ра. – Тебе понравилась идея с аквапарком?

     

     - Ага, идея залетела ему в голову, но теперь упорно ищет мозг, - тут выдал фирменный комментарий Ло’ак.

     

     Брат бросил в сторону парня лукавый взгляд и ответил своей пассии.

     

     - Идея с аквапарком шикарная! Я уже давно хочу отдохнуть, но на поездку понадобятся бабосы, а ты же знаешь, я все вложил в новый бизнес с Нормом.

     

     - А что у тебя за бизнес, Тейям? - заинтересованно спросила Цирея, - Дядя Тсу’тей говорил, что ты хочешь открыть какой-то Банш-Ше-ринг, но я не поняла, что это такое.

     

     - Понимаешь, Рея, Норм изобрел цифровой адаптер для тсахейлу с человеческими компами, а программисты из его лаборатории написали программку, позволяющую эмулировать межвидовые нейросвязи. На днях мы с Пауком провели испытание. Он в легкую оседлал икрана и спокойно летал на нем, не имея косы и управляя полетом только нейрообручом, соединенным с планшетом…

     

     - И теперь любой человек может воспользоваться икранами в качестве транспорта! Мой парень – гений! – продолжила гордая Са’ра и, забравшись Нетейяаму на колени, чмокнула его в щечку, обнимая за шею.

     

     - А как люди их ловить собираются? – спросил вышедший из санблока Аонунг, услышав конец разговора. – В парящие горы попрутся?

     

     - А это и есть основная идея нашего бизнеса, - ответил Тейям, - Я приручу через адаптер с десяток икранов, прикрепив к ним планшеты с нейропереходником. Расположим их на специальной площадке между Плацдармом и НьюНа’ви Сити. Программа Банш-Шеринг уже написана. Принцип работы прост как интеллект моего брата. Нужен банши, ищешь в приложении ближайшего из свободных, сканируешь QR-код и вперед. Датчики спутникового трекинга, встроенные в ошейники банши, будут отображать их положение на карте, а модуль посылать сигнал в мозг икрана с координатами пассажира.

     

     - Ну все! – игриво заныла Са’ра, - Мы говорили об аквапарке, а он сел на своего любимого pa’li, и теперь его словесный поток можно остановить только одним способом!

     

     Она впилась в губы любимого, и пара выпала на несколько минут из этого мира под завистливые взгляды Ло’ака. Тот с удовольствием взял бы с брата пример, но Аонунг внимательно бдил окружающую обстановку. Пришлось обламывать подруге страстный поцелуй вопросом:

     

     - Так что там насчет аквапарка, озабоченные? У меня денег на поездку тоже нет. – он взял ком Са’ры с небольшой тумбы в виде широкого пня, стоящей у выхода из кухни, снова развалился на диване и полез в сеть. – На сайте «Веселого Тулкуна» пишут, что им на сезон нужны временные сотрудники с ежедневными выплатами. Для работников аквапарка развлечения бесплатные! Правда, только после закрытия. Требуются уборщики, официанты, спасатели, администраторы и логисты. Можно разом и рыбку съесть и на водную горку залезть!

     

     - Клёвушки-тулкунушки! – радостно воскликнула Са’ра, - Считай, денег на посещение нам добывать не придется. Мы с Реей будем официантками, Нетейам справится с работой администратора, а одноклеточные формы жизни будут за всеми убирать! Остается придумать, на какие шиши мы доберемся до побережья! На икранах? Но тогда где мы будем спать? В лесу, как наши предки? Вот папа обрадуется. Он уже лет десять пытается вытащить меня в поход на природу, дабы, по его словам, «Вкусить истинной жизни на’ви». А мне даже редкие поездки в клан поперек горла стоят!

     

     - Готов поспорить, если бы такое предложил Тейям, ты бы уже строила шалаш из веток в самых непроходимых джунглях, - высказался улыбающийся Ло’ак.

     

     - С милым рай и в шалаше, коль любовь поет в душе, - срифмовала Са’ра и подергала своего задумавшегося парня за косу. – Ау-у-у! В воздухе чувствуется какое-то недомогание... Ну совершенно никто не домогается!

     

     Нетейям наконец вынырнул из раздумий и с удовольствием обхватил ладонями упругие полусферы под хвостом девушки, едва прикрытые узкими, фиолетовыми мини-шортами. Повернувшись к брату, он предложил:

     

     - У меня есть идея, которая снимет как вопрос с жильем, так и проблему транспорта. Помнишь старый вагончик Норма, в котором отец с Грейс скрывались от Куоритча еще во времена, когда у него не было хвоста и все проблемы он решал взрывчаткою?

     

     - Кончено помню, Бро! Папа раз в год возил нас к этой развалине и рассказывал историю своего знакомства с мамой, пока мы не перешли в старшие классы.

     

     - Так вот, с год назад мы с Нормом перевезли сей исторический памятник в Адские Врата и подновили все, что можно было подновить. Мы сделали из него что-то вроде мобильного хостела, чтобы оставить его в парящих горах возле стаи икранов. Надо же мне где-то жить, пока я буду пополнять авиапарк Банш-Шеринга! Да и наличие жилья с шикарным видом, подальше от родительской опеки мне не помешает! Сейчас позвоню Спелману и кое-что уточню у него. Прости, милая, ты конечно лучшее, что ощущали мои бедра в этой жизни, но я вынужден попросить тебя с меня слезть!

     

     Са’ра, состроив недовольную рожицу, сползла с колен любимого и как бы случайно, в отместку, хлестанула его хвостом по ноге. На’ви поморщился, но появившийся над браслеткомом виртуальный образ ученого заставил его выйти из кухни и отправиться на широкую террасу балкона, дабы спокойно поговорить.

     

     - Ло'ак, из-под твоих любимых шорт что-то выглядывает! - возмущенно сказала Са'ра развалившемуся на диване парню.

     

     - Что выросло, то и выглядывает! - гордо ответил на'ви, подмигивая Цирее и поправляя край шорт.

     

     – Я миллион раз говорила, с шестого класса примерно, что они стали тебе малы! Переоденься, развратник! Я не собираюсь в аквапарке позориться рядом с тобой! И Цирее не позволю!

     

     - Но у меня все равно других нет! Твой хахаль давно перестал расти, и мне уже не перепадают его вещи по наследству! А отец считает, что пока сквозь дыры на мужской одежде не видно содержимого, нехрен тратить деньги на новые шмотки! Притом, что Кири, что Тук-тук каждый месяц в обновках!

     

     - Много ты понимаешь! Одежды в шкафу женщины должно быть так много, чтобы любовник не смог туда поместиться.

     

     Са’ра, возмущенно задрав взгляд к потолку, сходила в комнату к отцу, через какое-то время вышла оттуда с широкими желтыми купальными шортами и бросила ими в провокатора.

     

     - Вот, возьми отцовские. Он их практически не надевал, как купили!

     

     - Ого! На мне будут трусы самого легендарного Оло’эйктана клана Оматикайя?!

     

     - Не трусы, а шорты! Балабол ушастый! Иди, переодевайся в санблок!

     

     Ло’ак, насвистывая что-то под нос, чуть не столкнулся в проеме с братом.

     

     - Вопрос решен! – объявил радостный Нетейам, вернувшийся на кухню, - Норм с парнями сможет перенести мобильный блок к побережью на конвертоплане базы после обеда. К тому же в аквапарке у него есть знакомый, который устроил нас на времянку без тестирований и собеседования! Так что завтра с утра мы официально зачислены в штат «Веселого Тулкуна!» С жильем вопрос решен, с продуктами определимся на месте, собираем манатки и после обеда вылетаем на банши к Адским Вратам. Я с вещами на Нгай, Ло’ак берет на борт Аонунга, а Са’ра Цирею. Через два часа встречаемся на нашей крыше!

     

     Кухня моментально опустела, и модный облик лопоухого на’ви, вышедшего из дверей санблока в ярко-желтой обновке, смогла оценить только Эйва, однако комментировать не стала, дабы соблюсти конспирацию.

     

     - Вот так всегда, только появляется шанс продемонстрировать все свои положительные стороны, как зритель уходит, не дожидаясь модного показа! – пробормотал парень и, вздохнув, отправился домой собирать свои вещи.

     

      ***

     

     На забетонированной площадке Адских Врат компания приземлялась уже в слегка измененном, согласно первоначальному замыслу, порядке. Спустя десять минут полета, устав слушать бесконечную перебранку брата с рифовым, Нетейам со словами «Вы еще подеритесь, горячие ньюна’вийские парни!» велел всем приземлиться и, перегрузив на икран Ло’ака походные цилиндрические сумки с вещами, велел Аонунгу забираться на Нгай. Так что хвост у аватара Норма уже выписывал нервные круги в затянувшемся ожидании, пока шумная компания приземлялась.

     

     - Даже знать ничего не хочу, - возмущенно прервал Норм попытку Нетейяма объяснить опоздание, но, увидев Са’ру, сменил гнев на милость, радостно улыбаясь и распахивая свои длинные руки!

     

     - Дядя НОРМ!!! – радостно завопила девушка и бросилась в объятья к ученому, который, подхватив на’ви, несколько раз покрутил ее вокруг, вызывая ее довольный хохот.

     

     - Однако, ты уже не такая легкая, как в детстве! – улыбаясь, сказал ученый, поставив девушку на ноги. – Боюсь, подбросить тебя и поймать как раньше, я уже не смогу!

     

     - У женщин не бывает лишнего веса, дядя Норм. – ничуть не смущаясь, ответила Са’ра, вытягивая руки вверх и демонстрируя ему свое стройное тело. - Это всего лишь дополнительные места для поцелуев.

     

     - Как была остра на язычок, так еще и порядком его наточила! – рассмеялся Норм и, подмигнув приветственно Ло’аку, уточнил, - Впрочем, с учетом того, с кем ты с детства общаешься, это не удивительно. Вы с ушастиком мне близнецов с самого рождения напоминаете! А это, как я понимаю, высокопоставленные детишки самой Ронал? Я вижу вас, дети океана.

     

     Аонунг и Цирея ответили в традиционном приветствии, и Норм, тут же хлопнув в ладони, торжественно объявил:

     

     - Дамы и господа! Авиакомпания «Спелман Эмирейтс» приветствует юных отпускников. Прошу всех подняться на борт! Мобильная гостиница Банш-Шеринга взлетает незамедлительно! В полете вам предложат... жаренное ничего и прохладительные напитки! Если, конечно, они у вас с собой есть!

     

     - И этот великий ученый что-то говорил про мой острый язык? – улыбаясь, прокомментировала слова Са’ра и, схватив Цирею за руку, скрылась в железной утробе.

     

     Парни быстро похватали баулы, и Нетейам плотно закрыл металлические двери вагончика изнутри. Пространство, переделанное в мини-отель, было вполне уютным, но приходилось пригибать голову, так как изначально помещение было рассчитано на человеческий рост. Са’ра со словами "Все надоело... Пойду, брошусь под... одеяло" сразу же плюхнулась на одну из трех длинных коек, расположенных в ряд вдоль глухой стены без окон. Когда-то на их месте располагались аппараты псионической связи, которые Норм забрал к себе в лабораторию. На полу рядом с ее ложем расположился Тейям, откинув голову на бедра подруги и нежась под ее ласковыми поглаживаниями. Ло’ак с Циреей сели друг перед другом за одним из трех столиков, находящихся с противоположной стороны у широких оконных проемов. Аонунг тут же уселся на кровать напротив них, всем своим видом демонстрируя, что цензура не дремлет!

     

     Норм, забравшись в кабину конвертоплана, который стоял на крыше самосборного хостела, дал знак человеческому пилоту, что можно взлетать. Натянувшиеся тросы плавно начали поднимать многотонную конструкцию. Цирея тут же принялась заворожено любоваться впечатляющей картиной окрестностей за окном, а Ло’ак, держа ее за нежные ладони, лежащие на столе, под возмущенное сопение рифового наслаждался точеным профилем возлюбленной. Вагончик слегка качнуло, когда, набрав высоту, пилот перевел движение в горизонтальную плоскость, и перелетные на'ви отправились к побережью. Каникулы начались.

     

      Эйва едва-едва успела внедриться в рабочую сеть аквапарка, дабы в его штатном расписании срочно возникло пять свободных вакансий, предназначенных для разношерстной пятерки. Потом она подобрала одно из самых романтичных мест на пляжной линии в полумили от «Веселого Тулкуна», и заменила координаты точки назначения в навигаторе конвертоплана. Оставалось только наладить погоду на ближайшую неделю и приготовиться наблюдать за событиями, в сладостном ожидании развития спровоцированной ею самой ушастой, синехвостой, любовной эпопеи. Как говорится со времен Первых Песен, лучше быть в шоке от увиденного, чем находиться в жопе от происходящего!

      Отправив детвору на поиски новых приключений, Эйва поспешила убедиться, что у еще одной пары, которая попадала в сферу ее любопытства, на любовном фронте не сформировался цугцванг. По времени Небесных Людей время было уже за полдень, и в кабинете директора школы два контрастирующих цветом кожи и ростом спящих создания должны были вот-вот проснуться. Богине даже не потребовалось придумывать способ, как тонкий писк на кислородном аккумуляторе учительницы послужил хорошим будильником. Девушка открыла глаза, отчаянно моргая и пытаясь понять, где она оказалась. Потом она недоуменно посмотрела на тело Тарсема, которое послужило ей вместо матраса. И только после этого молодая учительница соизволила взглянуть на то, что крепко сжимала в своей изящной ладони. Эйва невольно залюбовалась вихрем смены разнообразных эмоций на симпатичном лице женщины. Буквально за секунду под алую краску, наполнившую капилляры ее розовых щечек, шок сменила злость, затем нахлынул стыд и в конце эмоциональной радуги закрепился испуг. Отдернув ладонь и соскочив с теплого тела, Рия осмотрела свой внешний вид и облегченно вздохнула, понимая, что ничего интимного между ней и директором не произошло. Она все еще ощущала в руке плотное, пульсирующее естество Тарсема, и вряд ли теперь сможет забыть это ощущение. Подобрав свою сумочку, девушка тихо покинула кабинет, осторожно прикрыв за собой дверь. Глаза Тарсема тут же раскрылись, и он мечтательно потянулся, счастливо улыбаясь при вспоминании от того удовольствия, которое испытывал последние десять минут, когда притворялся спящим. «Пора этой паре сделать следующий шаг» — подумала Эйва, отправляя на почту обоих электронные письма с заманчивым вложением.

     

     В теплом свете закатной Альфа Центавры А уютная бухта с золотистым песком и рядом небольших банановых пальм вдоль прибрежной линии, казалось, сошла с рекламного буклета туристического агентства. Неподалеку погруженный в океан ряд невысоких скал защищал берег от морских волн, из-за чего всегда спокойная вода прогревалась на пару градусов выше нормы, позволяя купающимся в ней предаваться круглосуточному релаксу. Прямоугольник мобильного хостела, который пилот вертолета установил в двадцати футах от береговой линии, казался чужеродным в этом царстве природного естества. Норм, пожелав всем хорошего отдыха и пообещав вернуться за ними ровно через неделю, улетел на базу. Нетейам отправился в аквапарк улаживать формальности перед первым рабочим днем, а рифовые, как истинные дети водной стихии, занялись тем, что умеют лучше всего. Отправились в океанские пучины за добычей к ужину, оставив на хозяйстве Са’ру с Ло’аком.

     

     — Ло’ак, убей эту тварь немедленно! — возмущенно заявила Са’ра, держа за хвост на вытянутой руке пойманную Аонунгом рыбу. — Я не собираюсь жарить ее живьем! Я не изверг!

     

     — Ты не изверг, ты гораздо хуже, — пробурчал парень и перехватил трепыхающуюся тушку пятипалой ладонью. Он зашел за вагончик и положил добычу на широкий камень. Осмотревшись, подобрал небольшой булыжник и примерился для удара. Влажный рыбий взгляд впился в него в обвиняющем упреке, и камень завис в воздухе, не добравшись до цели.

     

     — ЛО’АК! Сколько можно ждать? Скоро все вернутся, а жрать нечего! — снова раздался рёв Са’ры от входной двери. — Мочи эту чешуйчатую сволочь и режь немедленно на куски!

     

     — Она на меня смотрит и моргает, зараза! — завопил он в ответ, — Я животных люблю и не могу просто так расквасить ей мозги!

     

     — Я тоже люблю животных, иначе бы с тобой не водилась! Но рыбу предпочитаю в жаренном виде! Мне что, Аонунга об этом просить и опозорить тебя перед Реей? — спросила девушка, выходя из-за вагончика.

     

     — Вот бля!

     

     — Ло’ак, а ты можешь не материться при девушках? — спросила Са’ра.

     

     — Бля — это мое универсальное слово, которое выражает страх, удивление, озадаченность, злость, радость, боль, печаль и ваще, БЛЯ, все остальные чувства.

     

     — Как жаль, что нет Международного Дня Клинического Идиота, — пробормотала Са’ра, возвращаясь к походному мангалу, дрова в котором уже начали прогорать. — Иногда так хочется поздравить кое-кого!

     

     Имя брата Циреи и по совместительству главного препятствия на пути сближения с любовью всей его жизни подстегнуло парня не хуже грозного окрика Куоритча на тренировке. Уже через минуту тот, злобно ухмыляясь, резал выпотрошенную рыбину на медальоны, представляя на ее месте хвост Аонунга. Неся полуфабрикаты к Саре, Ло’ак невольно застыл, когда увидел картину выходящей из воды Циреи. Солнечный диск уже наполовину растворился в воде, подсветив точёную фигурку девушки огненным ореолом. Встряхнув головой, разметая в воздухе сноп искрящихся, водяных брызг, она скромно улыбнулась, видя внимание со стороны парня, и плавно прошла мимо него к вагончику, держа в руках пучок морского салата для ужина. Сердце Ло’ака от этой картины забилось словно икран, на которого впервые накинули болу для приручения, а хвост принял вертикальное положение, щекоча кисточкой собственный затылок.

     

     — Ну все! Теперь я точно знаю, что течка бывает не только у самочек! — сказала подошедшая к парню Са’ра и выхватила разделанную рыбу из его рук. Потом она повернулась к Цирее и с улыбкой произнесла, — Знаешь, Систр, тебе нужно памятник поставить, ибо одним только своим видом ты совершаешь немыслимое! Заставляешь этого балабола заткнуться! Пошли, поможешь накрыть на стол, пока я приготовлю улов твоего брата. А Ло’аку не помешают водные процедуры, дабы остудить некоторые его части тела.

     

     Ньюна’ви возмущенно посмотрел на подругу, потом опустил взгляд и увидел то конкретное место, которое следовало остудить. Ло’ак резко повернулся к девчонкам спиной, отчаянно засмущавшись. Под веселый смех обеих он, разогнавшись, бросился в воду, впервые оставив слова Са’ры без комментариев.

     

     Примерно через час после заката, вытащив из складской каморки вагончика складные стулья и стол, рассчитанные под рост на’ви, компания сидела в свете прожектора, ярко подсвечивающего широкий участок пространства перед входом, и отмечала начало трудовых каникул. На столе парила свежие поджаренные рыбные стейки, лежала широкая миска зелени и стояли запотевшие банки человеческого пива «B’ud». Ло’ак обнаружил две упаковки в хладобоксе, а вернувшийся Нетейям предположил, что это заначка ученого, который просто забыл о ней. Янтарный напиток разлили в глубокие пластиковые стаканы, и вечеринка стартовала. Жара, чуть стихшая с наступлением ночи, лишь способствовала повышенной скорости употребления хмельной жидкости. Даже Цирея, которая поначалу лишь условно прикладывалась к непривычному на вкус содержимому, с удивлением обнаружила, что выпила все до дна. Возникшее чувство легкости в голове окончательно смыло остатки природной скромности, и она, пересев на коленки к Ло’аку, потребовала у парня «Долива, после отстоя пены». На попытки брата возмутиться и вспомнить о приличиях, хмельной разум Циреи возмутился.

     

     — Да я вообще по жизни лапочка! И если у тебя нет пары, Нунг, то не мешай другим выстраивать отношения!

     

     — Лапочка - это женщина, которую лапают! — тут же прокомментировала Са’ра, уже давно оседлавшая ноги Тейяма, руки которого подозрительно близко подобрались к ее груди, и опустошающая уже третий стакан.

     

     — А которую щупают, Щупочка? — посмотрев на мужские ладони на теле подруги, тут же уточнила Цирея и звонко рассмеялась.

     

     Рифовый, который так же не забывал прикладываться к пенному напитку, хотел было напомнить сестре о своем праве блюстителя ее целомудрия, но, посмотрев на влюбленные пары, вдруг загрустил, ощущая легкое чувство зависти. Хмель, ударивший в голову, заставил Аонунга вздохнуть и отправиться в одиночестве гулять по песчаной линии уютной бухты, предаваясь самобичеванию. Он не хотел портить остальным веселья, но и прихватить с собой еще пару банок пива не забыл.

     

     — Аонунг! Не теряйся! Нам завтра с утра на работу! — прокричал ему вслед Нетейям. Парень в знак согласия кивнул головой, отсалютовал стаканом и, разом выпив его содержимое, пошатываясь, скрылся в сумраке, покинув полосу искусственного освещения.

     

     — Это вас обоих так же касается! — чуть заплетающимся языком пробормотал старший брат Ло’аку и, подняв Са’ру на руки, скрылся внутри вагончика, прихватив с собой еще четыре банки со стола.

     

     Захмелевший Ло’ак не верил своему счастью, ибо счастье в данный момент сидело у него на коленках и соблазнительно водило пальчиком по его груди под его футболкой. Миг, и майка парня уже валяется неподалеку, отброшенная в сторону бирюзовой ручкой. Рея замутненным взглядом скользила по спортивному, мускулистому телу лесного и непроизвольно облизывала собственные губы. Ло’ак, дабы не спугнуть удачу, не шевелился, позволяя нежным пальчикам исследовать его тело. Лишь тяжелое, участившееся дыхание выдавало его дикое, но такое сладостное напряжение. Розовые губы девушки начали приближаться к его губам, и он, не сдержавшись, сделал движение навстречу, стремясь как можно быстрее вновь ощутить этот невероятный, головокружительный вкус ее поцелуя. Стоило только губам соприкоснуться, как в головах обоих зазвучала симфония желания, словно эмоциональное знамение, свидетельствующее о соединении двух молодых душ. Их языки закружились в круговороте страсти и нежности, а сердца бились в такт друг другу. Руки парня действовали уже сами по себе, избавляя Рею от плотного топика, под которым скрывались полупрозрачные чашечки кружевного, темно-синего, шелковистого бюстгальтера. Тот выглядел на ней настолько соблазнительно, что парень поневоле сглотнул слюну, разом заполнившую его рот. Девушка, игриво посмотрев на перевозбужденного на’ви, дотянулась до стаканов с пивом, вручила один из них Ло’аку и, с тостом: — «За нас, ушастик», осушила его до самого донышка. Тот, ни секунды не медля, выпил свою порцию и отшвырнул стакан в сторону. В голове гудело, а пульсирующее содержимое шорт требовало продолжения. Прижав к себе горячее тело и заглядывая через ее плечо, Ло’ак начал лихорадочные попытки расстегнуть хитрый замок лифчика, мысленно костеря его создателя за потерю драгоценного времени. Голова Реи нежно опустилась ему на плечо и… тело рифовой плавно расслабилось, а в правом ухе парня раздался тоненькое, но не оставляющее никаких сомнений равномерное сопение. Осторожно отстранившись, он убедился, что девушка вырубилась.

     

     — Рея, — тихонько позвал он, все еще надеясь на продолжение, хотя подсознательно понимал, что первый секс под шафе на пляже вряд ли являлся пределом мечтания его возлюбленной. Разочарованно выдохнув, он осторожно поднялся, удерживая Рею на руках, и направился в вагончик в надежде на то, что брат не занимается в данный момент тем, чем он планировал заняться с заснувшей водяной принцессой. Картина внутри была в полной мере целомудренной, ибо к тонкому тенору Циреи у него на руках прибавилось звучное сопение дрыхнувшей Са’ры, которую Нетейям, уложив на кровать, накрывал тонким пледом. Пока он совершал те же маневры, что и брат, но уже с телом рифовой, укладывая ее на свободную койку, к нему подошел Нетейям.

     

     — Эх, Бро, запомни главное! — положив руку Ло’аку на плечо, прошептал он, — Если женщина говорит: ХОЧУ, не торопись раздеваться. Уточни, что именно она хочет. У нас еще пара банок осталась, предлагаю прикончить их с особой жестокостью.

     

     И кривою походкой братья отправились наружу…

     

      Утром перед богиней развернулась очередная, выбивающаяся из ее планов, картина. Братья Салли спали прямо на желтоватом песке возле столика и перевернутых стульев в окружении пустых банок. В металлическом домике Са’ра, свалившаяся на пол, благополучно досматривала пикантные сны с участием возлюбленного. Спящая Цирея беспокойно вертелась на кровати, даже во сне испытывая головную, похмельную боль. Ее брата богиня обнаружила у самой воды, нежно обнимающего во сне большой камень, торчащий из песка. Судя по всему, вся компашка планировала опоздать к началу первого рабочего дня, чего Эйва не могла допустить ни в коем случае. Маленький краб, согласно ее воле, вцепился клешней в ягодицу рифового, и громкий крик, разнесшийся над бухтой, послужил отличным будильником для всех остальных.

     

     В офисе аквапарка, куда хмурая компания новых служащих добралась ровно за минуту до начала рабочей смены, их ждала администратор. Нан’ти, одна из лучших охотниц клана Тайранги, выбила себе это место с огромным трудом, обойдя в конкурсе пятерых соискателей. Она всю свою жизнь готовилась заменить Икейни, Оло’эйкте клана, на ее посту, но понимала, что этот момент наступит не скоро, да и образ жизни ньюна’ви очень уж импонировал молодой девушке. Услышав о вакансии администратора в новом Аквапарке, она убедила Икейни отпустить ее, дабы проверить свои навыки управленца. Так что с новыми сотрудниками, которые внезапно свалились на ее голову, она церемониться не собиралась. Хотя рифовый красавчик с шикарной прической в виде шара на голове и поразительными, голубыми глазами был весьма и весьма недурен собой. Нан’ти, встряхнув головой, отгоняя неуместные фантазии, быстренько ознакомив новых сотрудников с планом парка, зачитала им правила техники безопасности и, глядя на анкеты, в которых указывался уровень знаний каждого, начала распределять их по местам работ.

     

     — Спасатели на горках, два ньюна’ви! — громко произнесла она, оглядывая фигуры парней.

     

     — Я! Я! Я! — синхронно раздался голос троих самцов, сделавших шаг вперед и, кривляясь, демонстрируя работодателю свои физические качества.

     

     — Ты и ты! — ткнула она карандашом в Нетейяма и Аонунга, бросая парням фирменные майки с логотипом «Веселого Тулкуна» и надписью «Lifeguard» на спине. — Берете на контроль горки «Пик Икранов» и «Ураган Алиллуйя». Смена заканчивается за два часа до заката, инструкции спасателя на щите у лестницы каждой из горок. Можете приступать!

     

     — У кого из вас хорошо с гаджетами Небесных Людей? — спросила она оставшуюся тройку, косясь на аппетитные ягодицы выходящих за двери парней.

     

     — У Нетейяма, моего парня! — сделав ударение на последних словах, сразу обозначила свои права Са’ра, заметившая похотливый взгляд временного боса. — Но так как его хвост уже при деле, могу предложить свою кандидатуру.

     

     — Прекрасно, — ответила Нан’ти, оценивая спортивную девушку и подсознательно понимая, что к лесному ей лучше не подкатывать, — Значит, ты садишься на кассу. Очаровательной меткайинке подойдет роль официантки. Караоке бар расположен на берегу, барменом там, кстати, работает один из ваших. Инструкции получишь у него! Топайте, девочки, по рабочим местам.

     

     Нан’ти внимательно осмотрела оставшегося подчиненного с ног до головы.

     

     — Баранку крутить умеешь? — внезапно спросила она.

     

     — Да, — ответил Ло’ак, удивляясь вопросу.

     

     — Значит, будешь ответственным за чистоту! В подсобке за корпусом администрации возьмешь оборудование, а на стоянке стоит электромусоровоз.

     

     — Меня, чемпиона Флайфьюри, назначить простым уборщиком?! — пробормотал Ло’ак, — У меня это в голове не укладывается.

     

     — Так уложи этот факт вдоль спинного мозга! — ответила Нан’ти и кинула парню ключи от уборочного электрокара. — На дорожках между горками мусора быть не должно, урны очищаешь каждые два часа. Обеденный перерыв в два часа дня. Приступай.

     

     Костеря про себя, на чем свет стоит, новую начальницу, Ло’ак добрался до подсобки и, нагрузив на мусоровоз запас пластиковых мешков, метлу и пику для накалывания бумаги, сел за руль новенького электротранспорта. Повернув ключ в замке зажигания, он поехал по выложенной гладкими камнями дорожке знакомиться с маршрутом, по которому ему предстояло ездить ближайшие шесть дней. Аквапарк, выстроенный прямо на берегу океана, представлял из себя довольно компактную территорию с четырьмя искусственными бассейнами, куда шумно скатывались посетители межвидовых водных горок и трех отдельно стоящих горок, предназначенных только для местных жителей. Внешний вид высотных, экстремальных развлечений для на’ви впечатлял. Угол скольжения и резкие повороты на специализированных горках даже при взгляде на них вызывали в душе предательские нотки беспокойства. «Я не я буду, если не прокачусь вечером со всех трех!» — подумал Ло’ак, с изумлением наблюдая за той скоростью, с которой вылетали вопящие, синекожие тела из финишного проема каждой из горок. Главным аттракционом парка была, кончено же, центральная арена, возвышающаяся прямо над поверхностью океана. Выстроенная по форме античного театра, изображения которого парень помнил по уроком человеческой истории, для которого сценой служила океанская гладь, где забавные илу, под руководством наставников, два раза в день демонстрировали водные трюки, приводя в восторг, как взрослых зрителей так и их отпрысков. Однако королями водного представления были, конечно же, мудрые тулкуны. Эти громадные обитатели океанских просторов в воде устраивали невероятное представление, в котором под собственное пение, подобно человеческому балету, в кульбитах и пируэтах рассказывали истории из жизни своего вида. Ло’ак где-то читал, что тулкуны сами предложили подобный формат развлечения, чтобы сухопутные обитатели могли ближе узнать их культуру. Незаметно для самого себя, парень втянулся в немудреный рабочий процесс.

     

     Уже после обеда Ло’ак вдруг осознал, что его должность оказалась лучшей среди предложенных остальным. Над его душой никто не стоял, и он сам был себе начальником. Посетители, которые законопослушно выбрасывали мусор в соответствующие для этого емкости, мусорщика практически не замечали, лишь уступая дорогу его шуршащему транспорту. От палящего солнца его прикрывала парусина, натянутая на крышу мусоровоза. Рея, бар которой он проезжал каждые пол часа, всегда приветствовала своего парня нежным поцелуем, подкидывая ему либо вкусняшку, либо прохладительный напиток. А вот спасателям на горках, судя по их напряженному виду, уже требовалось успокоительное. Нетейям и Аонунг к полудню буквально проклинали про себя тупость посетителей Аквапарка, упорно не понимающих, что хвостами вперед кататься запрещено, а надувные круги, защищающие из нежные задницы, сами по себе наверх не поднимаются! На Са’ру, которая раз за разом объясняла клиентам на входе, что скидки распространяются только на семьи участников Великой Битвы, было больно смотреть. Ее приветливая улыбка давно превратилась в оскал, а взгляд «убивал» новых гостей уже на подходе, вызывая неконтролируемый плач у грудничков, висящих в слингах на мамочках. В конце концов Нан’ти устала от жалоб на «злобную тетеньку у входа» и велела Са’ре отправляться в бар на помощь Цирее, зашивающейся от потока голодных посетителей. И самое главное, как служащий аквапарка, Ло’ак мог беспрепятственно наслаждаться представлением водных существ, проходящим на арене.

     

     Возможности илу он знал, так как познакомился с ними еще будучи в гостях в клане рифовых. Рея в те выходные потратила на его обучение целый день, поначалу не догадываясь, что парень специально тупил, наслаждаясь близостью девушки и ее прикосновениями. Терпеливая дочь вождя, впрочем, разгадала хитрость лесного, но ей и самой было приятно общаться с этим потрясающего парнем. Так что она, под хмурым взглядом брата, удивленного тупостью длинноухого, раз за разом поясняла синехвостому основы езды на илу, сохраняя спокойное выражение на лице. А вот тулкунов Ло’ак видел впервые и был поражен их размерами и тем, с какой легкостью эти, казалось бы, неповоротливые существа двигаются в толще воды в момент представления. Он даже позавидовал своей девушке, у которой одно из таких созданий числилось в духовных сестрах. Рея обещала ему, что в следующий визит обязательно познакомит его с тулкунами, и парень вот уже три месяца с помощью нейросети изучал язык жестов и основы стрекочущей речи этих мудрых существ.

     

     После полудня, когда жара уже настолько достала посетителей, что они заняли все лежаки, располагающиеся в теньке, в свой обеденный перерыв Ло’ак решил охладиться. В бассейн для посетителей до закрытия ему был вход воспрещен, но никто не мешал окунуться в прозрачные воды океана у центральной сцены АкваТеатра. Скинув пропотевшую служебную футболку, парень разбежался и на полной скорости разрезал водную гладь, погружаясь в яркий и разнообразный подводный мир. Проплыв под водой футов двадцать, он вынырнул и широкими, уверенными гребками направился к ряду небольших скал, что торчали из воды в миле от берега. Выбравшись на колючую поверхность первой скалы, что возникла на его пути, Ло’ак подставил мокрое тело приятному бризу и улыбнулся, разглядывая Аквапарк со стороны океана. К шуму, доносящемуся с берега, примешивалось какое-то странное пение, больше похожее на плачь. Парень, покрутившись на месте, обнаружил ее источник. Сразу за скалой, над поверхностью воды болталось тело огромного тулкуна, с обрубком плавника с левой стороны.

     

     — Эй, Бро! Чего грустишь в одиночестве? — прокричал Ло’ак, привлекая внимание зверя. Дождавшись, когда взгляд умных глаз сосредоточится на нем, он повторил вопрос на языке жестов, сомневаясь, что правильно изобразил нужные. Серия щелчков и звуковых эманаций последовали в ответ, но ньюна’ви распознал среди звуков лишь два слова «Один» и «Что делать». Судя по горестным нотам в речи тулкуна, тот явно нуждался в помощи, но парень понятие не имел, в какой именно. Зато знал ту, кто может понять, в чем дело.

     

     — Прости, друг, — сказал он вслух, дублируя слова жестами, — Я не понимаю, что ты говоришь, но вон в том Аквапарке есть одна замечательная девушка, которая сможет мне объяснить твои слова. Если ты не против, давай сплаваем к берегу, и я попрошу ее выслушать тебя. Вместе мы обязательно придумаем, как тебе помочь.

     

     Тулкун медленно кивнул в знак согласия, и Ло’ак, не медля, нырнул в воду, направляясь к берегу. Сделав несколько гребков, он почувствовал, как под грудью возник широкий плавник, и, посмотрев на тулкуна, взглядом предлагающего зацепиться за него, ньюна’ви улыбнулся и крепко ухватился за шершавый отросток. Мгновение спустя он чуть не пищал от восторга, удерживаясь изо всех сил за рассекающего океан тулкуна. Сходные ощущения давали разве что полеты на банши. Могучий зверь периодически выныривал из воды, давая новому знакомому вдохнуть воздуха, и до берега они добрались практически за пять минут. Сбегав за Циреей, которую согласилась прикрыть Са’ра, взявшая на себя ее клиентов, Ло’ак терпеливо ждал, когда его девушка поговорит с морским обитателем. Минут через пять он уже слушал печальную историю нового знакомого в исполнении своей девушки.

     

     Пайякан, а именно так звали тулкуна, приплыл в Аквапарк в поисках работы. Вернее, он не нуждался в деньгах и не голодал, добывая пропитание в щедрых водах родной стихии. Он был просто одинок и никак не мог прибиться к различным стаям, получая раз за разом отказы. В надежде на то, что в «Веселом Тулкуне» он сможет стать для группы подводных артистов своим, он прибыл сюда, но так же получил от ворот поворот. Ло’ак сочувственно посмотрел на Пайакана и попросил Рею сказать тому, что будет счастлив стать ему другом! Под радостный стрекот девушка перевела, что тот ответил согласием, и предложила тулкуну наведаться через три месяца к ним в клан, где она замолвит за него перед своей духовной сестрой словечко. Небольшой фонтан океанской воды от восторга, выпущенный из дыхательного сопла, окатил пару ньюна’ви, и те весело засмеялись. Однако оба были вынуждены вернуться к своим обязанностям, но Ло’ак пообещал, что завтра в обеденный перерыв обязательно приплывет вместе с Реей к своему новому другу на скальную гряду.

     

     До самого закрытия аквапарка мечтательная улыбка не сходила с лица парня, вспоминающего ощущения скорости, с которой тащил его под водой Пайякан. День приближался к закату, и после того, как последний посетитель покинул входные ворота, настало время испытать все развлечения парка на своих синих шкурах. Получив лестные отзывы о проделанной работе от Нан’ти, они отправились развлекаться вместе с ней. Как оказалось, девчата за один день успели сдружиться с бывшей разведчицей клана Тайранги, особенно после того, как она ловко скрутила перепившего виски с кавой в баре посетителя. Заверив всех, что по окончании рабочей смены она для компашки официально одна из подруг, молодежь отправилась испытывать горки на прочность. Межвидовые водные развлечения парням надоели быстро, ибо кататься с них было сродни поездке на старой pa’li. Вроде прикольно первые минуты, но потом хочется больше адреналина, а выжать его неоткуда. Хотя ради девушек, которых вполне устраивал плавный спуск с невысоких горок, мужские особи были вынуждены, как выразилась Са’ра — «Завалить хлебальнички и меряться писюнами в другой раз!». Хотя Нан’ти, расхохотавшись от этой фразы, отметила, что была бы не прочь присутствовать при подобном состязании, все чаще и чаще бросая недвусмысленные взгляды в сторону рифового красавчика. В конце концов, не выдержав очередного медленного спуска, Ло’ак воспользовался тактикой подруги и, взяв ее на слабо, уговорил испытать смелость на «Урагане Алиллуйя». Цирея, с ужасом взирая на высоченную, крутую горку, с которой им предстояло скатиться, сказала, что не собирается рисковать своей нежной кожей ради сомнительного удовольствия стереть зад до костей. Сказав, что подождет всех у финишного спуска, она с беспокойством проводила взглядом этот «отряд самоубийц», который начал подъем в несколько сотен ступеней к стартовой точке.

     

     Прибежав к финишу, Цирея с нетерпением ожидала, когда Ло’ак скатится с самой верхотуры. Тот помахал ей рукой перед стартом, хотя расстояние было настолько большим, что девушка была не уверенна, что ей махал возлюбленный, а не брат. Откуда-то сверху раздался вопль «ОХРЕНЕННО!», и она приготовилась встречать своего парня. Однако первыми из трубы в потоке прозрачной воды вылетели знакомые желтые купальные шорты. И лишь потом появился сам обладатель потерянного аксессуара, старательно прикрывая пах ладонями и судорожно оглядываясь по сторонам. Девушка быстренько выхватила из потока воды слетевший предмет и панически начала помогать Ло’аку нацепить их на обнаженный зад, стараясь не вглядываться в то, что краснеющий парень прикрывал обеими пятипалыми ладонями прямо перед ее смущенным личиком. По закону подлости, вслед за голопопым спускался Аонунг и практически носом воткнулся в картину того, как его родная сестра держит белье на одной из ног покрасневшего парня. И попробуй доказать, что девушка в данный момент одевает их на него, а не наоборот!

     

     Возмущенно застыв по колено в потоке несущейся воды финишного желоба горки, Аонунг пытался найти слова, дабы выразить возмущение увиденным. При этом он совершенно забыл правило, которое сам целый день озвучивал посетителям, находясь наверху — не задерживаться внизу и освобождать точку спуска. Летящей с огромной скоростью вслед за ним Са’ре деваться было абсолютно некуда. Орущий от адреналинового восторга рот девушки был надежно закупорен пятой точкой стоящего рифового, в которую она врезалась, не успев даже прикрыться в защитном жесте руками. Аонунг от толчка начал заваливаться вперед и Са’ра на автомате попыталась его поймать, ухватившись за единственный подходящий для этого предмет. За цветастые оранжевые шорты, которые благополучно остались в ее руках, пока сверкающий бирюзовой задницей парень пытался выбраться из воды.

     

     Следом из трубы вылетел старший Салли и не смог остаться равнодушным при виде того, как обнаженный брат прикрывает собственные чресла, а любовь всей его жизни возвращает в руки голозадого Аонунга его плавательные труселя.

     

     — Ну это полный пиздец! — выдохнул возмущенно Нетейам, выскакивая из желоба. В отличие от рифового он помнил главное правило техники безопасности.

     

     — Нет, милый, пиздец — это логическое завершение критической ситуации! — невозмутимо поправила своего парня Са’ра. — Неужели ты решил, что жопка этого рифового может составить конкуренцию твоей?

     

     — А что с моей жопкой не так? — возмущенно воскликнул Аонунг, натягивая на предмет обсуждения стянутое белье.

     

     — Твоя жопка очень даже ничего! — прокомментировала Нан’ти, которая последней показалась из финишного чрева скоростного аттракциона. Оценив соблазнительное зрелище, она ухмыльнулась и подытожила, — А я посмотрю, вы, ребятки, весьма близки друг другу!

     

     Почему-то после этих слов продолжать водные развлечения всем резко перехотелось и, посовещавшись, было решено пойти в караоке бар и отметить первый рабочий день освежающими коктейлями. Помещение было уже заперто, но у Нан’ти, как администратора, была с собой ключ-карта, и двери уютного бара гостеприимно открылись перед внеплановыми посетителями. Благо, девчонки за смену выучили местоположение ингредиентов за стойкой и быстренько намутили самый популярный в баре коктейль под названием «Тсахейлу на пляже» на всю компанию. За первым коктейлем последовал второй, за вторым третий, и спустя пол часа на белоснежном экране уголка с микрофонами уже бежали буквы песни.

     

     Голоса Са’ры, Нан’ти и Циреи, орущие во весь голос, разлетались по округе, заставляя парней у барной стойки стыдливо морщиться в ожидании своих подруг. Даже двойные двери на входе не могли уменьшить ультразвук воплей этого трио, слышного во всех уголках Аквапарка, исполняющих модную в последние дни песню.

     

     Джейка Аватар сидит в сторонке

     Желтоватый взгляд как у котенка

     Что-то не танцует, что-то не танцует он.

     Джейка Аватар с улыбкой странной

     Запросто мог стать Оматикайя

     Только пятый палец у Эйвы вызывает стон…

     Джейка Аватар, на’ви молодой!

     Все хотят потанцевать с тобой

     Если бы ты знал женскую тоску

     По синему плечу.

     Джейка Аватар, бередит сердца

     Шея без браслета Анурай кольца

     Только я твоей любви ни капли не хочу!

     

     — Я этих девчонок иногда просто не понимаю, — пожаловался вслух Ло’ак. — Как можно не слышать фальшь в собственном голосе?

     

     — Загадочная женщина загадит жизнь любому. — философски утешил брата Нетейам.

     

     — А если не успеет, то придёт догадливая и догадит… — добавил собственную мысль Аонунг.

     

     Громкий мужской смех эхом прокатился по затихшему бару, ибо фонограмма у девушек закончилась, и они поспешили вернуться к повеселевшим парням. Дружно потребовав у них вознаграждение за бесплатное представление, компашка вновь наполнила бокалы, и после тоста «За прекрасных дам» последовали тосты «За любовь», «За тех, кого с нами нет», «За родителей» и так далее. В конечном итоге тост «Будем» поддержал лишь мужской состав вечеринки, так как слабый пол вырубился, не выдержав темпа этого алкомарафона. После небольшого совещания братья Салли решили топать домой, перекинув свои сокровища через плечи. Аонунг, пошатываясь, стоял возле спящей Нан’ти и размышлял, как ему поступить. В голове шумело от алкоголя, а купальник на соблазнительном теле формального босса не давал мыслям сосредоточиться. Решив, что оставлять ее в баре нельзя, он, напрягшись, взвалил теплое тело на плечо и поспешил за братьями, предусмотрительно заперев бар картой Нан’ти. Пятая точка девушки, соблазнительно маячащая возле лица, и ощущения от ладони, придерживающей ее за бедро, вызывало в душе рифового непривычные, но определенно приятные ощущения. Хвост Нан’ти нежно обвился вокруг его руки, и тот, довольно улыбаясь, догнал парней. Братья заценили ношу рифовового и, как будто сговорившись, одновременно подняли большие пальцы вверх, одобряя действия будущего вождя клана Меткайина.

     

      В наступившем утре следующего дня Эйва впервые испытала чувство дежавю, рассматривая точно такую же картину храпящих алканафтов, что и накануне. Разве что тело Аонунга сменило Нетейама, и в этот раз валялось под столом, держа в одной руке кисточку хвоста Ло’ака, спящего рядышком, а третья кровать внутри металлического домика была занята новым, незапланированным постояльцем. Старший Салли, словно половичек, дрых на полу у койки Са'ры, ступня которой сползла с кровати и по-хозяйски упиралась ему в пах. Свободных крабиков поблизости не было, и в качестве будильника пришлось использовать красноголовых муравьев, которые стройным ручьем отправились исполнять волю богини.

      Эйва обожала традиции. Как создавать, так и следить за их исполнением. Традиции - это что-то не меняющееся со времен собственного зарождения. Что-то, на что можно неизменно положиться и не рассеивать свой контроль. С приходом на Пандору Небесных Людей, пришли и новые традиции. Порой непонятные и удивительные, но богиня с огромным интересом их изучала и, если они приходились ей по вкусу, старалась перенести в быт и поведение своего народа. Естественно, не забывая учитывать особенности культуры своих созданий. Больше всего, используя модное человеческое слово, она «тащилась» от поголовной цифровизации всего и вся. Ибо электронная передача данных между людьми и предметами так сильно напоминала ее собственную сущность, протянутую через все живое на своей планете. Но были в традициях людей явления, которые не радовали богиню. Как раз одной из таких компания контролируемой ею молодежи предавалась с упоением вот уже пять дней подряд в караоке-баре после закрытия аквапарка. Человеческие алкогольные напитки не шли во благо юным умам, и Эйва, надеявшаяся поначалу, что молодежь перебесится, на четвертый поход в бар решила воздействовать на них по-своему. Она раз в десять усилила похмельные последствия от употребления горячительных напитков и принялась наблюдать, к чему приведет ее задумка.

     

     — Если кто-нибудь вспомнит, где я вчера была, с кем и чем занималась, большая просьба — не говорите никому… — пробормотала Са’ра, сидя на барном стуле и держась за больную головушку, — Особенно мне…

     

     — Да уж, как я тебя понимаю! Чем там пахло в детстве? — ответила подошедшая к подруге Рея, протягивая ей с подноса ледяную банку с лимонадом, — Сладостями, смехом, морсиком…? А вот такая, взрослая жизнь все больше смердит алкоголем и одиночеством. Что-то расхотела я становиться взрослой!

     

     Страдающая от похмелья рифовая повернулась, дабы поприветствовать нового посетителя, но вежливая улыбка тут же сползла с лица несмотря на то, что на пороге возникла ее длинноухая любовь. Видя болезненные гримасы на симпатичной мордашке, она вздохнула и тут же отправилась к бару за новой порцией освежающей газировки.

     

     — Никто не видел мою форменную кепку? — спросил хмурый Ло’ак, заходя в помещение, — Я вроде в ней вчера из бара выходил.

     

     — Ну почему ты всегда теряешь свои вещи, Ло? — приложив запотевшую банку к пульсирующему виску, спросила Са’ра.

     

     — Большинство моих вещей теряются из-за того, что я их прячу, чтобы они не потерялись. — вздохнув, пояснил Ло’ак и, подхватив с подноса стакан с пузырящимся содержимым, выпил все до последней капельки. Почувствовав под грудью невероятное давление воздуха, грозившее разорвать желудок на части, если он немедленно не «откроет клапан сброса давления», парень выскочил обратно за дверь, начиная отрыгивать скопившийся газ из лимонада прямо с порога… в лицо подходящей к бару Нан’ти.

     

     — Ого! Идеальная пародия на танатора! Или это новый способ здороваться у молодежи, ушастик? — изумленно воскликнула отшатнувшаяся от мощной отрыжки ньюна’ви начальница. — Прости, но ответного приветствия не получится.

     

     Она достала из кармана своих фирменных шорт нечто, отдаленно напоминающее жеваные остатки потерянной кепки, и вручила его парню со словами:

     

     — Стоимость головного убора вычтут из твоей зарплаты, Ло! Прости, но таковы правила Аквапарка.

     

     — Где ты ее нашла, Нан? — с грустью и ноткой брезгливости спросил Ло’ак, держа это нечто на вытянутой руке и пытаясь определить, где в этом комке бывшего головного убора передняя часть.

     

     — А ты не помнишь? В загоне у илу. Тебе вчера отчаянно захотелось примерить ее на их головы.

     

     — С хрена это?

     

     — Ну как же, после пятого коктейля ты начал рассказывать Аонунгу, что степень разумности у живых существ зависит от размера головного мозга. Тот сказал, что даже у илу мозгов больше, чем у тебя. И, чтобы доказать разницу в интеллекте с илу, ты отправился примерять свою кепку на их несчастные головы. Как видишь, илу это не понравилось!

     

     — Мда… — пробормотал Ло’ак, выкидывая остатки в мусорное ведро у входа. — Вчера, казалось, набрался ума-разума… А сегодня выяснилось, что просто набрался…

     

     — А все потому, как говорит Икейни, что думать надо головой, любить сердцем, а чуять жопой! И самое главное — ничего не перепутать, — ответила Нан’ти, — Пошли внутрь. Есть объявление.

     

     Зайдя обратно в помещение, девушка тут же направилась к барной стойке и попросила у бармена жидкости в максимально большой посудине. Нан’ти так же, как и остальные, испытывала весь спектр неприятных ощущений после вчерашней гулянки, но из-за служебного положения старалась выглядеть строго согласно корпоративному этикету. Бодрой, деловой и собранной. Ло’ак плюхнулся на кругляш барного стула и, протянув руку, загреб пятипалой ладонью горсть орехов из стеклянной пиалы, что стояла возле подруги детства.

     

     — Если Ло’ак не перестанет жрать мои орешки, то он точно начнёт задыхаться и у него потекут слезы! — процедила Са’ра, глядя на то, как парень снова хомячит ее лакомство.

     

     — У него же вроде нет аллергии! — испуганно произнесла Цирея, опасаясь за свое синехвостое сокровище.

     

     — Нет, но он жрет МОИ орешки! — ответила девушка и вырвала чашу с лакомством из рук обжоры.

     

     — Извини! — прижав уши, пролепетал Ло’ак, — Я думал это ничьи орешки.

     

     — Ничьи орешки в трусах Аонунга, — засыпав в рот горсть плодов дикого орешника, жуя, пробубнила Са’ра и хитро посмотрела в сторону босса, — Да и то, на них уже нацелился зоркий глаз!

     

     Пускай Нан’ти за эти несколько дней и привыкла к острому язычку новой подруги, но все равно слегка покраснела от этих слов. Благо, в сумраке бара этого не было видно, но и отрицать щепетильных намеков она не собиралась. Ей действительно с каждым днем все больше и больше нравился рифовый, который определенно отвечал девушке взаимностью. Сегодня утром они даже проснулись в одной узкой кровати вагончика. Ладонь Аонунга уютно покоилась на ее груди, пробравшись под сиреневый топик, а ее собственный хвост уж слишком интимно обернул бедро юноши, спрятав пушистый кончик в районе мужской гордости паренька. Судя по опухшим губам у обоих, накануне они целовались до тех пор, пока алкогольный дурман окончательно не погасил их сознание. Теплая улыбка озарила лицо девушки, когда в гудящей голове всплыла картина ее утреннего пробуждения. Она проснулась первой и осторожно выбралась из крепких объятий. Невольно залюбовавшись спящим рифовым принцем, она не смогла удержаться, и невесомо поцеловала пухлые губы парня перед тем, как выскользнуть за порог, поправляя задравшийся топик.

     

     — Я пришла, чтобы сообщить всем вам пренеприятнейшее известие, — сказала Нан’ти, привлекая внимание.

     

     — К нам едет ревизор? — задала вопрос Са’ра, с детства увлекающаяся литературой Небесных Людей.

     

     — Хуже! — ответила Нан’ти, сделав в уме заметку расспросить позже Са’ру о значении слова «рев’изор», — Сегодня в Аквапарке спецобслуживание. К нам привозят грозу любого развлекательного центра, ораву монстриков с первого по пятые классы из школы имени Грейс Огустин. Из вашей Альма-матер, между прочим! Так что я даже рада, что именно вы будете следить за их безопасностью.

     

     — Вот же не было заботы, так подай! — пробурчала Са’ра, представляя масштабы грозящей катастрофы. — Как там говорила бабушка Мо’ат? Дети наша радость, мужчины наша слабость. Стоит один раз расслабиться, потом всю жизнь не нарадуешься. Рея, скажи бармену, пусть прячет весь алкоголь как можно подальше, а я видела в подсобке биту. Пойду, схожу за ней. Хвостом чую — понадобится.

     

     — Экстремальные горки в целях безопасности на сегодня закрыты, так что парням придется играть роли нянечек! — продолжила давать распоряжение Нан’ти, — Ло, найди брата и Нунга и передай им, чтоб заблокировали входы на свои горки чем угодно! Лучше всего мусорными баками, потому что мусор сегодня будет везде. Флайбусы прибывают через тридцать минут, так что я пошла их встречать. Сочувствую всем, и уверенна, что этот последний рабочий день вы запомните надолго!

     

     Перед широкими входными воротами «Веселого Тулкуна», на огромной бетонированной площадке начали приземляться желтобокие флайбусы, выпуская из своих недр синие ручейки хвостатых и орущих созданий. Тарсем и Куоритч, добравшиеся до аквапарка в самом первом транспорте, поприветствовали в традиционном жесте Нан’ти и внимательно следили за своими неугомонными подопечными. Директор не был в восторге от внезапного предложения из Отдела по Образованию устроить младшеклассникам эту развлекательную поездку, но факт того, что Рия была так же назначена в сопровождение мелкомерным чудовищам, смирил директора с потерей заслуженного выходного дня. После того вечера, как они перепили и «недопереспали», он все никак не мог найти повод для дальнейшего сближения с девушкой, которая каждый раз при виде директора густо краснела и, поглядывая на собственную ладонь, стремилась скрыться из вида по любому поводу. Несмотря на каникулы, преподаватели продолжали приходить в учебное заведение, ибо никто не снимал с них обязанностей писать отчеты и составлять дальнейшие планы на обучение. Так что застать Рию в одиночестве в учительской было нереально, а вызывать ее «на ковер» Тарсем не решился, дабы окончательно не скомпрометировать девушку в глазах коллег.

     

     — Так! — разнесся над черноволосыми головушками детворы командный голос Куорича, усиленный цифровым динамиком, болтающимся на его мускулистой груди, — Все выстроились в цепочку, взяли хвост впереди стоящего, и шагом марш за мной! Кто выпадает из строя, будет до вечера изображать мою тень! Лиан! Мокрицу тебе в уши, я все вижу! Шагом марш!

     

     Этот день работники аквапарка запомнили на всю жизнь и в последующем присвоили ему даже собственную абревиатуру ФАК — Фиолетовый Апокалиптический Кабздец. Тарсем был рад тому, что среди обслуживающего персонала обнаружились старшеклассники из его школы, и быстро договорился с Нан’ти о том, что каждый из них на день переквалифицируется в воспитателей. Нетейаму достался пятый класс, который тот повел на утреннее представление тулкунов. Аонунг увел за собой к бассейну с искусственными волнами четвертый класс. Директор вместе с тренером и Рией следили за тем, чтобы оставшаяся группа из первоклашек, второклашек и третьеклашек не оторвали хвосты на межвидовых горках. Казалось, обязанности распределены, что могло пойти не так. Как оказалось, все!

     

     Заметить недостачу численности среди классов, состоящих в среднем из двадцати пяти синекожих непосед, при условии их постоянного перемещения было практически невозможно. Лишь спустя час директор начал замечать в толпе визжащей детворы, непрерывным потоком спускающихся с горок, представителей четвертого и пятого классов. Испытывая беспокойство, он, предупредив Рию, отправился проверить свои подозрения и наткнулся на рифового принца, который с круглыми глазами рыскал по аквапарку в поисках своих подопечных. К сожалению, лесные на’ви для меткайинца были практически на одно лицо. Текучие волны детского смеха и восторженные крики заполняли воздушное пространство со всех сторон, но парень все еще метался в надежде наткнуться на своих маленьких подопечных. Ровно через пять минут в таком же состоянии на него выскочил Нетейам, отчаянно пытающийся вернуть в зрительское ложе растворившихся в неизвестном направлении пятиклассников. Опытный Тарсем тут же решил поменять тактику и попросил горе-наставников вернуться к своим ролям спасателей, дабы следить, чтобы детвора случайно не потонула на водных аттракционах или не свернула свои тоненькие шеи.

     

     Остальной персонал аквапарка в мыле носился взад и вперед, удовлетворяя детские запросы. К обеду вода в главном бассейне была ярко-фиолетового цвета из-за специального вещества, окрашивающего воду при соприкосновении с мочой. Именно этот факт и стал основополагающим толчком к появлению вышеупомянутого наименования ФАК. Фильтрующая система бассейна явно не справлялось с количеством выделений, а самой детворе было глубоко Фиолетово на цвет воды и они продолжали беситься в ней как ни в чем не бывало! А когда подошло время запуска очередной искусственной волны, фиолетовая водяная гора мгновенно украсилась густой пенной шапкой, которой детвора тут же принялась украшать тела друг друга, пробуя необычную штуку на вкус. Нан’ти, которую чуть не вырвало от этой картины, решила закрыть на пару часов этот аттракцион, дабы техники могли слить и заменить мутную воду.

     

     Ло’ак готов был уже разорваться, ибо нигде не успевал. Мотор мусоровоза жалобно визжал от непрерывной работы, ибо, убрав на одном месте бумажку, Ло’ак через пять минут уже обнаруживал две. Урны Аквапарка заполнялись быстрее, чем он успевал их опустошать. За полдня он даже ни разу не навестил Цирею, с ужасом наблюдая издалека за плотным потоком детворы, то и дело заскакивающей в бар и выбегающей из него либо с напитками, либо с мороженным.

     

     — Верните стаканы на место, мелкие изверги! — то и дело из-за непрерывно хлопающих дверей раздавался грозный рык Са’ры. — Я вас запомнила и потом лично в школе уши поотрываю! Ке’тон! А ну поставь бутылку на место! Ци’рик, Ток’ви отошли от женского туалета!

     

     К тому же, узнав в мусорщике своего идола, женская половина пятого класса стала прикладывать все усилия, дабы ненароком оказаться в центре его внимания. Кто-то притворно терял сознание, как только его электрокар проезжал мимо. Другие все время просили его подвезти, жалуясь на вывихнутые лодыжки, наколотые ступни и псевдопереломы хвостов. При этом каждая из «пострадавших» приторно улыбалась парню, хлопала ресницами и старалась при любом покачивании мусоровоза ненароком прижаться к предмету своих фантазий. В конечном итоге человеческая врачиха из медпункта с бейджиком «Линда» на огромной груди, выпирающей из натянутого на такую же пышную фигуру медицинского халата, сказала Ло’аку, что, если он еще раз привезет к ней хоть одну озабоченную симулянтку, она лично порежет скальпелем все четыре колеса его транспорта.

     

     У парня оставался единственный выход из сложившейся ситуации, пускай и не очень-то подходящий для сына великого Торука Макто — спрятаться. Бросив мусоровозку возле медпункта, Ло’ак кустами прошмыгнул к торцу административного здания и открыл неприметную шлюзовую дверь с табличкой «ТехПомещение. Вход только для человеческого персонала!» на белой поверхности. Через секунду он был уже внутри, досадливо понимая, что местный воздух не позволит ему надолго задержаться в подсобке. «Минут тридцать у меня точно есть!» — подумал он и только собрался сесть прямо на пол, ибо предметы мебели в тускло освещенном помещении никак не подходили под размер его задницы, и подремать, как услышал подозрительные звуки из-за раскрытой двери, расположенной дальше по коридору, на которой висела табличка «Операторская».

     

     — Ну, мелкие гаденыши, готовьтесь! — прошептал он как себе под нос, — Если вы и сюда умудрились забраться, то сидеть на уроках вы еще долго не сможете! Выпорю без сожаления!

     

     На цыпочках, схватив в руки кончик собственного хвоста, дабы тот случайно не зацепил ничего в узком коридоре, ньюна’ви подкрадывался все ближе и ближе, пытаясь определить по звукам, что происходит за дверью. Судя по тяжелым вздохам, там кто-то определенно начинал задыхаться, но шепот, доносящийся до его ушей, он разобрать не мог. Видимо, детишки уже давно тут находятся, и человеческий воздух не шел им на пользу. «Вот придурки! Уже задыхаются. Придется спасать. Но сначала напугаю их хорошенько!» — пришла в голову шальная идея. Положив одну руку на ручку приоткрытой двери, а вторую на выключатель, Ло’ак приготовился и, включив свет, ворвался в ярко освещенное помещение, вопя во все легкие.

     

     — АГА! ПОПАЛИСЬ! ЧТО ЭТО ВЫ ТУТ ДЕЛ… — подавившись собственным криком, парень замер, изумленно разглядываю детально освещенную картину. Голубой рисунок на его щеках тут же принял малиновый цвет смущения. И было от чего!

     

      Эйва вновь испытала за своего подопечного Анурайский стыд. Она уже практически забыла причину возникновение этого термина, но лопоухое создание за несколько секунд вернула Эйву на пару сотен лет назад во времена, когда все на’ви на Пандоре не заморачивались относительно своего внешнего вида. Они рождались, жили и умирали в естественном для природы обнаженном мире. Однако, когда богиня решила, что ее хвостатым детишкам пора уже развивать поклановую специализацию, то всех последствий она предусмотреть не смогла. В большинстве поселений все шло так, как она и задумывала. Меткайинцы становились прекрасными рыболовами, оматикайцы великолепными охотниками, тайрангийцы чудесными наездниками, и т.д. А вот представителям клана Анурай Эйва дала свободу творчества и сама не заметила, как весь клан поголовно начал прикрывать свое естество кожей добытых животных и тканевыми повязками. На встречах глав кланов остальные на’ви тут же перехватили анурайскую моду, и появление на публике в обнаженном виде начало именоваться термином «Анурайский стыд». Впоследствии фраза приобрела жаргонную парадигму и начала применяться к любой ситуации, в которой одно лицо испытывала стыд за действия другого. Так вот, если бы Эйва могла, она в данную секунду хлопнула бы себя по несуществующему лбу и закатила несуществующие глаза в острейшем приступе Анурайского стыда.

     

     В свете светодиодных ламп перед Ло’аком развернулась весьма щепетильная сцена. И видит Эйва, он меньше всего на свете хотел бы стать ей свидетелем. Рия Ангелинова сидела на высоком столе оператора фильтровальной установки аквапарка, откинув назад голову и подставляя шею страстным поцелуям директора школы. Одна рука Тарсема, стоящего перед ней на полу на коленях, дабы нивелировать разницу в росте, мяла пышную грудь учительницы, избавленную от купальника, а вторая утонула в складках ее задранной юбки. Даже после внезапного крика Ло’ака и загоревшейся иллюминации, возбужденная пара не сразу поняла, что их уединение нарушено, и еще несколько секунд парень шокировано наблюдал за тем, как бывший вождь его племени оставляет засосы на шее его учителя по межвидовому праву, которая, закрыв глаза, стонала аки самка пролемура в брачный период. Только благодаря этому у чемпиона хватило времени на то, чтобы пулей вылететь из комнаты и погасить за собой свет.

     

     — А ну стоять! — раздался возмущенный вопль осознавшего вторжение директора за спиной, но Ло’ак уже успел выскочить за дверь шлюза, а смена сумрака на яркий свет и обратно не позволила бывшему охотнику разглядеть личность нарушителя воплощения его заветной мечты. Выскочив наружу, Тарсем повертел головой по сторонам, но никого обнаружить не смог, ибо алая от увиденного рожица в это время неслась сломя голову в сторону океана. Возвращаясь обратно, директор понимал, что продолжение ему вряд ли светит, и застал Рию, соблазнительно сверкающую возбужденными глазками, уже облаченную в свою нехитрую броню из купальника. Девушка что-то тихо пролепетала вслух и, стараясь не смотреть в глаза директору, как мышка прошмыгнула мимо. Нацепив на лицо дыхательную маску, она скрылась за входными дверями, оставив в операторский лишь тонкий аромат флюидов возбуждения, сводящих Тарсема с ума. Тот с досады стукнул о стол, оставляя на плотной поверхности тонкую сеточку трещин и, тяжело вздохнув, отправился исполнять свои прямые обязанности главы этого шапито на выезде, называемое в отчетах культурно-массовым мероприятием. А ведь всего час назад фортуна повернулась к нему лицом…

     

     В обеденный перерыв, собрав большую часть учеников у караоке бара, где стояло много уличных столиков под натянутыми зонтиками, защищающими от солнца, Тарсем велел старостам классов раздать обеды, что были привезены с собой и хранились в хладо-комнате бара. Сам же принялся искать по территории тех, кто успел разбежаться, отправляя каждый найденный хвост в сторону пункта питания. Возле администрации он наткнулся на Рию, которая уже находилась в крайней стадии паники из-за того, что кислородная батарея ее маски буквально орала о том, что дыхательная смесь на исходе. С ходу разобравшись в проблеме, Тарсем выяснил, что молодая учительница забыла сменный блок батарей в улетевшем флайбусе и теперь не знала, что ей делать. Видимо, страх окончательно отключил разумную часть уставшего от забот мозга учителя, ибо мысль о том, чтобы пойти в административный корпус, построенный для людей, ей в голову не пришла. Усилившаяся паника вынудила легкие девушки «дожрать» остатки воздушной смеси, и она буквально сползла в руки Тарсема, успевшего подхватить бесчувственное тело и рвануть с ним в сторону администрации. Первой на пути предстала дверь шлюза в подсобном помещении. Не раздумывая, Тарсем проскользнул внутрь и, добравшись до двери с табличкой «Операторская», удивленно осмотрел пустое помещение. Куда подевались горе работнички времени выяснять не было, потому он осторожно уложил Рию прямо на стол и сорвал с нее бесполезную маску. С правилами первой помощи его знакомил сам Джейк Салли, когда Тарсем был обычным, молодым воином в его отряде. Чуть задрав голову девушки вверх, он наполнил свои легкие воздухом и принялся делать искусственное дыхание, попутно подмечая необычную мягкость человеческих губ и тонкий аромат персика в ответном дыхании. Казалось бы, ситуация к этому не совсем располагала, но директор через плотную ткань летних штанов отчетливо почувствовал на своем хозяйстве маленькую ладонь, которая провокационно приводила его бойца в состояние стояния. Вдыхая очередную порцию воздуха в сладкие губки, он понял, что Рия уже очнулась и ее язычок явно намекает на то, что девушка пришла в сознание. Коленки директора под вспыхнувшим желанием подкосились, и врачебная процедура тут же превратилась в жгучий и страстный поцелуй…

     

     Лишь добравшись до скал, где в одиночестве тусовался Пайякан, Ло’ак смог перевести дух. На вопросительный свист океанского друга парень пытался объяснить, почему его уши окрашены в пурпурный цвет, но не знал, как на языке жестов передать ту картинку, что до сих пор стояла перед его глазами. Бросив попытки адекватно объяснить увиденное, Ло’ак поведал другу, что сегодня в аквапарке настоящий дурдом и что причиной того невероятного визга и ора, что с легкостью долетали до ушей тулкуна, стала мелочь из его собственной школы. Пайякан, глядя за спину парня, издал целую серию звуков, очень похожих на смех. Повернувшийся Ло’ак обнаружил причину его веселья. Из воды на скалу взбиралась пятерка знакомых ему пацанов из пятого класса под руководством их негласного лидера по имени Арвок, которые занимали в его команде должность «принеси-подай».

     

     — Какого танатора вы тут забыли, Арвок? — изумленно спросил мальчика Ло’ак, — Тренер в курсе, где вы? Он же вам всем хвосты на уши натянет, если вы слились без предупреждения!

     

     — Нам надоело кататься с детских горок, Ло. Это только малышне интересно. А хвосты

     у нас и так до ушей достают! Мы увидели, как ты рванул к океану, и решили составить тебе компанию! — ответил Арвок и только теперь заметил могучее тело тулкуна, — НИ ХЕРА СЕБЕ МАХИНА! Ло’ак, кто это?

     

     — Не выражайся, Арв! Ты посмотри, надоело им! Мои хрустальные мечты на эти каникулы тоже разбились об чугунную жопу действительности. — хмуро, как старый дед, проворчал парень, — А это мой Бро! Эй! Куда вы все полезли, придурки?!

     

     Мальчишки, восторженно цокая при виде огромного животного, тут же попрыгали в воду и, радостно обсуждая его мощь и размеры, облепили тулкуна со всех сторон. Ло’ак знал, что Пайякан не сделает пацанам ничего плохого, просто слегка опасался того, что его друг будет в шоке от напора подобного энтузиазма. Однако зря опасался. Тулкун в последние годы так сильно нуждался в обществе, что подобное внимание к своей персоне только приветствовал. Он тут же принялся развлекать детвору, катая их вокруг высокой скалы, торчащей из-под воды, и подбрасывая хвостом в воздух, контролируя процесс погружения каждого. Ло’ак поневоле начал улыбаться, не только понимая, какой адреналин бушует в крови пятиклашек, но и радуясь тому, что Пайякан получает не меньшее удовольствие от этого общения. В его голове образно загорелась лампочка идеи. А ведь его друг вполне способен впитать в себя избыток энергии и у остальной детворы, пока от аквапарка еще что-то осталось. Он подозвал тулкуна и жестами объяснил ему свою задумку. Тот с радостью согласился. До берега вся группа добралась на его спине и, пока Арвок с друзьями продолжали испытывать морское создание на прочность, Ло’ак нашел Куоритча и предложил ему свою идею.

     

     В течении получаса горки практически опустели, ибо все посетители перебрались на пляж, где Пайякан стал центральным аттракционом для детворы и героем дня для обслуживающего персонала. До самого закрытия он развлекал синехвостую мелочь как мог, благо широкая бухта позволяла его габаритам выполнять как стремительные ускорения, так и воздушные кувырки, создающие высокие волны. Аонунг и Цирея, как профессионалы в деле подводного плавания, следили за безопасностью в прозрачной воде. Группа илу из водного театра присоединилась к забавам и таскала свободную детвору вперед и назад, весело щелкая в унисон восторженным радостным воплям. На’ви из начальных классов оккупировали песчаный пляж и под руководством Рии устроили конкурс на «Самый красивый песчаный замок!»

     

     Пока живой Веселый Тулкун развлекал посетителей, работники «Веселого Тулкуна» приводили территорию аквапарка в соответствие с архитектурными планами, устраняя следы причиненного детками хаоса. Са’ра с Нетейамом наводили порядок в баре и на прилегающей к нему территории. Ло’ак, вновь оседлавший своего электроконя, заполнял большие контейнеры у тыловых ворот собранным в огромные пластиковые мешки мусором. Вечером финального рабочего дня, проводив флайбусы со школьниками в обратную дорогу, временные сотрудники прибыли в офис, дабы получить законный расчет. Однако плохие новости для них были не окончены, так как все, что ребята заработали, оказалось, они же сами и пропили в ежевечерних посиделках в баре. Ло’ак даже ушел в небольшой минус из-за треклятой кепки. Пришлось раскошеливаться.

     

     Сдав форменную одежду на склад, молодежь хмуро отправилась к своему мобильному хостелу. Аонунг остался под видом того, что поможет На’нти закрыть аквапарк, но все прекрасно понимали истинные мотивы рифового, взяв с него клятвенное обещание, что к утру он вернется. Со стороны океана наползали тяжелые тучи, а небольшой ветер, усиливающийся с каждым часом, не предвещал наступающей ночи спокойного течения. Добравшись до своего вагончика, они еще издалека увидели тушу конвертоплана, приземлившуюся неподалеку от их обители, аккурат между шершавыми стволами банановых пальм.

     

     — Неужели Норм прилетел на день раньше? — Нетейям озвучил вслух вопрос, который вертелся на язычке каждого.

     

     — Надеюсь, ничего не случилось! — высказался Ло’ак, на ходу прижимая к себе за талию Цирею, ладонь которой покоилась на его пятой точке.

     

     — У тебя с Реей глаза похожие! — вдруг сказала Са’ра, с улыбкой глядя на пару.

     

     — Чем это? — удивленно спросил Ло’ак, — У меня же они желтые, а у Реи голубые!

     

     — Они одинаково влюбленные, ушастик! — улыбаясь, ответила та, возвращая хорошее настроение в компанию.

     

     Из дверей их временной обители им навстречу вдруг выскочил… Паук?

     

     — Привет, молодежь! Не ждали? — счастливая улыбка лохматого друга под кислородной маской волшебным образом сняла остатки напряжения, и друзья принялись радостно приветствовать друг друга.

     

     — Ты же не месячные, чтобы тебя ждать! — смеясь, ответила Са’ра, обнимая Майлза. — А теперь колись, где твой папаня и чего ты тут делаешь?

     

     — Норм? — уточнил юноша, — Его тут нет! Вы не поверите, но он мне разрешил самому за вами прилететь!

     

     — Да ладно? — удивился Нетейам, — Ты же официально еще не получил лицензию пилота!

     

     — Ты учишься на пилота?! — одновременно воскликнули Са’ра и Ло’ак, — И нам не сказал?!

     

     — Ну… вообще-то это был сюрприз для Кири, — смущенно ответил Паук, — И если бы Са’ра узнала, то узнала бы и она!

     

     — Блин, да пошел ты! — воскликнула Са’ра.

     

     — Куда? — обеспокоено уточнил Паук, опасаясь, что обидел ее.

     

     — Ко мне… Я тебя обниму! — рассмеявшись, ответила девушка, которая не могла долго сердиться на друга. — Значит, твои мелкие ручонки доставят нас завтра обратно до дома?

     

     — Не такие уж и мелкие, но мои! — с гордостью ответил Паук.

     

     Поднявшийся ветер со стороны океана вынудил молодежь укрыться в вагончике и, поужинав размороженной и приготовленной в мультиинфропечи пиццей, компания завалилась спать, ибо впечатлений от прошедшего трудового дня всем хватило по полной программе. Тихие разговоры постепенно утихли, и, под ритмичные капли начинающегося дождя об металлическую поверхность вагончика, сон сморил всех пятерых. Трех кроватей хватило всем, ибо Нетейям обнимал сзади Са’ру, посапывая той в шею. Цирея, воспользовавшись отсутствием брата, уютно сопела, лежа головой на груди своего парня, провокационно закинув стройную ножку на его бедра. Майлз, развалившись на третьей кровати, тихо храпел, рассекая во сне на конвертоплане среди парящих гор Аллилуйя.

     

     На следующее утро дождь с ветром не прекратились, и единственная радостная вещь в проснувшемся хостеле была счастливая рожица Аонунга, который и разбудил остальных, заявившись с рассветом. Выпытывать подробности у рифового не стали, ибо время поджимало. Позавтракав жопками пиццы, которые высокой горкой возвышались на столе со вчерашнего ужина, парни под непрекращающимся ливнем занесли с улицы всю мебель и прицепили к парящему над вагончиком конвертоплану, за штурвалом которого сидел сосредоточенный Майлз, грузовые тросы, дав сигнал о готовности к возвращению. Тонкий звон натянувшегося металла и покачивание жилища, оторвавшегося от песка, свидетельствовали о том, что Паук и в самом деле хорош в пилотировании. Набрав высоту, Майлз плавно направился в сторону джунглей, стараясь удерживать гудящую машину под порывами сильного ветра со стороны океана. Разворачивающаяся картина по курсу не радовала, ибо дорога домой пролегала через центр разбушевавшейся стихии, что кружила на горизонте над лесом. Несмотря на то, что в голове парня грызлись червячки сомнения, он уверенно потянул рычаг вперед.

     

     Спустя тридцать минут полета его руки уже дрожали от напряжения, а пассажиры внутри летающего гроба, как назвала вагончик испуганная Са'ра, вздрагивали от каждого разряда молнии, что били в землю со всех сторон. По правилам безопасности полетов, Майлз должен был приземлиться и переждать непогоду. Однако он уже давно летел над густой поверхностью джунглей, и ему никак не попадалась подходящая для посадки площадка. Через мутные потоки дождя на лобовом стекле вообще было трудно что-либо разглядеть, и он летел, по большей части полагаясь на показания приборов. Внезапная вспышка и серия искр, пробежавшая на панели, ослепила пилота, и он с ужасом понял, что все датчики конвертоплана погасли, а шум винтов захлебнулся и резко стих. В абсолютной тишине, нарушаемой лишь ударами капель о падающий борт, началось неконтролируемое падение. Майлз заорал в интерком, чтобы все внутри домика схватились за что-то покрепче и приготовились к удару. Однако тишина в ухе лишь свидетельствовала о том, что и персональные передатчики под мощным разрядом электричества приказали долго жить. Оставалось только молиться Великой Матери.

     

      Великая Мать в это время, повторяя острые словечки из словаря своего длинноухого любимчика, прилагала все силы, чтобы ее любовный эксперимент не закончился на трагической ноте. А ведь она приложила много усилий, дабы ребята остались на пляже как минимум до заката. Специально сменила направление движения у ближайшего шторма, направив всю его мощь в район Аквапарка, дабы отложить вылет. И вот на тебе. Очередной, неуправляемый фактор из рода человечков портит ей всю… как там говорил Джейк? Малину? Какого танатора ему понадобилось демонстрировать свою удаль именно в этот день? Она планировала с утра слегка подпортить конвертоплан Норма, так этот Обезьян умудрился прилететь на день раньше! Эйва лихорадочно стягивала лианы с деревьев под падающим аппаратом, пытаясь сплести нечто вроде сетки. Контейнер с паникующим содержимым, порвав пару лиан, все-таки завис в воздухе, однако проскользнувший мимо металлических стен конвертоплан, все еще сцепленный с транспортировочными петлями на крыше, повис снизу и под своим весом плавно начал вытягивать ящик из растительной ловушки. Эйве пришлось срочно плести еще одну сеть практически у самой земли. Она едва-едва успела закончить, как с хрустом разрываемых лиан на ее «гамак» приземлился хостел, из недр которого слышался отборнейший мат. Рядом с ним, покачиваясь вверх и вниз в затухающей амплитуде, подобно мухе в паутине, висел конвертоплан, опутанный зеленью лиан. Из кабины с неверующим удаче взглядом высунулся не менее зеленый на лицо пилот в дыхательной маске и, понимая, что они чудом выжили, смог выговорить только одно слово «FUCK». Эйва была с этим тезисом категорически… согласна!

      Эйва была возмущена. Может быть, даже зла. Кто знает. Она уже не помнила, чтобы испытывала такие сильные эмоции в последние десятки лет. Практически все ее планы летели под хвост остророга либо по вине ее ушастого любимчика, либо по вине одного из его компании. На этот раз отличился Паук. А ведь она благоволила этому земному мальчишке, так сильно жаждущему стать одним из ее детей. Глупый маленький человечек не понимал, что с момента зачатия на Пандоре он уже был ее частичкой и находился под опекой Великой Матери. Она даже не мешала развиваться его романтическим отношениям, делая ставки сама с собой на то, во что выльются эти чувства к Кири. Особой для нее девочки, ради рождения которой Эйве пришлось практически напрямую вмешаться в процесс незапланированной беременности аватара Грейс. Богиня с легкостью могла бы доставить сообщение об аварии любому заинтересованному лицу, но решила в качестве небольшой мести за порушенные планы пустить ситуацию на самотек и посмотреть, как ее создания выпутаются из нее. В конце концов — они на’ви и не должны опозорить имена своих славных родителей.

     

     Паук, тихо матерясь про себя, осторожно спустился по скользкой лиане к контейнеру, висящему под небольшим углом в футах двадцати над землей. Спрыгнув на крышу, он добрался до ее середины и, свесившись на одной руке, открыл входную дверь. С замиранием сердца он спрыгнул на пол, опасаясь, что внутри окажутся лишь бездыханные тела его друзей. Внутри было темно и подозрительно тихо, лишь люминесцентное свечение раскачивающихся снаружи растений проникал внутрь через окна, создавая на противоположных стенах пугающую игру теней.

     

     — Ребя-я-ята! — дрожащим голосом спросил он темноту. — Вы тут как? Живы?

     

     — Послала бы я тебя знаешь куда с такими вопросами? Пилот хренов! — прохрипела Са’ра, ощущая на себе вес неподвижно возлежащего Нетейяма, — Да похоже ты сам нас в это место и доставил! Милый?! Тейям?! Ты там как?

     

     Стон любимого раздался из района ее раздвинутых ног, вызывая вздох облегчения девушки.

     

     — О-о-ох, Эйва! — приподняв голову, сказал парень и, рассмотрев, где покоилось его лицо, не смог не добавить, — Я, конечно, мечтал с тобой попробовать позу 69 из камасутры Ло’ака, но не в таких экстремальных обстоятельствах.

     

     Паук облегченно вздохнул, понимая, что как минимум двое пассажиров отделались легким испугом, а когда из противоположного угла услышал голос своего Бро, даже нашел силы улыбнуться.

     

     — Это не моя камасутра, мне ее наш горе пилот на ком скинул! — пробурчал Ло’ак, выбираясь из горы стульев и алюминиевых ящиков, которые сдвинули его тело в угол, поражаясь, каким образом все его кости остались целыми в этом нагромождении металла. — А можно я дальше этим рейсом не полечу, а? Рея, ты где?

     

     — Там же, куда ты меня и засунул! — пропыхтела рифовая, выбираясь из-под кровати. — Я даже испугаться не успела, как твоими силами оказалась под кроватью.

     

     — Паук, у входа должен быть включатель аварийного освещения! — потирая набухающую шишку на лбу, сказал Нетейям.

     

     Раздался щелчок, после чего внутренности передвижного отеля осветила цепочка красных ламп, открывая взгляду картину внутренних разрушений. Все, что было мало-мальски закреплено, оставалось на месте, а вот остальное: папки, посуда, приборы, мебель, аккумуляторы и т.п. в хаотичном порядке украшало пол. Из санитарного блока комнаты раздавались проклятия, и открывшему матовую, стеклопластиковую дверь Пауку предстала картина сидящего на своем плоском хвосте Аонунга, по уши залитого моющими средствами.

     

     — Ты как туда попал? — спросил подошедший Ло’ак, стараясь не рассмеяться.

     

     — Жить захотел, вот и «нырнул поглубже»! — поскальзываясь на скользком от шампуня полу, зло произнес рифовый, поднимаясь и выходя из санблока. — Обидно было помереть дественн…!

     

     До Аонунга резко дошло то, что он чуть не сказал, но слово не воробей, а воробьев на Пандоре не водится. Ушастик не собирался пропускать такую важную информацию мимо своего любопытного носа.

     

     — Как так, Нунг?! Чем же ты с Нан’ти всю последнюю ночь занимался? Я уж было решил, что хоть кому-то из нас на каникулах перепало! Упс…

     

     Ло’ак захлопнул свой рот ладонью и виновато обернулся на Цирею, ожидая заслуженного возмущения с ее стороны.

     

     — Прости, милая, я вовсе не то хотел сказать! Ты обиделась? — жалобным голоском проблеял парень. В глазах выбравшейся из-под кровати девушки и отряхивающей с голубых бриджей пыль загоралось пламя праведного гнева.

     

     — Умная женщина не обижается, а сразу начинает планировать месть. — фраза Са’ры смогла разрядить обстановку, и в помещении раздались смешки.

     

     — Простите меня, ребята, — взял слово Майлз, — Но мне кажется, нам нужно сваливать с этого гробика, ибо мы все еще висим на лианах. И не факт, что они удержат эту коробку надолго.

     

     — И мы что? Будем теперь тусоваться в лесу? Под дождем? — поежившись, спросила Са’ра, рассматривая потоки воды, что в свете сверкающих молний били по окнам снаружи.

     

     — Не сахарные, не растаем! — ответил Нетейам и, подняв с пола переносной передатчик, который начал рассыпаться в руках, разочарованно выдохнул. — Проклятье! Рации кранты! А это значит, что связаться с Адскими Вратами не получится.

     

     — Браслеткомы так же не пашут! — сказал Ло’ак, пытаясь на черном браслете уловить отголоски любой из передающих антенн.

     

     — Парни, давайте обсудим все наши проблемы внизу! — паникующее прокричал мокрый Паук у открытой двери, с опаской поглядывая в сторону натянутых лиан.

     

     Ньюна’ви осторожно преодолели оставшееся до земли расстояние, страхуя рифовых, для которых мастерство древолазов было чуждо. Цирею Ло’ак вообще посадил себе на спину, вспомнив, как изображал pa’li для маленькой Тук, и, спустившись на твердую поверхность, с некоторым сожалением присел, позволяя девушке слезть. Очень уж приятные ощущения испытывала его спина, особенно в периоды вспышек молнии, когда Рея в страхе максимально крепко прижималась грудью к его обнаженной коже и опаляла взволнованным дыханием ему шею. А вот Аонунга пришлось страховать как Тейяму, так и Са’ре, ибо парень уже несколько раз соскальзывал с мокрых лиан и был пойман буквально в последнюю секунду перед свободным падением. Широкие ладони меткайинца были созданы загребать воды родной стихии, а не хвататься за скользкие растения. Рифовый принц мысленно материл все вокруг, ибо никогда еще прежде не чувствовал себя таким неуклюжим. Стоило только молодежи ступить на почву и отбежать в сторону, прижимаясь к широкому стволу дерева, нижние листья которого надежно скрывали их от дождя, как резкий треск наверху и громкий звук удара о землю их мобильного хостела, в последний раз мигнувшего аварийным освещением и погрузившегося в темноту, подтвердил справедливые опасения Паука. Конвертоплан так и остался висеть елочной игрушкой где-то сверху, зато ньюна’ви смогли вновь укрыться от дождя под более надежной защитой, пускай и лишившейся окон в момент удара о землю.

     

     — Горе-всадник железного банши, признавайся, что случилось с твои аппаратом? — спросила Паука Са’ра, сбросив с кровати остатки оконного стекла и присев на нее.

     

     — Молния отрубила всю электронику, — ответил Майлз, роясь в аптечке в поисках пластоспрея, дабы залить длинную, кровоточащую царапину на своей руке. — И жопой чую, что наша птичка больше взлететь не сможет без капитального ремонта.

     

     — Надо же, чем пилотирует, тем и чует! Ты слишком много в этой жизни стал делать через жопу, Майлз! — опустила самомнение друга Са’ра. — Хорошо хоть папка твой поднимет панику, когда мы вовремя не прилетим.

     

     Паук, распылив из красного баллончика с белым крестом спрей с антисептиком вдоль царапины, как-то подозрительно закашлялся после слов девушки.

     

     — Колись, Бро! — тут же вступил в диалог Ло’ак, прекрасно зная характер друга и видя его виноватую моську, — Ты явно что-то от нас скрываешь?

     

     — Тут такое дело… — начал тянуть резину Майлз, собираясь с духом.

     

     — Ой, не нравится мне такое начало разговора, — раздался комментарий Нетейяама. — Не тяни!

     

     — Норм, скорее всего, еще не знает, что я полетел за вами.

     

     — ЧТО?! — раздался синхронное возмущение пятерых глоток.

     

     — Понимаете. Я уговорил его дать мне возможность сесть за штурвал, когда он отправится вас забирать. Под присмотром пилота, конечно. Но решил, что вполне способен и сам это сделать. Вчера после обеда я на базе взял конвертоплан, на котором тренировался летать последний месяц, и без проблем долетел до побережья.

     

     — А как тебя диспетчерская-то пропустила? — возмущенно воскликнул Нетейам.

     

     — Так ведь Норм заранее внес мое имя в список имеющих право на вылет, а парни на башне не стали вдаваться в подробности. И вот… мы здесь!

     

     — В глубокой и беспросветной заднице! — суммировала разговор Са’ра. Потом она посмотрела на Тейяма, понимая, что окончательное решение все равно будет за ним. — Что будем делать, милый? Ждать тут до упора, пока нас не хватятся и не найдут? Мой отец лишь к вечеру поднимет панику! А ваш так вообще пару дней может не замечать отсутствие сыновей. Пока ему со школы, куда мы все должны завтра явиться, не сообщат!

     

     — Ты права. Отец вряд ли обратит внимание на наше отсутствие. У него сегодня закончилось суточное дежурство. Дрыхнуть до вечера будет наверняка. Даже порадуется очередному спокойному дню в полупустой квартире. Мама так же поднимет хай только к вечеру, когда мы на ужин не явимся. Значит, придется топать ножками в сторону Ньюна’виСити.

     

     — Пешком? — раздался взволнованный голосок Циреи, — Через джунгли полные диких созданий?

     

     Ло’ак тут же приобнял свою девушку и постарался в свойственной ему манере успокоить рифовую.

     

     — Не переживай, детка! Мы с парнями с самого детства эти джунгли знаем как свои пять пальцев. Ну, Тейям как четыре! Мы все-таки потомки Оматикайя! Клана лесных охотников! Так что для вас с братом наш поход будет всего лишь легкой прогулкой. Дождемся, когда дождик утихнет, и отправимся в путешествие.

     

     — Тихо! — внезапно прошептал Нетейям и начал настороженно озираться по сторонам, вглядываясь в проемы окон. — Вы ничего не слышите?

     

     Все внутри замерли, и лишь вращающиеся ушки, да дергающиеся в нервном возбуждении хвосты продолжали шевелиться. Среди звуков ударов грома и шума капель дождя, разбивающихся об растительное разнообразие джунглей, определенно проскакивало эхо зловещего, подвывающего лая. Вот только четкого направления у этих звуков не было. Казалось, что они наползают на контейнер со всех сторон, и определенно усиливались с каждой минутой. Цирея испуганно спряталась за широкой спиной своего парня, хвост которого тут же обвился вокруг ее ноги, принося капельку успокоения в расшалившиеся нервишки рифовой.

     

     — Змееволки? — толи спрашивая, толи утверждая произнес шепотом Ло’ак.

     

     — А кто же еще, Бро! — ответил Нетейям, пятясь к стене, на полу возле которой валялась пара луков и колчан со стрелами. Старший Салли помнил, что это не пристрелянное оружие было по сути декоративным и предназначалось лишь для создания соответствующего настроения у будущих клиентов его мобильного офиса. Однако, как говорил отец, даже хилый лук лучше безоружных рук. Видимо, кровь племени действительно не вымыть никакими человеческими нововведениями, ибо оба брата, стоило им только вложить в тетиву по стреле, сразу же почувствовали необычную уверенность в собственных силах. Разместив между собой своих девушек, они натянули луки и взяли под прицел открытые проемы крайних окон. Са’ра даже залюбовалась точеным профилем своего парня, глаза которого горели решительностью. Однако притворяться слабой и беззащитной было не в ее правилах. Она была дочерью великого воина и не привыкла прятаться за спинами.

     

     — Женщине для счастья нужно всего несколько вещей, — прошептала Са’ра, снимая со стены блестящую биту с автографами команды, что вручили Нетейаму вместе с дипломом, — Но! Каждый день новых.

     

     Она с приятным удивлением наблюдала за тем, как Цирея, глубоко вздохнув, оторвалась от Ло’ака и подняла с пола красный баллон огнетушителя, перехватывая его поудобней для нанесения удара. Заметив, что лесная в изумлении показывает ей большой палец, одобряя ее поступок, она подкралась к Са’ре и прошептала ей тихо, чтобы парни не слышали:

     

     — Пока я веду себя как тихая примерная девочка, но стерва внутри меня уже сходит с ума от всего происходящего.

     

     Са’ра не удержалась и заржала в полный голос, видимо, этим и спровоцировав животных снаружи на атаку.

     

     Лай змееволков, больше похожий на безумный смех сумасшедшего клоуна, усилился. Мимо проема окна проскочила первая черная молния с зеленоватыми фонариками зрачков. Мгновение спустя в противоположное окно влетел шестипалый зверь, скалясь пастью и угрожающе рыча. Из-за того, что добычи оказалось так много, хищник не сразу сообразил, на ком именно сосредоточиться в атаке. О чем даже не успел пожалеть. Нетейам и Ло’ак выстрелили практически одновременно, и две стрелы пронзили черную кожу змееволка, вызывая жуткий вой завершившийся захлебнувшимся хрипом умирающего создания. Сородичи зверя не собирались прощать гибель члена стаи, и в проемы с осколками стекол хлынула волна остальных нападающих.

     

     Нейтири в данный момент могла гордиться своими сыновьями. Их стрелы пронзали зверей одна за другой практически синхронно, и ни одна не улетела мимо цели. Раненые твари вопили, визжали, и те, кто оставался на лапах, выскакивали обратно. Однако, прикрывая боковые проемы, парни не могли контролировать окна слева и справа от двери, ручки которой Паук перемотал обрывком веревки, дабы заблокировать ее. Вот тут настала очередь Тсу’тею возгордиться своей дочерью. Са’ра, за доли секунды вспыхнувшая яростью, принялась охаживать противника битой, нанося мощные удары налево и направо, комментируя каждый удар в свойственной ей манере.

     

     — На, сука! Получай, падла! Скалиться на меня удумали, гниды шестилапые?! Ах вы ж сученыши облезлые! На Са’ру те Тсу’тей Саэ'йла'ите еще никто не смел пасть раскрывать безнаказанно!

     

     Пока Аонунг шерудил на коленях по полу в поисках чего-либо, способного заменить оружие, он не заметил, как один из оглушенных Са’рой хищников очнулся и развернулся в его сторону. Оскалившаяся пасть издала утробный рык, и зверь бросился на парня, вцепляясь в открытое предплечье и заваливая рифового на бок. Вторая ладонь зашипевшего от боли Аонунга вцепилась в горло напавшей твари и принялась душить все сильнее сжимающего челюсти хищника. Последний раз тот испытывал подобную боль пять лет назад, когда они с Роццо решили, что уже достаточно взрослые, чтобы приручить собственного сквиминга. Однако стоило только подростку вступить в связь с огромной, зубастой махиной, как всю его смелость смыло потоком океанской воды, когда стремительное создание рвануло в сторону рифового барьера. Удержаться на спине этого водяного экспресса было практически невозможно, и молодой принц вылетел из седла, затормозив о небольшую скалу, покрытую острыми наростами кораллов. Один из них и проткнул мягкие ткани на предплечье парня. Мгновенные воспоминания о том случае, после которого Ронал всыпала парню так, что он еще и сидеть неделю не мог, прыснули в кровь приличную дозу адреналиновой злости и, вскочив, он с размаху впечатал болтающееся на руке тело змееволка в остатки подвесной полочки, на которой до падения хостела стояли спортивные награды Нетейяма. Челюсти оглушенного зверя разомкнулись, и тело хищника было отправлено в оконный проем мощным броском здоровой руки рифового.

     

     — НУНГ! СПРАВА! — раздался окрик сестры, и краем глаза парень увидел, как атакующий зверь взвился в воздух, понимая, что не успевает уйти с линии атаки. Красный предмет внезапно врезался в тело летящего зверя, и глухой металлический звук удара баллона огнетушителя эхом прокатился по помещению. Запыхавшаяся Рея с горящим взглядом, так сильно напоминавшая в данный момент Ронал, не стала полагаться на удачу и заехала огнетушителем по башке лежащего змееволка еще разок.

     

     — Спасибо, рыбка! — улыбаясь, произнес Аонунг, подсознательно осознавая тот факт, что его милая, беззащитная сестричка как-то незаметно для него выросла в уверенную в себе женщину, способную при необходимости постоять за себя.

     

     — Ты ранен, Нунг! — увидев кровоточащую руку брата, воскликнула девушка, и ярость схватки на ее лице мгновенно сменили слезы сочувствия, вновь возвращая рифовой принцессе ее облик прекрасного, невинного создания. Она бросила на пол помятый баллон и бесцеремонно стянула с брата его майку, дабы замотать ей рану.

     

     — У тебя сколько осталось стрел, Брат? — спросил Ло’ак, держа на прицеле пару окон в ожидании следующей цели. Несмотря на прохладу, принесенную дождем, его лоб был покрыт капельками пота от напряжения. — У меня последняя!

     

     — Всего две! — процедил Нетейяам и выстрелил в очередное змеевидное тело, мелькнувшее в окне, с удовлетворением слушая болевой визг раненой твари. — Теперь осталась одна. Придется все-таки нам использовать сам лук в качестве дубинок! Помнишь, мама рассказывала, как отбивала отца от таких же засранцев древком лука при первой их встрече?

     

     — Конечно помню! — улыбнувшись, ответил тот и пронзил последней стрелой бедро очередного нападавшего. Он перехватил поудобнее лук и приготовился использовать его в качестве дубинки. — От менее смертельного оружия более мучительная смерть.

     

      Эйва хоть и была недовольна поведением своих подопечных, всё же с гордостью наблюдала за тем, как слаженно те действуют в экстремальной ситуации. Богиня даже стала испытывать нечто вроде гордости за свои создания. Она убедилась, что, несмотря на смену образа жизни и небольшое очеловечивание, детишки оставались в душе истинными воинами. Поменяв направление ветра, она вынудила грозовой фронт отползти от места ожесточенной схватки. Затем она отправила сообщение на персональный ком Тсу’тея, видя, что в данный момент он по рецепту из сети пытается приготовить праздничный пирог к возвращению дочери. Зная о полном отсутствии кулинарных талантов у бывшего Олойэктана клана Оматикайя, она делала еще одно благое дело, спасая живот Са'ры, которая не смогла бы отказать отцу и наверняка попробовала его очередной «шедевр», проведя потом пол ночи в санблоке. Отогнать остатки разгоряченной охотой стаи змееволков она уже не успела. Ребята руками забавного человечка в дыхательной маске и сами смогли это сделать.

     

     Паук прекрасно понимал, что его основная задача не мешать ньюна’ви обороняться. Человеческое тело, к его огромному сожалению, было слишком хрупким, дабы противостоять фауне Пандоры. Он на собственном опыте убеждался в этом сотни раз, вынуждая папу Норма биться головой об стену в педагогическом бессилии после очередной своей травмы или перелома. Дядя Макс на основе его медицинской карточки мог уже написать диссертацию о том, как сильно тело землян не подходит этой зеленой планете. И месяца не проходило, чтоб Паук не открывал дверь медицинского кабинета Макса, вынуждая доктора в очередной раз латать его розовую шкуру. Однако одно преимущество перед парнями у него все же было. Это хитрость и изворотливость, без которой он вряд ли бы дорос до своих девятнадцати лет, большую часть которых проводил среди коренных жителей. Убедившись, что через дверь враг не проникнет, Майлз заметил в углу ящик с аварийным комплектом, который обычно размещался на борту плавательных средств и конвертопланов. Он точно знал, что внутри лежит предмет, который способен спасти жизнь всем присутствующим. Пробираясь на корточках среди тел поверженных хищников, он добрался до металлического бокса и открыл крышку. Желтая ракетница и шесть запасных пиропатронов к ней лежали утопленные в соответствующие разъемы. Быстро зарядив первый патрон, он рассовал остальные по карманам и, вскочив, подошел к братьям Салли.

     

     — Зажмите уши, парни! — произнес уверенным голосом Паук и сделал первый выстрел, мгновенно перезаряжая ракетницу. За окном в десяти футах от стены хостела расцвел яркий, огненный цветок горящего фосфора, освещая все пространство вокруг себя и заволакивая его едким дымом. Злобный лай стаи сменился испуганным скулежом, что говорило о правильности действия Майлза. Один за другим по радиусу их крепости загорались очаги спасательных огней, вынуждая хищников панически улепетывать, оставшись без желанной добычи. Спустя пять минут в радиусе мили вокруг хостела не было ни одного плотоядного зверя, и лишь редкие капли, стекающие с широких листьев после дождя, барабанили по металлической крыше. Сквозь редеющие тучи пробивались лучи Альфа Центавры А, освещающие место славного сражения. Воины выбрались наружу и отошли на небольшую поляну, так как дым от ракетниц наполнил внутренности вагончика и разъедал глаза, мешая дышать.

     

     Пока остатки спасительного дыма развеивались, Паук, как самый опытный в лекарском деле, вытащил из задымленного помещения аптечку и размотал руку рифового, дабы осмотреть рану. Ло’ак, увидев повреждения, сочувственно скривился, но тут же рожица парня осветилась в свете зародившейся идеи.

     

     — Ло! — тут же раздался гневный оклик Са’ры, понимающей, что друг сейчас точно ляпнет что-то неподходящее, — Не вздумай предлагать Нунгу пописать на его ранку! Если тебе моча в голову ударила, то это не значит, что у неё нет другого выхода.

     

     — Мое дело предложить, Ваше дело отказаться! — пробормотал смущенный парень и действительно отправился в сторону ближайших кустов. Через минуту до ушей всей группы дошел определенный звук журчания и веселое насвистывание. Паук, обрабатывающий раны Аонунга антисептиком, прыснул, сдерживая рвущийся смех, а Цирея покрылась пятнами смущения, зачем-то визуализируя в голове картинку, что развернулась в кустах. Нетейям, за много лет привыкший к поведению брата, лишь покачал головой, да произнес, глядя на возвращающегося ссыкуна, на рожице которого царила гримаса облегчения.

     

     — Как говорит бабушка Мо’ат, у страха глаза велики, и слабый мочевой пузырь. Мог бы и подальше отойти, Ло! Тебе не стыдно?

     

     — Стыдно, когда видно! — тут же последовал ответ, — А что, меня было слышно?

     

     — Тебя? Нет! Твой водопад? Да! — ответила Са’ра и озвучила возникший на повестке вопрос, — Что будем дальше делать?

     

     Нетейям, посмотрев на очистившийся от оранжевого дыма остов своего офиса, вокруг которого валялись окровавленные тела змееволков, озвучил тревожащую его мысль.

     

     — Ло, помнишь, мама всегда нас учила не оставлять кровь добычи на земле после охоты?

     

     — Конечно помню. Я столько подзатыльников от нее получил за это!

     

     — А ты помнишь, для чего она заставляла нас присыпать эту кровь землей?

     

     — Потому что на запах крови может явиться более грозный хищник? — с появившимся беспокойством в голосе ответил парень и принялся оглядывать по сторонам, прислушиваясь к звукам.

     

     — Верно, Бро! — сказал Нетейям и принялся вытаскивать стрелы из тел поверженных хищников. — Нам нужно срочно валить подальше от этого места, пока мы не нарвались на то, от чего не помогут даже штурмовые винтовки.

     

     Ло’ак и Са’ра присоединились к нему. Паук закончил перевязывать руку Аонунга, и тот пошевелил пальцами, убеждаясь, что кости остались целыми. Быстро собрав из хостела все, что могло бы пригодиться в походе, группа на'ви отправилась на север. Ничего съестного внутри не осталось, так как ежевечерние алкогольные посиделки у океана вынужденно опустошили все припасы. Тейям с грустью поглядел напоследок на остатки своего офиса, надеясь, что сможет за ним прилететь и восстановить содержимое. Слишком уж дорогим получался этот стихийный отпуск. Са’ра, видя расстройство на лице своего парня, догнала его и сжала сочувственно его ладонь. Так они и пошли рядом друг с другом, внимательно поглядывая по сторонам.

     

     Следом шла еще одна пара голубков, так же касаясь друг друга при любом удобном случае. Цирея восхищенно поглядывала на парня, преисполненная гордости за своего мужчину, не дрогнувшего при смертельной опасности. Тот шел, улыбаясь, и рассказывал рифовой названия цветов и деревьев, что попадались им на пути. Поглядывая с любопытством по сторонам и восхищаясь разнообразию растительности, царствующей вокруг, она вспоминала, как впервые увидела Ло’ака, и осознала, что этот мужчина просто создан для нее одной!

     

     Она до сих пор не понимала, как родители решились отправить ее с братом на сушу в школу Грейс Огустин на целый месяц. У морских кланов была своя школа, построенная на большом острове, что располагался в десяти милях от ее деревни, которую девушка обожала посещать, ибо только в ней у Циреи появились настоящие подруги. Быть дочерью вождя было непросто. С самого детства Ронал готовила ее на роль будущей тсахик, и у девушки практически не было свободного времени, дабы завести дружбу с ровесницами клана и обсуждать с ними последние сплетни. А после того, как у нее родился младший брат, желание оставаться в стенах школы подольше буквально подстегивало с самого утра уплывать подальше от родной маруи. Она, конечно же, любила маленького Кайко, но вот возросшую тревожность со стороны матери уже сдерживала с трудом. Благо, та предпочитала срываться на муже и старшем сыне, которые также предпочитали пореже появляться в палатке, но периодически прилетало и ей, хотя она беспрекословно выполняла любые просьбы матери. Только в стенах школы она могла быть собой и расслабить взвинченные нервы. Весть о поездке обрадовала ее возможностью слиться из дома, как говорили в клане, чуть ли не до появления икринок. Даже то, что в качестве надзора с ней ехал старший брат, не омрачило радостное предвкушение перед поездкой.

     

     Перед глазами буквально всплыла картинка из сладких воспоминаний. Вместе с Са’рой она вошла в класс, и та подвела ее к своей парте. За партой сидел молодой ньюна’ви, с шикарной, мускулистой фигурой, в желтом океане глаз которого можно было смело тонуть. Сердце девушки предательски застучало, а румянец, хлынувший к щекам, заставил дыхание участиться. Парень же, болтавший до этого с соседом, буквально завис на половине слова, и челюсть его поехала вниз, когда он в восхищении уставился на смущенную подобным вниманием Цирею.

     

     — Ло, познакомься, это Цирея. Она дочь вождя клана Меткайина и будет учиться в нашем классе целый месяц. — представила девушку Са’ра и сразу же предупредила друга, зная его острый язык. — Я прошу тебя следить за словами и выбирать выражения! Иначе вырву твой язык и скормлю его очередному питомцу Кири.

     

     — Если ты вырвешь мне язык, как же я тогда смогу выразить восхищение от встречи с таким невероятно прекрасным созданием? — произнес Ло’ак, не отрывая взгляда от рифовой и с шумом глотая слюну, наполнившую рот. Именно тогда он произнес фразу, которую она впоследствии возвращала ему не раз и не два. — Цирея, ты веришь в любовь с первого взгляда? Если нет, то могу помозолить тебе глаза еще пару раз!

     

     — ПРИВАЛ! — громкий голос Нетейяма вырвал Цирею из сладостных воспоминаний. Альфа Центавра перевалила уже за полдень и безжалостно жарила путешественников, стоило им только выйти из спасительной тени. Группа вышла на широкую прогалину, и девушка осознала, что жутко хочет пить. Не успела она озвучить своё желание, как Ло’ак вручил ей в руки лист необычной формы, свернутый наподобие кувшина. Внутри явно плескалась жидкость, и Рея с удовольствием выпила все до капли. Она подошла к брату и поинтересовалась его самочувствием. Раздраженное бурчание в духе «Я не маленький и не надо со мной нянчиться» говорило о том, что с Аонунгом все в порядке. Подошедшая Са’ра предложила ей пособирать ягоды, что росли на кусту неподалеку, и они, сорвав широкие листья в качестве посуды, пошли добывать мужчинам еду. Парни в это время держали военный совет.

     

     — Мне одному кажется, что нас кто-то преследует? — задал беспокоящий его вопрос Ло’ак, убедившись, что девчата отошли на достаточное расстояние. Он не хотел лишний раз тревожить Рею, но мог поклясться Эйвой, что уже несколько раз слышал подозрительный шум.

     

     — Я в этом уверен! — подтвердил его подозрения брат. — Около часа за нами кто-то идет по пятам. И их как минимум двое.

     

     — Странно, — прокомментировал слова братьев Паук, не сомневаясь в их словах. Он с детства рос с ними рядом и завидовал способности обоих различать на слух любой звук в джунглях. — Если это хищники, то почему не нападают на нас?

     

     — Вы уверены, что вам не послышалось? — спросил обеспокоенный Нунг. — В такой жаре мозги у кого хочешь начнут плавиться!

     

     — Что будем делать, брат? — спросил Ло’ак, понимая, что Нетейям более опытный в деле выживания.

     

     — А что мы можем? Если бы с нами не было девочек, можно было бы устроить преследователям засаду. Но придется топать дальше и быть готовыми к любым неприятностям. По моим расчетам до Адских Врат нам осталось шагать не больше двух часов. Надеюсь, наши поклонники так и останутся неизвестными.

     

     — Значит, выдвигаемся, не медля, — сказал Паук, оглядываясь по сторонам, — Дома булки расслабим.

     

     — Тихо! — вдруг прошипел Нетейям и, стремительно развернувшись, пустил стрелу в крону ближайшего дерева. Ло’ак на звук ломающейся ветки с соседнего дерева тут же выпустил свою стрелу в сторону шума. Парни мгновенно перезарядили луки и приготовились отражать нападение. Девчата моментально подскочили к ним и прикрыли парням тыл.

     

     — Теряешь хватку, Торук Макто! — раздался язвительный голос Тсу’тея в ухе Джека. Старший Салли с гордостью и изумлением рассматривал оперенье стрелы, которая вонзилась буквально возле его носа. Нажав кнопку интеркома на шее, он ответил другу, расположившемуся на соседнем дереве:

     

     — А сам тот еще увалень! Ло’ак тебе случайно зад стрелой не проткнул?

     

     — Нет! Но твой парень хорош! — раздался ответ, в котором явно слышалось уважение, — Я едва успел отскочить! Мне кажется, нам пора заканчивать слежку и раскрыть карты. Лично я доволен увиденным и горжусь нашими детками.

     

     — Нетейям, Ло’ак, не стреляйте! — громко крикнул Джейк и, спустившись, вместе с Тсу’теем подошёл к ошарашенным ньюна’ви. После радостных приветствий и теплых объятий настало время объяснить детям свое чудесное появление. К заснувшему после дежурства Джейку вломился сосед и ошарашил его известием, что конвертоплан с их детьми рухнул посередине джунглей. Связавшись с Нормом, они узнали о самодеятельности Паука и, оседлав икранов, рванули в сторону родных, зеленых трущоб. Добравшись до хостела, они испытали пару неприятных минут, разглядываю следы жестокой схватки. Однако, воссоздав события по следам, они отправились вслед за группой, по дороге решив проверить навыки выживания у детей, издалека контролируя их маневры. Примерно час назад они их догнали и с этого момента прикладывали все усилия, дабы оставаться необнаруженными. Осыпав детей похвалами, они предупредили Майлза, чтобы тот готовился к порции воспитательных люлей от Норма. Вдалеке раздался шум подлетающего конвертоплана, и чем отчетливей слышались его винты, тем мрачнее становилась физиономия Паука под маской.

     

      Эйва с удовлетворением следила за счастливым финалом этого необычного дня, подсознательно сочувствуя Майлзу. Лицо Норма, выскочившего из проема летательного аппарата, не предвещало ему ничего хорошего, несмотря на то, что ученый в первую очередь прижал к себе паренька в крепких объятьях. Джейк и Тсу’тей призвали своих икранов и усадили перед собой девушек. Парни отправились домой на металлическом банши. Каникулы кончились, а основной цели богиня так и не добилась. Казалось бы, кто-то другой опустил бы от этого руки, но у Эйвы рук не было, и неудачи лишь раззадоривали ее азарт, заставляя планетарный разум изощряться в построении новых планов с целью помочь милой паре в амурных делах. Времени для этого было предостаточно. Завтра начиналась последняя четверть перед экзаменами, и можно было, не торопясь, обдумать свои дальнейшие действия. Кто сказал, что Великая Мать одинока? С ней те, кто в нее верует! А у тех, кто в нее верует, Великая Мать есть всегда.

      Эйва вот уже тридцать минут пыталась разбудить ушастого засоню. До прибытия школьного флайбуса оставалось двадцать четыре минуты. Она использовала практически все доступные для этого способы из своего скудного арсенала. Тридцать три варианта звука будильника. Экстренный выпуск откровенно выдуманных новостей. Голодный рык стаи танаторов. СТАИ, Карл!!! При том, что те стаями никогда в природе не собираются. Имитация голосов Нейтири, Джейка, Са’ры и даже тсахик Мо’ат не принесли желаемого результата. Парень после утомительного похода спал как убитый, несмотря на принятый душ, источая аромат фосфора, пропитавший его синюю шкуру насквозь после эпической обороны вагончика. Пришлось принимать экстренные меры. Подключать «Оружие Судного Дня», живущее сверху и способное мертвого поднять из могилы, если ей это потребуется.

     

     Звонок на браслеткоме Са’ры раздался в тот момент, когда она в пятый раз за утро старательно оттирала кожу от химического аромата в кабине своего санблока. Они с Реей весь вечер провели в ванной, старательно драя друг друга мочалками, но утром она вновь учуяла бесячий аромат. Проклятый запах никак не хотел исчезать, и нервы девушки были уже на пределе. Увидев, что звонит Ло’ак, она перекрыла струю водяного спрея и выскочила из кабинки, ударившись большим пальцем ноги о бортик. Вспоминая непечатными словами как создателей этого гигиенического чуда, так и своего лопоухого друга, девушка быстро обернулась в белоснежное полотенце и приняла звонок со словами:

     

     — Что тебе от меня понадобилось с утра пораньше, пандорское недоразумение?

     

     Как ни странно, ответа не последовало, а перед глазами удивленной Са’ры предстала картина комнаты друга и его самого сладко похрапывающего на кровати.

     

     — Не поняла, — пробормотала девушка, — В чем прикол? ЭЙ! АЛЕ! Ты спишь, или это очередной твоя неудачная шуточка?

     

     Образ дрыхнувшего парня на экране перевернулся на другой бок и продолжил исполнять носом арию «Спящая красавица». «Связь глюкнула, что ли?» — подумала Са’ра, отключая вызов, и только собралась забраться обратно под освежающие струи, как браслетком вновь начал вибрировать. На экране опять засветилась надпись «Ушасто-хвостатая трабла», именно так она внесла в память аппарата номер друга детства еще пять лет назад, когда отец подарил ей первый браслетком на День Рождения. С того времени поводов поменять контакт на более благозвучный друг ни разу не предоставил. Картинка после ответа на вызов ни капли не поменялась, и вспышка ярости окончательно отключила в голове Са’ры все остальные эмоции. Она рванула на себя дверь санблока и выскочила из квартиры.

     

     Нейтири слегка ошалела, когда, открыв входную дверь, едва уклонилась от несущегося комка агрессии с мокрыми волосами и обернутого полотенцем. Белая молния, пробурчав «Доброе утро тетя Нейтири», рванула в сторону комнаты ее младшего сына.

     

     — И тебе не хворать, Са’рочка, — пробормотала женщина и, прикрыв входную дверь, отправилась на кухню. Она уже давно не лезла в необычно крепкую, но слегка странную дружбу этой парочки, ибо в отношении них правило «Меньше знаешь, крепче спишь» срабатывало безукоризненно. Услышав начинающиеся вопли из комнаты сына, Нейтири вернулась к своему завтраку и попросила вслух нейросеть: — Эйва, солнышко, сделай музыку погромче, пожалуйста.

     

     Кухонное пространство заполнил лирический хит земной группы Иглз, к музыке которой приучил ее муж. Очень уж ей по душе пришёлся этот мелодичный гитарный кантри-рок, будоражащий воспоминания о том времени, когда она еще даже не подозревала о существовании Джейка.

     

     — Что за дебильные шуточки, Ло’ак?! — врываясь в комнату друга, провопила Са’ра и, подскочив к кровати, сдернула с храпуна одеяло, мгновенно краснея от открывающегося вида спящего на животе парня. — Да что б твой хвост двойным узлом перевязался! Все время забываю, что спать ты предпочитаешь без портков! Хорош притворяться! Твой прикол слегка затянулся!

     

     Са’ра, несмотря на смущение, наклонилась и звонко шлепнула друга по голой заднице, подсознательно отмечая, что со спины оба брата невероятно похожи друг на друга.

     

     — Ай… — воскликнул Ло’ак, открывая глаза и не понимая, что происходит. А пылающая кожа на ягодице определенно указывала на то, что это происходящее ему уж точно не снится. Он оторвал голову от подушки и, щурясь, посмотрел на «будильник», завернутый в банное полотенце и гневно пялящийся в его сторону.

     

     — Са’ра? — удивленно произнес он, — Ты что, комнатой ошиблась? Спальня Тейяма дальше по коридору!

     

     Ло’ак перевернулся на спину и сел, протирая заспанные глаза и позевывая. Са’ра, понимая, что друг и в самом деле спал, вдруг осознала, в каком именно виде она заявилась на утренние разборки, и начала пятиться к двери, стараясь не смотреть на содержимое расставленных ног не осознавшего еще свою наготу друга. А так как лучшая защита это нападение она, перед тем как выскочить за дверь, велела парню починить свой гребаный браслетком, который достал ее своими звонками, и одолжить у брата хотя бы семейники, дабы не сверкать своим синим шлангом перед лицами скромных и практически невинных девушек. Ошалевший Ло’ак еще минуту пялился на плотно закрывшуюся дверь, пытаясь понять, а что, собственно, сейчас произошло. Затем его взгляд уткнулся на электронные часы, и он заметался по комнате в поисках одежды и вещей для школы, понимая, что снова опаздывает. Благо, нейросеть подсказывала ему местоположение разбросанных по комнате вещей. Лишь в брюхе флайбуса, плюхнувшись рядом с улыбающейся Циреей, до него дошло, в каком виде он предстал перед Са’рой. Так что до самой школы он уклончиво оправдывался перед своей девушкой за пурпурные пятна стыда, покрывшие не только голубые щеки, но и ставшие притчей во языцех длинные кончики его ушей.

     

     Нейтири, не задав сыну ни единого вопроса о внезапном вторжении соседки, проводила детей в школу и пошла по их комнатам снимать постельное белье, ибо запланировала на сегодня день большой стирки. Джейк все еще спал после отработанных суток, и будить его не хотелось. Но на тело своего мужчины у Нейтири имелись определенные, интимные планы. Благо, в первый день школьных занятий они остались в квартире одни, а вчера она наконец-то получила свой долгожданный заказ. Новенький, бордовый пеньюар, который купила на ПандорАмазоне онлайн еще неделю назад! Настало время проверить, такое ли сильное впечатление он окажет на мужа, как ей рассказывала одна из подруг.

     

     Перед началом первого урока в последней учебной четверти во дворе школы перед всеми учениками директор выступил со вступительным словом, поздравив с началом занятий, похвалив успеваемость в одних классах и пожурив за ленность другие. Ло’ак, стоявший в первом ряду своего класса, держал Цирею за руку, а его хвост непроизвольно (он готов был в этом мамой поклясться) обвился вокруг ее колена, щекоча кончиком вздрагивающей кисточки нежную кожу. Са’ра, стоявшая чуть позади, с умилением смотрела на счастливую парочку и слегка завидовала, ощущая тоску по своему обожаемому всеми фибрами души ньюна’ви, который с утра улетел с Нормом в джунгли вызвалять остатки поверженного офиса. А зависть, как говорится, плохой советчик.

     

     Дабы отвлечься от мрачных мыслей, она полушепотом начала передразнивать речь Тарсема, имитируя его голос и вставляя через каждое третье его слово слово «бля». Благо, широкая спина Лоака скрывала ее от преподавательского состава. Вокруг кривляющейся Са’ры начал зарождаться тихий хохот одноклассников, а плечи ушастика буквально затряслись в попытке сдержать рвущийся наружу смех. Он находился на виду у директора и не мог по достоинству оценить старания подруги. Повернувшись, он бросил умоляюще-гневный взгляд, полный слез от подступающей смехоистерики, на шутницу, но та моментально замолчала, натянув на рожицу невинный вид. Мол, она никаким образом не причастна к творящемуся безобразию. Давление распирающего смеха сорвало предохранители, и Ло’ак согнулся в приступе гомерического хохота, вынуждая директора прервать речь и недоуменно посмотреть в его сторону. Для всех остальных одноклассников это прозвучало как выстрел стартового пистолета, и волна смеха поплыла по хвостатым рядам.

     

     Куоритч, мгновенно подскочивший к парню, отвесил ему увесистый подзатыльник и громкой трелью свистка прекратил зарождающуюся коллективную истерику.

     

     — Жду тебя на стадионе после уроков! — прошипел он сквозь зубы, и все планы Ло’ака на вечерние посиделки в компании любимой разлетелись о жесткий, многообещающий взгляд тренера. — И свою подружку не забудь захватить. Втроем посмеемся!

     

     — Рею? — изумленно прошептал парень.

     

     — Нет, не Цирею! А пародиста, что затеяла это незапланированное выступление, и теперь делает вид, что не причем!

     

     Куоритча кинув еще один убийственный взгляд в сторону Са’ры, вновь вернулся к преподавателям. Кивнув головой Тарсему, дабы тот продолжил свою речь, он стал пристально следить за порядком. Ло’ак ощупывая гудящее после затрещины ухо, перебирал в уме варианты мести подруге. Объективности ради, он признавал, что счет пока один - ноль в пользу Са’ры, но сдаваться в этом вечном соревновании дружеских подколов не собирался. Директор закончил вступительную речь объявлением, что старшеклассники на первом уроке будут проходить ежегодный медицинский осмотр. А значит, границы возможностей для мести мгновенно расширились, и мозг юноши закипел с удвоенной силой. Благо, Цирея, вставшая на его сторону после коварства подруги, согласилась ему подыграть. Он быстро прошептал ей что-то на ушко, вызвав румянец смущения на лице, и весь девятый класс отправился к входным воротам, где на широкую площадку для икранов приземлялся подвешенный к тяжелому транспортному судну С-21 «Дракон», длиннющий медицинский бокс Макса Патела из Адских Врат.

     

     Сначала на осмотр отправили девушек. На удивление Са’ры, Рея вызвалась первой и скрылась за шлюзовыми дверьми в сопровождении Рии Ангелиновой. Та, как представитель женского пола и ответственная за учеников, должна была следить за соблюдением правил приличий и норм поведения. Внутри медицинского бокса помимо Макса была женщина медик из его лаборатории. Табличка с именем «Тиана» на ее груди и широкая, очаровательная улыбка располагала к себе с первых мгновений, и Цирея, поприветствовав всех традиционным жестом, отдалась в руки медика. Медсестра, используя небольшую стремянку, быстро измерила все параметры девушки от физиологических габаритов до температуры ее тела. Пател, сидя в соседней комнате, дабы не смущать учениц, записывал с ее слов значения в медицинскую карту. Взяв у рифовой мазок из горла, Тиана отпустила девушку и попросила пригласить следующую. На смену рифовой тут же пошла Са’ра и, пересекшись у двери, они успели перекинуться парой фраз.

     

     — Ну как там? — обеспокоено спросила подругу Са’ра, видя ее залитое краской смущение лицо, — Щепетильно досматривают?

     

     — Не очень, — ответила девушка и, помня о просьбе Ло’ака, добавила, — Вот когда мазок брали, было жутко стыдно!

     

     Уточнять подробности времени не было, ибо Рия уже махала Са’ре рукой, побуждая ее поторапливаться. Времени было мало, а необследованных школьников много. Напряженная девушка зашла внутрь, но, как ей показалось, ничего криминального в процессе осмотра не обнаруживалось. Пока низенькая медсестра обмеривала ее габариты, взгляд Са’ры уперся в гинекологической кресло, что стояло за стеклянной ширмой. Краска из смеси стыда и смущения медленно покрыла ее щеки, стоило только представить, какой именно мазок ей предстояло сдать. «Как Рея со своей скромностью вообще согласилась на подобную процедуру? — подумала она. — И ведь теперь не откажешься! Уж если наша Мисс Застенчивость это сделала, то лучшему пинчеру команды грех отступать!»

     

     Закончив измерения, Тиана спустилась со стремянки и попросила Са’ру приготовиться к процедуре взятия мазка. Пока медсестра отошла за одноразовым набором для анализа, девушка, тяжко вздохнув, сняла с себя тонкие бриджи вместе с трусиками и вскарабкалась на кресло. Она знала, что у человеческих самок подобные медицинские процедуры считаются нормой, но никогда не думала, что ей самой придется так откровенно раздвигать ноги перед незнакомым человеком.

     

     — Э-э-э! Са’ра? — раздался изумленный голос преподавателя, удивленно разглядывающей ее стремительно восхождение на жутко-неудобный агрегат. — А что ты делаешь? Мазок берут изо рта вообще-то!

     

     Вернувшаяся в этот момент медсестра от неожиданности выронила ватную палочку, которой собиралась взять биоматериал из горла девушки. Она едва сдерживала смех, когда отправилась за новой, пока пылающая со стыда пациентка сползала с кресла.

     

     Ло’ак начал ржать сразу же, как увидел физиономию выходящей с медосмотра подруги, догадываясь, что его месть свершилась! Год назад он случайно услышал подробности обследования девушек, когда Кири рассказывала об этом матери, и давился от хохота, представляя всевозможные варианты конфуза подруги. Однако обвинить его было не в чем, и Са’ра, пока ее не начали расспрашивать о деталях осмотра одноклассницы, стремительно скрылась в сторону школьной аудитории.

     

     Процесс осмотра всего девятого класса был скоротечен, и через час из медблока выходил последний девятиклассник в сопровождении Куоритча. Тренер сменил молодую учительницу, когда подошла очередь парней, и под его грозным взглядом дело еще сильнее ускорилось. Любые попытки пациентов пошутить на физиологические темы или рисонуться своей фигурой перед Тианой разбивались о грозный взгляд угрюмого рекома.

     

     Са’ра дулась на парочку влюбленных до самого обеда, хотя подсознательно понимала, что по большей части она сама виновата в утреннем происшествии. Так что, когда друзья позвали ее на обед в столовую, она уже практически остыла и, не колеблясь, отправилась вместе с ними. К их столику тут же подсел Майлз и Кири. Обратив внимание на непривычную хмурость на лице подруги, Кири спросила:

     

     — Ты чего такая смурная, Са’ра? С Тейамом поссорилась?

     

     — Нет, с Тейамом у меня все на мази. Просто с утра на душе танатор скребется, наверно, какашки закапывает. — улыбнувшись, ответила ньюна’ви, окончательно выгнав из своего разума остатки печальных мыслей. Дружный смех друзей за столом подсказал, что это было правильное решение.

     

     — Вас сегодня тоже осматривали? — спросил Ло’ак сестру, откусывая большой кусок от огромного сэндвича, что вручила ему перед выходом мама.

     

     — А то! Только-только с парнями закончили! — ответил вместо Кири Паук. — Теперь наши придурки хвастают друг перед другом размерами!

     

     — Фу! Какие же вы, парни, противные! — пробурчала Кири, потягивая сок из пакета, — Неужели вас только содержимое собственных трусов интересует?

     

     — Ну… Не только собственных, — с полным ртом уточнил Ло’ак, подмигивая Рее, — Есть трусики, которые манят меня куда как сильнее!

     

     — Ло’ак! У твоего мозга есть один, но существенный недостаток — он слишком много думает не о том! — возмущенно воскликнула Цирея, привычно краснея. Однако пальцы обнимающей ее руки парня, осторожно вырисовывающие узоры на ее плоском животике, тут же смыли волны нарастающего возмущения, сменяя их приливами нежности и легкого возбуждения.

     

     — Бабушка Мо’ат всегда говорила, что мужчины относятся к отряду членистоногих, сначала ублажат член, а потом делают ноги. — доедая салат, сказала Са’ра и на секунду зависла, озаренная внезапной идеей. — Майлз, а дядя Макс уже улетел со своей лабораторией?

     

     — Еще нет, — ответил человечек в маске, глотая слюну при взгляде на жующих друзей. Он сможет поесть только после уроков, вернувшись домой, ибо строить для единственного человеческого ученика герметичный бокс для приема пищи смысла не было. А обедать в комнате для людского персонала школы тот стеснялся. Паук и так учился в этой школе на птичьих правах, да и то только потому, что отец удовлетворил его просьбы и согласовал обучение в школе для ньюна’ви аж в Отделе Образования.

     

     Услышав ответ, Са’ра резко подскочила и под удивленные взгляды исчезла в районе входного проема столовой.

     

     — Чего это с ней? — озвучила общий вопрос Кири.

     

     — Это же Са’ра, — ответил доевший сэндвич Ло’ак, — Не знает, чего хочет, но не успокоится, пока этого не добьется.

     

     Он повернулся к Бро и спросил.

     

     — Ты сам-то как? Сильно от отца за конвертоплан прилетело?

     

     Паук скривился, вспоминая часовую лекцию Норма, который к концу воспитательного выступления загнался настолько, что стал винить самого себя в плохом воспитании сына. Майлзу даже пришлось утешать ученого, убеждая его, что он самый лучший родитель, что мог достаться ему по жизни. В конце концов, его батя прилично набрался и в пьяном порыве открыл секрет, что к концу этой недели аватар Паука будет готов к установлению ментальной связи с носителем. Так что на следующей неделе, если будет на то воля Великой Матери, Майлз явиться в школу уже в облике синекожего, хвостатого красавца.

     

     — Вот тогда и посмотрим, кто будет на вершине ТОПа размеров! — закончил рассказ улыбающийся до ушей человечек.

     

     Покачавшая головой Кири, которая уже устала спорить с Пауком о том, что содержимое его паховой области не является причиной зарождения чувств к нему, встала и со словами: «Когда мужчины рассказывают о размерах своего члена — рыбаки просто отдыхают!» — махнула Цирее рукой и ушла в свой корпус. Майлз тут же рванул за ней следом. До окончания обеденного перерыва оставалось всего пять минут, и Ло’ак с Реей так же отправились в свой класс. Зайдя в деревянное строение, пара резко остановилась, глядя на то, как Са’ра что-то тщательно выписывает на доске мелом, поглядывая на распечатку в другой руке.

     

     На черной поверхности была нарисована таблица, надпись над шапкой которой гласила «Результаты измерений на медосмотре». В левом столбце были выписаны имена всех парней класса, а заголовок второго столбца гласил, что в нем будут отображены некие цифровые значения в дюймах. До парней, что входили вслед за парой влюбленных и так же замирали, пытаясь понять, что тут происходит, стало доходить, какие именно сведения Са’ра была готова представить на всеобщее обозрение.

     

     — Это то, о чем я подумал? — спросил Ло’ак подругу, подозрительно глядя на распечатку. — Ты же не посмеешь написать подобное на доске!

     

     — Когда я хорошая, я очень-очень хорошая, но когда я плохая, я еще лучше! — ответила Са'ра и принялась быстро вносить цифровые значения в правую колонку под возмущенные вопли враз покрасневших одноклассников.

     

     — ЧТО ТУТ ПРОИСХОДИТ?! — раздался голос Рии Ангелиновой от двери, — А ну-ка быстро все расселись по местам! Са’ра, что это за таблица?

     

     — Эта? — невинным голосом переспросила девушка, скромно улыбаясь и глядя прямо в глаза Ло’ака.

     

     — Это Таблица с размерами… — сделав театральную паузу на зависть самого Станиславского, коварная мстительница продолжила, — … ступней наших мальчишек. Макс Пател поделился этими данными для моей курсовой работы по анатомии, в которой я буду искать взаимосвязь между размером ступней и... - последовала еще одна пауза, - ... скоростью передвижения в джунглях.

     

     — Какая ты молодец! — похвалила ученицу Рия, хотя не до конца поняла смысла этого исследования. Однако анатомия и биология не входили в сферу ее интересов, и учительница предпочла не вникать в ряд цифр, что красовались напротив имен. А вот мужская половина аудитории, рассевшись по местам, не спешила расслабляться. Цифры на доске можно было прочитать абсолютно двояко. Это и на самом деле могли быть размеры их ступней, но ведь и размеры причиндалов вполне укладывались в отображенные значения. Как и все мужчины на свете, парни девятого класса школы Грейс Огустин понятия не имели о точной длине собственных стоп, но каждый из них запомнил цифру напротив своего имени, повторяя ее про себя словно мантру. Никогда еще за всю историю Пандоры, как в этот вечер, обычные линейки не пользовались спросом у девятиклассников, запершихся после школы в своих комнатах, дабы развеять собственные опасения. Ну или наоборот, получить удар по самолюбию, обзаведясь небольшим комплексом неполноценности, после проведенных измерений вспомнив цифры напротив имен своих товарищей.

     

     После уроков, отправив Цирею вместе с Кири и Пауком в сторону дома, парочка «преступников» отправилась отбывать наказание в сторону школьного стадиона. Альфа Центавра висела практически у горизонта, и прожекторы на высоких металлических стойках, согласно заложенной в них программе, принялись помогать небесному светилу освещать каждый уголок этого храма спорта и высоких достижений. На зеленом поле собралась вся команда по Флайфурри и под равномерный свисток тренера разминала свои мышцы перед началом нагрузок. «Наградой» для опоздавших послужили пятьдесят дополнительных отжиманий и по три дополнительных круга на ПП. Так что к тренировке остальных членов команды парочка присоединилась уже на исходе физических сил. Час спустя, когда товарищи по команде по окончании занятий направились в душевые, к двум ньюна’ви валяющимся без сил на аккуратно подстриженной траве стадионного поля подошел Куоритч.

     

     — Неплохо, неплохо, бездари! — прозвучал глубокий баритон тренера. — Рад, что каникулы не сделали из вас жалких хлюпиков. Пора отрабатывать утренние провинности!

     

     — Как? — изумленно выдохнул Ло’ак и от возмущения сел, глядя на довольное лицо рекома, — Мы же с Са’рой по три круга отшпандохали на полосе препятствий! Разве это было не в наказание?

     

     — Так и есть! В наказание, — подтвердил слова парня тренер, но тут же добавил важное уточнение, — За опоздание на тренировку! А теперь вы отработаете ваш утренний стен’дап на линейке.

     

     Пошатывающаяся от усталости Са’ра поднялась с травы и, мрачно посмотрев на Куоритча, выдавила:

     

     — Сколько еще кругов нам предстоит пробежать?

     

     — Нисколько! Хватит вам бега на сегодня! — радостно улыбнувшись, поведал тренер, — Мне тут директор Тарсем наконец-то одну штучку подогнал, которую я уже пол года выпрашивал. TENNIS TUTOR PLUS! Пушка для автоматической подачи мячей. Пошли за мной.

     

     Пройдя через арку выхода, возвышающуюся посередине зрительских рядов, троица дошла до небольшого квадрата теннисного корта, огражденного высоким сетчатым забором по периметру. Зайдя внутрь через калитку, они подошли к невысокому, кубическому аппарату, окрашенному в черный цвет, сверху которого в открытом приемнике лежало не меньше сотни бейсбольных мячей. Куоритч, проведя ладонью по крашеному боку агрегата, включил его в сеть, тот загудел, и его панель управления радостно замигала серией огоньков.

     

     — Вот этот металлический красавчик позволит поднять мастерство отбивающих до невероятных высот! — начал рассказывать тренер, переключая тумблеры на приборе, — Он способен выстреливать одним мячом в секунду! Причем, произвольно выбирает направление выстрела, что позволит отбивающему отработать все возможные варианты приема мяча. У него стоят датчики слежения за спортсменом, так что этот бездушный пинчер не знает промаха! Ло’ак, хватай биту и топай к концу поля!

     

     Ньюна’ви выбрал на вертикальной стойке одну из приглянувшихся бит и, подойдя к сетчатой стенке, встал в стойку, ожидая «выстрела».

     

     — Готов? — прокричал ему тренер и, дождавшись кивка согласия, нажал кнопку «Старт». Машина, погудев несколько секунд, выплюнула из своего нутра мяч, который, не пролетев и десяти футов, приземлился неподалеку и, прокатившись по траве, застыл.

     

     — И как это поможет нам в тренировках? — с язвительностью в голосе сказала Са’ра, стоящая рядом с тренером. — Такой мяч даже младенец сможет отбить! Может, лучше я покидаю?

     

     — Умничать будешь, когда тебя об этом попросят! — прорычал реком, и его пальцы забегали по панели управления. — А, вот, где настраивается сила броска. Ло’ак, ты готов попробовать еще раз?

     

     — Всегда готов, тренер, запускайте свою шарманку!

     

     В этот раз гул аппарата был гораздо сильнее, и Сара едва успела заметить, как желтобокое ядро молнией поразило бедро ошалевшего парня, выронившего биту и, осыпая проклятиями технику Небесных Людей, отчаянно потирающего место удара.

     

     — Упс! — проворчал Куоритч, снова склоняясь над управлением, — Чутка переборщил! Попробуем вот так. Готов, чемпион?

     

     В этот раз все получилось именно так, как рассчитывал тренер. Скорость, траектория и угол полета были идеальными, а его лучший отбивающий успешно приложился битой к мячу, отправляя его в дальний полет.

     

     — Круто, тренер! Давайте еще раз! — счастливая улыбка озарила лицо Ло’ака, и он вновь встал в стойку.

     

     Реком повернулся к Са’ре и показал ей, на какую кнопку нужно нажимать для выстрела.

     

     — Задача для Ло’ака на сегодня отбить все мячи, что лежат в лотке аппарата. Жми на эту кнопку, шутница, а я схожу проверю раздевалки, пока наши охламоны не разнесли ее к чертям собачьим.

     

     После того, как тренер ушел, а Сара сделала не менее двадцати выстрелов, ей стало скучно, и, заметив на пульте управления кнопку «Автоматическая подача», она смело на нее нажала, наблюдая, как аппарат самостоятельно стал швырять мячи каждые тридцать секунд, слегка меняя угол и траекторию. Через минут десять она увидела, что друг вымотался, и нажала кнопку паузы. Ло’ак, разминая натруженные плечи, подошел к ней и с нескрываемой гордостью поинтересовался:

     

     — Ну, как я тебе? Ни одного мяча не упустил, между прочим!

     

     — Да ладно! Нашел, чем хвастаться. Даже я смогла бы отбить все, чем пукает эта железка.

     

     — Ну так докажи свои слова! — подначил парень, протягивая свою биту.

     

     — Вечно приходится доказывать, что я хорошая, пусть хоть раз мне попробуют доказать, что я плохая. — бурчала Са’ра, пока шла на место Ло’ака. Став в стойку, она приготовилась и скомандовала, — Врубай плевательницу, ушастик, и наслаждайся мастерством дочери великого вождя.

     

     Ло’ак, усмехнувшись, посмотрел на ряд кнопок и понял, что понятия не имеет, на что нажимать. Однако признаваться в этом подруге он не собирался и поступил как всегда в таких ситуациях, нажал на все кнопки подряд. Агрегат отчаянно загудел и открыл скорострельный огонь по не ожидающей такого коварства цели.

     

     — А-А-А! СКОТИНА! — раздался отчаянный вопль девушки, безуспешно пытающейся уклониться от летящих в нее мячей. — ВЫРУБАЙ ЭТУ ТВАРЬ!

     

     Мгновенно запаниковавший Ло’ак принялся снова жать на все кнопки подряд в попытке выключить аппарат, но добился лишь того, что частота выстрелов увеличилась вдвое. Как и положено умной машине, ее датчики внимательно отслеживали местоположение спортсмена, и как бы та не старалась уклониться от бросков, мячи упорно находили ее фигурку на площадке. В голову парня не пришло ничего лучше, чем прикрыть Са’ру от свистящих снарядов собственным телом. Ло’ак выбежал перед ней и начал принимать удары оставшихся мячей задней поверхностью тела, сжимая зубы и постанывая после каждого впечатывания шершавой поверхности в его синюю кожу. Спустя три минуты мучений аппарат издал серию коротких сигналов и выключился, опустошив приемный лоток до последнего снаряда. Колени страдальца подкосились, и он рухнул лицом в траву корта, ощущая на месте собственной спины лишь пульсацию боли и оглушающую тишину вокруг. Ошеломленная произошедшим Са’ра, подскочившая к парню со слезами на глазах, разглядывала наливающиеся синяки на теле защитника.

     

     Вечер возместил все страдания, что испытал за этот день Ло’ак. Лежа на животе на собственной кровати, он млел от того, что мягкие ладошки Циреи осторожно втирали обезболивающую мазь от синяков в каждый фиолетовый кружок на его теле, делающие парня похожим на необычного леопарда. Несмотря на обнаженное тело пациента, у его персональной медсестры не возникло сексуального подтекста от выполняемых процедур. Она украдкой вытирала непроизвольные слезы, глядя на круглые отпечатки мячей, свидетельствующие о смелости ее парня. Сам же пациент был рад, что лежал на животе, иначе трудно было бы объяснить внушительную упертость его естества, что пыталась пробить насквозь толстый матрас его кровати. Мазь подействовала сразу же, и боль ушла в небытие. Млея от сладостных прикосновений, он закрыл глаза, отдаваясь неге ласковых манипуляций. Он даже не сразу понял, что по его позвоночнику скользят не тонкие пальчики любимой, а чувствуется легкое порхание ее губ. Парень замер, не веря собственному счастью. Открыв глаза и повернув голову, он утонул в огромных глазах цвета морской волны, что сквозь слезы, с любовью и нежностью смотрели на него самого. Перевернувшись и прикрыв простынкой синекожий флагшток, вздыбленный в потолок без флага, он протянул руку и вытер сверкающую капельку из уголка глаз девушки.

     

     — Рея! Ты чего плачешь? Все же хорошо! У меня уже ничего не болит! — взволнованным голосом начал приговаривать Ло’ак, опасаясь продолжения ее слез. Он готов был подставить спину под мячи еще раз, лишь бы не видеть свою девушку расстроенной.

     

     Цирея, которую переполняла волна любви и нежности к этой лопоухой очаровашке, решила, что лучшим ответом будет не слова, а конкретные действия с ее стороны, и прильнула к губам в сладком, будоражащем поцелуе. Вспышка изумления в глазах парня сменила нега волшебных ощущений и он, прижав к себе Рею, ответил на поцелуй со всей страстью, что пылала в нем как пожар. Их поцелуй продолжался, становясь все страстнее и безудержнее. Разум обоих слился, проникая в новые грани сексуального влечения, позволяя себе потеряться друг в друге. Стоны удовольствия наполняли комнату. Наконец, они остановились, с трудом отделяясь друг от друга. Огонь, который пылал в глазах обоих, ярко подсвечивался их любовью и страстью, которые только что исходили от них.

     

     — Цирея, я люблю тебя, — прошептал Ло’ак, прижимая ее еще крепче к себе. — Я никогда не думал, что смогу встретить кого-то, кто так сильно разожжет во мне подобные чувства!

     

     — И я тебя тоже люблю, — ответила рифовая, улыбаясь ему. — Ты заставляешь мое сердечко замирать каждый раз, стоит мне только на тебя посмотреть.

     

     — ЛО’АК! — подобно ледяному душу на разгоряченное тело раздался вопль Са’ры из-под двери! — Твоя мама велит идти ужинать! Все уже за столом, только вас с Реей ждем!

     

      Подсознательно Эйва ожидала подобного развития событий и, честно признаваясь сама себе, не сильно расстроилась от очередного облома у своего подопечного. Кто-то обязательно бы это сделал, так как кухня Салли снова была полна гостей, и все уже садились за стол, дабы приступить к ужину. У Са’ры хотя бы хватило такта не врываться в комнату, а позвать сладкую парочку через дверь. Брат рифовой наверняка бы без стеснения ввалился бы в комнату и, кто знает, в каком ключе развивались бы события дальше. Главное, богиня сегодня окончательно поняла, что ее ушастый любимчик и его пассия действительно любят друг друга без памяти. Для секса у них еще будет вся жизнь впереди, не стоит ей торопить события. Любовь игрива и непредсказуема. Она входит в жизнь ее созданий без разрешения. Но где любовь, там и вечная весна. Это чувство не имеет имени и возраста. Не нужно пытаться ее понять, нужно ее просто принять и быть счастливым. В этот момент Эйва была счастлива.

      Каждый на’ви использует накопленный дар знаний своих предков. Однако, если не вспоминать их опыт, то и дары эти обесцениваются. Эйва с ее уникальной памятью, способной вспомнить зарождение каждой травинки в лесу, появление самой маленькой рыбки в океане и первый сознательный шаг любого из детенышей змееволка, осознавала, что ее синехвостым созданиям необходимо периодически напоминать о прошлом. Ибо юная память ньюна’ви, захламленная цифровыми достижениями Небесных Людей, все реже и реже обращалась к опыту предков. Песенные нити пылились в коробках со старыми вещами, а в человеческой сети информация подавалась очень уж однобоко. Чтобы это исправить, она каждый год вставляла в учебные планы старшеклассников непременный визит в Музей «Великой Битвы», расположенный в Городе-Плацдарме, посвященный тому самому сражению, после которого жизненный уклад на Пандоре устремился в новое русло истории.

     

     Синяки от мячей на теле Ло’ака зажили достаточно быстро. С одной стороны, это было во благо, ибо к окончанию дневных занятий он уже с трудом находил удобное положение, дабы пульсирующие болью кружки отметин не мешали слушать учителей. Однако с исчезновением сиреневых пятен пропал и шикарный повод уединяться в своей комнате с Реей, которая каждый вечер наносила на его тело мазь, попутно рассказывая ему о жизни своего клана. Каждая медицинская процедура неизменно заканчивалась долгой серией страстных поцелуев и ласками, но «к сладкому» влюбленные переходить не спешили, ибо в дверь периодически заглядывала голова цербера, именуемая Аонунг. Брат рифовой, казалось, уже смирился с тем, что сердце его сестры выбрало себе мужчину, но ежевечерние звонки матери, напоминавшей каждый раз о его «братском долге», вынуждали парня держать ситуацию под контролем. Са’ра, негласно наблюдая за Нунгом, старательно информировала парочку о предстоящем визите по браслеткому, и те успевали принимать благочестивый вид пред «внезапным» появлением инспектора. Аонунг вовсе не был дураком и, видя опухшие от поцелуев губы сестры, пылающие от смущения щеки и ее горящие глаза, сознательно делал вид, что все происходит в рамках приличия, а сам подсознательно завидовал Рее, вспоминая вкус губ и податливость тела Нан’ти, по которой сильно тосковал.

     

     Так что в пятницу, накануне групповой поездки девятого и десятого классов в музей, Ло’ак разочарованно валялся в своей комнате, осознавая, что его соблазнительная медсестричка сегодня уже не придет. За окном уже давно стемнело, чистые вещи для завтрашней поездки висели на спинке стула возле его письменного стола, а мысли и душа парня находились на один этаж выше. Спасть совершенно не хотелось и, недолго думая, ушастик распахнул свое окно и ухватился за свисающую ветвь. Под теплым свечением Полифема хвостатая тень упорно поползла к своей цели.

     

     Путь наверх не занял много времени, и пару минут спустя парень уже тихонечко скребся в окно комнаты Циреи. Темнота за стеклом и запертое окно говорили о том, что девушка либо уже спит, либо ее просто нет в комнате. «Проклятье! Нужно было предварительно созвониться!» — раздраженно подумал Ло’ак и пополз в сторону окна Са’ры, свет в котором ярко освещал лианы, свисающие снаружи. Судя по звукам из чуть приоткрытого окна, подруга была в комнате и занималась… спортом? Уж слишком шумным было ее дыхание. Улыбаясь в предвкушении того, что появился очередной повод подшутить над девушкой, он схватился за оконную кайму и только приготовился выкрикнуть классическое — «БУ!», как от увиденного чуть не рухнул с верхотуры. Пришлось давиться криком и прилагать все усилия, дабы его любопытный нос не был обнаружен. «Спорт», которым занималась Са’ра с Нетейямом, был весьма узконаправленным и, если бы не резиновые аксессуары фирмы «Du’rex», распечатанная пачка которых валялась рядом с кроватью, то Ло’ак через девять месяцев вполне мог стать дядей для внеплановой племянницы или племянника.

     

     — Да уж, первенец должен быть первым во всем! — пробормотал смутившийся Ло’ак, чувствуя, как кровь смущения приливает к щекам, — Для меня секс только после свадьбы тоже звучит как «Ссылка доступна только зарегистрированным пользователям.»

     

     Оставался последний способ добраться до желанной цели. Вернее, их было два. Окно Аонунга, через которое, впрочем, он не полез бы, даже если на кону стояла его единственная возможность лишиться девственности. А вот воспользоваться спальней Тсу’тея вполне можно было, так как парень знал, что дядя по природе сова (Ло’ак до сих пор не мог понять этот термин несмотря на то, что отец показывал ему на коме изображение ночных птиц) и ложился спать не раньше полуночи. К тому же, он практически никогда не закрывал террасную дверь, выходящую на уютный балкончик. Темная фигура стремительно передвинулась к террасной кайме пола, отделанного пластокафелем и, убедившись, что на балконе никого, Ло’ак осторожно перескочил через никелированные перила. На цыпочках он подкрался к открытому дверному проему. Его расчеты оправдались, и он нырнул в темноту пустой спальни хозяина квартиры. Огромная кровать была не застелена, а напротив нее на стене висело эхо былых времен - огромный череп леоноптерикса, пугающий черными провалами глазных отверстий. Прокравшись к двери в коридор, влюбленный лазутчик приоткрыл дверь и убедился, что коридор пуст. Со стороны кухни раздавались голоса Тсу’тея и Аонунга, что было для Ло’ака отличным шансом. Он, не теряя времени, пробрался по коридору, стараясь издавать как можно меньше шума. Ощущая бегущие по спине мурашки из-за щепетильности своих действий, он остановился у двери в комнату Реи. Ло’ак ненадолго закрыл глаза и почувствовал, как собственное сердце бешено колотится о ребра. Глубоко вздохнув, он открыл дверь и прошмыгнул в комнату.

     

     Слабый свет лунного серебра проникал через стекло запертого окна, освещая комнату. Рея спала, тихо дыша, ее волосы были разбросаны по подушке. В глубине души Ло’ак почувствовал себя слегка виноватым, что влез в ее спальню без разрешения, но одновременно он не мог оторвать взгляда от нее. Осторожно, любуясь завораживающими чертами, он подошел ближе и присел на край ее кровати. Его сердце млело от восхищения и страсти, пока парень глядел на спящую девушку. Он погладил ее волосы, наслаждаясь тем, как мягкие пряди скользят между его пальцев. В этот момент Рея пошевелилась на кровати, и её голубые глаза медленно раскрылись. Увидев Ло’ака, она немного напряглась, но тот поспешил успокоить её, положив палец на свои губы и шепнув «Тссс». Голос парня звучал мягко и укрощено, как голос кошки, ласкающей своих котят. Рея улыбнулась и посмотрела в его глаза, увидев в них ту же самую страсть, которую и сама чувствовала по отношению к нему.

     

     — Ло’ак, с тобой все в порядке? Спина болит? — прошептала она, пытаясь до конца избавиться от сонливости. — Что ты здесь делаешь?

     

     Он глотнул тяжело, заставляя свой голос звучать более уверенно, чем он себя чувствовал. — Я не мог заснуть, Рея. И мне очень захотелось тебя увидеть! Я так привык к тому, что каждый вечер ты мазала мне спинку, и теперь чувствую себя заброшенным. Слишком много тебя… в мыслях… в сердце… во мне… внутри… но только не рядом. Ты ведь приютишь брошенного котенка?

     

     Цирея, растаявшая от такого признания, отодвинулась вбок и взглядом пригласила парня лечь рядом. Ло’ак, не мешкая, растянулся на мягком матрасе, вдыхая шлейф аромата Циреи, которая тут же прижалась к нему и положила голову на мускулистую грудь.

     

     — Я полежу с тобой, пока ты снова не уснешь, хорошо? — спросил он рифовую, осыпая легкими поцелуями кудрявую макушку. Его ладонь легла на бедро девушки и принялась нежно его поглаживать. Пальчики самой Реи в то время повторяли рисунок пресса на его животе, вынуждая содержимое шорт наливаться кровью. Несмотря на шум из соседней комнаты, он прекрасно осознавал, что повторить достижение брата в данный момент для него не является целью. Ему просто стало так хорошо и спокойно в данный момент, что в голове листиком, подхваченным ветром, парила единственная мысль «Возможно, вот это и есть настоящее счастье?»

     

     Прошло, наверное, минут тридцать, когда Ло’ак услышал равномерное дыхание уснувшей подруги. Объективности ради, нужно было возвращаться назад. Но тепло щеки девушки, что согревало его грудь, и ее ножка, во сне перекинутая через его бедра, буквально молили рациональную часть его мозга задержаться. Решив еще немного времени полежать в этой сонной ауре любовных ощущений, он и сам не заметил, как крепко уснул…

     

      Эйва с умилением смотрела на картину спящих детей, наслаждаясь гармонией молодости и пылающих чувств. Даже во сне ее создания старались как можно ближе прижаться друг к другу, как будто опасались потерять свою пару даже на миг. Было что-то невероятно трогательное в том, что даже дыхание обоих синхронизировались, а колено девушки ненароком прижало все еще вздыбленную плоть своим весом. Глядя на спящих детей, Эйва осознавала, что в руках именно таких парочек лежит будущее ее планеты. Ведь ее мир непрерывно меняется, так как без изменения нет и развития. И ньюна’ви, подобно этим влюбленным душам, должны будут возглавить этот процесс. Она верила в них, а они, безусловно, верили в свою богиню.

     

     — Ло’ак, а тебя не посещают в последнее время мысли сексуального характера? — спросила друга Са’ра, умиленно разглядывая спящую парочку, конечности которых переплелись крепче прядей на косе самого Ло’ака.

     

     — До кого бы доебаться?! — спросонья, на автомате, огрызнулся вопросом на вопрос тот, разлепляя глаза и пытаясь понять, почему его нос утыкается в чью-то нежную шею.

     

     Смешок со стороны обладательницы этой соблазнительной шейки свидетельствовал о том, что Цирея проснулась. Ло’ак сладко зевнул, оглядел окружающую обстановку, улыбнулся в понимании того, в чьей постели он встретил рассвет и, не удержавшись, лизнул бирюзовую кожу за нежным ушком.

     

     — Вот, Рея, знай. Твоя подруга раньше была маленькая и вредная, а теперь она большая и… такая же.

     

     — Вот нахал! А если бы Цирею пришла будить не я, а Аонунг?! Ты мне должен быть благодарен, что я не ору на весь дом о поруганной чести подруги!

     

     — Моя честь не пострадала, Са’ра! — ответила Цирея, с неохотой выпутываясь из крепких объятий своего парня. — Разве что только во сне, что сегодня мне снился. Но я теперь ясно осознаю причину этих сновидений.

     

     — Во-первых, Са’рочка, я хороший! — сказал поднявшийся с кровати вслед рифовой принцессой парень, направляясь к окну, — А во-вторых… Хватит и того, что «во-первых»!

     

     — А я сто раз всем вокруг говорила, что не ангел… — пробурчала Са’ра, направляясь к выходу из спальни подруги, — Сначала не верят, потом жалуются! Через полчаса сбор на крыше! На вокзал полетим!

     

     ***

     

     До прибытия магнитопоезда оставалось еще тридцать минут, а платформа уже была наполнена голубокожей, хвостатой молодежью. Гул одновременно галдящих голосов девятого и десятого классов напомнил Ло’аку «птичий базар» из икранов в горах Аллилуйя, когда они с отцом, братом и дядей Тсу’теем были там месяц назад, приручая будущий «транспорт» для бизнеса Нетейяма. Приземлившись, он помог Рее спрыгнуть со своего банши и, мысленно отправив своего крылатого брата домой, пошел на встречу одноклассникам. По пути их догнали Са’ра и Аонунг, которые прилетели на икране девушки, и четверка отметила свое прибытие в планшете Рии Ангелиновой, которая вместе с Куоритчем отвечала за экскурсию старшеклассников в музей. Подойдя к Кири, которая беспокойно озиралась по сторонам, Ло’ак огляделся в поисках человеческой тушки своего Бро.

     

     — А что, Паук с нами не едет? — задал он вопрос сестре.

     

     — Я не знаю, где он, — ответила та, нервно постукивая хвостом по решетке ограждения платформы, — Он вчера вечером позвонил и сказал, что готовит какой-то сюрприз! Зная нашего Обезьяна, такие заявления заставляют нервничать еще сильнее. Все ваши сюрпризы с самого детства не сулили мне ничего хорошего. Поезд придет уже через десять минут, где его танатор носит?

     

     — Меня потеряли? — раздался высокий, задорный голос позади, и компания синхронно оглянулась.

     

     Перед ними стоял, на первый взгляд казалось, незнакомый ньюна’ви, очень сильно выделяющийся среди прочих. Вернее, брови и пятипалые ладони выдавали в нем рекома или аватара, а жестко сплетенные волосы цвета соломы и так сильно знакомые черты измененного лица не оставляли сомнений в личности, представшей перед ними.

     

     — ПАУК?! — радостно взвизгнула Кири и бросилась в распахнутые объятия нового тела своего парня. Тот подхватил девушку и, подняв сильными руками под мышки, покружил, счастливо смеясь.

     

     — Ну вот! Наконец-то настал тот день, когда я могу посмотреть на тебя сверху вниз! — улыбаясь, ответил он и, прекратив вращение, поставил Кири на ноги. — Я так долго ждал этого момента! Но детка, дай же и остальным насладиться зрелищем моего нового тела!

     

     — Ты просто крут, Бро! — сказал подошедший Ло’ак и крепко обнял своего друга детства. — А что за хрень у тебя с волосами?

     

     — Я попросил Норма покрасить их в цвет своих собственных волос, дабы оставаться единственным и неповторимым! — с гордостью ответил Паук, обнимая подошедшую поздравить его Са’ру.

     

     — Осторожно!!! — громко произнесла та, улыбаясь, — Двери прошлого закрываются! Следующая остановка… Счастливая жизнь! Я так за тебя рада, Майлз! А еще больше рада за Кири.

     

     Шум приближающегося поезда не позволил компании продолжить радостное обсуждение, и, стоило только дверям пассажирского состава распахнуться, как громкий крик тренера «ПО ВАГОНАМ!» вынудил учеников быстренько заполнить нутро двух пустых пассажирских капсул. Жеванный голос диспетчера скомандовал отправление, и приподнявшийся над монорельсом состав начал набирать скорость. Спустя пять минут взбудораженные пассажиры разглядывали мелькающие мимо окон разнообразие джунглей. У рассаженных по парам в уютные анатомические кресла друзей не было возможности скучковаться и продолжить обсуждение нового облика Паука. Следящий за дисциплиной реком, стоя у дверей тамбура, бросал гневные, замораживающие взгляды при любой попытке учеников встать с места, и грозил нарушителям спокойствия кулаком. Паук о чем-то шептался с Кири, которая восхищенно ощупывала каждый дюйм нового облика своего парня, видимо, подсознательно опасаясь, что ей это только снится. Са’ра уныло кивала на слова увлеченно рассказывающего особенности подводной, арбалетной охоты Аонунга. Ло’ак держал Цирею за руку и любовался профилем девушки, уткнувшейся курносым носиком в пластиковое стекло и изумленно разглядывающей мелькающие пейзажи за окном.

     

     Спустя тридцать минут в пути эмоции молодых пассажиров окончательно поутихли, и наступившую тишину внутри вагона нарушал только легкий свист ветра, обтекающий тело скоростного состава. Тягостное наступление привычной для любой долгой поездки скуки нарушил звучный голос из середины вагона. Ан’гат, певческий талан которой считался лучшим в школе, включила на своем небольшом персокоме мелодию и затянула популярную среди старшеклассников песню, которую практически все ученики знали наизусть.

     

      Гудели магниты, летели вагоны, и школьники пели: вперед!

      Шутили ньюна’ви, скучали икраны, дремал разночинный народ.

      Я думал о многом, я думал о разном, смотря на Пандору в окне.

      Мы едем в вагоне по самой прекрасной, по самой прекрасной земле.

      Мы едем в вагоне по самой прекрасной, по самой прекрасной земле.

     

     Улыбки непроизвольно наползли на лица школьников, ибо шикарный голос Ан’гат буквально проникал своим юным задором в самые потаенные глубины молодых душ. К пению девушки сначала присоединился один, потом второй, затем третий голоса. Припев исполняли уже все пассажиры вагона, и стройный молодецкий хор мощно выдал.

     

      Да-да-да… Дорога, дорога, ты знаешь так много о жизни моей молодой.

      Дорога, дорога, осталось немного, я скоро приеду домой.

      Дорога, дорога, ты знаешь так много о жизни такой молодой.

      Дорога, дорога, осталось немного, Мы скоро вернемся домой!

      Домой. Домой! Домой.

     

     Двери тамбура открылись и в проеме появилась маска Рии Ангелиновой, которая следила за порядком во втором вагоне. Из-под маски виднелось удивленное, но улыбающееся лицо учительницы, а благодаря открытой двери к песне присоединились оставшиеся ученики второго вагона.

     

      Забытые Эйвой пандорские версты. Люблю я дороги печаль.

      Я помню цвет джунглей, парящие горы — святая, великая даль.

      И поезд домчится, осталось немножко, подружек целуйте взасос!

      Недаром в вагоне собралось так много сиренево-синих полос.

      Недаром в вагоне собралось так много сиренево-синих полос.

     

      Да-да-да… Дорога, дорога, ты знаешь так много о жизни моей молодой.

      Дорога, дорога, осталось немного, я скоро приеду домой.

      Дорога, дорога, ты знаешь так много о жизни такой молодой.

      Дорога, дорога, осталось немного, Мы скоро вернемся домой!

      Домой. Домой! Домой.

     

     Громкие аплодисменты и крики «Браво» зафиналили хоровое исполнение этого хита, и даже Куоритч украдкой смахнул выступившую слезинку, вспомнив времена своей боевой молодости и томительное время в пути между заданиями. До самого Города-Плацдарма Ан’гат, по настойчивым просьбам одноклассников, развлекала всех песнями, исполняя одну заявку за другой. К моменту, когда состав окончательно затормозил на Центральном Вокзале, она уже подохрипла и с благодарностью приняла из рук учительницы бутылочку воды, смачивая натруженное горло. От вокзала до музея было недалеко и, построив школьников по парам, тренер повел синий ручей в направлении центра.

     

     Благодаря технологическому прогрессу, особенно использованию масштабной технологии 3D-печати, большая часть Плацдарм-Сити была построена всего за один год. Основными тружениками на стройках были ХексБоты, паукообразные роботы, которые без перерывов и выходных, подобно термитам, выстраивали здание за зданием, мостили улицы и выстраивали коммуникации и прочую инфраструктуру. С притоком новых колонистов с Земли резко возрос спрос на жилье и удобства, что привело к расширению границ города. Согласно договоренностям с племенами, человеческие архитекторы буквально наизнанку выворачивали свой разум, дабы совместить принципы невмешательства в жизнь планеты с воссозданием максимальных благ для ее новых обитателей. Был разработан план «Городских Джунглей», согласно которому жилые боксы ювелирно «вживлялись» в растительную основу могучих деревьев. Вырастая, Дерево-дом естественным образом поднимало на своих ветвях существующие постройки, а человечество на его новых приростках достраивала очередные площадки. Школьники заворожено вращали головами во все стороны, не успевая рассмотреть все элементы происходящей вокруг городской активности. Пока группа шла по мощенным натуральным камнем дорожкам, витиевато изгибающимся среди невысоких деревьев и кустарников городского парка, над их головами проносился разнообразный беспилотный транспорт. Курьеры, флайбусы, доставка, медицинские коптеры и прочая разноцветная летающая техника уверенно скользила по маршрутам, чудесным образом не сталкиваясь и не мешая друг другу.

     

     Величественное здание Музея «Великой Битвы» возвышалось над парковой зоной подобно гордому монументу давним героям. Внешние стены выполнены из тёмного, практически черного камня, придающего ему строгий и солидный вид. Большие бронзовые двери с темными стеклами завораживали взгляд, торжественно приглашая посетителей внутрь приоткрытой памяти Пандоры. Дождавшись, когда цепочка школьников образует вокруг входа небольшой затор, Рия открыла дверь и вошла внутрь первой, не сомневаясь, что Куоритч проследит за тем, чтобы снаружи не осталось учеников. Внутри музея было мало посетителей, и все они были из расы Небесных Людей. В качестве экскурсовода к ним подошла невысокая дама в строгом костюме и дыхательной маске и, уточнив состав группы, включила небольшой микрофон и начала экскурсию.

     

     Первый зал целиком был посвящен жизненному укладу на’ви, демонстрируя посетителям быт и повседневность коренных племен, обитавших на планете до появления на ней пришельцев. Для братьев Салли этот зал не представлял никакого интереса, так как они могли воочию наблюдать подобный уклад, навещая раз в квартал собственную бабулю. А вот рифовые ловили каждое слово экскурсовода, отмечая различия в быту между лесными и морскими племенами. Аонунга особо рассмешил ночной горшок, в который лесные справляли нужду среди ночи. Рифовым в этом плане было куда проще, шаг в сторону и соленые океанские воды разбавляет теплая струйка.

     

     — Неужели твои предки и правда спали в таких хрупких конструкциях? — спросила Цирея шепотом у Ло’ака, указывая на образец узкого плетеного кокона, подвешенного на фрагменте искусственного дерева.

     

     — Сам до сих пор в шоке! — ответил парень, разглядывая ненадежную конструкцию представленного ложа. — Я столько раз из обычного гамака вываливался во сне, когда гостил у бабули, что даже рад, что мы не жили на традиционном Дереве-Доме.

     

     Они перешли в следующий зал, посвященный колонизации Пандоры людьми. На больших экранах мелькали сцены перенаселенных земных городов, являющиеся мотивационной причиной их появления на планете. Вдоль стен стояли макеты первого транспорта и всевозможной техники, с помощью которых люди с первых дней принялись уничтожать природную сущность Великой Матери. После условно-мирных агрегатов для обработки поверхностей были представлены образцы сугубо военного назначения. Экскурсовод подробно объяснял предназначение каждого аппарата, показывая слайды на своем планшете. Зал оставил после себя гнетущее впечатление, и в самый большой отдел музея, посвященный непосредственно Великой Битве, школьники переходили в состоянии молчаливого уныния.

     

     В отличие от прошлого года, к экспозиции, демонстрирующей доблесть народа на’ви, сплотившегося под руководством Торука Макто в борьбе за собственное существование, добавился новый раздел. Экскурсовод, рассказав о том, как сама Эйва вмешалась в события и помогла своему народу в битве, подвела школьников к большой панорамной сцене, воссоздавшей небольшой локальный элемент схватки из того периода, но для нескольких из экскурсантов эта сцена была более чем судьбоносной. Голос экскурсовода гласил:

     

     — А сейчас я хочу представить вам новую гордость нашего музея, до мельчайших деталей воссозданный момент финального сражения двух военачальников Великой Битвы. Джейка Салли с Полковником Майлзом Куоритчем. Работники нашего музея пять лет назад обнаружили в джунглях эту локацию и все предметы, представленные на панораме ожесточенной схватки, являются оригинальными и были скрупулезно, до последнего винтика, перенесены в стены музея. Вы можете видеть, как дочь вождя клана Оматикайя, Нейтири, прикрывает собой бессознательного Аватара мужа и поражает стрелой тело полковника, находящегося в личном УМП (Усиленная Мобильная Платформа). На экране представлена последняя запись с камеры машины, запечатлевшей последний миг жизни Майлза Куоритча.

     

     Ло’ак был поражен развернувшейся сценой на большом мониторе, где возле помятого вагончика ученых без стекол, детализированная восковая фигура его матери, прикрывая отца, шипела в сторону двуногой механизированной машины, внутри которой восковое тело Куоритча было проткнуто двумя ее стрелами. Отец рассказывал детям об этом эпизоде сражения, но в подробности никогда не вдавался, отделываясь лишь общими деталями. Глядя на запись с камеры, он внезапно осознал, насколько хрупким было в тот миг его будущее и будущее его родной планеты. Лишь затем до разума парня дошла еще более шокирующая мысль, и он повернул голову в сторону тренера.

     

     Реком, стоящий чуть поодаль от остальных, застыл в напряжении, не сводя глаз с монитора. Кулаки Куоритча сжались настолько, что синяя кожа на костяшках практически побелела. Сжатые губы превратились в тонкие полоски, а хвост выписывал кренделя в нервном танго. Было видно, что тренер сдерживается из последних сил. Нужно было срочно что-то предпринять! Вдруг от шеренги школьников отделилась светловолосая фигура и подошла к застывшему рекому. В данный момент только он лучше всех в этом зале понимал чувства в душе учителя и, несмотря на личную неприязнь к этому воплощению человеческой инженерной мысли, не мог ему не посочувствовать. Паук встал рядом с Куоритчем и сочувственно положил ладонь ему на плечо. Напряжение разом отпустило тело тренера, стоило ему только увидеть личность сочувствующего. Они не сказали друг другу ни слова, просто стояли рядом, ощущая эмоциональную поддержку одного и благодарные эманации другого. В глазах практически всех вокруг эта сцена была лишь слегка необычной, но Ло’ак практически слышал звук трещины, что прошлась по стене неприятия, выложенной Пауком с момента первой встречи с рекомом отца. Он был безумно рад как за друга, так и за бывшего полковника. Посмотрев в сторону сестры, Ло’ак увидел, как та, не скрываясь, вытирает тыльной стороной текущие слезы, глядя на то, что даже в теле Аватара добрая душа ее возлюбленного ни капли не изменилась.

     

     По окончании экскурсии наступило свободное время, ибо до обратного поезда в НьюНа’ви Сити было три часа. Дабы не бегать по всему Плацдарму в поисках подопечных, Рия и Куоритч разрешили ученикам перемещаться только в пределах городского парка и в 17.00 всем собраться у ворот выхода. Учительница напомнила всем о правилах поведения и вернулась в музей, дабы еще раз поблагодарить экскурсовода, с которой была знакома, и выпить с той чашечку кофе в небольшом кафе, предназначенном для людей, избавившись на время от дыхательной маски. Ученики мгновенно рассыпались по большой зеленной территории. Кто-то из парней достал мяч и принялся перекидывать его друг другу на аккуратно подстриженном газоне. Большая группа девчонок, расстелив неведомо откуда взявшийся плед, расположилась в теньке под раскидистыми ветвями огромного дерева возле небольшого фонтана, стоящего на перекресте двух основных прогулочных троп парка. Кто был при деньгах, отправились изучать ассортимент многочисленных торговых автоматов, в которых можно было приобрести не только сувениры, но и прикупить массу вкусняшек «Made in Human», вреда от которых традиционно было больше, чем пользы.

     

     К Ло’аку, Цирее и Кири подошли Са’ра с Аонунгом, и они принялись ждать Паука, который куда-то сбежал, обещав через пять минут вернуться. Са’ра повернулась к другу и поинтересовалась:

     

     — Ло, мне одной было жутко неловко от последней экспозиции? Глядя на тренера, я даже решила, что он сорвется и покрошит всю эту инсталляцию в капусту. Майлз просто красавчик, что снял его напряжение.

     

     — Да уж, — согласно ответил Ло’ак, — Я был в шоке. Предки никогда не рассказывали таких подробностей гибели Куоритча. Тетка, что вела экскурсию, даже не догадывалась, что главный герой этой сцены стоит рядом с ней! А вот и Паук возвращается!

     

     — С этой минуты подрабатываю гидом. — радостно произнес запыхавшийся аватар Паука, — Кого тоже послали на х&й — за мной, и не отстаем от группы!

     

     — Может ты для начала объяснишь, где тебя Эйва носит и куда мы направляемся? — спросила парня Кири. — Нам же запрещено выходить из парка!

     

     — А мы и не будем выходить! — с улыбкой ответил Майлз и потряс небольшим рюкзачком, издающим булькающие звуки, когда парень снял его с плеча, — Есть тут небольшое местечко, скрытое от посторонних глаз! Не смотря на то, что я теперь один из вас, по человеческой традиции предлагаю отметить мой новый облик! Я проставляюсь.

     

     Печальный взгляд Циреи, брошенный на Ло’ака, не просто говорил, а кричал о том, что девушка пить совершенно не хочет. Видимо, недельного запоя на каникулах ей хватило по полной. Физиономия Аонунга так же болезненно скривилось. Однако радость на лице Паука, горящие глаза которого просто светились от исполнения главной мечты в его жизни, не позволили ответить отказом, и пара обреченно двинулась за остальными в самый дальний уголок цветущего парка. У самого забора виднелось огромное ивовое дерево, ветви которого свисали до самой земли, образуя скрытый от посторонних глаз купол. Внутри царила приятная прохлада, и ньюна’ви тут же уместили свои пятые точки на пушистый ковер мягкого мха. Цирея тут же, несмотря на громкое покашливание брата, забралась в кольцо из ног Ло’ака, который, счастливо улыбаясь, откинулся спиной на ствол ивы, прижимая поближе стройную талию. Паук достал из рюкзака огромную бутылку с этикеткой «Jack Daniels» и пластиковую емкость, заполненную колой.

     

     — И как мы должны, по-твоему, мнению это пить? — спросила Паука Са’ра, — Из ладошек?

     

     — Простите, но о стаканах я как-то не подумал. — задумчиво произнес Майлз, лихорадочно пытаясь решить в голове проблему с посудой. — Придумал! Ло, открывай бутылки, я сейчас.

     

     Аватар Паука выскочил из-под кроны и спустя две минуты вернулся с охапкой лошадиных росянок, с которых стекали нити тягучего нектара. Раздав каждому по бутону, он разлил алкоголь в растительные бокалы и добавил сладкой газировки в емкости девушек. Все замерли в ожидании тоста. На лице Паука буквально виднелась внутренняя борьба между природным косноязычием и желанием сказать все и сразу. Са’ра не смогла терпеть мучения друга и, вспомнив любимый тост отца, подняла емкость, призывая к тишине.

     

     — В общем так! Врага надо стрелять, а не пугать. Вина надо испить, а не бухать. Друзей нужно любить, а не иметь. Дитя надо родить, а не зачать. За друга умереть, а не болеть. Жену надо любить, а не терпеть. Ночь нужно провести, а не проспать. И жизнь нужно прожить, а не просрать!!! За нашего дорогого Майлза и новую веху в его жизни!

     

     Все пригубили свои напитки, и лишь Паук, подняв большой палец в одобрении тоста, осушил свою росянку до донышка. На паренька посыпались вопросы о подробностях процесса перевоплощения, и он, не забывая подливать себе янтарную жидкость, с упоением описывал свои ощущения. Кири обеспокоено поглядывала в сторону пустеющей бутылки и после пятой порции алкоголя, исчезнувшего в новом теле парня, решилась озвучить тревожащие ее подозрения.

     

     — Обезьян! А ты не слишком частишь с выпивкой?

     

     — Да разве это объемы? — заплетающимся языком ответил тот, — Я с Нормом такую бутыл*ИК*очку на раз осушал!

     

     — А ты не думал, что осушал ее ты в человеческом теле? — подключилась к опросу Са’ра. — А сейчас на тебе новая шкурка!

     

     — Так теперь мое тело *ИК* на порядок сильнее! — ответил Паук и рухнул на траву, закатывая глаза.

     

     — Пиздец! — высказал общее мнение маленькой компании Ло’ак. — Прошу прощения у дам за мой на'вийский. И что будем делать? Если тренер узнает, то нам…

     

     — Тренер уже все знает! — раздался громогласный голос, и сквозь ивовые листья протиснулось тело рекома, над браслеткомом которого маячил обеспокоенный образ Норма. — Не кипятись, Спелман! Показатели у него, видите ли, критические! Спасать его нужно! Вот он! В целости и сохранности. Проспиртован не хуже бабочек в твоей коллекции. Ты бы запирал свой винный шкаф от греха подальше!

     

     Проекция Норма повернулась к кому-то, кого не было видно остальным, и погрозила кулаком. На фоне слышались жалостливые оправдания Паука, которого, по всей видимости, вынули из капсулы нейросвязи и, судя по разгневанному лицу ученого, теперь нескоро поместят обратно. Куоритч тяжелым взглядом обвел замершую компашку и, молча подняв бессознательный аватар, закинул его к себе на плечо.

     

     — Все на выход! — донеслось от выбирающейся из-под кроны спины тренера. — Нам уже пора выдвигаться на станцию. Ло’ак и Са’ра, в понедельник после занятий жду обоих на стадионе. Вы знаете, что вам предстоит.

     

     Даже та небольшая порция хмеля, что успела выпить молодежь, мгновенно выветрилась в мрачном предчувствии будущего наказания.

     

     — Ну, Майлз… Ну, погоди! — зло прошипела Са’ра и, повернувшись к Ло’аку, предложила, — Переходи на сторону зла, Ло! У нас есть печеньки и плюшки! И мне понадобится помощь в их болезненной раздаче кое-кому!

     

      Эйва откровенно, неприкрыто и очень громко хохотала, не боясь быть услышанной. Как бы хорошо она не просчитывала все возможные варианты событий, ушастая неопределенность непременно находила способы поломать все ее точные расчеты. А ведь существовать в предсказуемом мире ей уже давно надоело. Точно знать наперед, что, где и когда произойдет то или иное событие для кого-то, возможно, служит основой спокойного существования. Но для Великой Матери эта угрюмая, выбирающаяся из-под ивы компашка, подобно глотку свежего воздуха, приносила в ее всемогущий пресноватый быт перчинки неизвестности, украшающий повседневное блюдо под названием жизнь.

      Эйва могла наблюдать бесконечно за тремя вещами. Как ежегодно мигрируют тулкуны, ее самые совершенные создания в океане, как на небе родной планеты сменяют друг друга спутники Полифема, и как парочка ее подопечных отрабатывает на стадионе свои очередные провинности. Скорее всего молодые ньюна’ви не оценивали подобный способ наказания с точки зрения развития собственных физических возможностей. Представители нового поколения не догадывались о необходимости в постоянном движении, которая была основой самой жизни для их предков. Законы природы просты, но при этом могут показаться жестокими. Слабость не является двигателем эволюции, а мозг предназначен нивелировать отставание в силе и ловкости. Человечество по-своему извратило эти понятия, заставив разум обойти физиологию, заменив ее технологическими аксессуарами. Что и говорить, но у ньюна’вишного образа жизни, помимо плюсов, были и минусы. И самый главный из них – малоподвижный образ жизни, вынуждающий Эйву вносить коррективы в программы физической подготовки и искусственно ограничивать восприятие ее народом технологического прогресса.

     

     На подсвеченной софитами школьной спортивной арене звучало нечто, отдаленно напоминающее смесь из криков стаи пролемуров, брачного зова австрапеда и застрявшего в болоте стурмбиста. Две одинокие, синие (в прямом смысле) фигуры в очередной раз отрабатывали наказание от Куоритча в привычном для бывшего полковника ключе. Если бы этот звук услышал Джейк, то наверняка бы вспомнил свое армейское прошлое, когда он вместе с товарищами на бегу читал зарифмованные речевки под строгим надзором своего злобного капрала.

     

      — Чтоб тебя сожрал икран!

      — Паук какой же ты баран!

      — Будь проклято твое бухло!

      — А я втащу тебе в табло!

     

     — Са’ра, — сказал запыхавшийся Ло’ак, пересекший финишную прямую пятого штрафного круга, морщась от звуков, исходящих от завершающей свою часть наказания подруги. — Я не знаю, что именно издает твоя глотка, но очень надеюсь, что это не магическое заклинание. Иначе боюсь представить результаты его воплощения.

     

     — Когда мне плохо, я пою! — угрюмо пробурчала Са’ра, останавливаясь рядом с ним и шлепаясь пятой точкой на беговую дорожку. — И тогда плохо становится всем! И вообще, не ищи в этой пыточной правильных девушек. Они сегодня все дома! А Паук, гад такой, ответит мне за все мучения!

     

     — Да ладно тебе, Са’рыч! — протягивая бутылку с водой девушке, сказал Ло’ак, — Майлзу досталось не меньше! Норм обязал его на протяжении двух недель мыть человеческие туалеты во всей лаборатории! А это то еще «удовольствие»!

     

     — Тебе-то откуда это знать, ушастик? — выпив половину емкости, спросила Са’ра, затем она оперлась ладонями о газон и принялась смотреть наверх, на яркий круг Полифема, заполнявший половину неба.

     

     — А ты уже забыла, как два года назад, ты, я и Паук решили стать уличными художниками? Граффити на улицах города нам не хватило, видите ли!

     

     — Ха! Точно! Вот мы тогда налажали-то! — с усмешкой воскликнула Са’ра, вспоминая злоключения двухлетней давности.

     

     Она уже не помнила, кто именно зажег в их умах эту идею, но готова была отдать кончик хвоста на отсечение, что заводилой этого шухера снова был Майлз. Только у этого мелкорослика с дредами был доступ к земному видеоархиву, в котором он и обнаружил документалку, посвященную забытому всеми уличному искусству. Распечатав примеры «шедевров», тот убедил Са’ру с Ло’аком, что улицы НьюНа’ви Сити просто нуждаются в новом облачении от тайных художников неформалов. Ло’ак как обычно с пол оборота подхватывал все идеи своего Бро, не задумываясь о последствиях. Са’ре, как самой адекватной из троицы, пришлось «идти на дело» с парнями, дабы в хаосе океана их юношеского задора оставаться островком сознательности, одергивающим при необходимости этих зарвавшихся шалопаев.

     

     Баллончики с краской были позаимствованы в ремонтной мастерской при лаборатории Норма, в которой обслуживалась движущаяся и летающая техника ученых. Полотном для будущих шедевров были выбраны желтые бока школьных флайбусов, что мирно покоились на стоянке возле здания администрации школы. Накануне вечером в комнате Ло’ака состоялся яростный спор, что именно нужно будет запечатлеть на зависть потомкам. Наперебой предлагались образы самых опасных хищников планеты, парящие горы, сюжеты из Великой Битвы и т.д. и т.п. Однако после того, как Са’ра задала уточняющий вопрос о том, а кто из парней умеет рисовать в принципе, споры моментально утихли. Коллегиально было принято решение просто повторить рисунки с распечаток Паука.

     

     Троица спряталась после уроков в школьном туалете (Са’ра до сих пор не могла объяснить сама себе, зачем она-то поперлась в мужскую уборную, когда могла спокойно пересидеть в женской) и, дождавшись вечера, добралась до чистого полотна летающих холстов и принялась за дело. Нельзя сказать, что получилось именно так, как было изображено на фото, но английские буквы были вполне читабельны. Юные художники, оценив свой труд на четверочку с плюсом, в предвкушении завтрашнего триумфа с довольным видом отправилась ночевать к Са’ре, отец которой в ту ночь улетел по делам.

     

     На следующее утро Тарсем хладнокровно выслушивал жалобы Дейла, брызгающего слюной и активно машущего руками в сторону ярких, но абсолютно неэтичных надписей на боках его летающих любимцев. Фразы «FUCK IT», «PISSED OFF» и «DICKHEAD», несмотря на то, что были симпатично оттенены разноцветными красками, никак не ассоциировались с детскими пассажирскими перевозками. Директор был вынужден объявить внеплановый выходной во всей школе и отправиться пересматривать записи с камер слежения, которыми был утыкан весь периметр учебного заведения. Определение личностей авангардистов не заняло много времени, и уже после обеда те виновато пялились на собственные ступни в кабинете Тарсема, выслушивая лекцию о недопустимости порчи школьного имущества и необходимости углубленного изучения английского языка, дабы знать, что можно писать на «заборах», а что нет. Помимо того, что тройке художников пришлось собственными руками посредством ацетона лишать этот мир своих «незабываемых» шедевров, Ло’ак с Пауком получили от старшего Салли дополнительное наказание. На протяжении недели после учебы они мыли человеческие туалеты в полицейском участке шерифа, на собственном примере узнавая, какими же мерзкими могут быть Небесные Люди в плане санитарно-гигиенических процедур.

     

     — На сегодня все! — раздался командный голос тренера рядом с парочкой, — Валите домой. Через два дня у нас первый групповой матч с Тайрангцами, так что нет смысла гонять вас тут вусмерть! Завтра в 18.00 итоговая тренировка! Не опаздывать!

     

     — Да, сэр! — синхронно ответила парочка и, поднявшись с земли, отправилась в район раздевалок. Обмывшись в душе, парочка на своих икранах быстро добралась до крыши родного дома. Ночь, овевая натруженные тела молодых ньюна’ви легким бризом, вот уже пару часов властвовала над НьюНа’ви Сити. На вопрос, сколько время, голос нейросети в ручном коме Ло’ака ответил, что все благопристойные, молодые ньюна’ви уже давно спят. Покормив своих крылатых друзей и пожелав друг другу спокойной ночи, молодежь разбежалась по своим квартирам.

     

     В доме семьи Салли царила сонная тишина, нарушаемая лишь голодным бурлением желудка Ло’ака, который тихо прокрался на кухню, дабы перекусить. Открыв хладобокс, он с расстроено разглядывал небогатый набор продуктов, не имея понятия, как и что именно можно было приготовить из доступных ингредиентов. Не то чтобы парню было лень готовить, просто его кулинарные способности заканчивались на этапе нажатия кнопочки мультипечи, в которую он мастерски закладывал мамину стряпню или готовые полуфабрикаты для разогрева.

     

     — Что завис, лопоухий? — внезапно раздалось из-за спины, и парень от испуга аж подпрыгнул. Обернувшись, он обнаружил за собой голодный взгляд Са’ры, жадно рассматривающей подсвеченное нутро их семейного хлодобокса. — Настолько большой выбор жрачки, что ты определиться не можешь?

     

     — Нельзя же так пугать, змееволком ты укушенная! — возмущенно засопел парень, пытаясь успокоить колотящее сердце. — Ты как тут оказалась? Дома все сожрала и решила нас пустить по миру?! Или снова в трусы Тейама забраться планируешь?

     

     — Нетейама я, конечно, люблю, но не так уж и давно! А жрать обожаю с самого детства! — громкий шепот девушки растекался по слабоосвещенной кухне, — У нас дома шаром покати, отец снова забыл продукты купить! А ты как обычно дверь не закрыл! Так что хорош болтать и накорми свою будущую невестку!

     

     — Я понятия не имею, как из этого что-то приготовить! — указывая на содержимое хладобокса, прошипел Ло’ак. Тот начал издавать равномерный писк, настаивая на закрытие давно распахнутой дверцы. — Сама готовь!

     

     — Я в гостях, слингер ты криворукий! И устала как незнамо кто! По вине твоего перекрашенного дружка, между прочим! — раздалось ответное шипение, — Подбери хвост и сымпровизируй!

     

     — Я обычно не импровизирую, а доверяю готовить еду маме. Этот старый проверенный рецепт достался мне от отца. — парировал Ло’ак.

     

     — Что за шум, а драки нет? Вы снова поссорились? — раздался сонный голос от входа в кухню, и перед спорщиками предстала Туктирей, облаченная в длинную ночную рубашку до пола, украшенную принтами воительниц в матросках.

     

     — Конечно нет, малышка! — улыбнувшись при виде взлохмаченного подростка, ответила Са'ра. — Мы тебя разбудили?

     

     — Нет, мне просто пить захотелось! А вы чего еще не спите? — Туктирей подошла к открытому хладобоксу и взяла с боковой полки на дверце запотевшую бутылку с водой.

     

     — Мы есть хотим, а я могу только мясо на костре поджарить! — жалобно выдал Ло’ак, потом навел обвиняющий перст на усевшуюся за стол подругу. — А эта злыдня отказывается нам готовить! Хоть ты не дай своему любимому брату умереть с голоду.

     

     — Конечно не дам! — Туктирей улыбнулась и, привстав на носочки, чмокнула Ло’ака в щечку. Потом она повязала поверх ночной рубашки мамин фартук, поставила на плиту сковородку и достала из хладобокса огромное яйцо страуса.

     

     — Я щас просто лопну от мимимишности! — елейным голосом протянула Са’ра. — Тук-тук, ты уже такая взрослая стала! Скоро начнешь женихов в дом водить!

     

     — Да щас! Мы с Тейамом им быстро женилки открутим и вместо хвостов пришпандорим! Она еще маленькая! — возмущенно воскликнул Ло’ак и тут же прикрыл рот рукой, вспомнив, что остальная семья спит.

     

     — Смотри, чтобы Аонунг твою женилку по приказу мамочки не открутил! А эта «маленькая», между прочим, жрать тебе готовит!

     

     — Знаешь, Са’рочка, возраст женщины, которая всех критикует, называется критическим. — продолжал пикировку ушастик! – А ты готова критиковать все подряд! В зеркало погляди для начала!

     

     — Не беси меня, Ло! У меня нервная система в хорошем состоянии, заводится с пол оборота.

     

     Туктирей посмеивалась, вслушиваясь в привычную пикировку брата с Са’рой. Эта парочка всегда вызывала у нее некое чувство зависти к их необычно крепкой дружбе и приливы сестринской любви одновременно. Именно Ло’ака с Са’рой родители чаще всего просили присмотреть за ней с самого детства и, объективности ради, парочка никогда не филонила и не пыталась избавиться от мелкого, но весьма энергичного создания. Оба баловали ее при всякой возможности и безропотно соглашались принимать участия даже в самых невероятных затеях девочки. Помешав и посолив пышную массу на сковороде, Туктирей захихикала, отчетливо вспомнив одну из своих затей, в которой ее двенадцатилетний брат вместе с Са’рой изображали принцесс на чаепитии, устроенном девочкой. Для пущей достоверности она заставила Ло’ака нацепить на себя одно из летних платьев Кири, и они втроем цедили выдуманный чай на выдуманном приеме в выдуманном дворце в ее комнате. Нетейам, случайно заглянувший к ним, принялся было хохотать над внешним обликом брата, но уже через пять минут сидел рядом с ним, наряженный в мамино цветастое парео и широкополую женскую шляпку из плетенных сушенных стволов молодого камыша.

     

     Яйцо на большой сковороде аппетитно шкворчало и окончательно побелело. Тонкие полоски бекона по краям яичного круга сжимались, делясь излишками жира с белоснежной «соседкой». Девочка металлической лопаткой разделила яичницу пополам и через минуту перед двумя оголодавшими носами стояли две парящие тарелки, вызывающие своими ароматом водопады слюноотделения. Брат с жадностью накинулся на еду, и его слова благодарности разобрать было уже невозможно из-за набитого рта. Са’ра крепко обняла девочку и, чмокнув ее в лоб, искренне поблагодарила повара, клятвенно пообещав, что уберется на кухне после позднего ужина. Тук, пожелав парочке приятного аппетита и заодно спокойной ночи, отправилась на боковую. Спустя тридцать минут лишь легкий аромат жареного бекона витал по опустевшей, сверкающей чистотой кухне.

     

     ***

     

     День перед игрой прошел довольно буднично, разве что кислая физиономия Паука, лишенного возможности вернуться в аватар на месяц, портила компании настроение, когда они пересекались на переменах и обеде в школьной столовой. Кири пыталась вернуть парню потухшую веселость, убеждая того, что внешность для нее не главное. Майлз, вкусивший всю палитру ощущений от возможности жить на Пандоре полноценной жизнью, с хмурой улыбкой принимал слова утешения, но мысленно уже зачеркивал дни виртуального календаря до окончания наказания. Ощущения от нахождения в теле аватара не отпускали пандорского маугли. Долгие годы ожиданий стоили каждой доли секунды, проведенные в новом облике. Будучи в первозданном обличье человека, Паук с рождения душой всецело ощущал себя на’ви, и это диссонанс мгновенно провалился в небытие, стоило ему только «раствориться» в капсуле и, «воскреснув», открыть большие, желтые глаза аватара. Обостренные чувства, невероятные цвета в окружающей палитре, и, самое главное, многочисленные ароматы пьянили разум и вынуждали душу молодого оператора аватара беззвучно исполнять «Оду к радости». За все свои восемнадцать лет, что он коптил небо Пандоры, парень впервые почувствовал себя единым целым. И теперь собственными руками, а вернее, дурацким человеческим обычаем, он разрушил эту гармонию. Хорошо, что не навсегда. Он поклялся сам себе, что с этого момента больше ни капли спиртного в рот не возьмет, но, касается ли эта клятва только его аватара или же и человеческой формы тоже, пока еще не определился.

     

     Предматчевая тренировка прошла в режиме уполовиненной нагрузки на спортсменов, так как тренер не желал видеть на завтрашнем матче измотанные синие тряпочки, о чем и высказался в раздевалке по окончании занятий.

     

     — Ну что ж! Можно сказать, что вы не слишком меня разочаровываете и внешне даже смахиваете на команду тех, кому по силам одолеть завтрашнего соперника. План игры и состав вы уже знаете, и я уверен, что каждый из вас будет отдавать всего себя на поле. Запомните - мы выигрываем вместе, и проигрываем мы также, вместе. Завтра важен каждый удар, каждый момент и каждое ваше решение. Не бойтесь ошибиться - бойтесь не попытаться. Я верю в каждого из вас и в нашу команду. Свободны!

     

     Цирея долго думала, чем вдохновить и порадовать своего любимого ушастика перед предстоящей игрой. Она даже было подумывала сделать последний шаг — подарить парню свою невинность. Девушка уже не представляла жизни без этого улыбающегося красавчика. Его янтарный взгляд сводил ее с ума, даже когда она спала. Его жгучие поцелуи заставляли терять голову. Она теряла контроль, когда его настойчивый язык проникал сквозь ее пухлые губы. Однако Са’ра, видимо, считав с личика влюбленной принцессы это желание, убедительно попросила ее не спешить с интимом. Мол, заниматься сексом накануне важной игры можно, конечно, но вот как именно отразится этот процесс на завтрашних способностях чемпиона предсказать было невозможно! А вот полноценный, крепкий сон для любого спортсмена перед соревнованиями — лучшее, что можно было пожелать Ло’аку. Так что второй просьбой Са’ры стало проследить, чтобы лучший баттер (отбивающий) команды лег спать не позже 10 вечера.

     

     Выбор вариантов «поднятия настроения» у Циреи таял на глазах, и тут неожиданно помог Аонунг. Он предложил сестре устроить праздничный ужин и угостить парня морскими деликатесами ее собственного приготовления. В хладобоксе Тсу’тея все еще лежали гостинцы от их родителей, которые нужно было лишь умело поджарить на гриле. Однако лесные предпочитали мясо сухопутных созданий и желательно с кровью. Парень переживал из-за того, что часть подарка оказалась невостребованной у гостеприимных хозяев. Он уже готов был втихаря их заточить единолично, лишь бы не оправдываться перед матерью. Но метания Циреи навели его на мысль скормить дары океана Ло’аку, что решало обе проблемы одновременно. Он даже помог сестре разжечь небольшой мангал на крыше дома, неподалеку от площадки для икранов, и поднять наверх два складных пляжных кресла с небольшим столиком, организовав влюбленным романтическую обстановку. Как бы ему хотелось сделать то же самое для На’нти, с которой он продолжал общаться по браслетному, однако та была загружена работой в «Веселом Тулкуне» по полной и не могла вырваться даже на выходные. Девушку повысили до заместителя директора аквапарка, и она «хвост рвала», дабы оправдать ожидания начальства.

     

     Этим вечером ужин организовывала Са’ра, и семья Салли уже вот-вот должна была расположиться за широким, круглым столом в доме Тсу’тея. Над лакированной поверхностью столешницы, выполненной из тонкого спила одного из ответвлений Дома-Дерева, что потерял в схватке с Небесными Людьми клан Оматикайя, свисал сияющий светильник, выполненный в облике большой Атокирины (семени священного дерева). Сверкающие светодиодные нити подрагивали, создавая в комнате уютную атмосферу спокойствия и умиротворения.

     

     — У меня для тебя есть небольшой сюрприз, Ло! — сказала Цирея парню, первым из семьи появившегося в их гостиной. — Но для этого я должна завязать тебе глаза!

     

     — ОПА-ПА! Люблю сюрпризы! — обрадовано оскалился ньюна’ви, удивленно поглядывая на свою девушку, — Особенно от таких красоток! Да еще и с завязанными глазами! Идем в твою спальню?

     

     — Фу! Ло’ак! — возмутилась Сара, выставляющая приборы на стол, — Ты способен опошлить даже самые романтические вещи!

     

     — Да на мою кралю под каким углом ни смотри, а в голову всё равно одна пошлятина лезет. — парировал ушастик.

     

     Цирея, зная, что эта парочка способна до конца вечера втыкать друг в друга словесные пики, подошла к Ло’аку и выполнила единственный и не раз проверенный на практике прием, способный перекрыть его словесное извержение. Приподнялась на носочки и поцеловала парня. Пока опешивший от сладостного коварства рифовой ньюна’ви оценивал послевкусие поцелуя, она наложила небольшую повязку на его глаза и завязала узел на затылке. Хвост парня тут же обвил ее бедро, щекоча внутреннюю поверхность нежной кожи пушистой кисточкой.

     

     — Ло’ак! — возмущенно воскликнула Рея, распутывая с ноги озабоченную конечность.

     

     — Я тут не причем! Он сам! — гордо высказался парень, слепо выставив вперед руки, удачно попав ладонями на холмики грудей стоявшей перед ним девушки, прикрытых тканью топика желтого цвета. — УПС! Это тоже получилось совершенно случайно!

     

     Хохот обоих девушек свидетельствовал о том, что парню никто не поверил. Слегка смущенная Рея вырвалась из шаловливых конечностей, перехватив их за ладони, и потянула своего парня в сторону лестницы на крышу. На входе они пересеклись с остальной семьей Салли, которая пожелала парочке хорошего вечера, с умилением разглядывая картину доверчиво топающего по ступеням за своей любовью парня. Выйдя на освещенную Полифемом поверхность крыши, Цирея благодарно кивнула брату, поддерживающему огонь в мангале, и тот исчез словно тень. Освобожденным от повязки глазам ньюна’ви явилась максимально романтическая картинка. Под густой шапкой зелени одной из веток дерева, в который был встроен их дом, стоял небольшой столик с двумя высокими стаканами с кубиками льда на дне и запотевшим стеклянным кувшином, до краев наполненным светло-бордовым напитком. Повернутые к шикарному, панорамному виду с крыши стояли два полосатых кресла. Огонь, постреливающий углями в мангале, отбрасывал красные всполохи, добавляя к холодному свету ночного светила теплые нотки.

     

     — Я устроила нам романтический ужин! — сказала довольная девушка, видя восхищение в глазах парня. — Мне велели не будоражить твою нервную систему перед игрой, вот я и решила угостить тебя деликатесами национальной кухни нашего клана. На столе холодный чай из морских водорослей, а я сейчас быстро приготовлю на огне рифомидии.

     

     Ло’ак, счастливо улыбаясь, плюхнулся на широкое кресло и наполнил стаканы холодным напитком. Вкус чая был непривычный, но вид готовящей на мангале Циреи затмевал все мелкие недочеты этого вечера. Мидии шипели и звонко щелкали на раскаленной металлической решетке. Девушка перекладывала приготовившиеся раковины на широкую тарелку и довольно скоро села в свободное кресло, поставив блюдо с горкой парящих деликатесов на поверхность столика.

     

      Эйва не смогла удержаться, дабы не добавить в этот романтический вечер еще немного соответствующего настроения. Копаясь в цифровых архивах Небесных Людей, она наткнулась на коллекцию классических музыкальных записей в компьютере одного из ученых и пришла в полный восторг от некоторых из них. Особенно богине полюбился Фрэнк Синатра, композиции которого она была готова слушать по кругу. Динамики, расположенные рядом с камерами наблюдения, издали небольшой хрип, и над крышей пролился бархатный баритональный тенор, исполняющий любимую песню Эйвы — Strangers in the Night.

     

     Ло’ак под руководством повара помог раскрыть все раковины и, подняв тост за умелые, нежные руки девушки, принялся поглощать непривычное лакомство. Парень даже не мог подобрать ассоциации со вкусом этой склизкой гадости, которую Рея уплетала так, будто это был свежепрожаренный, ароматный стейк. Однако ни один мускул не дрогнул на лице дегустатора, ибо из рук своей рифовой богини он готов был сожрать все, что угодно. А эту склизкую массу можно было просто глотать, не жуя. Главное чаще запивать ее чаем, который в сравнении с мидиями уже не казался чем-то противным. Цирея же восторженно наблюдала, как парень поглощает ее угощение, и мысленно благодарила родителей за столь удачную идею с гостинцами. Понимая, что мидии у нее получились не такими вкусными, как у Ронал, она все равно с удовольствием пережевывала привычные с детства дары моря. Тарелка быстро опустела, и девушка перебралась в распахнутые объятия Ло’ака. Парочка под льющуюся музыку неизвестного им исполнителя принялась целоваться, пока входящий вызов на браслеткоме парня голосом тренера не потребовал немедленно отправляться в постель, иначе тот лично явится пожелать «Спокойной ночи» своему лучшему игроку. Зная характер своих подопечных, накануне каждой игры Куоритч предпочитал контролировать каждый их шаг, дабы не получить потом вал сюрпризов, способных порушить его планы.

     

     ***

     

     Сине-желтый поток зрителей с шумом протекал через входную арку стадиона НьюНа’ви Сити. На широкую посадочную площадку то и дело приземлялись флайбусы, из нутра которых выплескивались очередные волны то на’ви, то людей. Икраны приземлялись один за другим, постепенно заполняя собой биопарковку в ожидании окончания матча. Периодически между ними то и дело вспыхивали конфликты, но пара синехвостых парковщика быстро наводила порядок. В ожидании матча на водной поверхности поля шло представление, где под грохочущую музыку группа из озорных илу под руководством тренеров демонстрировала забавные трюки. Для родственников членов команды были выделены места в первом ряду, и вся семья Салли в празднично-нервном ожидании уже находились на своих местах, держа в руках атрибуты фанатской поддержки. На шее каждого висел шарф с эмблемой команды школы Грейс Огустин, изображающий пикирующего икрана с битой в клюве, а Рея вместе с Кири и Тук-тук смастерили широкий плакат с надписью «Вперед Чемпион» и ждали начала игры, дабы получить повод размахивать им над головой, надрывая свои связки кричалками.

     

     Куоритч нервно вышагивал по раздевалке, покрикивая на нерасторопных членов команды, что имели несчастье попадаться ему на пути. Его главное оружие, на которое была сделана вся ставка, задерживалось.

     

     — Са’ра! Где эта ушастая заноза в моей старой заднице?

     

     — Не такая уж ваша задница и старая, сэр! А я Ло’аку не нянька! Как вы и велели, накануне все мы спать вовремя разошлись!

     

     — Простите, тренер, я опоздал! — пробурчал влетевший в раздевалку Ло’ак и тут же устремился к своему шкафчику.

     

     — Парень, ты чего такой бледный? — спросил тренер, беспокойно оглядывая своего лучшего игрока, начавшего напяливать на себя форму. — Только не говори, что ты накануне бухал! Сгною на полосе препятствий!

     

     — Что Вы, сэр! Как можно! Просто живот слегка скрутило. Возможно, от нервов перед игрой! — оправдывался парень, мысленно умоляя Великую Мать, чтобы допрос прекратился.

     

     Всю прошлую ночь Ло’ак просидел на унитазе, то и дело выбегая на кухню, выискивая в аптечке средства от желудка. Видимо, непривычное для лесного ньюна’ви угощение никак не хотело перевариваться в привычном режиме и стремилось поскорее выбраться наружу. Можно было бы разбудить мать, но проблема была столь деликатной, что гордый рекордсмен по хоум-рану прилагал все усилия, дабы не разбудить никого из спящих родственников. Наконец, у него хватило ума спросить совета у нейросети, и Эйва помогла ему найти лекарство от диареи. Заснул он в итоге только под самое утро, и лишь настойчивый будильник смог вырвать обезвоженный, уставший организм из глубокого, беспокойного сна, в котором гигантская мидия пыталась догнать его на пляже и сожрать. Отказавшись от завтрака, он лишь напился воды и отправился на крышу, где его ждал верный икран. Ло’ак по совету брата перед каждой игрой «разогревал» своего духовного брата, делая крюк на пути к стадиону, дабы в парящих горах в пируэтах высшего пилотажа подготовиться к матчу. Его мальчик был как всегда непередаваемо хорош, а вот наезднику пришлось пару раз приземлять друга и нырять в кустики, проклиная всех обитателей океана, что водятся в водах Пандоры и попадают на стол несчастным ньюна’ви. Потому он, если можно так выразиться, задержался…

     

     Са’ре тоже показалось, что ее друг как-то подозрительно болезненно смотрится. Она могла бы заподозрить его в том, что он снова провел ночь в комнате Реи, но сама лично несколько раз за ночь проверила ее спальню, каждый раз убеждаясь, что та спит в одиночестве. Однако времени выяснять подробности уже не было. Матч начинался с минуты на минуту, и пора было выходить, а вернее, вылетать на поле. Громкий шум и овации со стороны зрителей приветствовали обе команды. Бригада судей заняла свои места. Свисток. Игра началась.

     

     Каждый бросок и удачный удар игроков отдавались эхом восхищения с переполненных трибун. Игра началась довольно нервно, и команды в первые же минуты обменялись хоумранами, выдавая на табло счет 1:1. Джейк, будучи фанатом флайфьюри, сразу же обратил внимание, что Куоритч не выставил на поле его сына. Поделившись этим наблюдением с Тсу’теем, они оба решили, что тренер бережет силы своего лучшего игрока. И вот на центральной базе наконец-то появился икран Ло’ака, на котором уверенно размахивал битой его чемпион.

     

     — «ВПЕРЕД, ЛО’АК!!!» — заорали хором сидящие рядом с Джейком девчонки, и первый же бросок соперника парень уверенно отбил, устремляясь к кольцу первой базы. Икран парня едва успел пролететь сквозь металлический обруч, как соперник вернул мяч на базу. Следующим отбивал Лиам и так же первым ударом отправил мяч в сторону океана. Ло’ак, чувствуя предательскую тяжесть в желудке, рванул ко второй базе, но резкий вираж игрока противника, перехватившего мяч, испортил иннинг (раунд), ибо Лиам на своем желтопером не успел пролететь сквозь кольцо, зарабатывая первый аут. Чемпион мгновенно испарился с поля, на лету ныряя в помещение для команды, дабы скрыться в уборной. Куоритч моментально сообразил, что его лучший кадр сегодня не в форме, и решил на ходу поменять стратегию. Радовало тренера только то, что его лучшая «пушка» по имени Са’ра все так же мастерски «расстреливала» бросками противника, не давая тому уж слишком вырываться вперед.

     

     Проекционные цифры часов, что виртуально отсчитывали время до окончания матча прямо над головами команд, показывали, что до окончания встречи оставалось три с половиной минуты. Счет рядом с часами 9:12 говорил о том, что команде Куоритча требовалось чудо, чтобы выйти из поединка победителем. Голос комментатора эхом прокатывался над зрителями, озвучивая финальные минуты матча.

     

     — Итак, ньюна’ви, дамы и господа, вот мы и приближаемся к финалу этого напряженного матча. Всего три минуты осталось до его окончания. Атмосфера напряженная. Взгляды зрителей направлены на игроков команды школы Огустин, ожидая, удастся ли им перевернуть ситуацию. В команде, у которой на счету всего 9 очков, каждый игрок чувствует давление времени. Все с надеждой ждут появления на центральной базе Салли. Однако место отбивающего снова занимает другой игрок команды. Болельщики затаивают дыхание. Бросок. Есть отбитие! Игрок летит над водой словно ветер, набирая скорость и заставляя сердца болельщиков биться быстрее. ДА! Пролет засчитан! Очки добавляются на табло. Счет теперь 10-12. Такое ощущение, что время замедлило свой ход, пока каждый из нас ждет следующего удара. Следующий отбивающий занимает свою позицию. Второй бросок! Удар, и мяч летит в небо, к которому резко устремляется защита соперников. Еще одно кольцо пройдено! Та’рум прибавляет команде очки, и счет уже 11-12. Остается всего две минуты, и все болельщики нервно подскакивают в креслах. Где же наш чемпион? К базе вновь подлетает Лиам. Что ж, надеемся, что Куоритч знает, что делает, придерживая своего лучшего игрока. Удар! ДА-А!!! Трибуны ликуют! Счет на табло равный, 12-12! Что за невероятный поворот! И вот наконец то этот момент настал! Над базой зависает икран нашего ЧЕМПИОНА! Судьба всего матча в его умелых руках. Свист арбитра. Бросок! Невероятно! Ло'ак даже не шелохнулся, пропуская удар в аут. У этого парня стальные нервы и не менее стальные яйц… прошу прощения у зрительской аудитории! Второй свисток арбитра. Бросок. ДА! ДА! ДА! Молниеносным движением биты наш чемпион отправляет мяч в небеса, не оставляя сопернику ни единого шанса на победу! Ло’ак стремительно пролетает через все четыре обруча, принося команде такое важное очко! Счет 13-12, и команда школы Грейс Огустин вырывает первую победу в новом сезоне! Браво, Ло’ак, браво! Навстречу нашему чемпиону вылетела для поздравления вся команда, но он, совершив невероятный кульбит, снова скрывается в командном помещении, залетев туда прямо на своем невероятном икране. Что происходит…?

     

     Голос диктора потонул в радостном реве зрительской аудитории, которая не слишком задавалась вопросом, куда так стремительно исчез с поля герой сегодняшнего матча. Сам Ло’ак успел вбежать в уборную буквально в последний миг, в очередной раз надеясь, что это посещение туалета станет последним. Внутри победителя уже не осталось ни грамма того, от чего организм мог избавиться без последствий.

     

     Вечером, когда спазмы в животе окончательно стихли, ему пришлось-таки раскрыть семье причину своего необычного поведения на поле. Благо, радость от победы мгновенно перебила беспокойство за его самочувствие, и лишь опечаленная Цирея, мучимая угрызениями совести, старалась загладить свою вину всеми, доступными в правилах приличий, способами. Несмотря на то, что Ло’ак сразу снял все претензии к любимой, ему было невероятно приятно окунуться в плотное облако нежности и заботы, что исходили от его будущей жены. Даже мама, когда он болел в детстве, не дарила ему столько любви, сколько обрушила на его ушастую голову рифовая принцесса. Ради всех этих объятий, нежных поцелуев, поглаживаний и прочих ласк он готов был каждый день давиться мидиями в любом объеме. Несмотря на то, что этим вечером он ни крошки с праздничного стола не отведал, этот ужин все равно стал одним из самых запоминающихся с тех пор, как он встретил эту голубоглазую нимфу и втюрился в нее по полной программе.

     

      Эйва, понервничав прошлой ночью за здоровье своего любимчика, довольно мурлыкала про себя песню «My Way» Синатры. Слова и мотив композиции как нельзя лучше подходили к финалу этого насыщенного событиями дня. Ее лопоухий протеже, несмотря на очередные злоключения, вновь вышел из хаотичного сценария собственной жизни победителем. Пусть и вынужденно схуднувшим, чуть бледным, но все же – победителем. Великая Мать в очередной раз убедилась в правоте своего первого ощущения, возникшего восемнадцать лет назад, когда коса новорожденного Ло’ака впервые соединила ее с юной душой лопоухого малыша. Это создание обязательно оставит след в истории Пандоры! И задача Великой Матери проследить, дабы след этот не стал грязным отпечатком в истории ее планеты, а способствовал развитию и благополучию дальнейшего сосуществования ее любимых созданий с Небесными Людьми.

      Спустя неделю абсолютного штиля и унылой размеренности в жизни своего ушастого любимчика, Эйва заскучала и уже начала подумывать над размерами того «камня», что взбаламутит унылое болото под названием "повседневная школьная жизнь Ло’ака". Дни у парня текли в однообразной череде повторяющихся событий. Подъем, завтрак, школа, тренировка, ужин, романтические свидания разной степени откровенности, но не выходящие за рамки категории 12+, сон, выходные. Богиня видела, что Ло’ака вполне устраивает вялотекущий ритм его будней, но ее тысячелетний опыт говорил, что однообразие в развитии любовных отношений приравнивается к их смерти. А значит, настала пора вновь брать дело в свои невидимые руки и перетряхивать натальную карту парня по полной программе. Благо, Эйве в этом деле вовремя помог Паук.

     

     - ЛО’АК! – внезапный вскрик за спиной ньюна’ви заставил подавиться того сэндвичем, что любезно приготовила ему накануне Цирея, - Вот ты где!

     

     Ушастик подпрыгнул от неожиданности и закашлялся, сквозь выступившие на глазах слезы наблюдая, как чем-то осчастливленный Паук плюхается напротив него на лавку за стол в школьной столовой. Рея, которая сидела рядом и любовалась тем, с каким аппетитом ее возлюбленный поглощает ее стряпню, подскочила и принялась хлопать Ло’ака по спине. Она возмущенно повернулась к человечку и попыталась воззвать к его чувству совести.

     

     - Майлз! Нельзя же так простых на’ви пугать! А если бы Ло’ак заикой стал?! – она убедилась, что кашель у подавившегося парня стих, и вновь села рядом с ним, бросая недовольные взгляды на человечка.

     

     - А ты бы меня меньше стала любить, рыбка? Если бы я заикался? – улыбнувшись и утерев невольные слезы, спросил подругу Ло’ак.

     

     - Конечно же нет! Что за глупое предположение?! – покраснев, пыталась оправдать свои слова рифовая. Несмотря на тесное общение с лесным ньюна’ви, она так и не научилась различать его шутки, принимая все слова за чистую монету. – Я полюбила тебя не за твою манеру говорить. Вернее, не только за нее… Я хотела сказать, что я полюбила тебя…

     

     - За содержимое его облегающих плавочек! – ехидно подсказал окончательно смутившейся девушке Майлз, прикрывая рвущийся наружу смех ладонями, забыв, что он в маске.

     

     Жесткий подзатыльник от подошедшей с тыла Кири, растрепавший и без того лохматые, светлые дреды, заставил Паука ойкнуть и проглотить невысказанное вслух ржание.

     

     - В очередной раз убеждаюсь, о чем бы парни не болтали, все сводится к их паховой зоне! – высказалась сестра Ло’ака и села рядом со своим пристыженным бойфрендом.

     

     - Вот же пролемур безмозглый, - хлопнув по столешнице, воскликнул Паук, - Я же тебя искал не просто так, Бро! У меня к тебе дело!

     

     - На сто тысяч миллионов? – проглотив последний кусочек сэндвича, улыбаясь, уточнил Ло'ак. Стоило только его ладошкам опустеть, как они мгновенно нашли, чем себя занять. Благо, идеальная кандидатура для тактильных развлечений сидела рядышком, и оставалось лишь перекинуть одну ногу через жесткое дерево скамьи, чтобы поймать свою рифовую принцессу в кольцо своих шаловливых рук. Цирея, привыкшая к спонтанным приступам нежности со стороны своего возлюбленного, откинулась спиной ему на грудь. Схватив плотную косу ньюна’ви, она принялась поправлять бусины, вплетенные ею же в прическу парня еще накануне вечером. Девушка буквально млела от нежной ласки, что дарили проворные пальчики Лоа’ка, хозяйничающие на прессе ее плоского животика.

     

     - На сто тысяч миллионов и еще один ньюбакс сверху! Отец к пятнице возвращает мне аватара, и я прошу тебя слетать со мной в горы Аллилуйя, чтобы пройти там инкимайю.

     

     После этих слов пальцы Ло’ака застыли на бирюзовом бархате кожи, и он синхронно с сестрой с одинаковым выражением недоумения на лице посмотрел на Майлза.

     

     - С древа-дома рухнул? – воскликнула Кири, - Может ты еще унилтарон после инкимайи собираешься пройти? Обезьян, подобный анахронизм остался только у диких племен. Какой смысл рисковать сейчас шкурой, пусть и своего аватара? Ради того, чтобы заполучить собственного икрана?

     

     - Да, Бро, сестренка права. Если тебе приспичило полетать, воспользуйся баншшерингом Нетейяма! Для чего тащиться в гнездовье и рисковать своими конечностями? Ты забыл, как я чуть хвост не отбросил во время своего первого обряда? – поддержал возмущенный тон Кири Ло’ак.

     

     Возмущение со стороны Ло’ака были не совсем справедливым, ибо пять лет назад он практически такими же словами убалтывал собственного брата на свою «подпольную» инкимайю. Нетейям до сих пор не мог простить себе то, что поддался его уговорам и отправился в парящие горы добывать братишке икрана. В то время он сам только год как оседлал свою стремительную Н'гай под контролем отца с матерью и сочувствовал мелкому из-за того, что тот не мог испытать этого феерического соединения душ наездника с банши во время полета. Родители категорически отказывали Ло’аку в приручении собственного икрана, говоря, что он еще не дорос, и тот принялся осаждать просьбами своего старшего брата. В конце концов, в дело пошел крайний аргумент от лопоухого подростка, пригрозившего самостоятельно отправиться в гнездовье и добыть там себе лучшего икрана. Как старший сын Нетейям должен был заложить намерения Ло’ака предкам, но как старший брат он не мог прослыть стукачом и, в конце концов, пошел на поводу у малого. Под видом полёта к бабушке в субботу утром братья, снарядившись по полной программе, отправились на икране Нетейяма в сторону гор Аллилуйя.

     

     Нетейям до сих пор периодически просыпался в поту, когда во сне его преследовала повторяющаяся сцена падения брата с отвесной скалы. Один из возмущенных икранов своим крылом просто скинул мальчика, вращающего болу, с обрыва. Он целую минуту, показавшуюся вечностью, простоял неподвижно, застыв от ужаса и опасаясь подойти к краю, чтобы не видеть внизу размазанное в кровавую кашу тело брата. Лишь громкий крик боли и отчаянная ругань, прокатившиеся эхом среди скал, вывели Нетейяма из ступора. Он, подскочив-таки к кайме обрыва, с облегчением увидел, что брат застрял в ветках, неведомо как проросшего из вертикальной стены небольшого деревца. Освободив из колючего плена исцарапанного, окровавленного мальчишку, Нетейам как смог обработал многочисленные ранки. Братья, не говоря ни слова друг другу, молча полетели к бабушке Мо’ат. Мудрая женщина, увидев расцарапанное тело внука, так же молча, вздохнув, отправилась в свою палатку за целительной мазью. Они не рассказывали взрослым об этой провальной попытке, объяснив травмы малого родителям неудачным падением с дерева. Через год уже под контролем Джейка, Ло’ак вполне успешно прошел обряд и получил номинальное звание охотника клана.

     

     – Да пошли вы все со своими нравоучениями! – прозвучал возмущенный возглас Майлза. – Я ждал возможности стать полноценным ньюна’ви девятнадцать проклятых лет, и вы понятия не имеете, каково мне было все эти годы! Я словно инвалид, вынужденный проводить всю жизнь в этом хилом, человеческом теле, лишь во сне имея возможность чувствовать себя полноценным на’ви. И стоило только ощутить вкус истинной жизни, как лучший друг тут же напомнил о моем происхождении. Пойдешь ты со мной или нет, это не важно! Я в любом случае отправлюсь в гнездо и заслужу право именоваться охотником клана Оматикайя!

     

     – Тише, Бро. Тише. Не горячись! – миролюбиво ответил Ло’ак, понимая, что его друг уж слишком близко к сердцу принял его сомнения. – Это же я! Твой лучший второй пилот во всех наших приключениях! Если у тебя уж настолько зад подгорает, то я составлю тебе компанию. Вот только под каким соусом ты подашь эту затею отцу?

     

     – Все уже продумано! – мгновенно успокоившись и вновь начав улыбаться, ответил Паук, – Я сказал Норму, что хочу испытать свой аватар в условиях дикой природы, и мы с тобой отправимся в поход с ночевкой к водопаду у кристальной скалы. Она как раз неподалеку от гнездовья, так что даже трекер обманывать не придется.

     

     – Отец что, на твой аватар слежку повесил? – возмутилась Кири, которая, одумавшись, тут же сменила тон, – Хотя твой папка прав. В отношении тебя лучше, как говорит отец, перебздеть, чем обосраться.

     

     – Бля, Кири! – скривился Ло’ак, – Тебе бы рот с мылом вымыть!

     

     – Это мне говорит матершинник, у которого мыло вообще рта покидать не должно! – парировала сестра. – Майлз, ты же понимаешь, что я вас одних на это безумие не отпущу?

     

     Пандорский маугли печально вздохнул, кивнул утвердительно и опустил взгляд. «Если ты не голубой, нарисуй вагон другой», гласила вырезанная чем-то острым надпись на деревянной поверхности стола под изображением маленького локомотива с единственным вагончиком за ним. Паук, который вырезал этот вагончик еще в пятом классе, недоумевал, кто мог запустить столь недалекий челлендж в школе, где все, кроме него самого, были максимально голубокожими существами. Вряд ли человеческие учителя приложат руку к порче школьного имущества, дорисовывая состав.

     

     По скуксившейся физиономии друга Ло’ак догадался, что тот определенно не учитывал подобный поворот в своих планах. Он решил отвлечь парня вопросом, пока Майлз не принялся отговаривать сестру, ибо точно знал, что, если Кири что-то решила, будет проще поступить так, как хочет она.

     

     – И как мы туда доберемся?

     

     – Ну, я могу, конечно, одолжить конвертоплан у Норма, - на этих словах вся компания возмущенно запыхтела, вспоминая, чем окончился последний полет Майлза, – Но мне его вряд ли дадут в ближайшую сотню лет! Он и так за потерю птички, что мы в джунглях в качестве елочной игрушки оставили, еле отмазался перед Ардмор. Вот почему я и хотел, чтобы ты слетал со мной по-тихому к гнездовью на своем пятнистом красавце!

     

     – Вот скажи мне честно, Майлз, ты все эти глупости на ходу придумываешь или у тебя шпаргалки в штанах? – возмущенно прорычала Кири.

     

     – Что за шум, а драки нет? Могу, если хорошо попросите, ее организовать! – воскликнул Аонунг, подсаживаясь к компании, – Ло’ак, убери лапы от топика моей сестры, или ты решил, что я этого не замечу?

     

     – Ну, ты же не заметил, что уселся на остатки чьего-то обеда!

     

     – Проклятье! Кальмара в задницу тому, кто едой в рот с первого раза попасть не может!

     

     – Аонунг! – раздался позади возмущенный возглас вышагивающей между столов Рии Ангелиновой, что сегодня следила за порядком в столовой, – За брань останетесь сегодня на час после занятий!

     

     – Да, мэм, – пробурчал покрасневший меткайинец и едва слышно ругнулся, – Вот же сраная непруха!

     

     – На два часа после занятий! – мгновенно прозвучал голос отошедшей учительницы, слуху которой позавидовала бы и летучая мышь.

     

     – В общем, это не обсуждается, и я лечу с вами, Ло’ак, понятно? – нотки категоричности в голосе Кири не вызывали желании спорить с ней. – Бери с собой Цирею, так проще будет перед родаками оправдаться! Скажем, что летим в молодежный поход с ночевкой с целью протестировать аватар Майлза. Можно даже напомнить отцу про его первую ночь в джунглях, мол, если бы не она, не видать бы ему Нейтири как своих ушей.

     

     – Я лечу с вами! – сказал Аонунг, очистивший, наконец, свои брюки от чьего-то обеда.

     

     – Это на чем ты летишь? На своем самомнении? – улыбаясь, подколол будущего шурина ушастик. – Майлз полетит на банши вместе с Кири, я возьму на борт самую прекрасную девушку на свете, а для тебя остается лишь пердячий пар!

     

     Аонунг лихорадочно перебирал варианты, что могли бы позволить ему сопровождать сестру в незапланированном путешествии, и даже пропустил мимо ушей очередную подколку Ло’ака. Ничего подходящего в голову не приходило и, несмотря на то, что будущему вождю клана Меткайина не пристало жаловаться, у него оставался единственный вариант. Шантаж!

     

     – Не возьмете меня, я выдам вас всех родителям с потрохами! Что бы вы там не задумали!

     

     Вот уж чего-чего, а подобного заявления Ло’ак от Аонунга не ожидал. На самом деле рифовый принц не был стукачом и не собирался никому ничего сообщать. Но ушастик еще плохо знал своего будущего родственничка, и ему пришлось лихорадочно придумывать решение неожиданно возникшей проблемы. Он уже не мог спокойно смотреть на лицо друга, который все больше мрачнел от возникающих препятствий на пути к своей мечте. С этого упертого остророга станется и впрямь отправиться покорять гнездовье в одиночку! В голову приходила только одна кандидатура, способная выручить всех.

     

     – Может, Са’ра?! – озвучил он свою мысль вслух.

     

     – Если ты собираешься меня хвалить, то да, Са’ра! – раздался до боли знакомый, ехидный голос подруги за его спиной. С громким скрипом ножек по кафельному полу, протащив к столу стул, на него плюхнулась пестрая ньюна’ви, – А если вы тут ищите виноватого, то это точно не про меня! Во-первых, я хорошая... А во-вторых... Хватит того, что «во-первых»!

     

     Облаченная в кислотно-розовый топик с надписью «Спасибо Джейку за победу!», заставивший присутствующих за столом сощурить глаза, Са’ра открыла запотевшую бутылку с АвстралисМинерале. Эта минералка была весьма популярна в последнее время у старшеклассниц, ибо в рекламе утверждалось, что она способствует очищению кожи и восстановлению минерально-солевого баланса в организме. Никто из ньюна’ви понятия не имел, что это за загадочный баланс, но модные тенденции никогда не объяснялись жизненной необходимостью. Уже то, что рекламирующая воду девушка выглядела как фотомодель, на которую пускали слюни все парни школы, вполне успешно продвигало обычную, очищенную воду, разливаемую в недрах многочисленных фабрик RDA.

     

     – Помяни всуе черта, он и появится, – пробормотал еле слышно Паук, за что получил очередной подзатыльник от услышавшей его Кири. – Ай! Зая, хватит меня колотить! У меня скоро сотрясение мозга будет!

     

     – Было бы что сотрясать, пальцем бы не прикоснулась! – осадила паренька возлюбленная и обернулась к подруге. – Са’ра, тут мое масочное недоразумение собралось себе шею свернуть в горах Аллилуйя, и нам очень нужно, чтобы ты довезла брата Реи до этого представления.

     

     – Паук, у тебя что, крыша поехала? – удивленно произнесла Са’ра.

     

     – Ага! – мгновенно ответил человек, и, вскочив, начал выбираться из-за стола, – Твою решила догнать! Надоело! Идите вы все танатору в задницу! Сам справлюсь!

     

     – Майлз Сокорро! Составишь компанию Аонунгу после уроков на час! – раздался голос учительницы, строго смотрящей в их сторону от окна раздачи.

     

     – Да бля-я-я… – расстроено вымолвил Паук, не планировавший сегодня задерживаться в школе. Он обещал отцу помочь в лаборатории, дабы тот окончательно уверовал в его благие намерения.

     

     – На два часа, Майлз! – приговор Ангелиновой был окончательным и обжалованию не подлежал. Вся школа была в курсе того, что у них с директором шуры-муры и подавать апелляцию Тарсему было бессмысленно.

     

     – Не переживай, Бро! – сказал Ло’ак, встав из-за стола и утешительно хлопнув друга по плечу. Прозвеневший на всю столовую звонок говорил о том, что обеденная перемена окончена и всем ученикам надлежит вернуться в свои классы. – Созвонимся сегодня вечером по браслеткому и обсудим детали, хорошо? А нашу Са’рочку, мы как-нибудь с Кири уговорим, да, систр?

     

     Поднявшаяся вслед за остальными Кири улыбнулась в ответ и, утвердительно кивнув брату, потащила возмущенно раскрывшую рот подругу к выходу. Лишь тот факт, что ушки Рии Ангелиновой всегда были на макушке, не позволил Са’ре высказать вслух тот набор перченых словечек, что вертелись в данный момент на ее языке. Иначе сегодня количество отбывающих наказание после уроков увеличилось бы еще на одну ёрническую персону.

     

      Эйва находилась в смятении и не знала, как лучше ей поступить в складывающихся обстоятельствах. Она была рада тому, что Майлз решил соблюсти традиции ее созданий, но он выбрал для этого максимально неподходящее время. Дело в том, что через два дня в гнездовье банши начинался брачный период, и без того буйные существа становились практически неуправляемыми. Старшие ньюна’ви знали этот факт с самого своего рождения, но вот молодежь была не в курсе. В то же время богине до ужаса не хотелось ставить крест на предстоящей вылазке молодежи. Еще одного повода оставить лопоухого подопечного наедине с его зазнобой в условиях дикой природы могло не представиться. А ведь нет ничего романтичнее посиделок возле костра без родительского надзора. Это она знала не понаслышке. Именно благодаря подобной вылазке и появился на свет ее любимчик. Когда Джейк и Нейтири, сплавив на сутки своего первенца матери, получили возможность улететь от проблем и насладиться только друг другом без необходимости скрывать свои чувства. Помучившись в сомнениях примерно сутки, богиня решила поступить как мудрое существо, отпустила ситуацию на самотек и принялась наблюдать, что из этого выйдет. Или вылетит… Если, конечно же, Майлз справится!

     

     Альфа Центавра А уже перевалило за середину своего привычного дневного пути, одаривая видимую часть Пандоры своим животворящим светом и теплом, прогревающим до покрытых естественной углеродной оболочкой костей ньюна’ви. Редкие облака создавали временную тень, но от жары не спасали. На крыше многоэтажного жилого древа, возле небольшого загона на площадке для банши, три хвостатые фигуры снаряжали когтекрылых друзей перед вылетом. Ло’ак фиксировал на своем пестром Ти'гуа скрученные в рулон вещи для похода, что помогал собирать ему Джейк. Три легкие палатки из тонкого полиамида с гербом полицейского участка НьюНави на всю боковину. Лук и колчан со стрелами, что заставила взять мать, утверждая, что была бы ее воля, она с ним даже в супермаркет ходила, ибо воин без оружия как Древо Душ без Атокирины. Небольшая дорожная сумка, набитая необходимой в походе мелочевкой: приправы, аптечка, зажигалка, пару мотков растительной бечевы и т.п. Ло’ак сознавал, что, если бы не помощь отца, он не подумал бы и о половине необходимых в таких путешествиях вещах. Его вообще удивила весьма положительная реакция родителей на их намерение отправиться в джунгли с ночевкой. Они лишь уточнили состав группы и координаты разбивки лагеря, сверили данные с Нормом и Тсу’теем и практически вытолкали их взашей. Отец чуть ли не подсвистывал от удовольствия, помогая Ло’аку с Кири собирать шмотки. Сестра накануне вечером объяснила брату, что предки счастливы из-за того, что останутся наедине. Нетейям вот уже неделю как занят филиалом баншшеринга в ТайрангСити, а Туктирей на выходные забрала бабушка Мо’ат, дабы, по словам тсахик: «Та не теряла связь с предками во времена больших изменений. Мол, эту юную душу еще можно спасти!». Легкая на подъем Тук даже не думала протестовать. Она обожала гостить у бабули, считая свои визиты в глушь увлекательным приключением.

     

     Кири и Са’ра, закончив седлать своих птичек, отошли в тенек, образованный широкой кроной одного из ответвлений древа, и тихо переговаривались друг с другом в ожидании рифовых, что должны были вот-вот подняться на крышу. Ло’ак, закончив сборы и ласково почесав костный отросток на подбородке своего духовного брата, подошел к ним и с благодарностью принял от сестры запотевшую бутылку холодной воды.

     

     – Где эти две копуши, Са’ра? Мы должны были вылететь еще час назад! Майлз мне уже два раза звонил. Злой как танатор! Он уже в аватаре и очкует, что батя узнает о его реальных планах, да снова отберет его синюю шкурку на месяц. А он до сих пор не показался Кири во всей своей, первозданной красе.

     

     – А я почем знаю! – возмущенно ответила девушка, утирая капельки пота со лба, – Рея еще час назад сказала, что практически собралась и уже поднимается! Может, у Аонунга предполетная диарея открылась, с толчка слезть не может? Помнишь, как ты в двенадцать лет чуть всем поездку в клан не сорвал? А… вот и они.

     

     Троица синхронно повернулась к чердачной двери и в изумлении уставилась на идущую к ним гору баулов на ножках, явно принадлежащих Аонунгу, рядом с которой топала улыбающаяся рифовая принцесса. Из середины горы многочисленных шмоток раздавалось недовольное сопение рифового, проклинающего тот день, когда они с сестрой появились на пороге школы Грейс Огустин.

     

     – Аонунг, ты наконец-то решил вернуться домой? – сдерживая смех, произнес Ло’ак, – Все вещи собрал? Чем я заслужил подобное счастье? Мы с Реей будем по тебе скучать! Обещаю за ней присматривать в оба глаза!

     

     – В один глаз! Второй я тебе сейчас подобью, если ты не заткнешься! – зло пробурчал голос рифового из нутра шмоточной инсталляции. – Цирея почему-то решила, что все эти вещи нам жизненно необходимы в походе. Тсу’тей еле сдерживал смех, выпроваживая нас из квартиры.

     

     Подобно осенней иве, сбрасывающей листву, скульптура «Челночник из Меткайины» вздрогнула и осыпалась сумками, явив друзьям вид пропотевшего, запыхавшегося Аонунга.

     

     – Рея, милая, нафига нам столько вещей? – изумленно разглядывая сваленный скарб, спросила Са’ра. – Мы же летим всего на одну ночь!

     

     – Это все… - смущенно пробормотала в ответ девушка, понимая, что перестаралась со сборами, – Может нам пригодиться! Тут одеяла, подушки, набор котелков, складной столик и…

     

     Палец Ло’ака, нежно прижавшийся к коралловым губкам, остановил объяснения. Под тихое рычание Нунга он заправил за ушко Реи выпавшую из толстой, смоляной косы прядь, и быстро поцеловал улыбающуюся красотку.

     

     – Рыбка, для всего этого добра нам нужно будет еще как минимум два икрана! Или твоему брату придется идти пешком! Поверь мне, я не первый раз отправляюсь в поход и того, что мы уже набрали, хватит нам с головой. Ты ни в чем не будешь нуждаться! Обещаю.

     

     На браслеткоме Ло’ака вновь раздалась нетерпеливая трель входящего вызова и, нажав на кнопку ответа, всем присутствующим явился разъяренный образ аватара Паука, который категоричным тоном заявил, что бросит все и переведется в людскую школу раз и навсегда, если его якобы друзья не появятся на базе в течении получаса.

     

     Пришлось оставить все ненужное, что припер меткайинец, прямо на крыше и срочно подниматься в воздух. Совершив непродолжительную посадку в Адских Вратах, дабы подобрать мающегося в нетерпении аватара Майлза, молодежь выслушала очередные нравоучения от Спелмана и, пообещав тому, что будут паиньками, наконец-то направили свой биотранспорт в сторону гор Аллилуйя. Близость теплого тела любимой, уютно устроившейся в седле перед Лоа’ком и откинувшейся точеной спинкой к нему на грудь, превратила для парня четырехчасовой перелет в одно мгновение. Ло’ак периодически давал мысленную команду Ти'гуа выполнить небольшой вираж в сторону, от чего рифовая принцесса, не привыкшая к высоте, забавно ойкала и еще сильнее вдавливалась в тело своего пилота. Банши парня чувствовал волны удовольствия, что возвращались от всадника, и периодически сам давал крен, дабы связь самки и его духовного брата подкреплялась чувством опасности. Ти'гуа нравился выбор Ло’ака и он считал, что у этой парочки будут славные вылупленыши!

     

     Дневной свет начал уступать место вечерним сумеркам, когда молодые ньюна’ви достигли места назначения. Огромная парящая скала, связанная с гнездовьем, висящем в сотне футов по соседству, толстым растительным мостом из переплетенных корней испокон веков служила временным лагерем для молодых воинов племени Оматикайя, собирающихся пройти один из главных обрядов клана – инкимайя. Пронизанная пещерами, словно швейцарский сыр, она предоставляла путникам ряд плоских, широких площадок, связанных между собой вырубленными в граненых стенах тропинками. Приземлившись на самой широкой площадке, парни быстро освободили своих икранов от груза и позволили им отправится в свободный полет. Крылатые ящеры, оказавшиеся в родных местах, могли вновь насладиться вольной охотой и повидать своих родичей, чей шум от соседней парящей скалы доносился до ребят даже на таком большом расстоянии.

     

     Девушки развели костер и принялись готовить ужин из замороженных полуфабрикатов, что хранились в термопакете и не успели растаять за время полета. Ло’ак, Паук и Аонунг, вдыхая ароматные запахи от костра, принялись устанавливать в ряд палатки согласно инструкциям, что давал младший Салли. Среди парней он был единственным, кто имел практический опыт разбивки лагеря и едва сдерживался, дабы не обматерить своих неуклюжих помощников. И если неуклюжесть Аонунга можно было оправдать тем, что водному на’ви по жизни не приходилось даже задумываться об установке палатки, то Паук в своем аватаре показывал чудеса рукожопости. Влезть в шкуру ньюна’ви не означало стать ньюна’ви в один миг. Мозг человека должен был привыкнуть к новому телу и начать подсознательно считать его частью себя. Однако тот слишком мало времени провел в аватаре и посему в момент заколачивания последнего колышка третьей палатки у Майлза на руках уже не было живого места от небольших ссадин и порезов. Однако парни отдали должное настойчивости Паука, который не отлынивал от работы и, стиснув зубы, выполнял каждую команду друга. Особенно непривычным для освоения нового тела оказался хвост. Человечку все время казалось, что у него на заднице выросла еще одна рука, которая живет самостоятельной жизнью и не ставит своего владельца в известность о своих планах и передвижениях. И ведь словами не объяснишь, как именно им следует управлять.

     

     Несмотря на то, что молодежь находилась на скале, висящей в полумиле от поверхности родной планеты, растительное разнообразие царило и тут. Стоило только последним солнечным лучам раствориться за горизонтом, как на помощь нежному освещению гигантского Полифема пришел свет от многочисленных цветов и растений, занимающих каждую трещинку скального образования. Приготовления были закончены, и все ньюна’ви подтянулись к пылающему костру. Как и их многочисленные предки, ребята расселись вокруг огня, и Са'ра протянула каждому широкий, зеленый лист, на котором парили кусочки жареного мяса и набор из печеных овощей.

     

     – Через час отец отрубит меня от аватара, – с набитым ртом сказал Майлз, посмотрев на часы в браслеткоме, – А мне еще нужно будет потренироваться болу накидывать в этом теле.

     

     – Ты же в совершенстве овладел ею еще раньше Нетейяма! – сказала сидящая рядом Кири, ласково погладив плечо аватара. Она все еще никак не могла привыкнуть, что внутри этого создания прячется ее любимый обезьян. – Бабушка до сих пор третирует молодых воинов клана, говоря, что простой человечек уделывает их в этом деле на раз.

     

     – Вот именно, зая, – проглотив остатки ужина, ответил Паук, – Болой отлично владеет мое человеческое тело! А в этом я даже собственный хвост уже пару раз чуть не сломал!

     

     – Так кто тебе мешает потренироваться, Бро? – ответил Ло’ак, слопав не только свою порцию, но и половину порцию Реи, которой было за счастье покормить своего мужчину, – Вон макет икрана, время до отключки у тебя есть. Тренируйся. Девушки, спасибо за ужин, он был великолепен. Я обещал Цирее показать серебристый водопад на восточном склоне, так что мы вернемся через пару часиков!

     

     – Я с вами! – возмутился Аонунг, быстро запихивая в себя остатки ужина и подскакивая на ноги. – Я не оставлю сестру с тобой наедине на целых два часа! Мне мать потом причиндалы открутит за недосмотр.

     

     Са’ра, которой уже порядком надоела эта игра в "покровительство", подошла к меткайинцу и, взяв того за плечи, повернула к себе, вынудив его посмотреть ей прямо в глаза.

     

     – Аонунг, хватит уже играть в полицию нравов! Мы все уже давно поняли, что эта парочка просто создана друг для друга. Вспомни о Нан'ти. Тебе же знакомо это чувство, когда любовь бьет прямо в сердце, стоит тебе раскрыться. И вот, лежа на полу, первый раз в жизни ты больше не хочешь драться… – девушка повернула рифового в сторону обнявшейся парочки, и продолжила, – Посмотри. Разве Ло похож на того, кто сделает хоть что-то вопреки желанию твоей сестры? Да он готов ее на руках носить! Тебе придется смириться с их чувствами. Впрочем, ты уже давно с ними смирился! Мы два месяца живем под одной крышей, думаешь, я этого не заметила?

     

     Примерно с минуту Аонунг молчал, переводя взгляд с сосредоточенного лица Ло’ака на счастливую моську сестры. Он прислушивался к своим ощущениям и осознавал, что даже в самых глубинах его души от неприязни к лесному не оставалось ни крохи. Этот ушастик и в самом деле был отличным парнем, и Рея определенно с ним счастлива как никогда. С самого детства, с того дня, когда крохотные пальчики новорожденной сестры впервые крепко ухватили его кисть, а бирюза в глазах малышки словно ласковая волна окатила сердечко мальчика, он поклялся себе, что будет заботиться о ней и никому не даст в обиду. Видимо, настала пора переложить эти обязанности на плечи другого. И широкие, спортивные плечи Ло’ака были для этого не самым плохим вариантом. Нунг наконец-то улыбнулся сестре и, одобрительно кивнув ожидающей его реакции Са’ре, отошел к Пауку, который доставал из своего мешка лично изготовленную болу.

     

     – Майлз, научишь меня бросать эту хрень? – спросил он аватара Паука, разглядывая необычный аксессуар.

     

     – Да без проблем, рифовый Бро! – улыбаясь, ответил тот и направился к макету из костей умершего банши, стоящему тут уже многие десятилетия. Никто не помнил кто и когда соорудил тут это костяное изваяние, но отполированные кости черепа свидетельствовали о том, что многие поколения молодых воинов отрабатывали на нем свои навыки накануне обряда. Никто не обратил внимания, что влюбленная парочка растворилась на одной из тропинок, прорубленных на теле скалы.

     

     Перед последним поворотом, за которым уже явственно слышался шум падающей воды, Ло’ак прикрыл глаза Реи и осторожно провел ее последние пять футов. Слабый свет лун играл на поверхности листьев, создавая зыбкие отблески на их синей коже. Воздух был пропитан ароматами цветов и свежей воды.

     

     – Мы на месте! – тихо сказал Ло'ак, открывая любимой глаза на небольшой водопад, питающий неглубокое озеро. Прохладные струи воды падали с приглушенным гулом, искрясь под лунным светом. Он взял ее за руку и, склонившись, провёл ее ладонью по поверхности озерка. Водная гладь была теплой и манящей, небольшие волны от их прикосновений плавно расходились к берегам. Без тени смущения девушка стянула с себя топик и бриджи, представ перед парнем во всем своем первозданном великолепии. Оставив одежду на мягком мху, Рея, улыбнувшись, медленно вошла в ласковые объятия освежающего водопада, вопросительно поглядывая на оцепеневшего Ло’ака. Она не догадывалась, что каждое движение ее стройного тела учащало пульс парня, вызывая прилив крови не только к пунцовым ушам, но и к главному органу. Впрочем, восставшая плоть лишь на мгновение вызвала сомнение у ньюна'ви в дальнейших действиях, а секунду спустя его спортивные шорты уже летели к вещам девушки, а сам он стремительно оказался с ней рядом. Вода ласковыми потоками окутывала их, словно сама природа благословляла этот союз. Они переглянулись, и их губы медленно соединились в нежном поцелуе, отражая ту глубокую связь, которую они ощущали друг с другом. Цирея и Ло'ак никуда не спешили, они позволили поцелую растягиваться в бесконечности, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым мгновением близости. Жизнь представлялась обоим чистой и неизменной, они чувствовали, что их любовь становится такой же бесконечной, как звёздное небо над головою.

     

     – Ты уверена, что готова сделать это здесь и сейчас? – прошептал оторвавшийся от пухлых губ юноша, утопая в сверкающих глазах рифовой. Он сам был готов с того первого дня, как пал «жертвой» этой невероятной красотки, сгорая в мгновенно вспыхнувшем пламени любви. Однако он понимал, что секс для парней гораздо менее значим, чем для противоположного пола. Ведь, зачастую, в мужском восприятии секса главенствовала физиология, а с женской точки зрения во главе секса стояла душа. Его готовность ощущалась обоими и была крепко прижата к плоскому животику Реи, а ее согласие читалось в замутненном возбуждением взгляде и в крепко сжимаемых широкими ладонями ягодиц парня. Казалось, нет ничего, что могло бы помешать этой паре сделать решающий шаг во взаимоотношениях. Однако…

     

     Как бы не был взбудоражен разум парня, инстинкты многочисленных предков дали знать о себе, предупредив об опасности. Краем сознания Ло’ак услышал подозрительный шум и, бросив взгляд в сторону источника звука, в напряжении замер. Он торопливо прикрыл рот Циреи ладонью, погасив ее невысказанное недоумение, и плавно, удерживая девушку в объятиях, сделал шаг назад, скрываясь за стеной водных потоков. Шум нарастал, и спустя десять секунд на край площадки, куда ручьем стекала вытекающая из озерца вода, приземлилась огромная, крылатая фигура. Сквозь прозрачные водяные потоки было видно, что оранжевый монстр, напоминающий икрана, был раз в пять крупнее духовного брата Ло’ака. Большой леоноптерикс за целый день охоты так и не смог набить свое голодное брюхо. Возвращаясь в гнездо, он заметил на одной из парящих скал движение, и голод вынудил хищника приземлиться в поисках съестного. Могучий зверь возмущенно крикнул, внимательно оглядываясь по сторонам, но кроме падающей воды, отражающей лунный свет, ничего не увидел. Возмущенно взмахнув в раздражении крыльями, подняв слой пыли с площадки, он оттолкнулся мощными когтями от края скалы и взял курс в направлении дома, окончательно понимая, что сегодня спать ему предстоит на голодный желудок.

     

      Эйва уже была готова вмешаться в незапланированный ход событий, но облегченно вздохнула, осыпая проклятиями голову Пандорского короля небес. Как бы не была могущественна богиня, но против собственных законов природы, по которым жили ее создания, пойти не могла. С момента зарождения первых существ сильный пожирал слабого, позволяя эволюции совершенствоваться всем видам флоры и фауны на ее планете. Она была рада тому, что, несмотря на смену образа жизни, инстинкты не покинули ушастика, и он сам справился с этой весьма экстремальной для ньюна’ви ситуацией. Считывая ощущения испуганной парочки, Эйва понимала, что романтический момент был окончательно испорчен, и с досадой смотрела на то, как молодежь быстро напяливает на мокрые телеса одежду и возвращается к друзьям. – «Любовь как дикий змееволк, попробуй с ним поиграть, и он расцарапает тебе сердце до крови!» - вздохнув, подумала Эйва, - «Возможно, это и к лучшему! Игра продолжается, и нужно будет хорошенько продумать следующий шаг!». Ну да, все мы по жизни играем в определенные игры, а уж для бессмертного существа любое препятствие на поле затеянной ею игры лишь усиливает азарт игрока, избавляя его жизнь от текущей обыденности.

      Эйва проследила, чтобы внезапный крылатый визитер добрался до своего гнезда. Дабы Последняя Тень не решила вернуться, богиня подсказала зверю место смерти старого Титанотерия. Богине для этого пришлось раздвинуть плотную шапку деревьев джунглей, открывая вид на поляну с тушей умершего утром огромного животного. Стае волколаков, что уже прилично попортили его внешний вид, пришлось поделиться своей законной добычей. Благо щенки уже были накормлены, а вожак стаи ухитрился отгрызть приличный кусок и оттащить его в кусты густого папоротника. Огромные когти впились в останки почившего зверя, и под мощным взмахом огромных крыльев леоноптерикс взял курс на Дьявольские впадины, где испокон веков селились все его предки. Хищник был очень доволен, ибо на ближайший месяц он был освобожден от утомительных вылетов в поисках новой добычи.

     

     Девушки сидели у костра, пили свежезаваренный чай и лениво посматривали, как аватар Паука и Аонунг тренируются с болой, набрасывая ее на полированный череп икрана. С каждым разом у Паука это получалось лучше и лучше, и настроение паренька улучшилось, о чем свидетельствовал его высоко задранный хвост. Кири, глядя на это, уже не слишком переживала об успехе завтрашней инкимайи своего парня. Она любовалась игрой мышц его нового тела и ощущала непривычное тепло, что приятными волнами разливалось в районе низа ее живота.

     

     — Кири, а тебе не кажется, что Ло’ак уж слишком сильно втюрился в Рею? — Са’ра отвлекла подругу от соблазнительного зрелища, бросая взгляд в направлении тропинки, куда ушли молодые. — Он же ее чуть ли не на руках носит!

     

     — Если мой брат относится к девушке как к «Принцессе», — зевнув, ответила Кири, — То это лишь значит, что его воспитывала Королева!

     

     — Ну да, ну да… Ты права. Нейтири наверняка даже через десять матрасов горошину распознает.

     

     — Какую горошину? О чем это ты, Са’ра?

     

     — А ты что, не помнишь? Дядя Джейк в детстве нам рассказывал сказку о том, что жила на свете принцесса, которая задницей могла распознать предмет даже через сотню матрасов. Мол, только девушки благородных кровей своей нежной кожей могли ощутить даже малейшую неровность под своей пятой точкой!

     

     — Ха, про нашу маму такого уж точно не скажешь! — рассмеявшись, ответила Кири, — У неё от полетов на икране такие огромные мозоли на ягодицах, что папка, наверно, руки царапает. К тому же не забывай, что она троих родила. Ей некогда было за кожей следить.

     

     — Это точно! Троих родила, пятерых воспитала. — усмехнувшись, с нотками грусти ответила Са’ра, — Она же и мне в большей степени мать заменила, а для тебя считай что родная!

     

     Кири, которая как никто другой понимала печаль подруги, потерявшей мать так же, как и она сама, потянулась к ней, дабы обнять в утешении.

     

     — Осторожно! — раздался резкий вскрик со стороны парней и Са’ра, обернувшаяся первой, бросилась ниц, успев приземлить заодно и тело подруги. С громким свистом бола пролетела над их головами и, успешно опутав корпус висящего над костром котелка с чаем, затушила его содержимым остатки догорающего костра.

     

     — Вы целы? — прозвучал над ними запыхавшийся голос Нунга, — Простите, это моя вина. Наши ладони не предназначены для того, чтобы метать столь тонкий предмет.

     

     — Да уж, — пробурчала встающая с земли Са’ра, — Кто бы сомневался. Твоими веслами, Нунг, лучше не болу метать, а мед из ульев пиздить! Литр за раз небось зачерпнуть смогут!

     

     Аонунг решил было подбросить дровишек в зарождающее пламя очередной ссоры, но звонок браслеткома на руке аватара Паука, который отряхивал ноги у поднявшейся с земли Кири, не дал это сделать. Над кистью Майлза появился уполовиненный, виртуальный образ Норма Спеллмана.

     

     — Привет, шкет! Судя по графикам на мониторах, я смотрю, у тебя все в ажуре. Что даже настораживает слегка. Не знай я тебя с детства, решил бы, что случайно чужое сознание в аватар запихнул. Хотя последние минут тридцать пульс участился на тридцать процентов. Надеюсь, ты там спортом перед сном занимаешься, а не свой новый отросток тестируешь…

     

     — ПАП?!! — завопил в возмущении Майлз, — Я же тут не один! Ты чего меня позоришь?

     

     — Ха! — ехидно влезла в разговор Са’ра, — Дядя Норм, а когда он один, то частенько со своим отростком балуется?

     

     — Ну ты чего, Са’рочка! Забыла? — моментально сориентировался в пикантной ситуации ученый, — У людей же не бывает хвостов, как Майлз в человеческом теле может тестировать то, чего нет? Или ты что-то другое имела в виду?

     

     — Э… Я?.. Нет… — Са’ра аж покраснела от подобного виртуозного перевода стрелок в свою сторону. Нечасто на ее собственном поле словесных баталий ее укладывали на обе лопатки.

     

     Под дружный смех остальных она пробурчала что-то неразборчиво и отправилась раздувать остатки отсыревшего очага. Спелман продолжил давать наставления сыну.

     

     — Через пять минут я вытаскиваю твою человеческую личину из аппарата! Будь добр принять соответствующее для аватара положение! Ровно в 21.00 твое тело должно возлежать горизонтально и находится в надежном укрытии! Ни на скалах, ни в озере, ни на пальме, ни в отхожих кустиках! Самому же потом стыдно будет. Понятно?

     

     — Да, сэр! Понятно! Иду в палатку! — Майлз с грустью посмотрел вниз на свой новый облик и вздохнул. Кири тут же подскочила к бойфренду и, подхватив его под локоток, сочувственно произнесла.

     

     — Пошли, обезьян! Я побуду с тобой до самого момента перехода сознания. — наклонившись к самому уху паренька, она добавила шепотом, — А то я не успею поцеловать тебя перед сном!

     

     — Разжигай костер заново, Нунг! — повелительно сказала Са’ра рифовому, устав раздувать затухающие искры, — Твоими стараниями он погиб, тебе и восстанавливать. Опа! А вот и наши любовнички возвращаются. Как-то быстро они, тебе не кажется?

     

     Ло’ак и Рея появились со стороны водопада и торопливо, бросая взгляды на небо, подошли к остальным.

     

     — Я и не думала, что ты такой скорострел, Ло! — поддела приятеля Са’ра, но, увидев обеспокоенный вид у обоих, тут же стала серьезной, — Что случилось?

     

     Ушастик в ярких красках поведал, что, а вернее кто именно помешал их романтическому свиданию, и аура уютного вечера мгновенно рассеялась. Бросая обеспокоенные взгляды наверх, Са’ра помогла Нунгу заново раздуть костер и пошла собирать дополнительные дровишки, дабы пламя костра могло послужить хоть какой то защитой перед легендарным созданием. Она помнила рассказы Джейка про этого воздушного монстра и постоянные нотации отца, твердившего, что в джунглях нужно постоянно контролировать небо, дабы Последняя Тень не стала реально последним, что увидит воин в своей жизни. Вернувшись, она с удовлетворением отметила то, что костер запылал пуще прежнего, а Цирея успела заварить свежий чай, протягивая ей парящую чашу с ее порцией. Парни же устроили традиционное «мерянье письками», выдавая вслух версии, как бы они одной левой приручили Большого Леоноптерикса. Был бы рядом старший Салли, то поведал бы молодежи, что он на самом деле чувствовал, когда «зарабатывал» звание Торука Макто. Как он неделю после инкимайи гадил алмазами, так сильно от страха сжимался анус вождя, каждый раз как он запрыгивал на прирученное им легендарное чудовище.

     

     Пламя костра окончательно прогнало остатки повисшей в воздухе тревожности, и, когда Кири присоединилась к компании, о возможных опасностях уже никто не думал. Настало время решить главную проблему вечера. Кто с кем будет спать?

     

     — Нас тут три девочки и три мальчика…! — начала было говорить Са’ра, но ее прервало возмущенное фырканье парней.

     

     — Среди нас нет мальчиков, Са’ра! Мы все тут мужчины! Верно, Бро? — выпятив грудь, ее поправил Аонунг. Ло’ак протянул рифовому ладонь в знак одобрения, и тот с пафосом приложился к ней своей широкой конечностью.

     

     — Великая Мать, какие мы нежные! — пробурчала девушка, — Хорошо. Нас двое мужчин, одна оболочка с членом и трое девушек на три палатки. Я понимаю, что математика не самый любимый предмет у ушастика, но даже он посчитает, что по половому принципу ночевать не получится.

     

     — То же мне проблема! — тут же взял слово Ло’ак и, повернувшись к сестре, подмигнул ей, — Кири наверняка захочет уединиться с аватаром Паука. Когда еще сестренке доведется шанс изучить до мельчайших, интимных подробностей его новое тело? А кстати, аватар без присутствия оператора испытывает сексуальное возбуждение?

     

     — ЛО’АК!!! — разлетелся по округе возмущенный голос девчачьей троицы.

     

     — Да шучу я, шучу! — мирно подняв ладони к верху, вновь подмигивая Кири, сказал Ло’ак, — Но я и вправду считаю, что Кири не против спать с Майлзом. Мы с Реей займем одну из палаток, а оставшуюся придется делить вам!

     

     — ДА ЩАС! — синхронный возглас Са’ры и Нунга испугал мелких птиц, с шумом вылетевших из куста возле скальной тропы.

     

     — Я с рифовым принцем спать не собираюсь! — возмущенно произнесла Са’ра, хлеща от злости по икрам собственным хвостом. — У меня вообще-то парень есть!

     

     — А что со мной не так? — возмущенно отозвался Аонунг, потом до него дошла причина его возмущения, и он очаровательно покраснел. — Ой. Я не это хотел сказать.

     

     — Ты не в моем вкусе, вот что!

     

     — Я хоть что-то предлагаю! — возмутился Ло’ак, вцепившись в Рею так, как будто ее брат собрался забрать у него возлюбленную.

     

     — Ты только это и предлагаешь! — Са’ра уже практически перешла на крик. — Либо я сплю в палатке с кем-то из девушек, либо сплю в ней одна! Пусть Ло’ак с Нунгом в одной палатке парятся, а я с Реей лягу.

     

     — Да я лучше вообще спать не буду, чем с мужиком в одну палатку полезу! — возмутился ушастик. — Пусть Нунг с Пауком спит! Са’ра с Кири, а я с самой прекрасной девушкой на свете!

     

     — Хвост свой бубликом завяжи вокруг гениталий! Я не собираюсь потом матери объяснять, почему она так рано стала бабушкой. — возмутился Аонунг. — Предлагаю следующее! Пусть Рея спит с Са’рой. Я, так уж и быть, лягу с аватаром Майлза, а Кири ляжет с Ло’аком. Так все приличия будут соблюдены.

     

     Кири было собралась возмутиться предложенным выбором, но, взглянув на умоляющую физиономию брата, согласно кивнула. Девушка может и хотела провести ночь рядом с любимым, но аватар без сознания оператора был не более чем живым манекеном. А зная нрав Ло’ака, она была уверена, что проведет ночь в палатке с Са’рой, стоит только Нунгу заснуть. Ровно через час, когда все заняли свои места согласно договоренностям, на место сбежавшего ушастика приползла Са’ра и, бурча что-то про излишнюю озабоченность современной молодежи, повернулась на бок и засопела. Кири еще минут тридцать вертелась, переживая за инкимайю Паука, но усталость взяла свое. Временный лагерь погрузился в сонную тишину.

     

      Эйва, с улыбкой наблюдая за ночными перемещениями подопечных, мысленно готовилась внимательно следить за тем, как справятся парни с избытком гормонов у стаи икранов во время обряда. Богине очень не хотелось вмешиваться в процесс, ибо принципы естественного отбора до сих пор шли ее созданиям только на пользу. Она до сих пор, спустя девятнадцать лет, все еще сомневалась, что правильно поступила, вмешавшись в финальную схватку с Небесными Людьми. Однако подсознательно она была готова принять меры, если вдруг инкимайя пойдет не по плану. Впрочем, даже если она не успеет, синих яичек в ее курятнике с на’ви было еще пруд пруди. И многие из них были одарены не менее выдающимися ушками, чем Ло’ак. Жалко, конечно, будет смотреть, как 18-ти летнее увлечение богини канет в лету, но этот день, так или иначе, наступит. Не сейчас, так через сотню лет. Пора было будить молодежь после беспокойной ночки. А кто, как не небольшой отряд красноголовых муравьев, лучше всего справиться с этим процессом? Нужно лишь подсказать одному из разведчиков, что в крайней палатке рассыпали сладкий, ароматный сахар.

     

     — Я сегодня не выспался… — пробурчал, вылезающий из палатки Ло’ак, почесывая покусанный муравьями зад.

     

     — А причина? — спросила его зевающая Са’ра, ежась от утреннего ветерка, что решил порезвиться среди парящих гор.

     

     — Причина тоже не выспалась… — ответила выползающая вслед Цирея, направляясь к потухшему костру, дабы раздуть огонь, возмущаясь. — Спать на земле! Да ладно бы на земле! На камнях! Кто такую дичь вообще выдумал? Все тело болит.

     

     — Что с нашей принцессой не так? — тихо спросила Са’ра, подойдя к Ло’аку поближе.

     

     — Бедная Рея. Она вертелась всю ночь. Видимо, рифовые действительно не привыкли спать на твердых поверхностях. Надо было все-таки матрасики прихватить!

     

     — Ага! Матрасики. Периночки. Холодильничик. Стульчики. Гардеробчик. Мы же не в поход, а на Царский Выгул сюда прилетели.

     

     — Да ладно тебе, Са’ра! — добродушно пробурчал парень, не сводя глаз с соблазнительно стоящей на коленях подружки, раздувающей костер и повернувшейся в нему своей аппетитной филейной частью. — Это нас с тобой с рождения отцы таскали по всем окрестностям, да в походы брали на каждые выходные. А Рея девушка утонченная, она почти всю жизнь в воде провела, какие уж тут навыки скаута.

     

     Са’ра проследила за взглядом друга и ехидно улыбнулась, увидев, куда именно тот пялится, пуская слюни.

     

     — Ага! Вижу я, на какие именно достоинства ты положил свой похотливый взор! Эй! Рея! Ты бы из приличия хвост опустила, а то у некоторых тут шишечное задымление начинается.

     

     Возмущенный вопль влюбленных послужил аналогом будильника, и из палатки выбрались остальные участники похода. Лишь по лицу аватара Майлза можно было понять, что парень единственный, кто выспался по полной программе в эту ночь. Остальные сонно хмурились и, вздрагивая от утренней прохлады, тянулись к костру, на котором уже закипал походный котелок с чаем. Солнце наполовину выглянуло из-за огромной парящей горы, за которой находилось гнездовье и, плотно позавтракав, молодые ньюна’ви свернули лагерь. Их путь начинался в стороне огромных, переплетенных лиан, что соединяли два скальных образования, висящих волею Эйвы в километре над поверхностью земли. Поверхность природного моста с утра была слегка влажной, и привычные к подобным перемещениям лесные вынуждены были подстраховывать рифовых, осторожно продвигающихся по цилиндрическим растительным мосткам. Видно было, что Аонунга напрягает разверзнувшая под ногами высота, но принц клана Меткайина делал вид, что все в порядке вещей и подобный способ перемещения для него не составляет труда. Однако, когда он поскользнулся и только благодаря Майлзу, который шел рядом и успел схватить Нунга за руку, не испытал все «прелести» кратковременного чувства полета с печальными последствиями, рифовый официально назвал клан лесных сумасшедшими и вслух пожалел о том, что вообще согласился участвовать в затее Паука. Лишь вид упорно шагающей вперед сестры не позволил сыну вождя позорно развернуться и отправиться обратно к месту прошедшей ночевки.

     

     Однако уже через тридцать минут матерные слова без стеснения вылетали из уст Аонунга, когда им пришлось карабкаться практически вертикально вверх по каменистым узлам, густо оплетенным лианами. Рассеянные облака под ногами скрывали реальную высоту, а водопадные струи, срывающиеся с проплывающей над ньюна’ви массивной горы, искрили в свете палящего солнца. Ло’ак с восхищением и легким чувством ностальгии взирал на завораживающие просторы вокруг, на фоне которых вся их компания казалась крохотными насекомыми. В голове всплыли фрагменты его последнего визита к гнездовью. Парень улыбнулся и первым прыгнул на свисающую вниз лиану, совершая последний рывок наверх. Восторженный боевой клич Майлза, прыгнувшего следом, дополнил пленительное возбуждение от предстоящего обряда в душе ушастика. Несмотря на кардинальную смену жизненной парадигмы, как и многие поколения воинов до них, молодые ньюна’ви ползли навстречу судьбе. Сегодня они должны были привести в клан Оматикайя нового наездника, и ничто не должно было им помешать. Молодежь могла спокойно добраться до гнездовья на своих икранах, но все они подсознательно чувствовали, что необходимо полностью повторить путь предков. Так было правильно.

     

     Проскочив через глубокий тоннель, прошивающий гору, словно след червя в спелом яблоке, ньюна’ви наконец-то вышли на широкую площадку у подножья гнездовья. Повсюду, куда бы не падал их взгляд, мелькали перепончатые крылья и острозубые клювы диких икранов. Гвалт стоял такой сильный, что пришлось в первые секунды прикрывать уши, привыкая. Ло’ак, скривившись от обильного разнообразия звуковых волн, склонился к Са’ре и прокричал ей в ухо.

     

     — Тут всегда было так шумно? Или эти твари сегодня тут митинг устроили?

     

     — Да нет, — прокричала в ответ Са’ра, — Сегодня они почему-то на порядок громче, чем обычно!

     

     — Чего они разорались? — повысив голос, прокричал Аонунг.

     

     — Может, рифового впервые увидели? — поддел его Ло’ак.

     

     — Похоже, что у них начался брачный период! — верно оценив обстановку и улыбнувшись, ответила Кири. — Все как у на’ви. Одни самцы кричат, забери ее себе… другие вопят, что на хрен она им не нужна. Майлз, ты уверен, что сегодня стоит проходить этот обряд? Икраны перевозбуждены, это сразу видно!

     

     И впрямь поведение банши выбивалось из привычной картины. Они постоянно взлетали и садились обратно на шершавые скальные образования гнездовья. То и дело между ними вспыхивали конфликты, и к ору всей стаи добавлялись яростные крики локальных схваток.

     

     Майлз, внимательно посмотрев на царящий вокруг хаос, испытывал легкие сомнения. Он прекрасно осознавал, что может упустить единственный шанс исполнить свою мечту. Упрямо сжав губы, он ответил:

     

     — У меня не будет другой возможности пройти обряд! У страха глаза велики и слабый мочевой пузырь. Это не про меня, вы же знаете! Я в любом случае заполучу сегодня своего икрана!

     

     Лишь тот факт, что даже в случае гибели аватара, сам Майлз пострадать не должен, смирил Кири с упрямством ее возлюбленного. Она лишь согласно кивнула, когда услышала бурчание Са’ры, которая озвучила свои мысли вслух:

     

     — Никогда не спорь с идиотом! Он опустит тебя до своего уровня, а потом все равно переспорит, так как имеет опыт.

     

     Вещи были аккуратно сложены в кучу, и Ло’ак давал последние наставления своему Бро, подсознательно отмечая, что его тон практически полностью копирует манеру речи Джейка. «Вот уж не думал, что настанет время, когда я стану понимать чувства собственного отца!» — подумал он, повторяя другу положенные инструкции.

     

     — Будь внимательнее, Майлз. Не спеши. Дай икранам присмотреться к тебе. Пусть они сами сделают выбор. Тебе лишь нужно будет не дать ему убить тебя! Помни, Бро! Жизнь даётся один раз. Постарайся прожить её так, чтобы Великая Мать охренела и непременно сказала: «А ну-ка повтори!».

     

     Дабы лишний раз не раздражать возбужденных животных, все присели на корточки, предоставив сцену главному герою сегодняшнего представления. Майлз, облаченный в традиционный костюм наездника, принялся медленно раскручивать болу, приглядываясь к икранам. Мысленно попросив у Эйвы удачи, парень мелкими, приставными шагами двинулся в сторону орущей толпы. Тело будущего наездника было подобно сжатой пружине, готовой в любую секунду отпрыгнуть в сторону, избегая внезапной атаки. Сказать, что банши были недовольны его вторжением, было бы весьма большим приуменьшением. Преисполненные гормонами самцы воспринимали чужака как еще одного конкурента, пускай тот не размахивал крыльями и не пел самкам соблазнительные серенады, демонстрируя свою стать. И если сильные особи считали ниже своего достоинства обращать внимание на подобную мелочь, то менее слабые не стеснялись попытки самоутвердиться за счет пришельца. Это путало Майлзу все планы, ибо он четко помнил правила инкиммайи. Его икран должен захотеть его убить! Вот только убить его в данный момент хотели все. Стараясь не снижать оборотов болы, он то и дело уклонялся от атак, перескакивая с места на место как заведенный. Наконец, его взгляд выцепил из шумной толпы желтокожую самку с большими, зелеными кляксами по всей поверхности крыльев, что злобно покрикивала в его сторону, не собираясь сдвигаться с насиженного места.

     

     — Ты то мне и нужна, девочка моя! — прошептал Майлз, чувствуя, как адреналин уже набатом стучит в висках, а пульс буквально зашкаливает.

     

     Парень принялся плавно кружить вокруг желтокожей птички, мастерски уклоняясь от довольно ленивых выпадов с ее стороны. Умные глаза зверя практически говорили, что убивать она его не собирается, но, если придется, башку отгрызет в мгновение ока. Тонкое пение болы, ритмично рассекающей воздух, повысил голос, и пленительная лента мастерски обвила возмущенную подобной наглостью пасть. Не давая животине очнутся, Паук совершил стремительный рывок вперед и, оказавшись возле шеи икрана, зафиксировал обернутую болой морду, второй рукой пытаясь зацепить ее нервный отросток. Джейк наверняка бы оценил техничность действий новоиспеченного ньюна’ви, но именно с этого момента ситуация вышла из-под контроля, и события начали развиваться более чем стремительно. Группа самцов, что претендовали на желтокожую красотку в жажде увидеть ее в качестве матери своих будущих детей, решили вмешаться в обряд.

     

     Сосредоточенный на попытках создать связь, Майлз даже не сразу понял, что в его предплечье впилась чья-то пасть и резко отбросила его от самки. С первым шоком пришла боль от прокусанного плеча, но пасть животного все еще была зафиксирована, и у него оставался шанс доделать начатое. Паук вскочил и бесстрашно кинулся через группу защищающих самку самцов, стараясь успеть до того момента, как она освободится от пут. Благо, гормоны вновь заставили банши сражаться друг с другом, и будущий наездник каким-то чудом протиснулся сквозь рычащую и щелкающую зубами кучу малу. Запрыгнув на длинную шею девочки, Майлз максимально близко прижался к ней и, перехватив ее нервный отросток, поспешил создать первую связь. Человек даже в своих многолетних фантазиях не представлял, насколько невообразимо прекрасным окажется единение мыслей двух разумных существ. Ему показалось, что за одно мгновение его тело вырастило свои собственные крылья и небесные просторы начали манить его сильней сексуального влечения, что он испытывал в новом теле к Кири.

     

     — Паук! Взлетай! Тебе нужно совершить первый полет! — услышал он вопли Ло’ака откуда-то сбоку.

     

     Майлз готов был немедленно исполнить требование друга, вот только остальные самцы не желали так просто отпускать объект своего воздыхания. На пути к краю обрыва широко распахнули крылья и возмущенно орали пять разноцветных самцов. В яростных глазах каждого из них Майлз видел собственную смерть и не понимал, что делать дальше. Подсознательно, через связь он ощущал сомнения своей девочки, которая опасалась пробиваться сквозь разъяренную стайку самцов, несмотря на мысленный приказ своего наездника.

     

     Ло’ак видел, что его друг попал в патовую ситуацию. Если он в ближайшие пять минут не взлетит, то икран сбросит его, а самцы в мгновение ока разделают аватар Майлза на шашлык. Он заорал благим матом и, размахивая руками, попытался разогнать недовольных самцов, но мгновенно получил удар в грудь от одного из них и, пролетев пару метров, жестко затормозил о скалу, выбившую весь дух из легких. Цирея испуганно вскрикнула и подлетела к нему, ощупывая тело парня в поисках внутренних повреждений. На глазах девушки выступили слезы, а сам Ло’ак, восстановив дыхание, поспешил уверить любимую, что с ним все в порядке. Он снова вскочил, дабы повторить предпринятую ранее попытку, но в дело уже вмешалась Кири, и все присутствующие с изумлением наблюдали за проявлением особенностей дочери Грейс Огустин.

     

     Кири, закусив губу в напряжении, влетела в гущу разгневанных самцов и принялась касаться голов каждого из них, что-то яростно шепча про себя. В мгновение ока, стоило только пятипалой ладони девушки коснуться очередного ящера, как природный гнев банши сменялся на заискивающее обожание. Ровно тридцать секунд понадобилось Кири, дабы освободить путь для первого полета своему Обезьяну. Все пять самцов чуть ли не облизывали «свою новую госпожу», глядя на нее двумя парами влюбленных глаз и услужливо подставляя свои шеи. С воплем восторга Майлз направил своего икрана к краю скалы, и они отправились в свой первый полет, укрепляя связь. Ло’ак особым свистом подозвал своего Ти’гуа и, создав связь, устремился вслед другу под вопли восторга оставшихся на скале зрителей.

     

     Они летали практически час, воплощая в полете все то, о чем с самого детства мечтал этот смелый, небольшой человечек, сердце которого с рождения принадлежало народу Оматикайя. Сегодня он окончательно воплотил свою мечту и имел полное право носить звание наездника клана. Переговариваясь в полете с другом, Майлз решил в ближайший выходной долететь до тсахик, дабы Мо’ат могла официально признать его статус перед всем племенем. Глава клана уже давно считала этого упорного человечка полноправным членом клана Оматикайя, но не все на’ви разделяли мнение тсахик. Теперь же, повторив путь Джейка Салли, он имел право «заткнуть» рот всем сомневающимся в его правах. Останется только добыть на ближайшей охоте стурмбиста, и никто больше не посмеет высказать вслух сомнения относительно его происхождения. Майлз готов был парить среди скал весь день, но настойчивый звонок его браслеткома вынудил парней вернуться обратно к друзьям.

     

     — Я даже боюсь спрашивать, что такое ты там вытворяешь, что все параметры на моих мониторах вот уже час как зашкаливают! — сказал образ Норма, возникший над браслеткомом Майлза, принявшего звонок. — По данным мониторинга твоего аватара тебя уже час либо Танатор гоняет по лесу, либо… я не знаю, ты ставишь новые рекорды в занятиях сексом?

     

     Ло’ак не выдержал и откровенно заржал, стоило только услышать слова дяди. Майлз хмуро посмотрел в его сторону и отошел к небольшой пещере, дабы отчитаться перед отцом. Что именно он говорил Норму, слышно не было, так что Ло’аку пришлось ждать со всеми, пока новоявленный всадник не закончит доклад. Судя по его печальной физиономии, парню отвесили словесных люлей, но гордость в его взгляде так и выпирала наружу. Все, что он планировал, было исполнено. Пора было вылетать обратно, ибо по угрозам со стороны ученого, если они через пять часов не приземлятся в Адских Вратах, тот персонально продемонстрирует сыну, что ремнем по заднице получать больно как в облике аватаре, так и в человеческой форме.

     

     ***

     

     Норм в теле аватара в волнении вышагивал по бетонной площадке Адских Врат, предназначенной для приземления конвертопланов, то и дело поглядывая то на часы, то в сторону кровавого горизонта. Скрывающееся за шапкой джунглей светило из-за небольшой облачности окрашивало остатки дня в тревожный цвет, что не способствовало умиротворению в душе ученого. Стоящий рядом Нетейам, что час назад вернулся от Тайранги, с улыбкой наблюдал за переживаниями дяди, пытаясь правильно подобрать слова, дабы снизить накал страстей. Тот, за неимением свободных ушей, вывалил на голову юноши весь накопившийся на сына гнев.

     

     — Дядя Норм! Ты же прекрасно знаешь характер своего сына и наверняка догадывался, что именно он сделает в первую очередь, получив аватар. Майлз с детства всем уши прожужжал про то, что станет наездником, как только представиться такая возможность.

     

     — Да знаю я, Тейам, знаю. — пробурчал ученый, тяжело вздохнув. — Ты сможешь понять мои чувства только тогда, когда твои детки научатся ходить, и жизнь твоя разделиться на до и после! Как я до сих пор не заработал инфаркт из-за этого обормота, ума не приложу.

     

     — Да ладно тебе, дядя! Вы же в душе наверняка гордитесь достижениями этого парня. Он добился практически всех целей, что ставил перед собой.

     

     Норм, подумав, нашел в себе силы улыбнуться. Несмотря на все трудности, с которыми он сталкивался в воспитании Майлза, он действительно гордился достижениями сына.

     

     — Давайте лучше подумаем, где брать икранов для филиала баншшеринга в Плацдарме! Тайранговцы отказались делиться своими животными, а я три дня Икейни уламывал, обещая ей золотые горы! Придется снова отца уговаривать и отправляться за пополнением в горы.

     

     — Ты не спеши, — задумчиво произнес Норм, разглядев на горизонте небольшую стаю икранов, что двигались в их сторону. — Что-то подсказывает мне, что твоя проблема скоро перестанет быть проблемой.

     

     Спустя пять минут вся посадочная площадка была заполнена банши, а за Кири, что с виноватой рожицей соскочила со своей птички и направлялась к ним, словно цыплята следовали пять отборных самцов, преданно глядя на свою повелительницу.

     

     — Да ладно! — ошеломленно вздохнув, произнес Нетейам. Он поймал в прыжке повисшую на нем и визжащую от восторга Са’ру, крепко поцеловал возлюбленную и, не отпуская ее с рук, вновь обратился к сестре. — Я так понимаю, это снова получилось совершенно случайно?

     

     Кири, догадываясь, что на нее никто на самом деле не сердится, все же печально вздохнула и ответила брату.

     

     — У меня не было другого выхода, Тейам. — пробурчала она, прижимаясь к подошедшему Майлзу, что обнял свою девушку с явным намерением защитить ее ото всех. — На кону стояла жизнь Паука, и я сделала то, что должна была! Дядя Норм, вы не ругайте нас, но избавьте меня от этих птичек, молю вас!

     

     Норм Спелман, увидев, что с Пауком все в порядке, как-то незаметно даже сам для себя остыл и лишь посмеивался, глядя на очередной результат проявления необычных способностей Кири. Девушка, сама того не подозревая, решила их с Нетейамом проблему самым благоприятным образом. Он подошел к сыну, потрепал обесцвеченные дреды на его голове и, повернувшись к бизнес-партнеру, произнес.

     

     — Ну вот, Нетейам, твоя проблема с нехваткой икранов благополучно разрешилась. Скажи спасибо сестре! Похоже, я теперь знаю, как мы будем пополнять парк баншшеринга! Тем более, как я понимаю, в нашей семье теперь есть собственный всадник, подружка которого в любой момент восполнит тебе крылатую недостачу.

     

      Эйва с удовлетворением наблюдала за тем, как дружный смех ее созданий растекается по взлетной площадке Небесных Людей. Вновь, несмотря на препятствия, молодежь продемонстрировала свою стойкость и способность выкручиваться в любой ситуации. Она гордилась ими всеми и, в качестве награды, ослабила излишне-крепкую связь прирученных икранов с Кири. Проследив, чтобы ее крылатых малышей перегнали в загон при базе и не забыли накормить, Эйва вновь задумалась о феномене этой необычной девочки, что одним только касанием была способна приручить любое, даже самое грозное существо на Пандоре. По просьбе Грейс Огустин, что после смерти перебралась в ее царство душ для перерождения, она поспособствовала беременности ее аватара. Однако Великая Мать и сама не до конца понимала источника необычных способностей девочки, что проявились у нее практически с рождения. А все неведомое было для богини втрое интересней для наблюдения. Через месяц заканчивался учебный год, и по обычаям Небесных Людей этот день совпадал с земным празднованием Нового Года. Эйве определенно придется напрячь свой тысячелетний разум, дабы придумать, как использовать будущий праздник в деле укрепления связи между главными объектами ее пристального внимания. Ло’аком и Циреей.

      Вот уже целую неделю Эйва целенаправленно включала в доме Салли рождественские мелодии, пытаясь склонить мысли в голове главы семейства к нужному ей результату. Тема выпускного бала в школе до сих пор была неопределенна, и последнее слово оставалось за шерифом. Этому-то богиня и решила активно поспособствовать. Даже ежевечерний просмотр человеческих фильмов, что проходил в широкой гостиной многодетной семьи, ненавязчиво прерывался ею старыми рекламными роликами, так или иначе связанными с празднованием Рождества. К тому же богиня перешерстила весь список персональных рекомендаций единственного местного сетевого канала Пандора-ТВ, и в первую десятку любых жанров по всему Ньюна’виСити стали попадать новогодние комедии из последнего столетия. Для чего это было ей нужно, Эйва не особо задумывалась, но уж если Великая Мать чего-то очень хотела, то прикладывала для этого все силы. Возможно, древнему созданию было просто скучно. Вот почему после очередного ужина в доме Салли вспыхнувшее горячее обсуждение тематики выпускного бала завершилось идеей Рождественских мотивов, предложенной Джейком. Эйва сочла первый шаг своей операции выполненным. Она даже на радостях запустила в динамиках гостиной понравившуюся ей мелодию Jingle bells, прислушиваясь к финалу беседы.

     

     — Значит, решено! Выпускной бал в этом году устраиваем в стиле Рождества Небесных Людей! — сказал захмелевший Джейк, допивая пятую банку фруктового пива «NaviBrau», на алюминиевом боку которой красовался Танатор и алые буквы слогана «Вкус Пандоры, пробуждающий хищника!». Тарсем спихнул на бывшего Олойэктана и его супругу организацию праздника в этом году, и отвертеться от «почетной обязанности» не получилось. Как никак старшая дочь выпускается. — Круть! Последний раз я Рождество отмечал в 2136 году, когда нам с Томом исполнилось десять лет.

     

     — Везет же некоторым! — уныло пробормотал Нетейам, вспоминая, что его выпускной бал в прошлом году проходил под темой межкланового единства. Все нарядились в традиционные наряды разных народов и танцевали клановые танцы. В общем, праздник мало чем отличался от обычного визита к бабушке Мо’ат с ее ежевечерними племенными посиделками у костра в Оматикайя. Единственной радостью от выпускного стал медленный танец с Са’рой, в процессе которого они оба выяснили, что уже с полгода как сходят друг по другу с ума. В тот вечер молодые ньюна’ви решили перевести взаимоотношения из дружеских в более романтическую плоскость. — Я на том балу так сильно натер веревками полупопия от набедренной повязки деда, что пару дней на икрана забраться не мог!

     

     — Чья бы pa'li фырчала, а твоя бы молчала! Если я правильно помню, Са’ра тебе потом твои натертости пару дней мазью обрабатывала! — пробормотал Ло’ак, раздумывая, как бы согнать подругу с дивана и занять ее место возле Реи, пьющей из его кружки травяной сбор. — Так что ты еще в плюсе оказался!

     

     — По традиции для выпускников бал готовят девятиклассники. — уточнила Са’ра. — Судя по рассказам дяди Джейка, нам понадобятся рождественские украшения и, как ее… ел’ка. Это же такое земное дерево, верно? И где мы, скажите на милость, на Пандоре снега достанем?

     

     — Облачная сосна вполне сгодится для елочного аналога. Пересадим молоденькое дерево, что возле лаборатории выросло, в кадку и нарядим. — предложил Паук. — А вот насчет снега… Давайте нагоним в актовый зал побольше семян с Древа Душ, пусть снежинки изображают!

     

     — Майлз! — возмутилась Кири словам своего парня, — Ничего святого для тебя нет. Бабушка тебя за такие слова скрутит в самокрутку и скурит во славу Великой Матери!

     

     — Для снега лучше всего использовать транспортировочные гранулы полипропилена. — подсказал идею Нетейам. — К дяде Норму РДАшники все новое оборудование в этих гранулах присылает. Выбрасывать он их не хочет, типа природа не переработает, так что у него ими склады забиты под завязку.

     

     — Шикардос! — выдал улыбающийся до ушей Ло’ак, — Там его столько, что весь актовый зал по самые жо… хвосты засыпать можно! Мы еще в свое время с Пауком гадали, можно ли из него взрывчатку сдел… Упс… Я не то имел в виду.

     

     Подавившийся пивом Тсу’тей громко рассмеялся и закашлялся одновременно, вынудив дочь подскочить к нему и начать стучать ладонью по мускулистой спине.

     

     — Вот охламоны! — возмутился враз протрезвевший глава семейства. — И как вы до своих лет целыми дожили, ума не приложу! Пауку не о шалостях нужно думать, а о том, как он вальс танцевать будет. Он с Кири главный претендент на звание Короля и Королевы бала. В своей девочке я уверен и надеюсь, что ты, Майлз, на выпускной вечер в аватаре заявишься?

     

     — Конечно, сэр! — уверенно ответил Паук, — Я предпочитаю смотреть глаза в глаза своей любимой девушке в аватаре, а не елозить воздушной маской по ее очаровательному животику. К тому же мы с Кири в Адских Вратах уже с неделю вальс осваиваем под контролем папы.

     

     — Я тоже хочу научиться вальс танцевать! — внезапно в беседу вклинился Ло’ак, тут же представив, как он с Реей затмит на балу всех присутствующих, — Пап, научишь?

     

     — Ха! Делать мне больше нечего! Из меня танцор, как из дяди Макса — домохозяйка. Даже pa'li на танцполе будет изящнее двигаться, чем я. — пробурчал Джейк, — У меня в кабинете, в коллекции записей, был файл с видеоуроками, по нему еще Нетейам учился. Вот им и воспользуешься. А я… пошел спать. Завтра на дежурство ни свет ни заря идти.

     

     Вслед ушедшему в свою спальню хозяину дома остальные так же начали расползаться. Нетейам, считая, что его никто не видит, загадочно подмигнул Са’ре и, нарочито позевывая, ушел к себе. Са’ра, тут же пожаловавшись на усталость, потянула своего отца к двери, не дав тому даже сделать последний глоток янтарного, пенного напитка из высокого стеклянного бокала. Нейтири грозно сверкнула в сторону Паука, не сводящего взгляда с подтянутых ягодиц Кири, облаченных в леггинсы, которая, нагнувшись, пыталась достать из-под кресла закатившийся клубок пряжи. Парнишка отчаянно покраснел и, спешно пожелав всем спокойной ночи, рванул в комнату Ло’ака, у которого сегодня оставался ночевать. Ушастик расстроено наблюдал за тем, как Аонунг повел сестру к выходу, и лихорадочно придумывал способ задержать Рею.

     

     — Время же еще совсем детское! Аонунг, разреши своей сестре остаться, мы с ней вальс прорепетируем! Если что Кири последит, чтобы я руки не распускал!

     

     — А ты собрался распускать руки? — возмутился рифовый и еще настойчивей потянул Рею за широкую ладонь к двери. В этот момент на браслеткоме Нунга высветился входящий звонок от матери, и тот, вздрогнув, был вынужден отпустить сестру, замерев в нерешительности. По своему опыту молодой меткайинец знал, что разговоры с мамой короткими не бывают, и каждый раз больше смахивают на допрос, а не родственную беседу. А так как в коридоре квартиры Салли он позори… отчитываться перед тсахик не хотел, то выбрал меньшее из зол.

     

     — Кири, я тебя прошу, посмотри за этой парочкой! Мне нужно с мамой поговорить! — умоляюще произнес парень и выскочил в коридор, на ходу принимая настойчивый вызов.

     

     — Ты чем там так занят, сын, что не отвечаешь на вызов родной матери! — успели услышать оставшиеся в гостиной ньюна’ви перед тем, как захлопнувшаяся дверь отрезала разгорающийся семейный скандал.

     

     — Я мигом! — радостно воскликнул Ло’ак и рванул в кабинет отца добывать голозаписи с уроками вальса. Из выпускного старшего брата он помнил, насколько вальс был тактильным танцем, и чуть ли слюной не истекал в предвкушении официальной возможности лапать любимую.

     

     Джейк никогда не закрывал кабинет и позволял детям брать из него что угодно. Огнестрельное оружие он хранил на работе, а единственный стационарный ком в доме, подключенный к сети RDA, был доступен для всех членов семьи. Единственным табу в кабинете была его стена славы, на которой висели клановый боевой лук, остаток огромного тесака, который чуть не лишил его жизни в схватке с Куоритчем, и те самые стрелы с засохшими пятнами крови, которыми Нейтири спасла ему жизнь, пронзив тело полковника в его механической оболочке. Ло’ак стремительно плюхнулся на потертое кожаное кресло и открыл папку «Земной архив» на коме отца. Через десять секунд поиска он с довольной улыбкой скопировал папку «Уроки танцев» на свой браслетком и вернулся в гостиную.

     

     — Я никогда даже не видела танцев Земных Людей! — смущенно пробормотала Цирея, глядя, как ушастик прикладывает свой ком к домашнему голопроектору, копируя в него файлы. — Не уверена, что у меня получится.

     

     — Не переживай, Реечка! — успокоила подругу Кири, погладив рифовую по руке, — Там ничего сложного. Двигай бедрами в ритм музыки, да вышагивай в определенном порядке. В вальсе, по словам дяди Норма, все зависит от твоего партнера! Правда, аватар Майлза в первые дни репетиций мне все ноги перетоптал, но сейчас у него уже вполне сносно выходит.

     

     — Кири! А ты что, реально планируешь присутствовать при наших занятиях? — Ло’ак, глядя на сестру, строил ей максимально зверские рожицы, всем своим видом намекая, что хочет остаться с Реей наедине. — Я, кстати, буду не против, если ты сейчас заглянешь в мою комнату. В ней, как мне кажется, тебе будет гораздо интереснее, чем здесь!

     

     Вспыхнувшая аки цветок водяной лилии девушка вспомнила, что Паук сегодня ночует в комнате Ло’ака. Она стремительно направилась в коридор, по дороге специально хлестанув скалящегося похабной улыбкой брата хвостом. В профилактических целях. Наконец-то парочка влюбленных осталась наедине, и ушастик запустил ролик на проекционную стену гостиной. Вступительные титры на экране под легкую, приятную музыку просили убрать от экрана лиц, не достигших 14-го возраста, и это было первое, что смутило начинающих танцоров. Вторым смущающим моментом стало появление на видео человеческой девушки, облаченной в настолько откровенный, минималистичный костюм, что даже в родном племени Оматикайя девушки клана скромней наряжались.

     

     — Уроки с-т-р-и-п-т-и-з-а… — прочитала вслух Рея, которая имела твердую пятерку по английскому языку. Девушка удивленно повернулась к ушастику, — Ло, а что такое «стрип’тиз»? И почему эта преподавательница практически раздета?

     

     — Хмм… Понятия не имею, — смущенно пробормотал Ло’ак, удивленно рассматривая, как девушка на экране подходит к металлическому шесту на небольшом постаменте и начинает под музыку полировать его собственным телом. — Может эта такая разминка перед основными занятиями? Видимо, земным девушкам эти движения необходимы. Ты как, будешь за ней повторять?

     

     — Ну… если так надо для вальса… — окончательно смущенная девушка, розовый цвет кожи которой перекрасил изумруд ее щечек, принялась озирать комнату, — А где мне взять такое же странное, гладкое дерево, как у нее?

     

     Подсознательно Ло’ак уже понимал, что происходит какая-то феерическая хренотень. Он-то прекрасно помнил, как со стороны выглядит вальс. Но юношеский мозг не мог не ухватить удачу за хвост и не воспользоваться ситуацией. Стараясь, чтобы его голос звучал максимально серьезно, он пожал плечами и предложил: — Я могу сыграть роль этого шеста. Ничего сложного, стой неподвижно и все…

     

     Ушастик вышел на середину комнаты и замер, держа руки по швам и стараясь не улыбаться. Только возбужденное подергивание кончика синего хвоста выдавало истинное состояние парня. Цирея, подозрительно разглядывая бойфренда, колебалась, предчувствуя некий подвох. Однако спустя три месяца обитания в Ньюна’виСити девушка определенно закалила характер. Даже если это и был очередной хитрый план Ло’ака по ее соблазнению, она была вовсе не против и решила воспользоваться ситуацией. Повторяя плавные движения грудастой учительницы на экране, медленно вращающейся вокруг снаряда, она приблизилась к парню. Ритмичное покачивание бедер рифовой и скинутая ею на угол дивана футболка, открывающая соблазнительный вид на бугорки сосков, просвечивающихся сквозь тонкую ткань спортивного топа, мгновенно вызвали ожидаемую реакцию со стороны «шеста». «Спортивный снаряд» усиленно запыхтел, сглатывая слюну, а в районе его шорт ярко желтого цвета обозначилось упругое ответвление. Цирея, видя, какое впечатление она оказывает на парня, плавно провела обнаженным бедром по телу ушастика, ощущая коленом стоящее колом достоинство и, повторяя девушку на экране, откинулась, удерживаясь за мускулистую руку.

     

      Эйва, глядя на «Грязные танцы», что устроили ее подопечные, испытывая самообладание друг друга, в очередной раз удивилась степени распущенности Небесных Людей. Осваивая компьютерное пространство, именуемое пришельцами «Интернет», она частенько натыкалась на вещи, которые шокировали многотысячелетний разум богини. Великая Мать была поражена войнами, расизмом, сексизмом и другими формами дискриминации, которые процветали на далекой планете. Она не понимала, как пятипалые могут причинять боль себе подобным из-за пола, сексуальной ориентации или любых других различий. Куда смотрела Богиня этой далекой планеты? Хотя, судя по полученной информации, та уже несколько сотен лет была как мертва. Эйва, ужаснувшись чуждым нравам, решила не допускать подобных вещей на Пандоре. Однако среди потоков грязи и жути, что хранила в себе информация с далекой Земли, находились и положительные моменты, пришедшие ей по вкусу. Музыка, искусство, кино и танцы вызывали положительные эманации у Великой Матери. С удовольствием глядя на то, как ушастик использует земные повадки для соблазнения своей пары, она не заметила, как у эротического представления появился еще один зритель.

     

     — Это чем вы тут таким занимаетесь? — возмущенный голос Нейтири прогремел на всю квартиру. Уж она-то прекрасно понимала, что именно демонстрирует земная девушка на экране, ибо сама уже полгода занималась «стриптизом», дабы сделать мужу сюрприз на их двадцатилетие брака, которое должно было наступить через три месяца. Многодетная мать даже специально переименовала папку на коме мужа, дабы тот случайно не раскрыл ее необычный подарок. Оставаясь дома одна, когда Джейк был на смене, а дети набирались разума в школе, Нейтири с наслаждением изучала сексуальный танец, предчувствуя, какой эффект тот окажет на мужа. И вот из-за гормонального хаоса в голове ее младшего сына, ее сюрприз был практически раскрыт.

     

     — Вальс репетируем… мам… — ответил писклявым голосом Ло’ак, судорожно нащупывая кнопку питания на проекторе и выключая экран.

     

     — Чего снова натворил этот олух? — произнес зевающий Джейк, выглянув из приоткрытых дверей спальни. Он только-только погрузился в сладкий миг снов, как «ушастая мозоль» его жизни вытряхнула его из состояния умиротворения.

     

     «Скорее бы этот парень закончил школу! Тоновари даже не подозревает, какой «подарочек» ему достанется в качестве зятька!» — подумал Джейк, потирая глаза.

     

     — В этом доме танатор пойми что творится, а глава семейства не в курсе! — возмущенно обратилась она к мужу, уперев руки в бока. — А где Кири? Небось, снова с Майлзом, как там молодежь говорит… тусуется?! Джейк, прости Великая Мать, Салли! Не думала, что спустя столько лет скажу это снова! Уложи наконец наших озабоченных деток спать!

     

     Зевающий Джейк, бормоча себе под нос нелицеприятные эпитеты про нравы современных ньюна’ви, вернул свою приемную дочь из комнаты Ло’ака в ее опочивальню, погрозив кулаком Пауку, усиленно притворяющемуся спящим. Потом вытащил из спальни старшего сына пунцовую от стыда Са’ру, вручил ей не менее смущенную Цирею и выставил обоих за дверь с пожеланием спокойной ночи. Взглянув на стыдливо разглядывающего полы и ждущего нравоучений ушастика, он… вдруг тепло улыбнулся, любуясь возмужавшим сыном и испытывая в душе за него гордость. Отечески потрепав ушастика по спутанным дредам, он просто велел ему идти спать. То ли феромоновая аура, что витала в комнатах его детей так на него подействовала, то ли озорные чертики в глазах Нейтири, что с улыбкой наблюдала за наведением порядка, стоя в проеме их спальни, но в этот вечер погрузиться в сон главе семейству было не суждено. Он был не таким уж и старым для ночи любви, а его хвостатая половинка была всё такой же безумно соблазнительной! Особенно когда та включала «командный тон», навевающий приятные воспоминания о периоде их первого знакомства. А выспаться… и на работе можно!

     

     ***

     

     В Городе-Плацдарме Небесные Люди Рождество вовсе не отмечали, оставив этот архаический праздник жителям умирающей земли. Из-за размеров планеты количество дней в году было на треть меньше, а зимы, как таковой, не существовало. Главным ежегодным праздником для граждан стал день первого приземления на новой планете. Генерал Ардмор старалась максимально отключить разум своих подчиненных от ностальгических воспоминаний, навевающих тоску по бывшей родине у переселенцев и нового поколения, родившегося уже на Пандоре. В последние годы она старательно подменяла традиционные земные привычки, праздники и традиции новыми, адаптированными к особенностям этой планеты знаменательными днями. Опытный руководитель не догадывалась, что к подобным мыслям ее мягко подталкивают утонченные манипуляции в инфопространстве одного древнего, незамеченного никем из программистов «вируса», именуемого синезадыми — Эйвой. Фрэнсис не помнила, по какой причине она распорядилась сделать темой первого выпускного бала единственной человеческой школы Города-Плацдарма «Фестиваль охоты», но спорить с главой города директор школы, Иэн Гарвин, не собирался. Ученый, фанатично исследовавший культуру местных жителей, с головой окунулся в организацию праздника, призвав на помощь главного знатока особенностей культуры на’ви — Норма Спелмана.

     

     В личном расписании еще одного школьного предводителя, Тарсема, так же не было ни одной свободной минуты. Директор ньюна’вийской школы имени Грэйс Огустин только благодаря активной помощи Рии не уволился и не отправился к тсахик Мо’ат с просьбами принять его обратно в клан. Получив от своего бывшего вождя тему выпускного бала, он попытался выяснить у того подробности «Рождества», но шериф мастерски перевел стрелки фразой: «Посмотри мюзикл 1954 года «Светлое рождество» и сам поймешь!». Благо, у Тарсема был надежный источник информации, все сильнее запутывавшийся в его любовных сетях, Рия Ангелинова. Молодая учительница, не задумываясь о перспективах взаимоотношений с чистокровным на’ви, готова была сделать для хвостатого начальника все что угодно. Как результат, именно на ее худенькие плечи была возложена организация праздника, а сам директор окунулся в ежегодный спринт под названием «Подготовка к экзаменам».

     

     Последняя неделя перед ними пролетела аки скоростной экспресс «Спелман Рэйлвэй», на борту локомотива которого красовался принт ТорукаМакто, парящего на оранжевой спине Последней Тени. Ло’ак взялся за ум и посвятил все свободное время учебе, ибо на кону стояла поезда к рифовым на каникулах, а расставаться надолго с Реей он не собирался. Джейк, периодически устраивающий внезапные проверки комнаты ушастика, дабы блюсти моральные принципы отроков, каждый раз с удивлением сообщал Нейтири, что пара действительно учится, находясь друг от друга на расстоянии рамок приличия. Он был не в курсе, что растительная тропа из лиан на стене их Дома-Дерева, ведущая к окну квартиры Тсу’тейя, не успевала обрастать листьями из-за ежевечерних перемещений по ней синехвостых ньюна’ви. Впрочем, Эйва свидетельствовала, что молодежь действительно спит, пусть и в объятьях друг друга, а их изнуренный учебою мозг даже не помышляет о гормональных развлечениях.

     

     Несмотря на нагрузки и мандраж, экзамены пролетели словно миг, и Ло’ак с удивлением разглядывал на своем браслеткоме официальное письмо из школы, говорящее о том, что он успешно зачислен в список выпускного класса, сдав все предметы на хорошо и отлично. Ушастик не представлял, что появление в его жизни рифовой принцессы так благосклонно скажется на его успеваемости.

     

     — Любовь действительно творит чудеса! — сказал он своему отражению в зеркале и еще раз внимательно осмотрел свой внешний вид. Он был облачен в белую рубашку, длинные черные брюки и расшитую узорами родного племени жилетку. Нейтири потратила не один вечер, дабы вышить разноцветные завитушки на плотной, синтетической ткани. В чем на балу будет Рея он не знал, ибо девчата строго настрого запретили парням подсматривать, превратив комнату Са’ры в швейную мастерскую. Убедившись, что ни один волосок не торчит из плотно заплетенной косы, Ло’ак подмигнул сам себе и, быстро расчесав кисточку хвоста, продетого в специальное отверстие штанов, он направился было на крышу. Однако незаметно слиться на бал не получилось. С подозрительно блестящими глазами у порога его перехватила мать и, откровенно шмыгая носом, поправила сыну бабочку, что оплетала мускулистую шею молодого ньюна’ви.

     

     — Вы так быстро растете, дети мои. — прошептала она, любуясь стройной фигурой Ло’ака. Вынудив сына наклониться, она поцеловала его в лоб и добавила, отступая, — Повеселись там хорошенько! Но помни, пусть я и удовлетворена твоим выбором пары, мне еще рано становится бабушкой!

     

     — МАМ! — возмутился было словам матери ушастик, но та, задорно рассмеявшись, вытолкнула его за порог и закрыла дверь.

     

     Огромный навес, возведенный на зеленой траве спортивной школьной площадки, сверкал огнями и был заполнен веселящейся молодежью. Этот день целиком и полностью принадлежал выпускникам. Ло’ак, несмотря на опасность испортить костюм, прилетел на вечер верхом на икране, ибо в голове ушастика уже созрел определенный план действий, для которого ему был необходим транспорт. Приземлившись и разорвав связь, он вдруг замер в нерешительности, ощутив мимолетный мандраж неизвестности. «А что, если она не согласится? Вдруг я ей нравлюсь не так сильно, как думаю?» — мелькнули в полувыбритой голове панические мысли. Лишь мягкий пинок головой крылатого друга в спину вынудил его очнуться. Взгляд банши словно говорил о том, что все будет в порядке, и ящер безоговорочно верит в своего молодого наездника.

     

     — Спасибо, друг! — прошептал Ло’ак и, благодарно почесав икрана по костной пластине под пастью, решительно отправился в сторону сверкающей светомузыки.

     

     Рия Ангелинова проделала титаническую работу, и парень замер на входе, пораженный завораживающим видом танцевальной площадки. По зеркальному полу, имитирующему лед катка, в танце двигались старшеклассники, одетые во всевозможные наряды, так или иначе имитирующие одежду Небесных Людей. Музыка из двух гигантских колонок оглушала. По периметру навеса без стен в кадках были расположены небольшие, светящиеся люминоцветом деревца, щедро посыпанные белым пухом. На ветвях деревьев покачивались, сверкая, разноцветные шары, ради создания которых Норм Спелман соорудил небольшую стеклодувку в пустующем блоке Адских Врат и перевел на переплавку всю свободную стеклотару, что смогли собрать ученики школы. Никогда еще улицы НьюНа’ви Сити так быстро не очищались от стеклянного мусора. В дальнем углу стоял подиум, на котором возвышался диджейский пульт, за кнопками которого сидел реком Куоритча. Ло’ак и не подозревал, что тренер имеет музыкальный слух и может так ловко управлять соответствующей аппаратурой.

     

     — Шикарно выглядишь, Ло! — прозвучал чуть позади родной голос, тембр которого тут же вызвали поток будоражащих мурашек, смерчем пронесшихся по синей коже.

     

     Обернувшись, ушастик шумно проглотил эмоциональный ком, что мгновенно образовался в горле от вида двух сногсшибающих красоток. Цирея и Са’ра на контрасте в одежде выглядели феерично. Рифовая принцесса была облачена в полупрозрачное, коротенькое платье, мастерски переделанное из земного фасона, чтобы подчеркнуть её изящную и стройную фигуру. Платье сияло белоснежными оттенками, которые гармонично сочетались с её бирюзовой кожей и голубыми полосками. Тонкие плетеные ремешки с нанизанными мелкими раковинами обвивали её плечи и опускались вниз, обнимая тонкую талию и расширяясь к подолу. Юбка, украшенная тончайшими кружевами, изящно колыхалась при каждом её движении будто перья легких птиц. В толстые косы черных волос были вплетены бусы, сверкающие в свете софитов словно светлячки.

     

     Са’ра, напротив, выбрала более яркий и дерзкий образ. Её наряд был ярко-красного цвета, с глубоким вырезом на спине и боках, подчеркивающим мускулистое строение тела ньюна’ви. Верхняя часть платья была украшена золотыми нитями и бусинами, что делало её похожей на богиню огня из отцовских историй. «Пылающая» ткань плотно облегала её фигуру, раскрывая мощь и грацию каждой мышцы лучшего пинчера школы.

     

     Обувь девушек также заслуживала внимания: они выбрали что-то среднее между земными туфлями и традиционными на’вийскими сандалиями, которые не только удобно сидели на ногах, но и выглядели по-настоящему уникально.

     

     — Эй, чемпион! Смотри, выделениями полы не испачкай! — довольная оказанным эффектом на друга, съязвила Са’ра. — На них директор пол бюджета выпускного потратил! И если бы Рия его крепко за причиндалы не сжимала, синий хрен бы нам всем, а не подобная красотища.

     

     — Са’ра! — хихикнула Цирея, наслаждаясь вытянутой физиономией своего парня, — Это же неприлично!

     

     — Неприлично заставлять бойфренда напряжение в душе сбрасывать по несколько раз на дню, Систр! Как ты у меня поселилась, я таким чистоплотным ушастика ни разу не видела. А мы с пеленок знакомы!

     

     Ло’ак, наверно, впервые в жизни не поддался желанию вступать в словесную дуэль с подругой детства, ибо практически утонул в океане блестящих глаз возлюбленной. Он, не отрывая взгляда от рифовой, поправил непослушный локон, выбившийся из прически и, взяв ее за ладонь, потянул на танцпол. Ритмичная музыка внезапно замолкла, а из динамиков зазвучал хрипловатый голос Стинга, исполняющего Shape Of My Heart. Куоритч, не ожидавший подобной самодеятельности от аппаратуры, дернулся было к пульту исправлять положение, но, приглядевшись к реакции празднующих, передумал. Он откинулся на спинку стула, наслаждаясь практически забытой классикой своей далекой родины. Среди танцующих пар тренер заметил одетого в костюм белого цвета аватара своего сына, который плавно кружил по зеркальной площадке, крепко прижимая к себе Кири, облаченную в платье коралловых оттенков. Девушка прижалась щекой к груди парня и закрыла глаза, отдавая главенство в медленном танце партнеру. Легкая улыбка на лицах обоих говорила о том, что парочка пребывает в состоянии абсолютного счастья. Так что возвращать танцевальные ритмы обратно не было смысла. Да и вряд ли у тренера это вышло. Если Эйва жаждет медленный танец, ни что на Пандоре не помешает ей сделать это.

     

     — Ну вот! — расстроено протянула Са’ра, оставшись на краю танцпола в одиночестве. — Мне теперь что, с Аонунгом танцевать?

     

     — Пусть только ласты рифового тебя коснуться попробуют! Ты целиком и полностью принадлежишь только мне! — раздался в ухе знакомый до сладкой дрожи в коленках голос Нетейама. — Тем более Нунгу сейчас есть кого за филейные части пощупать! Я Нан'ти на выпускной протащил. Она час назад на поезде приехала. Хотела лично выпускника поздравить.

     

     Среди танцующих пар Са’ра попыталась разглядеть упомянутую парочку, но сильные руки первенца Салли повернули ее к себе и, не давая времени придумать очередной язвительный комментарий, и парень прильнул к губам девушки, наглухо выключая рациональную часть ее сознания. Спустя минуту Са’ра обнаружила себя в центре танцпола, ведомая уверенными движениями своей пары, откровенно прижимающей ее за ягодицы к себе. Судя по тому, что она отчетливо ощущала через ткань его черных брюк, ее праздничный наряд произвел такой же будоражащий эффект на Тейяма, как и Реи на Ло’ака.

     

     — Ло! Ло! Ло! Музыка уже не играет! — сквозь грезы и возбуждающее тепло прижатого к себе тела до Ло’ака дошли слова Реи. Он с удивлением оглянулся и понял, что они с рифовой остались единственными в центре зала, кто медленно двигался в танце при полном отсутствии звукового сопровождения. Выпускники и старшеклассники отошли к широкому столу, заваленному разнообразными закусками и напитками, дабы подкрепить силы. Он остановился и, не выпуская из крепких объятий Цирею, окончательно решил для себя, что пора переводить взаимоотношения с девушкой на следующую ступень. Он точно знал, что нашел свою вторую половинку и надеялся, что Рея так же готова к тому, что он хотел ей предложить.

     

     — Милая, я предлагаю незаметно испариться с этого знаменательного события и продолжить этот волшебный вечер тет-а-тет. Ты согласна?

     

     — Хорошо. Но праздник же еще не закончился! — удивленно прошептала Цирея, которую ушастик потянул за руку в сторону площадки с икранами.

     

     — Это уж точно, рыбка моя. Финал нашего с тобой праздника еще на настал, но завершим мы его в другом, особом для нашего народа местечке. — подойдя к своему банши, Ло’ак запрыгнул на спину крылатого друга и протянул девушке в приглашении руку, — Ты же мне доверяешь?

     

     Дочь вождя рифового племени замерла на секунду, дабы окончательно осознать, что готова ради этого ушастого чуда на все, что угодно. Она кивнула в согласии и, забравшись на спину крылатого существа, пританцовывающего от жажды подняться в небо, покрепче прижалась к телу парня. Дрогнув от стартового рывка, она обвила покрепче руками талию Ло’ака, прислонив голову к его груди и вслушиваясь в ритмы ударов влюбленного в нее по самые кончики длинных ушей молодого сердца.

     

     Аонунг, прячущийся в тени высокого дерева у края площадки для банши, проводил взглядом улетающую сестру, осознавая, что его маленькая икринка, о которой он заботился с момента, когда новорожденная малышка впервые схватила брата за палец и отказывалась выпускать, окончательно выросла и выбрала свою судьбу. Прожив рядом с семьей Салли больше трех месяцев, он понимал, что лучшей пары для Циреи на Пандоре вряд ли существовало. Заполучить в братья синехвостую занозу было слегка досадно, но парень знал, что Ло’ак способен надежно прикрыть тыл, если потребуется. Рифовый улыбнулся и устремился обратно. Туда, где его ждала Нан'ти, чей образ довольно прочно засел в его разуме и вполне возможно их отношения так же выльются в нечто прекрасное.

     

     ***

     

     Древо Духов, величественное и сверкающее, издалека привлекало взгляд, выделяясь среди зарослей леса и каменных арок и излучая мягкий голубоватый свет, который словно струился по его нитям, ритмично пульсируя. Вокруг дерева царила умиротворяющая тишина, лишь изредка прерываемая тихими шепотками природы да далекими криками хищников, вышедших на охоту. Приземлившись на мягкую траву у подножия дерева, Ло’ак и Цирея некоторое время стояли, завороженные его красотой. Ло’ак, преодолев волнение, повернулся к Цирее.

     

     — Рыбка. Это Древо Духов нашего племени и на протяжении многих веков это место служило не только способом услышать голос предков, но и получить благословение Эйвы на брак. Я прошу тебя стать моей парой и получить одобрение Великой Матери, вступив в тсахейлу с Древом Духов. Я люблю тебя больше всего на свете и не хочу больше расставаться с тобой ни на минуту.

     

     Ло’ак замер в тревожном ожидании ответа девушки. Время словно замедлилось, а в ушах барабанами стучал его собственный пульс, пока взгляд рифовой принцессы не пересекся с его взглядом. Цирея, глаза которой сияли от радости и возбужденного трепета, кивнула и, в качестве ответа взяла отросток своей косы и прикоснулась ими к сверкающим нитям дерева. Ло’ак, сияя от счастья, схватил свой хвост и так же присоединился к тсахейлу. Молодые ньюна’ви, продолжая держатся за руки, плавно осели на мягкий травяной ковер и погрузились в образы, что демонстрировала им Великая Мать. В этот момент они стали единым целым не только друг с другом, но и с природой, обретая благословение на свою любовь и союз.

     

      Эйва, несмотря на то, что была богиней, не могла непосредственно создавать будущее для своих созданий. Однако именно после обряда единения душ она могла видеть его варианты и косвенно направлять их в нужную сторону. Когда парочка ньюна’ви вступили в тсахейлу с Древом, богиня убедилась, что ее предчувствия относительно судьбы ее любимчика были верными. Видения, которые смутно проявились еще при первом тсахейлу новорожденного Ло’ака с Великой Матерью, лежащего в широких ладонях отца, стали более четкими. Эти молодые создания без сомнения были созданы друг для друга, и только будучи вместе могли выстроить будущее, в котором их союз благотворно повлияет на дальнейшее объединение всех рас Пандоры. Эйва с удовольствием продемонстрировала парочке их возможное будущее и, после разрыва связи с Древом, постаралась оградить молодежь от возможных помех. Бушующие гормоны вкупе с эмоциональным подъемом от полного единения не оставляли благословленной ею паре выбора. Под светящейся кроной молодые тела, соединив нервные отростки, слились в извечном «танце» любви, растворяясь друг в друге без остатка. Лишь в самом финале процесса Эйве пришлось внести небольшие коррективы в страстное соитие. Острая иголка небольшого кустарника, что рос рядом с импровизированным ложем любовников, усилиями богини воткнулась в обнаженную ягодицу ушастика, вынуждая того дернутся и излить свое семя наружу. Эйва точно знала, что парочке еще рано становиться родителями. Впереди их ждал еще один год учебы, наполненный эмоциями, переживаниями и, вполне возможно, очередными злоключениями. Ибо, несмотря на все более четкое видения благоприятного будущего этой пары, природная невезучесть ушастика никуда из повестки не исчезла. А значит за ее любимчиком по прежнему будет нужен, как говорят Небесные Люди, глаз да глаз.